Спаси меня. Твоя Ева

1.

Ева.

Большой зал отеля был наполнен гостями. Богатеи и элита. Лживые и фальшивые друзья. Улыбаются, а в глазах ­– лёд.

Мы все участники красивого фарса. Это просто закон декораций жизни. Все так живут. Все так женятся.

Сегодня день моей свадьбы. На мне чудесное, воздушное и жутко дорогое платье, за стоимость которого можно было бы купить хорошее авто. В ушах и на шее – дорогие украшения, а на пальце – обручальное кольцо. Очень красивое и, конечно же, тоже безумно дорогое. Мою руку сжимает муж.

Родион – довольно привлекательный мужчина. Старше меня почти на пятнадцать лет, но выглядит молодо и подтянуто. Он – солидный бизнесмен, у него сеть аптек и своя лаборатория по производству лекарственных препаратов, и потому мы смогли позволить себе такую шикарную свадьбу по последней моде – в холле презентабельного отеля.

Он нарядил меня, как куклу. Хвастается всем, как куклой. Да я и есть теперь чёртова кукла. Что хочет со мной, то и делает. А захочет – вообще убьёт. И поэтому мне придётся его любить, если я… просто хочу жить.

Честь или жизнь?

Ещё недавно я бы ответила однозначно – честь. Но когда над тобой вдруг завис дамоклов меч – гораздо больше хочется жить. Если я буду мёртвая, то и честь мне станет не нужна…

В день свадьбы невесты всегда светятся счастьем. Я тоже мечтала о красивом платье, о таком, которое на мне сейчас, о таком отеле, где проходит наша свадьба. Как и любая незамужняя девушка мечтает о красивой свадьбе. Муж старше, мудрее, но все равно красивый и солидный, кольцо на пальце довольно тяжёлое и непривычно ощущается на пальце из-за такого количества каратов. Всё, как я мечтала, за исключением одного – мой муж мне противен. Он вынудил меня стать его женой по многим причинам…

Вместо счастья на моём лице лишь восковая маска. Я никакая. Мне лишь страшно и противно. Никто не знает, что обещал сделать со мной Родион – со мной и моим отцом, – если я не буду с ним. Он – страшный человек. Его боится весь город за стабильно сволочной характер. Он строг и суров даже с партнёрами, а став практически монополистом в сфере фармацевтики, он совсем захватил этот город в данной отрасли. Родион Измайлов не только производитель препаратов, но и сам же их распространяет в собственной сети довольно дорогих аптек, а также успешно выживает конкурентов самыми грязными способами. Он ходит по головам и ни перед чем не остановится. Этот бизнес и так очень грязный, хотя, по сути, любой бизнес становится таковым, когда достигает определённого уровня, в связи с чем у Родиона много врагов и недоброжелателей.

Что до меня, то я студентка последнего курса института международных отношений. Мне остался один год до получения диплома переводчика с английского и итальянского языков. Помимо прочего, я работаю на модельное агентство, по большей части именно фотомодель. Меня печатают в различных рекламных кампаниях белья, одежды, снимают в рекламе. Частенько после занятий я несусь на съёмку. Устаю жутко, но оно того стоит. В своём городе в сфере моделинга я довольна популярна и известна.

Росла в обеспеченной семье, правда, с одним только папой. Мама давно умерла, папа тяжело переживал её потерю и так и не женился больше.

Мой отец тоже держит сеть аптек, которая значительно уступает и по раскидистости сети, и по оборотам бизнеса Родиону. Именно фармацевтика стала однажды камнем преткновения для нас троих: отца, меня и Родиона Измайлова.

Никак не могу принять, что теперь я — госпожа Измайлова, и меня уважают издалека на всякий случай, просто потому что я жена супер-мега-провизора этого города. Он улыбался гостям и держал мою руку, пока мы сидели на специальном подиуме для жениха и невесты и принимали поздравления. Мы выглядели со стороны довольно мило. И никто из них не знает, какой Родион на самом деле. Или знают, но делали вид, что НЕ знают, и улыбались ему в лицо.

– Горько!! Горько!! – заголосили гости в очередной раз.

Родион властным жестом повернул за подбородок моё лицо и прильнул к губам. Он целовал меня от души, прямо даже облизывал, как будто мы здесь одни. Всегда казалось, что на свадьбе неприлично вот так, но Измайлову плевать на всех. Он что хочет, то и делает. Лишь бы не трахнул при всех, и то ладно.

Родион меня целовал, а в моей голове бились мысли: «когда же эти гости заткнутся уже?» и «нет ли в природе таблеток, подавляющих рвотный рефлекс?» Я даже не ем ничего – боюсь, вывернет прямо муженьку на свадебные брюки.

– Горько! Горько-о-о-о-о!! – снова завопили гости.

Да блин, опять? Мы же только что целовались!

Руки Родиона легли на мою талию и ощутимо сжали рёбра, которые и так беспощадно сдавливал корсет, заставляя повернуться к нему. Снова поцелуй – властный, грубоватый, ни капли нежности. Да она и не нужна мне. Я продолжила давить рвотный рефлекс.

Даже не хочу думать о брачной ночи. У нас с Родионом, правда, уже всё было – один раз. Я не хочу об этом вспоминать даже. Я не девственница давно. Но мысль о сексе с ним заставляет сердце биться нереально гулко и быстро, потому что я просто не знаю, как мне расслабиться под ним. Его касания вызывают жгучий протест внутри, но я должна покориться ему. Я не хотела его, и сейчас не хочу. У меня нет выбора. Закрыть глаза и потерпеть. Я смогу. Наверное.

Вечер плавно подошёл к концу, Родион попрощался с гостями от лица нашей семьи и твёрдо ухватил меня за руку.

– Вставай. Пошли. И без фокусов, – сказал он мне почти на ухо, улыбаясь дружелюбной улыбкой гостям, что продолжали ему кивать, покидая зал.

Я подчинилась. Подхватила подол платья и встала на ноги. Муж потянул меня за руку и заставил сойти с подиума. Повёл вглубь отеля. Для нас подготовлен номер для молодожёнов. Именно туда мы и направились.

Двадцать этажей на лифте. Длинный коридор с коричневым ковром. Возле одной из многих одинаково шикарных дверей мы остановились. Родион провёл магнитным ключом по замку, и он тихо щелкнул, открывая нам дверь. Муж вошёл первым, завёл меня, и дверь захлопнулась за нами сама, отрезая нас от всего, что осталось позади.

2.

Ещё несколько месяцев назад я была довольно беззаботной девчонкой двадцати трёх лет, которая спешила из института домой. Мне необходимо было переодеться, принять душ и собираться на съёмку. Забежав домой, нос к носу столкнулась с каким-то мужиком в пиджачке.

– Ой, извините, – сказала я, ткнувшись в него чуть ли не носом.

И чего возле двери встал? Места, что ли, мало в доме у нас?

– Извиняю, – кивнул мужчина, разглядывая меня весьма детально.

Наверное, какой-то папин партнёр. Я привыкла к тому, что в доме часто бывают подобные гости, а так же к тому, что они меня во все глаза осматривают, если эти гости – с членом. Я в рекламе снимаюсь, у меня красивое тело и лицо, совершенно нормально, что мужчины заглядываются на меня. Пока он смотрел мне вслед, я бежала вверх по лестнице, оставляя его далеко внизу.

***

Родион.

Девчонка врезалась в плечо и подняла свои карие глаза на меня. Пока я застрял на пороге, отвечая на сообщения в телефоне, она как раз открыла дверь и влетела в меня. Я видел её впервые и даже как-то засмотрелся.

Дочка, что ли, Кнурова? Надо бы узнать. Красивая. Особенно сиськи. И зад. Да вообще вся – просто куколка. Сладкая. Оттрахал бы по полной.

Пока смотрел, как колыхаются её чертовски аппетитные булочки, когда она перебирала тонкими ногами по лестнице, спустился и Кнуров. Я уже ждал его возле диванов, вертел в руках свой смартфон, который не затыкался почти никогда и периодами так бесил, что я просто расхерачивал его об пол, о стенку, о чью-то башку… Когда как. Как пойдёт и кто под руку подвернётся. Телефоны у меня менялись так же часто, как и девушки.

– Родион Петрович! Рад, – протянул он мне руку.

Я перестал вертеть телефон в руке, уставился на его ладонь, будто бы он протянул мне кусок говна, и холодно вернул взгляд на него.

– А на хер не хочешь сходить, Кнуров?

Он тут же стушевался. Знает, гад, как я не люблю, когда он ерепенится.

Кнуров Андрей Борисович – мой партнёр. Сеть его аптек приносит мне важную долю прибыли. Один из моих самых больших реселлеров после меня самого и ещё пары бизнесменов. Но в последнее время он полюбил соскакивать с уходящего поезда, отказываясь в последний момент от моих поставок, а меня это ну вообще никак не возбуждает. Уселся на диван, положил ногу на ногу и посмотрел с укоризной на Кнурова, будто он мальчишка и напроказничал.

– Что ж ты делаешь, Андрюша?

– Родион Петрович, вы соблюдайте субординацию, пожалуйста. Я вам всё-таки не друг.

– Таких друзей я обычно закапываю, Андрюша.

Андрей Борисович побледнел. Достоверной информации у него нет, что я делаю с неугодными, но думаю, до него дошла молва, что они просто… иногда исчезают. Копперфильд ли тут помог, или я – никто ему не скажет в лицо. Бывает, и закапываю. Не сам, конечно – как можно, я испачкаю землёй пиджак от дорогого дизайнера. Кощунство ведь! Но на данный момент это была скорее шутка, чем реальная угроза.

– Итак, – я расставил ноги и уперся в колени локтями, подаваясь вперёд, ближе к сидевшему напротив Кнурову. – Какого чёрта ты не хочешь продлевать контракт со мной? Тебе больше не нужен «Ксиолит»*?

– Нужен. Как без него? Но цены ломишь, Родион Петрович.

– Так и товар качественный.

Не весь, но об этом он может только догадываться. А если и догадывается, то всё равно и бзнуть не посмеет об этом.

– У других поставщиков не хуже и дешевле. Поймите, мне невыгодно для бизнеса закупаться у вас.

Я немного помолчал. Я сам бизнесмен, и в чём-то, конечно, он и прав… Но моя жопа мне всяко ближе. Ладно, помашем перед ослом морковкой на удочке.

– У других поставщиков нет лицензии на «Ксиолит», и ты прекрасно об этом знаешь. Я делаю тебе скидку на всю закупаемую партию, так что цены практически сравняются с другими поставщиками. И ты продолжаешь брать товар только у меня.

Приказал скорее я ему, нежели предложил. Он посмотрел внимательно на меня, взвешивая все «за» и «против». Если цены почти сравняются, то ему какая разница? Тем более, что названный мной препарат есть действительно только у меня. Намного проще согласиться, чем пожинать плоды своего упрямства.

– Я подумаю.

Я достал из портфеля папку с документами. Кинул договор на стол, сверху шлёпнулась ручка.

– Нет. Подписывай. Я не буду ждать.

Андрей снова уставился на меня в растерянности. Но мне некогда с ним расписюливаться, и так выехал специально ради него. Больно рыбка крупная, чтоб дать ей сорваться с крючка.

– Не беси меня, Кнуров. Сам понимаешь, что наше сотрудничество выгодно обоим, а если будешь упираться – у тебя вообще бизнеса не станет. Я тебя так подставлю, что и аптеки потеряешь свои, и сядешь надолго. А там и сам уже сдохнешь. Ты ведь старый. Ты меня знаешь, я найду способ это сделать.

Кнуров нервно сглотнул, пожевал губы недовольно, молча взял ручку и расписался где надо. На весь год вопрос с ним решён.

– Слышь, Кнуров, – обратился к нему, убирая договор в портфель обратно, – девчонка тут пробегала длинноногая. Она тебе кто?

– Дочь, – хмуро ответил Андрей.

– Имя?

– Ева.

– Классное имя, – протянул я.

– Не смей к ней приближаться, – вскинулся Кнуров.

Ну да, мне очень страшно стало. Прямо передумал резко.

– Так, не надо мне угрожать, – холодно уставился на него. – Угрожалку поломаю. Вот адрес.

Кинул на стол визитку одного из моих любимых ресторанов.

– Жду её завтра в восемь. Не придёт – ты об этом пожалеешь.

– А если она не захочет?

– “Захоти” её, значит.

– Как я её заставлю? Ты в своём уме?

– Кнуров, мне плевать. Это твои проблемы. И у тебя их станет еще больше, если Ева не приедет в этот чёртов ресторан. Всё, удачи в начинаниях!

Встал, взял портфель, поправил пиджак и стремительным шагом вышел за дверь. Еще тогда в душе странным образом поселилось предвкушение от встречи с девчонкой.

3.

Аэропорт Берлина.

Ян.

– Sehr geehrte Passagiere! Die Landung auf dem Flug Nummer zweihundertdreiundvierzig beginnt. Gehen Sie bitte zur landelinie, – прозвучал ровный голос робота на весь аэропорт.

(Уважаемые пассажиры! Начинается посадка на рейс номер двести сорок три. Пройдите, пожалуйста, на линию посадки. – нем.)

Табло изменилось, показывая в первых строчках нужный мне рейс. Молча встал, взял небольшую спортивную сумку, перекинул ремень через плечо и пошёл на линию контроля. Мой паспорт и билет проверили и пропустили за турникет.

Твёрдым шагом прошёл по коридору, в конце которого меня встретила улыбчивая стюардесса.

– Guten Tag! Zeigen Sie bitte Ihr Ticket.

(Добрый день! Предъявите, пожалуйста, ваш билет. – нем.)

