Спой мне, девочка

Глава 1

Гром аплодисментов. Сотни телефонов, поднятых вверх, чтобы запечатлеть её в последний момент перед тем, как занавес упадёт. Ава Стерлинг улыбается, ловит в ладонь розу, брошенную из первого ряда, и кланяется. Её платье, расшитое кристаллами Swarovski, бросает в толпу блики, будто она и правда звезда – не метафорическая, а самая настоящая.

— Спасибо, Нью-Йорк! – её голос слегка дрожит от усталости, но она знает: фанаты любят, когда артисты «выкладываются».

За кулисами её ждёт бутылка тёплой воды (она ненавидит газировку) и… пустота. Ни мужа, ни букета, ни даже сообщения «Ты была великолепна».

— Дэн задерживается? – спрашивает гримёрша Линда, снимая с Авы накладные ресницы.

— Наверное, – Ава притворяется, что проверяет телефон, хотя знает: если бы Дэниел собирался прийти, он бы уже был здесь.

***

Она увидела его на послепартийном ужине Grammy. Не в зале, конечно – он не из музыкального бомонда. Он стоял у бара, разговаривал с каким-то седым мужчиной в очках, и Аву зацепило, как он слушал – не делая вид, а действительно слушал.

— Кто это? – спросила она у своего менеджера.

— Дэниел Кингсли. IT-гений. Основатель «Kingsley Tech». Богаче, чем твои будущие внуки, – усмехнулась та.

Ава тогда фыркнула: её не интересовали деньги. Но когда он вдруг обернулся и посмотрел на неё – не как на «певичку», а будто разглядывал сложный код, который очень хочет взломать – она почувствовала, как по спине побежали мурашки.

Он пригласил её на ужин на следующий же день. Говорил мало, но когда она рассказала, как в 16 лет сбежала из дома в Оклахоме, чтобы петь в подземных клубах Лос-Анджелеса, он вдруг сказал:

— Ты не боишься потерять всё ради того, во что веришь. Я таких людей коллекционирую.

Она влюбилась не в его яхты или виллы – а в то, что он видел её настоящую. Не «Аву Стерлинг», а ту девочку, которая пела в гаражах, мечтая выбраться из городка, где самым ярким событием была ярмарка в честь Дня независимости.

***

Их пентхаус на Манхэттене тёмен. Только свет из спальни… и приглушённые голоса.

Ава замирает.

— …не могу больше скрывать, – это голос Кейт, её менеджера. – Она же рано или поздно узнает…

— Не сейчас, – рычит Дэн.

Ава медленно идёт на звук. Дверь приоткрыта. Она видит: Кейт сидит на их кровати, а Дэниел стоит перед ней, сжав кулаки. На полу – чёрное кружевное бельё, которое Ава точно не покупала.

— Ты же сама составляла её график, – говорит Дэн, и Ава понимает: это не первый раз. Это система.

Кейт всегда находила причины отправить её на внеплановые интервью, продлённые записи в студии, благотворительные гала-ужины… Всё это время они были здесь. В её доме. На её простынях.

— Ты знала, что я сегодня вернусь в три? – тихо говорит Ава, распахивая дверь.

Дэн резко оборачивается. Кейт вскакивает, лицо её белее, чем стены.

— Ава, я…

— Сколько лет? – её голос звучит чужо.

Молчание.

— Сколько?!

— Три, – выдавливает Дэн.

Она не кричит. Не бьёт посуду. Она поворачивается, выходит в коридор и нажимает кнопку лифта.

— Ты куда? – Дэн хватает её за руку.

Ава медленно освобождается.

— Туда, где из меня не делали дуру.

Лифт закрывается. У неё в кармане – только телефон и губная помада. Но этого достаточно.

Ава даже не заметила, как оказалась на улице. Ночь была влажной и душной, как дыхание спящего города. Она машинально поймала такси, сунула водителю стодолларовую купюру и хрипло бросила:

— Просто вези.

Тот покосился на её блестящее платье и босые ноги (она скинула каблуки ещё в лифте), но промолчал.

Через двадцать минут бесцельного кружения по Манхэттену, когда слёзы уже высохли, а ярость начала кристаллизоваться во что-то острое и опасное, она увидела вывеску.

"SIN" – неоновая надпись мигала над узкой дверью, за которой скрывалась крутая лестница вниз.

— Здесь, — Ава ударила ладонью по стеклу.

Ава даже не заметила, как оказалась на улице. Ночь была влажной и душной, как дыхание спящего города. Она машинально поймала такси, сунула водителю стодолларовую купюру и хрипло бросила:

— Просто вези.

Тот покосился на её блестящее платье и босые ноги (она скинула каблуки ещё в лифте), но промолчал.

Через двадцать минут бесцельного кружения по Манхэттену, когда слёзы уже высохли, а ярость начала кристаллизоваться во что-то острое и опасное, она увидела вывеску.

"SIN" – неоновая надпись мигала над узкой дверью, за которой скрывалась крутая лестница вниз.

— Здесь, — Ава ударила ладонью по стеклу.

— Эй, Мерсер! — крикнул бармен куда-то за её спину. — Твоя очередь вытаскивать заблудших богачек!

Ава обернулась.

Из темноты вышел он. Джейк. Высокий, в чёрной рубашке с закатанными рукавами, обнажающими переплетения татуировок. Его лицо было бы красивым, если бы не шрам над бровью и глаза — холодные, как лезвие.

— Ты либо очень смелая, либо очень глупая, — сказал он, забирая её стакан. — Это не место для таких, как ты.

— А кто я, по-твоему? — Ава выхватила виски обратно и осушила залпом.

Джейк рассмеялся — коротко, без веселья.

— Ты — Ава Стерлинг. Та самая, что поёт про «вечную любовь» под синтезаторы. Угадал?

Она ожидала насмешки, но в его голосе было что-то ещё. Знание. Будто он видел её не только на обложках журналов.

— Мне нужна сцена, — сказала она внезапно.

— Ха. Тебе нужна таксистуха и психотерапевт.

— Я не шучу. — Ава придвинулась ближе. — Я спою прямо сейчас.

Джейк изучающе посмотрел на неё, затем махнул рукой в сторону сцены:

— Ладно, звезда. Давай посмотрим, на что ты способна без фонограммы.

Когда Ава вышла под софиты, клуб затих. Кто-то узнал её, кто-то зашикал. Она взяла микрофон, закрыла глаза...

И запела не свой хит.

Глава 2

Ава проснулась в дешёвом мотеле на окраине Бруклина с головной болью и чужой кожаной курткой на плечах. Пахло табаком и им — Джейком, который, как оказалось, подбросил её сюда, сунул в карман ключ от номера и исчез, оставив лишь записку:

«Если передумаешь — не приходи. SIN не терпит слабаков».

Она смяла бумагу и засмеялась.

Слабость. Именно это слово Дэниел шептал ей перед концертами, целуя шею: «Ты слишком мягкая для этого мира, малышка. Без меня тебя сожрут».

Телефон взорвался уведомлениями. 47 пропущенных. 23 сообщения. Три голосовых от Дэниела, начинающихся с «Ава, давай поговорим как взрослые» и заканчивающихся «Ты сама всё испортишь!».

Она открыла Instagram.

Фото с прошлой ночи уже гуляло по сети: Ава Стерлинг в подпольном клубе, без макияжа, в потрёпанном платье, поющая блюз под грязный звук. Хэштеги #падениезвезды #стерлингсходитсума уже в трендах.

Идеально.

Ава загрузила сторис. Кадр: её рука с бокалом дешёвого виски на фоне обшарпанной стены клуба. Подпись:

«Настоящая я. Без цензуры. Без лжи. Без тебя».

Через две минуты звонок. Дэниел.

Она отвергла вызов и добавила вторую сторис — видео, где Джейк (лицо в тени) протягивает ей сигарету.

***

Мрачный мотель. Дождь бьет в окно, как назойливый метроном. Ава уже у двери, когда Дэниел внезапно блокирует выход своим телом. Его пальцы впиваются в дверной косяк, перекрывая путь к отступлению.

Дэниел сквозь зубы:
— Ты не уйдешь. Не сейчас.

Она чувствует, как воздух в номере становится густым от его дорогого парфюма, смешанного с запахом алкоголя. Его глаза — два узких лезвия.

Ава насмешливо отвечает:
— Ого. Теперь еще и насилие? Новый низ, даже для тебя.

Он резко хватает ее за руку выше локтя — слишком сильно. Наутро останутся синяки.:
— Ты уничтожаешь ВСЕ, что мы строили! Контракты, репутацию, наш...

Ава перебивает, не пытаясь вырваться:
— "Наш"? Наш лживый фарс?

Ее спокойствие бесит его еще больше. Он трясет ее, и прядь ее волос падает на лицо.
— Я снесу твой проклятый клуб. У этого Мерсера нет лицензии на алкоголь, а у его "артистов" — рабочих виз. Хочешь проверить? - он шипит.

Ава замирает. Он почувствовал слабину и тут же наносит новый удар:

Дэниел тише, почти ласково проговаривает:
— Или... мы можем забыть этот бред. Ты вернешься. Я устрою тебе тур по Европе. Без Кейт, без...

Ава внезапно улыбаясь отвечает:
— Милый, ты забыл — я уже загрузила все файлы в облако. Тронь "SIN" — и завтра каждый инвестор получит твои махинации с налогами.

Его пальцы разжимаются на секунду. Этого достаточно — она резко бьет его коленом в пах. Не сильно, но достаточно, чтобы он отпустил ее.

Ава уже в дверях, бросает через плечо:
— Ты просто жалок, знаешь?

Она пытается выбежать из номера, но слышит его последний крик:
— ТЫ БЕЗ МЕНЯ НИКТО!

Дождь стучал по подоконнику. Ава уже взялась за дверную ручку, когда тень перекрыла свет.

— Ты никуда не едешь, — Дэниел упёрся ладонью в дверь над её головой. Его дыхание пахло дорогим виски и ложью.

Ава не отпрянула. Впервые за пять лет его близость не вызывала ничего — ни дрожи, ни тошноты. Пустота.

— Отойди, — она намеренно использовала тот же тон, что и для назойливых папарацци.

Его пальцы впились в её плечо.

— Ты думаешь, этот клубный отброс защитит тебя? — он дёрнул её к себе так, что прядь волос упала на глаза. — У меня достаточно связей, чтобы закрыть «SIN» к утру.

Ава рассмеялась прямо ему в лицо:

— Попробуй. И завтра твои письма к сенатору Бёрксу будут на первой полосе NY Times, - напоминает она жестко.

Его рука дрогнула. Она продолжила, методично вбивая гвозди в гроб их брака:

— И да, я специально оставила копии в надежном месте. Удивительно, сколько грязи можно найти, если покопаться в твоём «чистом» прошлом.

— Ты конченая, — Дэниел внезапно перешёл на шёпот. — Какой лейбл возьмёт психу, которая поёт в подвалах? Кто купит альбом жалкой мстительной...

Удар коленом в пах был несильным, но точным. Он охнул, разжав пальцы.

— Альбом? — Ава распахнула дверь, бросая на прощание: — Он выходит завтра. Называется «Королева требует голову». Думаю, ты узнаешь все треки.

На парковке её ждало такси. И Джейк — он стоял под дождём без зонта, куря, будто случайно оказался рядом.

— Принцессы обычно кричат, когда их хватают, — бросил он, заметив её покрасневшее запястье.

— Эта принцесса кусается, — она села в машину, но окно оставалось открытым.

Джейк швырнул окурок в лужу:

— Совсем скоро у нас появится в клубе новый гость — репортёр Rolling Stone. Любит... скандальные истории.

Когда такси тронулось, Ава наконец позволила себе задрожать. Но это была не дрожь страха.

