Суженый. Княгиня Имеретии

от автора

Внимание! В книге встречается упоминание нетрадиционных сексуальных установок, но это не является пропагандой. В книге присутствует осуждение нетрадиционных сексуальных отношений.

.

Жертвуй ради любимой всего ты себя,

Жертвуй тем, что дороже всего для тебя.

Не хитри никогда, одаряя любовью,

Жертвуй жизнью, будь мужествен, сердце губя!

О.Хайям

.

.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ЛЮБИМАЯ. Глава I. Свадьба

Имеретия, Тернали, 1815 год, 23 июня

Закрытая коляска остановилась у невысоких открытых церковных ворот. Отодвинув занавесь, Софья посмотрела в окно кареты, отметив многочисленных гостей, толпившихся на паперти. Девушка отодвинулась и печально взглянула на Гиули, сидящую напротив нее. В этот момент дверца открылась, и лакей услужливо замер у входа, ожидая, пока будущая княгиня Асатиани соизволит выйти.

Некоторое время Софья сидела внутри, собираясь с духом и не решаясь покинуть карету. Все утро, пока Гиули помогала ей собираться на венчальное торжество, она напряженно думала об угрозах Георгия Асатиани, произнесенных накануне, и теперь действительно опасалась его нападения.

— Что-то не так, госпожа? — поинтересовалась Гиули.

Софья в ответ отрицательно нервно помотала головой и, опершись о руку лакея, вышла из кареты, с опаской оглядываясь по сторонам. Амира не было видно. Она прошла несколько шагов вперед и вновь оглядела паперть. Многочисленные приглашенные, одетые в разноцветные грузинские богатые наряды, с интересом смотрели в ее сторону. Девушка невольно подняла голову и увидела на верху лестницы, ведущей в храм, князей Серго и Левана. Леван Тамазович сделал ей знак рукой — приблизиться. Софья, озабоченно озираясь по сторонам, быстро устремилась к ступенькам церкви, желая как можно быстрее войти в спасительную тихую гавань молитвенного дома, где ее бы уже не смогли настигнуть безумные угрозы Георгия.

Она поднялась по лестнице и вымученно улыбнулась Серго. Молодой человек был одет в белую парадную черкеску, темные штаны и короткие мягкие сапоги, усыпанные драгоценными камнями. Софья вновь отметила, что он слишком худ. Леван Тамазович в черной черкеске из дорогого сукна стоял рядом с сыном.

Едва девушка приблизилась, Серго подал ей руку, и она, вложив пальцы в его жилистую ладонь, последовала рядом с женихом внутрь церкви. Дрожь охватила Софью, едва она вошла в передний предел. Церковь была полна народу. Именитые гости стояли с обеих сторон узкого прохода, устланного длинным тканым ковром-дорожкой, который вел прямо к аналою, где молодых уже ожидал священник.

Молодой князь повел Софью вперед, и девушка, медленно ступая и дрожа всем телом, осторожно держалась за узкую теплую ладонь Серго, который был без перчаток. В какой-то момент она невольно отметила ярко-красное пятно справа. Непроизвольно она бросила взор в ту сторону и тут же похолодела. Георгий Асатиани стоял в первом ряду гостей в гранатово-красной черкеске, и его взор, гнетущий и угрожающий, упирался прямо в нее. Всего на мгновение глаза девушки задержались на Амире, но этого оказалось достаточно, чтобы ее сердце испуганно замерло. Словно застывшее изваяние, он показался ей опасным и мрачным, а в его взгляде горела тьма. Заметив испуганный взор девушки, Амир упрямо сжал челюсти и медленно чуть склонил голову в знак почтения, опустив серо-голубые глаза.

Именно в этот момент Софья с облегчением поняла, что Амир решил если уж не смириться с ее венчанием, то, по крайней мере, оставить без исполнения свои жуткие угрозы. Девушка подумала о том, что, возможно, все же ее последние леденящие кровь слова остановили его от ужасного шага.

Она перевела глаза вперед и остановилась, ибо они с Серго достигли аналоя.

