Сумеречный ветер

Пролог

Ночь. В глазах ребенка она выглядела загадочной и одновременно пугающей. Горсть ярких мерцающих звезд, рассыпанных по чернильному небесному полотну, завораживала. Вокруг кованых фонарей, разгоняющих темноту, летали светящиеся ночные бабочки. Запах жимолости, смешанный с ароматами цветов, витающими в воздухе, дарил ощущение покоя. А вот высокие стены, окружающие императорский замок, где проходил грандиозный бал в честь бессмертных, не давали чувства защищенности. Мелькающая то тут, то там караульная стража нервировала еще больше.

Ребенку под каждым кустом, валуном, деревом мерещились бестелесные. Похожие на приведения с возможностью вселяться в человеческие тела, они наводили животный ужас на жителей империи, что уж говорить о девочке десяти лет.

Налетел теплый ветерок, и кроны деревьев зашуршали. Девочка вздрогнула и отступила назад. Оглянулась на гостеприимно распахнутые двустворчатые высокие двери, ведущие на балюстраду. В любой момент можно вернуться, но девочка не могла. Не сейчас. Сначала нужно сорвать цветок у императорского озера и доказать брату, что она не трусиха.

Да, озеро находилось в дальней части сада, куда родители запретили ходить, но насмешки задиристого Кефилла пугали больше родительского гнева. Брат постоянно унижал ее перед общими друзьями. Но сегодня был шанс доказать, что она гораздо храбрее Кефилла. Еще увидим, кто тут настоящий трус!

Девочка могла сорвать любой цветок, росший у дорожки, разницыне было никакой. Но тогда бы пришлось соврать друзьям. А врать, как говорит советник отца, в дни, когда бесчинствуют бестелесные, опасно. Твари почувствуют ложь и поработят тело, а душу выплюнут, как ненужный хлам.

Вспомнив о паразитах, как называл их отец, девочка поежилась и сделала несмелый шажок вперед. Второй, третий, четвертый, пятый… мелкая каменная крошка противно хрустела под ногами, нагоняя еще больший страх.

С ветки дерева вспорхнула птица, заставив ребенка замереть и в который раз обернуться на распахнутые двери, ведущие в зал. Любопытство победило. Девочка внимательно присмотрелась к темноте. Там, у самого поворота, где почти не горели фонари, ей снова почудилось нечто странное. Показалось, от кустов отделилась бесформенная тень и, скользнув по дорожке, скрылась за поворотом. Холодный липкий пот скатился по спине.

— Ты заблудилась?— раздался позади заботливый мужской голос.

Девочка испуганно пискнула и, развернувшись, встретилась лицом к лицу с самим бессмертным.

Она не была лично представлена ему, зато знала— он тот самый хард, которого папочка уважал и одновременно побаивался. Все в бессмертном вызывало благоговейный трепет: и темные одежды, и уверенные движения, и гордая осанка. И несмотря на то, что незнакомец выглядел уставшим — тени залегли под его глазами, — рядом с ним девочка напрочь забыла о страхах и глупых переживаниях.

— Я должна принести брату цветок мельдоса, растущий у императорского озера, — с важным видом призналась она.

Мужчина поморщился, как если бы вместо любимого мороженого ему подсунули зеленую, совершенно невкусную овощную запеканку. От одной мысли об овощной запеканке желудок девочки сжался в тугой комок. Опасаясь, что бессмертный немедленно наябедничает ее отцу, она торопливо попросила:

— Не говорите, пожалуйста, моим родителям, что видели меня здесь.

Хмурая складка на лбу незнакомца не разгладилась, и девочка, поразмыслив, прибегла к своему лучшему способу убеждения. Опустив глаза, набралась смелости и, сложив ладошки, умоляюще посмотрела на мужчину.

Тот широко улыбнулся— девочка его позабавила, даже в серебристых, похожих на застывшие льдинки, глазах засверкали смешинки. Внезапно в его руке прямо из воздуха сформировался цветок. При виде пышного белоснежного бутона девочка восхищенно ахнула. Незнакомец с улыбкой протянул волшебный подарок маленькой проказнице. Точно такой же рос у озера!

Девочка робко протянула руку и, забрав обещанный брату трофей, бережно прижала к груди. Цветок пах тиной, а на его лепестках прозрачными бусинками повисла роса. Настоящий! Поблагодарив незнакомца, она повернулась с намерением уйти, но в последний момент струсила и, оглянувшись, предупредила:

— Я никогда не выйду за вас замуж.

Мужчина усмехнулся и с лукавой улыбкой поинтересовался:

— Почему же милая воркория не желает стать моей хардой?

Девочка с искренним недоумением воззрилась на него и пояснила очевидное:

— Вы же старый.

Не готовый к такой откровенности, несвойственной знати, мужчина впервые за долгое время заливисто рассмеялся. Почувствовав, что ругать ее никто не собирается, проказница решила продолжить:

— Один жрец мне сказал, что когда я вырасту, то должна буду связать свою жизнь с жизнью бессмертного.

К концу ее речи в голосе прозвучали трагичные нотки.

— Тебе не хочется,— понимающе кивнул незнакомец, и на его загорелом лице лениво расплылась улыбка. — Почему?

Глава 1. Тень прошлого

— Подарите мне следующий танец, прекрасная воркория?

Визгливый голос Феба царапнул слух, словно кошка провела когтями по стеклу. Окара вымученно улыбнулась и, стараясь не кривиться, вежливо ответила:

— Простите, ворк Феб, моя лодыжка не готова к новым подвигам и все еще болит после последнего нашего танца.

Высокий, но нескладный парень досадливо бросил Кефиллу:

— Твоя сестрица всегда такая вредная?

Окара едва сдержалась, чтобы не ответить невоспитанному увальню, что некрасиво сначала отдавить ногу спутнице, а потом обвинять в том, что она не скачет так же весело, как горная козочка. Улыбнувшись брату, который и не думал защищать ее, девушка отвернулась. Отыскав взглядом мать и оценив внешность ее кавалера, завистливо вздохнула: отца в замке не было, и мама могла ночь напролет танцевать с кем хотела и сколько желала. Окаре же приходилось развлекать бесчувственного братца и его противных друзей. Ни с одним из них она не стала бы добровольно танцевать. Так что втайне она была благодарна неуклюжему Фебу за то, что отдавил ей ногу. И это при том, что нога до сих пор ныла. Но если бы предложение исходило вон от того голубоглазого блондина, она не отказалась бы закружиться в вальсе даже с костылем!

Неожиданно музыка стихла, и беспечно порхающие по бальному залу пары остановились. Высокие резные двери медленно открылись, и присутствующие повернулись к входу. На лицах гостей застыло любопытство. Всем было интересно, что же за припозднившийся гость приехал на бал, ради кого остановили танец? Окара тоже силилась разглядеть новоприбывших, но вид загораживали друзья брата. Видя затруднения сестры, Кефилл, холодно посмеиваясь над ней, щелкнул ее по носу и посоветовал принести стул, чтобы унять любопытство.

— Ворк Доар с сопровождением!— важно возвестил церемониймейстер.

Окара мгновенно погрустнела: она ждала сестру. Кеона обещала, что обязательно успеет к балу. Середина лета, но от нее совсем не было вестей. Наверное, она просто забыла о данном Окаре обещании или же посчитала общество надменных и заносчивых ворков не стоящим ее внимания. Пора было перестать ждать и надеяться, что сестра спасет ее от нападок братца. Эх, и почему она не притворилась больной?.. Гуляла бы сейчас верхом, любуясь звездным небом, и была избавлена от общества Кефилла.

У дверей возникла непонятная возня. Кто-то тоненько вскрикнул. Заинтересовавшись, Окара обошла брата с его друзьями и подошла ближе. Церемониймейстер снова выступил вперед. От его невозмутимости не осталось и следа — на покрытом бисеринками пота лице алели красные пятна. Забывшись, мужчина в волнении провел по волосам, и седоватый пышный парик съехал набок.

— Хард Доар и его сумеречники! — поспешно выкрикнул он.

Зал заволновался. Друзья Кефилла обменялись нервными шепотками, да и сам брат словно остолбенел. Воспользовавшись тем, что брат отвлекся, Окара пригнулась и тихонько пробралась между застывшими от изумления гостями к тяжелой бархатной занавеске. Там, за тканью, скрытая дверца, которая ведет к свободе от осточертевших расшаркиваний с ненавистными гостями! Еще пара минут, и она вырвется из-под удушающей опеки брата. Окара уже мысленно видела себя верхом на гнедом жеребце и ощущала свежие порывы ветра, развевающие тяжелые складки ее платья, как вдруг врезалась головой во что-то твердое.

— Ой!— воскликнула она и, прижав ко лбу ладонь, недовольно посмотрела на мужчину.

“Откуда он взялся?”— недоумевала она. Окара могла поклясться: только что тут никого не было!

Темный камзол из добротной ткани, алые пуговицы из ограненного рубина. Такой же камень, только лучшего качества, прозрачный и яркий, сверкал в кольце на протянутой незнакомцем руке. Сама рука Окаре понравилась: бронзовая от загара кожа, длинные изящные пальцы. Взгляд девушки скользнул по предплечью, широким плечам, а затем опустился к длинным ногам. Отличная фигура! Но при внешней привлекательности в движениях незнакомца не было ни капли жеманности.

— Вам помочь?

А вот от его холодного голоса бросило в дрожь. Окара вскинула голову и, столкнувшись взглядом с темными, как безлунная ночь, глазами мужчины, застыла от ужаса. Прямые волосы обрамляли худощавое лицо, а в уголках красивых поджатых губ залегли жесткие складки, словно этот человек не улыбался как минимум сто лет. Окара догадывалась, кто перед ней. Тот самый хард — темный владыка, которого совсем недавно объявил церемониймейстер. Перед ней стоял бессмертный!

— Пожалуй, откажусь от вашего щедрого предложения, — деревянным голосом заявила Окара и, тут же ощутив дурноту, провалилась в темноту.

