Страшная неделя

1. Хорошие приметы

Фургон, что привёз мебель, быстро удалялся, и скоро совсем скрылся за поворотом просёлочной дороги. Новиков некоторое время смотрел ему вслед, будто провожая прежнюю жизнь, потом повернулся к новому дому. Всё же приятно, что не обманули. Двухэтажный, довольно вместительный таунхаус, да ещё с гаражом, да ещё с аккуратным, пусть и небольшим двориком. И вроде бы даже задний двор должен быть. Неплохо, неплохо.

И жене будет чем заняться – она давно канючила, что неплохо бы обзавестись дачей с садом. И дочке должно понравиться – два этажа, своя комната. И кругом сплошная экология, за которую она так переживает.

Новиков поднялся на крыльцо. В кармане звякнули ключи, которые ему утром выдали в администрации. Да кого он обманывает – жена будет бесконечно ныть об отсутствии нормальных магазинов, салонов и химчистки. А дочка с ним вообще которую неделю не разговаривает. Надо же было так вляпаться, что из города, хоть и жутко загрязнённого, пришлось перебираться сюда, в совхозный посёлок. Пусть и на должность «начальника полиции», читай – участкового. Пусть и поликлиника здесь есть, и жене как врачу полагаются неплохие подъёмные. И целый таунхаус семье выделили.

Ладно, нечего ныть. Надо дела делать.

Новиков потянул на себя входную дверь, которая отчего-то захлопнулась после ухода грузчиков. Ничего не произошло. Попробовал толкнуть – та же история. Осмотрев вход и найдя петли, Новиков снова потянул дверь на себя. Посильнее, резко дёрнул. Ура, можно входить. А систему входа-выхода недурно бы наладить.

Внутри пусто и чисто. Небольшой холл, вместительная кухня, гостиная с большими окнами. Правда, немного косыми, и в щели дует. Спальни на втором этаже. Лестница скрипит. Под ней – отличный вместительный чулан. Чердак с окном.

Пожалуй, всё складывается даже лучше ожидаемого. Привезённую мебель разбирать и расставлять, пожалуй, пока не стоит, торопиться некуда. К тому же, жена точно поменяет всё местами, когда приедет. Так что начать лучше с малого.

Новиков перетащил в дом то, что привёз в своей машине: надувной матрас, комплект белья, полотенца, микроволновку, чайник, чемодан с одеждой и остальной нехитрый скарб, необходимый на первое время. То есть, на пару месяцев до лета, пока жена с дочкой не прибудут.

Теперь входная дверь ни в какую не хотела закрываться. В конце концов Новиков так сильно дёрнул её на себя, что она захлопнулась с оглушительным стуком, а где-то за спиной, в глубине дома что-то треснуло. Источник звука нашёлся сразу – это открылась дверь на веранду и задний двор.

Новиков вышел на воздух. Дворик маленький, окружён кирпичным забором метра в два высотой. Жене должно понравиться. Наблюдая, как на фоне бирюзового весеннего неба кружевной графикой колыхались голые ветви деревьев за забором, Новиков достал телефон.

Лисовский, глава администрации посёлка, дал ему номер парня, который занимался ремонтами. Оказывается, новосёлов здесь было слава богу, но почти у всех складывалось как-то не совсем слава богу – постоянно и практически всем надо было что-то доделывать и подкручивать.

– Алё? – спросил в трубке мужской голос.

– Антон?

– Угу. – На фоне голоса что-то не то пилилось, не то жужжало.

– Меня зовут Фёдор Сергеевич Новиков, я новый уч… э…

– Понял, ага. – Что-то громко затарахтело.

– Я только что заселился в таунхаус, и…

В трубке оглушительно раздалось «трам-дам-дам-дам».

– Я через двадцать минут к вам зайду! – прокричал Антон и отключился.

– Спасибо, – сказал тишине в трубке Новиков и отправился распаковывать вещи.

Пока новый участковый доставал и раскладывал одежду, в доме всё время что-то брякало и трещало. Видимо, окна придётся менять полностью. А учитывая два этажа, получится недёшево. Н-да, в квартире-то жить, пожалуй, не так накладно.

