Срок действия волшебства

Глава 1. Проклятье практики

Я сидела, сгорбившись, на жесткой скамье дряхлого дилижанса, который скрипел и подпрыгивал на каждом ухабе, словно старый зверь, недовольный своей ношей. Утренний туман, густой и молочный, цеплялся за вересковые поля, лиловые цветы дрожали под порывами сильного ветра. Сквозь щели в рассохшихся досках дилижанса тянуло запахом влажной земли, смешанным с горьковатым ароматом вереска.

Мой зеленый плащ, уже изрядно потрепанный, сползал с плеча, открывая блузу с пятном чернил на локте. Я теребила браслет из сушеных трав на запястье, чувствуя, как хрупкие стебли мяты и ромашки покалывают кожу. Это простое украшение, подаренное мне учителем в школе волшебства, было единственным напоминанием о днях, когда я еще надеялась, что моя магия не бракованная. Однако с этими же воспоминаниями в сердце поднималась злость на учителя. Вместо того чтобы замолвить за меня словечко в Совете и не допустить ссылки в глушь, он лишь отдал простой браслет и пожелал удачи.

В руках сжимала мятое письмо с гравировкой клевера. Края бумаги намокли и начали загибаться. Я развернула его в третий раз за утро, хотя каждое слово уже жгло, как раскаленный уголёк.

«Уважаемая мисс Блэквуд, — гласили, выведенные строгим почерком чернильные строки, — ваш дар признан ограниченным в силу его краткосрочного действия. Совет Ведьм постановил, что вы должны отработать пятилетнюю практику в Вересковой Пади, дабы укрепить навыки и доказать свою полезность».

— Ограниченный, — пробормотала я, сминая бумагу так, что она захрустела. — Это не практика, а ссылка. Пять лет в глуши, где, небось, единственная забава здесь, слушать, как ветер свистит в щелях ставен.

Я бросила взгляд за окно, где туман лениво стелился по холмам, цепляясь за низкие кусты вереска. Ни городских огней, ни шпилей, ни шума улиц, о которых я мечтала, таская тяжелые гримуары в школе. Только бесконечные поля, редкие кривые деревца да далекий лай собаки, едва пробивавшийся сквозь стук колес.

— Карр! — хрипло выдал Шепот, мой дух-ворон, развалившийся на потрепанном чемодане напротив. Его черные перья отливали синим в тусклом свете, пробивавшемся через мутное стекло, а желтые глаза сверкали насмешкой, словно два осколка янтаря. — Глушь? Это ты еще не видела местных…

— Заткнись, пернатый, — буркнула я, поправляя выбившуюся прядь рыжих волос, которые я пыталась укротить, затянув в низкий хвост. Моя огненная шевелюра, яркая, как осенние листья, вечно лезла в глаза, и зеленая лента, уже начала сползать. Я дернула ее, завязывая потуже. — И не смей трогать вещи.

Но Шепот, как всегда, пропустил мои слова мимо ушей. Он склонил голову, разглядывая латунную пуговицу на плаще, маленькую, с выгравированным листочком клевера, единственное украшение, которое я не потеряла за годы учебы. Его клюв блеснул, и в следующую секунду пуговица оказалась зажатой в лапе. Ворон каркнул, будто хвастаясь трофеем, и перелетел на спинку скамьи, чуть не опрокинув чемодан.

— Шепот! — Я рванулась к нему, пытаясь отобрать пуговицу, но дух ловко увернулся, расправив крылья. Чемодан опасно накренился, и я схватила его за ручку, ругаясь про себя. — Это мой единственный приличный плащ, ты, крылатый вор!

— Карр! Приличный? — Шепот наклонил голову, будто размышляя, и крошечный колокольчик на его шее тихо звякнул. — Похоже на обноски из сундука дряхлой бабки.

Я закатила глаза, но уголки губ предательски дрогнули. Шепот, навязанный школой в качестве «помощника», был невыносим, но его язвительные карканья хоть немного разгоняли тоску этого утра. Я откинулась на скамью, чувствуя, как дерево скрипит подо мной, и посмотрела на свои руки. Пальцы, испачканные чернилами и травяной пылью, выдавали, что я полночи перебирала рецепты зелий, надеясь найти хоть что-то, что докажет мою ценность. Может, в Вересковой Пади я смогу показать, что моя трехдневная магия еще не провал? Или хотя бы не сойти с ума от скуки.

Дилижанс качнулся, замедляя ход, и скрип колес стал тише. За окном проступили первые домики Вересковой Пади. Деревянные, с покосившимися ставнями, на которых кто-то вырезал узоры из листьев и звезд. Вереск обступал их, словно мягкое лиловое одеяло, а над крышами вились тонкие струйки дыма, пахнущие дровами и чем-то сладким, вроде меда или теплых булочек. Я засунула письмо в карман плаща, чувствуя, как сердце сжалось. Пять лет. Я справлюсь. Или сбегу. Или сойду с ума.

— Добро пожаловать в ад, — каркнул Шепот, зажав пуговицу в клюве и гордо расправив крылья, отчего по дилижансу разлетелись крошечные искры магии, похожие на пылинки в солнечном луче.

Я фыркнула, поправляя плащ, чтобы скрыть дыру от украденной пуговицы. Это утро обещало быть весьма насыщенным.

Глава 1.2

Совет Ведьм, похоже, счел, что лучшим стартом для моей практики послужит хорошая доза унижения. Их дилижанс, старый, как пыльные гримуары, остановился с жалобным скрипом, будто выдохнув последние силы. Я выбралась из его душного нутра, подхватив потрепанный чемодан, и вдохнула влажный воздух Вересковой Пади.

Сердце сжалось от тоски. Я ждала шпилей и гомона городских улиц, а вместо этого получила лиловое море вереска, колышущееся под ветром, и домики с покосившимися крышами, будто уставшие от времени. Шепот все еще сжимая в клюве украденную пуговицу, перелетел на мое плечо, и его крошечный колокольчик звякнул, словно насмехаясь над моими мечтами.

Поправив рыжие волосы, выбившиеся из-под зеленой ленты, зашагала к лавке «Лунный Лист». Ее вывеска, выцветшая, с потрескавшейся краской, покачивалась над дверью, словно старый пергамент, готовый рассыпаться от дуновения ветра.

Это и есть мой новый дом? Пять лет в этой глуши, где из развлечений сбор урожая и уход за домашней живностью?

Я толкнула дверь, и она отозвалась протяжным скрипом, похожим на стон старого леса. Внутри меня окутал полумрак, пропитанный густым ароматом сушеных трав, мяты, ромашки, лаванды, и легкой ноткой воска, будто кто-то недавно зажигал свечи.

Лавка была тесной, словно шкатулка, набитая забытыми секретами: деревянные полки, покрытые слоем пыли, тянулись к низкому потолку, заставленные банками с травами, чьи этикетки выцвели до неразборчивых каракулей. Стеклянные флаконы, мутные от времени, поблескивали в лучах солнца, пробивавшихся сквозь замызганное окно, и отбрасывали на пол причудливые тени, похожие на танцующие листья.

На прилавке, заваленном пожелтевшими свитками и обрывками пергамента, спал кот с кожаным ошейником, на котором было выгравировано имя «Бисквит». Его медовая шерсть лениво вздымалась в такт храпу, а белый кончик хвоста свисал, словно кисточка, забытая на краю старого холста.

В углу посвистывал чайник, окутанный паром, будто дыханием спящего духа, и этот звук, такой домашний, на миг заглушил ком в моем горле. Но только на миг. Я поставила чемодан на пол, и от стука пыль закружилась в воздухе, как крошечные искры, пойманные закатным светом.

— Карр! Ну и дыра, — хрипло каркнул Шепот, перелетев на полку и задев банку, из которой высыпались сушеные лепестки, шипящи.

Я шикнула на него, но в груди шевельнулась тревога. Это место выглядело так, будто его не открывали годами. Как я, с моей магией, которая гаснет быстрее, чем догорает спичка, справлюсь здесь?

— Добро пожаловать в твое испытание, дорогуша, — раздался низкий, чуть насмешливый голос из глубины лавки, и я вздрогнула, едва не уронив чемодан.

Из тени, словно ожившая страница старой сказки, выступила пожилая женщина. Ее серебристые волосы, заплетенные в тугую косу, были украшены янтарными бусинами, поблескивавшими, как капли меда в солнечном свете. Платье бордового цвета, с шалью, расшитой узорами вереска, струилось по ее статной фигуре, а очки в тонкой металлической оправе балансировали на кончике носа, будто готовые сбежать при первой возможности.

На шее висел амулет в форме полумесяца, чуть мерцавший, словно хранящий остатки заклинания. В руках она держала дымящуюся чашку чая, от которой тянулся аромат мяты, смешанный с чем-то терпким, как лесная тропа после дождя. Ее голубые глаза смотрели на меня с проницательной насмешкой, будто она уже знала, сколько раз я провалюсь, прежде чем научусь.

— Мисс Роуз? — спросила я, выпрямляясь и пытаясь скрыть, как сильно сжались мои кулаки. В письме от Совета Ведьм говорилось, что у меня будет наставница. Стало быть, это она есть.

Плащ, с дырой вместо пуговицы, сполз, обнажив пятно чернил на блузе, и я почувствовала себя так, будто меня поймали на краже пирога. Сердце колотилось, а в голове крутилась мысль: «Она сейчас отправит меня обратно в дилижанс за одну только дерзость».

— Она самая, — ответила Мисс Роуз, поправляя очки и оглядывая меня с ног до головы, словно я была не ведьмой, а подмокшим свитком, который забыли высушить. — Элинор Блэквуд, с ее... — она сделала паузу, смакуя слово, и уголки ее губ дрогнули, — ограниченной магией.

Я стиснула зубы, чувствуя, как щеки вспыхнули, под стать моим рыжим волосам, которые, кажется, пылали ярче в полумраке. Ограниченная? Это слово жгло, как крапива, напоминая о каждом насмешливом взгляде в школе, о каждом проваленном экзамене, где мои заклинания гасли через три дня.

— Моя магия вполне справляется, — буркнула я, но голос предательски дрогнул, выдавая, как глубоко меня задели ее слова.

Мисс Роуз хмыкнула, ставя чашку на прилавок рядом с Бисквитом, который лишь лениво дернул ухом.

— Правила просты, Элинор, — сказала она, постукивая пальцами по дереву, отчего пыль закружилась, как легкий вихрь в вечернем свете. — Ты теперь хозяйка «Лунного Листа». Лечишь всех, кто придет, будь то насморк, хромая коза или разбитое сердце. Жалобы не принимаются, побеги тоже. Совет следит за тобой.

Я обвела взглядом лавку: полки, где банки с травами стояли в хаотичном порядке, словно их расставлял ветер; рассыпанные листья мяты на полу; дряхлый чайник, чей свист звучал как шепот старого дома. Лечить всех? С моей магией, которая тает быстрее, чем утренний туман? Я почувствовала, как внутри смешались злость и отчаяние, но где-то в глубине шевельнулась искра. А что, если я смогу? Что, если эта дыра, этот хаос, станет местом, где я докажу, что моя магия вовсе не брак?

Глава 1.3

Едва успела допить чай, который Мисс Роуз всучила мне с ее ехидной улыбкой, как дверь лавки распахнулась с таким скрипом, будто кто-то наступил на хвост Коту Бисквиту. В проеме возник фермер. Коренастый мужчина, с лицом, красным, как закат над вересковыми холмами и бородой, похожей на спутанный ком сена. Его сапоги, покрытые грязью, оставляли на полу следы, будто он притащил с собой половину деревенской тропинки. В руках фермер держал корзину, накрытую клетчатой тряпицей, из-под которой доносилось приглушенное кудахтанье.

Я поставила чашку на прилавок, чувствуя, как внутри шевельнулась тревога, похожая на холодный ветер, пробравшийся под плащ. Моя первая жалоба в Вересковой Пади, и я уже предчувствовала, что она будет специфической.

— Мисс ведьма, — прогундосил фермер, шагнув к прилавку и чуть не задев банку с ромашкой, — я Фергус Хилл. У меня беда! Моя лучшая курица, Матильда, заколдована! Несет квадратные яйца, проклятая!

Я моргнула, пытаясь осмыслить его слова. Квадратные яйца? Серьезно? Я посмотрела на Шепота, который устроился на полке, все еще сжимая мою пуговицу в клюве. Его желтые глаза сверкали, будто ворон уже предвкушал, как я облажаюсь.

— Карр! Квадратные яйца? — каркнул он, наклонив голову. — Зато теперь их складывать будет удобней, никуда не укатятся.

— Тише, пернатый, — буркнула я, чувствуя, как щеки вспыхнули, под стать моим рыжим волосам. Я повернулась к фермеру, стараясь выглядеть уверенно, хотя внутри все кипело от смеси раздражения и паники. — Расскажите подробнее. Когда это началось?

Фергус шумно вздохнул, поставив корзину на прилавок. Бисквит, потревоженный стуком, приоткрыл один янтарный глаз, фыркнул и снова уткнулся носом в лапы. Фермер откинул тряпицу, и я обратила внимание на рыжую курицу с нахохленным видом, будто она сама была оскорблена своей судьбой. Фергус вытащил из кармана яйцо, и, клянусь, оно и правда было квадратным, как детский кубик, только с шершавой скорлупой цвета слоновой кости.

— Неделю назад началось, — проворчал он, постукивая яйцом по прилавку, отчего пыль закружилась, как крошечные вихри. — Сначала одно, потом два. Теперь все яйца такие! Соседи смеются, а я не могу на рынок с этим позором!

Я уставилась на яйцо, чувствуя, как в груди нарастает знакомое жжение, смесь стыда и злости. Моя магия, которая гаснет через три дня, должна справиться с этим? В школе нас учили варить зелья от хвори и порчи, но про квадратные яйца в гримуарах ни слова. Я поправила зеленую ленту в волосах, теребя браслет из сушеных трав на запястье, и попыталась вспомнить хоть что-то полезное. Может, это порча? Или шутка какого-то деревенского мага?