***

Белесый туманный силуэт плыл по воздуху, как в воде. Длинные волосы существа покачивались, словно водоросли на волнах. Окара похолодела: сердце словно сжали каменные тиски, ноги стали ватными. Хотелось убежать, но она не смогла сделать ни шага. Все, на что хватало сил — смотреть на приближающееся полупрозрачное нечто и ожидать неизвестного, но неизбежного.

Сон, преследовавший Окару много-много лет, казалось, оживал, приобретая новые детали…

Глава 2.Недетские маски

— Очнулась. Дайте воды,— ворвался в сознание девушки властный женский голос.

Губ коснулась приятная прохлада керамической кружки. Окара попила и благодарно выдохнула:

— Спасибо… мне уже лучше.

— Напугала меня!

На удивление, ворчание показалось Окаре знакомым. Девушка с усилием прогнала дурноту и подняла глаза. Она находилась в малой гостиной.

— Кеона, — тепло улыбнулась она сестре. — Я очень рада тебя видеть.

— Вижу, — иронично хмыкнула Кеона. — Рада до потери чувств! Всех переполошила. Что случилось? Зачем решила притвориться больной? Неужели братец достал своими придирками?

— Кеона, — яростно зашипел Кефилл, — последи за языком! Ты не на воздушном корабле среди сокетов, а в высшем обществе!

— Которое с удовольствием бы променяла на воздушников, — мило улыбнулась Кеона. — Любой из сокетов даст фору каждому напыщенному попугаю на этом балу.

— С меня хватит! — рыкнул Кефилл. — Можешь попрощаться со своими сокетами! Ты их больше никогда не увидишь!

— Не тебе решать! — взвилась сестра. — Я не абы кто, а первый помощник главного капитана непобедимой армады!

— Прежде всего ты моя сестра. Захочу — останешься дома. Прикажу — выйдешь замуж за того, кого будет велено.

Окара неприязненно посмотрела на брата: самообладание уже вернулось к нему, и Кефилл ощущал себя хозяином положения. Он не упускал случая, чтобы унизить сестер перед друзьями и покрасоваться перед ними. Упиваясь собственной значимостью, брат вытянулся во весь рост и расправил плечи. Вскинув подбородок, он покосился на стоящего неподалеку мрачного брюнета.

Кефиллу было приятно не только властвовать над сестрой, но одно то, что он исподволь мог досадить даже бессмертному, возвышало его в собственных глазах. Но он ошибся в расчетах. Доар не смотрел на сына хозяина дома, его вниманием завладела дерзкая красавица, полулежащая на диване.

Окара, ощутив на себе взгляд темного властелина, поежилась. На неё снова навалилась дурнота, а перед глазами поплыли круги.

Один вид бессмертного нагонял на девушку ужас. Странно…

“С чего бы бояться незнакомца?”— нахмурилась Окара и отвернулась, пытаясь припомнить свои чувства при встрече с другим бессмертным. Это, правда, было давно, и память отказалась выдавать лицо того мужчины, но она не помнила, чтобы теряла при нем сознание.

Девушка потянула за руку мрачную и недовольную сестру:

— Кеона, не поможешь мне подняться?

Окара рассчитывала, что брат позволит ей удалиться, но, конечно, глупо было ожидать от Кефилла сочувствия. После того, как он ощутил себя королем положения, после того, как ему удалось привлечь внимание важного гостя, он не собирался так просто отпускать его. На сестру ему было наплевать.

— Кеона, ты вовремя приехала. — Ядовито-слащавая улыбка брата подействовала на сестер одинаково: девушки насторожились. — Я сам помогу Окаре, а ты подари танец ворку Фебу. Наша неосторожная малышка оступилась, повредила себе ногу и не может танцевать.

И Кефилл кивнул стоявшему рядом другу, указывая взглядом на сестру.

Окара изобразила на лице вежливую улыбку, но ей хотелось крикнуть на весь зал, чтобы ворку Фебу запретили посещать балы. Прямо так— запретили! Она еле сдержалась, чтобы не начать оправдываться перед сестрой и важным гостем. Несносный друг брата несколько раз неосторожно прошелся по ее новым туфлям и отдавил ноги.

Спасло положение возобновленная в зале музыка. Через приоткрытую дверь было видно, как пары заскользили по паркету. Сияющий, словно натертый до зеркального блеска чайник, Феб протянул раскрытую ладонь:

— Подарите мне танец, прекрасная Кеона? — И, заполучив руку поникшей девушки, белозубо улыбнулся: — Вы стали еще обворожительнее! Форма сумеречников вам невероятно идет! Но, конечно, я предпочитаю платья…

— Так носи, я тут причем, — услышала Окара едва слышное ворчание сестры. Кефилл хмуро сдвинул брови, и вмиг подобревшая сестра шагнула к застывшему в недоумении мужчине. На лице ее расцвела вежливая улыбка, и она громко добавила: — Надеюсь, что сумею компенсировать свой неподходящий внешний вид приятным общением!

Под мрачным взглядом незнакомца Окара чувствовала себя неуютно и сама попыталась подняться с диванчика. Разумеется, брат дальше слов не продвинулся, и девушке пришлось действовать самостоятельно. В понимании Кефилла и обещания позаботиться о сестре более чем достаточно. Поднявшись, девушка уныло посмотрела на яркую стайку подруг, порхающих по залу, и тихонько вздохнула. Девчонки встревожено исподтишка наблюдали за ней, но ни одна не рискнула приблизиться, пока брат рядом.

Кефилл же не отрывал высокомерного взгляда от сумеречника, с которым пришла сестра. Громко, чтобы Доар хорошо расслышал, произнес, якобы обращаясь к толпящимся у двери в гостиную друзьям:

— Может, выдать сестру за Феба? Хорошая партия. Хватит ей заниматься ерундой! Женщине не место на воздушном судне, да и компанию буреносцев нельзя назвать приятной… Я каждый день переживаю за нее— не пополнила ли Кеона ряды безликих!

Глава 3. Привычки отцов превращаются в пороки детей

Гости разошлись только под утро. Уставшие девушки поднялись в свои спальни, тогда как Кефилл устремился в кабинет отца. Тот недавно вернулся, и молодому ворку не терпелось поделиться хорошими новостями. Бессмертный, посетив их бал, дал повод для сплетен и домыслов. Многие гости посчитали, что Доар находится в особом отношении с семьей Тоберонов, и по очереди заверили Кефилла в своих лучших дружеских намерениях. Приглашенные главы влиятельнейших семей империи пожелали породниться с ними. Воркам было без разницы, кто из сестер составит пару их сыновьям, потому что обе девушки дивно хороши.

Так что с отцом предстоял долгий разговор. Удовлетворенно потерев руки, Кефилл постучал в дверь кабинета. Услышав властное «Входи!», нажал на дверную ручку и перешагнул через порог.

— Батюшка, Окаре пора замуж. Сестренка засиделась в девках,— нацепив на лицо улыбку, уверенно заявил Кефилл, но дрогнувший голос выдал волнение. В присутствии сурового отца он терялся и нервничал.

— Не мямли, Кефилл. Говори, зачем пришел, или не мешай мне,— не отрывая глаз от разложенных на столе бумаг, раздраженно проговорил ворк Тоберон.— Брак Окары может и подождать.

Медленно, напоминая себе о собственной важности, Кефилл подошел к столу, за которым сидел отец. Набравшись храбрости и стараясь выглядеть невозмутимо, он молча взял со стола графин, разлил имперский виски по стаканам и один протянул ворку Тоберону. Отец был впечатлен переменой в сыне, который обычно трясся перед ним.

— Я тебя слушаю,— произнес он и, взяв стакан, откинулся на мягкую спинку кресла.

Закрыв графин, Кефилл сел в кресло напротив и, вытянув ноги, расслабленно проговорил:

— Ворк Гердиш просил руки Окары.

Он наслаждался непривычной реакцией отца, который недоверчиво присмотрелся к сыну и, поняв, что он не шутит, сделал щедрый глоток виски. Выпрямился в кресле и с сомнением спросил:

— Так Гердиш просил руки Окары?— Тоберону сложно было поверить, что его заклятый оппонент в императорской палате ворков пожелал изменить принципу «не иметь ничего общего с Тоберонами».— Почему? Что он хочет взамен? Каковы его условия?

Кефилл небрежно передернул плечами и бросил:

— Ничего!

Глаза отца недобро сузились, и молодой ворк понял, что теперь, когда оно полностью завладел его вниманием, пришло время рассказать обо всем. Поставив нетронутый стакан с виски на стол, Кефилл поднялся и, расхаживая по кабинету, поведал о неожиданном визите бессмертного и последовавшем за его отъездом восхитительном безумии гостей.

Когда молодой ворк вернулся в кресло, голос его слегка охрип и, взяв свой стакан, Кефилл залпом осушил его.

— Неплохо, сын,— одобрительно кивнул ворк Тоберон. Тяжело поднявшись, плеснул себе и сыну новую порцию виски, чем вверг в шок и порадовал Кефилла. Раньше отец не оказывал таких знаков уважения.

Для своих преклонных лет старший Тоберон выглядел моложаво. Прямая осанка, седые длинные волосы, острый взгляд, идеально сидящий костюм подчеркивал крепкое телосложение, коим не мог похвастаться сам Кефилл. Молодой ворк обладал, увы, заурядной внешностью. Высокий, стройный, гибкий, он не сильно отличался от сверстников. Невыразительные черты лица он пытался оживить модной короткой бородкой и усиками.

Ворк Тоберон обошел стол и, приблизившись к сыну, задумчиво произнес:

— Ты уверен, что Доар выберет Кеону?

Кефилл напрягся и для храбрости сделал щедрый глоток виски. Янтарная жидкость обожгла горло, но уверенности не прибавилось.

— Кеона так считает,— вывернулся он, в случае возможного провала, свалив последствия на сестру.

Отец усмехнулся и успокаивающе похлопал сына по плечу.

— На случай, если не выйдет с Кеоной, у нас есть Окара. Начни переговоры с Гердишем, ускорь подписание добрачного договора.

Он выразительно посмотрел на дверь.

— Завтра договорюсь о встрече,— вновь ощутив себя нашкодившим мальчишкой, торопливо проговорил Кефилл.