Это был азарт. И пойдет ли она еще раз в клуб? За ночь можно будет надумать много чего. Главное решить все окончательно и бесповоротно. А дальше решать все проблемы по мере их поступления.

Ава впервые за неделю проснулась без ощущения свинцовой тяжести в груди. Дешевый матрас в комнате над клубом вонял табаком и пивом, но зато здесь не было следов Дэниела. Она натянула единственную чистую футболку (черную, с выцветшим логотипом какой-то группы) и спустилась в пустой зал.

После того, как она вышла из отеля ей некуда было идти. Ава слонялась по улицам, не зная куда податься. И в голове мелькнула мысль попросить помощи у Джейка. Ему было выгодно, чтобы она находилась рядом с клубом. До нее легче будет достучаться. Благо он не отказал ей в этой услуге.

Клуб днем выглядел иначе — без неонового освещения и толп пьяных посетителей обшарпанные стены и липкий пол казались еще более убогими. На сцене сидел Джейк, настраивая гитару. Он не поднял головы, когда она подошла ближе.

— Ты умеешь играть? — его голос звучал хрипло, будто он только что проснулся.

Глава 3

Он привел ее в подвал клуба — сырое помещение с голыми бетонными стенами. В углу стояло ударная установка, несколько гитар и микрофон.

— Здесь репетируют те, кому нечего терять, — Джейк закурил, предлагая ей сигарету. Ава отказалась. — Твоя очередь.

— Что я должна играть?

— Не играть. Говорить. Правду.

Ава сжала гриф гитары так, что пальцы побелели:
— Я не понимаю.

Джейк выпустил кольцо дыма прямо ей в лицо:
— Вчера ты пела про боль. Но это была не твоя боль. Это была красивая картинка для толпы. Здесь нет толпы. Здесь только ты. И правда.

Первые полчаса Ава молчала. Потом заиграла — простую мелодию без слов. Пальцы сами вспомнили старую песню, которую она сочинила в семнадцать, когда жила в машине и мечтала о большой сцене.

— Это про что? — спросил Джейк, когда она закончила.

— Про страх, — Ава удивилась собственному ответу. — Что все это — временно. Что однажды я проснусь и окажусь снова в той машине.

Джейк молча взял гитару. Его пальцы заиграли что-то похожее, но более злое, более резкое.
— Это про тот же страх. Только я уже проснулся в той машине. Несколько раз.

Когда они поднялись обратно в клуб, уже смеркалось. Первые посетители толпились у бара. Джейк вдруг остановил ее у лестницы:

— Завтра в семь. Ты будешь открывать вечер.

— Я? Но я не...

— Ты. Без фонограмм, без света, без этого твоего пафоса. Только ты и гитара. — Он повернулся уходить, но бросил через плечо: — И надень что-нибудь... менее чистое.

Ава осталась стоять посреди пустого зала, в дешевой футболке и джинсах с дырками на коленях, впервые за долгое время чувствуя себя... настоящей.

***

Ава стояла за кулисами, сжимая гриф гитары так, что пальцы немели. Никакого привычного предконцертного ритуала — ни грима, ни стилистов, ни стакана теплой воды с лимоном. Только она, потрепанный Fender и сцена, освещенная единственной тусклой лампочкой.

Из зала доносился гул голосов. Кто-то крикнул: "Где эта поп-дива? Хотим посмеяться!"

Джейк, куря у выхода, бросил ей через дым:
— Передумала — дверь слева.

Она ответила ему тем же взглядом, каким когда-то встречала особо наглых папарацци, и вышла на сцену.

Зал не затих. Пара десятков человек — хипстеры, байкеры, пара пьяных студентов — продолжали громко разговаривать. Ава закрыла глаза и ударила по струнам.

Не привычный поп-риф, а резкий, рваный аккорд, заставивший пару бокалов упасть со столиков.

— Это не шоу, дети, — ее голос, без обработки и реверберации, прозвучал как пощечина. — Это похороны. Мои.

Ее пальцы сами нашли первые аккорды — минорные, глубокие, как шрамы.

"Дорогие духи на чужой коже" — голос сорвался на высокой ноте, когда она описала тот момент: как вошла в спальню и поняла по запаху Chanel N°5 (который она ненавидела), что здесь была другая. Как этот аромат въелся в шелковые простыни, в подушки, в воздух, который она вдыхала каждый день, не понимая, почему ее тошнит.

Потом — про пустоту. "Я считаю комнаты в нашем доме-призраке" — ее пальцы дрожали, перебирая струны. Она пела про то, как бродила ночами по особняку в Беверли-Хиллз (14 комнат, 5 ванных, кинотеатр), и эхо ее шагов было единственным ответом. Как однажды утром обнаружила, что в их "идеальном доме" нет ни одной ее зубной щетки — все пространство давно принадлежало только ему.

Но последняя песня — про подвал в Лос-Анджелесе — вырвалась наружу неожиданно. Голос стал тише, слова — обрывистее, как будто она снова была той 17-летней девочкой, спящей в разбитой "Хонде" и мечтающей о большой сцене. "Я пела тогда для стен, покрытых плесенью, но это были самые честные аплодисменты в моей жизни". Последнюю строчку — "Я продала душу за хрустальные люстры" — она прошептала, опуская голову.

Тишина.

Не та театральная пауза, которую она так мастерски выдерживала на стадионах, а тяжелое, почти физически ощутимое молчание. Парень у бара замер с поднятым бокалом, капли пива медленно падали на пол. Девушка в кожаной куртке вытерла ладонью щеку.

Потом — взрыв. Не просто аплодисменты, а что-то первобытное — топот ног, свист, звон разбитого стекла. Кто-то крикнул: "Черт, да ты настоящая!"

В подсобке Джейк молча протянул ей бутылку пива.

— Ну? — Ава вытерла пот со лба, оставив черную полосу от туши. — Доволен? Разоблачил фальшивую поп-звезду?

Он прикурил сигарету, изучая ее:
— Ты все еще играешь роль. Только теперь — "пострадавшей бунтарки".

Она хотела бросить бутылку ему в голову, но вдруг увидела — в его глазах не насмешка. Вызов.

— Завтра, — сказал он, разминая затекшую шею. — Будет сложнее.

— Что сложнее?

— Правда.

За дверью кто-то крикнул: "Стерлинг, тебя тут пресса ловит!"

Ава взглянула в зеркало — растрепанные волосы, размазанная тушь, футболка с пятном пива.

Впервые за долгие годы — она узнала себя.

***

Ава проснулась от собственного крика.

Во сне она снова пела ту песню — про подвал в Лос-Анджелесе, — но вместо гитары в руках держала крысиный труп. Она села на кровати, обхватив колени. За окном моросил дождь, где-то внизу гремели пустые пивные бочки.

На тумбочке лежала гитара и исписанный листок — новые тексты, рожденные сегодняшним выступлением. Она взяла его дрожащими пальцами и вдруг поняла: повторить вчерашнее невозможно.

Зеркало в умывальнике показало ей незнакомку — красные глаза, следы туши на скулах, губы, искусанные до крови. Она тронула шею, где еще виднелись следы пальцев Дэниела. "Ты без меня никто" — его голос звенел в висках.

— Эй, принцесса, — Джейк постучал костяшками в дверь. — Ты сожгла мой зал вчера. Сегодня ждем аншлаг.

Ава распахнула дверь, все еще в помятой футболке:

— Я не могу... — ее голос сорвался. — Ту песню. Про подвал.

Глава 4

Джейк взял гитару. Его пальцы бережно коснулись ее окровавленных подушечек.

— Боль — это не враг. Это топливо.

Он заиграл что-то — не ее мелодию, но похожую. Грубый, неотшлифованный блюз.

— Это я написал в тюрьме, — сказал он просто. — Первый раз, когда меня посадили за драку в баре.

Ава подняла глаза:

— Ты...

— Мы все носим свои подвалы внутри, Стерлинг. Вопрос — закроешься там или используешь как сцену.

Дым встретил их первым — густой, сладковатый, въедливый. Он висел в воздухе сизой пеленой, перемешиваясь с запахом дешевого парфюма и пивного пота. Ава моргнула, привыкая к резкому свету после подвальной полутьмы.

Зал, еще час назад пустой, теперь напоминал раскаленный котел. Люди толпились у бара, давились в проходах, сидели на подоконниках. Все ждали. Ждали ее.

Первым ее заметил тощий блогер в очках с фиолетовыми линзами. Его айфон блеснул в свете неона, как лезвие.

— Ава Стерлинг! — он прорвался сквозь толпу, тыча камерой ей в лицо. — Правда, что твой муж подал в суд за нарушение контракта? Ты лишишься всех гонораров?

Камера поймала ее лицо крупным планом — без макияжа, с красными прожилками на белках глаз, с едва заживающим синяком на скуле.

Джейк шагнул вперед, закрывая ее своим телом. Его татуированная рука уперлась в грудь блогера:

— Отвали.

Но Ава сама отстранила его. Она подошла к наглому пареньку так близко, что видела прыщик у него на носу и размазанную надпись на его футболке "I ♡ Pop Diva".

— Спросите-ка лучше моего бывшего мужа, — ее голос звенел, как разбитое стекло, — сколько он платил судьям в прошлом году, чтобы замять дело о взятках в Kingsley Tech?

Тишина. На секунду.

Потом зал взорвался. Кто-то засвистел, кто-то закричал: "Браво!", а блогер побледнел и начал лихорадочно тыкать в экран:

— Э-это будет в моем тиктоке через пять минут!

Ава повернулась к Джейку. Впервые за эти дни она чувствовала не ярость, не боль — силу.

— Сегодня я спою ту песню. Про подвал. — Она провела языком по потрескавшимся губам. — И еще пять новых.

Джейк изучающе смотрел на нее, затем неожиданно протянул руку. Его пальцы, грубые и теплые, поправили разорванный рукав ее футболки — тот самый, что порвался вчера, когда она впервые пела без прикрас.

— Теперь ты начинаешь понимать, — он усмехнулся, и в его глазах было что-то новое. Не вызов. Гордость.

Где-то в толпе вспыхнула вспышка — еще один репортер. Кто-то крикнул: "Это же та самая песня из твиттера!"

Ава глубоко вдохнула. В воздухе пахло дымом, пивом и правдой.

Она шагнула к сцене.

***

Гул зала стих, как только Ава коснулась струн. Всего два дня назад эти же аккорды резали ей пальцы, а слова обжигали горло, будто глотки кислоты. Но сейчас...

Она начала ту песню. Про подвал. Про крыс, шуршавших за тонкими стенами. Про гитару с треснувшей декой, которая была ее единственным другом.

"Я пела тогда для стен..."

Голос не дрогнул. Не сорвался. Он звучал иначе — не срывающийся шепот отчаяния, а низкий, грудной вокал, наполненный странной... благодарностью.

Ава закрыла глаза и увидела не грязь и страх, а себя — семнадцатилетнюю, голодную, но свободную. Ту девчонку, которая верила в музыку больше, чем в еду.

Пальцы, вчера кровоточившие от струн, теперь легко скользили по грифу. Тело, обычно зажатое в ожидании боли, раскрылось — плечи расправились, спина выпрямилась.

Она пела про холодные ночи в той "Хонде", но теперь в памяти всплывали и другие детали: запах дождя, стучащего по крыше, первый луч солнца, будивший ее на рассвете и старика-соседа, иногда подкармливавшего ее пирожками.

Последний куплет — "Я продала душу за хрустальные люстры" — она спела не с горечью, а с... иронией.

Внезапное осознание ударило ее.

Она больше не та девочка из подвала. Но и не "Ава Стерлинг" из глянцевых обложек. Что-то третье.

Тишина. Потом — взрыв аплодисментов. Но Ава смотрела только на одного человека.

Джейк стоял у бара, скрестив руки. Он не аплодировал. Просто кивнул — один раз, коротко, будто говорил: "Наконец-то ты это увидела".

