Связанные сумраком

1 Пролог

Мир Эдров. Восьмой день Речной Декады. Аллесандров, столица Миролона.

Небо потемнело. Прохожие, подгоняемые ветром, бегали, словно муравьи. В воздухе ощущалась сырость и холод, которые будто решили обогнать дождь. Но жители Аллесандрова бежали по своим делам, не обращая внимания на приближающийся дождь. Их повседневная рутина ценилась куда больше, чем какая-то мелкая морось.

Именно так выглядела Хмурая Улица. Как и, впрочем, любая другая улица в любом другом городе: дорога, сделанная из грубого булыжника, по которой люди носились, подобно курам, две одёжные лавки, борющиеся за клиентов между собой. Даже нашёлся простой бар, где каждый вечер собирались одинокие любители пива и историй. Но главной достопримечательностью этого уголка оставалась самая обычная яма на углу дороги, которую никак не могли заделать.

Но знаменитую статую Льва и Грача на Дружной Площади всё равно не переплюнуло. Аллесандров жил лишь благодаря купцам, которые предпочитали занимать места поближе к центру столицы Миролона. И хотя Хмурая располагалась относительно близко к нему, снимать помещение здесь никто не решался…

Очередная вспышка молнии озарила город, оповещая о начале ливня. Все мостовые, все прохожие оказались во власти стихий. Ветер гулял с улицы на улицу, обдавая холодом всех, кто не успел укрыться. Возможно, некие высшие силы так карали этот неспешный народец…

Улицы полностью опустели. Из-за угла внезапно выскочила одинокая девушка. Оделась она подобно дочерям из дворянских семей: платье некогда по белизне не уступало любому свадебному. Хрупкие плечи прикрывала тёмно-зелёная шаль. Весь образ довершала маленькая шляпка с пером диковинной птицы. Только вот, не было при ней ни слуг, ни кареты, ни даже зонтика. Потому и весь её наряд полностью промок, придавая ей грязный и неопрятный вид.

Сама девушка была даже красивой несмотря на то, что всю её немногочисленную косметику уже давно смыло ливнем. Милое округлое личико, небольшой носик, имеющий маленькие аккуратные ноздри и плавную форму, тёмные глаза, и тонкие розовые губы… Одним словом: скромная красавица.

Девушка пробежала всю улицу, не останавливаясь. Её не интересовали ни лавки с одеждой, ни бар… Ничего из того, что могла предложить Хмурая улица. Она просто куда-то спешила. Не имело значения то, что одежда целиком промокла и платье путалось под ногами. Красавица опаздывала на важную встречу…

Внезапно сверкнула молния, и послышался оглушительный рокот грома. Шляпка упала на каменную мостовую. Послышался плеск.

Леди лежала в луже. Обычный прохожий, ругаясь на Тёмных и эту проклятую погоду, уже давно бы встал, отряхнулся, и пошёл дальше вперевалочку.

Но она не спешила вставать и продолжать свой путь. Девушка перевернулась на спину, и с грустным видом уставилась вверх, пытаясь восстановить своё дыхание от долгого бега. Её грудь вздымалась и опускалась. Но стоило дыханию выровняться, леди не встала из этой лужи. Она просто закрыла глаза, прислушиваясь к звуку дождя, и хищно втягивая его запах. Будто весь этот путь девушка проделала исключительно ради того, чтобы шлёпнуться сюда, и спешить было вовсе ни к чему.

– Прошу прощения, а вы… в порядке?

Приоткрыв глаза, леди увидела молодого мужчину с вытянутым треугольным лицом, на котором не было ни единой морщинки или прыща, идеально выбритым подбородком без щетины, и будто нарочно зализанные назад короткие волосы. Его небольшие тёмно-синие, словно сапфиры, глаза с каким-то беспокойством смотрели на лежащую в луже девушку. Тёмный костюм, сшитый по последнему писку моды, буквально кричал о том, что перед ней не самый бедный человек. Даже дождь боялся его мочить, благодаря чему он остался сухим.

Однако, девушка не поспешила встать и отряхнуться, как подобает дамам высокого общества. Она продолжила лежать, ответив на вопрос просто и без суеты:

– Какая вам разница? Я люблю дождь – вот и всё.

– Позвольте, но ведь вы можете заболеть! – не унимался проходимец.

– Идите, куда шли, – равнодушно отозвалась она, снова закрывая глаза. Однако, несмотря на шум ливня, почему-то на лицо ей перестало капать. Открыв глаза, девушка увидела зонт того самого незнакомца, застывший над её лужей. А тот присел на корточках у края лужи, нисколько не боясь дождя. И, что самое странное, улыбался, глядя на неё, будто смотрел на котёнка. – Боитесь за меня, а сами готовы промокнуть?

– Нынче красавиц немного осталось, – уклончиво ответил мужчина. В его сапфировых глазах читалась странная доброта, от которой на душе у девушки становилось тепло. – А лягушек нам хватает. Давайте я вас отведу домой?

