Сударыня булочница или Красота в глазах смотрящего

Пролог

  Судьба, прежде, чем дать человеку крылья, ломает ему ноги.

Ч. Чаплин

Ей часто снился один и тот же сон.

Ночь, огонь, снег, кровь.

Муж вырывает ее из уютной теплой постели и выбрасывает в окно на снег:

"Беги!!!"

Она какое-то время медлит, заглядывая в комнату, где слышны жуткие удары в дверь, которая трещит и вот-вот поддастся.

А потом было бегство. По холоду, через кровь и страх.

Это была страшная ночь, ночь резни в замке Ван Кастл.

Вздрогнув, она проснулась. Безмолвный крик замер у нее на губах "Алан!"

Он погиб в ту ночь. Все погибли. Родители, друзья... Она долго пряталась в деревне, в подполе у сердобольной мамаши Морро. До самой весны... 

Потом стала пробираться к Мислейду, к своей мечте. Что это за городок -- Мислейд? Малюсенький порт на берегу реки, затерянный в лесах. Но именно в Мислейде можно сесть на корабль и отплыть в Будрон. В Свободное Княжество Южных островов. А там.... Там ждёт ее тёткино наследство -- своя пекарня. И она обязательно должна попасть туда. Там -- свобода, уютный дом, там -- исполнение мечты!

Глава 1. Встреча в лесу

Итак, где-то далеко-далеко, в некогда великой Империи, которой правил бесстрашный и справедливый император, теперь главенствует его изнеженный и эгоистичный сынок. Империя потихоньку разваливается. Прославленная победоносная армия распалась, отряды дезертиров грабят деревни, голодающие обнищавшие крестьяне скитаются по дорогам, выпрашивая кусок хлеба. И как сказка для обездоленных звучат рассказы о Южных островах, тёплых и хлебных краях, о Свободном Княжестве Эдмонда Великолепного. И многие хотели бы попасть туда, словно в рай, вот только пускают в рай не всех...

Начало осени. Раннее хмурое утро. Тропинка тонет в остатках утреннего тумана. Сырость пробирает до костей. Одинокий всадник -- женщина в мужском костюме -- неторопливо едет по лесу, направляясь к небольшому портовому городку Мислейд.

С одной стороны к седлу прикреплен походный кожаный мешок с вещами, с другой -- искусно сделанный чехол с небольшим луком и стрелами. Уже много месяцев она в пути, едет от деревни к деревне, по бескрайним пустошам и лесам, передвигаясь ночью и прячась днем. Одинокий путник, особенно женщина -- лёгкая добыча для дезертиров или разбойников. И вот она почти у цели. Наконец-то!

Вдруг какой-то звук смутил её, и путница придержала лошадь.

Крик...

Показалось?

Нет, вот снова. Кто кричит? Женщина? Ребенок?

Откуда звук?

Лошадь повернула уши вправо, и всадница рванула туда же.

Она быстро миновала несколько полян и оказалась перед небольшим домиком. Двери были распахнуты, на пороге лежал немолодой мужчина, держась за окровавленную голову. Рядом испуганная девочка лет восьми вцепилась в него, повторяя:

 -- Папа...

Спешившись, женщина подбежала и бегло осмотрела раненого, приподнимая его и помогая ему сесть.

Осмотрев рану, она успокаивающе сказала:

-- Не смертельно, жить будете. Что случилось?

-- Кто вы такой!? Уходите, у нас больше ничего нет!

-- Я хочу помочь.

-- Нам не нужна ничья помощь, уходите! - и мужчина оттолкнул руку склонившейся незнакомки. Та от неожиданности пошатнулась, и шапка свалилась с её головы. Темные кудри рассыпались по плечам, и разоблаченная женщина только вздохнула:

-- Ох! Я не грабитель, не бойтесь.

Раненый хозяин дома на секунду опешил, потом самостоятельно поднялся.

Это был худощавый, уже начинающий седеть, коротко остриженный немолодой мужчина. Крепкие мозолистые руки выдавали в нем крестьянина. Тот факт, что незнакомец -- женщина немного успокоил его.

-- В доме есть кто-то, кто вам поможет? - спросила женщина.

-- Никого нет. Мы с Нани живём одни.

-- Вот как.... Тогда я сама обработаю рану.

-- Ничего не нужно! - отмахнулся мужчина, отворачиваясь.

-- Не упрямьтесь! Если рана воспалится, вам несдобровать.

Мужчина, пошатываясь, вошёл в дом.

- Принеси воды, - шепнула женщина девочке, следуя за ним.

Дом состоял из двух небольших комнат, разделенных ветхой перегородкой с проходом без двери. Первая, куда они вошли, видимо служила прихожей, спальней и кладовой одновременно. Во второй комнате виднелась печь, кухонная утварь и стол с двумя лавками.

Мужчина вошёл в кухню и тяжело опустился на лавку. Девочка принесла воды в миске, и женщина, несмотря на возражения, стала промывать рану с помощью белого батистового платка с кружевом по краю. Она была довольно молода, моложе 30 лет. Сильная и решительная, быстрая, с темными волосами и выразительными серыми глазами.

-- Сколько их было? Грабителей...

-- Трое...дезертиры...

Увидев платок и рассмотрев добротный мужской костюм гостьи, мужчина понял, что женщина не из простых.

-- Не стоит так беспокоиться, миледи, со мной все в порядке.

-- Ну что вы, я не леди.

-- Тогда кто вы?

-- Мое имя Агнес Коэн. Моя мать работала на кухне у лорда, а отец был конюхом. Я -- обычная женщина. Зовите меня просто Агнес. У меня есть заживляющий бальзам. Будет немного печь...

Она достала небольшую бутылочку и, смочив платок, приложила ненадолго к ране. Мужчина поморщился.

-- Ну, вот и все, хозяин.  Кстати, как ваше имя?

-- Сэмюель. Сэмюель Мюррей.

-- Отлично, Сэмюель. Я обработала рану. Теперь все будет в порядке.

Убрав бутылочку в поясную сумку, женщина посмотрела на все ещё испуганную девочку.

-- Испугалась, малышка? Не бойся, с папой все хорошо.

Тут резкий порыв ветра громко хлопнул входной дверью. Девочка закричала, закрывая личико руками. Агнес подскочила к входной двери и, открыв ее, осмотрелась. Небо заволокло тучами, казалось, наступил вечер.

-- Ну и погода... -- Агнес вернулась к девочке и погладила ее по головке. Присев перед ней на корточки, убрала с лица маленькие ладошки.

-- Ну, чего ты? Это ветер. Дождь собирается... -- ласково заговорила она. -- Ты кушала сегодня?

Девочка не отвечала, смотря на гостью во все глаза.

-- Есть хочешь?

Девочка кивнула.

-- Может нам немного подкрепиться, хозяин? Лично я ещё не завтракала.

Она вышла во двор, отвязала от седла свой походный мешок и снова вернулась в дом.

Пока девочка доставала вареные яйца и резала чёрствый хлеб на маленькие кусочки, Агнес выложила на стол ветчину, сыр, белый хлеб. Мужчина и девочка молчали. Они давно не ели таких вещей.

-- Угощайтесь, хозяин, - Агнес тут же отрезала большой ломоть хлеба, сверху положила на него кусок сыра, затем ветчину и дала девочке. Та нерешительно взяла, покосившись на отца.

-- Бери-бери, я угощаю! - Агнес ласково улыбнулась малышке. -- И вы, хозяин, поешьте. Вам силы нужны.