В подсобке она трясущимися руками наливала себе воду. Не потому что боялась. Потому что понимала.

Боль не исчезла. Она переплавилась. Стала топливом. Стала силой.

Дверь скрипнула. Вошел Джейк.

— Ну? — он прислонился к косяку.

Ава повернулась к нему. Впервые за многие дни — улыбнулась по-настоящему.

— Завтра, — сказала она, — я напишу новую песню.

***

Особняк в Беверли-Хиллз, кабинет Дэниела, ночь

Лунный свет, пробивавшийся сквозь полузакрытые жалюзи, рисовал на дубовых панелях кабинета призрачные полосы. На массивном столе из черного дерева, рядом с хрустальным бокалом, где на дне засохло пятно тридцатилетнего виски, мерцал экран MacBook Pro. Синее свечение подчеркивало морщины у рта Дэниела, которые раньше были заметны только при ярком солнечном свете.

На экране застыл кадр: Ава в клубе "SIN".

Не та Ава, которую он знал.

Дэниел медленно провел пальцем по трекпаду, увеличивая изображение. Ее волосы: когда-то идеально уложенные пряди за 500 долларов за сеанс теперь были собраны в небрежный хвост, с выбившимися прядями, будто она только что встала с постели. Ее лицо: ни грамма тонального крема, под глазами — темные круги, на левой скуле — желтеющий синяк (его пальцы оставили этот след три дня назад).

Он переключился на комментарии: "Наконец-то настоящая музыка!" "Бросьте этого ублюдка-мужа!" "Где этот клуб? Хочу туда!"

Дэниел резко захлопнул ноутбук. Тишину кабинета нарушил только тикающий Patek Philippe на его запястье — подарок на пятую годовщину, который Ава выбрала лично.

Он подошел к панорамному окну. Внизу расстилался их (уже не их?) сад с фонтаном, где Ава так любила читать по утрам. Где всего месяц назад они завтракали свежими круассанами и обсуждали ее новый контракт с Sony.

Глава 5

Джейк застал ее сидящей на корточках у своей "Шевроле" 78-го года, сжимающей в руках конверт с гербовой печатью. Утренний туман окутывал ее фигуру, превращая в призрачный силуэт. Он подошел ближе — и увидел, как ее пальцы оставляют вмятины на плотной бумаге.

— Ну и рожа у тебя, — он швырнул окурок в лужу, — будто тебе вручили повестку в суд, а не ключи от дворца.

Ава медленно подняла голову. В сером свете утра ее глаза казались прозрачными.

— Он отдал дом. Без условий.

Джейк резко распахнул дверь машины, с силой, от которой дрогнул весь кузов.

— О, какой благородный жест! — его голос звучал, как скрежет тормозных колодок. — "Возвращайся, дорогая, я буду хорошим".

Она не ответила, просто развернула документы. На первой странице красовалась фотография особняка — идеальный газон, мраморные колонны, окна-витрины.

Джейк выхватил бумаги и ткнул пальцем в подпись Дэниела:

— Видишь этот завиток в букве "К"? Он даже подпись подделал под "великодушие".

Ава потянулась за документами, но он отстранился:

— Ты реально веришь, что он просто так...

— Я верю, что это МОЙ дом! — ее голос впервые за вечер сорвался на крик. Эхо разнеслось по пустой парковке, спугнув стаю голубей.

Джейк шагнул вперед, загораживая ей дверь машины. Его руки, покрытые татуировками со шрамами между ними, уперлись в крышу по обе стороны от ее головы.

— Он знает тебя лучше, чем ты думаешь, — прошипел он. — Знает, что ты скучаешь по этим дурацким розам у бассейна. По этой...

Ава внезапно ударила ладонью ему в грудь — не сильно, но достаточно, чтобы он отступил.

— Ты думаешь, я не понимаю? — ее шепот был опаснее крика. — Что это может быть ловушка? Что он хочет меня вернуть?

Она схватила гитару со заднего сиденья и тряхнула конвертом перед его лицом:

— Но это мой выбор. Мой.

Машина неслась по пустым улицам, оставляя за собой шлейф выхлопных газов. Джейк молчал, сжимая руль так, что кожаный чехл скрипел. Ава смотрела в окно на мелькающие фонари.

— Поворот здесь, — сказала она у статуй львов у въезда.

Особняк возвышался в конце аллеи — огромный, темный, с одним освещенным окном на втором этаже.

"Шевроле" Impala 1978 года замерла у мраморных ступеней, двигатель тихо подрагивал, как загнанный зверь. Выхлопная труба выпускала клубы пара в холодный предрассветный воздух. Стрелка тахометра дергалась на отметке 1500 оборотов — Джейк все еще держал ногу на педали газа.Салон пахнул бензином, кожей и ее духами — дешевыми, купленными в аптеке накануне выступления. Джейк сжал руль так, что старые шрамы на костяшках побелели. Он не смотрел на нее, только впился взглядом в трещину на лобовом стекле — ту самую, что появилась, когда он гнал по трассе 101, услышав по радио ее первый хит три года назад.

— Последний шанс передумать, — его голос звучал хрипло, будто он курил всю ночь (так и было).

Ава уже взялась за дверную ручку (хромированная, с люфтом). Ее пальцы замерли в сантиметре от кнопки.

Где-то в особняке щелкнул датчик движения — зажглись прожекторы вдоль дорожки. Свет пробился сквозь запотевшее стекло, высветив ее ресницы, слипшиеся от туши (она не красилась с того вечера в клубе).

— Ты ошибся в одном, — она повернула голову, и свет поймал золотистые искры в ее глазах. — Я не скучаю по розам.Дверь распахнулась с металлическим скрежетом (левый задний петличник был сломан). Холодный воздух ворвался в салон, смешавшись с запахом масла и табака.

Джейк не повернулся. Только увидел в боковом зеркале ее босые ноги на мокром асфальте. Когда она успела снять свои туфли?

Она не оглянулась.

Когда стеклянная дверь особняка закрылась за ней, Джейк вдавил педаль газа в пол.

Двигатель взревел — не привычный рык, а какой-то надорванный, хриплый крик. "Шевроле" рванула с места, сдирая резиной верхний слой мраморной крошки с подъездной аллеи.

Где-то на втором этаже зажегся свет.

***

Утром Ава стояла у панорамного окна, сжимая в руках чашку кофе (слишком крепкого, без сахара — она забыла, как любила его раньше). За стеклом расстилался тот самый сад — идеально подстриженные кусты, бирюзовый бассейн, и...

Розы. Те самые, о которых упомянул Дэниел.

Солнце только поднималось над холмами Беверли-Хиллз, окрашивая мраморные плиты террасы в теплый персиковый оттенок. Ава босыми ногами ступила на нагревающиеся камни, ощущая мельчайшие песчинки под кожей. Воздух пахнул хлором от бассейна и чем-то искусственно-сладким — будто распыленным освежителем.

Они стояли безупречным рядом вдоль бортика бассейна — двадцать один куст (ровно столько, сколько месяцев они встречались до свадьбы). Алые, будто выкрашенные кровью, с каплями искусственной росы на лепестках.

Ава присела на корточки, чувствуя, как влага с мрамора просачивается сквозь тонкую ткань ее шорт.Она сжала бутон в ладони — ни сока, ни аромата, только холод синтетики.

— Ну конечно, — ее смех разбился о каменные стены особняка, отразившись трижды, прежде чем раствориться в утреннем воздухе.

Она подняла голову к камерам наблюдения на углах террасы:

— Цветы, которые никогда не увянут. Как и твои обещания.

Ее пальцы сами сжали стебель — один резкий рывок, и "цветок" сломался с сухим щелчком. Внутри оказалась тонкая проволока, аккуратно обмотанная зеленой лентой.

Искусство подделки.

Вернувшись в гостиную, Ава замерла у двери. Солнечный луч, пробившийся сквозь шторы, упал прямо на едва заметный красный огонек над камином.

Мини-камера.

Она начала медленный обход и начала перечислять, где находились камеры. Картина Моне "Водяные лилии" (подарок на пятую годовщину). Ава сняла со стены — за позолоченной рамой притаился черный объектив размером с пуговицу. Обратная сторона холста была испещрена проводами, замаскированными под паутинку трещин старинного полотна. Хрустальная люстра девятнадцатого века. Среди подвесок-бриллиантов один "камень" оказался камерой с широкоугольным объективом. При повороте слышалось едва уловимое жужжание оптики. Фото в серебряной рамке. Это был их первый совместный отпуск. В завитке буквы "D" в гравировке "For my love" прятался крошечный глазок. Когда она наклонила рамку, камера автоматически скорректировала угол обзора.

Глава 6

Последний провод перерезан с металлическим щелчком. В тот же миг по всему дому взвыла сирена — пронзительный трехтональный вой, какой используют в банковских хранилищах. Красные аварийные лампы замигали в такт, превращая белую спальню в подобие адского кабаре.

Ава не моргнула.

Голос из динамиков: "Тревога! Нарушение безопасности в секторе 1!" — электронный женский голос, который когда-то ласково напоминал ей о днях рождения гостей. Автоматические шторы с грохотом захлопнулись, погружая комнату в полумрак. Стальные щиты со скрежетом опустились на окна (она и не подозревала об их существовании). Она оказалась в ловушке.

Из разобранной рамки фото выпал миниатюрный чип — размером с ноготь мизинца, матово-черный.

Ава подняла его, повертела в пальцах. На обратной стороне — микроскопическая гравировка:

*DS-K1M-2021*

Дата их свадьбы.

Она вставила чип в свой телефон (старый разъем для карт памяти все еще работал). На экране всплыла папка:

"А.Голос.Архив"

Первый файл: 2021-06-14_23:47.mp3

Голос Авы, пьяный и счастливый: "Дэн, я беременна!"

Тишина. Потом — его голос, неестественно четкий: "Ты уверена? Нам нужно срочно сделать анализы в Цюрихе"

Файл обрывается.

Второй файл: 2021-06-20_08:12.mp3

Шум машины. Ее рыдания. Его ледяное: "Выкидыш на таком сроке — обычное дело. Не драматизируй"

Пальцы Авы сами сжали телефон так, что стекло затрещало.

Он записывал.

Все.

Каждый смех. Каждую слезу. Каждую ночную исповедь за пять лет.

Ава была в ярости. Она совсем недавно так любила своему мужа, души в нем не чаяла, хотела прожить с ним до конца ее дней. Но все оказалось ложью с того самого момента, как он начал ей изменять с ее же продюсером. Которую, кстати, он сам ей и нашел.

Ава же была благодарна ему за то, что он нашел такую талантливую девушку, которая стала ей подругой и продюсером одновременно. Но Дэниел думал только о себе...

Резкое молчание ударило по ушам после трех минут оглушительной сирены. В наступившей тишине Ава услышала, как где-то в стенах дома щелкают отключаемые системы. Кондиционер вздохнул последней порцией охлажденного воздуха и затих.Где-то за тяжелыми шторами послышался визг резины по гравию — сначала один, затем сразу три автомобиля резко тормозили у парадного входа. Двери захлопали как выстрелы.

Ава не успела сделать и шага, когда услышала удар.

Дверь спальни распахнулась с такой силой, что ручка оставила в гипсокартоне вмятину в форме полумесяца. В проеме стоял Дэниел — без пиджака, с растрепанными волосами, с диким блеском в глазах. За его спиной топтались трое охранников в темной форме, их руки нервно лежали на электрошокерах.

Взгляд Дэниела, обычно такой расчетливый, метнулся по комнате. Перерезанные провода свисали с потолка словно кишки, искря на месте разрыва. Капли расплавленного пластика капали на персидский ковер, оставляя черные метки. Разобранная рамка лежала на туалетном столике. Стекло треснуло точно по линии, где когда-то стояла их счастливая фотография. Телефон в ее руке все еще показывал список файлов — "2021-06-14_23:47.mp3" выделялся красным, как свежая рана.\

— Ава... — Дэниел сделал шаг вперед, его итальянские лоферы скрипнули по паркету.

