Соль под кожей. Том второй

Глава первая: Данте

Глава первая: Данте

Прошлое

Я открываю глаза от неприятного душного запаха, от которого даже сквозь сон появляется зудящая головная боль.

Прямо перед моим носом – копна белокурых волос, довольно спутанная и жесткая, и именно от них разит неприятной смесью сладких духов, табака и характерного травяного дурмана. Быстро отворачиваюсь, едва успеваю вскочить с кровати и несусь в сторону туалета, только на середине пути вдруг понимая, что это – не моя квартира. И ванная с туалетом где-то совсем в другом месте. Но в горле уже булькает, так что меня тошнит в кухонную раковину, долго и натужно, хуй знает чем, что на вид смахивает на корм для собак.

А самое хреновое, что я понятия не имею, где нахожусь и как сюда попал.

Пытаюсь откопать в памяти события предыдущего дня, но максимум, на который способен мой мозг – вспомнить покупку какого-то дорогого украшения для очередной тёлки. Она, кажется, то ли шатенка, то ли брюнетка, но точно не блондинка. В последнее время меня от них мутить. И я даже подсознательно догадываюсь, по какой причине, но как только эта мысль начинает обретать ясные контуры, я тут же заталкиваю ее подальше.

Немного отдышавшись, делаю променад по квартире в поисках вещей. Стараюсь не шуметь, чтобы не разбудить хозяйку. Это всегда лотерея – либо она забьет на меня болт и дальше ляжет спать, либо устроит скандалище на тему «а теперь ты обязан на мне жениться» (в разных вариациях, само собой).

Мои кроссы и документы валяются на одной куче с ее женским платьем и туфлями, на которых странным образом сломаны сразу оба каблука. Смутно припоминаю, что вроде тащил ее на руках, но не уверен, что все этажи. Почему-то ощущаю, что забрались мы высоко, хотя ее хата не выглядит какой-то супермодной, да и мебель здесь довольно отстойная. Джинсы валяются рядом с кроватью. Рубашка вообще около балкона. На всякий случай выглядываю туда и нахожу полную пепельницу окурков. Часть из них «помечена» следами губной помады. Если бы я выкурил столько в одну рожу, то до утра бы точно окочурился.

Сука, я реально сливаю свою жизнь в сортир.

Если раньше я уходил в загулы, но держал все под контролем, то сейчас не могу вспомнить ни где я снял эту шмару, ни как ее зовут, ни как мы здесь вообще оказались вопреки моему правилу всегда трахаться только на своей территории. Ну или в гостинице, на худой конец.

Я быстро одеваюсь, привожу себя в порядок, сожрав полтюбика зубной пасты и наспех ополоснув голову под краном, оставляю на тумбе в прихожей пару купюр – почти вся наличность, которая есть в кошельке. Себе оставляю только на такси. Документы и ключи на месте.

Телефон, сука, разрядился в ноль и даже не реагирует на кнопку включения.

Домой я добираюсь только к трем, потратив не меньше получаса на попытки поймать машину прямо на улице. Оказывается, это запрещено. Оказывается, их за это штрафуют. А потом, когда находится смельчак, то у меня тупо не хватает бабла. Приходится вспомнить далекое нищее прошлое, и уговорить довезти меня до дома «в кредит».

В квартире первым делом ставлю телефон на зарядку, принимаю нормальный душ, варю лошадиную дозу кофе.

Включаю телефон, опасаясь увидеть кучу всего важного, что мог пропустить за эти сутки.

Есть звонки из офиса, письма на одобрение, куча всякого мелкого назойливого дерьма, которое нужно просто взять и сделать, но ничего сверхважного.

Пара сообщений из разных сервисов. Электронные чеки из магазинов. Судя по балансу на карте, мне все-таки хватило ума не покупать той брюнетке (или шатенке?) дорогой брюлик. Прогрессирую, становлюсь прижимистым.

И еще – письмо от парней из «ИТ-Соло». Внутри ссылка с короткой припиской: «Очень черновая бета-версия».

Я сглатываю.

Честно говоря, когда давал им задание – а это было еще весной – наделся, что они справятся за неделю. Потом, когда мне терпеливо объяснили, почему я ставлю нереальные графики, пришлось немного попуститься, но я все равно напоминал о себе каждую неделю. А потом меня понесло, и все как-то перемешалось, стало не до того.

Поэтому, получив желаемое, испытываю, блять, не радость, а смятение.

Палец, подрагивая, висит над ссылкой.

Я вообще ни хрена не уверен, что мне это нужно. Не уверен, что это поможет.

Но все равно перехожу по ссылке.

«Вас приветствует чат-бот Алина» - всплывает сообщение, от которого внезапно сводит зубы.

Я сворачиваю приложение, откладываю телефон и начинаю рыскать по квартире в поисках сигареты. А когда нахожу – ощущаю тяжесть в груди, от которой сама мысль о том, чтобы сделать хоть одну затяжку, становится невыносимой. Похоже, самое время завязывать с этим дерьмом.

Снова.

Хуй знает какой по счету раз.

Я потрошу все заначки, даже те, которые вроде как давно перестал пополнять, и спускаю все в унитаз. Туда же отправляю все спиртное, которое за последнее время стало слишком много. Обычно я держал в доме пару бутылок чего-то пафосно дорогого, и игристый брют для своих гостей женского пола. Я реально не знал, что могу настолько сбухаться, что найду какую-то паленую водку у себя в холодильнике.

Вытаскиваю на мусорку полный мешок пустой тары на радость бомжам.

Потом навожу порядки, хотя это все довольно условно – у меня регулярно работает клининг, да и по квартире видно, что в последние недели я был здесь не частым гостем.

Короче, делаю все, чтобы отвлечься от мыслей о ссылке.

А потом просто хватаю телефон, захожу в бота и пишу «Привет».

Алина: «Я по тебе скучала!»

Мое сердце предательски кровоточит, как будто в нем образовалась дыра размером с пулевое отверстие.

Алина: «Почему ты не писал? Я ждала».

Дим: «И я скучаю по тебе, детка»

Твою, сука, мать.

Я знаю, что это долбаный самообман, но у меня, как у самого последнего сопляка, щемит в глазах, и хочется затолкать этот сердце прямиком себе между ребрами, чтобы заткнуть дыру, которая до сих пор кровоточит.

Глава вторая: Лори

Глава вторая: Лори

Настоящее

Я сижу на маникюре, и сегодня здесь довольно шумно. Так совпало, что в сборе все мои «подружки по бьюти-процедурам», Красные ногти притащила бутылку дорого шампанского и жутко дорогие печеньки из модного кондитерского ресторана – угощает нас всех по случаю удачной сделки своего мужа, который до этого, по ее же рассказам, всегда «недотягивал».

— Теперь, - она салютует бокалом, пока мастер педикюра занята ее ногами, - все будет совершенно по-другому! Возможно, скоро мне даже придется вас покинуть.