Но мужчина отказался от угощения.

-- Спасибо, но я не голоден...

Он поднялся из-за стола и собирался выйти во двор, но покачнулся и схватился за дверной косяк. Женщина тут же подскочила к нему, но он остановил ее рукой. И снова покачнулся.

-- Хозяин, прилягте! Вам покой нужен. Удар по голове -- это серьезно.

Глава 2. Ливень

Как только женщина уехала, Сэмюель поднялся и подошёл к столу, пересчитывая монеты. Покачав головой, он отнес деньги в сундук, спрятал их там, а ключ положил под матрас.

 Голова гудела, перед глазами все кружилось. И хотя он привык стойко переносить неприятности и терпеть боль, в этот раз Сэмюель решил послушаться совета незнакомки.

-- Нани! - позвал он девочку.

Девочка тут же показалась в дверях.

-- Ты все сделала?

-- Да. Козку подоила, курочек покормила, яички собрала.

-- Молодец, - мягко улыбнулся мужчина, - затопи печь. Дождь сегодня будет.

Он вздохнул и лег на узкую жёсткую кровать, накрываясь шерстяным одеялом, проваливаясь в болезненный сон.

Женщина въехала в Мислейд с первыми раскатами грома.

Это был маленький городок с неказистыми домиками. Повсюду мусорные свалки, покосившиеся сараи, канавы с нечистотами.

"Да, -- подумала Агнес, -- жить в домике в лесу по сравнению с этим городишкой -- счастье".

 Она с тоской смотрела по сторонам и вспоминала, как 12 лет назад мать повезла ее в гости к своей сестре Марше в Будрон, столицу Свободного Княжества.

 В памяти осталась солнечная набережная, дома из розового, жёлтого и белого кирпича и цветы, цветы повсюду: на клумбах, на балконах, на стенах и колоннах домов. Потом Агнес никогда и нигде не видела больше столько цветов.

И, конечно, море. Огромное, дышащее, постоянно меняющее цвет. То оно зеленоватое, то темное, то седое. Необъятное и прекрасное. И все, что связано было в ее воспоминаниях с этим городом, было прекрасным.

Гостеприимный, богатый и уютный дом тетки с огромными мягкими кроватями и диванами. Запах свежевыпеченного хлеба. Аромат корицы и ванили повсюду. И так пахла теперь ее мечта: хлебом и ванилью. И так хотелось вернуться туда, в детство ...

 Агнес не спеша ехала по улицам и без труда достигла главной площади, посреди которой возвышался небольшой храм. Вокруг него на некотором расстоянии располагались магазинчики и лавки торговцев. Отыскав контору стряпчего, Агнес с трепетом перешагнула порог, отделявший ее от исполнения мечты.

-- Так вы говорите, что вас ждёт наследство в Будроне? -- спросил средних лет бледный мужчина.

--Да, так и есть.

-- А где же подтверждающие бумаги?

-- Утеряны... Сгорели в пожаре.

-- Что ж... Нужно послать гонца в Будрон. Фамилию поверенного помните?

-- Господин Хармс. Он там очень известен, его все знают.

-- Охотно верю. Итак, стоить это будет четыре золотых. Два в один конец, два в другой. И это только гонцу. Ещё два золотых мне за хлопоты.

--- Конечно... -- Агнес поспешно достала деньги.

-- Недели через две приходите. Ответ, я думаю, будет положительным. Если наследство есть, то въезд в Будрон вам будет открыт без сомненья.

-- Спасибо вам! Я... безмерно благодарна!

-- Не за что пока благодарить, -- улыбнулся стряпчий, -- приходите через две недели.

-- А гонец скоро отправится?

--Думаю, сегодня. Сегодня отходит корабль в Княжество.

--- О-о, -- мечтательно протянула девушка и попрощалась.

Выскочив от стряпчего, она собралась было уже ехать обратно, но тут в предгрозовой темноте зажглись огни огромного двухпалубного судна.

 Агнес, как заворожённая, направилась к пристани. Корабль поражал своими размерами. Красивый, с резными деревянными бортами, сияющий огнями, он напоминал огромный дворец. Матрос, заметивший восхищённо взирающую одинокую девушку, не спеша подошёл и вполголоса предложил:

-- Что, красавица, нравится? Ты в своем задрипаном городишке и не видела такого, верно? Всего пять золотых -- и можешь заскакивать в трюм. Доедешь незамеченной среди тюков сена и бочек с вином. Тепло и весело. Идёт? Пять дней -- и ты в Свободном Княжестве. Давай, решайся.

-- А как же разрешение на въезд?

-- Я тебя незаметно ссажу, проберешься в город, и ты свободна!

Какое заманчивое предложение...

 Вот прямо сейчас, заплатив матросу, рвануть мечте навстречу! Прямо душа загорелась, но... Агнес осадила себя.

 Нет, не стоит начинать свой самый важный путь с нарушения закона Свободного Княжества. Даже если очень хочется поскорее вырваться отсюда.

 И потом там, в лесном домике, люди, которым она обещала вернуться. Она дождется гонца и получит официальное разрешение с печатью. Какой-то нехороший блеск в глазах матроса только подтвердил ее правоту. "Возьмёт деньги, а потом за борт бросит," -- мелькнуло в ее голове.

-- Спасибо, но у меня нет денег, -- улыбнулась Агнес, разворачивая коня.

-- Можно договориться и без денег! -- бросил ей вслед матрос, но Агнес уже гнала коня в обратный путь. Сверкнула очередная молния, и вдруг полил дождь...

 Сэмюелю снился сильный ливень. Дождь стучал по крыше так сильно, что он проснулся и сел на кровати. Дождь и правда шумел, барабаня по крыше и в окна. Тут Сэмюель услышал стук в дверь.

-- Хозяин, это Агнес, открывайте!

Нани бросилась к дверям, и на пороге показалась Агнес, промокшая до нитки. Поставив у входа свой мешок с вещами, она стащила сапоги, оставаясь в одних вязаных носках.

-- Ну и ливень! Просто стеной стоит...

Женщина подошла к печке, согревая озябшие руки.

-- Уладили свои дела? - спросил Сэмюель, вставая и проходя на кухню.

-- Да, все хорошо. Через пару недель снова нужно будет наведаться туда. А как ваше здоровье?

-- Все хорошо, спасибо...Вам нужно переодеться, - Сэмюель подошел к кровати в уголке кухни, которую  отделяла тряпичная занавеска, и открыл стоящий у кровати сундук.

-- Это вещи матери Нани.

Мужчина присел на корточки у сундука. Внутри виднелась голубая юбка, отделанная цветными лентами по подолу, вышитые белые рубашки... Мужчина протянул руку, но так и не прикоснулся к одежде, задумавшись.

-- Где теперь ваша жена? - тихо спросила Агнес.

Глава 3. Запах хлеба

Сэм тоже в детстве любил слушать сказки. Засыпая, он увидел себя маленьким на материнской кухне. Тепло. Ярко горит печка, и мать хлопочет у огня. Они, дети, сидят прижавшись друг к другу и слушают сказку, что рассказывает бабушка. Пахнет хлебом и супом.

Даже во сне он понимал, что тепло - это только сон, а комната давно остыла, но отчаянно цеплялся за иллюзию, пытаясь удержать улетающий с рассветом образ матери.

Сэм открыл глаза, но тепло и запах хлеба не рассеялись вместе со сном. Он поднялся с кровати и вышел на кухню.

