Стань ближе

Глава 1

— Да она совсем с ума сошла! — кипела Даша, размахивая руками так, будто могла выбросить вместе с ними и накопившееся раздражение. — Прочитать этот монстроподобный роман за неделю? Это же каждый вечер сидеть, уткнувшись в эту глупую, растянутую до безумия историю про любовь и страдания!

Она уже добрых пять минут шагала по коридору, не умолкая и не стесняясь в выражениях. Брови хмуро сдвинуты, голос звонкий, колючий. Казалось, весь этаж невольно стал слушателем её личной драмы.

— Не кипятись, — вставила я, стараясь вовремя остановить словесный поток. — Сомневаюсь, что она будет всех мучить. Наверняка спросит только тех, кто прогуливал. А ты же сдала зачёт. Прочтёшь краткое содержание — и будет тебе счастье.

Я бросила взгляд на проходящих мимо учеников — многие оборачивались. Даша умела быть яркой. Хотела она того или нет.

Она была моей лучшей подругой. Высокая, статная, с выразительной внешностью — она притягивала взгляды с той же лёгкостью, с какой кто-то другой притягивал неприятности. Её считали заносчивой только из-за внешности. А громкое имя семьи Басовых ещё сильнее подогревало чужие подозрения. Но ни ей, ни мне не было дела до чужих мнений.

Да, семья влиятельная. Да, одежда — с обложки модного журнала. Но внутри этой картинки жила умная, заботливая, немного ироничная девушка, которой можно было доверить секрет или попросить совета в три часа ночи. Она училась хорошо не из-за денег родителей, а потому что умела. Упорная, собранная, настоящая. И, между прочим, половина школы хотела бы быть с ней.

— Ну вот и славно, — вздохнула она, убирая со лба непослушную прядь. — А то мне совсем не хотелось отменять планы на выходные.

Мы остановились у шкафчиков. Вокруг — привычная школьная суета: звонки, шаги, голоса. Я машинально осмотрелась по сторонам — и взгляд зацепился.

Кирилл.

Капитан футбольной команды. Старше меня всего на несколько месяцев, но по взгляду и манере держаться — будто уже в университете. Лёгкая улыбка, уверенный прищур — он знал, как нравиться. И пользовался этим. Девушки бегали за ним табунами. Вот только ни одна не задержалась дольше пары недель. То ли он не умел любить, то ли просто не хотел.

Он тоже смотрел на меня. И, кажется, только что улыбнулся. Или показалось?

Я неуверенно улыбнулась в ответ.
И тут он подмигнул.
Что ж, день стал интереснее.

— Лин, — прозвучал голос Даши.

— Я ведь просила так меня не называть, — недовольно буркнула я, оборачиваясь.

С самого детства я ненавидела эту форму своего имени. Алина — просто, удобно, моё. Но окружающим, похоже, было всё равно.

Я посмотрела на подругу и сразу заметила: она смотрела куда-то за мою спину, хмуро, с тревогой. Затем — резкий хлопок двери. И будто холодный ветер прошёлся по спине.

— Только не говори, что это они… — буркнула я себе под нос, уже всё поняв.

Шаги приближались. Тяжёлые, громкие. Я уже собралась развернуться, чтобы дать отпор, но не успела — кто-то резко толкнул меня в плечо.

— В сторону, отбросы, — бросил знакомый голос, полурасслабленный, полупрезрительный.

Я едва не упала, но выставила руку и упёрлась в шкафчик. Сердце бешено застучало. Мне даже не нужно было оглядываться.

— Максим, — выдохнула я сквозь зубы, расправляя плечи и выпрямляясь.

Конечно, кто же ещё.

Передо мной стояла компания самоуверенных "королей школы", а впереди всех — он.

Максим Абрамов. Красивый до злости. Словно вырезанный из клише подростковых сериалов: ухмылка, ледяной взгляд, идеально уложенные волосы и повадки человека, которому весь мир должен.

Два года назад он был моим лучшим другом.

— Ты что-то сказала? Или это шкафчик скрипнул? — насмешливо протянул он, склонив голову набок.

И в этой ухмылке — неуловимый призрак прошлого. Того лета, тех разговоров до утра, той дружбы, что была настоящей. И всё это так быстро исчезло.

Теперь он — чужой. Почти.

