Стриптиз и немного любви

Пролог

- Ты опоздал, - сказала Инна, раздраженно теребя пояс кимоно.

- Всего-то на десять минут.

Стас снял пальто, повесил на вешалку, небрежно бросил на подзеркальник белый кашемировый шарф, словно пришел к себе домой. Наклонился развязать ботинки. Инна стояла, прислонившись к стене, и нетерпеливо смотрела на него.

- Извини, пробки, - добавил он, взглянув на нее снизу вверх.

- Ты ко мне не в гости пришел, - Инна старалась держать себя в руках, но получалось плохо. – Я плачу тебе за время.

- Я задержусь. На десять минут, - Стас подошел к ней, потянул за пояс, который легко развязался. Полы кимоно скользко распахнулись. – Мы дольше разговариваем. Осторожно, у меня руки холодные.

- Подарить тебе перчатки? – все еще продолжая злиться, Инна быстро расстегивала пуговицы его рубашки.

- Не стоит. Ты же вычтешь из оплаты.

Пощечина получилась звонкая, как выстрел из игрушечного пистолета. Стас поймал ее руку, прижал ладонью к своей горящей щеке и спокойно сказал:

- А вот за это добавишь.

Инна подумала, что все у него напоказ, каждое движение, каждый жест. Как в кино. А чего, собственно, ждать от мальчика по вызову, который по совместительству вкалывает в поте лица и всего прочего в стриптизе. Может, еще и в порно снимается? Кто его знает. У него даже имя – и то напоказ.

Имя Стасу действительно очень шло. Эдакая пошловатая претенциозность. Влад, Стас, Алекс – самое оно. Проститут по имени Саша или Вася – такого Инна себе представить никак не могла. Карие глаза, взгляд с поволокой из-под ресниц, светлые волосы – как будто слегка растрепанные. Она прекрасно знала, сколько стоит сделать такую якобы небрежную стрижку в модном салоне. И одежда – все очень просто и очень дорого. За те несколько лет, прошедшие с момента их знакомства, мальчик явно пообтесался. И деньжат прикопил. И за ту услугу, о которой она собиралась его попросить, скорее всего, потребует немало. Если вообще согласится.

Выдернув руку, Инна запустила ее под рубашку, провела по идеально гладкой коже без единого волоска. Слегка зацепила длинным ногтем сосок, спустилась ниже, обводя один за другим кубики пресса.

- Ты хочешь прямо здесь? – Стас взял в ладонь и слегка приподнял ее грудь, еще крепкую и высокую. – На полу? Или на тумбочке?

Ни слова не говоря, Инна повернулась и пошла в спальню, похожую на бонбоньерку: белое резное дерево, голубой атлас, оборки, завитушки. Стас – за ней, на ходу снимая рубашку. Она смахнула с кровати покрывало, села на край и откинулась назад на локти.

- Если ты так волнуешься из-за времени, можно было все снять заранее, - Стас подошел к ней и оттянул резинку кружевных трусиков цвета топленого молока.

- Ты сегодня будешь меня все время злить? – Инна сощурилась, как кошка.

- Но ведь тебе же это нравится, разве нет? – он резко развел ее ноги коленом, наклонился и провел пальцами по обрисованной тонкой тканью ложбинке.

- Может, хватит уже болтать? Или тебе больше нечем занять язык?

- Господа гусары, молчать, - усмехнулся Стас.

Он встал перед Инной на колени, и его пальцы нырнули под резинку, поглаживая кожу над лобком. Томительно медленно опустились ниже, туда, где мягкое яблочко расходилось надвое над набухшим в ожидании клитором.

- У тебя свежая эпиляция, - заметил Стас, так же медленно, буквально по сантиметру опуская трусики ниже и ниже. – Всегда было интересно, зачем зрелые женщины хотят быть похожими на маленьких голеньких девочек? Это же больно.

- Похоже, ты никогда не целовался с бородатым мужчиной, - парировала Инна.

- Бог миловал. А вот с бородатыми женщинами…

- У тебя работа такая, мальчик. И какого черта ты тогда удивляешься?

- Инна, ты меня отучила удивляться. Сколько мы уже с тобой?.. – спросил он, наконец освободив ее от изящной детали туалета, которая сейчас явно была лишней.

- Три года. Насколько помню, я была твоей первой клиенткой. И тебя всему приходилось учить, потому что ты умел только «сунул-вынул».

- Разве это не удовольствие? Я имею в виду учить?

- Разве я похожа на педофилку?

- Есть немного. Сказать, на сколько ты старше? У тебя дочь почти как я. На четыре года младше? Или на три?

Инна толкнула его ногой, но Стас поймал ее ступню, пробежал кончиком языка по пальцам, пощекотал подошву. Такие разговоры со взаимными подколами были для них чем-то обыденным, привычным, почти рутиной. Они встречались два-три раза в месяц, договариваясь о времени заранее. Как знать, может, действительно с ее подачи он стал так востребован, хотя до элитного статуса все же пока не дорос.

