Светлая для тёмного лорда

1. Попалась

Селена.

Распахиваю хлипкую деревянную дверь каморки под самой крышей, тут же закрываю её и прислоняюсь к ней спиной, пытаясь отдышаться. Подушечки пальцев слегка дрожат и считывают мельчайшие шероховатости крашеного дерева.

В комнате прохладно, пахнет сыростью. По железной крыше прямо над головой начинает постукивать дождик.

— Селена? — сестрёнка поднимает глаза от квадратного коричневого стола, на котором аккуратно разложены лоскутки тканей, ножницы, нитки и пухлая бордовая подушечка с иголками. — Что-то случилось?

В её огромных голубых глазах испуг, золотистые кудряшки пружинят от резкого движения головой. Моя маленькая копия, только младше на одиннадцать лет, и волосы у меня не кудрявые, а лишь слегка вьются и больше отдают в платину.

Нервно кусаю нижнюю губу и хмурюсь. Судорожно соображаю. Надо решаться. Если хотя бы чуть-чуть промедлить — будет уже поздно, а права на ошибку нет!

Отталкиваюсь от двери, пробегаю через всю комнатку и падаю на колени перед скрипучей узкой односпальной кроватью, на которой мы с сестрёнкой умудряемся помещаться вдвоём. Тесно, зато тепло, а это особенно важно промозглыми осенними ночами, потому что лишних денег на уголь у нас нет.

Шарю рукой под кроватью и вытаскиваю потёртый кожаный чемодан — с ним мы приехали сюда полгода назад, когда наш привычный мир рухнул.

Бросаю чемодан на кровать и начинаю скидывать в него всё подряд: наши с сестрёнкой ботинки со стёртыми каблуками, давно нуждающиеся в ремонте, единственную пару платьев у каждой, штопанные-перештопанные колготки, потрёпанную пухлую книжечку с любимыми рецептами — напоминание о прошлой жизни, когда у меня было время на увлечения, а не только работу в прачечной.

Да, когда-то, до прихода тёмных, мы жили совсем иначе… Внутри поднимается привычная волна обиды и злости.

— Селена? — вздрагиваю от осторожного касания по плечу и тонкого голоска Майи. — Объясни, пожалуйста, что стряслось? Ты меня пугаешь.

— Прости, малышка, — поворачиваюсь к ней, оставаясь на коленях на полу.

Смотрю на неё снизу вверх, и сердце наполняется теплом и нежностью: такая малютка, всего восемь лет, а уже всё понимает, всё чувствует. И даже пытается помогать: мастерит потрясающей красоты резиночки для волос. Девчонки в прачечной их обожают и раскупают с радостью — красивыми хочется быть всегда, даже когда за окном полнейший хаос. Не Бог весть, какие деньги, но как-то перебиваемся.

И всё было терпимо… до сегодняшнего дня. Вздыхаю, нахожу крохотную ладошку сестры, целую её:

— Малыш, нам придётся уехать. Мне жаль.

— Что, прямо сейчас? — и так большие глаза Майи становятся ещё больше. — На ночь глядя?

— Боюсь, что да, — вытираю тыльной стороной руки влажные глаза. — Меня могли увидеть…

— Ты лечила кого-то? — ахает Майя и кивает в сторону окна. — Прямо на улице?

— Одной женщине стало плохо рядом с прачечной, — объясняю со вздохом, — я как раз шла домой. Она упала прямо на камни! Я просто не могла пройти мимо!

— Кто-нибудь видел?

— Вся толпа, все кто возвращался домой, — признаюсь со стоном. — Сердечный приступ, если бы я не помогла, то…

— Я знаю, знаю, — шепчет Майя и ласково гладит меня по щеке. — Но ведь не обязательно, что там были граберы тёмного лорда?

— Если и не они, то желающие подзаработать! Ты же знаешь, сколько дают за наводку на светлых. Десять тысяч кронусов!

Целое состояние, которое нам и не снилось. Неудивительно, что почти всех светлых давно переловили. Не потому что плохо прятались, а потому что их сдавали свои же сограждане, обычные люди без дара…

Что потом — никто не знает наверняка, хотя болтают всякое. Тех, кто попался, везут к тёмному лорду — самому жестокому из бездушных чудовищ, захвативших наше королевство. Говорят, он продал душу мраку. Говорят, в его глазах тьма, которая убивает. А ещё говорят, что после ночи с ним не выживает ни одна!

Просто жуть какая-то! Не хотела бы я попасть в лапы к этому монстру!

— Тогда чего мы ждём! — кивает моя всё понимающая малышка. — Скорее уходим!

И правда!

