Стань моим счастьем

Пролог

«Сколько там? Всего лишь половина восьмого?! Боже! Когда же это всё закончится?!», — думала я, в очередной раз смотря на наручные часы. «Согласиться на мамину авантюру, взять пригласительный на эти идиотские быстрые свидания было худшим решением в моей жизни. Сейчас я могла беззаботно отдыхать дома, поедать любимые карамельные кексики и смотреть чертовски интересный сериал… Но вместо этого приходилось слушать безумные интересные, в кавычках, истории маминого красавчика, который, к великому сожалению, не имел представления о том, как выглядела бритва…».

Пройдясь обречённым взглядом по сидящему напротив мужчине, я положила подбородок на кулак и тяжело вздохнула.

Нет. Внешне Николай был очень даже ничего: тонкие, красивые черты лица, слегка выдающиеся очерченные губы и потрясающей глубины зелёные глаза. Но эта его невыносимая духота и до смешного пушистые усы портили всё впечатление.

— Женечка, я вас утомил?.. — поправив очки, расстроенно спросил Николай, кажется, Петрович. — Снова увлёкся разговорами о работе... Просто поймите: физика — моя жизнь!

— Что вы, что вы! — отмахнувшись от надоедливых мыслей, натянуто заулыбалась я. — Просто день сегодня был ну о-о-очень загруженный. Из-за этого я немного утомилась… А так ваши рассказы об испытаниях, основанных на принципах неопределённости, ядрах и, прости господи, электронных облаках безумно познавательны.

— Правда?! — снова потянувшись к очкам, воодушевлённо воскликнул мой собеседник. — Я очень рад. Тогда продолжим!

«Конечно, продолжим…», — подумала я и снова отключилась от реальности.

Э-э-эх…

Когда мама настаивала на этих идиотских быстрых свиданиях, я думала, что они действительно будут быстрыми! Минут пять, десять от силы… Но не пятнадцать же на человека!

Так весь вечер в пустую пройдёт... Ну зачем я пришла?!

Гневаясь на своё неразумие, я не сразу услышала звук спасительного сигнала. Тяжело вздыхая, Николай Петрович стал нехотя подниматься — он явно не желал расставаться со мной.

Я же незаметно радовалась тому, что наше свидание наконец-то подошло к концу.

— Женечка, вы чудо! — в сотый раз поправив свои несчастные очки, Николай улыбнулся. — Я счастлив, что встретил вас. Меня никто и никогда ещё с таким вниманием не слушал… Жаль только время быстро закончилось! — он с досадой махнул рукой. — Если вы не против, может, обменяемся номерами? Я бы в скором времени смогу выкроить для нас вечерок…

Николай был настолько воодушевлён нашим знакомством, что мне неожиданно стало не по себе… Ведь дальше нам было точно не по пути.

— Николай Петрович… — поджав губы, вздохнула я. — Николай! Я тоже рада знакомству. Но… Не думаю, что переживу ещё одно свидание. Мы слишком разные. Простите…

В мгновение счастливое мужское лицо потухло. Видя, как горящие интересом глаза в секунду тускнеют, я почувствовала себя бессердечной стервой.

Это было, как отобрать у ребёнка конфетку — ужасно неловко.

Но даже если так… Не могла же я дать Николаю пустую надежду? В любом случае горькая правда была лучше сладкой лжи.

Николай мне совершенно не понравился.

— Женечка! Евгения, вы… — теперь мужское лицо побагровело от злости и досады. — Я…

— Извините, не могли бы вы побыстрее уйти, — в момент, когда Николай хотел высказаться, позади меня послышался до боли знакомый голос. — Время уже идёт… Вас с нетерпением ждёт во-о-он та пышногрудая красотка. Уверен, из вас выйдет прекрасная пара!

Голос Аверина был максимально спокойным, а у меня от его близости поджилки тряслись. Встретить босса на быстрых свиданиях я была ну никак не готова!

В тысячный раз нервно поправив очки, Николай раздражённо поджал губы, кинул на меня презрительный взгляд и поспешил удалиться. Герман Романович же в привычной ему вальяжной манере быстро занял место напротив.

— Здра-а-авствуйте, Евгения Александровна — одним уголком губ самодовольно ухмыльнулся Аверин. — Хотя что это я… Мы же не на рабочем месте, — облокотившись на стол, Герман Романович положил подбородок на кулак. — Женечка! Дорогая… А что ты здесь делаешь? Где же твоя мама?! Гости? Никогда бы не подумал, что вы так, — это слово он выделил особой интонацией, — будете праздновать её день рождения. Безумно весело…

Аверин продолжал сыто скалиться. А я, не открывая взгляда от его горящих зелёных глаз, пыталась придумать тысячу и одно оправдание своему нахождению здесь.

— Ну что же ты так на меня смотришь? — слегка подняв брови, чуть тише спросил Аверин. — Боишься? Не стоит… Уверен, мы прекрасно проведём этот вечер вдвоём.

Глава 1

Тот же день. Несколькими часами ранее

— Что это такое?! — швырнув на мой стол несчастные документы, взревел Герман Романович. — Какого чёрта поход в театр оказался в списке представительских расходов?! — босс буквально горел от негодования. — Я же просил всё прикрыть встречей с деловыми партнёрами.

— В списке каких расходов? Такого не может быть! — схватив бумаги, фальшиво воскликнула я. — Наверное, это ошибка... Я помню, что прикрепляла к ним счёт из ресторана. Как же это... — я изо всех сил старалась изобразить искреннее удивление.

Получалось, конечно, отвратительно… Ведь я своими ручками подменила несчастные чеки в прошлом отчёте.

Ну, а что?! Я была полностью уверена в том, что Герман Романович заслуживал хорошенькой порки от главного бухгалтера.

В прошлом месяце мне целую неделю пришлось таскаться за этим змеем, умолять подписать моё заявление на отпуск. Это же мерзкий уж сначала до последнего морочил голову, а потом вообще заявил, что отдохнуть я смогу только в сентябре!

