Свидание вслепую

Глава 1

Андрей Федорович завел мотор и полез в бардачок, размышляя о том, что в его возрасте лучшее, что можно сделать — смириться сразу и со всем несовершенством мира. Да и принять уже, и себя, и мир.

С полгода назад привычная, как-то устроенная, хоть и глубоко неправильная жизнь Мартынова резко пошла под откос со всех сторон. В первую очередь — Ирка вышла замуж, так сказать, без объявления войны. Вообще, это удар для человека, когда твоя многолетняя любовница и мать твоего же ребенка становится чьей-то женой. В общем, он удивился, хотя было время, очень надеялся именно на такой расклад. Но уже давно смирился, что в ответе за двух женщин, которых приручил. Ну, и потом, он мужчина, ему еще надо, а Насте, законной половине, как-то по части того, что ему так надо — не надо уже было. Казалось, все со всем смирились. Потом, жену-то он не бросил. Да и устраивала она его всем. Иришка устраивала далеко не всем, но свои плюсы были, опять же — ему еще надо, как мужику.

В целом он, конечно, принял, так-то оно же правильно. Женщине хочется замуж. Мартынов не взял, нашелся тот, кто взял. Понимает Иркину ситуацию, чего там?! Вот Настюху не понял совершенно: почему она-то собрала вещи и укатила подальше от дома, да еще и обосновалась в тихой теплой европейской стране без желания возвращаться? Судя по тому, как обставила отъезд, возвращение в планы не входило. Там ближе к Валерке, их,уже взрослому, хоть пока и не особенно самостоятельному, сыну.

Ну, вы понимаете? Мужик, всю жизнь проживший в семье, остался совершенно один. То ли холостяк, то ли женатый. На статус ему, если вдуматься, наплевать, но нужен же в жизни кто-то близкий? И в мужском плане, и в человеческом. На работе крутить амуры — лучше не надо. Расползется, не поймаешь. Тем более работа у него такая. В общем, по порядку.

Андрей Федорович Мартынов — завуч лучшего лицея Новосибирского Академгородка. Проникнетесь ситуацией, да! При такой работе, в таком узком пространстве, чем меньше привлекаешь спорного внимания, тем лучше. Он и Ирку держал под боком не в последнюю очередь, чтобы, не дай бог, не разнеслось, хоть Ирина жила и не в Академе, но Новосибирск — тоже городишко маленький, даром, что миллионник. И как при таком положении дел устраивать душевно-телесное благополучие? Ну, не на работе точно. Облико морале, честь заведения. Да и Ангелина последние вихры пинцетом повыдергает, если скандал какой разгориться.

Ангелина Викторовна Тилль — директор их лицея. Сколько сил Геля положила в начале двухтысячных, чтобы из чахнущей дворовой школы, пусть и аккурат посередке научного центра, сделать такую конфетку, лучше не рассказывать. Понятно же, что за любую аморалку распнет и выпнет, будь ты ей хоть лучший друг, хоть многолетний верный напарник. Ирку прощала, потому что та, вроде, всегда была. С ней пришел. Новую зазнобу у официально женатого зама - никогда! Так что поиски отдохновения, телесного и душевного, Андрей Федорович вынес за пределы рабочего пространства.

В один особенно тоскливый день, когда все не задалось со всех сторон, пошел на сайт знакомств и зарегистрировался. Написал все почти честно. Возраст, рост, даже в весе не очень соврал. Увлечения перечислил, кроме, конечно, главного — работы. Вообще, не дай бог прийти на свидание и быть узнанным! Позор же! Написал, что читать любит. Правда любил. И про историю написал, которую, хоть ему, естественнику, и совершенно не по профилю, читал взахлеб и смотрел так же. Ну, и всякое разное.

На анкету как-то никто не клюнул, видимо блондин за пятьдесят со средним доходом, не желающий быть спонсором, да еще и плотного телосложения без всяких фото — типаж непривлекательный для девушек любого возраста. Все-таки “Мамба” (как положено конфете с разными вкусами) предлагала массу более интересных вариантов.

Единственное сообщение, пришедшее за два дня, было от какой-то “Кошки Т” сорока семи лет. Видимо, она тоже не пользовалась особенным спросом, хоть описание параметров росто-весовых предполагало, что дамочка не так плоха. Он, правда, любил поминиатюрнее, а тут метр семьдесят пять. Женщина должна быть хрупкой, чтобы на руках носить, как ребенка. Фото не было, как и у него. Не удивительно, что самой приходится мотаться по мужским анкетам. Дядька любит глазами, а для глаз тут никакой радости не положено.

