Сын Солнца

Часть 1. Марс Глава 1. Письмо из другого мира

Я умер. Сегодня, вчера, а может быть завтра… Не могу сказать точно, когда это произошло, ведь там, где я сейчас нахожусь само понятие времени не имеет никакого смысла. Впрочем, и пространство воспринимается совсем по-другому. Я ощущаю и понимаю всей своей сущностью, что в нашей Вселенной гораздо больше безоговорочно принятых нашим разумом трёх измерений. Конечно же, я не смогу вам передать своё восприятие пространства и времени, да и вряд ли это покажется интересным. Скажу так, в своём нынешнем состоянии я способен находится в любой точке всей своей жизни одновременно. Говорят, что перед смертью вся твоя жизнь проносится перед глазами в один миг. В этот короткий миг ты находишься в каждом моменте своей прожитой жизни, но в то же время тебя там нет, ты нигде. Многие говорят об этом, но мало кто догадывается, что в этом миге можно найти целую вечность! Здесь ты можешь проживать каждое мгновение бесконечно. Правда, чтобы это понять, необходимо для начала перестать измерять события в часах, минутах и секундах. Время относительно, как говорят физики. Однако, рассуждая о времени, я в первую очередь вспоминаю не теорию относительности Эйнштейна, а Льюиса Кэрролла и его разрывающую мозг Алису. Помните, как Алиса с Болванщиком говорили о времени? Так вот я соглашусь со шляпником, с временем следует подружиться. Только тогда ты сможешь сосредоточиться на самом действии, а не на секундах, в рамки которых мы его заключили. Только так можно почувствовать бесконечность каждого мгновения, а именно столько оно и длится.

Бесконечность…То есть нет начала и нет конца. Вот только услышав слово «бесконечное» мы сразу же представляем себе что-то очень-очень большое, не имеющее границ. Но ведь это может быть и бесконечно малое. Причём то, что является бесконечно большим, в то же время и бесконечно малое. Зависит только от того, с какой стороны посмотреть. Примерно так обстоят дела и с пространственно-временным континуумом. Сейчас я ощущаю бесконечность пространства и времени так, словно я сам стал бесконечно большим и бесконечно малым одновременно.

Каждый из нас, наверно, хоть раз в жизни задавался вопросом, что же нас ждёт после смерти. Ни одно религиозное или философское учение не может себе позволить обойти этот вопрос стороной. Многие пытались найти ответ на этот вопрос, а многие даже уверены, что знают его. Так что же нас ждёт? Рай и ад? Перерождение? Или же наш путь на этом заканчивается обыкновенным разложение тела? Почему мы так одержимы вопросом что будет после смерти, но не задумываемся над тем что есть смерть? По мне, смерть эта та же жизнь, только в ином измерении. Просто ещё один способ воссоединиться со Вселенной. У тебя всего лишь приходит в негодность инструмент (твоё тело) с помощью которого ты мог познавать этот конкретный мир. Хотел бы поделиться одной мыслью. Мне кажется, что мы исказили смысл выражения «нажитое добро», придав ему материальный смысл. А что если под словом «добро» в данном контексте изначально подразумевались не материальные блага, а жизненная энергия человека? Тот, у кого этой энергии мало, человек с маленькой душой, не способен покинуть пределы планеты и остаётся здесь же. Так он продолжает перерождаться на Земле, пока не скопит достаточное количество «добра». Ну или же это маленькое количество энергии уходит в сверхжаркие глубины планеты, чтобы матушка Земля впоследствии породила новую жизнь. Может быть так и появились страшилки про то что маленькие души грешников попадут под землю, где будут объяты пламенем геенны огненной. Ну а если же ты сумел достаточно «нажить добра» при своей жизни, стать человеком с великой душой, то сможешь покинуть пределы грешной планеты, обрести вечное блаженство на бескрайних просторах Вселенной. Ведь только задумайтесь над значением слова великодушный! И если не это высшая добродетель, то что же тогда?