Видите ли на конец июля у нас запланировала деловая поездка в Питер! А без меня присутствовать там он попросту не мог…

Боже, как же я тогда была зла! Я и так пахала на Аверина аки конь — без выходных и проходных. А он даже не удосужился на несчастные две недели замену мне взять.

Хотя я даже претенденток нашла! Всем отказал…

И вот когда Змей Романович в очередной раз попросил прикрыть его золотую задницу, я не сдержалась и насолила ему: специально включила променад с очередной легкодоступной девицей в представительские расходы.

Знала, что увидев такое, Людмила Рудольфовна обязательно настучит Аверину по голове. Да и не только она…

— Как ты могла, Женя?! — безупречное мужское лицо побагровело от гнева. — Чёрт бы тебя побрал... Ты хотя бы понимаешь, что теперь мне придётся объясняться не только с Людмилой Рудольфовной, но и с отцом?! Он же с меня живым не слезет...

«И по делом тебе, Змей Романович! Будешь знать, как свои гульки за счёт компании финансировать, да кайф мне обламывать...», — подумала я и невольно усмехнулась.

— Ты что это... Смеёшься надо мной?! — пуще прежнего завопил Аверин.

— Что вы, Герман Романович, — подняв невинный взгляд, ответила я. — Разве я могу над вами смеяться?.. Просто в горле от неловкости пересохло. Прокашляться пыталась.

— Прокашляться она пыталась! — раздув ноздри, воскликнул босс. — Давай теперь придумывай, как косяк свой исправлять будешь… Людмила Рудольфовна ждёт нас в три часа...

— Не меня, а вас… — пожала плечами я.

— Что значит «не меня, а вас»?! Пойдёшь со мной!

— Нет! — ухватившись за край стола, приподнялась я. — Извините, Герман Романович, но никуда я не пойду, потому что работаю сегодня до обеда.

— Это ещё почему?! Разве я давал разрешение?!

— Давали, — строго отрезала я. — Если не помните, можете найти моё заявление, собственноручно вами подписанное. Там сказано, что эти несчастные несколько часов я взяла за свой счёт! За свой счёт, Герман Романович, — с особым удовольствием повторила я. — Поэтому вы не можете меня задерживать...

И без того багровый Аверин в этот момент от бешенства готов был воспылать. Несчастная венка, выступившая на его виске, так яростно пульсировала, что, казалось, от напряжения готовилась разорваться.

Конечно, Змей нервничал. Он же не привык получать от меня отказы.

— Я... Ты... — хрипло прошипел Герман Романович. — Да я тебя...

— Может быть, чаю? — сохраняя максимальное спокойствие, спросила я. — Кажется, у вас в горле пересохло... С мятой и мелиссой. Говорят, успокаивает...

На мужском лице выступили белые пятна.

Господи, какое же наслаждение было видеть его таким. Прямо бальзам на мою измученную душу...

Лучше всяких этих ваших оргазмов.

— Нет. Спасибо!

Процедив сквозь зубы, Аверин резко развернулся и тяжёлой походкой направился в своё логово. Переступив его порог, Герман Романович с такой силой захлопнул несчастную дверь, что окна в приёмной задрожали.

«Псих», — подумала я, и уже было хотела вернуться к работе, как в дверном проёме снова показалась голова Аверина.

— Может быть, всё-таки передумаешь? — слегка сморщив нос, спросил он. — Я без тебя не справлюсь...

— Извините, — пожала плечами я. — У мамы сегодня день рождения. Юбилей! Соберутся гости, родственники приедут... Никак не могу такое пропустить.

— Чёрт! — воскликнул Аверин и, сжав губы, снова скрылся в кабинете.

Признаться честно, терпеть выходки этого мальчишки с каждым днём становилось всё тяжелее и тяжелее. Даже призрачная надежда зацепится в этой компании больше не радовала, а удручала…

Работать под начальством такого самодура было той ещё перспективой…

Но я же так желала здесь оказаться! Грезила работать в Алькасаре.

Трудиться наравне с лучшими архитекторами, проектировать жилые комплексы, квартиры в которых, несмотря на баснословную стоимость, продавались в первую неделю открытия продаж, было моей несбыточной мечтой. Я больше пяти лет пыталась пробиться сюда...

Глава 2

/Герман/

Подумать только, сегодня Женечка, и правда, не стала задерживаться на работе. Стоило часам пробить полдень, как мой ручной хомячок, собрав свои немногочисленные пожитки, помахал лапкой и оставил меня расхлёбывать созданные ею проблемы.

Гадство!

Из-за чёртовой невнимательности моего дорогого секретаря, я целый час выслушивал от отца лекцию на тему недопустимого поведения. Видите ли, драгоценный сын империи не должен позорить светлое имя своего уважаемого родителя!

Будто позориться было не в нашей крови…

Слава богу, хоть карту в этот раз не тронул. Не знаю, что бы я делала, если бы папочка снова заблокировал все мои счета. Побираться точно не входило в ближайшие планы.

И всё из-за этой мерзавки!

Нет, конечно, можно было назвать Женю растяпой. Но моё внутреннее чутьё подсказывало: счёт за билеты в театр оказался в распоряжении Людмилы Рудольфовны не случайно.

Это была хорошо спланированная диверсия. Видимо, таким образом Женечка решила отомстить мне за неудавшийся отпуск!

Подумаешь, свои пышные булочки она на морском морюшке не погрела! Загар вообще-то вреден.

Да и дату питерской конференции определял не я. Без её мозгов мне там точно было делать нечего…

В общем, из бухгалтерии я вышел чернее тучи. Невыносимо хотелось рвать и метать! Если бы только мне на глаза попалась несчастная, заблудшая душа… Я бы на ней точно отыгрался!

Но, как назло, в этот момент коридоры офиса опустели. Даже в лифте пришлось одному ехать…

— Гадство! — толкнув дверь приёмной, воскликнул я. — Да чтоб ты провалилась... Чтоб праздничный торт поперёк горла встал! Чтоб...

— Ого-го… Злющий босс, кажется, вышел на тропу войны. На кого порчу наводишь? — стоило мне переступить порог, как сбоку раздался знакомый мужской голос. — Кто успел насолить нашему Барсику?

