Свадьбы не будет

День назад

Стоянка возле ресторана плотно забита машинами, и посему назревает вопрос: куда мне пристроить беднягу мини купер.

Вопрос риторический, ибо ответа требовать не у кого, я болтаю сама с собой, рулю туда-сюда мимо ряда авто и зорким прищуром слежу за главным входом в модный полуподвал, где папа обещал накормить меня до отвала ужином от супер-повара а-ля Итало Басси.

Десять утомительных часов в вузе, и я голодна, р-р-р, быстрее, любители карпаччо, кто-нибудь, катитесь домой, вы засиделись.

Гипнотизирую кованую решетку, ограждающую ступеньки.

Диги-ду, обжорство - тяжкий грех и ведет к лишним кило, спасите себя, уезжайте.

Из ресторана наверх поднимается человек.

Уже? Сработало? Ого, а я опасная штучка, моментальное воздействие на умы посетителей рестика силой мысли - как вам такой трюк, м?

Парень идет к автомобилю. Садится. Я сдаю назад, чтобы его пропустить. Тающий снег замешивает на дорогах грязную кашу, темно, я боюсь вляпаться на своем драгоценном мини в изгородь и оборачиваюсь. Не глядя сбрасываю входящий звонок, наверное, папа меня потерял, но я на месте. Щас, как кролик из шляпы выскочу, я ж подающая надежды чародейка, обворожительная ведьмочка, верчу мужчинами, влияю на их разум, ух.

Пока я в радужных мечтах пою себе оду, парень выезжает на проспект и вливается в поток машин.

И прямо на моих глазах, прямо у меня под носом, на пустой асфальтовый квадрат нагло втискивается синий монстр гелендваген.

Фокус-покус.

Он ведь видел, что я ждала? Что я забила место? 

Это возмутительно.

Вопиюще.

Бессовестный обман моих чаяний.

Шарлатан хлопает дверью авто. На пальце в кожаной перчатке прокручивает колечко с ключом, машет мне и улыбается.

Корчу в ответ кислую рожу.

На мою беду, мы знакомы. Он часто меняет прически, и сегодня он блондин. На голове стог сена по типу "стрижка небрежный художественный беспорядок". Иногда носит линзы, а глаза у него серые, и, разумеется, есть очаровательные ямочки на щеках.

Такой сладкий, что слиплось. И это не только мое объективное мнение, моей подруге Полине не повезло родиться сестрой этого модельного пупсика, и она считает так же: он сахарный гад.

Опускаю стекло и высовываюсь в окно:

- Эй, джентельмен, дамам надо уступать.

- Даме пора домой, а не по кабакам гулять, - лениво отбривает. - На часы смотрели, леди? - неторопливо прется к моей машине. Под расстегнутой темной курткой видно белоснежный свитер. И вязаный шарф для красоты неряшливо замотан вокруг шеи.

- Ты старше всего на год, не надоело? - спрашиваю, когда он упирается ладонью в крышу и наклоняется ко мне.

- Никогда не надоест. Господи. Опять в гримерной косметичку сперла? - намекает на мой яркий макияж и что марафет наводить я не умею.

В нос бьет смесью гвоздики, сосновых иголок и табака - винтажный Ланком, в котором он с утра до вечера купается.

- А ты опять тараканов травил? - морщусь и чихаю. - Короче. Отгоняй свой автобус. Я первая приехала.

- Давай помогу, - он оглядывается. Показывает рукой в сторону, - выходи. Мастер-класс покажу. Филигранно втисну твою букашку во-он в ту щель.

- Ну щас, - скептически прицениваюсь к узкому пространству возле забора. - Если поцарапаешь машину, щель будет у тебя. Между зубов. От папы в подарок. Так что убирай джип. Я спешу.

- Пельмешка, какой ты все таки еще ребенок.

Он улыбается и лезет в карман за телефоном. На рингтоне басит дабстеп-кавер на Вивальди. 

- Секунду, Пельмеш, - он выставляет перед моим лицом палец и принимает вызов.

Поджимаю губы. Смотрю на него и горю в праведном гневе. 

Бессильно терплю глупую кличку годами.