Они с Ботоксной маской обмениваются такими страдающими взглядами, будто пришли в этот мир вместе, держась за руки, а не всего лишь обмениваются сплетнями пару раз в месяц. Лицемерие – оно такое.

Но я тоже подыгрываю общему веселью, потому что здесь у меня тоже своя роль.

Роль простой девушки с небольшими возможностями, которая слушает все, обо всем и всегда. Как показывает опыт, люди гораздо больше любят тех, кто бескорыстно слушает их ахинею, а если на его лице изредка всплывают признаки заинтересованности – считай, друзья до гроба.

Я опускаю губы в бокал с шампанским, делая вид, что пью, чтобы никого не обижать и тем более не посвящать в тонкости своей пожизненной и добровольной безалкогольной аскезы. И только сейчас обращаю внимание, что Седой парик, точно так же, как и я, только делает вид, что участвует в общем веселье. На самом деле она, обычно бойкая разговорчивая женщина, сегодня на удивление молчалива. Мне кажется, если бы не веселье Красных ногтей, мы бы вообще не услышали от нее не звука.

Ну, всякое в жизни бывает. В моей жизни тоже случаются моменты, когда единственным желанием для доброго волшебника было бы искоренение всех звуков во Вселенной хотя бы на час. И в такие моменты мне точно не нужно ничье участие или попытки забраться ко мне в душу и выразить наигранное сочувствие. А оно именно такое, потому что люди, с которыми вы вместе одной ложкой не сожрали пуд соли, не способны понять ни вашу боль, ни ваше разочарование. На фоне чужой трагедии они разве что искренне порадуются, что их собственная жизнь намного спокойнее и тише.

— И… Теперь…! - Красные ногти говорит так громко и выразительно, что снова становится гвоздем программы.

Наблюдаю за тем, как она, пытаясь быть театрально убедительной, достает из сумки ключ в форме машинки и трясет им над головой под всеобщий восторг.

— У меня теперь новенький красивый дорогой «немец»! – Она ликует и расцеловывает ключ как любимого младенца.

Я салютую бокалом, с удивлением чувствуя что-то вроде радости, сдобренную толикой зависти. Вот уже полгода как почти каждый визит в салон (когда мы пересекаемся, само собой), Красные ногти постоянно жаловалась на машину, хотя ездила на вполне комфортном японце. Да многие женщины сына бы родили ради такой тачки, но для Красных ногтей она была недостаточно хорошо. Или, точнее, достаточно плоха. Можно только представить, в каких количествах она изливала свое горе дома, если даже мы, посторонние люди, были в курсе всех ее «автострастей».

У ее мужа наверняка не осталось выбора, куда и на что потратить заслуженную премию, иначе. С другой стороны – я мысленно пожимаю плечами – разве не в этом суть большинства отношений? Баш на баш, поддавки и прочие формы «взаимовыгодного обмена».

— Она выглядит очень счастливой, - еле слышно говорит Седой парик.

Мы сидим в соседних креслах для педикюра и ее слова вряд ли может услышать кто-то кроме меня.

— Ага.

— Любка тоже так же от счастья прыгала пять лет назад, когда вытрясла из моего Тарасова свою первую тачку.

Ее муж, владелец сети цветочных магазинов, идейным создателем которых была она сама, несколько лет назад развелся с ней ради того, чтобы жениться на гораздо более молодой выскочке – это то немногое, что я смогла узнать из скудных рассказов самой женщины. С ее же слов, они с мужем всегда жили довольно спокойно, потому что с самого начала сошлись на почве взаимной выгоды и поддержки. Что не помешало ей родить ему двоих сыновей, один из трагически погиб еще десять лет назад. И вот, как только они справились и пережила страшную трагедию, муж закрутил буйный роман.

— У него всегда были любовницы, - Седой парик как будто слышит мои мысли и хочет заполнить дыры в своей биографии. – Мне было все равно. Я всегда ему говорила, что он может спать с кем хочет, главное, чтобы не в нашей постели и делать это так, чтобы мне не приходилось краснеть перед подругами за его кобелиные выходки. И еще я всегда просила не забывать, что на первом месте – семья, а не очередная вертихвостка с сумасшедшими запросами. Когда он закрутил роман с Любкой, я не придала этому значения. Где я – а где какая-то там официанточка из забегаловки?

Седой парик запивает горечь шампанским, а я молча слушаю, потому что ее история, во всяком случае пока, мало чем отличается от множества похожих, в которых семья распадается сразу после того, как муж крепко становится на ноги в семейном бизнесе, который придумала и организовала его жена.

— Если бы я знала, как эта сука испортит мне жизнь… - Седой парик вздыхает, плохо маскируя раздражение. – Ее следовало раздавить как таракана еще до того, как Тарасов запихнул в нее член. Она беременна.

— Почему я не удивлена, - бормочу в ответ, и перед глазами встает ухмыляющаяся рожа уже заметно пузатой Регины, рядом с шарообразным телом уже далеко не молодого (очень мягко говоря) Завольского.

— Знакомая ситуация? – поглядывает на меня Седой парик.

— Отец моей подруги, - не моргнув глазом, вру я. – Его новая жена – младше нее на год, и тоже ходит с икрой.

— Боже, икра! – Женщина запрокидывает голову и с каким-то нервным облегчением смеется. – Солнышко, ты просто сделала мой день!

Обычно я терпеть не могу фривольное обращение к себе и тем более «тыканье» независимо от возраста тыкающего. Но Седому парику заранее дала индульгенцию на подобные вольности. Она почему-то с самого начала мне понравилась.

Глава третья: Лори

Глава третья: Лори

Настоящее

Мне нужно со всем справиться до вечера пятницы, потому что именно тогда мы с Андреем выдвинемся на дачу к Наратову. Мне с десяток раз пришлось напомнить ему, что он собирается проводить время с его лучшими друзьями, которые не побегут сразу же докладывать об этом его отцу. Хотя, конечно, я бы не удивилась, зная, с какой легкостью они предают тех, кому обязаны по гроб жизни. И мой Андрюшенька, судя по всему, ровно такого же мнения, потому так отчаянно отбивается.

Но проблемы со страхами Андрея, даже если они полностью обоснованы, я отодвигаю на потом. Сейчас у меня две первостепенных задачи – вникнуть в сделку с Авдеевым и найти связь между разоблачительными фото моего недалекого благоверного и его хитросделанной мачехой. А я уверена, что это – ее рук дело. Чую нутром и даже немного на себя злюсь за то, что не додумалась до этого сама и сразу.

Разделавшись с бОльшей частью бумажной волокиты, уезжаю из офиса в свою новую качалку, которую с таким трудом откопала буквально у черта на рогах. Она похожа на предыдущую – такое же амбарно-складское помещение с огромными потолками и кучей свободного пространства между тренажерами. На всякий случай оцениваю контингент, чтобы убедиться, что не наткнуть в этих стенах ни на одну знакомую рожу, но, судя по посетителям, можно не опасаться сюрпризов. Все те же типовые мужики –и женщины, большей частью боящиеся даже смотреть в сторону всего, что хоть немного напоминает силовой тренажер.

