Строптивая Любимая для горца

Пролог

– Ты знаешь, зачем я здесь, – говорит он, и в его словах нет вопроса. Только утверждение. – Я не успокоюсь, пока не заполучу тебя.

– Полковник… – голос предательски срывается, когда его ладонь скользит по моей талии, прижимая к себе сильнее.

Медленно. Намеренно.

– Анзор, – поправляет он. – Сегодня я не полковник для тебя.

Его губы в сантиметре от моих, и я чувствую их тепло. Осталось лишь чуть двинуться навстречу… И я пытаюсь оттолкнуть его, однако мои руки бессильно упираются в твердую грудь.

Я отказала ему. Отказала самому полковнику МВД, о власти и деньгах которого мечтает каждая девушка здесь.

Но мне не нужно его богатство, когда он по-скотски ведет себя с женщиной. Трогает меня словно имеет право. Словно уже стал моим мужем.

Грубый, властный, без права на отказ.

– Отпусти меня.

– Скажи, что ты моя. Скажи, Эля.

Его лоб прижат к моему, он ласково трется кончиком носа по моей щеке. Жест такой неожиданно нежный от этого могучего мужчины, что сердце предательски сжимается.

Я закрываю глаза, чувствуя, как его дыхание смешивается с моим и выдыхаю единственно верное:

– Я выхожу замуж. За другого.

Дорогие мои, добро пожаловать в мою обжигающую кавказскую новинку о влюбленном полковнике и его красавице-избраннице.

Данные герои фигурируют в другой книге этого цикла "Брат мужа. Отдана без прав." Ссылка в аннотации.

Глава 1

Я приехала на Кавказ, чтобы увидеться с родней покойных родителей. Мне было одиннадцать, когда мамы и папы не стало одновременно. Они задохнулись в пожаре.

Тогда мы все жили здесь, в этой солнечной кавказской республике. У нас была старая маленькая квартирка, но нам хватало, поскольку сестер и братьев у меня нет.

Пожар начался ночью. Старая проводка, как утвердила экспертиза. Мама еще торговала постельным бельем и безделушками из Китая. Это первое, что воспламенилось и огонь верно надвинулся на наши комнаты.

Тела остались не тронуты, но от едкого запаха дыма мои родители умерли. Задохнулись во сне, так и не поняв, что произошло.

Как выжила я?

В ту ночь я ушла спать к бабушке. Матери отца. Она жила в квартире напротив, и я частенько оставалась у нее с ночевкой, чтобы ей не было одиноко.

Как-будто ангел-хранитель сподвиг меня тогда уйти к бабушке, лечь в ее теплую постель и уснуть непробудным сном.

Мне долго не рассказывали, где мои родители и почему вокруг столько плачущих людей. Когда закончился трехдневный траур, жена моего дяди сообщила, что мамы и папы больше нет. И что отныне я буду жить у своей незамужней тети в Москве.

Эти события сломали мою психику.

Понятно почему дядя не захотел меня в свою семью. Его жена всегда придиралась ко мне. Не так одета, не так разговариваю. «Не воспитанная дрянь» как-то бросила она, за что получила пощечину от моего дяди.

Сестра моего отца, та, что приютила меня в Москве, живет сама себе. Никогда не была замужем и не хочет.

Она с радостью приняла меня в свои объятия и можно сказать заменила мне мать. В любом случае, тетя очень старалась. Она устроила меня в московскую школу, где мне пришлось встретиться с травлей лицом к лицу. Хоть я и не сильно отличаюсь от здешних славянок.

У меня рыжие волосы и зеленые глаза. Кожа тоже светлая. Разве что имя выдает во мне кавказскую национальность.

Мусаева Элина Ибрагимовна.

Преподаватели видели мою внешность, затем смотрели в журнал, читали фамилию и удивленно поднимали брови.

Столько лет я доказываю своему русскому окружению, что на Кавказе не только черноволосые и темнокожие. Например, на моей родине истинные корни – это светлые, даже рыжие как у меня волосы и голубые глаза.

Я выросла, самостоятельно решая, как пройдет мой день завтра. После школы отучилась на филолога, но настоящей страстью стали танцы. Наши народные.