Вообще-то, я Варвара. Краса, длинная коса. И вовсе я не похожа на бледное рыхлое тесто с фаршем. Ассоциации, навроде "Варя-Вареник-Пельмень", могли прийти в голову только этому дураку с обложки и моему идиоту-братцу, с которым они не разлей вода.

И если на то пошло, сам-то?

Григорий Кипкало - всем на зависть буковки, ага.

Он, конечно, не так прост, в институте он не Гриша, а Гри, на уэльский манер. А мы с Полиной, увы, не подсуетились вовремя. Кипкало-поддувало, Кипкало-в-попе-полыхало - потуги нашей фантазии не прижились, мы недостаточно старались с дразнилками в детстве. А обзываться теперь, когда нам по двадцать лет - несолидно. 

Ну, и плюс, Полина сама Кипкало, и ей мои варианты для ее брата не шибко нравились. Поэтому мы ограничились Гришей, зовем его по имени, что Бесподобного Мистера Гри слегонца бесит.

Мистер Гри, наболтавшись, отключает телефон. 

- Тебе отец звонил? - его падающую на лоб челку ерошит ветер. - Они там оба, нас ждут. Зачем-то, - он сводит брови и осматривает стоянку, заполненную машинами. Открывает дверь и широким жестом предлагает мне выметаться. - Леди, ступайте в ресторацию. Я миник вон там поставлю. Точно влезет, не трясись, моя крошка, - жует щеку и спрашивает. - Ты не в курсе, что за тайное сборище "Отцы и дети"? Почему только нас позвали?

- Меня ужинать позвали, - неохотно выбираюсь из машины. - А тебя, детка, отобрать вонючий парфюм. И презентовать канализации, - докапываюсь. 

Просто обидно, что в человеке один лишь минус - от него одуряюще несет дорогими духами.

- Ты мне еще про волосы ничего не сказала, - он садится на мое место. Подмигивает. В уголках глаз собираются морщинки от очередной белозубой улыбки. - Как тебе? Сражает наповал?

Ответа не ждет.

Тереблю сумку-уикендкр и провожаю взглядом свою красную малышку, боюсь, что она пострадает от его раздутого самомнения.

Как он влез в нее вообще, почему метал не разошелся по швам?

Прическа у него новая, вот это нелепица. У меня тоже, между прочим, обновленный цвет. Среди будущих актеров обычное дело - внешность менять. Но все таки, с профессиональной точки зрения, я согласна со старой поговоркой:

Подлецу все к лицу, да.

Ему очень идет.

Как и всегда.

В его случае быть красивым - это хроническое, не лечится.

❤️❤️❤️

Атмосфера за столом смахивает на поминки. По здравому смыслу. Спятивших предков.

Но в моей тарелке спагетти "на гитаре" и мясное рагу, а наш сильный пол - хищники, без мяса мы грустные.

Я забочусь о своем хорошем настроении, и пользуясь случаем, ем. Рядом отче складывает руки в замок и хрустит пальцами.

Напротив тяжко вздыхает Пельмешка. И Дон Корлеоне растекается по белому кожаному дивану мрачной тучей. Молчит, но скоро зальет дочь ливневыми осадками. Он папин друг и мой крестный отец, и я его чисто по-мужски люблю, но нет смысла утаивать правду: когда Дон на нервах - он брызжет слюной, пш-шш фонтан на всю округу.

В остальном мы с ним отлично ладим, он моя семья, пусть и не по крови.

Я тянусь за фрешем. Папа откашливается:

- Так и будете в молчанку играть? Или это знак согласия?

- Это знак обалделости, пап, - делаю несколько больших апельсиновых глотков. - То, что вы предлагаете - в высшей степени бред. Хребет абсурда. Венец дурных идей. Гребень...

- Замолкни, Гриш, - грубый совет обрывает мой искрометный перечень синонимов. И слава богу, а то я дальше не придумал.

Жму плечами. Жуюсь.

Анонс к бракосочетанию мы слышали. Родители на паях владеют крупным праздничным агенством и задумали расширяться. Нашли подходящего зарубежного партнера, обсудили сделку и зачем-то прихвастнули: "наши дети женятся, и, между прочим, свадьбу устраиваем мы, а вы бы только знали, какие они капризные привереды, но нам праздник любой сложности по плечу".