Протянул ей документы, которые девушка в форме еще раз внимательно просмотрела, а потом снова вежливо улыбнулась и вернула мне обратно.

– Kommen Sie bitte rein.

(Проходите, пожалуйста. ­– нем.)

Быстро нашёл своё место. Сумку закинул на багажную полку и сел в кресло. Как раз возле иллюминатора. Люблю смотреть на вид сверху, жаль, так быстро его прячут облака. Всё равно голова в этот момент будто отдыхает.

Самолёт набрал высоту, и теперь можно было отстегнуться. Слышен был лишь мерный гул мощного двигателя. Уже совсем скоро я вернусь домой.

Я не был в России уже пять лет. Четыре из них я служил в элитном отряде спецподразделения и работал на Израиль. Я работал наёмником. В России тоже. Зарабатывал этим на жизнь. Потому и провёл столько времени за границей, мне пришлось покинуть страну после громкого дела и сменить личность.

Год назад я ушёл из армии. Надоели войны и кровь, захотелось покоя. К секретным документам доступа не имел, а потому ограничений в передвижениях у меня не было после того, как контракт с армией Израиля закончился. Я отказался его продлевать и переехал в Берлин. Работал телохранителем в одной богатой семье.

С недавних пор меня нестерпимо потянуло домой. И пусть у меня там никого нет – мать давно умерла, отец ещё раньше, а младшая сестра не хочет знать убийцу, хотя я никогда в жизни не убивал по своей прихоти, – меня ждала моя земля. Моя Россия. Какая бы ни была, а я люблю её. Очень хочется вновь увидеть поля, леса и речки – этого нет ни в Израиле, ни в Германии. Таких, как дома – немного диких, но таких родных. А речки в Европе вообще настолько вонючие, что с ними даже рядом стоять неприятно, и купаться запрещено. Они сбрасывают в них всё, что можно и нельзя. Какая уж там рыба, хоть бы мутант какой не вылез из глубин…

Решение покинуть Германию пришло в голову спонтанно. Я оценил ситуацию и понял, что меня тут ничто не держит. Своей семьёй так и не обзавёлся. Пытался один раз, и ничего хорошего из этого не вышло. Таким, как я, нельзя иметь любимых – это слабое место. Я обречён быть одиноким волком, но меня давно это не печалит. Научился не влюбляться. Только физиология.

Пока ещё не решил точно, чем буду заниматься по приезде. Деньги на счету у меня есть для беззаботной жизни и без работы года на два, но для меня не подойдёт такой образ жизни. Мне будет скучно, не могу без дела. Еще в Берлине поднял старые контакты и нашёл несколько вариантов работы телохранителем.

Через несколько дней встреча с неким Родионом Измайловым, бизнесменом, какими-то медикаментами торгует. Ему требуется охранять свою жену. Что-то слышал о нём ещё в России, и всё не очень приятное, но сначала посмотрю условия контракта. В конце концов, мне ведь с ним не дружить надо будет, а работать на него, так какая мне разница, какой Родион человек. Мне это совершенно неинтересно. Не устроят условия – воспользуюсь другими вариантами. После моей службы в Израиле охранять жену богача – отдых.

Взглянул в иллюминатор – мы снижаемся. Внизу я увидел серые и неприглядные поля и брошенные огромные куски земли… Местами даже свалки… Покорёженные деревья. Но меня всё равно наполнило ощущение радости и любви – мой дом, моя земля, моя страна.

Я дома.

***

Снял номер и ночевал там. Арендовать квартиру пока смысла нет, потому что телохранители чаще всего находятся при объекте, вверенном ему, и живут на территории заказчика. Если уж найду другое занятие себе, тогда и займусь поиском жилья.

Полвечера просто бродил по городу. Пусть это не мой родной район, но страна приблизительно везде одинаковая, если не иметь в виду совсем периферию. Посидел в уютной кофейне, купил горького кофе.

Посетила мысль, что не хватает рядом кого-то, кто грел бы со мной здесь заледеневшие от ветра руки о горячую чашку. Когда я в последний раз проводил свободное время не один и не в компании книг, не помню уже. Дни рождения, Новый год или ещё какой праздник – всегда одинок, всегда свободен. Свобода или одиночество, простор или пустота, конечно, вопрос спорный. Но я сам однажды избрал этот путь, и не мне теперь быть недовольным и роптать на судьбу.

Грустно улыбнулся сам себе, выкинул бумажный стаканчик в урну и пошёл снова на холодную улицу.

***

Спустя несколько дней.

Коттедж Родиона Измайлова.

Ян.

Такси остановилось напротив тяжелых кованых ворот. Отдал деньги водителю и вышел на прохладный воздух октября. Осмотрелся. Элитный посёлок, каких я видел уже немало и в России, и за рубежом. Окинул взглядом коттедж в два этажа, пока звонил в домофон. Довольно большой дом, который может принадлежать только доходному бизнесмену. Похоже, этот Родион Измайлов – серьёзный человек, и деньги зарабатывать умеет. Надеюсь, платить он также способен хорошо, как зарабатывает.

– Кто? – спросил мужской голос из динамика.

– Добрый день. Мне назначено – телохранитель для Евы.

– Ждите, – ответил голос, и связь оборвалась.

Спустя несколько минут железная дверь отворилась после характерного писка. На самом входе меня ожидал секьюрити. Он позволил зайти на территорию и тут же преградил мне путь, сказав:

4.

Парень отступил от двери, пропуская меня. Облокотившись на письменный стол из красного дерева, стоял мужчина с блокнотом и ручкой в руках. Когда я подошёл ближе, он отложил письменные принадлежности и протянул мне ладонь, которую я пожал в ответ.

– Родион Петрович Измайлов.

– Ян.

– Присаживайтесь.

Он указал мне на кресло возле стола и сам сел в своё напротив меня.

– Документы, – протянул Родион руку, в которую я вложил необходимые бумаги.

Измайлов развернул сначала паспорт. Посмотрел на фотографию, потом на меня.

– Дибров Ян Михайлович, – прочёл он вслух. – Тысяча девятьсот восемьдесят первого года, уроженец города Великий Новгород. Что же вы, Ян, уехали из своего города к нам?

– Там больше некого охранять.

– Вот как? Всех убили?

– Всех спасли, – ответил ему, не моргнув глазом.

– А, вон как, – усмехнулся Родион и отложил в сторону паспорт. – Смешная шутка, да. Так, разрешение на ношение оружия есть. Это хорошо. А опыт обращения с ним у вас имеется?

– Работа наёмником и телохранителем в общей сложности более десяти лет и четыре года службы в спецподразделении для вас считается достаточным опытом?

Измайлов посмотрел на меня более внимательно, в его глазах появилось что-то вроде уважения.

– Служили где?

– В Израиле.

– Да, я считаю это опытом. Максим Витальевич вас очень рекомендовал как опытного бойца.

– Тогда зачем спрашиваете, если и так знаете?

– В подробности он не вдавался. Сказал, что вам можно доверить… такую работу. Прочтите условия контракта.

Минут двадцать я изучал пункты. Потом поднял голову на Измайлова.

– У вас необычные условия для телохранителя.

– Да. У вас будут… расширенные полномочия.

– Это я уже понял. Почему вы считаете, что такие меры могут быть необходимы?

– У меня много врагов. Так уж вышло. Они могут попытаться добраться до меня через жену. Приставить к ней толпу охранников будет неумно и неудобно. Нужен один, который заменит троих. Максим Витальевич сказал, что вы, Ян, на это способны.

Максим Витальевич – мой бывший работодатель. Он доверяет мне и наверняка Измайлову разрекламировал так, что ему теперь нужен именно я. Что ж, это неплохо.

– В таком случае я попросил бы добавить в договор два пункта, Родион Петрович.

– Слушаю, – сложил бизнесмен руки в замок.

– В контракте отсутствуют гарантии и защита для меня. Вы считаете, это очень лёгкие задания, которые проходят бесследно? Выполнение вашей работы может мне стоить жизни или свободы.

Он побарабанил пальцами по столу, размышляя. Родион – бизнесмен, а значит, стратег, и он должен понимать, что я прав, пытаясь минимизировать свои риски. В договоре всё работает лишь в его сторону, но никак не в мою. А это мне не подходит.

– Какие вы хотите гарантии?

– Первое: если меня посадят за выполнение вашего задания, при этом оно выполнено верно – вы обязуетесь меня вытащить.

Родион усмехнулся.

– Ну, справедливо. Хорошо, этот пункт мой юрист добавит. Что второе?

– Срок и сумма выплаты за разрыв контракта с вашей стороны. Для работника штраф предусмотрен, для работодателя – нет, и для меня это риск. По крайней мере раньше я работал только по таким условиям. И они меня устраивали.

– В таком случае мы будем им повязаны.

– Именно. Я должен быть уверен, что трачу своё время не впустую.

Измайлов почесал подбородок, а потом заговорил:

– Я по таким контрактам НЕ работаю с домашним персоналом. А если вы меня перестанете устраивать?

– Вот поэтому и не хочу зависеть от вашего настроения. Определяйтесь сразу. Мы можем заключить договор на небольшой период и далее его продлить.

– А не много ли, Ян, ты на себя берёшь? Ставишь мне условия.

– Что взял – всё моё. А по бессрочному контракту с полной властью надо мной – я работать не буду. Вы можете попробовать найти другого человека, который сможет заменить вам троих охранников… с расширенными полномочиями. Что же, – вздохнул я и поднялся на ноги. – Спасибо за предложение. Если всё-таки надумаете – перезвоните. Остальные условия договора мне подходят. Если я ещё не буду занят другой работой, то согласен сотрудничать с вами.

– Стой, – встал следом Родион. – Я тебя еще не отпускал.

– Смысла продолжать разговор с вами я не вижу. Если вы только не решили добавить и второй пункт в договор.

***

Родион.

Я был зол и нервно крутил в руках ручку. Ставит мне условия, вояка чёртов... Но он прав – так скоро мне не найти того, кто смог бы охранять Еву так, как мне нужно. А в последнее время ситуация обострилась благодаря моим внезапным поворотам дел с партнёрами.

Хитрый жук. Так нагнуть меня в первый же день – просто браво! С точки зрения работника, он абсолютно прав, и я бы даже похвалил его за мудрость, если бы не себе его нанимал. Мне это может быть неудобно. Элементарно, уже не выгонишь без довольно весомой выплаты, пока срок договора не кончится. Мой персонал всегда был доволен и теми условиями, что я им предлагал, потому что платил всегда хорошо.

– Я не могу ждать столько времени. Человек нужен уже сейчас, – сказал я ему.

– И? Всё зависит от вас, Родион Петрович.

– Чем докажешь, что ты такой крутой, что я должен идти у тебя на поводу?

– Хотите шоу?

– Да, немного.

– Я не клоун, но кое-что покажу, – сказал Ян.

Дальнейшее происходило очень быстро. В глаз чучелу лисы, что стояло на книжном шкафу, вдруг со свистом воткнулся нож. Я обалдело посмотрел на качнувшуюся лису с лезвием в глазу и перевёл взгляд на мужчину. Как он это сделал? Я даже не видел, как он доставал кинжал и метнул его.

– Откуда оружие? Тебя что – не досматривали?

– Лопухи ваши охранники, Родион Петрович.

Я лишь нахмурился и хмыкнул. Надо же, прошёл с ножом, метнул его за секунду так, что я даже не увидел, как он его вынул, и попал чётко в глаз лисы. Чёрт какой-то прямо… А эти лопухи, как выразился Ян, сегодня получат у меня!

5.

Ева.

Крутилась у зеркала. Сейчас у меня занятия, а потом ещё съёмка в купальнике. Теперь меня сопровождают всегда два лба, приставленные ко мне Измайловым. Он боится, что я сбегу. Но я не буду этого делать, потому что он обещал причинить вред отцу. В таком случае, пусть мучает тогда меня. Я молодая, переживу.

Я не жена. Я – его пленница. Он вынудил меня шантажом и угрозами подписать согласие на брак. Я лишь отчасти понимаю, зачем ему нужно было именно жениться. С таким же успехом можно было бы держать меня здесь без штампа в паспорте. Я всё равно бы никуда не ушла. Но Измайлов пожелал узаконить «отношения», и быть женой мне приходится в полном смысле этого слова. И пусть мне противны ласки мужа, я их терплю. И мечтаю когда-нибудь найти способ отсюда выйти.

Как бы там ни было, моя жизнь, пусть теперь и под зорким оком нелюбимого и нежеланного мужа, продолжалась. Мне нужно было ездить на лекции до самой зимы, чтобы после нового года отправиться писать диплом. И работу мою никто не отменял, хотя Родион и сюда уже сунул свой нос – требует пересмотра контрактов на более выгодные условия для меня. Конечно, студии пойдут на это, потому что перечить Измайлову просто побоятся. Но заключать новые со мной уже не захотят.

Провела ещё раз щёткой по волосам. Идеальный макияж скрывал то, что я снова полночи плакала, пока меня жали к себе ненавистные мужские руки, каблуки придавали уверенности в себе, так же, как и идеально сидящее на мне скромное чёрное платье-футляр. Коко Шанель сейчас меня похвалила бы, пожалуй.

Говорят, что чем красивее девушка, тем больше она несчастна. Есть даже такая степень невроза, когда тратишь часы на свои волосы, на макияж – в попытках убежать от настоящего, пытаешься увлечься и утешиться любовью к себе. Поэтому прежде, чем позавидовать красотке перед вами, подумайте – так уж ли она счастлива и рада своей красоте? А может, она её сгубила?