Но суть ныне происходящего со мной заключается не в этом, ибо в данный момент гораздо интереснее другое. Как приходит осознание своей смерти? Как же я понял, что уже не являюсь частью вашего мира? Скажу вам честно, произошло это далеко не сразу. Я даже не заметил, как мой обычный сон превратился в вечный. Это действительно очень похоже на сон, только видишь бесконечное их множество сразу. И нет возможности проснуться. Поначалу это напоминало кошмар. Я блуждал между множеством миров и не мог остановиться и сосредоточиться на каком-либо из них. Как будто кто-то со скоростью молнии переключает каналы в вашем телевизоре в хаотичном порядке. И ты ничего не можешь с этим поделать. Не можешь угадать следующий канал или периодичность переключений, не можешь вспомнить предыдущий, не можешь даже вникнуть в суть происходящего на экране. И тем более не можешь выключить этот чёртов «ящик». Я думал лишь о том, чтобы как-то остановить это безумие и погрузиться в блаженный покой. Но ничего не менялось. Ужас и паника овладевали мной всё больше. А количество каналов всё увеличивалось, и скорость их переключений неизбежно нарастала. В определённый момент я понял тщетность своих бесчисленных попыток что-либо изменить. В этот момент мне просто стало всё безразлично. Смиренно приняв свою участь, я потерял страх и надежду вместе с ним. Полную отрешённость от всего почувствовал я. Тут я обрёл покой и словно луч света в бескрайней темноте космоса сначала тихо поплыл, а затем стремительно полетел. Я летел в никуда и меня это нисколько не беспокоило. Это своё состояние я бы назвал забытие или забвение, так как в тот момент я не смог бы вспомнить своего имени и даже кто я такой. Не то чтобы эти вопросы казались мне пустяковыми, просто они даже не приходили мне в голову. Мыслей не было вообще! Как-то давно я прочитал в какой-то полунаучной статейке, что в среднем у человека проносится три тысячи мыслей в одну минуту. А тут ноль мыслей в вечность! Ни одной мысли! Только вдумайтесь в это. Ни одной, даже самой крохотной мыслишки… Превратившись в сгусток энергии, я нёсся лучом, не чувствуя ничего. А ничего и не было вокруг, только музыка. Простая незамысловатая она монотонно играла во мне на протяжении всего моего пути. Даже если бы я обладал идеальным слухом, то всё равно никогда не смог бы передать вам эту музыку, но легко узнаю её, если вдруг услышу вновь. Я растворялся в бесконечной пустоте, пока лёгкая вибрация не нарушила ритм моей музыки. В голове появилась первая мысль: «Кто я?». Я снова почувствовал вибрацию и теперь интерпретировал её как некий голос извне. Возможно от того что я забыл абсолютно всё и моё сознание было подобно чистому листу бумаги, я никак не мог сформулировать слова. Да я и не пытался это сделать. Однако вопрос «кто я?» как-то сформировался в бессловесной форме и лишил меня блаженного покоя, которым я так наслаждался. Я снова и снова слышал этот «голос извне». Что-то мне подсказало, что нужно прислушаться к нему и я последовал этому совету. Тут я сумел разобрать лишь одно слово «Аркаим».

Глава 2. В старом теле в новом мире

Торопливые шаги где-то вдалеке, приглушенные голоса людей… Я слышу, как они говорят о чём-то между собой, но не могу разобрать слов. Звуки еле доходят до меня, словно сквозь непреодолимую толщу воды. Надо прислушаться, понять о чём они говорят и разобраться кто они такие. Нет, ничего не разобрать, совершенно непонятные мне слова. А может это и вовсе не слова, может это и не люди совсем. Наверно я попал в загробный мир, а это ангелы, ну или демоны. Голоса стихли, лишь слабый редкий пищащий звук нарушает мою тишину. Снова шаги, они приближаются. Глаза! Нужно открыть глаза и оглядеться вокруг. Глаза!? Да, они самые! Я снова в теле, но почему-то не чувствую его.