По хмуро сведенным бровям отца, он понял, что засиделся, и, вскочив, как был, со стаканом в руке, торопливо направился к выходу.

Глава 4. Забудем язык, на котором мы понимали друг друга

Время перешагнуло далеко за полдень, когда горничная разбудила Окару. Проснувшись, девушка пожаловалась на раннее пробуждение, а вспомнив о сестре, быстро скатилась с постели и помчалась умываться. Благо горничная позаботилась об этом заранее и успела принести воды в чашу для умывания. Выбрав небесно-голубое платье и облачившись в него, девушка спустилась в столовую, где ее ожидала сестра. Поддавшись беззаботному настроению, Окара позволила себе надеть наряд с более глубоким вырезом, открывающим плечи.

— Хочешь прогуляться по воздушной бригантине?— заговорщицким голосом предложила Кеона, выйдя навстречу из-за стола.

— Хочу!— загорелась Окара и расплылась в счастливой улыбке.

Глаза Кеоны удовлетворенно блеснули, и девушка повернулась к слуге, застывшему у окна в ожидании распоряжений.

— Собери нам в дорогу корзину с обедом и отнеси в шлюпку. Убедись, что нам положили столовые приборы. — В случае нерасторопности слуги его ждала порка. Об этом отчетливо говорил весь вид девушки: жесткий взгляд, металлические нотки в голосе, застывшее на лице высокомерие.

Окара растерянно и изумленно смотрела на незнакомку, которую считала сестрой. Годы службы на благо империи изменили Кеону, но девушка надеялась, что там, в глубине души, она осталась прежней.

Испуганный слуга поклонился госпоже и бегом бросился к неприметной двери для прислуги.

Отдав распоряжение, Кеона улыбнулась.

— Бездельники. Их постоянно нужно гонять,— со знанием дела заметила она, и Окара снова отметила неприятные изменения в сестре. Раньше жестокость ей не была свойственна. Стараниями Кефилла их прислуга была прекрасно вышколена и запугана. Им не нужна была дополнительная мотивация. Они и так сбивались с ног, чтобы выполнить приказ хозяев.

— Сбежать собрались?— застал девушек в холле Кефилл, и сестрам пришлось задержаться. Они при всем желании не смогли проигнорировать его появление. Он мог наговорить отцу такого, после чего девушек бы наказали. — Объяснитесь!

От резкого окрика брата Окара тихонько застонала и пролепетала:

— Кеона согласилась показать мне бригантину,— и увидев, как потемнел лицом брат, быстро заверила его:— Мы к вечеру вернемся.

— Вы должны были сначала у меня отпроситься!— вспылил Кефилл.

— Мне не требуется твое разрешение, чтобы отправиться на бригантину!— холодно возразила Кеона.

— Тебе нет! А ей да!— ткнул пальцем в Окару молодой ворк. Ему было очень важно, чтобы Кеона поняла, что дома она обязана подчиняться брату.

— Они могут идти. — На крики вышел из своего кабинета ворк Тоберон.

— Но отец…— растерянно возразил Кефилл.

— Не занудствуй. Пусть девочки повеселятся,— жестко оборвал его глава семейства, впервые встав на сторону дочерей.

Не заподозрив ничего странного в поведении ворка Тоберона, Кеона злорадно усмехнулась и прошествовала через открытые слугой двери на улицу. Поблагодарив отца за великодушие, Окара побежала следом.

В воздушной шлюпке девушек ждала корзинка, доверху наполненная деликатесами. Слуга явно расстарался.

— Куда путь держим?— расставив ноги, поинтересовался наемный воздушник, когда сестры расселись по местам.

— Держи курс на бригантину,— приказала ему Кеона и удобнее устроилась на обитой бархатом скамье.

Полупрозрачная сфера, как один огромный мыльный пузырь, окружала трехместную шлюпку, защищая от сильных порывов ветра, листьев, песка и другого мелкого мусора. Кеона и сама могла управлять воздушным судном, но предпочла воспользоваться услугами наемного мага и вместо этого чинно сидела с сестрой. О чем Окара немного сожалела. Ей так хотелось понаблюдать за сестрой в деле, ведь Кеона один из сильнейших воздушников, которых ей доводилось встречать. Еще до поступления на службу империи она могла творить такое, что обычно человеку и вообразить сложно. Могла управлять погодой, собирая или разгоняя грозовые тучи. Созданные ею воздушные воронки выкорчевывали деревья, освобождая поля для посевов. Даже могла ставить магические щиты! Это для Окары было верхом магического искусства.

Редкие пушистые облака скользили по небу, обещая теплый солнечный день. На золотистых шпилях башен играли солнечные блики. Изящные арки и сады украшали замки ворков. В центре столицы красовался прекрасный дворец с мраморными колоннами и фонтанами. Позади него по подобию лабиринта раскинулся сад, а там, за высокими каменными стенами, на окраине долины жил простой люд. На фоне яркого неба их деревянные дома выделялись размытыми цветными пятнами.

Маг взмахнул руками, и шлюпка пошла на снижение. У пристани, прямо под ними, на волнах покачивалась пришвартованная бригантина. Спущенные черные паруса трепетали на ветру. Смертельно бледными, полупрозрачными неприкаянными душами над бригантиной кружили буреносцы— потерявшие человеческий облик маги-воздушники. Их длинные, редкие волосы плавно развевались на ветру, пустые впалые глаза на обтянутом бледной кожей лице выглядели жутковато. На что они способны, Окаре не хотелось выяснять. Как сестра собиралась провести их через воздушных стражей, девушке сложно было представить. И не ей одной. Приблизившись к бригантине, наемный маг опустил напряженные руки, позволив шлюпке дрейфовать в воздухе. Почувствовав их присутствие, буреносцы заметались и стаей обезумевших птиц с пронзительным воем закружились над кораблем.

Глава 5. Иногда маленькая ложь рождает большую и опасную

Время близилось к обеду, напряжение возрастало. Дверь с шумом распахнулась, и Окара радостно бросилась навстречу ворвавшейся в комнату горничной. Вырвав из ее рук разноцветный ворох платьев, нетерпеливо подбежала к огромному напольному зеркалу. Сбросила ткани на столик и воскликнула:

— Ну наконец-то!— Выдернула из охапки полупрозрачное, словно ажурная паутина, тончайшее кружево.— Смотри! Это же редчайшее Релесское шитье!

— Пять золотых за локоть!— благоговейно пролепетала горничная.— Ворк Кефилл необычайно щедр!

— Он необычайно честолюбив,— холодно заметила восседающая в мягком кресле Кеона.— Если мы будем одеты хоть на один золотой дешевле, чем жены и сестры его друзей, брат выбросится из окна.

— Не ворчи, Кеона,— одернула сестру Окара и весело улыбнулась ей:— Посмотри, какой красивый отрез Дожогейского шелка Кефилл для тебя купил. Яркий травянистый оттенок подчеркнет твои потрясающие изумрудные глаза. С этим нарядом они будут сиять еще ярче! Хочешь, прикажем модистке сделать вырез глубже?..

Окара приложила платье к себе и жестами показала, как именно предлагает его изменить.

— Не стоит беспокоиться обо мне, лучше подумай о себе. Бал сегодня вечером,— поднявшись, напомнила Кеона,— и твое платье до сих пор не готово, потому что ты не можешь выбрать для него кружево!— Она подошла и, скрестив руки на груди, иронично покосилась на Окару:— Швеи уже пальцы в кровь искололи для нашей матушки, так еще и ты заставляешь магичек работать на износ. Тебе то одно, то другое не нравится.

— Почему ты сегодня такая бука?— шутливо спросила Окара и, отложив платье, легонько дернула сестру за длинные распущенные волосы.— Тоскуешь о своем капитане, да? Признайся!

— Глупышка,— буркнула Кеона, но от внимательного взгляда Окары не укрылось, как порозовели щеки сестры.

— Мечтаешь, чтобы Оракул объявил тебя!— воскликнула Окара и, схватив руки сестры, закружилась вместе с ней по комнате. — Хочешь, чтобы ваши судьбы переплелись на веки вечные?!— Остановившись, она рассмеялась и хитро покосилась на слегка смущенную Кеону:— Представь! Мы в императорском дворце, нарядные и важные… Выходит Оракул, называет твое имя, и все гости смотрят на тебя! Неужели не хочешь в такой момент сиять ярче рубина на пальце твоего капитана? Нет, изумруда. Зеленый тебе больше идет.

— Правильно!— Услышав голос брата, обе вздрогнули и обернулись к дверям.

Кефилл быстро приблизился. Вырвав из рук Окары шелковое платье, кинул его следующей за ворком пожилой женщине и рявкнул:

— Переделать! Все самое лучшее для Кеоны!

— Но ворк Кефилл,— тихо прошелестела побледневшая швея,— этот шелк не сочетается с юбкой из тяжелого бархата. Вот если заменить корсет и добавить парчи…

— Молчать!— грубо оборвал ее Кефилл и, развернувшись к ней, указал на бирюзовый отрез ткани, перекинутый через высокую спинку кресла:— Я передумал. Ничего не нужно переделывать. — Швея вздохнула с облегчением, а брат продолжил:— Сшейте новое платье!

— Прошу прощения, ворк Кефилл,— растерянно отступила швея, прижимая к себе платье.— До бала осталось совсем мало времени. Наши силы истощены. Мои швеи работали не покладая рук, оставшейся магии не хватит на новое платье.

— Так найдите еще мастериц,— раздраженно отмахнулся мужчина.— Я оплачу! И за срочность, и за возможный подрыв вашей магии.

— В округе не осталось свободных мастериц высокого уровня,— испуганно отшатнулась швея, вжавшись спиной в дверной косяк.

— Вы вздумали водить меня за нос?— угрожающе процедил Кефилл. Швея сглотнула и покачала головой.— Я сам лично слышал от ворка Феба, что воркория Диалья уже отпустила своих модисток. Зовите их.