Ладно, хватит страдать. Этим себе не помочь. Никто не должен знать, как на самом деле обстоят дела в моём внезапном браке с Родионом. Я никому не признаюсь, что из меня сделали дорогую и эксклюзивную проститутку. Да, грубо, но это так. Он может завернуть меня в десять соболиных шуб и увешать бриллиантами, я не стану от этого хотеть его.

Тряхнула распущенными длинными волосами, взяла свою огромную сумку, в которой было много чего, потому что после лекций мне сразу ехать в фотостудию. Спустилась вниз.

***

На первом этаже я увидела гостя, и это было неожиданно для такого раннего утра.

Возле лестницы стоял мужчина. Не так чтобы молодой, но очень спортивный и сильный. Рельеф его мышц и мощная шея были четко видны даже в вязаном кардигане поверх тёмной футболки без каких-либо лейблов и надписей. Вещи были простыми, но не дешёвыми. Я с детства росла в сфере дорогих шмоток и брендов, и по одному взгляду могу определить качество и стоимость вещи.

Весь его вид выдавал в нём солдата или военного – ёжик на голове, уверенная поза, в которой он стоял и явно кого-то ждал, большие натруженные руки. Мне никогда не нравились мужчины намного старше меня, и Родион тому подтверждение, но этот гость меня будто зачаровал. Я смотрела и смотрела в его красивое по-мужски, суровое лицо.

Я сошла с последней ступеньки и остановилась напротив него. Мужчина заметил меня тоже и наблюдал за тем, как я спускалась. И теперь он продолжал смотреть молча в упор.

– Доброе утро, – обратилась к нему.

– Доброе.

Какой низкий, уверенный в себе голос. Кто он такой, интересно?

– Вы к Родиону?

– Да.

– Я могу его позвать.

– Уже пошли доложить обо мне. Не беспокойтесь.

Мужчина явно не готов был продолжать со мной диалог. Договорив, отвернулся и стал смотреть в сторону. Но меня почему-то разобрало жуткое любопытство, и хотелось узнать, зачем он пришёл. Возможно, сказывалось моё заточение в золотой клетке ещё до свадьбы. Муж ещё не был мужем, а уже круг моего общения сократил до самого себя… И теперь пообщаться с новым человеком мне как глоток свежего воздуха.

– Вы новый охранник Измайлова?

– Нет. Я – телохранитель для Евы.

Уставилась на него с ещё большим любопытством. Родион решил заменить двух лбов на одного? Он такой большой и мощный даже на вид. Окинула ещё раз его с ног до головы взглядом и пришла к выводу, что мужчина очень похож на того, кто действительно может защитить и заменит двоих, наверное, если не троих. Просто шкаф ходячий. Родион предупреждал меня, что необходимо быть осторожной, потому что через меня могут добраться и до него, и его меры безопасности вовсе не беспочвенны.

– Значит, вы для меня.

Он молча продолжал смотреть на меня.

– В смысле, телохранитель для меня. Я – Ева.

Теперь уже мужчина посмотрел на меня более внимательно. Его взгляд стал оценивающим. Он быстро сделал обо мне какие-то свои выводы и бесстрастно отозвался:

– Значит, для вас.

– А ваше имя можно узнать?

– Ян.

Интересное имя. Впрочем, если этот мужик приставлен ко мне Измайловым с целью шпионить за мной, то он мне уже не нравится так же, как и сам Родион.

– Вы сейчас меня сопровождать будете вместо тех двоих?

– Пока таких распоряжений Родион Петрович не давал, – Ян снова отвернулся от меня.

Поймала себя на мысли, что он говорит немного как робот, или как в армии – доложил, быстро, чётко, без эмоций. Да-а-а-а, с ним сдохнуть со скуки можно будет.

– Так, – послышался голос мужа.

Он быстрым шагом подошёл к нам и схватил меня за руку, оттаскивая подальше от Яна.

– Ева, я тебе что говорил касаемо общения с посторонними мужчинами? Отойди от него.

– Ты же нанял для меня его!

– Мы пока ещё не подписали договор. И не перечь мне.

– Мне ни с кем нельзя общаться с того момента, как я оказалась в твоём доме.

– Так, – оборвал он меня. – Рот закрыла быстро. Езжай на учёбу.

Я снова глянула на Яна. Родион не стеснялся меня унижать при прислуге. Мужчина и бровью не повёл, глядя в окно и совершенно, казалось бы, не слушая и не вникая в наш диалог с мужем.

6.

Ян.

Они говорили обо мне, будто меня тут не было вовсе. Впрочем, всё равно, так же как и на их явно странные отношения.

Значит, меня наняли охранять совсем молодую девочку. Судя по возрасту Родиона, я ожидал, что его жена будет старше и выглядеть иначе. Похоже, Измайлов из тех, кто чем ближе к пенсии, тем больше с ума сходят и начинают жениться на тех, кому в отцы годятся. У них с этой сопливой девчонкой разница лет пятнадцать, не меньше.

Но это не моё дело. Мне платят – я делаю свою работу. Правда, подопечная меня немного разочаровала – с претензией дева, сразу видно. Видел я таких – очередная богатая стерва-жена.

Когда блондинка ушла, Измайлов проводил меня в кабинет, где мы ещё раз обсудили условия контракта. Я внимательно всё перечитал и проверил, верно ли внесли юристы новые пункты.

– Да, Родион Петрович, теперь вопросов к договору у меня нет.

– Подписывай, – протянул он мне изящную шариковую ручку.

Этот человек любит окружать себя красивыми вещами, будь то пишущий предмет, мебель или женщина. Судя по отношению к ней бизнесмена, вряд ли Еву держит за человека. Ладно он при мне говорит девушке «закрой рот», я-то для хозяев словно ещё один диван довольно часто, но ведь Родион и её этим унизил.

Печально, ещё одна нездоровая семья. Но меня это не касается совершенно. Главное, чтобы эта "семья" мне платила стабильно, а слишком молодая жена Измайлова не очень выносила мозг. Будет сложно, если девушка мне по дороге в институт начнёт рассказывать про шмотки в магазине. Настырные вопросы в мою сторону немного напрягли, но я смогу остудить её пыл, если уж перейдёт рамки дозволенного.

Я поставил свою подпись в бумагах, бизнесмен – свою. Он отложил договор и стал меня инструктировать.

– За Евой нужен особенный надзор. Она… может попытаться удрать. Жена должна быть всегда под охраной. Ты не имеешь права её упустить. Сбежит – шкуру с тебя спущу, ясно?

Отличная атмосфера у них в семье. Еле удержался, чтобы не закатить глаза. Пусть сами разбираются в своих мексиканских страстях.

– Ясно.

– Разговоры особо с ней не води. И уж тем более не вздумай её… Она для меня важна.

– Я не оцениваю её как женщину. Ваша жена для меня – охраняемый объект.

– И хорошо. Потому что если твоё мнение вдруг изменится – держи его в штанах. Если ты, Ян, её трахнешь, и я об этом узнаю – этот секс станет последним для вас обоих. Понятно?

– Понятно, – поднял плечи вверх.

Я в самом деле не собирался ничего делать в её сторону. Малая слишком, да ещё жена работодателя. Нет уж, это без меня. Зачем мне эта головная боль ради скоротечного удовольствия? Мне не составит труда найти себе женщину для удовлетворения физической потребности, куда менее проблемную и опасную, чем Ева из-за трясущегося над ней, как Кощей над златом, Измайлова.

– И в целом, другим лицам мужского пола запрещено её касаться даже. Всех убрать при подобной ситуации от Евы.

– Не вопрос.

Родион достал из сейфа пистолет с кобурой и вручил мне.

– Сейчас у жены пары. Ребята ждут у института. Потом у неё съёмки.

Съёмки? Моделька, что ли? Ну, глядя на Родиона, ему только такую и подавай. Не удивлён. Этот контингент женщин особенно не выношу – самомнение зашкаливает. От искусства я далёк так же, как балерина от токарного станка. Но в роли телохранителя я словно сотрудник морга – принимаю своих подопечных такими, какие есть.

– Ты пока осматривайся. Съёмки заканчиваются в восемь вечера. Поедешь её забирать оттуда сам. Собственно, с этого момента ты и начинаешь её охранять. Всё понятно?

– Так точно.

– Вещи привёз? Ты остаешься жить здесь, помнишь?

– Привёз.

– Пошли, покажу тебе твою комнату.

Измайлов повёл меня на второй этаж. Прошёл по коридору и остановился возле одной из дверей.

– Это наша с Евой спальня. Твоя комната рядом, – он указал на такую же соседнюю дверь. – Везде установлена шумоизоляция, так что мешать друг другу мы не будем. Твоя задача слушать то, что происходит за окном и в коридоре. Клади вещи, осматривайся. Потом бери машину в гараже и езжай.

Родион кинул мне ключи, которые я ловко поймал. Он усмехнулся моей быстрой реакции. Развлекается, словно я обезьянка на арене.

Закинул сумку в комнату, поставил прямо на пол. Разберу вечером. Окинул взглядом помещение. Ничего особенного – кровать, шкаф для вещей, плазма на стене, ванная комната своя, что хорошо.

Вышел из дома и направился в гараж. К работе отношусь ответственно. Пока решали с Родионом вопросы технического характера, время стало приближаться к вечеру.

Вывел машину на дорогу и поехал по навигатору в студию, откуда необходимо будет забрать Еву.

7.

Ева.

– Ева, давай улыбку поярче, чего такая серьёзная сегодня? – сказал мне Дэн, и я растянула губы шире.

– Так, – оторвал он глаза от монитора фотоаппарата. – Ну что с тобой? Ты же профи. Давай, покажи, как ты счастлива в этом классном купальнике!

Да, я профи. Сейчас соберусь и покажу результат. В павильоне довольно холодно, и в перерывах я дрожу и пью кофе, завернувшись в плед, к тому же мне действительно в последнее время не хочется улыбаться вовсе…

– Давайте перекур. Десять минут кофе-брейк, и заканчивать пора, – объявил администратор площадки, понимая, что я снова начала трястись сильнее, а синева губ стала видна даже под водостойкой красной помадой.

Артём, администратор, поднёс мне плед, в который я тут же завернулась. Села на стул в углу площадки и вцепилась замерзшими пальцами в горячий стакан с заварным кофе. Ещё час такой съёмки, и я простыну.

– Ева, – снова подошёл Артём. – Там какой-то мужик суровый пришёл, выгнал твоих охранников и сказал, что он по твою душу. Ты его знаешь?

Он указал рукой на ограждение возле съёмочной площадки. Сюда никого не пускают, кроме сотрудников и их сопровождающих. В одном павильоне могло проходить несколько съёмок, которые ограждались железными креплениями, чтобы никто из чужаков не нарушил процесс и не стырил дорогущую аппаратуру.

За ними стоял Ян и смотрел на меня. Я кивнула Артёму:

– Да, это мой новый телохранитель. Можете его впустить.

– Ладно. Ну и громила...

Артём ушел и стал говорить с Яном. Тот что-то коротко ответил, после чего зашёл на территорию площадки. Подходить ко мне он не стал и сел в самом дальнем углу, продолжая наблюдать за мной краем глаза. Мужчина достал телефон и стал со скучающим видом в нём ковыряться.

– Ева! На площадку, – позвал меня Дэн, возвращаясь к своему фотоаппарату.

Я залпом допила остывший кофе и скинула плед. Есть хочется ещё жутко… В такие моменты я ненавижу свою работу. Какая бы она ни была замечательная со стороны, а эта работа очень тяжёлая, и только по ту сторону экрана кажется, что моделям очень просто даются кадры, которыми потом наслаждаются в журналах. Продефилировала мимо сотрудников съёмочной группы и Яна в тёмном углу, села под софиты.

Смотрела в кадр и улыбалась. Мельком заметила, что мужчина оторвался от экрана смартфона и наблюдал какое-то время за рабочим процессом в монитор, который выводил большую картинку на плазму на всю площадку, чтобы те, кто отвечает за результат, сразу видели промежуточные кадры. Потом снова вернулся к телефону.

– Вот так, красавица моя. Я знал, что ты соберёшься! – похвалил меня Дэн, с которым мы уже не первый раз работаем вместе. – Кадры есть.

Я смогла взять себя в руки и выдала тот результат, которого от меня ждали. С огромного монитора на нас всех смотрела красивая, грациозная девушка в бикини, абсолютно счастливая. Ну а теперь пора возвращаться в реальный ад, которым стала моя личная жизнь.

Когда я так ярко накрашена и с причёской, сделанной профессиональными стилистами, Родион имеет привычку ко мне вязаться и требовать ласки… Ему плевать, что я устала и замёрзла. Главное, что я красивая и вызываю его желание.

– Закончили. Всем спасибо!

Парень подошёл ко мне, поцеловал в щёку и остался стоять со мной в обнимку. Я отношусь к этому спокойно, мы вроде как даже друзья с ним, да и вообще, Дэн, а по паспорту – Денис, не той ориентации, чтобы переживать за его поцелуи. Все это знают. Кроме Яна…

Мой новый охранник расценил действия фотографа совершенно иначе. За три шага он подскочил к нам, опрокинул его на пол и скрутил обе руки так, что бедный Дэн даже завопил.

– Эй, прекрати! – вцепилась я в Яна, но ослабить его захват не смогли бы и все сотрудники площадки разом.

– Не смей больше её трогать. Иначе я оторву тебе руки вовсе, – сказал он Денису.

– Ева, убери от меня этого бешеного медведя!! А-а-ай!

– Ян, пусти! Да пусти его, сказала! – не удержалась я и шлёпнула ладонью по огромной спине.

Ой... Нашла кого лупить.

Мужчина волком обернулся на меня. Я думала, что сейчас и мне достанется. Но вместо этого Ян сузил глаза, выпустил бедного Дэна и вскочил на ноги, будто отпружинил от пола.

