Статус. Любовь есть.

Пролог

Посвящается тем, кто чувствует себя одиноким в толпе. Думаете, что так будет всегда? Нет, вы ошибаетесь. Вы найдете себе по духу человека, уж это я гарантирую. Важно научиться смотреть вокруг и потихоньку замечать людей, которым вы важны. Люблю одну фразу, сказанную мне близким человеком: «Всегда есть кто-то, кто смотрит на тебя, в то время, пока ты смотришь на кого-то другого».

...

- Ощущаю себя какой-то шлю… - остановил он себя на полуслове, - кхм, мужчиной, которого сняли на ночь. И давно ты таким занимаешься?

Открытый. Очень открытый и раскрепощенный парень. Не стесняется в словах и кажется, это то, что нужно. Но… Просила же ничего не спрашивать. Черным по белому написала.

Кем-кем он там себя чувствует?

- Чем таким? – спросила я, чувствуя себя теперь неловко. И чем я думала, когда придумывала все это?

- Встречаешься с левым мужиком, чтобы поговорить о переживаниях, - он смотрит на меня оценивающе, прямо раздевает глазами. Что смотришь, слушай меня.

Не сказала бы, что он какой-то маньяк или что-то типа того. Блондин, в шикарном костюме небесного цвета пришел, чтобы послушать меня. Он смотрел на меня непонимающе, даже, как мне кажется, пытающийся меня разгадать.

Чего он добивается таким поведением? Что-то мне подсказывает, не просто так он согласился встретиться со мной.

Ему не нужно меня понимать, а только лишь выслушать. Хотя, ему все равно придется обдумать это, слушать то будет. Он задает большое количество вопросов, которые его не касаются. Как бы я не хотела быстрее все начать, ненароком взгляд падал на его костюм. Мягкий постельный цвет дает глазам отдохнуть и совсем неброский. Мне как художнику приятен оттенок и я, честно говоря, удивлена, что он осенью осмелился его надеть. Все-таки есть в нем что-то необычное.

- Я так-то тоже не совсем тебя ожидала.

- А кого ты ждала? – ухмыльнулся он.

- Думала, что девушка отзовется. Лучше бы поняла меня.

Этот человек вызывает во мне смешанные чувства. Вроде нормальный, а вроде слишком много говорит. Собственно, не за тем я здесь, чтобы разбираться, кем он является. Мне он нужен для монолога и все. Блондинчик не должен ничего делать – он слушатель. Да, может, затея достаточно… Неординарная, но и я не промах. Все-таки я в театре работаю, мне свойственно быть немного «чикане». Но ему знать об этом необязательно.

- Думаешь, я тупой? Или бездушный?

- Нет, но… Да, ты уже достал меня! Ты сам согласился на это. Если ты не хочешь, можешь уйти. Я не держу.

Ему смешно. Я в шоке.

Смеясь, парень развел руками в знак капитуляции и продолжил смотреть на меня. Прожигать своими светло – карими глазами. И все же я пока не знаю, чем это закончится, но я надеюсь, что через два дня мы разойдемся.

- Смешная ты. Да не, - облокотился он на стул, - очень интересно, что ты выдашь мне и на что я подписался. Не зря же я ехал сюда.

Он, вроде меня бесит, а вроде его реакция заставляет меня улыбнуться. Хоть, на секунду.

Не так я представляла эту встречу. Но вообще, если честно мужик красивый, мне теперь тоже интересно, почему он согласился на это мероприятие. Не выглядит он как человек, которому не плевать на чужие проблемы. Больше смахивает на какого-то мажорика, у которого таких как я дофига и больше. Я почему-то думала, что отзовется девушка, как будто поняла бы меня лучше и точно не стала бы вести себя как обезьяна.

- Вот оно что. А ты тогда зачем согласился на эту встречу? – я сузила глаза, и честно говоря, меня это уже забавляло, чем раздражало.

- А можно не отвечать вопросом на вопрос? – мне кажется, или он специально меня выводит из себя?

Почему я должна тратить на это свое время? Так, хватит, я пришла рассказать о своих переживаниях, как он выразился.