— Это два дня пути по земле…

По глазам женщины Окара видела, что ей страшно возражать брату, но работать до подрыва магии было куда страшнее. Потеряв свой небольшой, но полезный дар, модистка лишится работы и немаленьких денег к существованию. Ее услуги стоили недешево.

— Дозволяю воспользоваться моей воздушной шлюпкой,— смилостивился Кефилл.

— Не твоей, а отца,— ехидно возразила Кеона.— Мне не нужно второе платье. Подойдет и первое.

— Конечно подойдет, — кивнул брат.— Для посещения бала. Но после того как Оракул объявит твое имя, ты должна будешь сменить туалет. Окаре тоже не помешает переодеться. Вы обязаны затмить всех в императорском дворце. Надеюсь, это ясно? К ужину приедет ювелир, я сам выберу для вас украшения. Не опаздывайте!

И, посчитав разговор с сестрами оконченным, покинул спальню. Вслед за ворком, тихонько сетуя на непосильную работу, вышла пожилая женщина.

— Сразу два бальных платья!— радостно закружилась по комнате Окара.— Даже не верится!

— Два платья?— нахмурилась Кеона.— Ужас.

— Почему?— искренне удивилась Окара.— Помнится, раньше ты обожала наряжаться и балы любила. Отец и брат щедры как никогда, а ты недовольна. В чем дело?

Глава 6.Когда наступит завтра

Окара проснулась задолго до рассвета. Она была настолько взволнована, что и уснула с трудом. Да к тому же всю ночь девушке снились летающие над ней полупрозрачные тени. Отогнав от себя жуткие видения, Окара приподнялась и кликнула горничную. Прислуга, широко зевая, вошла в комнату.

— Рано вы сегодня, воркория! И чего вам не спалось?— проворчала она.

— Не твое дело!— Окара невольно скопировала высокомерные нотки сестры.— Подготовь к балу мое платье, а я тем временем подберу украшения. И вели накрыть в столовой завтрак. Уверена, мама и Кеона позже присоединятся ко мне.

— Что вы, они не скоро проснутся,— отмахнулась горничная.— Матушка ваша приказала разбудить ее с первыми лучами, чтобы выглядеть как можно свежее, а Кеона… — Она запнулась и быстро перевела тему, вздохнув мечтательно: — Я вам так завидую! Как бы я хотела хоть одним глазком взглянуть на настоящий бал в императорском дворце! Там, наверное, будет очень красиво.

— Каждый раз зал выглядит иначе,— тут же погрузилась в воспоминания Окара. Улыбнувшись, она села в кровати и доверительно проговорила:— В прошлый раз королевские маги заколдовали паркет, и музыка раздавалась, стоило кому-то закружиться в танце! Мне не терпится увидеть, что они приготовили сегодня! Вдруг там будут танцующие бабочки! Или нет… Не каждый день жрецы находят суженую самому бессмертному. Маги должны приготовить нечто особенное. Знаю!— Окара возбужденно подскочила и, сложив ладони, переплела задумчиво пальцы:— Возможно, один из них будет исполнять желания гостей! И тогда я смогу пожелать что угодно! Попрошу наколдовать бородавки на лице Кефилла.

Весело рассмеявшись, Окара соскочила с кровати и вприпрыжку помчалась к своему платью. Схватив манекен, она закружилась с ним в вальсе, а горничная с улыбкой наблюдала за воркорией. За этим занятием и застала их мать.

— Окара!— воскликнула она.— Немедленно прекрати! Ты устанешь еще до наступления бала. Отец выбрал для тебя достопочтенных ворков, с которыми тебе предстоит танцевать. Ему не понравится, если из-за твоего плохого самочувствия кому-нибудь из них придется отказать.

— Да, мама,— привычно ответила Окара, страшась нагоняя от отца.

— Где твоя сестра, а?— Мать осмотрела комнату.— У нас возникла проблема, пропал маг и некому везти гондолу. Не могла бы она…

— Могла бы,— резко ответила появившаяся в дверях Кеона. Сестра привалилась к косяку и с легким недоумением смотрела на мать.— Однако я могу ехать на бал либо в качестве вашей дочери, либо в качестве извозчика. Выполнить обе обязанности не получится.

— Жаль,— обиженно поджала губы мать и взмахнула рукой:— Ну хорошо! Велю старику отвезти нас, пускай потом занимается поисками своего внука. Отдыхайте и не перетруждайтесь, чтобы к вечеру быть свежими и полными сил.

— Я хоть сейчас готова ехать, — проворчала Кеона.— Лишь бы побыстрее покинуть это место.

— Разве тебе не нравится дома?— держась за спинку кровати, пока горничная затягивала корсет, уточнила Окара.

— Почему мне тут должно нравиться?— холодно уточнила сестра и кивнула сухо:— Я прогуляюсь, пока ты здесь собираешься.

— Тебе тоже не помешает надеть платье вместо мужицких штанов,— рыкнул Кефилл. Брат проходил мимо и задержался у комнаты Окары.— Ты не на корабле. Так что бегом переодеваться!

Кеона скривилась, но подчинилась, а Окара с улыбкой подставила лицо умелым рукам служанок. Скоро лицо будет сиять свежестью, а волосы поражать своим блеском. В сборах день пролетит незаметно, и они наконец отправятся веселиться! Сегодня особенный праздник, приедет много гостей. Послушно поворачиваясь, чтобы горничной было удобнее украшать волосы, Окара притоптывала ножкой и мысленно была уже на балу.

*****

Гондола мягко и мерно покачивалась в воздухе, как колыбель малыша. Неудивительно, что притомившаяся от сборов Окара умудрилась задремать. Из сладкой темноты сна ее вырвал восторженный голос матери:

— Девочки, посмотрите, как красиво! Невероятно! Потрясающе!

Окара поднялась с мягкого сидения и подошла к ней. Взглянув на сияющий в свете волшебных огоньков дворец, она была склонна согласиться с матерью. Сверкающие высокие башни и купола завораживали изяществом. Над дворцом, на фоне ночного неба, раскинулась небывалой красоты радуга. От увиденного у девушки перехватило дыхание. Маги и впрямь расстарались. Кеоне и той не удалось скрыть своего восхищения. Вцепившись в борт летящей гондолы, она слегка подалась вперед, чтобы лучше разглядеть магическое убранство дворца.

— Осторожнее, сестричка!— удержал ее за локоть Кефилл.— Так и вывалиться не долго, а ты для семьи имеешь сегодня особую ценность.

— Вывалиться?— почувствовав себя оскорбленной, холодно уточнила Кеона. Кефилл посмел сравнить ее с неоперившемся сокетом.— Я?! Мой дорогой братец, да я легко пройдусь по борту этого хлипкого суденышка даже в этом похожем на перевозную пыточную бочку платье, каблуках и с парой килограммов украшений и не покачнусь!

— Хлипкого суденышка? — вкрадчиво переспросил отец. В его голосе прозвучала угроза.

Глава 7. Закоулки судьбы

Бальная зала потрясала своей роскошью. На виолончелях, арфе и флейтах играли эльфы. Головокружительная кадриль и чопорные котильоны сменялись плавным полонезом и очередным вальсом. Пары порхали по начищенному паркету, а между ними в такт музыке струящимися воздушными лентами кружились лепестки роз. Над головами гостей бушевало огненное море. Языки пламени, будто танцующие на волнах, яркими бликами отражались в огромных витражных окнах. По углам бальной залы стояли кадки с божественно красивыми цветами. Чуть позже их нереальной красоте нашлось объяснение. После вальса, на котором настоял отец девушек, Окара получила от ворка подарок— сверкающую перламутром нежную розу на тонком хрупком стебле. Оказавшись в руке девушки, лепестки бутона замерцали, и в воздухе появилась надпись: “Несравненная”. Девушка залюбовалась переливающимися буквами, но спустя считанные мгновения они исчезли.

— Королевские маги не смогли придумать ничего лучше?— фыркнула Кеона.

— Не завидуй! И тебе твой капитан подарит подобную прелесть,— весело заметила Окара и кончиками пальцев погладила бархатистые лепестки цветка. Ворк с преувеличенным восхищением смотрел на девушку, и Окара чувствовала себя польщенной. И в тоже время насторожилась.

— Умоляю, оставьте за мной последний танец,— шутливо произнес он в то время, как его горящий взгляд остановился на ее губах.

Вроде ворк говорил приятные слова, нов глазах мужчины была настораживающая девушку чертовщинка и плутовство. Он не походил на беспечных друзей брата, в нем была некая распущенность. Ворк без разрешения брал ее за руку, норовил прижать к себе в танце. Он постоянно заставлял ее нервничать, и ухаживания мужчины были ей в тягость. Впрочем, она имя его позабыла сразу, как закончился вальс. Окара с облегчением вспомнила о наставлении отца не делать никому авансов и не давать ложных обещаний.

— Простите… эм…— попыталась вспомнить имя партнера девушка, но, сколько ни старалась, так и не вспомнила. И чтобы сгладить неловкость, сняла браслет с бальной карточкой и заглянула в нее. — Мои танцы все расписаны.

Мужчина иронично приподнял брови и попытался заглянуть в карточку. Испугавшись, что обман ее будет раскрыт— пара мест оставались свободными,— Окара вежливо улыбнулась и быстро вернула браслет на место.

Холодно усмехнувшись и окинув девушку взглядом, от которого у той похолодела спина, мужчина молча развернулся и отошел к гостям.

— Ты знаешь, кому только что отказала?— саркастично посмеиваясь, вполголоса спросила Кеона.

— Одному из папиных друзей?— обреченно спросила Окара, думая, что ей нужно срочно вписать последнее имя.

Очень ей не понравилось, каким злым на миг стал взгляд ворка. Вот точно пожалуется отцу, и придется несладко.

— Хуже,— насмешливо проговорила Кеона, забавляясь затруднениями сестры.— Ты танцевала со вторым по наследию на императорский престол принцем Иеогазимом.

«И где только выискали такое зубодробительное имечко?»— недоумевала Окара. Понятно, что такое долго в голове не удержишь. А в день бала, когда творится столько интересного, и подавно. Поразмыслив немного, Окара вспомнила, где могла слышать его раньше, и совсем приуныла. Он еще и принц? Отец точно не обрадуется.