Его шутка, как всегда глупая и наигранно жестокая, разнеслась по коридору, вызвав очередную волну смеха в его компании. Все засмеялись — кроме одного. Алексей, его лучший друг, как обычно стоял рядом, отстранённый, словно его и не касался весь этот балаган. Его лицо оставалось спокойным, почти равнодушным, и в этом было что-то пугающе правильное. Как будто он давно понял: все эти перепалки — бесполезная круговерть эмоций.

А Максим… медленно развернулся ко мне. Медленно, будто ему в удовольствие было затянуть момент. Его взгляд оказался острым, уверенным, до боли знакомым. Уголки губ чуть приподнялись в привычной усмешке, а в зелёных глазах плескался ледяной вызов. Он был как шторм, что уже подступил, и я знала — от него не спрятаться.

— Отброс? — переспросила я его слова с ироничной ноткой, вскинув брови. — Правда? Серьёзно, Абрамов?

Я рассмеялась — не потому, что было смешно, а потому, что знала: он это ненавидит. Мой смех был как соль на свежую рану. Я видела, как он закипал внутри, хоть внешне оставался прежнехладен.

— Тебя не узнать, — продолжила я, наклонив голову. — Ты стареешь, Абрамов. Становишься предсказуемым. Раньше ты хотя бы изобретательно унижал людей, теперь просто повторяешься.

Я говорила всё это легко, как будто обсуждала погоду, но каждое слово било точно в цель. Я не отвела глаз, не дала ему ни малейшего шанса почувствовать себя сильнее. В его взгляде бушевал огонь. Он горел. И пусть только я одна это замечала — мне было достаточно. Потому что в этой маленькой победе было кое-что большее: он всё ещё чувствовал. Пусть это была злость, раздражение, презрение — но не пустота.

— Не нарывайся, Егорова, — процедил он сквозь зубы. Голос был хриплым, едва сдержанным.

И вот она — моя маленькая личная победа.

Я чуть прищурилась и, хмыкнув, ответила:

— А я ещё не начинала.

Повернулась к Даше — резко, намеренно демонстративно. Он больше не существовал для меня. По крайней мере, сейчас. По крайней мере, так это должно было выглядеть.

Глава 2

— Ты уверена, что мне нужно туда идти? — в десятый раз спросила я, зарываясь в подушку с таким отчаянием, словно за окном бушевала буря, а не светило субботнее утро.

Даша, сияющая и неумолимая, как мартовская весна, появилась на пороге с первым лучом солнца — и с твёрдым намерением вытянуть меня из дома. Иногда её решимость пугала. Особенно когда касалась моей зоны комфорта.

— Давай подумаем логически, — произнесла она, склоняясь к зеркалу, словно генерал перед картой боевых действий. Подводила стрелки с сосредоточенностью хирурга. — Когда ты в последний раз была на вечеринке?

Я вздохнула. Этот вопрос — как удар в солнечное сплетение. Риторичный, как стих в учебнике. И всё же я на автомате порылась в памяти. Вечеринка у Ника? Нет. Я сбежала оттуда через пятнадцать минут, оставив в пластиковой чашке половину газировки и свою попытку быть "как все".

Я не ненавидела людей. Просто иногда они были слишком громкими, слишком резкими, слишком требовательными. А я — слишком... тонкой. Слишком ранимой. Или просто уставшей.

— Ну, может, на позапрошлых выходных… — неуверенно пробормотала я. Хотя и понимала: Даша уже выиграла. Она умела — ставить шах и мат одним вопросом.

— Вот именно! — торжествующе воскликнула она, не отрывая взгляда от зеркала. — Тебе нужно было развеяться. Отдохнуть от этой бесконечной школьной рутины, — её нос сморщился с такой искренней неприязнью, будто школа была не местом, а диагнозом.

Я невольно улыбнулась. Презирала школу всей душой — и при этом с лёгкостью брала все высшие баллы. В ней странным образом уживались анархия и дисциплина. Сила и уязвимость.

Она захлопнула палетку, бросила её на кровать и метнула на меня взгляд, от которого завяли все отговорки. Я смотрела на неё — и снова ощущала, насколько она живая. В ней всё — огонь. Даже когда ей было больно, она горела. Пусть и тихо, изнутри.

Я помнила её историю. Того, кто предал. Как она, сжав зубы, выстояла. Как говорила, что не больно, что просто привязанность. Но я знала: внутри у неё щемило. И пусть она не плакала при мне ни разу — я видела, как она смотрела в пустоту, как сжимала пальцы в кулак.