Судя по сообщению, с такой, вообще, не порадоваться. Текст гласил: “Ощущение, что я прочитала анкеты для вступающих в комсомол. Дорогой, Дизраэли, а вы комсомолец?”

Вот, да, кстати, ник себе взял по имени дельного человека, но большая часть сайтовских девиц и тетушек почему-то считала его то ли итальянцем, то ли косящим под него. В общем, об истории поговорить не с кем. Зацепился за эту дамочку, хотя бы дурой не выглядела, да и запятые в основном расставляла правильно. Ну, и за анкету как-то хотелось… воздать что ли? Пусть поймет, что ошиблась.

Так появился человек, с которым можно поговорить. Понятно, что это не в смысле каких-то перспектив. Он же женщину ищет, с интересом. Ну, и мужским тоже, потому параллельно с перепиской с этой неведомой Кошкой освоился на сайте, познакомился с девушками в более интересном возрастном диапазоне. Всех исподволь пытал о месте жительства и принадлежности к сфере образования. Отдельным пунктом надо сказать, что Гелька, выволокла их школу не просто в топ, а в какой-то неприличный топ. Их даже по федеральным каналам показывали. Ее, конечно, в основном, но и Андрей мелькал, все-таки завуч по учебно-научной работе. И для Мартынова было принципиально важно, чтобы не то, что его, его-то как раз мало кто в лицо узнавал, а даже про Гельку слыхом не слыхивали. Все подозрительные кандидатуры отметал.

Глава 2

Вот и что тут делать? Андрей Федорович, знаете ли, никому не докладывал, как проводит свое свободное время. Уж про свидания с девами с сайтов знакомств — точно. Теперь, выходит, тайна личной жизни обернулась явным факапом. Бежать, вроде, поздно, но… вот это вот все как вообще?! Ладно бы хоть кто-то помельче рангом, а то…

— Я пойду,— темноволосая женщина поднялась с диванчика, на котором сидела.

Почему-то подумал, что она наврала про рост.. что про возраст тоже наврала почему-то не подумал.

Никаких метра семидесяти пяти у Ангелины не было: полновесные сто восемьдесят два. Знал точно, потому что сам сто восемьдесят и потому что из-за своего роста Тилль, обожающая высоченные каблуки-шпильки их не носит. И без того выше половины мужиков, включая Андрея, хоть и номинально. Между прочим — жаль, что не носит, ножки у Ангелины — заглядение! При таких ногах списать пару лет с родного возраста — не беда. Да и не выглядит она на сорок девять. И на сорок семь, если честно, не выглядит. Могла бы без проблем написать, что ей тридцать восемь, никто бы подвоха не заподозрил.

— С каких пор ты — метр семьдесят пять? — ляпнул Андрей, что думалось.

— С тех же, с каких ты, блин, дипломат Дизраэли. Чего ты ерунду спрашиваешь?! — и как раньше не замечал, что и правда, кошка?

Вон, того и гляди, спину выгнет, зашипить и шерсть свою кудрявую дыбарем поставит! Кудряшки у Гели задорные, разбивающие суровый образ, который она упорно строит. По духу-то Ангелина больше всего похожа именно на ласковую игривую кошечку, но статус обязывал. Почему-то откровение про кошку его успокоило. Ну, и ладно! Что тут такого-то? Глупость то есть, конечно, а с другой стороны, она точно не скажет, ей вовсе не с руки докладывать, как выяснила темные подробности жизни своего зама.

Махнул в сторону нежданной встреченной, порывающейся покинуть общее пространство, рукой и сказал:

— Сиди уже. Кофе же обещал, будем кофе пить… Да и поговорим.

— О чем еще? — снова фыркнула по-кошачьи.

— О делах наших скорбных, — дошел до стола и уселся по другую сторону относительно собеседницы. — Как до жизни такой с тобой докатились. Особенно ты!

— Ну, конечно… Особенно я! — дернула плечом и решительно было двинулась вон.

Схватил за запястье, не поднимаясь. Удержал вырывающуюся руку.

— Гель, ну, мы же хотели приятно провести вечер. Давай его проведем приятно. Хорошо же общались! — показалось, что несет чушь, но правда была именно в этом: все те месяцы, что шла переписка, они замечательно общались.