Неизвестно, что двигало девушкой в этот момент. Может голос разума, может инстинкт, а может ещё чего – но она встала из лужи, и плотно прижалась к незнакомцу под зонтом. Незаметно улыбнувшись, они двинулись в таком виде дальше по улице. И ни тот, ни другая, не обратили внимания на то, что они оба идут совершенно в другую сторону. Вся ситуация выглядела слишком странной для этого вечера и погоды. Но, как говорится, у судьбы есть свои злобные шутки и планы на всё…

2 Глава 1

За несколько часов до грозы

Вечер становился всё более и более чудным.

Дакота Лестер, известный доктор в высшем обществе, ещё с утра чувствовал, что этот день будет одним из самых важных в его жизни. Во-первых, голова немного побаливала после прошлой ночи, напоминая обо всём, что он натворил прошлой ночью. Особенно выделялся опустевший кошель, грустно выглядывавший из кармана пиджака. Хорошо хотя бы у себя, а не в каком-нибудь участке.

Во-вторых, Дакоте улыбнулась удача проиграть шесть сотен золотых грационов в покер самому принцу Станиславу, будущему правителю Аллесандрова. Обычный крестьянин всего за тридцать таких монет мог жить, не работая до конца своих дней. Но Лестер не скупился на своё любимое вино и азартные игры. И, конечно же, не упустил возможность рассказать о себе всем за столом, будучи в нетрезвом виде.

Как оказалось, предчувствие не подвело его и на этот раз: около полудня пришло приглашение на чай с принцем этим же вечером. Конечно, у Дакоты уже намечались кое-какие планы на этот вечер, но этой возможности он ждал слишком долго. Потому, скрипя сердцем, пришлось просто отправить графу нужное средство.

А ведь можно было с него содрать по меньшей мере два грациона… Но теперь придётся довольствоваться жалкими десятью серебряными элеорами. В запасе Дакоты оставалось по меньше мере ещё около половины грациона. Потому все надежды оставались на вечерний чай.

И с наступлением третьего часа всё, как всегда, начало идти кувырком.

Лестер хотел блеснуть своим любимым белым и чистым костюмом, в котором он ходил как-то на званый ужин к одной прекрасной пожилой графине и ещё на свадьбу своего брата. Но доктор был несколько поражён тем, что вместо своего любимого парадного пиджака и брюк обнаружил лишь вешалку с прикреплённой к ней запиской:

«Одолжу на пару дней. Верну на следующей декаде. С. Л.»

Правда, текст был написан кровью. Прямо в стиле брата-шутника, любящего всё красное и кричащее. Но как же он всё-таки невовремя его взял… Оставалось лишь грустно вздохнуть и облачиться в свой тёмно-синий костюм, в котором прошла вся прошлая ночь.

Вооружившись своей излюбленной тростью-зонтом, хорошенько приведя себя в порядок и убрав всякий мусор из карманов, доктор Лестер вышел из своего дома, и направился прямо в сторону Шпиля Виверны.

Резиденция королевской четы была так названа не просто так. Эта цитадель практически неприступна для открытого штурма. За всю историю существования Аллесандрова город осаждался всего три раза. И лишь в прошлую войну защитников вынудили отступить за стены Шпиля Виверны.

Это был тот самый год, когда небольшое княжество Даэрос возомнило себя всесильным, и напало на Миролон. Марш армии громил земли страны, вынуждая Злобиных сдавать позиции. Наступлением командовал легендарный князь, ставший последним в своём роду – Эрон Даэрос, известный также как Ревущий Наездник. Естественно, рёв его боевого животного мог заставить бежать любого человека с поля битвы. И неудивительно, ведь никто желал иметь дело с виверной. Огромному, подобно дракону, существу, способное без проблем разорвать любого человечишку.

Возможно, будь тогда князь умнее, ему удалось бы подчинить Миролон. Только вот, во время штурма цитадели произошла забавная глупость. Неизвестно, кто так отличился, но чудовище вместе со своим хозяином напоролось на один из шпилей цитадели, из-за чего всё наступление захлебнулось. Княжество было полностью уничтожено перегруппировавшимися войсками королевства. И после этого цитадель получила своё имя – Шпиль Виверны.

Подходя к дому королевской четы, Дакота на минуту остановился, чтобы рассмотреть его получше. Сооружение одним лишь своим внешним видом кричало, что здесь живут исключительно серьёзные и важные люди. Особенно это подчёркивали тёмный камень, использованный для создания стен, ещё более мрачная черепица крыш, и многочисленные длинные железные шпили, устремлённые в небеса. Конечно, эту цитадель уже вряд ли будут брать когда-либо штурмом, особенно используя летучих ящеров. Но, даже несмотря на большую схожесть легендарной крепости с обычными дворцами, было видно, что более надёжного места во всём городе попросту не будет.

