Старшие сестры

Глава 1. День рожденье.

Глава 1

Матушка, за последние семнадцать лет потеряла всякую надежду слепить из Аксиньи сестру милосердия или на худой конец, потенциальную наследницу фамилии. Каждое день рожденье, начиная с 7 лет, она дарила дочери очередные ценнейшие рукописи по медицине или домоводству в изысканно отделанных золотом и кожей обложках. Но Аксинью интересовали исключительно обложки. Налюбовавшись ими, она забрасывала фолианты на самые дальние полки библиотеки. Девушка знала, как мать мечтает, что бы кто-то из ее дочерей получил Молитву от ее Величества, с каким усердием она вбивала все эти годы в ее голову и сестры священные писания, особенно Судьбу. Зная, насколько это для нее важно, Аксинья с особым усердием игнорировала все ее попытки наставить ее на истинный путь Судьбы дочери солдата.

Но в ее восемнадцатилетие все пошло не по плану. Матушка, графиня Крылова обычно первая заходила в покои старшей дочери и пока служанки несли подарки и готовили праздничные одежды она произносила короткую, но очень торжественную речь о ее Судьбе и Долге перед семьей и государством. А после завтрака, Младшая сестра подарит что ни будь сделанное своими руками, мешочек расшитый бисером и золотыми нитями для благовоний или носовой платок, Анастасия была прекрасной рукодельницей. Потом урок каллиграфии, единственные урок против которого она не протестовала, математики и истории. Даже в день рождения матушка не делала ей поблажек: “В 18 лет твоя Судьба будет записана в родовой книге, ты как Старшая дочь солдата, должна блистать на страницах истории”. Дочь солдата, эта фраза набила оскомину еще в детстве.

А потом, состоялся бы прием в главном зале поместья, в разгар которого, сын графа Мохова, красавец и мечта всего высшего света Александр, сделает ей предложение родовой фамилии и сердца. Он слишком часто стал делать визиты в их дом, стараясь подгадать время, когда чата Крыловых будут отсутствовать и провести совсем немного времени на едине с Аксиньей в их саду, осыпая ее с головы до ног намеками и пространными обещаниями. А что это как не предвестник предложения и свадьбы. Если так, то матушке придётся забыть о ее возможном статусе наследницы. Она знала, что сможет уговорить отца на замужество и передать первенство младшей сестре. Не смотря на то, что ее отец, Генерал Лебедев, герой Турецкой войны известный крутым нравом, с дочерями был очень мягок и уступчев, в отличии от жены, истинной генеральши.

Она надеялось, что восемнадцатилетие станет точкой отсчета ее прибывания в семейном поместье и начала новой жизни в качестве жены и матери. И он действительно стал точкой отсчета, только не такой, о которой она грезила вот уже несколько лет.

Матушка была беременна третьем ребенком, мальчиком. Это сказала Белая Сестра акушерка, вызванная сразу после подозрения на беременности. Эта женщина, вся какая то иссохшая с мутным взглядом не вызвала у Аксинья доверия, хоть та и видела ее не дольше минуты у покоев матери. «Вот, что с женщиной делает работа. Они становятся некрасивыми и злыми.»- многозначительно сказал Александр в саду, в тот же вечер на тайной встрече. Срок ее уже подходил, графиня стала медлительной и еще раздражительней чем обычно. Она стала чаще уставать и дольше спать в своем кабинете иногда засыпая прямо на домовой книге. Поэтому Аксинья не сильно расстроилась, что матушка не пришла к ней в утро праздника. Но по настоящему удивило ее то что, вместо ее старой гувернантки Агафьи Пантелеевны, растившей ее с пеленок, степенной и статной женщины всегда держащей осанку с горделивостью императрицы, в комнату с шумом вбежала ее дочь, 14 летняя Таня, девчонка на побегушках которая после скомканного приветствия сразу начала что то быстро тараторить и размахивать руками.

— Да не торопись ты, Татьяна— сказала Аксинья нехотя вставая с кровати— я не слова не понимаю.

— Я говорю не волнуйтесь сударыня, матушка моя пошла к вашей матушке, тобиш к Графине, рожает она, ну вот, а врач то наш в отъезде, завтра должен быть, поэтому послали за другим в город, вот.