Быстрыми маленькими шажочками она возвращается к столу и принимается суетливо сгребать в кучу все свои аккуратные ряды лоскуточков, иголок и ниток. Я киваю, и продолжаю скидывать в чемодан вещи. Деревянную расчёску, одну на двоих, вязаную брошь в виде розового цветка, мой берет…

Внезапно Майя заходится в приступе кашля, сухом и надрывном, который переходит в свистящие хрипы. Бросаю всё, подбегаю к ней. Обнимаю. Судорожно шарю по карманам в поисках лекарства — крохотного тканевого мешочка с чёрной солью — известного средства от дыхательных болезней.

Прикладываю мешочек к её носику, помогаю вдохнуть. Постепенно её дыхание восстанавливается, приступ уходит. Сидя на полу, сжимаю Майю в объятиях. Такая несправедливость. Я могу вылечить кого угодно от чего угодно, но не могу помочь родной сестре. Потому что светлый дар на светлых не работает.

Наконец, всё готово! Чемодан ждёт у двери. Опускаюсь на колени, чтобы помочь сестрёнке с тугими пуговицами на поношенном сером пальтишке, из которого она уже выросла.

2. Контракт

Селена.

После остановки экипажа ничего не происходит. Мы просто ждём, и это ожидание мучительно, потому что лишь оттягивает момент приближения пугающей неизвестности.

Молчим. Каждая думает о своём, о чём-то или о ком-то более важном, чем случайные попутчицы по несчастью. Я думаю о сестрёнке. Где она сейчас? Как узнать? Если спросить у своих тюремщиков — ответят ли? Попытаться стоит.

Не знаю, сколько проходит времени: полчаса, час? Но в тот момент, когда дверца кареты резко распахивается, я даже рада.

Внутрь врывается порыв ледяного ветра и шум дождя, мелкими каплями стучащего по блестящей в свете фонарей брусчатке.

Я первая подрываюсь к выходу под недоумёнными взглядами соседок. Лёгкие заполняет холодный влажный воздух, лицо обжигают мелкие жалящие капли дождя. Волосы мокнут, холодная вода стекает за воротник пальто, но я не обращаю на это внимания.

Возле кареты две высокие мужские фигуры в чёрных противодождевых плащах с капюшонами. Едва не стону от разочарования: другие! Не те, что были у нас с сестрой в комнате! Этих я впервые вижу!

— Встать сюда, — показывает один из них на место вдоль кареты.

Молча повинуюсь. Бесполезно что-то пытаться узнать у этих, да и видно, что на разговор они явно не настроены. Вон как зыркают неприветливо и злобно. Можно подумать, это мы захватили их страну!

Нас выстраивают колонной, друг за другом. Я иду первой, сразу следом за грабером, за мной остальные светлые, и замыкает шествие второй грабер.

Из-за дождя и темноты вокруг я плохо разбираю, куда нас ведут. Какая-то узкая дорожка, освещаемая с обеих сторон тусклым светом фонарей. Впереди большой чёрный дом с жёлтыми окнами, в которых горит свет.

Пока мы идём к нему, несколько раз приходится останавливаться. В эти моменты наши сопровождающие тихо и коротко переговариваются с другими граберами.

Ну, и охраны здесь — мышь не проскочит!

Когда мы, наконец, добираемся до крыльца дома, моё пальто и волосы уже мокрые насквозь. Оглядываюсь на своих спутниц — мда, со стороны мы все выглядим сейчас как мокрые курицы.

Внутри тепло. Нос улавливает едва заметный аромат сандала. С улицы сразу попадаем в затемнённый коридор, длинный и узкий — нас завели не с главного входа, догадываюсь я.

Нас ждут. Паренёк лет двадцати пяти с короткой стрижкой, какую положено носить обычным людям, не обладающим даром, в сером, как у граберов, камзоле, но без нашивок.

— К лорду Блэклингу, — произносит идущий впереди грабер.

— Он предупреждён, — кивает паренёк, бросает на нас расфокусированный взгляд, в котором, однако, я впервые вижу нечто похожее на мимолётное сочувствие. — Идёмте.

По мере продвижения становится светлее, после нескольких поворотов попадаем в просторную комнату, дверь в которую распахнута. По приказу грабера останавливаемся. Паренёк исчезает за второй дверью. Снова ждём, на этот раз недолго.

— Прошу, — вторая дверь приглашающе распахнута.

Я стою первой и первой должна войти, но будто прирастаю к полу. Странное ощущение. Внутри вдруг поднимается паника и нарастает страх. Внезапный, неконтролируемый и всепоглощающий.

Я не хочу туда идти, совершенно точно не хочу, но кто меня спрашивает?

— Пошла, — цедит сквозь губы грабер, затем хватает меня за плечо и грубо заталкивает в следующую комнату.

Из-за толчка я буквально влетаю внутрь, на мгновение теряю равновесие, но умудряюсь устоять на ногах.

За столом, вальяжно развалившись в чёрном кожаном кресле, сидит ОН.