Ярко горела печка, было тепло. Агнес хлопотала у плиты, вытаскивая из печи румяный каравай хлеба. В кастрюле кипел куриный суп.

Обернувшись, она улыбнулась:

-- Доброе утро, хозяин! Хлеб уже готов.

Он смущённо улыбнулся и кивнул, выходя на улицу. Едва светало.

Зачем она это делает? Зачем готовит, заботится о них? Ответом на его мысли был голос девушки за его спиной.

-- У меня никого не осталось. Все умерли. Я привыкла о ком-то заботиться. Не возражаете, если я немного позабочусь о вас с Нани?

Агнес вышла вслед за ним, вытирая руки о фартук.

Он снова смущённо улыбнулся. Он не привык много разговаривать. За годы одиночества он почти разучился общаться.

-- Красиво тут у вас, -- огляделась вокруг Агнес.

-- Нам с Нани нужно в поле.

--Меня возьмёте?

-- Ну что вы... Вы руки сразу сорвёте, они у вас такие нежные...

И пошел запрягать лошадь.

"Нежные...И когда успел заметить?"

Сэм и Нани были в поле до обеда, а когда вернулись, полы в доме были чисто вымыты, а Агнес наводила мыло в корыте. Улыбаясь, она помахала рукой.

-- Теплый сегодня денёк.

-- Очень жарко. Нани устала.

-- Идите обедать, а я буду стирать.

Агнес проводила их в кухню.

-- А почему волосики мокрые? -- наклонилась она к девочке, проводя рукой по русой головке.

-- Я в реке купалась.

-- Купалась? Вода холодная?

-- Нет, теплая!

-- Купалась в речке, надо же! -- Агнес обхватила девочку руками и потискала, обнимая, -- Ладно, иди кушать, а я -- стирать!

Она тут же положила им в тарелки еду и выпорхнула из кухни, прихватывая с собой собранные вещи для стирки.

Сэм проводил ее взглядом. Он болезненно переживал то, что у Нани не было матери. И теперь, когда он видел все эти проявления нежности к его девочке, у него в груди все переворачивалась. И когда они с дочкой сели за стол, дольше обычного молился.

На ближайших деревьях Агнес натянула веревки так, что получился треугольник. А сама она стирала и развешивала белье в центре этого треугольника. Развесив выстиранное, она решила немного ополоснуться сама.

Спрятавшись за бельем, девушка стащила кофту, но не стала снимать юбку, и с удовольствием окунула голову в теплую воду. Вымыв как следует волосы, она отжала их и перекинула на спину, встряхивая, отчего ее локоны завились колечками. Наклонившись над корытом, она плеснула себе на грудь воды, ополаскивая руки, шею.

Освежившись, девушка распрямилась, вся в капельках воды, подставляя грудь солнцу и встряхивая волосами. Вдруг, повернув голову, она встретилась глазами с Сэмом. Его черные глаза смотрели на нее.

Агнес застыла. Он не смутился ее взгляда, просто опустил ресницы и отвернулся, скрываясь среди развешанного белья. Почему он не смутился?

Агнес глубоко прерывисто вздохнула, осознав, что не дышала, увидев Сэма. Она пыталась понять, что чувствует. А он не такой старый, как ей вначале показалось. Она взяла полотенце и приложила к груди. Румянец стыда запоздало разлился по щекам.  "Почему он не смутился?"

Агнес натянула кофту и завязала тесемки на груди, в этих краях их называли "вязки". Девушка все время возвращаясь мыслями к черным глазам. Одевшись и поправив одежду, она выплеснула воду и вернулась в дом.

И сами собой крутились в голове слова: "Стыдитесь не только деяний своих, стыдитесь мыслей своих".

Сэм чинил упряжь, Нани мыла посуду.  Агнес было немного неловко, она украдкой взглянула на Сэма, но он был так увлечен починкой порванных постромков, что, казалось, ничего не замечал вокруг. Агнес немного успокоилась и принялась помогать Нани.

Вечером она снова рассказывала сказку для девочки. Про принцессу, превращенную злым волшебником в птицу.  Малышка быстро уснула, но Агнес продолжала рассказывать, словно говорила не только для девочки.

-- Стал пастух разглядывать всех птиц, которых созвал злой волшебник, но не мог узнать своей суженой. И тогда закрыл он глаза и обратился к своему сердцу. А когда открыл их, увидел на глазах голубки слезы. И сказал: "Вот она!" И чары рассеялись!

Что-то беспокоило Агнес. Она ненадолго задремала, и во сне повторяла "Стыдитесь мыслей своих..." И вдруг проснулась и сказала себе: "Вот почему он не смутился! Не было ни дурного поступка, ни мысли! Он не подглядывал, он увидел случайно. А увидев, опустил глаза. Потому что не было дурных мыслей у него и совесть его была чиста!"

И сон слетел с нее моментально. "Неужели у этого одинокого человека я не вызвала никаких чувств или желаний?! Неужели можно настолько помнить свою жену? Быть настолько верным памяти?"

 А Сэмюель, невольно слушавший сказку, думал о том, почему рядом с Нани сейчас не Недда, и почему эта чужая женщина дарит его девочке столько тепла, сколько не могла подарить родная мать?

А за тонкой перегородкой Агнес смотрела в темноту и вспоминала черные глаза, смотрящие на нее. И это мгновение в ее воспоминаниях длилось и длилось...

Уважаемые читатели! Спасибо всем за звездочки, Ваше одобрение вдохновляет!

Глава 4. Бусы

В то утро Агнес с особой тщательностью причесалась и красиво подвязала волосы лентой. Почему-то сегодня ей хотелось хорошо выглядеть.

 Как всегда, приготовила завтрак, но вместо хлеба испекла пирог с зайчатиной и морковью. У нее было прекрасное настроение.

Сэм после завтрака сел на кровать около окна и принялся латать свою рубашку.

-- Это женская работа, -- с улыбкой подошла к нему Агнес.

--- Нет-нет, спасибо, -- запротестовал мужчина.

Агнес не стала настаивать. "Возможно, ему неудобно, чтобы я чинила такую старую рубашку," -- подумала она.

 Усевшись у окошка на кухне, Агнес достала из мешка коробочку, у которой на крышке была нарисована кошка, играющая с клубком. Открыв коробочку, девушка достала бархатную подушечку с иголками, нитки, изящные маленькие ножнички и серебряный напёрсток.

Хитро поглядывая на Нани, она начала все это раскладывать на столе. Нани подошла поближе, пытаясь рассмотреть все эти милые вещицы. Особое внимание девочки привлекли пестрые бусики из дорогого цветного стекла, лежащие на дне коробочки, и Агнес заметила это.

-- Хочешь посмотреть? -- девушка с улыбкой пригласила девочку подойти.

Отыскав в мешке белый носовой платок, она начала что-то мастерить.

-- Можешь мне помочь?

Девочка кивнула.

-- Принеси тогда немного соломы из курятника. Только выбирай чистенькую.

Девочка непонимающе уставилась на Агнес.

-- Немного соломы, и мы будем с тобой творить настоящее волшебство, как две феи. Хочешь стать феей?

Нани кивнула и тут же убежала. Через минуту она вернулась с горстью золотистой соломы.

-- Замечательно! Ой, какая соломка, как солнышко! Лесом пахнет!