Я тогда всерьёз собиралась набить ему морду. Но она справилась сама. Обрушила на него волну саркастичных слухов с такой уверенностью, что пару месяцев о нём ходили анекдоты. А он бесился — и не мог ничего сделать. Потому что правда была на её стороне.

С тех пор она будто надела броню. Ни одного свидания. Ни одного флирта. Просто — выключила всё лишнее. Осталась только она, её энергия, её контроль. И этот взгляд: уверенный, отстранённый. Как у актрисы, давно уставшей от аплодисментов.

— Именно этим я и собиралась заняться, — проворчала я. — Отдыхать от школы, лёжа в кровати.

Даша медленно повернулась. Сложила руки на груди. Смотрела. Её молчание говорило громче любых слов. Она умела так смотреть, что чувствуешь себя ребёнком, пойманным на месте преступления.

Я выдохнула. Признание было неизбежно.

— Ладно. Допустим, ты выиграла. Я пойду.

Она мгновенно расцвела, словно весна в апреле. Не хлопала в ладоши — она была выше этого — но глаза засверкали, губы расплылись в довольной улыбке. Манипуляторша. Блистательная, неотразимая, чёртова манипуляторша.

— Нужно было найти тебе что-то сногсшибательное, — пробормотала она, уже стоя у моего шкафа.

Я напряглась. Её "сногсшибательное" обычно означало "короткое", "обтягивающее" и "на восемь сантиметров выше моего уровня комфорта".

— Только не надо меня наряжать, — торопливо возразила я. — Я просто хотела… раствориться в толпе. Быть как тень. А не очередной объект для чужих взглядов.

Она что-то промычала в ответ, и от этого мне стало тревожнее. Я вытянулась на кровати, пытаясь разглядеть, что именно она вытаскивала из шкафа. Но видела только её спину и уверенные движения рук.

Потом она обернулась. И, как диджей, скинула на кровать треки вечера: чёрную джинсовую юбку, которую я давно запрятала, и белый топ, почти забытый. Сердце ухнуло.

— Почему юбка?! — простонала я, откидываясь на спину. — Ну почему именно юбка, Даш?

И захотелось испариться. Раствориться в воздухе. Или хотя бы переодеться в невидимку.

Иногда я правда не понимала: почему быть собой — так трудно? Почему "просто выйти из дома" превращалось в эпопею? Почему мне приходилось сражаться с собой за каждый шаг?

— Не истери, — произнесла она с той своей безапелляционной уверенностью, которую невозможно было игнорировать. — Я запрещаю тебе прятать свои прекрасные длинные ноги за этими джинсами.

Слова повисли в воздухе, как колючие иголки, впиваясь в мои мысли. Я моргнула. «Прекрасные»? Она всерьёз? Или это был всего лишь очередной способ подлезть, заманить в её глянцевый мир, где красота служила оружием, а одежда — манифестом? И всё же в её голосе проскользнула странная, почти нежная интонация. Почти.

— Давай, одевайся и поехали, — скомандовала Даша, разворачиваясь к зеркалу. В её взгляде читалась уверенность, отточенная до совершенства, как и её макияж. Казалось, каждое движение было отрепетировано. Она была красивой. Всегда. Не потому что старалась — потому что не сомневалась.

А я... я всё ещё сидела на краю кровати, вцепившись в джинсы как в спасательный круг. Их ткань казалась единственным, что связывало меня с самой собой. С той, настоящей. С той, которая не хотела быть в центре внимания, не стремилась нравиться, не нуждалась в чужом одобрении. Или… нуждалась? Тихо, исподтишка?

Я вздохнула и поднялась. Взяла вещи, как солдат берёт оружие перед боем. Шагнула в ванную, чувствуя, как спина покрывалась липкой тревогой. В зеркале — её отражение, следящее за мной с торжествующей полуулыбкой.
Она победила. Пока.

— Даш, это так непривычно, — пробормотала я, выходя из ванной и в который раз поправляя юбку, которая норовила задраться вверх.

Я взглянула в зеркало — и замерла.
Кто эта девчонка? И как она оказалась в моей коже?

Глава 3

— Кажется, они уже начали веселиться, — заметила я, кивнув в сторону группы парней, где двое как раз пытались выяснить, кто из них альфа-самец, размахивая кулаками так, будто решали судьбу мира.

