Та Кристина

ПРОЛОГ

Она очень красиво плакала. Лицо её не становилось красным, не искривлялось в обезьяньей гримасе. Хрустальные слезинки медленно катились по щекам, подбородку и падали на грудь, на лазурно–бирюзовую блузку. А глаза её, такого же цвета, что и кофточка, становились совсем светлыми, прозрачными. Её облик излучал невинность. Эти локоны, растрёпанные, будто она только поднялась с постели, потешно вздёрнутый носик и ручки, маленькие как у ребёнка, – всё в ней идеально. Она прикрывает наготу разорванной блузкой и плачет. Плачет гордо, держится изо всех сил, чтобы не издать ни звука, ни всхлипа. Если она покажет свою слабость, то проиграет, но она уже это сделала. Её кофточка мокрая от пота и слез, хоть выжимай, хочется сорвать эти остатки, скрывающие самую заветную тайну. Женщины все хранят секрет до первого обнажения. Потом же они теряют это святое стеснение, стыд и становятся животными, самками.

Разве она не такая?

И всё же как приятно уничтожить что–то чистое, целомудренное. Настолько, что ты готов терпеть все выходки, все протесты, принимать её выбор и пытаться понять переживания и чувства.

До поры до времени.

Глава I

Ибо этот сын мой был мёртв и ожил, пропадал и нашёлся.

И начали веселиться.

От Луки святое благовествование 15:24–25

– Братец! А вот и я! Проснись!

Громогласный мужчина ворвался в палату, как к себе домой, и стал стучать по железным перилам кровати. Следом поспешил зайти главный врач, Альберт Фёдорович.

– Лев, проснись же!

Мужчина рассмеялся, одним движением поднял с койки растерянный комок нервов, что минуту назад спал, свернувшись в позу эмбриона, и обнял его. Обнял так, что затрещали кости.

– Да тебя тут голодом уморили, совсем худой! Ты помнишь меня? Помнишь Виктора?

– Ты... ты Виктор?

– Ну конечно, глупый! Я твой родной брат! – Мужчина похлопал по плечу своего вновь обретённого брата. – Что же с тобой приключилось? Зачем ты убежал из дома?

– Этого мы пока не узнаем, – вмешался доктор. – Послушайте, Виктор, я рад, что не зря искал родственников Льва. Не буду скрывать, я успел привязаться к нему за этот короткий промежуток времени. Нам необходимо обсудить некоторые детали, пока Лев будет собирать вещи. – Альберт Фёдорович повернулся к совершенно обескураженному молодому человеку и доверительно улыбнулся: – Лев, как ни странно, это твоё имя. Помнишь, мы гадали, как тебя зовут? А теперь оказывается, что ты реальный человек с именем и возрастом. К слову, тебе всего двадцать один год! Думаю, целесообразней продолжить твоё лечение дома. Там в более знакомой обстановке ты быстрее всё вспомнишь. Физически ты достаточно окреп, но кросс, конечно, не бегай. – Доктор засмеялся своему остроумию. – Будешь приезжать на терапию. Я всё расскажу Виктору, он присмотрит за тобой.

Доктор с братом поспешили покинуть помещение, оставив Льва в полном недоумении.

«Лев?! Такой размазне, как я, совсем не подходит такое имя».

Из всех возможных мыслей, первой пришла именно эта.

Лев стоял посреди палаты, всё ещё ощущая жжение в теле от душащих объятий новоявленного родственника. До сих пор всё складывалось так, будто речь шла совершенно не о нём. Лев чувствовал себя сторонним наблюдателем. И хоть нигилистический бред немного отступил, поддавшись тяжёлым антидепрессантам, он всё ещё был полностью дезориентирован. Чувствовал непрекращающуюся тревогу, от которой немели пальцы. Одно наложилось на другое, и он сам не понимал, от чего больше страдает: от собственной смерти или от потери памяти.

Находясь в ступоре, он даже не заметил, как медсестра, подосланная Альбертом Фёдоровичем, начала бегло собирать его вещи.

– Разве можно меня выпускать?

– Ты же не безнадёжно умалишённый. – Она пожала плечами и упёрла руки в боки. – А вообще, чего уставился? Помогай, ты же не в гостинице.

Лев бы поспорил с её первой фразой.

* * *

У Виктора был огромный джип, чёрный, блестящий. Лев с ухмылкой подумал: «Наверняка окружающие с завистью провожают этого монстра взглядом».

Паря тщедушной тенью, Лев неуклюже забрался в салон, кинув сумку на заднее сиденье. Оглянувшись по сторонам, молодой человек почувствовал настоящий ужас: сейчас он вернётся в свой дом, о существовании которого и не подозревал, да ещё и с братом, который был таинственным незнакомцем.