Новиков зашёл на кухню. Поставил в угол микроволновку. Плита, раковина, даже часть гарнитура полагались в подарок новосёлам. Щедро.

За спиной что-то упало. Новиков резко обернулся и успел заметить нечто маленькое и чёрно-шерстяное, исчезнувшее за косяком. Кошка, что ли, забралась? Новиков вышел из кухни. Кошачий хвост скрылся за другим косяком. Этого не хватало. Жена живность в доме не потерпит, у них с дочкой вечные споры на эту тему.

Кошка юркнула в приоткрытую дверь ванной на первом этаже. Новиков вошёл, щёлкнул выключателем. Ничего не произошло – ванная как была погружена в темноту, так и осталась, только кафель тускло посвёркивал.

Новиков включил фонарик на телефоне. Стал водить лучом по стенам. Кафель, плитка на полу, ванная, «белый трон». И где эта животина?

Луч фонарика выхватил собственное лицо Новикова в зеркале, черты которого обострились резкостью контраста света и тьмы. Что за стекло такое, почему всё двоится?

Светя фонариком прямо в зеркало, Новиков присмотрелся. Другое лицо ему явно не принадлежало, хотя было очень похожим. И выглядывало из-за плеча.

Новиков резко обернулся. Никого. Только искры на плитке. Полотенцесушитель блестит. Или то дело, из-за которого его сюда сослали, напрочь расшатало нервы, или и здесь начитается то же самое. А тут уж нервная система…

Снова поймав двойное отражение, хорошо хоть на этот раз только с собственным лицом, Новиков крупно вздрогнул и выронил телефон. Стало темно, потому что трубка с громким стуком ускакала под ванну. Сел на корточки, стал шарить по полу. По лицу мягко скользнул шерстяной кошачий хвост. Чёрная тень, перебирая лапками, мелькнула по полу, у косяка. И дверь оглушительно захлопнулась.

2. Труп в саду священника

Хорошо, что Новикову раньше уже приходилось спать на диване без ортопедического матраса. Тонкий топпер сверху – и всё в порядке.

Правда, проснулся Новиков спустя примерно час после того, как лёг. Наглая кошка, что залезла в дом, беспардонно топталась лапами прямо по животу новосёла. Но ухватить шерстяную нахалку не вышло – Новиков только и сумел махнуть рукой по воздуху. А кошка спрыгнула и куда-то спряталась.

Второй раз новосёл проснулся от того, что сильно дуло в окна. В щели сквозило так, что весь дом будто стонал. Новиков даже поднялся и подошёл к окну. Деревья почему-то совсем не колыхались – стояли ровненько, будто и ветра никакого нет.

Ну а в третий раз новоиспечённого начальника полиции (читай – участкового) уже на рассвете разбудил звонок мобильного. На экране высветилось «отец Павел». Что это за Павел такой и чей он отец, Новиков не мог вспомнить с полминуты, пока наконец до него не дошло, что это местный священник, номер которого назвал ремонтник Антон. И что этому попу́ могло понадобиться в такую рань?

– Да? – Новиков положил голову на подушку и закрыл глаза.

– Товарищ майор? Э… Фёдор Сергеевич? – неуверенно произнёс приятный мужской голос.

– Да.

– Доброе утро, – учтиво поздоровался голос. – Меня зовут монах Павел, я местный священник.

– Ну? – Новиков потихоньку начинал терять терпение.

– Мне ваш номер дал Антон…

– Что вам нужно? – почти рявкнул Новиков. Манера этого попика тянуть котов за все подробности раздражала. Как и ушлая кошка, что теперь гремела непонятно чем где-то на первом этаже.

– Кажется, у меня на участке лежит труп.

– Что? – Новиков открыл глаза. Потолок спальни становился розовым – вставало солнце.

– На участке у моего дома, то есть, дома, куда меня поселили, лежит мёртвый человек. Мне сказали, надо вам сообщить.

