Свет за краем палочки

Глава 1. Инквизитор и волшебник

Мир не заканчивается взрывом. Он заканчивается всхлипом в темноте, когда молитва застревает в горле, набитом кровью.

Дождь над пустошью Дартмура не падал — он вколачивался в землю ледяными гвоздями, превращая вереск в гнилое, хлюпающее месиво. Гарри Поттер стоял перед входом в пещеру, которую на картах маглов помечали как «Зев Дьявола», а в архивах Аврората — как «Объект Ноль-Семь». Вокруг не было ни души, только ветер, вывший так, словно сама ночь пыталась перегрызть себе вены. Гарри давно перестал чувствовать холод; холод стал его второй кожей, такой же привычной, как шрамы, стягивающие не только тело, но и память.

— Люмос.

Свет на конце палочки дрогнул. Не чистый, белый луч, к которому он привык в школьные годы, а грязно-серый, болезненный, словно магия сама боялась того, что ей предстояло высветить.

Гарри шагнул внутрь.

Воздух здесь пах не сыростью, а озоном и жженой медью. Запахом старой, запекшейся крови и чего-то еще — сладковатого, тошнотворного, напоминающего аромат лилий на похоронах, которые забыли вынести из комнаты на третий день. Это было убежище не Пожирателей. Те были фанатиками, но людьми. Здесь же, судя по искаженным теням, пляшущим на стенах, обитало нечто, что презирало само понятие человечности.

— Если здесь кто-то есть, — голос Гарри прозвучал глухо, отражаясь от сводов, словно удары молота по крышке гроба, — выходите. Именем закона и милосердием, которого у меня не осталось.

Тишина в ответ была плотной, осязаемой. Она давила на ушные перепонки.

Гарри шел вперед, переступая через… вещи. Сначала ему показалось, что это кучи тряпья. Но когда луч «Люмоса» выхватил из тьмы детали, желудок скрутило спазмом. Это были мантии. Внутри них лежал прах. Люди не умерли здесь — они выгорели изнутри. Мгновенно. Без огня. Словно кто-то просто выключил их существование, оставив лишь оболочки.

И в этот же самый миг, за бесконечное количество миров и реальностей отсюда, в другом храме, под другими небесами, женщина с белыми, как снег Нордскола, волосами, кричала.

— Встаньте, воины Света! — голос Салли Вайтмейн срывался на визг, полный фанатичного отчаяния и святой ярости. — Смерть не властна над нами, пока горит Огонь!

Собор Алого Ордена пылал. Но не тем очищающим пламенем, которому она молилась. Это был огонь разрушения. В витражи, изображающие святых, влетали нечестивые заклинания, и осколки цветного стекла сыпались на пол дождем из драгоценных камней и бритв.

Они шли к ней. «Герои». Убийцы. Их лица были скрыты шлемами, их оружие сочилось ядом и тьмой. Она видела их глаза — пустые, жадные до добычи. Они пришли не за справедливостью. Они пришли, чтобы растоптать её веру, осквернить её алтарь, вырвать сердце из груди её Монастыря.

— Могрэйн пал! — крикнул кто-то из послушников, прежде чем его голова, отделенная от тела тяжелым топором, покатилась по мраморным ступеням, оставляя широкий алый мазок.

Салли осталась одна. Верховный Инквизитор. Последний бастион.

Она подняла посох. Свет отозвался — не теплым лучом, а ревущим столбом пламени, сжигающим кислород. Она чувствовала, как мана выжигает её собственные вены, превращая кровь в расплавленное золото. Ей было больно. Господи, как же ей было больно — не от ран, а от того, что Свет молчал. Он давал силу, но не давал утешения.

— Я не позволю… — прошептала она, и в её глазах, обычно холодных и стальных, блеснули слезы бессилия.

В пещере под Дартмуром Гарри Поттер вошел в главный зал.

В центре, на грубо вытесанном каменном алтаре, лежало нечто. Это не был медальон в привычном понимании. Это была дыра в пространстве, оправленная в потускневшее серебро. Идеальный круг абсолютной черноты, вокруг которого реальность шла трещинами, как разбитое зеркало.

Вокруг алтаря лежали тринадцать тел. Их позы были неестественно вывернуты, словно в момент смерти они пытались вырвать собственные глаза. А на стенах, выцарапанные когтями в камне, светились символы. Не руны. Не иероглифы. Это была геометрия безумия. Гарри знал много языков, включая парселтанг, но от взгляда на эти линии у него заныли зубы и потекла кровь из носа.