— Хорошо, — сказала я, стараясь, чтобы голос звучал твердо. — Я сварю зелье. Но мне нужно время.

Фергус хмыкнул, скрестив руки, а я метнулась к полкам, где банки с травами стояли в таком беспорядке, будто их расставлял пьяный гоблин. Я схватила пучок ромашки, щепотку сушеного шалфея и горсть лепестков одуванчика, надеясь, что это сработает. В углу лавки посвистывал чайник, окутанный паром, и его тихий свист был единственным, что успокаивало мои нервы. Я зажгла старую медную горелку, чье пламя дрожало, как робкий огонек надежды, и принялась толочь травы в ступке. Запах мяты и шалфея наполнил воздух, смешиваясь с пылью и теплом от чайника, и на миг я почувствовала себя почти настоящей ведьмой.

Зелье, мутное, как болотная вода, забулькало в котелке через полчаса. Я добавила каплю своей магии. Слабое свечение, которое тут же угасло, напомнило, как недолговечен мой дар.

— Это должно помочь, — сказала я, переливая зелье во флакон и протягивая его Фергусу. — Давайте Матильде по три капли утром и вечером. Должно снять... э-э, квадратность.

Фергус подозрительно посмотрел на флакон, потом на меня:

— А надолго хватит? — спросил он, прищурившись, будто я пыталась продать ему тухлый сыр.

— Три дня, — буркнула я, чувствуя, как щеки снова вспыхнули. — Потом проверим, как работает.

— Три дня? — Фергус нахмурился, его борода затряслась от возмущения. — Это что, мне каждые три дня сюда бегать?

— Пока да, — отрезала я, стараясь не сорваться. — Если не сработает, придумаем что-то еще.

Фергус пробормотал что-то о «городских ведьмах» и «настоящих зельях», подхватил корзину с Матильдой и ушел, оставив за собой шлейф грязи и ворчания. Дверь хлопнула, и я опустилась на табурет, чувствуя, как внутри все сжимается. Моя первая жалоба, и я уже провалилась. Три дня. Всегда эти проклятые три дня.

— Карр! Отличный старт, гений! — каркнул Шепот, перелетев на прилавок и уронив мою пуговицу прямо в лужицу пролитого зелья. Его перья блеснули, а колокольчик звякнул, словно подчеркивая мой позор.

Я бросила на него взгляд, полный раздражения, но в глубине души знала, что он прав. Лавка «Лунный Лист» была моим испытанием, и, судя по всему, я уже начала его с треском проваливать.

С грустью посмотрев на Бисквита, который лениво потянулся, и на пыльные полки, хранящие секреты, едва сдержала усталый вздох. Может, в этой глуши и правда есть место для чудес, даже таких недолговечных, как мои.

Глава 2. Зонтики хаоса

Три дня в лавке «Лунный Лист» пролетели, как утренний туман над вересковыми холмами, оставляя за собой шлейф усталости и запаха сушеных трав. Я пыталась приручить хаос этого места, но полки, заваленные банками с ромашкой, шалфеем и чем-то, подозрительно похожим на сушеные лепестки одуванчика, сопротивлялись, будто заговоренные.

Кот Бисквит, как всегда, дремал на прилавке, его медовая шерсть колыхалась в ритм храпу, а белый кончик хвоста свисал, словно кисточка, забытая на краю старого холста.

Шепот, назойливый дух-ворон, решил продолжить свою миссию по собиранию блестящих побрякушек. После моей пуговицы он стащил серебряную ложку из кухни Мисс Роуз и теперь гордо носился с ней, позвякивая колокольчиком на шее.

Моя магия, как и ожидалось, не внушала особых надежд у наставницы. Зелья, которые усердно варила для жителей, работали ровно три дня, а потом я ловила их ворчливые взгляды у дверей. И вот, на третий день, вернулся Фергус Хилл.

Дверь лавки скрипнула, впуская знакомый запах сена и сырой земли. Фергус ввалился внутрь, его лицо, багровое, как спелая свекла, пылало раздражением, а борода торчала, будто спутанный ком шерсти.

В руках он сжимал корзину с курицей Матильдой, чьи рыжие перья топорщились, словно она пережила бурю в курятнике. Я отложила тряпку, которой пыталась стереть пыль с полок и почувствовала, как внутри все резко сжалось.

— Мисс ведьма! — прогундосил Фергус, ставя корзину на прилавок и чуть не задев Бисквита, который фыркнул и перевернулся на другой бок. — Ваше зелье сработало, да. Три дня Матильда несла нормальные яйца, круглые, как луна. А сегодня опять квадратное!

Он вытащил яйцо, угловатое, как кубик, и повертел им возле моего носа.

Я стиснула зубы, чувствуя, как щеки вспыхнули. Стыд сжигал изнутри, сливаясь паникой и тревогой. Так и знала, что придется придумывать отговорки.

— Я предупреждала, что эффект недолговечный, — буркнула, теребя браслет из сушеных трав на запястье. — Нужно больше времени, чтобы разобраться с порчей.

Фергус нахмурился, его борода затряслась, как куст на ветру.

— Времени? У меня ярмарка через неделю, а я с этими кубиками позорюсь! Сделайте что-нибудь, или я пожалуюсь в Совет!

Упоминание Совета Ведьм было как укол крапивой. Я бросила взгляд на Шепота, который сидел на полке, зажав ложку в клюве, и его желтые глаза сверкали насмешкой.

— Карр! Пожалуется он, — каркнул дух. — Свари ему зелье покрепче, пусть сам квадратным станет.

— Тише, пернатый, — шикнула я, но мысль уже зародилась. Я схватила гримуар, листая пожелтевшие страницы, пока не нашла рецепт от стойкой порчи. Добавив щепотку тысячелистника и каплю росы из флакона, я сварила новое зелье, мутное, как болотная вода, но с легким сиянием, будто в нем отражалась надежда.

— По пять капель утром, — сказала я, протягивая флакон Фергусу. — Приходите через три дня. Если не сработает, попробуем другое.

Фергус пробормотал что-то о «городских фокусах», но флакон взял и ушел, оставив за собой шлейф грязи. Я вздохнула, чувствуя, как усталость навалилась, словно тяжелый мешок.

Уборка в лавке, которую я начала утром, только усугубляла мое настроение. Я решила разобрать банки с травами, чьи этикетки выцвели до неразборчивых каракулей. Вооружившись пером и чернилами, принялась подписывать их: «Мята», «Ромашка», «Лаванда», стараясь не перепутать, но банки, казалось, нарочно прятали свои секреты.

Переставляя их на полках, смахивала пыль, которая оседала на моих пальцах. Одна банка, с чем-то, похожим на сушеные ягоды, пахла так резко, что я чихнула, и Бисквит, потревоженный, приоткрыл глаз, будто осуждая мою неуклюжесть.

Найдя старую тряпку, попыталась протереть полки, но пыль только разлеталась, оседая на рыжих волосах, которые я тщетно пыталась удержать зеленой лентой. Это место было той еще дырой.

Мисс Роуз, пока я сражалась с полками, сидела в углу лавки за маленьким столом, заваленным свитками и какой-то толстой книгой, чей переплет потрескался от времени. Она листала страницы, делая пометки пером, которое скрипело, как старое дерево на ветру. Иногда она бросала на меня взгляд поверх очков, ее голубые глаза поблескивали, как озера в лунном свете, но она молчала, лишь изредка хмыкая, когда я роняла очередную банку. Казалось, она наслаждалась моими мучениями, будто проверяла, сколько я выдержу, прежде чем начну жаловаться.

Не успела закончить с очередной полкой, как Мисс Роуз поднялась, ее бордовое платье зашуршало, как осенние листья, и поставила на прилавок непонятно откуда взявшуюся корзину с зонтиками. Их деревянные ручки были вырезаны в виде листьев, а ткань, выцветшая, но прочная, пахла старой магией.

— Не расслабляйся, дорогуша, — сказала она, поправляя янтарные бусины в косе, которые звякнули, как капли росы. — Приближается ярмарка, и деревню нужно защитить от надвигающегося дождя зачарованными зонтиками. Сделай так, чтобы они держали дождь подальше. Без промахов.

Я уставилась на зонтики, чувствуя, как внутри закипает ворчание. Зачарованные зонтики? После квадратных яиц? Моя магия едва удержала курицу в норме, а теперь я должна спасать ярмарку?

— Это обязательно? — буркнула я, поправляя рыжую прядь, выбившуюся из-под ленты. — Может, просто выдадим всем плащи?

Глава 2.2

Неделя до ярмарки тянулась медленно, как густой мед, вытекающий из банки, но я не теряла времени, пытаясь доказать, что моя магия чего-то стоит. Лавка «Лунный Лист» стала полем битвы. Я часами перебирала банки с травами, чьи этикетки подписала аккуратным почерком, чтобы не путать мяту с тысячелистником.

Пыль, оседавшая на волосах, делала их похожими на осенний костер, припорошенный пеплом, но я упорно протирала полки, надеясь, что порядок в лавке приведет к порядку в моих заклинаниях.

Бисквит лишь изредка фыркал, когда я случайно задевала его хвост. Шепот не помогал. Он носился по лавке, позвякивая колокольчиком, и таскал все, что блестит, включая бусину с зонтика, которую я так и не отобрала.

Тестирование заклинания на зонтики стало моим личным кошмаром. Мисс Роуз, сидевшая за своим столом и скрипевшая пером по старым свиткам, бросала на меня взгляды, будто я была мышью, пытающейся украсть крошку сыра.

Я выбрала один зонтик с ручкой, вырезанной в виде кленового листа. В первый день смешала порошок папоротника, масло эвкалипта и шепот заклинания, которое дрожало в воздухе, как дымок над свечой. Я вынесла зонтик во двор лавки, где вереск колыхался под ветром, и подняла его, проверяя.

Капли росы, упавшие с низких облаков, отскакивали от ткани, словно шарики ртути, и я даже позволила себе улыбнуться. Может, я не так безнадежна? Но к вечеру я заметила, что ткань зонтика начала слегка дрожать, как будто магия нервничала вместе со мной. Я добавила щепотку ромашки в зелье, надеясь укрепить чары, и повторила заклинание для всех зонтиков в корзине. Каждый день проверяла их, стоя под моросящим дождем, и молилась, чтобы они держали воду, но в груди ворочалось сомнение.

На третий день, когда я протирала котелок, дверь лавки скрипнула, и ввалился Фергус Хилл. Его лицо, пунцовое, как спелая слива, пылало раздражением, а борода топорщилась, будто сухая трава на ветру. В корзине, которую он поставил на прилавок, кудахтала Матильда, ее рыжие перья торчали, словно она пережила стычку с лисой.

— Мисс ведьма! — прогундосил Фергус, чуть не опрокинув банку с лавандой. — Ваше новое зелье? Три дня и опять квадратное яйцо!

Он вытащил доказательство. И постучал им по столу.

Я почувствовала, как внутри все сжалось. Три дня. Моя магия опять подвела. Но сдаваться еще рано.

— Я предупреждала, что порча сложная, — буркнула, теребя браслет из сушеных трав. — Давайте попробуем другое.

Я схватила гримуар, листая страницы, пока не нашла рецепт с сушеным клевером и каплей меда. Зелье получилось густым, как патока, и я влила в него толику своей магии, которая вспыхнула и тут же угасла.

— По семь капель утром, — сказала я, протягивая флакон.

Фергус пробормотал что-то о «бесполезных ведьмах», но флакон взял и ушел. Я опустилась на табурет, чувствуя, как усталость навалилась, словно мокрый плащ.

Шепот, сидевший на полке, каркнул:

— Карр! Скоро он яйца в форме бубликов притащит!

Я бросила на него сердитый взгляд, но в глубине души боялась, что он не так уж и неправ.

Прошло еще три дня и бесчисленные попытки зачаровать зонтики, которые все же увенчались успехом. Я уже праздновала маленькую победу, как вспомнила про несчастного фермера. Срок годности моей магии подходил к концу, и он скоро должен был вернуться.

Так и случилось. После обеда дверь скрипнула, и Фергус снова ввалился, с той же корзиной и тем же пунцовым лицом.

— Опять квадратное! — рявкнул он, швыряя яйцо на прилавок. Оно разбилось, и содержимое разлилось. — Это что, проклятье на всю жизнь?

Я замерла, чувствуя, как паника колотится в груди, как молоток по наковальне. Еще одно зелье? Еще три дня? Я посмотрела на Матильду, которая кудахтала с видом оскорбленной королевы, и вдруг меня осенило. Магия не сработала, но, может, тогда вообще обойтись без нее?

— Фергус, — сказала я, стараясь, чтобы голос звучал уверенно, — это не проклятье. Это благословение. Квадратные яйца — большая редкость. Они вкуснее обычных, дольше хранятся, да и на рынке их разберут за диковинку. Попробуйте их продать как деликатес!

Фергус моргнул, его борода дрогнула, как трава под ветром. Видимо, полученная информация не укладывалась в голове фермера.

— Деликатес? — переспросил он, глядя на яйцо с подозрением. — Вы серьезно?

— Абсолютно, — солгала я, скрестив пальцы за спиной. — Разбейте одно, пожарьте. Увидите, вкус богаче, чем у любых яиц в округе.

Он хмыкнул, но корзину подхватил и ушел, бормоча что-то о «странных ведьмах».

Я выдохнула, надеясь, что мой блеф сработает.

Шепот, сидевший на полке, каркнул:

— Карр! Деликатес? А если понос?

— Значит, организм очистится, — буркнула, обиженно взглянув на духа и отчаянно боясь, что мой трюк провалится.

Ярмарка в Вересковой Пади началась на следующий день, и я уже ненавидела эти зонтики.

Деревня преобразилась: улицы, обычно тихие, гудели, как улей, палатки с разноцветными навесами пестрели лентами, а воздух пах медовыми лепешками и жареным мясом. Кто бы мог подумать, что это глухое местечко способно привлечь столько народу и предложить разнообразные развлечения и товары.

