Сотри меня

Глава 1. Последнее СМС

Дождь колошматит в окно так яростно, словно хочет пробить стекло и, заодно, мою голову.

Сижу на краю кровати, как безумная, тупо смотрю в стену. На экране — последнее сообщение от Артёма:

«Давай не будем усложнять. Это конец».

Просто.

Без эмоций.

Как будто не было отношений.

Как будто месяц назад он не забирал меня из больницы, уставшую, слабую только что после болезни, измученную, и не обещал, что теперь “всё будет хорошо”.

Всё будет хорошо.

Чёрта с два!

Швыряю телефон в стену. Глухой удар, но экран цел — современные технологии даже в предательстве надёжнее людей.

— Сука, — цежу сквозь зубы снова сжимая смартфон.

Хочу запустить им ещё раз, но в последний момент останавливаюсь.

— Надо беречь нервы. Они и так ни к чёрту.

Встаю, подхожу к зеркалу. Смотрю на себя — красные глаза, заплаканные, бледное лицо, растрепанные волосы.

Вот так выглядит полный конец в отношениях.

Крах любви.

И полная жопа в моей жизни.

***

Натягиваю кожаную куртку, выбегаю на улицу.

Дождь хлещет по лицу, но мне плевать. Иду быстро, почти бегу, не замечаю как лужи заливают кеды. Новенькие, покупала недавно, чтобы гулять с ним по ночам, а не мерзнуть в открытых босоножках прохладными ночами.

Я так люблю ночные прогулки…

Артем тоже любил ночь и редко появлялся в дневное время, аргументируя это делами. Какими — я спрашивала много раз, но он не давал подробностей, лениво отмахивался, а я предпочитала не лезть, не выспрашивать, не пытать.

Не пытать… — от этого сова стало на душе мерзко. Не знаю почему. Наверное, я пересмотрела боевиков.

Может быть.

Неважно. О плохом сейчас лучше не думать.

Выкидываю мысли и в голове Артем…

Все. Стоп. Хватит.

К черту воспоминания.

Я просто пройдусь.

Мне надо.

Чтобы унять дрожь… в руках и сердце.

Иду, смотрю вдаль и совсем не смотрю на дорогу. Вдруг резкий скрежет тормозов.

Вздрагиваю, отпрыгиваю назад. Передо мной замирает чёрный внедорожник — стекла тонированные, номера четко говорят: это не просто машина, от такой надо бежать.

Но вместо этого я как в страшном сне — стою. Словно я — не я, ошалело за всем наблюдаю.

Окно опускается, брутальный фейс в черных очках смотрит на меня так, что по телу пошла дрожь. Только успеваю подумать нафига черные очки, если и так погода мрачная, как он обращается ко мне:

— Лера? Ты Лера Соколова?

Я замираю.

От страха ноги парализует.

Откуда он знает меня?

— Садись в машину. Сейчас же.

— Я вас не знаю, — бросаю ему, голос дрожит от пробирающего страха. Срываюсь на бег, но он успевает схватить меня за запястье.

Толкаюсь. Как могу. Откуда-то могу хорошо.

Хриплю.

Визг тонет в дожде, холодные капли заливают лицо, попадая в рот.

— Да замолчи! Смотри, это твой парень, — он показывает смартфон, яркость экрана на максимум, — узнаешь Артема?

Фотография.

Артём.

Весь в крови.

—Хватит визжать. Хочешь помочь — заткнись и садись. Упрашивать не буду.

Глава 2. Лера, беги!

Я застываю, вжимаясь спиной в мокрую стену дома. Дождь стекает за воротник, ледяными каплями ползёт по коже.

Бррр.

В руке незнакомого мне мужчины — экран смартфона, фотка, я вижу Его.

Родные черты. Знакомая улыбка, которая когда-то грела меня изнутри.

Но сейчас…

Я не могу смотреть.

Он бросил меня СМС-кой.

Это ужасно.

Но если Артем в беде… Я не могу… Хоть как, хоть что угодно, но я обязана помочь.

Смотрю на фото — страх сжимает сердце: его лицо — бледное, в пятнах крови. Глаза закрыты.

— Что… что с ним? — мой голос чужой, сдавленный, будто кто-то душит меня изнутри. Пытаюсь стоять на ногах, но какое… Кажется, вот-вот просто упаду и этот бандит подхватит меня и тогда конец.