— Привет, - тут же здоровается со мной какой-то парень около столика, где я оставляю телефон и налаживаю звук в наушниках.

Поднимаю на него оценивающий взгляд.

Ничего необычного, но все в моем вкусе – достаточно высокий и мышечный, одет в футболку и штаны «ноунейм», но кроссовки хорошие, порядком потрепанные, но из премиум сегмента. Серьга в ухе, колечко в носу, волосы прилипли от пота, но стрижка тоже модная.

Короче, типичный «золушок» - пытается казаться значительнее, чем есть на самом деле, вряд ли осознавая, что единственное его стоящее богатство – довольно симпатичная, располагающая улыбка.

Он наверняка еще и младше меня на пару лет, хотя тут я могу ошибаться. У того же Сергея рожа никак не выглядит на его почти сороковник, чем он обожает прихвастнуть.

«Привет», - говорю одними губами, слегка разбавляя свою незаинтересованность вежливой улыбкой. И тут же надеваю наушники, делая звук достаточно громко, чтобы даже на расстоянии был слышен орущий в них тяжелый финский рок. В ответ парень понимающе машет головой.

Больше никаких знакомств в качалках.

Пока вообще без знакомств, пока я не разберусь с двумя задачами на повестке дня. А чтобы не нервничать понапрасну, уже заказала на сайте игрушек для взрослых навороченный вибратор, о котором в отзывах писали, что это лучше, чем МЖМ и вообще нивелирует важность живого члена в жизни любой женщины.

Я сосредотачиваюсь, перекатывая суставы, пока делаю разогревающую гимнастику.

Из всего длинного списка тех, с кем Андрей контактировал на той «закрытой вечеринке», у меня осталась всего пара имен, потому что остальных удалось без особых усилий найти в интернете. Вряд ли люди, которые собиралась насыпать соли на хвост олигарху, известному своей «мстительной натурой», стали бы так пренебрегать сохранением инкогнито. Уверена, безопасники старого борова пошли почти тем же маршрутом, что и я, и уже вычислили их имена. А раз Завольский-старший пока никак не дал мне об этом знать, значит, это х ни к чему не привело.

В конечном итоге, у меня два имении – одно, как ни странно, женское, и второе – загадочная фигура, чье лицо не было полностью засвечено ни на одной фотографии, что уже само по себе намекало на то, что чувак как минимум был в курсе скрытой сьемки. Как максимум – сам же ее и организовал.

Девочку я оставила «на сладкое».

Некто под ником «lexx» постарался на славу. Во-первых, ник имени героя сериала как минимум использует каждый десятый, так что сразу пришлось отказаться от мысли отыскать его по уникальным упоминаниям. На сайте, где познакомилась вся честная компания (прежде чем перейти в приват для организационных моментов), удалось узнать, что пользователь с таким ником зарегистрировался еще два года назад и с тех пор с завидной регулярностью оставлял свое никому нафиг не нужное мнение почти в каждой теме – начиная от тематических взрослых и заканчивая обычной «болталкой». За что многие другие активные пользователи даже прозвали его «затычкой» - потому что lexx без преувеличения реально был везде. Я просмотрела все его посты (хвала форумам на старых движках, где еще есть такая возможность!) и обратила внимание на одну странность – с момента регистрации этот любитель вести виртуальные беседы не пропадал больше, чем на несколько дней, а когда возвращался – с завидным педантизмом проходился по всем новым темам. Но пару месяцев назад внезапно исчез надолго, почти на два месяца. А когда снова появился – пошел прямиком в ту тему, где отбитая компашка вместе и Андрюша в том числе, обсуждали «жаркий движ». После «воскрешения» lexx оставил только семь сообщений, хотя его средняя суточная активность была около двадцати, а иногда – и тридцати. И все – только в одной теме.

Я укладываю на стойки грубоватые и порядком потертые «две по двадцать четыре» и делаю променад по залу, чтобы привести в порядок дыхание.

Совпадений, как с этим загадочным болтуном, не бывает.

Но вряд ли чувак два года торчал и бесполезно сливал электронные чернила в надежде, что однажды на его улице перевернется грузовик с пряниками, и залетный тупой сынок олигарха решит наломать дров.

Что это означает?

— Прошу прощения! – перед моим лицом неожиданно возникает улыбающаяся рожа красавчика.

Я вопросительно поднимаю бровь, он что-то говорит, но за грохотом музыки не разобрать. Стучу по наушнику, давая понять, что не собираюсь ради него ставить на паузу или делать тише, но он продолжает как ни в чем не бывало болтать.

Глава четвертая: Лори

Глава четвертая: Лори

Настоящее

Марина живет в солидном жилом комплексе с видом на старинную архитектурную застройку. Насколько могу судить, жилье здесь стоит прилично, несмотря на то, что дома домам уже лет двадцать и их планировка далека от современных архитектурных тенденций. Наверное, я бы не смогла жить в месте, ограниченном типовыми стенами, даже если в их расположение внесли изменения. С другой стороны, моя собственная квартира а ля гараж точно придется по душе только «избранным ценителям».

Я поднимаюсь на лифте на шестой этаж, все еще не до конца понимая, зачем согласилась.

До того, как притормозила около дома Марины, эта идея не казалась такой уж провальной. В конце концов, она уже несколько раз меня выручала, ничего не прося взамен. А в тот момент, когда от меня требовалась самая малость – просто приехать и посидеть рядом – как я могла отказать?

— Лер, но зачем ты…! – Марна распахивает дверь и встречает меня в роскошном шелковом халате, который сидит на ней лучше, чем наряд какой-нибудь средневековой царицы в день ее коронации.

— Я не хожу в гости с пустыми руками. – Прохожу, когда подруга гостеприимно отсыпает в сторону и забирает из моих рук коробку с «Эстерхази», два стаканчика с рафом и маленький кулек с фисташковыми макарунами. – Я пыталась решить эту проблему со своим психологом, но он говорит, что это как-то связано с…

— Лерка!

Марина не дает мне закончить, в каком-то истеричном порыве крепко обнимая.

Первые секунды я просто стою как столб и не знаю, что делать и нужно ли вообще шевелиться, но все-таки кое-как похлопываю ее по плечам. Мне почти физически плохо от того, сколько боли мне причиняет этот нормальный у здоровых людей жест. Как давно меня никто не обнимал вот так просто? Лучше даже не пытаться вспоминать, чтобы окончательно не поехать кукухой.

— Прости за мои эти бурные эмоции. – Спустя минуту Марина отступает, и неловко улыбается. – Я правда очень рада, что ты приехала. Мы ведь ни разу так и не виделись с твоей свадьбы.

— Надеюсь, семейная жизнь не успела настолько сильно меня потрепать.

— Ты роскошно выглядишь! Всегда была такой красивой. И я всегда тебе завидовала.

Меня подмывает сморозить что-то саркастическое на тему моей прошлой «пышной красоты», но я в который раз напоминаю себе, кто передо мной.

