Sos! Мой босс кровосос!

Глава 1

Глава 1

Любое собеседование – это то еще испытание. Однако не самое страшное, что ранее подкидывала мне жизнь. Наконец, дождавшись своей очереди, я захожу в кабинет к моему возможно будущему работодателю.

Уверенность в успехе тут же улетучивается в неизвестном направлении, когда я смотрю на мужчину, примостившего свою пятую точку на рабочий стол.

Внутри меня что-то обрывается, когда понимаю, что передо мной стоит человек когда-то лишивший меня всего. Он обводит придирчивым взглядом мой наряд, на секунды заостряет свое внимание на моих джинсах, и возвращается к лицу.

– Вы мне не подходите, – выводит из раздумий его голос.

Вот так сразу, за пять секунд, без единого вопроса?! Другие кандидатки хотя бы пять минут продержались. Ну уж нет. Я на такое фиаско не подписывалась. Костьми лягу, но стану личной помощницей, чтобы превратить его жизнь в ад. Вот и появилась реальная цель и возможность отомстить. Аллилуйя!

– А вам не кажется, что судить человека по внешности, по меньшей мере, непрофессионально?

– Безусловно, – как ни в чем не бывало произносит эта свинья, отталкиваясь от стола. Обходит его и садится в свое царское офисное кресло.

– Тогда мы приступаем к собеседованию, – уверенно произношу я и сажусь на стул напротив мужчины.

Протягиваю ему свое резюме, но он даже не смотрит на него. Вместо этого прожигает меня взглядом. Я же свой взгляд отвожу и упираюсь в подставку с фамилией и именем. Первое я и без того помню, а вот с именем затык. Он у нас, оказывается, Даниил Леонидович.

– Наглая, значит?

– Напористая не равно наглая.

– Как сказать, – снисходительно улыбаясь произносит этот гад и наконец переводит взгляд на мое резюме.

Достижений там на самом деле никаких нет, равно как и высшего образования. Но это и не было обязательным пунктом для работодателя.

– Ну теперь понятно откуда корни растут, – задумчиво произносит Кротов, закатывая рукава белоснежной рубашки. При этом неотрывно смотрит на резюме, нахмурив лоб. – Итак, жизненное кредо: костьми лягу, но докопаюсь, придерусь и допеку всех, кто думает неправильно. А неправильно думают все, кроме меня.

Чего-чего?! Это мне сейчас не послышалось? Пока я пребываю в шоке от услышанного, он как ни в чем не бывало продолжает читать с бумаги, только уже откинувшись спиной на кресло:

– Основные черты характера: эталонная мозгоклюйка. Мстительна как миллион бабок, которым не уступили место в общественном транспорте. Имею почетную грамоту по злопамятности. Любимая книга – «Как отхерачить оппонента, не привлекая внимания ментов». Любимая фраза – «Ну получишь ты у меня вн…», – тут же замолкает, переводя взгляд на меня. – Любимое занятие по жизни – «унижать и властвовать». Мы не сработаемся, Снежана Викторовна.

– Даниил Леонидович, вы, наверное, перепутали мое резюме с чьим-то другим. Я такое о себе не писала.

– Ну, как это не писали, все о вас, – встает из-за стола и передает мне резюме, в котором, конечно же, ни слова о том, что он тут только что вещал. Вот же придурок. Ладно, надо быть спокойнее. Наверняка, это своеобразная проверка.

– Простите, где?

– Читайте, Снежана Викторовна, – тычет пальцем в дату рождения. – Вслух.

– Двенадцатое ноября, тыс…

– Достаточно. Двенадцатое ноября это что?

– День работников Сбербанка России.

– О, не знал. Еще и эти товарищи в ноябре гуляют, помимо ментов. Ну просто месяц хороших людей, – не скрывая сарказма выдает эта надменная сволочь. – Двенадцатое ноября – это скорпион. А я с ними, ввиду вышеизложенной характеристики, не уживаюсь. Так что мы не сработаемся, Снежана Викторовна.

На несколько секунд у меня пропадает дар речи. Этот гад меня тупо сливает. Только из-за чего на самом деле? Из-за веса?

– Не беспокойтесь, я не скорпион. Моя мама подделала дату рождения, чтобы я пошла в школу в шесть, а не в семь лет. На самом деле я родилась двадцать первого января следующего года, – уверенно вру я, смотря прямо в глаза источнику моей похеренной жизни.

Было бы куда проще, будь передо мной какой-нибудь старый, страшный урод. Увы, его фамилия не соответствует его внешности. Объективно, Кротов привлекательный. Женщины от таких становятся ходячими идиотками. У него даже улыбка приятная, что он мне и демонстрирует, закидывая в рот леденец. Чтоб ты им поперхнулся.

– А вы правдоподобно врете, Снежана. Даже взгляд не отвели. И быстро сориентировались в том, что нужно придумать. Это хорошо.

– Это вы еще не знаете всех моих положительных качеств.

– О, скорпион не дремлет. Ну пока, Снежана, я вижу только отрицательные, – протягивает мне леденец, на что я качаю головой. – Человек такое гадкое, лживое существо, которое всегда старается выглядеть лучше в глазах окружающих, тем более на собеседовании. И приходить на него в джинсах и в обуви на плоской подошве – заведомо проигрышный вариант. Не находите?

И все-таки судит по одежке. Однако, учитывая, что кандидатки до меня были одеты как с иголочки, высокие, худенькие, с величественной осанкой и грамотным макияжем, вышли-то они отсюда с уже не идеальным, а злым лицом. Значит, все же не только одежда и внешность. А на лицо я, между прочим, смазливее всех их вместе взятых, правда мои шестьдесят семь килограммов под блузкой и джинсами не спрятать.

– Не нахожу, Даниил Леонидович. Передо мной было четверо идеальных внешне кандидаток. Но они вам почему-то не подошли. Стало быть, внешность и одежда не главное.

– Глазастая, значит.

– Внимательная и наблюдательная. Это запишите к плюсам. К тому же, посмотрите на это по-другому. Я оделась так, потому что внимательно прочитала условия вакансии. А там было четко указано про личную помощницу двадцать четыре часа в сутки. Кто же будет ходить на каблуках столько времени?

– Ты оделась так, потому что не привыкла к каблукам и по жизни наверняка носишь какую-нибудь бесформенную одежду. И эта бабушкина блузка, вероятнее всего, вообще не твоя, ибо размер не твой. Она маловата тебе в груди. Если будешь чаще и глубже дышать, а ты будешь, потому что волнуешься, пуговицы имеют большую вероятность оторваться. И тогда моим глазам явится не самый красивый бюстгальтер, – я уже желала, чтобы он подавился? Да, но не сработало, судя по тому, что он закидывает уже второй леденец в рот. – Мне нравятся женщины на каблуках и не в брюках. Поэтому, даже если теоретически предположить, что я рехнусь и решу взять на работу во… тебя, то тебе придется носить то, что скажу я. А оно вам надо, Снежана Викторовна? – наклонившись почти к самому моему уху, шепчет этот козел, обдавая меня запахом барбариса.

Глава 2

Глава 2

Это просто постановка?! Я хотела спасти жизнь козлу, который от скуки разыгрывает спектакли? Я еле дышу, а он… просто нет слов!

– Выдыхай и приводи себя в порядок, иначе мы не проведем более глубокое собеседование.

– Глубокое собеседование?!

– Да, Снежана Викторовна, глубокое. Примерно такое же глубокое, как и твое декольте. Ну и я был прав: бюстгальтер такой же страшненький, как и твоя, точнее не твоя, блузка. Грудь, кстати, хороша.

Мой взгляд опускается на… расстегнутую блузку. Моментально прикладываю ладони к груди и резко отворачиваюсь.

Непослушными пальцами пытаюсь подцепить пуговицы. А их… нет. И ладно бы одна отлетела, так ведь нет сразу трех! И если бы я не «реанимировала» этого придурка, тогда бы ничего себе не порвала. Боже, еще и плащ не взяла, радуясь теплому сентябрю. И что теперь?

– Держи, – слышу рядом с собой уже знакомый голос и тут же передо мной появляется физиономия с неприкрытой ухмылкой. Кротов протягивает мне какой-то сверток.

– Что это?

– Смирительная рубашка для особо буйных леди, в данный момент норовящих силой мысли превратить мои яйца в омлет. Моя уборная находится в конце кабинета. Переоденься. Рубашка свежая. Она у меня на случай, если я заляпаюсь кофе.

– А что, психам кофе выдают?

– В моей психиатрической больнице да. Ты, кажется, хотела получить эту должность, судя по твоему рвению еще несколько минут назад, тогда иди и переодевайся.

Не знаю, как мне хватает выдержки не вырвать из его рук рубашку, а спокойно ее принять. До его царского туалета я дохожу без происшествий. Только сейчас до меня доходит, что Кротов согласился и дальше рассматривать меня в качестве помощницы, несмотря на известный ему факт моей биографии. Мягко говоря, фиговый факт.

Снимаю с себя блузку и в этот момент дверь распахивается. Машинально притягиваю к себе рубашку и не задумываясь произношу то, что первое приходит на ум:

– Какого хрена?!

– ТТГ, – спокойно отвечает Кротов, протягивая мне мою сумку.

– Что?

– Т3 и Т4. Сдай эти гормоны и проверь свою щитовидку. Ты слишком нервная. Я, кстати, стучал, у тебя, видимо, что-то со слухом. Если финальная часть нашего собеседования пройдет успешно, помимо терапевта, пройдешь еще и ЛОРа, – все так же ровно произносит он и, наконец, оставляет меня одну.

Боже, дай мне хоть толику такого спокойствия, уверенности и невозмутимости, как у этого индивидуума.

Застегиваю предложенную им рубашку и заправляю в джинсы. Перевожу взгляд в зеркало и…, несмотря на то, что она мужская, идет мне значительно больше одолженной. Нет, не так, она мне в принципе идет. Да и выгляжу я в ней даже стройнее. Обалдеть!

Ловлю себя на мысли, что в кой-то веки хочу распустить волосы. Правда, быстро уничтожаю в себе это неуместное желание и переплетаю немного взъерошенную шевелюру в некогда аккуратный пучок. Перевожу дыхание и, собравшись с духом, выхожу из уборной. Неуверенной походкой направляюсь к кожаному дивану, на который указывает восседающий на нем Кротов с чашкой в руках.