- Кто бы говорил. Пришел, сидишь тут как петух. Так, и еще вопросами меня закидал. Я же написала: «без вопросов». Пришел, я рассказала, ты ушел. Все. Коротко и ясно.

Он посмотрел на меня новым взглядом. Понимающим. Более теплым, уже без насмешки.

- Мне нравится твой подход. Хорошо, допустим, у меня большое сердце, - он схватился за сердце и стал показушно строить милые глазки.

А, нет, показалось. Полный индюк.

- Люблю помогать людям, ведь я такой… Такой, - насмехаясь показал он рукой вверх, явно не воспринимая меня всерьез, - такой добрый.

- Твоя ирония не к месту.

- Да, я реально не понимаю, почему ты занимаешься этим.

- А я не понимаю, нахрена ты пришел? Клоун.

Какой же он мужлан, ей-богу.

- Я же писала на сайте, без вопросов, пожалуйста.

- Ладно-ладно, рассказывай свою историю, а я буду слушать, - сложил он руки в замок и сделал серьезное лицо.

Мы даже не сказали друг другу, как нас зовут. Только задумалась об этом. Блондинчик сходу завел разговор и вывел меня из колеи.

Глава 1. Утро не задалось.

За несколько дней до…

Очередное осеннее утро, которое началось с беготни по дому в поисках вещей, которые как будто бы казалось, лежали на месте. В это время у меня кипит каша на плите, кофе варится сам, и стиральная машина хочет устроить взрыв, потому что колошматит внутри себя вещи так, словно они не только отстираются, но и примут новый облик. В голове хаос из мыслей, которые гудят и твердят: «Не опоздай на постановку». К слову, я работаю в театре художником-постановщиком и сегодня мы репетируем финал. Если я опоздаю – меня порвут на клочки.

Мне кажется, что моя квартира по утрам самая громкая. Точнее, я устраиваю разгром. Все время мне мама твердила: «Беспорядок в комнате – значит беспорядок в голове. Приведи свою головушку в порядок». Когда же я уже возьмусь за свою жизнь? Я не успеваю жить. Готовка, уборка, дом, работа и еще у меня маленькая дочь Вася, то есть, Василиса. Она мне тоже по утрам устраивает погром – совсем не хочет собираться в садик. Что я за мать такая, а?

У меня пропал вкус к жизни. Желание что-либо делать. Я уже не смотрю на мир такими горящими глазами, как раньше. Не замечаю ничего. Не подмечаю детали, когда гуляю, не смеюсь заливистым смехом, как раньше. Только благодаря работе и Ваське хочется что-то делать.

Услышав, как звенит будильник, то моментально вырвалась из своих грез и продолжила маяться по дому. Где мой телефон? Где-то валяется.

В моменте я понимаю, что мне плохо. Море звуков, которые заполонили мою квартиру – меня одолели. Я села на край кровати, понимая, что это полный расколбас: из-за собственной несобранности я не могу привести порядок нигде. Положив свое лицо на ладони, мне хочется расплакаться. Та самая секунда, когда задыхаешься от внутренней боли. От безысходности. Даже поговорить не с кем. Чувствуя вибрацию под своей пятой точкой, понимаю, что вот он потерянный телефон. Выключаю ненавистный будильник и понимаю… О, елочки-иголочки! Выходить через 40 минут!

Я хочу тишины, и взять себя в руки. И спокойствия на часик другой.

Собственно, как и всегда я собираю себя в кучу и, чувствуя «тяжесть» в теле иду будить малышку.

- Вася, просыпайся. Нам в садик скоро выходить!

- Мам… Еще немного, - задела она меня маленькой ручкой, чтобы я перестала ее раскрывать.

- Просыпайся, карапуз.

Она начала мычать, не соглашаясь с моей идеей идти в садик, отворачиваясь к стенке. Ты думаешь, я хочу что ли? Придется использовать тяжелую артиллерию. Я раскрываю эту маленькую львицу, беру на руки, и она начинает дрыгать ногами, издавая неизвестные человечеству звуки.