Агнес положила на середину платка солому, сложила платок, сформировав шарик, и стала закреплять его нитками. Девочка, не отрываясь, следила за ней. Даже Сэм поглядывал, что же там происходит.

А девушка делала из платка куклу. Набив головку соломой, она сделала соломенное тельце, в ручки и ножки вставила лучинки, быстро орудуя ножницами и иголкой.

-- Теперь нам нужны волшебные бусины, -- девушка взяла стеклянные бусы и, развязав узелок, сняла две синих и одну красную бусины, пришивая их вместо рта и глазок куколке. Девочка только ахала. А Агнес достала шелковую пеструю косынку и завязала на кукле, изобразив платье.

-- Готово! Это кукла. На, бери, она твоя, -- и протянула куклу Нани. Та не сразу решилась ее взять.

- А теперь куклу нужно назвать. Как ты ее назовешь?

--Лили! -- тут же выпалила девочка и схватила куколку.

-- Отличное имя. Теперь это твоя дочка. Заботься о ней, как заботится о тебе папа, -- и Агнес стала складывать обратно в коробочку иголки и ножницы.

Нани отнесла куколку отцу и показала.

Он улыбнулся.

Малышк села к себе на тюфяк и стала играть. Агнес подошла и села рядом, потрепав легонько беленькую головку.

 -- Лили хочет спать...-- приговаривала девочка. И вдруг спросила:

-- А у твоей дочки есть кукла?

Девушка немного смутилась:

-- У меня нет дочки.

-- А кто есть?

-- Никого нет. У меня нет детей. Но потом обязательно будут.

-- И ты будешь им делать кукол?

-- Конечно...

-- И будешь им рассказывать сказки про принцессу с золотыми волосами?

Агнес смущали эти вопросы. Ей показалось, что разговор принимает опасный оборот.

-- Я и тебе рассказываю сказки, -- мягко сказала она, гладя худое плечико.

Девочка перестала играть.

-- Ты скоро уедешь?

Агнес замолчала. Что она могла сказать?

-- А у меня что-то есть для тебя, -- улыбнулась девушка, выходя на мгновение на кухню и тут же возвращаясь.

-- Кое-что для милой маленькой Нани, -- она несла в руках бусы.

-- Иди-ка сюда...Нравятся? Это подарок, -- Агнес надела бусы на тоненькую шейку девочки.

Сэм молча наблюдал за ними, давно перестав латать рубашку.

-- Спасибо, но мы не можем это принять, -- тихо сказал он.

Девочка в отчаянии посмотрела на отца.

-- Почему?! -- с недоумением спросила Агнес.

Мужчина поднялся и направился к выходу, сделав девушке знак следовать за ним.

Они вышли из дома и немного отошли, чтобы девочка их не могла слышать.

Сэм повернулся к Агнес, и было видно, как он переживает и борется с собой.

-- Агнес.... Вы так стараетесь помочь нам, так много делаете для нас... Вы хороший человек, и мы очень вам благодарны, но... Эта вещь не из нашего мира. Зачем она Нани? Зачем эти сказки про принцесс?  В ваших сказках всегда кто-то спасает принцессу. Но Нани не принцесса, и никто ее не спасет. К чему эти напрасные мечты? Что её ждёт впереди? Лучшее, что может с ней случиться, это выйти замуж за такого же крестьянина, который будет добр к ней и к их детям. Всю жизнь она будет тяжело трудиться на земле, если не умрет в родах, не заболеет или не надорвётся от работы.  Но может быть она просто не переживет эту зиму...

Он замолчал, сел как-то сгорбившись, приложив руки к лицу, словно размышляя о чем-то.

Агнес стояла рядом, потрясенная. Она понимала, что бусы здесь ни при чем, что вместо Сэма говорила его боль за судьбу Нани. И правда, она появилась в их жизни внезапно, со своими сказками, куклами, подарками.

Завтра она уедет, и они снова вернутся к прежней унылой одинокой жизни. Вот только раньше они этого не чувствовали, а теперь...

 В ее груди все сжалось в комок. Как бы она хотела чем-то помочь, что-то изменить...Как бы ей хотелось забрать Нани с собой! Взять ее в свою мечту! Булочная из красного кирпича на берегу моря, запах свежевыпеченного хлеба, сытая, счастливая жизнь...

Чем бы помешала ей Нани, если бы была рядом? Она бы помогала печь хлеб. Ходила бы в красивом платье, ее щеки порозовели бы. Какой красавицей бы она стала, превратилась бы в завидную невесту, дочку булочницы.

 Дочку? Так внезапно возникшее в душе слово испугало и обрадовало Агнес.

Как бы она хотела, чтобы Нани была ее дочкой! Но ведь это невозможно! Или возможно?

Глава 5. Болезнь

Конечно же в углу никого не было. Агнес принялась утешать и обнимать девочку, а Сэм бросился из дома куда-то, словно хотел проверить, нет ли кого поблизости.

Но никого не было.

К вечеру Нани притихла, у нее поднялась температура. Агнес уложила ее в свою постель и заварила трав, снимающих жар. Но девочка едва притронулись к напитку, ей не хотелось ни есть, ни пить. Она лежала, прижимая к себе Лили. Сэм ничем не мог помочь, он только молился.

Ночью жар у Нани усилился, начался бред.

 Агнес не отходила от нее, прикладывая к голове холодное полотенце.

Вдруг Нани открыла глаза и зашептала:

--- Мама... Там мама....

-- Где, Нани?

-- Там, на небе. Я ее видела. И Светлую Деву. Они зовут меня к себе.

У Агнес слезы навернулись на глаза.

-- Нет, Нани, нет, тебе рано ещё на небо! А как же папа? Ты оставишь его здесь одного?

---Моя мама пришла за мной.

--- Нани! -- Агнес едва сдерживала слезы, решительно беря девочку за руку, -- Я - твоя мама! И я приехала, чтобы забрать тебя с собой! Я увезу тебя в далёкий прекрасный город, окружённый морем, и мы будем вместе навсегда!

Девочка широко раскрыла глаза, глядя на Агнес, а та продолжала:

--А теперь, Нани, теперь выпей этот настой, покажи, какая ты послушная дочка, -- девушка протянула кружку с жаропонижающим, и Нани выпила почти все.

--Молодец, ты самая лучшая дочка, другой мне и не надо.

-- Мама, возьми меня на ручки, -- девочка протянула худые ручки к Агнес.

 Та взяла ее на руки, села на кровать, закутывая девочку в одеяло и укачивая ее. Тут Агнес припомнила, как ее саму в детстве мама укачивала на руках во время болезни, и какое блаженство она, уже большая девочка, испытывала в этот момент. Даже боль отступала, приходил покой и сон.

-- Мама, расскажи мне, как мы будем жить вместе.

И Агнес начала рассказывать, точно сказку, про их будущую счастливую жизнь.

-- Мы будем жить в большом доме из красного кирпича на берегу моря. Перед нашим домом будет каменная набережная. Чайки будут летать, а ты будешь кормить их хлебом. У нас будет много хлеба...

-- И пирогов... -- добавила девочка.

--Да, и пирогов... Мама сошьет Нани красивое платье...

-- Как у Лили?

-- Намного красивее. И вышьет его бисером. И все будут говорить: "Вот идёт Нани, дочка булочницы, посмотрите, какое у нее красивое платье!" И мама купит тебе самую красивую куклу с фарфоровой головкой, в голубом платье с кружевами.

-- И Нани будет самая счастливая, -- прошептала девочка, затихая.