– Одевайся. Мы уезжаем.

Он остался стоять и сверлить взглядом фотографа, который растирал руки и охал. Родион совсем с ума сошёл. Наверняка это не личная инициатива телохранителя – накостылять тому, кто посмеет коснуться меня. Мне надо быть впредь осторожнее, такой сломает руки и не заметит… И другим может попасть по полной из-за меня.

Значит, ты, Ян – всё же пёс Родиона. Жаль. Тогда пеняй на себя. Я буду ненавидеть тебя так же сильно, как своего мужа.

8.

Я переоделась в ветровку, джинсы и кеды. После съемки нет сил облачаться в платье и каблуки. Лишь яркий макияж и прическа выдавали во мне бьюти-лицо и резко контрастировали с одеждой.

Когда я вышла из гримёрки, обнаружила Яна почти у самой двери. Он торчал тут всё время, пока я одевалась. Чёрт, он и возле туалета теперь меня будет ждать всегда? Раздражает. Дотошный, не то что те двое, что были до него.

– Всё? – спросил он меня.

– Да.

– Поехали.

Он уверенно пошёл к выходу, а я, сжимая в руках ремень от сумки, шла следом. Телохранитель шёл чуть впереди, но боковым зрением наблюдал за мной. По-моему, Ян слишком серьёзно относится к моей охране. В конце концов, я ведь не королева Елизавета, чтобы со мной нужно было так носиться. Ответственный какой, а…

На парковке он снял блокировку с машины и открыл передо мной пассажирскую дверь. Я тихо ухмыльнулась – джентльмен. Хоть какой-то толк от него. Уселась на мягкое сидение. Мужчина обошёл машину и сел за руль.

В полной тишине он завёл мотор и выехал на дорогу. Пристегнулась и стала наблюдать за тем, как он управляет автомобилем – вдруг права купленные у него? Угробит ещё меня, а мне рано пока на тот свет. Я ещё Родиону не отомстила. Опять вспомнила его, и передёрнуло. Вот почему-то рядом с Яном я испытываю раздражение, но не отторжение. Он хотя бы молчит и не пилит меня.

Руки красивые такие. Сильные пальцы, длинные. Крепко держит руль, поворачивает легко, уверенно. Нет, опыт вождения у него есть, и хороший, можно не переживать с ним в дороге. Не лихачит, а то быстрой езды я боюсь.

– Ева, ты должна ограничить общение со всеми лицами мужского пола, – раздался в тишине низкий голос моего охранника. Я оторвала глаза от рук на руле и перевела взгляд на его лицо.

Ян даже головы не повернул и продолжил говорить, глядя на дорогу:

– Не нужно провоцировать меня на подобные ситуации, какая произошла с твоим фотографом.

– Денис – мой друг. У меня была жизнь до тебя, в которую ты бесцеремонно влез по указке Родиона.

– Мне плевать, кто они тебе. Я не буду трогать только родственников и твоего мужа. Это распоряжение Родиона Петровича.

– Если ты думаешь, что мне важно, какие он тебе даёт указания – то ты не по адресу. Мне без разницы на него. И на тебя тоже! – бросила ему и отвернулась к окну.

Он глянул лишь мельком и снова вернулся к рулю.

– И мне без разницы. Я предупредил.

Лишь вздохнула. Ну что за медведя мне подсунул Родион? Час от часу не легче…

***

В гостиной нас встретил Измайлов. Он сидел за обеденным столом.

– О, жена пришла домой. Иди, поужинаем.

– Я не хочу, – «с тобой сидеть рядом» хотелось добавить мне.

– Ева, – строго окликнул он меня, когда я уже шла к лестнице. – Села. Быстро.

Как собаке прямо. И, конечно, Ян стоит и смотрит этот цирк. Обернулась. Ну да, смотрит.

– Я на сегодня ещё нужен? – обратился он к Родиону, пока я плелась обратно в гостиную, в зону, отведённую под столовую.

– Нет. Свободен до завтра.

– Понял.

Охранник ушёл, оставив нас вдвоём.

– Что тебе положить? Салат будешь?

– Нет.

– На, – всё равно он наложил мне еды на свой вкус. – Ешь. Ты и так худая стала слишком.

Я когда ехала, такая голодная была. Но рядом с Измайловым аппетит с завидной регулярностью пропадает. Взяла в руки вилку и стала без интереса ковырять содержимое тарелки.

– Какая ты красивая сегодня, – он провёл пальцами по щеке, и меня невольно перекосило.

– Родион, дай поесть, – поёжилась и скинула его руку.

В глазах мужа полыхнул огонёк недовольства. За это мне придётся сегодня ответить наедине с ним. Он не любит неповиновения. Но я ничего не могу сделать со своим телом, которое протестует против любой ласки этого мужчины, пусть даже и невинной. Сначала он меня вынудил быть с ним, а теперь просит «любви». Неужели думает, что я когда-нибудь смогу принять его и простить? Впрочем, ему плевать, он всё равно возьмёт то, что хочет. Меньше всего Измайлова заботит, чего хочу я.

Вместо ответа он схватил мою голову и потянул к себе. Начал целовать накрашенные губы, слизывая с наслаждением помаду. Отодрать его от себя было нереально, и я просто терпела, не отвечая на поцелуи. Но мужчину как-то мало волновало, что его ласки остаются без внимания.

– Пошли в спальню. Не могу ждать больше, – встал он со стула и потянул меня за руку.

– Я ещё не доела, – отняла свои пальцы обратно.

– Ладно, как доешь – поднимайся.

9.

Родион ушёл на второй этаж, а я выдохнула. Понимаю, оттягивать момент глупо, всё равно ведь придётся. Я отправила его наверх, чтобы выпить немного алкоголя. Это позволяет мне расслабиться. Я так с ним совсем скоро стану алкоголичкой. И испорчу желудок.

Бросила салат, который и не собиралась доедать, и пошла к бару. Налила себе почти полный бокал виски и застыла над ним. Задумалась опять о том, что я не пила совершенно до замужества, а теперь почти каждый день это делаю, потому что на трезвую голову я не могу с ним. Да и я для него выпившая – антисекс. Сделала огромный глоток.

Фу, какая же противная гадость! Аж закашлялась, и в горле запершило. Однако я настырно, не открывая глаз, допила почти всю порцию залпом. Когда открыла глаза, увидела позади себя Яна, который наблюдал за тем, как я пью виски словно ненормальная, запихивая в себя. Он не выражал эмоций, ничего не говорил, но во взгляде его сквозило что-то вроде осуждения.

– Что смотришь? Надеюсь, Родион не просил тебя заглядывать ко мне в рот?

– Не просил. Я думал, что вы закончили.

– Я уже ухожу. Садись, – кивнула ему на стол.

Он направился к холодильнику. Мужчина пришёл ужинать и застал картину маслом, как я заливаюсь виски… Мне почему-то стало неудобно, что Ян это увидел. Ведь я не алкоголичка в самом деле. Была. До Измайлова.

Ничего не ответил, молча сел есть.

– Ева, – раздался голос сверху. Возле перил стоял Измайлов и коршуном смотрел на меня и Яна. – Сюда иди.

Со стуком поставила бокал на буфет и пошла на зов. Больше оттягивать наше общение у меня не выйдет. Когда я оказалась рядом с мужем, он втащил меня за руку в комнату, захлопнул дверь и прижал меня к ней с другой стороны, схватив за лицо:

– Ты с ним флиртовала, или мне показалось?

Родион ещё мне будет закатывать сцены ревности из-за мужика, которого сам притащил в дом и приставил ко мне? Мне кажется, сейчас они оба стали меня раздражать ещё больше.

– Показалось.

Он медленно ослабил пальцы и переместил их на шею. Мягко, но ощутимо сжал:

– Смотри мне, Ева. Я ведь могу и приревновать. И очень рассержусь.

– Ау! – вцепилась я в его руку, которую он напряг слишком сильно лишь на миг, но очень больно. – Не надо, Родион.

– Ты меня поняла?

– Да, я поняла. Отпусти.

– Он тебе нравится? – пальцы Измайлова так и продолжали лежать на моей шее.

Не знаю. Нет, кажется. Он бесит меня, так же как и ты, милый.

– Нет.

Муж опустил руку и позволил мне отойти от двери. Я пыталась справиться с дыханием. Я боялась этого человека. Никогда нельзя угадать, что он сделает и как далеко зайдёт в своей жестокости.

– В кровать.

Снова приказы, как будто я животное какое-то. Или кто ещё хуже.

На ватных ногах побрела к ложу любви, если можно так сказать. Присела на край матраса, не решаясь на что-то ещё. Родион взял инициативу на себя. Толкнул в плечо и заставил упасть на спину, и сам лёг рядом. Одна рука легла на мою талию, прижимая к нему моё тело, пальцы второй провели ласково по щеке, затем по сухим губам. Потом приник к ним своими, пытаясь разбудить во мне ответную реакцию.

– Ты опять пила, Ева? – оторвался он от губ и поморщился, чувствуя вкус алкоголя на своём языке.

– Немного.

– Если ты ещё раз напьёшься перед сексом со мной – я тебя накажу. Ясно?

Он сжал меня так, что рёбра чуть не затрещали.

– Хорошо, я не буду больше.

Мужчина выпустил меня из объятий:

– Спать ложись. Завтра на учёбу.

У меня скоро кончится фантазия, как избегать постели с ним. Алкоголь уже теперь мне не поможет. Измайлов недовольно нахмурился и молча вышел из спальни.

***

Муж лёг спать поздно ночью. Просто лежать с ним в одной постели мне тоже было не особенно приятно, но пока я спала или делала вид, что сплю, он не трогал меня. Сон, что ли, бережёт мой? Иногда не понимаю отношения ко мне. То прессует, то одеяло подтыкает посильнее, чтоб я не мерзла.

Утром Родион уехал в область, где находилась его лаборатория. Сказал, что дней пять или семь его не будет. Я еле смогла скрыть радость – хоть неделю ко мне никто вязаться не будет. Правда, муж попросил слушаться Яна и оставил его ответственным за меня. Похоже, этот мужик не только мой телохранитель, но ещё и нянька в придачу! Не думаю, что он тоже рад этой роли, но Измайлов наверняка неплохо за это платит.

Мой молчаливый охранник отвёз меня на учёбу. Возле дверей встретилась нос к носу с Лилей, моей институтской приятельницей. Кострова знала далеко не всё о моём браке с Родионом, но она была единственной, с кем я могла бы поделиться хоть чем-то. Подруга умела держать рот на замке, однако всех подробностей я не могла ей поведать. Она знала лишь то, что брак с Измайловым по расчёту, и он обещал карьеру взамен на мою «любовь».

– Привет, – чмокнула она в щёку.

– Доброе утро. Кофе попить успеем ещё?

– Уже нет. Пошли, а то Карга опять прицепится к нам из-за опоздания.

– Да уж. Пойдём тогда, – я потянула её за руку в здание института.

– Я буду ждать в машине, – раздался за спиной низкий голос.

Ян стоял недалеко от меня. Он провожал меня с парковки до корпуса. Как он тихо ходит, я даже не услышала. Лилия с любопытством поглядывала на мужчину за моей спиной.

– Хорошо, – кинула ему, и мы обе скрылись за дверями.

Когда уже шли по коридору третьего этажа в аудиторию, Кострова пихнула меня в бок:

– Чё, охранника нового Родион нашёл?

– Ага. Приставил ко мне, видишь, чуть ли не до аудитории потащился за мной.

– Красавчик какой! Как ещё ревнивый муж его взял для твоей охраны? Слепой, что ли?

– Не знаю. Мне всё равно. Спорить с Измайловым бесполезно. Решил, что нужен мне этот громила, и всё тут.

Мы вошли в кабинет и на время притихли, но как только расположились на дальнем ряду, Лилька опять заговорила о нём.

– Смотри, Евка. Сорвёшься ещё – такое тело постоянно рядом, – посемафорила она мне бровями.

10.

Домой доехали без приключений. Родиона нет, и я чувствовала себя гораздо лучше. Уже прошла несколько ступеней вверх, как меня окликнул Ян.

– Ева, мне нужно твоё расписание на всю неделю вперёд каждое воскресенье. Я буду жить по твоему распорядку.

– И ты везде будешь ездить со мной?

– Везде, – ответил он, будто бы это и так ясно должно быть.

– Даже по магазинам?

– Да.

Я представила такого провожатого, который носится со мной по торговому центру, увешанный разноцветными фирменными пакетами, и рассмеялась. Ян посмотрел на меня, как на дуру.

– Хорошо. Будет тебе расписание, – ответила я, всё ещё пряча улыбку на губах. – Сегодня ещё съемка. Выезжаем в четыре.

– Понял.

Я снова сделала пару шагов, потом вспомнила ещё один вопрос:

– Ян, а подруг ты ко мне подпустишь? Или тоже будешь их заламывать, как Дэна, когда попытаются подойти ко мне ближе, чем на метр?

– Не буду, – немного помедлив, ответил он, недовольный моим сарказмом в его сторону.

– А в гости им можно приходить, или большой злой дядя их не пустит?

– Прекрати цирк, – грубо одёрнул он меня таким тоном, что я даже растерялась. – Разговаривай нормально, или я не буду отвечать на твои бесконечные вопросы. Можно. Только предупреждай меня об этом.

Мужчина развернулся и ушёл в сторону кухни. Я обречённо вздохнула и снова пошла вверх по лестнице. Здравствуй, тотальный контроль!

***

Пока было время между парами и работой, отправилась в душ. Тёплые струи приводят меня в тонус и настраивают на рабочий лад. Отсутствие в доме моего тирана благотворно сказывалось на настроении и состоянии души.

