Стажерка в наказание, или Академия Безликих

Пролог

— Беги! — крикнул он мне с надрывом. Вложил в свой голос всю свою любовь, заботу, безумство. И исчез где-то в ночи.

Вертясь вокруг своей оси, я в панике пыталась отыскать его среди густых стволов, но тени деревьев в холодном лунном свете не позволяли различить, что есть что.

Толпа преследующих нас стражей не отставала, но теперь у меня был шанс добраться до озера. Собаки сбились с моего следа. Взяли его…

Я знала, он выкрутится. Он быстро бегает. Отлично ориентируется в лесу. Фактически вслепую. Он запутает следы и оторвется. А я к тому времени открою портал. Еще не рассветет, как мы навсегда покинем этот жестокий мир.

Похолодевшими от ужаса пальцами я сгребла ткань тяжелых юбок, задрала повыше и побежала дальше, ориентируясь по запаху водорослей.

Руки дрожали, когда я отвязывала старую лодку от столбика. Но плавать я не умела. С детства боялась воды. Да и озеро совсем ледяное в это время года. Вплавь мне не добраться до нужного места. Камнем уйду на дно.

Скинув с себя мешающую шаль, я бросила ее прямо на сырой берег, оттолкнула лодку и, крепко держась за ее борт, вошла в воду. Туфли вмиг наполнились и отяжелели, но я не останавливалась. Крики, топот, лязг тяжелой амуниции и лай собак приближались. Мне надо было спешить.

С горем пополам мне удалось вскарабкаться в лодку. Сдув со лба прядь растрепавшихся волос, я схватила весло, запустила его в темную глубину и принялась грести. Магия ускорила бы мое отбытие от берега, но энергия требовалась для открытия портала. Второго шанса у меня попросту не будет. Если нас сегодня поймают, то эта ночь станет нашей последней. Его наверняка повесят на рассвете, а меня бросят в темницу до скончания моих дней. А вся проблема лишь в том, что я сильная златородная магиня, а он всего лишь безликий раб. Мы не имели права на чувства, но без памяти полюбили…

Среди деревьев мелькнули огни факелов. Времени больше не было. Бросив весло, я дала себе пару мгновений на концентрацию, потерла ладони и, полностью сосредоточившись на магии, начала материализовывать искрящийся шар. Раздувая его, увеличивая, вкладывая в него весь свой дар.

— Сестра, остановись! — во все горло прокричал мой брат, первым показавшись на берегу.

Он слишком поздно осознал, что натворил, застукав и сдав нас моей семье. Ни мой отец, ни остальные братья, ни дяди, ни члены Лиги — никто нас не простит. Мы — клеймо на магии. Мы нашей связью опорочили ее святость. По крайней мере, в их глазах.

Из чащи выскочил мужской силуэт в порванной белой рубашке. Замерев всего на миг, чтобы встретиться взглядами с моим братом, он не сказал ему ни слова. Скинув сапоги, нырнул в воду и часто загреб руками, двигаясь мне навстречу.

На берегу стали собираться стражи. Их гончие псы ринулись вслед за своей жертвой. А мой отец лишь хладнокровно кивал что-то шипящим ему советникам Лиги и ждал, когда меня за волосы притащат ему на растерзание. Ведь я опозорила семью, фамилию, память предков.

Обуявшая меня злость вырвала из моих глубин такой разрушительный поток энергии, что я в мгновенье ока раскрыла посреди озера портал, в который воронкой потекла бушующая вода, засасывая туда и лодку.

— Нет-нет-нет… — забормотала я, упав на ее дно и попытавшись грести руками.

Зажмурившись, призвала к своей магии, но была опустошена. Я собственноручно оставила себя без малейшей возможности спасти нас обоих.

В груди закололо от душевной боли. Я тянула руку вперед, захлебывалась слезами, умоляла его плыть быстрее. Но даже не успела коснуться его кончиками пальцев, как меня поглотило свирепствующим вихрем молний, и я оказалась в полном одиночестве…

Подскочив с постели, я приложила ладонь к груди, в которой рьяно билось сердце, и лихорадочно осмотрелась. Это был всего лишь сон, ночной кошмар, разыгравшаяся фантазия.

Дрожащей рукой дотянувшись до графина, плеснула себе немного воды в стакан, сделала глоток и отошла к окну.

Странное видение. Я все чувствовала на себе, но в то же время будто наблюдала со стороны. Одного чужого мужчину считала отцом, другого — братом, которых у меня отродясь не было. Любила какого-то незнакомца. Ни единого персонажа из моего сна я ни разу не встречала в реальной жизни. Вот только озеро было до боли знакомо.

Именовалось оно Озером Слез и находилось во владениях Академии Безликих…

Глава 1. Варвара

Я слишком поздно заметила парящую в воздухе капельку, означающую мокрый пол. Когда уже поскользнулась и, размахивая руками, мысленно обрисовала, как живописно распластаюсь посреди перехода в административную часть здания. Прямо на глазах у десятков адептов. И как после такого феноменального падения представляться им гордой выпускницей Академии Защитной Магии, прибывшей сюда на практику и планирующей тут задержаться лет на …цать?

— Ну и для кого, скажите-ка на милость, я навешал тут предупреждений?!

Я бы с радостью побеседовала с этим достопочтенным пожилым уборщиком, но была чуточку занята, прохлаждаясь в объятиях поймавшего меня у самого пола незнакомца.