Надо бежать.

Но…

Не могу.

Мужчина бросает взгляд через плечо, нервно сжимая ручку двери внедорожника.

— В машину. У нас мало времени.

Я сжимаю кулаки. В голове мечутся мысли:

“Ловушка. Маньяк. Беги!”

Но ноги не слушаются. Если Артём в беде…

Я просто не смогу. Не смогу потом себе простить этого, — мысли мигом разъедают и без того больную голову. Дождь добивает, торопит, заставляет принимать решение кое-как. Как будто в игре на выживание — надо решать ужасные проблемы мгновенно.

Внаглую наступаю на опасного с виду мужчину:

— Докажи, что он жив.

Нагло обращаюсь на “ты”.

Он резко кивает головой в сторону салона. На заднем сиденье лежит телефон — его. Я узнаю его с точностью на тысячу процентов. С него он и прислал мне ту проклятую смс…

На экране — карта с мигающей меткой.

— Это его координаты два часа назад. Сейчас он там. — Мужчина тычет пальцем в точку на карте. Завод на окраине. — Если не поедем сейчас, он умрёт.

Окраина.

Завод.

Ни за что. Это может быть ужасная ловушка, а это фото…

Я делаю шаг назад.

Мне казалось, мужчина сейчас выйдет из машины, кинется, еще сильнее ухватит меня за запястье. Но нет. Он отпустил и сейчас равнодушно смотрит, как я ухожу.

— Ясно, — лениво бросает он и переводит взгляд на дорогу.

Он сейчас уедет и я…

Больше никогда не узнаю что же произошло. Всю жизнь буду жить с виной, что не помогла Артему.

Что он умер. а я бы могла спасти.

Я…

Я просто не прощу себе.

Я не смогу жить.

Останавливаюсь, смотрю — мужчина поднимает тонированные стекла, кладет руки на руль и вот-вот…

Я делаю шаг. Вперёд. Потом ещё один.

Дождь превращается в сплошную стену, заливает лицо, смешивается со слезами.

— Стойте…

Обращаюсь к нему, но он будто не слышит. Я повышаю голос, кричу:

— Стооой…

Иду… Срываюсь на бег и уже бегу, хлюпая по лужам:

— Стоооооой…

Мужчина бросает ленивый взгляд на меня и, словно нехотя, открывает дверь.

Слава богам!

***

Уже страха нет, внутри — решимость, что я все сделала правильно. По-другому я бы и не смогла.

Я на верном пути.

Дверь захлопывается, машина рвёт с места, и я вжимаюсь в кресло. Незнакомец молчит, только изредка бросает взгляд в зеркало.

Мне кажется, он изучает меня. Но смотрит вовсе не зло, а будто… на подопытную мышь — с интересом, но в глазах читаю то ли раскаяние, то ли легкое недовольство в смеси с обидой, либо грусть. Слишком простую, чтобы смешать ее с тем, что Артем похищен.

Или, может, я что-то не так поняла…

— Кто вы? — спрашиваю, стиснув зубы.

— Кирилл. Я… работаю с Артёмом.

— Да? Он менеджер в IT-компании, — говорю что знаю.

Кирилл усмехается.

— Нет.

Он резко сворачивает в переулок, и я вскрикиваю, хватаясь за ручку двери.

— Ты должна знать. Артём был внедрён в одну группировку. Под прикрытием. Сегодня его раскрыли.

Он говорит, смотрит на меня в зеркало и замечает, как я бледнею на глазах.

Мир вокруг плывёт.

Это не я.

Это не со мной.

Артем… такого быть не может.

Это… просто… какое-то кино.

— Какую группировку? О чём вы вообще…

— Он передавал нам данные. Но кто-то слил информацию. На него вышли.

— Я.. я сейчас же позвоню в полицию. Давайте… им все расскажем…

Кирилл сжимает руль так, что костяшки белеют.

— Тогда считай, что он уже труп. В полиции тоже есть свои люди. Если приедем с ментами, его прикончат сразу.

Я закрываю глаза.

Это бред. Артём… шпион? Почему он ничего не сказал мне?

Машина резко тормозит.

— Выходи.

Холодно, скользко, сыро. озираюсь по сторонам — огромное серое здание кое-где с выбитыми окнами.

Мужчина поясняет видя, как я впадаю в ступор.

— Заброшенный завод, — окидывает взглядом серое нечто.