Новиков матюгнулся. В трубке вежливо кашлянули.

– Сейчас буду. Ничего там не трогайте. Ясно?

– Ясно.

– Совсем ничего! – на всякий случай повторил Новиков.

– Хорошо, я понял. Жду вас.

Новиков вскочил и быстро оделся. Вещей пока мало, разбрасывать их особенно негде – мебели-то почти нет. Всё прекрасно поместилось на том самом складном стуле, с которого Антон вчера менял лампочку.

И только выскочив во двор, Новиков вдруг понял, что даже не удосужился спросить, где жил священник. Хотя Антон же что-то такое говорил… что-то про старую церковь. И где она? Новиков покрутил головой – пусто. Совсем как вчера. Спросить дорогу не у кого. Тоже, деревня называется, где все всё про всех знают.

Таунхаусы расположились на самой окраине посёлка, поэтому Новиков просто побежал в сторону основного жилого массива. Рано или поздно кого-нибудь да встретит.

А ведь не такая уж и деревня – довольно большой совхозный посёлок раскинулся множеством домов на приличной площади. И Антон-то прав – все домики нарядные, с отделкой. Сплошь коттеджи с балконами, заборами, коваными воротами, гаражами, спутниковыми тарелками и солнечными батареями на крышах. Василисе, дочке, должно понравиться. И она определённо потребует такую штукенцию на их таунхаус. Ну, может, это не так уж и дорого, раз почти все здесь могут себе позволить заботу об экологии.

Где же тут всё-таки церковь?

– Эй, парень, – окликнул Новиков блондинистого мальчишку, топающего по обочине. Тот обернулся. – Где тут церковь?

– А вы кто? – паренёк с любопытством уставился на Новикова.

– Я новый уч… начальник полиции, в общем.

– А, участковый, – растянулся в улыбке мальчишка. – А на что вам церковь? Исповедаться решили с утра пораньше?

– Слушай, не хами.

– Что плохого в исповеди? Тем более что сегодня Вербное воскресенье, – театрально захлопал глазами парень, помахивая букетиком из вербных веток. – Ладно, извините. Не злитесь. Исповедаться всё равно не получится – церковь-то давно развалена. Пустая стоит, там из крыши деревья растут.

– Ты скажешь, где она, или нет? – второй раз за утро начал терять терпение Новиков.

– Да вон там. – Мальчишка махнул рукой чуть вправо. – Сворачивайте, потом топайте через дворы. Как увидите деревья в воздухе – так идите прямо к ним. А что там случилось?

– Спасибо, – сказал Новиков и свернул в проход между домами. Прошёл по тропке у высоких заборов, вышел на параллельную улицу. Осмотрелся. Точно, за домами виднелись тонкие деревца. Будто парили в воздухе.

Виляя по узким проходам, Новиков добрался наконец до старой обшарпанной церкви. Действительно – окон давно нет, как и куполов, крестов, даже дверей. А из столбиков, где должны бы быть купола, торчат, покачиваясь на весеннем ветру, тонкие деревца.

Чудно́. Такой богатый посёлок и такая запущенная церковь. Только не о ней речь. Новиков почти сразу увидел домик, спрятанный в разросшемся садике метрах в тридцати от храма. Стало быть, нового священника поселили именно там.

У покосившегося забора стоял Антон, а рядом с ним – тощая фигура в длинной чёрной одежде. Это, стало быть, и есть отец Павел.

3. Скачущий священник

Новиков подошёл к почте – низенькому блёклому сооружению с серой железной дверью, к которой вело что-то вроде дорожки, теперь превратившееся в бассейн из весенней жижи. От покосившейся деревянной лавочки пыталась улететь с ветром прилипшая мокрая газета, а в покрышках, видимо, выполняющих функции клумб, раскачивались высохшие ветки прошлогодних цветов.

Потянув тяжеленную дверь, Новиков вошёл в тусклое помещение, разгороженное стойкой с пластиковыми стёклами. Отлично, открыто. И это в воскресенье. И правда, чудной посёлок.