Разжмурившись всеми частями тела, я посмотрела в шоколадные глаза-агаты и растерянно улыбнулась. Не каждый день приземляешься к ногам обаятельных мужчин, не обделенных галантностью.

— Спасибо. Вы спасли мою репутацию.

— Нет, — ответил низкий, но текучий и даже слегка бархатный голос, — свою. Как преподаватель я обязан подавать пример своим студентам.

Он кивнул на разбредающихся учащихся, но его заинтересованный взгляд скользнул вниз — на прижатые к моей груди тетради. Губы в окружении несвойственной преподавателям щетине изогнулись в кривой полуулыбке, и его руки ослабли, вывалив меня из теплых объятий.

— А-а-ах! — взвизгнула я, но этому обладателю красивых глаз, чарующего голоса и по моде небрежной стрижки уже было не до меня.

Прозвенел звонок, и он хлопнул в ладоши, разгоняя любопытных юнцов по аудиториям.

— Маленькую капельку никто не замечал, — проворчал уборщик, отжимая тряпку. — Большая, видите ли, всем мешала. А средняя как будто для красоты висит. — Он взмахнул шваброй, воспроизводя в воздухе целую дюжину капель, чтобы наверняка все видели опасность.

Кое-как собрав себя, я встала, гордо выпрямилась и сдула упавшие на лицо волосы. Прическу жалко. Бабушка так старалась.

— А вы прямо джентльмен! — фыркнула я горе-преподавателю, недоуменным взглядом пройдясь по его помятому костюму. Он был больше похож на мажористого выпускника, нежели на учителя. — Не увидели открытого декольте и решили, зачем зря напрягаться? Между прочим, — я демонстративно опустила тетради, показывая ему, что я вовсе не доска, — у меня все при мне.

Вздернув бровь, он шевельнул губами, беззвучно насмехаясь надо мной. Для пущей убедительности я чуть выгнула спину и, задрав нос, зашагала дальше. На этот раз обойдя не только мокрый участок, но и этот высокий, широкоплечий столб.

А ведь меня предупреждали, что в Академии Безликих я столкнусь не только с трудными студентами, но и с преподавателями, давно распрощавшимися с манерами. Этикет здесь был не в тренде.

— Добрый день! — поприветствовала я взъерошенную секретаршу, увязшую в кипах бумаг. — Я к профессору Аверардусу. По направлению из АЗМ.

Запыхавшаяся женщина обеими руками поймала прыгающие письма и прижала их к столу. Дежурно улыбнувшись мне, часто покивала на дверь:

— П-проходите. Он вас ждет…

— А не подскажите, где тут зеркало? Хотелось бы немного освежиться перед встречей с профессором.

Не отрывая ладоней от стола, она локтем указала на другую дверь.

— Т-там…

Там — это в небольшой комнатушке, где моль давно обжилась в старом женском пальто, зверски завоевывая территории, судя по дырам от «бомбежки», и плесневела коллекция обедов.

Одной рукой прижимая к себе тетради, я посмотрела в запыленное зеркало, обрамленное облезлой рамкой. Тяжко вздохнув, убрала за ухо выбившуюся из «ракушки» прядочку и, дабы поднять себе настроение, пробормотала:

— Свет мой, зеркальце, скажи, да всю правду доложи: я ль на свете всех милей из могущественных фей?

Зеркальная поверхность вмиг пошла рябью, отвечая мне каким-то рэперским гавканьем:

— Ты прекрасна — спору ноль. Если выпить алкоголь! Ну а если прямо: ты заноза, дама! Йо!

Я ошалело шагнула назад. Похоже, безликие совсем стыд потеряли — так изгаляться над магическими атрибутами! Надо будет отметить в дневнике наблюдений. Пригодится для отчета по практике.

Секретарша продолжала прыгать вокруг стола и ловить письма, срочность которых истекала, и те норовили вернуться к отправителям. Осторожно обойдя эту буйную женщину, я постучалась в директорскую дверь и с позволения вошла.

Профессор Аверардус стоял перед массивным дубовым столом, не отличающимся порядком от того, что творилось в его приемной, и активно жестикулировал, разговаривая с кем-то сидящим в кресле с высокой спинкой.

— О, Варвара Элияровна! — Всплеснул он руками, подзывая меня, чтобы представить моему наставнику. — Мы как раз о вас говорили!

Я обошла кресло, медленно повернулась и увидела сидящего в нем грубияна с шоколадными глазами. Его взгляд вновь упал на мою грудь, к которой я еще крепче прижала тетради.

— Кхм-кхм, — дала ему понять, что мое лицо несколько выше.

— Варварушка, это магистр Рейнфрид, — представил его профессор, а тот даже не удосужился оторваться от кресла. — Преподаватель картографии и магической минералогии. Вы же, милая моя, интересуетесь древними артефактами, заклинаниями и магической археологией. Значит, вам будет крайне интересно и, безусловно, полезно принять участие в экскурсии, на которую с минуты на минуту отправятся наши талантливые третьекурсники в сопровождении магистра Рейнфрида.

Вид этого магистра без слов говорил, что он впервые слышит об этой экскурсии. Что ж, если быть краткой, профессор Аверардус умел удивлять и выдумывать сложности для того, от кого хотел избавиться. Сейчас его целью была я. Никто в этом мире так не желал моего возвращения в Академию Защитной Магии, как профессор Аверардус.

— Какие заманчивые перспективы, — выдавила я из себя подобие улыбки и положила на стол свое направление. — Даже не знаю, как вас благодарить, профессор.