После душа вышла в одном полотенце. Промокнула влажную кожу и бросила его в кресло. Достала чистый комплект белья. Кружевные трусики надела сразу, а лифчик пока оставила на кровати.

Подошла к зеркалу. Стала задумчиво разглядывать своё тело в отражении. Похудела, что ли? Уже рёбра видны. От такой жизни похудеешь, правда что...

Угрюмо вздохнула и только взялась за вторую деталь комплекта, как дверь в комнату внезапно распахнулась.

На пороге стоял Ян. Он уставился на меня, опустив глаза на то, что я не успела облачить в бельё.

Я застыла на месте и растерянно хлопала глазами, пока мужчина так и продолжал молча оглядывать меня с головы до ног без одежды, возвращаясь взглядом к обнаженной части тела.

Кожа покрылась мурашками, соски превратились в бусины от ощущения, что Ян стоит и не уходит. Бездвижно смотрела в ответ, не в силах оторвать взгляда от него, тяжело вздымая грудь и еще больше привлекая в ней внимание синих глаз.

Оцепенение отпустило, и голова начала снова соображать. Просто замечательная ситуация! Ну, закрываться теперь уже глупо, мой охранник и так уже всё увидел... Внезапно меня разобрал гнев. Ну и что он пялится? Груди, что ли, не видел никогда? Или совести нет совсем?

Повернулась к нему во всей красе, вздёрнула вверх подбородок и спросила:

– Может, ты выйдешь уже, или ещё не насмотрелся, Ян?

Телохранитель будто очнулся, поднял глаза и посмотрел мне в лицо.

Без эмоций он хлопнул дверью и ушёл. Вслед ему со злости полетел мой бюстгальтер...

– Чёрт!

Меня начало колотить от того, что только что произошло. Если я ему не нравлюсь, как он это показывает, чего тогда так долго и жадно пялился на мою грудь?

Его комната соседняя. Ян ещё плохо ориентируется в новом доме и просто спутал двери, наверное. Но уходить не спешил...

Он смотрел, разглядывал меня. И это воспоминание вызывало какие-то невероятные и странные эмоции внутри меня. Никогда ещё не было такого, чтобы меня обнажённую мужчина вдруг увидел случайно. Тем более тот, кому это вообще не позволено. Прислушалась к себе – мне не было противно, когда его глаза изучали меня по-мужски. Совершенно не знаю, как к этому относиться. Очень неловко.

И как теперь спускаться вниз?

***

Но делать нечего, пора уже идти. Подняла с пола несчастный лифчик, что стал виновником ситуации, потому что я просто не успела его надеть. Если бы я была хотя бы в белье, то сейчас не горела бы от стыда, смешанного с каким-то ещё неподвластным мне, будоражащим чувством. И откуда оно только взялось во мне? Да, Ян красивый, но он мне не подходит, недоступен, и никогда доступен не станет. Нужно выкинуть из головы то, что произошло пять минут назад. Но как?

Закончила одеваться, взяла сумку, вздохнула и вышла за дверь. Внизу уже готовый к выходу меня ждал Ян. Я остановилась напротив него и выжидательно посмотрела в глаза. Он смотрел на меня. Потом приподнял вверх брови, как бы спрашивая «В чём дело?».

– А ты ещё и наглый к тому же, да?

– В каком смысле? – не понял он моего наезда и напрягся.

– Не хочешь извиниться?

– Не хочу, – твёрдо отозвался мужчина, не обрывая контакта глаза в глаза.

Нет, всё-таки он не наглый, а очень наглый!

– То есть не за что?

– А есть за что?

– Не отвечай вопросом на вопрос!

– Не указывай мне, – рыкнул он, сузив глаза, и я невольно сделала шаг от него.

Он говорил спокойно, как будто без эмоций, но внутренняя мужская энергетика, казалось, меня сейчас снесёт, даже колени вдруг ослабли и стали дрожать. Чего я его боюсь, ничего же он мне не сделает? Его и наняли, чтобы охранять меня. Но свой страх я ему не покажу.

– Ты… считаешь, это нормально? Ты пялился на меня, хотя мог бы давно уйти и закрыть дверь. И даже не хочешь за это извиниться?

– Нет.

– А если я расскажу об этом Родиону?

Пауза. Он секунду смотрел острым взглядом, потом выдал:

– Не расскажешь.

Не расскажу. Но он-то как догадался, что я не собиралась этого делать?

– Почему это? – с уже меньшим гонором спросила я.

– Ты тоже не бежала прятаться. Стояла и смотрела на меня. Думаю, твоему мужу это не очень понравится. Всё на этом?

Да, верное замечание… Но я не готова была так скоро проиграть!

11.

Всю дорогу до съёмочного павильона мы молчали, да я и не горела желанием с ним общаться. Родион уехал, но оставил вместо себя замечательную замену, которая бесит меня немногим меньше, чем сам Измайлов. Однако, Ян вообще не имел привычки заговаривать со мной сам, поэтому вечер прошёл относительно спокойно.

На съёмках он снова тихо сидел в стороне, ловя взгляды работниц студии. Для телохранителя он, пожалуй, слишком приметный. Ну и красивый, ладно, что уж врать себе. Я раньше себе иначе представляла личных охранников, но мне почему-то достался вот такой – большой, сердитый и, чёрт его возьми, жутко красивый. Уже и Кострова горит желанием с ним пообщаться, и администраторы предлагают кофейку… Мне, в общем-то, всё равно, но это явно лишнее в его работе.

Дома с наслаждением скинула кеды и улеглась на диван, вытянув ноги. Как же устала, сил нет. Давно не было такого плотного графика на студии. Слава Богу, теперь несколько дней подряд у меня отдых, да ещё без Родиона. И почему он у меня не моряк дальнего плавания? Уезжал бы в рейсы по полгода и не лип бы ко мне.

Пока я валялась на диване под бубнёж телевизора в мечтах о том, как отправляю Измайлова в дальнее плавание в один конец, можно даже без корабля, мой охранник успел переодеться и, видимо, посетить душ, потому что волосы были явно мокрые. Он прошёл мимо в кухню и спросил:

– Турка, кофе есть у вас?

– Да.

– Покажешь где?

Я встала и босиком пошлёпала по полу в кухню. Дошла до буфетов и открыла дверцу одного из верхних шкафчиков.

– Тут, – сказала ему и отошла в сторону, оперевшись о буфет бедром.

Не обращая внимания на меня, Ян достал нужную посуду для варки кофе на огне и начал разбираться с плитой. Зажёг конфорку, насыпал порошка в турку и поставил на огонь. Спустя секунд тридцать он снял её и налил немного воды.

– Есть же кофемашина, – сказал я, наблюдая за ним.

Почему-то меня прямо-таки заворожили действия мужчины. Я ловила глазами каждый его жест.

– Это мёртвый кофе. А я люблю жизнь. Она возможна лишь на настоящем огне.

Ого, ничего себе, как он может выражаться. Аж брови вверх поползли.

– На меня тоже свари.

Мужчина уже поставил напиток на огонь и лишь следил, чтобы вовремя снять пенку. Он перевёл взгляд на меня:

– Во-первых, попросила бы ты нормально, я бы сделал и тебе. Приказы твои, Ева, я не буду исполнять. Во-вторых, я уже сварил порцию на одного. А ты воспользуйся кофемашиной.

В этот момент жижа в турке зашипела, и он выключил огонь быстрым движением, не дав убежать кофе. Ловкий какой. Перелил тёмную и ароматную субстанцию в чашку, взял её в свои большие руки, в которых посуда казалась игрушечной, и пошёл к себе, будто бы меня тут и нет вовсе. Почему-то меня это злило. Не могла понять, что раздражало больше – что он меня игнорирует или потому что ставит на место парой слов?

Усмехнулась, вспомнив расписание на завтра. Завтра шоппинг, и я буду тебя таскать за собой по магазинам, пока не завоешь. Надо ещё и Кострову позвать. Думаю, тебе понравится этот день, мой телохранитель.

12.

Следующим днём была суббота, пар у меня в этот день нет, и я лениво попивала кофе из той самой кофемашины, когда вниз спустился и Ян. Он увидел, что стол занят, и сел на диван, бесцельно листая каналы телевизора пультом. Он уже работал телохранителем и знает, что садиться за стол с хозяевами некультурно. Хороший «мальчик», что ещё сказать. Воспитанный.

Ну, не буду торопиться. Подождёт.

– Ян, выезжаем через час.

– Хорошо, – равнодушно отозвался охранник.

– Ещё заедем за моей подругой, – добавила я, наблюдая за ним.

Мужчина никак не отреагировал, лишь молча кивнул. Ну, посмотрим, будешь ли ты такой же безэмоциональный в торговом центре.

Телефон громко завибрировал на поверхности стеклянного стола, оповещая меня о входящем вызове. Глянула на дисплей, и настроение вмиг упало ­– «Измайлов».

– Да, – ответила на звонок.

– Здравствуй, дорогая.

– Привет.

– Как ты? Как дома дела?

– Нормально. А что?

– Ничего. Выдалось время свободное, решил позвонить жене. Я даже успел соскучиться. А ты нет?

Соскучился он. Пусть засунет себе свою скучалку в… дальний угол.

– Нет. Родион, что ты хочешь?

– Грубиянка ты жуткая, Ева, – вздохнул муж. – Но это меня даже возбуждает. Уже хочу домой, постараюсь свернуть свои дела пораньше. Тебя хочу.

Внутри разлился неприятный холод. Как же мне мерзко, когда он говорит со мной о сексе.

– Ладно, – только и ответила ему, и то потому что он ждал какого-то ответа от меня.

– Ну хорошо, вижу, ты не настроена на диалог. Бельё купи красивое к моему приезду, – и он повесил трубку.

– Да пошёл ты! Бельё ему купи. Как ты мне противен… Ненавижу! – сказала я телефону, выплеснув всю свою злость.

Потом внутри меня всё рухнуло вниз – я забыла, что не одна. Ян ведь сидел недалеко и всё слышал. Вот чёрт. Подняла глаза, смущаясь, и увидела, что мужчина смотрит на меня, нахмурив брови. Я привлекла его внимание своим слишком эмоциональным завершением диалога с Измайловым. Заметил, что я смотрю, и отвёл взгляд.

– Извини. Ты… не должен был это слышать, – тихо сказала, резко встала со стула и ушла к себе.

Телохранитель ничего мне не ответил, и я шла наверх в полной тишине. Яну совершенно неинтересно, что происходит между мной и мужем, но он невольно услышал сегодня лишнего. Жутко неудобно было и за свои слова, и за случайные откровения, которые я делать не планировала. Ну как я так могла забыться? Не привыкну никак, что теперь всё время не одна, а с ним…

Настроение испортилось конкретно. Руки тряслись, на глаза набежали слёзы, которые я упорно глотала и не давала себе рыдать. Мне было стыдно, горько, что кто-то узнал о том, как на самом деле я живу. Я не хотела, чтобы другие знали, как мне бывает паршиво на душе. К тому же меня совершенно не обрадовало скорое возвращение мужа и его голод по мне.

Я не знаю, что ещё придумать, чтобы избежать контакта с ним. Кроме алкоголя снова ничего не шло больше в голову. Но блин… я не могу, не хочу. Ну почему я должна? Почему Родион решил, что я его собственность? Почему это случилось именно со мной? Почему Измайлов решает мою судьбу? Много ли ещё таких, как я – красивых кукол, у которых отняли жизнь и свободу, которые отдали честь и достоинство ради других, которых сделали живой игрушкой, обязанной выполнять приказы своего хозяина?

Вопросы без ответов. Жалела лишь о том, что вообще попалась ему однажды на глаза. Неужели никогда мне не найти на него управы? Никто не вступится за меня. Никто не рискнёт пойти против этого монстра в пиджаке. Никогда. Помощи ждать неоткуда, а самой мне с ним не справиться.

Я останусь навсегда пленницей Родиона Измайлова… А Ян ему поможет держать меня в плену.

***

Ян.

Чем больше нахожусь в этом доме, тем больше ничего не понимаю.

Невольно я погружаюсь в атмосферу этой, так сказать, «семьи» и становлюсь частью этой истории. Хоть я и не один из них, и всегда в тени, но уши и глаза не заткнуть.

Я видел много разных моделей семьи. Богатеи все со странностями, а их жёны – тем более особенные кадры. Самые отвращающие те, которых мужья взяли с «низов». Лощёные стервы, которые почувствовали власть и деньги, либо не держали меня за человека, либо пытались сделать из меня своего любовника. Но мне это не нужно. Я выбираю женщин, а не они меня. Да и редко бывает, чтобы меня кто-то зацепил, особенно среди этого контингента. Они все обречены на провал и совмещают в себе два моих табу: замужняя женщина и богатая стерва.

Это не для меня. Вообще не привлекает никак.

Но в этом доме явно что-то не так, как обычно. Какая-то нездоровая атмосфера. Девчонка странная. Она будто фальшивая. Не та, за кого себя выдаёт. Улыбается, а в глазах лёд, иногда даже боль какая-то. И я не хочу в это вникать, но она будто тащит меня нарочно в эту кашу, которая у них кипит за моей спиной.

После сегодняшней фразы, сказанной вдогонку Измайлову, я понял одну вещь – Ева не хочет тут находиться. Но тогда почему продолжает быть с ним? Ведь не средние века на дворе, собралась и ушла. Он себе быстро найдёт замену и утешится. Но Родиону явно нужна именно Ева, а она не уходит. Видимо, есть причины, о которых мне неизвестно.