Не верю глазам, что такое вообще возможно. Все выглядит как в кино про конец света: разбитые окна, облупившаяся краска. Он заводит меня внутрь — слышу, где-то в темноте капает вода.

Иду за Кириллом, сердце колотится так громко, что, кажется, его слышно за километр. Он поднимает руку — дает мне сигнал “стоп” — и достаёт пистолет.

— Здесь… будет перестрелка… — шепчу я.

— А ты думала, мы просто попросим его отпустить?

Он движется вперёд, и я, стиснув челюсти, чтобы не дрожали, следую за ним.

Внутри пахнет ржавчиной и чем-то едким, неприятным. Кирилл идёт уверенно, будто знает маршрут. Спускаемся в подвал, и там…

Я замираю.

Посреди комнаты, привязанный к стулу, — Артём. Голова опущена, рубашка пропитана кровью. Точь-в-точь как на экране смартфона.

Это правда.

Чистая.

Западни нет. Этот мужчина — не маньяк. Надо просто поскорее помочь, отвязать сейчас же… пока никого нет… ведь никого же нет!

— Артём! — рвусь вперёд, но Кирилл хватает меня за руку и больно держит за запястье.

— Нельзя. Стой. Мы на мушке.

Из последних сил вырываюсь, подбегаю к нему.

— Артём, это я!

Кричу, тормошу его. Успеваю коснуться и понимаю, что нет ничего важнее в жизни чем он… Тепло его рук. Глаза, самые дорогие на свете, родные…

Глава 3. Что за...

Ноги несут сами, сердце колотится так, что кажется, вот-вот разорвется. За спиной — еще выстрелы, нечленораздельные крики… Или я просто их не понимаю.

Уже не страшно.

Даже не трясет.

Бегу на бешеном автомате. Ноги не знают боли. Тело бежит в паническом страхе, а мозг разрывается…

Артем все еще там.

Я должна убежать. Ради него.

Сворачиваю за угол, спотыкаюсь о мусорный бак, падаю. Колени горят огнем, но я тут же вскакиваю и бегу дальше.

В голове током бьются последние слова, сказанные тем самым страшным человеком — “... чемодан… антресоли”.

Какой-то ужас, невозможно в это поверить.

Нужно добраться домой.

Влетаю. Первый этаж, моя квартира. Врываюсь и прислоняюсь к стене спиной, пытаясь отдышаться.

Тишина.

Бросаюсь в спальню, вскакиваю на кровать, рву антресоль. Там — старый чемодан, который пылится тысячу лет, о чем они вообще? Может, меня с кем-то перепутали? — в голове уверенные мысли.

Но как же тогда Артем?

Стаскиваю чемодан, дрожащими руками расстегиваю замки.

Вроде ничего такого, старые вещи и… флешка. Незнакомая, чужая, явно не моя.

Нет.

Что за…

Я до последнего надеялась, что это неправда.

Лечу к ноуту, включаю, вставляю флешку, тыкаю — на экране запрос пароля.

Черт.

Тыкаю на другую папку, она поддается — открывается без пароля. Возникшая таблица заставляет меня похолодеть.

“Операция "Сокол". Список агентов”.

Десятки имен. Среди них — Кирилл Волков.

И… моё.

Я отпрыгиваю, будто обожглась.

Что за чертовщина?!

Тыкаю дальше. Теперь на экране — папка с видео. Щелкаю по первому.

Загорается изображение: комната, человек в сплошной на все лицо черной маске. И… я.

— Лера Соколова, — раздается голос за кадром. — Если ты это видишь, значит, твоя память все еще заблокирована. Но пора вспомнить.

Комната плывет перед глазами.

— Ты не просто девушка Артёма. Ты — агент.

Голова раскалывается.

— И ты единственная, кто знает, где спрятаны документы.

Внезапно в коридоре раздаются шаги.

Я резко оборачиваюсь.

Входная дверь открывается.

Черт! Я забыла ее запереть.

***

Выдергиваю флешку из порта. Металл горячий, будто пропитан адреналином. Засовываю её в узкий карман джинсов, прячу. Этого не должен видеть никто.

Внутри жжет досада, как я могла оставить дверь открытой. Но уже поздно. Отскакиваю, чтобы меня не было видно.

Чтобы была возможность бежать.

Время замедляется до мучительной тягучести.

По полу скользит тень.

Дверь скрипит, приоткрывается еще.