Он взмахнул двумя пальцами, и из-под свитков вылезло потрепанное перо. Обмакнув свой кончик в чернила, оставило на бумажке закорючку и вернулось в свое укромное гнездышко.

Глава 2. Дамиан

Для меня никогда не было секретом, что профессор Аверардус точит на меня зуб. Попытка сместить меня с помощью своей заносчивой, задиристой дочурки из златородных только доказывала, что я ему поперек горла. А еще выдавала его отчаяние. Раз иных способов этот старик не нашел.

А все из-за прошлогоднего скандала, когда наша славная библиотекарша, пустившая в библиотеке корни еще лет триста назад, обвинила меня в посягательстве на самое святое, что у нее есть! Конкретнее: я посмел упрекнуть ее в неспособности должным образом пополнять книжный фонд академии. Видите ли, я задел ее чувство прекрасного, заявив, что устаревшая литература — хлам, и осквернил ее запылившийся стаж. Кому как не ей знать толк в надлежащем содержании книжной сокровищницы! А на то, что нам присылали списанные учебники, можно закрыть глаза и потерпеть.

В общем, я получил выговор от профессора Аверардуса, а за отказ извиниться перед этой заслуженной обладательницей звания «Лучший магический библиотекарь допотопного периода» — предупреждение, что я буду наказан. Вот и настигло меня это наказание в образе Варвары Элияровны — лучшей выпускницы Академии Защитной Магии, златородной кандидатки на мою должность.

Кругом все лучшие, одному мне везет как утопленнику.

Я толкнул дверь и вошел в аудиторию под небрежное ворчание за спиной:

— Пропускать вперед дам у вас, видимо, тоже не принято?

До чего же избалованная эта Варвара Элияровна! На адептов смотрела с высокомерием, на меня — и вовсе с брезгливостью, от всего нос воротила, задирая его выше собственного эго. Так и хотелось сказать ей, чтобы под ноги смотрела.

— Заткнитесь! Рейнфрид пришел! — зашушукались сбившиеся в кучку третьекурсники.

Помню себя в их возрасте. Восемнадцать лет. Вроде уже многое можно, а попробовать хочется еще больше.

— И чем это таким увлекательно-групповым мы так тихо, без криков и визга, занимаемся? — обратился я к ним, вставая перед доской.

Златородная, часто постукивая каблуками, подошла ко мне и взглядом обвела аудиторию. Я буквально видел, как она глазами фотографирует особо броские места. Вроде трещины на окне, покосившегося шкафа в углу и обшарпанной на полу краски.

Да-да, наивное ты златородное созданьице, ваша замечательная академия, снабжает нас тем, чему прямая дорога на утилизацию. Видимо, именно нас, безликих, они считают работниками по переработке мусора.

— Засовывай давай! Глубже! — пыхтели третьекурсники, не отвлекаясь на всякие пустяки. Подумаешь — препод явился.

— Я смотрю, вас тут уважают, — хмыкнула златородная, надменно поведя аккуратными бровками и чуть дернув уголком кукольного рта.

Ничего общего у нее с профессором Аверардусом я не видел. Но слышал, что жена у него была поразительной красавицей, не одно сердце разбила. Дочурка, очевидно, в нее пошла. Хоть и среднего роста, но стройная. С красивой осанкой, тонкой шеей, привлекательным румянцем на щечках с ямочками. Волосы густые, блестящие, слегка с рыжиной. Глаза серые, но чертовски выразительные. И овал лица, который любому парню с хорошим вкусом захочется обвести пальцем. Образ, абсолютно не вяжущийся с ее гонором.

— Хотите поделиться опытом другого подхода к студентам, Варвара Элияровна? — хмыкнул я, наблюдая за загорающимися в ее глазах искорками.

Азарт ее возбуждал. Норовила сверкнуть умениями поучать никчемных безликих.

Кстати, об этом. Мы безликие лишь потому, что родились либо без магического дара вообще, либо силы рода не хватает, чтобы управлять магией. Наша родовая слабость и неспособность контролировать частички дара наносят урон, потому нам было отведено особое место, позже получившее название — Академия Безликих.

Мы, как и сильные маги, называющие себя златородными, варимся в котле магии, но по факту выполняем черную работу. Выпускники академии становятся помощниками, слугами, лаборантами у златородных. Разбираются с бумажками, с зачистками, с рутиной, на которую у тех важных особ нет ни времени, ни желания, и вообще им не по чину этой ерундой заниматься.

Разумеется, между нами была целая пропасть. А такие, как эта Варвара Элияровна, напрочь отбивали желание подружиться с ее собратьями.

Она тихонько откашлялась и подала голос:

— Будущие коллеги, попрошу минуточку вашего внимания!

Я молча усмехнулся, приложив кулак ко рту и сделав вид, что кашлянул. А студенты затихли и озадаченно повернули головенки в ее сторону.

Златородная расцвела, без всякой задней мысли решив, что уже нашла общий язык с адептами.

— Позвольте вам представиться. Меня зовут Варвара Элияровна. Я прибыла из Академии Защитной Магии и скоро…

Она не договорила, оскорбленно захлопнув рот, когда студенты махнули на нее рукой и продолжили свою возню. Перевела на меня удивленный взгляд и похлопала своими длинными, густыми ресницами.

— Лучше бы ты не говорила им, откуда явилась, — шепнул я ей и направился к этой плотной массе темно-коричневых мантий. — А ну, расступились! — Раздвинул их и за шиворот поднял двоих балбесов, склонившихся над старой картой. — И что мы тут прячем? — Взял полотно, оглядел и потряс. Из него не выпало ни капельки.

— Ничего, — наперебой зачирикали студенты.

Врали, ясное дело. Успели что-то в Озере Слез утопить. Ну и бес с ним! Ничего путного в нашей академии все равно не было. Ненужное барахло, свозимое сюда от щедрых златородных.

Я скрутил карту в рулон и, отойдя к шкафу, засунул ее под стеклянную дверцу.

— Ничего — так ничего. Собирайтесь. Идем на экскурсию.

— Куда?

— В подземный город под Холмом Грез.

Студенты снова поймали тишину. Пошлепали губами и опасливо уточнили:

— Но там же эта… пещера… с Тихим Мороком…

— Неужели вы хоть что-то учили на уроках призраковедения? — усмехнулся я. — Верно! Там расселина Тихого Морока. А чем он известен?

— Проклятием?

— Каким?

Лес рук! Только друг на друга поглядывали, ожидая, что кто-нибудь справа или слева ответит.

Глава 3. Варвара

Экскурсия прошла бы спокойно и продуктивно, если бы проводил ее порядочный преподаватель, а не магистр Рейнфрид, претензий к которому у меня уже в первую треть часа скопилось на целую страницу.

Адепты разбредались, баловались, а он лишь изредка на них шикал и для вида просил перестать трогать вещи.

— Между прочим, — вмешалась я, когда мне это порядком поднадоело, — когда-то в этой ступке толкли самые ядовитые травы. Бородавки и щетина на ладонях — малое, что они могли вызвать.

Студент, балующийся с посудиной, выронил ее, звякнув тяжелым металлом по каменному полу.

— Это я так — для информации, — уточнила я, покосившись на девочек, разглядывающих рисунки на стенах. Хоть кому-то было интересно.

— А это что? А это? — тихо спрашивали они друг у друга.

— Магия появилась задолго до письменности, — пояснила я, заметив, что Дамиану куда интереснее любоваться своим отражением в отшлифованной стене. — Так наши предки оставляли для нас не только послания, но и заклинания, многие из которых по сей день имеют силу.

— Ага, — хохотнул кто-то из парней, — как палочки! Вы в курсе, что у безликих до сих пор преподают палочковедение? Но ведь ими перестали пользоваться еще в конце двадцатого века. А скоро и нами перестанут.

— История важна. Темные маги ничем не пренебрегают. Что вы будете делать, если на вас нападут с палочкой?

— Кому надо нападать на безликого? — развели они руками.

— А ЭТО ЧТО?! — ахнули девушки, разглядывая какой-то посторонний рисунок.

Он явно был сделан уже после опустошения катакомб. И стиль иной, и краска, и посыл непонятный.

Я подошла поближе, пригляделась, поразмыслила и предположила:

— Может, ракета? Смотрите, и ступени есть. Огромные!

За моей спиной, хрюкая, засмеялись парни:

— Ступени!!!

Девочки вдруг покраснели, что-то зашептав друг другу на ухо. Я же никак не понимала, что смешного в этом художестве.

— Ты, я так понимаю, и правда девственница? — Ко мне соизволил подойти Дамиан. Мельком взглянув на рисунок, посмотрел на меня и улыбнулся. — Достойная картина. Наверное, исполнялась с натуры.

— Ракета! — продолжали хохотать где-то в глубине пещер.

Девочки тоже захихикали, смущенно убегая с глаз. До меня стало доходить, что хотел сказать автор сего шедевра, оскверняющего память этого места.

— Это ужасно! — отрезала я. — Я доложу об этом, — пальцем ткнула в рисунок, — дирекции АЗМ! Хотя нет, прямо в Лигу! Вы не чтите память предков, оскорбляете реликвии, втаптываете в грязь наше доверие!

— Я?

— Вы все! Все безликие…

— Так, барышня, — уже без улыбки сказал Дамиан, шагнув ко мне, — чихать мне на твои жалобы. Мы, безликие, вам ничем не обязаны. Это вы без нас и шага ступить не можете.

— Да что ты! Приведи пример!

— Вот он, — он кивнул на рисунок, к которому все еще был приставлен мой палец. — Если бы не мы, ты бы знать не знала, как выглядит… ракета.

Я отняла руку от стены и обтерла ее об юбку платья.

— Все я знаю! Между прочим, у меня был молодой человек.

— Был? — Дамиан вскинул бровь. — Ты его заклевала, да? Сбежал?

— Он не сбегал, — ответила я, гордо задрав подбородок. — В его даре был обнаружен изъян, и его перевели…

— К нам, — догадался магистр, довольно улыбнувшись. — Так вот почему ты здесь? За бойфрендом прискакала? Что ж, тогда у тебя еще будет шанс увидеть три-дэ модель рисунка. Хотя в твои двадцать три…

— Мне двадцать два!

— Это многое меняет, — усмехнулся он и направился туда, куда давно ушла вся группа. — Из-за тебя я студентов потерял. Шевелись. Их догнать надо, пока они не заблудились.

Уже через десять минут стало ясно, что заблудились мы. Ни голосов, ни шагов адептов не было слышно. Свежих следов я тоже не чувствовала. Мы с магистром где-то свернули не в тот коридор. Зря я непрекословно шла за ним, не задумываясь о направлении.

— Мы сбились с пути, — наконец заговорила я после надоевшего молчания.