Они пытались что-то призвать. Или кого-то изгнать.

Гарри подошел ближе. Он знал, что нельзя этого делать. Инструкция Аврората: «Не трогать артефакты класса «Омега» без спецотдела». Но спецотдела больше не было. Был только он и эта проклятая тьма. Ему показалось, или из центра черного круга доносится звук? Не шепот. Не гул.

Пение.

Тихое, едва слышное пение церковного хора, искаженное, пущенное задом наперед, пропущенное через толщу ледяной воды.

— Resurrectio… — прошептал голос в его голове. Или это был шелест его собственной мантии?

В Алом Монастыре клинок пробил грудь Салли Вайтмейн.

Она не почувствовала боли удара. Только холод стали, разрывающий легкие. Она упала на колени, и её белые одежды мгновенно пропитались красным. Кровь на белом — это было красиво. Страшно и красиво, как закат над чумными землями.

— Свет… — она потянулась рукой к алтарю, но пальцы хватали лишь воздух. — Почему ты… оставил меня?

Она умирала. И в момент смерти, когда душа должна была отправиться в Темные Земли, она вцепилась в единственное, что у неё осталось. В свою ненависть. В свою веру. В желание жить, чтобы карать. Её душа стала крюком, раскаленным добела, который зацепился за ткань мироздания и рванул её на себя.

Гарри протянул руку к медальону. Он хотел накрыть его полем стазиса. Он хотел изолировать угрозу.

Но капля крови из его носа, сорвавшаяся вниз, упала быстрее заклинания.

Она ударилась о черную поверхность артефакта.

Взрыв не был громким. Звук исчез вовсе. Мир схлопнулся.

Гарри почувствовал, как его грудную клетку разрывает изнутри, словно в него пытаются впихнуть вселенную. Его сознание расщепилось. Он увидел не пещеру. Он увидел высокие своды, витражи и женщину, умирающую в луже собственной крови. Он почувствовал её агонию как свою. Он почувствовал вкус железа во рту — её крови. Он почувствовал её последний, отчаянный крик, который был не просьбой о помощи, а приказом.

Глава 2. Эпидемия спящих

Утро на площади Гриммо не наступало. Серый свет просто сменил черную тьму, не принеся ни тепла, ни надежды.

Гарри сидел за кухонным столом, заваленным пергаментами из папки Кингсли. Рядом стояла чашка кофе, остывшего три часа назад. Он не мог пить. Каждый раз, когда он подносил чашку к губам, горло сжималось спазмом. Это Салли отказывалась принимать «черную жижу». Она требовала воды. Чистой, ледяной воды.

— Смотри сюда, — её голос в голове был напряженным, вибрирующим, как натянутая струна. — Левый верхний угол фотографии. Увеличь.

Гарри послушно коснулся снимка палочкой. Изображение стены пещеры приблизилось.

На камне были высечены линии. Для любого мага это выглядело как хаотичные царапины. Но Салли видела в них структуру.

— Это не руны, — прошептала она. — Это геометрия Шат’яр. Язык Древних Богов. Язык безумия, который сводит с ума, если долго на него смотреть.

— Древних Богов? — переспросил Гарри вслух. — Что-то из Лавкрафта? В моем мире нет этих существ, Салли. Ни древних, ни новых.

— Везде есть боги, Поттер. И везде есть Тени. Эти люди… эти тринадцать… они не призывали меня. Они строили клетку. Для чего-то огромного.

В дверь кухни постучали. Не в входную, а именно в кухонную.

Гарри вздрогнул. Дверь открылась, и вошел Драко. Он выглядел так, будто не спал неделю, хотя его костюм тройка сидел идеально. В руках он держал кожаный кейс и… контейнер с едой из дорогого магловского ресторана.

— Я отключил твою защиту камина, — буднично сообщил Малфой, ставя кейс на стол. — Она была настроена на врагов, но пропускала сквозняки. Я перенастроил матрицу. Теперь ни сквозняков, ни Пожирателей. Поешь.

Гарри посмотрел на него исподлобья.

— Ты вернулся. После вчерашнего.