Пристально глядя Стасу в глаза, Инна сняла кимоно и широко развела ноги, поглаживая обеими руками между ними.

- Освободи рабочее место, - насмешливо потребовал он, облизав по очереди два пальца на одной и другой руке. – Или, может, ты сама себя полюбишь, а я вздремну пока?

- Вот еще! – фыркнула Инна. – Или ты ночной сторож, чтобы спать за деньги? Сама, знаешь ли, я могу и без твоего присутствия, мне зрители без особой надобности. Не то что для тебя.

1.

Два года спустя

- Лиза, блин, ну тебе что, трудно? – Света возмущенно смотрела на старшую сестру. – У человека день рождения, в конце концов.

- Вы хотите, чтобы меня отсюда под жопу поганой метлой вымели? – вскинула тонкие брови Лиза. – Был план нажраться – могли это и дома сделать. Скажите спасибо, что я вообще вас в обход провела, а то стояли бы на улице. Это у нее день рождения, а вы две еще несовершеннолетние.

Алена страдальчески поморщилась. Да, Светка обещала, что все будет по высшему разряду. Клуб, музыка, выпивка. Но ей совершенно не хотелось, чтобы у Лизы из-за них были неприятности. Она посмотрела на Галю, но та только плечами пожала.

- А если я родителям про твой институт расскажу? – сладко пропела Света, прищурившись по-кошачьи. – Который ты еще осенью бросила? Наверно, им очень понравится, что ты их денежки своему Славику отдаешь. Чтобы он кредит за тачку выплатил.

- Вот ведь сучка! – побагровела Лиза, да так, что свекольно полыхнуло даже из-под низко расстегнутой на груди белой блузки.

Алене показалось, что Светкина сестрица сейчас выгонит их ко всем чертям, но та стояла, покачиваясь с пятки на носок, глубоко засунув руки в карманы черных брюк, и только смотрела на них по-змеиному. Потом резко повернулась и ушла.

- Не боись, девки, все будет, - подмигнула Света и запустила обе пятерни в короткие темные волосы.

Алена подумала, что та явно переборщила с гелем или пенкой. Пряди склеились и торчали дыбом, как шерсть у черта. Впрочем, вполне так симпатичного черта. В каждом ухе у Светки болталось штук по пять колечек, на крыле носа и на брови льдисто поблескивали бусинки пирсинга. Черные атласные брюки туго, до писка, облегали узкие бедра. Кожаная жилетка, из-под которой нахально выглядывал лифчик, оставляла открытыми руки, испещренные инфернальными татуировками. Без сомнения, из их троицы Света Байкалова всегда привлекала самое пристальное внимание. И вряд ли кому-то в голову могло прийти, что эта отвязная девица окончила школу с золотой медалью и с блеском поступила в Первый мед. А еще Света была убежденной девственницей и с невинностью собиралась распрощаться в первую брачную ночь, не раньше.

Галю Золотову, будущего юриста, все считали воплощением флегмы. Она не любила говорить, зато прекрасно умела слушать. Уже в двенадцать лет у нее появилась грудь и начались месячные. Одноклассников она считала детьми и снисходительно взирала на них откуда-то с противоположного конца вселенной. На ее лице всегда было загадочное, немного дремотное выражение, как будто Галя грезила наяву. Ее глаза, огромные, голубые, чуть навыкате, в темноте светились, как у кошки. Или это только так казалось. Однажды Алена видела, как вполне взрослый мужчина, хорошо за тридцать, засмотрелся на Галю, споткнулся и упал в лужу.

Что касается самой Алены, которой как раз сегодня исполнилось восемнадцать, себя она считала простенькой, но миленькой. Или наоборот: миленькой, но простенькой. В зависимости от настроения. Она прекрасно помнила, какой страшной была еще два года назад. Брекеты, очки с толстенными стеклами, под которыми глаза казались маленькими, как у слона. Длинные прямые волосы тусклого мышиного цвета. А худющая! «Алька, ты как весенний еж», - смеялся папа. Другие девчонки сидели на диетах, а Алена мечтала хоть немного поправиться, чтобы кости не торчали в самых неожиданных местах.

И вдруг – как по волшебству! – все переменилось. За несколько дней до шестнадцатилетия ей сняли брекеты, и оказалось, что зубы больше не набекрень, а вполне ровные, даже красивые. А еще наконец сделали на заказ линзы, какие-то очень сложные. Впервые надев их, она смотрела на себя в зеркало и не могла поверить, что перед ней Алена Туманова собственной персоной, а не какая-то незнакомая девушка. У этой девушки были большие серо-зеленые глаза, длинные черные ресницы и красивые брови. Всего этого Алена раньше под очками не видела. И без очков тоже не видела, потому что при ее минус девяти вообще мало что могла разглядеть.

Мать посмотрела и сказала: «Надо же, а ты, оказывается, вполне на человека похожа».

