Stray Kids ~ Reaction

ХВАН ХЁНДЖИН, КАК ОТЕЦ

Как только последняя грязная тарелка оказывается домыта и аккуратно сложена на сушку, прислушиваюсь к звукам. Квартира погружена в тишину, которая заставляет напрячься.

«Хённи сказал, что быстро вернётся и поможет мне... И, куда только запропастился?»

Вытерев руки о полотенце, что всё это время лежало на столешнице, решаю пойти в "разведку". Почему-то сразу направляюсь в детскую, но когда никого в ней не обнаруживаю, решаю пойти в спальню.

Открыв дверь, впадаю в ступор. Дочь преспокойно рисует на лице мужа, будто он её холст. А тот и глазом не ведет, будто всё так и должно быть. Даже не знаю, мне начать возмущаться или схватиться за сердце от милоты.

— Йесо-я, почему ты рисуешь на... — договорить не успеваю, потому что не придумываю, как деликатно сформулировать мысль с ходу.

— Омма, правда наш аппа самый красивый? — обернувшись на меня и сияя от восторга, щебечет словно птенчик наша дочь.

— Конечно, солнышко, — тут же соглашаюсь, а на лице у Хвана появляется довольная улыбка.

— Йесо-я, а давай мы и... — начинает было муж, но я сразу догадываюсь о его затее и тут же пытаюсь избежать участи боди арта.

— Йесо, разве скоро не начинается твой любимый, «Пингвинёнок Пороро»?

Глаза дочери удивлённо расширяются. Резко вскочив с пола, она бросает кисть с палитрой на пол и выбегает из комнаты.

— Это было нечестно, мама Йесо! — встает следом за дочерью Хёнджин и одаривает меня "лисьим" взглядом.

— Нечестно было бы обрекать меня на свою участь, папа Йесо, — недовольно отвечаю и оглядываю с тяжелым вздохом, вытекшие краски.

«Придётся быстро с этим разобраться, пока краска не впиталась... Иначе, этим двоим не жить!»

Собираюсь покинуть спальню, но любимый хватает за руку и тянет на себя.

— Злишься? — интересуешься, заключая меня в объятия со спины.

Я для вида пытаюсь вырваться из плена, но все попытки оказываются тщетными.

— Если краска впитается, вам обоим несдобровать, — угрожающе констатирую.

Сильнее прижимаешься ко мне и шепчешь на ухо.

— Злишься только по этому?

Недовольно хмыкаю и быстро даю ответ.

— А вам господин Хван, нужен ещё какой-нибудь повод? К вечеру могу список предоставить.

Прыскаешь от смеха, а я не понимаю, что тебя так веселит. Снова предпринимаю попытку вырваться из твоей хватки, но опять безуспешно.

— До вечера, ещё слишком долго. Можешь сейчас, хотя бы пару пунктов накинуть и мне озвучить? — тон у тебя веселый и слегка игривый.

Как бы я не пыталась по настоящему и надолго на тебя рассердиться, у меня никогда не выходило.

— Я подумаю... Но, всё будет зависть от вашего поведения, господин Хван, — решаю сыграть в обиженную, но всё же дарящую второй шанс Мать Терезу.

Из тебя вырывается смешок, но ты тут же пытаешься замаскировать его под видом кашля.

— Что мне сделать, чтобы госпожа Хван смилостивилась надо мной и подарила прощенье? — томно говоришь, вызывая по моему телу приятные мурашки.

От нашей игры на моём лице появляется невольная улыбка, но я тут же от неё избавляюсь, чтобы ты случайно её не заметил.

— Разберись с бардаком, который вы тут устроили... И вообще, прекрати так баловать нашу дочь... — начинаю свою тираду, но ты резко прерываешь.

— Как я могу прекратить баловать нашу принцессу? — удивленно интересуешься.

— Если ты так балуешь Йесо, боюсь представить что будет, когда у нас появится ещё один ребёнок, — слетает у меня с языка быстрее, чем я обдумываю сказанное.

— Что? — удивлённо переспрашиваешь ты.

— Что? — испуганно повторяю за тобой, мысленно давая себе по лбу.

— У нас будет ещё один ребёнок? Я правильно тебя понял? — закидываешь меня вопросами, а я тем временем, не зная как выкрутится, решаю прикинуться дурой.

— Какой ещё ребёнок?

— Ты буквально только что, сказала что-то о ребёнке, — развернув меня к себе лицом, закатывая глаза, поясняешь.