- Будешь сопротивляться, я сварю тебе кашу из тыквы и накормлю.

- Ты этого не сделяешь! – вопит она, и я ее ставлю на стул перед раковиной в ванной.

- Еще как сделаю, - я начинаю расчесывать ее запутанные белые волосы.

Она переняла цвет волос от ее биологического отца. Хотя, у меня язык не поворачивается так его назвать. Бросил нас, когда я была беременной! Но я нисколько не жалею, что она родилась, ведь Вася мое продолжение - моя кровинушка! Плевать, что я ращу ее одна – главное, что мы вместе. Мы стоим напротив зеркала, и я наблюдаю, как она растет. Мое сердце тает при виде ее маленьких ручонок, которые учатся чистить свои зубки. Ее пухленькие щечки, которые так хочется расцеловать… В отражение я вижу заспанную себя и Ваську, которая так похожа на нас с ним (пошел он нафиг!) Глаза, волосы, повадки. Все это заставляет жить дальше.

На выходе я думаю о выключенных электроприборах. И смотрю на Ваську, которая уже места себе не находит:

- Ну, сколько ты будешь думять? – возмущенно она складывает руки крест-накрест, а я думаю, как эта розовая вязаная шапочка ей к лицу.

К счастью, я не настолько беспомощна и у нас есть машина. Старенькая «Хонда» спасает как никогда. Сажаю дочку на заднее сиденье в «детское кресло», а она в это время играется с куклой «Валей», которую она по ее словам победила в честном бою в садике. Или же простыми словами поменяла на что-то. Даже не знаю, в кого она. Наверно, сама по себе такая, но я ее люблю любой. Ее боевой дух вызывает у меня улыбку.

- Мам? – спрашивает она меня, пока мы выезжали с района.

- Да?

- Дай мне пядесят рублей. Я их поменяю на сто рублей у Никиты.

- Малышка, тебе не кажется, что это не честно? – и чем занимается моя дочь в садике?

Я посмотрела на нее через зеркало заднего вида и совсем не понимаю, как эта девчонка так ловко обводит ребят вокруг пальца?

- Не честно, это когда он отнимает у меня игрушки и отдает другим девочкам. Моим злейшим врагам, междю прочим! – пригрозила Васька пальцем мне в зеркало.

- Я и решила его плоучить. Вчера сказала ему, что пядесят лублей больше, чем сто. А он, и поверил, дур-р-рак! – она задумалась над тем, что произошло и смело выдает, - мама, ты слышала? Я почти сказала букву «л-р-л».

Почти.

Мне не нравится, что она временами то выговаривает букву «р», то нет. Логопед совсем плохо работает у них в саду! Или же Васька сопротивляется науке. Уж, не знаю, что и думать, но девочка она смышлёная!

- А почему он так себя ведет?

- Не знаю, но сегодня сто лублей у меня в кармане! Да! - сидела она и улыбалась, а я включила песню «September – Earth. Wind & Fire». Мы поехали, рассекая лужи в такой пасмурный, но новый день.

Глава 2. Убийство Лильки Третьяковой.

Вася смело ушла в сад, а я почти опоздала на работу. Чувствую, что мне прилетит по моей головушке. По дороге я кое-как красилась, пока стояла на светофоре, чтобы не выглядеть молью. Мои синяки под глазами меня не вдохновляют. Подъехав к главному входу в театр, я заметила какой-то ажиотаж около входа. Вход для работников, который мне нравится, сейчас закрыт на ремонт. Не вовремя, как-то.

Что же там такого происходит, что собралась целая толпа? Плакат что ли вывесили? Рановато для него еще, мы еще работу не закончили. А с финалом вообще тяжелее всего. Мне еще столько чертежей накидать надо и пару декораций доделать. Когда мне прикажете это все утраивать? Я даже картины еще свои не дописала… Но это уже мое хобби, оно никак не относится к делу.

Чем ближе я подходила к входу, тем больше становились мои глаза. Рядом с массивной дверью висел плакат с названием «Анна Каренина», а на нем красовалась наша звездочка Оксана. Я в шоке!