Слышу мужским голосом сладкое, противное:

— Лерочка…

Голос стекает по моей спине, как тёплый сироп, пропитанный ядом.

Слава. Сосед сверху.

Тот самый, который "случайно" оказывается в подъезде, когда я потемну возвращаюсь домой. Который однажды "перепутал" этажи и стучал в мою дверь в три ночи, пахнущий дешёвым коньяком.

Я впиваюсь пальцами в край стола. Ладони от страха потные, влажные.

Бежать?

Куда?

Телефон - в сумке у входа. Ножницы лежат в верхнем ящике, но до них три шага.

— Чего тебе? - бросаю через плечо.

Удивляюсь собственному спокойствию. Голос звучит ровно, будто читаю сценарий.

Дверь, наконец, полностью открывается.

Слава стоит на пороге, опираясь о косяк. Его рубашка расстёгнута, на верхние пуговицы распахнута. Взгляд мутный, зрачки расширены. Запах - смесь пива, пота - бьёт в нос даже отсюда.

— Слышал, как ты вбежала, будто демоны гнались, - он делает шаг внутрь. Дверь захлопывается за ним с тихим щелчком, — всё в порядке?

Ложь. Он не заботился обо мне. Его глаза ползают по моим бёдрам, животу, груди - будто снимают с меня кожу слоями.

На ватных ногах подхожу к окну делая вид, что ищу что-то на подоконнике. На самом деле высматриваю оружие - ножницы для маникюра, тяжёлую стеклянную вазу, хоть что-то.

Его дыхание становится ближе. Тёплый выдох касается моей шеи.

— Ты вся дрожишь… — пальцы скользят по моей талии, впиваются в кожу.

Я вздрагиваю, как от удара током.

— Отстань.

— Да ладно... - он прижимается ко мне спиной. Тело горячее, липкое. Губы касаются шеи, — ты же теперь одна теперь... Наверное, скучно…

Одна?

С чего он взял???

Тошнота подкатывает к горлу. Резко разворачиваюсь, упираюсь ладонями в его грудь.

— С чего ты решил? Пошел вон! К черту!

Он смеётся. В этом смехе что-то ломается - будто дверь в его сознании захлопнулась, оставив только звериный оскал.

— А если нет?

Его ладонь сжимает моё запястье. Боль пронзает руку до локтя. Пытаюсь вырваться, но он прижимает меня к стене. Второй рукой хватает за волосы у корней, запрокидывает мне голову.

— Давай без истерик... — шепчет он, и его губы, пахнущие пивом и сигаретами, приближаются к моим.

Я кусаю.

Клыки вонзаются в его нижнюю губу. Кровь - тёплая, металлическая - заполняет мой рот. Слава взвывает, отпускает меня. Я проскальзываю под его рукой, бросаюсь к двери...

И застываю.

На пороге стоит он — тот самый, от кого я бегу.

Припоминаю имя. Виктор.

Смотрю на него и леденею, в его руке пистолет. Он смотрит прямо в лоб полупьяному Славе.

— Приставать ты не обязан, - говорит он спокойно, — самовольство из тебя так и прет.

Слава замирает. Его губа разорвана, кровь капает на пол.

— Я... я просто…

Виктор взводит курок. Звук - чёткий, механический - кажется громче выстрела.

— Вали.

Слава бросается в коридор, спотыкаясь о собственные ноги.

Я остаюсь смотреть в дуло пистолета.

— Ты посмотрела видео, - это не вопрос.

Киваю, сжимая в кармане флешку, края впивается в ладонь.

— Тогда ты знаешь, что у тебя в голове замок. И я могу его снять.

Глава 4. Пробуждение

Его голос разрезает воздух — холодный, острый, как скальпель по открытой ране. Я отползаю к стене, чувствуя, как осколки стекла впиваются в ладони. Острая нарастающая боль.

Тёплая кровь на пальцах.

Виктор лежит неподвижно, лужа крови медленно растекается под его головой.

Человек в маске переступает через подоконник. Хруст стекла под ботинками звучит неестественно громко.

“Пора проснуться."

Что это значит? Сердце колотится так сильно, что кажется, вот-вот разорвёт грудную клетку. Но кроме страха... во мне поднимается что-то другое. Что-то глубокое, забытое, но ужасно знакомое.

— Кто ты? — мой голос дрожит, но не от страха. От чего-то другого. Смутное ощущение, что я его знаю.