Повернувшись, я увидел покачивающегося на Женином стуле своего лучшего друга Славу.

— Ты ещё что здесь забыл?! — прошипел я. — Не помню, чтобы мы договаривались встретиться...

— А мы и не договаривались, — пожав плечами, Слава запустил стоящие на столе Жени шары Ньютона. — У меня выдался свободная минутка... Вот я и решил тебя навестить. Соскучился, так сказать...

— Ага, — ухмыльнулся я, остановив ход шайтан-машины. — Думаешь, я поверю в эти сказки? — покачав головой, протянул: — Не-е-ет! Я слишком хорошо тебя знаю. Говори: зачем приехал? Денег я тебе вроде бы не задолжал...

— Денег не задолжал, — довольно ухмыльнулся хитрый лис. — А вот желание... Да. Забыл?

— Желание? — задумался я. — Не понимаю, о чём ты говоришь.

— Я так и знал! — воскликнул Слава и достал телефон. — Вот... Любуйся!

Там на большом экране его навороченного айфона, я увидел своё вдрызг пьяное лицо. Косые глаза, мокрые от коктейля губы и невнятный бред — конечно же, я не помнил ни ту ночь, ни тот спор, который, оказывается, проиграл, ни данное обещание.

Ярослав же, к сожалению, обладал феноменальной памятью. Правильно — профессия обязывала!

— И что ты от меня хочешь? — раздражённо вздохнув, я пренебрежительно оттолкнул его телефон. — Сразу скажу: голым по городу не побегу, слизывать текилу с мохнатого пупка бармена не стану, а на ползучих гадов у меня аллергия! Подохну ещё... Устанешь потом по судам таскаться.

— Как жаль... — с наигранной печалью вздохнул Слава, — ...что ты ни разу не угадал! Я придумал для тебя задание круче всего перечисленного! Уверен, тебе понравится...

По зловещей ухмылке Гордеева я понял, что встрял по самые помидоры.

Спустя три часа

— Да ты издеваешься! — увидев место, в которое Слава меня привёз, гнусаво воскликнул я. — Нет. Не пойду... Не заставишь!

— Не пойдёшь — завтра же продолжение того видео будет отправлено в нашу беседу, — Гордеев скрестил руки на груди. — Думаю, Алик удивится, узнав, что не только он спал с Ритой. Сомневаюсь, что невеста рассказала ему, как зажигала с тобой на Ибице.

— Во-первых, это было задолго до того, как они познакомились! — возмутился я. — А во-вторых, это шантаж.

— Нет, Герман. Это не шантаж... — вздохнул Слава. — Это способ добиться желаемого. Ты проиграл спор и теперь должен страдать. Забыл, как заставил меня провести вечер с престарелой «Мисс отеля»? Эта бомбита тогда меня так облобызала, что потом ещё месяц кошмары снились. Я же даю тебе выбор...

— Так это месть! — внезапно осенило меня. — Тогда, может, всё-таки текила и бармен?

— Нет! Ночь в компании красотки с быстрых свиданий, — он кинул мне на ноги оплаченный пригласительный. — Да не волнуйся ты так — уверен, тебе понравится! Как и мне танго с семидесятилетней Паулой.

Понравится?! Ага. Щас! Было страшно представить, какой контингент бывал в таких местах. Только отбитые или отчаянные люди могли поверить в то, что найдут здесь свою любовь. От одной только мысли о том, с чем мне придётся столкнуться, на шее выступил холодный пот.

Но разве мог я отступить, когда на кону стояла девичья честь? Пусть и слегка запятнанная моим совершенством.

Глава 3

/Женя/

«Нет. Это просто не могло быть правдой! Какого чёрта этот самодовольный змей здесь забыл?!», — растерянно смотря на Аверина, мысленно сокрушалась я.

— Женечка, ну что ты застыла? — слегка надув губы, спросил Герман Романович. — Словно призрака увидела... Моргни хотя бы, что ли... Чтобы я понял, что ты жива.

Он продолжал надо мной глумиться, но мне было совершенно не до смеха.

Во-первых, наша встреча в таком месте порождала кучу подколов, камаз с которыми мог свалиться на мою несчастную голову прямо на работе. Уверена, взбучку от Людмилы Рудольфовны и нагоняй от сурового папеньки, Аверин надолго заполнил. А во-вторых, я всё же ему соврала. Не могла же я признаться, что ухожу раньше только для того, чтобы провести вечер на быстрых свиданиях? Или могла...

— Герман Романович, — манерно улыбнувшись, сдавленно протянула я, — а вы что тут делаете?

— Как что? — пожал плечами он. — Пришёл поздравить твою маму с днём рождения. Хотел сделать сюрприз! Кстати, ты так и не сказала: где она?

С его лица не сходила самодовольная ухмылка, но и я была не промах.

— А где подарок? — непонятно откуда набравшись смелости, огрызнулась я. — Разве вас не учили, что на праздник без подарка приходить невежливо? — полувопросительно нахмурилась. — И вообще, какая я вам Женечка? Взяли моду... Не хотите называть Евгенией Александровной — называйте просто Евгенией.

«Лучшая защита — нападение», — подумала я и выставила иголки.

Признаться честно, меня всегда бесило, когда Аверин переступал грань разумного. Женечка, милая, дорогая — мне претила эта фамильярность. Я даже как-то раз пыталась отплатить той же монетой: назвала босса Мусей. Но либо ему понравилось, либо он не услышал меня...

Потому что выводов никаких не сделал.

— Хорошо, Евгения, — шумно вздохнул Герман Романович. — Я согласен держать себя в руках. Только...

— Только?! — в удивлении моя правая боль взлетела на лоб.

— Не хочешь для начала извиниться? — он сцепил пальцы в замок. — Никогда бы не подумал, что такая честная девушка может, не стесняясь, лгать мне в глаза... Возможно, всё же тот счёт у Людмилы Рудольфовны тоже неслучайно оказался?

Чувствуя, как щёки заливаются румянцем, я невольно стиснула зубы. Сказать, что в тот момент жгучий стыд охватил меня — ничего не сказать. Но разве я могла показать свою уязвлённость самодовольному ужу, который загнал в угол несчастную мышку?