– Здравствуйте, – дружелюбно произнёс Новиков, обращаясь к тощей темноволосой девушке за перегородкой. Она вообще никак не отреагировала, продолжала таращиться в монитор компьютера. – Добрый день, – чуть погромче поздоровался Новиков.

– Что вы орёте, мужчина? – покосилась на него девица. – Вы что, не видите, что окно не работает?

– Но здесь больше никого нет, – решил не терять терпения Новиков.

– Потому что обед!

– И таблички никакой нет, – не сдавался новый участковый.

– Табличку ему подавай, – процедила девица. – Да получи! – И она шмякнула на стойку старую исцарапанную табличку с надписью «тех. пер.».

– Я – майор Новиков, – пожёстче произнёс участковый и показал развёрнутую «корочку».

– Я же сказала – у нас обед!

– Начальство ваше где?

– Где надо! Вам-то какое дело?

– Начальника пригласите.

– Ага, щас, разбежалась! – девица фыркнула, как лошадь, и снова уставилась в монитор.

– Отлично, – буркнул Новиков и вытащил телефон набрал номер, дождался ответа и намеренно громко произнёс: – Господин Лисовский? Это майор Новиков. Мне нужно побеседовать с администрацией почты, но в отделении я никого не могу найти.

Девица за стойкой криво усмехнулась, а Лисовский пообещал решить вопрос. Действительно, не успел Новиков убрать телефон, как в помещении материализовалась дамочка лет сорока. Удивительно похожая на ту, что раскладывала пасьянс за стойкой. Или мать, или старшая сестра, не иначе.

– Чем я могу вам помочь? – спросила начальница почты, сгибая и разгибая дужки очков.

– Этого человека видели? – Новиков показал ей фото на телефоне.

– Может, и видела, – пробубнила директорша. – Тут народу шастает – тьма, всех не упомнишь.

– Его сегодня нашли мёртвым.

– А, у нового попа́ в огороде, – злорадно произнесла директриса. – Знаю, слышала. Допросились попа́, старые кошёлки. Батюшку им подавай, – наигранно тоненько-скрипучим голоском пропела почтмейстерша. – Вот и прислали не пойми кого.

Девица за стойкой хрипло хохотнула.

– Так вы этого человека видели или нет?! – всё-таки потерял терпение Новиков.

– Что вы орёте? Думаете, погоны нацепили, так вам всё можно?!

– Просто отвечайте на вопрос.

– А то что? – ехидно спросила директорша почты.

– А то я позвоню следователю и скажу ему, что вы что-то знаете, но скрываете. Он вас арестует и будет мариновать в изоляторе, пока вы ему всё не расскажете.

– Да ничего я не знаю! – огрызнулась почтмейстерша.

– А вот это его не будет интересовать, – в свою очередь съехидничал Новиков. – Если он подумает, что вы скрываете важную информацию, он из вас душу вынет. Зверь, а не человек. Я его давно знаю.

Новиков достал телефон и сделал вид, что набирает номер.

– Но я правда ничего не знаю, – глухо сказала директорша. Потом стукнула в стекло: – Эй, ты тут этого, которого в поповском огороде нашли, не видала?

– Не-а, – покачала головой девица за компьютером, даже не поднимая взгляда.

– Почтальона вашего можно увидеть?

– Можно, – сухо произнесла начальница и ушла.

Новиков смотрел в пыльное окно. На остатках снега, как на крупном сахаре, сверкали солнечные лучи. Сын Лисовского, пожалуй, прав. Люди здесь какие-то агрессивные. Мальчишка сказал, это из-за денег. Но какое богатство у почты? Вон, крыша даже течёт – таз стоит в углу, и в него капает грязная вода с потолка в ржавых разводах.

И служащие ну никак не тянут на состоятельных барышень – одеты просто, зарплаты у них явно не очень большие. Может, потому и злятся? Те дамочки, которых Новиков утром встретил в магазине, явно куда лучше обеспечены.

Вернулась начальница почты, следом вошла полноватая девица с короткой стрижкой и пирсингом.

