Сойлинг. Тьма и демоны

Глава 1

Если вы думаете, что вашего возвращения кто-то ждет с распростёртыми объятиями, убедись, что в этих объятиях вас не придушат.

Темница, в которую меня заточили, выглядела достаточно устрашающе и зловеще.

— Насколько я знаю, её построила легендарная императрица Тхаммарат, — важно вещал Ла-гуа, ползая по стенам. — Темница должна была стать самым страшным кошмаром для её врагов.

— Короче, как градостроитель… она не очень, — мрачно заметила я. — Нет, чтобы построить там больницу или школу.

— Школу убийц она тоже построила! — радостно отозвался Ла-гуа.

М-да. Что-то у меня нет желания дальше узнавать о об архитектурных талантах Тхаммарат.

Стены, не побоюсь этого слова, величественные, были из черного базальта и поднимались высоко над головой, образуя тёмные своды, которые, казалось, поглощали свет. Вдоль стен тянулись ряды медных факелов, их мерцающее пламя отбрасывало длинные тени, игравшие на неровной поверхности камня. Эти тени казались живыми, они шевелились и извивались, словно змеи, готовые в любой момент броситься на меня.

Совсем мне это не нравится.

Пол был выложен холодными и гладкими плитами. Каждый мой шаг отзывался гулким эхом, уходящим в бесконечные коридоры темницы. Здесь было жутко тихо, и единственные звуки, которые можно было услышать, — это моё собственное дыхание и приглушенные стоны других узников. Воздух был тяжелым и пропитанным влажностью, с примесью неприятного запаха гнили и плесени.

Конечно, радовало, что хоть не жарко. Сомнительная радость, конечно, но хоть какая.

Моя крошечная камера, втиснутая между двумя другими, была едва ли больше гроба. Просторного гроба, только вот от этого не легче. Решетка на двери из чёрного железа с замысловатыми узорами, изображавшими сцены из тайской мифологии. Точнее, исанской. была настолько тяжёлой, что казалось, её невозможно сдвинуть с места. В углу камеры стояла деревянная койка, настолько низкая и узкая, что едва можно было на ней лежать, не говоря уже о том, чтобы нормально спать. Но хоть не сухая трава. Кажется, и правда мне достались вип-апартаменты.

На стенах были выцарапаны старые знаки и символы, оставленные предыдущими узниками, чьи судьбы... О ком я точно ничего не узнаю. Внимательно присмотревшись, я заметила среди них символы, принадлежащие древним духам, призванным, вероятно, для защиты или наоборот, чтобы кого-то проклясть. Только какая уж тут защита, когда ты сидишь в тюрьме?

Эти знаки напоминали мне о том, что даже в самых безысходных местах всегда есть следы надежды и сопротивления. Надо же, какая поддержка.

Я провела рукой по шершавой поверхности стены, ощущая прохладу камня. В этих холодных стенах было нечто древнее и первобытное, что заставляло кровь стынуть в жилах.

— Не слишком приятное место, — вздохнула я.

— Кому сейчас легко? — философски заметил Ла-гуа.

— Например, Танхве, который усадил свою задницу на трон.

— Да, ему там явно помягче, — согласился Ла-гуа, — но нам это не нравится.

Каждое утро начиналось с едва заметного луча света, пробивавшегося сквозь крошечное окошко под самым потолком. Этот луч был моей единственной связью с внешним миром, напоминанием о том, что жизнь за этими стенами всё же существует. Я старалась сохранять хладнокровие, вспоминая уроки мастера Шайи, который учил меня искать свет даже в самой глубокой тьме. Ну или другом месте, которое звучит не столь благородно.

Еду приносили молчаливые стражники, лица которых были скрыты под массивными шлемами. Они не обменивались со мной ни словом, просто ставили деревянную миску с вязкой безвкусной похлёбкой и кувшин с мутной водой на пол у двери. Этот момент был единственным, когда я видела человеческие лица, пусть и скрытые за металлическими забралами.

Надо отметить, охранники не грубили и вообще старались отводить взгляд. Ощущение, что им было неловко.

Не рады Танхве? Или же просто не знает, как быть?

Кстати, на следующий день меня так и не казнили. Почему — разумеется, никто мне не докладывал.

Об этом я решила подумать потом, когда выберусь. Сейчас было важнее обрести внутреннюю гармонию и понять, как отсюда сбежать. Ла-гуа пока просчитывал ходы. Мой маленький лотос тоже был не всесилен.

Каждое утро я начинала с медитации, сидя на холодных каменных плитах, скрестив ноги и закрыв глаза. Вдыхала и выдыхала медленно и глубоко, позволяя своему разуму очиститься от страха и беспокойства. Мастер Шайя учил меня, что спокойный разум — это первый шаг к победе. В этой темнице, среди временами звуков капающей воды и голосов других узников, я строила свою внутреннюю крепость.

Моя камера располагалась так, что я не могла толком никого увидеть, а жаль.

После медитации я приступала к физическим упражнениям. Места было мало, но я находила способы использовать его по максимуму. Начинала с растяжки, стараясь держать гибкими мышцы и в тонусе. Я вытягивала ноги вперёд, касаясь кончиков пальцев ног, затем поднимала их вверх, стараясь коснуться потолка. Эти упражнения помогали сохранять гибкость, столь необходимую для того, чтобы не превратиться в бревно.

Наверное, будь тут Киет, с которым Сойлинг успела согрешить, мог бы что-то прокомментировать по этому поводу, но сейчас приходилось довольствоваться только собственным одиночеством.

Глава 2

Но он не спешил.