Конечно же, нет!

— Это был не обман, а способ добиться желаемого, — скрестив руки на груди, уверенно ответила я. — И вообще, Герман Романович, я же сказала, что взяла часы за свой счёт! Какие должны быть вопросы?

— Способ добиться желаемого, говоришь, — ухмыльнувшись правым уголком губ, хмыкнул Аверин. — Способные вы мои… Ладно! Забыли... В любом случае я рад, что всё вышло именно так.

— Рады? — удивилась я.

— Да. Мы сейчас же заканчиваем эту вакханалию, говорим, что пару для себя нашли и уезжаем ко мне, — невозмутимо произнёс Герман Романович. — Там нас ждёт незабываемая ночь. И если до самого утра ты будешь хорошей девочкой — я смогу закрыть глаза на твоё бессовестное враньё. Будем работать как раньше.

— Подождите, подождите, — подняв ладонь, я отвела голову и слегка прищурилась. — Это шутка такая?

— Что ты?! Нет, конечно. Я сейчас же вызову нам такси.

Услышав это, я, мягко говоря, обомлела.

Мой босс, человек, предпочтения которого не выходили за рамки «девяносто шестьдесят девяносто», сейчас предлагал мне, девушке, чьи пропорции никогда не входили в эти стандарты, провести вместе ночь.

Нет, конечно, когда я только пришла в компанию, слюни при виде Аверина спускались до пола. Глупо отрицать, что высокий зеленоглазый шатен, не порождал в голодном женском разуме грешных мыслей. Но! Как только я узнала Германа Романовича лучше, вся моя симпатия к нему быстро улетучилась.

Я настолько охладела, что теперь его близость не вызывала ничего большего, чем брезгливость. Ведь подумать только, сколько барышень прошло через его постель…

— Издеваетесь?! — я непроизвольно вздёрнула бровь. — Как только наглости хватило такое предлагать…

Казалось, мою презрительную насмешку слышали все.

— «Такое предлагать»? — спокойно переспросил Аверин. — Позволь поинтересоваться… О чём ты подумала?

— Как о чём?.. — внезапно стушевалась я.

Разве, когда мужчина открытым текстом говорит о незабываемой ночи, кроме секса, можно о чём-то другом подумать?!

— Неужели решила, что я осмелился затащить тебя в постель? — на выдохе усмехнулся Герман. — Нелепица… Мне просто нужна твоя помощь. Никто с тобой спать не собирается, — он сделал многозначительную паузу, после которой добавил: — Даже подумать страшно…

А вот теперь я оскорбилась!

Как это склизкое существо могло такое ляпнуть?! Конечно, я понимала, что далека от его идеала, но услышать это вот так в открытую была, честно говоря, не готова.

Такое спустить с рук Аверину я просто не могла.

Глава 4

Сумасшедшая. Нет, я определённо сумасшедшая, раз согласилась помочь Аверину и без объяснений отправилась ночью к нему домой. Конечно, Герман Романович был вынужден не только поднять мне зарплату, но и больше никогда не беспокоить по выходным. Но сам факт...

Я спокойно, по доброй воле поехала в логово змея. Даже не артачилась сильно! Вот какой чудотворной силой обладали деньги.

— Располагайся и чувствуй себя как дома, — кинув ключи на небольшую тумбу, стоящую рядом с вешалкой, сказал Аверин. — Только не забывай, что в гостях. Квартира большая, поэтому до утра мы вряд ли пересечёмся.

— Может быть, всё-таки объясните, что происходит? — застыв в дверях, спросила я. — Какая необходимость заставлять меня проводить здесь ночь?

— Давай ты не будешь задавать глупых вопросов, — огрызнулся Герман Романович. — Если я согласился на все твои условия, значит, у меня была в этом острая необходимость. Поэтому... Лишний раз не разговаривай со мной. И не отсвечивай! Прошу... Не терплю гостей в своём доме.

— Я могу уйти! — схватившись за дверную ручку, воскликнула я.

— Нет! Просто... — устало почесав затылок, вздохнул Аверин. — Прости... Идём, я покажу твою комнату.

Возможно, стоило вновь показать характер — попытаться выбить для себя любимой ещё немножечко плюшек: например, добиться увеличения обеденного перерыва до часа или даже заставить босса подписать заявление на долгожданный отпуск. Но глупая совесть не позволила мне сильно наглеть...

Поэтому, послушно сняв обувь, я аккуратно повесила джинсовку на вешалку и, вцепившись в сумочку, молча последовала за Авериным.

— Здесь кухня, — кивнув вправо, буднично произнёс Герман Романович. — Если вдруг захочешь есть, пить — всё в холодильнике. Тут ванная, а следующая дверь — туалет. Осмелишься сходить в душ — возьми полотенце в шкафу. Твоя комната рядом с моей спальней, — резко остановившись передо мной, Аверин медленно повернул голову. — Надеюсь, ты не храпишь. Потому что я очень чутко сплю...

«Надеюсь, ты не храпишь», — мысленно передразнила я. «Ишь какие мы нежные... Небось сам заливается так, что соседям беруши надевать приходится».

— Герман Романович, я всё ещё могу уйти, — скрестив руки на груди, я не постеснялась показать своё недовольство.

— Ладно. Извини... — поджав губы, он отвернулся. — Если будет что-то нужно, ты можешь...

Аверин не успел договорить — полуприкрытая дверь его спальни отворилась, и в проёме показалась небольшая собачья морда. Внимательно оглядев нас, рыже — белый худой пёс слегка нахмурился и гавкнул так громко, что у меня зазвенело в ушах.

— Бам, виноват, — опустившись на корточки, Герман Романович потрепал питомца за ухо. — Я опоздал... Проголодался, наверное?

— А говорите, чутко спите, — закатив глаза, тихо усмехнулась я.

— Прости?.. — подняв на меня взгляд, недовольно спросил Аверин.

— Ну собака в доме... Так громко лает, что уши закладывает. Боюсь представить, что она творит по ночам.

— Во-первых, это кобель. А во-вторых, Бам по ночам не лает, — холодно ответил Герман Романович. — Он вообще очень редко лает, потому что глухой.

