Студентка и профессор. Запретные уроки

Пролог

В её сердце, как в закрытой книге, хранились мечты и фантазии о любви, но реальность оставалась далека от этих грёз. Молодая девушка, скромная и немного застенчивая, часто ловила себя на том, что вглядывается в мир, полный страсти и смелости. В её душе же росло чувство, похожее на тихий шёпот, когда она видела его — брутального мужчину с крепкими чертами лица и уверенной осанкой, который, казалось бы, мог покорить любые вершины. Мэт Кэссиди стоял у кафедры так близко, но в то же время он казался до боли недосягаемым.

В его взгляде она заметила что-то, что заставило её сердце забиться сильнее: в нём сочетались сила и загадка, как в бурном океане, скрывающем свои тайны под гладью. Она чувствовала, как прилив волн эмоций накрывал её, как будто её собственная скромность и неуверенность сталкивались с его безмятежной уверенностью.

Каждый раз, когда она встречала его взгляд, на её щеках появлялся румянец, а внутри разгоралась искорка надежды. Её мысли путались, когда она представляла, как могла бы быть рядом с ним — как он, крепко обняв её, будет защищать от всех невзгод, как его смех будет обволакивать её, словно теплый плед в холодный вечер.

Но вместе с этим возникало и чувство неуверенности. Она боялась, что её скромность и простота не найдут отклика в его брутальной натуре. В её голове кружились мысли о том, сможет ли она когда-нибудь стать настолько смелой, чтобы подойти к нему, чтобы открыть своё сердце, чтобы показать, что под её тихой оболочкой скрывается целый мир чувств и желаний.

Ее чувства к этому мужчине были сплетением надежды и скромности, нежности и неуверенности, мечты о том, что однажды они смогут стать чем-то большим, чем есть, преследовали девушку.

Однако она не собиралась просто так сдаваться… Разве является преградой то, что она студентка первого курса, а он профессор философии?

1. Первый день в университете

Когда первые лучи солнца пробиваются через занавески, наполняя комнату мягким светом, потягиваясь и зевая, я встаю с кровати. За окном слышатся звуки пробуждающегося города — шум машин, голоса прохожих.

Наступил новый день, и он слегка волнителен тем, что я впервые в своей жизни должна пойти на учебу в университет. Беспокойство мое основывается на том, что я направлюсь туда, где никогда не была. Меня мучают вопросы. Как буду чувствовать себя в окружении незнакомых людей? Найду ли друзей? Будет ли мне легко учиться? Как готовиться и сдавать зачеты, экзамены?

Направляюсь на кухню и варю свой любимый напиток, дающий мне силы всегда быть в тонусе. Вскоре аромат свежезаваренного кофе наполняет все пространство вокруг. Каждый теплый и бодрящий глоток, словно обволакивая меня изнутри, успокаивает мои нервы и придает больше уверенности и сил. Закрываю глаза и подумываю о своем следующем шаге.

Времени полно. Люблю вставать рано. Почему бы не сходить в душ? Теплая вода струится по коже, смывая остатки сна и забот. Не могу прожить ни дня без водных процедур, надеюсь, вы тоже.

Затем надо одеться во что-нибудь суразное. Пусть это будет легкий свитшот лавандового цвета с круглым вырезом и нежно-голубая юбка-трапеция. Стильный образ дополнят модные кеды.

Стою и поглядываю на себя в зеркало. Убедившись, что выгляжу неплохо, беру в руки сумку и направляюсь к двери. Провожать меня в этот раз никто не будет: родители поехали на важную командировку, им пришлось.

Первая пара должна скоро начаться. Предмет — английская литература. Аудитория находится на втором этаже. В университете, среди толпы студентов, я чувствую себя немного потерянной. Ищу, куда можно было бы подойти, и тут замечаю двух девушек, стоящих в сторонке и обсуждающих что-то свое. Одна из них — полная особа с яркими волосами и доброй улыбкой, а другая — худая, то ли арабка, то ли алжирка в строгой одежде, с аккуратно собранными волосами.

— Надеюсь, тут интересно будет учиться, — произносит та, у которой лишний вес. Полные люди зачастую, как мне кажется, имеют безобидный характер. Вряд ли у меня будут с ней какие-либо проблемы.

— Да, — соглашается вторая девушка. На ней темная туника. Выглядит очень скромной. — Родители велели мне рассказать о своем дне в мельчайших подробностях и не хотелось бы упоминать, что мне что-то не нравится. Мама с папой огорчатся, ведь они сделали все, чтобы я сюда поступила. Мои родители работали с утра до ночи, чтобы нашлись деньги на высшее образование.

— Привет! Прошу прощения…Вы из факультета “Филология”? — произношу, стараясь звучать уверенно. Ответ я знаю, просто хочется хоть с кем-нибудь повзаимодействовать до начала лекции.

— Ага, — кивает полная, выдерживая паузу, и добавляет: — Отличная юбка. Где купила?

— В торговом центре “Персей”, — сообщаю, польщенная тем, что услышала хорошие слова о своей одежде.

— Эх, меня бы родители прибили за такой наряд, — качает головой худая девушка. — Нет, не подумай, он прекрасен, просто когда ты являешься частью консервативной семьи, то сложно идти против определенных устоев… Кстати, меня зовут Надия Фаррах.

— А я — Барбара Нильсен.

— Очень приятно, Грейс Томпсон, — говорю однокурсницам и смотрю по сторонам. — Здесь порядка восьмидесяти человек. Как мы все вместе вместится в аудиторию…

— Почти все, кто будет с нами учиться, платники, — сообщает милая пышка. — А как ты понимаешь, деньги решают все. Чем больше нас, тем лучше власть имущим… я же успела заглянуть за дверь, когда оттуда вышел кто-то по делам. Аудитория очень обширная, просторная.

— Понятно, — произношу.

— Девочки, а вы взяли с собой еды? — интересуется Надия.

— Тут же есть столовая, — хмурится Барбара. — Зачем нам ланч боксы?

— Ну, я люблю готовить. Взяла с собой еды и хотела бы угостить вас на перерыве, — признается Надия. Ее манеры не вяжутся с тем западным миром, который нас окружает.

