Сон в алую ночь

Часть 1

Предыдущая книга трилогии: "Дочь двух миров".

- - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - -

Сказать без языка хочу тебе я слово,

Неподлежащее суду ничьих ушей.

Оно для твоего лишь слуха, не чужого,

Хоть будет сказано при множестве людей.

Зашей себе глаза. Пусть сердце будет глазом,

И этим глазом мир увидишь ты иной.

От самомнения решительным отказом

Ты мненью своему укажешь путь прямой.

Джалаладдин Руми

Будто колдовство. Вокруг темнота и ощущение тяжести, будто тело держит неведомая сила. Как отличить день от ночи, если мрака пелена всю жизнь натянута на глаза? Девочка лежала в постели ровно, на спине, иногда склоняя голову то на левый, то на правый бок. У нее был жар, и в какой-то момент она очнулась: пот покрывал ее тело, одеяло и простыня промокли, а сердце билось часто. Она постаралась раскрыть глаза, но вокруг все еще была темнота, постепенно сменяющаяся темно-алыми тучами, которые, казалось, заполняют собой все окружающее пространство и лишь иногда, – то тут, то там, появится вспышка света, оставив за собой плавно растворяющийся структурный след в облаках алого цвета. Девочка не понимала, что с ней произошло, где она оказалась и почему ничего не видит. Она пошевелила руками, потом ощупала себя и кровать, на которой лежала, но кровать ей была незнакома, как и собственное тело, обвитое проводами. Она пыталась вспомнить, где была до этого, – в памяти такая же темнота, как и перед глазами, только темнее. Жадно глотая воздух, в какой-то момент она не выдержала и громко прокричала, пытаясь прорвать оковы сна:

— А-а-а!..

Девочка руками била по железному каркасу кровати, сбивая кулаки в кровь – у ребенка была истерика.

На крик девочки прибежала медсестра – этой ночью дежурила Михалева София Игоревна, и увидела свою подопечную, бьющуюся на кровати в истерике: головой маленькая мотала в разные стороны, что волосы все взъерошились, а руками била о кровать, тело ее дергалось – и лишь ноги оставались все еще неподвижными. Очевидно, что девочка хотела встать, но у нее это не получалось. Она хотела увидеть, где находится, увидеть своих родителей (лишь это краткое воспоминание о том, что у нее есть родители, возникло в ее сознании, но тут же и померкло) – все не получалось. Двенадцатилетняя девочка никак не могла успокоиться.

София Игоревна присела на край кровати и взяла правую руку маленькой в свои руки. Пока имя ребенка достоверно было неизвестно девочку называли Марией. Сначала медсестра крепко сжала кисть руки Маши в своих ладонях, но постепенно, когда девочка стала успокаиваться, она ослабила хват и просто поглаживала ее по руке, приговаривая спокойным и добрым тоном:

— Тише-тише, моя хорошая, все в порядке, я здесь, я с тобой. Все хорошо. Тебе, верно, приснился страшный сон, но сейчас уже все позади. Все хорошо.

Медсестра также с материнской заботой поправила девочке волосы, обтерла ее тело свежим сухим полотенцем, после чего сменила пододеяльник и заново укрыла девочку.

— А… мама? – задала свой вопрос девочка, пытаясь понять, кто была та женщина, что разговаривала с ней.

София Игоревна вновь взяла руку девочки в свои теплые и нежные руки, потом сказала:

— Меня зовут София. Но ты называй меня просто – тетя Софа, хорошо? А сейчас не трать сил, отдыхай! – София Игоревна поправила повязку на глазах Маши.

Маша кивнула, но потом попыталась спросить о том, где она, а из глаз текли слезы, и она в них едва не тонула:

— Где я? – Маша пыталась говорить и от напряжения сильно вспотела, что у нее закружилась голова.

— Сейчас тебе нужно поспать и набраться сил, да?

— Почему здесь так темно? – Маша пыталась протереть глаза, но нащупала повязку, что инстинктивно пыталась ее снять, однако София Игоревна аккуратно пресекла эту попытку, взяв руки Маши в свои руки.