Только откуда? Я…. таких опасных… никогда…

В два шага он настигает меня и болезненный укол пропарывает тело.

***

Он медленно снимает черную пугающую маску.

И мир переворачивается.

— Максим... — имя само слетает с моих губ само, будто кто-то другой управляет моим ртом.

Я его не знаю.

Первый раз вижу.

Я… Смотрю на него во все глаза.

Красивый мускулистый… бандит.

Его губы искривляются в улыбке, но глаза... Глаза остаются мёртвыми. Как два лезвия – острых, блестящих, уже вонзившихся в тебя взглядом.

Он говорит спокойно, но в его голосе я чувствую скрытую тревогу:

— Наконец-то.

Смотрю ему в лицо и ничего не могу понять.

Он красив.

Слишком. Высокий, с резкими скулами и густыми тёмными ресницами, которые делают его взгляд пронзительным. Его пальцы скользят по моей щеке, и я вздрагиваю — от прикосновения по спине бегут мурашки.

Не от отвращения. От чего-то другого.

От чего — не понимаю сама.

— Ты всегда так реагировала на меня, — он наклоняется ближе, его дыхание обжигает шею. — Даже когда мы…

В ужасе перебиваю:

— Я... не помню...

— Но твоё тело помнит.

Его рука опускается ниже, скользит по моей талии, и я... не отталкиваю его. Внутри всё сжимается от ужаса... и чего-то ещё. Чёрт, что это?

—Ты кто?

— Скоро вспомнишь.

Смотрю на него и с губ соскальзывает непонятное… Слова сами сбегают, губы произносят их, не понимая что несут:

— Ты что со мной сделал? — шёпот вырывается из пересохшего горла.

— Ничего. Это всё ты. Ты сама попросила стереть все. Теперь пришло время. Вспоминай!

Он прижимает меня к стене.

Его тело твёрдое, горячее. Я чувствую каждый его мускул, каждый вздох.

Это неправильно.

Это ужасно. Но мои руки... мои руки сами тянутся к нему.

— Но теперь пора вернуться, Лера. Ты знаешь, где документы. И если не скажешь мне... — его пальцы сжимают моё горло. Не больно. Но достаточно, чтобы я почувствовала обещание боли. — Я их убью.

— Кого? — голос срывается.

Он улыбается. Так знакомо. Так страшно.

— Артёма. А заодно и Кирилла, который был так добр к тебе. И все это будет на твоей совести.

Его губы прижимаются к моим.

При всех.

Рядом посторонние люди.

Он целует меня властно.

Требовательно.

Жёстко.

Без права на отказ.

Я хочу оттолкнуть его, но мои руки... Чёрт, мои руки сами впиваются в его волосы, тянут его ближе.

Это неправильно.

Моё тело... моё тело помнит его.

Он отрывается. Его глаза горят.

— Время вышло.

За его спиной тень отделяется от стены.

Кирилл.

С пистолетом в руке.

— Не выебывайся, что ты из-за доков все это затеял. Всем все понятно, что ты из-за нее… — его голос ледяной.

Максим смеётся. Звук, от которого кровь стынет в жилах.

— Охранник пришёл.

— Харе обзываться. Доки тут не при чем. Молот их не достал, а нам и подавно не надо. Не выебывайся…

— Убью.

Опускаю глаза и вижу пистолет в руке Максима, он направляет его мне прямо в живот.

— Выбирай, Лера. Или ты вспоминаешь всё...

Палец на спусковом крючке.

— Или я убью тебя прямо здесь.

***

Стальной ствол впивается мне в живот, проступая холодным пятном сквозь тонкий хлопок футболки.

Максим стоит так близко, что с каждым его вдохом металл давит сильнее.

Не могу дышать.

Тело панически бьется в конвульсиях страха.

Легкие все же берут вдох — воздух ярко пахнет, похоже, в предсмертном страхе все органы чувств обостряются.

Пахнет порохом, вкусным ароматом бергамотом и чем-то неуловимо знакомым — этот аромат будто щелкает замком где-то в глубине мозга яркой искрой.

"Выбирай, Лера."

Его губы почти касаются моих, когда за спиной раздаётся чёткий щелчок затвора.

Кирилл. Его голос режет воздух:

— Хватит играть. Она вспомнит. Просто признай…

Он замолкает, переводит взгляд на меня, типа при мне не сказать то, чего ему надо.