Около подъёмного моста Лестера остановила стража. Благо, доктор не забыл взять приглашение на чай с собой. Изучив бумагу, стражник косо посмотрел на гостя, но затем, что-то буркнув себе под нос, повёл его за собой.

В самой цитадели Дакоту уже ждал сюрприз. В стенах Шпиля не было ни единого грубого тёмного камня, что красовались снаружи, за огромной входной дверью. В коридорах стены и потолки целиком и полностью отделали из белого мрамора, что создавало ощущение чистоты. Пол же сделали из гладкой мозаичной плитки тёмных тонов, покрытый красными ковровыми дорожками. И всё это выполнили настолько аккуратно, что не могло не поразить воображение простого человека. Что уж говорить о прекрасных декоративных деревьях, портретах каждого члена королевской династии Злобин, и множестве других предметов искусства, что элегантно дополняли весь интерьер?

Однако стражник, немного поплутав по коридорам, привёл Лестера не в покои принца, и даже не в столовую. Это оказалась небольшая комната под самым шпилем башни. И как только дверь открылась, Дакота встретился взглядом с двумя незнакомыми ему людьми в мундирах, и нисколько непохожими на того молодого паренька, с которым доктор играл прошлой ночью.

У Дакоты засосало под ложечкой, что не было признаком чего-то доброго. Но отступить от своей цели он не мог.

3

– Эй, эй! Доченька, прошу вас, не дёргайтесь!

– А… а, да… прошу прощения…

Портной всё пытался снять мерки со своей клиентки, но та, то и дело, подскакивала, стоило старому портному только немного коснуться тела или платья.

Маргарита Ларионова едва приехала в Аллесандров, и у неё ничего не было. Всё её состояние исчислялось десятком элеор и несколькими полуэлеорами, и в ближайшие декады никакой прибыли не предвиделось. Но девушка нарядилась более-менее сносно: старенькое, но всё ещё шикарное платьице, к которому отлично шли белые кружевные перчатки. А вот её тёмно-зелёная шаль и маленькая шляпка лежали неподалеку на тумбочке, дожидаясь свою хозяйку. Кроме этих вещей, у Маргариты не было ничего, что связывало бы её с тем местом, где она жила ранее.

Сняв последние мерки, портной недовольно что-то буркнул себе под нос, а затем молча подошёл к дальней полке, откуда спустя минуту достал три рулона ткани. Тем временем Ларионова взяла свою шаль, и закуталась в неё.

Разложив рулоны на столе, старик произнёс:

– Так, юная госпожа, какая ткань вам улыбается?

– Улыбается? – непонимающе спросила Маргарита, хлопая глазками. Тот задумчиво почесал свой полностью поседевший висок.

– Ну… – протянул портной, поправляя свои маленькие круглые очки. – Может вам какую-то ткань приятнее трогать, госпожа Рита?

– Вообще-то Марта, – вежливо поправила девушка, закутываясь в свою шаль.

– Но ведь Марта и Маргарита – два разных имени.

– Ну мне больше нравится Марта, чем Рита.

Старик почесал затылок. В Эдрове всегда хватало чудаков, потому и удивляться тут особо нечему. Оставалось лишь угождать своим клиентам, пожимая плечами.

Портному на вид было около пятидесяти с хвостиком, вряд ли больше. Невысокий из-за своей сутулости, но, в то же время, крепкий и с малым количеством седины. Округлое лицо старика выглядело несколько грубым из-за огромного мясистого носа, множества морщин на лбу и густых тёмных бровей, которые почти всегда держались вместе. Однако угрюмый портной оделся в простенькую жёлтую рубашку с воротником и короткими рукавами, маленькие черные штанишки на подтяжках, и поверх всего этого миленький белый передник с цветочками. Множество карманов портного были забиты различными иголками, катушками с нитками, и просто всяким барахлом.

Марта бросила краткий взгляд на рулоны ткани, что принёс ей старик. Внешне они отличались лишь цветом, но любая дворянка смогла бы без проблем выбрать ткань для платья. Только вот, девушка не умела на глаз оценивать достоинства и недостатки ткани.

– Я… я бы взяла по одному платью из каждой… ткани…

Ларионова чихнула прямо на старика. Тот молча достал из своего кармана клетчатый тёмно-синий носовой платок, и протянул его девушке. Марта тут же схватила кусочек ткани, высморкалась в него, а после протянула его обратно. Но старик лишь по-доброму улыбнулся:

– Оставьте его себе, доченька. Поверь, я знаю, что такое насморк, на который не хватает платочка.

– Спасибо вам, – кивнула Марта, убирая платок к себе в кошелёк.

– Ладно, – сказал старик, подбирая рулоны ткани. – Более-менее я уже знаю, что вам сделать…

– Сколько это всё будет стоить? – поинтересовалась девушка, шмыгнув носом.