– А вот, если бы ты была в туфлях, у тебя были бы совершенно иная походка и осанка. Присаживайся, – опускаюсь на край дивана, мысленно заставляя себя не вестись на его провокации. И тут до меня доходит. Я же ему фак показала. Надо извиниться. Наверное. Начинаю дико нервничать, когда слова застревают в горле, и я сижу как дура на краю дивана, не зная куда себя деть. – А была бы ты на каблуках, сейчас бы грациозно положила ногу на ногу, кокетливо покачивала носком туфли и у тебя не возникло бы вопросов куда деть ладони. Ты бы положила их на коленку, – Господи, есть предел наглости у этого мужика?! – Хотя, нет, ты бы не покачивала носком туфли, а сняла бы ее и долбанула мне каблуком в лоб.

– За средний палец надо извиняться? – намеренно перевожу тему, пытаясь изобразить подобие улыбки.

– Конечно, надо. У меня психологическая травма от твоего оторванного заусенца. Но если ты про всеми известный жест, то нет. Мы обнуляем, что было до. Давай начнем с банальщины. Расскажи мне о себе.

– Вы не читали мое резюме?

– Конечно, нет. Только посмотрел сколько тебе лет. Признаться, я не люблю иметь дело с молоденькими девочками, а двадцать два года – это совсем детский сад.

– Мне скоро двадцать три.

– Не имеет значения, сопля она и в Африке сопля. Я предпочитаю работников постарше. Но учитывая, что ты единственная из всех кандидаток за энное количество времени, которая захотела мне помочь не сдохнуть от конфеты, я забуду про твой возраст, знак зодиака и очень важный факт твоей биографии, – подмигивает гадким правым глазом. – Парень есть? – резко переводит тему, отчего я на мгновение теряюсь. Но быстро прихожу в себя, когда Кротов протягивает мне чашку с кофе.

– Спасибо, я не хочу.

– Я не спрашиваю, чего ты хочешь. Держи и делай вид, что пьешь. Чашка займет тебе руки, которые ты все никак не можешь пристроить, – черт возьми, где делают таких козлов? Нехотя беру кружку с кофе и в очередной раз пытаюсь налепить на лицо что-то наподобие улыбки. – Так что там насчет парня?

– Я же сказала, что не замужем.

– Не быть в официальном браке – не равно не иметь ни с кем отношений.

– Я ни с кем не встречаюсь. Так понятно?

– Трахаешься?

– Что?!

– Поясню. Я это спрашиваю не для праздного любопытства. Если у тебя есть парень, мужчина, дед, как хочешь назови, с которым ты иногда трахаешься, в надежде, что он-таки соизволит перевести ваш секс на серьезный уровень, мне надо знать об этом заранее. В таком случае, большая вероятность того, что у тебя поплывет мозг, если этот мужик однажды поманит тебя пальцем. Такой вариант мне не подходит, – спокойствие… вдох-выдох.

– У меня никого нет. Ни мужа, ни любовника, ни парня, ни партнера для секса. И я ни в кого не влюблена. Это на случай, если вы сейчас скажете, что объект моей невзаимной влюбленности вдруг поманит меня пальцем.

Глава 3

Глава 3

Хуже похорон, могут быть разве что похороны малоизвестного хрена. Нехотя вылезаю из машины и иду в сторону кладбища.

– Напомни мне, папа, за каким хреном мы топаем на эти похороны?

– За таким, что, если мы туда не придем, твоя бабушка вытрахает нам мозг. И нет, ее там не будет.

– Ну хоть одна хорошая новость. Что по поводу девчонки? Пробили?

– Можешь брать на испытательный срок.

– А поподробнее?

– Сирота. Отца лишили родительских прав, бухал. Мать умерла раньше. В пятнадцать лет попала в детский дом вместе со своей младшей сестрой. Папаша помер через полгода, сестра через четыре года, от какой-то инфекции.

– Ну теперь понятно откуда воровские руки растут.

– Чего?

– Ничего, продолжай.

– Да, собственно, нечего продолжать. Ничего примечательного. Школу окончила с отличием, медицинский колледж аналогично. До недавнего времени работала в газетном киоске. Живет не по месту прописки в коммуналке, а у моей новой секретарши. Причем давно.

– Ты серьезно?

– Да, мир тесен.

– Никаких приводов к ментам не было?

– Нет, чиста. Забыл еще. Она сменила фамилию. Зачем – неясно. Ее первая была даже благозвучнее новой.

– Ну что тут непонятного – не хочет возвращения к прошлому. Что-нибудь еще интересное есть?

– Нет. И мужиков у нее тоже нет. Максимально скучный образ жизни. Магазин, дом. Выгул собак. Все.

– Собак?

– Это не ее. Она за деньги с ними гуляет. Соседские.

– Ясно.

Когда мы оказываемся на месте захоронения, чувство отвращения к таким же скопившимся «страдальцам» достигает предела. Скукотища. Отхожу чуть дальше, сливаясь с толпой. День перестает быть скучным ровно тогда, когда мой взгляд цепляется за уже знакомое лицо.

Дежавю. То же кладбище и та же самая Снежана Ворововна. Еле сдерживаю смех, когда осознаю, что девчонка сто процентов ищет себе жертву. И похоже находит в лице моего отца. А вот это зря. Неужели не видит охрану? Бестолочь. Как еще ни разу не попалась?

Подхожу ближе, мысленно охреневая от того, во что она одета. Наглядное пособие: как отвадить от себя мужика. Там такие смачные задница и грудь, но нет, надо нацепить на себя непонятной длины кофту-балахон, уродские подвисающие брюки и громоздкие кроссовки. Ну и вишенка на торте – бабулькин пучок. А ведь нетронутые краской волосы пшеничного оттенка реально хороши.

Распустить волосы? Не, не слышала. Бабкин пучок самое то. При этом донельзя смазливую мордашку, не тронутую косметикой, все равно никуда не деть. При огранке, такой бриллиант можно получить. Дубина. На хрена себя уродует таким выбором одежды?

Через несколько секунд не выдерживаю и оказываюсь позади Снежаны. Не задумываясь тяну руку к ее талии и резко сжимаю.

– Какого ху… – девчонка тут же замолкает, осознав кто перед ней. – Хуана.

– Ты еще и материшься? Крайне не люблю матерящихся женщин.

– Да мне пофиг, что ты там не любишь.

– О, лапуль, а ты чего мне тыкаешь?

– А ты мне чего тыкаешь? – парирует в ответ, отчего я не сдерживаюсь и усмехаюсь в голос.

– Ну ты ж сопля, а я дядька постарше.

– Дядька постарше, шел бы ты туда, откуда пришел.

– Даже так?

– Только так. Уже не вижу поводов соблюдать приличия и делать вид, что ты мне нравишься, чтобы получить работу мечты, – не скрывая сарказма выдает эта соплячка.

– А что так?

– Пять дней прошло. Мне не позвонили, – ах ты ж моя лапа, обиделась. – Все, отойди от меня. И так воздуха мало.

– Мешаю выбирать жертву, да? На кого у тебя выбор пал в этот раз?

Наконец, воинственное выражение лица исчезает и вместо него вижу в глазах панику.

– Не понимаю, о чем вы говорите, – резко разворачивается и отходит на несколько шагов.

– Я видел тебя на этом самом кладбище пару месяцев назад. Ты ловко вытащила кошелек у ничего неподозревающего мужика, сперла несколько купюр и потом с невинным лицом вернула кошелек назад с милейшим «вы обронили». Удобная схема. Воруешь, наверное, только у богатых с виду мужиков, чтобы они не пересчитывали бабки. Как ты выбираешь, кого именно обворовать?

– В последней главе узнаете, Даниил Леонидович. Не все же сразу, так неинтересно.

– О, моими словами кроешь. Ну расскажи, чем ты руководствуешься, когда решаешь у кого спереть кошелек? Давай, Снежок, – намеренно поддеваю ее плечом.

– Мы вообще-то на похоронах. Не стыдно? Люди скорбят, а вы…

– Ой, да ладно, ты даже не знаешь кого хоронят.

– Знаю. Это бывший начальник моей подруги. Вот той шатенки. И я пришла с ней. Она работает в милиции, так что, если от меня сейчас не отойдете, я к ней обращусь. Андестенд?

– О, ты английский знаешь. Это хорошо. Ладно, Снежуля, я сегодня добрый, поэтому тебе помогу. Вот тот дядька, на которого ты положила глаз – не лучшая кандидатура для того, чтобы спереть у него кошелек.

– Почему?

– Ну смотри, вот эти два мужика и еще один вон там, слева. Это его охрана. Тебя спалят, дуреха.

– Спасибо за совет.

– Но ты не передумала. Ну расскажи, почему именно он, тогда возьму тебя на работу.

– Не отлипнешь просто так, да?

– Не отлипну.

– Потому что мне нужен именно этот козел.

Бог меня покарает, если он существует. Смеяться на похоронах реально дурной тон, но по-другому не получается.

– Что он тебе сделал?

– Мне ничего. Но чтобы довести такого человека, как моя подруга, надо очень постараться. А у него это получилось. Это ее новый начальник. Мне не нужны его деньги. Я надеюсь поживиться его паспортом или водительским удостоверением. Чтобы прибавить ему хлопот в их восстановлении.

– Спешу тебя расстроить, Снежочек. Мой папа не носит с собой ни документов, ни денег.

Шикарно. Этот взгляд я запомню навсегда. Кайф.

– Ну да, от осинки не родятся апельсинки.

– Да. Мы с папой шикарные люди. Но он добрее и терпеливее меня. Твоей подруге повезло с начальником.

Глава 4

Глава 4

Мало того, что я подверглась экзекуции в клинике, так теперь еще шок от цен на одежду в магазинах. Не припомню, когда я вообще ее покупала в последний раз. Ну, разве что четыре года назад, когда меня подобрала Вера. Одежды моего размера у нее не было, пришлось ехать на рынок и покупать хоть что-то, что не висело на мне. Несмотря на почти неполные восемнадцать, весила я тогда, как оказалось, экстремальные, по словам Веры, сорок килограммов.

Тратиться на новые тряпки, мало того, что было совершенно не разумно, так и не на что. Чужие вещи стали тогда нашим спасением. Это уже когда я стала набирать вес, сметая все, что плохо и хорошо лежало на ее кухне, я стала носить ее одежду. А теперь, когда набрано почти тридцать килограммов, на меня преспокойно садится одежда ее мамы. Мне в ней комфортно и уютно. Нравится быть в ней незаметной.

А сейчас, кроме того, что я испытываю дикое раздражение от цен, так еще и лавиной наваливается страх от того, что я не смогу такое носить. Если еще туфли я хоть как-то могу представить на себе, то юбки и платья вызывают неконтролируемую панику. Неужели я погорю на такой банальщине?