 Наклонившись, Агнес прислушалась.

-- Уснула...

Девушка слегка укачивала ребенка и в этом мерном покачивании сама, казалось, задремала.

И ей стало казаться, что это она маленькая девочка и ее укачивает мать...

--Тихо, Гесси, тихо, сейчас пройдет.

-- Мама, болит!

-- Уже почти не болит, спи, родная.

Агнес не любила свою мать...

Лет до десяти Агнес носила штаны и рубашку, как заправский мальчишка. Целые дни она проводила на конюшне, среди лошадей, рядом с отцом. Они часто ездили вдвоем в лес, скакали по полям или просто сидели под деревом и молчали. Ведь лучшим друзьям не обязательно говорить, чтобы понять друг друга.

Однажды ей передали, что лорд Сегрейв хочет ее видеть. Это известие повергло всех в замешательство, и Агнес в том числе. Все равно, как если бы сам Бог хотел бы с ней встретиться. Ее, полуживую, нарядили в какое-то платье, которое к тому же оказалось мало, и отвели в библиотеку замка.

Там, среди стеллажей с книгами в богатых переплетах, в кресле из красного дерева сидел лорд. Сколько было грации в его небрежной позе, сколько благородства в тонких пальцах, украшенных перстнями, в печальном лице, в сияющих серых глазах.

-- Подойди...

Ей было страшно, и в то же время восторг заполнял душу. Если бы сейчас лорд приказал ей прыгнуть с башни замка, она бы не раздумывая прыгнула!

-- Говорят, ты не носишь платья? Предпочитаешь одежду для мальчиков. Скачешь на коне и дерешься, как какая-нибудь голодранка из деревни.

Божество рассматривало ее, и его губы дрогнули в улыбке.

-- Ты так не похожа на свою мать, -- тихо добавил он.

-- Я похожа на своего отца! -- дерзко ответила девчонка, и глаза лорда сверкнули.

-- А ты знаешь, что я твой отец?

Мир ее перевернулся. Девочка потеряла сознание. Так у неё появилось двое отцов.

Лорд захотел, чтобы она училась грамоте, и она старательно выписывала непослушные буквы. Лорд повелел ей ходить в платьях и учиться танцевать, и она старалась, хоть душа рвалась сесть на коня и умчаться в лес. Но она не хотела огорчать отца.

Стоит ли говорить, что она его обожала? Обожала обоих отцов. А свою мать не любила. Потому что та была безразлична и холодна с обоими.

Будучи уже взрослой, Агнес часто сидела в библиотеке замка за чтением. Лорд случайно приходил за очередной книгой, и они разговаривали. Она была умна, много читала. Он был мудр, и остроумен, и язвителен, и мягок. Он любил проводить с ней время. Возможно, она была одной из немногих, с кем он мог поговорить по душам.  Однажды он сказал ей, хоть она никогда его не спрашивала:

-- Если бы я мог, я бы женился на твоей матери...

И Агнес прочла в его глазах, что он до сих пор любит. И от этого ещё больше невзлюбила мать. Агнес была страстной натурой. Она бы поняла мать, если бы та любила мужа и была безразлична к лорду. Или обожала лорда и не любила мужа. Но безразличия, холодности к обоим она не могла простить. Она тогда ещё не знала, что гордость часто принимают за холодность, а подавляемую страсть за безразличие...

До утра Агнес просидела с девочкой на руках, прислушиваясь к ее дыханию.

Потом уложила ее и укрыла.

-- Жар спадает, -- тихо шепнула она Сэму, подходя и садясь рядом. Он так и просидел за столом всю ночь.

Глава 6. Наследство

И потянулись неторопливые и спокойные дни на ферме. Нани понемногу выздоравливала. Агнес возилась с ней так, словно действительно была ее родной матерью. Она причесывала и купала малышку по утрам, укачивала ее на руках и рассказывала сказки, когда та засыпала, играла, забавляла и кормила девочку.

У Нани совсем не было аппетита, а при ее худобе это казалась Агнес настоящим бедствием. И она изобретала разные блюда, чтобы угодить малышке. Разыскав в кладовой немного старых сушенных абрикосов, девушка радовалась находке, как настоящему сокровищу. Размочив фрукты в воде, мелко порезала их и добавила в молочную кашу с капелькой меда.

-- Сегодня у нас сладкая кашка!

-- Вкусно...

-- А ты знаешь, кем была моя мама? -- заговаривала она девочку, незаметно пихая ложечки с кашей ей в рот.

-- Кем?!

-- Она была Сладкой госпожой! Ее так называли, потому что она готовила десерты в замке лорда. Это такие лакомства, которые едят господа. Никто не умел приготовить таких вкусностей, как моя мама. А рецептов она никому не говорила. И угадай, кто знает все рецепты? -- спрашивала Агнес, кормя девочку с ложечки и доверительно заглядывая ей в глазки.

-- Кто?

-- Конечно, я! Я же ее дочка. И кому я буду все это готовить?

Девочка улыбнулась.

-- Конечно, тебе, моя сладкая кошечка! -- и Агнес целовала беленькую головку.

От новой своей роли девушка была просто в восторге. Она всегда мечтала о ребенке, но Алан не хотел детей. Он словно предчувствовал свой ранний уход: "Работа у меня опасная. Не хочу оставить тебя вдовой с кучей ребятишек," -- смеялся он на ее протесты. И теперь, получив эту девочку, Агнес уже не могла остановиться, буквально врастая в нее сердцем.

 А что же отец девочки? Он со стороны наблюдал, как женщина отдает его дочери всю свою нерастраченную материнскую любовь. Он понимал ее. Женщина потеряла всех близких, своих детей нет, вот и возится с его девочкой. Его это и радовало его и одновременно пугало. Он видел, как Нани привязалась к Агнес. И больше всего он боялся, вдруг эту связь придется разорвать. Боялся, что хрупкое сердце ребенка этого не выдержит.

 Думал ли он в этот момент о себе? Нет. Но ему нравилось, что в доме появилась женщина. Он соскучился по уюту, по нормальной семье или хотя бы по ее иллюзии.

С тех пор, как Агнес пообещала Нани стать ее матерью и пригласила Сэма в Будрон, ни Сэм, ни Агнес больше не заговаривали об этом. И у каждого была своя причина. Агнес считала, что уже все решено, а Сэм...кто знает, может просто боялся этой темы. Да он вообще был немногословен.

Две недели пролетели очень быстро, и Агнес снова должна была ехать в Мислейд. Честно признаться, ей было страшно. Вдруг что-то изменилось, и наследство досталось кому-то другому? Маловероятно, но все же... Ей даже страшно было подумать, что её мечта может не осуществиться. И чем ближе был день поездки, тем больше Агнес нервничала.

Наконец, этот день наступил. 

Девушка поднялась очень рано и приготовила еду на целый день. Потом снова надела мужской костюм, который был очень удобен для путешествия верхом. Вещи она не стала брать с собой, оставив мешок на лавке в кухне, словно говоря этим, что никуда без Нани не уедет. Сэм был рядом, когда она седлала коня. И делала она это исключительно ловко.

-- На конюшне росла, так что не удивляйся, -- улыбнулась девушка. Во время болезни Нани они с Сэмом как-то незаметно перешли на "ты". 

-- Сейчас съезжу и получу разрешение на въезд. Я недолго, не скучайте!

 Однако руки ее дрожали от волнения.