А партнер такой: ой-ой-ой, как здорово, а у вас ведь еще и юбилей компании на неделе, детки придут поздравить? Хочу познакомиться.

И вот я убейте, не представляю делового мужика, упакованного в строгую брендовую классику, восхищенного грядущей свадьбой каких-то левых малолеток. И для чего ему любоваться нашими фейсами?

- Вас никто не просит жениться, - успокаивает крестный. - Поболтаетесь на вечере, поболтаете о любви. Партнер посмотрит на вас, подпишет бумаги и улетит к себе в прованс.

Все просто, как математика в первом классе.

Но я добавлю сюда икс.

У меня есть девушка.

Вчера появилась

Самая красивая в институте.

Я ее несколько месяцев добивался.

И у нее день рождения аккурат в юбилей агенства, и развлекательная программа у нас там ого-го, а без меня все слетит.

- А нельзя товарищу вашему сказать, - с хлюпом втягиваю пересыпанную специями лапшу, - что бла-бла молодость, поругались детки, не будет свадьбы?

- Нельзя, - стройным хором отрезают старшенькие.

- Почему мы? - Варя с раздражением отодвигает нетронутую порцию риса.

Честно, я уязвлен. Да, романтическая пара из нас никудышная, но открещиваться от меня, словно ее на казнь ведут - хэй, бейби, корона не жмет? 

Она красит губы какой-то блестящей фигней. Напоминает:

- Дядя Сережа, папа, мы с Григорием не сможем, нам не поверят. Но у вас же другие дети имеются. Пусть Валера выходит замуж.

Ледяная девочка, хладнокровно жертвует братом.

- Варюш, Валера никогда не выйдет замуж, - мягко поправляет ее крестный. - Мужчины женятся.

- Ну, пусть женится, какая разница. На Полине, - о, Иуда, она и подругу не щадит. - Любая прихоть для вашего компаньона.

- Валера не может, - спорит крестный.

- Почему?

- Потому, что он балда, - подсказываю.

- Гм, - мнется крестный, - ну да, в общем и целом...- скрепя сердце признает он придурковатую натуру собственного сына.

- А-а-а, очень удобно, - Варя закатывает глаза. Машинально вытирает салфеткой лицо, тот ее заплевал. - Ну дак я тоже балда.

- В этом мы не сомневались, - поддакиваю, оторвавшись от спагетти. Вечер жгучих призаний в идиотизме мне все больше по душе.

- Выйди вон, мистер Гриша, - она вспыхивает. - У меня слезы вышибает от твоего амбре.

- Слезы у тебя от сеанса самокритики, бейб. Низкие умственные способности повод для тоски.

- Григорий! - веско вклинивается родитель. - Не разговаривай с набитым ртом, всё летит мне на пиджак.

Хм? А с тем, что дети его друга дураки, он, выходит, согласен?

Чудненький ужин. 

Беспалевно принюхиваюсь к свитеру. Правда что ли, перебарщиваю с парфюмом? Не чувствую. Может, у меня гайморит в зародыше?

- Мы сначала и так Валеру с Полиной привлечь хотели, - крестный отец прокачивает в себе ангельское терпение. Поясняет, - но их завтра же отправляют в турне по области с новым спектаклем. 

- Чего? - выплевываю фреш.

- Чего? - давится чаем Варя. Поворачивается к Дону. - Это кто тебе такую чушь наплел?

- Валера сказал. Полина подтвердила.

Мы с Пельмешкой переглядываемся.

Шикарное кино.

Во-первых, девчонки на третьем курсе учатся, а мы на четвертом и общих спектаклей у нас нет. И во-вторых, эм-м, какое еще турне? Что за лютая галиматья?

Этому есть единственное объяснение - жук Валерыч пронюхал про свадебную комедию и поделился с Полиной инфой. Они подсуетились и спасли себя от участия в этом цирке.

Нормальная такая подстава.

Хотя...

Наивные. Сами себе могилу вырыли.

Отряхиваю руки и складываю губы в моем любимом оскале психопата-Джокера. Несколько месяцев учился перед зеркалом так улыбаться, рот до ушей и сводит челюсти, опасно и завораживающе, бр-р, когда на лицо набегает эта ухмылка - тебя сразу слушают, ох, как я хорош.