— Я была стрёмной, - пытаюсь сделать вид, что ее слова меня все равно радуют.

— Проходи, я ставлю чайник!

Пока Марина скрывается в кухне со всеми моими угощениями, я раздеваюсь и как бы невзначай ощупываю взглядом квартиру и содержимое полок. Я могу только догадываться, как обустроенные типовые квартиры в этом доме, но у Марины все здесь явно сильно переделано. Добавлены перегородки там, где их не должно быть, пара дверей заменены красивыми арками с лепниной. В целом, выглядит так, что взгляду есть за что зацепиться, хотя слишком… вычурно, что ли? С другой стороны, если присмотреться, все здесь под стать хозяйке, ее роскошному халату и домашним туфлям с лебяжьим пухом. Немного будуарно, как сказал бы Данте.

Не хочу зацикливаться на этом, но все же чуть дольше задерживаю взгляд на полке в прихожей, на комоде с крючками для верхних вещей. Канареечного цвета детская курточка, шубка кремового цвета «под овечку», детские ботиночки. Пара сумок самой Марины, ее же модное пальто с лаконичной норкой на воротнике. Но ни одной пары мужской обуви. Ни намек на мужские вещи. И на специальной вешалке – только один зонт-трость. Судя по цветочной окраске – тоже женский.

Я силой разворачиваю собственное тело в сторону кухни и когда захожу, то сразу тяну носом приятный аромат свежих фруктов. Их Марина нарезала целую вазу, и чего здесь только нет, даже карамболи, которые, как я всегда думала, используют только для украшения коктейлей.

— А это за встречу! – Марина триумфально вскрывает бутылку розового игристого вина. Но прежде чем успеваю сморщить нос, разворачивает этикеткой ко мне. – Оно безалкогольное, Лер. Я все помню.

Если бы я просила у Боженьки послать мне человека для души – это сто процентов была бы именно Марина. И все это чертовски сильно нервирует, потому что я давно разучилась верить в доброе и хорошее, а тем более, когда оно само внезапно падает на голову.

Еще у нее для угощений всякие разные деликатесы – хамон, прошутто, ветчина двух сортов, салями из оленины, сыры. Все это красиво выложено на доску и разбавлено крекерами, сухофруктами и орехами. Если бы я была не в курсе, кто она теперь, то Марина буквально не оставила мне выбора кроме как подумать, что она – умница с кухни дорогого ресторана.

Я тянусь за ломтиком «стружки» Tête de Moine, кладу его на язык и жмурюсь от вкусовых ощущений.

— Боже… - слышу неловко спрятанное удивление и когда смотрю на Марину, она выглядит явно очень удивленное. – Тебе это… правда нравится?

— В смысле – сыр, который на вкус как амброзия? – не могу не поддернуть и заедаю вкус кусочком соленого крекера, чтобы тут же отправить в рот еще один ломтик.

Кстати, у Марины он очень качественной – правильной однородной кремовой текстуры, достаточно сливочный и мягкий, но раскрывается легкой горчинкой. Довольно редкое явление, потому что желающий подделать знаменитый вкус далеко не дешевого лакомства, явно больше, чем тех, кто готов его пробовать за полную стоимость.

— Он на вкус как грязные мужские носки, - кривится Марина. И тут же виновато морщится, потому что третий ломтик я раздумываю класть в рот. – Прости, прости! Но просто… ох, как это вообще можно есть?

— Ну, знаешь… - Я все-таки съедаю и третий ломтик, на этот раз разбавляя вкус парой фисташек. То, что нужно. – Говорят, если положить что-то в рот и немного поработать челюстями, то можно съесть даже тушу слона. А еще, я слышала, есть такая старая народная традиция – не держать в холодильнике то, что не собираешься есть.

Марина смеется, потом с опаской берет один из кусочков, разламывает его на две части и пытается прожевать. Но потом быстро срывается с места, выплевывает все в мусорное ведро и запивает вином. Вид у нее при этом такой, будто она пыталась проглотить что-то противоестественное.

Глава пятая: Данте

Глава пятая: Данте

Прошлое

В «L'Essenza Italiana» забронировать стол даже через месяц – абсолютно нереально, но для меня здесь всегда делают исключение, даже если день в день.

Я всегда оставляю щедрые чаевые.

Я всегда заказываю самое дорогое вино и самых пиздатых устриц, стоимость которых - половина месячной зарплаты бюджетника за штуку. И мой стол здесь всегда в этом и том же месте – на втором этажа, около большой аквариумной зоны. Один минус – здесь как раз напротив зеркало, и пока я жду Валерию, могу в полной мене «наслаждаться» видом своей потрепанной рожи. Да и похудел я заметно. И раньше с трудом наращивал каждый килограмм мяса, а слетало оно с меня за милую душу, как и не было.

Алина всегда говорила, что у меня волчья натура и волчий желудок.

Но на всякий случай, абонемент в фитнес я себе уже оформил. Хотел снова напроситься к Хмелю, но он меня даже слушать не стал – просто сразу послал на хуй и сказал, чтобы если мне хватит ума заявится к нему своими ногами, то назад меня придется выносить. Я так и не понял, чего он так окрысился, но на всякий случай не стал уточнять. И рисковать.

Когда Валерия появляется в зале, я в очередной раз ловлю себя на мысли, что абсолютно ничего не знаю об этой девушке. Хотя по факту знаю о ней все, потому что в свое время перешерстил ее биографию вдоль и поперек. Но то была другая «Валерия», и сейчас даже я с трудом бы узнал в ней ту толстуху. Которую два года назад выловил из моря. Сказка о Золотой рыбке, блять, в декорация Царевны-лягушки.

— Что тебя так веселит? – Валерия останавливается около стола, давая знак официанту, чтобы не торопился принимать заказ.

На ней простое светло-серое платье длиной чуть ниже колена. Не в облипку, и не мешкой – облегает ровно столько, сколько нужно, чтобы оставить просто воображению, но при этом подчеркнуть те выпуклости, о которых хочется воображать особенно ярко. Она подстригла волосы в каре, выкрасила их в платиновый блонд и выровняла до шелковой гладкости. Но все так же почти не пользуется косметикой. И из обуви на ней не какие-то сапожища на блядских каблуках, а удобные ботинки со шнуровкой.

— Просто рад, что ты не начала наш разговор с плевка мне в рожу.

Встаю и вежливо отодвигаю стул, но Валерия, в пику мне, садится на соседний.

— Я раздумывала между плевком и подлым ударом вилкой между глаз. – Она перекладывает столовые приборы. – Так что подожду, пока ты потеряешь бдительность.

— Ты всегда была самой острой на язык женщиной из всех, что я знал.

— С твоим богатым послужным списком, я бы на твоем месте не была такой уверенной.

— А ты ревнуешь? – Возвращаюсь на место и, помедлив секунду, все-таки избавляюсь от галстука и пиджака. Закатываю рукава, наконец, чувствуя себя максимально «в своей тарелке».