Я сидела на холодном каменном полу темницы, скрестив ноги и выпрямив спину. Время тянулось, как смола, медленно и мучительно. Чтобы не сойти с ума от ожидания и сохранить ясность разума, лучше заняться медитацией. Это было мое единственное спасение от темноты и тишины, а также способ продолжать совершенствовать пхланг. Жаль, что её тут не применить.

Много раз я уже думала о том, чтобы обратиться за помощью к Солнцеглазу, но все время что-то останавливало. Такое впечатление, что это испытание, которое я непременно должна пройти сама. И тогда будет какая-то божественная плюшка. Ошибаюсь ли я? Кто знает. Но когда станет совсем невмоготу или всё же придет палач — тогда точно придется взывать к богу. А пока что справляюсь.

Закрыв глаза, я сосредоточилась на своем дыхании. Глубокий вдох, медленный выдох. С каждым вдохом я впускала в себя остатки свежего воздуха, проникавшего сквозь крошечные отверстия в стенах. С каждым выдохом я отпускала страхи и сомнения, которые накопились в моей душе. Мой разум постепенно очищался, мысли становились яснее.

Я представила себе голубую реку энергии, текущую через мое тело. Эта река была воплощением моей пхланг. Я позволила этой энергии течь свободно, наполняя каждую клетку моего тела, каждую мысль и каждый уголок моего сознания.

Сосредоточив внимание на середине своего лба, где индийские женщины рисовали красную метку, я начала внутренне повторять мантру, которой научил меня мастер Шайя: «Сила внутри — мир вокруг».

С каждым повторением я чувствовала, как напряжение уходит, а моя внутренняя сила возрастает. Мантра помогала мне соединиться с источником пхланг, скрытым в глубинах моего тела.

Последнее время я вспоминала, что Сойлинг родилась слабой, но у неё был уникальный дар защитницы. Это было одним из факторов, который повлиял на решение Вонграта жениться.

Интересно, как выглядит хорошо развитая сила защитницы?

Опять вопросы без ответов.

Вокруг меня была тьма, но внутри я видела свет. Этот свет исходил из моей души и разливался по всему телу, словно опалово-аквамариновый светильник, освещающий путь даже в самой непроглядной темноте. Я сосредоточилась на этом свете, чувствуя, как он становится ярче и сильнее.

Каждая медитация была порой как битва, требующая силы и концентрации. Но с каждой минутой я ощущала, как мой дух крепнет, а пхланг так и хочет сорваться с кончиков пальцев.

Я представила, как она становится мощным тайфуном и сносит Танхву, который даже перед внутренним взором стоял и криво усмехался.

Он меня назвал самозванкой. Понял что-то о переселении души? Или же тут что-то другое?

Сложно что-либо понять, ведь я не знаю, насколько тут вообще обыденно: призвать кого-то из другого мира. Но Солнцеглаз не упоминал, что это обычное дело. Да и он все-таки бог. Умеет побольше всех остальных.

Время текло медленно, ничего не оставалось, как медитировать. Что ж… выйду отсюда, будет что показать мастеру Шайе. А если не оценит, то возьму Чу-чу под мышку и уйдем с ним далеко-далеко. Будем странствующая дева и её милый монстрик.

— Если, конечно, выберусь, — пробормотала я под нос.

Внезапно что-то привлекло мое внимание — едва заметный отблеск света, исходящий из небольшой щели в каменной кладке напротив. Ранее я считала, что эта стена глухая, но теперь что-то подсказывало мне, что это не так.

Поднявшись на ноги, я осторожно подошла к стене. Нащупав едва заметный шов между камнями, надавила на него, и, к моему удивлению, один из камней слегка сдвинулся внутрь. Я затаила дыхание и осторожно толкнула его сильнее. Камень поддался, и с тихим шорохом открылся небольшой проход, ведущий в крохотную скрытую камеру.

Мое сердце учащенно забилось, когда я заглянула внутрь. В камере, освещенной лишь тусклым светом факела, я увидела спину существа, которое явно не принадлежало к роду человеческому. Демон. Он лежал на грубой каменной платформе, свернувшись калачиком, и казался спящим.

Минуточку… не может быть… Это как вообще? Там же точно ничего не было!

«А ты разве поинтересовалась, куда именно отвели демона?» — хмыкнул внутренний голос.

Не поинтересовалась. Я в тот момент перевела взгляд на стражника, который спешно отвернулся, будто чего-то боялся. Демона утащили куда-то вправо. И всё. Больше ничего не было.

То есть, получается, что я нахожусь не в глухом углу. Но темница построена так, чтобы узники думали, что рядом никого нет. Или все же есть, но далеко.

— А архитекторы императрицы Тхаммарат знали своё дело, — прошептала я одними губами. — Пожалуй, не отказалась бы с ними познакомиться.

После чего замерла, боясь даже дышать. Демон выглядел внушительно: его кожа была красноватого оттенка, покрытая странными узорами, а от плеч к спине тянулись острые, словно крылья, наросты. Длинные когтистые пальцы покоились на камне, а дыхание было медленным и ровным.

Как такое возможно? Вот тебе и глухая преграда. Не удивлюсь, что в камни этих стен вставлены какие-нибудь артефакты, что искажают пространство.

Это натолкнуло на мысль, что можно обдумать это для будущего побега. Надеяться на помощь извне не особо получалось. Пусть там остались Киет, Ханг Хулун и мастер Шайя, но кто знает, что сделает Танхва, как только они попытаются что-то провернуть?