Задумался вдруг об этом, потому что ей будто бы не нужно ничего от Измайлова, а он до неё постоянно докапывается. Обычно всё наоборот в таких семьях, стервы трясут с мужей деньги, но она вообще ничего не просит и старается избегать контакта. Также непохоже, что Ева нуждается в деньгах. Я понял из разговоров, что она и сама из небедной семьи. К тому же девушка работает не официанткой в захудалом кафе, а моделью, и судя по отношению к ней продюсеров, зарабатывает неплохо и может денег дать кому-нибудь сама. Обращается Родион с ней отвратительно, но она терпит почему-то. Что ж... Это её личный выбор.

Я привык всё анализировать, если уж получил информацию. В сущности, мне плевать и на неё, и на моего нового работодателя, но Ева с такой страстью его послала сегодня, что даже жаль её стало.

13.

Ева.

Пока носились с Лилькой по торговому центру, настроение всё же приподнялось – Ян со скучающей физиономией ходил везде позади нас. В этом центре все бутики были довольно не дешёвыми, и в каждом обязательно были места для ожидающих – жаль, хотелось бы посмотреть на его лицо после того, как он постоял бы часа два-три. Может, его свозить в обычную «торгушку»? Там диванов внутри магазина не дождёшься. Было бы весело!

С планом по соблазнению моего телохранителя Кострова облажалась – он и бровью в её сторону не повёл. Её приветствия и улыбки не воспринимал никак и отворачивался, вопросы игнорировал. Если и обращался, то редко, только ко мне – и снова равнодушно отворачивался. Лиля заметно приуныла и обречённо вздохнула – как говорится, "не по Хуану сомбреро" *.

Устала таскать пакеты и протянула их телохранителю:

– На, возьми.

Он опустил глаза на них, потом глянул мне в лицо и пошёл дальше.

– Эй, а пакеты?

– Не умеешь просить нормально – неси их сама, – бесстрастно ответил Ян.

– Очень по-мужски, заставлять тащить пакеты девушку!

Он обернулся, остановился и, наклонив голову набок, сказал:

– Скажи: “Ян, пожалуйста, помоги мне с пакетами”.

Ну вот я ещё, умолять буду. А на колени при этом не встать? Молча изогнула бровь в ответ.

– Не хочешь? – пожал он плечами. – Тогда неси дальше.

И он двинулся чуть впереди нас, пока мне в самом деле пришлось и дальше нести самой свои покупки. На самом деле они нетяжелые, просто хотела ему показать его место, но у меня снова ничего не вышло. Я была очень зла, хотелось выкинуть что-нибудь эдакое, чтобы уже наконец-то показать, кто в доме хозяин.

Завезли Кострову домой, а потом в наш посёлок отправились. Пока ехала, появилась у меня одна идея. Пакеты оставила пока в машине, лень тащить.

Вошла в гостиную, следом за мной Ян. Я всё ещё кипела внутри и ужасно хотелось его «умыть» наконец-то.

Сняла пальто и кинула в охранника. Он машинально поймал его – молодец, хорошая реакция! – и недовольно посмотрел на меня.

– Повесь, – кинула ему и прошла к дивану прямо в сапогах.

Мужчина нахмурился и небрежно бросил верхнюю одежду на комод у входа. Телохранитель сделал несколько шагов в сторону лестницы, как я окликнула его:

– Ян. Помощь нужна твоя.

Он обернулся и вопросительно поднял брови.

– Сядь, – указала ему рукой на диван.

Ему не понравилась моя просьба, больше похожая на приказ. Складка на лбу стала ещё более видна, и охранник упрямо остался стоять на месте.

– Сядь, пожалуйста, – уже мягче повторила я.

Он вернулся в гостиную и сел на диван, ожидая от меня дальнейших слов. Я подошла близко к нему, одним грациозным движением закинула ногу в сапоге прямо на Яна и упёрлась ей в мужское колено.

– Молния заедает. Расстегни, – смотрела я на него сверху вниз, кайфуя от своего превосходства над ним сейчас.

Ян прошёлся глазами по моей ноге, потом поднял их вверх. Впервые я увидела какие-то эмоции в глубине синих глаз. Он злился. О да, я ещё достану тебя! Вряд ли телохранитель посмеет мне что-то сделать в ответ. Родион ему за это голову оторвёт, если узнает.

Мужчина медленно положил ладонь там, где сапог уже кончился, и его пальцы сошлись вокруг моей ноги. Я чувствовала через капрон его горячие руки на своей коже, и по позвоночнику вдруг пробежала волна мурашек, заставившая меня невольно выгнуться. Его касания вовсе не вызывали желания уйти или чувства омерзения, как прикосновения мужа.

Всё также глядя в глаза, Ян положил вторую ладонь мне на талию и… перевернул меня.

– Ай! – с губ сорвался невольный вскрик.

Мимо головы пролетел потолок, ковёр, диван, прежде чем я снова смогла сфокусировать взгляд на чём-либо. Я оказалась лежащей на диване, подмятой Яном, после того как он за секунду устроил мне сальто. Больно не было, но испугалась так, что сердце, казалось, сейчас разорвёт грудную клетку и унесётся в неизвестном направлении.

Он навис надо мной и зло смотрел в лицо:

– Не играй со мной. Ты поняла?

Ян вдруг сжал меня сильнее руками. От ощущения, что я нахожусь в плену его мощного тела, голову начало вести, дыхание сбилось. И абсолютно точно я испытывала не только один испуг…

– Поняла.

Ещё секунду он задержал взгляд на моих раскрывшихся от страха губах, я даже подумала, что сейчас он возьмёт и поцелует меня. Поняла, что мне бы этого хотелось. Я бы позволила ему. Но Ян ничего делать не стал, быстро встал и ушёл, оставив меня валяться на диване.

У лестницы мужчина обернулся:

– Я тебе не слуга. И не твой муж-тюфяк. Запомни это, Ева.

Поднялась с дивана, поправила задравшуюся во время сальто одежду. Немного потряхивало, и не могла никак разобрать, отчего больше: от злости, что он снова меня – в который раз уже! – поставил на место, от страха внезапного полёта, или от ощущения его рук на своём теле? До сих пор кожа горела там, где он касался меня, будто бы его пальцы по-прежнему лежали на мне.

А что со мной случилось, когда я увидела близко его губы, такие мужественные, но на вид очень мягкие, обрамлённые грубой щетиной? Что за дурацкое чувство, будто я хочу, чтобы Ян коснулся ими меня? Я хочу его целовать? С ума сошла, что ли, уже?

Вздохнула и расстегнула молнию сапог сама. Похоже, в одном Ян прав – слугу мне из него не сделать. Он сильнее меня и всегда будто бы на шаг впереди. Именно поэтому я и бунтую – мне не нравится, с какой лёгкостью он отбивает мои атаки. Он, в принципе, на них вообще не реагирует. Ну точно – робот, а не человек.

***

Ближе к вечеру мы снова столкнулись с ним в гостиной. Как ни крути, а находясь в одном доме, сложно не пересекаться вообще, хотя я не обрадовалась. Не знаю даже почему, но он так злил меня своим вечно равнодушным и непробиваемым видом, что так и подмывало прицепиться, расковырять его и уже увидеть эмоции, узнать, что Ян – живой мужчина, а не просто Терминатор. Прямо не могла молчать. Вроде бы и не была никогда стервой, сама не пойму, откуда взялась эта агрессия на него.

14.

Полночи ворочалась, уснуть никак не получалось. Всё думала и думала о том, что произошло сегодня. Как только вспоминала эту щетину вперемешку с мягкими губами на своих, сразу начинало опять трясти. Я будто школьница в тринадцать, которая влюбилась вдруг в одноклассника и не знает, взаимно ли это, потому что он нисколько не обращает внимания, но надежда всё равно теплится. Месяцами холишь и лелеешь ту детскую влюблённость и переживаешь, чтобы не дай Бог объект любви об этом не узнал. Забавно, но действительно очень похоже. Как можно заболеть человеком от пары касаний и одного поцелуя? Знаю. Умею. Практикую.

Наверное, меня просто переполнили эмоции от поцелуя, который мне наконец-то просто приятен. И пусть я сама была его инициатором, мне было хорошо в этот момент. Поцелуи мужа вызывают лишь одно желание – сморщиться и уйти. До Родиона у меня был только один парень, как бы это ни выглядело странно для моего возраста и профессии вкупе с внешней, манкой для мужчин оболочкой.

Данил стал моим первым парнем и мужчиной. Я тогда только поступила в институт, а он был студентом старше на два курса. Встретились в общей компании, и закрутилось. Мы были вместе несколько лет, роман был красивым и милым, но потом отношения стали себя изживать. Мы болезненно расстались, в душе был горький осадок ещё долго. Почти год до встречи с Родионом я вовсе была одна. Возможно, мне нужен мужчина постарше, на кого я могла бы положиться и спрятаться за его широкую спину от ударов судьбы. Такой, как Ян. Ну вот, о чём я опять думаю?

Забудь об этом, Ева, глупая ты дурында. Ян никогда не пойдёт против Родиона ради тебя, зачем ему это нужно? Я бы даже не стала его осуждать, Измайлова все боятся, зная его жестокий и вспыльчивый нрав. Не думаю, что мой телохранитель не понимает, на кого работает… Возможно, внешне я ему и нравлюсь, если вспомнить, как он залип на меня в дверях, увидев без одежды… Но этого мало, чтобы влюбиться, и чтобы такой мужчина рискнул своей жизнью ради меня. Хотя он мог бы помочь. Мог бы. Ян свободен. В отличие от меня.

Тут в голову пришла одна мысль… Он не только может помочь, Ян – единственный, кто мог бы меня вытащить отсюда.

Резко села в кровати. Ведь для него это реально, если только он захочет.

Чёрт! А я уже всё испортила… Или нет? Как бы мне понять, если ли у меня шанс получить его поддержку? Он мог бы спасти отца. Мне папа не поверит, что нужно бежать. Родион и так уже прибрал его бизнес к рукам, давя на него положением моего мужа. Отец уже сказал, что частично бизнес уже принадлежит не только ему. Не хочу знать, какими путями Измайлов его заставил, но на себе испытала, что делать он это умеет, как никто.

Ради отца я бы на многое пошла. Я и так уже как… проститутка. А Ян мне хотя бы нравится… Может быть, он поможет мне, если я буду с ним ласковее?

Мысли ужасные, кто бы спорил, но иначе мне не уйти. Если отец поблизости, Родион всегда может им меня шантажировать. Поэтому я не могу сбежать – Измайлов непременно навредит ему очень серьёзно в отместку мне. Он и моё согласие на брак так получил – когда понял, что мне на себя плевать и за свою жизнь я не особенно переживаю, он принялся за отца.

Когда бизнесмен увидел меня впервые в доме папы, начал меня преследовать, словно маньяк. Я не знаю, что за мания у него началась, но он на всё готов был пойти, чтобы «нагнуть» меня. Особенно его злило, что я бегаю от него, а от поцелуев меня воротит. Однажды даже плюнула в лицо, за что он чуть не изнасиловал меня в какой-то подсобке. Если бы нас не прервали случайно и не вступились за меня, даже не знаю, чем бы это всё кончилось тогда. Просто мой ад начался бы тогда, а не чуть позже. После этих событий по дороге с учёбы меня перехватили два лысых амбала и потащили в офис Родиона.

Меня завели и вышли, а Измайлов откинулся на спинку своего кресла и сказал:

– Подойди ближе.

Я сделала несколько шагов к столу и снова остановилась, нервно сцепив похолодевшие руки перед собой.

– Ты понимаешь, для чего ты здесь?

Понимаю, конечно. Таким, как ты, в лицо не плюют… Сейчас потребует извинений. Но в ответ лишь молчала, опустив глаза. Родиона злило, когда я его игнорировала. Он встал и стремительной походкой подошёл ближе, схватил за подбородок, вздёрнув довольно больно его вверх.

– В глаза смотри, когда я с тобой говорю. Я требую извинений. И вообще советую быть поласковее. Я ведь могу и тебя уничтожить, и твоего отца. Тебе зачем проблемы? Вопрос не в том, что ты особенная. Таких, как ты, я найду много. Просто ты меня оскорбила, и за это придётся отвечать. Извиняться будешь. Не словами, разумеется.

Даже не буду говорить, куда при этом он положил мою руку себе! Я отдёрнула её, как будто коснулась раскалённого чайника, и выпалила:

– Я не буду этого делать. Отстань от меня!

Родион зло уставился на меня, засунув руки в карманы дорогих брюк.

– А ты продолжаешь себя закапывать ещё больше, да? Что ж, выбор твой.

– Ты мне противен, ясно? Что ты ко мне прицепился?

– Противен... – хмыкнул Измайлов. – Хорошо, иди.

Неуверенно глянула на него и осталась стоять на месте. С чего он вдруг такой стал сговорчивый?

– Иди, сказал. Отпускаю тебя.

Я молча развернулась и пошла к двери. Уже взялась за ручку и услышала в спину:

– Ты придёшь сама, Ева. Я ещё увижу, как ты лижешь мои ботинки.

Я тогда очень испугалась и не знала, чего ждать. Я не могла поверить, что такие мужчины существуют – я не нужна была ему, бизнесмен просто хотел меня унизить и показать мне моё место за то, что я не захотела его.

Спустя пару дней пропал отец, он не вернулся домой и не отвечал на звонки. Зато мне позвонил Родион и сказал, что папа находится в СИЗО, на него заведено уголовное дело по нескольким статьям, и всё очень серьёзно. Курьер привезёт мне документы, чтобы я ознакомилась и поняла, что всё это правда. Но он мог бы помочь. Взамен на мою покорность. Он хотел, чтобы в течение двух дней я пришла сама и сделала всё так, как хотел Измайлов, иначе отец не только попадёт на зону, но ещё и в адские условия, которые длиннорукий Родион ему там устроит за мою несговорчивость.