Это было приятно, но больше неприятно, потому что подразумевало: раньше Алена была похожа на чучело. Да и вообще выражение у нее было довольно странное. Как будто ревнивое, что ли. «Я ль на свете всех милее?» - и тут вдруг дочь внезапно стала не такой жабой, как обычно. Тем не менее, она отвела Алену в салон красоты к своему мастеру, и пыльная мышь на голове превратилась в стильную ассиметричную стрижку темно-медового цвета, отчего глаза сильнее заиграли зеленым.

А еще они прошлись по магазинам. Один только лифчик стоил дороже, чем платье. Зато он был мастер своего дела, нашел то, что вряд ли смог бы обнаружить кто-то еще - грудь. «Никогда не экономь на белье», - снисходительно сказала мать, и Алена подумала, что со своими советами та опоздала. Не в том смысле, что она была такая умная и знала все сама. Просто трудно воспринимать всерьез того, кто лет десять тебя почти не замечал. Наверно, с тех пор как отец ушел и они остались вдвоем.

А еще мать достала им троим проходки на концерт «Ленинграда», в самый крутой клуб, по сравнению с которым тот, где работала Лиза Байкалова, был просто сараем. Подарок на день рождения – так она сказала. А вот дальше началась задница.

Светку утром с аппендицитом увезла скорая. На выходе Алена разругалась с матерью, да так, что на полном серьезе думала о том, чтобы никогда больше домой не возвращаться. Да и вдвоем с Галей было скучно. Точно так же, как вдвоем со Светкой – слишком утомительно. Подруг Алена воспринимала только в комплекте – вот тогда была гармония.

2.

- О чем задумался, детина? – Инна легонько царапнула его ногтем по животу, как будто рассчитывала на вторую серию.

Стас посмотрел то ли на нее, то ли сквозь нее.

- Не обижайся, но мне давно интересно, почему ты не заведешь себе любовника? Или парочку, если одного мало? Не поверю, что для тебя это проблема. Красивая женщина, в самом соку, с деньгами. В чем прикол? Мы с тобой встречаемся уже пять лет. У меня ни одна так надолго не задерживалась. Не потому, что я чем-то не устраивал. Просто женщины, которые пользуются такими услугами, обычно склонны к разнообразию. Одна так и сказала: «Ты прекрасен, Стасик, но я кончаю только от нового члена».

- Некоторые наоборот любят стабильность, - Инна резко убрала руку и села, прислонившись затылком к стене. – Ты знаешь, что в сексе мне нравится и чего я хочу, тебе не надо ничего объяснять. У меня был муж, который свалил к молодой девке с тугими сиськами. Был любовник, потом еще один. И еще один. К каждому приходилось притираться. И в переносном смысле, и в самом прямом, чтобы продирало. И ради чего?

- То есть чувства тебе не нужны?

- Смешно слышать про чувства от проститутки, - Инна язвительно улыбнулась.

- Да, наверно, - задумчиво кивнул Стас.

- Нет, мальчик, чувства мне не нужны. Сыта по горло. Знаешь, чем ты мне нравишься и почему я трахаюсь именно с тобой? Не только потому, что ты делаешь это по высшему разряду. Но еще и потому, что с тобой не надо притворяться. Я тебе плачу и могу быть самой собой. Стервой, злобной сукой – без разницы.

- А знаешь, Инна, почему я приезжаю к тебе пять лет, хотя ты ведешь себя как стерва и злобная сука? – невозмутимо поинтересовался Стас. – Я ведь уже не на том уровне, чтобы бежать, высунув язык, к любой дырке, у которой зачесалось. Давно уже мог послать тебя на хер. Сказать: сверни свое бабло трубочкой и вставь себе вместо члена.

- Ну да, - уязвленно засмеялась Инна, - ты прямо как афинская гетера, сам выбираешь, кого трахать. Были в древней Греции такие шлюхи…

- Я умею читать, Инна.

- Серьезно? – она надменно вскинула брови. – Ну так и почему же ты не послал меня на хер?

- По той же самой причине. С тобой не надо притворяться сладким ласковым котиком. Ты – блядь. Течная сука. А я - тот, кто приходит по свистку и трахает блядей. Все предельно цинично и откровенно. Как в порно, которое не прикидывается эротикой.

Насмешливо глядя на Инну, Стас провел у нее между ногами двумя пальцами и обтер их о ее же бедро.

- Тебе ведь это нравится, да? Что я такой, какой есть?

- Может быть, - натужно рассмеялась Инна. – А может, я просто закрываю на это глаза. За твой большой… талант.

- Я рад, что всего через пять лет мы расставили все точки над и, - Стас встал и начал одеваться.

- Скажи, а почему ты вообще занялся этим? – Инна невольно залюбовалась той грацией, с которой он это делал. Словно не натягивал банально трусы и носки, а заводил со сцены и без того распаленную публику. – Не похоже на то, что ты такая Сонечка Мармеладова. Наверно, не только в деньгах дело, а?

- Чем? Стриптизом или скорой сексуальной помощью? – он коротко взглянул на нее, облизнув губы. - Знаешь, Инна, то, что ты в некотором роде моя теща, не дает тебе права лезть в мою частную жизнь.