Глава 3

Демон был воплощением нечеловеческой красоты, словно сошедший с древних запрещенных свитков из дальней части императорской библиотеки. Настолько дальней, что туда пускают тех, кто достиг совершеннолетия.

Его кожа имела красноватый оттенок. Да, я это говорила. Но настолько впечатляет, что невозможно не повторяться. Гладкая и без единого изъяна, она блестела в тусклом свете факела, подчеркивая рельеф его идеальных мускулов. Ужас какой, в голове сплошные красивости, но иначе описать не получается. Высокий и стройный, демон был жутко силен, но его движения были плавными и грациозными, как у танцора.

Его лицо было одновременно угрожающим и притягательным. Хочется смотреть и смотреть. Густые иссиня-черные волосы, спускающиеся до плеч. Глаза — золотистые, с вертикальными зрачками, как у змеи, — смотрели на меня со спокойным интересом. Узкие губы изогнулись в легкой улыбке, но эта улыбка не была дружелюбной — в ней читалась насмешливая ирония и скрытая угроза.

В правом ухе сверкала серьга из чистого золота, напоминая миниатюрную змею, обвивающую его ухо. Голова змеи, изогнутая и детально проработанная, завершалась маленьким рубином, сверкающим, как капля крови.

Тело змеи было покрыто мельчайшими чешуйками, искусно выгравированными на поверхности золота, что придавало ей удивительно реалистичный вид. Она обвивала ухо так, что её хвост свисал вниз, заканчиваясь маленьким изумрудом, который мягко покачивался при каждом движении.

Демоны явно хорошо относятся к змеям. Иначе он не стал бы это носить. А змеи — дальние родственники драконов. Поэтому, если вдруг демон решит, что драконы — это плохо, то скажу, что я — родственница змеи.

Его верхняя одежда чем-то напоминала китайское ханьфу, но с уникальными элементами. Красно-оранжевая ткань, из которой она была сделана, мерцала в тусклом свете факела, создавая впечатление, что одеяние соткано из самого заката. На плечах и груди вышиты сложные узоры, изображающие загадочных существ, которые, казалось, оживали при каждом движении. Вышивка была выполнена золотыми нитями, что придавало его облику дополнительную роскошь.

На талии широкий пояс, украшенный крупными драгоценными камнями. Судя по всему, это было не только статусное украшение, ремешки и петли показывали, что можно прикрепить и оружие, и магические предметы.

Штаны из плотного материала, такого же цвета, что и верхнее одеяние. Они были свободными, но при этом подчёркивали его мускулистые ноги, позволяя двигаться свободно. Сандалии, украшенные золотыми ремешками, которые плотно обхватывали его щиколотки. Значит, драться в них он тоже может спокойно.

На запястьях находились массивные браслеты, сделанные из драгоценных металлов и инкрустированные редкими камнями. Они издавали тихий мелодичный звон при каждом его движении. На шее ожерелье с крупным амулетом в центре.

Вообще я так детально не разглядываю кого-то, но в первый раз демон стоит так близко. Поэтому следует подметить каждую деталь. Возможно, это потом спасет жизнь. Или хотя бы в чем-то поможет.

Кроме этого… Демон не производил впечатление дикаря. По разговорам людей кланов было сложно понять, что они представляют из себя. Но вот все время создавалось впечатление, что демоны — отсталые по сравнению с нами.

Я, конечно, не знаю, как там все обстоит в демонском царстве-государстве, но одежда и украшения впечатляют.

Ла-гуа замер в воздухе, тоже разглядывая демона. Я, не делая резких движений, поднялась на ноги, не сводя глаз с незваного гостя.

— Какой нежный цветок, — произнес демон на удивление приятным низким голосом, в котором было эхо храмового гонга. — Что ты тут делаешь?

— Сажаю рис, — невинно ответила я. — А что можно тут делать ещё?

Он лишь усмехнулся, золотистые глаза блеснули.

— Остроязыкая. Интересно. Хотя, наверное, за это тут и сидишь.

Не спрашивает — утверждает. Правда, взгляд стал помягче, да и интереса там побольше теперь. Кажется, хочет понять, что за дамочка перед ним. Одежду мою он тоже отметил, но мало ли… Все же меня ухватили с дороги, поэтому особо разодеваться мне было не к чему.

— Меня зовут Чомрат, — вдруг представился он. — И, похоже, нам с тобой предстоит выяснить, что каждый из нас делает в этом месте.

После чего протянул мне сжатый кулак. Но… жест не выглядел, как угроза или попытка напугать. Скорее, как аналог рукопожатия.

Я не понимала, что именно делать, но стоять столбом — не выход.

Молчать? Глупо. Скрыть имя? Тоже полный бред. Ой, вы знаете, я не императрица, я тут так посидеть решила.

Ла-гуа тихо зашипел, его лепестки дрожали от напряжения. Я, не отводя взгляда от Чомрата, сделала глубокий вдох. Время, казалось, снова замедлилось. Пхланг текла по моему телу, подготавливая к любым неожиданностям.

Поэтому ничего не оставалось, как протянуть кулак в ответ и сказать:

— Меня зовут Сойлинг.

От прикосновения к руке демона по телу пронесся жар. Меня коснулась сила, совсем не похожая на мою. Внутри будто вспыхнула молния.

— Ты не боишься меня, — заметил Чомрат, его улыбка стала чуть шире, и в ней блеснуло что-то непонятное. — Это удивительно.

— Не то чтобы не боюсь, — ответила я, продолжая смотреть ему в глаза. — Скорее, не понимаю, почему ты здесь оказался. Да и думала, что за этой стеной ничего нет.