Глава 2.3

Я растерянно начала перебирать в голове все известные мне заклинания. Создавать формацию не хватит ни сил, ни времени. Призвать ветер? А почему бы и не попробовать?

Пальцы сами сложились в нужном порядке. Осталось лишь вложить искру силы и выпустить ее через дыхание. Так я и сделала. Зонтики взмыли вверх, а вместе с ними и юбки деревенских жительниц, обнажая разного цвета панталоны. Воцарился визг вперемежку с восторженными криками фермеров.

— Карр! Да это же канкан! — прогремело ехидное замечание ворона.

— Помолчи лучше! — огрызнулась на него, боковым зрением замечая грозный взгляд мисс Роуз. Бисквит тоже был крайне недоволен и показал мне лапку, будто бы сжатую в кулак. Как это возможно? Я не знала, но прочувствовала весь исходящий от них гнев.

Пыхтя, как вскипающий чайник, скрестила пальцы для другого заклинания. На этот раз для разгона туч. Лучше устранить изначальную проблему, чем бороться с ее последствиями. Идея гениальна! По крайней мере, так мне показалось с перепугу.

Искра, прерывистый выдох и вот уже пара солнечных лучей пробивается сквозь свинцовые тучи.

— Элинор! Знаешь ли ты, какое тебя ждет наказание за изменение погоды? — в голосе мисс Роуз послышалось беспокойство. — Прекрати сейчас же!

Но я уже не могла. Последние шаги завершены, оставалось лишь замереть на месте неподвижно до тех пор, пока не иссякнет сила заклинания.

— Карр! Больная! Прекрати! — даже Шепот попытался прервать мое безумство.

— Еще чуть-чуть, — ответила им, видя, как тучи расплываются в стороны. Зонтики окончательно рухнули, и в небе образовалась радуга. Жители будто бы уже позабыли о моей оплошности с ветром и юбками, задрав головы, они смотрели, как красиво переливается цветами редкое чудо природы. Кажется, ее блеск был тоже моих кривых рук дело.

— Мяу. Ведьма, дыши глубже, — Бисквит оказался говорящим. Я опустила плечи. Пальцы свело судорогой, и я покачнулась, но устояла.

Дети вокруг были счастливы. Они прыгали по лужам и напевали песенку про радугу и предначертанное счастье в грядущем году.

— Теперь все будут думать, что на них снизошло благословение, — вздохнула наставница, но уже не сердито, а скорее устало. — Давай вернемся в лавку.

Так мы и сделали, чтобы я еще чего не натворила.

Там мне всучили мятный чай и велели восстанавливать силы. Потеряла я их слишком много, и теперь все тело била мелкая дрожь.

— Совет придет за мной? — спросила у мисс Роуз, стуча зубами.

— Поживем и увидим, — пожала плечами наставница. — Отчет я им отправлю, но нескоро. Может, даже привру немного.

— Спасибо, — шмыгнула носом, поднимая на нее грустный взгляд. — Такого больше не повторится. Обещаю.

— Карр! Не зарекайся, — усмехнулся ворон, играясь с украденной блестящей бусиной.

— На сегодня хватит, — с нажимом сказала мисс Роуз и отправила меня в комнату. Рухнув на узкую кровать, покрытую серой тканью, я слабо улыбнулась, вспоминая, как ветер поднял юбки, как смеялись дети, прыгая по лужам.

Бисквит сам открыл лапкой дверь и пробрался под тонкое одеяло.

— Ты что тут забыл? — спросила у него, с интересом наблюдая, как эта упитанная булочка мнет передними лапками мои ноги.

— Хозяйка послала помочь тебе восстановить силы, — нехотя ответил кот. — Так уж и быть, на этот раз разорюсь…

— Мурчать будешь? — спросила у него, ткнув пальцем в мокрый нос. Бисквит поморщился и дернул усами.

— И не только, — отозвался четырехлапый. Он улегся возле меня как батон свежего хлеба и включил магический моторчик от звука которого, по всему телу разлилось тепло, прогоняя боль и усталость.

Я погладила его по медовой шерстке и беззаботно провалилась в сладкий сон, гадая, кем Бисквит является на самом деле.

Глава 3. Новый гость

Утро в Вересковой Пади началось с привычного шепота вереска за окном и посвистывания чайника, который, казалось, напевал мелодию старого леса. Я встала пораньше и уже сидела за прилавком в ожидании посетителей.

Бисквит сильно помог мне прошлой ночью, и теперь я чувствовала себя просто прекрасно. Он, как ни в чем не бывало, дремал возле свитков и даже ухом не вел, когда я наводила шум, переставляя баночки с ингредиентами для зелий.

Шепот все так же играл с вчерашней бусиной. Его колокольчик звенел, оповещая меня, что ворон опять творит что-то запрещенное, но я уже так к этому привыкла, что не обращала внимания.

Первым посетителем стал фермер Фергус. Он, восторженно размахивая руками рассказывал, сколько денег успел заработать на ярмарке, продавая яйца, и даже расщедрился на десяток кубиков в подарок для меня.

Второй гость, нарисовавшийся стразу после ухода фермера, поразил меня до глубины души. Дверь лавки скрипнула, и я подняла взгляд, ожидая очередного деревенского мужика с жалобой на хромую козу или проклятый пирог. Но вместо этого в проеме возник молодой человек, чья надменная улыбка резала глаз, как луч солнца на полированном стекле.

Оливер Рейн, как я позже узнала, был высок, с темными волосами, зачесанными назад, словно он готовился к балу, а не к визиту в глушь. Его плащ, зеленый, как весенняя трава, был безупречно чист, несмотря на пыльные тропы Вересковой Пади, а в руках он держал кожаный чемодан, от которого исходил резкий аромат мяты, шалфея и едкой полыни. Его серые глаза оглядели лавку с таким видом, будто оценивали старый сарай перед сносом.

— Элинор Блэквуд, полагаю? — сказал он, и его голос, гладкий, как шелк, сочился самодовольством. — Оливер Рейн, инспектор Совета Ведьм. Я здесь, чтобы расследовать пропажу магических трав, в короткий перечень которых входит: лунный клевер, звездная мята и огненная полынь. Их выращивают на полях, близ Вересковой Пади. А еще, кажется, вчера погода внезапно изменилась.

Я моргнула, чувствуя, как раздражение закипает, словно молоко, забытое на плите. Инспектор Совета? Пропажа трав? Еще и мою маленькую шалость с погодой сюда приплели?

Я знала, что эти травы, не просто сорняки. Лунный клевер, светящийся в полнолуние, нужен для защитных чар, звездная мята предназначена для зелий ясновидения, а огненная полынь хороша в мощных исцеляющих смесях. Без них зелья Совета слабеют, а их казна пустеет, ведь эти травы ценятся в городах дороже золота.

Если они пропадают, это не просто деревенская беда, а удар по Совету, и, похоже, что кто-то пытается свалить вину на меня. Я поправила рыжую прядь, выбившуюся из-под зеленой ленты, и дотронулась до браслета, пытаясь не сорваться.

— Пропажа трав? Погода? — переспросила, стараясь, чтобы голос звучал ровно. — Впервые слышу. У нас тут больше волнуют квадратные яйца.

Оливер вскинул бровь, будто я сказала что-то нелепое, и поставил чемодан на прилавок, чуть не задев Бисквита, который фыркнул и перевернулся на другой бок.

— Квадратные яйца? — хмыкнул он, и его улыбка стала шире, как у торговца, почуявшего легкую сделку. — Очаровательная деревенская чушь. Но я здесь не за этим. Травы принадлежат Совету, и их пропажа угрожает магическому порядку. Я подозреваю, что кто-то в этой деревне, возможно, даже из этой лавки, причастен к краже.

Я стиснула зубы, чувствуя, как щеки вспыхнули. Яичные кубики так и лежали на прилавке в лукошке. Хотелось схватить одно из них и кинуть в самодовольное лицо инспектора.

Он обвиняет меня? Меня, чья магия едва держит три дня? Да я только прибыла сюда и не успела изучить ни то что поля, даже в лес Туманных Троп еще не заглянула за травами, список которых каждодневно рос и мисс Роуз уже начала активно намекать на то, чтобы я сходила туда и пополнила запасы.

— Если думаете, что я самовольно таскаю травы Совета Ведьм, то вы ошиблись, — буркнула, скрестив руки. — Если понадобится что-то, то лес под боком. Ищите своих воров где-нибудь еще.

— Карр! Городской выскочка! — каркнул Шепот, перелетев на полку поближе и уронив бусину, которая звякнула о банку с ромашкой. — Проверь свой чемодан, там небось полполя спрятано!

Оливер бросил на ворона взгляд, холодный, как зимний ручей, и поправил манжету плаща.

— Забавный питомец, — сказал он, и его тон был таким снисходительным, что я захотела швырнуть в него банкой. — Но я серьезно, мисс Блэквуд. Совет ждет моего отчета, и я выясню, кто крадет травы. Сотрудничайте, и это облегчит нам обоим жизнь.

Я посмотрела на него, чувствуя, как раздражение перерастает в злость, как ветер, набирающий силу перед бурей.

— Хорошо, мистер Рейн, — сказала я, стараясь, чтобы голос звучал твердо. — Расследуйте. Но не ждите, что я буду вам кланяться.

Оливер улыбнулся, и эта улыбка была острой, как шип терновника.

— Не беспокойтесь, мисс Блэквуд. Я привык работать один. — Он развернулся, его плащ взметнулся, как тень ворона, и вышел, оставив за собой едкий шлейф полыни.

Я вздохнула, чувствуя, как сердце колотится.

Шепот каркнул:

— Карр! Принесла нелегкая!

И я, несмотря на злость, не могла не согласиться. Вересковая Падь и без того была испытанием, а теперь еще этот Оливер Рейн. Но я не собиралась складывать лапки и танцевать под их дудку.

Глава 3.2

— Добавь в список серебристую вербену, — деловито поправив очки, сказала мисс Роуз. Она очень удачно как сквозь землю провалилась и, теперь оттряхивая пыль выходила из кладовки с пустой банкой.

— А к нам гости из Совета, — промямлила я ей в ответ.

— Оливер, что ли? — хмыкнула наставница. — Хороший мальчик. Умный и порядочный. Если не натворила чего противозаконного, он тебя не тронет. А погода… Думаю, ему не до нее.

— Хорошо вам, — вздохнула, доставая перо и царапая новый пункт в длинном списке. — А мне он уже и нагрубить успел.

— А ты не воспринимай близко к сердцу, глядишь, и пройдет твоя злость. Еще можно чай с мятой выпить, говорят, он успокаивает, — ехидно улыбнулась мисс Роуз и не дожидаясь моего ответа, юркнула обратно в кладовку.

Ядовитый совет наставницы повис в воздухе. Чай с мятой? Сейчас мне хотелось чего-то покрепче, например, настойки из шипов мандрагоры, чтобы влить ее в глотку этому самодовольному инспектору. Я весь день провела как на иголках, боясь его нового появления. И он не заставил себя ждать.

Ближе к вечеру, когда солнце начало окрашивать вересковые холмы в медовые тона, дверь лавки снова скрипнула. Оливер Рейн вошел так, словно был здесь хозяином. Он проигнорировал меня и начал методично осматривать полки, проводя пальцем в белой перчатке по банкам и брезгливо морщась.

— Раз уж мы теперь соседи, то держите непрошеный совет. Порядок — это первая основа магии, мисс Блэквуд, — нравоучительно произнес он, подняв склянку с моим успокоительным зельем. — А это что? Детский лимонад? Судя по цвету, вы передержали луговой василек. Он теряет свои свойства при долгой варке.

Кровь бросилась мне в лицо. Это было мое лучшее успокоительное! Я потратила на него почти два дня, тщательно отмеряя каждую каплю росы, собранной на рассвете.

— Может, вы хотите его попробовать, мистер Рейн? — спросила я, и голос мой был сладким как мед диких пчел, в котором прячется жало. — Выглядите немного... напряженным. Долгий день, расследования…

Я подошла к чайнику, который все еще был теплым, и плеснула в чашку кипятка, добавив туда щедрую порцию того самого «лимонада». Но пока Оливер был отвлечен, разглядывая свиток с рунами, моя рука сама собой потянулась к маленькой баночке без подписи. В ней хранился корень пискун-травы. Совершенно безвредный, если не считать одного забавного побочного эффекта, который длится не больше часа. Я добавила в чай всего крошечный лепесток. Так, для аромата.

— Будьте добры, — я поставила чашку перед ним на прилавок.

Он окинул меня подозрительным взглядом, но, видимо, решил, что такая ведьма, как я, не способна на серьезную пакость. Он сделал глоток, потом еще один.

— Неплохо, — снисходительно кивнул инспектор. — Хотя я бы добавил щепотку звездной мяты для ясности ума. Итак, что касается ваших методов…

И тут это случилось. Его бархатный, уверенный голос словно наткнулся на невидимую стену и подскочил на несколько октав вверх, превратившись в писклявый фальцет.

— ...ваших методов... — пропищал Оливер, и его глаза расширились от ужаса. Он схватился за горло, откашлялся. — Что за…

— Кар-р-р-ха-ха! — взревел Шепот с полки, да так, что свалился на мешок с ромашкой, подняв облако душистой пыли. — Городской соловей!

Оливер побагровел. Он открыл рот, чтобы выдать гневную тираду, но из него вырвался лишь тоненький, обиженный писк. Инспектор метнул в меня взгляд, полный такой ярости, что, будь у него дар посильнее, я бы уже превратилась в жабу. Не в силах произнести ни слова, он вылетел из лавки, хлопнув дверью так, что все банки на полках звякнули.

Я сползла по прилавку, зажимая рот рукой, чтобы не расхохотаться в голос. Даже Бисквит открыл один глаз и лениво дернул ухом.

