Свет

Комната дышала. Стены, обмазанные густой, липкой массой, пульсировали, как будто скрывали под собой что-то живое. Свет лампы, едва теплившийся, будто гнилушка в ночи, отбрасывал тени, которые не просто лежали — они шевелились, ползли по полу, цепляясь за её ступни, словно пытались утащить вглубь. «Это не свет, это призрак электричества», — подумала она, и слова застряли в горле, как осколки стекла.

— Стены… они покрыты чем-то, — прошептала она своему психотерапевту, голос дрожал, как струна, готовая порваться. — Они живые. Я чувствую, как они смотрят на меня.

Доктор усмехнулся, и его улыбка была похожа на трещину в зеркале.

— Это состав. Он помогает увидеть правду. Но будь осторожна — правда не всегда добра.

Следующая неделя стала адом. Её сознание разорвали на части, как бумагу. Комната превратилась в проклятый зверинец. Существа, которых она видела, были не просто кошмарами — они были реальностью, которую раньше скрывали стены. Человек с лицом, словно сотканным из паутины, медленно высасывал жизнь из старухи в углу. Другое существо, с когтями, как лезвия, разрывало грудь мужчины, кричавшего так, будто его душа рвётся из тела. Она хотела закричать, но звук застрял в горле, как заноза.

Только животные оставались спокойны. Кот, сидящий на подоконнике, смотрел на неё глазами, полными мудрости, словно знал, что происходит. Его взгляд был якорем в этом безумии. Она протянула руку, но кот исчез, оставив только холодный ветер, который шептал: «Они повсюду».

Люди вокруг не были людьми. Некоторые из них были чудовищами, прячущимися под кожей, как змеи под камнями. Она чувствовала их взгляды, полные голода, и знала — они её видят. Её реальность стала ловушкой, и она была добычей.

Она больше не могла отличить реальность от бреда, явь от кошмара. Каждый вдох был борьбой, каждое движение — усилием воли. Комната стала её тюрьмой, а сознание — полем битвы, где сражались демоны её прошлого и настоящего. "Я – это крепость, которую осаждают", – думала она, но стены крепости трещали под натиском тьмы.

Однажды ночью, когда луна пробивалась сквозь щели в окнах, она увидела его. Доктор стоял в углу комнаты, его улыбка теперь была не просто трещиной, а зияющей пропастью.

– Ты видишь, как я и обещал, – прошипел он, – ты видишь истинное лицо мира.

Он протянул руку, и она увидела, что его пальцы превращаются в когти, а лицо расплывается, обнажая пасть, полную острых зубов.

Она закричала, но крик потонул в липкой тишине комнаты. Она попыталась бежать, но ноги словно приросли к полу.

– Правда освобождает, – прошептал доктор-монстр, – но свобода имеет свою цену.

Он бросился на неё, и она почувствовала, как его когти вонзаются в её плоть. Боль была невыносимой, но сквозь неё пробивалась странная ясность.

В последний момент, когда тьма готова была поглотить её целиком, она увидела кота. Он сидел на подоконнике, его глаза горели, как два изумруда. Он прыгнул, и в полёте превратился в ослепительный луч света, который пронзил доктора-монстра насквозь. Комната вздрогнула, стены задрожали, и тьма начала отступать.

– Не бойся, – прошептал кот-свет, – ты не одна.

Свет залил комнату, выжигая остатки кошмара, словно кислотой. Боль от когтей доктора-монстра стихла, уступая место леденящему покалыванию. Она лежала на полу, обессиленная, но живая. Стены больше не пульсировали, они стали просто стенами – обшарпанными, с отклеивающимися обоями, но безопасными.

Кот-свет, снова обернувшись обычным котом, потерся о её руку. В его глазах больше не было мудрости, только ласка и тепло. "Не бойся," – эхом отдавались его слова в её голове, – "Тьма всегда отступает перед светом, даже если свет – это всего лишь искра."

Она поднялась, шатаясь, и посмотрела в зеркало. Там было её отражение, но взгляд стал другим – более глубоким, словно побывал на дне колодца и вынес оттуда частицу истины. Она увидела шрамы, не только на теле, но и в душе, знаки битвы, которые навсегда останутся с ней.

Она знала, что кошмар не исчезнет бесследно. Он оставит свой отпечаток, как тень на солнце. Но теперь у неё был кот, символ надежды и защиты, а главное – у неё была она сама, прошедшая через ад и вернувшаяся с новым знанием.

Она покинула комнату, словно выползла из утробы зверя, оставив позади кокон безумия. Воздух снаружи обжигал легкие, как первый вдох новорожденного, полный свежести и вместе с тем – неизбежности. Мир вокруг был прежним, но она уже никогда не будет прежней. Шрамы на душе, как карты звездного неба, напоминали о пережитом кошмаре, о той тьме, что едва не поглотила её.

Психотерапия превратилась в пытку, лекарство – в отраву. Она чувствовала себя узником, сбежавшим из собственной тюрьмы. В глазах окружающих читалось недоверие, легкая брезгливость, будто она была запятнана печатью безумия. "Они смотрят сквозь меня, видят то, что я пытаюсь скрыть," – мелькнуло в голове.

Кот стал её тенью, неусыпно бдившей за её сном. Он был той искрой, что разгоняла тьму. Она научилась читать в его глазах отражение своей собственной души, видеть там и боль, и надежду.

Жизнь превратилась в танец на лезвии ножа, постоянную борьбу за здравомыслие. Она знала, что чудовища никуда не исчезли, они лишь затаились, выжидая удобный момент.

Так и произошло, в какой-то момент сил кота на то, чтобы отгонять всё это не хватило. На улицах снова стали появляться люди с обезображенными лицами, в каждом тёмном углу ожидали пасти полные острых зубов. Кот неизменно следовал за девушкой, шипел на каждую сущность, которая пыталась приблизиться, обнажал когти-иглы, угрожая всему, что могло бы нанести вред.

“С этим нужно как-то бороться” промелькнуло в её голове, “Я сама должна стать светом”.

Каждая новая сцена того, как чудовища высасывают жизненные силы из людей, заставляла её думать об этом намного чаще.

Кот мирно свернулся на её коленях и спал, он был мягким и тёплым, его шерсть блестела в свете тусклой настольной лампы. На столе лежал блокнот, его страницы были пусты. Она нервно стучала ручкой по жёлтому листу.

– Должен же быть способ, – прошептала она себе под нос.