— Я не говорила... У тебя слуховые галлюцинации. У вас музыкантов такое бывает... Всё из-за постоянной работы с громкой музыкой, — тут же иду на попятную, пытаясь выкрутиться, как только могу.

— Дана...

— Хёнджин...

Поочередно называем наши имена и так пристально смотрим друг другу в глаза, что мне кажется, ты сейчас прочтешь меня как раскрытую книгу или что твои глаза, считают блеф, словно они с детектором лжи.

— Ты беременна? — схватив меня за плечи, слегка встряхиваешь.

«Вот чёрт! Теперь не отвертеться... Придется признаваться!»

— Я не хотела чтобы ты узнал об этом так! Это должно было быть сюрпризом, — нехотя подтверждаю твои слова, тяжело вздохнув при этом.

Отпустив меня, растерянно говоришь.

— И, как я сам не догадался. Почему не заметил изменений в твоём поведении и настроении... Боже, сейчас я понимаю, как был слеп всё это время. Все симптомы прямо на лицо, как когда ты была беременна Йесо, — пока говоришь на твоём лице проскакивает целая кутерьма эмоций, которые я не успеваю отследить и при всём при этом, выглядишь ты несколько потерянным.

«Пфф... Тоже мне, Шерлок Холмс, нашёлся... Как это он сразу, умник и не догадался!»

— Ты не знаешь всего, потому что большую часть беременности отсутствовал то готовясь к камбэку, то продвигаясь, то разъезжая по турам, — недовольно выпаливаю, отчего-то начиная злиться.

— Прости... — тут же извиняешься и выглядишь очень виноватым из-за чего я сама, начинаю испытывать чувство вины.

— Не извиняйся, это твоя работа. Я знала с кем встречаюсь и за кого, после длительных отношений, выхожу замуж, — тут же пытаюсь тебя утешить.

Крепко обнимаешь и даешь мне обещание.

— В этот раз, всё будет иначе, — и мне правда хочется в это верить, но при твоей-то работе – это скорее звучит как, что-то из области фантастики.

— Всё в порядке! Я не злюсь на тебя и всё понимаю. Моё недовольство напускное и связано с разбушевавшимся гормонами, только и всего. Так что это ты прости, — снова пытаюсь дать тебе понять, что на самом деле я вовсе и не злюсь.

ЛИ ЁНБОК, КАК ОТЕЦ (ЧАСТЬ 1)

Наблюдаю, как ты суетливо собираешь чемодан для предстоящего тура в США, а внутри меня плещется беспокойство. От предстоящей разлуки, сердце кровью обливается и хочется податься в рыдания и истерику. Но, я упорно стараюсь изо всех сил делать вид, что всё в порядке. Лишь бы ты не переживал... Нам обоим сейчас это противопоказано.

— Не хочу расставаться. Может полетишь со мной? — положив очередную вещь внутрь саквояжа, вдруг замираешь и оборачиваешься ко мне.

Твоя идея звучит чертовски заманчиво, если бы не так много "но".

— Ты же знаешь, что я тоже не хочу. Но, врач рекомендовал воздержаться от перелетов без крайней на то необходимости, — стараюсь не выдать своего огорчения, но пытаться скрыть от тебя что-либо бесполезно.

Сокращаешь и без того небольшое расстояние между нами и осторожно обнимаешь, а я вдруг осознаю что вот-вот заплачу.

— Прости. Я просто слишком нервничаю. Не хочу надолго оставлять тебя одну... Если бы ты была рядом, мне было бы спокойнее. Но, раз уж врач велел не совершать пока путешествий, давай лучше прислушаемся во избежание проблем.

Угукаю и обнимаю тебя в ответ.

— Я буду звонить каждую свободную минуту... — начинаешь было ты, но я тебя резко перебиваю.

— Звони только тогда, когда будешь не слишком уставшим... Не жертвуй отдыхом, ради разговоров со мной. Если вдруг, что-то пойдет не так, то сразу сообщай мемберам или вашему менеджеру. Не пренебрегай здоровьем, ладно? И, не забывай хорошо питаться. Не то я подам на JYP в суд за жестокое обращение по отношению к их собственным артистам, — внезапно завожусь и заваливаю тебя нравоучениями.

— Не волнуйся! Всё будет хорошо, — поглаживая меня по спине, спешишь успокоить.

— Помочь тебе с вещами? — предлагаю и чувствую, как с глаз всё-таки скатываются слёзы.