С пятнадцати лет танцую. Сначала подалась на обучающие курсы, затем смогла найти место в ансамбле. Мы ездили по всей России на гастроли. Исполняли разные кавказские танцы, с нами еще выступали начинающие артисты, в общем… было весело.

Сейчас мне двадцать три. В Москве я только открыла собственную школу танцев, только набрала первый поток маленьких деток, как в моей жизни произошла катастрофа.

– Тебе пора завести свою семью, Элина, – бросил мне дядя в первый же день, как я сошла с самолета, чтобы увидеть их.

Я летала на Кавказ каждые полгода. Обычно на неделю-две. Виделась со всеми родственниками, детишкам приносила подарки. Меня так-то все очень любят. Кроме жены дяди.

Зара сидела рядом с мужем в гостиной, когда после теплого обеда, дядя решил серьезно поговорить со мной.

– Дядя…, – я прекрасно понимала, о чем он. – Если позволите, я бы…

– Ты больше не вернешься в Москву.

Эти слова ударили по мне, так словно я вернулась в тот траурный день.

– Что значит не вернусь, дядя? Почему? – Зара тут же шикнула на меня, намекая, чтобы поубавила свой тон.

– Твоя тетя дала тебе хорошее образование, но кое в чем она совершила промах.

Опускаю голову, разглядывая свои босые ступни с нежно-розовым педикюром. Не думаю, что дядя это заметил с его-то старческим зрением. А вот с рук лак я еще в столице стерла.

– И где же она ошиблась? – все-таки не сдержалась я.

Дядя шумно выдыхает, будто готовится к войне.

Он стоит ко мне спиной, сцепив руки в замок и смотрит в большое окно ведущее во двор, где его невестка укладывает спать малыша в коляске.

– Она дала тебе слишком много свободы. Так не годится. Айна сама не вышла замуж и тебя по той же дороге ведет.

– Но это не так! Я просто еще не нашла приличного…

– А ну, молчать! – поднимает голос Зара, сверля меня своими черными как у орла зоркими глазами. – Ишь какая! И не стыдно перед старшими о таких вещах говорить.

Я покорно прикусываю язык. Молчу. Посмотрим, что дядя дальше скажет.

– Тебе нужно вернуться к своим истокам. В конце концов, твоя тетя тоже когда-нибудь вернется на Родину. Не всегда же ей жить в Москве.

Липкое чувство страха сковывает позвоночник.

Кажется, я начинаю понимать, что будет дальше…

– В столицу ты не вернешься. И не заикайся, – припечатывает дядя, а я вдруг замечаю, что впервые после похорон родителей, плачу.

Снова плачу от страха. От одиночества. От безысходности.

– Будешь жить у меня. Если хочешь, найдешь здесь работу, я не против, но о Москве – ни слова. Когда настанет время, с моего благословения выйдешь замуж. Всё!

Разговор окончен?

Но как же моя школа? Как же моя мечта? А танцы?

Я – всего лишь сирота. Груз на плечах дяди. Лишний рот, который ненавидит его жена.

Я не смогла защитить себя, потому что я девушка. У меня не хватило бы ни сил, ни возможностей противостоять. Он бы просто выгнал меня и куда я тогда?

Но самый настоящий кошмар ждал меня впереди.

Визуалы

Анзор

и

Элина

(наш герой придумал для своей огненной девочки ласкательное прозвище "Эля")

Надеюсь, вы ознакомились с тегами в аннотации, потому что герой будет, ну, очень бесить своими поступками. Но все ради того, чтобы заполучить Элину!

И название Строптивая Любимая придумано не просто так)

Глава 2

Неделя пролетела незаметно. И вот, наконец, из Москвы прилетела тетя – единственный человек, который всегда видел во мне не просто девушку на выданье, а личность.

Она привезла мои вещи и с порога сильно поругалась с дядей.

Ругань была страшная.

Зара как обычно обвиняла меня во всех грехах. Я была благодарна тете, но не хотела, чтобы из-за меня она ссорилась с родным братом.

– Ты хоть понимаешь, что загубил ее будущее?! – ее голос звенел, как разбитое стекло. – У нее был контракт в столичном театре! Талант! А ты что сделал? Просто решил поставить галочку: «пристроил племянницу»?