Старик в ответ лишь рассмеялся, возвращая рулоны ткани на места. Затем он ответил:

– Заведение я непросто так назвал «Элеорские Нити», доченька. Обычное платье, которое делаем мы с моей женой за ночь, продаётся за одну серебряную. Впрочем, вам я готов сделать небольшую скидку в один элеор.

– Благодарю вас!

Марта сунулась в кошелёк, чтобы достать оттуда деньги, но вместо них достала грязный носовой платок. Покраснев от смущения, она отложила платок на столик рядом, и снова полезла в кошелёк. И стоило ей сунуть руку во внутрь, как все элеоры со звоном посыпались на пол.

– Простите, – прошептала девушка, присаживаясь на колени и собирая упавшие серебрянники. Старик не упустил возможности помочь ей.

Сложив все деньги на стол, а после пересчитав их, Ларионова облегчённо вздохнула. Вся сумма, которая осталась после снятия комнатки, была на столе. Единственное, что омрачало ситуацию – порванный кошелёк.

Увидев это, старик щёлкнул пальцами и на минуту скрылся в подсобке. Вернулся он оттуда с маленькой кожаной сумочкой белого цвета на ремешке.

– Могу предложить её, – гордо сказал старик. – Будет и где ваши последние деньги хранить, и куда носовой платок сложить.

Марта взяла сумку и осмотрела со всех сторон. Затем она, закинув ремешок через плечо, подошла к одному из зеркал, и посмотрела на себя. Изделие вполне сочеталось с её платьем, а заглянув внутрь, она увидела несколько разделов, в том числе и странные кармашки на стенках. Такого девушка прежде никогда не видела.

– Конечно, изделие превосходное… но зачем здесь эти кармашки? – поинтересовалась Маргарита, после чего она снова чихнула. Портной задумчиво почесал затылок.

– Это подарок от дочки, – гордо заявил он. – Чтобы мог снять свой фартук, переложить сюда все инструменты, и выглядеть более… мужественно. Но честно, мне этот цветастый парень уже привычен. А сумка будет только пылиться где-то в подсобке. Уж лучше она пусть служит такой красавице, как ты, Рита…

4

Комната в башне значительно отличалась от всего того, что видел Дакота прежде в Шпиле Виверны.

Это место чем-то напоминало уголок палача в подземельях, где проводили пытки. Такие грубые каменные стены и пол, как и внешняя сторона замка, а из мебели – лишь простой деревянный стул, неуравновешенный низкий стол, и два мягких кресла, оббитых медвежьими шкурами. Освещением служила маленькая свечка, стоявшая на столе. На другом конце коридора виднелось небольшое окошко, перекрытое железными прутьями.

Сбежать не выйдет.

– Доктор Лестер, прошу, входите, – произнёс человек в сером мундире. Своей рукой он плавно указал на простенький деревянный стульчик, находившийся напротив него.

Оба человека в мундирах были никем иными, как канцлер тайной службы Эрнест Афити и капитан стражи Владимир Молдис. Лестер постарался разузнать про слуг королевской семьи побольше перед этой встречей. Оба лица были уже мужчинами в возрасте, но у них прослеживались кое-какие различия. Например, канцлер смело светил своей лысиной, и обладал такой талией, что даже математический шар завидовал его округлости. На его лице, из-за обилия жира, едва можно было различить бегающие из стороны в сторону глаза-бусинки. Нос и рот так вообще до того оказались малы, что до первых слов Дакота никак не замечал их. Афити был похож на снеговика, слепленного из жира, и одетого в шикарный тёмно-серый мундир.

Что же касается Молдиса, то он скорее походил на долговязое пугало. На фоне канцлера так вообще казался настоящей каланчой. И неудивительно: его слава сурового капитана имперской гвардии и аллесандровской стражи распространялась даже за пределы Миролона. Именно благодаря владимирским курсам «молодого бойца» городские стражники считались чуть ли не второй гвардией. И если лицо Афити заплыло жиром, то у Молдиса почти каждый мускул находился в постоянном напряжении, из-за чего казалось, что из-под его густых тёмных бровей вот-вот выстрелит молния. Этот образ дополнял багровый с золотым мундир, сидевший на его широкоплечей фигуре просто идеально. И куда уж без шпаги, с которой капитан ни за что не расставался?

Услышав приглашение, доктор молча поклонился, и без единого проявления внутреннего беспокойства сел на указанный стул. Сложив моментально ногу на ногу, Дакота посмотрел на стол. Что-то ему не нравился этот элемент декора… Будто чего-то не хватало на нём.

– Итак, доктор Лестер, – протянул мрачно канцлер, заставляя свои глаза-бусинки задержаться на госте, – вы здесь…

– Я вас сразу прерву, господин, – спокойно произнёс гость, подняв руку, призывая всех в комнате замолчать. – Меня на шесть к себе пригласил Его Будущее Величество, угостить чаем. Но если это такая шуточка и я не увижу сегодня принца, то вынужден потребовать хотя бы свой обещанный чай!