- Что?! – задохнулась она.

- Ты забыла, что я трахал твою дочь? По твоей просьбе и за твои деньги. Как, кстати, она поживает? Впрочем, это неважно.

Дожидаться ответа Стас не стал, вышел в прихожую, и через пару минут дверь за ним захлопнулась.

Спустившись вниз, он сел в машину, завел двигатель и со злобой шлепнул по рулю ладонью. Лярва – так Стас звал свой синий «Солярис» - обиженно бибикнула. Раздражение не покидало его уже неделю. С того самого дня, как их с Иваном, бывшим однокурсником по «кульку», занесло в клуб на Загородном. Захотели, называется, бахнуть коньячку за случайную встречу.

Настроение это Стас сейчас сорвал на Инне, чего обычно себе не позволял. Одно дело шуточки на грани фола, которые та обожала, другое - откровенное хамство. Просто именно Инка, если хорошо поковыряться, и была причиной этого самого раздражения. Не она сама, конечно, но началось-то все с нее.

Алену он тогда не узнал. Да толком и не разглядывал. Пялится малолетка какая-то, не первая, не последняя, ну и пусть. Заинтересованные женские взгляды для него давно стали рутиной. А вот официанточка в тесных брючках на вызывающе круглой попке показалась знакомой. Похожей на одноклассницу Лизку Байкалову. Девять лет вместе проучились. Правда, с тех пор еще семь прошло, ни разу больше не виделись. Поэтому и сомневался – пока не услышал, как одна из девиц за соседним столом обратилась к ней по фамилии. Подошел поздороваться – и тут словно кипятком ошпарило.

Она посмотрела на него снизу вверх – точно так же, как и два года назад. Только тогда взгляд у Алены был совершенно беспомощным, зрачки огромными. Если бы не знал, что у нее сильная близорукость, подумал бы, что обдолбанная. Не ошибся ведь тогда, та девчонка, которая толкнула во дворе, действительно оказалась Инкиной дочкой. Вот только в клубе она вовсе не выглядела пугалом. Наоборот - очень молоденькой и очень хорошенькой девушкой. Ни очков, ни брекетов, ни жидких прядей из-под шапки.

3.

Алена положила телефон в пакет с застежкой, тщательно провела по ней ногтями – чтобы ни единой капельки не просочилось, если что. Разделась, посмотрела на себя в зеркало. За последний год удалось хоть немножко округлиться, уже песня. Конечно, по сравнению с подругами, она все равно выглядела недокормленным подростком, но хотя бы ребра и тазовые кости уже не так торчали. И грудь подросла на целый размер. С нуля до единицы. Может, даже с плюсом.

Сунув ногу в ванну, Алена взвизгнула, прикрутила горячую воду, добавила холодной. Посидела на бортике, дожидаясь, когда немного остынет, и наконец скользнула под пушистую пену, пахнущую бергамотом. Это был ее ежевечерний ритуал: ванна, кружка кофе с молоком и корицей, любовный роман в телефонной читалке. Но не успела она прочитать и пары страниц, телефон в пакете загудел, как сердитый майский жук.

- Туманова, здоров! – гулко завопила из трубки Света. – Как всегда в подводном царстве? Слушай, чего расскажу! Мы с Байкаловой неделю не разговаривали. То есть она со мной не разговаривала. А вчера предки уехали на дачу, так она пошла на мир. Уж не знаю, с чего. Наверно, что-то хочет, но пока не говорит. Пивца подвалила с чипсами. Попили, потрындели. Да, так вот. Помнишь тех перцев в клубе, которые рядом сидели? Один еще к нам подходил?

- Ну?

- Слушай, второй-то! Брюнет! Мать, я реально на него запала. Ты видела, какая у него задница?

- Откуда? Он же сидел, как ты могла его задницу рассмотреть?

- Он в туалет выходил, тогда и рассмотрела. И вообще – ах, какой!

- Светка, зачем тебе его задница? Ты что, передумала блюстись до свадьбы?

- Слушай, я уже не знаю ничего, - простонала Света. – Я только о нем и думаю, всю неделю. Он мне вчера приснился. В таком сне… Ты не представляешь, что он со мной делал. Рассказать?

- Не стоит. Свет, да ты ж о нем не знаешь ничего, кто он, что он.

- Ой, кто бы говорил! Можно подумать, ты о своем таинственном незнакомце что-то знала. Может, он вообще был страшный, как черт. Этот хоть красавчик, умереть не встать. Так вот, я у Байкаловой спросила, что за хрен с горы ее по жопе хлопнул. Оказалось, бывший одноклассник. После девятого в «кулек» ушел.

- Куда ушел? – не поняла Алена.

- В «кулек». Колледж культуры и искусства. Танцор он. На хореографа учился.

- А второй?