— Глухой? — чувствуя, как неловкость иголками прошлась по затылку, тихо переспросила я. — Простите... Я не знала.

— Откуда ты могла знать? — встав, Аверин поправил брюки. — С Бамом знакомы только самые близкие люди. А ты, как понимаешь, в данный круг не входишь. Поэтому... Забей, — сказав это, он направился в сторону кухни. — Идём, дружище, я накормлю тебя. Погулять, к сожалению, не получится — там страшный ливень.

Пёс ещё несколько секунд пристально изучал меня, а потом, демонстративно отвернул морду, и, ускорившись, побежал за Германом.

«Правду говорят, что питомцы похожи на своих хозяев. Один в один...», — мысленно вздохнула я, и толкнула дверь в предложенную мне комнату.

Трудно признать, но эстетический вкус у Аверина был отменный. Светлые тона интерьера, минимум мебели и много света — никогда бы не подумала, что в холостяцкой берлоге может быть настолько уютно. Здесь даже пахло приятно — свежестью и тёплой медовой ванилью.

Никогда бы не подумала, что Герман Романович домашний чистюля. В офисе он мог с лёгкостью разбросать бумаги, кинуть на диван в кабинете пиджак, складировать стаканчики от кофе на столе. Я уже привыкла всё за ним убирать. Правда, то, что Аверин ухаживает за больным псом, я бы тоже представить не смогла.

Признаться честно, я даже слегка зауважала босса. Оказалось, нашему аспиду были не чужды человечность, сострадание и доброта. Хотя казалось, что его сердце давно уже прогнило...

Думая об этом, я не сразу заметила, что оказалась в комнате не одна.

— Может, ты тоже голодная? — прислонившись плечом к дверному косяку, тихо спросил Герман Романович. — Давай накормлю.

— Не нужно. Спасибо.

На самом деле, я бы с радостью чего-нибудь перекусила — сегодня мне удалось только позавтракать. Но Герман Романович никогда не упускал возможности упрекнуть мои формы, поэтому, есть здесь я категорически была не готова.

— Как хочешь... — пожав плечами, он вышел из комнаты.

Глава 5

— Евгения... Евгения Александровна! Какого чёрта?! — включив свет, словно маленькая девчонка, заверещал Герман Романович. — Что ты творишь?!

Зелёные глазищи Аверина горели от страха, а побледневшая нижняя губа предательски дрожала. Признаться честно, за все полтора года нашего знакомства я первый раз видела босса таким уязвимым, таким испуганным. Гримасе побитого щенка даже удалось разбудить мою глубоко спящую совесть.

Но разве я могла ему это показать?

— Ничего, — сделав вид, что ничего не произошло, я поставила тарелку на столешницу и спокойно вытерла сырое лицо. — Просто решила перекусить. Вы же сами сказали, что я могу...

— Конечно, можешь! — в голосе Аверина всё ещё слышались истерические ноты. — Но при свете и за столом! Как только додумалась в кромешной темноте шарахаться. Да ещё и спряталась! А если бы у меня от испуга сердце остановилось?

— Во-первых, я, как вы выразились, не шарахалась, а просто не желала тревожить ваш сон! Сами же сказали, что чутко спите. Проснулись бы, а потом до утра бухтели... А во-вторых... — тяжело вздохнула, — ... если бы ваше сердце остановилось — я бы с лёгкостью его завела. Зря, что ли, проходила курсы первой медицинской помощи? Искусственное дыхание творит чудеса!

— Хочешь сказать, если бы я сейчас бездыханный валялся на полу, ты бы пускала мне в рот свои слюни?! — пуще прежнего завопил Аверин.

В момент осознания сказанного мной, растерянное лицо босса искривилось от брезгливости. Видимо, даже мысль о том, что такая, как я, может прикасаться к его священному, барскому телу, была Аверину противна.

Когда я поняла это, от мук совести не осталось и следа. Герман Романович настолько яро показывал степень своего отвращения ко мне, что я не смогла сдержаться и возбуждённо выпалила:

— О-о-о, конечно! Я же так об этом мечтала! — мой голос был пропитан иронией, но Аверин, кажется, её не заметил. — Во снах грезила, как поцелую вас, Герман Романович, — чтобы усилить замешательство босса, с каждым словом я приближалась к нему. — Вы же такой привлекательный... — он медленно отступал от меня, — ... такой сексуальный, такой...

Я не успела договорить, как у меня во рту оказался зефир.

— Никогда! Ни за что! — вытирая о полотенце пальцы, раздражённо воскликнул Аверин. — Не смей даже думать о таком... И лучше вообще молчать иди спать!

— Не хочу... — вынув сладость, жалобно простонала я. — Не спится! Без вас не спится, Герман Романович...

— Евгения Александровна!..

Господи, как же забавно было за ним наблюдать: личико побледнело, губки продолжали трястись от негодования, а в глазах зиял животный страх. От прежнего ядовитого Змея Романовича не осталось ни следа — передо мной, дрожа, как осенний листок, сжался беззащитный ужик.

И я в попытке окончательно изгнать из него пресмыкающуюся сущность, могла бы ещё больше надавить. Да не стала... С его впечатлительностью действительно пришлось бы вспоминать всё, чему учили меня на курсах медицинской помощи.

А учили там, признаться честно, немногому.

— Расслабьтесь, Герман Романович, — откусив зефирку, победно ухмыльнулась я. — Я шучу. Просто трудно заснуть с пустым желудком, — чуть тише добавила: — А ваш тощий зад мне вообще не сдался...

— Что?! — оскорблено усмехнулся Аверин.

— Можно, говорю, я поем? С пустым желудком ну совсем не спится. Чтобы не тревожить ваш чуткий сон, я даже постараюсь не шуметь и не чавкать!

— Ты ещё и чавкаешь?! — удивлению босса не было предела.

— Конечно! — довольно улыбнулась я. — Чавкаю и от удовольствия хрюкаю, иногда…

— Боже мой, кого я нанял! — тяжело вздохнув, Аверин закатил глаза и поспешил скрыться из кухни.