Ночью, однако, мне было не до смеха. Чувство вины, смешанное с триумфом, не давало уснуть. Я ворочалась в кровати, пока наконец не встала и не подошла к окну. В соседнем домике, где остановился Оливер, горел свет. Любопытство пересилило осторожность. Накинув плащ, я выскользнула на улицу.

Подкравшись к окну, я заглянула внутрь. Картина, которую я увидела, заставила меня замереть. Оливер Рейн, уверенный в себе инспектор, мерил шагами тесную комнатку. Его плащ был небрежно брошен на стул, волосы растрепаны. Вся его напускная спесь испарилась. В руках он держал письмо с печатью Совета и смотрел на него с таким отчаянием, будто это был его смертный приговор. Он выглядел уставшим, загнанным и совсем не таким всесильным, каким хотел казаться.

Я тихо отступила от окна и вернулась к себе, чувствуя, как злость сменяется чем-то другим... сложным и непонятным.

Шепот ждал меня на подоконнике. Он перелетел на плечо и тихо, заговорщицки каркнул прямо в ухо:

— Карр... У этого франта секретов больше, чем у меня блестяшек в гнезде.

Трудно было не согласиться с вороном, но я молча отправилась в кровать.

Глава 3.3

Утро после писклявого инцидента в лавке выдалось на удивление тихим. Но это только поначалу, пока я мирно пила свою первую чашку чая, меня никто не трогал. Едва я ее закончила, как начался поток страждущих. Они все шли и шли, будто верблюды на водопой.

— Мисс Ведьма, — обратился ко мне местный пекарь с густой щеткой усов под носом. Я заметила его с виду вкусный хлеб, булочки и пирожные на ярмарке, но так и не успела попробовать. — Понимаете, мой зефир… Вот сами посмотрите.

Он указал пальцем вверх, а там, под потолком, как миниатюрные облака болтался зефир. Пекарь связал их ниткой, и теперь они следовали за ним, куда бы тот ни пошел.

— Красиво, — улыбнулась я ему, мечтая откусить маленький кусочек.

— Но улетают в небо только так, — хлопнул ладонью по прилавку пекарь, будто бы вся вина за этот инцидент лежала на мне. — Сделайте что-нибудь.

Я сначала метнулась к котелку, затем к склянкам с редкими травами, а потом резко остановилась. Максимальный срок действия моего волшебства составляет три дня. Даже если и выдам пекарю зелье, то вернется он в любом случае и будет опять предъявлять претензии. Снова соврать про хороший знак? А почему бы и нет?

— А вы знаете, что на самом деле это редкое явление. Зефир только у избранных взлетает, — начала я воодушевленно лгать. — Он самый вкусный и полезный. От него люди не толстеют, зубы не темнеют и коровы больше молока дают.

— В самом деле? — подозрительно прищурившись, пекарь сначала посмотрел на меня, потом на свои облака, удерживаемые ниточками, а затем широко улыбнулся. — Тогда спасибо вам большое, мисс Ведьма. Я разбогатею!

Вприпрыжку он вышел из лавки, и мне удалось тайком перевести дыхание. Мисс Роуз сегодня отсутствовала, сославшись на срочный визит к главе деревни, так что я осталась за старшую.

Следующей в очереди стояла дородная женщина, представившаяся Хельгой. Её щёки были румяны, как спелые яблоки, а руки, привыкшие к тяжёлому труду, сильны и крепки. Сквозь расстёгнутый воротник тёмно-зелёного платья выглядывала пёстрая шаль, а на шее, как оберег, висели бусы из сушёного боярышника. В руках она бережно несла небольшую, покрытую трещинами чашку, из которой доносилось нечто вроде тихого, мелодичного звона.

— Элинор, милая, — начала женщина, тяжело вздыхая, — у меня беда. Мои чашки поют. Все! Каждое утро, когда я пью чай, они начинают выводить такие трели, что мой кот убегает под кровать.

Она поставила свою ношу на прилавок, и та тихо, но настойчиво зазвенела, словно сотни маленьких колокольчиков. Я с удивлением прислушалась.

— Я не могу их остановить! — продолжила Хельга, и в её голосе звучало отчаяние. — Мне кажется, это колдовство!

Я устало вздохнула, потирая виски. Сначала летающий зефир, теперь вот посуда с ума сходит.

Мне пришла в голову мысль, что это не проделки какого-то существа, а результат ошибки с травами. Возможно, Хельга случайно добавила в свой чайник цветок-колокольчик, который, как известно, начинает звенеть от горячей воды.

Пока я думала, Шепот с ехидным видом спикировал на прилавок и проворно схватил блестящую пряжку с платья Хельги.

— Карр! — послышался его торжествующий клич.

Я быстро протянула ей маленькую склянку с «успокаивающим» зельем, приготовленным из лаванды и корня валерианы.

— Добавь его в чайник, и чашки будут молчать, — объяснила я. — Действие продлится три дня, может, меньше, а потом приходи за новой порцией.

Хельга, с благодарностью схватив склянку, поклонилась и быстро выбежала из лавки, чтобы спасти свой дом от «пения» чашек.

Потирая шею, я надеялась, что Хельга больше не вернется и зелье подействует как надо. Знаю, что глупо даже думать об этом, но врать опять мне хотелось еще меньше.

Поток посетителей не спешил иссякать. У кого-то рыба не ловилась, у кого-то не росла яблоня, и все они шли ко мне, слезно умоляя помочь хоть чем-нибудь. Я вытирала пот со лба, отдувалась и протягивала очередную склянку с зельем. Какие-то варила на месте, в то время как посетитель сидел на предложенной лавочке.

Бисквит невозмутимо спал на спине, демонстрирую всем толстое пузо, а Шепот устал обворовывать жителей и умостился на полку, поджав одну лапку и прикрыв глаз.

Казалось, этот день никогда не закончится. Очередной посетитель, фермер Эдди, пришёл с необычной просьбой. Он жаловался, что его пугало на огороде вдруг стало слишком обходительным. Оно перестало отгонять ворон, вместо этого, машет им, кланяется и даже пытается угощать их семечками из карманов.

— Оно должно пугать ворон, а не приветствовать их, — ворчал Эдди. — Иначе я останусь без урожая!

Я дала ему «пугающее» зелье на основе корня жгучей крапивы. Эдди ушёл, пообещав брызнуть им на пугало, но я понимала, что через три дня оно снова будет вежливо приветствовать ворон.

Рухнув на стул за прилавком и чувствуя, как гудят ноги, заметила, что солнце уже садилось, окрашивая пылинки, танцующие в воздухе, в золотой цвет. Шепот что-то бормотал во сне, а Бисквит лениво потягивался, готовясь к вечернему обходу своих владений. Я закрыла глаза, мечтая лишь о горячей ванне и тишине.

Но Вересковая Падь, видимо, решила выжать из меня все соки.

Глава 4. Зелье для петуха

Новый день наступил так же неумолимо, как и все предыдущие. Не успела я открыть ставни, как лавка наполнилась светом и... запахом чужих проблем. Посетители, словно по сигналу, стали стекаться к двери, а я уже чувствовала, как наваливается усталость.

Бисквит, видимо, предчувствуя надвигающийся хаос, сидел на подоконнике, выпрямив спину и напряжённо дёргая кончиком хвоста. Его золотистые глаза не отрываясь смотрели на дверь. Шепот же, затаившись где-то за стеллажами, изредка доносил свой приглушённый, ехидный карр, словно ожидая подходящего момента для очередной пакости.

Первой в лавку ворвалась Марта, маленькая, суетливая старушка с острым, как укол иглы, взглядом. Её платье, сшитое из старых мешков, было затёрто до дыр, а на голове сидел колпак, украшенный сухими травинками. Она держала в руках маленькую бутылочку с водой, а её голос дрожал от праведного негодования.

— Мисс Блэквуд, спасите! — заголосила она. — Моя соседка, миссис Дорис, опять украла у меня зелёный горошек! И теперь собирается варить из него суп! Я хочу, чтобы вы... чтобы вы навели на её суп порчу! Пусть он станет горьким, как полынь, и кислым, как уксус!

Я устало вздохнула. Мне приходилось объяснить, что я не навожу порчу. Совет Ведьм строго-настрого запретил заниматься тёмной магией, и я была вынуждена следовать этому правилу.

— Марта, я не могу этого сделать, — начала я, но она меня не слушала.

— Мисс Блэквуд, но ведь вы волшебница! Вы должны помочь! Я уже потеряла весь урожай, а миссис Дорис снова смеётся над моим горем!

Я была на грани, а тут ещё и Шепот, который всё это время спокойно сидел, начал громко каркать, будто подбадривая старушку. Её требование навести порчу было настолько абсурдным и... опасным, что в моей памяти тут же всплыло холодное, презрительное лицо Оливера. Я вспомнила его слова о «деревенской чепухе» и насмешливое замечание о том, что каждый промах будет доказательством моей некомпетентности.

От этой мысли стало ещё хуже. Я не могу навести порчу, но и объяснить это Марте, которая уже сверлит меня взглядом, у меня нет сил. Зажатая между принципами и усталостью, я приняла единственное возможное решение.

— Марта, у меня есть кое-что получше, — сказала я, стараясь говорить уверенно. — Порча — это тёмная магия, а я предпочитаю работать со светом. У меня есть зелье, которое сделает любой суп таким вкусным, что миссис Дорис не захочет его прятать и будет делиться с вами.

Глаза старушки, полные подозрения, сузились.

— Но я не хочу, чтобы она делилась, я хочу, чтобы она страдала!

— Страдать она будет от своей щедрости, — солгала я, уже не особо заботясь о правдоподобности.

Я потянулась за склянкой с зельем «щедрости», приготовленным на основе мятного корня, который, как известно, делает еду невероятно вкусной. Но в этот момент Марта нетерпеливо дёрнулась вперёд, и её движение отвлекло меня. Краем глаза я успела заметить, как Шепот, словно ожидавший этого момента, проворно спрыгнул с ветки. Я увидела, как он подбросил в склянку маленькую, ярко-красную ягоду, похожую на каплю крови, но прежде чем я успела что-либо сделать, Марта выхватила пузырек из моих рук.

В ту же секунду дверь скрипнула, и на пороге появился Оливер. Он остановился, окинув быстрым взглядом Марту с пузырьком, потом перевёл его на меня. Увидев мою растрёпанную причёску и отчаяние в глазах, инспектор нахмурился.

— Вы же не... — начал он, но его прервала Марта, которая, не обращая внимания на его присутствие, побежала прочь, прижимая склянку к груди, словно это было величайшее сокровище.

— Это что, ягода дуги? — резко спросил Оливер, сделав шаг ко мне. Его тон не был насмешливым, в нём звучала тревога.

Я похолодела. Ягода дуги? Я даже не знала о существовании такой ягоды.

— Это... это мятный корень, — неуверенно ответила я, пытаясь скрыть панику.

— Мятный корень? — он усмехнулся. — Я не о нём говорю. Я говорю о той маленькой красной ягоде, которую ваш птах только что подбросил в склянку. Ягода дуги.

Я замерла, не зная, что ответить. Оливер знал. Он знал, что Шепот сделал что-то не то. Он знал, что я влипла.

Оливер подошёл ближе, его взгляд стал серьёзным.

— Ягода дуги не делает суп вкусным, мисс Блэквуд. Она вызывает эмоции. Сильные, неконтролируемые. Она не создаёт доброту, она её усиливает. Или... злобу. Она действует как усилитель, без разбора. И если вы дадите это зелье старушке, она не будет делиться супом, она будет… делиться своими самыми сокровенными мыслями.

В следующее мгновение его слова словно ледяной душ вылили на меня, заставляя панику отступить, а на её место пришла трезвая мысль. Я не могла допустить, чтобы это произошло. С её обидой на соседку Марта была способна наговорить лишнего, а миссис Дорис, в свою очередь, ответить ей тем же. Вся деревня рисковала узнать самые неприглядные секреты друг друга. Это была бы катастрофа.

Я резко повернулась и бросилась к двери. Просить Оливера о помощи было бы равносильно признанию собственной некомпетентности. И мне нужно было самой справиться с этим. Я выскочила из лавки, крича вслед старушке, которая уже скрылась за поворотом.

— Марта! Марта! Постойте!

Но она, видимо, не слышала меня и продолжала идти, прижимая к себе драгоценный пузырёк, с удивительной для её возраста проворностью. Я осталась стоять посреди улицы, размышляя о том, как мне теперь быть. Догонять её было бессмысленно, ведь с такой скоростью она быстро дойдёт до дома. Я почувствовала, как мое сердце сжимается от страха.

Глава 4.2

— Оливер! — выдохнула я, почти захлёбываясь воздухом. — Помогите!

Его лицо на мгновение приобрело удивлённое выражение, а затем его уголки губ приподнялись в усмешке.

— Я же говорил, что каждый ваш промах — это доказательство некомпетентности, — сказал он. — Но это не время для лекций. Что вы хотите, чтобы я сделал?

— Зелье... — проговорила я. — Чтобы отменить действие ягоды дуги.

Оливер кивнул.

— У меня есть противоядие, — сказал он, повернулся и пошёл в сторону своего дома. — Идём!

Я побежала следом. Оказавшись внутри, инспектор, взял с полки склянку с синей жидкостью.

— Это нейтрализатор, — объяснил Оливер, не отрываясь от пузырька, — но он действует только в том случае, если принять его немедленно. Мы должны найти Марту.

— Где она может быть? — спросила я, пытаясь отдышаться.

Оливер нахмурился, быстро соображая.

— Она упомянула миссис Дорис... Когда я делал обход деревни, то видел, что дом Марты находится совсем рядом с домом Дорис. Она наверняка направилась туда! Идём!

Мы вышли наружу и побежали по дороге. Оливер двигался с невероятной скоростью, едва касаясь земли, а я с трудом поспевала за ним. Немного погодя, мы увидели Марту. Она уже стояла у дверей миссис Дорис, держа в руках зелье.