— Не исключено. Где же был твой магический дар, когда мы оказались у развилки? — Дамиан окинул тупиковую стену взглядом и развернулся. — Упрекаешь нас в никчемности, а в своем глазу бревно не замечаешь.

— Ты планировал побывать у расселины Тихого Морока. Она где-то здесь. Я чую холод.

— Ты бы еще в купальнике сюда пришла.

Не тот это был холод. Я ощущала чужое внимание на себе. Слышала его эмоции — густые, обернутые толстой коркой обиды. Призрак был запечатан где-то совсем рядом. Он знал о гостях и жаждал до нас добраться. Особенно до меня.

— Видимо, студенты оказались умнее своего преподавателя, — прокомментировала я, передернув плечами и оглядевшись, — раз решили осмотреть более интересные и безопасные уголки города.

Выставив ногу вперед, Дамиан ступил на что-то захрустевшее. Кристаллы на стенах замигали. Один заискрился и взорвался, осыпав нас осколками.

— А-а-ах! — взвизгнула я, пошатнувшись и снова полетев в объятия магистра.

Пол под ногами поколебался. Я успела лишь увидеть недоумение в мужских глазах, прежде чем земля разверзлась и поглотила нас, утащив в мрачную, ледяную пещеру.

— Пху-пху! — откашлялась я, отмахиваясь от пыли, облаком заволокшей все вокруг.

Приземлилась я на скользкий мох, смягчивший падение, но пятой точке все равно досталось. Повезло, что падать было невысоко. Задрав лицо, увидела дыру, мерцающую слабым светом тающих кристаллов, метрах в трех над головой.

— Поздравляю! — фыркнул Дамиан откуда-то из темноты.

— С чем, кх-кх?

— С днем водички от пельменей!

Он вышел на свет и, морщась, разглядел дыру. Помочь мне встать даже не подумал. Пришлось самой пыхтеть подниматься, отряхивать платье и собирать тетради.

— Ну-ка, златородная, набросай вариантов, где мы?

Я прижала грязные тетради к груди и попыталась сконцентрироваться на самом простеньком заклинании. Магия едва шевелилась, наотрез отказываясь проявляться.

Глава 4. Дамиан

Не айс — чувствовать себя коротышкой. А мелким во мне было все — руки, ноги, плечи, рост. Я смотрел на Аверардуса снизу-вверх, и он казался большим грозным дядькой, а не как раньше — суетливым, недалеким толстопузом, проклинавшим каждый свой день, проведенный в Академии Безликих.

Вдобавок бесили туфли. Платье еще было терпимым, вопреки шелестящей юбке, но туфли играли на нервах. Твердые, узкие, еще и на каблуках! Каждый шаг был настоящей пыткой. Ни о какой изящной, летящей походке и речи не могло быть.

Стоит отметить, златородная в моем теле тоже не могла расслабиться. Она вышагивала, как пещерный человек. Грубо, несуразно, в развалку. Такой походкой только девчонок отпугивать. Любая решит, что я психически не здоров.

В доме профессора я был единожды — когда меня перевели из АЗМ, а Аверардус страдал на больничном и принял у меня вступительный экзамен, не вылезая из постели. За девять лет здесь ничего не изменилось. Даже кошка была та же — ориентальное черное чудовище, зашипевшее уже на пороге.

— Мистика! — удивился Аверардус ее не самой гостеприимной реакции, вводя меня в теплый холл. — Не узнала тебя, — засмеялся снисходительно и снял с меня мантию. — Бабушке лучше тоже на глаза не показываться, пока не искупаешься.

Искупаешься… Я вдруг представил себе ванну с клубничной пенкой и резиновыми уточками.

— Ну! — Профессор хлопнул себя по бедрам. — Беги к себе, а я велю разогреть для тебя ужин и приготовить магистру Рейнфриду комнату.

К себе — это куда?

Я доплелся до широкой, воистину королевской лестницы, задрал лицо и присвистнул. Особняк у Аверардуса был роскошным. Настоящий дворец, доставшийся ему в наследство от титулованной жены.

Никто точно не знал, от какой хвори она прибралась. Поговаривали, что даже похороны были закрытыми. Но в память о ней скорбящий муж возвел мраморную статую в реальный рост. Первое время изваяние стояло посреди главного двора академии. Увы, хулиганистые студенты начали рисовать на ней, царапать и прилеплять жвачки, а птицы справляли нужду. Аверардус перетащил памятник на свой двор, где тот подвергся последствиям непогоды и перепадам температуры и был перемещен в дом, заняв почетное место между двумя увитыми плющом колоннами, впереди стены с портретами прежних хозяев.

Жуткое, надо признать, зрелище. Склеп в главном коридоре дома.

— Варенька, все хорошо?

Никогда раньше не слышал столько заботы в голосе Аверардуса. Академия загибалась, но он и пальцем не пошевелил, чтобы что-то исправить. Давно пустил все на самотек и просто отрабатывал последние годы до пенсии, не переусердствуя.

— Ты прости меня, что отдал тебя этому дрянному магистру.

— Дрянному?

Обсуждая меня с другими преподавателями, Аверардус позволял себе менее оскорбительные высказывания. А тут не пытался даже понизить голос, зная, что тот самый дрянной магистр стоит за его спиной.

— Если бы я знал, чем обернется эта экскурсия… Ребята с курса сказали, вы много спорили.

— Возможно, — не стал отрицать я. — Но это исключительно моя вина. Я, скажем так, была предвзята к безликим. А магистр Рейнфрид спас меня, рискуя собственным здоровьем и жизнью.