– Да как вы смеете?! – взревел капитан, грозно вставая со своего кресла, но Афити его жестом попросил сесть обратно. А ведь Молдис обычно славился своей выдержкой…

– Что ж, доктор Лестер, ваше… требование… будет исполнено, – спокойно произнёс он, молча кивнув стражнику около двери. Тот поклонился, и поспешил покинуть башню.

– Мне добавь молока! – крикнул ему вдогонку доктор. После он сложил руки на колени, и кивком поблагодарил Афити. Тот лишь устало вздохнул, а после продолжил:

– Полагаю, вам известно, кто мы такие?

Дакота вежливо рассмеялся, чем заставил всех присутствующих чувствовать некоторое неудобство за неотёсанного, на первый взгляд, человека. Но затем, вдоволь насмеявшись, Лестер сел ровно и немного наклонился к своим собеседникам.

– Покарает меня Свет, если я не узнаю самых преданных слуг Его Величества Деметрия Злобина, господин Афити! Капитан Молдис, – Тут доктор, повернулся к капитану стражи, – как там ваша невестка, госпожа Карланис? Остались ли ещё жалобы на несварение желудка?

При упоминании этого имени командир гвардии несколько оторопел, и вопросительно выгнул левую бровь. А затем, отвернувшись, глухо пробурчал:

– Мы с ней не общаемся.

– Что ж, мне жаль, – пожал Дакота плечами. Хотя бы о неразговорчивости капитана слухи ему не солгали. – Но я же не господин Афити, чтобы знать о таких подробностях. Я простой доктор, которому денег едва хватает на пропитание и крышу над головой.

– Да-а? – с фальшивым удивлением спросил канцлер Афити, роясь у себя в кармане. – А вот мои люди говорят о другом. В этом отчёте все ваши расходы за последние три декады! Вы в общей сумме потратили три сотни грационов на одно только вино, а…

– Триста шесть, господин канцлер, – вежливо поправил доктор, доставая из-за пазухи бутылку дорогого вина. – Прошлым вечером я узнал, что у меня с Его Величеством совпадают вкусы вина, потому желал подарить ему.

Канцлер тайной службы нахмурился, и продолжил изучать отчёт дальше. Капитан же, понимая, что его товарищ сейчас немного в замешательстве, грубо вырвал из рук доктора бутылку, и осмотрел её со всех сторон.

– Желал отравить наследника престола, несчастный докторишка? – чуть ли не проревел Молдис, поставив бутылку на стол так, что тот пошатнулся.

– Несчастный? – поражённо переспросил Дакота, положив руку на сердце, и откинувшись на спинку своего стула. – Почему же несчастный? Господин Афити наверняка сейчас пытается подсчитать сумму моего проигрыша в играх за последние декады. Скажите мне: разве тот, кто играет не на деньги, а на удовольствие, может быть несчастным? И разве счастливый человек станет делать что-то, чтобы испортить счастье другим людям?

5

Тем временем в окне, помимо серых облаков, закрывших всё небо целиком, на горизонте появились чёрные грозовые тучи. Изредка в них мелькали вспышки, гром от которых пока ещё не доходил до Аллесандрова.

Впрочем, лица капитана городской стражи и канцлера тайной службы своей мрачностью превосходили любые тучи. Болтливый чудак, что сидел перед ними, оказался на удивление даже очень откровенен, рассказывая всё о своих путешествиях, и в подробностях рассказывая о каждом больном. Будто у него в голове были все отчёты тайной службы.

– Что ж, доктор Лестер, – Афити, наслушавшись рассказов Дакоты, выпил третью чашку чая, и строго посмотрел на служанку, явно ей на что-то намекая. Девушка поспешила налить ещё чаю канцлеру, и тут же выбежать из башни. – Мы вас пригласили вовсе не для расспросов о ваших путешествиях, расходах и доходах…

– И правильно, – согласился Дакота, покачиваясь на стуле. – Потому как рано или поздно мы бы перешли к вашим финансовым делам…

– Заткнись, докторишка! – крикнул злобно капитан, слишком сильно сжав в руке свою чашку, из-за чего та осыпалась мокрыми осколками фарфора. – Ты ведь понимаешь, что за свою дерзость тебя бы уже давно пора обезглавить?!

– За что же вы так не любите свою страну, капитан Молдис? – ужаснулся Дакота. – Вы хоть понимаете, какова цена даже самого простого доктора?

– О да, сейчас очень велика, – согласился канцлер. – Именно поэтому вы и здесь. По нашим сведениям, в ваших недавних странствиях вы столкнулись с новой болезнью, известной как вампирская лихорадка… – Тут Афити засунул руку в карман, и достал оттуда новую бумагу. – Нам нужно знать всё, что вам известно про эту болезнь.

– Можете убрать этот отчёт обратно, господин канцлер.