Я никогда не видела его раньше, но сразу понимаю, кто передо мной. Одного взгляда на него достаточно, чтобы это понять.

Длинные гладкие чёрные волосы, уложенные назад, чёрный камзол с характерной серебристой нашивкой — тройной молнией в круге — отличительный знак высшего тёмного. Тёмный лорд.

Наталкиваюсь на пристальный взгляд угольно-чёрных глаз. В ответ меня словно удар молнии прошибает — это его тьма, играючи и без видимых усилий, прощупывает мой свет. Даже на расстоянии нескольких метров я чувствую его подавляющую силу и позорно отступаю. Сдаюсь.

Опускаю глаза в пол. Внутри всё мечется от страха. Я хочу уйти, сбежать, что угодно, только не быть здесь…

Когда мы выстраиваемся в ровную линию посреди кабинета, он делает едва заметный жест рукой, адресованный охране. По звуку удаляющихся шагов и тихо прикрываемой двери я догадываюсь, что мы остались вчетвером в комнате.

— Леди, — раздаётся низкий бархатный голос, обманчиво-обволакивающий, — добро пожаловать. Понимаю, время позднее, вы устали, поэтому покончим поскорее с формальностями, и вас доставят туда, где вы сможете отдохнуть перед дальней дорогой.

Перед дорогой! Нельзя мне ни в какую дорогу! Что же делать? Что делать?

Заставляю себя поднять глаза. Делаю это с опаской, но тёмный лорд больше на меня не смотрит. Перелистывает плотный жёлтый пергамент.

Заворожённо наблюдаю за его руками, жилистыми и сильными. Интересно, сколько на них крови моего народа? Целое море? На безымянном и среднем пальцах магические перстни.

3. Новый дом

Селена.

Иду полутёмными коридорами следом за молодым человеком, который встречал нас по приезду.

Я слишком уставшая, чтобы запоминать дорогу, но глаза автоматически выхватывают дорогую отделку: шёлковые серые обои с чёрным тиснением, бронзовые магические светильники на стенах, картины в массивных рамах тёмного эбенового дерева.

Звук наших шагов глушит чёрная ковровая дорожка, которой устлан весь коридор, отчего мы движемся практически бесшумно — надо иметь это в виду на будущее.

— Вы голодны? — спрашивает мужчина прямо на ходу.

Он представился сразу же, как только мы вышли из кабинета тёмного лорда. Монс Туретт, личный помощник лорда Блэклинга, его правая рука. На вид лет двадцать пять, худощав и примерно одного со мной роста.

В отличие от граберов и своего господина Монс смотрит на меня с участием и даже будто бы с сочувствием.

— Нет, — мотаю головой, хотя в животе за весь день побывал лишь ломоть чёрствого хлеба, да кислое яблоко.

Поднимаемся вверх по лестнице. Ступени устланы ковровым покрытием, так же, как коридор. Наверху коридор разделяется, мы поворачиваем направо. Коридор второго этажа тонет во мраке, но по мере нашего приближения магические светильники на стене загораются сами собой.

Справа и слева виднеются очертания дверей. В конце коридора просматривается серый силуэт окна, в который падает тусклый лунный свет.

— В доме много народу? — спрашиваю у спины идущего впереди парня.

— Только мы с вами и господин, — отвечает Монс с грустной улыбкой.

— Ааа… — неопределённо веду рукой, вспомнив о многочисленной охране внизу.

— Граберы сюда не заходят, исключительно по делу и с чёрного хода. Дальше кабинета лорда Блэклинга им запрещено проходить.

— Но как же остальная прислуга? — поднимаю глаза к тонущему во мраке потолку, усиленно верчу головой. — Дом такой огромный! Кто следит за всем?

— Горничные приходящие, — с готовностью поясняет Монс, — еду доставляют из ресторации, бельё и одежда сдаются в прачечную.

— Хм, — тяну задумчиво. — А разве не проще в таком доме иметь свой штат прислуги?

— Не проще, — Монс останавливается у одной из дверей. — Если каждый второй в этой стране может оказаться тайным наёмником или шпионом королевы.

Монс нажимает на дверную ручку. Дверь бесшумно открывается.

Мы так и стоим на пороге.

— Изначально лорд Блэклинг не рассчитывал задерживаться здесь надолго, поэтому приехал без слуг, но сейчас обстоятельства изменились, — Монс вздыхает. — Ваша бывшая королева до сих пор на свободе и явно что-то замышляет. А это значит, что вопрос возвращения в Даркотрат пока что не стоит и придётся обустраиваться здесь основательнее. Прошу.

Он делает приглашающий жест рукой. Я переступаю порог. Вспыхивает свет. Просторная комната. Большая кровать с балдахином и покрывалом из серого бархата, панорамное окно во всю стену, платяной шкаф, туалетный столик — всё из тёмного эбенового дерева.