Небольшое усилие воли и веки приоткрываются. Однако в тот же миг яркий свет электрических ламп заставляет меня зажмуриться. Чувствую, как увлажняются глаза и капельки, стекая по щекам, оставляют за собой мокрый след. Это слёзы! Я начинаю ощущать тело. Крохотной доли секунды оказалось вполне достаточно частичкам света, чтобы не только вызвать у меня слёзы, но и наполнить всего меня своей бесконечно мощной энергией. В какой-то момент мне даже показалось, что вот сейчас я смогу открыть глаза и полностью управлять телом, но вместо этого сознание вновь отключилось.

Не знаю сколько я проспал на этот раз, но очнувшись, ко мне, наконец, пришло чувство единства со своим телом. Даже более того, теперь я как обычный человек отождествлял себя со своим телом. Я попытался пошевелиться, но мне не удалось этого сделать. Зато моя попытка вызвала живой интерес у наблюдающих за мной. Я приоткрыл немного глаза и увидел склонившиеся надо мной несколько расплывчатых фигур, похожих на человеческие. Они что-то горячо обсуждали, хотя слов было совершенно не разобрать. Это больше напоминало хор квакающих лягушек, чем осмысленный разговор людей. Если вам приходилось жить вблизи водоёмов, то ночами вы могли слышать беспрерывную квако-песню лягушачьего хора. Нечто подобное я слушал сейчас, только здесь квакающих голосов было гораздо меньше, всего пять или шесть. Собрав свои силы и волю воедино, мне удалось пошевелить губами и даже издать сдавленный звук. После чего я, тщательно стараясь над произношением каждого слова, сумел-таки тихим шёпотом выдавить из себя:

– Где я? Кто вы такие?

«Кваканье» сразу же прекратилось. Я услышал звук приближающихся шагов и повернул голову в их сторону. Окружавшие меня расступились. Я до сих пор не понимал люди ли они. Ко мне уверенной твёрдой походкой приближался некто похожий на человека. Он что-то «квакнул» не громко, но властно и стоящие рядом со мной прикрыли мне глаза повязкой. В следующий миг я ощутил очень болезненный укол под левым ухом, словно оса ужалила. Обладатель властного голоса продолжал «квакать», однако, после нескольких непонятных мне «ква-ква» я с изумлением для себя обнаружил, что начал понимать его речь.

– Ты понимаешь меня? Скажи что-нибудь. Ты понимаешь, что я говорю? – повторял он монотонно.

– Кажется, понимаю, – неуверенно ответил я лягушеязу, так как не был до конца уверен бред это или меня действительно мгновенно научили их языку.

– Вот и хорошо! Теперь мы сможем общаться с тобой, – заключил квакающий, словно установил медицинский диагноз.

– Кто вы? И где я нахожусь? – раз уж выяснилось, что мы теперь понимаем друг друга, я решил повторить мучающие меня вопросы.

– У меня к тебе вопросов будет не меньше, чем у тебя ко мне. Но поговорим мы позже, а сейчас попрошу тебя помолчать и сохранять спокойствие, пока мои коллеги будут работать над тобой. Твоё тело долго находилось в статичном положении, поэтому нам потребуется некоторое время, чтобы восстановить его функции.

На этом главный лягушеязычный удалился, вместе с собой забрав и мою способность понимать их язык.