– Здравствуйте, – из последних сил изобразил дружелюбие Новиков.

– Здрасьте, – буркнула почтальонша, глядя в сторону.

– Вы когда-нибудь видели этого человека? – Новиков уже привычным движением показал ей фото на телефоне. Девица глянула, по её лицу прошла судорога. Она молча помотала головой. – Точно не видели?

– Вам же сказали! – встряла начальница.

– Я просто мертвецов боюсь, – тихо произнесла почтальонша.

Девица за стойкой звонко рассмеялась.

4. Кому нужна кровь животных

До вечера Новиков просидел в местном опорном пункте – приземистом оштукатуренном зданьице рядом с администрацией посёлка. Лисовский занимал аж целую бывшую купеческую усадьбу, на которой гордо красовалась табличка «объект культурного наследия регионального значения». Ну а Новикову и его будущим подчинённым, на которых пока единиц не выделили, предоставили бывший сарай. Или что-то подобное.

Звонок Ракитину Новиков решил пока отложить – слишком рано. Да и какой-то уж слишком насыщенный день выдался, хотелось отдохнуть. Помощь участкового никому в этот день больше не понадобилась, так что в пять вечера Новиков закрыл опорный пункт и отправился домой.

По пути встретил отца Павла, крутящего педали старого велосипеда. Священник приветственно помахал рукой и покатил к окраине посёлка. А любопытно, куда молодой монах направился ближе к вечеру? Это в сельской-то глуши? До Растяпинска, откуда его, видимо, и прислали, на велике, конечно, можно доехать, но ближе к ночи. А собственно, чем вообще в свободное время занимаются священники? Молятся, наверное. Так они и в рабочее время молятся – служба такая.

А вот у Новикова служба – разгадывать загадки, искать следы и раскрывать злодейские планы. Круглыми сутками. Но сейчас очень уж хотелось отдохнуть. И погода такая замечательная – весна, вечер, небо уже сиренево-розовое, пахнет влажной землёй и просыпающимися растениями. И никаких выхлопных газов и противной химии, которой насквозь провонял родной Добромыслов.

Жаль только, жены и дочки рядом нет. Надо хотя бы им позвонить. Но сначала – в магазин. Поужинать-то тоже нужно.

– Никто эту вашу убитую свинину покупать не будет! – донеслось с внутреннего двора магазинчика, когда Новиков проходил мимо приоткрытых ворот. – Это же мертвечина! Да какая разница, кто этих хрюшек поубивал! Не забой – и всё. Нет, не приму, и не уговаривайте! Да что хотите. Хотите – продайте, хотите… а лучше – сожгите.

Новиков постояв пару секунд, прошёл дальше по тротуарчику и вошёл в магазин. Там как раз новые прихожанки отца Павла о чём-то шептались. Ну, как шептались – разговаривали как бы потише, но так, чтобы всем окружающим было хорошо слышно.

– У всех свиней кровь слита ну подчистую! – округлив глаза, рассказывала одна из старушек, которую Новиков ещё не встречал. Две уже знакомые бабушки, цыкая, качали головами. – И в коровнике тоже. Всех высосали. И даже на конезаводе! Лошади все мёртвые так и валяются!

– Да ты что! Лошади!

– Вот, а я говорила… – Тут бабушка, которую Новиков встречал ещё на почте, его увидела и прикрыла рот рукой. – Здравствуйте, товарищ… или вы теперяче господа?

– Снова здравствуйте, – вздохнул Новиков. – Можно просто Фёдор Сергеевич.

Все три бабушки тихо повторили его имя-отчество, видимо, чтобы лучше запомнить. В этот момент за прилавок вернулась мама Антона, чем-то явно раздосадованная.

– Что, свининки-то не будет нынче? – елейно спросила бабушка с почты.

– Пост нынче, – выразительно проговорила мама Антона. – А вам, Марья Афанасьевна, всё свининку подавай. О душе-то подумали бы.

– Так мне на Пасху холодец-то надо наварить, а? Чай, не в дыре какой живём – свинокомплекс рядом, всё своё, экологическое.