– Вер, поехали на «Апрашку». Это вообще не вариант. Даже если я достану все свои запасы, мне не хватит.

– Нет. Такие мудаки сразу почувствуют, что ты купила одежду на рынке. Он тебя проверяет. Поэтому она должна быть качественной. Один раз, Снежа. Надо потерпеть. Это вложение в твое будущее.

В нее бы надо вложить. Для чего я, собственно, и устраиваюсь на эту должность. Если даже никак не получится напакостить этому козлу, меня удовлетворят большие деньги. Вера упорно думает, что я встала на путь истинный и вылезла из своей раковины в люди, наконец устроившись на престижную работу. Плевать я хотела на этот престиж. Моя цель – сделать ей хорошо. Как минимум, свозить на море и вставить зубные импланты. А уж потом все остальное.

Теперь, когда умерла ее мама, как бы цинично ни звучало, нам стало легче. Уже не надо проводить с ней все свое время. Ухаживать за лежачим человеком, еще и родным, который уже никогда не станет прежним, да и при малых финансовых возможностях – крайне сложно. Меня, вроде как постороннего человека, выматывало сильно, что уж говорить про Веру.

Перевожу взгляд на юбку карандаш василькового цвета и в этот момент осознаю, что одевать в такое надо не меня.

– А давай купим тебе платье такого цвета? Под твои глаза, – вдруг предлагаю я Вере.

– Мне уже без надобности.

– В смысле?

– Сорокалетние унылые тетки списываются в утиль. У меня уже давно все мхом заросло, ни один лесник не сориентируется.

– Это кто такое сказал?

– Про унылую тетку папаша твоего работодателя. А про мох я. Так и написала на сайте знакомств.

– Каком еще сайте знакомств?

– Обыкновенном, – вот уж чего не ожидала, так это того, что Вера решится на такую чушь. Нам нормально живется вдвоем, зачем еще какой-то мужик?

– Фу, зачем тебе это?

– Затем же, зачем и тебе. Между прочим, было бы неплохо тебя тоже зарегистрировать, чтобы ты пообщалась с парнем по ту сторону компьютера. Никто тебя не трогает, не видит. В общем, в этом есть своя прелесть. Можешь душу отвести, послать кого-нибудь в задницу, представив на его месте своего Кротова.

– Он не мой и… слушай, меня только осенило, а почему у твоего другая фамилия?

– Наверное, сменил.

– Наверное.

– Хотя, стой. Мой и не Леня вовсе, – озадаченно произносит Вера, потянувшись к белой шелковой блузке без рукавов.

– Значит он меня обманул, и они не родственники.

– Или он его, например, усыновил. Хотя, какая разница, два гондона, они и в Африке два гондона, а кровные или нет – неважно. Иди меряй, – когда взгляд падает на юбку в руках Веры, настроение вновь падает ниже ноля.

– Не могу.

– Ладно, давай переиграем. Туфли на каблуке, блузка, пиджак и брюки.

– Мне это больше нравится. Только давай пиджак длинный, чтобы прикрыл мою жирную задницу.

– Нет. Даже не думай. Так, все, иди меряй вот это. Я пока подберу белье и сумочку.

– А сумку-то зачем? Он про нее не говорил.

– И что? Он вообще про аксессуары не говорил, но это не значит, что их на тебе не должно быть. Давай, шевели булками.

***

Мы возвращаемся домой ближе к вечеру и, понятное дело, ни о каком чтении договора не может быть и речи. После приведения в относительный порядок моих ногтей, мы заваливаемся спать мертвецким сном.

Довольна ли я своим отражением в зеркале? Да. Брюки и пиджак темно-синего цвета вместе с белой блузой сели как влитые. И да, вынуждена признать, что на каблуках я выгляжу совершенно иначе. Туфли, как ни странно, удобные.

Я прибываю в офис без двадцати девять. И оказываюсь не первой. Как только прохожу пост охраны и попадаю в приемную, из кабинета с недовольным лицом выходит Кротов. Ну все, ни напакощу ему, ни зубных имплантов, ни отдыха на море. Он и без того злой, так я еще не выполнила его требования. Хотя, надо признать, смотрит он на меня не брезгливо как раньше. Даже перестает хмуриться.

– Доброе утро, – еще слышно произношу я, смотря на то, как Кротов подходит ко мне ближе. Становится почти сбоку от меня и его взгляд останавливается на моих волосах. Нет там никакого пучка. Вера мне наколдовала строгую, но красивую прическу.

А вот дальше он обходит меня и становится сзади. Перевожу взгляд на его отражение в зеркале и понимаю, что Кротов смотрит на мою пятую точку. Озадаченно так. И выражение его лица моментально меняется. Он как будто только сейчас осознает, что я не выполнила его условие. Хмурится еще больше.

– День не задался с самого сранья, и ты тут еще масла в огонь подливаешь. Я что сказал по поводу одежды?

– Я одета как типичный офисный работник. Брюки практичнее. Это ведь не джинсы. Пожалуйста, ну можно я буду носить брюки вместо юбок?

Сейчас как пошлет меня на три буквы. Но нет, вместо слов он берет меня за руку, от чего мне тут же хочется ее одернуть, но я стойко терплю, пока он осматривает мои реанимированные ногти.

Глава 5

Глава 5

Несколько секунд смотрю в ухмыляющееся лицо Кротова и понимаю, что… нет, вылить на него кофе – слишком ожидаемо, равно как и огреть его чем-нибудь тяжелым. Он не верит в то, что я продемонстрирую ему белье. А зря. Раз, два, три, четыре, пять, я иду тебя, хмырь, убивать.

Не произнося ни звука, я снимаю с себя пиджак и протягиваю руки под блузку-безрукавку. Расстегиваю лифчик и достаю его через верх блузки. А в следующий момент с невероятным наслаждением кидаю им в Кротова. По морде он, увы, не получает, а перехватывает лифчик. И нет, на его лице нет ни капли возмущения, что какая-то безродная девка запулила в него бельем. У него в глазах черти пляшут. Ему весело.

– Я сказал, раздеться до белья, а не снимать его, Снежана Викторовна.

– Поправочка, Даниил Леонидович, вы сказали, «если через минуту я не увижу твое белье». Минута не прошла, а белье я вам продемонстрировала. Вы удовлетворены?

Он демонстративно начинает рассматривать бюстгальтер, не скрывая улыбку. Объективно – лифчик красивый и качественный. Не может он его запороть.

– А трусы? Акробатический номер через штаны не пройдет. Как будешь снимать?

– А лифчика вам недостаточно? Это вообще-то комплект. Не знаете к чему придраться?

– Даю тебе пять баллов за нестандартное решение. Я ставил на то, что ты плюнешь на меня или в очередной раз продемонстрируешь средний палец. Ты меня приятно удивила, – готова поклясться, что сейчас последует «но». – Подойти, пожалуйста, ко мне, – только хочу потянуться за пиджаком, как Кротов качает головой и безмолвно зазывает меня рукой к себе. Мерзкое знакомое ощущение. Как на заклание иду, ей-Богу. Былая уверенность тает на глазах по мере моих шагов.

Становлюсь в шаге от него. Кротов же берет ручку со стола и… проводит ею по моей заднице. Это что за фигня?!

– Но трусы на тебе не из комплекта. Скорее всего, какой-то бабушкин вариант, судя по полоскам из-под брюк, – скотина глазастая! – Ты не выполнила уже второе мое задание, – произносит с явным удовольствием, прекращая водить ручкой, как оказалось, по моим трусам. Откидывается на кресле и вновь принимается рассматривать мой лифчик.

И тут вдруг до меня доходит: он точно подпишет со мной договор и возьмет на работу. При встрече он был совершенно точно зол, а теперь ему весело, несмотря на несоблюдение с моей стороны его же правил.

– Теперь я могу идти изучать ваше расписание и ждать указаний бывшей помощницы?

– Можешь, – ну кто бы сомневался. Тянется к чашке кофе, я же неотрывно слежу за лифчиком в его руке. Ну и когда он мне его отдаст? – Мне не нравится кофе. Потренируйся еще, – протягивает мне чашку, а в следующий момент откусывает половину моего кекса. Вот же сучара, и кекс сожрал, и белье не отдает.

– Не боитесь есть кекс от меня?

– А его делала ты?

– Я.

– Конечно, не боюсь. Ты же его делала для себя и никак не рассчитывала, что отдашь его мне. Вкусно, – прожевав, заключает Кротов, а я стою как дура, не зная, как забрать обратно свою вещь. – Долго еще будешь стоять и смотреть на то, как я кручу в руке твой лифчик? Хочешь его назад, так попроси, – просить? Тебя? Да пошел ты на хрен.

– А мне без надобности, у меня все стоит, – забираю со стола чашку и резко разворачиваюсь. Подхватываю со стула свой пиджак и выхожу из кабинета.

***

Сконцентрироваться на инструкции, оставленной бывшей помощницей Кротова, и расписании крайне сложно. Мысли скачут и, кажется, я впервые в панике от предстоящей работы. На рабочем месте столько всяких бумаг и штук, которые я видела только в кино. Я ведь и с компьютером на «вы». Умею только печатать, да и то не быстро. Да я и от интернета далека, в отличие от Веры. Ладно, с этим она меня поднатаскает. Но все остальное…

От первого звонка я чуть не обделываюсь от страха. Одно успокаивает – расписание Кротова, в котором указаны окошки на встречи не пойми с кем. Вот только, кому можно назначать встречи, а кого посылать? Боже, я хочу обратно в ларек. А еще тут холодно. Как будто кто-то специально фигачит на меня холодным воздухом.

– Осваиваешься? – дергаюсь с места, когда позади себя слышу уже знакомый голос.

– Да, – как можно спокойнее произношу я, смотря в упор на Кротова.

– Отлично. Потерпи еще несколько часов, и я уделю тебе много времени, – сдался ты мне как собаке пятая нога. – Лифчик назад не хочешь? Стоит только попросить.

– Думаю, вам он нужнее, судя по тому, что вы не хотите с ним прощаться.

– Мне? – переводит взгляд на мою блузку. – У тебя соски встали от холода, который я сюда напустил с помощью кондиционера, – резко запахиваю пиджак и застегиваю одну единственную на нем пуговицу. Блин! – Так что, думаю, он тебе просто необходим, – Господи, на какой скотобазе делают таких козлов?! – Но ты из тех людей, которые не умеют просить. Это плохо, Снежана Викторовна. Учись. Отправь вот этот документ по факсу. Номер вот здесь, – передает мне папку. – Дерзай. Или ты не умеешь?