Уже? Говорили, что срок подойти должен через месяц только. Я пойду к ней.

— Нет, не нужно. Мама моя велела передать, чтобы вы одевались и шли завтракать, кушать подано, вот, я вам помогу, вот- выпалила Таня и начала подготавливать ее утреннее платье.

— Значит все старшие горничные там? — Сказала Аксинья, беря расчёску и начала приводить светло русые волосы в порядок. “Не за что не доверю этой такое важное дело!”-подумала она.

— Да сударыня, именно так, вот. Значит сегодня у вас появился сества или брат

— Брат – уверено сказала девушка

-— А может и сестра, а если сестра, то тогда вы точно станете н…

— У меня будет брат! — сказала она чуть громче чем рассчитывала, от чего Таня чуть не выронила платье, — Белая сестра так сказала — добавила Аксинья уже мягко- родители заранее узнавали.

— А а , вона как, интересно. Ну значит и у вас день рождения в один день будет, здорово правда?

Как только сборы были закончены, Таня, очень гордая проделанной работай к которой ее раньше не допускали, сопроводила ее в столовую. Ее отец, Граф Алексей Крылов: почти пятидесяти лет отроду, полностью седой, но без единой залысины, широкоплечий, всегда по-военному просто одетый и ее младшая сестра София, 15-летняя русоволосая девушка по случаю праздника принарядившаяся и надушившаяся уже приступили к завтраку.

— Доброе утро батюшка, Анастасия, как вам спалось? — сказала она присаживаясь.

— Доброе, опять припозднилась. — Сказал Алексей Викторович, его улыбка спряталась в густых усах.

— Для дочери солдата, тебе не достает дисциплины. — Анастасия явно пыталась подражать тону матери.

— Ах, простите, матушка дочь нерадивую. Я постараюсь исправиться— она постаралась сделать вид раскаивающейся грешницы.

— Именно, именно. Что бы избежать Пустоты, прочти священное послание женщинам из «Судьбы», с 1 по 99 страницу и выпиши все слова с буквой А в 3ем слоге.

Глава 2. Отрезанные волосы

Когда ей было пять лет, они с матерью и Старшей служанкой поехали в форт к отцу. Тогда еще не закончились бои близь города Псков находящийся почти на самой границе империи. Город до сих пор являлся одним из самых любимых мест набегов конных варваров и наёмников. Вокруг этого места было много болот. Здесь война никого не прекращалась, а население состояло в основном из семей военных.

Мама хотела не только встретиться с мужем, но и навестить подругу, которую только назначили главой госпиталя. Тогда только начали вводить инновационный подход, обязательное мыть рук горячей водой с мылом и раздельное распоряжение больных. Также здесь было излюбленное место для отправки молодых Сестёр для практики: сломанные кости, колотые раны и пулевые ранения были здесь в избытке и прохлаждаться не приходилось, руку набить можно было быстро.

Она помнила, что отец удалился на совет, а мама захотела остаться наедине с подругой, поэтому няня пошла с ней прогуляться. В памяти пятилетней девочки запомнились пыльные, грязные широкие улицы, однотипные домишки, мужчины в форме разной степени потёртости и женщины с бесцветными усталыми лицами сновали туда-сюда, казалось без цели. Проходя мимо грязной беленькой часовенки, они услышали взрыв— это взорвался снаряд в пушке, но об этом узнали потом. Большая часть горожан решили, что к городу приближается неприятель. Няня от неожиданности попятилась и случайно толкнула маленькую Аксинью. Девочка упала, испачкала плате и поцарапала коленки. Люди вокруг засуетились, побежали к месту взрыва. Няня подняла Аксинью и попыталась увести к родителям, но толпа, высыпавшая на улицу, очень затруднила движение. Стоял гвал из десятков голосов, кто-то из женщин плакал, а Агафья, крепко схватив девочку за запястье и начала продираться против движений толпы. Аксинья не понимала, что происходит, и паника взрослых передалась ребёнку. Ее толкали, пихали, пыль, поднятая десятком ног, попала в глаза и в рот, начался безудержный кашель. Что бы взять ее на руки Агафье пришлось бы остановить, но та боялась потерять время. Казалось, прошло не менее часа, когда толпа рассеялась и они вышли на относительно свободное пространство, уже недалеко от госпиталя, да и штаб отца уже был не далеко.