— Постойте! — закричал Оливер, его голос, обычно низкий и глубокий, теперь был пронзительным и властным.

Старушка испугалась, её лицо перекосилось от страха. Она замерла, и в этот момент инспектор и я подбежали к ней. Оливер, не теряя времени, быстро объяснил ей, что зелье, вместо того чтобы причинить вред соседке, усилит её собственную злобу.

— Оно причинит вам боль, Марта, — сказал он, — и вы станете её жертвой.

Глаза старушки, полные злобы, расширились от ужаса. Она сжала склянку, но уже не с жадностью, а будто пытаясь защититься от неё. Осознав, что собиралась причинить вред не только соседке, но и себе, она протянула мне пузырек.

— Спасибо, милая, — сказала она, — я, кажется, устала. Пойду домой.

Она повернулась и пошла прочь, а я и Оливер остались стоять посреди улицы.

— Что ж, — сказал инспектор. Его голос был сух. — Вы наделали бед, мисс Блэквуд, но, по крайней мере, хватило ума их исправить. Вы действовали быстро и не дали ей причинить вред самой себе.

Мы остались стоять, глядя вслед уходящей Марте. Наконец-то опасность миновала, и я почувствовала, как волна облегчения смывает всю панику. Сердце всё ещё колотилось в груди, но уже не от страха, а от осознания, что нам удалось предотвратить катастрофу. Мы успели, и даже нейтрализатор не понадобился. Это было самым главным.

Молча, не глядя друг на друга, мы побрели обратно к лавке. В воздухе висело невысказанное напряжение, смешанное с общим, хоть и не признанным, облегчением. Оливер шёл рядом, на удивление не торопясь. Когда мы добрались до лавки, он не свернул к своему дому, а зашёл вслед за мной.

— Что вы делаете? — спросила я, ставя на прилавок пузырёк с нейтрализатором. — Разве вам не нужно к себе?

— А вы не подумали, что я должен за вами присмотреть? — усмехнулся он. — После того, что я увидел, боюсь, вы можете снести полдеревни одним неверным движением. Кстати, где ваша наставница? Я думал, она следит за вами.

— Она… — я запнулась, собирая мысли. — Ушла к главе города. Ещё вчера.

Я почувствовала, как беспокойство снова подступает. Это было не похоже на мисс Роуз. Обычно она уходила на полдня, не больше.

— Где же она прохлаждается? — с ноткой подозрения произнёс Оливер, оглядываясь по сторонам.

Дверь снова скрипнула, и в лавку вошёл мужчина, держа в руках петуха.

— Уважаемая Элинор, — сказал новый посетитель. — Эта птица поёт фальшиво. Я не знаю, что делать. Он поёт... он поёт с таким ужасным звуком, что я не могу спать!

Услышав это, я почувствовала, как желание выть от бессилия подкатывает к горлу. Мне хотелось просто лечь на пол и закрыть глаза, чтобы этот бесконечный поток чужих проблем, наконец, иссяк.

Последние крохи терпения растворились в воздухе. Я будто на автомате, с ощущением полнейшей отрешённости, отошла за прилавок, схватила котелок и начала смешивать травы, не особо задумываясь о последствиях. Оливер молча наблюдал за мной, прислонившись плечом к стене. Его взгляд был острым и внимательным, он следил за каждым моим движением, словно оценивая работу.

— Фальшивое пение? — пробормотала я про себя, бросая в котелок лепестки синего колокольчика и измельчённый корень бузины. — Это, должно быть, какой-то вокальный блок.

Я налила немного воды, добавила щепотку мятного корня для свежести и, по привычке, бросила в котелок маленький, блестящий камень на удачу. Зелье тут же зашипело и окрасилось в ярко-голубой цвет.

— Вот, — сказала я, протягивая склянку мужчине. — Это зелье «Чистое горло». Дайте ему выпить, и его голос станет чистым и мелодичным, как горный ручей.

Мужчина, сомневаясь, взял склянку. Петух, сидевший у него на руках, с любопытством смотрел на нас. Его глаза-бусинки уставились на меня, а затем он сделал глоток зелья. В следующую секунду произошло нечто совершенно неожиданное. Петух, вместо того чтобы запеть, раскрыл клюв и издал протяжное, мелодичное «Мяу!».

Глава 4.3

Оливер хмыкнул, нежно почесав кота за ухом, и я снова почувствовала волну раздражения. Он стоял здесь, в лавке, и, казалось, наслаждался моим замешательством, будучи не просто свидетелем моих неудач, но и их частью.

Я ещё думала, как от него избавиться, когда дверь снова скрипнула. На пороге стояла мисс Роуз. Она выглядела измученной, с тёмными кругами под глазами. Её обычно безупречная причёска растрепалась, а на щеке было заметно небольшое пятно грязи. Она оглядела лавку, остановив взгляд на Оливере, потом перевела его на меня. Я ждала упрёков, но вместо этого она просто тяжело вздохнула.

— Элинор, мне нужно поговорить с тобой, — сказала она, и в её голосе звучала не привычная насмешка, а что-то вроде усталой серьёзности.

Оливер, который до этого момента стоял, медленно водя пальцем по краю прилавка, вдруг изобразил на лице притворный интерес к пустым полкам с травами и, отойдя в тень, начал переставлять склянки прислушиваясь. Его глаза, однако, не отрывались от нас.

— У главы деревни возникли... сложности, — продолжила мисс Роуз, понизив голос. — Похоже, кто-то перепутал ингредиенты в нескольких зельях, и последствия оказались довольно... интересными. Мне пришлось остаться там на ночь, чтобы всё уладить.

Я почувствовала, как по спине пробежал холодок. Неужели речь шла о моих зельях?

— Мне нужно собрать больше трав для нейтрализации, — произнесла мисс Роуз, её голос был усталым, но настойчивым. — Но я слишком измотана, чтобы идти самой. Мне нужна твоя помощь.

Она вытащила из кармана своего тёмного плаща маленький, помятый листок бумаги и протянула его мне.

— Здесь новый список, — сказала она. — Он довольно... необычный. А тот, что мы составляли ранее, лежит за прилавком. Возьми и его. Я хочу, чтобы ты сходила в лес и собрала все необходимые ингредиенты. И, пожалуйста, ничего не перепутай. На этот раз это очень важно.

Я взяла листок. Почерк мисс Роуз, обычно такой каллиграфический и аккуратный, был неровным, будто она писала его в спешке. В список вошли: три цветка лунного мака, десять листьев серебряного папоротника, горсть пыли с крыльев ночной бабочки, корень дремотного плюща.

Я удивлённо подняла глаза на наставницу. Лунный мак и серебряный папоротник были редкими, почти мифическими растениями, о которых я слышала только в легендах. А пыль с крыльев ночной бабочки? Как её можно собрать, не повредив саму бабочку?

— Это... это очень странный список, — пробормотала я.

Мисс Роуз лишь покачала головой, сжав губы в тонкую нить.

— Ты должна была быть более внимательной, Элинор, — сказала она, и в её голосе зазвучали нотки разочарования. — И это теперь наш единственный шанс исправить твою ошибку. Будь осторожна. Лес сейчас... не очень гостеприимный.

Она обняла меня, что было для неё крайне нехарактерно, и поспешила к выходу. Я осталась стоять, сжимая листок в руке. Список казался мне абсурдным, но в глазах наставницы я видела такую искреннюю мольбу, что не могла ей отказать.

Повернувшись к Оливеру, заметила, как он всё ещё стоял в тени, притворяясь, что осматривает пыльные полки. Взгляд его, полный холодной проницательности, говорил сам за себя. На губах, как обычно, тронула едва заметная усмешка. Инспектор не сказал ни слова, но я знала, что он всё понял, и, похоже, теперь был в курсе, где меня искать в случае чего.

Я чувствовала себя опустошённой.

— Что же, — произнёс Оливер, отталкиваясь от прилавка. На его лице больше не было ни усмешки, ни высокомерия. Осталась только задумчивая серьёзность. — Похоже, мисс Блэквуд, вас ждёт увлекательное приключение. Надеюсь, вы не заблудитесь в лесу, разыскивая свои мифические травы.

С этими словами он слегка кивнул, словно прощаясь, и направился к выходу. Дверь тихо закрылась за его спиной. Я осталась одна в пустой лавке, сжимая в руке помятый листок с абсурдным списком. Наконец, позволила себе выдохнуть. Оливер ушел, наставница тоже покинула лавку.

Остались только я, Шепот, Бисквит и целая гора проблем. Я опустила взгляд на список и с силой сжала бумажку, осознавая, что это будет не просто поход за травами. Это будет настоящее испытание.

Шепот, который всё это время сидел на полке, оторвался от своего занятия. Он тихо подлетел ко мне, опустился на плечо и мягко клюнул в щёку. Затем, словно поняв мои мысли, уселся на прилавок и начал вытягивать из-под него небольшой рюкзак, где хранились походные принадлежности.

Бисквит, до этого задумчиво сидевший на подоконнике и смотрел в окно, теперь спрыгнул и подошёл ко мне. Кот мягко мяукнул, но когда я прикоснулась к нему, он слегка оттолкнул мою руку, словно напоминая о своих обязанностях. Бисквит не мог покинуть лавку. Он посмотрел на Шепота, который уже сидел на моём плече, и, кажется, кивнул ему.

Мне нужно было собраться. Я выложила на прилавок все необходимые вещи: нож для сбора трав, маленькую лопатку, несколько стеклянных баночек для хрупких ингредиентов, факел на случай, если придётся остаться до утра.

Идея провести целый день и ночь в лесу была не самой приятной, но другого варианта не было. Лунный мак и ночная бабочка, как и следовало из их названий, были активны только в тёмное время суток. Чтобы собрать их, придётся дождаться ночи, а значит, я не смогу вернуться в лавку до самого утра.

Глава 5. Первая вылазка

Рассвет только-только занимался над деревней, окрашивая небо в нежно-розовые и оранжевые оттенки. Но в лесном массиве, куда я направлялась, эти цвета едва пробивались сквозь густые кроны деревьев.

Здесь царили полумрак и прохлада. Шепот сидел на плече, а мои тихие шаги по лесной тропинке отдавались эхом в этой неестественной тишине. Время от времени ворон тревожно каркал, словно предрекая, что сегодняшний день будет полон неприятностей.

Не обращая на него никого внимания, я погрузилась в сои мысли. В груди нарастало волнение, которое я пыталась заглушить, но безуспешно.

Лес Туманных Троп был полон тайн. Хотя легенд о нем никогда не слышала, но чувствовала, что за его чудесами скрывается опасность, и она не давала мне покоя. Я остановилась перед огромными деревьями, которые выглядели так, будто им было не меньше тысячи лет. Их корни, как змеи, извивались по земле, а кроны сливались, образуя нерушимый свод, через который не пробивался ни один солнечный луч.

Мне чудился шёпот в шелесте листьев и шаги в каждом шорохе. Лес был живым, и я чувствовала его могущественную силу. Он был прекрасен, но в то же время вызывал первобытный страх. Закрыв глаза на мгновение, чтобы собраться с мыслями, вздохнула и сделала шаг навстречу неизвестности.

Я углубилась в тёмную чащу. Зная, что сначала нужно собрать травы из простого списка, не требующих особых умений или ночного света, вскоре мне удалось найти несколько стеблей душистого тысячелистника и пару пригоршней зверобоя. Срезав их и сложив в сумку, я почувствовала, как знакомые и понятные травы приносят успокоение.

— Ну чего ты, Шепот? — тихо спросила я, обращаясь к ворону, который снова и снова тревожно каркал, заставляя меня вздрагивать. — Всё в порядке. Это всего лишь лес.

— Глупая девчонка... — прокаркал Шепот. — Этот лес не терпит легкомыслия.

— Знаю, знаю, что это необычный лес, — продолжила я, аккуратно складывая зверобой, — но пока здесь ничего опасного. Просто травы, просто деревья.

Шепот еще раз каркнул, но на этот раз тише, и повернул голову, разглядывая что-то впереди. Казалось, он видел то, чего не вижу я, и отчаянно пытался предупредить. Я лишь отмахнулась от этой мысли, продолжая свой путь. Но в глубине души я знала, что это не просто нервозность.

Пройдя ещё немного вглубь леса, я увидела, что тропинка была перекрыта массивным, поваленным стволом дерева, покрытым влажным мхом. Пройти по нему не было возможности, пришлось обходить. Шепот на моём плече снова каркнул, на этот раз настойчивее, чем прежде.

Я посмотрела туда, куда он указывал клювом. Среди густых ветвей, там, где должен был быть просвет, заметила что-то странное. Воздух дрожал, и мне показалось, что я вижу какой-то предмет, но не могу рассмотреть его чётких очертаний. Свет, пробивающийся сквозь ветви, преломлялся в этом месте, создавая эффект искажённого, мерцающего марева.

Я остановилась как вкопанная.

— Что это? — пробормотала, но Шепот лишь сильнее сжал лапки на моём плече.

И тут же из самого центра этого марева послышался шум. Это был не тихий гул и не пение птицы, а звук, который я не могла описать. Словно десятки хрустальных колокольчиков, сливаясь в идеальную, неземную мелодию, пронзали тишину леса. Звучание оказалось невероятно красивым, но в то же время в нем ощущалась глубокая неестественность, пугающая странность.

Музыка была так хороша, что я почувствовала, как меня тянет к её источнику, но первобытный страх, который заставил замереть на месте, оказался куда сильнее. Моё сердце заколотилось, и я поняла, что Шепот прав. В лесу что-то есть, и это что-то не просто травы и деревья.

Я развернулась и бросилась бежать. Напев хрустальных колокольчиков стала громче, он словно преследовал меня, поддавшись панике, я не разбирала дороги. Ветка хлестнула по лицу. Нога запнулась об острый камень. Резкая боль пронзила лодыжку.

Шепот отчаянно закаркал, пытаясь указать верный путь, но я его не слушала. Вскоре споткнулась о корни и рухнула в густую, влажную листву. Падение было резким, и удар обо что-то твердое выбил весь воздух из лёгких.