Глава 4

Через некоторое время я осталась с Ла-гуа. Все же охранники то и дело появлялись, поэтому не стоило демонстрировать наш маленький секретик. В какой-то момент я вдруг услышала гулкие шаги. Кто-то приближался, шагая по коридору. Шаги звучали решительно и властно, что заставило меня насторожиться. Кто бы это ни был, он явно не боялся находиться здесь.

Ах да, как же я сразу не додумалась? Это мог быть только один человек.

Нынешний император. Ну или по крайней мере человек, который себя им возомнил.

Интересно, что на уме у папочки, если он решил явиться лично? Почему это он решил почтить меня своим визитом?

Шаги стихли прямо перед дверью моей камеры. Замок громко щелкнул, и тяжелая дверь медленно открылась. В проеме появился Танхва.

Весь такой облаченный в роскошное одеяние из серебристого шелка, расшитого сиреневыми и голубыми лотосами. Специально, что ли, наряд готовил?

Его лицо было скрыто под маской, украшенной драгоценными камнями и сложными узорами. Из-под маски виднелись лишь глаза — холодные и безжалостные, сверкающие как два кусочка льда.

Что это он свой лик прячет?

На голове Танхва носил сложный золотой убор с высоким шпилем, украшенный перьями и драгоценными камнями. Его руки были затянуты перчатками, инкрустированными рубинами и изумрудами, а на пальцах сверкали массивные кольца. Всё его обличие излучало силу и величие, заставляя всех, кто на него смотрел, почувствовать свою ничтожность. Тьфу. Если продать все, что на нем, сможет жить целая деревенька месяц.

Но вернемся к закрытом телу.

«Возможно, опасается чьей-то пхланг? Зуб даю, что одежда будет с особой защитой от магии, иначе зачем все это? Произвести впечатление? Да меня, в общем-то, уже впечатлили, чего уж там», — мысленно отметила я.

Я смотрела на него, и удивление сменялось угрюмым интересом. Почему он здесь? Что могло заставить его лично прийти в темницу, чтобы увидеть меня? Хочет озвучить дату казни?

— Сойлинг, — его голос прозвучал низко и властно, эхо разнеслось по каменным стенам. — Ты знаешь, почему я здесь?

Я только приподняла бровь, чувствуя, как мой интерес растет с каждым его словом. Куда уж мне, ничтожной, что-то знать? Излагай, мой лотос. Хотя больше он похож на павлина.

— Нет, ваше величество, — ответила я, стараясь говорить спокойно, хотя внутри всё кипело от раздражения. — Я не знаю, почему вы решили посетить меня лично.

Тишина. Пытается понять: говорю правду или издеваюсь. Наверное, прежняя Сойлинг и не подумала бы о втором, но сейчас у Танхвы есть серьёзные основания не верить моим невинным глазам.

Император сделал шаг вперед, его взгляд был пронизывающим и безжалостным.

— Сойлинг, ты была моей дочерью. Я так тебя любил.

О-о-о, началось.

Нет, папаша, этим меня не возьмешь. Кого любят — в тюрьму не сажают. Поэтому завязывай-ка ты с художественным свистом.

Я выжидательно на него смотрела. Это явно шло вразрез с планами Танхвы.

— Кто ты?

— Сойлинг Сопха из рода Вечерних лотосов.

— Моя дочь — нежный цветок. А ты — алчная тигрица, жаждущая власти.

— Так хорошие учителя были.

Танхва умолк, уставившись на меня. Да, не ждал. Но как уж есть.

Он прищурился. Левую руку обвило голубое холодное пламя. Оно так трещало и переливалось, что мне стало страшновато. Его пхланг завораживала. Наверное, такая должна была бы быть и у Сойлинг, но что-то пошло не так. И теперь приходится много работать, чтобы сила была хоть немного подобна такой мощи.

— Ты и демон, которого держат в соседней камере, представляете интерес для меня, — внезапно сказал он совершенно деловым тоном. — Я пришел, чтобы выяснить, насколько вы полезны для моих целей.

Мой взгляд невольно скользнул к скрытой камере, где находился Чомрат. А дело ставится интереснее. Но что за цели? Получится сторговаться?

— И какие цели вы преследуете, ваше величество? — спросила я, пытаясь понять его мотивы.

Танхва снова улыбнулся, его губы изогнулись в едва заметной усмешке. Вот этого не надо.

— Всё в своё время, Сойлинг. Сейчас мне важно понять, готовы ли вы служить мне или станете моими врагами. От этого зависит ваша судьба.

Как пафосно, однако. Уже казнить меня передумал. Ну, почти.

Он хочет игру, и я понимала, что ставки в ней высоки. Но, если согласиться, то можно провернуть то, что мне нужно.

Танхва не спешил делиться подробностями, явно упиваясь моим дискомфортом от неизвестности. Его присутствие было похоже на тяжелое покрывало, которое окутывало всю темницу. Я попыталась сохранить спокойствие и сосредоточиться на его словах, понимая, что эта встреча может стать решающей.

— Сойлинг, — начал он снова, его голос был холоден, но в нем чувствовалась скрытая сила. — Ты уже проявила себя. Казнить тебя — сейчас неразумно. Пусть ты и совершенно забыла о нашем уговоре, решив прибрать трон себе. Но в этом мире выживают не только сильные, но и те, кто умеет находить союзников. И сейчас я предлагаю тебе выбор.