- Почтенный Дон, пап, - киваю им по очереди, - ни по каким селам и весям они не едут, мы репетируем показ на экзамен и с гастролями не раскатываем. Они всё наврали. В наказание рекомендую немедля вызвать этих проходимцев сюда и припрячь на юбилей. А нас с Пельмешкой выпустить, ведь мы так чисты и невинны.

Бум!

Лоб крестного бороздят складки, у плотно сжатых губ собираются две глубокие морщины, на стол мимо чашки сыпится сахар из пакетика, белая горка перед ним растет и он просто копия жёсткого крутого наркобарона, смотрит на моего родителя, видать, обменивается с ним телапатическими матами и карами небесными.

День первый

ПОЛИНА

Говорят, что привычка вырабатывается двадцать один день. Но мы для надёжности округлим до месяца. Итак, дорогая моя, сроки я тебе озвучила. Будь любезна постараться.

Это мне сказала мама и гордо покинула кухню.

Меланхолично пью кофе. Смотрю в стену. На ней висит плазменный телик. 

Начался "Модный приговор".

Надо ехать на учёбу. Мне лень. Редкость, институт я обожаю.

Мы с Гришей, вообще-то, собирались после школы в иняз, это семейка Волковых бредила актерским факультетом. Но на вступительные Гриша зачем-то поперся с Валерой и неожиданно открыл в себе талант. Заразил и меня, и история повторилась, театр затянул в свои сети всех четверых.

Учиться вместе с подругой классно и ужасно. Я поддерживаю Виви, а она меня, вместе радуемся успехам, дружно рыдаем над неудами, там как фишка ляжет, но мы обе, у​​​​​​вы, жуткие собственницы и ревнуем друг друга к профессии.

И сегодня я эту предательницу Виви видеть не желаю. Как и братца. Но Гри подсуетился и свалил из дома пораньше, а я шестьдесят минут терпела душещипательную беседу между матерью и дочерью. И ладно бы только маму, но крестная тоже торопится свою лепту в воспитание внести, и меня ждет второй акт.

Мама кричит:

- Полина, мы опоздаем!

Залпом допиваю кофе. Теплый и сладкий, фу.

Лениво сползаю с барного стула и плетусь в комнату за сумкой. В холле набрасываю полушубок и, не удержавшись, кошусь в зеркало. Темно-фиолетовая прелесть с рукавом в три четверти и большим широким воротником, как я люблю. Уже начало марта, а весна не проснулась толком, еще валяется в кроватке и позевает, поэтому прохладно и снег лежит, и я, пожалуй, еще чуток в мягкой и пушистой одежке покрасуюсь.

- Ой, ну все, все, времени нет,  - меня подталкивают в спину. Чтобы занять мое место перед зеркалом. Мама быстрыми движениями взбивает кудри, красит губы, поправляет плащ, придирчиво проверяет, нет ли помады на зубах, брызгается духами, а я стою у косяка и закатываю глаза.

Отличное занятие.

Кстати, на заметку. Если долго так делать, то ломит глазные яблоки. Опасное развлечение, нельзя увлекаться.

- Бегом, бегом, не спим, Поля, - торопит меня мама и отпирает дверь. - Ох, я с тобой точно никуда не успею сегодня.

Всегда поражалась ее наглой манере списывать свою медлительность на других. И ведь ей слова поперек не скажешь, сразу начнется бу-бу-бу, это ты щас умылась и прекрасна, а вот в сорок лет я на тебя посмотрю, дочь.

Окей, пророчица меня запугала, и теперь я не возникаю.

На улице с тоской оглядываюсь на гараж. С надеждой спрашиваю:

- Может, я все таки на своей машине поеду?

- Ты опять начинаешь? - бульдожьей хваткой она тащит меня к голубому внедорожнику Волкова, скучающему за воротами. - Забыла, о чем мы договорились?

Если бы.

Этот кошмар случился в девять утра.

Будильником поработал ее вкрадчивый голос, а когда мама добавляет эти свои сладенькие интонации - жди беды. Гриша воистину ее сын, так же виртуозно заливает сиропом бдительность, но я-то фокусы их знаю.