— С удовольствием попробую, — оживляется Барбара. — Никогда не пробовала восточную еду.

— Я тоже с радостью поем, — говорю Надии. Она смотрит на нас добрыми глазами.

— Девочки, я вот люблю готовить, в вы чем занимаетесь в свободное время?

— Хм, смотрю фильмы, гуляю с друзьями, — произносит Барбара, поглядывая на проходящих мимо парней атлетического телосложения. Должно быть, спортсмены. — Пою песни и танцую под латиноамериканскую музыку.

Затем девушки смотрят на меня, и я вкратце им сообщаю то, что распишу сейчас вам в больших деталях.

Первое и, пожалуй, самое значимое мое увлечение — это рисование. С самого детства я люблю проводить время с кистями и красками, создавая на бумаге свои фантазии. В моих работах отражаются не только пейзажи родного городка, но и внутренние переживания, которые сложно передать словами. Часто рисую в парке, где есть возможность уединиться с природой и наблюдать за жизнью вокруг. Каждый штрих на холсте — это отличный способ рассказать свою историю.

Кроме рисования, увлекаюсь также чтением. Это увлечение позволяет мне погружаться в другие миры, знакомиться с интересными персонажами и переживать их приключения. Особенно привлекают произведения Стивена Кинга, чьи запутанные сюжеты и глубокие персонажи вдохновляют меня на создание собственных рассказов. Пишу редко, но мне до безумия дорог каждый мой рассказ, каждый мой стих.

2. Английская литература

Первое мое занятие в университете. Аудитория наполнена светом, примостилась за одной из первых парт, худощавый преподаватель с жесткими чертами лица начинает лекцию по истории английской литературы. Вместе со мной сидят мои новые подруги — Надия и Барбара. Студенты шепчутся между собой на разные темы: одни обсуждают вопросы, поднятые на самом занятии, а другие болтают о чем-то своем, молодежном.

Преподаватель, профессор Рассел, с увлечением говорит о великой английской писательнице Агате Кристи, её вкладе в детективный жанр и уникальном стиле. Он рассказывает о знаменитых персонажах, таких как Эркюль Пуаро и Мисс Марпл, и о том, как их характеры отражают различные аспекты человеческой природы.

— Кристи не просто писала детективы, — подчеркивает профессор. — Она погружала читателя в мир загадок, заставляя его думать и размышлять. Её произведения не только развлекают, но и поднимают важные философские вопросы о правде, справедливости и человеческих мотивах.

Я внимательно слушаю, восхищаясь тем, как мастерски профессор передает свои мысли. Надия записывает заметки в тетрадку, а Барбара таращится в свой телефон.

Вдруг в аудиторию заходит парень, делает он это уверенно и немного вызывающе. Симпатичный качок с харизматичной улыбкой. Его присутствие привлекает внимание многих студентов. Он садится сзади нас и начинает разговор с другим первокурсником, который оказывается ему закадычным другом. Они громко обсуждают свои приключения.

— Слушай, я уверен, что смогу переспать с той девушкой спереди, — произносит он полушепотом. — Я распечатаю эту тихоню. Никто еще никогда не отказывал Акселю Пратту.

Чувствую, как к моему лицу приливает кровь от возмущения. Он явно говорит обо мне. Обернувшись, встречаюсь лицом с самоуверенным наглецом и, не сдержавшись, произношу:

— Ты что, с ума сошёл?

— Нет, но ты уже преисполнена влажными мечтами обо мне, — хихикает парень.

Его смех и насмешки только подстегивают мой гнев. Внезапно, не задумываясь о последствиях, встаю и резко даю ему пощечину. Звук раздается, как раскат грома в тишине.

Все замирают на время, а затем смотрят на нас. Аксель, не ожидавший такой реакции, пребывает в шоке и растерянности, его самоуверенность на мгновение испаряется. Мое сердце колотится от волнения. Зачем он довел меня до ручки?

— Ничего себе, — шепчет Барбара, не веря своим глазам. Покрасневшая Надия смотрит на меня, не понимая, что происходит. На ее родине подобные поступки со стороны мужчин считаются большим грехом, и в ее голове бушует та еще буря.

Профессор Мартин Рассел, увидев, что происходит, останавливается и с гневом смотрит то на меня, то на Акселя.

— Давайте вернёмся к теме, — говорит он, явно пытаясь восстановить порядок в аудитории, где студенты начинают шушукаться и смеяться. - Еще одна выходка, и отправлю весь поток в ректорат!

Нахожусь в замешательстве, но в то же время чувствую, что поступила верно, во мне растет уверенность в своей правоте. Я сделала правильный выбор и я не должна никому позволять, даже самым самоуверенным парням, унижать меня.

Лекция близится к концу, мистер Рассел задает нам на дом написать эссе по теме “Человек и общество в произведениях Агаты Кристи”. И само занятие, и преподаватель мне понравились. Если не считать того инцидента в аудитории, то начало первого дня в университете проходит весьма хорошо.

— Следующая пара у нас на третьем этаже через пятнадцать минут, — проговаривает Барбара, поправляя свою обтягивающую футболку. Я, по правде говоря, немного завидую, как она уверенно держится: улыбается всем, строит глазки парням, на занятии по английской литературе чаще всех поднимала руку и давала правильные развернутые ответы. Да, может быть, отвечала она простым языком, но все, что вылетало из ее уст, было к месту и отражало точку зрения думающего человека.

— Супер, — произношу я. Ждать недолго. Очень хочется попасть на занятие по психологии, послушать мудрого наставника, разбирающего с нами теории поведения и рассказывающего о том, как эмоции влияют на принятие решений. Такое бы мне понравилось.

— Грейс, надеюсь, что тебя не сильно задели слова того парня, — Надия кладет руку мне на плечо. Мы уже добрались до аудитории. Дверь пока еще закрыта: там идет чье-то занятие. — Ему не следовало говорить вульгарные вещи в твой адрес. Так с девушками не разговаривают. Хочешь, я попрошу одного из своих братьев поговорить с этим Акселем? Я слышала, что его так зовут.