Глава 5

На пальцах Чомрата вдруг вспыхнули рубиновые искры, заплясали по всей ладони. Глядя на них, я ощутила внутри странный жар. Демоническая пхланг. Вот какая ты. Увиденное завораживало и не давало отвести взгляда.

Ла-гуа рядом парил и молчал, хотя я ждала от него массы комментариев. Но, кажется, продемонстрированная сила не давала и ему отпустить какую-то остроту.

Я прекрасно понимала, что это всего лишь капля силы. Никто не будет тут показывать истинную мощь. Но все же впечатлилась. Демоническая пхланг была… густой, вязкой, ощутимой даже на расстоянии.

«Она как кровь, — отрешенно подумала я. — Если сила клановых людей — это воздух, то у демонов — кровь».

Ни то, ни другое не хуже и не лучше. Просто они разные. Поэтому и впечатление производят тоже разное. Ла-гуа наблюдал за происходящим молча. Готова поклясться, что он хмурится — вон как колышутся тычинки.

Ла-гуа осторожно приблизился к Чомрату, его движения были очень плавными, как у тени. Я наблюдала, как маленький лотос скользил по воздуху, словно проверяя, нет ли опасности. Хотя, куда уж опаснее… Мы в тюрьме, а рядом с нами — демон.

Чомрат стоял у стены, его лицо оставалось невозмутимым, но я видела, как его пальцы начали светиться алой магией. Тонкие линии энергии медленно пробежали по его коже, словно раскаленные вены, готовые в любой момент взорваться.

Ла-гуа на мгновение замер, настороженно глядя на вспыхнувшие пальцы демона. Да, согласна, приближаться не очень хочется.

— Чомрат, — начал Ла-гуа, его голос был тихим и даже успокаивающим. — Мы на одной стороне. Не надо вот так вот полыхать и всё такое.

Про одну сторону он, конечно, поспешил, но я понимала Ла-гуа. Стоит хоть как-то убедить в нашей искренности.

Чомрат поднял руку, и алая магия засияла ярче, озаряя его суровое лицо. Я видела, как его глаза сверкнули, в них не было ничего человека.

— Почему я должен доверять тебе, маленький дух? — спросил он, его голос был низким и угрожающим. — Я не привык полагаться на тех, кого не знаю.

Ла-гуа медленно кивнул, насколько это возможно лотосу, признавая его слова.

— Я понимаю, — сказал он, его голос оставался ровным. — Но, если мы хотим выбраться отсюда и противостоять Танхве, нам нужно работать вместе.

Чомрат хмыкнул, его магия слегка угасла, но всё ещё сверкала на кончиках его пальцев.

Меня же это несколько начало раздражать. Нашли время поиграть в достоинство. При этом диалог моего участия вообще не предполагает.

Но в тоже время я смотрела на эти вспышки алого света, чувствуя, как внутри меня растет странное и совершенно необъяснимое чувство. Магия Чомрата была одновременно пугающей и прекрасной. Она излучала силу и опасность, словно огонь, который может как согреть, так и уничтожить.

Каждая искра, каждое движение магии вокруг его пальцев — это нечто. Это была чистая и необузданная пхланг, готовая вырваться наружу в любой момент. Я не могла оторвать глаз, чувствуя, как страх и восхищение переплетаются внутри.

Чомрат смотрел на Ла-гуа, и в его глазах мелькнуло что-то вроде одобрения. Алые линии пхланг вокруг его пальцев начали угасать, как угли, оставшиеся после костра.

— Хорошо, — сказал он, его голос был немного мягче. — Люблю смельчаков.

Ла-гуа надулся, но ничего говорить не стал.

— Что нужно сделать? — подала я голос.

Чомрат взглянул на меня, его выражение стало серьёзным.

— Ла-гуа, — начал он, его голос прозвучал так, что пробирало до костей. — Тебе нужно добраться до Дикого рынка. Там ты найдёшь одноглазого старика по имени Алача. Он скрывается среди торговцев и всегда носит изношенную синюю мантию. У него узорчатый пояс, на котором висит все подряд. Обычно это кожаный кошель, увешанный мелкими монетами, перьями и зубами животных. При ходьбе это всё добро звенит. Алача может прикладываться к вытянутому флакону с мутной жидкостью. Обрати внимание, на запястье у него резной амулет из слоновой кости, изображающий дракона, свернувшегося в клубок.

Ла-гуа внимательно слушал, не перебивая, но потом буркнул:

— Алача ваш, как исанская невеста из ремесленников. Но как я найду его среди стольких людей?

Чомрат слегка улыбнулся, но его глаза остались серьезными.

— Старик непростой, — продолжил он. — У него скверный характер, так что тебе придётся запастись терпением. Алача может быть груб и не любезен, но ему можно доверять. Когда найдешь его, передай эту искру с посланием. А найти не сложно — тебя поведет моя пхланг.

Он протянул руку, и на его пальцах вновь зажглась алая магия, формируя маленькую светящуюся искру.

Я почувствовала, как в воздухе задрожали невидимые волны энергии, будто сама природа откликалась на зов древнего заклинания. Чомрат коснулся одного из лепестков Ла-гуа и отправил в него искру.

Пхланг начала струиться по лепестку, впитываясь в него, как капли росы на утреннем солнце. Лотосовый лепесток засиял, преобразившись из белого в насыщенный красный, будто наполняясь жизненной силой. Я следила за каждым движением Чомрата, завороженная этим процессом. Казалось, что сама кровь земли текла через его пальцы к, наполняя его энергией и мощью.