Другие две бабушки поддержали свою подругу активными кивками.

– Что-то у них там стряслось, – глядя в сторону, произнесла продавец. – Падёж какой, что ли. Так что свинины пока нет.

– А молочко-то завтра будет? – спросила другая бабушка.

– И молока не будет, – покачала головой продавец.

– Безобразие, – фыркнула бабуля. – Тогда конфет шоколадных давай. И печенья того, с мармеладными ляпушечками.

Отоварившись чаем и сладостями, все три бабушки вышли, продолжая громким шёпотом рассуждать о том, что в округе начался падёж обескровленного скота. Да уж, новости – одна другой лучше.

– Чаю нашего фирменного хотите? – предложила мама Антона, когда из покупателей в магазине остался только Новиков. – Иван-чай, местный. И мёд с пасеки есть, прошлогоднего сбора. Он уже засахаривается, так что продаём со скидкой.

– Давайте, – согласился Новиков. Кроме чая с мёдом, взял стандартный набор – пельмени (тоже местные), хлеб из Покрышкинской же пекарни и конскую колбасу.

Уже открыв рот, чтобы выспросить, что там творилось с окрестной скотиной, Новиков всё-таки передумал. Продавец глянула на него так печально-устало, что всё стало ясно – она сама толком ничего не знает, а сплетни ему ни к чему. Да и мыслям надо дать отдых.

Придя домой, Новиков отварил пельменей (на плите – газом уже всех обеспечили) и устроился на раскладном кресле с планшетом. Телевизор здесь ещё не подключен, а отвлечься надо. На одной из платформ как раз запустили сериал по книжке писателя Русакова.

Этого товарища Новиков глубоко уважал, все его опусы читал и ни одной новости о нём не пропускал – всё-таки местная знаменитость. Поговаривали, что загадочный автор, упорно отказывающийся от интервью, жил где-то неподалёку, прятался в заволжских лесах Нижегородской области. Может, даже в соседней деревне. Если так, то скоро стоит ожидать романа о гуляющих покойниках, пьющих кровь животных.

Новиков посмотрел две серии, доел пельмени и выдул полбанки абрикосового компота, которым снабдила его заботливая тёща. На улице совсем стемнело. В окна заглядывала густая весенняя темнота. Как же пусто в этом огромном доме без жены и дочки. Надо хоть на выходные их вытащить. И вещей побольше привезти, и попривыкнуть. И им полезно, и ему повеселее.

5. Скотий бог

Чтобы не особенно раздражать мысли разбитым автобусом, только что скрывшимся где-то вдали, Новиков прислушался к тому, что бормотал отец Павел.

– Странные люди, честное слово, – говорил священник, глядя на дорогу. Ему, кажется, вообще не было дела до того, слушает его Новиков или нет. – С одной стороны, приглашают освящать скотные дворы. Ну, это вроде понятно. Но ведь они ещё и скотьему богу молятся.

– Чего? Какому богу? – Новиков порадовался, что нашёлся хоть какой-то крючок, чтобы зацепиться мыслями.

– Велесу, или как его там, – нехотя ответил отец Павел. – Язычество-то никуда не делось, особенно в сельской местности. Вот они утром курятники и свинарники окуривают, заговоры бормочут, задом наперёд на скотину залезают, горшки разбивают, водой какой-то особенной брызгают. А потом в церковь идут свечки ставить.

– А к обеду приходите вы и тоже водой брызгаете? Только святой. А так разве можно – коровник святой водой обливать?

– Кропить, – пробормотал отец Павел. Помолчал, потом добавил: – Блажен, иже и скоты милует.

Новиков не очень понял, к чему была последняя фраза, поэтому только хмыкнул. Пару минут оба молчали, потом священник покосился на Новикова и глухо произнёс:

– Говорят, это не просто падёж скота. Вроде кто-то у животных кровь сливает.

Новиков вспомнил странную тушку пантеры, рядом с которой темнели пятнышки крови. Как будто кто-то принёс и накапал. Или выцедил да унёс.