Даша проследила за моим взглядом и скривилась, когда один из них с внушительным размахом врезал другому прямо в нос. Удар был точным, громким, и, если бы это был фильм, камера точно замедлила бы движение. Но это была реальность, пусть и слегка пьяная, и от зрелища откровенно тянуло зажмуриться.

— Девчонки! — вдруг раздался сзади радостный возглас, и в тот же миг нас с Дашей кто-то с размаху приобнял, едва не сбив с ног.

Я дёрнулась, тело отреагировало быстрее сознания — сердце прыгнуло в горло, а рука на секунду замерла в воздухе, готовая отмахнуться от неожиданного обнимателя.

— Добро пожаловать на мою вечеринку, — объявил с театральной интонацией голос. Парень был навеселе, с искорками в глазах и вечеринкой во взгляде. Вероятно, сам Павел — виновник сегодняшнего безумия. Он картинно махнул рукой в сторону дома и лужайки, словно открывал двери какого-нибудь волшебного дворца. — Всё ваше! Пользуйтесь, разрушайте — в пределах разумного!

— Спасибо, — отозвалась Даша, изящно высвободившись из его объятий, словно танцуя с призраком.

Похоже, она, как и я, мечтала оказаться как можно дальше от этого показного "гостеприимства".

— Чувствуйте себя как дома! — напоследок добавил Паша, уже слегка пошатываясь, и отправился прочь, растворяясь в толпе как король бала, на котором ему давно пора было отдохнуть.

— Что ж... — тихо выдохнула я, осматривая поле событий. — Мне срочно нужно выпить. И желательно — что-то крепкое, чтобы не слышать, как у меня под ногами стонет мораль.

— Вот это настрой! — воскликнула Даша, глаза её весело заблестели. Она схватила меня за руку, как старшая сестра, ведущая в мир греха и свободы, и направилась к дому.

Всё говорило о том, что родители Паши отсутствовали либо физически, либо морально. Дом стоял на отшибе, двухэтажный, с высокими окнами, окружённый лужайкой, на которой уже кто-то плясал босиком. Внутри шум стоял такой, будто кто-то открыл портал в другую реальность — яркую, перегруженную голосами, светом, алкоголем и предвкушением. Лица мелькали одно за другим, незнакомые и слишком уверенные в себе. Танцы, смех, флирт — всё смешалось в один бесконечный подростковый карнавал.

— Я отойду — надо перекинуться парой слов, — крикнула Даша сквозь музыку. — Найду тебя потом!

Я кивнула, показывая, что не потеряюсь. Хотя внутри чувствовала себя именно так — потерянной, как в лабиринте, где стены — из людей и слишком громкой музыки.

Я пробралась к импровизированному бару — длинному столу, заставленному всевозможными бутылками, блестящими в свете гирлянд. Наугад выбрала одну, налила в пластиковый стакан. Сделала глоток. Сладкий, чуть приторный вкус — ликёр. Ну, хотя бы не палёный ром, и на том спасибо.

Поставив бутылку на место, я огляделась. Ни Даши, ни других знакомых. Только лица, лица, лица — все смеются, кто-то флиртует, кто-то уже еле стоит на ногах. Музыка грохотала, вибрируя где-то под кожей. Я сделала ещё глоток и пошла вперёд, чувствуя, как короткая юбка снова предательски поднимается. Ещё немного — и я её с себя сорву. Клянусь, это первый и последний раз, когда я позволила кому-то выбрать мне наряд под девизом «надо блистать».

— Алина! — окликнул знакомый голос.

Я обернулась и увидела Юлю, свою одноклассницу. Она сидела в кресле, облокотившись на подлокотник, с бокалом в руке и лёгкой улыбкой, словно происходящее было не сумасшедшей вечеринкой, а просто ещё один день в её идеально контролируемой жизни.

И почему-то стало легче. Хоть одно знакомое лицо — как якорь среди этого танцующего хаоса.

Я подошла, обменялась короткими кивками с её компанией и осторожно опустилась на край дивана напротив, в который раз бессознательно натягивая юбку вниз.

Юля наблюдала за мной с полуулыбкой и тем самым видом, каким смотрят те, кто точно знает, что ты здесь впервые и уже жалеешь об этом — но при этом вовсе не осуждают.