В общем-то, они и на работе неплохо беседовали. Про дела, про девочек и мальчиков, из которых с переменным успехом пытались вырастить хороших людей, даже иногда про жизнь: кто где и что купил в выходные, как отдохнули, у кого какие заботы. Про собственных детей — тоже. Благо уже все выросли. И двое ее и один его. Но тех тем, которые стали основными в переписке, не обсуждали. Это было бы, наверное, даже странно: что, литературная беседка на работе или кружок любителей отечественной истории? У них даже историк в учительской об истории не говорил. Хватало ему на уроках заливаться соловьем. Ну, разве что когда с Мартновым зацепятся случайно. Никогда ни в чем не сходились, так что оба дискуссий избегали.

А в письмах получилось само собой. О чем говорить двум малознакомым людям, которым надо избежать бесед о себе, семье и работе? О политике и литературе. Так и повелось. Про политику даже не затрагивали. С одной стороны, Мартынов полагал, что с женщинами обсуждать политические вопросы — дурной тон. А с другой — в наши дни все чего-то настораживаются, когда пробуешь поговорить о текущих процессах. Да и вдруг не сойдетесь. Ну его! История выходила безопаснее и интереснее. Андрею нравился взгляд интернет-знакомой на вопросы, которые возникали в переписке. Не такой, каким сам смотрел на исторические процессы. Ей, кажется, тоже было интересно поговорить. Женщину на том конце емайл-пути интересовала логика фактов и структура движения к результату. А его, изломы судеб и повторения точек невозврата на временной шкале.

А еще иногда она приводила цитаты или стихи, будто понимая, что ему ближе рассуждения о тонком и призрачном мире чувств, чем строгие, неотменяемые факты потребностей истории. Стихов далекая Кошка знала много, всегда попадала в суть строчками.

Ну, когда бы он с Ангелиной договорился до такой глубины в ритме их бешеной рабочей жизни? Правильно — никогда. Получается, как-то все сложилось вот так, узнали друг друга с новой стороны. Может, оно и неплохо. Или плохо?

Если принять во внимание, как женщина пытается вырваться, то ей, не особенно понравилось, что собеседником в анонимных откровениях оказался коллега, а может, не нравится, что именно Мартынов.

— Да не дергайся ты!- потянул сильнее к себе. — Что страшного произошло? Можно подумать, мы какими-то неприличностями занимались!

— Андрей Федорович, елки-палки! Ну хватит прикидываться наивным барашком! — рваться перестала и руку он отпустил. — Можно подумать, ты на этот сайт приперся о литературе разговаривать?! Все же понятно… и зачем этот кофе — тоже.

Опустилась на место, откуда порывалась уйти. Посмотрела недвусмысленно на правую руку Андрея, где отсутствовало обручальное кольцо и хмыкнула, дернув одной стороной губ.

— Колечко в беседах о поэзии, кажется, сильно мешало, да? — перевела взгляд с рук на мужское лицо. — И побрился, смотрю. Постарался, молодец! А то на работу регулярно стал ходить ощетинившимся. Между прочим, когда это прекратиться?! У нас школа,а не бомж-клуб! Но понятно, в школе не перепадет… поэзии с продолжением.

Глава 3

Вроде бы ничего не замечала, листала меню, продолжая крутить на пальце темный локон, знаете, как умеют только женщины, никогда не задумывающиеся, как бы быть привлекательными, но становящиеся от этого неотразимыми И вдруг возьми да и спроси:

— Интересно, о чем сейчас думает Дизраэли?

Сначала чуть было не растерялся, не наглупил, а потом понял — это же игра, будто и правда все так, как было запланировано обоими. Внутренне согласился и улыбнулся:

— Дизраэли думает, что Кошка Т в жизни даже лучше, чем в письмах.

— Он профессиональный льстец? — оторвалась от чтения названий блюд, взглянула внимательно и очаровывающее, так умеет только Ангелина, когда хочет понравиться.

— Он всего лишь честен,— усмехнулся Мартынов.

— И что же этот честный человек забыл в такой клоаке как сайт знакомств, милый Дизраэли? — подперла ладонью щеку.

— Может быть я хотел познакомиться с такой Кошкой?— подпер в ответ собственную челюсть.

Конечно, так красиво, как у Гели, у него никогда не выйдет, но игра есть игра. Пусть Андрей в ней будет тем самым Дизраэли, а не самому себе надоевшим тусклым Мартыновым.