В течении последующих нескольких дней «квакушки», не зная усталости, трудились над моим телом. Несколько раз помещали меня в какой-то огромный аппарат, то ставили, то снимали длиннющие иглы и липкие присоски по всему телу, вводили инъекции. Меня даже кормили с ложечки каждой раз одной и той же безвкусной кашей. Хотя вполне допускаю, что на тот момент я просто не был способен различать вкусы. Надо отметить, что их труды были не напрасными, моё состояние стремительно улучшалось. Зрение полностью восстановилось, и я уже с нескрываемым любопытством мог наблюдать за всем происходящим. Теперь я видел, что «квакушки» на самом деле такие же люди как и я, по крайней мере так они выглядели внешне. Тут были и мужчины, и женщины, и всем им на вид можно было дать не более тридцати пяти лет. Мне показалось немного странным, что среди них нет ни стариков, ни очень молодых. За всё время моего лечения я насчитал более двух десятков лягушеязычных, которые поочерёдно работали надо мной. Все квакушки были одеты либо в голубое, либо в белое. Порой некоторые из них сочетали в своём наряде белое и голубое, но ни разу в их одеянии я не заметил других цветов. Я уже мог свободно говорить и прекрасно всё слышал, вот только никто не говорил со мной. Только между собой они переквакивались, а я их, естественно, не понимал. Я уже стал сомневаться был ли вообще у меня диалог с их представителем или же мне это просто причудилось. Много чего вокруг вызывало сомнения и кучу вопросов. Тем не менее я уже мог шевелить руками и ногами, довольно быстро шёл на поправку и поэтому не терял надежды, что уже совсем скоро все секреты моего здесь пребывания раскроются.

Сегодня я, наконец, сумел самостоятельно подняться и сесть на своей койке. Ходить мне ещё не позволяли. Также без чьей-либо помощи мне удалось позавтракать. На завтрак, так же как и на обед и ужин, была всё та же безвкусная белая вязкая масса. Мне не хотелось уже есть её снова и снова, от одного только вида этой непонятной дряни меня чуть ли не выворачивало. Но квакушки в бело-голубых одеяниях были каждый раз очень настойчивыми и непреклонными, а мне каждый раз приходилось уступать им. Сразу же после завтрака ко мне подошёл мужчина, на первый взгляд ничем не отличающийся от всех остальных, но его походка и взгляд выдавали в нём лидера. Его ослепительно белая рубашка и голубые брюки хоть и не отличались по цвету своей оригинальностью на общем фоне, но выглядели идеально выглаженными и просто стерильно чистыми.

Глава 3. Побег с Земли

Как я очутился на Марсе стало понятно. Теперь самое время поведать о том, как я, собственно, оказался в криогенной камере на борту космического корабля «Пилигрим-4».

В XXI веке техническое развитие человечества зашло в тупик, хоть никто этого и не признавал. Люди перестали мечтать о летающих автомобилях, покорении космоса, излечении всех болезней и прочем в подобном духе. Людей моего времени больше интересовали такие вещи как обмен смешными видео и картинками, кривляния на камеру, фотографирование еды и, конечно же, порно. Развитие технологий подразумевало выведение новых социальных сетей и мессенджеров, которых и так насчитывалось несметное количество, или добавление в уже существующие и хорошо раскрученные новых, в большинстве своём абсолютно бесполезных, функций и опций. Степень «развитости» индивида выражалась в количестве знакомых ему жанров порно, которых к тому времени существовало неимоверное множество. По сути, всё развитие современных технологий было направлено для удовлетворения сексуальных утех, а фантазия изобретателей ограничивалась выведением новых секс-игрушек. С каждым годом всё больше разного рода извращений воспринимались общественностью как норма.

Однако именно в этот период сексуальной вседозволенности та часть человечества, которую помимо удовлетворения физиологических потребностей волновало что-то ещё, была охвачена ликованием. Началась колонизация космоса! Несколько поколений мечтало об этом событии, но вопреки всему именно наше поколение, которое уже и не помышляло о подобном, добилось этого. Не удивительно, что основная часть населения планеты Земля восприняло эту новость совершенно равнодушно, для многих это стало всего лишь поводом для очередных смешных картинок. Вот если бы тогда сообщили, что найден способ спариваться с инопланетными формами жизни или хотя бы что-то вроде секса в невесомости, то интереса было бы гораздо больше. А новость о колонизации космоса в нашем обществе могла восприниматься лишь как повод для глупых неуместных шуток, не более того. Но как из любого правила должны быть исключения, так и здесь энтузиастов оказалось тоже не мало. Находились люди по всему миру, которые стремились попасть в проект по освоению других земель. Марс считался целью номер один в этом списке новых пристанищ для человека. В скором времени «Пионеры» (такое название носили космические корабли этого проекта) доставили на красную планету первых колонистов.