Монс проходит к шкафу, распахивает его дверцы, я вижу внутри ровный ряд вешалок с одинаковыми платьями. Какого оттенка? Правильно — серого. Всё вокруг — чёрно-серое, будто я попала в какой-то другой мир — серости и мрака. Впрочем, так оно и есть.

— Это ваша форма, Селена. Вам надлежит ежедневно надевать чистое платье, а грязное относить вниз и оставлять в корзине в хозяйственной комнате, как и остальное бельё по мере необходимости. Его будут отвозить в прачечную, и доставлять обратно. Если вопросов нет, отдыхайте.

— Постойте, — заступаю Монсу дорогу и хмурюсь. — Дом убирают горничные, еду привозят, одежду отдают в прачечную. А мне что делать?

Монс смотрит на меня так, будто впервые видит.

— Но… Селена, кхм, ведь вы, вы читали контракт?

Опять этот проклятый контракт! Да я уже раз двадцать пожалела, что поленилась это сделать! Но какая-никакая зацепка у меня есть!

— Служанка с расширенными обязанностями, — повторяю вскользь оброненные слова высшего тёмного. — Что это за обязанности?

Требовательно всматриваюсь в парня, который почему-то внезапно краснеет и пятится назад.

— Я… не я должен объяснять вам это!

Смотрю на его позорное бегство и недоумённо хлопаю глазами.

— То есть… как это?

Мой вопрос тонет в звуке хлопнувшей входной двери. Хорошенькое дельце! Не он должен объяснять мне это! Но если не он, тогда кто?

Оставшись в комнате одна, осматриваюсь внимательнее. Обнаруживаю ещё две двери из тёмного эбенового дерева с круглыми бронзовыми ручками. Они расположены слева от кровати, за платяным шкафом, поэтому я не заметила их сразу.

Какое-то время стою перед ними, подперев подбородок кулаком. Новый дом, пугающий и мрачный, новая комната, новые люди. Чужие. Всё непривычное, враждебное. И за этими дверьми может быть всё, что угодно.

Может быть, не стоит открывать? Возвращаюсь к кровати, но постоянно оглядываюсь. Ай, что там уже! В конце концов, это ведь моя комната! Ну, в смысле, на время.

4. Особые обязанности

Селена.

За дверью обнаруживается Монс Туретт, конечно, кто же ещё это мог быть? На парне форменный серый костюм, точь-в-точь такой же, как был вчера. А может быть, у него таких костюмов тоже несколько, как у меня — этих серых платьев.

— Отдохнули, Селена? — окидывает взглядом моё серое платье, удовлетворённо кивает. — Идёмте вниз, ужинать.

— Хорошо, — разглаживаю слегка помятую юбку и выхожу.

— На будущее запомните, — бросает Монс через плечо, быстро шагая по коридору, — ужин в восемь каждый день. В семь обычно привозят еду из ресторации. Ваша задача принять доставку и сервировать стол.

— Ясно, — киваю, едва поспевая за ним.

— Завтрак тоже в восемь, — продолжает Монс, спускаясь вниз по бесшумным ступеням, — еду привозят…

— Я угадаю, — улыбаюсь сама себе, — в семь?

— Верно, — быстро оглядывается Монс, — сервировка завтрака не такая сложная, но прислуга должна успеть прибрать посуду, оставшуюся с ужина.

Хм, не поняла. А разве обязательно оставлять её до утра? Теперь, когда я здесь… Ладно, разберёмся.

Радуюсь про себя появлению каких-то нормальных обязанностей. Это уже больше похоже на обычную работу. Может быть, я вообще напридумывала всё остальное? Может, мне и не придётся делать ничего… расширенного?

— И ещё, — продолжает Монс, когда мы оказываемся на первом этаже, — завтра в девять утра прибудут горничные. Ребята из охраны проконтролируют их работу, всё как обычно. Просто чтобы ты была в курсе.

— Ясно, — киваю в ответ.

Идём знакомой дорогой. Все эти будничные разговоры о домашних обязанностях слегка отвлекли меня от главного. Я даже немного расслабилась, а может быть, дело в том, что я, наконец-то, выспалась, впервые за долгое время.

Однако, по мере приближения к столовой, внутри нарастает тревога. Не сразу понимаю её причину. Монс отступает в сторону, пропуская меня вперёд. Интересно, сколько сейчас времени? Ужин ведь уже наверняка прошёл?

— Мы ведь будем вдвоём… там? — спрашиваю шёпотом, с опаской на него оглядываясь.

Монс хмурится, но ответить не успевает. Я и так вижу ответ.

Едва не спотыкаюсь, запутавшись в ногах, которые тут же становятся ватными под пристальным взглядом угольно-чёрных глаз.

Тёмный лорд собственной персоной. Во главе стола. Ох.