— Я профессионал, Поттер. И я твой друг, хотя ты старательно пытаешься это исправить, — Драко сел напротив, игнорируя тяжелый взгляд разноцветных глаз Гарри. — К тому же, Кингсли нанял меня как независимого консультанта. Моя специализация — аномальные магические следы и проклятия высшего порядка.

— Он лжет, — холодно заметила Салли. — Он боится. Я чувствую запах его страха. Он пахнет, как мокрый пепел.

— Заткнись, — буркнул Гарри.

— Прости? — Драко приподнял бровь.

— Это не тебе. Это… пассажиру.

Драко медленно кивнул, его взгляд скользнул по шраму Гарри, затем по его светящемуся глазу. Он открыл кейс. Внутри, на бархатной подложке, лежали инструменты: серебряные щупы, линзы, кристаллы и флаконы с реактивами.

— Я был в морге сегодня утром, — тихо сказал Драко. — Осмотрел тела тех тринадцати из Отдела Тайн. Поттер, это… это не убийство.

Он достал из кейса стеклянную пластину, на которой лежала горстка серой пыли.

— Это образец ткани одного из погибших. Я провел спектральный анализ. Знаешь, что это?

Гарри покачал головой.

— Это не углерод. Это кальцинированное время. Их биологический возраст был отмотан назад и сжат в одну точку. Они умерли не от того, что их убили. Они умерли от того, что их существование было сжато до сингулярности. Кто-то пытался создать черную дыру внутри человеческого тела.

— Бездна, — выдохнула Салли. — Они пытались создать сосуд для Бездны.

Гарри передал слова Салли:

— Она говорит, это Бездна.

Драко напрягся. Он достал палочку и начал выводить над пылью сложные фигуры. Пыль среагировала. Она не разлетелась, а начала собираться в крошечные, бритвенно-острые спирали.

— Если твоя… гостья права, — Драко говорил осторожно, подбирая слова, — то мы имеем дело с магией, которой нет в классификаторах Министерства. Я поднял архивы семьи. Малфои собирали темные знания веками. Есть упоминания о ритуалах «Изнанки Мира». Но для этого нужен ключ. Проводник.

Драко поднял глаза на Гарри.

— Медальон, который ты нашел. Это был не портал, Гарри. Это был якорь.

— Якорь для чего?

— Для того, что живет в пустоте между мирами, — Драко понизил голос. — Эти тринадцать человек… Я нашел их личные дела. Они не просто пропали 50 лет назад. Они были группой «Хронос». Они изучали смерть не как конец, а как пространство. Они хотели найти способ доставать информацию из умерших.

— И они достали Салли, — понял Гарри.

— Нет, — голос Салли прозвучал в его голове так громко, что у Гарри зазвенело в ушах. — Они целились не в меня. Я — случайность. Я — помеха. Медальон среагировал на твою магию и мой крик. Но ритуал… ритуал предназначался для кого-то другого.

Гарри схватился за виски.

— Она говорит, она — ошибка. Они звали кого-то другого.

Драко побледнел. Он быстрым движением закрыл кейс.

— Если они звали кого-то другого… и ритуал был прерван, но не завершен… Поттер, где сейчас осколки медальона?

— Они… — Гарри замер. Воспоминание из пещеры ударило током. Медальон не разбился. Он растворился. Он впитался.

Гарри поднял правую руку. Кожа на ладони была чистой, но если присмотреться, под ней, глубоко в мясе, пульсировал серебряный круг.

— Он во мне, — сказал Гарри.

— Он в НАС, — поправила Салли.

Драко встал, опрокинув стул.

— Мерлиновы кальсоны… Гарри, ты понимаешь, что это значит? Ты — живой ключ. И те, кто убил этих тринадцать человек…

— Они умерли сами, Драко. Ты сам сказал.

— Нет, — Драко смотрел на него с ужасом. — Я сказал, что они умерли от сжатия. Но кто-то запустил процесс. И кто-то оставил их там гнить, пока ты не пришел. Тот, кто начертил символы на стенах. Символы были свежими, Гарри. Им не пятьдесят лет. Им от силы пара дней.

Повисла тишина. Тяжелая, вязкая.

Значит, кто-то нашел пропавшую экспедицию 50-летней давности. Кто-то использовал их тела как батарейки. Кто-то начертил геометрию Безумия. И этот кто-то ждал.

— Нам нужно вернуться, — сказала Салли. — В ту пещеру. Там остался след. Тень того, кто чертил знаки. Я могу учуять его.