Она подняла голову. Утренний свет, пробивавшийся через щель в стальных щитах, упал на ее лицо — ни слез, ни ярости, только холодное понимание.

Ее пальцы сжали крошечный чип, подняв его так, чтобы свет играл на полированной поверхности.

— Хранить вечно, да? — ее голос звучал почти ласково, если бы не ледяная интонация. — Как твои пластиковые розы?

За окном, будто нарочно, запела малиновка — живая, настоящая, не запись из системы "Природа для релаксации", которую Дэниел установил в спальне.

Охранники переглянулись. Самый молодой (с татуировкой на шее в виде нотного стана) непроизвольно опустил руку от электрошокера.

Дэниел замер в странной позе — одна нога вперед, как будто он не мог решить: нападать или отступить. Его взгляд скользнул по телефону в ее руке, по чипу, затем вновь к ее лицу.

— Ты... не понимаешь контекста, — прошептал он.

Ава медленно улыбнулась. Именно так — медленно, как нож, вынимаемый из ножен.

— О, я поняла все. Абсолютно все.

Дэниел резко выпрямился, его пальцы непроизвольно сжались в кулаки.

— Ты хочешь развод? — его голос внезапно стал неестественно спокойным, как лезвие перед ударом. — Прекрасно. Но давай вспомним детали: все твои песни последних пяти лет принадлежат моей компании. Каждая строчка. Каждая нота.

Он сделал шаг вперед, намеренно растоптав оторванный провод камеры.

— Без меня ты — никто. Бездомная певичка из подвала.

Ава медленно подняла телефон, нажав кнопку записи.

— Продолжай, дорогой. Добавь угрозы физической расправы — мой адвокат обожает такие подарки.

Ее глаза скользнули к самому молодому охраннику — тот едва заметно подмигнул.

— Выведите ее, — Дэниел резко повернулся к охране. — Она больше не имеет права находиться в...

— В моем доме? — Ава перебила его, достав из кармана шорт документ с гербовой печатью. — Согласно подписанному тобой же акту, с 8:00 сегодняшнего утра я единоличная собственница этой виллы. Твои охранники могут вывести тебя.

В этот момент самый молодой охранник по имени Рик ( вышито было на униформе) "случайно" задел ее плечо. И его шепот: "Ваше выступление в SIN... это было огниво" дало увереннсть Аве.

Дэниел, не замечая этого, в ярости выхватил телефон:

— Я уничтожу тебя! Ты не получишь ни цента! Ни одной песни!

Ава уже читала записку краем глаза: *"Ваши демо-записи 2016 года в безопасном месте. Жду сигнала. R"*

Она улыбнулась и... запела. Ту самую песню из подвала, которую Дэниел никогда не слышал — ее первую, написанную до знакомства с ним.

Дэниел побледнел.

— Это...

— Не твое, — закончила за него Ава. — Как и этот дом. Как и я.

Глава 7

Ава сидела на полу среди коробок с надписью "Архив Kingsley Music". Пыль висела в воздухе, смешиваясь с дымом от ее сигареты. Рик стоял на пороге, переминаясь с ноги на ногу, его униформа была испачкана землей.

— Я... э... нашел это в подвале главного офиса, — он протянул потрепанный футляр с надписью "А.С. Демо 2016". — Они должны были уничтожить.

Ава щелкнула замком. Внутри лежали: кассета Maxell MX-S90 — перемотанная вручную, с надписью "For L.A." Тетрадь в клеенчатой обложке — страницы пожелтели, но ее почерк (крупный, размашистый) был узнаваем Фотография — она в дешевом баре, с гитарой, которой больше нет.

Она вставила кассету в старый плеер (который, как ни странно, все еще работал). Первые ноты прозвучали хрипло, будто через слой пепла:

"Я не буду твоей хорошей девочкой,
Не стану петь про розы и любовь...

Голос на записи — ее, но другой — грубый, с придыханием, с настоящей хрипотцой от бессонных ночей.

Рик нервно провел ладонью по шее, оставляя грязный след на вороте униформы. Его пальцы дрожали — не от страха, а от того странного возбуждения, что бывает у людей, нарушающих правила впервые в жизни.

— Я работал в архиве... — голос его сорвался, и он сглотнул, облизнув пересохшие губы. — Дэниел приказал стереть все "неформатные" записи в день вашей свадьбы.

Он потянулся к коробке, вытащил кассету с облезлой наклейкой. На ней чьей-то рукой было выведено: "Ава — 'Черные розы', демо".

— Но я... — его ноготь зацепил край этикетки, — ...я скопировал всё на внешний диск. Прятал в коробке из-под пиццы под стеллажом.

Ава подняла глаза от кассеты. В свете лампы ее зрачки расширились, став почти черными. Она не произнесла ни слова, но все ее тело вопрошало: "Зачем?"

Рик покраснел так, что рыжие веснушки на его носу слились в единое пятно. Его пальцы начали лихорадочно теребить пуговицу на рукаве — та самая нервная привычка, за которую его дразнили еще в школе.

— Потому что... — он вдруг поднял голову, и его голос впервые за вечер стал твердым, — ...это правда.

Он ткнул пальцем в кассету, словно указывая на улику в суде.

— Ваш голос там... он дрожит на высоких нотах. Вы ошибаетесь в тексте и материтесь. — Его губы дрогнули в улыбке. — Это живое. В отличие от...

Он не закончил, но Ава поняла.

В отличие от идеальных, вылизанных хитов, которые она записывала для Дэниела.

Тишина повисла между ними, нарушаемая только тиканьем старых часов на стене.

Рик вдруг заерзал, доставая из кармана смятый листок:

— Я... э... переписал все тексты. На случай если записи испортятся.

Ава развернула бумагу. Перед ней лежали ее же слова — но аккуратным школьным почерком, с нотами, которые кто-то (очевидно, он) пытался воспроизвести на фортепиано.

В углу страницы — маленькая звездочка и приписка: "Это лучшее, что я когда-либо слышал".

Ава развернула тетрадь с характерным шелестом пожелтевшей бумаги. Чистая страница казалась слишком белой, почти ослепительной после часов, проведенных за чтением старых текстов. Ее пальцы, испачканные чернилами от пометок на полях, сжали серебряную ручку (подарок Дэниела на первую годовщину — ирония судьбы).

Надпись появилась сама:

"UNPLUGGED: The Lost Tapes"

Буквы вышли угловатыми, непохожими на ее привычный изящный почерк — будто писала та девчонка из подвала, а не поп-дива с обложек журналов.

Ключи от ее Ferrari (алые, с брелком в виде ноты) звякнули, когда она протянула их Рику.

— Завтра, — ее голос звучал хрипло после часов молчания, — отвезешь это в студию.

Она провела пальцем по списку на обороте тетради.

— Не в Kingsley, — ее ноготь оставил царапину на странице. — В "Гараж" на Сансет. Спросишь Джека. Рик вдруг выпрямился так резко, что задел коленом коробку с кассетами.

— Я... — он сглотнул, его кадык дернулся, — ...могу сыграть на барабанах. Если нужно.

Тишина.

Ава подняла глаза.

Его глаза. В них горело то, чего не купишь за деньги. Влажный блеск. Он явно репетировал это предложение в голове весь вечер.

Уголок рта Авы дрогнул. Потом другой.

— Welcome to the band, kid, — она протянула ему руку, но вместо рукопожатия резко дернула его вперед, пока их лбы почти не соприкоснулись. — Но предупреждаю — я сволочь на репетициях.

Его смех (неожиданно низкий для его хрупкой комплекции) потряс его плечи:

— Да я видел ваше... то есть твое видео, где ты швыряешь стакан в звукорежиссера.

Ава наконец рассмеялась по-настоящему — хрипло, с присвистом, как в старые времена:

— О, малыш, это было только начало.

***

Студия "Гараж", утро.

Рик сидел за ударной установкой, его пальцы нервно перебирали палочки — не дорогие фирменные, а потрёпанные, с выщербленными концами, явно пережившие не одну репетицию.

— Ну, новичок, — Ава облокотилась на микрофон, — что ты вообще умеешь?

Он не ответил. Просто закрыл глаза и ударил по малому барабану.

Раз. Два. На третий удар к нему присоединились ноги — левая на хай-хэте, правая на бас-бочке. И вдруг...

Комната взорвалась каскадом звуков. Ава замерла. Это был не просто ритм — это была история.

— Где ты... — она подошла ближе, — ...где ты этому научился?

Рик не остановился, только ускорил темп, криво улыбаясь:

— Мой отец. Он... — удар по тарелке, — ...глухой.

Палочки взлетели в воздух, перевернулись и снова легли в его ладони.

— Играл в джаз-банде "Тихие гроза". Я с пяти лет за кулисами — учился по вибрациям пола.

Он резко оборвал ритм и достал из кармана потрёпанную фотографию. Черно-белый снимок 90-х и мужчина с седыми висками в расстегнутой рубашке держал саксофон. Маленький Рик сидел у его ног с игрушечными барабанами

— Он верил, что музыка — это не звук, — Рик провел пальцем по фото, — а пульс.

Глава 8

Джек замер на пороге студии, зажав в руках пачку старых мастер-лент. Его взгляд прилип к спине Рика, склонившегося над ударной установкой.

— Святой Элвин... — прошептал Джек, и кофейный стаканчик выскользнул из его пальцев, громко шлёпнувшись на пол.

Рик обернулся. Взгляд двух мужчин скрестился — старый звукорежиссёр и молодой барабанщик.

— Ты... — Джек сделал шаг вперёд, его мозолистый палец дрожал, указывая на Рика, — Ты Чарли Моррисон младший.

Рик побледнел, как будто его ударили в живот.

— Вы знали моего отца?

Джек грузно опустился на стул, его голос стал глухим:

— Мы играли вместе в "Тёмных аллеях" в 98-м. Твой папа... — он провёл рукой по лицу, — Он мог играть на саксофоне, даже когда оглох полностью. По вибрациям.

Ава наблюдала, как Рик медленно поднимается, его руки сжимаются в кулаки.

— Вы... вы могли бы рассказать мне о нём? Я почти ничего не помню.

Дверь студии с грохотом распахнулась.

Дэниел.

В идеально отутюженном костюме, с ледяной улыбкой.

— Какая трогательная встреча, — его голос звучал, как скрежет металла.

Он подошёл к Рику, доставая чековую книжку.

— 50 тысяч. Сейчас. За возвращение в Kingsley Music.

Тишина повисла в воздухе.

Рик медленно повернулся к Дэниелу. Его голос был тихим, но чётким:

— Мой отец однажды отказался от 100 тысяч. Потому что не стал бы играть вашу фальшивую музыку даже под дулом пистолета.

Джек внезапно засмеялся — горько и резко.

— О, Дэнни, ты даже не понимаешь, на кого напал. Его отец... — он указал на Рика, — ...разработал систему шифрования для наших записей. Те самые "уничтоженные" демо Авы? Они защищены его кодом.

Дэниел побледнел.

Ава подошла к Рику, положив руку на его плечо.

— Похоже, у нас появился не только барабанщик, но и хранитель тайн.

Дэниел развернулся к выходу, но на пороге обернулся:

— Это не конец.

Джек уже настраивал микшерный пульт, не глядя на него:

— Для тебя — вполне возможно.

Джек медленно провел ладонью по лицу, словно стирая маску.

— Чёрт возьми, — его голос внезапно стал глубже, грубее. — Ты вылитый Чарли. Тот же взгляд, когда злишься.

Рик нервно сглотнул. Его пальцы продолжали сжимать барабанные палочки так, что костяшки побелели.

— Вы... вы действительно знали его? Не просто как коллеги?