– Я все умею, – уверенно вру я.

– Замечательно. В кабинет ко мне никого не пускать.

И стоит только Кротову войти в свой кабинет, как меня накрывает с головой паника. Как это делать?! Подхожу к страшной штуке, гордо именуемой факсом и… ступор.

– Матерь Божья, что за прелесть прелестная? – в очередной раз вздрагиваю от внезапно раздавшегося позади меня незнакомого голоса.

Мужчина, примерно такого же возраста, как и Кротов, лет тридцати пяти.

– Я не знаю кто вы, но сейчас Даниил Леонидович не принимает.

– Да и похер на него. Ты кто такая?

– Его новая помощница.

– Прелестно. Как зовут?

– Снежана Викторовна.

– Класс. Мы будем часто видеться. Я здесь работаю. Дай угадаю, ты не знаешь, как отправить факс? – удрученно киваю. – Давай помогу, ничего сложного. Вставляем вот сюда нужный документ, – достает из папки лист бумаги. – А теперь бери трубку и набирай номер. А после: представься, откуда ты и стандартную фразу «примите, пожалуйста, факс».

Глава 6

Глава 6

– Еб твою мать! – вскакивает с криком с дивана.

– А нечего так по столу ударять! – вскрикиваю в ответ, вцепившись ладонями в поднос.

Зря. Вот зря я это ляпнула. Смотрю на краснеющего Кротова, в глазах которого впервые вижу что-то вроде паники, и не знаю куда себя деть. И только его заместитель даже не пытается скрыть смех.

– Данечка, снимай штаны, а то кранты Фаберже.

– Пошел на хер!

– Понял. Жди, скоро достану новые штанишки и рубашку, а ты пока оголяйся.

Данечка, судя по крайне напряженному лицу, в серьезном напряге. Тоже мне, неженка, ну подумаешь, кофе с молоком пролито на брюки и рубашку. Эстет хренов. Не кипяток же. И тут до меня доходит. Один кофе для зама был без молока. Чистый кипяток! Ой, блин, это не проблема запачканных брюк и рубашки. Ему реально больно!

– Снимайте штаны, Даниил Леонидович. Я забыла, что один кофе для вашего зама был без молока. Кипяток – это опасно. Не храбритесь. И не стесняйтесь, если у вас там дешевые и некрасивые трусы с дыркой. Я не сужу людей по одежке в отличие от некоторых. Мои глаза все стерпят. Раздевайтесь. Скорее. Это не шутки, как медсестра вам говорю.

А ведь и вправду не шутки. Кротов, видимо осознав, что дело пахнет жареным, а если точнее, переваренным, берется за ремень брюк и молниеносно скидывает их вниз. Матерь Божья, правое бедро очуметь какое красное. И на левое тоже малость кофейку прилетело. Но волдырей вроде нет. А вот как обстоят дела с содержимым в трусах не разберешь.

– С бедром вижу все не очень, – ставлю на столик поднос. – А как дела у вас в трусах? Если там также, то надо срочно снять, чтобы и дальше не травмировать.

– И не надейся, не для тебя хозяйство выросло, – идиот.

– Мне такое хозяйство и за доплату не сдалось.

– Замолкни. И дуй в аптеку за какой-нибудь мазью. Или… может, у тебя есть масло какое-нибудь, говорят помогает.

– Нет, вы что! Никаких жирных мазей и масел. Только холодная вода. Пойдёмте скорее в вашу уборную. Надо просто поливать водой, но не ледяной. Так быстро и безопасно охладим участок повреждения. Давайте, скорее.

Не мешкая беру его под руку и с силой веду в уборную. Я тороплюсь, а он как будто нарочно идет маленькими шагами.

– Что вы как черепаха идете?

– Может, потому что у меня штаны болтаются на стопах?! Бестолочь. Отпусти мою руку.

– Ой, простите, забыла.

Ему больно, а мне приятно, черт возьми, что ему больно. Да и видеть этого говнюка в неловком положении как бальзам на душу. Походу я все-таки ужасный человек.

Кротов стягивает с себя ботинки, и я тут же помогаю ему снять брюки, вспомнив, что все еще могу получить место помощницы, учитывая, что он сам виноват в сложившейся ситуации.

Он заходит в уборную, я вслед за ним. Надо в полной мере показать, как я за него волнуюсь и готова ему помочь. Запихиваю Кротова в душевую и тут же берусь за шланг. Вот только вода почему-то не течет.

– Сука, сегодня же воду отключили, – цедит сквозь зубы Кротов. Я же судорожно думаю, чем бы его охладить. Взгляд моментально падает на унитаз.

– Извините за интимный вопрос, а вы сегодня… писали?

– И даже какал, – без тени улыбки произносит мой, кажется, уже не будущий начальник, обмахивая свое бедро рукой.

– Рада за вас. Какать – это вообще важно. А простите еще за подробности. А вы это сюда делали? Ну, в смысле, в этот унитаз? – вот сейчас я впервые вижу на лице Кротова растерянность. – Ну просто, если в этот, то моя затея не выйдет. А если в домашний, то выйдет. Ответьте, пожалуйста. Это очень важно.

– Не в этот.

– Тогда в сливном бочке должно быть шесть литров холодной воды. Потерпите еще десять секунд.

Я мигом выбегаю из уборной и забираю с пола, к счастью, не разбитую чашку. Возвращаюсь к обожжённому и не мешкая снимаю офигеть какую тяжелую крышку бачка унитаза. Зачерпываю чашкой воду из сливного бачка и щедро лью на ногу Кротова. Когда он издает стон облегчения, понимаю, что решение разобрать унитаз было правильным. И даже на то, что я облила края его рубашки, ему видимо плевать. Он приподнимает ее, демонстрируя свои наверняка дорогущие черные труселя.

В какой-то момент мне надоедает постоянно обливать ноги Кротова водой. На очередном обливании я намеренно обдаю водой с бочка его трусы. А то, ишь чего, стоит кайфует от поливания ноги.

– Какого хрена?

– Что вы на меня так смотрите? Надо не только ногу спасать. Все-таки такое потомство может пропасть, если яйца переварятся. Не могу взять на душу такой грех.

– Что ты несешь?

– Ничего не несу, – щедро поливаю в очередной раз его трусы. – Хозяйство же не полностью обварилось? Ни колбасные изделия, ни яичные? Или вы уже не переживаете за это, потому что нечего спасать и они переварились? В смысле обварились.

– Все по-прежнему в состоянии альденте. На бедро поливай.

– Альденте? Это же про макароны. У вас все настолько тон… плохо, поэтому вы компенсируете все красивым и дорогим бельем?

– Альденте означает то, что продукт, приготовленный таким способом, имеет твердую сердцевину или стержень. А тебе не кажется, что ты что-то приборзела?

– Вы тоже, когда хлопнули ладонью по столу, чтобы в очередной раз поиздеваться надо мной.

– Поиздеваться? Ты сейчас серьезно?

– А это как-то по-другому можно интерпретировать?

– По всем законам физики, ты должна была вылить кофе на Андрея, но никак не на меня.

– На кого?

– На моего зама.

– Э-э-э… зачем?

– Затем, чтобы этот блядун одумался и перестал трахать все движимое и недвижимое, находящееся на моей территории. Если хочешь задержаться на этом месте, я тебе советую держать свою Изольду подальше от него.

– Простите, а Изольда это кто?

– Ты давай дуру-то из себя не строй. Раз хватило фантазии найти холодную воду, использовав для этого унитаз, и намочить мне намеренно трусы, так и здесь догадаешься. А теперь вышла из моей уборной, и чтобы максимум через час у меня были качественные чистые и сухие трусы. – Стоять, – останавливает у двери. – Носки еще купи.

Глава 7

Глава 7

Не готова я снова видеть чей-то член. Вот прям совсем. Ладно, главное, чтобы не вырвало. Боже, о чем я? Он же не заставляет его трогать. Это просто очередная провокация и проверка моей выдержки. Так, стоп. А зачем мне вообще на него смотреть? Надо просто раскрыть полотенце, заткнуть им хозяйство, и просто напрыскать на бедро пенку.

Подхожу к Кротову и… ступор. Никогда бы не подумала, что просто коснуться его живота, чтобы снять полотенце, будет так трудно. Так и замираю в дебильной скрюченной позе с протянутой рукой, уткнувшись взглядом в его тело. И только сейчас до меня доходит. Гладкий он какой-то. Ни одного волоска на груди.

– Снежок, тебя замкнуло? – одергиваю руку и выпрямляюсь. Ну я и слабачка. Полотенце не могу снять!

– У вас… грудь не волосатая. Бреете? – что я несу, Господи?

– Нет.

– Не растут?

– Не растут.

– Наверное, тестостерона мало. Гормоны сдавали? – ой, блин, ну что язык как помело?!

– О, это серьёзное заявление для человека, который официально еще не устроен. Или это скорпионья злопамятность в ответ на твою щитовидку?

– Это я так… ляпнула, извините. Ноги-то у вас волосатые, поэтому все нормально с тестостероном.

– Ляпалка, долго еще будешь ломаться или я все-таки получу пенку на ожог?

– Получите.

Тяну руки к полотенцу и… капец. Ну не могу и все тут! То, с каким выражением лица он на меня смотрит, сильно дезориентирует. Сама не понимаю, как вскидываю ладони вверх и делаю «заморозку», как моя любимая ведьма.

Я в полной мере осознаю, что не героиня сериала и магией не наделена, но почему-то делаю так и второй раз. А потом третий. То ли я окончательно двинулась головой, то ли у меня зрительная галлюцинация, но Кротов реально замирает на моих глазах на третьем взмахе рук.

Его ладонь, не успевшая пройтись по волосам, так и замирает на лбу и взгляд застывает. Оглядываюсь по сторонам, пытаясь понять не совсем ли я тронулась головой. Вновь смотрю на застывшее лицо Кротова и щипаю себя за руку, чтобы удостовериться, что не сплю. Блин, он реально замер.

Не теряя времени, я подношу руку к полотенцу, и в этот момент слышу:

– Я ведьмак в пятисотом поколении. На меня твоя магия не действует. Предупреди сестер, чтобы больше на мне не тренировались, – медленно поднимаю взгляд на Кротова.

– Каких сестер?

– Фиби и Прю. Ты ж у нас вроде Пайпер, – да тут не только я головой тронулась, но и обожжённый в придачу.

– Мамочки, вы еще и сериалы смотрите?