— Ты, наверное, слышала о его похождениях?— по-своему истолковала ее растерянный вид Кеона.— Блудный сын, любитель женщин. Его часто называют принцем Ио.

Тот, с кем родители с огромной неохотой отпускают танцевать дочерей? Окара улыбнулась: кажется, удача на ее стороне.

— Папа бы не очень обрадовался, обещай я ему танец?— с надеждой произнесла она.

— Не уверена. Говорят, император устал от проделок сына и велел Ио найти себе невесту.

— Будем надеяться, отец ни о чем не узнает,— искреннее заявила Окара и пошла танцевать со следующим по списку кавалером.

К середине бала девушка вдоволь наслушалась комплиментов и собрала целый букет восхитительных цветов. Ее танцевальная карточка давно пополнилась новыми именами. Окара имела на балу невиданный успех. Очарованные ею ворки желали продолжить знакомство, ее приглашали то на прогулку в парк, то на императорские скачки, то в оперу. Девушка не отваживалась без дозволения отца принять заманчивые приглашения и отвечала уклончиво, что подумает. За этим обязательно следовала милая улыбка. За исключением принца, все ворки принимали завуалированный отказ благожелательно.

Очередной кавалер пригласил Окару на танец. Отдав скучающей сестре букет, девушка очаровательно улыбнулась молодому человеку и, наградив его изысканным, отработанным перед зеркалом до идеала реверансом, положила ладошку на его согнутую в локте руку. И под первые аккорды летящей, струящейся музыки статный светловолосый ворк собрался отвести ее к танцующим парам, но тут у входа поднялась суматоха. Окара обернулась на шум. В дверном проеме в компании наследного принца Ирвика стоял хард Доар. Мельком взглянув на застывшую в изумленном воодушевлении сестру, Окара порадовалась за нее. С приходом бессмертного вечер заиграет для Кеоны новыми красками.

Вновь прибывшие с полнейшим безразличием осмотрели нервно хихикающих девушек и, будто не замечая наведенного переполоха, двинулись вперед. Они шли уверенно, не глядя по сторонам и игнорируя подобострастные приветствия ворков. Казалось, что они точно знали, куда шли. К немалому удивлению Окары, их путь лежал к ним с сестрой.

Глава 8. Выбор — это всегда сложно

Этого не может быть! Слова жреца вновь и вновь звенели у нее в ушах. Воркория Окара Тоберон! Окара Тоберон. Окара… Почему?

Как такое случилось?! Почему избранной стала она, а не сестра? Вина перед Кеоной раскаленным железом жалила ее душу. Наполненный ненавистью взгляд сестры преследовал девушку, заставляя бежать дальше. Туда, где, как ей казалось, никто не станет ее искать, и где она сможет спокойно обо всем подумать.

Кеона обожает своего капитана, жизни без него не мыслит, а жрецы назвали имя другой. Высшие силы почему-то решили, что Окара станет идеальной парой для Доара?

Избранную бессмертные ищут едва ли не столетиями, и не всем удается ее найти. Чувства тут ни при чем. Любить они могут кого угодно, но дети, будущие стихийники с высшим магическим потенциалом, могут родиться только от той, кто им идеально подходит. Какие именно критерии используются жрецами при отборе невесты, скрыто за семью печатями и хранится под строжайшим секретом. Они называют имя, и им верят на слово.

Вина перед Кеоной не желала отпускать девушку, невидимыми тисками сковывая сердце, и она поняла, что уже тихо ненавидит будущего мужа. Он отнял у нее самое дорогое— сестру. Единственную, что понимала, как одиноко было Окаре под гнетом властного отца и самовлюбленного брата.

Не счесть, сколько раз Кеона ее защищала и брала вину на себя, чтобы младшей не попало. Отец их воспитывал в строгом послушании и наказывал за малейшую провинность и любое неосторожно брошенное слово. Не удивительно, что, повзрослев и открыв в себе дар воздушника, сестра поступила на императорскую службу. Ворк Тоберон не пожелал марать имя семьи низкими корабельными чинами и, воспользовавшись своим положением, потребовал для дочери офицерский чин. Кеона взошла на борт младшим помощником старшего помощника капитана. За несколько лет службы она возвысилась до старшего помощника капитана, что стало с ее предшественником, Окара не знала. Наверное, получил свой корабль и команду.

С отъездом сестры ничего не изменилось, только Окаре пришлось за свою несдержанность отвечать самой.

Вспомнилось мрачное лицо жениха с плотно сжатыми губами, когда он понял, что она собирается сбежать, оставив его объясняться с гостями, прямой, невозмутимый взгляд, которым обычно смотрят крайне уверенные в себе люди, и сердце девушки невольно дрогнуло. Неожиданно промелькнула мысль о том, что, не испытывай сестра сильные чувства к Доару, Окара смогла бы его полюбить. Ноона тут же, мысленно обозвав себя глупой, выбросила всё из головы. Ее жених был определенно слишком высокомерен, чтобы желать выйти за него замуж. И почему его просто нельзя послать к безликим, а лучше прямым ходом к Кеоне? Она, в отличие от Окары, от него без ума.

Не сбавляя темпа, девушка выбежала к озеру и только тогда остановилась. Ее взгляд скользнул по черной глади воды, на поверхности которой золотились отсветы фонарей, и она наконец смогла немного прийти в себя. Несмотря на отчаяние, комком вставшее у нее в горле и мешающее нормально дышать, Окаре пришлось признать: отец ни за что не простит, если она откажет Доару. За всю историю империи бессмертным ни разу не отказывали. Что совсем не удивительно — иметь зятя-харда невероятно почетно. Но с другой стороны… Если невестой Доара станет Кеона, для ворка Тоберона ничего не изменится. Как заставить бессмертного передумать? Еще остаются жрецы с их предсказаниями. Если сестра совсем не будет совместима с ним, у них не будет детей, и род Доара на нем и закончится. Насколько Доару должна нравиться Кеона, чтобы он отказался от будущего потомства? И Окара с ясностью осознала, что обречена.

“Он должен быть от нее без ума” — подсказал девушке внутренний голос.

— Мне нельзя замуж!— простонала младшая Тоберон. — Не за Доара!

— Чем я вас не устраиваю?— услышала она низкий насмешливый голос и вздрогнула.

Окара в изумлении повернулась и, потрясенная неожиданной встречей с женихом, окаменела. Она была уверена, что кроме нее у озера никого нет. И уж точно даже мысли не допускала, что Доар отправится на ее поиски.

Поймав на себе пристальный взгляд жениха, она с запинкой пробормотала:

— Я не слышала, как вы подошли.

— Не вы первая мне это говорите, и думаю, не в последний раз,— отмахнулся бессмертный.— Помнится, мы с вами танец не закончили. Думаю, прогулка станет равной заменой.

Взяв опешившую от такой дерзости девушку под локоток, мужчина потащил ее по узенькой дорожке вокруг озера. Сестра мгновенно была забыта. Полыхающие от гнева щеки Окары обдувал прохладный ветерок, шепчущий в окружающих озеро кронах деревьев. Для прогуливающихся по саду гостей они с Доаром оставались незамеченными.

— Ваша самоуверенность когда-нибудь вас погубит,— не сдержала колкости Окара.

— Она оправданна. Не находите?— с невероятной убежденностью заявил жених и Окаре захотелось стереть его надменную ухмылку с лица, пусть не пощечиной, тогда словами.

— Сдается мне, вы сами себя ввергли в заблуждение. Ничто не может оправдать хамство,— упрямо произнесла Окара, и темные, почти черные глаза мужчины опасно сверкнули. К этому моменту у девушки много накопилось на душе, и она не собиралась останавливаться. — Все воркории в округе обожают вас, заочно клянутся в вечной любви, а вы что? Вы даже не знаете об их существовании или не замечаете вовсе.— Обида за сестру взыграла с новой силой. — Вы и ваше черствое сердце не достойны любви, и я обещаю, женившись на мне, вы тотчас пожалеете об этом.

Глава 9. Далекие и близкие

Окара проснулась рано утром от охватившего ее озноба. Она закуталась в пушистое одеяло, но дрожь не проходила. Девушку всю ночь мучили кошмары, в которых над ней то издевался Доар, рассказывая о том, как воспитает из нее послушную жену, то пронзал ледяным презрением взгляд Кеоны.

Съежившись от холода, что ощущала внутри, Окара свернулась комочком. Вчера, после того, что произошло в саду, она хотела умереть. Но только кто ей позволит? Презрение сестры и твердое желание бессмертного жениться на избраннице стали не единственными неприятностями. С возвращением домой ее беды не закончились. Окару ждал строгий выговор от отца, которому не понравилось, что дочь сбежала сразу после объявления ее невестой харда. Своей импульсивностью и малодушием она поставила его в невыгодное положение перед высокопоставленными знакомыми.

И куда же без Кефилла? Поддерживая отца, братец сыпал саркастическими замечаниями, не преминув заметить, что сестрице лучше подождать свадьбы, чем обжиматься с женихом в темных закоулках аллеи. К концу его ехидной речи Кеона выглядела мрачнее тучи, а Окара готова была провалиться сквозь пол гостиной, куда их пригласил после утомительного вечера глава семейства. Вспоминая потрясающе красивый дворец, девушка подумала, что с этого дня будет отчаянно ненавидеть любые празднества.

Единственное, чего сейчас хотелось Окаре— это зарыться в одеяло и там переждать бурю.

Вот только буря не желала проходить мимо.

Кеона стремительно приблизилась к сестре и окатила ее уничтожающим взглядом. Девушка на миг растерялась, но потом, вспомнив, что она воркория, а не какая-нибудь прислуга, чтобы с ней так обращались, с достоинством выпрямилась и, медленно поднявшись, приветливо улыбнулась:

— Доброе утро.

— Не обольщайся,— прошипела Кеона.— Оно перестанет быть для тебя добрым прямо сейчас.

И неожиданно ударила Окару по щеке. Девушка прижала ладонь к горящему лицу и в потрясении отпрянула:

— Ты с ума сошла?!