После разговора с Германом Романовичем весь мой дикий голод сошёл на нет. Поэтому, дождавшись, пока за боссом закроется дверь в спальню, я тихо убрала припасённую тарелку в холодильник и, выключив свет, вернулась в свою комнату.

Там, расслабленно вытянувшись на диване, безмятежно посапывал Бам. Бессовестно бросив меня на растерзание хозяину, этот жулик внаглую занял уготовленное мне место. Не удивлюсь, если в этом изначально и был его план.

Но разве я могла злиться на такого умного пса? Конечно же, нет.

Не думая раздеваться, я медленно подвинула спавшего беспробудным сном пса к стене и аккуратно легла рядом с ним. Как только я закрыла глаза, поток непрекращающихся мыслей сразу же стал терзать уставшее сознание.

Правда, мучится ему пришлось недолго. Стоило согреться, как гостеприимный Морфей принял меня в свои мягкие объятия.

/Герман/

Этой ночью мне так и не удалось уснуть.

Ворочаясь в кровати, я никак не мог отогнать назойливый образ пухлощёкой брюнетки, которая, самодовольно улыбаясь, раз за разом пыталась меня поцеловать.

Конечно, я прекрасно понимал, что весь тот бред, что Евгения несла на кухне, был не более, чем шуткой — глупой попыткой насладиться моей уязвимостью. Но… Перестать думать о нём, я просто не мог.

«Что, если глубоко в душе, Женя, и правда, испытывала ко мне далеко не рабочие чувства? Что, если она тайно любила меня и ждала момента раскрыть этот огромный секрет?!», — размышлял я, наблюдая за тем, как в спальню медленно пробирался рассвет. «Нет, это невозможно! Мы на дух друг друга не переносим!».

Глава 6

/Женя/

— Я сказала, что сегодня же напишу заявление по собственному, — еле переставляя ноги, я подошла к офису. — Хватит с меня этой клоунады! Сначала он измывается, как только может, потом, совершенно не мотивируя свой порыв, просит переночевать в его квартире, а в конце ещё и наблюдает за спящей! — шумно вздохнула. — Это была последняя капля…

Вспоминая произошедшее утром, я невольно поморщилась. Пробуждение в объятиях Аверина принесло моей несчастной голове десяток новых седых волос. Змей в одной постели со мной... Подумать страшно!

А оправдание какое глупое — собаку он, видите ли, на прогулку забрать хотел!

— Не пори горячку, — в динамике телефона раздался сонный голос подруги. — Во-первых, если уйдёшь — на что будешь жить? Ипотечная квартира, бешеная коммуналка, да и на еду тратиться придётся. Не святым духом же питаться… А во-вторых, не жалко выкинуть в мусорку полтора года жизни? Пахала, пахала, а сейчас просто уйдёшь?! Это не в твоём характере, Женя.

— Нет у меня никакого характера! — прикрыв глаза, я устало потёрла переносицу. — Весь уже вышел. Даже добиться обещанного не могу… — не решаясь войти в офис, продолжала переминаться с ноги на ногу рядом со входом. — Так, что решено! Увольняюсь…

— А с другой стороны, правильно! — в воздухе переобулась Настя. — Что мы тебе лучше работы не найдём?! Найдём! Да ещё такую, что ты своего Змея Романовича только в страшных снах вспоминать будешь… А он будет локти себе кусать — плакать, что потерял такого идеального работника.

— Спасибо за поддержку, — снова вздохнув, я подняла голову и с грустью посмотрела на фасад офиса. — Тогда я вечером приеду. Выпьем — отметим моё долгожданное освобождение от крепостного гнёта. Я же наконец-то получу вольную!..

— Хорошо, — приглушённо ответила Настя. — А я пиццу испеку. Только ещё чуточку посплю…

Признаться честно, иногда я по-доброму завидовала подруге. Ей не приходилось ходить на ненавистную работу, платить баснословные суммы за ипотеку, думать: как прожить на несчастные остатки от зарплаты. Отец Насти сделал всё, чтобы обеспечить дочери безбедную жизнь.

Мне же, чтобы добиться желаемого, приходилось грызть землю зубами, услуживать самодурам, бесчисленное множество которых встречалось на моём трудовом пути.

И всякий раз, сталкиваясь с непроходимостью больших начальников, мне хотелось бросить всё, уволиться и, купив билеты, рвануть куда-нибудь далеко, далеко, где меня бы никто не нашёл!

Но всегда тихая трусость, обустроившая себе уютный уголок в сердце, останавливала меня.

— Что ты здесь стоишь?! — задумавшись о сложностях взрослой жизни, я не заметила выпрыгнувшего из табакерки чёрта. — Рабочий день начался пять минут назад.

— И снова здравствуйте, Герман Романович, — не удостоив босса взглядом, тяжело вздохнула я. — Да после того, что произошло между нами этой ночью, я даже не знаю, куда мне идти: то ли на своё рабочее место, то ли сразу же в отдел кадров…

— Не понимаю, о чём ты.

— О том, что уволиться хочу. Думаю, примут так рано моё заявление или нет…

Повисла неловкая пауза. Я никак не решалась посмотреть на Германа Романовича, он же, до скрежета сжимая зубы, не сводил с меня пристального взгляда.

С Авериным мы не поладили с самого начала.

Казалось, разбалованный сын строительной империи только и мечтал о том, чтобы избавиться от ненавистной секретарши. И работой загружал, и исполнять идиотские задания требовал. Трудно представить, но один раз посреди ночи мне пришлось сломя голову нестись в какой-то задрипанный бар, чтобы забрать оттуда забытые Змеем Романовичем ключи.

Видите ли, запасных у него не нашлось… А вскрыть дверь денег не было. Тогда ещё пришлось его в стельку пьяным домой затаскать. Как вспомню — так вздрогну.

И даже сейчас, спустя полтора года, мы никак не могли привыкнуть друг к другу. Поэтому, мне казалось, Аверин будет счастлив услышать про моё увольнение.