— Не думала, что встречу тебя здесь, — произнесла Юля с ленивой улыбкой, как будто наблюдала за редким экспонатом в музее.

Я натянула в ответ вежливую гримасу.
— Поверь, я и сама не ожидала. Это всё Даша. Буквально выволокла меня за шиворот.

Бросила взгляд через плечо, будто её имя способно вызвать подругу из небытия. Но Даша будто растворилась — ни знакомых завитков волос, ни заливистого смеха, который обычно невозможно игнорировать. В груди поднялось беспокойство, но я спрятала его за очередным глотком из стакана. Ну конечно, просто нашла себе нового красавчика и залипла где-нибудь в углу. Всё, как всегда.

Честно говоря, сейчас я почти была рада, что пришла. Легкая музыка, переливы света, запах чужих духов и алкоголя — всё это создавало ощущение, будто я на мгновение вырвалась из собственной жизни. Здесь, в этом шуме и неразберихе, мои тревоги терялись, как в дымке. Почти.

Но всё разрушилось одним неловким вопросом.

— Вы с Максом сделали перерыв? — вдруг спросил Антон, и его голос звучал чересчур непринуждённо.

Словно кто-то внезапно выдернул шнур из розетки, и я застыла в тишине, которую слышала только внутри себя. Имя, которое я давно старалась обходить стороной, прозвучало слишком громко. Слишком близко.

Я едва не поперхнулась.
Пальцы непроизвольно сжались на стакане, так сильно, что хрупкое стекло скрипело в руке.
Почему? Почему именно сейчас? Почему именно он?

— В каком смысле? — спросила я, изо всех сил натягивая улыбку. Она была хрупкая, как льдинка, и точно так же готова была треснуть при первом же неверном движении.

Антон пожал плечами, будто это и правда пустяк.

— Ну, вы ведь обычно в клочья друг друга рвёте. А тут — одна тусовка, одна компания. Я и подумал, может, временное перемирие?

Я почувствовала, как улыбка медленно сползала с лица. Под кожей дрожала нервозность. Сердце стучало неуверенно, срываясь, как шаги на льду.
Перемирие…
Если бы он знал, что между мной и Максимом — вовсе не война, а выжженное поле, на котором не осталось ничего живого.

Глава 4

— Прости меня, Лин. Прости… Я была ужасной подругой, — дрожащим голосом вымолвила Даша. Она шла рядом со мной, опустив голову, будто боялась встретиться взглядом.

В этот момент она казалась совсем другой — не той уверенной, озорной Дашей, которую я знала с детства, а маленькой растерянной девочкой, у которой только что отобрали что-то очень дорогое.

— Иногда я жалею, что вообще рассказала тебе всё это, — устало выдохнула я, бросив на неё быстрый взгляд. Сердце ныло, словно что-то внутри по-прежнему болело и никак не проходило.

Но, увидев её опущенные плечи, я мягко добавила:

— Не вини себя. Со мной всё в порядке. Правда. — Я обняла её за плечи, прижалась щекой к её волосам и тихо улыбнулась. — По крайней мере, достаточно в порядке, чтобы стоять на ногах.

Это была ложь. Но иногда ложь была единственным способом удержать в целости то, что ещё оставалось живым.

Мы с Дашей были больше, чем просто подруги. Мы были частью одного целого, чувствовали друг друга на расстоянии. Когда одна из нас страдала, вторая ощущала это так же остро.

— Просто… я была уверена, что Макса там не будет, — выдохнула она. — Я хотела, чтобы ты отдохнула, развеялась… А в итоге вы столкнулись. Лицом к лицу.

Имя его снова кольнуло, как заноза. Максим. Его голос, его глаза, его ухмылка. Всё возвращалось ко мне, будто я сама просила эту боль вернуться.

Я остановилась и, схватив Дашу за руку, развернула её к себе.

— Хватит прокручивать это в голове. Прошлое не изменить, — сказала я с натянутой улыбкой. — И потом, если ты сейчас заплачешь, тушь потечёт. А ты знаешь, как ты выглядишь с черными разводами под глазами?

Она рассмеялась. И в этом смехе вдруг появилось что-то светлое, будто тень, которая висела над нами, отступила хотя бы на минуту.

— Алин… — тихо сказала она, и в её голосе появилась нерешительность. — Я давно хотела рассказать тебе кое-что. Просто раньше не была уверена… А сейчас — уверена. На все сто.