Сердце бьётся так, будто хочет вырваться через рёбра. Но это не только страх. Бёдра сами прижимаются к его ноге, все это так знакомо… Тело помнит его, знает. И на его фоне Артем — меркнет, будто его и не было никогда.

Кто этот человек, явившийся в маске?

Я первый раз вижу, но…

Я знаю его.

Против воли. Против собственного мозга.

Бедра льнут к нему, я касаюсь его грудью, ощущаю каждый мускул на его животе… он такой родной…

Максим чувствует мой предательский отклик — его зрачки расширяются, а свободная рука скользит под футболку. Пальцы обжигают кожу на животе.

Мы трогаем друг друга при всех!

Как сумасшедшие.

Как ненормальные.

Я не отдаю отчета своим действиям, словно я — не я.

Он смотрит на меня, говорит серьезно, горячо, важно:

— Ты помнишь меня… Вспоминаешь даже без разблокировки, — шёпот Максима оседает на губах.

— Ты мокрая от одного моего прикосновения. Я это чувствую.

Закрываю глаза. Вспышка памяти: его зубы на моей шее, мои ноги вокруг его бёдер, шёпот в темноте:

— Никто не будет любить тебя, как я...

Глава 5. Подстава

Артём стоит передо мной, но это не тот Артём, которого я знала. Его глаза — ледяные, пустые. Пистолет в его руке направлен точно в центр моего лба.

— Ты должна была умереть в том подвале, — говорит он спокойно. — Но ты всегда была упрямой.

Максим прижимается к моей спине, его дыхание горячее на моей шее.

— Не двигайся, — шепчет он.

Молчу.

А в голове — ее имя. Алиса. Как красная тряпка для быка.

Может, надо послушно стоять… Но теперь не могу больше подчиняться.

… я не понимаю… в мозгу бьет одно — я больше не могу быть куклой в их руках! На кону слишком многое — моя жизнь, она держит меня за горло.

Резкий выпад вперёд, левая рука бьёт по запястью Артёма, правая — в горло. Он не ожидал этого. Пистолет падает, я ловлю его на лету и тут же приставляю к его виску.

***

Давлю в себе ужас от того, что это все я… что я так умею.

Но…

Я сама ничего не понимаю.

Я — словно не я. Как в фильме ужасов. Как в кошмаре.

Нет. Главное, долго об этом не думать чтобы не сойти с ума. Либо… подумать потом.

Но только не сейчас.

Каждый миг — моя жизнь, и я должна за нее бороться.

***

— Умереть? — мой голос звучит хрипло.

Макс смеётся.

— Ты действительно не помнишь?

Он выхватывает у меня пистолет и стреляет Артёму в колено.

На миг меня пронзило таким острым страхом, что мой рот открылся и чуть было не выдал безумный ужаленный крик…

Но я смогла промолчать. Чертом клянусь, я даже выгляжу сейчас хладнокровно.

Артем взвизгивает, падает с криком, хватаясь за ногу. На джинсах проступает алая горячая кровь.

Мне ужасно его жаль.

Максим дает железную команду:

— Мы уходим. Сейчас.

Максим тащит меня за собой, но я вырываюсь.

— Нет! Я хочу знать.. что здесь происходит… Кто эти люди… Мой парень…

— Он не твой! — рычит Максим. — Это подстава.

Я смотрю на Артёма. Он корчится от боли, но в его глазах — не страх, а… насмешка.

Настоящая.

Какую невозможно сыграть, лежа в луже собственной крови с простреленным коленом.

Артем смотрит мне в глаза и говорит с вожделением, грязным наслаждением:

— Она уже близко, Лера… — он хрипит. — Алиса найдёт тебя. И тогда…

Максим стреляет ему в голову.

Я не успеваю даже вскрикнуть.

Кровь.

Тишина.

Максим хватает меня за руку.

— Бежим.

***

Мы вырываемся на улицу. Дождь хлещет по лицу, но мне плевать. В голове — полный бардак. В какой-то момент мне стало казаться, что я понимаю, что-то вспоминаю. Но сейчас… Снова — пелена, пустота.

— Кто он был?

— Говорю же. Подстава.

— Но… как?!

Максим останавливается, резко прижимает меня к стене. Его глаза горят.

— Ты действительно ничего не помнишь?

Я молчу.