День, когда очередной «Пионер» (не помню уже какой по счету) отправлялся с Земли стал судьбоносным в моей вполне посредственной и не богатой на громкие события жизни. Накануне вечером я зашёл в гипермаркет бытовой электроники, чтобы погреться. Даже несмотря на то, что на мне было термобельё и тёплая зимняя куртка, суровый крещенский мороз пробирал насквозь. Лицо и вовсе онемело от длительной прогулки, поэтому на вопрос продавца, я невнятно ответил, что не нуждаюсь в его консультации и с небольшим усилием растянул губы, изобразив на своём заледенелом лице неестественную улыбку. Совсем ещё юный, как мне показалось, продавец тут же примерил на себя заранее заготовленную дежурную «голливудскую» улыбку. Как будто их специально обучают улыбаться как куклы. Обменявшись элементами принуждённой вежливости, мы разошлись с ним в разные стороны. Я завернул в ряд с телевизорами и, убедившись, что остался один, растёр ладонями щёки, пытаясь их поскорее разогреть. Расстегнув куртку, чтобы лучше чувствовалось тепло, я стал неспешно бродить между рядами. В огромном магазине почти не было покупателей, и большая часть продавцов устало тянули последние минуты рабочего дня, лениво слоняясь по помещению и поглядывая на часы. Мне всегда нравилось просто гулять в магазинах электроники, рассматривая последние достижения инженерной мысли. Вот и сегодня я с удовольствием рассматривал новые модели компьютеров, смартфонов, акустических систем… Тут на меня ни с того ни с сего напала тоска. В последнее время такое со мной случалось не редко, и конкретной причины этому не было. Просто пустота, которая за секунду заполняет тебя всего. Я постарался отвлечься от этого и заполнить внутреннюю пустоту информацией о новинках. На некоторых моделях техники я заострял своё внимание, но всё же в целом это была бесцельная прогулка, так как у меня не было ни денег, ни потребности что-либо приобрести, а времени полно. Я знал, что гипермаркет закрывается ровно в 22.00 и за пять минут до закрытия медленно побрёл к выходу. Уже у самых дверей я хорошенько застегнулся, натянул шапку потуже, затем накинул капюшон. Перчатки я где-то потерял ещё пару дней тому назад, поэтому просто поглубже засунул руки в карманы куртки и только после этого шагнул к двери. Стеклянные двери как по волшебству раздвинулись передо мной, и я шагнул в морозную ночь, ощущая себя так, будто выхожу в открытый космос. Не успел я очутиться на улице, словно поджидая у дверей, мороз тут же стал щипать меня за щеки и нос. Сделав пару шагов, я остановился и жадно вдохнул холодный свежий воздух и замер, прислушиваясь к ночной тишине. Такая тишина бывает только морозными зимними ночами, когда даже ветер не смеет подняться и нарушить это состояние безмятежного покоя. Изредка где-то вдалеке раздавались людские голоса, но тут же умолкали. Умиротворённый природным спокойствием, я, наконец, выдохнул, непроизвольно при этом пошатнувшись, и для сохранения равновесия сделал шаг назад. Снег приятно хрустнул под тяжестью моей ноги. Этот звук показался мне настолько приятным на слух и каким-то отчуждённым от городской суеты, что я решил ещё немного потоптаться на месте, вслушиваясь в хруст снега. До меня дошло, что это единственный шум, который нарушает безмолвное спокойствие январской ночи и тут же перестал топтать снег. Закрыв глаза, я стоял и наслаждался тишиной. Однако, когда ты живёшь в городе, долго слушать такую идиллию не приходится. Неподалёку уже слышалось громыхание трамвая, а совсем рядом со мной пролетела машина, сотрясая воздух рёвом мотора, за ней сразу же ещё одна. Мне захотелось снова поймать это бесшумное состояние, и я несколько раз подряд глубоко вдохнул. Мириады микроскопических льдинок прорезали нос и горло при каждом вдохе, а при очередном выдохе я снова почувствовал пустоту внутри себя. Пока я пытался своеобразно медитировать, тело потихоньку стало ощущать мороз, и я решил задвигаться. Прогуляв так почти два часа, я уже заметно ощущал прикосновение январского воздуха. Лицо совсем окоченело, но я продолжал бесцельно идти в никуда. Своей прогулкой я пытался развеять тоску. Звуки города постепенно умолкали, и я надеялся, что безмолвие зимней ночи заполнит пустоту вокруг меня, а вместе с ней и внутри меня тоже. Уже за полночь я приметил круглосуточное кафе через дорогу и решил там погреться. Войдя в дверь, я словно шагнул в другой мир. Здесь было тепло и уютно, в воздухе витал аромат свежей выпечки. Пошарив по карманам, я соскрёб всю мелочь, что оставалась. В итоге мне хватило на чайник чая, что меня вполне устраивало. Пошевелив челюстью, я слегка размял окаменевший на морозе рот и подошёл к девушке у кассы.