– Я еще и всплакнул от смерти Прю, – совершенно серьезно произносит Кротов, вновь закидывая руки за голову. – На твоем месте, я был бы рад узнать, что твой начальник смотрит сериалы. В противном случае, другой бы принял тебя за психически нездорового человека и уже вызвал дурку. Хотя я еще раздумываю.

– Если честно, мне кажется, нам обоим не помешало бы обследоваться у психиатра, – без тени шутки произношу я и в этот момент все же решаюсь раскрыть полотенце.

Вот только для того, чтобы прикрыть причиндалы Кротова и раскрыть бедро, нужно взглянуть вниз, а я не могу. Проклятое дежавю и чувство долбаного страха въедаются в кожу словно сотни пиявок, лишая возможности адекватно мыслить и действовать.

– Я уже у него наблюдался, мне не помог, – вдруг произносит Кротов.

Перевожу взгляд на его лицо и в этот момент отчетливо понимаю – он не шутит. Резко одергиваю полотенце и, не отводя взгляда от его лица, наощупь беру флакон и нажимаю на него, засеивая пеной что придется. Раз нажатие, два, три. И так до десяти, пока обожжённый не опускает взгляд вниз.

– Ахалай махалай, пусть все рассосется и исчезнет. Да будет так. Аминь.

– Все рассосется? Ты мне только колбасно-яичную ферму залила. Она должна рассосаться? – перехватывает мою руку, видимо, направляя на бедро. И я щедро нажимаю вновь на флакон.

– Это средство безвредно. Оно заживляет кожу при обморожении, регенерирует ткани при ссадинах, царапинах, трещинах. Не переживайте, там ничего не рассосется, – не отрывая взгляда от его лица, произношу я.

– Не переживаю. А теперь запомни, Снежана Викторовна, любое лишнее действие влечет за собой последствия. И как ты понимаешь, теперь твоя задача – вытереть пену в том месте, в котором она не нужна.

Только через мой труп. И только я хочу произнести это вслух, как резко распахивается дверь в кабинет Кротова.

– Данек, пардон муа, пробки, чтоб их, – резко выпрямляюсь, когда слышу уже знакомый голос его зама. Сам Кротов молниеносно закидывает на себя полотенце. – Новая рубашка и брюки к твоим ус…лугам. Что вы тут делали? – обводит взглядом сначала полуобнаженного Кротова, потом меня.

– То, что тебя не касается.

– Я могу идти? – еле слышно интересуюсь я, желая поскорее отсюда свалить.

– Иди. Только на будущее – не забывай про последствия, – подмигивает, вставая с дивана.

И когда я уже собираюсь коснуться ручки двери, Кротов меня окрикивает:

– Стой, Снежок. Ты кое-что забыла, – медленно поворачиваюсь и в этот момент ловлю одной рукой прилетевший в меня бюстгальтер. Ну какой же все-таки мудак!

***

Стоило только покинуть место очередной экзекуции, как начинается другая, а именно: курс молодого бойца с экс-помощницей Кротова. В моем представлении, она должна была быть высокой крупной и пуленепробиваемой теткой.

И какой же я испытываю диссонанс, увидев безумно хрупкую девушку лет тридцати, ростом чуть выше коротышки меня. Очень миленькое симпатичное личико. Наверное, ее можно смело назвать красивой. Одета как с иголочки. Как такая как она могла проработать с Кротовым такой большой срок – остается загадкой.

Когда на тоненькой фигуре я вдруг замечаю небольшой животик, до меня доходит, что она беременна. Я никогда не завидую людям, но почему-то сейчас вдруг остро ощущаю именно зависть. Я всегда хотела детей, но мне это тупо не светит.

Она продолжает заунывный рассказ о расписании, о том, как и кого посылать. Дает мне кучу заготовленных шпаргалок. И делится в общем-то ценной информацией, но я понимаю, что все это мне малоинтересно. Меня куда более заботят другие вопросы. Что представляет из себя Кротов и какова будет моя работа вне офиса. Но вопросы личного характера я не успеваю задать ввиду подоспевшего курьера с едой.

Глава 8

Глава 8

Я ожидала продолжение беседы про договор, ну или банальное «можешь идти», но точно не то, что это резиновое изделие номер два возьмет столовый нож и начнет рассматривать его на свету, видать в поисках следов. Кто-то к психиатру все-таки должен продолжать ходить.

Кротов молча откладывает в сторону нож и принимается за тушеное мясо с картофелем. Ну и на черта тебе принесли столовый нож? Несколько минут я борюсь со слюной и наблюдаю, как этот говнючелло поглощает горячее. М-да, тяжко мне придется. Помимо желания съесть все подчистую на его подносах, появилось еще одно превалирующее, а именно взять скучающий столовый нож и полоснуть им по шее Кротова.

– Потому что я так хочу, – неожиданно произносит он, потянувшись к тарелке с селедкой под шубой.

– Что?

– Тебя интересует вопрос, зачем мне столовый нож, если я им не пользуюсь. Я отвечаю на твой неозвученный вопрос. Потому что я хочу, чтобы он здесь лежал. И нет, он здесь не для того, чтобы осуществить твое желание и перерезать им мою глотку. Кстати, он совершенно тупой. Даже при большом желании, ты не сможешь этого сделать.

Каким-то чудом у меня не открывается от изумления рот. Он что умеет читать мысли?!

– Нет, не умею. У тебя все на лице написано. Тебе надо порепетировать перед зеркалом и научиться скрывать свои эмоции. При мне можешь этого не делать, мне даже нравится видеть в людях что-то естественное. Но когда тебе не понравится какой-нибудь мой партнер или любой, кто будет контачить со мной, стало быть, и с тобой, тебе придется сделать вид, что он тебе нравится. Можешь начать репетицию уже с сегодняшнего вечера, – спокойно произносит Кротов, откладывая половину салата на свою тарелку.

Кладет к оставшейся селедке под шубой жареный пирожок и ватрушку. А затем наклоняется к нижней полке журнального столика и достает из бумажной коробочки… вилку. Я всякое могла ожидать, но точно не то, что он протянет мне тарелку с едой.

– Итак, договор ты не читала, – уверенно заявляет Кротов.

– С чего вы взяли?

– С того, что в договоре есть пункт про медицинские обследования. А у тебя еще и пункт про щитовидку, – капец, это ж каким надо быть дебилом, чтобы такое внести в договор? Блин, надо срочно реабилитироваться.

– Я сдала все анализы и все, что с меня потребовали. А договор некогда было прочитать, я исполняла ваши прихоти с внешним видом. Но будем считать, что я его прочитала и на все согласна. Подписываем?

– А не боишься не глядя?

– Не боюсь. Мне нечего терять, – вполне серьезно произношу я, убирая подставленную им тарелку, подачки я его буду есть. Облезешь.

– Ешь.

– Спасибо, я не хочу.

– Да ладно? – насмешливо интересуется он, отправляя в рот салат. – А мне показалось, что хочешь.

– У меня есть своя еда. Так что там с договором? Подписываем?

– Я, конечно, та еще сволочь, но подписывать договор с тем, кто его вообще не читал, даже для меня слишком. Не думаешь, что за нарушение правил придется платить? Не боишься, например, за комнаты в коммуналке? – ясно, прошерстили все. Ну в принципе, логично.

– В случае моего косяка, забирайте.

– Напомни мне, зачем тебе нужна эта работа?

– Для денег. Разве это не очевидно?

– А зачем тебе столь крупные суммы? Отвечай, как есть. Я ценю в людях честность, – на удивление, доброжелательным тоном произносить Кротов и тут же откусывает пирожок.

– Хочу подарить кое-что очень дорогое моей подруге.

– Похвально. Но смотри, что получается. Человек, которому нужны деньги на какие угодно нужды, не будет разбрасываться жильем. Он его продаст, если ему нужны деньги. Ты же готова просто так отдать мне свои комнаты в коммуналке в случае фатальных ошибок. Хотя ты можешь не устраиваться ко мне на работу, а просто продать свои метры, учитывая, что живешь ты все равно у подруги, и купить ей это самое дорогое, что запланировала. Где-то моя логика сломалась. Почему не продаешь жилье, Снежочек?

– Там соседи алкашня. Комнаты никто покупать не хочет. Пробовала.

Не поверил мне ни на грамм. И даже этого не скрывает.

– Я почти поверил, – насмешливо произносит Кротов. – Прячешься от кого-то?

– Нет, – как можно спокойнее произношу я, пытаясь не делать никаких жестов, выдающих мою нервозность.

– Я снова почти поверил.

– Думаю, если бы я от кого-то пряталась, вам бы об этом сообщили люди, собирающие информацию обо мне. Но такого вам не доложили. И это лишь ваше предположение, сказанное с целью вывести меня на эмоции. Не ищите подвоха там, где его нет. И сейчас мне уже незачем продавать комнаты, учитывая, что я в любой момент могу туда вернуться.

– А как же соседи алкашня?

– А я привыкшая. Вам ли не знать про моего отца алкаша, – от собственных слов конкретно передёргивает.

– Фамилию зачем сменила? – вот же приставучий сукин сын.

– Потому что она мне не нравилась.

– Нравится, не нравится, но Самойловой ты у меня не будешь. Ирискина мне нравится куда больше. У тебя есть время до вечера, чтобы пробежаться по договору. Я советую тебе обратить внимание на один важный пункт. Ну в принципе, если ты настолько ленивая, можешь поинтересоваться у Татьяны хотя бы об этом пункте.

– Теперь я могу идти?

– Избегать моего общества, учитывая, что я в любое время суток, даже в твой выходной, согласно договору, могу выдернуть тебя из твоей постельки ради какой-то мелочи, аля игра в лото, крайне глупо, – чего-чего? Лото ночью? Точно больной. Ну на фиг, не буду читать договор.

– Я не избегаю. Просто не хочу мешать вам есть.

– Можешь идти.

Встаю с дивана и тут же слышу, как Кротов шагает позади меня. Он зачем-то выходит из кабинета вместе со мной.

– Таня, ты похудела. Ужасно выглядишь. Тебе не идет, – без приветствий бросает говнючелло, осматривая с недовольным лицом едва заметный живот девушки. Ну и хамло.

– Я тоже рада вас видеть, Даниил Леонидович. Токсикоз, зараза.

Глава 9

Глава 9

Мандаежка… если сначала мне хотелось хорошенько зарядить в Кротова брошенным в меня мандарином за столь отвратительную кличку, то сейчас, съев оставшиеся три мандарины, обнаруженные в коробке с мобильным телефоном, я разомлела. Ну мандаежка, так мандаежка.