Он прижимается ко мне, его тело горячее даже сквозь мокрую одежду.

— Ты была лучшей. Лучшей из нас.

— Из кого?

— Из “Соколов”.

Я закрываю глаза. Силюсь понять, вспомнить хоть что-то… хоть какой-то знак. В голове — вспышки.

Выстрелы.

Темнота.

Последний крик… болезненный… страшный…

— Ты выполнила задание идеально и не палилась. Но они все равно тебя нашли.

— Кто они?

— “Черный молот”. Им нужны были доки на нас, вся инфа, которую только можно было нарыть.

Чувствую, как что-то щёлкает в голове.

— Документы…

— Да. Ты спрятала их. И только ты знаешь где. Для этого ты и была тут, с нами. Ты подходила нам…

— А Алиса — что ей надо? Она хочет… получить эти самые документы? И все? Ей больше ничего от меня не надо?

— Или. Она хочет не только их.

Его губы прижимаются к моим. Жёстко. Без права на отказ.

— Она искала тебя.

***

Где-то в темноте раздаётся смех.

Знакомый.

Мой собственный.

— Лера-Лера… — голос Алисы плывёт из переулка. — Моя сестричка по несчастью, маааленькая девочка. Ты думала, так легко убежишь?

Максим хватает меня за руку.

— Не бойся. Беги.

Но я вырываюсь.

— Нет. Я лучше с ней поговорю.

Я поворачиваюсь на свой голос.

Я не могу по-другому, это же… как в зеркале… Я.

Я никогда себе не наврежу, но здесь не я… вернее, кто-то другой в моем теле. Я никогда не знала, что у меня есть сестра-близнец.

Понятия не имела. Мне не говорил никто!

Поворачиваюсь, смотрю на нее — как две капли воды, сомнений быть не может.

Это правда.

Моя сестра-близнец.

Но как???

Почему я не знаю???

Смотрю на нее — глаза, лицо, даже мимика — точь-в-точь, только взгляд другой: уверенный, хитрый, прожженный. Она смотрит на меня так, как я на себя в зеркало — никогда.

Тяжело смотреть на себя и врать, а потому говорю правду, но не ту, что на сердце, а ту, что в теле.

Ноги ломит, раны саднят:

— Я устала бежать.

Максим пытается остановить меня, но я уже иду вперёд.

В темноту.

Навстречу правде.

Навстречу своей сестре.

Глава 6. Сладкое детство

Темнота сгущается, дождь превращается в ледяную завесу, сквозь которую едва видны контуры её фигуры.

Она стоит в пяти шагах, руки свободно опущены вдоль тела, но я знаю — где-то там, в складках её чёрной куртки, спрятан пистолет.

Или нож.

Или то, что меня может убить.

— Ты всегда была упрямой, — говорит Алиса, я зачарованно слушаю ее голос.

Мой голос.

Безумно похож.

Мозг прокручивает еще и еще ее слова и я нахожу детали, крошечные нюансы непохожести. Да — её голос — похож на мой голос, но с хрипотцой, будто она курит по пачке в день. Я так — никогда.

— Всегда упрямилась… Даже когда мы были детьми. Помнишь?

Я не помню. Но киваю.

— Помню.

Ложь.

Она смеётся, будто слышит мои мысли.

Но как она может их знать?

— Врёшь. Ты ничего не помнишь. Они стёрли тебе мозги, как жёсткому диску.

Максим сжимает моё запястье, его пальцы — горячие тиски. Он хочет контролировать мои эмоции, пытается изо всех сил. Но он не сможет.

Все, что он может — параллельно с ней говорить. Он пытается меня отговорить от разговора, с силой держит за руку, сжимает запястье так, что боль пронзает руку.

Она говорит… Он…

Они говорят вдвоем.

— Не слушай её, — шепчет он. — Она врёт.

Алиса делает шаг вперёд. Я не отступаю.

— Ты хочешь знать правду? — она улыбается, и это страшнее, чем если бы она кричала. — Ты не Лера Соколова.

Сердце пропускает удар.

Пусть скажет кто я.

Не факт, что поверю.

Не факт.

Но я буду знать чего они от меня хотят.

Говорю как можно проще, тише и спокойнее, но рваный вздох выдает мое волнение с головой.

— А кто?

— Подумай.

В глазах меркнет.

Мир переворачивается.

— Врёшь! — рычит Максим, но его пальцы дрожат.