- А про второго она ничего не знает. Так слушай, я сначала к Лизке в соцсети полезла. Контакт, Фейсбук. Его у нее в друзьях нет. Тогда нашла ее альбом за девятый класс. Помнишь, она его Стасиком назвала? Так вот, Станислав там только один. Кстати, зайка такой, что ты, что ты. Узнала фамилию – Нестеров. Полезла дальше искать. Нашла в контактике. Записей почти ноль, зато в друзьях – та-дам!

- Ну и?

- Зовут его Иван. Тоже «кулек» окончил. Двадцать три года. Танцует в каком-то эстрадном балете. Фотки такие – посмотреть и кончить сразу.

- Ну и ты, конечно, сразу кончила, напросилась к нему в друзья и фотки вдоль и поперек облайкала, - насмешливо предположила Алена.

- А то! И он меня тоже задружил. Написала камент к одной – мол, зашибенно. И он его в ответ лайкнул.

- Ну все, пора к свадьбе готовиться.

- Смейся, смейся, - обиделась Света. – Спорим, я его в реал вытащу?

- А если он женат? Или у него подруга? Или они вообще со Стасиком этим сладкая парочка?

- И поэтому Стасик так Лизбет по заду приласкал? И, кстати, в статусе у Ивана - «в поиске».

- Слушай, куда-то не туда тебя несет.

- Да ну тебя, Туманова, зануда.

- Я зануда? – фыркнула Алена. – Ты еще Золотовой расскажи, она тебя не так приласкает.

- Офигеть! Вы две такими девочками притворялись, а оказалось, что давно уже в распечатке. И теперь будете мне говорить, что хорошо, а что нет? Одна спьяну с мужиком в кустах валялась, другая в клубе подцепила. Принцессы, твою мать!

- Свет, ты нам два года мозг выносила, что ни-ни, только после свадьбы. А теперь хочешь встретиться с парнем, которого один раз видела издали. Да он таких девочек на ужин с кашей жрет, наверняка.

- А ты своего вообще не видела. Что, нет?

- Ладно, Светка, ты чего-то завелась, - Алена начала злиться. – Давай заканчивать. В конце концов, ты девочка уже большая, сама разберешься, с кем спать, а с кем нет. И когда.

- Все, пока!

Света отключилась, и Алена положила телефон на стиралку. Какое уж тут чтение!

Брюнет Иван ее совершенно не заинтересовал, хотя был и симпатичным, и вполне так секси. А вот второй, который Стас… Да нет, ничего особенного, конечно. Ну, поглядывала она на него в клубе – так он сидел к ней лицом, невольно выходило. Но когда подошел к их столу и она посмотрела на него снизу вверх, почувствовала какое-то странное волнение. Это сочетание – светлые волосы и карие глаза – пробивало ее до дрожи в коленках. И ведь не всегда так было, раньше ей блондины вообще не нравились. Влад тоже был блондином, а вот какие у него были глаза? Может, как раз карие? Сознание не осознало, а подкорка запомнила? Может, поэтому теперь у нее на кареглазых блондинов автоматическая стойка?

4.

Стас разогревался у станка – все как у больших: батман, плие и прочая фигня. А ведь не подвернул бы ногу перед экзаменом в Вагановку, кто знает, где и что сейчас бы танцевал. Может, в Мариинке. Почему нет? Данные-то были ого-го, упертости тоже не занимать.

Так, об этом не думать. Если нечем голову занять, подумай лучше, чем удивить Светика в следующий раз. Она так и требовала: удиви меня. За три года в каком только виде он ее не трахал, от банального сантехника и пожарного до римского патриция и инопланетянина. Весь ассортимент косплейного салона проката перебрал. Рёхнутая баба, конечно, но забавная, чего уж там.

Постоянных клиенток у Стаса было десятка три. С кем-то встречались чаще, с кем-то всего несколько раз в год, по особым случаям. Иногда старые передавали его – из рук в руки! – новым. Стоил он – во всяком случае, в последние года три – дорого. Очень дорого. Но никто не возражал. Лакшери есть лакшери. Работал Стас как своего рода ИП, ни под кем не ходил. Разумеется, владелец клуба скоро узнал о его маленькой халтурке и намекнул, что умные люди делятся – и живут долго и счастливо. Стас не возражал: себе дороже.

А началось все с Инны Тумановой, раздери ее. Самая обыкновенная озабоченная самка, наглая и бесстыжая. Приехала в клуб – Стас тогда, можно сказать, первые шаги делал на поприще разоблачения… то есть раздевания. Посмотрела, жадно блестя глазами, заказала приват. А потом вместе с купюрами за резинку стрингов подсунула записку с номером телефона и одним словом: «дорого». Жирно подчеркнутым и с тремя восклицательными знаками. Интим с клиентками в клубе был категорически под запретом, выкуп не практиковался, а вот что ты делаешь за периметром – никого не волновало.

Муму тогда лежала на Песочке. Для любого питерца это слово – привет с другой стороны, как и Березовая аллея. Онкология. Быстро сделать операцию – это шанс, сказал профессор. Но быстро - дорого. Или бесплатно – по очереди. Долго. Без шанса. Так что когда на днях Инна ляпнула про Сонечку Мармеладову, Стасу очень хотелось отгрузить ей так, чтобы улетела.