— Твои глазки отдыхают, им тоже нужен отдых, как и тебе. Сейчас у тебя повязка на глазах, бинты, их не нужно снимать. Утром придет врач, обследует глазки, тогда все тебе расскажет, хорошо?

— А вы будете рядом? – речевые функции девочки, на удивление, не были утеряны или сколько-нибудь снижены.

Утром София Игоревна отдавала свою смену коллеге, но пообещала девочке, что обязательно будет с ней рядом, когда доктор будет делать утренний обход.

— Не уходите! – Маша не отпускала тетю Софу от себя, не хотела терять с ней контакт, пусть только руками ее и «видела».

София Игоревна сделала девочке еще один укол метилпреднизалона, после чего оставалось ждать, пока девочка уснет. София Игоревна посидела с маленькой, пока та не уснула, а после ушла к себе в сестринскую.

Та ночь в областной больнице была тяжелой: шесть бригад скорой помощи привезли десятки человек с ранениями различной степени тяжести. Среди пострадавших было много детей. В основном, привозили после ДТП: несколько серьезных аварий произошли на кольцевой дороге города, где разрешенная скорость была выше той, что в городской черте, однако, в суровые погодные условия, как например, туман и гололедицу, электронные табло, возвышающиеся над пространством дороги, высвечивали ограничения скорости и соответствующие предупреждения служб МЧС и ГИБДД, но не даром говорят, что привычка – это вторая натура, и водители нажимали на «газ», когда оказывались на «кольцевой», не думая о том, что обуздать скорость они уже не смогут и конец будет только один – машина остановится лишь при столкновении с преградой или другим автомобилем. Так и происходило всю эту кроваво-алую ночь: десятки раненых, и гораздо больше с летальным исходом. Больницы и морги были переполнены. Не хватало бригад ско- рой помощи – местные власти искали возможность привлекать помощь из районных центров, но и там ситуация была аналогичная. Городские службы также были подняты по тревоге, однако справиться с непогодой и ее последствиями не могли.

Часть 2

Михалева София Игоревна была незамужней молодой женщиной, испытавшей на рассвете своей юности любовь и предательство, ныне живущая одна в квартире отца. Когда София еще училась в школе, ее старшая сестра Дарья вышла замуж и уехала жить к мужу в Подмосковье, а София оставалась жить с родителями в их квартире, пока не закончила школу и не поступила в один из медвузов Москвы, что на время учебы ей пришлось покинуть свой родной город Санкт-Петербург и жить в московском общежитии.

За годы учебы София часто приезжала домой навестить отца и мать, а по возвращении в родные края, решила, что устроится на работу в своем городе и не будет разлучаться с родными.

Квартира отца была однокомнатная, зато практически в центре города и не далеко от будущего места работы. В ней София и поселилась. Ей эта квартира не принадлежала – в ней она была только прописана, а доля в собственности была в той квартире, где сейчас жили родители, но такие юридические нюансы тогда не волновали юное женское сердце. Важным для нее был тот шаг, что она вышла в самостоятельное плавание капитаном, а не матросом (ее отец, Михалев Игорь Антонович, окончил мореходное училище, отслужил по контракту, после чего устроился на должность капитана-наставника в морской порт Санкт-Петербурга, а матушка, Михалева Антонина Николаевна, как верная жена моряка, обладала не дюжим терпением и всю свою жизнь проработала учителем русского языка и литературы в школе, где работала и сейчас), что для Софии означало наличие любимой и интересной работы, собственный уголок для жизни, а также свободное и готовое к новым любовным приключениям сердце.

Трудный опыт любви уже случился в жизни Софии, когда она училась в московском медицинском вузе, возможно, именно поэтому решила вернуться в родные края, даже не окончив курса полностью, а на расспросы о личной жизни просто отмахивалась и отшучивалась. София могла стать врачом, дипломированным специалистом, но получила лишь квалификацию медсестры, окончив медицинский колледж по направлению «Сестринское дело», а не медицинский вуз по направлению «Врач общей практики». Истинную причину такой внутренней метаморфозы Софья скрывала, всем говорила, что сама так захотела, к тому же учиться шесть лет в вузе, после чего еще год проходить интернатуру и два года ординатуры – слишком долгое время для разлуки с родителями. Но истинная причина была в любви. Ведь что ни говори, а любовь – хорошая причина, чтобы все изменить, пусть даже если придется отказаться от мечты и пустить жизнь вниз по течению.