— Проверь, — Алиса медленно достаёт из кармана телефон, включает экран. На нём — фотография.

Две девочки. Близняшки. В одинаковых платьях. Ни в чем неповинные девчонки мило смотрят в экран.

— Это мы. В детстве.

Я тянусь к телефону, но Максим резко дёргает меня назад. Не позволяет взять в руку, да что взять — даже приблизиться, рассмотреть свое и ее лицо. Дергает и я отлетаю.

— Это фотошоп!

— Нет, — Алиса переключает картинку. Следующее фото — подростки. Я узнаю себя. Нет... её.

Но…

Говорю вслух то, что думаю. Уже все превращается в идиотский бред.

У меня никогда не было сестры!!! И в век современных технологий верить в чьи-то слова и картинки…

Говорю что думаю — прямо, даже напористо:

— Это не я. Я росла одна.

— На фото ты. Ты просто не помнишь.

Голова раскалывается. В висках стучит кровь так, что кажется вот-вот башка взорвется.

Внезапно — резкое озарение, вспышка,в мозгах яркий огонь.

***

Детская комната.

Две милых детских кровати, застеленные пухлыми одеяльцами, по-кукольному розовые, уютные, в которых так сладко спать!

Я сижу на полу, передо мной — кукла. Её лицо разорвано, из головы торчит пружина. Я смотрю на свои руки — они в крови.

За дверью крик: “Алиса! Что ты наделала???”

***

— Нет... — я качаю головой, но картинка не исчезает.

— Вспоминаешь? — шепчет Алиса, пристально на меня смотрит. — Ты всегда была... жестокой.

Ее слова — как удар по голове. Будто молотом…

Вздрагиваю.

Выстрел.

Ее слова и жуткий убийственный хлопок… Все воедино сплелось во мне и породило животный страх.

Алиса побелела, отшатулась… я бы даже сказала отпрыгнула… но не успела. Пуля задела ее плечо. Кровь брызгает на асфальт.

Максим опускает пистолет и командует мне:

— Бежим!

Ахаю, выдергиваю свою руку, но он хватает меня за запястье и насильно тащит, мне просто приходится перебирать ногами. По-другому нельзя, иначе коленки он так и будет меня тащить.

Оглядываюсь.

Алиса не бежит.

Она стоит, прижимая руку к ране, и... смеётся.

— Ты всё равно вспомнишь! — кричит она мне вслед. — Ты не сможешь убежать… от себя!

***

Мы врываемся в заброшенный цех. Окна заколочены, пахнет плесенью и старым маслом. Судя по грязным ласкам и замызганному полу тут уже давно никого нет.

Максим баррикадирует дверь столом, затем резко поворачивается ко мне.

— Она врёт.

— А если нет?

— Ты действительно веришь, что она — твой близнец?

Я молчу.

Он подходит ближе, его пальцы впиваются в мои плечи.

— Она лжет!

— Но эти фотографии...

— Подделки!

Я закрываю глаза. В голове — все размазано в жуткий сумасшедший бред. Одно цепляется за другое и как размотать этот клубок страхов — непонятно.

Воспоминания — разные, отрывки и кусочки — они крутятся в голове. Но… настоящие ли они?

Или поддельная липа, которую она вложила мне в голову?

— Максим... — голос дрожит. — Я ничего не пойму…

Он резко прижимает меня к стене. Его губы обжигают мои.

— Ты — Лера. Моя Лера.

Его руки скользят под мою одежду, пальцы оставляют на коже горячие следы. Я хочу сопротивляться, но тело отвечает ему тем же. Я тоже его касаюсь, трогаю, между ног возникает безумный жар…

Мозг протестует! Не понимаю что со мной и, переборов, все же спрашиваю:

— Почему я… Так возбуждена… Что ты мне вколол?

Он не отвечает, продолжает меня трогать и еще больше распалять. Чувствую, как схожу с ума просто от его запаха.

— Ты помнишь это, — шепчет он. — Ты помнишь нас.

И я... помню.

Действительно помню.

Правда.

Его губы на моей шее. Его зубы, впивающиеся в кожу. Его руки, сковывающие мои запястья над головой.

Я понимаю, что со мной что-то не то. Мутная жидкость заставляет меня сходить с ума по незнакомому мужчине.

Тело тут же перечит: он знакомый. Он… самый-самый родной.

— Максим…