Спираль забвения

Роковое утро

Глава 1.

Максим нервно взглянул на часы: 5:47. Сегодня нельзя опаздывать — предстояло отснять участок для будущей трассы, а бригада уезжала ровно в шесть. Последний глоток кофе обжёг горло, когда он выбежал во двор, схватил ключи от старого «Опеля» и рванул дверцу.
— Заводись, ржавое корыто… — пробормотал он, вкручивая ключ в замок зажигания.
Двигатель чихнул, захрипел и заглох. Максим выругался, ударил ладонью по рулю и попробовал снова. После третьей попытки мотор наконец заурчал, выплёвывая сизый дым из-под капота.
— Ну наконец-то! — Он резко выжал сцепление, и машина рванула со двора, подпрыгивая на обледенелых колеях.
Ранняя весна ещё не успела растопить февральские морозы. Асфальт блестел ледяной коркой, но Максим давил на газ, игнорируя опасность. Мысли путались: *«Если опоздаю, придётся ехать на объект одному. Бензин, чёрт возьми, дорожает с каждым днём…»*
Город только просыпался. В скупом свете уличных фар мелькали редкие машины, их слепящие огни резали глаза. На спидометре — 90 км/ч. Максим знал, что нарушает, но мысль о выговоре от начальства гнала вперёд.
— Давай, давай! — проворчал он, врезаясь в лежачий полицейский. Машину подбросило, и пластиковая фигурка таксы с зеркала заднего вида улетела на пол.
Поворот. Колёса заскользили по насту, но «Опель» чудом удержался на дороге. Максим вытер ладонью пот со лба и прибавил скорость. Оставалось всего пять километров…
Внезапно из-за сугроба на обочине выскочила собака — лохматый пёс, бегущий к мусорным бакам. Рефлексы сработали быстрее мысли: руль резко дёрнулся влево.
— Чёрт! — крикнул Максим, чувствуя, как машину заносит.
Грохот. Стекло брызнуло осколками. Последнее, что он успел заметить — ржавый дорожный столб, нелепо торчащий посреди асфальта.
Потом — только темнота.

Семья Максима

**Глава вторая.

**6:15 утра. Район «Солнечный», квартира 34.**

Аня приоткрыла глаза, потянулась к холодной стороне кровати и нахмурилась. *«Опять укатил на работу затемно»*, — подумала она, с трудом вспоминая, когда в последний раз завтракали вместе. Из кухни доносился запах подгоревшей каши — Мила, видимо, снова пыталась приготовить себе еду, пока мама досматривала сны.
— Милочка, не трогай плиту без меня! — крикнула Аня, накидывая халат.
Ответа не последовало. Только шорох фломастеров по бумаге.
Дочка сидела на полу в пижаме с единорогами, усердно выводя что-то в альбоме. Рыжие пряди падали на лицо, но она даже не замечала.
— Папа сегодня вернётся к ужину? — спросила Мила, не отрываясь от рисунка.
Аня вздохнула. Максим обещал быть дома к семи, но в последний месяц они видели его только спящим.
— Наверное. Если его «драконы» отпустят, — усмехнулась она, гладя дочь по голове.
На листе оживал странный пейзаж: кристальные деревья с листьями-стёклами, летающие камни, и силуэт мужчины в каске, за которым тянулась дымчатая нить.
— Это папа? — Аня прищурилась.
— Он сейчас в волшебном лесу, — серьёзно ответила Мила. — Там опасно, но я ему помогаю.

**7:00. Геодезическая компания «ТрастПроект».**

— Максимов нет на связи, — бригадир Семён бросил телефон на стол. — Объект не отснят, дорогу не разметить. Кто его заменяет?
В офисе повисло молчание. Никто не рвался в промёрзшее поле вместо тёплого кресла.
— Дайте ему час, может, в пробке, — робко предложила секретарша.
— Час? Да он никогда не опаздывает! — Семён набрал номер Ани.

**7:30. Квартира 34.**

— Алло? — Аня подхватила трубку, прижимая плечом полотенце. Мокрая Мила хохотала в ванной.
— Максим с вами?
Ледяная игла пронзила желудок.
— Он... на работе, — голос дрогнул. — Разве нет?
— Объект пустой. Машины тоже.
Аня уронила телефон. В ушах зазвенело. Мила, словно почувствовав неладное, выглянула из ванной, оставляя мокрые следы.
— Мам, что случилось?
— Ничего, солнышко. Папа... задержался, — Аня натянула улыбку, доставая аптечку. Руки сами потянулись к валокордину.

**8:00. Дорога к участку.**

Инспектор ГИБДД щурился на смятый «Опель», вмёрзший в сугроб. Лобовое стекло разбито, двери открыты. На руле — бурые пятна.
— Похоже на побег с места ДТП, — провёл он фонарём по салону. — Но куда делся водитель?
Снег вокруг был белоснежно чистым — ни следов, ни обрывков одежды. Только ржавый столб поблизости странно мерцал в лучах восхода.

Пробуждение

**Глава 3.

Максим открыл глаза, и мир поплыл перед ним, как размытая акварель. Веки снова сомкнулись сами собой — свет резал глаза немилосердно, будто кто-то вогнал в зрачки раскалённые иглы. Он попытался приподняться, но тело не слушалось, будто прикованное к земле свинцом.

— Что за чёрт… — хрипло выдохнул он, нащупывая лоб. Пальцы наткнулись на липкую корку запёкшейся крови и вздувшуюся шишку размером с куриное яйцо.

Боль пульсировала в такт сердцебиению, вытесняя мысли. Максим застонал, пытаясь собрать в кучу обрывки памяти: *дождь со снегом, визг тормозов, собака, столб…* Но почему вместо хмурого неба над ним — яростное солнце, слепящее сквозь незнакомые листья? Воздух был странно густым, сладковатым, как после грозы, но без привычного запаха асфальта.