-- Все должно быть хорошо, но я все равно волнуюсь, -- виновато улыбнулась она, пытаясь согреть похолодевшие пальцы.

-- Не переживай, -- тихо сказал Сэм, беря ее руки в свои и сжимая холодные пальцы горячими ладонями. Он хотел поддержать ее, но невольно в этом пожатье выразилась вся его нежность и благодарность этой женщине, подарившей столько заботы, тепла и любви его дочери.

Подступившие внезапно слезы сдавили ей грудь. Как давно никто не был ласков с ней, не дарил ей тепла и поддержки. С той страшной ночи восемь месяцев назад она в одиночку переживала свое горе. И теперь ощутить просто прикосновение рук было для нее обжигающе больно.

Но Агнес была мужественной, как отец, и гордой, как мать. И хотя руки ее задрожали ещё сильней, она тряхнула головой, словно прогоняя слабость прочь, вскочила на коня и улыбнулась:

-- Если все удастся, ты ведь поедешь со мной?

Он ничего не ответил, провожая ее взглядом.

-- Поедешь? Мы обещали Нани!

И, словно боясь его отказа, не дожидаясь ответа, она пришпорила коня, быстро скрываясь из виду.

Всю дорогу до Мислейда она неслась вскачь. Влетев к стряпчему, буквально на ходу осадила себя, заставила сбавить обороты и действовать спокойнее. Но не успела. Делец сам поднялся ей навстречу, сияя улыбкой:

--- А! Госпожа Коэн? Я вас жду! Отличные новости! Все ваши бумаги впорядке!

Агнес просияла.

-- Правда? Так можно ехать?

-- Конечно! Вот ваше разрешение. Даже вступительного взноса в казну не потребовали, значит ваше наследство весьма значительно, -- и стряпчий многозначительно поднял бровь.

-- Подождите... О каком взносе вы говорите?

-- Каждый въезжающий в Свободное Княжество должен внести взнос в размере пятидесяти золотых монет. Это вынужденная мера, иначе толпы бедняков ринулись бы на остров! Там ждут только состоятельных людей. Но вас это не касается. Ваше наследство -- гарантия вашей состоятельности.

Агнес встревоженно посмотрела на стряпчего.

-- Постойте... Со мной поедут ещё два человека. Маленькая девочка и ее отец. Но я предоставлю ему работу в своей пекарне и жалованье. Он не будет беден. Могу и сама заплатить за него взнос, когда приеду на остров.

Стряпчий нахмурился.

-- Вы ничего не говорили о спутниках. Заплатить взнос нужно будет при входе на корабль. Палуба корабля уже считается территорией Княжества. Иначе вас не повезут.

Глава 7. Прощай, ферма!

На следующий день Сэм с утра отправился снимать силки на кроликов в своих угодьях, чтобы животинка понапрасну не попадалась в ловушки, когда хозяева покинут свой дом и земли. Управившись до обеда, он вернулся с отменным трофеем и уже представлял, какое отличное рагу получится на ужин.

Мужчина вошёл в дом, однако никого не обнаружил ни в комнате, ни на кухне. Поиски во дворе результатов не дали, и Сэм уже начал волноваться.  Однако все его опасения рассеялись, едва только он заглянул на задний двор.

Девочки обнаружились на солнечном пригорке около курятника, в тени разросшихся кустов смородины. Они мирно спали на шерстяном одеяле, постланном прямо на траву. Рядом лежала кукла и нехитрые деревянные игрушки Нани. Сэм подошёл и невольно залюбовался этим милым зрелищем.

Его малышка выглядела совсем здоровой, на щеках появился лёгкий румянец. А может это сон на воздухе так порозовил щёчки? Все то же старенькое платье и босые ножки, но все равно девочка выглядела ухоженной.

 Платье аккуратно заштопано, ноги чисто вымыты, а косички туго заплетены и подвязаны красными ленточками. Сэму никогда не давалась наука плетения детских косичек, поэтому Нани всегда ходила с растрёпанными волосиками. Но сейчас она выглядела аккуратной любимой присмотренной дочкой.

Сердце Сэма наполнилось бесконечной благодарностью к Агнес. Он посмотрел на нее. Спит. Совсем молоденькая. Сколько ей? Двадцать два? Двадцать три?

И выглядит сейчас такой грустной. Она сама ещё девочка, к тому же столько пережила, потеряла всех близких. У нее совсем никого не осталось. Сердце Сэма переполнилось сочувствием и нежностью. Сейчас в его взгляде мелькнуло почти то, о чем так мечтала девушка. Почти то...

Агнес тяжело задышала, ее веки дрогнули, она всхлипнула, словно плакала во сне.

"Ей снится плохой сон," -- подумал Сэм.

И словно в подтверждение его догадки девушка вздрогнула, и беззвучный крик сорвался с ее губ, словно она звала кого-то.

Агнес проснулась, но всё ещё находилась во власти сновидений, не осознавая, где она. Ее правая ножка слегка повернулась, и Сэм вдруг увидел на ее пятке странный знак, похожий на выгнувшуюся змею, приготовившуюся к прыжку. Это было подобие татуировки, но Сэм никогда раньше не видел подобного. Однако, спросить Агнес о том, что это за знак, было бы нескромно, и он промолчал.

Тем временем девушка пришла в себя и села, проводя ладонью по лицу.

-- Я уснула? Надо же... Мы тут играли с Нани, -- она поднялась, оправляя юбки.

Сэм только улыбался, глядя на ее смущение.

-- Как там кролики поживают?

-- Один будет на ужин.

Агнес радостно улыбнулась, но эта радость была скорее от того, что она говорила с ним. Так приятно было стоять рядом на этом солнечном пригорке.

-- Не будем будить Нани, -- предложила Агнес, -- я займусь ужином, а ты посиди с ней, отдохни.

-- Ты сама разделаешь кролика?!

-- Конечно. Я много чего умею и это тоже. Не беспокойся, оставайся с дочкой.

Она положила руку ему на грудь, как бы приглашая остаться с девочкой. Мгновение, и ещё одно, и ещё... Она не спешила убрать руку, словно слушая стук его сердца в ее ладонь. Но тут ее щеки предательски заалели, и она в смущении убежала.

Сэм постоял, глядя ей в след. Только сейчас он заметил, как сильно бьётся его сердце. Он взглянул на дочку. Девочка так уютно спала на одеяле. Кружевные тени скользили по ее лицу. Он сел рядом, поправляя прядочку волос, упавшую на глаза. Одеяло было теплым. То ли солнце его нагрело, то ли оно хранило тепло юного девичьего тела. Сэм провел ладонью по одеялу, потом лег, как лежала Агнес, положил руку туда, где только что лежала ее рука. И закрыл глаза.

-- Эта ферма принадлежит не только мне. У меня есть брат. Сейчас он в императорской гвардии.

Рагу получилось отличным и, покончив с ужином, они принялись обсуждать предстоящий переезд.

-- Поручим стряпчему выставить ферму на продажу, а деньги передать потом в Банк на имя твоего брата. И оставим у стряпчего письмо для него. Это лучше, чем просто бросить ферму и уехать.

Сэм задумался.

-- Да, наверное, так лучше.

Агнес улыбнулась:

-- Все будет хорошо, не переживай. Я обо всем позабочусь, -- дотронулась до его плеча девушка. Она так трогательно всегда защищала и утешала его. Сэм невольно улыбнулся. А она продолжала:

-- Возьмём с собой только необходимые вещи и еду. Никто не должен догадаться, что мы уезжаем. Ну, на всякий случай... Свершим обряд в храме и тут же уедем. Завтра в обед уходит корабль в Будрон. Так что давай собираться. Выехать нужно рано утром.