— Сама напросилась! — зло сверкнула глазами Кеона и ткнула пальцем в грудь сестры.— Ты предала меня!

— Никого я не предавала! Тем более тебя!— с обидой выпалила Окара. Ее тело била крупная дрожь, и она медленно опустилась на пол. Прислонившись спиной к кровати, устало проговорила:— Я не виновата. Эту ошибку допустили жрецы. Они назвали не то имя.

— Думаешь?— издевательски усмехнулась Кеона и склонилась над сестрой. — Именно об этом вы разговаривали с хардом Доаром, когда ты нагло приставала к нему в саду?

И она снова занесла руку для удара.

— Остановись!— закричала Окара. Увернувшись от пощечины, она вскочила на ноги и оттолкнула от себя сестру.— Пойми ты наконец, не приставала я к нему! Я лишь…

— Целовалась? Соблазняла?— Улыбка Кеоны напоминала оскал зверя.— Не отпирайся, Окара, я все видела!

— Не знаю, что ты там видела, но я пыталась убедить харда отказаться от свадьбы,— в бессилии опустилась на постель младшая Тоберон. — Пожалуйста, поверь мне.

— Тебе? — недоверчиво переспросила Кеона и, тряхнув головой, села рядом. — Скажи честно, ты действительно уговаривала капитана отказаться от свадьбы? Мне нужнатолько правда.

По губам Кеоны скользнула грустная улыбка, но в глазах появилась надежда.

— Клянусь! Ты можешь мне верить!— горячо воскликнула Окара и схватила ладонь сестры.— Но Доар… он…

Она замолчала, не зная, как сказать, что бессмертный не собирается от нее отказываться. Окара не хотела причинять сестре боль. Кеона поднялась и, повернувшись к ней лицом, схватила за плечи. Окара замерла, не отводя взгляда от затуманенных безумием изумрудных глаз.

— Откажись от свадьбы!— встряхнув ее за плечи, потребовала Кеона.

— Ч-что?— пробормотала Окара, не узнавая сестру.— Ты знаешь, я не могу!

— Можешь!— скривилась старшая Тоберон и с угрозой в голосе добавила:— “Нет” будет достаточно!

— Думаешь, Доар примет отказ?— моргнула Окара и с сожалением пробормотала:— Я… не могу. Прости.

— Ты извиняешься?— совсем нехорошо улыбнулась Кеона и сузила глаза. — Что, положила глаз намоего капитана? Признавайся, мерзавка!

— О чем ты?— непослушными от страха губами пролепетала Окара.

— Умоляю тебя, сестренка, откажись от него. Не лишай меня надежды на счастье,— отпустив плечи, попросила Кеона. Ее руки плетьми повисли вдоль тела.— Не стой между нами. Не надо.

— Между вами?— растерянно переспросила Окара. Вспомнив, как мечтала о поцелуе с Доаром, вновь почувствовала себя виноватой перед сестрой и упавшим голосом уточнила:— Ты нравишься ему?

— А ты думала иначе?— обиделась Кеона.— Неужели думаешь, что, будь по-другому, Доар почтил бы своим визитом дом нашего отца?— Девушка вновь разозлилась, и ее лицо некрасиво исказилось от гнева. — Или считаешь, он ради тебя на бал пришел? Ради той, о существовании которой и не подозревал?— неприятно хохотнула она и смерила сестру высокомерным взглядом. — Ты никто! Пустышка, пригодная для одного— развлекать будущего мужа. И маг из тебя никакой, прямо как из служанки королева! Ты бесполезна. Сочувствую Доару. Ему придется связать судьбу стой, что умеет только перышки поднимать. Представляешь, каким позором ты станешь для бессмертного? За его спиной будут смеяться. Но он предан империи и подчинится жрецам.

Глава 10. Неоправданные ожидания

После разговора с сестрой Окаре было над чем подумать, но, к сожалению, а возможно, и к счастью,времени предаваться печали не было. Стараниями Кефилла и матери ее день был заполнен примерками, наставлениями, обтираниями и окончательными сборами в храм жрецов, куда не ступала нога даже самого императора. Только для бессмертных и их избранниц открываются двери всвятая святых посланников Гвербоса— повелителя безымянных. Ступив во служение Гвербосу, жрецы отказываются от всего мирского. Они получают доступ к скрытому и неведомому. Они несут слово своего повелителя и с его дозволения делятся загадками будущего, направляют и следят за балансом, чтобы мир не рухнул, а безликие не победили.

Сидя на мягких подушечках в обитой бархатом карете, Окара любовалась струящимися гривами быстрохвостов. Они внешне походили на лошадей, но были в полтора раза больше, намного быстрее и выносливее. Чтобы карета, не приведи Гвербос, не развалилась на ходу, ударившись с размаху о какую-нибудь колдобину, ее пропитывали магией, отчего скольжение становилось плавным, а рытвины и резкие повороты совсем не ощущались.

До храма девушка ехала без сопровождения, как и полагалось невесте бессмертного, чтобы никто и ничто не затуманивало ее мысли. Никто из жителей империи и за ее пределами не должен был сомневаться, что согласие невесты добровольное. На самом деле поездка была формальностью. Об отказе избранницы, естественно, не помышляли. До этого дня.

Окара, перебирая в памяти разговор с сестрой, задумалась. Ей не верилось, что Доар может пойти на убийство жены. Перед глазами встало волевое лицо жениха, его уверенный ироничный взгляд, и она сама не заметила, как воспоминания о прогулке с бессмертным в императорском саду затуманили ее взор. Ей нравилась его непоколебимая уверенность, твердость голоса, легкая, притягательная небрежность в движениях и то, что при желании он мог быть возмутительно обаятельным. Она с грустью вынуждена была признать, что со временем, возможно, смогла бы его полюбить.

Сестра много от нее требовала. И дело уже было не только в гневе отца, который быстро не утихнет, а в том, что Доар нравился младшей Тоберон. Ей сложно было поверить в его кровожадность.

Карета остановилась. Слуга открыл дверь, и девушка вышла к собравшимся гостям. По одну сторону от входа в храм ее ожидали император с императрицей, наследный принц Ирвик, стоящий в одиночестве, и блудный сын императора Ио под руку с яркой брюнеткой в вульгарном одеянии, почти не прикрывающем грудь. По другую сторону дверей стояли родные Окары. Мать свысока взирала на собравшихся, за исключением императорской четы. Отец, одетый в строгий костюм с иголочки, возвышался рядом с супругой, и от выражения его лица так и веяло презрительным холодом.

Кефилл, вычурно разодетый в светло-зеленые брюки и бледно-бирюзовый сюртук с голубой рубашкой, с триумфальной ухмылкой кивал знакомым. В пышном, цвета лазури, элегантном платье Кеона выглядела очаровательно, но даже вялая улыбка, конвульсивно исказившая ее губы, не придавала ей счастливый вид. Сестра выглядела подавленной.

Ощутив новые угрызения совести, под восхищенный шепот и завистливые взгляды Окара двинулась к храму. Мерцающий подол пышной юбки мягко шелестел по выложенной камнем дорожке. Красота платья девушку мало интересовала, она была поглощена встречей с женихом, которая ее страшила и одновременно приятно тревожила.

Глядя перед собой, держа спину прямо, она прошла к прямоугольной белокаменной двери. Скользнув взглядом по вырезанным на ней узорам, в растерянности оглянулась на наследного принца. Ей показалось, что друг Доара должен знать, как невесте бессмертного попасть внутрь. И она не ошиблась.

— Приложи ладонь к двери,— негромко велел Ирвик.

Окара последовала совету и прикоснулась к холодному камню. Прямоугольная глыба со скрежетом сместилась внутрь и отъехала в сторону. Полумрак храма разгонял дрожащий свет, который отбрасывали горящие факелы. Струйки дыма от шипящего пламени змеились по неровным выступам стен. Десятки зажженных свечей, красующихся в бронзовых напольных подсвечниках, наполняли воздух восковым удушливым запахом. Зависшие в воздухе старинные амулеты жрецов поблескивали в тусклом свете. В конце короткого коридора, у плоской каменной плиты, высилась облаченная в темный костюм фигура.

Треск пламени горящих факелов смешался с резким стрекотом трещоток. Эту пробирающую до дрожи в коленях какофонию сопровождало усиливающееся унылое завывание. Будто песнь ветра, предвещающего бурю.

Глубоко вздохнув, Окара решительно ступила под своды храма. Сделала несколько осторожных шажков, и каменная дверь за ее спиной с грохотом закрылась, отрезая путь назад.

— Надеюсь, никакие летучие мыши здесь не водятся,— пробормотала Окара. Она до безумия боялась грызунов, а эти жуткие на вид твари являлись не только мышами, но и в добавок летали.

Приподняв тяжелые юбки длинного платья и начхав на приличия, Окара помчалась к жениху. "Пусть думает, что мне не терпится обменяться клятвами", — бойко стуча каблучками по каменным плитам, решила она.

Волосы от бега немного разлохматились. Сдув с лица выбившуюся из прически прядь волос, Окара остановилась рядом с женихом.

— На что, простите, вы уставились?— сдержанно поинтересовалась она, в упор глядя в старческое лицо жреца.— Впервые видите невесту, мечтающую поскорее закончить свадебный обряд?

Глава 11.Путь разочарования

— Папа!— с улыбкой шагнула девушка к красному, как перезревший помидор, ворку Тоберону.— Пожалуйста, не злись. Я все объясню дома. Не при всех.

Крайне разозленный отец семейства не стал слушать оправдания дочери и шагнул к ней. Его пальцы больно сомкнулись чуть выше локтя Окары, и, приблизив к ней свое лицо, он негромко прошипел:

— Я даю тебе последний шанс исправиться. Вернись к харду. Упади перед ним на колени и умоляй простить тебя. Скажи, что ты была не в себе. Счастье затуманило твой разум. Ты сама не понимала, что творила.