Чёрный камзол расстёгнут на груди, длинные чёрные волосы разметались по плечам, белоснежный шёлковый платок небрежно ослаблен на мощной шее. Шумно втягиваю воздух, заставляя себя не смотреть.

— Добрый вечер, Селена, — прокатывает буквы, словно пробует моё имя на вкус.

Ведёт вдоль линии губ массивным перстнем. Его тонкие губы кривятся в хищной усмешке, в глазах бескрайняя тьма и голод.

Да, именно он. Даже я со своим скудным опытом общения с тёмными чувствую это. Мне вдруг резко делается не по себе. Хочется развернуться и бежать прочь, но за спиной Монс.

Каким бы милым и человечным ни казался мне слуга тёмного лорда, ежу понятно, что он не на моей стороне. Будет, случись вдруг что.

Чувствую себя в западне. Впереди опасность, но и назад бежать некуда.

— Сядь, — едва заметным движением глаз тёмный лорд указывает на свободный стул в середине вытянутого стола, заставленного блюдами, перед которым сервированы приборы.

Монс первым проходит к месту, на которое указал тёмный лорд. Молча отодвигает стул и смотрит на меня. Делаю, как приказано: подхожу и сажусь.

Сам Монс обходит стол и садится ровно напротив меня.

Чтобы унять дрожь в ладонях, сцепливаю их под столом на коленях. Смотрю прямо перед собой на пустую тарелку из белого фарфора с золотистой каёмкой. Окончательно перестаю понимать, что происходит, когда вдруг слышу слева низкий голос:

— У нас здесь всё по-простому, Селена, — мне вновь чудится хищное смакование моего имени. — В доме нас всего трое, и я не вижу смысла в соблюдении формальностей. К тому же мы в Лайдарии.

Последнее слово произнесено с презрительной интонацией, словно речь о какой-то отсталой земле. Конечно же, меня это задевает. Но разве я могу возразить что-либо?

Монс наполняет наши с ним бокалы водой из прозрачной стеклянной бутылки. Кладёт себе в тарелку вязкую субстанцию ярко-оранжевого цвета и парочку зелёных медальонов, по консистенции похожих на желе.

Неуверенно киваю, когда он взглядом предлагает и мне попробовать их.

Когда зелёные медальоны оказываются у меня в тарелке, опасливо принюхиваюсь к ним: они пахнут мясом и рыбой одновременно.

— Это оросы, — тихо поясняет Монс, заметив мой подозрительный взгляд. — Традиционное блюдо в Дракотане. Отлично насыщают и легко усваива…

— Ты отдохнула? — раздаётся холодный голос с другого конца стола.

Монс моментально замолкает и опускает голову.

Я поднимаю глаза от тарелки и испуганно смотрю на тёмного лорда.

— Да, благодарю, — растерянно киваю.

5. За стеклом

Селена.

Сжимаю кончиками пальцев стальную холодную столешницу. Сопротивляться? А смысл? Выдыхаю и съёживаюсь в комок, смиряясь с неизбежным. Он сделает со мной всё, что захочет. Хочу ли я? Не хочу! Но кого это волнует?

— Селена, — хриплым голосом. — Посмотри на меня.

Смотрю. Дрожу от страха, распятая перед ним, но смотрю. Его рука сейчас там, где до этого меня не касался ни один мужчина.

— Ты боишься, — не спрашивает, а утверждает. — Разве я такой страшный?

Да!

Хочется закричать, но я не могу даже пошевелиться. Я и в кошмарном сне не могла представить себе, что мой первый раз окажется таким — на столе с тёмным, которому теперь принадлежит не только мой свет, но и вся я.

Терпкий аромат сандала забивается в нос, рот, проникает в каждую клеточку тела. Я задыхаюсь.

Внутренняя паника усиливается и нарастает, я не могу её контролировать. Закрываю глаза, жмурюсь изо всех сил.

То, что происходит сейчас — просто за гранью. Всё это не со мной. Я, которая ни разу не целовалась, хранила себя для мужа, как и все светлые, сейчас словно в другой реальности, неправильной и искажённой.

Не будет никакого мужа, будет этот мрачный мужчина, которого не волнуют приличия и чувства. Плевать он на них хотел. У тёмных свои порядки и нравы не в пример свободнее.

Я не раз слышала, как тётушка с осуждением шепталась об этом с соседкой, когда думала, что я их не слышу. В Даркотрате мужчины и женщины живут свободно и не спешат связывать себя брачными клятвами. Только когда приходит время остепениться и завести детей.

Говорят, что у тёмных невинность не в почёте. И больше ценится опытность и умение доставить удовольствие. Вот и спешат там девушки как можно скорее этим умением обзавестись, как и мужчины.

Неудивительно, что тёмный сразу решил перейти к делу, и не намерен со мной возиться. А что при этом думаю и чувствую я — кого это волнует?