«Ну, вот... Всё же не сдержалась»

Разрываешь объятия и немного отстранившись от меня, вдруг хмуришься. Кладешь мне ладони на щеки и пальцами, нежно вытираешь проступившую влагу.

— Ну, чего ты? Я же не навсегда улетаю, — ты пытаешься подбодрить, но только из всей сказанной фразы, мой мозг почему-то отчаянно цепляется только за одно единственное слово — «навсегда».

Слёзы снова скатываются с глаз, вот только ими всё не заканчивается... Меня поглощает истерика и я захожусь в рыданиях.

Снова обнимаешь и гладишь меня, но в этот раз уже по голове. Шепчешь на ухо милости от которых мои щеки розовеют, а истерика со слезами, потихоньку сами собой сходят на нет.

Уводишь меня к кровати и уложив, накрываешь одеялом. Садишься рядом, берешь за руку и начинаешь тихонько петь... Моим любимым, низким и невероятно глубоким, голосом. А свободной рукой, поглаживаешь меня по голове.

— Я буду скучать каждую минуту, что мы будем врозь, Ликс, — хрипло и тихо говорю, но ты всё равно услышал.

Прекращаешь петь и с нежностью во взгляде, говоришь.

— Даже секунда без тебя, будет для меня адом на земле... Когда вернусь, мы всё наверстаем. Обещаю! — от твоих слов моё сердечко начинает трепетать и я буквально что не плавлюсь от твоего искреннего проявления любви.

И я верю тебе, потому что это — «ты»! Моё яркое солнышко, согревающее меня даже в самые темные и холодные дни. Мой нежный цыпленочек, которому мне хочется дарить всю свою любовь, нежность и заботу... Хотя всё это и с наибольшей отдачей, даришь мне как раз ты.

— Поскольку моё любимое солнышко покидает меня и страну, нужно подготовиться к стремительно приближающимся пасмурным дням, — говорю шутливо, чтобы разрядить гнетущую атмосферу скорой разлуки.

Заходишься заразительным смехом из-за чего невольно, смеюсь в ответ.

— Ббокари, присмотри за мамой в моё отсутствие и не давай ей грустить, — перестав меня гладить по голове, перемещаешь руку с головы на живот и наставляешь нашего малыша, нежно поглаживая при этом животик.

Ребеночек резко толкается внутри и ты счастливо улыбнувшись, довольно говоришь.

— Я знал, что ты меня поддержишь... Полагаюсь на тебя, — довольно говоришь и снова, будто бы в согласие с собственным отцом, наш лучик опять толкается в животе.

Кладу руку поверх твоей и слегка сжимаю.

— Смотрю, вы вдвоем спелись против меня, — шутливо комментирую происходящее.

Делаешь невинное выражение лица и пожимаешь плечами. Прыскаю от смеха, а ты довольно улыбаешься, ведь смог, как и всегда разоружить меня... Словно бы сапер мину.

— Только, если это будет тебе во благо, — тут же спешишь оправдаться.

Ты творишь настоящую магию: действиями, словами, взглядом... Мой уникальный, нелегальный, прекрасный, словно не из мира сего, Ли.

— Ёнбок-а, я люблю тебя, — слетает с языка так легко и просто, так правильно и как никогда своевременно.

Я не устану напоминать тебе: действиями, словами, взглядом... Насколько ты мною любим. Насколько ты мне необходим. Насколько я преданна и верна тебе одному и на что я готова пойти ради тебя.

— Ара-я, люблю тебя до луны и обратно, — тут же признаешься в ответ.

И хотя мы признавались в наших чувствах друг другу ни один раз, для меня они всегда как в первый.

Я осторожно привстаю, опираясь локтями о кровать. А ты наоборот наклоняешься, как можно ближе ко мне. Мы внимательно всматриваемся в лица друг друга и какое-то время молчим. А затем вдруг одновременно поддаемся навстречу друг другу и сливаемся в нежном и чувственном поцелуе.

Когда, Ббокари вдруг сильно и больно толкается внутри, мы разрываем поцелуй и отстраняемся. Ты даешь наставления малышу о том, что маму, так сильно толкать нельзя. И что я у вас самая лучшая, а потому вы должны меня ценить, любить и уважать... Что вызывает во мне прилив умиления.

А я, в который раз, благодарю всех богов за то, что они свели меня с тобой... Самым лучшим, самым добрым и нежным, самым смелым и самым любящим. Должно быть в прошлой или в этой жизни, я была очень хорошим человеком, раз смогла оказаться рядом с тобой... Стать твоей женой.