Итого мы имеем: Таня, проработав с Кротовым немалый срок, не в курсе того, где стоят камеры. А стоят они походу дела везде, ну или вместо них есть какая-нибудь прослушка. С такими-то деньгами, как у Кротова, купить новомодные штуки из-за границы, которые мы не заметим, вообще не проблема.

И нет у говнючелло никакого чутья, он тупо подловил свою экс-помощницу вместе с охранником, благодаря камерам или прослушке. И в моем случае точно так же узнал про мою любовь к мандаринам. Вот только на черта сразу выдавать мне столь ценную информацию о том, что слежка у него есть везде, остается для меня загадкой.

И неутешительное итого: достать на него какой-нибудь компромат или свиснуть что-нибудь ценное, способное его разорить, будет… почти невозможно. Даже с моей паталогической любовью и ловкостью тырить все, что плохо лежит у богатеньких уродов. Боюсь, в этот раз мне не хватит ловкости и мозгов, чтобы придумать что-то дельное.

– Ай! – вскрикиваю, когда получаю неожиданный и весьма болезненный удар по ладони.

– Я сколько раз тебе говорила не грызть ногти?

– Верочка, людям нет дело до ногтей. Тем более мужикам. Это только мой больной на голову начальничек все подмечает. А так как я уже официально на него работаю, можно и погрызть.

– Ошибаешься. Мужчины не заметят ухоженные ногти, а вот грязные или обкусанные как у тебя – да. Равно как и брови, нормальные не заметят, но, если их вообще не будет или будут какие-нибудь брежневские, сразу приметят.

– У меня еще и с бровями проблема?

– Ну, если и их начнешь выдирать пальцами, то да, будут проблемы. Если еще раз увижу, что ты грызешь ногти, намажу их перцем.

– Я почти поверила, – не скрывая улыбки выдаю я и как только остаюсь в комнате одна, понимаю, что говорю фразами Кротова. Фу!

Достаю Танину шпаргалку и начинаю читать ее наставления.

«Обожает перловую кашу с тушенкой. Доставка из ресторанов никогда не удовлетворяет его с этим блюдом. Я готовила ему сама. После перловки он становился каким-то шелковым. Но постоянно ею кормить нельзя. Все блюда надо чередовать.

Любит: геркулесовую кашу на молоке или сливках с большим количеством сливочного масла, но это только на завтрак. Если ему вздумается вызвать тебя утром к себе домой (а это не редкость), завтрак от тебя подразумевается сам собой. Еще на завтрак он любит яичницу с беконом, сосисками и макаронами. Все на сливочном масле!

Любит все хлебобулочное и сладкое. Каждый день заказывай ему что-то из выпечки. Сколько бы ни заказала, он все съест.

Обожает жареную картошку с луком!!!, картошку со шкварками, любые салаты с капустой. Короче, любит все жирное, жареное и запретное.

Ненавидит печень в любом виде!!! Йогурты и не жалует рыбу. Исключение составляют селедка и килька. Последнюю он любит наяривать, когда выпьет»

– Ты чо, блин, душу дьяволу продал? Все это жрать не выдержит любая кровать. Даже я столько не ем. Что за несправедливость, Господи? Почему он стройный?

Пробегаюсь дальше по списку и понимаю, что вкусы у нас с мистером говнючелло схожи. Ну, разве что печенку я обожаю. Странно, но почему-то я была убеждена, что ест он исключительно пищу, которая мне неизвестна. Какие-нибудь устрицы, осьминоги и то, что едят богачи. Но получается все наоборот.

В какой-то момент мне надоедает изучать все Танины ценные указания. Уж слишком много их. Особенно позабавил факт, что Кротов любит и ценит подарки на любые праздники. Ух ты, чувствительный какой, подарки ему дарить. Облезешь.

В девять вечера моя жирная душонка не выдерживает борьбу со слюной и, несмотря на темноту за окном, я направляюсь в магазин за банкой перловой каши. Слюна достигает максимума, когда мне удается заполучить заветную банку вкуснятины.

И черт меня дернул пойти обратно другой дорогой. Господи, избавь меня от этого наваждения воровать! Сама не понимаю, как так происходит. В меня словно кто-то вселяется, мозг начинает думать совершенно по-другому при виде холеного богатого с виду мужика. Особенно, когда у него виден долбаный кошелек!

Пару минут адреналинового драйва, несколько стыренных некрупных купюр из кошелька, и я возвращаю украденное с вышколенной фразой «это, наверное, вы обронили кошелек». И никто и не думает, что девица с таким милейшим личиком воровка со стажем.

А дальше все снова по той же накатанной дорожке, сунуть украденное тому, кто нуждается. Только не тем, кто стоит у метро, ибо они работают на дядю. Хрен я какому-то мудаку отдам хоть копейку. В итоге в десять вечера я оказываюсь в жопе мира, в которой провела почти год и сую деньги первому попавшемуся худому и грязному мальчишке.

Настроение моментально падает ниже нуля и банка с кашей уже совершенно не греют душу. Бреду до остановки, совершенно не смотря под ноги. Понимаю, что надо все это прекратить, а не получается. Уже не вспомню, когда я в последний раз плакала, а сейчас только этого и хочется. Слезы моментально застилают глаза, и только я хочу вытереть эту сырость, как меня резко хватают сзади и зажимают рот рукой. Я машинально наступаю со всей силы на ногу нападающему и пытаюсь вырваться, но вместо этого какая-то сука сдавливает мне грудную клетку. Не сказать, что больно, но почему-то я начинаю задыхаться. В этот момент меня отпускают, и я падаю на коленки, хватаясь за солнечное сплетение.

– Везение имеет свойство заканчиваться, Снежана Викторовна, – слышу над ухом голос Кротова. – Когда в следующий раз решишь что-то у кого-то украсть, имей в виду, что можешь нарваться на того, кто сначала тебя отхерачит, как следует, потом оттрахает во все дыры, а на десерт пустит по кругу. Девочки с милыми и смазливыми личиками пользуются большой популярностью. И как только синяки спадут, сдадут тебя в дешевый притон, где ты будешь обслуживать кучу членов за день. И что-то мне подсказывает, что тебе это вообще не понравится. Ты этого хочешь, дура?

Глава 10

Глава 10

Раз, два, три четыре, пять… молчание начинает доставать. Гипнотизирование телефона уже порядком надоедает. Где ж ты, воровка моя ненаглядная? Ну, неужели не открыла пакет с одеждой? На черта тогда спрашивается я вообще тратил время на личную доставку? Хотя, если бы не решил прошвырнуться к ней лично, не застал бы столь интересный эпизод. Тоже мне, Робин Гуд в женском обличии.

И ведь кто-то там свыше мне просто жирно намекает – оставить эту девчонку в покое и не ввязываться в столь сомнительное дело. То, что у нее проблемы с башкой – факт. Напрочь отсутствует инстинкт самосохранения и здравый смысл. С ее воровскими замашками можно конкретно встрять, да еще и на бабки попасть. Но ведь… интересно же. А интерес ни за какие деньги не купить.

И при этом сам не могу объяснить, чего жду от ее звонка. Ну что она мне может сказать? Не буду это надевать? Ведь простая же как пять копеек. А с другой стороны, нереально сложная как сопромат, упокой его мерзкую душу. Хрен угадаешь, что ляпнет в ответ.

Смотрю на вибрирующий мобильник и испытываю какое-то нереальное ликование, увидев на дисплее знакомое имя. Перевожу взгляд на зеркало. Боже, когда на моей роже я в последний раз наблюдал такую придурковатую улыбку?

– Тебе не кажется, Снежана Викторовна, что звонить в столь поздний час, когда я могу быть не один и чем-то занят, не лучшее решение?

– Уверена, что, если бы вы были заняты или не один, вы бы не взяли трубку. Итого: вам интересно зачем я звоню. Я хотела спросить про еду. Раз в мои обязанности входит осуществление доставки еды в ваш офис, значит в поезде я тоже ответственна за еду? Что мне взять для вас?

– Ничего. Я буду есть в вагоне ресторане. Разве это не очевидно?

– Как-то не подумала. Там обычно дор… некачественно.

– Некачественно брать с собой еду на два дня. Это все, что ты мне хочешь сказать? – ну не разочаровывай меня.

– Не все. Я тут открыла пакет и… ваша ля перда мне врезается… в перда.

– Деточка, расшифруй.

– Ваши трусы за хренолиард рублей ля перда мне врезается туда, куда я сказала. И хоть в вашей записке стоит «обязательно к ношению» – я не могу такое носить. Вторые еще куда ни шло, хотя тоже вызывают у пятой точки суицидальные мысли, – ну не даром ждал. Благо хватает выдержки не рассмеяться в ответ на будущие страдания ее задницы.

– Во-первых, ла перла. В переводе на русский – это жемчужина, а не перда. Один из лучших брендов нижнего белья. Во-вторых, оно для платья, которое ты наденешь на встречу сразу после приезда. В-третьих, я не принимаю твоих отказов. Я говорю – ты делаешь.

– Вы часто носите трусы, жемчужина которых встревает вам в сердцевину пятой точки?

– Бог миловал. У меня, к счастью, колбасно-яичная ферма, а не устричная. Мне по статусу не положено такое носить, а тебе – да. Мужайся, Снежана Викторовна, – вот удивительно, при ее недавнем образе жизни и явном использовании нецензензурщины в лексиконе, она еще ни разу не послала меня вслух три буквы. Терпеливая.

– Кстати, про платье. Оно короткое и… не для меня. Можно я буду на этой встрече в брюках?

– Нельзя. Ты должна быть в платье. И чтобы закрепить твое послушание, завтра я жду тебя в поезде в ла перла.

– Которые… в перда?

– В полуперда. И в дорогу надень наряд, что я купил помимо платья.

– А что будет, если я приду в другом?

– Ты будешь уволена. Можешь сразу сэкономить свое и мое время и не появляться в вагоне, если не исполнишь, что я сказал. Спокойных снов, Снежана Викторовна.

К гадалке не ходи, спать сегодня она не будет. Впрочем, как и я. И если последний факт меня традиционно не радует, то от звонка я определенно получаю удовлетворение.

***

Расположившись в купе, я начинаю гадать в чем заявится девчонка. Девяносто процентов – безразмерные штаны и бабкин балахон. Оставшиеся десять – что-то относительно приличное, но точно не выбранный наряд. Но если не взяла платье, ей точно конец. И пока я прокручиваю в голове варианты ее прикида и поведения, до меня вдруг доходит, что до отправления поезда остаётся десять минут. Хуже матерящихся баб, разве что непунктуальные дуры. Ну, дорогуша, ехать тебе теперь на верхней полке два дня.