— Весьма удивительно, — хмыкнул он, покосившись на мое тело, в глазах которого взрывалось возмущение.

— Ты мне не веришь?

— Что ты, Варенька! Верю! — Профессор раскрыл свои объятия, чтобы снова потискать меня, но я ловко проскочил через несколько ступенек.

— Вы хотели разогреть для меня ужин, папенька. — Прозвучало так, будто я с ним заигрываю. Аж не по себе стало. — Я так голодна, что зарубала бы целого кабанчика.

— Кабанчика, — задумчиво покивал он, с пыхтением разворачиваясь. — А вы, магистр, будьте здесь и помните, что в гостях.

Запрыгнувшая на перила кошка с важным видом посмотрела на меня, сверкая своими глазищами. Она явно чуяла подвох. Насквозь меня видела. И была готова вспороть когтями, чтобы вынуть чужую душу.

Аверардус ушел, а мое тело уперло руки в бока, потребовав ответа:

— Что еще за исключительно моя вина?! Я к безликим не предвзята. Я реально смотрю на вещи.

— Пойду догоню папуса, скажу ему, что во всем виноват магистр. Пусть он отправит его под суд, и мы уже никогда не вернем себе свои тела. Ты этого хочешь?

Насупилась. Уяснила, что профессору лучше не злиться на меня, а то укатит его доченька в ссылку.

— Перестань называть моего отца папусей, папулей, папенькой, папусом, — зафырчала она. — Папа. И никаких мимимишностей. Я же не принцесса, витающая в облачках.

Я глянул на подол платья и усмехнулся:

— Но ты не прочь розового цвета.

— Чтоб ты знал, розовый — символ доброты, силы, открыленности и любви…

— Ага, к самой себе. Давай показывай мне, где твоя комната.

— Но папа запретил мне бродить по дому.

— Я разрешаю. А я тут тоже хозяи-йка! — Я развернулся, задрал платье повыше и продолжил подъем. — Ты идешь? Или мне самому купать твое красивое и умное тельце в нежной, пышной пенке?

— Рискни! — пригрозила она моим грубым басом, каким я порой рявкал на шпану.

— И что ты мне сделаешь? — не удержался от смеха я.

— Я… Я… — растерялась златородная, перебирая моими мощными ногами по ступенькам. — Я перед всей академией поставлю под сомнение то, что ты мужик! Да, совершу каминг-аут от твоего лица. Знаешь, что это такое?

— Знаю-знаю, — ни на секунду не замешкался я. Зря она губу раскатала, что я испугаюсь. Меня трудно взять на понт, а на угрозы я не ведусь. — Чудный шанс быть своим среди девочек.

Златородная закатила глаза и, обойдя меня, уверенно двинулась по коридору.

— Привыкаешь к моему телу, — заметил я. — Правда же, оно крутое?

— Мешок с картошкой, — проворчало мое крутое тело, толкнув дверь комнаты.

Не успел я проследовать за ним, как в коридоре появился старушечий силуэт в длинной белой сорочке и чепце. Держа свечку в сухой руке, она сощурила окруженные глубокими морщинами глаза и прохрипела:

Глава 5. Варвара

— Зачем ты сказал про это? — заскулила я, ощутив, как тянет вниз переполненный мочевой. — Теперь я хочу в туалет.

— Не волнуйся, я научу тебя управлять брандспойтом.

Он вытолкнул меня из комнаты, и я на негнущихся ногах поплелась в ванную, где меня ждал начищенный до блеска унитаз.

Желание «отлить», как говорят мальчики, стало крепче. Никогда мое родное тело так сильно не хотело в туалет.

Дамиан положил полотенце и халат на тумбочку возле ванны и открыл воду, наполняя комнату теплым паром.

— А у вас уютненько. Совсем не общага. И ванна на троих, и душевая со стеклянной дверцей, и краны с позолотой.

— Это дешевое напыление, — уточнила я, пока магистр не нафантазировал себе чего зря про моего отца. — Что мне делать? — Я обеими руками указала на ширинку.

— Расстегиваешь брюки, приспускаешь, вынимаешь…

— Я к нему не притронусь! — перебила я его.

— Хорошо. Давай это сделаю я. — Он потянулся ко мне, и я отпрянула назад.

— Еще чего! Никогда в жизни мои руки не прикоснутся к твоим гениталиям!

— Детка, ты можешь прикасаться ко мне и без рук…

Я замахнулась влепить ему заслуженную пощечину, но опомнилась, что отвешу ее своему телу, да еще и его тяжеленной лапищей. Не дождется!

— Подай мне перчатки, — попросила я, указывая на навесной шкафчик за его спиной. — Бабушка всегда имеет в запасе латексные перчатки.

— У-у-у, латекс, — втянул он воздух в игривой манере, открывая шкаф и доставая пару перчаток. — Бабуля-то у тебя огонек.

— Это для сада, извращенец! — Я выхватила у него перчатки и принялась натягивать их на толстые пальцы. — Отвернись!

— Я там все видел.

— А мои глаза нет!

Поведя моими аккуратными бровками, Дамиан отвернулся, а я отошла к унитазу и, подняв крышку, сглотнула. Все равно придется это сделать, иначе прямо в штаны схожу. А общаться с моим отцом лучше в сухих брюках.

Зажмурившись, заелозила пальцами на ремне.

— Помочь?