Внезапно Лестер стал полностью серьёзным и сосредоточенным. Даже рассказывая о своих странствиях, он делал это расслабленно и беззаботно. И потому такая резкая перемена настроения заставила удивиться даже капитана, выгнувшего обе брови. Выпив в один присест всю чашку, доктор поставил её на место, после чего произнёс:

– Эта болезнь мне знакома не понаслышке. И я правда один из немногих, кому удалось изучить её по мере своих возможностей. Худшая болезнь в истории, это факт.

– То есть? – переспросил канцлер, наклонив голову на бок.

Дакота молча встал, убрал руки за спину, и принялся шагать по комнате, придерживаясь определённого темпа. Навернув так один круг, он наконец продолжил говорить, не прерывая ходьбу:

– Я не знаю причины её возникновения, и мне неизвестен способ лечения, если таковой существует. Знаю совсем немного: например, то, что от первой стадии, на которой у больных начинается чрезмерная активность, до третьей фазы проходит от одной до четырёх декад. И третья – самая опасная, потому что тогда больной теряет себя целиком, и становится буквально подобием вампира.

– А вот про вторую фазу расскажите поподробнее! – потребовал капитан. – Насколько известно нашим столичным медикам, известно всего две фазы, и до вашей третьей нет возможности определить больных!

– Есть, – возразил Лестер, подхватив зонт, и принявшись вышагивать вместе с ним. – Вторая фаза необычайно коротка, и не превышает суток. Во время неё температура тела заражённого повышается чуть ли не за пределы человеческого организма.

– Что вы можете рассказать о способах передачи болезни, доктор Лестер? – поинтересовался Афити. Дакота резко встал около окна и посмотрел на канцлера.

– Знаю не больше вашего. Я сломал голову над этим, но болезнь явно не передаётся привычным путём. Мне кажется, что это не простая инфекция. Это определённо нечто неестественное… – Тут доктор на минуту замолчал, и повернулся к своим собеседникам. – Вы ведь меня не за красивые глазки пригласили, так?

Капитан и канцлер переглянулись между собой. Кивнув друг другу, Молдис недовольно произнёс:

– Времена сейчас непростые, и чума постепенно подбирается к границам нашей страны. Прошлый королевский лекарь скончался от старости с месяц назад, и мы думали, что быть может вы…

– Быть может? – возмущённо переспросил Лестер, громко стукнув зонтом об пол. Взгляд доктора был настолько жутким, что по спине побежали ледяные мурашки. – Я лучший доктор во всём Аллесандрове, чтоб вас! На моих руках не умер ни один пациент! Если же вы в этом сомневаетесь, то отправьте повторное письмо на чай, когда поймёте, что говорливый шарлатан не может вылечить даже простую лихорадку у Его Величества! А сейчас разрешите откланяться и удалиться!

Дакота поклонился, и быстрым шагом покинул башню, на пути встретившись с той самой служанкой, которая, в это время, несла полную миску сахарных конфет.

Доктор нагло подхватил одну конфету, и закинул её к себе в рот. Девушка стояла как заворожённая, смотря на него, как на сумасшедшего, который осмелился украсть конфету канцлера Афити. А тот, разжевав её как следует, немного подумал, а после таким же наглым образом, со спокойным выражением лица, забрал миску целиком.

– Господину Афити лучше не налегать на сладкое, – предупредил доктор с многозначительным видом. – А то, не ровен час, схватит сердечный приступ, и Царствие ему Светлое! Лучше подай ему пендаля под зад, чтобы занялся своей тушей, и мог дожить до глубокой старости.

После этого Лестер спокойно направился домой, по пути отдав миску конфет пробегавшему мимо молодому оруженосцу, не забыв напомнить о правилах поедания сладкого. Выйдя из Шпиля Виверны, Дакота обнаружил, что тёмные тучи уже сгущались над городом, и вот-вот должен был начаться ливень.

Этот день определённо был одним из лучших дней доктора Лестера. Именно сегодня он выбил для себя удобное место при дворе королевской четы такими словами, что стали молнией, громом которой могло быть лишь повторное приглашение на чай.

6 Глава 2

Конечно, допросом от капитана стражи и канцлера тайной службы Дакоте сегодня не было суждено отделаться.

На полпути к своему дому доктору повезло угодить под ливневый дождь, от которого он сумел защититься своим зонтом. Но вот на подходе к Хмурой Улице его застала вспышка молнии, которая на миг ослепила доктора, и громкий всплеск, вызвавший неприятный осадок.

Зрение вернулось к доктору быстро, и он тут же понял, что произошло. Благо, в лужу упал не он, а незнакомая девчонка. Дакота задержался, чтобы посмотреть, как та подскочит, и, ругаясь на мерзкую погоду, побежит дальше, придерживая своё испортившееся платье. Все молодые дворянки из обедневших родов такие. Но постояв так с минуту, доктор не заметил ни единой реакции. Она просто продолжала там лежать.

«У неё все дома? – задался вопросом Лестер. – Простудится ведь, дура!»