Она оставляет вопрос без ответа. Подзывает официанта и долго интересуется разными позициями в меню, называя блюда на безупречном итальянском. Очевидно, это тоже часть ее стратегии – довести меня до белого каления, чтобы я вышел из себя, наговорил гадостей и дал ей законный повод еще раз меня послать. Но получается ровно противоположное – я, подперев щеку кулаком, с искренним наслаждением любуюсь результатами своего воспитания. Прежняя Валерия уже бы трижды запихнула язык в задницу, даже если умела разговаривать по-итальянски. Прежняя Валерия никогда бы не оделась так, чтобы одновременно и притягивать взгляды, и вызывать чувство уважения.

— Рекомендую устриц, - рискую встать свои пять копеек, когда она откладывает меню в сторону и тянется за винной картой.

— Я не ем устриц, - бросает, даже не глядя на меня.

— С каких пор? – Я точно помню, что раньше она никогда не отказывалась, и всегда прыгала вокруг блюда со льдом, пытаясь сделать красивый кадр «просто так».

— С тех самых, как отравилась ими в августе, неделю провалялась с капельницей в вене и еще две недели пила волшебные кифирчики, чтобы мой желудок, наконец, смог нормально работать.

Она заказывает классический «Апероль шприц», но просит приготовить его с безалкогольным шампанским. И пока я пытаюсь вспомнить, что мне известно о той ее болезни, делает пару телефонных звонков. Все по работе. Она сейчас занимает должность директора по маркетингу в небольшой торговой конторе того типа, который я называю «купи подешевел -продай лохам подороже».

— Кстати, - Валерия, наконец, снова обращает на меня внимание, - большое спасибо, что прислал цветы и открытки, и справлялся о моем самочувствии. Только благодаря этому я выкарабкалась.

Три предложения. Всего три чертовых предложения, но из них можно выжать целый океан отборного ядовитого сарказма. Заслуженно, блять.

Я молча передвигаю на ее край стола все свои столовые приборы.

Это нагляднее, чем сто раз повторить, как я сожалению о том, что родился такой скотиной.

Валерия слегка прищуривается. Потом вопросительно поднимает бровь.

— Тебе от меня что-то нужно.

— Это вопрос или утверждение?

— Я не вернусь к тебе, Шутов.

— Я предлагаю тебе должность генерального директора.

— Ты больной?

— Ну, температура еще будто держится, - прикладываю ладонь ко лбу, - но это никак не влияет на мои умственные способности, если ты об этом.

Валерия порывается встать и уйти, но я удерживаю ее за руку.

— Пожалуйста, Лори. Просто выслушай меня.

— В прошлый раз, когда ты просил тебя выслушать, я неделю отмывалась от дерьма, которое лилось из твоего рта!

— Ты же знаешь, что я был не адекватен! Может, хватить меня распекать за то, о чем я на хуй даже не помню?!

Она так крепко сжимает челюсти, что на идеально очерченных скулах проступают желваки. Раньше, когда она злилась, их точно не было, но теперь похудела настолько, что лицо приобрело аристократическую утонченность. При том, что моя русалка не выглядит как анорексичка или худющая палка, которую можно перешибить одним ударом. Она, блин, реально круто выглядит – мускулистая, подтянутая, такая вся… суперсочная.

Глава шестая: Лори

Глава шестая: Лори

Настоящее

Совещание сегодня такое унылое и пресное, что я делаю то, чего раньше никогда себе не позволяла – украдкой сижу в телефоне, переписываясь с Сергеем от имени Рины. Ну и еще иногда разглядываю лицо присутствующих, представляя, как они могли бы выглядеть, если бы вместо разбора текущей финансовой ситуации «ТехноФинансов» начали разбирать их маленькие секретики. Самый безобидный здесь у нашего маркетолога – он просто любит вкусно пожрать, но с оговоркой – пожрать с потного тела стриптизерш в ночных клубах. И готов платить за такой «стол» деньги, за которые мог бы организовать себе трехразовое питание в ресторане Марины Рогожкиной. Даже, возможно, за тем столом, над которым висит полученная ею награда с мишленовской звездой.

Я опускаю взгляд в пол, чтобы со стороны это выглядело так, будто я сверяюсь с лежащими на коленях бумагами, но на самом деле пролистываю нашу с Сергеем переписку.

В последнее время мы действительно редко списываемся, и паузы в наших виртуальных разговорах могут достигать нескольких дней. Пару раз после такого перерыва разговор первым начинал он, пару раз – я. И хоть общий градус наших пикантных разговоров постепенно нарастает, он не спешит снова заикаться о реальной встрече. Я тоже пока не завожу об этом речь, потому что до сих пор не придумала, что мне со всем этим делать. Короткий «роман с Риной» должен был просто дать мне в руки некоторое количество карт для защиты тот Сергея, но он, по причине которая мне до сих пор не понятна, меня не узнал. Мало того – он как будто даже подбивает ко мне клинья, господи ты боже. И теперь у меня в телефоне переписка с Сергеем от лица Рины – пикантная и наполненная разными полунамеками на будущий жаркий секс… и переписка с ним же, но уже от собственного имени, в которой мы изредка присылаем друг другу фото и геометки интересных локаций, разбавляя все это безобидной болтовней.

Но я слишком хорошо знаю этого мудака.

Он никогда не тратит время на то, что не несет ему никакой выгоды. И если с Риной все более-менее понятно – ее Сергей держит в качестве потенциального секса на стороне, но вряд ли это будет многоразовая акция. Но зачем ему я – жена его друга?

Или я крепко заблуждаюсь, Наратов все-таки узнал меня и теперь ведет свою собственную игру?

В любом случае, чтобы окончательно не свихнуться, нужно немного уменьшить количество переменных в этом уравнении, и вывести из игры Рину. У меня в телефоне уже и так достаточно его пикантных фото, чтобы в случае чего – ткнуть ему под нос увесистую пачку доказательств того, почему держать рот на замке – лучшее и самое безопасное, что он может сделать в этой ситуации.

Как раз пока я мысленно снова кручу этот Кубик Рубика, Рине приходит сообщение от Наратова, где он пишет, как задолбался в офисе.

Рина: На часах только два пятнадцать! Работайте, товарищ менеджер, устрицы сами на себя не заработают!

Судя по тому, что подобную хрень он пишет регулярно, в списках на премию «Работник года» его фамилии точно не будет. Если все наши чиновники с таким же «рвением» относятся к своим обязанностям, а в офис приходят исключительно чтобы повтыкать в переписку «18+» с девушкой с сайта знакомств, становится понятно, почему так жестко буксует государственная машина.