— Ч-что?— мотнула головой Окара.— Папа, выслушай меня. Ты не понимаешь, я не хочу…

— Ни слова больше,— прижала ладонь к ее губам подлетевшая, словно сыч, мать.— Молчи, несчастная. — И она начала дергать ее за вторую руку. — Падай, падай скорее. Я скажу бессмертному, что ты устала, перенервничала со сборами к свадьбе и не отвечаешь за свои слова. Возможно, он смилуется и простит тебя.

С суровым выражением на лице отец отпустил локоть дочери, а мать с силой дернула ее на себя и отступила. Окара покачнулась, не удержала равновесие и правда позорно упала на колени.

Поглядев на дочь с презрением, воркория Тоберон прижала руки к груди и возопила:

— Окара в обмороке! Позовите скорее харда Доара! Где будущий супруг моей дочери?

— Будущий супруг вашей дочери?— с издевкой переспросил один из тех гостей, что еще недавно разливался соловьем перед ее мужем и сыпал обещаниями всяческой поддержки в палате ворков. — Скорее всего, готовится к отплытию, и сомневаюсь, что в ближайшее время вернется.

Мужчина поднял руку и указал на быстроходную гондолу. Окара присмотрелась и быстро насчитала троих пассажиров. Кроме самого харда и принца Ирвика, в лодке находилась и Кеона. Растерянная улыбка исказила губы девушки. Сестра не собиралась помогать. Она бросила ее на растерзание стае хищников в облике благородных ворков, а сама улетела со своим капитаном. Но… что со жрецами? Они разве не должны назвать новую избранную, раз первая отказалась?

Мучительное разочарование окатило ее, не хуже ледяной воды. К Окаре внезапно пришло ошеломляющее понимание: сестра использовала ее, чтобы добиться своей цели! Кеона и не думала ждать нового пророчества. Она поспешила сбежать с капитаном раньше, чем появится новая соперница. Или он быстро нашел избраннице замену. Они оба ее использовали! Так или иначе план Кеоны сработал. И болезненное осознание произошедшего разбило вдребезги последние иллюзии Окары. Сестра не просто отвернулась от нее— она предала. К девушке пришла обидная, опаляющая изнутри, с привкусом горечи ясность— ей самой придется выпутываться из ловко расставленной Кеоной ловушки.

Что теперь? Окара посмотрела на окружающую ее толпу. Презрительные взгляды хлестко били по ней, словно она сидела голой на паперти. Некогда верные подруги отводили глаза, точно боясь заразиться неизлечимой болезнью. Кривые усмешки и обидные слова, даже от тех, кого девушка считала добрыми приятелями, летели в нее не хуже тяжелых булыжников.

Она не сделала ничего плохого, чтобы с ней обходились подобным образом. Подумаешь, отказала харду. Он уже нашел себе другую. Кроме его тщеславия, ничто не пострадало, а ей, значит, до конца жизни оправдываться перед напыщенными ворками? Окара с ужасом поняла, что после случившегося никто и никогда не возьмет ее замуж. Даже закадычный друг брата— слюнтяй Феб, который отдавил ей ноги на балу. Бр-р-р… Он смотрел на нее, как на любимую фарфоровую статуэтку, которую разбила служанка.

И к лучшему. Кроме омерзения, он ничего у нее не вызывал. Жизнь старой девы не так уж и плоха, если подумать.

“Буду жить в доме родителей и нянчить племянников”,— успокоила себя девушка.

Она попробовала подняться, но тяжелый подол пышного платья не позволил этого сделать без посторонней помощи. Окара улыбнулась отцу, но тот гордо отвернулся. Мать, поджав губы, мазнула по ней невидящим взглядом и присоединилась к Кефиллу. Никто не собирался ей помогать.

Глубоко вдохнув, Окара прогнала подступившие слезы и расправила плечи, намереваясь встать на ноги, чего бы ей это ни стоило. Помощь пришла откуда не ожидали. Ей протянули руку, за которую девушка с благодарностью ухватилась. Наспех отряхнув дрожащими руками подол платья от пыли, она подняла глаза и увидела перед собой Симуса.

— Разрешите попрощаться, воркория Тоберон,— тихо проговорил друг Кефилла. Похоже, уже бывший. Брат обнимал за плечи матушку и не сводил с них разъяренного взгляда. Симус оглянулся и грустно заметил:— Жаль, что все так сложилось.— Он повернулся к ней и быстро вполголоса проговорил:— Я знаю, вы особенная, Окара. Колесо провидения закрутилось, и его уже не остановить.

Его глаза лихорадочно блеснули, и он легко прикоснулся к тыльной стороне ладони Окары. Не понимая, что ему от нее надо, напуганная его напором, девушка отдернула руку. Молодой ворк грустно улыбнулся и, отступив, смешался с толпой.

Вслед за другом и Кефилл пожелал удалиться. Предложив матери локоть, он повел ее к ожидающей их гондоле. Ни брат, ни мать не удостоили Окару даже прощальным взглядом. Кое-кто из ворков двинулся за ними, но большинство осталось, чтобы не пропустить ни мига унизительной сцены. От их невежества хотелось провалиться под землю, но Окара старалась не давать лишних поводов для пересудов. Перебьются.

Глава 12.Ещё один шанс всё изменить

С просьбой доставить ее до имперской гавани Окаре пришлось обратиться к императорской обслуге, встречающей и провожающей гостей. Никто из знакомых не изъявил желания подбросить Окару, а самой напроситься к ним в попутчики не позволила гордость. Прислуга, безусловно знавшая о шатком положении девушки, не посмела ей отказать, дабы в будущем не впасть к ней в немилость. Они благоразумно верили, что с богатеями ни в чем нельзя быть уверенными наверняка, и от греха подальше выделили ей одну из своих гондол и мага-гондольера.

Будущее пугало Окару, и мрачные думы прямым ходом привели ее в контору найма. Там никого не волновало ее высокородное положение, лишь то, что она могла предложить. Коль пришла, значит нужна работа. Старика не впечатлило ни дорогое платье Окары, ни она сама.

Дедок, развалившийся за письменным столом, бросил безразличный взгляд на вошедшую девушку и продолжил ковырять кончиком пера в желтых гнилых зубах.

— Мне нужна работа,— прямо с порога высокомерно заявила девушка.

Мазнув по ней рассеянным взглядом, будто перед ним была обычная простолюдинка, управляющий почесал пузо и продолжил важное дело— ковыряние в зубах. Он не спешил подняться из-за стола и склониться перед гостьей в поклоне, он не заверял, что с ее приходом его жизнь стала светлее. Совсем неважно, насколько это соответствовало действительности, Окара привыкла к такому приветствию.

Шагнув к столу, она вознамерилась сообщить управляющему о своих высоких требованиях к нанимателям, но поперхнулась и прикрыла нос ладонью. От кислого запаха, витающего в воздухе вперемешку с затхлой сыростью, у нее противно сжался желудок. Съеденное на завтрак просилось наружу. На столе дедка стояла тарелка с курицей синюшного оттенка, а возле нее лежала горстка квашеной капусты. Другого не стоило ожидать от человека с низким статусом и никчемной должностью.

"Вот кто по доброй воле захочет находиться в таком убогом помещении более десяти минут?"— искренне недоумевала девушка, рассматривая давно не мытый пол. Стены в конторе по найму были не чище. Их “украшали” темно-серые разводы, словно кто-то давно решил вымыть стены, но передумал. Причем оттирали той же самой тряпкой, которой сначала мыли пол.

Невзрачные проеденные молью гобелены добавляли убогости конторе, но управляющего это, кажется, нисколько не смущало. Из мебели в комнате был один громоздкий деревянный стеллаж. На покрытых толстым слоем пыли полках лежали тряпки, железяки непонятного назначения, стопка пожелтевших бумаг, стояли два чугунка и стопка помятых медных чашек. На окнах серыми пятнами, словно паутина на чердаке, висели не первой свежести тряпки в "живописный" желтый горошек.

— Повтори, что ты там сказала?— закончив раскопки в зубах, поднял глаза управляющий.

"И с этим ужасно необразованным простолюдином мне придется общаться?!" — оторвавшись от горьких раздумий, возмутилась Окара.

— Я пришла к вам в поисках работы,— великодушно напомнила ему девушка и самоуверенно сообщила:— Умею играть на арфе, в совершенстве знаю несколько языков, могу организовать банкет для двухсот человек, обладаю хорошим вкусом и чувством стиля— могу стать незаменимой помощницей. В обмен на мои услуги работодатели должны выделить мне гостевые покои, обеспечить горничной, платить…

Девушка высоко оценивала себя. Она говорила, говорила и говорила, а поток ее требований не думал уменьшаться. Управляющий очень скоро устал слушать Окару, и на его лице отразилось уныние. Его отвлекли от любимого дела— бездельничества, что сильно испортило и без того никудышное настроение. На фразе "Цветы! Мне должны каждое утро приносить свежие цветы в комнату", он перебил девушку.

— В работный дом прислугой пойдете?— посмел предложить ей вредный старикашка.

— Кем?!— не поверила услышанному Окара. Не может быть, чтобы ей предлагали устроиться в бордель. Совсем очумел?

— Не смотри на меня так. Никто силой тебя не погонит туда,— выпрямился на стуле управляющий, и его цепкий взгляд задержался на ней. Щеки девушки пылали от возмущения.— В работном доме оплата приличная, и потому постоянная текучка. Поработали месячишко прислугой и на повышение идут ночными жрицами. Я многое в жизни повидал, но чтобы воркория отказала самому бессмертному— впервые. Оно того стоило?

В его голосе не было осуждения, щепотка любопытства и легкая нотка сожаления.

— Вас не касается,— стараясь унять паническую дрожь в голосе, гордо отрезала Окара. Слухи уже донеслись и сюда.

— Жалко мне тебя, дуреху. Отец от тебя отрекся, а ты продолжаешь верить, что все осталось по-прежнему. Забудь, как раньше было, этого больше не будет,— смягчился старик. Он только с виду выглядел безучастным к нуждам и страданиям других, на деле любого заплутавшего бедолагу старался пристроить.— Ни один достопочтимый ворк или уважающий себя хард не возьмет тебя в услужение. Твоя репутация растоптана.

Управляющий пододвинул к себе графин с мутной водой и, выплеснув на пол из стакана заплесневелую заварку, налил воды.