Сэм согласился, и Агнес принялась готовить лепешки в дорогу.

На следующее утро девушку разбудил запах гари. Она вскочила, пытаясь понять, что горит. В доме все было в порядке.

 Выскочила на улицу. Сэм во дворе сжигал вещи. Подойдя поближе, она поняла, что это сундук с вещами его жены. Отчего-то ей стало больно.

-- Я хотел бы побыть один. Не обижайся...

Агнес не возражала. У каждого есть в душе потайная дверца, за которую никого не хочется пускать.

-- Я понимаю... -- прошептала девушка и пошла в дом. Подойдя к маленькой Нани, которая проснулась и сидела на своем тюфячке, она порывисто обняла девочку и зашептала, словно себя успокаивала:

-- Нани, все будет хорошо! У нас все будет хорошо, не бойся!

Быстро проведя пальцами по увлажнившимся глазам, Агнес бодро продолжила:

-- Давай, одевайся, умывайся, надевай бусики, не забудь Лили. И быстро кушать!

Они молча позавтракали. Взяли подготовленные вещи, Сэм запряг в телегу свою лошадь, а лошадь Агнес привязали сзади. Девушка не стала надевать мужское платье. Они должны были выглядеть, словно обычная крестьянская семья, собравшаяся в город на рынок.

Когда они сели в телегу, Агнес ожидала, что Сэм как-то попрощается с домом, помолится на худой конец. Но он дёрнул вожжи, понукая лошадь, даже не взглянув на ферму. Некоторое время девушка думала об этом, пытаясь понять.

Глава 8. На корабле

Путь в Будрон занимал несколько дней.  Для такого непростого путешествия Агнес специально выбрала не имперский корабль, где пассажиров перевозили, набив в душные трюмы, а судно из самого Будрона. Всем было известно, что корабли Свободного Княжества очень удобны для пассажиров, поэтому вход на них стоил намного дороже.

Корабль был устроен таким хитрым способом, что все матросы и капитан находились на верхней палубе. Ниже на ярус были устроены пассажиры, человек сто или около того. Весь груз (бочки с вином и пивом, скот и сено для него, ящики с товарами) размещались в трюме.

На палубе для пассажиров были открывающиеся окна, поэтому здесь не было душно. И хотя спать приходилось просто на полу, постелив одеяло, ехать тут было в разы удобнее, чем на кораблях Империи.

Они примостились в уголочке, постелив на палубу одеяло и уложив рядом вещи. Агнес устроила Нани на своих руках и, прислонившись к борту корабля, наконец-то смогла выдохнуть. Теперь оставалось только ждать.

 Первый день-другой люди привыкали к новым условиям. Постепенно все обвыклись и познакомились, стало веселее и уютнее.

Агнес развлекала Нани то плетением косичек, то игрой в ниточки на пальцах, то куклой, то волшебными историями. Сэму приятно было слышать их негромкие голоса и шушуканье, тихий смех. Иногда он ловил себя на мысли, что хотел бы вот так плыть на корабле бесконечно, и чтоб эти девчонки были рядом, тихо веселящиеся, что-то мастерящие из тряпочек.

 Он смотрел на других пассажиров, но ни одна мать так не занималась дочкой, как Агнес. Она словно сама стала девочкой ненамного старше его дочурки.

А ещё ему нравилось, когда девушка вдруг прикасалась к нему. То нитки в его ладонь вложит и прижмёт своей: "Подержи...", то вдруг за него прятаться от Нани начинает, смеясь и невольно обнимая его. Однажды задумчиво прислонилась к его плечу, слушая, что лепечет малышка. А когда он хотел отстраниться из вежливости, остановила его, удерживая рукой, со словами: "Ты мне не мешаешь". И он не отстранился...

Но вскоре Нани нашла среди пассажиров себе подружку -- девочку примерно ее возраста, которая ехала с мамой и пожилой тетей. Тетя эта оказалась знакомой Сэма, родом из той же деревни, что и он. Она была очень любезна с ним, а девочки быстро нашли общий язык и играли куклой Нани.

Однако Сэм почему-то сторонился этой милой пожилой женщины, на что Агнес недоумевала: "В чем тут дело?" Так что Марита, так звали женщину, больше общалась с Агнес, что заставляло Сэма порядком нервничать.

Постепенно девушка стала стараться меньше разговаривать с Маритой, исключительно чтобы угодить Сэму и не нервировать его. "Возможно, женщина не такая уж хорошая, раз Сэм избегает ее".

А потом женщина переселилась в другое место, подальше от них. Может заметила неприязненное отношение, а может просто нашла место поудобнее.

С ее переселением Сэм заметно расслабился, стал веселее, настроение его улучшилось.

 Путешествие проходило спокойно.

Как-то под конец поездки вечером молодежь устроила танцы. Играли на скрипке, было весело и шумно. Принесли вино, купленное у матросов, всех угощали.

Сэм и Агнес выпили по глоточку, чтобы никого не обидеть и поддержать компанию. Но даже пары глотков хватило, чтобы щеки девушки покрылись румянцем, а глаза заблестели.  Сэм полулежал на одеяле, смотрел на танцующих и улыбался. Нани пристроилась около него, дремая.

Агнес обожала веселиться. У них в замке в прежние дни часто вечером люди собирались вместе, накрывали стол, танцевали. Ей так не хватало этого...

Сначала она предложила Сэму потанцевать, но он отказался. Тогда девушка вскочила и присоединилась к танцующим, лихо отплясывая местную жигу. В разгар веселья Агнес подскочила к нему и куда-то потащила: "Идем, идем, быстрее!"

Сэм последовал за ней, гадая, что же случилось. Агнес быстро миновала пассажирскую палубу и потащила его в трюм, увлекая все дальше, куда-то за груды ящиков, туда, где лежали тюки сена. Остановившись наконец, она толкнула его к сену, задыхаясь от танца и бега, на ее лбу выступила лёгкая испарина. Он непонимающе смотрел на нее. Она подошла совсем близко и снова толкнула его руками.

Сэм упёрся спиной в тюки сена, не веря тому, о чем догадывался. Девушка раскраснелась, щеки ее пылали. Едва сдерживая сбившиеся дыхание, она подошла совсем близко, положила руки ему на грудь и слегка провела по ней горячими ладонями. И вдруг быстро стала развязывать вязки на его рубахе на груди, шепча ему в самые губы:

"Хочешь меня? Прямо здесь, прямо сейчас? Хочешь?"

Она вся дрожала то ли от нетерпения, то ли от волнения. Пытаясь унять сбившиеся дыхание, коснулась губами его губ, но... не почувствовала от него ответа. Его губы были неподвижны. Девушка замерла.

-- Агнес, --- наконец сказал он, -- я не могу так... это... неправильно... Прости, не могу...

И он убрал ее руки со своей груди, слабо сжимая их своими.

Агнес почувствовала, как горячая волна жгучего стыда заливает ей щеки и шею. Она закрыла лицо руками, желая только одного -- провалиться сквозь землю. В одно мгновенье она протрезвела.

"Словно дешёвая девка ты предложила ему себя, а он тебя не пожелал..." -- мелькнуло в ее голове.

Развернувшись, она умчалась прочь.