Первый год обучения в медвузе был насыщенным. В первые дни она узнавала обстановку, знакомилась с однокурсниками, заводила подруг. Конечно, подруги не домашние животные, поэтому их не заводят, как щенят или котят, но в данном слу- чае подходит именно такой термин, ибо друг познается в беде, но не будешь же ты при первом знакомстве навлекать беду на человека, чтобы проверить, сможет он быть твоим другом или нет? Поэтому София охотно дружилась с девчонками не только с ее группы, но и с ее курса. Будто морской волной Софию накрывали жизненные перипетии одна за другой: новые знакомства, женская дружба, влюбленность в парня из своей группы и прогулки с ним по ночной Москве почти до самого утра, чтобы заработать выговор коменданта общежития; лунная ночь любви и зарождение плода этой любви – маленького чуда внутри себя, который одним своим существованием тогда подарил ей настоящее счастье, но скоротечное.

Олег – так звали молодого человека Софии, от любви к которому она сходила с ума, не разделил с ней счастья иметь ребенка. Когда он услышал от своей девушки, что та беременна, то весь огонь страсти, которым он пылал к ней, в нем практически сразу и угас. Только Олег не подал вида. Он сказал, что безумно рад такой новости. Они еще были на первом курсе, закончили первое полугодие, и София предложила поехать вместе с ней в Санкт-Петербург и познакомиться с ее родителями. Она думала, что они вместе объявят им о радостной вести. Олег сказал, что заранее говорить о ребенке – плохая примета, поэтому лучше выждать срок и потом уже все сказать. София согласилась с ним, ведь главное для нее – быть рядом с любимым. Тем не менее, София ожидала, что он примет ее приглашение в отчий дом, но Олег отказался, объяснив это тем, если он поедет вместе с ней, то родители сами сразу обо всем догадаются и в дальнейшем сюрприза не получится, а лишний раз нервничать никому пользы не будет.

София никому не говорила о своей беременности. Она понимала, что через несколько месяцев скрывать свое положение уже не получится, но сообщать об этом заранее не стала, ведь так они с Олегом решили вместе – и точка.

В общежитии, в котором жила София, были двух-, трех- и четырехместные комнаты. София жила в двухместной. В такое распределение она попала с самого начала. С ней в комнате жила ее однокурсница Инга из Ижевска. Инга – стройная со спортивной фигурой девушка, любящая не только ночные прогулки по городу, но и ночные гуляния, особенно если есть хорошая компания. Однако в учебе Инга не отставала. Не была отличницей, как ее подруга София, но твердой «хорошисткой» себя зарекомендовала. София вела более скромную жизнь, однако первой, в отличие от Инги, нашла свою любовь. Инга одевалась более привлекательно: чаще короткие юбки и блузки; София – напротив, одевалась более строго, чаще это были джинсы и футболка, иногда платье или сарафан, если погода позволяла. Инга любила длинные волосы, иногда заплетала их в косу; здесь и София имела такой вкус. Если Инга делала одну большую косу, то София – две косы покороче или несколько маленьких косичек. Именно прической у Софии восхитился Олег, когда увидел девчонок вместе. В тот момент ему более всего приглянулась София. Он разглядел в ней ее естественную красоту, а косички просто сводили его с ума. Инга больше использовала косметику в отличие от Софии, поэтому Олег тогда выбрал Софию. Вскоре после первой их встречи Олег предложил Софии встречаться как парень и девушка, а его друг Андрей захотел познакомиться с Ингой, но та отвергла Андрея и предпочла оставаться в одиночестве, чем променять свою первую мечту о любви на другого. Инга с первых мгновений влюбилась в Олега и хотела, чтобы он заметил ее, а он заметил ее подругу. Печаль и негодование взрастили зависть в душе Инги к своей подруге, но не тронули чувств к Олегу. Инга поклялась себе, что подруги у нее больше нет, а Олег должен стать ее парнем, женихом и потом мужем. Другие кандидаты отклонялись ею на первых этапах конкурса.