Мне ничего не сказали! Мы должны были ставить его через месяц! Мне когда это все делать? Боюсь, если у Васьки пропадет мать на ближайший месяц – она мне этого не простит. Сказать, что я не могу «потому что у меня есть дочь» - не получится. Я понимаю, что это моя проблема…

Как сказать… При устройстве на работу, я не указала, что у меня есть дочь. Вот так. А я очень хотела тут работать. К сожалению, не взяли бы при трудоустройстве. Как мне сказали: «Нам нужны работники, которые полностью отдаются профессии. Откуда я знаю, а вдруг ты завтра в декрет уйдешь?» - таким писклявым голосом говорил мне парниша.

Хочешь жить – умей вертеться

Думается мне, что о людях здесь вообще никто не думает. Человеку нужна работа. Да, есть ребенок и что из этого? Понимаю, что есть люди, которые могу уволиться, но тут не угадаешь. Я стойко шла к цели, и пять лет здесь уже работаю. Как только Васька родилась, конечно, не могла сразу выйти. Я ждала, чтобы она немного подросла, а потом нашла няню на некоторое время, пока не освоюсь, а потом влилась. Позже няньку оторвала от дочки, не может же ребенок с чужим человеком все время быть, правильно? Я научилась совмещать.

Сказать честно, мне вообще все равно кто и что думает об этом. Это моя жизнь и мне решать.

- С ребенком мама должна быть все время.

А кто против? Это мой ребенок, и она живет припеваючи. У нее все есть. И моя любовь и игрушки и одежда, и голодная тоже не ходит. Хватит лезть в мою жизнь! Все так любят раздавать свои советы никчемные, а помочь никто не хочет. Всегда отвечаю одной и той же фразой:

- Так, приди, приготовь завтрак. Помоги молодой «мамаше», - сразу же рот закрывается, и никто уже не хочет раздавать свои советы направо и налево. То-то же!

Пускай меня судят эти мамочки, мои псевдо-друзья (уже нет, я не выхожу на контакт) и все остальные. Мне некому помогать, поэтому верчусь, как могу.

…

Зайдя в концертный зал, где проходила репетиция, я тихо вошла, где я уже слышала вопли «Ведьмы».

- Власова рвет и мечет, Лилька! – сказал мне в спину наш сценарист Петька. Он первый мне все новости говорит, когда я так уж и быть «соизволив» прихожу (по ее мнению). Куда уж мне, простому люду приходить в логово ведьмы!

- Ничего. Мне не привыкать! – кинула я ему ответочку и быстренько пошла через кулисы на сцену.

- Лиль, ты пришла, наконец! Павловна тебя прибьет. Она и так не в духе, - протараторила Оксана, которая уже готовилась выходить на сцену.

- Покричит и перестанет.

Остальные всегда меня оценивали по-своему. Кто-то молчал, кто-то смотрел не так. Сборная солянка – лучше и не скажешь. Работнички века.

Я быстренько забрала за кулисами весь реквизит и выбежала на сцену, чтобы расставить. Сейчас начнется сцена 20, акт 1: «Убийство Лильки Третьяковой – вечно молодой и вечно раздражающей местную знать».

Заметив испепеляющий взгляд наилюбимейшей Виктории Павловны, и поняла, что мне свернут шею. Заседая на своем троне, она подозрительно молчала. Немая сцена, елочки-иголочки! Все словно не дышали. Гробовая тишина заполонила зал.

- Виктория Павловна, вы как всегда на своем месте, - проговорила я и спешно спустилась со сцены, чтобы просмотреть сценарий. Все выдохнули и, кажется, она даже улыбнулась, но это только так кажется.

- А ты, Третьякова, как всегда не пунктуальна, - расселась ведьмочка и дала мне сценарий в руки, - посмотри на сцену, - указала она пальцем, - хочешь сказать, это то, что надо?