Джек потянулся к полке, доставая запыленную бутылку бурбона и два стакана.

— В 96-м мы три месяца жили в фургоне, гастролируя по Техасу. — Он налил по два пальца, протолкнув один стакан Рику. — Твой старик мог определить фальшь в звуке по вибрации стакана на столе.

Он мотнул головой в сторону ушедшего Дэниела:

— Вот такие ублюдки называли его "инвалидом". А он... — Джек сделал глоток, — ...он просто закрывал глаза и играл так, что у них челюсти отвисали.

Рик крутанул стакан, не пьющий.

— Почему он... — голос сорвался, — ...почему он никогда не говорил мне о вас? О группе?

Тишина.

Джек поставил стакан со стуком.

— Потому что я сдал всех, когда прижали. — Его глаза стали мокрыми. — Своих же. Чтобы спасти шкуру.

Ава, молчавшая до этого, резко подняла голову:

— Подожди. Ты же... — она посмотрела на Джека, — ...ты же работал на Дэниела все эти годы.

Старый звукорежиссер горько усмехнулся:

— Не на него. Против.

Он потянулся под пульт, доставая потрепанный конверт. Внутри — фотография:

Молодой Джек и Чарли-старший стоят перед студией "Гараж". На стене надпись: "Morrison & Sons".

— Это должно было стать нашим местом. Пока я не...

Рик вдруг вскочил, опрокинув стул:

— "Sons"? Значит...

Джек кивнул, не поднимая глаз:

— Твой отец купил эту студию за месяц до смерти. На твоё имя.

***

Рик спускался по шаткой металлической лестнице, держа в руках старый катушечный магнитофон, найденный среди хлама. Его кроссовки скрипели по бетонному полу, оставляя следы на десятилетиями копившейся пыли.

Он поставил магнитофон на верстак, случайно задев рычаг переключения. Аппарат ожил с глухим гудением, лампы замигали оранжевым.

— Что за... — Рик наклонился ближе, поправляя штекер.

И вдруг...

Голос.

Глубокий, с легкой хрипотцой, наполненный теплом:

"Тестовое тестовое... 15 мая 1999 года. Чарли Моррисон записывает демо для Джека. Если ты это слышишь, сынок..."

Рик замер. Его пальцы дрогнули над кнопками.

— Пап... — шепот сорвался с губ.

Стена. Одна плита выглядела иначе — свежий слой цемента выделялся на фоне старой кладки.

Рик схватил лом, лежавший в углу. Первый удар — цемент осыпался. Второй — кирпич сдвинулся.

Из темноты блеснула металлическая пластина с гравировкой:

*"Для моего мальчика. Код 11-07-86"*

(Его день рождения.)

Магнитофон продолжал играть:

"...музыка — это не ноты на бумаге. Это то, что здесь..."

(Звук удара по груди.)

"...и здесь..."

(Легкий стук пальцев по микрофону — ритм, который Рик узнал мгновенно — тот самый, что играл сегодня.)

Ава начала спускаться в подвал. Ее шаги эхом разнеслись по лестнице.

— Рик? Ты в порядке? Мы слышали...

Она замерла, увидев его спину, сотрясающуюся от рыданий.

Ава подняла ключ, сверкнувший при свете.

— Этот подвал... — она обвела взглядом пространство, — ...может стать лучшей акустической студией на Западном побережье.

Ее глаза загорелись.

— Представь: "Morrison & Sons", как и задумывалось. Только теперь...

Она протянула руку к кассете:

— ...с новым звучанием.

Рик сидел на коробках с кассетами, в руках — потрепанный блокнот отца. Его пальцы дрожали, перелистывая страницы с плотными рядами цифр и музыкальных символов.

— 11-07-86... — он пробормотал свою дату рождения, водя пальцем по странице. — Это не просто дата. Это...

Глава 9

Дверь скрипнула. В проеме, затянутом сигаретным дымом, возникла Ава — в потрепанной косухе и с гитарой за спиной. Ее взгляд сразу нашел Джейка, сидевшего за микшерным пультом.

Он не поднял глаз, продолжая настраивать уровни, но пальцы на секунду замерли над регуляторами.

— Я... — Ава сделала шаг вперед, ее ботинки громко стукнули по бетонному полу. — Джейк.

Тишина. Даже Рик замер у барабанов, затаив дыхание.

— Я должна сказать... — ее голос дрогнул, неожиданно тихий после месяцев уверенных выступлений. Она сжала ремень гитары так, что кожа заскрипела. — Прости. За то, что исчезла. За то, что бросила "SIN".

Джейк медленно повернулся. В свете неоновой лампы его шрам над бровью казался глубже обычного.

— Ты не бросала, — его голос звучал хрипло. — Ты убежала.

Удар попал точно в цель. Ава сглотнула, но не отвела взгляд.

— Да. Как трус. — Она подошла ближе, пока между ними не остался только пульт. — Но я вернулась не такой.

Ава резко шагнула вперед. Ее пальцы — холодные от волнения, с облупившимся черным лаком — впились в запястье Джейка с такой силой, что его зажигалка выскользнула из кармана и со звоном упала на бетонный пол.

Она прижала его ладонь к своему виску, где пульсировала горячая жилка. Кожа там горела, будто под ней тлели угли.

— Чуешь? — ее голос звучал хрипло, почти как в их первую встречу в "SIN".

Ее дыхание было горячим и частым. Вены на тонкой шее напряглись, как струны на гитаре перед самым мощным аккордом.

— Это не адреналин. — Она сильнее вдавила его пальцы в свою кожу, оставляя белые следы. — Это... ярость.

Джейк поднял взгляд.

Ее глаза — обычно такие холодные, как лезвие ножа — сейчас пылали. Зрачки расширились, поглотив голубую радужку, оставив только черные бездны. В них отражался он сам — изможденный, с тенью трехдневной щетины.

— Я хочу, — Ава произносила слова медленно, будто выковывая каждое, — устроить такое шоу...

Капля пота скатилась по ее виску прямо под его пальцы. Соленая. Горячая. Живая.

— ...после которого Дэниел и Фелпс будут бегать по этому городу...

Она резко дернула его руку вниз, к своей оголенной ключице, где синел крошечный татуированный нотный знак — память о первом хит-сингле.

— ...как тараканы под прожектором.

Джейк не отдернул руку. Его пальцы — грубые, в шрамах и татуировках "SIN" — вдруг сомкнулись вокруг ее запястья с такой силой, что Ава непроизвольно ахнула.

Он почувствовал под пальцами пульс, бешено стучащий в венах.

— "SIN", — он произнес это слово с придыханием, обнажая сломанный клык, — был только разминкой.

Его губы дрогнули — не в улыбке, а в оскале. Как у волка, почуявшего кровь.

— Ты готова, — он приблизился так близко, что их лбы почти соприкоснулись, — к настоящей войне?

Ава не ответила словами.

Она резко наклонилась, подхватив с пола его зажигалку. Пламя вспыхнуло с характерным щелчком.

— Горим, — прошептала она и плюнула в пламя.

Огонь на миг вспыхнул синим.

Ава медленно провела пальцами по потертым джинсам, ощущая прямоугольный контур в кармане. Когда она извлекла кассету, пленка на мгновение перехватила свет лампы — старый скотч с надписью "Red Sessions" сверкнул кровавым отблеском.

— Мы сделаем из этого хит, — ее голос звучал тихо, но каждый слог резал воздух, как лезвие.

Джейк протянул руку. Его ладонь — в синих чернилах тюремных тату и свежих царапинах от проводов — замерла в воздухе.

Ава не просто отдала пленку. Она вложила ее в его ладонь, прижав на мгновение обеими руками, чувствуя шершавость его мозолей.

Резким движением он вставил пленку в древний TASCAM 424. Аппарат проглотил кассету с характерным чмоканьем.

— Во-первых, — его палец ударил по кнопке PLAY с силой, достаточной, чтобы сломать хлипкий пластик, — тебе нужен хор.

Динамики взорвались голосом Чарли:

"...и когда они придут за нами..."

Голос был глубоким, как подземный толчок.

Джейк схватил регулятор басов, крутанув его до упора.

— Во-вторых, — он ударил кулаком по соседнему фейдеру, — мы арендуем старую электростанцию.

Голос Чарли преобразился. Низкие частоты превратили его в зловещий гул.

Внезапно Джейк схватил Аву за подбородок. Его пальцы впились в ямочку на ее подбородке. — И в-третьих... — он приблизился так близко, что она видела лопнувший капилляр в его левом глазу.

— Ты больше не исчезаешь. Никогда.

Ава не моргнула. Ее ресницы отбрасывали тень, похожую на нотный знак:
— Клянусь.

Тишину разорвал удар Рика по тарелкам — чистый, как удар меча о щит.

Джейк уже набирал номер на телефоне с разбитым экраном. На дисплее виднелось:
"V. Cortez — L.A. Weekly"

— У меня есть друг, — его ноготь стучал по стеклу треснувшего экрана, — который любит скандалы...

Ава в это время взяла гитару Чарли. Первые аккорды прозвучали как скрип висельной веревки.

Полночь. Лунный свет пробивается через разбитые окна, рисуя причудливые узоры на ржавых турбинах. Воздух гудит от напряжения, словно само пространство сжимается в ожидании взрыва.

— Снова с начала, — Ава поправила гитару, чувствуя, как металлическая сцена вибрирует под босыми ногами.

Рик отсчитал:
— Раз, два, три, четыре!

Динамики взревели голосом Чарли:
"—...и когда они придут за нами..."

В этот момент:

БА-БАХ!

Все прожекторы взорвались одновременно.

— Чёрт! — крикнул Рик.

Из динамиков вырвался пронзительный вой обратной связи.

— Вниз! — Джейк рванулся вперед.

Его руки схватили Аву за талию, повалив за звукощит. Над их головами с грохотом рухнул килограммовый светильник.

В темноте Ава почувствовала:
— Ты истекаешь кровью...

— Пустяки, — прошипел Джейк.

Где-то в темноте скрипнула дверь.

— Это был саботаж! — закричал Рик.

Ава попыталась встать, но Джейк прижал её сильнее:
— Не двигайся.

Глава 10

Ава осторожно провела пальцами по обугленным проводам, свисающим из распределительного щита. Ее ногти, покрытые потрескавшимся черным лаком, зацепили крошечный обрывок ткани.

— Посмотрите на срез, — ее голос звучал хрипло после ночи без сна. — Ровный, как по линейке. Это сделали специально.

Джейк, склонившийся рядом, резко выпрямился. Его глаза, обычно такие холодные, теперь горели яростью.

— Здесь. — Он указал на едва заметные следы подошв на пыльном полу. — Кто-то стоял и наблюдал.

Рик отодвинул прогнившую панель, открыв потайной проход. Воздух из темноты пахнул плесенью, порохом и чем-то металлическим.

— Господи... — прошептал он, направляя луч фонарика внутрь.

Свет выхватил массивный сейф с ржавыми петлями. Сейф открылся с душераздирающим скрипом. Внутри лежала кассета в вакуумной упаковке, с криво написанной датой "98.09.21.

Ава взяла кассету дрожащими пальцами. Пластик был холодным, будто его только что достали из холодильника.

— Это же... — ее голос сорвался.

Рик тем временем развернул пожелтевший снимок:

На фото были запечатлены молодой Дэниел в дорогом костюме, но с расстегнутой рубашкой. На обороте красными чернилами было написано: "Долг выплачен. 3 млн. Или студии горят".

Плеер жалобно запищал, когда Ава вставила кассету. Первые звуки заставили всех вздрогнуть:

"— Семерых уже нет. Остался только этот чертов саксофонист..."

Голос был безошибочно узнаваем. Дэниела. Молодой, но уже с той самой ядовитой интонацией.

Джейк медленно поднял один из пистолетов. Металл блеснул в луче света.