Глава 6

Когда я пришла в себя, ощущение было словно пробудилась от долгого и глубокого сна. Медленно открыв глаза, я увидела потолок, украшенный резьбой и узорами, похожими на те, что бывают в традиционной тайской архитектуре. Потолочные балки были сделаны из тёмного дерева, и на каждой из них достаточно искусно вырезаны непонятные мне символами. В воздухе витал слабый аромат сандала и жасмина, успокаивая и привнося ощущение умиротворения.

Я лежала на мягкой постели с шелковыми простынями, которые приятно холодили кожу. Постель была покрыта красочным одеялом с узором из лотосов и драконов. А ничего так, очень недурственно.

Медленно приподнявшись, я осмотрелась вокруг, стараясь понять, где нахожусь.

Просторная комната, в углу которой стоял небольшой алтарь, украшенный статуэтками и подношениями из цветов и фруктов.

На стене висело тканевое панно с изображением духов у реки. На низком столике под панно находился чайник с несколькими чашками и тарелка с фруктами.

Я спустила ноги с кровати и встала, чувствуя, как мягкий ковёр касается моих ступней.

— А ничего так помещение, — пробормотала я под нос. – Знать бы только, куда меня занесло.

Сделав несколько шагов, я подошла к одному из окон и осторожно приоткрыла ставни. Взгляду открылся вид на красивый сад, полный экзотических растений. В центре сада располагался небольшой пруд с рыбками, а вокруг него – аккуратные дорожки и деревянные мостики. Пусть ночью мало что увидишь, но грамотно расположенные фонари давали увидеть чуть больше.

Ничего себе. Если поначалу я думала, что нахожусь в доме крепкого середняка со стремлением стать выше в обществе, то сейчас виду, что… стремление давно осуществляется.

Я попыталась восстановить в памяти последние события: Чомрат, огненный вихрь, и затем темнота. Где же он сейчас? И почему я здесь? Прибыли ли мы на место?

Мои размышления прервал мягкий звук открывающейся двери. Я обернулась и увидела Чомрата, стоящего в дверном проёме. Он выглядел спокойно, его лицо излучало уверенность и силу.

— Ты наконец-то очнулась, — сказал он, подходя ближе. — Мы в безопасности. Это место будет нашим убежищем на некоторое время.

Я не успела ничего ответить, потому что за ним появилось ещё одно действующее лицо.

— Чомрат, тебя укусил чаррай? – проскрипел он. – Ты зачем приволок девицу? Неужто нельзя с этим как-то потом?

— Это не просто девица, — усмехнулся Чомрат, не отводя от меня взгляда.

Алача фыркнул, как лесной кот. Обошел массивного демона и пристально уставился на меня. По телу пробежали мурашки. Мало приятного, честно говоря.

Синяя мантия выглядела настолько поношенной, что местами ткань превратилась в тонкую паутину. Под мантией можно было заметить простую льняную рубашку с короткими рукавами, запыленную и выцветшую от времени. На поясе и правда висела куча побрякушек.

Да, тут и монеты, и перья и зубы животных. Амулет из слоновой кости. Выглядит, кстати, как очень дорогая вещь, но настолько ловко спрятана среди остального барахла, что сразу и не догадаешься об истинной ценности.

На запястьях Алачи красовались кожаные браслеты, каждый из которых был украшен мелкими деревянными бусинами и зубами какой-то крупной рыбы. Эти браслеты выглядели как древние артефакты, имеющие свою историю и предназначение.

На шее старика висели два амулета. Первый — длинный плетеный шнурок с кулоном в виде головы тигра. Второй амулет был сделан из меди и изображал солнце, олицетворяющее жизненную энергию и просветление. Тоже, что ли, верит в Солнцеглаза? Точнее, служит ему. Амулеты странно перекликались между собой, создавая своеобразную гармонию.

Седые волосы были собраны в хвост тонким кожаным ремешком, украшенным крошечными бусинами.

Кожа была странного оттенка — местами синеватая, что придавало ему вид существа... даже не знаю, как правильно это сказать… Не совсем живого. Эти пятна были особенно заметны на его висках и под глазами, делая его схожим с пхи.

Левый глаз Алачи был закрыт кожаной повязкой, потёртой и потрескавшейся от времени, но аккуратно завязанной. Повязка была темно-коричневого цвета, как старая дублёная кожа, и казалась частью его самого. Правый глаз Алачи, единственный открытый, светился живым огоньком. Его взгляд был проницательным, острым, словно мог видеть сквозь любые преграды.

Кажется, я ему не понравилась. Тем не менее, агрессии старик не показывал.

— Ладно, я понял. Только вот величеством называть не стану, — сразу отрезал он. – Здесь все по-простому.

— Сад у вас не очень простой, — заметила я.

— Люблю садоводничать, — осклабился Алача, демонстрируя клыки, которые никак не назвать человеческими.

По позвоночнику пробежал холодок.

— Алача, хватит, — сказал Чомрат.

В тоне его голоса скользнули угрожающие нотки, однако старика это ни капли не впечатлило. Он только пожал плечами.

— Сами разбирайтесь. Я тебя предупреждал. Пошёл я за ужином.

Чомрат проводил его мрачным взглядом, потом качнул головой:

— Что поделать, он действительно очень умен и полезен.

Глава 7

Поначалу я колебалась, стоит ли говорить о моей связи с призраками, но потом поняла, что рано или поздно это всё же поймут. Чтобы отыскать тех же Муруи и Киета, нужны какие-то ресурсы. А их могут дать либо призраки, либо мудрецы из Обители горных вершин. Но мудрецы… Я пока что не хочу их в это втягивать. Да и там Ма-покронг. Лучше с ней не пересекаться. Ибо кто знает, что у неё на уме? Да, вряд ли она в восторге от действий Танхвы, но вряд ли примет меня в распростертые объятия. Поэтому прежде, чем договариваться с драконом, нужно раздобыть жаропрочные латы.