– Думаете, секта? Язычники? – спросил Новиков. Вообще-то священник мог что-то об этом знать. Ведь он, кажется, местный.

– Может, и секта. – Отец Павел сосредоточенно смотрел на дорогу. – Только здесь давно о кровавых приношениях не слышали. Раньше-то всякое бывало. Ещё когда истуканам молились.

– Вы сами сказали, что язычество никуда не делось, – заметил Новиков.

– Ну это же просто традиции. Многие вообще не понимают, что делают и зачем. Так, по инерции за предками повторяют. – Священник помолчал. Потом повёл плечами и сказал: – А может, всё проще? И вся эта кровавая кутерьма скорее по вашей части?

– То есть? – не понял хода мысли священника Новиков.

– Ну, кто-то просто пакостит соседям. Здесь же аграрный бизнес кругом.

Новиков задумался. А монах-то, возможно, прав. Действительно, Новикову уже все уши прожужжали восторгами от свинокомплекса, коровника и конезавода. Вот чтобы местные только у них мясо покупали, а не своё пользовали… Нет, не сходится.

– Я слышал, у этих производств тоже падёж скота, – покачал головой Новиков. – И мертвечину никто не покупает.

– Ясное дело, – вздохнул священник. – Только они так могут что-то скрывать. Не знаю, болезни скотины, например. А чтобы никто не подумал, что это они всё и устроили, говорят про падёж. Вроде как их тоже зацепило.

– Ну, пожалуй, – согласился Новиков. В этой мысли тоже что-то было.

– Остановите, пожалуйста, я тут сойду.

Новиков притормозил у очередной полуразвалившейся остановки. Священник поблагодарил Новикова, вышел и направился по тропинке к изумрудному лесу.

Дальше Новиков ехал, обдумывая то, что сказал священник. Неужели и здесь конкуренция у животноводов такая, что они ничем не гнушаются? Ну, судя по соседу, у которого удавили пантеру, всё возможно. Так. А кошатину-то за что? Кому она мешала? Хотя… Может, это знак для хозяина или его жены? Мало ли, кому они могли перейти дорогу.

А мертвец, разгуливающий в костюмчике? А какая связь? Может, и никакой. Но что-то где-то свербело. И почему-то упрямо думалось, что всё тут связано. Только как?

Скоро узнаем.

Показались расписные пряничные домики Растяпинска. Новиков проехал мимо монастыря и покатил по булыжным мостовым. Хорошо, что туристический сезон пока не начался, можно нормально двигаться и не тормозить каждую минуту, когда на дорогу вываливаются люди, уткнувшиеся в телефоны, карты или фотоаппараты. И повозок, запряжённых лошадьми поменьше. А то обычно только мат от кучеров и слышишь.

Но людей всё равно много – местные и туристы из области снуют по улочкам, сидят в кафешках, закупаются сувенирами. Хорошо-то как! Не Покрышкино, где улицы и так не особенно многолюдные, а к сумеркам и вовсе пустеют. Вечером вообще не встретишь никого, идёшь как по вымершему посёлку.

Отлично, въезд в центр города ещё не перекрыт. Новиков припарковался у Райотдела, вышел из машины, потянулся. Вот здесь у людей отличное место работы – старая отреставрированная усадьба с лепниной и карнизиками. И внутри просторно – коридоры, кабинеты с высокими потолками. Не то, что сараюшка Новикова.

Новиков вошёл в здание, показал дежурному удостоверение. Тот подтвердил, что Ракитин на месте, так что визитёр поднялся по гулкой кованой лестнице на второй этаж и прошёл к нужному кабинету.

Оттуда как раз выходил невысокий мужчина с беспокойным лицом и резкими движениями. Он так хлопнул дверью, что Новиков вздрогнул и на всякий случай отошёл к стене, чтобы нервный товарищ его не задел. Очень не хотелось ни с кем ругаться.

Новиков постучал и открыл дверь.

– Чего вам ещё? – грубо спросил Ракитин. Увидев Новикова, выдохнул: – А, это ты. Извини. Заходи.