В общем, брат и Виви настучали про тот дурацкий юбилей, от которого мы с Валерой отмазались. И ведь, гады, рассчитали куда бить. Отцы их и слушать не стали, им не до наших вечных козней, но мамы-то другое дело. Нежные и трепетные натуры, у них душа болит, что у детей нет контакта.

И когда им поют в уши, что-то типа: "Валерыч и Полли врут, собачатся, им нужна помощь, это же страшно, что они в лютой ненависти топят крепкий корабль дружбы, даже мы с Пельмешкой повзрослели и живем в любви, а они, мам, ты задумайся" - это конец.

Пока я умывалась, мама на полном серьезе предлагала нам с Валерой обратиться к семейному психологу.

Вж-вз-вж - со скрипом тормозим у финиша. Абзац ведь.

Я не понимаю Варю, пусть даже она не сама, а Гриша предложил ей запрещенный прием нажаловаться мамам ( пламенный привет из детсада ), мою подругу это не оправдывает. Мы их подставили по-честному. Узнала бы Виви раньше меня, так однозначно слилась бы с юбилея.

На выбор: мучение вечер напролет в компании ее брата-придурка, либо презентация и Адам Павис, двадцатисемилетний секс-символ кинематографа.

Знак вопроса не требуется, и так ясно. 

Да, Адам очень нравится нам обеим, это и не удивительно, он всем нравится, но мы же как сестры, из-за мужчин не ссоримся, и шансы у нас равны.

И вместо того, чтобы стойко поражение принять, тут от нее такая подача.

Я в ужасе.

Ужас нарастает, когда плюхаюсь на заднее сиденье вольво прямиком в объятия Жанны. Варя ее копия, блондинистая худышка, а Валера в отца, жгучий брунет. Он за рулем. На переднем возле него мама устраивается. Чмок-чмок, полилась песня бесконечной нежности.

За что она его любит. Это за гранью моего сознания.

- Погода была ужасная, - сообщает он, трогаясь. - Принцесса была прекрасная, - подмигивает маме.

- Ах, ну и плут же ты, - она отмахивается и довольно хохочет.

Ага. Оборжаться. Банальная констатация от доморощенного синоптика приправленная лестью. Еще и из мультфильма.

Это его фишка, кстати. Таскать с собой мешок цитат и обсыпать ими головы несчатных людей. Хвастливый дурак.

- Я там тебе пару новинок отложила, - наклоняется ко мне Жанна. - На неделе заскочи, посмотришь.

Настроение резко взлетает. У мамы и Жанны сеть книжных магазинов, но наш с мамой диалог новизной не блещет:

"- Дорогая, передай Варюше вот этот пакетик, ее любимые романисты поступили.

- А мне ничего?

- Тебе? - задумчивое выражение на лице. - Так, погоди, сейчас вспомню. А ты разве что-то просила?"

По одной и той же схеме катаемся, я привыкла, чисто для проформы спрашиваю.

Зато мои бумажные интересы блюдет Жанна. Чудесная женщина.

- И пока у тебя благодушный настрой, - продолжает Жанна. - Давайте поговорим.

Трямс. Растекаюсь по сиденью и тону в луже обмана. Ослеплять внимательность подобными приемчиками - подло.

❤️❤️❤️

ВАЛЕРА

- Ты думаешь, я шучу? - спрашиваю.

- Кто вас знает, ваше сиятельство, - Гри качает головой. - Вот время-то мне и покажет, кто желает мне зла, а кто добра. А...- он замолкает и трет лоб. - Погодите, стойте, я там пропустил, кажется, щас вспомню, черт, черт.

Жду, пока он бурчит под нос роль. Опираюсь на стул и смотрю по сторонам. Из декораций у нас вот два стула только и есть. И это душит импровизацию, на спектакле в театре мой персонаж кинул яблоко, когда спросил "думаешь, я шучу".

И это вышло так удачно, тоже какую-то свою феньку хочу. Гранатой в Кипкало запустить, например.

Но мы пока даже без костюмов репетируем.

- Так, Гри, закругляйся, -  велит мастер, развалившийся в первом ряду. - Сюзанна, давай сцену соблазнения.