— Союзники — интересные и, главное, очень маневренные, — заверила я, искренне наслаждаясь салатом из папайи. — Кстати, это похищение или как?

На меня озадаченно посмотрели две пары глаз. Нет, полторы. Короче, три глаза.

— Чомрат, перед тем как покинуть тюрьму, ты просто закинул меня на плечо, как мешок с картош… рисом и перенес сюда.

— А ты хотела остаться? — искренне поинтересовался он.

Ты глянь, и взгляд такой невинный-невинный. Словно из нас двоих демон — это я. Впрочем, все может быть, все зависит исключительно от того, до чего меня тут доведут.

Но Чомрат прав. Оставаться мне совершенно не хотелось. Это мешало всему. Прежде всего остаться в живых. А без этого ничего не получится.

Однако перед тем, как озвучить свои планы, я прекрасно понимала, что должна больше узнать про находившихся со мной.

— Так что? — Я посмотрела в глаза Чомрату, решив не отвечать на его вопрос.

Ух, какие золотые. Смотришь — и просто падаешь. При этом нет ничего общего с золотом, что полыхало в храме Солнцеглаза. Совершенно другие ощущения.

— Не похищение, а взаимовыгодное сотрудничество, — хмыкнул он. — Согласись, вместе мы сможем больше.

Ещё бы знать, кто ты такой, парень. То, что не рядовой демон, это я уже поняла. Жаль, что на большее пока не способна, поэтому только и остается играть в гляделки. Если это завуалированное предложение сотрудничать, то… звучит слишком сказочно.

С другой стороны, а что я знаю о демонах? Кажется, есть куча нюансов, о которых я даже не подозревала. Однако раскрывать все карты Чомрату глупо. Я прекрасно понимала, что он не скажет, кем является на самом деле. Это меня раскрыл Танхва сразу и бесповоротно. Жалела ли я? Немного. Но что уж поделать.

Поэтому я решила зайти с другой стороны:

— Какую культуру ты изучал в Исан?

Вопрос звучит, как: «Что ты тут делал, демон?».

Он прекрасно всё понял и улыбнулся. Только вот взрыв хохота Алачи заставил нас обоих вздрогнуть.

— Чомрат, давай ей покажем. Коль уж интересно.

Это предложение заставило меня насторожиться. Что-то в его тоне промелькнуло такое, что мне стало совсем не по себе. Однако отступать поздно, поэтому я улыбнулась и кивнула.

— Покажите.

Алача встал и жестом пригласил нас следовать за ним. Мы вышли из уютной комнаты в тёмный коридор, освещённый лишь мерцающими огоньками пхланг, нарочно раскиданной по пространству. Их тусклый свет отбрасывал длинные тени на стены, создавая ощущение, что мы входим в нечто древнее и таинственное.

«А Алача ничего такое мастер по освещению, — мысленно отметила я, с интересом поглядывая на мерцающую световую пыль. — Мне такого видеть ещё не приходилось».

Алача вёл нас через дом, и вскоре мы оказались во внутреннем дворе. Это место было совсем иным: здесь царила тишина и прохлада, несмотря на жару, пусть и царила ночь.

Он подошёл к непримечательной садовой фигурке и наклонился, чтобы поднять массивную каменную плиту, скрытую в тени кустов. Под плитой открылся узкий проход, ведущий вниз. Старик жестом пригласил нас спуститься первыми. Я бросила взгляд на Чомрата, и он кивнул, показывая, что всё в порядке.

— Вперёд, Сойлинг, — сказал он. — Это безопасно.

Я вдохнула глубже и сделала шаг в сторону прохода. Каменные ступени уходили в темноту, освещаемую лишь слабым светом факела, который Алача взял с собой. Там не работает пхланг? Очень интересно. Спускаясь всё ниже, я ощущала прохладу и сырость подземелья, аромат земли и камня.

Проход был узким, стены — шершавыми и холодными на ощупь. Казалось, что мы спускаемся всё глубже и глубже в недра земли. Наконец, лестница закончилась, и перед нами открылось широкое подземное помещение.

Тусклый свет факела Алачи выхватил из темноты очертания старинных колонн, покрытых древними письменами и изображениями мифических существ. Пол был выложен гладкими каменными плитами, по которым вились причудливые узоры.

— Добро пожаловать, — сказал Алача, его голос эхом разлетелся по подземелью. — Люблю это местечко, хоть тут и темновато.

Я замерла, испытывая смешанные чувства: страх, любопытство и легкое волнение. А ещё… искреннее удивление, что такое возможно. С виду был обычный сад. Приведенный в порядок, но не вызывающий лишних вопросов. А тут смотришь и не можешь понять, кто это построил.

— Откуда это все? — пораженно выдохнула я.

— Императрица Исан и не знает? — невинно уточнил Чомрат.

Можно было огрызнуться или высокомерно промолчать, но я понимала, что лучше от этого не станет. Делать вид, что ты знаешь то, о чем понятия не имеешь, есть смысл только в конкретных ситуациях, где потом сможешь получить выгоду. Сейчас же лучше прикинуться глупенькой и маленькой, чтобы меня не считали серьёзным врагом. Поэтому только выдохнула и посмотрела в пол:

Глава 8

После этого на меня смотрели с уважением. Правда, легче от этого не стало. Королю призраков нужно передать весточку, при этом изложить ситуацию и сообщить, что я приведу к нему демона. Да-да, прямо в Ганчхон. Понравится ли это Пхи Ксаату? Не уверена, но иного выхода нет. Вариант сбежать от Алачи и действовать в одиночку меня совершенно не привлекает. Поэтому придется рискнуть. Ничего другого не остается.