— Я хочу к маме, кхе-кхе, давай быстрей к маме! — она была готова разрыдаться в любую секунду.

— Сейчас дорогая, почить дошли.

«Посторонись!»

Они обернулись, толпа за ними расступилась и из гущи вынырнули девушки в белых платках и фартуках, тащивших раненных. Было не понятно, живы они или уже пора писать некролог в семейной книге. Вид окровавленных тел заворожил и притянул взгляд девочки, и она уже не смогла оторвать. Сестры резво как будто не чувствовали вес тел пробежали ко входу в госпиталь, только совсем молодая девушка, державшая последние носилки сзади споткнулась и выронила ручки носилок, а ее напарница не удержалась на ногах и упала в дорожную пыль. Мужчина рухну как мешок с картошкой и дважды перекатившись оказался почти у самых ножек Аксиньи. Он страшно захрипел и протянул руку в ее сторону, точнее, то, что от нее осталось. Она напоминала ветку, сломанную злым ребёнком. Осколок кости торчала оттуда, где должна была начинаться кисть. Девочка закричала так, как, наверное, больше не кричала никогда в жизни. Всё это произошло за какие-то пару секунд. Белые сестры быстро оправились, подхватили несчастного, уложили обратно и скрылись за дверями госпиталя.

Няня подхватила ее на руки и бросилась на поиски ее графини.

Вся суматоха прошла минут за двадцать, но Аксиньи это показалось вечностью. До самой ночи она рыдала на руках матери. А когда наконец то ее смогли уложить, сквозь сон она слышала, как громким шёпотом ругаются родители. Отец винил мать в том, что она привезла дочь такое неспокойное место, причём совсем без причины, а мама говорила, что ей надо привыкнуть к подобной обстановке, ведь рано или поздно придётся столкнуться с лишениями. Графиня очень хотела, чтобы ее дочь стала Белой сестрой и закончила Катерининскую академию. А на аргумент отца, что еще не известно, будет ли у них трое дочерей, ведь София уже пережила два выкидыша, та ответила криком:“ Судьба и ее козни не помещают мне родить еще!”

Утром Аксинья начала заикаться. Вызвали саму опытную Сестру, что бы посмотрела. Она не раз работала с детьми, оказавшимися вблизи поля боя, знала про такую реакцию и сделала однозначный вывод, что девочку срочно надо увести подальше от опасности. Тогда есть вероятность, что заикание пройдёт само.

“ Это ещё повезло, я видела детей которые настолько уходили в себя, что перестали говорить вообще”, сказала она родителям.

Отец был страшно зол. Он изначально был против, чтобы ее привозили и велел срочно отправляться обратно. Ночь после взрыва была самой страшной для Аксиньи. В штаб-квартире были тонкие стены, и она прекрасно слышала крики родителей, а потом и звук удара.

“ Она не станет Белой сестрой, смирись Соня! Она слишком мягкотелая для этого!” — после этой фразы наступила тишина и юная графиня понадеялась, что мама действительно смирится. Уехали они уже на следующий рано утром. В доме ввели негласное правило: никогда не вспоминать тот день.

Ее домашнее обучение состояло из обычного набора предметов, положенных знать благородной даме: домоводство, рукоделие в чем девушка очень преуспела, немного литературы, музыка, основы арифметики, чтобы проще вести хозяйство. Графиня много раз пыталась добавить в этот список еще и основы медицины с физические упражнения, но отец тщательно оберегал покой дочери и не давал ее нагружать. Заикание полностью прошло через полгода. Граф ее баловал, поощрял капризы, а когда матушка все-таки пыталась настоять на своем, то Аксинья очень натурально могла расплакаться или упасть в обморок. Она была уверена, что Судьба в лице раненного солдата ясно дала понять, что путь в мир Сестер для нее закрыт, до восемнадцатого дня рожденья.

Подарки так и остались не разобраны, зачем теперь они ей? В новой жизни ей это вряд ли пригодится. Раньше всех к ней зашла сестра. Анастасия влетела в комнату чуть рассвело, без стука.