Но не тут-то было…

— Во-первых, ничего страшного не произошло. Я же объяснил, что просто хотел выпроводить Бама! Это недоразумение. А во-вторых… — я нехотя посмотрела на босса, — кто сказал, что я тебя отпущу?! Нет, Евгения Александровна, даже не думай о таком…

— Не думать? Не отпустите?! — нахмурившись, негодующе усмехнулась я. — Да что вы о себе возомнили… Я вам что, крепостная?! Захочу и сегодня же напишу заявление по собственному!

— Пиши, — пожав плечами, махнул Змей Романович. — Пиши, пиши… Только все твои заявления полетят в мусорку! Потому что без моей подписи они — пустышка.

Аверин в открытую надо мной издевался! Наслаждаясь тем, как я медленно закипаю от гнева, он вальяжно засунул руки в карманы брюк и самодовольно улыбнулся.

О-о-ох! Была бы моя воля, я бы с радостью сбила спесь с этого напыщенного на лица… Сковородкой. Да прямо по макушечке. С душой! Пару раз…

— Ладно, — пытаясь изобразить максимальное спокойствие, кивнула я. — Не хотите по-хорошему — значит, будет по-плохому. Я сегодня же напишу заявление! И если вы его не подпишете — отправлюсь в инспекцию по труду. Там умеют доходчиво объяснять последствия такого самоуправства.

Глава 7

Впервые за полтора года работы день в офисе проходил в тишине. Несмотря на кучу отнесённых на подпись Змею Романовичу бумаг, мы не обмолвились ни словом. Даже взглядом ни разу не встретились — словно не видели друг друга.

Наверное, услышав о себе горькую правду, Аверин затаил на меня жгучую обиду.

У меня же из-за внезапно навалившейся работы не было времени даже дух перевести, ни то, что разбираться с перепадами настроения босса. Да и не желала я с ним разговаривать: в сердце всё ещё звучали и его последние гадкие слова.

Я столько всего для него делала, всячески старалась угодить — чуть ли не выше головы прыгала. Но так и осталась всего лишь «какой-то секретаршей», заменить которую было — раз плюнуть! Как только язык повернулся такое сказать…

От воспоминаний об этом в душе бушевала гроза: грохотал гром досады и вспыхивали молнии негодования. Смеясь над нежностью Аверина, я не заметила, как воспылала сама. И полыхающие в сердце эмоции пугали меня.

В попытке успокоиться я схватилась за кипу накопившихся за несколько дней бумаг и, принявшись яростно ставить на них печати, не сразу заметила, как в приёмную зашла девушка.

— Здравствуйте, — лучезарно улыбнувшись, она лёгким движением убрала светлые волосы за ухо. — Подскажите, пожалуйста, Герман Романович свободен? — одной лишь мягкостью голоса девушке удалось остудить мой пыл.

— Добрый день, — улыбнувшись в ответ, я отложила печать и рефлекторно взялась за трубку телефона. — Свободен. Как вас представить?

— Лия. Лия Ельшевская. Он поймёт.

Сдавленно вздохнув, я отвела взгляд в сторону и по инерции набрала номер. Послышались долгие гудки…

— Что-то срочное?! — после соединения раздражённо спросил Аверин. — Я занят! Могла бы ты…

— Герман Романович, к вам пришли, — не обращая внимания на очередную грубость, перебила босса я. — Лия Ельшевская. Впу…

Я не успела договорить. Бросив трубку, нетерпеливый Аверин буквально вылетел из кабинета. Не обращая на меня внимания, он бодрым шагом приблизился к явно довольной незнакомке, а потом крепко прижал её к себе.

— Почему не сказала, что приедешь?! — нехотя отцепившись от Лии, воскликнул Герман Романович. — Я думал, после перелёта ты захочешь отдохнуть…

— Решила сделать тебе сюрприз, — ласково поправив взъерошенные мужские волосы, девушка уронила свою хрупкую ручку на плечо Аверина. — Надеялась, ты будешь рад меня видеть. Ошибалась?

— Что ты, нет! — на лице Германа растянулась широкая искренняя улыбка. — Я счастлив! Так по тебе скучал… Сколько мы не виделись? Год? Полтора?

— Стареешь, Барсик, — закатив глаза, усмехнулась Лия. — Два.

— Словно целая жизнь…

Держась за руки, они продолжали ворковать, а я, буквально оцепенев от неожиданности, не знала, куда деться. Бесшумно наблюдая за милующейся парой, я пыталась понять, кем же Лия приходится Герману.

Можно было подумать, что незнакомка — одна из многочисленных пассий Аверина: настолько близкими казались их отношения. Но эта девушка отличалась от всех предыдущих девиц, с которыми мне приходилось до этого сталкиваться.

Во-первых, Лия обладала естественной, неповторимой красотой: скромная причёска, аккуратные губы, полное отсутствие макияжа и никакой надутой груди. Внешним видом она не добивалась лишнего внимания, — наоборот, пыталась выглядеть незаметной. А во-вторых, Змей Романович относился к ней иначе, чем к тем, кто обычно скрашивал его ночи.

С особенной нежностью, что ли... Безумно трепетно.

И осознание этого неприятно кольнуло в груди.

Задумавшись о степени близости парочки, я не сразу заметила, как Аверин подошёл к моему столу.

— На сегодня ты свободна, — не смотря на меня, бросил Герман Романович. — Можешь идти.

— Как это? — слегка нахмурившись, я встрепенулась. — Ещё четыре часа! У меня много...

— Я сказал, что ты свободна! Что непонятного? — мужской голос сквозил раздражением. — Ты же хотела зайти в отдел кадров? Вот. Вперёд и с песней! Жду в понедельник твоё заявление об уходе.

— Но... — почувствовав, как горький коктейль из стыда и обиды обжигает горло, я до боли сжала кулаки.

— Никаких «но», Евгения Александрова. До свидания, — озлобленно отрезав, Аверин, как ни в чём не бывало повернулся к своей гостье, и, расслабленно улыбнувшись, произнёс: — У меня остались незаконченные дела. Подождёшь недолго?

— Конечно, — коротко кивнув, ответила Лея.

Сказать, что я почувствовала себя облитой помоями — ничего не сказать. Вроде бы Герман Романович не позволил ничего лишнего, вроде бы не оскорбил и даже не нахамил... Но я почему-то ощущала себя униженной, из-за чего внутри всё горело, в носу предательски свербело, а в глазах щипало.