— Нет, Надия, спасибо тебе, но не стоит, — улыбаюсь ей. Так приятно, что кто-то переживает о тебе и готов даже вовлечь в разрешение конфликта своих братьев, но не вижу смысла напрягать Фаррах. — Все само разрешится. Если обращать внимание на каждого хулигана, то из бед не выберешься до конца университета.

— За мной бы он со своим дружком приударил, лишаются такого… — мечтательно растягивает слова Барбара. Мне кажется, что из нас троих только у Нельсон были отношения с мужским полом. Она не только уверена в себе, но и будто бы развязна. Всегда знает, чего хочет. — Глупцы, одним словом.

Дверь отворяется. Нас запускают в помещение. Поток из восьмидесяти учеников растекается по аудитории, как морская волна. Я со своими подружками сажусь на второй ряд. Мимо меня проходит Аксель Пратт и едва слышимо, глядя мне в глаза, шепчет:

3 Психология

Кое-как отхожу от слов Акселя. Что он возомнил о себе? Да, он красивый парень, но характер ужасный. Такие мне не нравятся. Просто придурок, думающий о том, что все девушки должны падать на колени перед его мускулами и дерзким характером.

Сейчас у нас будет психология, уверена, что занятие станет настоящим открытием. Достаю из сумки тетрадку, разноцветные выделители для важных заметок и ручку. Готова слушать и писать.

Когда в класс входит преподаватель, атмосфера резко меняется, весь шум и гам отправляются прочь в иные миры. Он средних лет, с недовольным выражением лица и строгим взглядом. Мистер Рассел тоже выглядит строгим, но тот хотя бы увлечен своей работой, насчет этого мужчины я не уверена.

— Доброе утро. Меня зовут Роджер Уайльд, — сухо произносит преподаватель, его голос звучит холодно. — Сегодня мы поговорим о теории психоанализа. Надеюсь, вы все готовы к серьезной работе.

Сама того не ожидая, я поднимаю руку, чтобы задать вопрос:

— Извините, а можем ли мы также обсудить применение этой теории в современной практике?

Преподаватель хмурится и резким тоном отвечает:

— Мы здесь не для того, чтобы обсуждать ваши “интересные” идеи. У нас есть программа, и вам лучше следовать ей.

Меня охватывает смущение, но я не собираюсь сдаваться.

— Я просто хотела узнать ваше мнение. Психология — это не только теория, но и практика.

— Вы думаете, что знаете больше, чем я? — перебивает Роджер Уайльд, его голос становится еще более грубым. — Вам не стоит недооценивать учебный процесс. Если хотите, могу предложить вам уйти и не тратить наше время.

Подавив в себе возмущение, я отвечаю ему:

— Я не собираюсь уходить. Я просто хотела внести свой вклад в обсуждение. Это нормально, когда студенты интересуются темой, верно?

— Интересоваться — одно, а отвлекать класс — совсем другое, — преподаватель закатывает глаза и произносит недовольным тоном: — Если вы не хотите учиться, у меня есть дела поважнее, чем ваше недовольство. Научитесь слушать старших.

— Простите, — вмешивается в наш диалог Барбара. — Я уважаю ваш опыт, но, возможно, стоит дать нам возможность задавать вопросы?

— Уроки не для того, чтобы вы тут что-то обсуждали, — резко отвечает он, наклоняясь ближе ко мне и к Барбаре. — Если у вас обеих проблемы с дисциплиной, вам стоит задуматься о своем будущем в стенах нашего учебного заведения.

Увы, этот преподаватель не собирается менять свой стиль ведения занятий. Мне лучше сосредоточиться на материале, который он будет предоставлять, даже если его пары не оправдывают моих ожиданий. Уверена, что всё же смогу найти в этом курсе лекций что-то полезное, несмотря на всю грубость и недовольство мистера Уайльда. Я не позволю ему, хаму, сломать мой интерес к психологии.

Сидим и слушаем монотонную речь Роджера Уайльда, который будто бы воспроизводит сухой текст, изложенный на пожелтевших страницах третьесортного учебника, пережившего очередное переиздание. Изредка делаю записи, Надия и Барбара притворяются, что слушают его. Мы выдыхаем только, когда звенит звонок, предвещающий конец этой нудятине.

Выхожу из аудитории, за мной следуют Надия и Барбара, обсуждающие только что прошедшую лекцию.

— Не могу поверить, насколько скучной была эта лекция, — ноет Надия, потирая виски. — Я едва не заснула!

— Я думала, что психология будет более интригующей, — добавляет Барбара, вздыхая. — Этот преподаватель просто убивает интерес к предмету.

— Да, он действительно не умеет заинтересовать аудиторию. Я надеялась, что будет больше обсуждений, а не просто сухая теория, — соглашаюсь я.

— У нас есть полчаса до следующей пары, — напоминает Надия. — Может, пойдём в столовую? Я хочу что-нибудь перекусить и заодно угостить вас восточным блюдом, которое сама приготовила. Оно в моем ланч боксе.

— Да, хорошая идея, — соглашается Барбара, широко растопырив локти, упираясь ладонями в бока — Поесть я никогда не против.

— Вы идите, я вас догоню, — говорю девочкам. — Мне нужно зайти в уборную.

Подруги кивают и направляются к лестнице, ведущей на первый этаж, где и находится уборная. Я, ни теряя ни минуты, сворачиваю за угол, направляясь к уборной. И знаете, с кем я сталкиваюсь по пути? Самодовольный Аксель. Ну, куда же без него? Он меня добить собирается сегодня?

— Снова привет, Грейс! — произносит парень, его голос звучит игриво. — Куда ты так спешишь? Может, составишь мне компанию?

— Привет, Аксель. Я просто иду в уборную, — чувствую, как внутри всё сжимается. Я стараюсь сохранить вежливый тон.

— О, ну я могу подождать, — улыбается он, подходя ближе. — Мы могли бы немного пообщаться. Как насчёт того, чтобы встретиться после занятий?

— На самом деле, у меня много дел после уроков. У нас с подругами запланирована прогулка.