— Они не просто хотели сорвать концерт, — его голос звучал опасно тихо. — Они пытались замести следы.

Ава сжала кассету так сильно, что пластик затрещал.

— Теперь это наше оружие.

***

Ава стояла перед грубой металлической конструкцией, собранной из найденного оружия. Пистолеты Colt, расплавленные и скрученные в подобие крыльев. Патроны, вплетенные в сетку, как слезы. Документы с угрозами, залитые эпоксидной смолой — теперь они стали частью скульптуры.

— Это не просто инсталляция, — прошептала она, проводя пальцем по холодному металлу. — Это зеркало их грехов.

Джейк наблюдал за ней, прислонившись к дверному косяку. Его взгляд скользил по ее профилю, задерживаясь на тонкой линии губ, на легком треморе в руках, когда она касалась оружия.

— Красиво, — сказал он наконец. — Но ты уверена, что хочешь выставить это на всеобщее обозрение?

Ава повернулась к нему. В ее глазах горел огонь, который не видел никто уже много лет.

— Я хочу, чтобы они узнали себя в этом.

Они сидели на старом диване в углу студии. Бутылка вина, два стакана. Тишина, нарушаемая только потрескиванием винила с демо-записями Чарли.

— Ты знаешь, — Ава откинула голову на спинку дивана, — я забыла, каково это — чувствовать музыку, а не просто исполнять ее.

Джейк налил ей вина. Его пальцы — грубые, в порезах и татуировках — коснулись ее руки, когда передавал бокал.

— Ты снова станешь звездой, Ава. Но на этот раз — на своих условиях.

Она рассмеялась, но в смехе не было радости.

— Звезды падают, Джейк.

— А потом взрываются, — он прищурился. — И освещают все вокруг.

Она не знала. Не знала, что, Джейк Мерсер — это Джейкоб Морган, легендарный продюсер, исчезнувший пять лет назад. И что Клуб "SIN" был его попыткой вернуть музыку туда, где она рождается — в подполье.

Но он не сказал ей. Еще не время.

Дверь с грохотом распахнулась, ударившись о стену. Рик стоял на пороге, задыхаясь - его рыжие волосы взъерошены, футболка промокла от пота, а в глазах безумный блеск. В левой руке он сжимал телефон так, что экран трещал под давлением пальцев.

—Виктор... - он сделал глоток воздуха, - ...опубликовал запись!

Телефон трясся в его руке. На экране - ютуб-страница "LA Weekly" с видео:

"ЭКСКЛЮЗИВ: Голос из могилы. Кто на самом деле стоит за Kingsley Music?"

Просмотры: 1,387,562 и стремительно растут.

Виктор Кортес являлся бывшим любовником Авы, а ныне главный редактор самого скандального музыкального портала Калифорнии. Он знает всех, от уличных музыкантов до мафиозных продюсеров. Ава была ему благодарна за поддержку.

Ава медленно подняла бокал с дешевым вином. В красной жидкости дрожали блики от экрана.

— Тогда начинаем - ее голос звучал хрипло, но твердо

Джейк поднял свой стакан (он всегда пил виски, даже в девять утра). Его глаза встретились с Авиными - в них читалось что-то большее, чем просто поддержка.

—За падение королей - он произнес это как приговор

Стаканы звонко встретились. В этот момент где-то в Лос-Анджелесе Дэниел разбил свой монитор.

Джейк швырнул на стол пачку мутных фотографий. Они скользнули по поверхности, остановившись перед Авой.

— Брайан Ковач, — он ткнул пальцем в кадр, где мужчина в серой толстовке перерезал провода. — Электрик Дэниела. Видишь этот брелок?

Ава подняла снимок ближе к свету. На брелке угадывался логотип Kingsley Music.

— Он специально оставил следы?

— Не он, — Джейк зловеще усмехнулся. — Дэниел. Это его почерк — всегда оставлять подпись.

В углу Рик колотил по барабанам стальными прутьями вместо палочек.

— Эй, полегче! — крикнула Ава, когда одна из жил лопнула с треском.

Рик только оскалился:
— Так и задумано. Звук должен резать, как нож.

Джейк тем временем превращал пистолет в микрофонную стойку.

— Ты вообще в своем уме? — Ава схватила его за запястье.

Он поднял на нее глаза — темные, бездонные.

— А ты? — его пальцы сжали ее руку. — Готова ли ты играть на их оружии?

Они стояли так близко, что Ава видела как капля пота скатилась по его виску.

— Почему ты мне помогаешь? — прошептала она.

Джейк медленно провел пальцем по ее ладони, где застыла старая мозоль от гитарного грифа.

Глава 11

Ава сидела на краю самодельной сцены, ее босые ноги качались в такт далекому гудению города за стенами. Пальцы, привыкшие к грубым струнам, сейчас перебирали тонкие медиаторы, раскладывая их по размеру и толщине.

— Ты снова не спала.

Голос Джейка прозвучал неожиданно тихо, словно он боялся разбудить тишину, что висела между ними все эти дни. Он стоял в дверном проеме, его широкая спина почти полностью закрывала свет из коридора, оставляя лишь золотистый контур вокруг силуэта.

— А ты следишь за мной? — она не подняла глаз, но уголки губ дрогнули.

Он вошел, и пол под его тяжелыми ботинками слегка прогнулся. В руках он держал два стакана — кофе, черный как ее подведенные глаза, и с молоком, сладкий, как ее редкие улыбки.

— За тобой нужно следить, — он протянул ей стакан, их пальцы ненадолго встретились. — Иначе сотрешь себе пальцы в кровь.

Джейк опустился рядом, и старый деревянный пол скрипнул под их общим весом. Он взял ее руку — ту самую, с воспаленными подушечками от бесконечных репетиций — и осторожно провел по потертостям подушечкой большого пальца.

— Ты играешь, будто завтра апокалипсис, — пробормотал он, доставая из кармана маленькую баночку с мазью.

Ава хотела отшутиться, но слова застряли в горле, когда его пальцы начали втирать крем в ее кожу.

— Откуда ты...?

— Видел, как ты сжимаешь кулаки после каждого дубля, — он не поднял глаз, сосредоточившись на ее ладони. — Это пахнет мятой и чем-то медицинским. Чарли пользовался таким.

Его прикосновения были неожиданно нежными для человека с такими грубыми руками. Каждое движение — точное, выверенное, будто он настраивал нежный инструмент, а не втирал мазь в потрескавшуюся кожу.

— Я не хочу, чтобы сегодня что-то пошло не так, — вдруг сказала Ава, глядя на их соединенные руки.

Джейк замер, затем медленно поднял ее ладонь к своим губам. Не поцеловал — просто прижал к ним, давая ей почувствовать тепло своего дыхания.

— Ничего не случится.

— Ты не знаешь этого.

— Знаю, — его голос звучал глухо, словно доносился из глубины груди. — Потому что сегодня я буду стоять между тобой и всем миром.

Он отпустил ее руку, но тепло его пальцев осталось, как обещание.

Где-то вдалеке зазвенел телефон Рика — он что-то кричал о трансляции, о битве хэштегов, о том, что их уже ищут.

Но здесь, в этом углу студии, время словно застыло.

Ава допила кофе, оставив на краю след губной помады. Джейк поднял стакан, повертел в пальцах, затем спрятал в внутренний карман куртки — поближе к сердцу.

— Пора, — сказала она, вставая.

— Пора, — согласился он, но не двигался с места, глядя, как она натягивает косуху.

И в этом молчании было больше обещаний, чем во всех клятвах мира.

***

Первый аккорд так и не прозвучал.

Вместо музыки — пронзительный визг обратной связи. Ава дернула головой к звукорежиссерской будке, где Джейк уже рвал в клочья панель микшера.

— Не случайно, — прошипел он сквозь зубы, когда она подбежала. Его пальцы впились в провода, обнажая аккуратно перерезанную жилу. — Нас до сих пор ведут.

Где-то в толпе засмеялись. Слишком громко. Слишком неестественно.

Ава вернулась на сцену, заставив себя улыбаться.

— Технические проблемы, да? — крикнула она в микрофон, пока Рик бешено колотил по барабанам, пытаясь спасти ситуацию.

Ее взгляд скользнул по первому ряду. Там.

Мужчина с камерой слишком дорогой для этого района. С слишком профессиональной стойкой. С слишком холодными глазами.

— Видишь его? — прошептала она, наклоняясь к микрофону, будто поправляя стойку.

Джейк кивнул, не глядя. Его руки продолжали настраивать оборудование, но плечи напряглись, как у зверя перед прыжком.

Когда музыка наконец хлынула, Ава почувствовала это раньше, чем увидела.

Джейк замер у пульта, его пальцы сжали регуляторы до побеления костяшек. Она повернулась — и увидела.

В дальнем углу зала, в тени аварийного выхода стояла женщина в черном пальто.

— Лора... — его губы шевельнулись беззвучно.

Ава увидела, как он рассыпается. Руки дрожали. Глаза расширились. Дыхание участилось.

Она сделала шаг к краю сцены, но было поздно.

Джейк сорвал наушники.

— СТОП!

Тишина ударила громче любого аккорда.

Гнетущая тишина, нарушаемая только потрескиванием перегруженных динамиков. Воздух пропитан запахом испаряющегося сухого льда и чем-то металлическим — страхом, потом, кровью из сжатых кулаков

Толпа рассеялась как дым, оставив после себя скомканные афиши с лицом Авы и одинокую черную перчатку на краю сцены.

Ава подняла ее дрожащими пальцами. Кожа была удивительно мягкой, дорогой, явно не из этого мира. На внутренней стороне запястья — вышитая золотом буква "М", такая же, как на старом фото в медальоне Джейка.

— Джейк... — она обернулась, но его уже не было.

Рик нашел ее в гримерке, где она сидела, сжимая перчатку в кулаке.

— Это Лора Морган, — он произнес имя шепотом, будто боялся, что стены услышат. — Его сестра.

Ава почувствовала, как ледяная волна прокатывается по спине:

— Но она же...

— Погибла? — Рик горько усмехнулся. — Фелпс любит оставлять свидетелей. Особенно страдающих.

Он протянул телефон. На экране — старая газетная вырезка:
"Трагедия в подпольном клубе: пожар унес жизнь талантливой пианистки Лоры Морган"

Дата: ровно пять лет назад.

Она нашла его на крыше, где он сидел, сгорбившись как раненый зверь, с перчаткой в руках.

— Почему ты не сказал? — Ава села рядом, их плечи едва соприкоснулись.

Лунный свет выхватил из темноты дрожь в уголках губ, которые всегда были такими уверенными.

— Она играла "Лунную сонату" в ту ночь, — его голос звучал разбито, как старый винил. — Фелпс поджег клуб из-за долга. Я думал...

Он сжал перчатку так сильно, что золотая нить порвалась.

Глава 12

Заброшенный оперный театр "Эдем". Рассвет. Первые лучи солнца пробиваются через разбитый купол, освещая миллионы пылинок, кружащихся в воздухе как застывшие музыкальные ноты.

Билет был найден в кармане той самой перчатки - потрепанный, с выцветшей типографской краской.

"Место 13, ряд B. 24 декабря. 'Кармен'"

Ава провела пальцем по бархатистой бумаге, чувствуя микроскопические пятна - возможно, слезы. Джейк стоял у входа, его тень растянулась через весь зал, будто пытаясь дотянуться до сцены, где когда-то играла Лора.

Пианино стояло под углом, словно кто-то пытался его спрятать. Клавиши пожелтели от времени, а на крышке - царапины в виде нотного стана.

Ава осторожно подняла крышку. Внутри, среди оборванных струн, лежал дневник в кожаном переплете. Первая страница дневника дрожала в ее руках:

"Сегодня Фелпс сказал, что мой брат должен выбрать - моя карьера или его принципы. Джейкоб не знает, что я это слышала..."