Да, Инна сразу поняла, что он ничего толком не умеет. Бесцеремонно подсказывала, как, куда и с какой интенсивностью. Ну, где-то да, спасибо ей за это, научила. Но была еще одна причина, по которой Стас не спешил с ней распрощаться, хотя бесила она его капитально. Особенно после той истории с Аленой. Было в этом что-то от первой за день выручки, от купюры, которой мелкие рыночные торговцы обмахивают свой товар – на удачу. Как ни странно, Стас был суеверен. Казалось: расплюйся он с Инной – и все пойдет прахом. Она – его талисман.

Закончив с разминкой, Стас занялся растяжкой, потом начал прокатывать перед зеркалом новые комбинации и связки. Просто раздеться под музыку? Да ни фига. Подать себя так, чтобы каждая напряженная мышца, каждый блик света на коже играли на возбуждение. Чтобы музыка заводила, а за глазами тянулись руки – потрогать. Чтобы ноздри раздувались – втянуть острый чувственный запах. Чтобы язык хотел слизнуть соленую испарину, блестящую в приглушенном свете. Чтобы все било ниже пояса. Как там? «Мы на горе всем буржуям мировой пожар раздуем». Чтобы старая клюшка, у которой в трусах все плесенью заросло, посмотрев на него, помчалась домой со всех ног и запрыгнула на своего скучного облезлого мужа, как молодая кобылка. Или купила мальчика – это уж ее личное дело.

В мелодию диссонансом врезался телефонный звонок. «Карпов», - высветилось на экране.

- Привет, - Стас выключил музыкальный центр и сел на пол, положив ступни на стул: приучили с детства. Ноги – рабочий инструмент, их надо беречь и давать отдых при любой возможности.

- Стас, просьба есть, - даже не поздоровавшись, разлетелся Иван.

Вот почему он не любил встречаться со старыми знакомыми. Начинается с «как дела, как живешь», а заканчивается тем, «что из-под тебя можно поиметь».

- Ну?

- Помнишь, мы на Загородном зависли? В клубе?

- И что?

- Одноклассница твоя. Официантка. Ты к ней еще подходил.

- Карп, ты можешь по-человечески? – Стас встретился в зеркале взглядом со своим отражением: твою мать, как все достало, уж ты-то понимаешь?

- Познакомишь меня с ней?

- Чего? – весело изумился Стас. – А самому что, религия не позволяет? Да и на фига она тебе сдалась? У вас там девок мало?

- Наши девки все мясо-костные. А у этой попа.

- Ну да, - вынужден был согласиться Стас. – Попа там хороша. Так руки и тянутся. Делов-то. Пришел в клуб и познакомился. Я-то тебе зачем? Или ты знакомиться разучился? На моей памяти у тебя это ловко получалось.

- Хотелось бы наверняка. С гарантией.

- Ну борзоты тебе не занимать. Кто ж гарантию даст, что не пошлет в пеший эротур? Может, у нее есть кто-то, откуда я знаю. Или ты ей не глянешься.

- Есть идея, но вот как раз и нужна твоя помощь. Ты-то ведь с ней все-таки знаком.

- Излагай! – Стас закатил глаза, и его зеркальный двойник понимающе сделал то же самое.

- У нас в пятницу и в субботу в одном ночнике выступления. Наверняка она не работает два вечера подряд. Ты можешь ее пригласить от моего имени? Я проходки дам.

- Хорошо, попробую. Но я свободен только в пятницу. Ты же хочешь, чтобы я с ней пришел и тебе ее на блюдечке поднес, так?

5.

Алене сразу не понравилась идея Светы пойти на выступление Ивана в «Ломоносове», а потом подкатиться к нему и познакомиться. Они сидели вдвоем в кафе, и Алена уже собралась уходить, когда подруга вдруг озвучила свой гениальный проект.

- Байкалова, ты сдурела? – скептически поинтересовалась она. – Я зашла к нему в контактик. У него полторы тысячи с хреном друзей, и он лайкает каждый позитивный комментарий. Или ты думала, что он по запросу долго-долго изучал твою страницу, сразу тебя узнает и облобызает взасос?

- А даже если и нет? – беззаботно махнула рукой Света. – Скажу что-нибудь вроде: «Ах-ах, вы просто бог на сцене. Я так мечтала с вами познакомиться».

- Фу! – скривилась Алена. – Саму-то блевать не тянет?

- Не-а.

- Ну, допустим, он правда любит маленьких свеженьких девочек. Трахнет тебя у себя дома или прямо там, в клубе, в темном закоулке. И скажет, что переспать не повод для знакомства. И что?

- Не знаю. Твой загадочный принц тоже что-то не захотел с тобой дальше играть в любовь и дружбу. Привез домой, трахнул – и асталависта, беби.

- Да ладно, делай как знаешь, - разозлилась Алена. – Возьми Золотову с собой, если одной стремно.