В тот же миг из земли, словно змеи, поднялись толстые, корявые лианы. Они быстро двинулись в мою сторону. В судорожной попытке избежать встречи с ними, засучила ногами, но все оказалось без толку.

Глава 5.2

Плотные, узловатые лианы быстро обвивали мои ступни. Их хватка была сильной, и они продолжали ползти вверх, к коленям. Я судорожно пыталась вырваться, но чем активней дергалась, тем туже они меня стискивали. Низкий, насмешливый смех, сливающийся с неземной музыкой хрустальных колокольчиков, звучал теперь совсем рядом. Я поняла, что это не просто растения. Это была магическая ловушка.

— Карр... Глупая ведьма, — раздался с ветки над головой голос Шепота, который успел отлететь в сторону, когда я упала. — Я же тебя предупреждал!

Проигнорировав его слова, еще раз попыталась высвободиться, но ничего не вышло. Отчаяние накрыло меня. Выбраться не получалось, но и сдаваться не собиралась. Тогда пришла мысль о заклинании.

Это был последний шанс. Закрыв глаза, попыталась сосредоточиться на внутреннем огне, что всегда отзывался на мой зов. Сформировав заклинание «Пламя Разрушения», представила, как поток тепла проходит сквозь ладони, и направила его в сторону лиан, ожидая, что они сгорят, рассыплются в прах.

Но этого не произошло.

Мой магический поток, вместо того чтобы разрушить ловушку, словно накормил её. Путы вздрогнули, и их хватка стала ещё крепче, болью отдаваясь по всему телу. Лианы, что ранее были просто корявыми, теперь зашевелились, обрастая острыми шипами.

Звук хрустальных колокольчиков стал громче, переходя в диссонанс и насмешливый смех. Я почувствовала, как моя сила истощается, а ловушка, наоборот, крепнет, превращаясь в ещё более опасную тюрьму.

С ветки, на которой сидел Шепот, раздался истошный крик, полный ужаса.

— Что ты наделала?! Они нас сейчас убьют! Мы умрём здесь! — его голос дрожал, и я видела, как он сжимается в комочек, пытаясь спрятаться от того, что произошло.

Открыла глаза, с ужасом наблюдая, как шипы лиан приближаются к лицу. Сердце заколотилось, и я поняла, что совершила ужасную ошибку. Моя магия не только не помогла, но и сделала ситуацию намного хуже.

Острые шипы впивались в кожу, заставляя меня вскрикивать от боли. Из ран сочилась кровь, и я видела, как капли стекают по корявым веткам. Каждая клеточка тела кричала от агонии. Я была полностью беспомощна, а ловушка продолжала сжиматься, медленно отнимая последнюю надежду.

Боль становилась невыносимой. Из горла вырвался хриплый, сдавленный стон, но я тут же прикусила губу. Не хотелось доставлять этим созданиям удовольствие от моего страха. Шепот снова закричал, и я, собрав последние силы, прошипела:

— Тихо! Умолкни! Твои крики ничем не помогут!

Мои слова, похоже, только напугали его ещё больше, и он просто затих, сжавшись в комочек. Сделав глубокий вдох, старалась успокоить бешено колотящееся сердце. Нужно было перестать паниковать и посмотреть на ситуацию со стороны. Что эти лианы делают?

Они не просто держат, а высасывают силы. Моя магия, которая так отчаянно рвалась наружу, теперь исчезала, и я чувствовала, как с каждым ударом сердца меня покидает жизненная энергия.

Я оглядела лианы, обвившие моё тело. Их покрывала тонкая сеть, похожая на паутину. Присмотревшись повнимательнее и увидела, что она мерцала тусклым, зеленоватым светом, и это был тот же самый свет, что исходил от ближайших деревьев. Эта паутина поглощала мою магию, превращая меня в совершенно беспомощную жертву.

Я снова посмотрела на Шепота, который всё ещё сидел на ветке, испуганный и молчаливый. По его поведению поняла, что он тоже чувствует опасность. Его перья были взъерошены, а глаза смотрели с ужасом.

В голове, словно вспышка, возникла догадка. Лианы питаются моей магией, но что, если её источник не они сами, а эта светящаяся паутина? Тогда «Пламя Разрушения» было самым глупым, что я могла сделать, потому что оно только подпитывало ловушку.

Я судорожно забилась, пытаясь расшатать лианы, и тут же пожалела об этом. Острые шипы вонзились ещё глубже, и по ним побежали струйки крови. Адская боль заставила меня зажмуриться, но потом снова открыла глаза, сфокусировавшись на рюкзаке, который висел на боку.

Сквозь туман боли я вспомнила, что в нем лежит нож для сбора трав. Он был маленьким, но очень острым. Если бы смогла до него дотянуться... Я начала медленно, осторожно сгибать руку, пытаясь достать до рюкзака. Казалось, каждое движение занимает целую вечность, а лианы, словно чувствуя мои намерения, сжимались ещё сильнее.

— Карр! — послышался тихий, но настойчивый возглас Шепота. Его маленькая голова выглянула из-под крыла. Он смотрел на меня, и в его глазах, полных ужаса, теперь промелькнула искра понимания.

— Шепот... — прохрипела я, — нож... в рюкзаке…

Он будто понял, что я имела в виду, взъерошил перья, словно собираясь с мыслями, а потом с ветки на ветку, с невероятной скоростью, начал спускаться, прямо ко мне. Шепот сел на плечо, и его лапки цепко ухватились за мою одежду.

Он быстро наклонил голову, клюнул рюкзак и потянул за лямку, пытаясь расстегнуть молнию. Это было сложно, но после нескольких попыток, ему удалось. Я почувствовала, как лямка соскользнула с плеча и рюкзак упал, прямо передо мной.

Лианы тут же отреагировали. Они зашевелились, и их хватка стала ещё сильнее. Я едва успела высунуть пальцы, чтобы дотянуться до ножа. Шепот, поняв мои намерения, схватил нож в клюв, но не смог удержать и уронил его прямо мне в руку. Лезвие было острым, оно ощущалось холодным и тяжелым. Сжав его в руке, собрала всю оставшуюся силу.

Глава 5.3

В момент, когда сознание уже почти покинуло меня, я услышала другой звук, резкий и чистый. Он заглушил перелив хрустальных колокольчиков, заставив их затихнуть. Затуманенное зрение сфокусировалось, и я увидела фигуру Оливера, стоящую всего в нескольких шагах от меня.

Его руки были скрещены на груди, одна ладонь прижимала локоть другой, а пальцы, словно заряженные молнией, светились золотистым сиянием. Это мерцание, как щит, окружало его. Взгляд, обычно полный насмешливого огня, сейчас был холоден и сосредоточен.

— И как ты умудрилась в такое вляпаться? — спокойно произнёс он, и его голос, на удивление, звучал беззлобно.

С этими словами инспектор резко опустил руки. От пальцев по земле прошла волна золотистого света, которая словно разорвала искрящуюся паутину на лианах. Ловушка ослабла, и я, почувствовав, как с меня спадает напряжение, рухнула на влажную листву. Оливер подошёл и, не говоря ни слова, помог мне встать. Он снял с себя плащ и накинул его мне на плечи, чтобы скрыть раны.

— Оливер... — пробормотала, всё ещё не веря своим глазам. — Ты... ты спас меня?

— Просто проходил мимо, — ответил он, и в его голосе снова появилась нотка насмешки. — Не мог же я оставить тебя здесь на съедение лесу.

Шепот, который всё это время наблюдал за происходящим с ветки, подлетел к нам и сел на плечо Оливеру, словно выражая свою признательность.

— Спасибо... — я поспешила поблагодарить его.

— Забудь, — перебил меня инспектор. — Теперь нам нужно убраться отсюда.

Посмотрев на него, сжала в руках его плащ. Я чувствовала, что у меня появился шанс закончить начатое.

— Пожалуйста, Оливер. Помоги. Мне нужно собрать ещё несколько трав. Лунный мак... серебряный папоротник... Я не могу вернуться с пустыми руками.

Он посмотрел на меня с недоверием:

— Ты серьёзно? После всего этого?

Я кивнула:

— Мне это очень нужно. Обещаю, что буду осторожна.

Он вздохнул, и я увидела, как в нем борются сомнения.

— Хорошо, — наконец, сказал инспектор. — Но только потому, что я не хочу, чтобы ты снова застряла в каком-нибудь магическом болоте. Если опять натворишь глупостей…

Он не закончил фразу, но я поняла, что имел в виду. Мне показалось, что Оливер снова становится тем человеком, которого я знала. Он был серьезным, собранным и немного раздраженным. С облегчением выдохнула. Теперь у меня появился шанс получить все травы из списка.

Мы продолжили путь, и Оливер, на удивление, не ворчал. Он шёл рядом, внимательно осматривая землю и указывая мне на места, где росли нужные травы. Под его руководством мы быстро нашли серебряный папоротник, который мерцал тусклым светом в тени деревьев. А затем, и лунный мак, чьи лепестки мягко сияли, ожидая ночи. Я аккуратно складывала их в свой рюкзак, чувствуя, как внутри меня растет надежда.

— Ты очень бесстрашная, — нарушил молчание Оливер. — Или просто безрассудная. Не знаю даже, что хуже.

Я мотнула головой, не найдя что ответить. Может быть, он был прав.

— Посмотри туда, — добавил инспектор, указывая на небольшой поросший мхом холмик впереди. — Не приближайся. Мне не нравится это место.

Но я уже знала, что там. Корень дремотного плюща, еще один ингредиент из списка наставницы. Игнорируя его слова, сделала несколько шагов вперед, и в этот момент земля под моими ногами провалилась.

Яма. Я с визгом рухнула вниз, и на мгновение мир вокруг погрузился в темноту. Удар был сильным.

Когда пришла в себя, то поняла, что лежу на чем-то мягком. Потрогала. Задумалась.

Медленно приподнявшись, с ужасом осознала, что бесстыдно щупаю несчастного Оливера, который находился в полнейшей отключке. Я все же прибила своей филейной частью инспектора? Как этот инцидент буду объяснять перед Советом Ведьм?

Шла. Упала. Очнулась. Труп?

Да они меня сварят заживо в котелке!

Свет, пробивавшийся сквозь отверстие над нами, был единственным источником освещения. Яма была глубокой, а стены — гладкими. Выбраться самостоятельно не представлялось возможным.

Я судорожно затрясла Оливера, пытаясь привести его в чувство, но тот лишь тихо застонал. Подает признаки жизни. Уже хорошо!

Сверху раздался истеричный крик Шепота.

— Карр! Карр! Вы провалились! Мы все умрем! Теперь точно умрем! — его голос разносился по всей яме, и я видела, как маленькая голова металась из стороны в сторону, словно он не знал, что ему делать. — Глупая девчонка! Я же тебя предупреждал! Карр!

Мелкий дух только подливал масло в огонь моего отчаяния.

Я посмотрела на бессознательное тело инспектора, потом на кричащего ворона и поняла, что мы в глубокой… беде!

Оливер, моя единственная надежда на спасение, лежал без сознания, а Шепот был просто растерян. Наша ситуация становилась все хуже.

Глава 6. Сплетни и травы

На дне, в кромешной темноте, яма казалась ещё глубже. Я отчаянно пыталась привести Оливера в чувство. Трясла его, хлопала по щекам, но он лишь едва слышно стонал, а потом и вовсе затих. Паника начала подступать, но я быстро взяла себя в руки и сосредоточилась на его состоянии. Оливер был ещё жив. Удар пришелся по голове, и, судя по всему, он просто потерял сознание.

К моему облегчению, крови не было, но я всё равно чувствовала, как меня накрывает отчаяние. Яма, с её гладкими стенами, казалась ловушкой без выхода. Я осмотрела рюкзак, но там ничего не нашлось, что могло бы помочь. Ни веревки, ни крюка, ничего, что позволило бы выбраться.

Сверху доносился истеричный крик Шепота. Его карканье было таким громким, что я чувствовала, как дух готов разорваться. Ворон отчаянно метался, пытаясь помочь. Он кидал в яму листья, маленькие веточки, но всё это было бесполезно. Я пыталась успокоить его, но мои слова терялись в шуме его отчаянных криков.

Прижавшись спиной к холодной стене ямы, чувствовала, как по телу пробегают мурашки. Что делать? Я была одна, без магии, с бессознательным инспектором на руках и истеричным вороном над головой. Ситуация казалась безнадежной, но я не могла сдаться, зная, что должна что-то придумать.

Отчаяние снова накрыло меня. Я взглянула на Оливера, на его безмятежное лицо. А потом на кричащего ворона. В этот момент я перестала метаться, снова склонилась над Оливером и, собрав все свои силы, дала ему звонкую пощечину.

Удар был несильным, но действенным. Оливер застонал, его глаза медленно открылись, и он, моргнув, посмотрел на меня. Взгляд был затуманен, но в нем уже не было беспамятства.

— Что... что произошло? — прохрипел инспектор.

Я не успела ничего сказать, как услышала шаги. Они раздавались прямо над нами. Из отверстия показался силуэт, и я с удивлением узнала Бисквита. Он был здесь, в лесу Туманных Троп, рядом с нами.

Я увидела, как тело Бисквита начало меняться. Кошачий облик размылся, стал выше, и на месте животного появилась фигура высокого мужчины. Волосы у него были рыжевато-бурыми, точно как мех, а глаза сверкали всё тем же изумрудным светом. На лице играла хитрая улыбка.

— Вы ведь не думали, что я просто кот, верно? — хрипловатым голосом спросил он, протягивая руку к лиане.

Я замерла в шоке, а Оливер, увидев это, удивлённо приподнял бровь, а затем ехидно усмехнулся:

— Я так и знал, что в «Лунном Листе» ещё много секретов.

Бисквит в человеческом облике кивнул и ловко спустился по лиане. Он подошёл к нам и, положив руку на плечо Оливера, сказал:

— Я вытащу вас отсюда.