15.

На следующий день я решила съездить проведать отца. Ян остался в машине, пока мы с папой пили чай в нашей бывшей с ним кухне.

– Как ты, как жизнь семейная? – спросил он меня, внимательно вглядываясь в лицо.

Что я ему скажу? Что завтра возвращается домой мой муж, и меня кидает в дрожь от одной мысли об этом?

– Все нормально, пап, – отпила немного чая и ответила как можно более непринуждённым тоном. – Завтра Родион возвращается домой из своей лаборатории.

– Понятно. Он уже и мои аптеки поднял на новый уровень всего за месяц.

– Потому что он имеет сам интерес к ним.

– Да, но это не отменяет того, что твой муж – человек дела.

Папа всегда старается искать плюсы в сложившейся ситуации, чему я всегда поражалась и сейчас пытаюсь перенять это умение, иначе скоро сойду с ума от сплошной чёрной полосы в моей жизни.

– Ты выглядишь странно, Ева. Глаза будто потухшие. Ты скрываешь от меня что-то, я вижу.

Папа знает свою дочь, а я вовсе не умею врать, но разве я могу признаться ему, как все обстоит на самом деле?

– Пап, брось ты, – обняла его, прижавшись к щетинистой щеке. – Ничего я не скрываю.

– Ты не любишь своего мужа, дочь. Я ведь чувствую. Ну зачем ты с ним связалась?

– Не люблю. Но на то были причины, важные для меня. Главное, что он любит меня. Стерпится-слюбится. Надоели мне эти мальчики, не способные на мужские поступки, понимаешь?

– Не очень. Но если ты сама сделала такой выбор, то дело твоё. Ты ведь взрослая уже.

– Да, пап, конечно, сама сделала.

– Ева, – схватил он меня за руку. – Я тебе говорил уже – не смей жертвовать собой ради меня. Ты – всё, что у меня есть в этой жизни. Даже бизнес не так важен. И я хочу, чтобы ты была счастлива.

– Это взаимно, пап, – я нежно поцеловала его в щетину. – Я сегодня заберу Джуну. Очень скучаю по ней.

– А Родион не против?

– Разрешил. Если не будет пакостничать.

– Ну, если вдруг набедокурит – вези обратно свою бандитку.

– Па-а-а-ап, – снова прижалась к любимому и сильному плечу. – Ты самый лучший в мире папа.

***

Вышла из дома с кошкой в переноске и пакетом с её небольшим “приданым”. Ян удивлённо посмотрел на новую пассажирку в нашей машине:

– У тебя есть кот?

– Кошка. Люблю животных. Что здесь удивительного?

– Ничего.

Он завёл машину и выехал на дорогу. Потом вдруг добавил:

– Я тоже люблю. С ними жизнь намного полнее.

Подняла на него глаза:

– Правда?

– Ну да.

– И кошек тоже любишь?

– Всех. Ну, кроме, может быть, рыбок. Они красивые, конечно, но за щёчки их не потреплешь.

Невольно рассмеялась. Действительно, рыбок ловить из воды, чтобы потрепать за щёчки, будет более чем странным занятием. Было как-то необычно осознавать, что этот суровый мужчина вдруг любит животных. А Родион долго упирался, не разрешая мне привезти в его дом пушистого друга. Даже не могу назвать этот коттедж своим домом – язык не поворачивается.

Сейчас в пользу Яна добавлено ещё одно очко от меня. За любовь к братьям нашим меньшим.

Пока раскладывала пожитки Джуны по дому, кошка решила познакомиться поближе с моим телохранителем. Вынесла ей миску с молоком и обнаружила кошку на руках сидящего на диване Яна. Даже остановилась удивлённым столбом – Джуна никогда не идёт на руки к чужим, тем более к мужчинам. Это чем её околдовал Ян, что она сидит прямо на его коленях и жмурится от того, как он чешет ей за ушком?

– Эй, это что такое? Предательница! Не успела ей молока принести, как она уже обнимается с чужими.

– Я не чужой, я – свой.

– Кис-кис, иди молоко пить, – позвала я кошку и поставила миску возле дивана.

Эта изменщица лишь приоткрыла глаза и лениво глянула на меня так, будто я их прервала и мешаю, потом снова закрыла глаза и замурчала в мужских руках под мягкий смех Яна. Посмотрела на мужчину – он тискал кошку и улыбался ей. Вот дела… Чудо чудное да диво дивное…

Оставила животное с её новым, весьма большим другом, и ушла к себе – пусть развлекаются, жалко, что ли…

Но всё равно предательница она. И почему Джуне можно к нему на ручки, а мне нельзя?

Блин, о чём я думаю? Образ кошки, которой чешут за ушком сильные руки Яна, никак не выходил у меня из головы.

16.

Вернулся Родион, и жизнь потекла своим чередом. Муж снова совал нос во все мои дела, ругался на шерсть Джуны на его идеальных рубашках, на что Ян потихоньку лишь посмеивался. Но отвозить её обратно Измайлов не заставлял, чему я уже была рада. Кошка была кусочком дома, частью моей прошлой, куда более счастливой жизни.

Чего я только не выдумывала, чтобы избежать «общения» с мужем, уже фантазия кончилась, честное слово. Удрать получалось не всегда, но чаще всего получалось.

На улице уже заметно похолодало, на смену осени пришла почти зима. В пригороде в ноябре бывает и снег, и заморозки, особенно по ночам. Уже почти месяц мы живём вчетвером в этом коттедже – я, Родион, Ян и Джуна. Не сошла с ума лишь потому, что Измайлов часто не бывал дома, иногда по целой неделе. В эти дни я жила обычной жизнью – ездила на учёбу, готовилась к предстоящей сессии, снималась в новых проектах, и мы даже вечерами с Яном видели мою рекламу по телевизору. Мои попытки общения телохранитель пресекал, едва мне удавалось вдруг его рассмешить, или я подходила ближе, пыталась коснуться его, как он тут же вставал и уходил к себе.

Обидно. Меня по-прежнему тянуло к нему. Ночью я металась по простыням, потому что во сне он вытворял со мной такие вещи, о которых стыдно было не то что рассказать, а даже просто вспомнить. Я грела в душе каждый новый взгляд, случайное касание или запах парфюма, когда мне удавалось подойти ближе. Я смирилась с тем, что влюбилась, как последняя идиотка, не взаимно, тайно, к тому же секс с мужем, пусть и редкий, стал совсем невыносим из-за глупой и никому не нужной любви к Яну. Всё понимала, но сделать ничего не могла с собой и искала с ним встреч, чего он вовсе не разделял.

В общем, мои попытки подружиться с телохранителем не увенчались успехом. Ругаться мы перестали, но и любое личное общение Ян пресекал, хотя мне порой казалось, что он всё же забывается, когда смеётся над моими шутками или слишком долго смотрит на меня. Особенно когда думает, что я не вижу. Я ловила его взгляды на себе иногда, а потом снова не могла уснуть и ворочалась в постели без сна в мыслях о нём.

Сегодня у нас с Родионом выход в свет. Он любил меня брать с собой и всем показывать. Я будто красивое приложение к презентабельному мужчине в дорогом костюме, от которого так и веяло деньгами и властью. Он обожал эти вечера, когда я с макияжем и прической, в красивых и даже весьма сексуальных платьях, которые мне купил муж, шла с ним под руку, ловя на себе мужские взгляды. Родион купался в этом внимании, по-хозяйски прижимая меня к себе.

Ян на эти приёмы с нами не ездил, нас сопровождали охранники мужа. Спустилась вниз, держа в руках пиджак и клатч.

– Родион ещё не закончил? – спросила телохранителя, который варил кофе на плите.

Мужчина обернулся и глянул на меня. Потом, помедлив, ответил:

– Ещё не выходил из кабинета.

Я разгладила подол коктейльного платья, открывающего мои длинные ноги и облегающего фигуру. Поправила причёску. Ян проследил глазами за моими движениями. За его спиной зашипел кофе, он будто очнулся и пошёл спасать свой напиток. Я невольно ухмыльнулась – абсолютно точно засмотрелся, что даже про кофе свой забыл! Но что же ты такой, Ян, непробиваемый наедине…

– Ты готова? – Родион появился возле меня.

– Да, – ответила ему.

– Поехали, – он протянул мне руку, за которую я взялась и пошла следом за мужем под провожающим нас взглядом Яна.

Ничего необычного на вечере не произошло, кроме того, что Родион пытался меня затянуть в туалет отеля, потому что не мог терпеть до дома – слишком сегодня переборщила с сексуальностью. Экстрима в туалете мне удалось чудом избежать, но дома уйти от него не вышло.

Он уснул, а мне было настолько погано на душе, что я тихо привела себя в порядок, надела майку и джинсы и спустилась вниз. Спать совершенно не хотелось. Налила чая и над чашкой вдруг расплакалась. Как мне тяжело выносить эту любовь и страсть Родиона… Кто бы только знал.

В кухню спустился и Ян, наверное, тоже желая выпить чая. Он посмотрел на меня, заметил мой тусклый взгляд и мокрые ресницы:

– Что-то случилось?

Лишь молча пожала плечами.

– Ева, болит что-нибудь? Чего рыдаешь?

– Плохо мне. Спасёшь? – хлюпнула носом в ответ.

Ян задумался на миг, потом спросил:

– Как?

– Если ты ещё не хочешь спать, отвези меня в одно место. Пожалуйста.

– Родион не будет против?

– Он спит. К тому же на ужине он выпил, так что не проснётся до утра.

– А охрана дома?

– Они не передадут ему, если он сам не спросит. Ну если что, я что-нибудь придумаю. Отвези, а? Невыносимо мне здесь сейчас.

Телохранитель пожал плечами.

– Хорошо, поедем.

Встала со стула, прошла в коридор и накинула куртку потеплее, даже шапку захватила. Ян надел лишь "кожанку".

– Ты замёрзнешь. Мы будем стоять на улице.

– Не замёрзну. Идём.

_______

Закрыла дверь на ключ и залезла в машину следом за Яном. Он вывел авто на дорогу и повернулся ко мне:

– Куда ехать-то?

– Прямо пока, потом будет поворот направо.

Мужчина молча поворачивал руль туда, куда я ему говорила, и вскоре мы оказались на пустыре возле леса, который заканчивался обрывом над рекой, что шумела внизу бурным потоком. Темно кругом хоть глаз выколи, лишь вдали видны огни цивилизации. Ян даже не стал выключать фары машины, чтобы видеть хоть что-нибудь.

– Ты хотела приехать… сюда?

– Да. У воды мне легче, – ответила я и выскочила на морозную улицу.

Подошла почти к самому краю и глянула вниз на мутную и тёмную воду. Мужская рука обхватила мою талию и заставила отойти дальше на несколько шагов.

– Отойди от края, Ева.

Оттащил меня и убрал руку, а я повернулась к нему:

– Боишься, прыгну? Нет, – с губ сорвалась горькая усмешка.

Отвернулась от него и снова стала смотреть на тёмную толщу воды под обрывом. Ян встал рядом вполоборота и внимательно наблюдал за мной.

17.

– Опять на моём пиджаке шерсть твоей кошки! Это когда-нибудь кончится? Я её скоро побрею налысо, – с утра пораньше возмущался Родион.

Я лишь молча вздыхала. Спорить с ним или что-то объяснять, что это животное, и шерсть от него неизбежна, я не стану. В доме довольно часто делают уборку нанятые для этого люди, но Измайлову вечно всё не так, он в принципе недоволен по жизни.

Поворчал и подошёл ко мне, чмокнув в щёку:

– У меня хорошие новости.

Я посмотрела со скучающим видом на мужа. Когда он так говорит, новости либо неинтересны для меня, потому что плевать я хотела на его дела, либо плохие для меня.

– Твой отец вливает свой бизнес в мой. А мы за счёт этого расширяемся ещё больше.

Я опустила глаза в чашку, слишком сильно сжав ручку в пальцах. Всё-таки второе – плохие для меня.

– Не порадуешься за мужа, Ева?

– Ты обобрал моего отца, Родион.

– Так, не обобрал. Выбирай выражения. Мы просто решили вести бизнес вместе.

Нет. Он его заставил каким-то образом отдать свою сеть аптек для того, чтобы я понимала, что отец теперь уже не тот бизнесмен, что раньше, у него теперь стало ещё меньше влияния, а у Измайлова – больше. Как отец мог пойти на это? Да так же, как и я сама… Родион умеет «убеждать».

– Ты ему хоть половину оставил?

– Ну… кое-что оставил.

Я проглотила слова, которые так и рвались с языка. Всё равно разговорами ничего не изменить.

Этот монстр продолжает прессовать не только меня, но и моего отца решил уничтожить – на всякий случай, чтобы я помнила своё место. Потому что я так и не принадлежу ему, даже если он иногда получает доступ к телу. Душой я не с ним. А в последнее время ему стало мало лишь тела.

– Вечером хочу с тобой сходить в ресторан. Будь готова к восьми.

– У меня сегодня съёмка.

Соврала. Нет никаких съёмок.

– Жаль. Тогда в другой раз.

Молча кивнула и отвернулась от него. Мужчина протянул руку, взял мой подбородок в пальцы и навис надо мной.

– Поцелуй меня, Ева.

Я волком смотрела и даже не подумала двинуться с места. Измайлов ждал и начинал злиться.

– Не нужно это продолжать. Лучше подружиться со мной, тогда и твоему отцу дышалось бы легче.

Опять угрозы, опять шантаж.

– Что «это»? – сделала вид, что не понимаю, о чём речь.