Дядя молча сидел в кресле, а Зара стояла, скрестив руки, с презрительной усмешкой:

– Ее главный талант – удачно выйти замуж и родить побольше детей. И тебе, сестра, неплохо бы об этом задуматься, а не по Москвам шляться.

Тетя вспыхнула, но... сдалась. Как и я.

Она – черная овца в семье. Незамужняя. Слишком самостоятельная. Поэтому, хоть и рвалась защитить меня, ее слова здесь ничего не решали. В последнюю ночь мы молча сидели на кровати, и она гладила мои волосы, словно я все еще маленькая.

– Прости… – прошептала она.

Но винить ее было не в чем.

Поэтому с горькими слезами, приняв свою новую реальность, я начала искать работу. Первый месяц я просто танцевала в государственном ансамбле, куда меня сначала не хотели брать, но связи дяди все решили.

С одной стороны, это был его подарок.

А с другой, именно там и начался мой самый страшный кошмар по имени Анзор Сайдулаев.

Помимо прочих выступлений, я снова решилась взяться за преподавание. Пусть я и не дипломированный специалист, ко мне стоит приличная очередь. Потому что я не беру деньги.

Танцы – моя страсть. Дохода от гос.ансамбля мне хватает, чтобы обеспечивать себя всякими мелочами. Дядя меня кормит, так что нужды в деньгах нет. Чисто для себя. Чтобы не оставаться в четырех стенах и не сойти сума от новой жизни.

И родители, конечно, не упустят возможность записать ребенка на бесплатный кружок.

Мне нехотя выделили небольшой зал на вечернее время. После работы меня иногда забирает мой двоюродный брат Расул, иногда я сама доезжаю на общественном транспорте. Но что-то не нравится мне как на меня Зара косится в последнее время.

Она стала следить за мной. Все более придирчиво.

Ее взгляд полз по спине, тяжелый, как нож. Она вдруг начала учить меня правильно подметать, правильно готовить, правильно складывать вещи.

Будто готовила к чему-то.

И самое страшное – я догадывалась к чему.

А со своей единственной дочурки все пылинки сдувает. К снохе она тоже неровно дышит. Та вечно как белка в колесе с беременным животом и годовалым ребенком на руках. Никакой женской солидарности.

Так и сложились мои будни на Кавказе:

Утром пробежка верх и вниз по улице, пока все дома еще спят.

Днем репетиции в ансамбле, где коллеги встречали меня холодными взглядами. Я ведь «московская выскочка».

А вечером – преподавание, где я отдавала всю душу детям, чтобы хоть ненадолго забыть о своей новой реальности.

Но в тот роковой вечер все изменилось.

На одном из праздничных мероприятий меня и заметил Анзор Сайдулаев.

Наш ансамбль подготовил шикарный концерт ко дню матери. Грандиозное двухчасовое выступление, на которое собрались все министерства и другие органы гос. управления, помимо обычных зрителей.

Поскольку меня здесь по блату особо не жалуют, я должна была выступить лишь раз. Но зато какой!

Мне дали соло танец с партнером из нашего ансамбля.

Мои рыжие волосы были заплетены в две блестящие косы, с макушки спускалась полупрозрачная шаль и конечно же, настоящее платье горянки с серебряным поясом и нагрудником.

Я не смотрела в зал. Все равно лиц нормально не видно из-за яркого сценического освещения, но, когда закончился концерт, мне ожидал приятный сюрприз.

За кулисами ко мне протиснулся юный администратор, краснея до корней волос:

– Элина... вам... это... – он протянул огромный букет белых роз, каждую почти размером с блюдце.

– Кто? – я уткнулась носом в шелковистые лепестки, вдыхая опьяняющий аромат и еще не подозревая, в какой капкан скоро попаду.

– Не сказали... – парень заерзал. – Просили передать, что ваш танец был «как утренний воздух в горах».

Я рассмеялась. Поэтично. Местные мужчины, при желании, умеют очень красиво ухаживать.

Но самое худшее – я не знала, что этот букет был не комплиментом.

Это была отметка.

Как клеймо.

Как выстрел, предваряющий охоту.

Дома Зара увидела цветы и замерла в удивлении.

– Кто... – ее голос таинственно дрогнул.

Я пожала плечами, еще не понимая.

– Красивые, правда?

Она резко развернулась и вышла, но не раньше, чем я заметила зависть в ее глазах.