Я вскинула брови, почувствовав, как во мне пробежала искра любопытства.

— Ну не тяни. Ты же знаешь, что я терпеть не могу загадок.

Она усмехнулась и, понизив голос, добавила:

— Есть один парень… Он мне давно нравится. И, кажется, это взаимно. — Она выпалила это почти на одном дыхании и сразу же замолкла, сверкая глазами, полными радости и волнения.

Давно я не видела, чтобы она так сияла. Кто-то определённо растопил её сердце.

— И кто же это? — спросила я с интересом.

— Пока не скажу, — ответила она, прищурившись. — Хочу сначала убедиться, что это всё по-настоящему.

Я кивнула, уважая её осторожность. Но внутри что-то заныло. Какая-то необъяснимая тревога закралась в сердце, как будто оно пыталось что-то мне сказать.

Мы продолжили идти по школьному коридору, который кишел шумными одноклассниками, хлопками шкафчиков и чужими голосами.

Но в голове моей звучал только один вопрос:
Кто этот парень?

И... а что, если я уже знала его?

— Алин, — резко остановилась Даша, словно опомнившись, — я же совсем забыла! Мне нужно забрать учебник у Олега Петровича, — затараторила она и, не дожидаясь ни слова с моей стороны, юркнула за дверь аудитории, как ускользающая от ветра тень.

Я усмехнулась. Это так в её духе — вспышка, импульс, вихрь, который не спрашивает, куда несёт.
Прислонившись к прохладной стене, я поставила сумку на пол и достала телефон — предсказуемый способ убежать от минут ожидания.

Но, как назло, даже мир в телефоне оказался скучным. Никаких новостей, сообщений — только мамино: «Зайди сегодня пораньше.»

Что-то случилось?
Сомневаюсь.
Хотя тревожный колокольчик всё же звякнул где-то глубоко внутри. Я машинально ответила: «Приду после школы.»

Выключив экран, оглянулась по сторонам.
Коридор был полон жизни — привычной, шумной, почти беззаботной. Спортсмены бурно обсуждали что-то на другом конце, наверняка готовились к какому-то важному матчу. Отличники стояли поодаль, погружённые в свои конспекты, будто вокруг и не существовало мира.

А я... Я была где-то посередине. Между всем этим. Ни туда, ни сюда. Просто тень среди теней.
И как только эта мысль успела родиться — в неё врезалась реальность.

Резкий толчок сбоку — и я ударилась головой о стену. Боль полоснула затылок, глаза сами собой зажмурились.

Когда я вновь их открыла — передо мной был он.

Тот самый.

Парень с вечеринки.
Ухмылка на его лице была омерзительной. Он склонился ко мне так близко, что я почувствовала запах его дешёвого парфюма, смешанный с чем-то слишком личным, слишком чужим.
Он загородил мне путь, будто тюрьма, созданная из его собственных рук.

— Поймал... снова, — прошептал он, наклоняя голову. Его волосы упали на лоб, прикрывая один глаз.
И в этот момент меня затошнило. Не от страха — от отвращения.

Ты что, не понял, что тебе уже было сказано "нет"? Или думаешь, что я та самая девочка с вечеринки, что испуганно отпрянула?

— Ты, видно, с головой не дружишь, — процедила я, глядя прямо в его хищные, серые глаза.

— Не стоит скалиться, — ухмыльнулся он, — в тот раз тебе повезло. Сегодня всё будет иначе.

Он медленно провёл рукой по моему плечу, и я почувствовала, как каждая клеточка кожи вздрогнула от омерзения. Я попыталась отстраниться, но его другая рука всё ещё держала меня в ловушке.

Мерзавец.

— Крикнешь — пожалеешь, — заметив, как я оглядываюсь, прошипел он почти ласково.

Он и правда думал, что запугал меня? Что я буду дрожать и молчать? Как на той вечеринке — растерянная, слабая.

Я прикрыла глаза, сделала глубокий вдох. А потом — улыбнулась.
Широко. Уверенно.

— Ну зачем же мне кричать? — сказала я спокойно.

Он замер. Не ожидал. И в этот момент — я ударила.
Резко, точно. Коленом — в пах.

Он осел на пол, выдохнув что-то нечленораздельное, и тут же скрючился, зарычав от боли.