К экзамену мы готовим комедию "Женитьба Фигаро". Фигаро - это мой камердинер, его играет Гри. А я Граф. А Сюзон девушка, на которой Фигаро женится, но Граф мечтает воспользоваться правом первой ночи. 

Сюзон выплывает ко мне.

Потрясающая красотка.

Очаровательная глупышка.

Ноги, как у богини. И словарный запас, как у Эллочки-людоедки, тридцать слов.

Шучу. Сорок слов.

Ну ладно, в общем всё, как надо.

Но Гри меня опередил. В субботу он со сцены при всей группе выкривал стихи о чувствах, бросал цветы и она уши развесила, и теперь они официально пара.

Ненадолго, на этой неделе у нее день рождения, и там я возьму реванш.

Нет, я бы к ней не полез, если бы у Гри серьезно с ней было. Но он смухлевал, мы договаривались, что стихи нельзя. И цветы нельзя. И всю эту розово-конфетную банальщину.

А раз он правила нарушил, тоже ее букетами завалю. И мягкими медвежатами. И зачитаю ей "О, как убийственно мы любим!" Тютчева.

Поправляю воротничок.

Решено.

Он ее поторопил, но я ведь вижу ее взгляды, и она все еще флиртует со мной, когда девушка говорит "милый, тащусь от твоего галстука, но ты неправильно его завязал", а потом царапает ноготочками шею и возится с узлом, и требует быть в этом галстуке на ее дэ рэ - это что?

Мы ей оба нравимся. Она пока думает.

Смотрю на Сюзанну. Она строит мне глазки и щебечет, что согласна выйти вечером в сад. Где Граф на полчасика с ней уединиться жаждет.

Удивительно, ведь я того же хочу. Правда, не полчасика. Определенно, это моя роковая роль. К ней на праздник, кроме галстука, ничего не надену.

На входе хлопает дверь.

Вдоль стены крадутся сестра и Полис. Значит, пары кончились, по вторникам они после нас репетируют. У них не целая пьеса, а куски, могли бы и в мастерской прогонять.

Полли особенно рекомендуется от сцены подальше держаться. Она фальшивит невероятно, ей бы высокомерие убрать, и порядок. Малявка, а возомнила себя суперзвездой. Собирает волосы в дурацкую шишку и мажется строгой темной помадой, выряжается в черные платья с воротничками под горло. Читает Эсхила и Геродота, на которых, у нее точно мозгов не хватает, и воротит нос от парней.

Она выскочка, видно же. Вообще не понимаю толпы поклонников.

- Волков, не зависай! - возращают меня к земному.

- С ума от тебя сойду! - хрипло и страстно выдыхаю, и тянусь к Сюзанне.

Она со смехом вырывается и танцующей походкой убегает.

- Она моя! - потрясаю сжатым кулаком и кошусь на подружек. 

Помирились что ли? Пельмешка вчера рвала и метала, и полоскала Кипкаловскую семейку в океане проклятий. Полли предатель, а Гри самовлюбенный олень, но я ему отомщу, отомщу-у-у...

Выслушиваем наставления мастера к следующей репетиции. С улыбкой киваю ему и предвкушаю, какой щас спекталь здесь устроит сестра.

Вчера весь вечер готовилась.

Будет мне награда за страдания. У нас с ней общая ванная, и я до ночи терпел, как она одни и те же фразы крутила заевшей пластинкой, а как она Гри пародировала, прикидывая его ответные реплики - это тушите свет.

- Всем всё ясно? - вопросом заканчивает речь мастер. Дождавшись согласия, рулит на выход.

- Сюзон, котенок, поужинаем? -  друг поднимает с пола ее сумку и забрасывает себе на плечо.

- Гри, я просила не называть меня Сюзон. За кулисами я не играю, это моя жизнь, а в жизни я играю себя, - несет пафосную чушь. Говорил же, очаровательна, просто прелесть. - Поужинать не против. Валер, ты с нами? - Сюзанна поворачивается ко мне. Накручивает на палец прядь волос.

- Детка, далеко собрался? - перед глазами вырастает Пельмешка. Обмахивается журналом с невестой на обложке. - А меня подождать? Я быстренько порепетирую и поедем домой. Вот, - сует под нос Сюзон журнал. - Я там платишки отметила симпатичные. Дорогой, оцени, в чем ты меня хочешь на свадьбе.