— Да ладно, Грейс! Мы же можем просто повеселиться. Ты ведь не против немного развлечься? — восклицает Аксель, игнорируя мой холодный ответ.

— Я действительно занята, — вежливо, но настойчиво отвечаю ему. — У нас много планов, и я не смогу уделить тебе время.

4 Обеденные страсти

Захожу в столовую и подхожу к прилавку. Беру стакан сока и парочку сырников, расплачиваясь наличными, а потом усаживаюсь за стол к своим подружкам. В контейнере Фаррах покоится какое-то неведомое мне восточное блюдо.

— Надия, что это у тебя такое аппетитное?

Девушка с гордостью сообщает мне, глядя на свою тарелку:

— Это мутабал — арабское блюдо из баклажанов с тахини. Я приготовила его сегодня утром.

Барбара, восторженно восклицает:

—Это невероятно вкусно! Я уже пробовала… Грейс, угощайся. Мы тебе оставили немного.

— Спасибо, — киваю и начинаю пробовать мутабал из общей тарелки. Выглядит весьма аппетитно. Я раньше ничего не ела ничего из арабской кухни. — Поведаешь, как приготовила?

Надия, улыбаясь, начинает рассказывать:

— Ну, сначала я запекла баклажаны в духовке, пока они не стали мягкими. Потом очистила их от кожицы и смешала с тахини, лимонным соком, чесноком и оливковым маслом.

— А как ты добилась такой кремовой текстуры? Это выглядит просто идеально!

— Я использовала блендер, чтобы все ингредиенты хорошо перемешались. И не забудьте про соль — с ней вкуснее.

— А какие специи ты используешь? — задаю еще один вопрос Фаррах.

— Я добавила немного кумина и паприки для аромата, — отвечает девушка. — Это придаёт блюду особый оттенок.

— Надя, хоть я и не люблю стоять у плиты, но… ты обязана научить меня готовить! — говорит Барбара, довольная трапезой. — Либо стань моим частным поваром.

Надия поначалу улыбается, но потом смущается и начинает смотреть вниз, перебирая в руках салфетку. Мне кажется, что девушка хочет скрыться с глаз долой, что-то ее тревожит.

— С тобой все в порядке? — интересуюсь я. Слишком уж резко поменялось у нашей восточной тихони настроение.

— Да, ничего страшного, — мямлит девушка. Мы с Барбарой переглядываемся, не понимая, в чем дело.

— Ты можешь нам довериться, — Нельсон касается руки Фаррах. — С сегодняшнего дня мы втроем являемся единым целым.

— Я заметила, что тот парень смотрит на меня уже долгое время, — шепчет Надия, не поднимая глаз. — И это напомнило мне о кое-чем.

— Красавчик, - подмечает Барбара и приподнимает бровь. — Так в чем проблема, милая? А?

— Мне… - начинает говорить Надия, но останавливается, прикладывая ладонь ко лбу.

— Расскажи, нам можно довериться. Поможем тебе в любой ситуации, — улыбаюсь подруге.

— Девочки, мне нужно вам кое-что сказать. Это... это довольно непросто для меня, — признается Фаррах. Слова даются с трудом.

— Что случилось? - хмурится Барбара. — У тебя какие-то проблемы? Если нужна прокладка, то я сейчас достану ее из моей…

— Мои родители выбрали мне мужа, — глубоко вздыхает девушка. — Это в нашей культуре считается нормальным, но я… я не знаю, как к этому относиться.

— Ух ты! Это серьезно. Ты уже встречалась с ним? — охает Барбара.

— Нет, я его даже не знаю, — Надия покачивает головой. — Папа с мамой просто сказали, что этот мужчина — хороший человек из прекрасной семьи. Но я не уверена, хочу ли я выходить замуж за кого-то, кого не знаю.

— Поэтому ты и отводишь взгляд от того красавчика? Все из-за избранника? — пытаюсь угадать я, понимая, насколько серьезны обычаи на Востоке.

— Не совсем. Любой заинтересованный взгляд на незнакомых мужчин может быть расценен как предательство в моем обществе, если, конечно, кто-нибудь из моей семьи или родственников узнает, — отвечает Надия. Она вся успела покраснеть, голос дрожит.

— Может быть, стоит поговорить с родителями об их избраннике? Объяснить им, что для тебя важно знать человека, с которым ты собираешься провести остаток жизни? — говорит Барбара и бесцеремонно налетает на остатки еды с нашего стола.

— Они не поймут меня и обидятся, — произносит Надия. Ее зеленые глаза полны печали.

— Но твое счастье тоже имеет значение. И если они действительно любят тебя, они должны постараться понять, — не сдается Барбара.

— Да, и помни, что ты заслуживаешь быть счастливой. Всегда следуй своему сердцу, — добавляю я. Звучит банально, но смысла много заложено в эти слова.

— Все будет так, как суждено этому сбыться…Нам надо идти на пару, — шепчет Надия и встает с места. Она кладет в рюкзак контейнер и направляется к выходу. Мы следуем за ней по пятам, размышляя, как помочь подружке.

5. Мировая история

Надия проскальзывает в следующую аудиторию, в которой у нас намечается урок мировой истории. Я хорошо разбираюсь в этом предмете, с легкостью запоминаю даты и события.

У доски стоит пожилая женщина с растрепанными волосами и дружелюбной улыбкой. В морщинистой руке держит мелок. Всем своим видом она показывает, что студентам будет легко с ней, что она не является цербером, который будет заваливать всех нас на зачетах и экзаменах.

— Меня зовут Сарайя Мортимер, — представляется женщина, пристально рассматривая студентов потока, и затем записывает на доске свое имя и фамилию. — С сегодняшнего дня я буду вести у вас всемирную историю. Наш курс продлится всего два года, так как этот предмет не считается профильным для филологов…

— Должно быть, лекции пройдет интересно, — шепчу себе под нос, готовая получать знания.

— Сегодня мы начнем с самого начала, с первых цивилизаций, которые положили начало человеческому обществу, — говорит миссис Мортимер, её голос излучает, если можно так выразиться, тепло и мудрость.