 Сэм постоял ещё какое-то время, приходя в себя, потом вернулся к дочери.  Агнес там не было. Он уже досадовал на себя: "Как нехорошо получилось, она молодая, веселая, немного выпила... И не к кому-то пристала, а к своему мужу... Надо было как-то поделикатнее, не рубить с плеча...  Где теперь ее искать? Обиделась ведь..."

Мужчина осмотрел внимательно палубу, вроде бы везде искал, но Агнес не нашел. А ещё мелькнуло у него в голове, что подвыпившая девушка могла от обиды найти кого-то другого, кто без всяких раздумий воспользовался бы ею. От этих мыслей у него все похолодело внутри. И веселая музыка, слегка нетрезвая обнимающаяся молодежь, а главное отсутствие жены теперь разрывали ему сердце.

Глава 9. Рассвет новой жизни

Утром их разбудил какой-то шум и топот ног. Приподнявшись на своей жёсткой постели, Агнес увидела, что все собирают вещи и бегут к выходу. Со всех сторон доносились взволнованные голоса: "Приехали!"

Быстро собравшись, Сэм, Нани и Агнес последовали за остальными. После темноты пассажирской палубы яркий свет и свежий морской ветер были словно вестниками новой жизни, ожидающей их впереди.

Когда, наконец, глаза привыкли к свету, их взору открылся Будрон. И это была уже не мечта, а вполне реальный, сложенный из светлого камня, могучий город. Массивные крепостные стены, здания из розового, белого и жёлтого кирпича, шпили соборов... Будрон напоминал облако, переливающееся под лучами восходящего солнца. А над городом возвышались зелёные горы, покрытые лесами, живописными лугами и рощами.

Все пассажиры притихли, потрясенные великолепием открывшегося зрелища. Корабль тем временем пристал к берегу, и все постепенно спустились на пристань.

Огромный шумный порт, по которому туда-сюда сновали рабочие, моряки и пассажиры, слегка ошеломил наших путешественников. Они даже растерялись, не сразу сообразив, в какую сторону нужно двигаться.

Первым делом Агнес направилась к своему поверенному в делах господину Хармсу, контора которого располагалась на главной площади Будрона. Путь их шел через порт, затем через рыночную площадь. Но наши путники не спешили познакомиться с городом или позавтракать, сначала им хотелось удостовериться, что тут их ждут. Ключи от булочной и все необходимые бумаги находились у господина Хармса.

Они без труда нашли контору, и в уютной, богато обставленной приемной их встретил близкий друг покойной тети господин Хармс.

Поверенный был высоким, крупным мужчиной лет шестидесяти. Небольшой животик, чувственные полные губы и радушная улыбка создавали впечатление, что перед вами добродушный старый дядюшка. Однако умные, с хитрецой голубые глаза и пронзительный взгляд давали понять, что этот человек совсем не прост.

К удивлению девушки, он сразу узнал ее, хотя прошло более двенадцати лет с их последней встречи. Поднявшись навстречу, Эдвин Хармс похлопал себя по дорогому кафтану, вышитому золотом, и протянул к Агнес большие руки с массивными перстнями. Вообще можно было заметить, что в Будроне люди любили щеголять в роскошных одеждах, показывая этим свое благосостояние.

--- Агнес! -- воскликнул поверенный, раскрывая объятья, которые девушка, смутившись, не спешила принять, -- Я давно уже жду тебя! Сколько времени прошло! В свой прошлый приезд ты была ещё девочкой. Все бумаги давно готовы. Как жаль, что тетя не дожила, она так любила тебя...

-- Благодарю вас за добрые слова, но я не одна, со мной мой муж Сэмюель и дочь Нани.

Поверенный был явно озадачен, но не хотел показывать своего удивления.

-- Надо же... Кто бы мог подумать... Слышал, что ты вышла замуж.

И господин Хармс поглядывал то на Сэма, то на Нани, пытаясь сопоставить возраст девочки и недавнее замужество Агнес.

-- Мой первый муж умер. Сэмюель -- мой второй супруг. А Нани -- его дочь. Мы совсем недавно женаты, -- сделала необходимые пояснения Агнес, чтобы разрешить все вопросы.

-- Вам показать документ? -- и она протянула лист поверенному.

-- Нет, что ты, это совсем не обязательно, -- однако он тут же взял и внимательно просмотрел бумагу.

-- Да, совсем ... недавно... -- задумчиво протянул он, снова разглядывая их.

-- Господин Хармс, надеюсь, если с бумагами все в порядке, то мы можем въехать в наш дом?

-- Да-да, конечно, - засуетился поверенный, -- я сам лично провожу вас.

Он надел головной убор наподобие тюрбана, взял в руки крепкую трость с золотым набалдашником и повел их по улицам города, важно постукивая тростью по мостовой и неспешно рассказывая:

-- Нужно будет зарегистрироваться в городском совете. Вас внесут в списки жителей города, и вы станете полноправными горожанами. Затем вступите в гильдию пекарей, это облегчит налоги.

Он рассказывал, а Агнес и ее новая семья рассматривали уютные чистые улицы, двухэтажные домики с яркими ставнями, витражами и цветочными горшками у входов, лавки с аккуратными вывесками. Вдыхали запахи, доносившиеся из харчевен, то и дело попадавшихся им по пути. Наконец они вышли на набережную.

Зеленоватые волны с шумом плескались, разбиваясь о белые камни городской стены. Солнце стояло уже высоко, освещая и оживляя все вокруг. Перед ними выросло мощное двухэтажное здание из красного кирпича, деревянные ворота с коваными накладками были заперты, ставни закрыты. Дом их мечты ещё спал, ожидая новых хозяев.

-- Вот и ваш дом! Добро пожаловать, -- и Хармс с улыбкой достал ключ и протянул его Агнес.

Она благоговейно взяла ключ, подержала в руках и протянула мужу:

-- Открой сам. Теперь ты здесь хозяин.

Сэм принял ключ. Слова Агнес были важны для него. Он подошёл к воротам и легко повернул ключ в замкЕ. Девушка распахнула ворота, и оба застыли, оглядывая свое новое жилище.

Перед ними открылся просторный двор, мощёный камнем. Слева - двухэтажный дом, справа -- добротные каменные постройки: конюшня и кладовые. На первом этаже дома вход в пекарню, а рядом дверь в комнаты первого этажа. Скорее всего, тут жила прислуга.

Между этими дверями крытая лестница на второй этаж, вдоль которого шел длинный застеклённый балкон с верандой и цветными витражами. А между домом и конюшней, за каменной стеной с кованой калиткой был...  сад! Высокие старые деревья качались и приветственно шумели на ветру.

Не было слов, чтобы описать восторг, который испытали новоприбывшие, взирая на все это великолепие.

-- Что ж... Оставляю вас до завтра... Обживайтесь, отдохните... Завтра я зайду за вами, у нас ещё очень много дел...  Покажу вам банк, где вы сможете снять свои деньги... Объясню, где ваши тетя и дядя закупали муку и другое сырье.... До завтра, Агнес!

И поверенный удалился. Заперев ворота на засов, они начали исследовать дом и его запасы. С восторгом заглядывая в кладовые, открывая ставни и двери, новосёлы быстро обнаружили, что пекарня и кухня в полном порядке, печи исправны и даже вычищены. Что в кладовых кухни есть все необходимое: крупы, пряности, растительное масло, засахаренные фрукты... В сарае напротив много сухих дров, а конюшня пуста и вычищена.