– Ты знаешь. Я предлагаю закопать топор войны. Пойдёшь мне навстречу, и мир вокруг изменится. Но учти, что слишком долго я ждать не буду, – он небрежно бросил моё лицо и выпрямился. – Хорошего дня.

Он поправил свой дорогой костюм и уехал, а меня затрясло. Думала, что хуже уже быть не может, но я ошиблась. Я пережила то, что он требует моё тело, и то коробит каждый раз. Но что делать с тем, что теперь он хочет и мою душу? Истинный демон. Родион прямым текстом сказал, что если я не стану с ним ласковее, он ещё больше начнёт зажимать отца. Но разве можно требовать любви? После того, что он со мной проделывает? Измайлов просто больной ублюдок, если считает, что я смогу его полюбить!

– Ева, ты на учёбу не опоздаешь? – раздался голос Яна справа, и я очнулась.

– А? – растерянно ответила ему и нервно провела по волосам. – Да, сейчас я… оденусь, и мы поедем.

Продолжая дрожать, я пошла наверх под внимательным взглядом моего телохранителя. Кое-как заставила себя собраться с духом, переодеться и привести себя в порядок для выхода из дома. Кинула взгляд в зеркало ещё раз – вроде бы ничего. Бледная, правда, и глаза как две дыры чёрные. Ни блеска, ни радости. Я будто бледная тень самой себя два месяца назад. Сложно уже представить, что какие-то шестьдесят дней назад я была совершенно другой – уверенной в себе, яркой, позитивной девчонкой. А сейчас я стала зашуганная, всего боюсь, не хочу возвращаться домой и постоянно в слезах. Жизнь и здравый рассудок будто утекали из меня день за днём, меня стирало из этого мира словно ластиком. Ощущение, словно я тут год уже живу, в этой и физической, и моральной тюрьме. В кого ты превратил меня, Измайлов? Ты сломал меня. Меня больше нет. Когда же ты наиграешься мной и моей семьёй?

Ладно, хватит. Несколько раз шумно вздохнула, взяла сумку с тетрадками и пошла к машине. Молча уселась на своё место и смотрела на дорогу. Небо было холодное и хмурое, как и моё настроение.

– Ян, вечером добавится ещё одно незапланированное мероприятие, – нарушила я тишину.

– Хорошо. Во сколько?

– С семи вечера до десяти.

– Понял.

Снова повисла неловкая тишина. Мне было трудно находиться рядом с ним, но выбора у меня нет. Душа рвалась в куски оттого, что Родион не знает, как ещё ко мне подойти, и я чувствую его ко мне ненормальную страсть, которая лишь подпитывается моим ежедневным «нет», а в это время со мной каждый день рядом Ян, к которому запрещено прикасаться, даже просто поговорить невозможно. Он избегает контакта настолько, насколько это возможно. Конечно, кому нужна такая рыба-прилипала, как я, да ещё с приложением в виде мужа-монстра? Всё понимаю, не осуждаю его, но так хочется хоть немного любви и ласки.

Поцелуй в тот вечер на обрыве не могу забыть. Он ответил мне, возможно, я даже нравлюсь ему тоже, но я – чужая жена, он не позволит мне снова перейти грань дозволенного. Как мне быть дальше, я не знаю.

Сегодня я просто хочу сбежать от мужа, никаких мероприятий у меня на вечер нет, но я уже ляпнула про съёмку, и теперь нам нужно уехать из дома на весь вечер. Так уж вышло, что везде приходится с собой таскать Яна. Страдать, плакать при нём. Меньше всего я бы хотела, чтобы мою боль и слабость видел именно он. Сколько я ещё смогу бегать от Родиона? Что он сделает, когда поймёт, что я еще больше стала искать возможности избежать общения? Сразу в лесу прикопает, или сначала поиздевается ещё более изощрённо?

***

Вечером, как мы и договаривались с Яном, он, одетый, ждал меня внизу, чтобы ехать на «мероприятие», о котором я говорила днём. Мужчина одним бедром сидел на подлокотнике дивана, о чём-то задумавшись. Услышав шаги с лестницы, он повернул голову в мою сторону.

18.

Когда мы вернулись в коттедж, Родион был занят в кабинете, и мне удалось до его прихода в спальню сделать вид, что я уже уснула, а сама всё крутила в голове фразы Яна.

И он мог бы. Но такому мужчине нужна причина, чтобы защищать меня так, как мне нужно. Ведь он не знает о том, что на самом деле нас связывает с Родионом, а признаться ему я так и не смогла – мне стыдно. Это оказалось вовсе не так легко, как кажется со стороны. Теперь я понимаю, что чувствуют девушки, которые пережили нечто подобное, и почему они молчат – о таком язык не поворачивается говорить. Никто не хочет признаваться в том, что он слаб, что он это терпел. Слишком тяжело. К тому же я боялась осуждения Яна. Он такой резкий и суровый, я не переживу услышать от него что-то вроде «Я не буду тебе помогать, потому что ты виновата сама!».

Но у меня появилась другая стратегия, которая могла бы сработать. На эту мысль меня навела та ситуация, когда мужчина случайно увидел меня полуобнажённую. Я ему нравилась внешне. Конечно, ни о какой любви речи быть не может, и мне где-то в глубине души это больно осознавать, но я гнала от себя эти мысли. Какая любовь? Мне это неважно сейчас, главное, заставить его действовать в моих интересах. Он может сколько угодно говорить, что ничего не будет, но я чувствую на уровне инстинкта, что он реагирует на меня, как мужчина на женщину.

А ведь это оружие с давних времён. Во все века женщины добивались очень и очень многого своей красотой. Не зря же Родион в меня вцепился – я красивая и привлекательная для мужчин. А такого, как Ян, больше ничем не пробить и не привязать к себе, кроме ласки, нежности и страсти. Я же вижу, как он одинок, у него давно не было женщины. Он всё время сидит в доме со мной, Родион крайне редко даёт ему отдых. Почему бы не попытаться его… соблазнить?

Почему-то мне кажется, что если он не устоит и сорвётся, то после сделает для меня то, что мне нужно. Он слишком много рассуждает и анализирует, отлично понимает, что такое война с Измайловым. Он не станет меня спасать, если только не испытывает чувств. Если и не любовь, то привязать страстью реально. Я бы могла дать ему эту страсть. Потому что мне он нравится, очень. Да, я бы занялась с ним любовью…

Если он узнает вкус моей любви, может быть, он захочет уйти отсюда только вместе со мной? Главная моя цель, чтобы он помог уговорить отца бросить всё и уехать. При условии, что нас что-то связывает, он пойдёт на это.

Не могу точно сказать, откуда взялись эти мысли, но мои внутренние маячки твердили, что я всё делаю правильно. Муж лежит рядом, а я мечтаю о близости со своим телохранителем… Никогда не думала, что окажусь в такой ситуации. Родиону я плачу собой за свою жизнь и жизнь отца, а Яну собираюсь заплатить за покровительство и защиту. Ну и чем я после этого не проститутка в квадрате? Да и плевать. Я уже на многое готова, чтобы уйти отсюда. Прежде чем рассказать Яну всю правду, между нами должно возникнуть что-то ещё. Так будет гораздо надёжнее.

Но как к нему подойти? Сложная задача.

***

Все последующие дни только и делала, что ходила по дому красивая, наблюдая за Яном. Вместо него привлекла лишнее внимание Родиона. Пришлось отложить боевые действия до очередной командировки мужа. Уже скоро он уедет, и я попытаюсь претворить свой план в жизнь.

При мысли о том, как Ян меня целует, прижимает к себе, а потом начинает раздевать, запускать руки под одежду и касаться кожи горячими руками, я начинала сходить с ума. Меня давно одолевали фантазии и сны с участием охранника, но сейчас стало совсем томительно и невыносимо. Я слышала о мужском вожделении, которое трудно укротить и контролировать, но чтобы о женском… Однако, это происходит со мной, я хочу ощутить на себе его ласку, почувствовать его возбуждение внутри себя чередой толчков и получить потрясающий и чувственный оргазм. Уверена, что с ним я быстро дойду до высшей точки наслаждения, и оргазм обязательно будет такой, что ноги сведёт от невыносимого кайфа. Уже не помню, когда в последний раз у меня был секс в удовольствие, с тем, кого бы я хотела настолько, насколько хочу молчаливого телохранителя, нанятого для меня.

19.

Родион наконец в очередной раз уехал в деловую поездку, и я решила, что настал день для соблазнения Яна. Пусть он не любит меня, но тело ему моё нравится. Может быть, подарив ему ласку, я смогу заручиться его поддержкой? Да и нравится он мне, что там говорить. Тянет.

Правда, побороть этого упрямца будет непросто, но я попробую. Открыла отдел с бельём и стала перебирать кружева. Этого добра у меня полно всегда было. Интересно, какого цвета комплект понравился бы Яну? Мне кажется, обычным чёрным или белым его точно не удивить. А вот лавандовый… Очень необычный, и мне, блондинке с бледной кожей, он очень идёт.

Надела бюстгальтер и трусики. Подошла к зеркалу. Худая, но грудь всё же имеется, как и округлая попа. Соблазниться есть чем. Нашла пояс для чулок к этому комплекту, а к нему прикрепила и сами чулки – черные, с широкой полоской кружева по бедру, самая обычная классика. Достала бархатные туфли-лодочки. Весьма сексуально. Осталось на голове навести порядок.

Волосы завила лёгкими волнами и разложила по плечам и спине. Нанесла макияж, который подчеркнул красоту лица. Губы накрасила матовым карандашом телесного цвета. Так они выглядят натурально и кажутся очень привлекательными.

Евы, ты красотка. Секси.

Интересно, выгонит сразу или всё же не удержится и залипнет? Непробиваемый, суровый Ян. А если не выгонит? Воображение сразу же нарисовало картинки, где он срывает с меня лавандовое бельё, сжимает своими сильными пальцами тело, обжигает горячими поцелуями кожу.

По телу тут же раскатились волны желания и предвкушения. Ещё ни к одному мужчине я не чувствовала подобного, как к Яну. Да и никого не пыталась добиться сама. Пусть и хотя бы тела. Какая-то безумная мания…

Накинула шёлковый белый халат сверху и завязала так, чтобы легко можно было развязать при необходимости. Вид более чем странный для дома, и сейчас Ян очень удивится, чего это я вдруг пришла к нему в халате, на шпильках да еще и с причёской и макияжем. Но удивляться долго я ему не дам, а просто покажу, что скрывает этот нежный халатик…

Решилась идти прямо к нему в комнату. Пусть попробует отказаться от секса со мной. Улыбнулась своему отражению, пожелала удачи и вышла в коридор. Два шага, и вот я у заветной двери.

Стояла и никак не могла заставить себя постучать. Сердце гулко билось в груди, я боялась. Понятно, что самое страшное, что может произойти – он просто с позором меня выгонит, не убьёт же. А всё равно бил мандраж…

Выдохнула и постучала. Довольно быстро дверь открылась, и передо мной предстал Ян.

– Привет, – улыбнулась ему.

Мужчина опустил глаза вниз на халат и туфли и временно, как я и ожидала, обалдел от моего странного вида. Потом вернул взгляд к моему лицу.

– Виделись уже.

– Поговорить хочу. Можно войти?

Ян ещё больше удивился, что я хочу сделать это непременно в его комнате, но мы в доме одни, поэтому разницы, где мы будем разговаривать, нет.

– Заходи, – мужчина вернулся в комнату и сел в кресло, поглядывая на меня подозрительно.

Постояла секунду в нерешительности. Но раз уж пришла, надо делать...

Вошла в комнату. Одним движением развязала пояс халата и скинула его. Материал беззвучно опустился на пол возле моих каблуков. Я уверенно перешагнула деталь гардероба и направилась к креслу, в котором сидел Ян.

Мужчина застыл на месте, вцепившись в моё тело глазами. О да, ему однозначно нравится…

Пока он не пришёл в себя, уселась к нему на колени и прильнула к губам. Мои ягодицы угодили как раз на ту его часть тела, которая мгновенно стала каменной и упиралась в меня. Ян хочет. Это почти победа.

Внезапно поцелуй оборвался, и сильные руки заставили меня встать на ноги.

– Чёрт, Ева, что ты творишь? С ума сошла? – прорычал возбуждённый мужчина.

Желваки ходили ходуном, он тяжело дышал и раздувал ноздри, пытаясь перебороть гнев вперемешку с желанием. Обошёл меня и поднял с пола халат. Довольно грубо поймал за руку и завернул в него, как в рулет.

– Иди отсюда.

И всё? Нет, это слишком быстро.

– Ян, давай займёмся любовью. Я хочу тебя, – сказала ему, глядя в глаза, и провела рукой по своему телу.

Пауза. Он ещё больше обалдел, похоже, от моей наглости внезапной. А может, боролся с желанием согласиться.

– Нет. Уходи.

– Ты хочешь, я вижу. Ты ведь не железный, почему отказываешься?

– Нет, не железный. Поэтому иди уже быстрее отсюда.

Я снова ослушалась и подошла ближе, положила руку прямо на его джинсы там, где они особенно выпирали. Он тут же перехватил моё запястье, рыкнул, схватил за талию, развернул меня и… вытолкал за дверь, хлопнув ею от души.

Блин. Теперь он точно уволится. Не вышло у меня ничего. Непробиваемый. Зато сама ещё больше теперь его хочу. Ян со стояком, таким серьёзным на ощупь – верхушка моих фантазий на сегодняшний день…

Ему было тяжело сдержаться, я прекрасно чувствовала, как ему хотелось меня смачно схватить своими большими лапищами. Если не удерёт, то есть у меня ещё один план.