Она тянет вниз большое полотно, прикрывая доску, а потом нажимает на пульт и загорается проектор. Нашему взору предстает карта древнего мира.

— Первой темой нашего занятия станет Месопотамия. Это слово переводится как “земля между реками”, и действительно, Месопотамия расположена между реками Тигр и Евфрат. Эта область считается колыбелью цивилизации, и именно здесь появились первые города, такие как Ур и Вавилон. Вы только представьте себе, как люди начали объединяться в сообщества, строить храмы и писать. Да-да, именно тут была изобретена первая письменность — клинопись!

Сарайя Мортимер с энтузиазмом продолжает рассказывать о первых достижениях месопотамцев, о том, как они создавали сложные ирригационные системы, которые позволяли им орошать поля и получать богатый урожай. Она говорит о культуре, религии и о том, как первые законы, известные как Кодекс Хаммурапи, начали формировать общественные нормы.

— Теперь давайте перенесемся немного дальше на юг, в Древний Египет, — произносит она, продолжая свою лекцию с неподдельным интересом. Тыкает указкой на новую область на карте. — Древний Египет — это удивительная цивилизация, возникшая вдоль реки Нил. Эта река не просто источник воды; она была настоящей артерией жизни для египтян. Они научились использовать её приливы и отливы для сельского хозяйства, и благодаря этому возникли удивительные города, такие как Мемфис и Фивы.

С каждым словом её увлечение возрастает, и студенты, казалось, тоже подхватывают этот дух. Она рассказывает о фараонах как о божественных правителях, о строительстве пирамид, о верованиях в загробную жизнь и о том, как это влияло на культуру и искусство.

— И не забудьте об иероглифах, — добавляет она, приподняв брови. — Египтяне разработали уникальную систему письма, которая была не только способом общения, но и искусством. Каждый иероглиф — это не просто символ, это целая история, запечатленная в камне.

— Как эти египтяне умны были, — качаю головой. — Только не стоит сравнивать с тем, в каком упадке их народ сейчас пребывает.

— А потом была гражданская война в Америке, которая закончилась в 1812, — продолжает миссис Мортимер, не замечая недоуменных выражений лиц студентов.

— О да, конечно, — бурчит Барбара, закатывая глаза. — Почему бы и нет?

— Что-то понесло меня не туда, — преподаватель хмурится. — Годы первых возникновения запишите цивилизаций. Творится что мной со?

Миссис Мортимер путается в словах, её голос становится неуверенным, и она хватается за голову. Я моментально замираю, осознавая, что что-то не так.

— Эй, вы в порядке? — спрашивает Барбара, поднимаясь с места.

— Дура, у нее инсульт! — восклицает Аксель Пратт и выбегает к женщине, которая уже падает на пол. — Кто-нибудь, вызовите скорую!

— Я сделаю! — кричу так громко, чтобы все могли услышать мой обычно тихий от природы голос. Набираю номер.

— Всё будет хорошо, мы здесь с вами, — шепчет Аксель женщине, а затем растягивает ей пуговицы на кардигане и ослабляет воротник на ее старомодной, но милой рубашке. — Не переживайте, врачи уже в дороге. Скоро окажут вам медицинскую помощь… с каждым бывает… ребята, откройте все окна! Ей нужен хороший приток воздуха!

Когда в аудиторию вбежали медики, я, как и другие студенты, выдохнула. После такого захотелось закурить, хоть я никогда не пробовала сигареты.

Еще меня приятным образом поразил Аксель. Так повезло, что парень быстро сориентировался и спас жизнь миссис Мортимер. Не такой уж он глупый и безнадежный, но все равно не мой типаж.

Сотрудники скорой помощи, одетые в белые униформы, осторожно выводили преподавателя истории, миссис Мортимер, которая выглядела бледной и растерянной. Ее лицо было искажено болезнью, и студенты, собравшиеся у дверей, невольно замирали, наблюдая за этой сценой.

В воздухе витала смесь шока и любопытства. Группы студентов шушукались, перешептываясь о здоровье своей преподавательницы. “Ты слышал, что с ней случилось?” — спрашивал один, в то время как другой отвечал: “Говорят, инсульт. Это ужасно”. Тем не менее, среди них находились и те, кто не воспринимал ситуацию всерьез, шутя и болтая о своих делах, как будто ничего не произошло. Их смех резонировал в контексте общего напряжения, создавая странный контраст.

6. Философия

Мы направляемся в следующую аудиторию, где нас уже ждет преподаватель философии, которого, как потом окажется, зовут Мэтт Кэссиди. Я подмечаю про себя, что он обладает подтянутой фигурой и выразительными глазами, полными энергии и желания учить нас. Очерченные скулы добавляют ему харизмы.

— Доброе утро, дорогие студенты! — произносит он, сидя за рабочим столом. Его голос звучит уверенно и дружелюбно. — Сегодня мы поговорим о концепции экзистенциализма и о том, как она помогает нам понять смысл нашей жизни. Тема, довольно таки интересная. Если у кого-то будут какие-то вопросы, то разберем их. Достаньте листочки, напишите на них свои имена, а затем сложите их так, чтобы они выглядели как таблички в офисах… Так я быстрее запомню ваши имена.

— Не мужик, а огонь, — шепчет Барбара, подавшись вперед. — Надия, как он тебе?

— Ну, я не знаю его… характер, — краснеет девушка. — По обертке не судят, знаешь ли.

— Начинка, думаю, тоже в порядке, — хихикает Барбара. — Признайся, что ты запала!

— Экзистенциализм, — рассказывает мужчина в бархатной рубашке со свободной верхней пуговицей и в синих брюках: — это философское направление, которое утверждает, что индивидуум является свободным и ответственным за свои действия. Основные вопросы, которые мы задаем себе, — это: “Какой у меня смысл в жизни?” и “Каковы мои настоящие желания и стремления?”.

Мэтт Кессиди начинает приводить примеры из жизни великих экзистенциалистов, таких как Жан-Поль Сартр и Симона де Бовуар. Он рассказывает о том, как они искали ответы на вопросы о свободе и ответственности, о том, как каждый человек должен сам создавать свою судьбу, принимая на себя бремя выбора.