Устремив взгляд на сцену, я поняла, что не хватает реквизита и… Почему на местном Вронском нет костюма, который мы согласовали? Опять он устроил забастовку? Что на этот раз? Ему не нравятся красные вставки? Или черный цвет слишком темного оттенка? Я готова была все согласовать тогда, когда я придумывала костюм, а не когда он уже сшит! Что же вы трепете мне нервы, Кирилл Вронский?

- Я вижу, что работа не доделана.

- Хорошо, что хотя бы со зрением у тебя все нормально. И поэтому ты где-то прохлаждаешься, когда работа стоит? – чего это она такая спокойная? Я в шоке. Кто-то вообще видел подобное? Она же вечно на нервах.

- Нам через две недели уже выступать, а работа не готова, - удрученно продолжила Власова.

- Почему так рано? В планах же было через месяц. И меня никто не предупредил.

- А ты на работу почаще приходи и все знать будешь, - подперла ведьма ладонью лицо и пустым взглядом смотрела на «недорепетицию».

- Руководство уперлось. Сказали: «Денег нет! Нам нужны зрители». Оказывается, в наш город приедет какой-то там критик и будет оценивать наш театр. Все на мне! Все на мне! – она говорила будто сама с собой. Виктория Павловна повторяла одну и ту же фразу в пустоту, задумавшись. И о чем она думает? Нам ее не понять. Строгая Ведьмочка хочет дисциплины, но наша группа «отличников», кажется, не хочет ее слышать.

После работы, совсем уставшая еду забирать дочурку с садика. По пути заезжаю за горячим чаем в местную «забегаловку», чтобы уж совсем не уснуть за рулем. Сегодня денек выдался тяжелым. Чувствую себя как «выжатый лимон». И как я дошла до этого образа жизни?

Глава 3. Скромные и воспитанные? Ну-ну...

А я ведь просто хотела забрать Василису из садика. Сидя в светлом кабинете у заведующей детского сада, не понимаю, почему все так? Приехали родители ненаглядного Никитки, которого, по их мнению «избила» моя Васька. Да, я сама кого хочешь порву за нее!

- Никита не мог никого побить! – верещала мать мальчика, который сложился в клубок и что-то приговаривал себе под нос.

Они же дети! Подрались и подрались! Чего спектакль устраивать, а?

- Успокойтесь! Василиса и Никита, что произошло? – спрашивала заведующая, желая решить назревшую ситуацию. По ней было видно, что сама уже устала и хочется домой, а мы вынуждены сидеть здесь и решать это.

Ох, уж этот детский сад. Киборги в колготках. И Васька в том числе…

Нет, я понимаю, между детьми произошла ситуация выходящая из ряда вон и мне тоже важно понять, почему Вася полезла драться, но устраивать целый спектакль... А мне их хватает на работе. Мне проще с ней дома провести беседу, а вообще, она там что-то сказала, что он обзывался… Васька постояла за себя, молодец, горжусь!

Вопрос словно был пустым звуком. Дети не отвечали, сидя наклонивши голову, будто воды в рот набрали.

- Я не буду жаловаться! – резко встала Вася и рьяно завертела головой.

Мама Никиты хмыкнула, давя ее взглядом. Как она меня бесит! Как смеешь так смотреть на мою дочь?!

- Что и требовалось доказать! Вот, в нашей семье не принято так себя вести. Я всегда была скромной и воспитанной, - поправила она свои завитые локоны, показывая свое превосходство, - а Никита спокойный мальчик!

Я сижу и смотрю на семейку, сидящую напротив и думаю: «Я в шоке». Скромные и воспитанные? Ну-ну! Настолько скромные родители, что аж муж боится и слово вставить. Женушка вытворяет что хочет, а муж как будто забитый, пытается тихонько успокоить, чего-то там бормотав: «Чего ты кричишь?» Бу-бу-бу, как говорится. Очень смешно смотреть на подобный цирк.

- Да вы что? Даже интересно, куда же все подевалось? – непонимающе я развела руками, как эта рыба захлопала своим ртом.

- Хватит! Взрослые люди! – встала Екатерина Николаевна и подошла к детям, еще раз спрашивая вопрос.

