Судьбоносный попутчик

Бар встречал привычным гомоном и стеной табачного дыма. Здесь были только свои, потому, курили где и когда хотели. Чужих тут и быть не могло. Зал был уже полон, но места ещё были.

— Саш, ты что здесь? Садись, – я удивился услыхав окрикнувший меня, довольно трезвый, для этого места и времени голос, давнего приятеля и напарника.

Я же был уже немного принявший. В руках бутылка, рюмки и нехитрая закусь. Но у меня сегодня был серьёзный повод, и напарнику я очень обрадовался, ну кто меня поймёт, если не он?

— Генка, привет, отгулы у меня. – усаживаясь напротив друга, я не утерпев начал с главного, – Ген, ты же выпьешь со мной, а?

— А по какому случаю банкет?

— Ты выпей сначала, я угощаю, – пробка свинтилась быстро и прозрачная жидкость была споро разлита по рюмкам, – а то сразу в дурку сдашь.

— Так, я смотрю, повод важный. Рассказывай.

— Выпей!

Придвинул я к нему полную стопку и закуску из разносолов и сала на хлебе.

— Пью я, пью! За что, кстати?

— За дружбу между видами.

— Оппа! Ты прямо интригун сегодня! – мы опрокинули едва чёкнувшись, несколько торопливо, но ждать долго я не мог, и он это понял, – всё, выпил! Начинай! Я разолью.

— Кстати будет, – кивнул я, – давай, по второй сразу!

— А рассказ? Я ж тебя так потеряю, или ты меня! Завтра помнить не буду!

— А вот это отлично.

Уже гораздо тише проговорил я, но Генка услыхал и подсобрался, отодвинув стопку и закусив салом:

— Не, так не интересно! Говори! Ты чего ошарашенный такой? Кстати, не на машине хоть?

— Обижаешь! Табу! С рейса я! Поэтому имею право – отдых завтра.

— И что же случилось, когда ты приехал?

— Пока ехал! Белочку я подвозил.

— У?

— Ага! Давай ещё...

— Неее, – он категорично накрыл стопку рукой, – теперь давай сначала про белочку! Ты ж за рулем не пьешь!

— Не пью! Никогда! И накануне не пью! Табу у меня, ты ж знаешь!

— Ну? Не тяни кота за причиндалы.

— Еду. Лето.

— Я знаю, что лето! Давай к делу! Ты ж не зря такой ошарашенный.

— Ну, я в смысле, что окна у меня открыты, музыку слушаю: подборка у меня там любимой музыки...

— Блин, да что ты мне про себя, я и так тебя, как облупленного знаю, сколько рейсов вместе прошли! Не тяни, в твоём благоразумии я тоже не сомневался и не буду!

— Прости, Ну, солнце уже не так шпарило, тучами затянуло, но ещё сухо. Дорога ровная, – продолжал я мямлить, но глянув на то, как убирает стопку Генка и начинает хмуриться, перешёл к делу, – это было между N и M. Ты ж знаешь, там видимость отличная. Хорошо еду, и тут мне приспичило… да так, что никуда уже не доеду! Обочины большие, трасса пустая в обе стороны. Торможу. Сходил. Возвращаюсь к машине, а у дороги белка стоит. Реальная, лесная белка. Крупная и спокойная, но обычная белка! Стоит у машины, точнее, чуть дальше, перед ней. И лапку тянет вперёд, словно голосует! Понимаешь? И смотрит на меня. Я поржал, ну реально же смешно! Говорю ей:

— Подкинуть куда? Готов бесплатно работать на благо лесных друзей наших меньших!

И так шутовски дверь открыл на пассажирское место, а она, прикинь, заскочила!

«Ладно, – думаю, – посмотрим, что дальше будет, что я белку не вышвырну? Не бешеная вроде».

Сел и поехал. А она спокойно на сиденье села вразвалочку. Странно, ну да ладно, мало ли, дрессированную белку кто-то потерял. Музыка у меня тихо играет. Белка сидит спокойно. Причем, реально так сидит, как человек бы сел, лапы вытянула и откинулась. Отдыхает.

— Остановку то свою не проедешь, – говорю ей.

Она так посмотрела на меня и снова вперед смотрит. А что она там видит, скажи мне? Она мелкая! Сиденье низко, впереди панель приборная! Небо? Или она по высоте солнца своё местоположение определяет? По азимуту?

— Не умничай, азимут, это про другое. И? Погодь, налей-ка!

— Воот! За местоположение!

Выпив, я продолжил:

— Едем, мы. Мне как-то и не смешно уже. Тут та песня начинается. Ну, моя любимая, ты знаешь.

Кивок был мне ответом.

— Так вот, она подпрыгнула и к динамику понеслась. Причём, точно так определила источник звука. Села там и слушает, аж не двигаясь! Я говорю:

— Че, громче сделать?

И делаю. Она прямо благодарно посмотрела на меня и вернулась на сиденье, опять развалилась. Песня закончилась. Едем дальше. Причём, не таится она, не боится моих движений, нет опаски в ней. Молчим. Ну, точнее я молчу. Ну не с белкой же разговаривать... А хочется! Вот прям, понимаю, что есть ей что мне рассказать. Но, молчим. Время к обеду подошло. Я ж на ходу всегда ем, ну ты знаешь.

— Угу. И? Белка свои запасы достала?

— Ты дурак? Откуда?

— Ладно, прости, продолжай, пошутил я.

— Я свои запасы достал. У меня пироги с капустой были, чай. Она посмотрела на меня, но не понеслась выпрашивать, а ВЗДОХНУЛА и отвернулась к боковому окну! Ты где-то видел такое, Генка?

— Не-а! И че?

— Ну я ж не зверь! Я отломил и протянул ей небольшой кусочек, ну, чтобы держать смогла. Говорю:

— Угощайся, домашний, мама пекла! Она тогда взяла лапками, села по-беличьи, и головой мне кивнула: спасибо, типа! Если бы ты видел, как она этот пирожок ела! Понюхала, и аж глаза закатила, кусочек откусывала и ЖЕВАЛА, смакуя. Я клянусь, у неё и глаза увлажнились, как от слёз. Да видел я этих белок. Это никакая не белка. Белки так не едят. Поели, еще предлагал, но она уже отказалась. Предлагал чай. Не захотела. Думаю, если бы кофе предложил, точно бы согласилась. У нее от слова чай аж мордочку свело. Вот, ей-ей, не вру, Ген!

— И чё дальше-то! Мне чет жарко стало, давай по холодненькому, Сань!

Генка тоже выглядел ошарашенным, сидел уже на кончике стула, а в глазах было удивление. Неверия или подозрений я не заметил.

— Давай!…

...И вот, как стали подъезжать к М, она сразу засуетилась, встала лапками на дверь и на меня смотрит. Говорю: