Сын нейронета

Глава 1. Поединок.

Я нервничал. До начала боя оставалось каких-то десять секунд, но сейчас они тянулись мучительно долго. Напрасно я пытался убедить себя, что этот бой ничего не значит, что он ничем не отличается от тысяч точно таких же поединков, в которых я победил. Или проиграл. Ведь непобедимым я так и не стал. Моё имя светилось в верхней строчке рейтинга лишь потому, что я проигрываю реже других. Я прекрасно понимал, что даже если проиграю этот бой, моя позиция в топе не пошатнётся, но всё равно не мог унять предательскую дрожь в коленях. Может, этот поединок и не повлияет на рейтинг, но всё же убедить себя в том, что он не важен, никак не получалось.

Потому что он был последним.

Завтра мне исполнится шестнадцать, а значит, прощай, детская лига! С такими высокими результатами меня возьмёт любая взрослая команда нейронета, а может быть, я даже создам свою собственную. Но об этом я буду думать потом, а сейчас самое важное – уйти красиво. Последний поединок должен быть ярким и запоминающимся, и придется приложить все усилия и использовать всю свою фантазию для этого.

Три секунды. Нейронет уже создаёт ЗОТ, в которой состоится бой. Что это будет? Заснеженный ледник? Открытый космос? Бушующее море? Надо быть готовым ко всему. Тот, кто первым сориентируется и поймёт правила боя, обычно и выходит победителем. Я соображаю быстро.

- Зона Ограниченного Творения создана! – услышал я голос у себя в голове. – Готовьтесь!

Вспышка.

Опора под моими ногами исчезла, и я полетел вниз. Свободное падение, сильный ветер в лицо, стремительно приближающиеся облака под ногами, а над головой – голубое небо,  которое тянется до самого горизонта. Я не заметил ни солнца, ни какого-либо другого источника света, но всё же вокруг было светло, как днём. Творец этой ЗОТ не стал заморачиваться освещением, просто пожелал, чтобы было светло, и всё. Ну что ж, начнём!

Нейронет реагирует на мысли пользователей моментально. Стоило мне пожелать этого, как за моей спиной возникли трехметровые перепончатые крылья. Значит, эта ЗОТ разрешает изменять собственное тело. Если бы с крыльями не получилось, я бы попробовал материализовать себе ракетный ранец или, на худой конец, парашют. Бывало и так, что ограничение накладывалось на любую материализацию фантазий, и противникам приходилось пользоваться только имеющимися на поле боя предметами, но сегодня не тот случай. И это отлично, с крыльями мне спокойнее. Несколько взмахов – и падение превратилось в полёт. Мне уже приходилось так летать раньше, освоился я быстро. Теперь нужно выяснить, где мой оппонент, и уничтожить его.

ЗОТ всегда устроена так, чтобы у противников были равные шансы на победу. Значит, моя цель сейчас тоже падает вниз в облака. Я осмотрелся по сторонам. Никого. Я уже убедился, что правилами этой ЗОТ изменять себя разрешено, а значит, мой противник мог сразу же стать невидимым, чтобы не дать себя заметить, а потом спокойно сориентироваться в происходящем. Проверим. Я пожелал стать невидимым, и немедленно ослеп. Ясно, законы физики действуют корректно. Раз уж моё тело прозрачно, значит, свет проходит сквозь сетчатку, не задерживаясь, а потому пока я невидим, я и сам видеть не могу. К счастью, я хорошо учился в школе, и сразу же догадался, в чем проблема. От невидимости пришлось отказаться.

Я спускался к облакам по спирали. Где же мой враг? Может, уменьшил себя до размеров мухи, и сейчас незаметно приближается ко мне? Нет, местная физика не позволит ему меня догнать. Как бы тщательно я не всматривался в небо над моей головой, я не мог разглядеть никого и ничего. Недоумевая, я почти уже спустился к облакам, как вдруг, с оглушительным свистом рассекая воздух, мимо меня промчался мой противник. Я едва успел увернуться от этой неожиданной атаки снизу. Перевернувшись на спину, я проводил его взглядом. Что это было у него в руках? Длинное копьё? Или это была часть тела? Раз у меня удалось создать себе крылья, то и мой оппонент мог отрастить какой-нибудь шип или коготь. Враг улетел высоко в небо, и я, так и не успев разглядеть, каким образом он двигается, провалился в облака.

Я сложил крылья и преодолел облачный слой за пару секунд. Противник остался над облаками, и теперь было время подумать. Он выбрал простую тактику стремительных атак, свойственную скорее новичкам, чем опытным профессионалам, но, тем не менее, он сориентировался в пространстве быстрее меня, и чуть было не завершил битву первым же ударом. Я представил, как ликовали зрители, когда увидели наше первое столкновение. Сколько человек сейчас наблюдает за нашим боем? Сотни тысяч? Миллионы?

Не отвлекаться!

Я продолжал падать спиной вниз, но скорость моего падения снижалась. Что там, сзади? Я осторожно посмотрел через плечо, и увидел… голубое небо! Сила притяжения изменила направление, и потянула меня обратно в облака. Вот это хитро! На поле боя нет никакой твердой поверхности. Каждый из противников начал бой в небе падающим в облака, вот только направление падения зависит от того, с какой стороны от них ты находишься. Мы начали по разную сторону от облаков, и после столкновения снова оказались по разную, верх и низ поменялись местами, и бой продолжился. Правила ясны. Мы несемся в свободном падении навстречу друг другу, словно два средневековых рыцаря на турнире, обмениваемся ударами, расходимся, снова летим. И это будет продолжаться, пока один из нас не сразит другого. Такой ЗОТ я еще не встречал, Творцы приготовили мне прощальный сюрприз ко дню рождения.

Но я быстро адаптируюсь.

Облака всё ближе. Зачем этот ближний бой? Проще всего для меня будет застрелить противника, благо, стреляю в нейронете я отлично. Но винтовка не появилась в моих руках, когда я этого пожелал. Пистолет? Лук? Хотя бы нож!? Ясно, материализации предметов нет, только собственное тело. В памяти промчались метающие иглы дикобразы, плюющиеся кобры… Нет, всё не то! Уж лучше ближний бой. Моя правая рука послушно превратилась в длинный тяжелый меч. Я рассек им облака и вылетел наверх.

Глава 2. Неожиданное предложение.

Выход в реальность всегда неприятен. Головокружение, тошнота, временная потеря зрения и слуха. Со временем к этому привыкаешь, но я всё равно никогда не забуду свой первый выход. Мне было пять.Я получил своё законное право на собственную субреальность, но с трудом представлял, что это значит и для чего всё это нужно. Я бродил среди оживших картинок из моих детских книжек, хлопал в ладоши от удивления, радовался каждой мелочи, созданной моей фантазией. А потом пришло время выйти из нейронета, и это был настоящий кошмар. Я не чувствовал рук и ног, голова жутко болела, а когда я перестал видеть и слышать, я подумал, что умер. Как же я тогда разревелся! Язык онемел, и я не мог произнести ни слова, а мама думала, что её сын плачет из-за того, что ему пришлось покинуть свой личный сказочный мир. Несколько недель после этого я просыпался посреди ночи от кошмаров, а когда видел свои детские книжки, бежал прятаться в шкафу. Прошли годы, но меня до сих пор передергивает, когда я покидаю нейронет. Да, такое не забывается.

Ощущения возвращались ко мне постепенно. Первым пришло чувство холода. Я опять забыл закрыть окно, прежде чем отправиться на бои. Шум в ушах не стихал, и я не сразу понял, что слышу звук воющей метели. Когда глаза, наконец, смогли различать что-то большее, чем пятна света и тени, я увидел, что моя маленькая комнатка наполовину засыпана снегом. Зима в этих широтах суровая, за окном бушевала настоящая снежная буря. Шатаясь, я дошел до окна, с трудом захлопнул его и вернулся назад в постель, наступив на обратном пути босой ногой в образовавшийся на полу сугроб. Не самое приятное ощущение, зато быстрее возвращает к реальности. Хотя, в наш век слово «реальность» уже потеряло своё старое значение.

Всё началось с того, что учёные из «Biotronics», крупнейшей межнациональной корпорации, специализирующейся на электронике, робототехнике и кибернетике, изобрели нейронет. Если верить истории его создания, которую я проходил еще в средней школе, то изначальной целью этих ученых была передача мыслей на расстоянии. И им это удалось, хотя когда мои родители еще не были знакомы и учились в школе, это казалось фантастикой. Правда, в реальности всё вышло намного интереснее, чем в фантастических книгах и фильмах, где телепатия всегда показывалась чем-то вроде голоса в голове. Человек мыслит сложными образами, и именно эти образы нейронет считывает и передаёт в сознание других людей. Я представляю яблоко – и тот, кто читает сейчас мои мысли, видит это яблоко у меня в руке. И, само собой, ничего паранормального. Наши мысли – что-то вроде электрических сигналов в клетках мозга, и вот эти самые сигналы считываются нейронетом, расшифровываются и передаются другим пользователям. Я могу, например, представить во всех подробностях старинный рыцарский замок, и пригласить в него гостей. Или не замок, а целый город со стеклянными небоскрёбами и летающими автомобилями. Никаких ограничений, кроме собственной фантазии. Любой желающий может создать собственную субреальность, и делать с ней всё, что ему приходит в голову. Не нравится твоя реальная жизнь? Создай в нейронете другую! Изначально закрытый научный проект быстро превратился в самое популярное развлечение в мире и настолько плотно вошел в нашу жизнь, что я с трудом представляю, как раньше люди могли жить без этого? Мой отец рассказывал о старых временах, когда вместо полноценного обмена мыслями люди писали друг другу текстовые сообщения на неудобных, постоянно ломающихся устройствах с плоскими экранами и противными звуковыми сигналами из маленьких динамиков. Проблем от них было гораздо больше, чем пользы. Я видел такиештукив отцовской субреальности, а одна даже есть в школьном музее электроники. Да уж, моим предкам не позавидуешь!

Как бы я ни пытался отвлечь себя размышлениями о далеком прошлом, в котором меня еще не было, мои мысли снова и снова возвращались к сегодняшнему провалу. Я позорно проиграл свой финальный бой в детской лиге какой-то малявке, и известие об этом уже разнеслось по всему нейронету. И что сделал я потом? Просто сбежал в реальность, как последний трус! Решил, что лучше смотреть на то, как снег заносит полумёртвый город за окном, чем в глаза смеющимся надо мной зрителям.

Тряпка! Неудачник! Как же я себя ненавижу!

В комнате потеплело. У подоконника, где несколько минут назад был сугроб, по полу растекалась лужа. Мне не хотелось вставать с кровати, но всё же придётся это сделать. Я поднялся и побрёл за шваброй. Позволить себе робота-уборщика я не мог, родителям и без того дорого обходилось отдельное жильё для меня, а бои в детской лиге дохода не приносят. Значит, придётся вытирать это самому, пока соседи снизу не пришли жаловаться на капающую с потолка воду.

Я почти закончил уборку, когда в дверь постучали. Звонок не работал, да и кому он нужен, когда можно за секунду увидеться в нейронете? Люди редко ходят в гости друг к другу. И вдруг – стук в дверь. Кому могло понадобиться приходить ко мне в такую погоду? Ближе всего я общаюсь с Филином, и хотя он наверняка хотел бы высказать мне всё, что думает о моем поражении, но он не придёт. Филин вообще из другого города, мы никогда не виделись с ним за пределами нейронета. Наверное, это всё же соседи снизу. Парочка стариков, неприспособленных к новой реальности, сейчас они будут ворчать из-за воды.

– Иду! – крикнул я. Сначала одеться придётся, как минимум. Ничего страшного, подождут.

Стук в дверь повторился, на этот раз громче и настойчивее. Да что они себе позволяют?! Я что, обязан бросить всё и бежать открывать дверь? Вот теперь я специально не буду торопиться открывать! Пойду уберу ведро и швабру, помою руки, неспешно оденусь и только потом подойду к двери. Пусть знают, как…

Дверь содрогнулась от трех ударов так, что зазвенели стёкла на окнах, а с потолка посыпалась штукатурка. Это уже перебор, знаете ли! Я завернулся в одеяло и решительно направился к двери.

Глава 3. День рождения.

Шестнадцатилетие бывает только один раз! И отметить его я собирался с размахом. За основу для праздничной субреальности я взял картинку из школьного учебника. Величественные мраморные колонны, увитые плющом, античные фонтаны, украшенные барельефами, длинный дубовый стол, на котором было не найти двух одинаковых блюд. Небо я украсил сюрреалистическими разноцветными облаками, создал два солнца – жёлтое и красное. Но и этого мне показалось мало. Пусть всё это парит в воздухе! Отлично, получился остров в разноцветных облаках. Несколько деталей, вроде ниспадающей в пустоту воды. А здесь, пожалуй, радуга. Да, в самый раз. Облетев своё творение со всех сторон, я убедился, что полностью удовлетворён этим воплощением моей фантазии в нейронете. Теперь и гостей встретить не стыдно.

Первым пришёл Филин. Несмотря на то, что нейронет позволял каждому пользователю выглядеть так, как он того пожелает, Филин никогда не пользовался этой возможностью, и оставался веснушчатым полноватый парнишкой с большими голубыми глазами. Лучшего друга трудно было удивить своими воплощенными фантазиями, скорее наоборот, я ожидал, что он раскритикует всю эту воздушность и красочность, но, к счастью, в мой день рождения он решил этого не делать.

– С днем рожденья, Дик! – сказал он, влетев во входные ворота субреальности. – Я тут придумал речь, которую хотел тебе сказать, но заснул и забыл сохранить эти мысли. Так что буду импровизировать. Короче, желаю тебе успехов во взрослой лиге, порви там всех и стань чемпионом! У меня всё.

– Спасибо, друг, – ответил я. – Пойдем к столу.

Сказать ему сразу о предложении, которое я получил вчера вечером? Я всё ещё сомневался в том, какое решение я хочу принять. Стать Творцом – значит навсегда распрощаться с карьерой нейробойца, о которой я мечтал с моей первой победы. С другой стороны, этот Арман Буше был прав, когда сказал, что это решит все проблемы моей семьи. Творцы не нуждаются ни в чём, это самая высокооплачиваемая и престижная профессия в мире. Может, всё же стоит посоветоваться с Филином? Сделаю это попозже.

Гости приходили один за другим, и мне пришлось создать двух придумков-дворецких для того, чтобы встречать их. Честно говоря, я был удивлён тому, что на мой день рожденья явилось столько народу! Особенность нейронета в том, что внутри субреальности каждый сам выбирает, как желает выглядеть. Здесь не было некрасивых людей, если только кто-то сам не желал выглядеть, как чудовище. Образы моих гостей не отличались большим разнообразием – популярные актёры и актрисы, певцы, музыканты, киногерои. Одних только бэтменов я насчитал двенадцать. Присутствовали и нечеловеческие образы, но они, как обычно, были в меньшинстве. Гости всё прибывали и прибывали, и я уже подумал, что зал придётся расширять. И всё это были мои фанаты? Я популярнее, чем я думал. Удивительно, что они разговаривают о чём угодно, но только не о моём вчерашнем позорном поражении. Один за другим они подходили ко мне, здоровались, поздравляли с шестнадцатилетием, желали что-то и отправлялись за стол.

– Не думал, что столько людей захотят меня поздравить, – шепнул я Филину, который сидел рядом со мной. – Я так опозорился вчера.

– Ты всё равно остался лучшим в лиге, – Филин похлопал меня по плечу. – И твои фанаты остались верны тебе, даже несмотря на то, что тебя отделала какая-то мелкая девчонка.

Филин ехидно улыбнулся, зная, что уколол меня в больное место. Я слишком долго его знаю, чтобы обидеться на это, к тому же, я и сам неоднократно его подкалывал при любой возможности. Он был единственным человеком, которого я бы действительно хотел увидеть в реальности, пригласить в свою настоящую квартиру, чтобы поболтать, глядя на снег за окном, и я обязательно это сделаю, как только для этого появится возможность. Мысли снова понеслись к заманчивым перспективам работы в «Biotronics». Да, пожалуй, я скажу об этом Филину.

– Слушай, тут такое дело, – начал я. – Ко мне вчера приходил один человек. Арман Буше, может, слышал о таком?

– Сам Буше? – переспросил Филин. Его и без того большие глаза округлились от удивления.

– Да, а что такое?

– Это заместитель генерального директора «Biotronics», – разъяснил Филин, который почему-то всегда был в курсе всего, в отличие от меня. – Бои придумал он! Это самый первый нейробоец! Да он настоящая легенда, и вдруг ты говоришь, что он пришел к тебе в субреальность!

– Вообще-то он пришёл ко мне домой, – шепотом поправил я друга. – И предложил работать у него Творцом.

Вокруг было шумно, воздух наполняла ненавязчивая музыка, а я говорил достаточно тихо, но мне всё равно показалось, что некоторые гости повернулись в мою сторону и внимательно слушают. А может, это мое разыгравшееся воображение дорисовывает картину, которую я не хочу видеть?

– Круто, – прошептал Филин. – Но ты не думал о том, что это опасно?

Я внимательно посмотрел в глаза друга. Он разыгрывает меня? О какой опасности идёт речь? Даже нейробойцы ничем не рискуют в своих кровавых поединках, а болезненные ощущения пропадают сразу же после того, как бой окончен, а уж Творцы и подавно находятся в безопасности. Они всего лишь наблюдают за боем откуда-то свысока, да сохраняют структуру субреальности ЗОТ силой своего воображения.

– Я тебя не понимаю, Филин, – ответил я. – О какой ещё опасности ты говоришь? Это настолько же опасно, как то, что под нами сейчас небо с разноцветными облаками. Нейронет абсолютно безопасен!

– А я и не про нейронет говорю, – сказал Филин. – Ты что, вообще новости не смотришь?

Я отрицательно покачал головой. Конечно же, я не смотрю новости. Зачем мне вся эта скукота про политику, экологию, террористов и бандитов. Всё это меня не касается, я провожу большую часть времени в нейронете, скучная серая реальность – для стариков.

Глава 4. Команда.

И снова неприятные ощущения после выхода. Я читал о том, почему это происходит. Всему виной нейронаниты. Микроскопические нанороботы, при помощи которых нейронет работает с электрическими сигналами в нейронах мозга. В моей голове их сотни тысяч, а может, миллионы, даже не знаю точно. Их внедряют в раннем детстве, я даже не помню того, как это произошло со мной. Когда пользователь отключается от нейронета, нейронаниты переходят в режим ожидания, сигналы из субреальности в мозг больше не поступают, а органам чувств нужно некоторое время для того, чтобы заново установить утерянный при подключении контакт с мозгом. И это довольно неприятная процедура.

Значит, на крыше меня ждёт транспорт. Одеться потеплее. Закрыть дверь. Подняться наверх. Что может быть проще? Ах да, не забыть проверить окно, чтобы не вышло, как в прошлый раз.

Я редко выхожу на улицу в такую погоду. Продуктовый магазин находится внизу, нет никакой необходимости покидать здание, чтобы купить еды, достаточно воспользоваться лифтом, а большую часть времени я всё равно провожу в нейронете. И задача «одеться потеплее» оказалась намного сложнее, чем казалось на первый взгляд. Я накинул какую-то куртку, которая показалась мне тёплой, перемотал горло вязаным шарфом, который когда-то подарила мне бабушка, просунул ноги в тёплые ботинки и натянул запылившуюся шапку. Заперев дверь, я вошел в лифт. Ах, окно! Кажется, я его закрывал вчера? А открывал ли снова? Как бы я ни старался, я не мог этого вспомнить. Кто-то говорил, что возвращаться – плохая примета. Конечно, я не верю в приметы, но всё же решил, что не буду терять время.

Лифт остановился на крыше, дверь открылась, и я тут же осознал, насколько наивно было думать, что я одет достаточно тепло! Ледяной ветер ударил мне в лицо с такой силой, что я едва не отлетел обратно в кабину лифта. Морозный воздух проник в лёгкие, мышцы оцепенели, в кожу словно вонзились миллионы иголок. Впереди маячил свет, сквозь ревущую метель прорывался шум двигателей, до площадки надо было пройти каких-то метров десять. Собрав все силы в кулак, я побежал вперёд.

Как же тут скользко! Я потерял равновесие и полетел носом вниз, но чья-то могучая рука схватила меня за шиворот и втащила в салон.

– Дмитрий Кленин? – спросил меня голос.

Зубы стучали так, что я не мог произнести ни слова. Несмотря на то, что мою шею свело от холода, я всё же смог кивнуть.

– Мы его забрали,– сказал незнакомец, чьё лицо я не мог разглядеть из-за того, что мои веки покрылись инеем и смёрзлись. – Давай, полетели.

– Заверни его в плед что ли, мальчишка синий весь! – сказал другой голос, более высокий, и, наверное, всё-таки женский. Двигатели заревели, и разобрать что-то ещё было трудно. Я почувствовал, как меня укутывают во что-то пушистое и тёплое, и моё сознание, удовлетворённое этим, решило меня оставить.

Похоже, в полёте я задремал. Очнулся я на кровати, в незнакомом помещении. Комната была небольшой, но всё же более просторной, чем моё привычное жилище. Возле кровати была тумбочка с тремя выдвижными ящиками, а поодаль стоял письменный стол с креслом на роликах. На противоположной от меня стене висело зеркало в мой рост, а выход из комнаты напоминал дверь лифта – двустворчатая выдвижная дверь с кнопкой в стене. А может, это и был лифт? Единственным источником света была яркая неоновая лампа под потолком, и, что удивительно, в комнате не было окон.

Пока я спал, или был без сознания, кто-то переодел меня в сухую и тёплую одежду, хотя, правильнее было бы назвать её униформой. Тёмно-синие брюки, такого же цвета рубашка без воротника, даже носки были синими. К рубашке был прикреплён бейдж с серебристой эмблемой «Biotronics».

«Дик (Дмитрий Кленин). Творец третьего класса. Команда 23.»

Я же ещё ничего не подписывал! Хотя я никогда не устраивался на работу раньше, я знал, что для этого требуются какие-то документы, нужно подписать договор, который перед этим я должен внимательно прочитать. А тут – я уже, похоже, зачислен в штат. На каких условиях? Что значит «творец третьего класса», и чем он отличается от второго и первого? И сколько таких классов всего? Я ничего не понимаю.

Я встал и осмотрел комнату ещё раз. Ничего нового, и ничего такого, что бы дало мне ответы на мои вопросы. Я проверил все три ящика – в тумбочке было пусто. Ну ладно. Я подошел к двери и нажал на кнопку. Дверь послушно открылась, и в комнату сразу ворвалась громкая энергичная музыка. Снаружи оказался просторный круглый зал с диванами, креслами, камином и большим столом в центре, на котором было несколько тарелок с фруктами и сладостями. Потолок в этом помещении был вдвое выше, чем в комнате, из которой я только что вышел, но ни одного окна я не увидел и здесь. Только большие дубовые ворота, да совсем выпадавшие из интерьера пять створчатых дверей, через одну из которых я вышел в зал, и она бесшумно закрылась за моей спиной.

– Привет, Дик!

Я повернулся на голос. В ближайшем к камину кресле сидел паренёк, который казался бы моложе меня, если бы не его низкий голос. Он был на голову ниже меня, азиатские черты лица и ёжик из жестких чёрных волос выдавал в нём японца или корейца. Скорее всего, последнее, ведь в Объединённой Корее самые сильные в мире нейробойцы. Хоть они часто уступают европейцам в индивидуальном рейтинге, победить их команды в групповых боях мало кому удавалось. Сборную Европы они разбили в этом году, потеряв всего одного бойца. Не мудрено, что и Творцы из них выходят оригинальные и талантливые.

– Привет, – ответил я. – Прости, не знаю твоего имени.

– Блинк, – представился он.

Конечно же, это был ник, а не настоящее имя. В нейронете мало кто пользовался настоящим именем, так повелось ещё с давних времён, когда и нейронета-то не было, а вместо него люди пользовались примитивными социальными сетями. На бейдже Блинка было и имя, но я не уверен, что смог бы даже прочитать его правильно, не говоря уже о том, чтобы произнести.

Глава 5. Курс молодого Творца.

Раз моя новая команда носит двадцать третий номер, значит, где-то есть ещё, как минимум, двадцать две. И потому за воротами я ожидал увидеть длинный коридор, из которого можно попасть в аналогичное жилище других команд, но точно не то, что я увидел на самом деле. Снаружи оказался ещё один зал, значительно больше предыдущего. Он имел идеальную сферическую форму и был пуст. Ничего, кроме серебристых стен и тусклого освещения.

– Сейчас будет скучная лекция, – сказала Гала. – Может, ты уже и знаешь что-то из того, что я расскажу, но лучше помалкивай и слушай внимательно.

Я молча кивнул. Хотя я и старался не потерять мысль, которую хочет донести мне эта девушка, зал отнимал немалую часть моего внимания. Похоже, что это был тупик. По крайней мере, я не видел что-либо похожее на выход из него. Нас что, держат взаперти, изолированно от других команд?

– Начнём с нейронета, – продолжила Гала. – Ты уже неоднократно имел с ним дело, и, как я полагаю, знаешь его устройство?

– Конечно, – усмехнулся я. – Я с пяти лет из него практически не выхожу.

– Вот и отлично, – девушка улыбнулась, но от её улыбки мне стало как-то не по себе. – Расскажи мне!

– Что рассказать? – переспросил я.

– Устройство нейронета!

Я задумался. А в чём тут подвох? Я должен сказать что-то, что она ожидает услышать?

– Ну, нейронет объединяет сознания своих пользователей в единую сеть, – начал я. – Каждый пользователь может создать собственную искусственную реальность, открытую для посещения другими пользователями. Это называется субреальность. То есть, нейронет состоит из множества субреальностей.

– И где он их хранит? – спросила Гала.

Об этом я никогда не задумывался. Что такое субреальность? Мир, созданный воображением пользователя, считанный нейронанитами и переданный… куда?

– Ну, наверное, на каком-то сервере или что-то вроде, – неуверенно ответил я. – Или на нескольких серверах. Объемы информации-то большие, так что их, скорее всего, много. Сотни, может, тысячи.

С каждым моим словом выражение лица Галы менялось всё больше. Я уже видел такое в школе. Точно так же вёл себя наш преподаватель по математике. Когда ученик нёс полную чушь, он никогда не перебивал его, всегда давал возможность закончить фразу, но при этом выражал всем своим видом смесь торжества и разочарования.

– То есть, ты утверждаешь, что нейронет – это что-то вроде виртуальной реальности?

Да, дальше он всегда задавал вопрос с такой интонацией, чтобы ученик кожей почувствовал, что сморозил глупость. А разве я что-то сказал не так?

– Всё не так! – сказала Гала и глубоко вздохнула. Я что, сказал последнюю фразу вслух? Или она читает мои мысли?

– А как тогда? – спросил я. – Объясни.

– Нейронет – это не виртуальная реальность, – сказала Гала, выждав паузу и убедившись, что всё моё внимание теперь принадлежит ей. – В нём нет никаких отдельных серверов, хранилищ данных, жестких дисков и прочего. Всё, что существует в нейронете, хранится в сознании его пользователей.

– Сервером нейронета является мозг пользователя?

– Можно и так сказать, – Гала кивнула. – Всё, что ты представляешь, наполняет твою субреальность, которая хранится у тебя же в голове, а вовсе не скачивается на какой-то сервер. Слово «субреальность» означает…

– Субъективная реальность, – перебил я Галу. – Я знаю!

– Нейронет никак не ограничивает фантазию пользователей внутри их субреальностей, – продолжила Гала. – Но стоит тебе посетить чужую субреальность, как начинают действовать правила, установленные её хозяином. По такому же принципу устроены Зоны Ограниченного Творения. И в ближайшее время ты будешь учиться их создавать.

– А что в этом сложного? – спросил я. – Я с пяти лет управлял своейсубреальностью. Я могу создать всё, что угодно. И это не говоря уже о том, что я – лучший нейробоец детской лиги!

Почему она снова смотрит на меня, как на наивного ребёнка? Здесь что, принято общаться многозначительными взглядами и вздохами? Это уже начинает меня раздражать.

– Ты, как и все когда-то, будешь разочарован, но ты ещё не умеешь ничего создавать, – сказала Гала. – Тебе только предстоит этому научиться.

– Ну, знаешь, это уже перебор! – я рассмеялся ей в лицо. – Создавать субреальности может каждый ребёнок с пяти лет. Может, вы не в курсе из-за того, что живёте тут в изоляции от всего мира, но это давно уже обычное дело.

– Сейчас мы находимся в тренировочной ЗОТ двадцать третьей команды Творцов, – сказала Гала. – Ты не почувствовал входа, потому что он происходит автоматически после того, как ты пересекаешь ворота, но ты уже наверняка заметил, что ворота исчезли за твоей спиной.

Несмотря на то, что я действительно заметил неладное, я всё же оглянулся, чтобы убедиться, что девушка права. А я привык входить в нейронет при помощи голосовой команды. Хорошо, здесь всё устроено иначе, пусть так.

– И что с того? – спросил я.

– Ты сказал, что можешь создать всё, что угодно, – с вызовом сказала Гала. – Первое задание будет простым. Создай мне яблоко.

Небольшое усилие, и яблоко появилось в её ладони. Хочешь меня проверить? Пусть будет так!

– Готово, – сказал я. – Проще простого!

– Ещё одно! – повелительным тоном произнесла Гала и вытянула вперёд вторую ладонь.

– Да сколько угодно! – я взмахнул рукой, и теперь в каждой руке Галы было по яблоку. – Убедилась?