- На какой свадьбе? - заглатывает наживку Сюзанна. Изучает фото невесты.

- Котенок, пойдем, - друг вырывает глянцевую провокацию и бросает Варе. - Опять роль готовит. Валерыч, подсоби сестре.

О-хо, тут она с его реакцией угадала. С готовностью плаксиво искривляет лицо и выкрикивает:

- Роль?! То есть это роль?! А кто вчера, тайком от маменьки и папеньки, по пожарной лестнице, влез ко мне в окно?! Не ты?!

- Не я! - Гри крутит пальцем у виска. - Совсем уже спятила? Пошли, Сюзон, - тянет ее к дверям, но она вырывается, прислушивается.

- Ах, не ты?! И не было жарких поцелуев ночь напролет?! - сестра лупит друга журналом по груди. - И ты не молил меня стать твоей до свадьбы? Не рвал в любовной горячке на мне кружевную сорочку и...

- В любовной горячке? - он хмыкает. - Кружевную сорочку? - откровенно ржет, - ты про то желтое плюшевое убожество с Губкой Бобом? О да, я прямо голову потерял, и штанишки изорвал, и футболку, всё на лоскуты пустил, так жаждал добраться до тебя!

Сестра моргает. Я сдерживаю хохот. С пижамой прокол у нее, она рассчитывала, что Гри про Спанч Боба не вспомнит и отпираться начнет.

На ее лице отражается мучительная работа мысли, запланированная речь трещит по швам. Давай, давай, ты сможешь - подбадриваю.

День второй

ВАРЯ

Сценическое фехтование - вещь. У меня раньше не получалось, но этим утром я в ударе, меня бесит Полина, и я бы с удовольствием заколола ее шпагой.

Вчера мы с ней поругались. И сегодня на парах она мне шлет фотки пельмешек. Со сметаной и майонезом, и пряными травами.

"Я Полис-прополис-аполоджайз, а ты просто пельмень, кому хуже?" - сказала она, и принесла себя в жертву моему брату, а он не оценил, на юбилей он по-прежнему не собирается. У них с Гришей все мысли об одном: как помириться с глупой Сюзон и друг друга не убить, они теперь не разговаривают.

Ну и я на вечер не пойду.

Это завтра.

В сумке в тайном кармашке лежит драгоценность - билет на презентацию нового триллера, в главных ролях Адам Павис. Это тоже завтра, закрытый показ, и после фильма можно поболтать с актерами, боже, словно сон о принцессе, мой рыцарь, спешу к тебе.

Если папа не поймет, то поймет мама, дословно помню ее фразу " Адам Павис - надежда российского кино", мама спасет меня от кровавой расправы, когда на юбилее папа нас не обнаружит.

После обеда вникаю в историю литературы, потом аж три пары актерского мастерства до половины девятого вечера, и я так рада звонку, что подпрыгиваю на месте и со всей дури бьюсь коленкой об стол, лью прозрачные, будто бриллианты, слезы боли и ковыляю на стоянку к мини куперу.

Валера уже дома, и больше никого, родители до ночи торчат на работе, а помощница по хозяйству приходит несколько раз в неделю.

Брат грызет чипсы, по плазме в столовой крутится бесконечная "Женитьба Фигаро". Громко, уши закладывает.

Стены покрыты экологичной грифельной краской цвета зелени. Мы с Валерой пишем на них мелом пожелания по меню. Наша книга жалоб и предложений с заголовком "Скажи и ты" над рисунком очкастого гамбургера.

Уже давно просим маму сделать ремонт, но она глуха: дети, вы выросли, у вас скоро будут собственные малыши, они захотят рисовать на стенах, представьте, как удобно. Дом у нас большой, и родители расчитывают, что мы останемся все вместе до старости, одной дружной семьей.

Вот уж нет. Когда выйду замуж - перееду к Адаму.

Самонадеянно? 

Ничуть. Он отвечает на мои сообщения в инстаграм - и это лишь начало.

Стол зеленый и мультяшный, с нарисованными глазами и ртом. Там в вазочке фрукты, цапаю банан и иду наверх.

Бросаю сумку на кровать, открываю шкаф и оглядываю полки.

Жую банан.

Вчера выкинула пижаму. А новую пока не купила, шопились мы с Полли всегда, и мне даже не с кем закрыться в примерочной, своему вкусу не доверяю, а консультанты не объективны. Поэтому вчера спала в новой футболке Валеры. Он об этом еще не знает, слышала, как искал ее утром, ха-хо, поделом ему.

Мелкие пакости - моя стихия.

Кидаю джинсы в пуфик-мешок, натягиваю футболку, и тут слышу снаружи какой-то шум.

У нас охраняемый поселок и под окнами никто не гуляет, но я отчетливо различаю глухой стук, словно кто-то лезет наверх к моему окну.

Воры! Точно, это воры, на днях видела новости, ограбили такой же поселок! Мамочки, где пульт с тревожной кнопкой?!

Вихрем мечусь по комнате.

Пульта нет.

А если охранников на кпп уже...того самое? В новостях говорили, что их устраняют электрошокером. Внизу орет телевизор, и Валера моих воплей не услышит, и мне придется остановить грабителя... самой?

Но я не промах.

Не там воровать решил, дружок.

Меня сегодня не фехтовании похвалили.

Юркаю в ванную и возвращаюсь со шваброй. Встаю за штору. Я должна с большим размахом нанести удары в голову и туловище с разных сторон. Если повезет, то швабра сломается, и острый пластиковый конец, как опасная пика, заставит его отступать.

Он уронит пистолет и я...

Надо было лампу настольную взять, она тяжелая, сразу вырубит преступника. А если там не один вор, а банда - эта мысль слишком поздно тревожит мой разум, человек открывает балконную дверь и шагает ко мне в комнату.

Бах - бью его по голове шваброй, тем концом, который с мокрой щеткой, и несусь к двери. Щас запру его, и будем ждать полицию, ох и молодец же я, на ходу соображаю.

Скольжу на банановой кожуре ( откуда она тут взялась?!). Размахиваю руками, почти хватаюсь за пальму в кадке, но нет, не достаю и растягиваюсь на паркете.

Всё, мне конец.

Меня вырубят током.

И украдут шикарную изумрудную диадему по мотивам ожерелья из архива Бушерон, в которой я хотела покорять Адама.

- Ой, чокнутая-я, - стонут за спиной знакомым голосом. Хихикают. - Крошка, очень ушиблась? Крайне негостеприимно встречаешь жениха. Но я тебя прощу. Если скажешь, зачем меня избила.

- Чего приперся? - выдыхаю. Сдуваю падающие на глаза волосы. Передразниваю Гришину улыбку до ушей. - Ты не в курсе, что там внизу есть одна интересная штучка? Называется дверь. Ты в нее стучишь, и бац,-  только подумай! - тебе открывают, - одергиваю футболку и встаю. - Показать?

Он дожидается объяснений на счёт швабры, а я не признаюсь, нет, они и так надо мной ржут.

- Нет в планах с братцем твоим пересекаться, - он меняет тему. Протягивает мне бумажный пакет. - И плюс, я залез рвать на тебе кружевную сорочку, - плюхается на кровать. - Жарко целоваться и упрашивать стать моей до свадьбы. Фу, - проводит рукой по прическе и принюхивается. - Почему швабра мокрая? И чем воняет?

- Я ее из ведра с хлоркой достала, - мстительно сообщаю. Шлепаю его пакетом. - Уйди с покрывала, у тебя с волос капает, - заглядываю внутрь бумажной сумочки и вытягиваю бежевую полупрозрачную тряпку. Расправив в руках, восхищенно ахаю, прикладываю к футболке и поворачиваюсь к зеркальным дверям шкафа. Тонкая коротенькая ночнушка с черными ажурными вставками, в этом произведении искусства грешно спать.

Если бы только меня видел Адам...

- Я помирился с Сюзон, - докладывает Гриша.

- Ну слава богу, родной, а то я всю ночь бессонницей мучалась, думаю, как там мой детка, грустит по Сюзон,- фальшиво радуюсь. Оборачиваюсь к нему и подозрительно щурюсь. - Тебе что, вообще, надо? - потрясаю сорочкой. - Взятка?