Он с трудом приоткрыл веки, щурясь. Над ним колыхались кроны деревьев, но не обычных — их ветви переливались, словно собранные из хрусталя. Листья звенели при каждом порыве ветра, будто стеклянные колокольчики.

— Галлюцинации… Сотрясение… — пробормотал Максим, снова опуская голову на холодную землю. Камни под спиной казались слишком ровными, будто отполированными за тысячелетия.

Но боль была слишком реальной. Он провёл ладонью по груди, проверяя рёбра — целы, рука двигается. Значит, не в коме. *Или это новая версия ада для вечно спешащих?*

Максим заставил себя сесть, превозмогая тошноту. Пейзаж вокруг вызывал диссонанс: слева — знакомый ржавый столб, в который он врезался, справа — поле, усеянное фиолетовыми цветами, пульсирующими как сердца. А вдали, за лесом кристальных деревьев, возвышалась гора, которой не было на его картах. Её склоны были испещрены террасами, напоминающими гигантские геодезические схемы.

— Этого не может быть, — он схватился за карман куртки, ища телефон. Вместо него пальцы наткнулись на смятый лист бумаги — детский рисунок Милы. Единорог, нарисованный фиолетовым фломастером, теперь светился едва уловимым сиянием.

Разорванная нить

Глава 4.

9:30 утра. Квартира Максимовых.

Аня металась между кухней и гостиной, словно загнанный зверь. В руках — третий стакан холодного кофе, который она так и не допила. Телефон, прилипший к ладони, упрямо молчал.
— Ну позвони же… — шептала она, пятый раз за минуту нажимая на кнопку вызова. В динамике — всё те же предательские гудки.
В дверь резко постучали. Аня вздрогнула, расплескав кофе на фартук.
— Кто… кто там? — голос дрожал, выдавая надежду: «Может, это он? Забыл ключи…»
— Полиция, — ответил мужской бас.
Сердце упало в желудок. Аня медленно открыла дверь, цепляясь за ручку. На пороге — двое в форме. Старший, с сединой на висках, держал в руках блокнот.
— Анна Сергеевна Максимова? Ваш муж владелец Opel Astra 2010 года, госномер Х257КХ?
— Да… что случилось? — она уже знала ответ.
— Машина найдена в кювете на 12 км трассы «Солнечный-Рудный». Водителя нет.
— Нет… — Аня прислонилась к стене, чувствуя, как комната плывёт. — Он… погиб?
— Следов крови немного, — полицейский избегал её взгляда. — Но… есть повреждения лобового стекла. Рекомендуем проверить больницы.

*10:15. Гостиная.*
Мила сидела на ковре, окружённая фломастерами. На листе расцветал лес из кристальных деревьев, а в центре — мужчина в каске, за которым тянулась светящаяся нить.
— Мам, папа не в больнице, — сказала она, не отрываясь от рисунка. — Он в волшебном лесу. Там красиво, но страшно.
— Мила, не сейчас! — Аня схватилась за виски, листая список травмпунктов. — Папа… папа попал в аварию. Его нет.
— Есть! — девочка вскочила, тыча пальцем в рисунок. — Видишь? Он держит мою ниточку! Я ему вчера во сне дала!
Аня взглянула на спираль в углу листа — точь-в-точь как иней на окне утром. Ей вдруг стало душно.
— Хватит выдумывать! — она не узнала свой голос. — Папы нет! Поняла?! Его могли сбить, украсть…
Мила замерла, потом медленно подняла руку. На запястье, под рукавом пижамы, красовалась полоска фиолетового — точно такая же спираль, как на рисунке.
— Мама, он живой. Я знаю.

11:00. Кабинет следователя.

— Вы говорите, камеры на трассе не работали? — Аня впилась ногтями в стул.
— Там ремонт освещения, — следователь листал дело. — Но мы нашли следы экстренного торможения. И… кое-что странное.
Он достал фото. На нём — смятый Opel, а рядом на снегу… идеальная спираль диаметром три метра. Ни следов, ни отпечатков — только углубление, будто кто-то вдавил узор в лёд.
— Это что, рисунок? — Аня потянулась к снимку.
— Не знаем. Снег под спиралью… не тает. Даже днём.

14:00. Квартира.

Мила спала, прижав к груди альбом. Аня сидела у окна, глядя на спираль из инея. В руках — рисунок дочери.
— Если ты там… — шептала она, проводя пальцем по кристальным деревьям, — то почему не дашь знак?
Телефон завибрировал. Незнакомый номер.
— Алло? — Аня вскочила, роняя стул.
— Это автосервис «Восток-Авто». Ваш муж оставлял заявку на ремонт…
Она бросила трубку, рыдая. За окном завыл ветер, и спираль на стекле вдруг вспыхнула голубым.

16:00. Детская.

Мила проснулась с криком:
— Мама! Папа зовёт! Ему больно, но он держится!
— Что? — Аня вбежала, спотыкаясь о коробку с игрушками.
— Вот! — девочка тыкала в новый рисунок: Максим стоял перед горой-картой, а из его запястья тянулась светящаяся нить к спирали на краю листа. — Это я! Я его антенна!
Аня схватила лист. Спираль пульсировала в такт её сердцебиению.
— Боже… что происходит?

18:00. Подоконник.

За окном сгущались сумерки. Аня прижала к груди рисунок, на котором светилась спираль. Впервые за день она позволила себе надеяться.
— Если ты там… — она коснулась стекла, — то борись. Мы с Милой ждём.
Иней под пальцами теплел.