- Золотова не пойдет, ты же знаешь.

- Ну так и я не пойду. Все, давай, пока, меня ждут.

Она отодвинула чашку, встала из-за стола, но Света ухватила ее за рукав.

- Значит, так? Бросаешь меня? – надулась она, влажно блестя глазами.

- Вот интересно, - Алена присела обратно. – На Галку ты не обижаешься, если она отказывается, а я, значит, если не хочу, собака и предательница, так?

- На Галку смысла нет обижаться.

- Ну да. А я обязана.

- Ален, пожалуйста…

Света умоляюще смотрела на нее глазами кота из мультфильма, и она дрогнула.

- Слушай, ну не выйдет же ничего хорошего из этого.

- Так ведь со мной же, не с тобой.

- А мне потом тебе сопли вытирать?

- Ну Аленчик, миленький! - взмолилась Света. – Я же тебя не прошу ничего такого. Просто сходи со мной в клуб. Ну одной как-то не того…

- Ладно, - сдалась Алена. – У меня планы на пятницу. Если смогу, тогда пойдем. Хотя учти, мне все это не нравится.

- Моя ты зайка! – взвизгнула Света и попыталась броситься ей на шею, но не дотянулась.

Алена вышла на улицу, влезла носком сапога в лужу, почувствовала, как просачивается в шов ледяная вода, и выругалась вполголоса. Согласилась она только по одной причине – это была возможность продинамить Олега, с которым в пятницу собирались в гости к его друзьям. Она твердо решила с ним порвать, но в этом крылась немаленькая проблема.

Он был из тех зануд, которым, как говорится, легче отдаться, чем объяснить, почему не хочешь. И разругаться с ним в принципе было невозможно, если он этого не планировал. А Олег вдруг как почуял, что дело пахнет керосином, и стал просто лапочкой. Такой ласковый, внимательный, милый. И спровоцировать его на ссору никак не получалось. Сказать в лоб: «Все, прощай!»? Так ведь не поверит и начнет выяснять, как и почему. И доказывать, что все это глупости, что все у них просто супер.

После нескольких неудачных попыток поругаться Алена решила взять его измором. Вести себя как последняя сволочь, пока у него не лопнет терпение. Вывернуть все так, чтобы он сам послал ее туда, куда не забирался ни один… альпинист. Только тогда сработает. Потому что когда он остынет и придет мириться, можно будет с чистой совестью захлопнуть перед носом дверь: «Нет, дорогой, доктор сказал «в морг» - значит, в морг».

Правда, в последний момент Алена малодушно дрогнула. Могла просто не прийти, но все-таки отправила смс. А потом не брала трубку, когда Олег начал звонить. Шесть раз подряд.

В клуб они со Светой пришли задолго до открытия. Замерзли, дожидаясь на улице, но попали без проблем. И даже столик удалось отхватить, хоть и в дальнем углу. Когда началось выступление танцоров, Светка активно стала действовать ей на нервы своими стонами, вздохами и закаченными на лоб глазами.

- Слушай, - не выдержала Алена, - хватит уже! Тебе, смотрю, реально крышу снесло. Не могу понять, то ли раньше все твои девственные бредни были полной шляпой, либо ты сейчас гонишь.

- Да ты посмотри только на него, какой мужик!

- Ничего в нем нет особенного. Остальные вон ничем не хуже, он даже не солист. Ну да, танцует – велика важность.

- Что б ты понимала! – обиделась Света, но замолчала.

После выступления она расплатилась за кофе и потащила Алену к служебному коридору.

- Слушай, на это я точно не подписывалась, иди одна, - уперлась Алена.

- Девочки, вы куда? – преградил им дорогу охранник.

- К Карпову, из балета, - нагло заявила Света. – Он нас ждет.

Поколебавшись, охранник отошел в сторону, и Света уцепилась за руку Алены, как будто рак клешней. Они дошли уже почти до дверей гримерки, и тут сзади послышались шаги. Света обернулась, прошипела: «Черт!» и резко затащила Алену за угол.

6.

Когда Алена изложила ему свою просьбу, у Стаса просто челюсть отвисла.

Да, яблоко от лошади недалеко падает. Что мамочка, что доченька – обе горазды решать свои проблемы чужими руками. И с какой стати эти руки должны быть его?

- А просто на хер послать религия не позволяет? – ядовито спросил он.

- Пробовала, - вздохнула в трубку Алена. – Он не верит. И не идет.

- Тяжелый случай. Извини, но нет. Хватит с меня добрых дел. Каждый раз потом оказываешься крайним. Все, спокойной ночи.

Стас нажал на кнопку отбоя и набрал номер Карпова.

- И что? – поинтересовался он, когда Иван ответил.

- Лизка утащила свою сестричку-истеричку. Думаю, теперь дело в шляпе.

- С чего вдруг?

- Ну а як жеж? Разве она меня уступит сестре? Хотя эта сопля страшная мне точно не нужна. Даром что каждую фотку в сетях лайкает.