— Мне нужен Ла-гуа, — сказала я. — Он поможет доставить сообщение в город призраков.

Алача хмыкнул, но больше ничего не сказал. Только дал знак, чтобы мы поднялись наверх.

Через некоторое время лотос оказался рядом, сияя голубой пыльцой.

— Ла-гуа, — начала я. — Мне нужно, чтобы ты отправился в Ганчхон и передал весточку Пхи Ксаату.

Ла-гуа явно такого не ждал.

— В Ганчхон? — фыркнул он, его голос был полон ворчливого негодования. — Это же далеко! Я не долечу на своих лепестках! Ты их видишь? Я еле нашёл стари… — Он зыркнул в сторону хозяина дома, но тот даже не изменил позы. — Вот!

Лепестки Ла-гуа затрепетали на подобие крыльев, подчеркивая слабость. Что ж… путь до Ганчхона действительно представлялся серьёзное испытание. Ла-гуа все же не птица.

— Ла-гуа, я понимаю, это непросто, — мягко сказала я, пытаясь успокоить его и скрыть собственную растерянность. — Нужно подумать, что делать. От этого зависит от наше будущее.

Я посмотрела на Чомрата и Алачу.

— Нам нужна помощь.

— Мы можем подготовить тебя к путешествию, лотос, — вдруг сказал Алача, задумчиво глядя на него. — Снабдить кое… чем.

— Подготовить — это как? — настороженно поинтересовался Ла-гуа, явно предчувствуя что-то.

Алача хмыкнул, видимо, довольный произведенным эффектом, и шагнул чуть в сторону.

Он поднял руку и начал рисовать в воздухе символы, которых ранее я никогда не видела. Его пальцы двигались уверенно, оставляя за собой следы светящихся извилистых иероглифов, которые постепенно складывались в сложный узор. Свет становился всё ярче, и воздух вокруг него начал дрожать, наполняясь энергией, подобной пхланг.

Внезапно из светящегося узора вырвался поток тумана, и перед нами появилась большая летучая мышь-призрак. Её прозрачное тело мерцало в полутьме, переливаясь оттенками синего и серебристого. Крылья мыши были огромными и тонкими, похожими на паутину, и при каждом взмахе они издавали тихий шелест. Внутри полупрозрачного тела можно было различить тени костей и сосудов, светящихся призрачным светом.

Я смотрела на неё, широко раскрыв глаза.

Голову летучей мыши венчали рога, изогнутые назад, а глаза светились мягким голубым светом, создавая впечатление мудрости и безумно древнего существа. Её нос был заострённым, придавая всему существу зловеще-забавный вид.

Мышь зависла в воздухе, плавно покачиваясь на месте, её взгляд был устремлён на нас, как будто она оценивала.

Дожили. Летучие мыши меня ещё не оценивали.

— Это цуйхи, — пояснил Алача, опуская руку. — Она сможет доставить Ла-гуа в Ганчхон быстро и достаточно безопасно. Главное, хорошо держаться.

Я смотрела на цуйхи с недоверием и восхищением. Осторожно подошла ближе, изучая удивительное создание.

— Откуда такое чудо? — спросила тихо.

— Это призрачный зверь. У пхи таких много, — сказал Алача. — Эта вот решила пойти за мной. Знаете ли, если находит себе хозяин, то верна до конца.

Я покосилась на него. Решила пойти? Значит, Алача что-то покинул. Скорее всего, Ганчхон, но об этом я вряд ли узнаю.

— Она действительно сможет помочь? — все же насторожено спросил Ла-гуа, всё ещё сомневаясь.

— Безусловно, — ответил Алача с уверенностью. В его голосе мне почудилась гордость.

Лотос аккуратно устроился на спине призрачной летучей мыши, вытянул лепестки и обхватил ими её шею. Цуйхи слегка подалась вперёд, словно проверяя равновесие, а затем взмахнула своими огромными крыльями.

— Ла-гуа, будь осторожен, — сказала я. — Мы будем ждать твоего возвращения.

— Ну постараюсь, — пробурчал он.

Летучая мышь поднялась выше, её крылья издали мелодичный свист, когда она взмыла в ночное небо.

— Надеюсь, они там не подерутся, — вдруг проворчал Алача. — У твоего лотоса, знаешь, характер ещё тот.

— А что такое? — спросила я, не отводя взгляда от неба. Жаль, что уже не разглядеть и следа.

— Видела бы ты, как он вел себя, когда нашел меня, — хмыкнул он. — На тебя когда-нибудь нападал цветок с бутылкой?

Я только покачала головой. Ла-гуа… ну что за манеры. Однако осуждать его в любом случае не собиралась. Ведь мы выбрались из тюрьмы благодаря нему. Поэтому цель оправдывает средства.

Нам пришлось вернуться в дом — стоять в саду все равно не было смысла, а вниз меня никто не приглашал. Я максимально попыталась запомнить все увиденное, но это единственное, что сейчас было возможно сделать.

Особо говорить не хотелось. Во всяком случае, не на важные темы. Наша беседа походила на кружение вокруг раскаленных углей. Вроде бы и хочется подойти поближе, но ступне слишком горячо. А если ходишь по кругу, то невозможно кого-то догнать.