— Замолчи! — шикнула я, наконец расстегнув брюки и приспустив, как мне рекомендовали. — Мамочки, какой кошмар… — забормотала, действуя по инструкции.

— Ты, главное, струю направляй, а то… Ну или… и так сойдет…

Дело сделала, не глядя. И без того колени подкашивались. Одно только осознание, чем я занимаюсь, вгоняло в краску. Особенно неприличной охотой подглядеть хоть одним глазком.

Вернула все на свои места, вроде даже безошибочно, осторожно сняла перчатки и, свернув в комочек, бросила в урну возле унитаза. Смыла и перешла к раковине, тщательно помыть руки. С мылом. Раза на три.

— Ванна наполнена, — доложил Дамиан, сидя на краю и болтая ногой. — Ваши дальнейшие предпочтения, Варвара Элияровна? Наденете следующую пару перчаток, чтобы раздеть и искупать свое тело?

— К своему телу я притрагиваться не брезгую. Вставай, — велела магистру. Оглядела его с головы до ног и кивнула на талию. — Поясок снимай.

Азартно улыбнувшись, он ослабил узелок и потянул за край пояса.

— Не заигрывай, — фыркнула я, забрала эту деталь одежды и, обойдя его, накинула на глаза.

— Эй, ты чего, златородная? — Он схватил меня за запястья.

— Ты же не думал, что я позволю тебе смотреть на мое тело? — Завязала ему глаза, да потуже. Проверила, чтобы пояс не съехал вниз-вверх, и только после этого расстегнула молнию на платье.

— Ты больная, — выдохнул Дамиан.

— Ты норовишь подглядеть за девушкой, а больная я?

— А что плохого в желании мужика созерцать красивое женское тело?

Я улыбнулась собственному затылку. Приятно получить комплимент даже от безликого магистра, возомнившего себя властным героем дешевого романчика. Но увидев, как мужские руки стягивают тонкие лямки с моих покатых плеч, опять впала в депрессию. Я всегда берегла себя для особенного парня. Встретив Кристиана, была уверена, что наш роман однажды перерастет в нечто большее. Я закрывала глаза на изъян в его даре. Моя мама тоже была безликой, но я унаследовала могущественную силу рода. Нет ничего дурного в смешанном браке. Главное, чтобы он был заключен по любви. И вот где я… В мужском теле, чьи руки прикасаются к моей невинной коже.

— Ты любуешься собой? — хмыкнул Дамиан с усмешкой.

Выдернув себя из грустных мыслей, сняла с него белье и, взяв за руку, подвела к ванне.

— Залезай осторожно. Не поскользнись. И не ударься. Мне не нужны ни синяки, ни травмы.

— Слушай, златородная, ты всегда была на голову отбитая? — Дамиан все же затащил мое тело в теплую воду и расслабленно положил руки на бортики.

Я взяла мочалку, натерла куском мыла и вспенила.

— Тебя, наверное, забавляет наше положение. Новые эмоции. Острые впечатления. Ты во всем этом видишь приключения. А я — опасность. — Запустила руку вниз по плечу своего тела и, услышав его томный выдох, замерла. — Не делай так.

— Почему?

— Я никогда так не делаю.

— Ты такая скучная. Приятно же, что сильные мужские руки массируют твое молодое упругое тело…

— Я тебе сейчас и рот завяжу. Не шучу.

Едва я перенаправила мочалку на грудь, как дверь ванной распахнулась. На пороге застыл мой отец. Глядя то на меня, то на Дамиана, ошалело зашлепал губами.

— Чт-т-то здесь п-п-происходит?

Дамиан большим пальцем приподнял пояс с одного глаза и взвизгнул:

— Пап, закрой дверь, я голая!

Он тут же повиновался, но хлопнув дверью, снова ее отворил и прожег меня грозным взглядом:

— Магистр Рейнфрид, немедленно в мой кабинет! Эм-м-м… В мою гостиную… В гостиную. Сейчас же!

Мочалка выпала из моей руки, плюхнувшись в воду.

— Иди, милый, — проурчал Дамиан, ловя ее. — Я сама закончу.

Ну все. Теперь нам обоим конец…

— Милый? — Я едва не схватила этого идиота за горло, как только мой отец окончательно покинул ванную. Хотелось и придушить, и утопить. Тормозило только мое тело. Вернуться в него мне хотелось больше, чем отомстить Дамиану. — Ты хоть понимаешь, что теперь будет? Отец тебя выпотрошит!

Глава 6. Дамиан

Я проснулся от визга. Точнее — от крика. Грубого, басистого, истошного собственного крика.

Спросонок решил, что ору из-за ночного кошмара. Кому понравится оказаться в теле златородной кисейной барышни! Но подскочив с постели, убедился, что это был не сон. Я по-прежнему пребывал в теле дочери Аверардуса, а она драла горло в моем.

— Что это такое?! — требовала она немедленного ответа, скача по комнате, как ошпаренная.

— Ну-у-у… — Я почесал в затылке, не зная, как бы ответить, чтобы не травмировать ее нежную психику. — У парней по утрам такое бывает.

— Какое — такое?!

Вот же зараза. Я так не нервничал, даже когда это случилось впервые, а ведь я был совсем мальчишкой. Бедная, бедная Варвара Элияровна, сколько шокирующих явлений ей еще предстоит узнать.

— Успокойся. Притормози. — Схватил ее за запястье и остановил. — Лучшее, что сейчас ты можешь сделать, это принять холодный душ, — порекомендовал я самый щадящий для нее метод опустить якорь. — Только прошу тебя, будь с ним ласковой.