Пожалуйста, если этого не избежать, то пусть всё поскорее закончится. Но тёмный лорд наоборот не торопится.

— Твой страх, — слышу низкий требовательный голос. — Его слишком много. Прекращай.

Легко сказать! Можно подумать, я могу просто взять, и выключить себя. Не думать, не ощущать, не чувствовать. Не могу! А всё, что он вызывает во мне — лишь панический ужас.

Вздрагиваю, когда щеки касается холодный камень на перстне. Он движется вверх по щеке, очерчивая скулу. Одновременно с этим его рука у меня под юбкой продолжает поглаживать меня в тех местах, о которых и подумать стыдно.

Сглатываю и зажмуриваюсь. Прижимаю руки к груди в нелепой попытке закрыться. Чего он тянет? К чему всё это сейчас? Пусть уже всё поскорее случится.

— Постой-ка, — произносит вслух и останавливается. — Посмотри на меня.

С опаской открываю сначала один глаз, затем второй. Что-то изменилось. Тьма успокоилась. Она по-прежнему здесь, но больше не клубится чёрным туманом. Надёжно скрыта в глазах мужчины напротив.

Его лицо очень близко. Так близко, что я вижу серую тень отросшей за день щетины, проступающей на его острых скулах. И нахмуренную складку между бровей. Моргаю и заставляю себя не бояться. Получается так себе.

— У тебя ещё не было мужчины, — не спрашивает, а утверждает, внимательно следя за моей реакцией.

Был у меня кто-то или не нет — разве это для него важно? Какое это вообще имеет значение? И разве это нормально — обсуждать подобные вещи с посторонним?

Если он стоит у тебя между ног и его рука у тебя под юбкой — вероятно, да, вполне нормально, отвечаю самой себе.

— Не было, — мотаю головой.

Убирает руку, одёргивает мою юбку. Парой быстрых движений застёгивает, как придётся, несколько пуговиц у меня на груди.

— Жаль, — усмехается уголком рта и убирает руки в карманы брюк.

Отступает назад, наклоняет голову набок и скользит по мне взглядом. Я так растеряна, что даже не спешу свести вместе ноги и застегнуть до конца пуговицы платья.

Так и сижу в полном шоке, хлопая глазами, и не верю тому, что слышу: его это остановило? Серьёзно?

— Ты очень вкусная, Селена, но этот твой страх, — он недовольно морщится. — Он всё портит. Горчит. И становится невкусно.

Говорит обо мне будто о стейке или о пироге.

— И как же так вышло, — продолжает он, задумчиво ведя массивным перстнем вдоль линии тонких хищных губ, — что такая аппетитная девочка до сих пор девственница? Вокруг тебя, что, совсем не было мужчин?

Смотрю на него во все глаза, чувствуя как внутри разгорается возмущение. Думает, раз у них в Даркотрате разврат и похоть на каждом шагу, то везде так же? А вот и нет! В Лайдарии…

Он словно мысли мои читает:

— Ах, да, я как-то забыл про ваши дикие порядки и то, как вы носитесь с невинностью. Молоденькие светлые нам попадаются всё реже.

— Потому что ваши проклятые граберы всех уже переловили! — с ужасом понимаю, что сказала это вслух.

В один большой шаг он оказывается рядом, на том же месте, где стоял до этого, вплотную ко мне. Сжимает мои щёки стальной пятернёй, царапая перстнем кожу. Его ноздри хищно раздуваются, а глаза опасно прищурены:

6. Наказание

Селена.

Но ничего не происходит, звона нет. С удивлением и опаской приоткрываю сначала один глаз, затем второй, чтобы увидеть, что салатница спасена!

Тёмный лорд поймал её молниеносным жестом правой руки. Я восхищена: вот это реакция!

— Спасибо! — искренне благодарю его и снова тянусь к салатнице.

Я так рада, что она цела, что совсем забываю о своём испуге.

В момент, когда пытаюсь забрать посуду, наши руки случайно соприкасаются, моя маленькая и прохладная, с голубыми тонкими венками под светлой, почти прозрачной, кожей, и его большая мужественная рука, со смуглой плотной кожей и пугающим чёрным перстнем, чей след остался у меня на щеке.

В момент касания наших рук по телу словно искра пробегает.

— Ой! — я едва снова не выпускаю гладкую миску.

— Давай-ка, я сам, — тёмный лорд со снисходительной усмешкой ставит несчастную миску на столешницу за моей спиной.

В момент, когда это происходит, мы оказываемся очень близко друг к другу. Задерживаю дыхание от дикой смеси волнения и страха. Внутри нарастает паника, хочется убежать, спастись, спрятаться. В его присутствии всегда так.

Вот и сейчас. Прячу глаза, отворачиваюсь, и делаю было шаг в сторону, чтобы отойти, увеличить расстояние между нами, вырваться из его всепоглощающего давящего влияния. Напрасно.