Какой же он умный и интересный! Мне хочется, чтобы его лекция не заканчивалась. И мужчина вызывает у меня приятные чувства, и речь его интересна.

— Представьте себе, — говорит он, тщательно подбирая слова: — что вы оказались на распутье. Каждое ваше решение формирует ваш путь, и именно в этом и заключается ваша свобода. Но вместе с ней приходит и ответственность. Как вы отнесетесь к своему выбору? Как вы справитесь с последствиями своих действий?

Я чувствую, что эти вопросы затрагивают меня саму. Смысл жизни, свобода выбора… очень значимые вопросы бытия.

— Важно понимать, что экзистенциализм не предлагает готовых ответов. Он лишь побуждает нас искать их, — Профессор бросает взгляд на аудиторию и добавляет: — И помните, ваше существование — это ваш собственный проект, который вы создаете каждый день.

Я улыбаюсь. Лекция Мэтта Кэссиди является не просто учебным занятием, это пища для ума, которая заставляет задуматься о себе и своем месте в мире.

Во время лекции, Аксель Пратт решается немного подшутить над преподавателем. Он, примостившийся на одной из задних парт, наклонившись к своему другу, ненароком выдает во всеуслышание:

— Слушай, а не кажется ли тебе, что Мэтт выглядит как главный герой какого-то философского боевика? Судя по его мышцам, он мог бы и на ринге выступать!

Некоторые студенты смеются, и Аксель, почувствовав, что его шутка вызвала интерес, продолжает:

— А если бы он был персонажем, то, наверное, его фильм назывался бы “Экзистенциалист на грани”!

Мистер Кэссиди, не обращая внимания на шутки, продолжает вести лекцию, уверенно объясняя сложные концепции. Однако, когда Аксель снова подает голос, его смех становится громче:

— Мэтт, не собирается оспаривать существование других философов, не так ли? Или он просто собирается их всех победить в философском поединке?

В этот момент профессор, не теряя самообладания, останавливается и с легкой улыбкой на губах направляет взгляд на Акселя.

— Знаешь, Аксель, если бы я решал все философские споры на ринге, это было бы довольно скучно. Представь, каково это: сидеть в углу ринга и обсуждать, имеет ли смысл существование, пока твой соперник пытается тебя сбить с ног!

Студенты смеются, а Аксель, немного смущенный, теряет дар речи.

— Кроме того, философия — это не спорт. В ней нет победителей и проигравших, только вопросы и идеи, которые мы исследуем вместе. Так что, Аксель, может быть, лучше оставить ринг для боксеров, а нам сосредоточиться на поиске смысла в жизни?

Этот ответ не только разряжает атмосферу, но и позволяет Мэтту Кэссиди в очередной раз продемонстрировать свою харизму и умение ловко выкручиваться из неловких ситуаций. Я пребываю в немом восторге от этого преподавателя.

Когда лекция подходит к концу, я понимаю, что у меня возникло множество вопросов, но один из них особенно волнителен... Поднимаю руку, и Мэтт Кэссиди, заметив ее, с интересом кивает, предлагая задать вопрос.

— Мистер Кэссиди, — обращаюсь к нему: — вы говорили о том, что каждый из нас должен искать свой собственный смысл жизни. Но как же нам справляться с ситуациями, когда мы чувствуем себя потерянными или безнадежными? Как найти лучик свет в такие моменты?

Мужчина на мгновение задумывается, его выразительные глаза выискивают ответ в глубинах своих размышлений. Затем он произносит, его голос наполнен искренностью и пониманием:

— Грейс, это действительно важный вопрос, и я уверен, что каждый из нас сталкивается с такими проблемами. Жизнь полна неопределенности и трудностей, и иногда мы теряемся в этом хаосе. Но именно в такие времена важно помнить, что поиск смысла — это процесс, а не конечная цель.

7. Конец первого дня в университете

Четыре лекции позади и с учебой на сегодня покончено. Мы спускаемся по этажам к выходу из университета, я все еще нахожусь под впечатлением от мастерства, с каким преподает Мэтт Кэссиди философию. Одному Богу известно, сколько жизненного опыта ему пришлось пропустить через себя, чтобы так разбираться в сложных темах и давать мудрые ответы. Мне так хочется побеседовать с девочками о нем.

— Вы знаете, наш преподаватель по философии просто потрясающий! Он так хорошо преподает.

— Грейс, я согласна, — улыбается Барбара и загадочно смотрит на меня: так, будто что-то знает обо мне такое, о чем я сама не подозреваю. — Даже не верится, что такой экземпляр работает в нашем универе… таких сексапильных мужиков я видела только в кино! И он без кольца!

— Девочки, подождите. Не стоит обсуждать его внешность. Он же мог бы быть нашим отцом! — восклицает, нахмурив брови, Надия.

— Но он не наш отец, — хихикает Барбара, хлопая подружку по плечу. — Мы всего лишь обсуждаем его приятные стороны.

— Да, — соглашаюсь я, проходя через турникет. Мы выбираемся на улицу. — Нет и речи о вожделении. Просто попался хороший препод, знающий свое дело.

— Ага, — ухмыляется Нельсон. — Блокирую свои влажные мечты, если они коробят скромняжку Надию.

— Я просто считаю, что важно говорить о его профессиональных качествах. Внешность — это не главное, — вздыхает Фаррах.

— Ладно, давайте просто признаем, что он и умный, и симпатичный! — Барбара подмигивает и мне, и Надии.

— Сестра, иди в машину! — слышится позади голос с восточным акцентом. Юноша с бородой и неряшливой прической, нависающей над глазами, машет рукой. — Ты слышишь меня?

— Девочки, это за мной брат приехал. Ибрагим, — сообщает Надия, обнимая нас. — Спасибо за хороший день! Я попрошу родителей разрешить позвать вас к себе на днях… для готовки. Увидимся завтра!

Мы провожаем взглядом нашу арабскую принцессу, которая мигом усаживается в тонированную иномарку, и уезжает в закат.