Дата: за день до пожара.

Телефон зазвонил, когда они стояли у разбитого зеркала артистической.

— Я знаю, где она, — голос Дэниела звучал слишком сладко, как испорченный мед. — И у меня есть предложение...

Ава почувствовала, как холодный пот стекает по спине.

— Какое?

— Ты забываешь все, что нашла. А я... возвращаю тебе живую Лору.

За окном закаркал ворон.

***

Особняк Фелпса возвышался над городом, как тёмная гора, окутанная туманом. Его высокие окна, затянутые тяжёлыми шторами, не пропускали ни единого луча наружу, словно внутри царила вечная ночь. Именно здесь, в самой дальней комнате с видом на заросший сад, жила Лора.

По крайней мере, так думали Джейк и Ава. Дэниел дал им поговорить с ней, чтобы удостовериться, что с ней все в порялке.

Ава сжала телефон в руке, вслушиваясь в голос Лоры — ровный, но с лёгкой дрожью, будто она боялась, что их разговор кто-то подслушает.

— Они не причиняют мне вреда, — шептала Лора. — Но я не знаю, сколько это продлится…

— Держись, мы найдём способ тебя вытащить, — твёрдо ответила Ава, обмениваясь взглядом с Джейком.

Она не видела, как в этот момент Лора откинулась на шёлковые подушки широкой кровати, кусая губу, чтобы не рассмеяться.

Дэниел вошёл без стука, как всегда. Его тёмные глаза скользнули по фигуре Лоры, полуприкрытой тонким пледом.

— Опять ведёшь свои «тайные переговоры»? — Его голос звучал насмешливо, но в уголках губ играла улыбка.

— Они должны верить, что я здесь против воли, — Лора отложила телефон и потянулась к нему, обвивая руками шею. — Иначе твой план рухнет.

Он провёл пальцем по её подбородку, изучая лицо.

— А если они узнают правду?

— Не узнают.

Но она лгала.

Лора стояла перед зеркалом, разглядывая своё отражение. Кто она теперь? Пленница? Любовница? Предательница?

Если она отдаст дневник Аве и Джейку — Дэниел никогда не простит.

Если уничтожит его — навсегда останется в золотой клетке.

А если воспользуется им сама…

За дверью послышались шаги. Она резко захлопнула дневник и сунула его под матрас.

Игра только начиналась.

***

Дождь хлестал по стёклам машины, превращая ночной город в размытое полотно из света и теней. Джейк сжимал руль так, что костяшки побелели.

— Ты уверена, что это единственный способ? — спросил он, не отрывая глаз от дороги.

Ава молча кивнула. На коленях у неё лежал распечатанный файл — всё, что им удалось собрать о Дэниеле Фелпсе. Коррупция, отмывание денег, исчезновения людей… Но ни одного доказательства, которое можно было бы принести в полицию.

— Он не просто так держит Лору. Ей что-то известно. Или… — голос Авы дрогнул. — Или она ему нужна по другой причине.

Джейк резко свернул в переулок.

— Тогда спросим у него лично.

Особняк Фелпса охраняли не люди, а технологии. Камеры, датчики движения, автоматические системы. Но Дэниел ждал их.

— Входите, — раздался его голос из динамика, прежде чем они успели нажать на звонок.

Массивная дверь бесшумно отъехала в сторону.

Холл особняка напоминал музей — антикварная мебель, картины в золочёных рамах, холодный мрамор под ногами. И сам Дэниел, стоявший у камина с бокалом вина, будто герой старого готического романа.

— Я начинаю думать, что вы специально ищете способы меня разочаровать, — улыбнулся он. — Ломаете мой замки, врываетесь без приглашения…

— Где Лора? — Джейк шагнул вперёд, игнорируя его игру.

Дэниел медленно отхлебнул вина.

— В безопасности.

— Мы хотим её видеть, — вмешалась Ава.

— Конечно. Но сначала скажите — зачем вы здесь на самом деле? Спасти её? Или… узнать то, что она от вас скрывает?

Тишина.

Лора появилась на лестнице в простом платье, без цепей и синяков — но с тенью тревоги в глазах.

— Всё в порядке, — сказала она, но её взгляд кричал о другом.

Ава заметила, как её пальцы сжимают край перил — слишком сильно для спокойствия.

— Лора, если тебя заставляют… Тебя не было пять лет! Я думал, тебя больше нет в живых! А ты здесь находишься по собственной воле?

— Я здесь не по собственной воле! У меня не было другого выбора!

Дэниел рассмеялся.

— Вы видите? Она здесь по собственному желанию!

— Ты спятивший подонок! —Джейк был в ярости.

Джейк не отводил глаз от Лоры.

— Тогда почему дневник?

Лора побледнела. Дэниел перестал улыбаться.

— Какой ещё дневник? — его голос стал опасным.

Ава поняла, что совершила ошибку. Они не должны были говорить об этом.

Но теперь было поздно.

Лора сделала шаг назад.

— Я… я не знаю, о чём он.

Дэниел медленно подошёл к ней.

— Ты врешь.

Джейк бросился вперёд, но охранники мгновенно преградили ему путь.

— Тронь её — и пожалеешь, — прошипел он.

Дэниел даже не взглянул в его сторону.

Глава 13

Дождь за окном превратился в глухой рокот, сливаясь с тяжелым дыханием Авы. Она чувствовала, как каждый мускул в ее теле кричал «нет», но разум холодно анализировал цифры, факты, шансы.

— Давайте услышим твое предложение до конца, — произнес Джейк, но его рука незаметно сжала рукоять ножа за поясом.

Дэниел разлил вино в три новых бокала, будто отмечая начало переговоров.

— Условия просты: вы забываете о Лоре. Навсегда. Я передаю вам не шифр, а готовые доказательства против сенатора Раймонда и шефа полиции Бэйлора. Вы уходите сегодня и никогда не возвращаетесь.

Лора стояла, как статуя, но Ава уловила мельчайшую дрожь в ее пальцах. Она боится не Дэниела. Она боится, что мы согласимся.

— А если мы откажемся? — Ава сделала шаг вперед, запах лавандового масла от камина ударил в нос.

— Тогда... — Дэниел достал из кармана миниатюрный датчик с мигающим красным светом. — Через 12 часов все данные с дневника будут стерты, а ваши имена появятся в каждом полицейском розыске как соучастники моих операций.

Джейк резко вдохнул — они уже в ловушке.

Ава притворно опустила голову, изображая поражение.

— Нам нужны гарантии, что данные подлинные.

Дэниел усмехнулся и кивнул охраннику. Через минуту в зал внесли ноутбук с файлами — фотографии переговоров, аудиозаписи, транзакции.

— Проверяйте.

Пока Джейк делал вид, что изучает документы, Ава заметила деталь — на экране мелькнула метка времени. Файлы созданы вчерашним числом.

Он подготовил фальшивку.

— Всё чисто, — сквозь зубы сказал Джейк, но его нога незаметно толкнула ножку стула Авы — сигнал.

— Хорошо. Мы согласны, — Ава подняла глаза, в них горел ложный блеск покорности.

Дэниел улыбнулся, как кот, получивший сливки.

— Рад, что вы благоразумны. Охранники проводят вас.

Ава и Джейк стояли на крыше соседнего здания, наблюдая через бинокль за задним двором особняка.

— Он слишком быстро поверил, — прошептал Джейк, настраивая передатчик.

— Потому что мы не главная цель, — Ава ткнула пальцем в экран планшета. Спутниковая съемка показала, как к особняку подъезжает кортеж с гербом сенатора Раймонда.

— Встреча в верхах. Им нужно было убрать нас с дороги перед сделкой.

Система безопасности особняка дала сбой ровно на 90 секунд — Джейк взломал сервер через уязвимость в старом ПО камер.

Ава, одетая в костюм служанки (украденный из грузовика утром), проскользнула в вентиляционный ход.

Она услышала голос Дэниела за дверью кабинета:

— «Лора передала им фальшивый ключ?»

— «Да. Но они не знают, что настоящий шифр — это не цифры, а её голос.»

Ава замерла. Лора... не жертва. Не любовница. Она — живой ключ.

Джейк через наушник передал:

— «Взрывчатка на месте. 60 секунд до детонации.»

Ава увидела, как Лора достает пистолет из-под юбки и направляет его на Дэниела.

— «Прости, дорогой. Но мой контракт с Раймондом дороже.»

Выстрел и грохот слились воедино.

***

Туман над доком стелился, как грязная вата, пропитанная мазутом и ложью. Ава прижалась спиной к ржавому контейнеру, чувствуя, как ледяная влага просачивается под куртку. В руке — пистолет с одним патроном. В голове — цифры, выжженные огнем: 42.7.

— Это координаты маяка, — прошептал Джейк, разглядывая карту на потрёпанном планшете. Его пальцы дрожали — не от холода. От ярости. — Там "Гнездо".

— Что за чертово "Гнездо"?

— То, за что мою мать убили.

Где-то в тумане скрипнула цепь.

Особняк Фелпса, за минуту до взрыва

Лора прижала пистолет к виску Дэниела. Но он улыбался.

— Ты думала, Раймонд освободит тебя? — прошипел он. — Он продаст тебя, как продал её мать.

Выстрел.

Но кровь брызнула с её плеча — пуля прилетела из темноты.

Лора рухнула, а Дэниел склонился над ней:

— Ты — мой голосовой ключ. Без тебя деньги не достать никому.

Затем — огонь.

***

Маяк №42.7 оказался руиной. Но под разбитым прожектором Ава нашла люк.

— Ты уверен? — она схватила Джейка за рукав. — Это может быть ловушка.

— Всё в моей жизни — ловушка, — он рванул люк на себя.

Внизу — лаборатория. И камеры с надписями: "Клон L-7", "Клон D-3"...

В последней камере — Лора. Живая.

— Вы... пришли за шифром? — её голос звучал как у оригинала. Но глаза были пустые. Слишком пустые.

Джейк навёл на неё пистолет:

— Где настоящая?

Громкий хлопок. Свет.

На экране над камерами включилось видео: сенатор Раймонд в кресле, с бокалом виски.

— Привет, Джейкоб. Если ты это видишь, значит, Дэниел мёртв. Или притворяется.

Он потянул за верёвку — на экране возникла фотография женщины.

— Твою мать убили не за то, что она узнала про "Гнездо". А за то, что создала его.

Джейк рухнул на колени.

Ава вскрикнула — её ноутбук сам включился.

На экране:

"ДАННЫЕ ПЕРЕДАЮТСЯ НА СЕРВЕР: 87%"

Где-то сверху послышался грохот вертолётов.

Лора-клон вдруг ухмыльнулась:

— Раймонд ждёт вас.

Джейк схватил пробирку с зелёной жидкостью — "Латарникус".

— Это замедлит сердце на 6 часов. Они решат, что мы мертвы.

— Ты хочешь подставить их? — Ава сжала его руку.

— Я хочу сжечь всё.

Он разбил пробирку об пол.

Дым заполнил комнату.

Где-то в нём замигал красный свет камер...

***

Запах формальдегида въелся в стены, как клеймо. Ава провела пальцем по слою пыли на лабораторном журнале — страницы слиплись от времени, но под лупой проступали записи:

"Протокол L-7. Нейронная карта успешно перенесена. Голосовой паттерн требует коррекции..."

Рядом — фотография. Молодая женщина в белом халате стояла рядом с мальчиком лет пяти. На обороте — надпись:

Глава 14

В углу валялся диктофон. Ава нажала play:

Голос женщины (со следами польского акцента):
"Если ты это слышишь, значит, 'Гнездо' сожгли. Но я оставила семерых воронят. Их голоса — твоё оружие. Найдите..."

Запись оборвалась.

Джейк поднял с пола осколок пробирки с гравировкой "L-7".

— Мы ищем не человека. Мы ищем голос.

Где-то в трубах заскрежетало железо.