- Я не буду рассказывать, - Никита был спокойнее Василисы, но при этом он медленно поднял голову и твердо сказал: «Я мужчина. Папа всегда говорил, что девочек надо защищать, а я опять забыл».

Папа даже оживился после этих слов, принимая горделивый вид.

- Какие дети хорошие… Не сдают друг друга, не жалуются. Но ребята, если у вас есть проблема, которую вы не можете решить – взрослые вам должны помочь. Ведь, это ваши родители, - рассуждала заведующая, тяжело вздыхая.

- Если честно, я уже и не хочу ссориться с Василисой, - продолжил Никита, - и уже не обижаюсь.

Василиса молчала. Я смотрела на обоих детей и поняла, что им просто стыдно и все. Сидят два поникших лопуха и что-то бормочут под нос. Заведующая заметно выдохнула, которая яро хочет уйти с работы, и я ее понимаю. А с дочкой я беседу проведу.

Когда мы с Васей почти подошли к машине. Мать этого мальчика подошла ко мне сзади и схватила за руку. Развернула к себе и начала нести несусветную чушь.

- Думаешь, я просто так промолчала? – она смотрела на меня глазами, полными ярости, - твоя малолетняя коза трогает чужих детей, а ты так спокойно реагируешь?

Я вырвала свою руку из ее схватки, совсем не понимая, чего себе позволяет эта женщина.

- Во-первых, какого черта вы обращаетесь ко мне на «ты»? А во-вторых, если вы хоть еще раз назовете мою…

- Ты мне еще смеешь угрожать? – она чуть ли не начала меня таранить к моей же машине.

- Послушайте, никто не видел, с чего действительно началась драка двух детей. И чего они там не поделили. Как вы можете ко мне подходить и начинать тут устраивать разборки?

- Мой Никита…

- Да, достали вы уже со своим Никитой. Идите к черту, - я ее перебила, потом что мне уже это конкретно надоело, - думаешь, что у меня нет дел? Я со своим ребенком сама разберусь! Хватит тут устраивать цирк. Иди за своим «Никитой» смотри, - передразнила я ее, - и если хоть раз мою дочь назовешь «козой» - я тебе устрою сладкую жизнь. Говорить не сможешь, - я смотрела на ее изумленные стеклянные глаза и села в машину. Я была зла. В первую очередь на эту женщину, а потом на себя. Неужели все так плохо?

Если бы она нормально изначально вела себя, то конечно, я бы пошла на контакт, а так… Я понимаю, что наши дети подрались, но надо адекватно решать вопрос.

Уже начинал моросить дождик. Осенний дождь словно очищает и расставляет все мысли по полочкам. Мне хочется встать посередине дороги и ощутить эту внутреннюю свободу. Почувствовать, как дождь капает на кожу, проникает под одежду, а само тело становится воздушным. Ни одна проблема не тревожит, негативных мыслей нет, а только лишь я, дождь и мой внутренний мир, который становится светлее и вымывает эту грязь.

- И что же вы с Никитой не поделили? - я вырвалась из своих мыслей и посмотрела на Васю, которая подозрительно тихо сидела сзади.

Она молчала.

- Помнишь правило: «Ты всегда можешь прийти к маме, ведь она не осудит»?

- Эх… - вздохнула она, - все началось, когда он обозвал мою подлугу, а потом меня. Ты всегда учила, что нужно разговаривать, но он начал меня толкать, а я толкнула его. Ну, а потом плишла ты. Ма-а-ам, извини, та тетя на тебя кричала из-за меня, - опустила она голову.

Меня расстраивает тот факт, что мальчик поднял руку на девочку. Ох, уж эта семейка. Теперь я понимаю, почему Василиса так себя повела. Я рада, что она может за себя постоять.

- Ты что, малышка. Это не из-за тебя. Просто та тетя, она устала. Вероятно, у нее был плохой день. Не думай об этом. Но давай договоримся: в драку по возможности лезть не нужно. Но я горжусь тобой. Ты поступила, как хороший друг, ведь ты постояла за себя и за подругу. Ты молодец.