— С кем?

Я и не знал, что мои глаза могут так округляться.

Взглядом указал вниз — на предмет ее испуга. Она вздрогнула, выдернув руку и отпрянув.

— Варюшка, ты там с кем? С подружкой? — послышалось из-за двери, и мое тело бегом юркнуло за шторку.

Дверь открылась, в комнату вошла бабуля с охапкой моих вещей.

— Доброе утро, радость моя, — улыбнулась старушка, глядя себе под ноги. — Я тут стирку затеяла. Элияр вчера опять поздно вернулся и бросил костюм в ванной. Не пойму, где он так изгваздался... Платьице твое я тоже постираю. Его бы еще залатать не мешало. Ох, а что у тебя на голове? — Наконец она обратила на меня внимание.

— Так сейчас модно, — ответил я.

— С каких пор ты стала гнаться за модой? Говорила я, эти безликие тебя испортят. В хвост хотя бы собери. И оденься, как подобает благовоспитанной леди. Пойду потороплю кухарку.

Да, с такой бабулей у моей златородной подруги прямая дорога к одинокой старости. У нее внучка — просто бомба. А она делала из нее скучную мышь, скрещенную с назойливой мухой.

— Ушла? — Мое тело осторожно высунулось из-за шторки, прикрывая ею мою нагую гордость. — Подай мне одежду. Пожалуйста.

Я проследил за кивком, указывающим на висящий на спинке стула старомодный костюм.

— Ты не наденешь на меня это!

— Предлагаешь мне идти голой? — Развела она руками.

— О, я смотрю, у тебя все прошло. Наверное, при виде твоей бабули в чепчике? — усмехнулся я.

— От страха, — проворчала златородная и сама пересекла комнату. — Одевайся, у нас много дел. Желтое платье в шкафу.

— Я не надену платье, — ответил я, с прискорбием наблюдая, как златородная наряжает меня в нелепый костюм, который Аверардус, по всей вероятности, шил еще на свой выпускной. Лет четыреста назад. — Я похож на своего дедулю.

— Вот и отлично! Мне не придется убегать от твоих вешалок.

Спорить было без толку. Оставалось перетерпеть этот позор.

Я открыл шкаф, глянул на желтое платьице с бантиками и захлопнул дверцу, чтобы не видеть эту жесть.

— Можете запереть меня в подвале.

— Прекрати капризничать. Без моего тела у нас не будет доступа в хранилище.

— Но это платье… Это… Это перебор…

На полпути перестав застегивать пуговицы рубашки, златородная дошла до комода и вытащила из него джинсы и свитер.

— У бабушки случится приступ, — вздохнула она, подавая мне одежду. — Скажешь ей, что участвуешь в субботнике.

— То есть оправдываться за бальное платье перед ней не нужно?

— Она очень консервативна.

— И судя по предпочтениям, она родом из восемнадцатого века.

— Чтоб ты знал, Катарина Аверардус была в команде модельеров, проектировавших мантии и шляпы выпускников, которые до сих пор в моде. Ты оканчивал академию в облачении моей бабушки.

— И выглядел как идиот, — оскалился я, беря костюм. — Косички плести я не умею, так что пойдешь лохматой.

Мы молча переоделись и спустились в обеденный зал, где та самая Катарина Аверардус порхала вокруг стола, поправляя приборы. Разодетая в пышное платье, с высокой прической из серебристых волос и обвешанная тонной украшений. В чепчике все же она была милее.

Златородная толкнула меня, когда мы остановились в дверном проеме.

— Представь меня ей.

— Ба, это магистр Рейнфрид. Преподаватель картографии и магической минералогии. Мы тусуемся вместе. Наконец-то мы поедим. — Я перевел взгляд на стол и занял первое попавшееся место. — У меня всю ночь в животе урчало.

Катарина Аверардус выронила вилку, звякнувшую о пол.

— Здравствуйте, магистр, — нервно ответила она. — Присаживайтесь. Я велю поставить для вас приборы. — Подойдя ко мне, приложила пахнущую нафталином ледяную руку к моему лбу. — Варюшка, ты не заболела?

Я успел ретироваться в сторону, прежде чем она чмокнула меня в тот же лоб.

— Все окей. Я просто голодная.

— Элияр снова ушел, не позавтракав. Говорит, много дел в академии.

— Да, скоро выпускной, — вмешалась златородная. — Все готовятся. Мы тоже торопимся. Правда же, Варвара Элияровна?

Я едва поднес жареную куриную ножку ко рту.

— У меня по расписанию консультация. Вы любезно обещали мне помочь.

— Ох, Варюшка у нас очень умная! — подключилась ее бабуля, положив свои руки на мои плечи. — Предоставьте ей шанс показать себя. Вы приятно удивитесь, как она понравится адептам. Ее везде принимают с рукоплесканием.

Я усмехнулся, случайно хрюкнув, и златородная взволнованно закашлялась.

— Нам пора!

— Даже поесть не дадут, — буркнул я, заворачивая эту ножку в салфетку. — Иду я, иду.

— А поцеловать бабушку на прощание? — Катарина Аверардус раскрыла свои объятия, но мне удалось от нее убежать.

— Позже, ба! Торопимся!

Златородная буквально за шкирку вытащила меня на улицу и прижала моим собственным телом к широкой колонне.

— Ба?! — зарычала зло. — Тусуемся? Окей? Что это за сленг? Я никогда так не разговариваю!