Так же быстро, как правая рука тёмного лорда поймала упавшую салатницу, так же быстро его левая рука резким движением смыкается на моём плече, удерживая меня на месте.

— Спокойно, — властный приказ голосом, не терпящим возражений. — Стой, где стоишь.

Чувствую, как подбородка касается его рука, разворачивает его и приподнимает.

С опаской скашиваю глаза, боясь даже подумать о том, что сейчас произойдёт. Ещё слишком свежо в памяти всё то, что он делал со мной на столе в столовой. Ну, вот, только подумала — и щёки мигом краснеют.

Но тёмный лорд не смотрит в глаза, а внимательно рассматривает что-то у меня на лице.

— Ты ранена, — равнодушным холодным голосом. Не сразу, но соображаю, что речь о царапине у меня на щеке.

Когда мы спасали салатницу, в нём и то было больше эмоций. Отчего-то подобное осознание неприятно царапает. Глупости, какое мне дело? Впрочем, и ему тоже.

На мгновение отпускает моё плечо, этого мне хватает, чтобы метнуться в сторону и даже сделать пару шагов в сторону выхода.

— Куда? — пространство кухни разрезает тихий злой голос.

Тёмному лорду даже не приходится повысить тон, нет такой привычки. Таких, как он, всегда слышно, как бы тихо они ни говорили. Потому что когда такие, как он, начинают говорить, все вокруг покорно молкнут.

«С вашего позволения, я проверю, всё ли готово к завтраку, господин» — это то, что я должна была бы сейчас сказать.

Но при любом общении с ним я вдруг резко тупею и теряю словарный запас. Вот, как сейчас, когда получается выдать только:

— Эээ… — и неопределённый жест в сторону столовой.

— Разве я позволял тебе идти, Селена? — цедит он, даже не поворачивая головы, и от его ледяного тона мороз по спине.

Нервно облизываю губы, переминаюсь с ноги на ногу, сминаю грубую серую ткань юбки.

— Ты слышала вопрос?

Светлая Фея, почему он так злится? Мне страшно. Страшно до дрожи в коленках. Что я такого сделала опять? И что он сделает со мной в ответ?

Слышу странный звук, будто отщёлкивается кожаный футляр, затем металлическое позвякиванье. А вот что там происходит, мне не видно, потому что тёмный лорд по-прежнему стоит спиной и загораживает обзор.

— Да, — шепчу одними губами, не помня себя от страха.

Что сейчас будет?

— Подойди.

Делаю глубокий вдох, как перед тем, как уйти с головой под воду в ванной, чтобы как следует её намочить. Приближаюсь неуверенно и медленно.

— Где я велел тебе стоять?

Он не смотрит на меня, смотрит куда-то перед собой. Отмечаю его чёткий профиль с ровным прямым носом и волевым подбородком. Опускать глаза не решаюсь.

Поворачиваюсь спиной к столешнице, как и стояла до этого, протискиваюсь ближе. Только сейчас опускаю глаза. Перед тёмным лордом матовый кожаный футляр размером с портсигар, внутри футляра коробочка правильной квадратной формы и блестящий стальной пинцет.

Это что ещё за тёмное орудие пыток?! Никогда не видела ничего подобного!

В руках тёмного лорда изящный пинцет смотрится совсем крохотным, но не становится от этого менее пугающим. Мужчина открывает квадратную коробочку и подцепляет пинцетом тёмно-серую полупрозрачную полоску размером с мой мизинец.

Расширенными в ужасе глазами наблюдаю за тем, как его рука, удерживающая пинцет с этой самой полоской, зависает в воздухе.

Только сейчас он поворачивается и смотрит в упор на меня. Светлая Фея — опять чем-то недоволен — морщится и кривит губы.

С опозданием осознаю причину его недовольства — бессознательно и незаметно для себя самой я опять ослушалась его приказа и отодвинулась от него.

7. Квартал миражей

Селена.

Я не хочу идти туда, но кто меня спрашивает? Мы пересекаем многолюдную улицу. Останавливаемся перед входом в дом с красным фасадом и… идём дальше, к соседнему зданию из серого камня с неприметной лаконичной вывеской «Свои».

Откуда ни возьмись, появляется слуга в форменной ливрее и услужливо распахивает перед нами дверь.

— Прошу, — кивает на неё тёмный лорд, его лицо непроницаемо.

Шагаю внутрь, он следом за мной. Дверь за нашими спинами закрывается, моментально отрезая нас от шумной улицы. Впереди лестница, уходящая наверх, которая подсвечивается с обеих сторон серебристой магической лентой.

Поднимаюсь по бесшумным ступеням, понятия не имея, что там дальше. Кто знает, может быть, тот дом с красным фасадом был не так уж и плох по сравнению с тем местом, куда мы пришли сейчас? Там, по крайней мере, всё было понятно.