Когда до отправления остается несколько минут, злость заполняет каждую клетку тела. Звонить этой сопле самому в мои планы не входило. Но ведь теоретически могло что-то случиться. Набираю ее номер и… телефон выключен.

Выхожу из купе и открываю окно. Всматриваюсь в провожающих и понимаю, что нет, не прибежит она со словами «здрасте, мое опоздание не в счет. Поезд-то не уехал». А вот теперь уже поздно. Легкий толчок и мы трогаемся с места. Медленно набираем скорость, я же почему-то как полный дурак пялюсь в проход. Нет, не придет. Препаршивое чувство.

Разочарование. Да, пожалуй, это оно. Это все из-за трусов? Да любая девка за такие трусы как минимум отсосет, а эта… слов нет. На хера я вообще их купил? Ну и приперлась бы на встречу с полосками на платье. Дура, взяла и все испортила.

Отпускаю охрану на свои места, сам заваливаюсь в купе. Минут десять неотрывно смотрю на минимизированное пространство коробчонки, гордо именуемое купе и в очередной раз испытываю к себе чувство ненависти. Два дня… твою мать, целых два дня, когда можно справиться за три часа. Чему быть – того не миновать. Суждено сдохнуть, значит так и случится. А какая разница в самолете или коробчонке? Так бы дальше и рассуждал, если бы в купе не постучали. Открываю дверь, стоит проводница, а позади нее охрана.

– Здравствуйте. Вот твое место, девочка, – грубым голосом произносит проводница, смахивающая больше на коренастого мужика. Отходит в сторону, пропуская… Снежану. – Что же вы, папаша, за дочкой не следите? Она вагоны перепутала.

Даже не знаю, что меня больше поражает. То, что меня назвали папашей или то, что передо мной стоит Ирискина. И я понимаю почему я гожусь ей в папаши, сейчас она и вправду выглядит как малолетка. Больше семнадцати в этой белой кофте, джинсовом комбинезоне и кедах ей не дашь. Спасибо, что хвостики не заплела.

Глава 11

Глава 11

Демонстрировать такую шевелюру человеку, испытывающему нездоровую тягу к длинноволосым девицам, не лучшее решение. И рассматривать эту наглую девчонку в качестве сексуального объекта в мои планы уж точно не входило. Однако, вопреки здравому смыслу, отвести взгляд от ее волос не получается. Каким-то чудом заставляю себя отступить в сторону.

Прислоняюсь к двери, неотрывно наблюдая за тем, как Снежана наклоняется за заколкой. Не мудрено, что она сломалась. Такую копну волос мало что выдержит. Всякое повидал, да чего уж там, специально заказывал длинноволосых девок, но такого добра ни разу не встречалось. Длиннющие. Ниже задницы. Такие прятать ну просто тупость несусветная. И хотелось бы найти в них какой-нибудь изъян. Так ведь нет же. Даже в купе с херовым освещением они блестят. Идеальные волосы. И вот такое она прятала в бабкин пучок? Ну просто редкостная дура. Такие волосы только наматывать и наматывать… м-да, не туда меня ведет.

Я мог бы побороть свой страх самолетов и долететь с комфортом за три часа. А Снежану отправить в душный плацкарт. Но нет же, скуку захотелось развеять, проведя с языкастой два дня. И что теперь? Убрать к чертям собачьим эти волосы и дело с концом. Только бы потрогать сначала. И под каким предлогом? Дай намотаю на кулак и посмотрю настоящие или нет? Дай потрогать волосы, они мне напоминают умершую кошку? Нет. Надо просто вызвать психиатров. Причем срочно.

– Чо? – вдруг произносит Снежана. И только сейчас до меня доходит, что все это время я тупо пялюсь на нее и она похоже заметила это давно.

– Чо? – парирую в ответ.

– Вы того, что ли? – долбанулся? Да.

– Что того?

– Ну вид у вас какой-то странный. Как будто неожиданно в штаны наложили и не знаете, как быть. Туалет если что уже работает. Или вы забыли сменное белье и не знаете, что теперь делать? Тогда я одолжу вам трусы. Те, которые в перду. И как раз не будет заметно никаких швов на брюках. Не волнуйтесь, они тянутся, Даниил Леонидович, – имя она подчеркивает с особой интонацией.

В какой момент мой мозг прекратил функционировать, что я взял на работу эту наглую девицу? Куковать тебе, дорогуша, все же на верхней полке.

– Все никак не могу тебя раскусить.

– А меня не надо кусать. Во мне много липопротеинов низкой плотности.

– Чего?

– Холестерина много. Он вреден, особенно к сорока годам. Бляшки будут. Атеросклероз, инфаркт и так далее, – как ни в чем не бывало продолжает эта стерва, наконец открыв нижнюю полку.

Укладывает чемодан и как ни в чем не бывало разваливается на сиденье.

– Твоя полка верхняя, а не нижняя. Дуй туда.

– Кто сказал?

– Я.

– Вы что-то путаете, Даниил Леонидович, – встает с сиденья и тычет мне в лицо своим билетом. – Смотрите, напротив слово «место» указано нечетное число, а это значит?

– Что оно нечетное.

– Ага. А нечетные – это нижние полки. И места нужно занимать строго согласно билету. Даже проводница подтвердит. Хотите, можем ее спросить?

– Чебуречек ты мой холестериновый, ты перепутала наши роли. Я советую тебе по-хорошему одуматься и заткнуться. И да, убери волосы. Они меня раздражают.

Дожил, называется. Сбегаю из купе, как какой-то преступник. Ну это вообще никуда не годится. На хрена я тогда ее личной помощницей взял? Побрить на хрен налысо и дело с концом. Нет, пусть просто вернет свой бабкинский пучок.

Хватает меня на минут двадцать неотрывного осмотра «охренительных» пейзажей за окном. Возвращаюсь в купе и первое, что бросается в глаза так это, как малолетняя сучка трогает мою дорожную сумку. Резко дергаю Снежану за руку.

– Ты видимо не поняла с кем имеешь дело, да? Осознаешь, что я могу с тобой сделать за копание в моих вещах?

– Я в них не копалась. У вас на сумке божья коровка, я хотела загадать желание и выпустить ее.

– Да что ты говоришь?! Божья коровка? Совсем меня за дебила держишь?

– Не совсем, – разжимает кулак и демонстрирует мне… божью коровку. Может, у меня реально крыша поехала, но сейчас, несмотря на ее невинное личико и доброжелательную улыбку, я четко удавливаю в ее серо-голубых неприкрытую ненависть.

– Если у тебя зародились в голове плохие мыслишки, как навредить мне или моим близким, спешу тебя расстроить: сделаешь хоть что-то, я не только тебя в порошок сотру, но и твою подружку. И начну именно с нее. Ты прокололась, когда сказала зачем тебе деньги. Нет родственников, но есть подружка, подобравшая тебя с улицы, годящаяся тебе в матери. Слабое звено. Ты поняла меня, Снежана?

– А почему вы решили, что я хочу навредить вам и вашим близким?

– Может быть, потому что меня хочет урыть каждая вторая скотина и даже не совсем скотина? А может, просто интуиция.

– Я поняла вас. Но у меня нет цели вам навредить, – высвобождает свою руку из моего захвата и тут же открывает окно, выпуская насекомое.

– Расстели мне матрас и заправь постельное белье, – усаживаюсь на ее место и начинаю наблюдать.

Надо отдать ей должное. Несмотря на желание послать меня на три буквы, задания, несвязанные с одеждой, она выполняет на ура. Только сейчас понимаю, что волосы она не убрала, а заплела в косу. Видать заколка была единственная. И это жирный минус.

Терпеть не могу косы. Стойкая ассоциация с деревенскими бабами. Но этой стерве почему-то очень идет. Осознает ли она, что красива? Вряд ли. А сейчас, немного запыхавшаяся, с выбившейся прядью волос и розовыми щеками, выглядит она еще более аппетитно.

– Что-нибудь еще?

– Отдыхай.

Стоило ей примостить свою аппетитную задницу на сиденье, как она начала доставать из пакета еду. Уж подготовилась, так подготовилась. Пакет жареных в масле пирожков, пирог с вишней и банка перловой каши с тушенкой. Ан нет, не все. Контейнер с квашеной капустой и ряженка. Ну серьезно?

Совершенно не стесняясь, она открывает банку с перловкой и кладет на одноразовую тарелку кашу, запах которой заполняет все купе.

Глава 12

Глава 12

Не припомню, когда в последний раз так сладко спала две ночи подряд. Несмотря на то, что первой ночью мой попутчик сменился на грозного с виду дядьку, который оказался охранником Кротова, ночь получилась восхитительна. Может, от того, что мне снилась семья, когда все еще было хорошо и самой большой проблемой были споры с сестрой о том, что выбрать: мороженое «Ятис» или кассету Булановой.

А может, хорошо стало еще и от осознания, что Кротов мучается. Так тебе, гад, и надо. Надеюсь, всю ночь не спал и следил за своим разбушевавшимся кишечником перед охранниками. Его лицо, при виде меня в тамбуре, я запомню надолго. Хохот от воспоминаний так и рвется наружу, что я, собственно, и не скрываю от его охранника. На деле Владислав оказался душкой. «Шкаф» под сто, а то и больше килограмм, грозный только с виду. Скорее он напоминает большого и доброго плюшевого мишку.

Он не раздумывая берет предлагаемую мной еду и завтракает, развлекая меня анекдотами. Вот странное дело, незнакомые мужики, одного из которого я ненавижу, а вырубилась я и с первым, и со вторым через пару минут. Крайне глупо и необдуманно, нельзя так делать. Но, с другой стороны, я для них точно не сексуальный объект. Не стали бы они со мной ничего делать против моей воли. Наверное.

Мне даже полезно побыть в мужском обществе. Вдруг когда-нибудь и я смогу стать нормальной. Может, все так сложилось не для того, чтобы я как-то напакостила Кротову и получила неприлично большие деньги, а для чего-нибудь масштабного.

Сейчас я жалею, что не прочитала контракт, да еще и не взяла его с собой. Очередное опрометчивое решение. Я ведь даже не знаю, есть ли у меня выходные. А они мне нужны. Теперь, когда я знаю, что мы будем у моря, недалеко от места, где я отдыхала с родителями, я просто обязана выбраться к воде. Что может быть лучше моря, когда на улице еще тепло?

Ладно, сейчас важно другое. Чтобы получить немного свободного времени и насладиться морем, мне нужно не злить Кротова и выполнять его условия. В конце концов, в море я буду купаться не в парандже, от меня не убудет надеть платье и туфли. И даже волосы завью и тушью накрашу глаза.