Оказалось, прощаться с этим местом мне не очень-то и хотелось.

Когда обрадованная встречей парочка скрылась в кабинете босса, я не стала дожидаться подкатывающих слёз, и, наспех выключив ноутбук, поспешила взять свои вещи и покинуть приёмную. Как бы я ни пыталась обуздать вышедшие из-под контроля эмоции, руки всё равно дрожали, а в горле стоял горький тугой ком.

Глава 8

— Что, прямо так и сказал?! — открыв бутылку полусладкого, Настя с грохотом поставила её на стол. — Мерзавец! Ты же столько с ним возилась!.. Всю себя буквально отдавала этому месту...

— Вот-вот, — крутя пальцами пустой бокал, задумчиво ответила я. — И всё впустую... Видимо, за все труды даже капельки уважения не заслужила, — тяжело вздохнув, откинулась на спинку диванчика. — А самое отвратительное, что я, кажется, передумала увольняться...

— Как это?! — практически до краёв налив вина, Настя плюхнулась рядом. — Что значит передумала?!

— То и значит... — горько вздохнула я. — Там всё уже стало таким родным: моё место, нескончаемые кучи документов, ворчащие по поводу и без недружелюбные коллеги, даже недовольное лицо Змея... Только подумаю, что придётся со всем этим прощаться, и сердце сжимается!

— Сердце у неё сжимается! — закатив глаза, Настя взяла бокал. — Лучше бы у тебя другое место сжалось, когда решилась рубить правду-матку своему ненаглядному! Теперь всё... Момент упущен. Поезд под названием «Алькасар» ушёл с третьего перрона, — отпив немного, она добавила: — И догонять его, милая, бессмысленно.

— Это мы ещё посмотрим, — взяв свой бокал, я сделала несколько глубоких глотков. — Посмотрим...

Мысль о том, что мне действительно придётся покинуть Алькасар, нагоняла тоску.

Во-первых, меня более чем устраивала выхлопотанная зарплата. На эти деньги я могла не только спокойно оплачивать ипотеку, вкусно питаться и не скупиться на шмотки, но также откладывать на чёрный день довольно кругленькую сумму. А во-вторых, я всё ещё надеялась, что в ближайшем будущем моя заветная мечта осуществится.

Я же так хотела получить должность архитектора...

— Тогда остаётся одно... — взяв кусочек пиццы, Настя вытянула меня из размышлений. — Крепко ухватиться за его штанину и молить о прощении. Возможно, ледяное сердце растает, и Бездельник Романович тебя простит.

— Ну уж нет... — сдавленно усмехнулась я. — Извиняться перед этим сопляком я точно не буду! Ишь ещё чего... Пусть считает, что, сказав правду, я ему одолжение сделала. Может, хотя бы сейчас задумается о своём скотском поведении...

— Правильно, Женя! — набив рот, язвительно ухмыльнулась подруга. — Гни свою линию до конца! А когда банк за долги заберёт твою драгоценную квартиру, приходи жить ко мне. Марина Константиновна всё равно нерадивую дочь не пустит...

Схватившись за лежащее рядом небольшое кухонное полотенце, я замахнулась им, но бить не стала — только пригрозила. Настя, казалось, поняла моё недовольство без слов.

Но в следующую секунду стало ясно, что ничего она не поняла...

— Слушай, так, может, дело совсем не в нагретом месте, призрачных перспективах и даже не в приличной зарплате?.. — подруга снова откусила здоровенный кусок пиццы.

— Не понимаю, о чём ты... — вздохнув, отломила виноград.

Из-за переживаний аппетита, как такого не было.

— О том, что, возможно, тебе просто не хочется расставаться с Авериным? — от её неожиданного предположения я чуть не поперхнулась.

— Опасно вы шутите, Анастасия Владимировна, — откашлявшись, выдавила я. — Ой, как опасно... Так и до травмпункта дошутиться можно.

— А в чём я не права?! — хмыкнула подруга. — Молодой, симпатичный, горячий! Видела я тут его фотографии в одной печально известной социальной сети. Так чуть слюни от желания не потекли... В такого грех не влюбиться, Евгения!

— Вот и влюбляйся на здоровье! — опустошив бокал подытожила я. — А ко мне со своими сумасшедшими фантазиями не приставай. Я же могу быстро организовать тебе санаторно-курортное в одном из лучших госпиталей нашего города.

Как у Насти язык повернулся такое предположить.

Да, я согласна, что мой босс был молод, симпатичен и горяч! Но... Всю его внешнюю привлекательность перебивала несносность скотского характера. Начать отношения с таким мужчиной означало автоматически заказать путёвку в психиатрическую лечебницу.

А сойти с ума в самом расцвете лет точно не входило в ближайшие планы!

Конечно, при наличии желания моя упёртость могла помочь перевоспитать Аверина — я была в силах выбить из него всю дурь и научить хорошим манерам. Но, к счастью, синдромом спасителя я не обладала — роль Белль никогда меня не прельщала.

Хотя чудовищем Змей Романович был первостатейным...

— Так, куда-то мы не туда завернули... — налив вина мне в бокал, сказала Настя. — Бог с ним, с этим Авериным... Давай лучше выпьем за тебя и твоё будущее! Неважно, где оно будет: в тёплом кресле Алькасара или на холодной картонке рядом с помойкой, — сказав последнее, она ехидно ухмыльнулась. — Главное, чтобы ты была счастлива, моя дорогая! А я, если будет нужно, долгими зимними ночами помогу тебе бороться за козырное место с бомжами. Чин-чин!

— Чин-чин!

За все те годы, что мы дружили с Настей, я давно уже привыкла и к её стилю общения, и к сумасшедшим выходкам, и даже идиотские шуточки перестала замечать. Как бы она ни смеялась надо мной сейчас, как бы не подтрунивала и не меняла на ходу своего мнения, я знала: случится беда — именно Настя первой придёт на помощь. Именно она закроет мою несчастную душу своей хрупкой спиной и не даст в одиночку противостоять проблемам.