— Этот парень тоже ничего, — приподнимает бровь Барбара. — Меня хватит на всех.

— Я и не сомневаюсь, Барби.

— Ты близко живешь? — спрашивает Нельсон, доставая капли для глаз из сумки. — Чертов конъюнктивит замучал.

— Мне на автобусе ехать, — вздыхаю. Так не хочется колесить на общественном транспорте. Папа обещал, что купит мне на окончание университета машину, но я не отказался бы оказаться за рулем какой-нибудь крутой тачки прямо сейчас.

— А, понятно. Тогда тебе туда? — показывает Барбара на автобусную остановку и смотрит на часы, качая головой. — А мне в другую сторону.

— Хорошо, увидимся, — машу ей рукой, и девушка, кивнув, быстрым темпом переходит дорогу и исчезает в местной аллейке. Куда она так спешит? Я, возможно, погуляла бы с ней полчаса, узнала бы получше.

Я живу в центре города, моя квартира расположена в деловом районе, где все взрослые как пчелы носятся туда-сюда ради лучшей жизни. Мои родители не являются исключением. Бывает, я их не вижу по несколько дней подряд, потому что им приходится ездить, летать в другие города для подписания важных договоров.

Снимаю обувь и направляюсь в гостиную, откуда слышу голоса. Значит, они уже дома!

— Привет, мама, папа! Вы вернулись!

— Да, вернулись, — говорит отец. Он со своей супругой сидит за столом и ест кальмаров, запивая вином. — Как день прошел? Неужели ты не могла получше прибраться в доме? Я нашел пыль на люстре, которая на кухне…

— Извини, у нас было много занятий. Я познакомилась с ребятами и…

— О, это замечательно, дорогая! Как тебе университет? Ты не голодна? Попробуй это блюдо, я сама заказала его, — с нежностью произносит мама. Она никогда не готовит, и так уже вышло, что наша домработница уволилась, а новую еще не нашли.

— Спасибо, мам! Всё выглядит вкусно. Университет очень интересный! Лекции увлекательные, а преподаватели – настоящие профессионалы.

— Мне казалось, что у тебя в первый день будет меньше лекций, — хмурится папа. — Ты гуляла потом с кем-то? Ты же не собираешься тратить время на развлечения, верно? Знай, я не просто так трачу столько денег на лучший университет города.

— Нет, конечно, но понимаешь, папочка, — вздыхаю я. — Я и так школу окончила на золотую медаль, все детство провела либо дома, либо за партой, а сейчас хочется почувствовать студенческую жизнь…

— Брехня! В старости отдохнешь, — отмахивается отец. — Пока ты молода, надо учиться, надо пахать до седьмого пота, чтобы пожинать плоды потом…

— Так и пожить я не успею.

— Папа плохого не посоветует, — произносит мама, протирая пальцы рук салфеткой и бросая взгляд на свой новы маникюр. Когда у нее выдается достаточно свободного времени, то непременно да сходит в салон красоты. — Ты поешь. Если будет мало… то еще закажу чего-нибудь.

Вечер. Я выхожу из дома и бреду в библиотеку, чтобы взять новую книгу “напрокат”. С детства люблю читать, ведь с персонажами книг можно прожить больше, чем одну жизнь… если речь, конечно, не о хорроре, в котором мало кто останется в живых.

8. Второй день в университете

Звенит будильник. Открываю глаза и встаю с кровати. Никогда не понимала людей, которые постоянно откладывают время звонка. Разве эти пять минут что-либо значат, если ты все равно должна встать и пойти по делам?

Одеваюсь во вчерашнюю одежду, благо она все еще не помятая, кладу в сумку тетрадки для записи лекций и направляюсь на кухню, но останавливаюсь на пол пути.

— Детка, я по делам поеду в офис, — говорит отец, стоя в деловом костюме у двери в коридоре. Он тянется к огромному железному рожку для обуви.

— Хорошо, пап, — киваю ему, и когда он уже выходит из дома, прокручиваю ключ в замке.

Наливаю молока в кукурузные хлопья и сажусь за стол, буду есть одна. Мать с вечера жаловалось на мигрень, так что дам ей время выспаться, отдохнуть, прийти в себя.

Мечтаю о новом дне в университете, который, уверена, потихонечку станет мне родным. Мои подружки, встреча с новыми преподавателями, встреча со старыми… Вдруг мой взгляд падает на телефон, лежащий неподалеку на столешнице. Должно быть, отец забыл его взять с собой. Ладно, ничего. Уже поздно бежать за ним, не успею догнать.

Сначала не придаю этому огромного значения, но потом, телефон вибрирует много раз подряд. Вдруг что-то важное из офиса? Что-то насчет клиентов новое? Череда смс-сообщений от начальства? Моя мама является помощницей своего же супруга, стоит ей сообщить.

Беру навороченный телефон в руки, чтобы отнести маме, как загорается экран. Любопытство одерживает верх, и моим глазам предстает сообщение следующего типа:

“Бен, муженек-олень вернулся рано с вахты. Не приезжай. Займемся этим в следующий раз”.

Сердце бьется быстрее, когда я осознаю, что моему папаше пишет любовница. Чувствую, как внутри все переворачивается. Мысли о том, что делать с этой информацией, начинают кружить в моей голове. Рассказывать ли маме? Или лучше просто замолчать и попытаться забыть об этом?

Мой папа хоть и не был святым, но я всегда считала его хорошим семьянином. В голове не укладывается, как он мог причинить мне такую боль: я ему доверяла. Отхожу от столешницы и, стараясь не выдать своих эмоций, направляюсь к спальне родителей, решив, что должна рассказать матери, правду.

Слышу голос и приживаюсь к двери, стараясь быть незаметной. Мать говорит по телефону с подругой, а я невольно задерживаю дыхание, прислушиваясь.

— Ты знаешь, он опять загулял, — произносит мама с усталостью в голосе. — Я не знаю, как я это переживу. Но, честно говоря, бросать его не собираюсь. Он оплачивает мне походы в салоны красоты, а одна я не готова растить ребенка…

Эти слова отзываются в моем израненном сердце, как гром среди ясного неба. Не могу поверить, что мама так легко говорит о том, что делает ее жизнь несчастной.