В дальнем коридоре они нашли холодильник с образцами.

7 ампул. 7 имён: Лора-1 (уничтожена), Лора-3 (побег), Лора-7 (активна)

— Боже... — Ава прикрыла рот. — Они размножили её как вирус.

Джейк разбил ампулы одну за другой.

— Мама пыталась остановить это. Теперь наш черёд.

Сирены взвыли.

***

Последняя дверь вела в комнату с аквариумом.

Внутри — живая женщина с трубками в венах. Её губы шевелятся:

"Jestem prawdziwa..." (Я настоящая...)

На груди — шрам в виде цифры 1.

Джейк замер:

— Мама...?

Но Ава оттащила его назад — по полу уже ползёл газ.

Ава прижала ладонь к холодному стеклу капсулы. За ним плавала Лора-1 — точная копия, но слишком точная.

— Смотри, — прошептала Ава, вглядываясь в её зрачки. — Они не сужаются от света.

Джейк ударил кулаком по кнопке аварийного люка. Жидкость хлынула на пол, тело Лоры рухнуло, как тряпичная кукла.

— Она никогда не была живой.

Он перевернул её руку — на запястье татуировка: "Собственность проекта "Гнездо". Клон L-1. Год активации: 2016".

Жёсткий диск, завёрнутый в промасленную тряпку, лежал под разбитым монитором.

— "Протокол 42.7", — прочитала Ава, подключая диск к ноутбуку.

Кадры старой записи:

Молодая женщина (мать Джейка) в белом халате кричит в камеру:
— Они заставляют меня клонировать мёртвых! Лора Ковальски погибла в аварии ещё в 2015-м! Раймонд хошь воскресить её голос, но это не она!

Затем — выстрел за кадром.

Джейк закрыл глаза.

— Они убили её за правду.

Где-то в вентиляции раздался хриплый голос:

— Ава, Джейк, если слышите — у вас 4 минуты до штурма. Я вызвал спецназ. Выход через люк "С-12.

— Рик? — Ава вскинула фонарь к потолку. — Откуда ты...?

— Я следил за вами с момента взрыва. Раймонд уже в ярости. Бегите.

Где-то сверху загремели сапоги.

Они выбежали в коридор — и увидели его.

Сенатор Раймонд, в разорванном пальто, бился в конвульсиях на полу.

— Вы... уничтожили... моё бессмертие... — пузырилась слюна на его губах.

За его спиной валялись пустые ампулы — "Латарникус".

— Он пытался инсценировать смерть, как Дэниел, — прошептала Ава.

Но было поздно — спецназ уже врывался в двери.

Джейк бросил зажигательную шашку в серверную.

— Пусть сгорит всё.

Они вылезли через люк как раз в тот момент, когда первый взрыв выбил окна лаборатории.

Рик ждал их в чёрном внедорожнике.

— Садитесь, герои. Вас ждёт новая жизнь.

Через месяц.

Ава сидела на скамейке в чужом городе, листая газету:

"Сенатор Раймонд арестован. При обыске найдены доказательства незаконных экспериментов."

Рядом лежал конверт. В нём — один ключ и координаты: "42.7".

— Это маяк, — сказал Джейк, разглядывая ключ. — Где всё началось.

***

Холодный рассвет застал их на пустынной автостоянке где-то за городом. Рик уехал договариваться с «нужными людьми», оставив Аву и Джейка в машине с потухшими фарами. Дождь стучал по крыше, будто пытался докопаться до правды.

Грязный асфальт блестел под тусклыми фонарями, отражая разбитые небеса. Дождь, начавшийся как мелкая морось, теперь хлестал по крыше старого "Форда" с такой яростью, будто хотел смыть с них всю грязь последних дней. Ава прижала ладонь к холодному стеклу, наблюдая, как капли рисуют на нём причудливые узоры — как те шифры, что преследовали их всё это время.

В салоне пахло порохом, кровью и мокрой кожей.

— Мы могли двадцать раз умереть, — прошептала она, не отрывая взгляда от тьмы за окном.

Джейк молчал. Его пальцы сжимали руль так, будто он всё ещё пытался увернуться от пуль. На скуле засохла тёмная полоска крови, и Ава вдруг поймала себя на мысли, что хочет стереть её.

Дождь стих так же внезапно, как начался. Внезапная тишина оглушила.

Ава осознала, что дышит слишком часто. Что их лица теперь в сантиметрах друг от друга. Что Джейк всё ещё держит её руку, и его большой палец непроизвольно проводит по её пульсу.

— Мы могли умереть, — прошептала она.

— Но не умерли.

Его губы нашли её внезапно.

Это не был нежный поцелуй. Это было столкновение — ярость, страх, адреналин и что-то ещё, что копилось все эти недели. Ава впилась пальцами в его куртку, чувствуя под тканью жёсткие шрамы. Она укусила его за губу, и вкус крови смешался с дождём.

Где-то далеко завыла сирена.

Удар по крыше заставил их вздрогнуть.

Рик стоял снаружи, его лицо освещалось оранжевым светом фонаря. В руке он держал ключи от другого автомобиля.

— Меняем машину, — сказал он сухо. — Здесь слишком много глаз.

Когда они вышли, рассвет уже разливался по горизонту, окрашивая всё в багровые тона. Рик бросил ключи Джейку, его взгляд скользнул по их перепачканным сажей лицам, по сцепленным рукам.

— Кстати, — добавил он, закуривая, — вы в курсе, что у вас обоях пулевые ранения, да?

Ава вытерла губы тыльной стороной ладони.

— Мелкие царапины.

Джейк молча открыл дверь новой машины. Его взгляд говорил яснее слов:

Это ещё не конец.

На заднем сиденье, пока Рик вёл машину, Ава незаметно сжала руку Джейка. Под обгоревшей кожей его запястья она нащупала шрамы. Нет. Цифры. 42.7 Выжженные её же ножом всего час назад.

Обещание. Проклятие.

Или просто напоминание — они уже не смогут остановиться.

Глава 15

Огни города мерцали внизу, как рассыпанные алмазы на черном бархате ночи. Пентхаус Джейка висел между небом и землей — стеклянная клетка с видом на вечность. Ава стояла у панорамного окна, пальцы сжимая бокал виски так, будто это было оружие.

— Мой первый концерт, — её голос звучал хрипло, словно прокуренный после долгой ночи. — Организатор сбежал с деньгами после третьей песни. Люди уходили, даже не обернувшись.

За её спиной раздался мягкий звук — Джейк снял часы, положил их на мраморную консоль.

— Ты играла для них или для себя?

Она резко обернулась. Бокал звонко стукнул о столешницу.

— Какая разница, если...

Его губы нашли её — неожиданно, но без спешки. Вкус виски и чего-то тёплого, древесного. Ава не сопротивлялась, но и не отвечала — застыла, как дикое животное, почуявшее капкан.

Джейк отстранился всего на дюйм.

— Играй для меня, — прошептал он. — Только правду.

Его пальцы скользнули под кожаную куртку, медленно, давая ей время оттолкнуть. Но Ава лишь закинула голову назад, когда его губы коснулись шеи.

— Ты... — она попыталась говорить, но его зубы впились в чувствительную кожу над ключицей, и вместо слов получился стон.

Джейк сбросил куртку на пол. Его руки скользили по её бокам, обжигая даже через тонкую ткань футболки.

— Я не дам тебе упасть, — он говорил прямо в губы, и каждое слово было как удар по струнам. — Но ты должна играть. Даже если весь мир выйдет из зала.

Ава рассмеялась — резко, нервно.

— Только если ты будешь моим единственным зрителем.

Его ответом стало движение — сильные руки подхватили её, поставили на край широкого дивана.

Они не пошли в спальню.

Джейк прижал её к холодному стеклу, и контраст с его горячими ладонями заставил Аву вздрогнуть. Его пальцы впились в её бёдра, когда она обвила его талию ногами.

— Ты уверена? — он прошептал, и в его голосе впервые зазвучала неуверенность.

Ава ответила движением — резким, решительным.

Боль. Удовольствие. Освобождение.

Она кричала, когда он вошёл в неё — не от боли, а от того, что впервые за долгие годы почувствовала себя живой.

Где-то внизу, в тридцати этажах под ними, кипела жизнь. Аве было плевать.

Позже, среди смятых шелковых простыней, они лежали, сплетясь, как две скрипичные струны после сложного пассажа.

Джейк проводил пальцами по её шраму на плече — старому, оставшемуся от неудачного побега.

— Ты играешь лучше, чем говоришь, — пробормотал он, и Ава почувствовала, как его грудь вибрирует от смеха.

Она ударила его подушкой, но тут же прижалась ближе, вдыхая запах его кожи — дым, соль и что-то неуловимо родное.

За окном занимался рассвет, окрашивая их тела в золотые и багровые тона.

Два сломанных существа.

Одна временная передышка.

И музыка, которая, возможно, ещё не закончена.

Ава проснулась от того, что солнечный луч упал прямо на лицо, ослепительно-золотой, как тот перстень, что Дэниел подарил ей в день свадьбы. Она потянулась к пустому месту рядом — простыни были холодные. Джейк уже встал.

Она накинула его рубашку — слишком большую, пахнущую дымом и его кожей — и вышла в гостиную.

Джейк стоял у окна, сжимая в руке телефон. На экране — новостная сводка:

"Тело Дэниела Фелпса официально опознано. Причина смерти — огнестрельное ранение в затылок."

Ава замерла.

— Он...

— Мёртв. Да. — Джейк не обернулся. Его плечи были напряжены, как у зверя, готового к прыжку. — Но ты всё ещё его жена.

Она поняла сразу.

— Наследство.

— И всё, что с ним связано.

Ава медленно подошла к нему, положила ладонь на спину. Под тонкой тканью футболки мышцы дрогнули.

— Мне нужно развестись. Даже с мёртвым.

Кофе был горьким, как правда, которую он собирался сказать.

— Я не просто охотился за Раймондом, — Джейк поставил чашку на стол, не дотронувшись. — Я был продюсером. До того, как...

Он достал из кошелька потрёпанную фотографию. Девушка лет двадцати с гитарой в руках, улыбка — точь-в-точь как у него.

— Лора. Моя сестра.

Ава присмотрелась. На заднем фоне — логотип студии "Red Chord".

— Подожди... Это та самая студия, где...

— Где её изнасиловал сын Раймонда. Да. А после она погибла в пожаре— Его голос был спокоен. Слишком. — Официально — несчастный случай. Но я видел её тело.

Его пальцы сжались в кулаки.

— Я бросил всё. На пять лет. Пока не узнал, что Раймонд финансирует "Гнездо".

Ава молча взяла его руку. Шрамы на костяшках — не от драк. От струн, порванных в ярости.

— Ты вернулся для неё.

— И нашёл тебя.

Тишина.

Где-то за окном пролетела птица, бросив тень на их сплетённые пальцы.

Юрист Дэниела оказался живучим, как таракан.

— Без тела брак можно аннулировать только через семь лет, — мужчина в дорогом костюме щёлкнул авторучкой. — Но есть... альтернатива.

Он положил на стол конверт.

— Подпись господина Фелпса на документах о разделе имущества. Датирована... вчера.

Ава почувствовала, как по спине пробежал холодок.

— Это подделка.

— Это выход. — Юрист улыбнулся. — Если, конечно, вы не хотите ждать, пока настоящий Дэниел объявится.

Джейк резко встал, но Ава опередила его:

— Мы подумаем.

На улице она разорвала конверт в клочья.

— Он жив.

— И мы найдём его первыми, — Джейк поймал летящий клочок бумаги. — Но сначала... Мы начнем готовиться к грандиозному концерту Авы Стерлинг. Ты вновь засеяешь.

— У меня одно условие, — Ава приблизилась к Джеку и пристально посмотрела на него. Если только ты станешь моим продюсером.