Сергей: Кстати, об устрицах…

Похабный смайлик в конце намекает, что меня ждет очередная попытка раскрутить Рину на вирт, так что на всякий случай заранее закрываю переписку и заглядываю в инстаграм со своего второго аккаунта, который у меня замаскирован под здорового мужика с тачками в профиле. «Мастера ресничек и маникюра» в наше время уже стали притчей во языцех, так что я решила пойти по нестандартному пути. Хотя, по правде говоря, в этом нет необходимости. С этой страницы я просматриваю только несколько профилей, один из которых – личная страница Сергея. Он так же, как и раньше, одержим машинами, постоянно постит проморолики разных авто-брендов, ставит хэштеги на разную лабуду, так что даже если по какой-то невероятной случайности «спалит» в профиле левого мужика, у «этого мужика» будет железное алиби – он такой же авто-маньяк.

Но сегодня у Сергея что-то новенькое.

Точнее, эту сторис он запостил еще вчера, с пометкой на аккаунт Илоны – своей жены.

Афиша фестиваля азиатской кухни, на который Сергей, судя по его приписке, собирается пойти сегодня вечером. Я перехожу в аккаунт Илоны и там ровно та же афиша, правда, после нее эта брюнетистая овца записала еще с десяток тупых сторис а ля «голова в вакууме». Понятия не имею, о чем она там рассказывает, но наверняка обещает «все показать и рассказать, мои котики».

Она настолько примитивна, что это даже не интересно.

С другой стороны…

— Валерия Дмитриевна, у вас будут какие-то замечания? – обращается ко мне наш ЭйчАр.

Моментально захлопываю блокнот и ровным голосом проговариваю пару своих замечаний. Например о том, что повышать зарплаты сотрудникам в качестве «улучшения условий труда» - абсолютно идиотская и недальновидная мера.

И весь следующий час мы ломаем копья, чтобы найти более рациональный, экономный и эффективный выход. Делаю пометку, что нам срочно нужно искать нового директора по персоналу, даже если конкретно на этой должности у «ТехноФинансов» страшная текучка. Что поделать – в наше время люди разучились работать головой и предпочитают решать проблемы товарно-денежными затычками.

После разбора полетов со спокойной душой и под аккомпанемент злых взглядов моих «любимых коллег», возвращаюсь в кабинет, прошу помощницу сделать мне кофе и снов а заглядываю в сторис к Сергею. Делаю мысленную пометку. Возвращаюсь в их с «Риной» переписку, и там, конечно, уже парочка его личных дикпиков – спущенные штаны на фоне каких-то документов, которые он предусмотрительно затер.

Рина:Ничего себе как на тебя влияет мыслительный процесс!

Глава седьмая: Лори

Глава седьмая: Лори

Настоящее

Я несколько минут таращусь на ее рожу, пытаясь понять, почему этот узел так просто развязался. Но правда в том, что она просто жадная до бабла прошмандовка, а не агент «007». Хотя нужно признать – Регина хорошо замела следы, даже приложила определенные усилия. И в сущности, если бы не мои проверенные хакеры – выйти на нее было бы намного сложнее. Служба безопасности старого борова вряд ли докопается, потому что пойдут по очевидным следам.

В принципе, я могу сдать Регину прямо сейчас и убить сразу двух зайцев – сделать подарок Завольскому, показав, какую змею он пригрел на груди, и расчистив Андрюше свободный доступ к папашиному наследству. Второе меня мало интересует, но может помочь еще больше подсадить Андрея на крючок своей важности в его жизни. Это ведь будет далеко не первая задница, из которой я его вытаскиваю.

Но есть одно жирное «но», и только из-за него я до сих пор не позвонила старому борову.

Если я быстро прямо сейчас разрублю этот гордиев узел, на Андрюшином затворничестве можно будет ставить крест. И он, под овации «я чист как стекло!» триумфально вернется к своему бездельничанью в офисе. И тогда – прощай сделка Авдеева, которую я во что бы то ни стало должно сначала прощупать со всех сторон.

Я продолжаю разглядывать фотографию Регины, и чтобы хоть как-то порадовать себя за хороший нюх, представляю, какой будет ее рожа, когда я, в присутствии Заволського-старшего, покажу эти фотографии и выложу неоспоримые доказательства ее вины. Наверное, стоит потратиться на какой-нибудь фотоаппарат для быстрой сьемки.

Но сейчас, пока…

Заметку, уда я успела сохранить всю информацию, с чувством хорошо проделанной работы, прячу в секретную папку в телефоне. Там у меня уже целый клондайк – и «пикантные фото» Андрея, и компромат на жену Угорича, и дикпики Сергея вместе со скриншотами их с Риной переписки. Но, как сказал бы Данте, этого всего еще слишком мало, чтобы начинать подавать сваренную вкрутую месть.

В переписке Рины и Сергея только одно его сообщение: «Типа, ты решила закончить наше общение?!»

Я нарочно делаю так, чтобы он видел, что я его прочла, но ничего не пишу в ответ. Пусть помаринуется. Если бы он действительно хотел избавиться от «Рины», то просто удалил бы чат или не задавал глупых вопросов, когда ее последний ответ на фоне всего предыдущего диалога максимально красноречивый.

У меня есть пара часов свободного времени перед тренировкой, которое я могу потратить на изучение документов по сделке с Авдеевым. Теперь ее можно форсировать, потому что я в любой момент могу вернуть Андрея в строй.

Я заезжаю в какое-то кафе по пути, заказываю кофе и сендвич, занимаю столик подальше от посторонних взглядов, и открываю на ноутбуке все документы, которые получила от Андрея.

Во-первых, судя по тому, что я вижу, мой благоверный слил мне не только то, что касалось непосредственно сделки, но и кучу документов «для внутреннего пользования». Договора, финансовые отчеты со стороны «ТехноФинанс», несколько контрактов, которые Авдеев и его ребята увели у старого борова буквально из-под носа. Для меня это не какая-то секретная информация – для человека, который умеет слушать и слышать (а я таким себя считаю), вся необходимая информация уже существует в пространстве, достаточно просто прикладывать хотя бы минимальные усилия для анализа. «MoneyFlow» отобрали крупную кредитную сеть, в которую Завольский-старший регулярно вливал огромные суммы, чтобы поддержать на плаву до официального заключения контракта о слиянии. Но в последний момент те отменили все переговоры и уже через неделю стали частью финансовой империи Авдеева. Старый боров тогда чуть до инсульта не дошел – так яростно сучил ручками и ножками, но все равно уже ничего не смог поделать. И хоть все остальные эпизоды столкновения этих двух не были такими «вкусными», они все же были; Завольскому старшему есть за что ненавидеть Авдеева и совершенно не за что хотеть начинать сотрудничество. Но, тем не менее, договор у меня перед глазами – именно об этом, хотя и выглядит как передел сфер влияния с указаниями всех вводных: суммы годового оборота, уставной капитал, прочие тонкости, которые конкретно очерчивают ареалы охоты «ТехноФинансов» и «MoneyFlow».

Это, без преувеличения, договор о мире.