— А если подать на развод, то могу ли я рассчитывать на крупные алименты? — продолжает говорить мой родитель по телефону. — Мне нужны будут еще деньги на домработницу, ведь ради дочери я не готова перестать работать… она того не стоит.

Ощущаю, как холодок пробегает по спине и отступаю назад, не в силах открыть дверь. Вместо этого возвращаюсь к столу, сжимая в руках телефон отца. Мысли о том, что скрывается за фасадом семьи, не дают мне покоя. Правда может разрушить то, что еще осталось…

Собравшись с мыслями, я понимаю, что нужно время, чтобы понять, как лучше всего поступить. Внутри борются страх и решимость, и я знаю, что вскоре придется столкнуться с семейными проблемами.

— Ты не поверишь, я забыл дома телефон, — улыбается отец, прикрывая входную дверь. Он вернулся за ним. — Принеси мне, пожалуйста, дочь.

Иду по коридору университета, в котором проведу ближайшие славные пять лет, если, конечно, хорошо сдам экзамены. Мои подружки уже стоят неподалеку входа в аудиторию с кучей наших однокурсников.

— Привет, Грейс! Как дела? — спрашивает Надия, с интересом подглядывая на меня.

— Привет! В целом все хорошо, — отвечаю с легкой улыбкой, пытаясь отогнать от себя мысли об измене отца.

— О, вы не поверите, что произошло! — восклицает Барбара. — Я была на свидании с парнем, который оказался настоящим скрягой! Он в кафе сидел с калькулятором и считал, сколько мы заказали!

— Серьезно? — недоуменно спрашивает Надия, не веря своим ушам. — У нас это было бы большим позором!

— Да! Он даже вел себя так формально, как будто мы на бизнес-встрече, а не на свидании, — продолжает Барбара, смеясь, но в ее голосе чувствуется нотка раздражения. — Когда я спросила, почему он так делает, он сказал, что “рано еще инвестировать в этот продукт”.

— Не общайся с ним больше, — вздыхаю я. Нет настроения долго мусолить болтовню Барбары. — Идиотов полно.

— Кстати, я вчера ходила в мечеть с братом, с Ибрагимом, — сообщает Надия. — Не думала, что у вас тут есть красивые мечети. Какая же атмосфера там успокаивающая…

— Повезло тебе, ее только в прошлом году построили, — говорю подружке.

— А есть у Ибрагима девушка? — оживляется Нельсон, поправляя свои цветные локоны. — У ваших мужиков горячая кровь в жилах течет…

9. Фольклористика

Наша первая лекция за сегодня. У кафедры стоит молодая женщина с кудрявыми волосами, на ней желтое платье с забавными рисунками птичек, ее яркая одежда контрастирует с серыми стенами помещения. Шатенка с улыбкой на лице здоровается и увлеченно начинает рассказывать о своей необычной дисциплине.

— Доброе утро, дорогие студенты! Меня зовут Дафни Лерой. Сегодня мы с вами погрузимся в удивительный мир фольклора — в ту многогранную сокровищницу, которая хранит в себе голоса наших предков и отражает дух нашего времени. Фольклор — это не просто набор сказок и легенд, это живой организм, который постоянно меняется и адаптируется к новым условиям.

Она делает паузу, чтобы взглянуть на студентов, и продолжает более эмоционально. Я сижу и наслаждаюсь необычной лекцией. Я никогда ранее не имела дело с этим предметом.

— Задумайтесь, сколько историй мы носим в себе! Каждая культура имеет свои мифы, свои легенды, свои сказки, которые передаются из поколения в поколение. Они помогают нам понять, кто мы есть, откуда пришли и куда движемся. В каждой истории заключены основные человеческие страхи и надежды, ценности и идеалы. Например, сказки о героях и злодеях, о любви и предательстве, о победе и поражении — все это отражает наши внутренние конфликты и стремления.

Она начинает ходить по аудитории, подбирая нужные слова. Мне кажется, что ее монолог будет длиться вечность. Нет, не жалуюсь, но хочется больше обсуждения.

— Но что же происходит с фольклором в нашем современном мире? Мы живем в эпоху технологий, где информация распространяется мгновенно, и иногда кажется, что устные традиции уходят в небытие. Однако я уверена, что фольклор не исчезнет. Он просто трансформируется. Мы создаем новые мифы и легенды, которые отражают нашу реальность. Кто из вас не слышал современных городских легенд о странных происшествиях, о загадочных существах или о супергероях, которые защищают нас от зла?

— Фольклор — это не просто набор сказок и легенд, — говорит она, поднимая руки в жесте увлечения. — Это отражение нашего внутреннего мира, наших страхов и надежд, наших корней. Каждый рассказ, каждая песня несет в себе частичку души народа.

Вскоре аудитория погружается в обсуждение, и я не могу не удержаться от того, чтобы задать вопрос. Поднимаю руку, и преподавательница с интересом кивает.

— Как вы считаете, какие современные мифы и легенды могут стать частью фольклора будущего? — спрашиваю миссис Лерой.

Дафни Лерой с улыбкой отвечает:

— Отличный вопрос! Я уверена, что в нашем мире много историй, которые ждут своего часа. Может быть, это будут легенды о супергероях или истории о технологиях, которые меняют нашу жизнь. Главное — это то, как мы их расскажем и что вложим в эти истории.

Вскоре кто-то тычет в меня рукой. Оборачиваюсь. Это однокурсница, чье имя, к сожалению, не запомнила. Она протягивает мне грубо сложенную записку. Беру ее в руки, интуиция подсказывает, что она от Акселя. Кто еще побеспокоит меня?

“Грейс, если бы мы жили в сказочном мире, то ты была бы феей , жаждущей моего нектара”.

Оборачиваюсь и приподнимаю бровь. Гляжу на самодовольное лицо Акселя. Пока все заняты лекцией он со сложенной в трубочку и движущейся назад и вперед ладонью показывает мне непристойный жест, а потом подмигивает.