— Кааак интересно!— пропела низко и сладко, глянув лукаво и одновременно настороженно, создавая что-то неповторимое в пространстве между ними, будто подвесила переливающиеся на солнце кристаллы и породила радугу эмоций.

Смех смехом, но, кажется, с ним заигрывают. И не так, как обычно, как со всеми. У Ангелинки манера такая, улыбаться каждому коллеге, словно он единственный. Ну, они, понятно, ведутся. И приятно, и полезно, и забавно. Тем более - женщина она занятая. И мужчина может неожиданно объявиться в самый странный момент, как делал это пару лет назад. В последние годы они все время ждут визита начальства из отдела образования, хотя и догадываются даже самые непонятливые, что не школу бдит Николаша. А между тем того и гляди из-за угла выскочит, как призрак “Хогвартса” Почти безголовый Ник… так вот Почти безголовый собственный Ник всегда ощущался где-то неподалеку, так что о нем и не забудешь. Все помнят, игры Ангелины всерьез не принимают. Да она всерьез и не играет. Как-то с дуру молодой физик решил без разрешения приобнять, отлуп получил такой. что чуть не уволился. Откачали и отговорили. А сейчас видно - все всерьез. Выглядит именно так. И Андрей планирует поиграть на всю катушку. В конце концов, пока он - не он, она - не она, так почему бы и не пользоваться моментом.

Мартынову коллега-начальница нравилась. Не так, чтобы вот совсем всерьез, нет, конечно. Впрочем, если на чистоту, ввалился во влюбленность в кудрявый призрак сладкого дурмана сразу и полностью, но он же взрослый человек, разумный. Обремененный, давайте заметим. Ирка тогда с младенцем была, Настюха в истерике из-за блуда мужа. Не до того. Ну, и Ангелина тогда тоже была несвободна, Не Колей, конечно, но какая разница? Ты весь в долгах, женщина при человеке, кто в здравом уме тут полезет на грабли? Ясно - никто. Так Андрей стал никем, то есть верным другом.

И долг дружбы соблюдал честно больше десятка лет. Вот у кого, у кого, а у Гели к нему претензий быть не может. Вероятно, у единственной из его женщин. От того тоже было обидно, что не поделилась своими печалями. Между прочим, Андрей - все же мужик, мог бы дельный совет дать. К тому же он совершенно не на стороне Николашки. А она вместо этого пачкается о каких-то непонятных скотов на этом сайте!

Слушайте, ну Мартынов и сам уж откровенным джентльменом не был, потому что - дают, бери! Вот и брал, сколько давали. Женщины в России не особенно привередливые, так что дают много. Даже с перебором, если уж на то пошло. На вкус Андрея Федоровича, их бы украсило некоторое сопротивление мужским желаниям. Особенно молодых и красивых. Да и просто красивых. Но нет же, даже ему выдавали по требованию и с готовностью то, что стоило б придержать. Интересно, а как у Гели?

Женщина Ангелина Викторовна была яркая, к том уже официально всю жизнь, кроме короткого студенческого периода, за который успела сходить замуж, родить двоих, защитить диплом в июне и подать на развод в августе, оставалась всегда свободной, ну, или одинокой, кому какой эпитет ближе. Одна, естественно. не была. Такие одинокими не бывают, но слухи, мягко говоря, преувеличивали масштаб завоеваницй, и в качественном,и в количественном аспекте.

Несмотря на все слухи, которые курсировали вокруг имени Ангелины Тилль, все, кто был рядом, точно знали, что директор Лицея - женщина крайне разборчивая в половых связях, тем паче в личных отношениях. И абы кому, между прочим, не дает… Во всех смыслах, не только в горизонтальном. Очень хотелось надеяться, что с приблудившимися из интернета ведет себя еще строже.

— Ну что? Выбрала?

— Ага! Торт хочу вишневый и кофе капучино, на сливках.

— Ты же такое не ешь! — округлил глаза старый друг.

— Ангелина Викторовна не ест, а Кошка Т — позволяет себе чуть больше, — улыбнулась задорно и подвергла сомнению уверенность в строгости нравов.

Кто его знает, в чем еще дает себе волю эта Кошка, кроме калорийного взрыва! Нажал кнопку вызова официанта.

— Слушай, а ты… ну, у тебя уже было такое? — имел в виду встречу с кем-то после знакомства на сайте.

— Нет, Андрюх, я впервые нарываюсь на коллегу, — фыркнула, пряча смех. — Это, безусловно, новое ощущение. Так что я точно буду помнить наш вечер всегда.