Осталось только вымыть волосы, которые, увы, за почти двое суток в поезде далеки от свежести. И вот тут проблема: одна с этой задачей в туалете я не справлюсь. И делать это надо сейчас, чтобы все высохло, и я успела привести себя в порядок к встрече. От чего-то я уверена, что «шкаф» мне поможет.

После минуты уговоров, он все же соглашается поливать мне голову водой из бутылки.

– И все-таки, мне кажется это не лучшей идеей. Не поместимся мы там вместе.

– Поместимся. Я над толчком встану, а вы как-нибудь приноровитесь. Может, дверь не закрывать, чтобы ваша филейная часть поместилась?

– Думаю, людям лучше не видеть, чем мы заняты. Туалет не для мытья головы.

Ой, знал бы ты где и как я мыла свои волосы, не говорил бы так. Контакт с мужиком на полтора метра помещения – это для меня прям мощно. Единственное чего я сейчас боюсь, это не того, что на меня случайно упадет мой помощник или коснется меня, а того, что мои волосы окажутся в сортире. М-да, затея все же так себе. Мобильник Владислава начинает звенеть ровно тогда, когда он мочит мне голову. Не бери. Пятой точкой чувствую, козел звонит.

– Слушаю, Даниил Леонидович.

– Ты где? – несмотря на шум поезда, я отчетливо слышу раздраженный голос Кротова.

– Ай, аккуратнее, – вскрикиваю, когда вода попадает на шею. – Не плюхай так на меня.

– Через пять минут освобожусь. Я в туале...

Владислав не успевает договорить, в дверь так громко бьют, по всей видимости, ногой, что мы оба замираем от страха.

– Вы охренели там в конец?! А ну вышли оттуда нахер, иначе спущу с голой жопой с поезда обоих. Суки.

Не злить Кротова и следовать максимально его инструкциям уже не получится. Владислав открывает дверь и тут же принимается извиняться.

– Это не то, что вы подумали, Даниил Леонидович, – и только, когда я встречаюсь взглядом с Кротовым, до меня доходит. Он думал, что мы тут… ну и придурок. – Я ей голову поливаю, чтобы она вымыла ее. Вот шампунь. Еще не успели намылить, – Владислав выходит из сортира, я же стою как дура со стекающей водой с волос. Отжимаю их и перекидываю на бок. Помывка головы отменяется, судя по внешнему виду резинового изделия номер два. Да что не так-то?

– Нет, ну ладно эта сопля без мозгов в двадцать лет.

– Почти двадцать два, – тут же встреваю я, вытирая полотенцем волосы.

– Заткнись, – тут же грубо бросает Кротов. – Но ты-то куда, взрослая детина?

– Ну она попросила полить. От меня не убудет.

– А то, что в поезде есть платный душ, вам в голову не пришло?

– Он не работает, я у проводницы спросила, – нет, ну а что, надо выходить из положения. – Вы сами дали мне задачу – выглядеть хорошо. Я пыталась следовать вашей инструкции, так как по приезду у нас не будет времени на приведения себя в порядок. Как я должна была выкручиваться?

– Иди в купе. Живо, – сквозь зубы цедит Кротов.

Я надеялась, что в купе буду и дальше одна, на крайняк с Владиславом, но было бы странно, если бы и второе утро подряд и дальше было бы райским. В купе Кротов возвращается один. Только сейчас понимаю, что на нем другая одежда. Легкий белый джемпер и джинсы. Одежда, мягко говоря, не подходит для деловых встреч.

– У тебя будет достаточно времени, чтобы привести себя в порядок. Встреча переносится завтра на час дня. Мы остановимся в отеле, в котором будет проходить встреча. Держи, – подает мне лист бумаги. – В отличие от контракта, это придется читать и выполнять. Первое и последнее предупреждение: если еще раз я увижу или узнаю, что ты пользуешься своей смазливой мордашкой, дабы получить расположение любого из моих людей, вылетишь пинком под жопу. Если увижу, что с мудилой флиртуешь…

– Дважды пинок под сраку. Я помню, что я должна занять тупую прошмандовку обычными бабскими разговорами, и немного обратить на себя внимание мудилы. Но тут у нас получается неувязочка.

Глава 13

Глава 13

Не знаю, как у этого гада вышло подобрать мне такой наряд, но сидит на мне платье-футляр идеально. И, вопреки расхожему мнению, что светлое полнит, это платье пудрового оттенка меня наоборот стройнит. Да, выгляжу я в нем красиво, чего уж греха таить, но безумно выделяются пятая точка и грудь. Вырез на платье глубокий. Если уж мое внимание приковано к груди, то что говорить про мужчин?

Ну хоть нормальной длины, и на том спасибо. Надеваю туфли и еще раз смотрю на себя в зеркало. Жду ли я одобрения своего внешнего вида от Кротова? Если быть откровенной – да. Его уничижительные взгляды раздражают. Даже к волосам придрался, хотя они у меня точно красивые.

Поправляю накрученные локоны и вдруг до меня доходит. Он же все равно заставит их убрать. На черта только мучилась с бигудями? Ай ладно, была не была. Наношу на ресницы тушь и немного провожу блеском по губам. Перевожу взгляд на часы: без пятнадцати час. Самой спуститься или наведаться к Кротову в номер? Ни то, ни другое. Судя по стуку в дверь, резиновое изделие номер два решил зайти за мной лично.

Я не ждала от нашей встречи никаких восхищенных взглядов, но одобрения, черт возьми, да! А лицо у Кротова такое, словно я обмазана грязью. Да что не так?!

– Я не могу убрать волосы, у меня сломалась заколка, – я еще оправдываться должна перед этим говнюком?

Кротов ничего не отвечает, входит в номер, оттесняя меня в сторону. Становится посередине комнаты.

– Иди сюда, – и все-таки этот мужик реально ненормальный. – Помимо того, что ты не выполняешь сказанное мной через пять секунд, у тебя слишком смазливое лицо. А это жирный минус.

– Почему? – задаю резонный вопрос, становясь напротив Кротова.

– Потому что я должен быть красивее своей помощницы.

– Вы шутите?

– Отчасти. Сам факт твоей смазливости играет двояко. С одной стороны, это плюс. На тебя будут обращать внимание другие мужики и в нужный момент они будут зависать на твоей груди, а не думать головой о делах. Стало быть, от них можно будет получить большую выгоду при поплывших мозгах.

– Ну и в чем же минус?

– В том, что вдруг мне самому захочется тебя трахнуть, – на его комментарий я усмехаюсь в голос.

– Не волнуйтесь на этот счет, я не дам. В смысле отобью у вас желание.

– В том, что отобьёшь почку или яйца я не сомневаюсь. Но я сильнее физически, если что.

Нет, не понять мне этого ненормального. Я знаю, как смотрят мужчины, когда проявляют интерес. Этот смотрит на меня без желания, но при этом говорит про смазливость и трахнуть. Идиот. Он тянет руку к моим волосам и поддевает локон.

– Идиот, – неожиданно произносит Кротов.

– Вы?

– Я, – не раздумывая бросает Кротов, наконец отпуская мои волосы. Нет, он не идиот. Скорее реально психически нездоровый.

– Утолите мое любопытство, а с какой проблемой вы обращались к психиатру?

– С неспособностью контролировать свои желания.

– А что за желания?

– Желание убивать. И нет, я не шучу, – улыбаясь произносит Кротов и переводит взгляд на мою грудь. Он протягивает пальцы к вырезу на платье и обводит края.

Если я сейчас тресну по его руке, с какой вероятностью я сразу же отправлюсь домой? С большой.

– Кое-чего не хватает. Повернись ко мне задом.

– Зачем?

– Хочу оценить твою задницу. Давай, давай.

Урод. Ну попляшешь ты у меня когда-нибудь. Ладно, спокойно. Это просто очередная провокация. Вспоминаю слова Тани о том, что он не спит со своими помощницами и облегченно выдыхаю. Поворачиваюсь к нему задом и тут же ощущаю, как он перекидывает мои волосы на одну сторону. Это что еще за фигня?

Я окончательно теряюсь, когда чувствую его пальцы почти у самой груди. Ну все. Сжимаю руку в кулак и в этот момент понимаю он надевает на меня… украшение.

– Готово. А как ты умудрилась сама надеть платье?

– Вы о чем?

– О том, что молния сзади. Ты должна была позвонить мне и попросить помочь. А ты херак и одета. Взяла и лишила меня возможности посмотреть на твою реакцию.

– У меня хорошая гибкость. Могу справиться с молнией без посторонней помощи.

– Гибкость – это хорошо, Снежана Викторовна. А красивая задница и грудь еще лучше. Пойдем.

Облегченно выдыхаю, когда мы оказываемся в холле. Прошмандовка, она же Виктория, оказывается без супруга. Выглядит как типичная кукла, необремененная интеллектом. Наряд, да, откровенный, ибо грудь навыкат, да и платье короткое. Но учитывая, что сейчас тепло, ничего критичного не вижу.

Кротов даже не старается делать вид, что увлечен беседой. Скорее он раздражен, что приходится ждать ее уже опаздывающего супруга.

Почему-то я представляла себе ее мужа как старого извращенца, клюнувшего на молоденькую дурочку. Но даже в самом страшном кошмаре не могла себе представить, что им окажется мразь, сломавшая мне, к чертям собачьим, всю психику.

Не могу ни вздохнуть, ни выдохнуть. Впиваю до боли ногти в кожу, чтобы очухаться и перестать смотреть в эту ненавистную рожу. За четыре года эта тварь почти не изменился. Четыре года. Четыре! А чувство такое, что все было вчера.

И все-таки куковать мне за решеткой. Не за воровство, так за убийство. Когда эта мразь мне подмигивает, я неосознанно начинаю искать взглядом чем бы можно было выколоть ему глаза. Не нахожу. Зато отвлеклась и стала дышать. Уже прогресс. Сколько ему сейчас? Тридцать? И уже так поднялся, что торгуется о чем-то с Кротовым?

– Твоя жена нам уже рассказала о вашей поездке, Игорь.

– А мы с Викой не женаты.

«Кукла» надувает демонстративно губы, видимо показывая обиду недомужу, который чхать хотел на нее. Ублюдок даже не старается делать вид, что увлечен разговорами. Прожигает во мне дыру.

Я же опускаю взгляд на свои ладони. И все, меня конкретно накрывает. Головой понимаю, что они чистые. Но ощущения совершенно иные. Я грязная, а ладони липкие. Настолько липкие, что меня начинает тошнить.

– Извините, – еле слышно произношу я и встаю из-за стола.