— На, пей,— протянул он Окаре стакан.

— М-м-м… не хочу, спасибо,— брезгливо глядя на мутную жидкость, отказалась она. Окара лихорадочно соображала, что делать дальше, но выхода не видела и жалобно обратилась к тому единственному, кто сейчас мог ей помочь.— У вас совсем ничего для меня нет?

Глава 13 Сурьезный мужской разговор

Ирвик налил в стакан немного янтарной жидкости, искрящейся в лучах заходящего солнца, и протянул Доару. Тот залпом выпил горьковатый благоухающий напиток и кивнул:

— Ты был прав. Отличный виски.

— Доар, друг мой, ты его даже не распробовал,— улыбнулся Ирвик, весело щурясь, и посмотрел на бессмертного. — После неудавшегося обряда тебе и фрукты кислые, вино не из той бочки, и Кеона под ногами мешается.

— Моя первая помощница,— небрежно бросил бессмертный,— должна готовить бригантину к отбытию, а не вести светские беседы.

— О да,— расхохотался Ирвик и похлопал друга по плечу. — Помню-помню, на твоем корабле нет места ленивым и никчемным людишкам. Это правильно. — И с озабоченной улыбкой на лице задумчиво произнес:— Должен признать, твоя невеста была прелестна. На вид милая беззаботная малышка, а на деле девушка с характером. Не каждая отважится отказать тебе. Не доглядел.

— Ты давно дрался на мечах? Не хочешь размяться?— Щека Доара зловеще дернулась. Жажда крови воззвала к его нутру неразумным желанием проучить друга, чтобы впредь не смел раздавать ненужные советы.

— Я пас!— отказался от предложения принц.

Ирвику показалось, что бессмертный готов был его хорошенько отметелить. С Доаром никогда не знаешь, что он думает на самом деле. Однако точно можно быть уверенным, что не замышляет гадость, как большинство придворных. Именно поэтому принцу нравилось общество харда. Занятно, но никто из императорской семьи не понимал этой странной дружбы. Бессмертные испокон веков служили на благо империи, но считалось, что, прожив столь долгую, отягощенную сражениями жизнь, они отличались от обычных смертных так же сильно, как летающая бригантина от рыбацкого суденышка.

Им не было равных в бою, и по влиянию они могли сравниться с императором.

По мнению Ирвика, Доар мало отличался от обычных людей— он любил красивых девушек и ценил отличный виски. С самого отбытия из храма Ирвик присматривался к Доару и невольно начал верить, что отказ избранницы задел его. Но то были смутные догадки. Причем, чем дольше он общался с бессмертным, тем больше ему казалось, что ни разочарования, ни обиды тот не испытывал. Ирвик мысленно хмыкнул: “Лет так сто!”

Доар снова наполнил свой стакан виски и одним глотком его опустошил. Казалось, даже хмель опасался без разрешения действовать на бессмертного.

“Зато дерзкая девчонка не побоялась пойти против моей воли”, — с раздражением подумал мужчина.

— Взбалмошная и неразумная девица,— сухо произнес он.

— Как ты узнал, что я думаю о твоей невесте?— удивился Ирвик.

— По твоему лицу нетрудно догадаться. — Губы Доара скривились в ироничной ухмылке. Плеснув в стакан немного янтарной жидкости, хард поинтересовался:— Ты виски из Релесса привозишь?

— Самый лучший,— горделиво заметил принц.

— Неразумная трата,— осадил его бессмертный.

— Тебе ведь понравилось,— опешил венценосный гость.

— Виски добротный,— похвалил хард и добавил:— Но из Дожогеи не хуже. Плюс в три раза дешевле. Теперь я знаю, на что расходуется казна империи.

— Наши сокровищницы полны, можем позволить себе траты,— улыбнулся принц. — Предлагаю послать гонца за второй бутылкой виски.

И принц потряс в воздухе полупустой бутылью, как бы подтверждая свои слова.

— Идем искать гонца. Это лучше, чем слушать твою пьяную болтовню,— сурово свел брови Доар.

— Пьяную?— помахал стаканом принц.— Да я почти не пил. Ты один почти уговорил бутылку.

— Тем более странно,— чуть мягче хмыкнул Доар.— Пью я, а пьянеешь ты.

В это время воздух над столом затуманился, и ниоткуда вынырнул лист бумаги. Хард ловко поймал его и нахмурился.

— Что там?— вытянул шею принц, но ни слова не смог разобрать из-за жутко корявого почерка. Звякнул бокалами: — Может, служба подождет? К тебе на бригантину не каждый день принц поднимается! Да с ящиком Релесского виски!

Но Доар, казалось, не слушал. Лицо его потемнело так, что Ирвик забеспокоился, что случилось что-то неотложное и харду придется срочно сниматься с якоря. Бессмертный сузил глаза и, еще раз перечитав, смял документ.

— Ничего.

Глава 14 Меня сегодня спасать собираются? Нет? Снова придется все делать самой!

Дорога до гавани не заняла много времени, и это несмотря на то, что Окара еле-еле плелась. Свернутый в трубочку пергамент жег ей руку, напоминая о том, что она практически отдала себя в рабство. Девушка шла и гадала, что за капитан согласился принять ее на борт. Какой он? Носит бороду или усы? Как обращается со своей командой? Занятая беспокойными думами, она сама не заметила, как пришла к пристани летучих кораблей. Прошло всего несколько часов с момента сорванного обряда, а гавань уже почти опустела. После увиденного интерес к тому, кто подписал договор, заметно возрос, впрочем, как и усилились опасения.

Пришвартованные у пристани корабли были похожи друг на друга, но Окара точно знала, какой ей нужен. Она четко запомнила название бригантины, на которой ей предстояло коротать целый год. Отыскав взглядом "Розовую жемчужину", девушка направилась к кораблю.

Название, конечно, было странным, но, возможно, капитан был отличным человеком, который просто лишен хорошего вкуса.

В том, что со вкусом у него и впрямь беда, Окара смогла убедиться, едва взойдя на палубу, где он ее самолично и встретил.

— Попалась птичка!— радостно блеснул глазами Ио, прижимая к себе двух глупо хихикающих девушек.— Мы выберем для тебя особенную клетку. Предпочитаешь красный атлас или бордовый?

— Я предпочитаю уйти,— твердо ответила Окара.

Принц зло сверкнул глазами и коротко кивнул стоящему у трапа тощему парнишке. Тот немедля шагнул к Окаре и схватил за локоть. Она попыталась освободиться, но его пальцы сильнее стиснули ее руку. Девушка поморщилась от боли. Не ожидала она от парнишки такой силы. Выглядел он совсем тщедушным— рубашка на его теле, без преувеличения, болталась мешком, а штаны висели, как на сушеной вобле.

— Отпустите меня!— потребовала новоиспеченная пленница.— Я разрываю соглашение!

Принц помрачнел. Он грубо оттолкнул от себя девушек и неспешной походкой двинулся к ней. На лицах барышень проступило облегчение. Опустив глаза в пол, они из-под полуопущенных ресниц с сочувствием смотрели на Окару.

— Думаешь, ты умнее остальных?— снисходительно спросил Ио.— Будь это так, в имперском флоте некому было бы служить.

— Так вот чем девушки занимаются в вашем обществе? Служат?— с неожиданной даже для самой себя дерзостью протянула Окара.

Еще не приступив к службе, она уже ненавидела своего капитана. Ее возмутило, как выглядели сопровождающие Ио девушки.

Пышная грудь барышень вздымалась над корсетом, почти не прикрытым прозрачной блузкой, кожаные штаны облегали их стройные ноги, а на руках сквозь полупрозрачную ткань виднелись синяки. При виде них Окаре стало жутко. В том, что темные отметины на руках бедняжек— работа принца, она не сомневалась.

— Испугалась? Правильно,— приближаясь, удовлетворенно усмехнулся Ио. Казалось, он смаковал ее страх, наслаждался бессилием.— Я научу тебя получать удовольствие через боль. Обещаю, со временем тебе понравится.

Его омерзительно похотливый взгляд нырнул в глубокий вырез свадебного платья девушки. Чтобы отвлечь Ио, пока ее не стошнило на палубу от его пристального внимания, она светским тоном поинтересовалась:

— Почему вы назвали корабль "Розовая жемчужина"? Не серая, не черная, а именно розовая?

— Твоя наивность меня умиляет, Окара,— восхитилось приближающееся к ней чудовище.— Этой ночью я тебе объясню наглядно, обнажив твою жемчужину.

Ио разве что не облизнулся от предвкушения.

— У вас что, в голове безликие совокупляются?— возмущенно сверкая глазами, вскричала Окара.

Принц надменно приподнял брови, словно он был не только раздражен ее предположением, но и разочаровался в ней самой.

Их разделяла всего пара шагов, и принц, не колеблясь, быстро преодолел их.

— Ты искренне пожалеешь о своих словах, воркория,— ухмыльнулся он.

И Окара поняла, что пора откланяться.

— Помогите!— закричала она, не отводя глаз от человека, обещавшего стать ее кошмаром наяву.

— Никто не посмеет прийти тебе на помощь,— с показным превосходством предупредил ее принц.— Ты на год принадлежишь мне.

Всего несколько часов Окара без родительской опеки, и уже сумела вляпаться в неприятности. Неужели она никто без признания отца? От таких мыслей в ней проснулась ярость. Нет! Она выживет и докажет, что не нуждается в поддержке ворка Тоберона!

— И что с того? Зато ты слышишь мои вопли, — усмехнулась Окара и, глубоко вдохнув, до хрипа в голосе закричала:— Помогите! Помогите!— Щеки Ио побагровели. Принц изволил сердиться, но спасать Окару никто не торопился. Уже ни на что не надеясь, она чуть слышно обронила:— Помогите. Хоть кто-нибудь.

И неожиданно ее мольбы были услышаны.

Неведомая сила вздернула принца в воздух, где он, барахтаясь, так и остался висеть.

— Повешу! Четвертую! Развею!— сыпал грозными обещаниями Ио, хаотично дрыгая ногами и руками.