Разумеется, было бы логично просто забыть о ней, и продолжить путь домой. Но какое-то тёмное чувство дёрнуло Лестера подойти, поинтересоваться, что с ней, а после предложить проводить её до дома под своим же небольшим зонтом. Почему же в нём проснулся такой джентльмен именно в этот день?

Вернее, откуда в Дакоте столько доброты? В обычной ситуации он наверняка бы съязвил, а не предложил довести какую-то девчушку до дома! Откуда вдруг такое рыцарство?!

В итоге Лестер шёл под маленьким зонтиком с незнакомкой, которая плотно прижалась к нему, пропитывая его костюм влагой дождя. Само собой, это было неприятно, особенно учитывая то, что это его единственная уцелевшая одежда на выход. Теперь оставалась лишь рабочая, в которой не очень удобно посещать игровые дома. Как минимум, потому что от этих рабочих костюмов исходил сильный запах спирта, который никак не желал вымываться обычными средствами.

– Э-э… простите… – послышался тихий голосок девушки, заставивший доктора замереть на месте. – Вы ведь меня… не к себе ведёте?

Дакота в этот момент уже хотел начать ругаться. Сам того не осознавая, он прошёл с ней под руку всю Хмурую Улицу, чуть ли не ведя к себе домой. В голове крутились различные вопросы, которые стоило ей задать прямо сейчас: например, почему она так долго молчала об этом? Или что-то вроде «Неужели? А как я должен был это понять без ваших слов?»

Но, неизвестно почему, Лестер не сказал ничего из этого. Он лишь рассмеялся на всю улицу, из-за чего девушка только сильнее съёжилась и задрожала. После этого все правильные слова в голове доктора куда-то испарились, и наружу вырвались следующие слова:

– Простите, забыл вас об этом спросить, миледи лягушка. Куда вас сопроводить?

В ответ девушка косо посмотрела на Лестера.

– Я не лягушка. Называйте меня лучше Мартой.

– Вы мокрая и холодная, как лягушка, – усмехнулся доктор. Причём не с привычной гаденькой насмешкой, а очень даже по-доброму, чему даже сам Дакота удивился. Но, тем не менее, даже за добрую усмешку он получил презрительный взгляд от незнакомки, представившейся ему Мартой.

– Ещё бы! Я в лужу свалилась, между прочим! А ещё этот ветер, чтоб его! Так что простите, – Девушка крепко вцепилась в руку Дакоте, наваливаясь на неё всем своим телом. – Вы уж больно тёпленький попались…

Лестер лишился дара речи. Ему постоянно говорили ровно противоположное, особенно если речь шла о характере. И неудивительно: манеры доктора никак нельзя было назвать тёплыми. Клиенты или терпели его холодный нрав и колкие шуточки и уходили в лучшем состоянии, чем до приёма, или уходили и на следующий день им заказывали гроб. Всё просто.

Что же до рук, то они всегда были ледяными, даже летом. И эта особенность тела особенно нравилась Дакоте – никто ведь не захочет долго находиться рядом с тем, от кого буквально навевает прохладой. Впрочем, в жару от этого небольшого недуга работать становилось только тяжелее, особенно когда от всего тела начинал исходить пар.

И тут вдруг какая-то девушка говорит, что он…

– Ру… рука моя для вас… тёплая? – уточнил Дакота, сам не веря в то, что только что он услышал.

– Да-а… – промурлыкала Марта, по-кошачьи потёршись о плечо доктора. – А что? Такому, как вы, нечасто говорят такое?

«Да кто она такая? – гадал у себя в голове Дакота. – Не похоже на то, что эта девка шутит. Может она одна из этих… Как их там? Ах да! Эскимосов! А, не, их вроде называют экисами… Но до Эки-Эса далековато, так что ей негде мёрзнуть толком…»

Тут порыв ветра пробежал мимо пары, играясь с мокрыми складками платья Марты. Она же, почувствовав его, задрожала ещё сильнее, заставляя Дакоту также дрожать. Лестер не стал этого больше терпеть: в одно движение он вырвал свою руку из тисков Марты, а следующим он снял с себя пиджак. Элемент одежды, в котором доктор любил гулять по вечерам, лёг на плечи девушки.

– Что же вы так трясётесь, госпожа Лягушка? – ласково спросил Дакота, пристраиваясь рядом, и приобняв её за плечи. – Не дело это…

«Что я несу? – задал тем временем себе в голове вопрос Лестер. – И с какого перепугу даю ей свой пиджак?! Может ещё к себе пригласить?»

– Кстати, как далеко вы живёте? – поинтересовался доктор, широко улыбаясь. – Может будет лучше, если мы правда пойдём ко мне? У меня тут дом недалеко, буквально на Станиславской Улице…

«Да кто меня вообще тянет за язык?!»