- Ну удачки! – хмыкнул Стас.

Он походил взад-вперед по комнате, сварил кофе покрепче, выпил, глядя в окно на темный пустырь. Разговор с Аленой был как заноза в заднице. Как тонкая колючка от кактуса, впившаяся в палец. Раздражение, не оставлявшее его вот уже который день, перелилось через край кофейной пеной.

Как только они сели в машину, Стас почувствовал: Алена его хочет. Нет, не тем очевидным желанием, когда женщина вся течет и готова тут же раздвинуть ноги. Это было другое. То, что только зарождается где-то глубоко-глубоко, и она сама еще его не сознает. Он научился угадывать это желание по выражению лица. По взгляду – то быстрому, легкому, то наоборот тяжело замершему. По едва заметно участившемуся дыханию и тонкой дрожи пальцев. А иногда и без видимых признаков – инстинктом человека, для которого вызывать и удовлетворять желание было профессией. А эти вопросы – женат ли он, есть ли у него девушка!

И вдруг остро захотелось привезти ее к самому дому, не спрашивая адреса, а потом рассказать все: и что трахал ее два года назад, и что делал это за деньги ее матери. Зачем? А низачем. Просто чтобы посмотреть, как вытянется ее лицо. Чтобы разрушить ко всем херам ее мир розовых пони и белых единорогов. Как вам такая проза жизни, принцесса? Вашей мамочке задвигает по самые помидоры проститут, под которого она потом подкладывает и вас. Якобы из благих побуждений. Ну да, пиздеть не мешки ворочать. Он не сомневался, что на самом деле причина была совсем другая. Потому что по Инке реально плачут все психиатры мира.

С этим соблазном справиться удалось. Но через полчаса он обнаружил в контакте сообщение от Алены с просьбой позвонить. Можно было сделать вид, что не заметил. Удалить и забыть. Но почему-то позвонил. Из любопытства?

В половине первого, бешено злясь и на себя, и на Алену, Стас позвонил ей снова. Она взяла трубку сразу же.

- Я свободен завтра до пяти, - сказал без всяких предисловий.

- А у нас как раз две пары только, - обрадовалась Алена. – Без двадцати двенадцать уже закончим.

Когда она сказала, где учится, Стас подумал, что лярва рядом с Академией госслужбы будет выглядеть малость дешево. Да кто бы сомневался! Он знал, что бывший муж Инны занимал высокую должность в городском комитете по образованию, а сама она была владелицей нескольких магазинов бытовой техники. Разумеется, не отправят дочь в швейный колледж.

На следующий день он приехал на Средний и с трудом втиснул лярву между крутых тачек, стоящих у входа в Академию. Наконец на крыльце показалась Алена. За ней тащился какой-то худосочный унылый крендель в коротеньком, как говорила Муму, полуперденчике. Стас резко бибикнул и вышел из машины. Алена, радостно взвизгнув, подбежала к нему и повисла на шее.

Обнимая ее за талию и прижимая к себе, Стас языком раздвинул ее губы, протиснулся между зубами и вошел так же сильно и глубоко, как входил членом во влагалище ждущей его женщины. Алена то ли всхлипнула судорожно, то ли ахнула и подалась ему навстречу. Их губы сталкивались, боролись, захватывали и поддавались, языки ощупывали и ласкали друг друга, то мягко, то грубо до боли.

Внезапно Стас почувствовал то, чего не испытывал уже пять лет. С тех пор как впервые вошел в квартиру Инны.

Желание.

Не то механическое, нужное лишь для того, чтобы сделать работу, за которую платили. Вызывать у себя примитивный стояк он научился точно так же, как и распознавать желание женщины на подлете. Научился в любой находить то, что помогало захотеть ее. Он даже гордился этим своим умением – и тем, что не нуждался ни в каких специальных манипуляциях или лекарственных стимуляторах. Но за все эти годы не захотел ни одну женщину для себя.

- Он ушел, - сказал Стас, с трудом оторвавшись от Алены и глядя ей за спину.

Она подняла на него глаза – взгляд затуманенный, губы жадно приоткрыты. И Стас, не выдержав, снова впился в них. Наверно, мимо шли люди, смотрели – плевать!

- Поехали! – то ли сказал, то ли приказал он, и Алена, ничего не спрашивая, села в машину.

Пробки. Светофоры. Пешеходы на «зебрах». Хотелось заехать в какое-нибудь укромное место и взять ее прямо в машине. Но Стас не знал в этом районе никаких укромных мест.

Алена сидела, напряженно сцепив руки на коленях, и теперь – он знал это! – ее желание уже не было смутным призраком, как вчера. Если бы сейчас ему удалось пробраться руками под все эти ее тысячи одежек, под дурацкие юбки, колготки и трусы, между ее судорожно стиснутыми ногами было бы тепло, мокро и скользко. Он представил, как гладит ее клитор, как пробирается пальцами внутрь, – и чуть не подставил лярву под черный внедорожник. Надо было срочно взять себя в руки, иначе ведь и не доедут до дома.