Бисквит сначала легко поднял меня на руки как пушинку. Я оказалась прижатой к его широкой груди, и от этого смущение накрыло меня с головой. Щеки вспыхнули, и я не знала, куда деть взгляд.

Не ожидала, что он окажется таким высоким и... симпатичным. В голове промелькнули воспоминания о том, как кот помогал мне восстановить силы, и даже спал на моей кровати. От этой мысли я покраснела ещё сильнее.

Он поднялся, а затем, с помощью лианы, помог выбраться и инспектору. Как только я оказалась наверху, выдохнула с облегчением и украдкой потерла щеки и горящие уши.

Оливер, измученный и бледный, попытался встать, но тут же упал обратно, схватившись за ногу.

Следом раздалось едкое карканье Шепота с ветки дерева:

— Каар, а вот и новый кавалер нарисовался! Держись, ведьма, теперь уже двое ухажеров у тебя!

В этот момент я испуганно подумала, что если мой верный, едкий ворон на самом деле тоже симпатичный мужчина?

— Меня только не надо в поклонники записывать, — ехидно бросил Оливер, показав кулак Шепоту, но тут же застонал от боли.

Откинув смущение, я осмотрела его ногу. Она была вывернута, а колено сильно опухло.

— Я же говорил... — прохрипел он, — не приближайся... к этому месту.

Голос был слабым, но в нём всё ещё звучала знакомая нотка раздражения. Подняв инспектора, мы с Бисквитом помогли ему опереться на нас, и он начал медленно ковылять обратно в деревню. Дорога была долгой и мучительной. Оливер постоянно стонал, а я чувствовала, как на меня наваливается усталость.

— Как... как ты это сделал? — тихо произнесла я, обращаясь к Бисквиту. — Ты стал человеком!

Он кивнул, его зеленые глаза светились в сумерках:

— Я могу оборачиваться человеком только на три часа в сутки. Почувствовал, что вы попали в беду, и пришел за вами. Волшебство в этом лесу... оно очень нестабильно.

Почти у выхода, я нашла рядом небольшой куст, на листьях которого сидели несколько ночных бабочек. Под всеобщее негодование моих уставших спутников, аккуратно собрала пыльцу с крыльев.

Добыв последний ингредиент, я почувствовала радость маленькой победы, несмотря на полученные раны.

Вскоре мы выбрались из чащи, Оливер, Бисквит и я, поддерживая друг друга. Шепот, всё ещё недовольный, летел над нашими головами, изредка покаркивая.

Когда мы, наконец, добрались до деревни, солнце уже вновь вставало. Встречающиеся нам деревенские жители косо поглядывали.

Глава 6.2

— Элинор, уходи, — сказал мой подопечный, забывая про вежливый тон. В мыслях я уже вправляла ему ногу и лечила травами растяжение.

— Никуда не уйду, пока не сделаю все, что в моих силах, — ответила, присев на край кровати. — Я должна тебе за то, что ты меня вытащил.

— Это не оправдание, — пробормотал Оливер. — Я сам виноват, что пошел за тобой.

— Нет, ты не виноват, — возразила я. — Ты просто... хотел помочь.

Не обращая внимание на вялые взбрыкивания и тихий протест, еще раз осмотрела его ногу. Она была сильно распухшая, и мне показалось, что я слышала треск, когда мы его вытаскивали. Это был не просто ушиб.

— Элинор, сказал тебе… уходи, — повторил он, на этот раз громче. Его лицо перекосилось от боли и раздражения, и я поняла, что сейчас ему нужен покой, а не мои бесконечные извинения.

Медленно встала, чувствуя, как с плеч скатывается Шепот. Ворон тоже уже устал и задремал, уцепившись в меня коготками. И ведь как хорошо держался, даже несмотря на мои активные действия.

Я последний раз взглянула на Оливера, и, кивнув, ушла.

Вернувшись в лавку, обнаружила, что ее дверь была открыта, а внутри царила полная тишина. Мисс Роуз не было. Осторожно закрыв за собой дверь, почувствовала, как по телу пробегают мурашки. Я знала, что Мисс Роуз ушла не просто так. Оставив рюкзак на прилавке, огляделась. Бисквит уже спал на своем любимом месте. Шепот, ворча, как дед, устроился на полке и тоже провалился в сон.

Первым делом я поставила чайник на огонь и заварила себе кружку горячего мятного чая, чтобы хоть немного успокоиться. Затем почувствовала, как отступает усталость и адреналин, которые держали меня в напряжении.

Сделав еще пару глотков, я осмотрела себя и увидела, что руки и ноги в глубоких царапинах от острых веток и камней, а на щеке красуется длинный порез. Подойдя к умывальнику, я набрала в таз чистой воды и аккуратно промыла раны. Несмотря на боль, все мои мысли были заняты состоянием Оливера.

Я знала, что с магией сейчас не справлюсь, поэтому решила использовать старый, проверенный временем способ, которому меня научили в школе волшебства. Взяла небольшой глиняный горшок, налила в него воды и поставила на огонь. Затем подошла к одному из многочисленных шкафов в лавке и достала оттуда травы, аккуратно нарезала их, стараясь не повредить их структуру.

Я знала, что это зелье не вернет Оливеру способность ходить за одну ночь, но оно определенно облегчит его боль и поможет ему быстрее восстановиться.

Тщательно следя за варевом, постоянно помешивая его деревянной ложкой. В лавке было так тихо, что я слышала, как шепчет огонь в камине и как потрескивают дрова.

Едва варево стало достаточно густым, сняла его с огня, аккуратно перелила в небольшую стеклянную баночку, плотно накрыв крышкой. Затем, взяв еще несколько бинтов и трав, снова отправилась к дому инспектора, неся в руках спасительное лекарство. Я должна была позаботиться о нем.

Когда я подошла к дому Оливера, утреннее солнце уже поднималось над крышами, заливая деревню мягким золотистым сиянием, но воздух еще хранил ночную прохладу. В окне горел тусклый свет, и я, поколебавшись, осторожно постучала. Дверь приоткрылась, и на пороге появился Оливер. Он был бледным и измученным, но его взгляд оставался таким же острым, как и прежде. На меня смотрел с недоверием.

— Зачем ты пришла? Я же сказал тебе уходить, — прохрипел инспектор, морщась от боли, когда попытался опереться на дверь.

— Я принесла тебе зелье, — ответила, протягивая ему баночку. — Оно поможет справиться с болью. Это старый, проверенный способ.

Оливер с сомнением посмотрел на баночку, потом перевел взгляд на меня, на мои руки, обмотанные пожелтевшими от времени полосами льняной ткани, и на порез на щеке.

— Тебя как будто медведь пожевал, — сказал он, слегка усмехнувшись. — Может, стоит сначала позаботиться о себе?

— Я в порядке, — ответила, стараясь говорить уверенно. — Уже всё обработала. А теперь давай, садись, помогу тебе.

Инспектор тяжело вздохнул, но всё же отошёл от двери, пропуская меня. Я вошла в комнату, внутри было скромно и аккуратно, ничего лишнего, всё на своих местах.

Оливер тяжело опустился на кровать, вытянув больную ногу. Я подошла к нему и осторожно размотала льняные полосы, которыми он перевязал себя сам. Увиденное меня шокировало. Припухлость стала ещё больше, а кожа вокруг покраснела и горела.

Я закатала рукава, взяла баночку с зельем и начала аккуратно наносить его на поврежденное место. Оливер от боли застонал.

— Что это? — спросил он. — Неужели это действительно подействует?

— Конечно, — ответила я, не отрываясь от своего занятия. — Мне всегда помогало. А теперь просто лежи и не двигайся.

Воздух наполнился горьковатым ароматом трав, смешанным с едва уловимой сладостью. Запах был терпким и сильным.

— Кажется, теперь и насморк пройдет, — хмыкнул Оливер, наблюдая за моей кропотливой работой.

— Могу заодно и позвоночник вправить, — оскалилась, подхватив его ироничное замечание. — Как тре-есну…

— Всё. Я понял. Молчу, — кусая губы, отозвался он. Смех явно просился наружу, но Оливер сдерживался из последних сил.

Глава 6.3

Когда вернулась в лавку, солнце уже стояло высоко.

Чувствовала себя так, будто не спала несколько дней, но на сердце было легче. Я сделала всё, что могла для Оливера. Но спокойствие длилось недолго. У дверей лавки ждала целая толпа. Люди переговаривались, с любопытством разглядывая меня.

Первым с жалобами ввалился старый мельник.

— Мисс Элинор, — с порога начал он, размахивая руками. — Ваша настойка от болей в пояснице совсем не помогает! Выпил весь флакон, а теперь по ночам мне кажется, что я превращаюсь в мельничный жёрнов!

Я вздохнула, стараясь вспомнить, что именно ему давала и когда примерно это было.

— Вы, наверное, много работали на мельнице, поэтому сегодня мы попробуем кое-что другое. Дам вам новую настойку. И она поможет, только если вы будете пить её не стаканами, а по одной чайной ложке. И не забывайте про отдых.

— Так, я же не стаканами, я из кружки! — возмущённо произнёс он.

Следующей была местная сплетница миссис Пламмер. Женщина пришла не столько за травами, сколько за последними новостями.

— Мисс Блэквуд, — прошептала она, наклонившись ко мне так близко, что я чувствовала запах её сиреневых духов. — Мне нужен отвар, чтобы мой кот по ночам не воровал соседские сосиски. И скажите, какие отношения вас связывают с инспектором? Многие жители видели, как вы шли в обнимку.

Я почувствовала, как по моим щекам пробегает краска.

— Что касается вашего кота, — сказала я, — зелья от воровства не существует. Но у меня есть отвар, который успокоит кота и сделает его сон более глубоким. Тогда он не будет бродить по ночам. Просто добавьте пару капель в еду. А отношения с инспектором... — я замолчала на мгновение, собираясь с мыслями. — Это наше личное дело, миссис Пламмер. А сейчас, если вы не против, я должна работать.

Пока обслуживала посетителей, до меня начали долетать обрывки разговоров, тихий шепот. Женщины, стоявшие в очереди, бросали на меня любопытные взгляды.

— Я слышала, она его околдовала, — прошептала одна.

— А то! Я видела, как он вчера выходил из лавки, злой, как старый чёрт, а сегодня уже не расстаётся с ней! — подхватила другая.

Не обращать внимания на их слова было сложно. Мои щёки горели, а сердце бешено колотилось в груди. Казалось, что я слышу только их голоса, а не собственные мысли. Должно быть, многие видели нас, когда мы возвращались из леса, и теперь по всей деревне разносились глупые сплетни.

Что, если слухи дойдут до Оливера? Теперь он наверняка рассердится на меня за эту глупую болтовню. Каждое слово пронзало меня, как острый нож, и я с ужасом осознавала, что слухи могут разрушить то хрупкое доверие, которое с таким трудом удалось выстроить. Инспектор опять начнет подозревать меня в краже редких трав?

Солнце медленно клонилось к закату, раскрашивая небо в багровые оттенки. После ухода последнего посетителя я села за прилавок, привалившись спиной к полкам с травами, и попыталась разобраться в своих мыслях. Окружавшие меня запахи тимьяна и ромашки, обычно успокаивающие, теперь казались горькими. Мисс Роуз так и не вернулась, а Бисквит и Шепот, изнуренные шумом и суетой, отсыпались.

Мои руки дрожали от усталости, а сердце все еще бешено колотилось от разговоров и сплетен, которые долетали до меня в течение всего дня.

Хлебая теплый чай, думала об Оливере. Что с ним? Подействовало ли зелье? Не стало ли ему хуже? Я боялась, что он, узнав о сплетнях, рассердится на меня, но сильнее этого страха было чувство долга. Но и оставить его без помощи, попросту не могла. Совесть ведь изнутри сожрет.

Раны на моем теле все еще болели, но они не могли стать оправданием бездействия.

Наконец, когда за окном уже совсем стемнело, и на небе появились первые звёзды, поняла, что не могу сидеть здесь сложа руки. Что бы ни случилось, я должна узнать, как там Оливер. Под покровом ночи смогу незаметно проскользнуть мимо домов, чтобы не стать новой темой для разговоров.

Я тихонько встала, взяла небольшой рюкзак, в который положила еще одну баночку с зельем и несколько чистых полотняных лоскутов. Бисквит и Шепот даже не проснулись. Открыла дверь и, поёжившись от ночного холода, вышла на улицу. Единственным моим желанием было поскорее добраться до дома Оливера.

Глава 7. Лесные тени

Я шла быстро, стараясь держаться в тени, чтобы никто не заметил. Каждое движение причиняло боль. Раны на руках и лице напоминали о моей бесшабашности в лесу. Сердце колотилось в груди, но не от страха, а от решимости.

Возле дома Оливера остановилась и заглянула в окно. Инспектор сидел за столом, облокотившись на здоровую ногу. Рядом стояла маленькая фляжка из тёмного стекла, а в его руке был стакан, до краёв наполненный какой-то жидкостью. Сделав глубокий вдох, он выпил все содержимое.

Мне показалось, что я почувствовала терпкий аромат имбиря и корицы. Неужели до него дошли слухи, и он пытается залить зельем постыдные воспоминания?

— Оливер? — тихо позвала я, подойдя к незапертой двери.

Инспектор вздрогнул от неожиданности, быстро поставив стакан на стол, и повернулся в мою сторону. В его глазах читалось удивление.

— Элинор? — прохрипел он, вставая и опираясь на стол, чтобы сохранить равновесие. — Что ты здесь делаешь? И почему так поздно?

— Я... я пришла узнать, как твоя нога.

Его взгляд скользнул по моим рукам, затем по стакану с зельем, а потом снова вернулся ко мне.

— Ты не должна была приходить, — проговорил Оливер, и его голос звучал как-то странно. — Иди домой. Я в порядке.