Священник начал бубнить нужные молитвы, и Софья, опустив глаза в пол, пыталась держать себя в руках. Церковный полумрак и угнетающая тишина давили на нее, словно осуждая ее страшную чудовищную ложь, которую теперь она творила. Все ее существо, напряженное до предела, кричало, что она делает нечто недозволенное и кощунственное. Ибо не имела никакого права находиться здесь в подвенечном платье перед гостями и Богом. Но ее стенающее сердечко твердило ей, что она делает это во благо и спасение старого больного отца и маленького брата. И Бог должен был понять, что она здесь не по своей воле. А лишь является жертвой трагичных обстоятельств, которые требовали от нее исполнить эту неприятную лживую роль.

Через полчаса священник закончил читать молитвы, и посаженые родители, которые держали за молодыми короны, водрузили их на головы нареченным. По велению священника Софья и Серго прошли вокруг аналоя и встали на прежнее место. Священник сухо улыбнулся и громко объявил, что отныне они муж и жена.

Теперь по обряду молодые должны были скрепить свой союз поцелуем. Софья медленно повернулась к Серго и устремила на него взор. Тонкая ткань фаты, которая укрывала ее лицо, чуть искажала красивые черты лица молодого человека. И Софья в нервном порыве подняла на жениха глаза, дабы до конца сыграть свою роль, желая только одного: чтобы никто не заметил ее безумного волнения. Молодой князь быстро наклонился к девушке и, даже не подняв ее фату, тихо сказал ей:

— Я рад, моя дорогая, что теперь вы стали моей женой.

Серго как-то напряженно улыбнулся ей уголками губ и стремительно выпрямился. Развернувшись к выходу, он быстро протянул ей руку. Софья опешила и нахмурилась, явно не ожидая подобного поступка от новоиспеченного мужа. По ее мнению, любой брачный обряд должен был закончиться поцелуем. И отчего Серго не поцеловал ее, она не могла понять. Софья повернулась, в каком-то оцепенении вложила свою ручку в ладонь Серго и последовала за ним к выходу.

.

Шумное празднество продолжалось весь день. После венчания в обширной усадьбе князя Асатиани началось многочасовое обильное застолье с тостами, песнями и с бесчисленными подарками князьям и молодым. Шикарные столы, накрытые в большом саду прямо под открытым небом, ломились от вкуснейших разнообразных яств и бесчисленного вина. Около пятисот приглашенных, сидящих по статусу и рангу, располагались за длинными большими столами, пили вино за здоровье молодых, много ели, довольно улыбались друг другу и желали молодым счастья. Местные музыканты искусно играли и пели грузинские песни, ни на миг не прекращая своего действа.

Глава II. Молодая княгиня

Мысли в ее голове начали метаться по обрывкам прошлых воспоминаний. Она пыталась осознать, что же видела сейчас в окне и что происходило в данный момент в лебедином домике. Когда-то давно, когда ей было лет двенадцать, Софья, читая отрывок в одной из церковных книг, наткнулась на странное слово «мужеложство». Тогда она спросила у отца, что это значит? Николай Александрович, в свою очередь, скорчив гримасу, выражающую презрение и гадливость, объяснил девочке, что это любовная связь между мужчиной и мужчиной, и это по церковным канонам грех, за который отлучают от церкви на долгие годы. Тогда для Софьи так и осталось загадкой, как такое возможно между мужчинами. Но теперь, воочию увидев происходящее между Серго и Тито, она поняла, что это действительно существует.

Следующая мысль, которая пронзила ее сознание, была о том, что, похоже, Тито для Серго был более интересен, чем она, ибо не раз она замечала повышенное внимание мужа к секретарю. Ее же в последние недели Серго жестоко игнорировал, и даже сегодня в церкви муженек не соизволил ее поцеловать. И теперь она прекрасно понимала почему. Минуту назад она отчетливо видела, как Серго целовал именно того, кого хотел, смазливого секретаря, и не только в губы. А в нее молодой князь, видимо, не только не был влюблен, но и, скорее всего, презирал с ее вздохами и влюбленными излияниями.

Всю последнюю неделю на все ласковые слова Софьи Серго как-то кисло и холодновато улыбался и совсем не отвечал взаимностью. Но она словно с пеленой на глазах не хотела замечать всего этого. Хотя и ощущала, что происходит что-то странное. А оказывается, все это время молодой князь вздыхал по юношам, а именно по Тито. И именно поэтому в первую брачную ночь не пошел к ней, а решил получить интимные ласки от секретаря.