С каждым шагом беспокойство внутри нарастает. Взгляд тёмного лорда, идущего следом, жжёт лопатки. Я словно физически его ощущаю, чувствую, и от этого сбивается дыхание.

Когда ступени заканчиваются, делаю глубокий вдох и обхожу выступ. Замираю в растерянности на пороге… ресторации? Серьёзно? Я готова рассмеяться от облегчения.

В приглушённом свете виднеются несколько столиков, расположенных на разных уровнях, одни выше, другие ниже. На те, что повыше, ведут ступеньки. Те, что пониже, утоплены в уютных нишах. Приятно пахнет едой и дорогими духами. Публика здесь самая, что ни на есть, исключительная.

Играет приятная мелодичная музыка и очень красиво поёт женский голос с лёгкой хрипотцей. Присмотревшись, замечаю на отдалении сцену и высокую девушку с длинными чёрными волосами в чёрном струящемся блестящем платье с открытыми плечами и ярко-красной помадой.

Вот так стоять и петь у всех на виду — это ммм… весьма смело. Хотя чему здесь удивляться: у девушек с подносами, неспешно следующих от столика к столику, юбки и вовсе длиной до середины икр — неслыханно! Тёмные со своими порядками — что с них взять?

— Добрый вечер! — передо мной возникает женщина старше меня лет на пять с убранными в высокую причёску чёрными волосами и обтягивающем чёрном платье, хотя бы полностью закрывающем плечи, руки и грудь. Она смеряет меня быстрым оценивающим взглядом. — К сожалению, все столики заня…

Чувствую, как рядом вырастает фигура тёмного лорда, как его ладонь ложится мне на талию, приобнимая и властно притягивая.

Бросаю на него быстрый судорожный взгляд, заливаясь краской от столь открытой демонстрации на людях его прав на меня. Медленно и с каким-то врождённым достоинством он снимает капюшон. Женщина в чёрном платье несколько секунд хватает ртом воздух, но быстро находится:

— Лорд Блэклинг… Самый лучший столик ожидает вас, как и всегда, — в её голосе мигом появляются елейно-подобострастные нотки.

Спустя пару минут я опускаюсь на мягкое кресло, обитое чёрным велюром. Напротив меня садится тёмный лорд. Мне непривычно быть так близко к нему — в поместье нас разделял огромный стол. С другой стороны, то, что нас в принципе что-то разделяет — уже хорошо.

Вспоминаю его недавние смелые касания к моей талии и груди под плащом на шумной улице, и тут же вспыхиваю. Вздрагиваю, когда гладкий серый стол передо мной вспыхивает золотистым прямоугольником. Прямо перед глазами высвечивается меню.

— О! — только и могу протянуть восхищённо.

Прямо передо мной все известные традиционные блюда светлых.

— Я знал, что тебе понравится, — раздаётся тихий насмешливый голос напротив. — Когда выберешь что-то, просто коснись названия.

— Какая потрясающая магия, — я веду пальчиком поверх списка блюд, и вдруг замечаю странность. — Здесь нет цен!

Хмурюсь и поднимаю от меню возмущённый взгляд.

— Потому что для тех, кто посещает это место, они не важны, — спокойно произносит тёмный лорд, продолжая смотреть в своё меню, и уверенно что-то в нём отмечая. — Просто выбери то, что тебе нравится, Селена.

Складываю губы колечком и несколько раз ударяю по ним кончиком пальца в состоянии крайней задумчивости. Наконец, отмечаю любимое блюдо. То, по которому скучаю больше всего. Нужное название вспыхивает ярким золотым цветом, после чего гаснет.

Так, теперь попить. Очень хочется пить. Что тут у нас?

Продолжаю постукивать по нижней губе пальцем и искать глазами воду или сок из мийрата, вот только их нигде нет. Отрываюсь от меню, чтобы спросить насчёт этого, как вдруг натыкаюсь на пристальный взгляд чёрных глаз напротив. Тёмный лорд внимательно наблюдает за мной уже… сколько?

Понимаю вдруг, как двусмысленно могли выглядеть мои невинные постукивания пальцем по губам, будто я его намеренно соблазняла! Но ведь это не так! Но по его голодному взгляду не скажешь! Светлая фея, как неловко теперь!

— Я заказал напитки для нас, — произносит он, как ни в чём ни бывало и в несколько уверенных касаний выключает светящееся меню. — Но если хочешь, можешь выбрать ещё что-то.

— Нет, что вы! Отлично! — радуюсь тому, что хотя бы какая-то проблема, пусть и пустяковая, взяла и решилась сама собой.

В поместье мы обычно пили воду в зелёном стекле. Наверное, тёмный лорд её и заказал. Замечаю, как при моих словах он едва заметно морщится.