Я подошла ближе, игнорируя его просьбу. На столе стояла фляжка, из которой он только что пил. От нее исходил резкий запах озона, как после грозы, смешанный с прохладной мятой. Зелье храбрости. Я читала о нём в старых алхимических трактатах. Оно не лечит раны, но даёт человеку силы преодолеть страх, обостряет ум и на время увеличивает физические возможности. Зачем оно понадобилось Оливеру? Я не понимала.

— Это... зелье храбрости? — спросила неуверенно. — Почему ты его пьёшь?

Он вздрогнул, а его глаза тут же потемнели. Оливер резко отвернулся от меня и обхватил здоровой рукой голову, словно пытаясь отогнать какие-то назойливые мысли.

— Не твоё дело, — огрызнулся он. — Просто... мне это нужно, понимаешь?

— Нет, не понимаю, — ответила я. — Тебе не нужно пить это зелье, чтобы справиться с раной. Это…

— Не с раной, Элинор, — перебил он меня, и в его голосе прозвучало отчаяние. — С этой деревней, с этой миссией! Я здесь уже почти неделю, и за все время я не сделал ни одного полезного шага. А указание сверху постоянно давит на меня. Кажется, я на грани. Меня отправили сюда, чтобы я навёл порядок, но я... я боюсь, что провалюсь. Понимаешь?

Оливер повернулся, демонстрируя в глазах не холодную проницательность, а отчаяние. Все же дело не в сплетнях. А тогда в чем?

Я слушала его, и в голове, как вспышка, возникла догадка. Слишком много беспокойства, слишком много страха...

В этот момент вспомнила, что при создании зелья для Оливера взяла слишком много полыни. Моя наставница всегда говорила, что её нужно использовать крайне осторожно, ведь в больших дозах она вызывает тревожность, отчаяние и даже страх. И такой эффект получился от нанесения на рану?

Я почувствовала, как по щекам пробегает краска.

— Оливер... — пробормотала, мечтая провалиться сквозь землю. — Думаю, это моя вина.

Он поднял голову и посмотрел на меня с недоумением.

— Что? — тихо спросил инспектор, и в его голосе звучала не злость, а какая-то усталая растерянность.

— Зелье... которое я тебе дала, — объяснила, стараясь говорить спокойно. — Я ошиблась в дозировке. В нем было слишком много полыни. В больших количествах она вызывает тревожность и отчаяние. Я... я не думала, что это так сильно на тебя повлияет. Ты еще и зелье храбрости хлебнул, вот тебя и повело. Поспишь и все пройдет. Мне правда очень жаль.

— Пожалуйста, перестань пить это зелье, — сказала я. — Оно не решит твоих проблем. Тебе нужно отдохнуть. Я могу сделать новое зелье, которое поможет тебе успокоиться.

— Нет, — перебил он меня, хватаясь за сердце. — Не нужно больше твоего содействия. Сам как-нибудь справлюсь. Спасибо, что хоть причину моей душевной нестабильности нашли.

Я почувствовала, как с меня спадает напряжение.

— И еще могу помочь тебе с расследованием, — добавила, уже более уверенно. — Может, мы вместе сходим на поле, откуда пропала редкая трава? Вдруг там остались какие-нибудь следы, которые ты не увидел прежде? Еще раз осмотреться свежим взглядом никогда не помешает.

Он криво улыбнулся.

— Хорошо, — наконец, произнес Оливер. — Давай попробуем. Но ты должна быть осторожна. Очень.

Я понятливо кивнула и неловко потопталась на месте. За спиной, в рюкзаке, болталась еще одна порция того самого зелья, но отдавать ее инспектору было опасно.

— Отдохни хорошенько, — сказала ему напоследок. — Как только поправишься, приступим к расследованию.

Оливер ответил усталым вздохом, но взглянул так, будто наслаждался тем, что я перед ним сгорала от стыда как спичка.

— Ну... Пойду, — пробормотала, поправляя рюкзак.

— Иди, — сказал инспектор, отворачиваясь к окну. — Спасибо... что пришла.

Я снова кивнула, хотя он этого не видел, и тихонько направилась на выход. Потянула за ручку, но дверь, словно заклинило, и она не поддавалась. Пыхтя как ёжик, дёрнула сильнее, мечтая поскорее оказаться на свежем воздухе и охладеть пылающие щеки.

Глава 7.2

Ночной воздух был колючим и холодным. Мои ноги сами несли меня вперёд.

Скрываться от глаз сплетников даже и не думала. В голове набатом стучала вина за ошибку и причиненную Оливеру боль. Он ведь мне помог мне в лесу, а я вон чем ему отплатила. Но с расследованием точно не подведу! Найду преступника, чтобы на него больше Совет Ведьм не давил.

Я влетела в лавку и тут же наткнулась на объятья Бисквита. Называть красивого мужчину таким именем странно, но другим он пока не удосужился представиться.

— Бисквитушка, Оливер снова пострадал из-за меня, — шмыгнула носом, чувствуя, как к горлу подступают слезы.

— Не вини себя. Ты не знала, — мягко сказал он, а потом его голос стал чуть тише. — Кстати, можешь называть меня Бис. Мне нравится, как звучит.

— Карр! Явилась не запылилась, — напомнил о своем существовании Шепот. — Ушла среди ночи и даже меня не позвала.

Я вздрогнула от его крика, пытаясь вытереть слёзы рукавом. Вся усталость, которую я игнорировала с самого момента падения в яму, навалилась на меня разом.

Раны, полученные в лесу, внезапно снова заныли, и я ощутила, как силы покидают меня. Мир вокруг поплыл, стены лавки закружились, и ноги больше не держали меня.

— Элинор! — раздался встревоженный голос Биса.

Он успел подхватить меня, прежде чем я рухнула на пол. Его руки были крепкими и тёплыми, а на лице читалась неприкрытая тревога. Я лишь смогла слабо прижаться к нему, чувствуя, как сознание уплывает.

— Потерпи, — прошептал он, бережно поднимая меня на руки. — Всё будет хорошо.

Бисквит осторожно отнёс меня в спальню, уложил на кровать и заботливо укрыл одеялом. Затем присел рядом и мягко гладил меня по волосам, пока я не начала проваливаться в сон.

Следующим утром я проснулась в своей кровати, чувствуя себя так, будто никогда и не засыпала. Тело было легким, а раны, которые ещё вчера напоминали о себе болью, теперь были едва заметными. Я приподнялась на локтях, пытаясь вспомнить, что произошло. В памяти всплывали обрывки: Бисквит, его объятия, его тёплые руки, а затем... его мурчание, которое, кажется, было самым успокаивающим звуком во всем мире.

Осмотрев повреждения еще раз, заметила, что остались лишь тонкие царапины. Бисквит спал, свернувшись в комочек возле моих ног, а его шерстка, золотистая и блестящая, выглядела так, словно внутри него тлеет маленький огонёк.

На мордочке было написано такое блаженство, как будто Бис чувствовал моё выздоровление. Я осторожно дотронулась до его головы, и он тут же проснулся, посмотрев на меня с нежностью и преданностью.

— Спасибо, Бис, — сказала тихо, и кот в ответ мягко мяукнул.

Подъём с кровати был медленным. За окном уже слышались голоса людей, и я знала, что время отдыха закончилось. Мне нужно завершить все дела в лавке, чтобы потом посвятить себя расследованию. Как только я вышла, меня тут же окружили посетители.

— Мисс Блэквуд! Наконец-то! — раздался чей-то голос, и я увидела, как ко мне подходит старая Милдред, держа в руках корзинку с яблоками. — Мне нужен отвар от боли в суставах, и побольше, пожалуйста!

— И мне, Мисс ведьма! — крикнул старый Джон. — У меня снова разыгралась спина. Не могу даже наклониться, чтобы собрать урожай.

Я улыбнулась. Улыбка получилась неискренней, скорее дежурной. Мне предстояло обслужить клиентов, чтобы освободить время для более важных дел. Несмотря на тревогу, я любила выполнять свои обязанности.

— Хорошо, хорошо, — сказала я, беря корзинку Милдред. — Сейчас всё сделаю.

Внутри лавки стоял оживлённый гомон. Люди переговаривались друг с другом, смеялись, и я, несмотря на усталость, чувствовала себя на своём месте. Начала раскладывать травы, отмерять их на весах, мешать, взбалтывать. Запахи зелий, смешиваясь, создавали в воздухе волшебный аромат.

С утра я едва успевала собрать волосы в хвост и завязать их лентой, как уже ставила чайник, закидывала в котёл горсть сушёной мяты и готовилась к наплыву клиентов. Один просил настойку от кашля для козы, другой требовал порошок, уверяя, что он нужен, чтобы у соседки на грядке помидоры не росли лучше, чем у него. Третий принёс банку с кусочком янтаря и упрашивал меня оживить его.

Шепот, конечно, не упускал шанса вмешаться. Он то подсыпал щепотку перца в ромашковый отвар и говорил, что это для бодрости, то едва не уронил в котёл чернильного жука, пока я отвлеклась на покупателя. Приходилось всё время держать его в поле зрения или хотя бы в пределах досягаемости метлы.

Днём лавка казалась тесной от толпы, к вечеру стихала, а к ночи мои ноги сами вели меня к Оливеру. Он встречал меня у окна, словно ждал. Иногда инспектор выглядел усталым, иногда насмешливо спокойным, но всегда находил для меня кружку горячего чая. Мы разговаривали негромко, обсуждали, что я успела увидеть в лавке.

На третьи сутки в дверях «Лунного Листа» показалась мисс Роуз. Она выглядела усталой, будто бы толком и не спала все это время.

— Элинор, — сказала наставница. — Я за травами.

Кивнув в сторону шкафчиков, почувствовала себя рассерженным родителем, чадо которого сбежало из дома. Это что такое? Это она должна меня опекать, а не я вертеться как юла, и работать за двоих еще и переживать, где эта великовозрастная дама шатается.

Глава 7.3

— Решил избежать от моей заботы и в одиночку ночью на поля уйти? — спросила, приоткрыв незапертую входную дверь.

— Конечно же, мы пойдем утром, — вздохнул инспектор. — Я просто собирался. Не могу сидеть на месте, пока преступник на свободе. К тому же ты почувствовала магические возмущения, доносящиеся из леса Туманных Троп? Кажется, мы кого-то пробудили в наш прошлый визит.

— Да не может этот быть, — усмехнулась, но тут же замялась. Лианы напитались моей магией и кровью. — Хотя… Может, это просто голодное дерево?

— Мне бы такое же позитивное мышление, как у тебя, — качнул головой Оливер. — Потом проверим. Сначала в поле, затем я сам схожу в лес, а ты останешься в безопасности.

— Просто не хочешь, чтобы я тебе мешала, — буркнула себе под нос. Инспектор сделал вид, что ничего не расслышал, и продолжил сборы. Тогда я решила спросить: — Нога как? Точно уверен, что сможешь проделать долгий путь.

— Твоими стараниями, — сдавленно выдохнул он и закашлялся. — Выдержу дорогу. Не беспокойся.

— Хорошо, — сказала, попятившись к выходу. — Тогда до встречи на рассвете.

Я вернулась, но так и не смогла уснуть. Мне все казалось, что в лесу вздыхает огромное чудище, и ждет возможности отведать не только моей крови, но еще и плоти.

Когда первые лучи солнца начали окрашивать небо в нежно-розовый цвет, я уже стояла на пороге лавки, медленно моргая и широко зевая. Шепот сидел на плече и ворчал о том, что кто-то всю ночь ворочался и мешал всем спать

Бисквит, сидел у моих ног и тоже пытался поговорить о том, чтобы я была осторожно.

— Поняла вас, ребятки, — ответила им. — Но вам двоим лучше остаться здесь.

Я глубоко вздохнула, закрыла дверь на ключ и отправилась к дому Оливера. Он ждал меня на улице, уже одетый в свою походную одежду, с рюкзаком на плече и с палкой в руке. Инспектор выглядел бледным, но его взгляд был ясным и решительным.

— Готова? — спросил он.

Я кивнула:

— Готова.

Мы отправились на поле. Ранний утренний воздух был прохладным, а на траве блестели капли росы. Мы шли молча, и я чувствовала, как нарастает напряжение. Когда добрались до места преступления, я увидела, что оно было испорчено. Кто-то явно заметал следы, но сделал это так грубо, что хотелось истерически смеяться.

Поля вытоптали, будто здесь паслись лошади, а оставшиеся стебли похищенных трав были сожжены. От охранной формации не осталось и следа.

Оливер вздохнул, и я увидела, как в его глазах вспыхнуло разочарование.

— Я так и думал, — пробормотал он. — С прошлого раза ничего не изменилось. Они так уничтожали все улики. Изверги.

Я почувствовала себя так, словно мы проиграли, даже не начав.

Но сдаваться было еще слишком рано.

— Мы всё ещё можем найти что-то, — сказала твердым голосом. Оливер посмотрел на меня, и в его глазах проскользнуло согласие.

— Да, — ответил он. — Мы можем.

С этими словами инспектор достал из рюкзака небольшую лупу и начал внимательно осматривать землю. Я скептически хмыкнула и сосредоточилась на своих ощущениях.

Обрывки чужих заклинаний кружили в воздухе едва заметной пыльцой. Ее не увидеть обычным зрением, не ощутить кожей, но если глубоко вдохнуть… Она имела специфический аромат. Я закрыла глаза, чтобы лучше его почувствовать. Это ни с чем не сравнимый запах озона после грозы, мокрой земли и чего-то острого, металлического, словно застывшей крови.

Он не был похож на привычные ароматы, этот запах был неестественным, «неправильным».

Открыв глаза, увидела, что тропинку, ведущую в лес. Аромат будто уходил туда и становился сильней, когда я сделала пару шагов по направлению к стоящим стеной корявым деревьям.

Как гончая, взяла след, уверенно направившись в чащу, к тому месту, где мы уже нашли приключений на свою голову.

— Элинор! — раздался голос Оливера. — Куда это ты собралась?

— Остаточные следы магии ведут туда, — я остановилась и пальцем указала в сторону леса.