Эти мысли о мерзкой связи Серго и Тито вызвали в душе Софьи гадливое чувство и досаду. От потрясения на глазах у девушки выступили слезы. Неистовое чувство презрения к Серго вмиг завладело ее сердцем. Не в силах более находиться в этом парке и около этого павильона, где, казалось, даже воздух был наполнен зловонными парами извращения и греха, она устремилась по темному саду в направлении дворца.

Приподняв юбку, Софья быстро побежала по траве, ничего не видя перед собой из-за слез, заволокших ее глаза. Стараясь не споткнуться и всматриваясь через мрачную непроглядную темень в горящие окна дворца, который сиял впереди, она настойчиво шла вперед. Неожиданно наткнулась на нечто твердое и невольно подняла голову. Смуглое суровое лицо мужчины с яркими серо-голубыми глазами предстало перед ней. Она невольно глухо вскрикнула, увидев перед собой Георгия Асатиани. Он был одет в черную черкеску и легкий темный плащ. Руки мужчины вмиг удержали девушку рядом с собой, и он чуть прижал Софью к своей груди. Она же испуганно дернулась от него в сторону, не понимая, как он очутился здесь.

— Софико, не бойтесь, — грудным голосом проворковал Амир над ней, сильнее притянув ее нежное тело. Софья невольно расслабила руки, позволяя прижать себя к широкой груди. Она уткнулась носом в его мощное плечо и ощутила горячее дыхание Асатиани. В следующий миг его рука очень осторожно приподняла ее подбородок, и он, склонившись над ней, посмотрел в ее лицо. — Вы плачете, Софико? — опешив, спросил он.

Софья сглотнула горечь во рту, и неожиданно у нее появилось неистовое желание узнать до конца всю правду. Ведь еще прошлой ночью Амир говорил, что Серго не сможет ее оценить по достоинству и она не нужна князю. И именно эти слова она отчетливо вспомнила сейчас, чувствуя, что он точно знает правду.

— Вы знали о Серго? — выдохнула она.

Лицо мужчины напряглось, и он тихо произнес:

— О его увлечениях?

— Да. О том, что ему нравятся мужчины! — уже не выдержала Софья, нервно выпалив омерзительную по смыслу фразу.

— Знал, — тихо ответил Амир. — Но откуда вы узнали?

— Теперь в домике для гостей я видела князя и Тито. Они… — ее голос сорвался, и она нервно задрожала в его руках.

— Не продолжайте, я понял, — вымолвил он тихо и прижал широкой ладонью ее голову к своему плечу. Он чуть помолчал и в зловещей темноте сада глухо, словно приговор, произнес: — Еще с юности Серго не интересовали девицы, а привлекали парни…

— Боже, — пролепетала Софья и, словно испуганный ребенок, прижалась к Амиру, как будто не хотела верить его жутким словам.

— Я говорил тебе, Софико. Но ты не хотела понимать, — заметил глухо Амир, переходя на интимное ты. Девушка молчала, как-то испуганно прижимаясь к нему. Он наклонился сильнее к ее ушку и ласково прошептал: — Тебе нехорошо? — Она продолжала молчать и не шевелилась. Видя, что с ней что-то не так, Амир заботливо произнес: — Пойдем, я провожу тебя в комнату.

— Нет, побудь здесь со мной, Амир, прошу, — вдруг выпалила она нервно.

Словно боясь, что он отойдет, она сама обвила его крепкий торс руками, чем вызвала у Амира неподдельное удивление. В ответ он сильнее стиснул ее стройный стан. Впервые услышав от нее «ты», Амир окончательно растрогался. Не в силах сдержаться, он склонил голову к ее волосам и прикоснулся губами к макушке.

Немного успокоившись, Софья ощутила, как от его крепких надежных объятий по ее телу разливается живительное трепетное тепло, успокаивающее израненную душу.

— Зачем ты бегаешь за ним и так унижаешься? — спросил вдруг Амир глухо с надрывом.

— Я... — она замялась.