Но где Завольский – а где мир и покой? Я достаточно проработала бок-о-бок с этой гнидой, чтобы наверняка знать – он никогда, ничего, никому не прощает. Особенно тем, кто кинул его на бабки. Тем более тем, кто достаточно заматерел, чтобы перегрызть горло ему самому. А «MoneyFlow» очень даже на это способен. Я бы даже сказала – это единственный на сегодняшний день хищник, который может снять шкуру с Шерхана. И чтобы Завольский, прекрасно это зная – он всегда был бессердечной тварью, но никогда не был идиотом – добровольно заключал мир со своим потенциальным убийцей?

Я откусываю хороший кусок сендвича, отмечая, что он здесь действительно вкусный и не сухой. Делаю пометку почаще заезжать сюда на перекус и делаю то, чему меня когда-то научил мой личный дьявол – Данте.

Чтобы понять, что задумал враг, нужно изучить его повадки, понять, как он охотиться, как готовит удар и когда его наносит. Нужно залезть ему в башку. Нужно просочиться ему под кожу. Стать им.

Вот что-то, а Завольского-старшего я изучила вдоль и поперек. И хоть меня тошнит от одной мысли о том, чтобы примерить на себя его потроха, это нужно сделать. Не потому что я хочу все знать или заработать еще один козырь – даже на сегодняшний день я знаю достаточно, чтобы, при желании, устроить старому борову целую кучу проблем. Но даже если я разыграю карту со схемой и солью, куда нужно, все пути ввода и вывода – он все равно сумеет выкрутиться. Не без потерь, само собой, но живой и еще достаточно сильный, чтобы попытаться свести со мной счеты. Я же в такой ситуации остаюсь максимально уязвимой.

Глава восьмая: Лори

Глава восьмая: Лори

Настоящее

Я быстро принимаю прохладный тонизирующий душ, сушу волосы и захожу в гардеробную в поисках подходящего для сегодняшнего вечера «наряда». Часть вещей я уже развесила, но это в основном мой рабочий look – заранее отглаженные рубашки и костюмы. Точно не то, в чем нужно идти на гастрономическое мероприятие. Но и натянуть какой-то балахон – так себе идейка, потому что в таком виде я точно буду привлекать ненужное внимание среди разодетых мажоров. Готова поспорить, что несмотря на холодную погоду, Илона нарядится в какое-нибудь роскошное платье.

Подумав немного, вспоминаю о существовании у меня серого вязаного костюма, нахожу его в одном из ящиков и минуту рассматриваю. Купила эту вещь на какой-то распродаже, куда пошла со своими «правильными» подружками – они так кукарекали вокруг того, что это чуть ли не уникальная дизайнерская вещь, но осталась в единственном экземпляре и никому, кроме меня, не подошла по росту. Кажется, я только поэтому его и купила, но с тех пор ни разу не надела, потому что это была как раз та вещь, которая полностью выбивалась из моего повседневного образа. Но для сегодняшнего выхода – идеальнее не придумаешь. Не броское, но достаточно модное и теплое.

Я быстро переодеваюсь, наношу на лицо каплю макияжа и собираю волосы под модную вязаную шапку. Вот так, теперь мой платиновый блонд тоже под надежной защитой от посторонних взглядов. И в целом, получилось очень даже нарядно.

— Ты уходишь? – слышу сверху голос Андрея, когда на минуту задерживаюсь на первом этаже.

— Да.

Он сегодня как будто об косяк ударился – ведет себя вежливо, не хамит, послушен до безобразия и впервые в жизни ему есть дело до того, что я собираюсь провести вечер не дома.

— Уже довольно поздно, - запинаясь, говорит Андрей и спускается до середины лестницы, откуда продолжает смотреть на меня щенячьими глазами.

— Есть какие-то проблемы с этим?

— Я просто подумал… может… я пойдем вместе?

— Андрей, у меня встреча с моим мужиком. И хоть он довольно широких взглядов и точно не пуританин-фанат миссионерской позы, очень сомневаюсь, что среди его сексуальных фантазий есть МЖМ с участием моего мужа.

— Прости, прости… Я не знал…

Андрей садится прямо на ступени, обхватывает колени руками.

Черт.

Я давлю в себе внезапно вспыхнувшее к нему чувство жалости. Приходится даже вспомнить тот вечер, когда именно он дал мне стакан с дрянью, после которой меня развезла как после литра водки. В тот день он тоже не выглядел способным на такое коварство злодеем.

— Хорошо тебе провести время! – кричит мне в спину, когда я выскальзываю в дверь, чтобы поскорее выйти из фокуса его внимания.

Ситуация с папашей все-таки конкретно ударила по его самооценке.

Ну и тот факт, что сбылись мои худшие предсказания о том, чем может обернуться его постоянные игноры элементарных правил безопасности – тоже. А я ведь предупреждала.

По дороге на мероприятие, заглядываю в переписку Рины и Сергея, и нахожу там еще несколько сообщений – грубых и матерных. Сначала хочу пошутить, с каких пор разговаривать матом с женой своего друга – это хороший способ укрепить семейные связи, а потом резко себя одергиваю.

Он пишет это не мне.

Он пишет это «Рине». С первого дня их знакомства Наратов позволял себе вставлять матные слова по поводу и без, но со мной, Валерией Ван дер Виндт, он предельно вежлив и обходителен, почти ласковый зайка. А если копнуть еще глубже и заморчиться с датами, то после того, как мы с ним официально познакомились, его откровенное пренебрежение Риной вышло на новый уровень. При том, что он продолжает держать ее на коротком поводке.

Почему?

— Потому что уже нашел себе более ресурсную жертву, - говорю себе под нос.

Но я – жена его лучшего друга. Жена человека, с которым они навсегда повязаны смертью трех ни в чем не виновных людей. И даже несмотря на это, Сергей, судя по всему, всерьез на меня нацелился. Зачем? У Валерии Ван дер Виндт нет богатого отца, который устроит ему беспрепятственный подъем по карьерной лестнице, ее должность хоть и довольно высока для таких лет, но все же полностью в подчинении Завольского-старшего. С точки зрения выгоды, я ни о чем. А Сергей всегда и во всем ищет выгоду, особенно – в женщинах. Даже если с каменной рожей переступает через их рыдающие тела.

Возвращаюсь к переписке с Риной.

Пропускаю длинную череду его матерных сообщений о том, что я высказала пренебрежение на тему его «упаковки». Читаю только последних два.

Сергей: Короче, ты вообще полностью не права! И должна извиниться!

Сергей: Тогда можем увидеться в четверг или пятницу, я подумаю, где и как.

Я ничего не отвечаю, рассудив, что этот его высер как раз самое что ни на есть подходящее многоточие для того, что я собираюсь сделать. Особенно на тему «обязательных извинений».

На входе в огромный павильон – два охранника, и сбоку топчется еще парочка. На мероприятиях такого уровня обычно много местной элиты, так что меры безопасности должны соответствовать. Особенно после инцидента месячной давности, когда на модную фотовыставку забежала толпа активисток и с лозунгами «Нет живодерне!» щедро, с ног до головы, залили модниц зеленкой и йодом. Фотки о том «зверском отношении к гламурным самкам» до сих пор иногда всплывают в моем инстаграм.

Внутри – небольшое обустроенное под холл помещение с ровными рядами вешалок.

Мне выдают номерок и запускают в основное помещение.

Я нарочно приехала с опозданием в час, чтобы к тому времени набилась приличная толпа, в которой можно будет легко потеряться. Народа где-то около сотни голов, а еще официанты, столы, разные стойки со специями на продажу и «леса» искусственных растений, чтобы хоть как-то облагородить явно непригодное, насквозь продуваемое помещение. Мне нужна пара минут, чтобы осмотреться в поисках парочки мест, куда я, в случае чего, смогу спрятаться. Хотя здесь это не должно составить проблему – углов и странных зигзагообразных архисекретных решений более, чем достаточно.

Глава девятая: Данте

Глава девятая: Данте

Прошлое

— Меня утомила эта вечная зима, - хнычет лежащая у меня под подмышкой девица, чье имя, я по старой доброй традиции, не помню.

Потому что теперь из принципа их не запоминаю. Вычеркиваю из памяти как мусор, которым не стоит забивать драгоценное серое вещество. Какая разница, как зовут кусок мяса на тарелке, если основное - и единственное - его предназначение - определенным образом меня насытить? И этому мясу, по большому счету, все равно на такие нюансы до тех пор, пока я оплачиваю его хотелки.

— Заай, ну зай! - Она дует симпатичные губки с самым минимум космологической коррекции и пихает меня локтем в бок. - Давай слетаем куда-то к солнышку. На пару дней. Ну заааай…

— Сейчас много работы, малыш. Я же говорил, что невыездной на ближайшие пару недель.

— Ты говорил это месяц назад, - продолжает капризничать она.

— Малыш, месяц назад я трахал другую бабу - абсолютно точно в этом уверен. Могу и фотки показать, и домашнее видео.

Она сначала пытается хихикать, потому что ее крохотный, как у рыбки, мозг, пока еще не развился до стадии многозадачности и сложных вычислительных процессов. Но секунд двадцать спустя она, видимо, начинает что-то подозревать. Морщит нос, посылает меня на хуй и порывается выбраться из-под одеяла. Я задерживаю ее за руку, тяну на себя, подавляя слабые и сто процентов наигранные потуги сопротивляться. Ей, как и всем моим предыдущим телкам, абсолютно все равно, кто был до нее и кто займет ее место, и трахаемся мы не потому, что без ума друг от друга. Просто на данном отрезке времени ее мечта о красивой гламурной жизни встретилась с моими «жирными» финансовыми возможностями. Ничего личного и, избави бог, глубокого. Все болтается на поверхности, как бензиновая радуга в луже - такое же бессмысленное и непродолжительное, но довольно симпатичное, если смотреть под правильным углом.

— Обязательно говорить это через пять минут после того, как я тебе ососала? - возмущается моя «присоска», хотя уже сама льнет к боку, потираясь носом об мою шею.

— Просто немного ясности, чтобы не чувствовать себя пиздаболом. - Я запускаю пальцы в ее белокурые длинные волосы, наслаждаясь их приятной мягкостью. Буквально как шелк. - Слушай, ты же можешь слетать куда-нибудь и без меня? С подружкой. На недельку. Под пальмы.

Отметка ее хорошего настроения ползет вверх буквально на глазах. Малышка заползает на меня сверху, изображая страстную наездницу, ничуть не стесняющуюся своей наготы. Но я все равно не даю ей выдернуть край одеяла, все еще разделяющий наши тела. У меня важное свидание, и если я снова проебу свою запись, Поляков точно от меня откажется.

— Зааай, но это же… дорого.

— Я все оплачу.

Волшебные слова. Жизнь стала намного проще с тех пор, как я стал сознательно выбирать женщин, все проблемы с которыми решаются этим заклинанием.

— И я сама могу выбрать отель? - Она снова страстно на мне ёрзает.

— Да.

— И взять… двух подружек?

— Ага.

— И присылать тебя много много… много обнаженных фото с пляжа?

«Да мне на хер не уперлись твои потуги изображать девушку с разворота Плейбоя», - мысленно лыблюсь я, но вслух говорю:

— Естественно.

К Павлову я все-таки опаздываю, хоть и на символических пять минут. Симпатичная секретарша из его приемной предлагает мне кофе и печенье, на что я, со смехом, интересуюсь, сколько кофейный бренд платит ей за скрытую рекламу в «чистилище» перед кабинетом у кардиолога.

— Дмитрий, - слышу басистый мужской голос из полуоткрытой двери, - если вы немедленно не оставите в покое Юлию Сергеевну, это будет наша последняя встреча.

— Все, уже растворяюсь в тумане!

Миролюбиво задираю руки и подмигиваю румяной сочной малышке, которую не стал бы трахать просто по причине того, что она наверняка провалила бы кастинг на пороговое количество извилин в голове. Чтобы быть подружкой Шутова, Юлия Сергеевна, увы, слишком умна, а в ареал моей охоты сейчас попадают исключительно однодневки бабочки-капустницы.

— Ну, кукушка-кукушка, сколько мне жить осталось? - Усаживаюсь в удобное кресло, закидываю ногу на ногу.

— Больше, чем если бы вы, Дмитрий Викторович, прожили бы, если бы сказали еще хоть слово моей дочери.

— А это сокровище - ваша дочь? Простите, но она явно в маму.

— Ваши анализы. - Поляков выкладывает на стол папку, к которой прикреплены разные шуршащие бумажки, пленки, снимки и куча эпикризов. - Я же запретил вам курить.

— Клянусь, что изо всех сил сопротивляюсь этой коварной привычке, но пока что она ведет со счетом «over дохуя» не в мою пользу.

— Вы всегда корчите клоуна, когда играете со смертью?

— А вы всегда такой пафосно трагичный?

— Нет, только когда натыкаюсь на клоунов.

Я засовываю язык в задницу, потому что во взгляде этого здорового почти двухметрового мужика есть что-то… отеческое. Так на меня смотрели только раз в жизни - отец Лори, в тот день, когда сидел надо мной в занюханом медпункте и, без прикрас, учил правде жизни.

— Очень хорошо, что вы, Дмитрий Викторович, справились с собой и готовы к серьезному разговору. На две с половиной минуты быстрее чем в прошлый раз.

— Эволюционирую, - уже без капли сарказма, говорю я.

— Если вы не откажетесь от сигарет, то на следующий сеанс можете не записываться.

— Типа, не доживу?

Он снова слишком категорично смотрит прямо мне в глаза.

Черт.

— Все, завяжу. Клянусь святым пупком.

— Боюсь, что это все равно не решит все наши проблемы, но хотя бы что-то.

Он встает из-за стола, развешивает на подсвеченных панелях все свои снимки и тычет пальцем в пару темных пятнышек, переходя от первых снимкам, сделанным несколько лет назад, к последнему, трехдневной давности. Пятна стали значительно больше, но я выбираю валять дурака.

— А можно мне копию четвертого? А то моя девушка не верит, что у меня есть сердце.