Глава 4. Экскурсия по красной планете. От животного до сверхчеловека

Я чувствовал себя превосходно! Не испытывал даже лёгкого недомогания вот уже несколько дней. Я свободно передвигался по лаборатории, но покидать её пределы мне не позволяли. Лука давно уже не появлялся. Мне было скучно, и я пытался как-то наладить контакт с сотрудниками лаборатории. Мой универсальный переводчик снова был отключен, а без него мы совершенно не понимали друг друга. Но что меня задевало, так это то, что эти квакающие люди даже не пытались со мной контактировать. Они просто не замечали меня, вспоминали обо мне лишь когда наступало время приёма препаратов или пищи. Когда я проявлял настойчивость и приставал к кому-нибудь конкретно, они лишь довольно мило, но при этом как-то глупо улыбались в ответ и продолжали заниматься своими делами, просто игнорируя моё присутствие. Сначала это меня злило, но довольно скоро я с этим смирился и решил поближе познакомиться с их технологиями самостоятельно. Совершенно незнакомая аппаратура стояла вокруг, на мониторах мелькали символы похожие на иероглифы, что ещё больше вводило меня в заблуждение. Трогать ничего мне здесь не разрешали, только смотреть. Да я и сам не хотел бы случайно что-то нажать и стать причиной катастрофы. Тем более я знал, что мы находимся на Марсе, а значит в случае какой-нибудь экстремальной ситуации, не удастся спастись, просто убежав на улицу. Целыми днями я разгуливал по довольно просторному помещению лаборатории, пытаясь вникнуть в работу менахелей, а каждый вечер перед сном старался как-то систематизировать увиденное. Это было единственное чем я мог себя забавлять, чтобы не умереть от скуки. Мне не удавалось понять даже хоть какие-то слова. Может потому, что со мной они не разговаривали вообще, а между собой только по делу. Попытки расшифровать их систему иероглифов также не увенчалась успехом. Потом я решил понаблюдать за работой их аппаратов, но и тут мои умозаключения не продвинулись далеко вперёд. Мне лишь стало понятно, что все их компьютеры и прочие технологии подключены к единой сети, хотя об этом не трудно было просто догадаться. Найти источник питания мне не удалось, поэтому я пришёл к выводу, что машины питаются либо через пол, либо по воздуху. Всё было настолько непривычно, за 300 лет технологии и люди изменились просто до неузнаваемости. Как будто я перенёсся на машине времени в другую эпоху, хотя по большому счёту так оно и было. Наверно, так себя чувствовал бы человек из средневековья, попади он в мой XXI век.

Однако в одно прекрасное утро (хотя здесь каждое утро было одинаковым, впрочем, как и день, и вечер, и ночь) на одном из многочисленных мониторов я увидел знакомую картинку. Это была двойная спираль, в которой я признал молекулу ДНК. Этот факт меня невероятно обрадовал, ведь теперь я смогу хоть на что-то опираться строя в своей голове гипотезы. Учёный за монитором то ускорял, то замедлял вращение двойной спирали, то вовсе оставлял её неподвижной. Я стал внимательно наблюдать за его работой. Он менял крохотные участки спирали на другие цвета и сразу внизу экрана выскакивали какие-то иероглифы. Он всматривался в выскакивающие надписи и снова продолжал экспериментировать. Время от времени он возвращал первоначальную исходную картинку. К нему подошёл второй учёный. На экране вылезло огромное количество иероглифов и они, глядя на них, стали что-то обсуждать. Они меняли некоторые символы, вводили новые данные и снова обсуждали полученные результаты. Мне показалось, что это некие расчёты, а символы похожие на руны, скорее всего цифры. Ещё немного посовещавшись, первый учёный опять вывел на экран рисунок молекулы ДНК, а второй вернулся на своё рабочее место. Я проследовал за ним. У этого на экране были многоугольники, соединённые между собой линиями. Я вспомнил как в школьных учебниках химии рисовали структуры молекул органических веществ. На основе всего увиденного я пришёл, как мне казалось, к единственно правильному умозаключению. Здесь занимаются генной инженерией, генетическими модификациями. А учёные ведут себя так странно, как-то не по-людски, потому что сами, наверняка, являются генетически модифицированными. Либо они андроиды, как я подумал изначально.

Всё это казалось увлекательным лишь какое-то время, но вскоре стало надоедать. Скудное однообразие изо дня в день жутко угнетало мой дух, жаждущий приключений или хотя бы каких-нибудь, пусть даже самых незначительных, событий. Самый скучный день сурка, который только можно себе представить. Я перестал чувствовать себя средневековым человеком, попавшим в новый неизведанный для него мир. Я перестал себя чувствовать путешественником во времени или чудом пережившим крушение космическим героем. Теперь я больше чувствовал себя каким-нибудь домашним питомцем. Скажем, котом. Меня кормили, не обижали, позволяли гулять по «квартире», но как менее развитому существу не разрешали ничего трогать. Жизнь кота меня совсем не устраивала, я начал открыто проявлять беспокойство и временами даже агрессию. Это понимали «хозяева» заточённого «кота» и тут же кололи меня какой-то дрянью, чтоб я был более покладистым и послушным. После таких уколов я испытывал какое-то неестественное блаженство и эйфорию. Я ходил довольно развесив рот до ушей, даже не пытаясь собрать свою идиотскую лыбу. Потом я лежал довольный всем и тихо засыпал. Проснувшись я чувствовал опустошённость и ненавидел себя за то, что вёл себя как безмозглое существо и при этом ещё получал от этого дикое удовольствие. После двух таких уколов я старался больше не показывать своих эмоций и переживаний.

Уставившись в потолок пустым взглядом, я размышлял о побеге. Последнее время я только о нём и думал, но никак не мог всё чётко спланировать. Я не знаю какой физической силой обладают эти квакающие мутанты и вообще на что они способны. Тем более я не имел никакого представления о том, что же находится за дверью. В любом случае у меня было только два варианта развития дальнейших событий: либо оставаться котом, либо попытаться вырваться отсюда. Второй вариант нравился мне тем, что даже в случае фиаско я хоть на миг смогу почувствовать себя свободным человеком. Мне вспомнилась фраза из выступления Долорес Ибаррури, которую я как-то вычитал в одной из революционных книг Михаила: «Лучше умереть стоя, чем жить на коленях». Нужно было только дождаться, когда учёные менахели станут ходить на обед и как только откроется дверь, рвануть со всех сил наружу. А дальше будь что будет…