7

Дакота инстинктивно подхватил упавшую в обморок Лягушку. Он понял всё почти сразу, как та замерла. Об этом говорили её странная дрожь, и резко побледневшая кожа. Что уж говорить про то тепло, которое исходило от её мокрого лба и странное поведение?

Несчастная Лягушка мучилась от сильной лихорадки.

Конечно, Лестер знал, как вылечить её. Но было два «но». Первое – требовалось уединённое место, чтобы была возможность её осмотреть, потому как от девушки шёл довольно странный металлический запах. А второе – Дакота не мог её принести к себе. Интуиция просто кричала во всё горло не нести больную туда.

Пребывая в некоторой растерянности, Лестер окинул улицу быстрым взглядом. Сейчас они стояли прямо посреди Господского Тупика, славящийся только обилием игровых домов, коих на улице в полторы сотни шагов было целых три, ателье «Элиорские Нити», и заваленный ещё в прошлом столетии проход на Янтарную улицу через арку, дабы замедлить продвижение войск Эрона Даэроса по городу. Выбор был, к сожалению, небогат.

Дакота посмотрел на Марту и несколько впал в ступор. Сердце несчастной стало биться с каждой секундой всё тише и всё слабее. Действовать нужно было немедленно.

Доктор, забыв о дожде и позднем времени суток, ворвался в ателье с девушкой на руках, и уверенным шагом направился к ближайшему столу. Из подсобки тут же выскочил невысокий старичок с иголкой и ножницами.

– Что вам надо, Тьма вас забери?! Мы уже закры… – Портной потерял дар речи, увидев гостей. – О Свет Всемогущий! Позовите лекаря!

– Старик, ножницы, бинты и полотенце, – не мешкая ни секунды, распорядился Лестер, укладывая девушку на стол. – Я лекарь.

Портной поспешил дать Лестеру свои инструменты. Но стоило ему протянуть простую ткань, как доктор с ругательствами послал несчастного старичка за спиртом. Тот, будто не имея своих личных запасов, прихрамывая выбежал из ателье и устремился в игорный дом.

Тем временем Дакота ловко распорол ножницами платье Марты в области груди. И стоило только ему это сделать, как в нос ударил сильный аромат крови, и ещё один странный, похожий на металл, запах.

Теория Лестера на счёт Марты оправдалась. У девушки на левой груди красовалась свежая повязка, пропитанная странного вида кровью и дождевой водой. И это было донельзя странно, ведь как надо было так умудриться пораниться грудью, чтобы заработать такую сильную болезнь?

Только вот, обычная инфекция не стала бы замедлять сердцебиение с такой скоростью. Все симптомы указывали на отраву. Но если это правда яд, то почему она просто перевязала себе эту рану? Да и судя по бинтам, наложены они были пару дней назад. Обычный яд сработал, самое большее, через три часа после введения. А в данном случае так вообще…

Лоб доктора покрылся испариной – впервые за свою жизнь он столкнулся с чем-то настолько необъяснимым, что пугало его…

Но, взглянув на грудь ещё раз, Дакота удивился ещё сильнее. В сердце Марты было нечто, будто нарочно замедлявшее сердцебиение. И единственное, что могло спасти несчастную от смерти – это изъятие этой мелочи из сердца. Но без специальных приборов такое было нереально выполнить в кратчайшие сроки.

Отчаяние съедало Лестера чуть ли не заживо. Без инструмента всё было обречено на провал, а если не спасать и уйти просто к себе, даже за тем самым, что спасёт ей жизнь с маленьким шансом, он мог смело распрощаться со своим званием лучшего доктора. Лягушка умрёт уже в ближайшие минуты.

Дакота сжал кулаки до такой силы, что из рук потекла его холодная кровь. От бессилия у него потекли из глаз слёзы. Неизвестно почему, он жалел девушку, с которой познакомился не далее, чем час назад. И почему всё его нутро не хотело отпускать её к Свету…

«Нет, Дакота Лестер, ты можешь ей помочь! – внезапно осознал в мыслях доктор, вытирая слёзы. – Это огромный для тебя риск, но ты сможешь! Ты лучший доктор всего Аллесандрова, на чьих руках никто не умирал и не умрёт!»

Лестер ещё сильнее порвал платье Марты, попутно срывая бесполезную повязку. Дакота залез на стол к ней, и навис над её грудью. Хищно вдохнув носом усилившийся аромат крови, он уставился прямо туда, где у неё было сердце.

«Давай, у тебя всего один шанс её спасти, доктор Лестер! – повторил он сам себе. – Нужно всего ОДНО точное попадание в сердце, и всего ОДНА секунда, чтобы спасти её. И… начали!»

Свет в ателье в один миг погас целиком. В воздухе запахло кровью и повеяло могильным холодом, от которого на теле простого человека все волоски вставали дыбом. Дверь резко распахнулась, и ещё одно неизвестное лицо бросилось прямо к столу. Послышался крик. Во тьме блеснуло два протяжённых пятнышка, после которого ателье снова погрузилось во мрак…