Виктор сел рядом, на водительское кресло, и улыбнулся, похлопав Льва по ляжке. Глаза их встретились. У него они были огромные, прозрачно-голубые, такие пронзительные. Льва замутило, он вздрогнул и отвернулся – помнил этот взгляд.

Пока они ехали в неизвестность, Лев украдкой рассматривал Виктора, кося глазом в его сторону. В них угадывалось сходство, только Виктору уже перевалило за тридцать и он был в прекрасной физической форме. Его серая футболка обтягивала каждый мускул; кубики пресса, который он то и дело напрягал, ровными линиями вычерчивались под тканью. Виктор носил модную стрижку – андеркат; тёмно-каштановые волосы, почти чёрные, такого же цвета, что и у Льва, были волной зачёсаны на макушке. Виктор был очень хорош собой — увидев его, медицинский персонал женского пола просто растаял. Брат знал, как себя преподнести, в отличие ото Льва, который, словно печальный виконт, отпустил засаленные чёрные патлы. Лев заметил, что у них одинаковые татуировки. Естественно, ему захотелось поинтересоваться об истории их происхождения, но он не решился.

Внутри Льва всё так же скреблась ноющая боль.

Конфликт.

Хотелось вернуться в больницу. Бродить призраком по коридорам, не обременяя свою голову реальными мыслями. Чем дальше они уезжали, тем холоднее становилось.

– Хочешь заехать куда-нибудь и поесть? Тебе надо набрать вес.

– Давай. Как скажешь. — Лев пожал плечами.

Виктор посмотрел пристально:

– Не как я скажу, а как ты захочешь.

Они остановились на парковке какой-то забегаловки. Лев не обратил внимания, как она называлась, но вокруг было довольно людно.

Около входа столпились прохожие. Льву стало интересно, чего они там толклись, и он пошёл посмотреть. Оказалось, выступал мим. На нём были блестящие бархатные штаны, чёрно-белая матроска и шляпка. Лицо он загримировал белой пудрой и чёрным карандашом нарисовал на нём опускающиеся вниз дуги бровей и сердечко на таких же белых губах. Облик его был печален, но он улыбался и жестами призывал зрителей хлопать. Дети бросали монетки, а кто и купюры, в баночку, стоящую на асфальте.

Глава II

Она пришла ранним утром.

Звонок в дверь был коротким, истеричным, будто кто-то чуть придавил кнопку и сразу отпустил.

Лев вздрогнул и уронил вилку с насаженной на неё охотничьей колбаской. Он настороженно посмотрел на Виктора, который быстро спустился со второго этажа. Он только что вернулся с пробежки и принял душ, предварительно заботливо приготовив Льву завтрак. Мужчина вопросительно развёл руками. Со стороны могло показаться, что братья скрываются от кого-то.

Виктор перекинул полотенце через плечо и направился открывать входную дверь.

С кухни Лев не мог видеть визитёра, поэтому, вытерев рот рукавом пижамы, он поспешил вслед за братом.

На пороге стояла девушка в очках с чёрной оправой. Среднего роста, но очень худенького телосложения. Из-за болезненной худобы черты её лица заострились и казались очень резкими. Волосы её, покрашенные в нежно-розовый оттенок, были растрёпаны и пушились с разные стороны.

Увидев Виктора, она застенчиво опустила глаза, стараясь не смотреть на его ещё мокрое тело, покрытое каплями воды. Мужчина же нисколько не смутился, представ перед незнакомкой лишь в красных коротких шортах, не скрывающих его достоинств: длинного упругого туловища, резко очерченной линии бёдер, всех острых и в то же время мягких линии подтянутой фигуры. У Льва самого перехватило дыхание — он отвлёкся от гостьи и заворожённо рассматривал спину и икры брата. Виктор принял весьма раскованное положение, будто рисуясь: он положил одну руку на талию, а другую на дверной косяк.

– Чем могу помочь?

Девушка бегло глянула на Виктора, всё теснее прижимая к себе рюкзак из кожзаменителя.

– Я... это я писала вам на прошлой неделе. Я подруга Льва. Он нашёлся?

Виктор лукаво поднял бровь и молча отступил в сторону, указывая на Льва, что стоял посреди коридора. Девушка сразу же просияла и расплылась в радостной улыбке. Взгляды их встретились: его, полный недоумения и смущения, и её — просто счастливый. Она вздохнула с облегчением и, подбежав ко Льву, заключила его в объятия, судя по напряжению, со всей силы, но Лев даже не почувствовал. От её волос пахло фруктовым шампунем.

Виктор пригласил всех в гостиную, он даже не думал накинуть на себя что-нибудь. Усадив девушку, он расположился рядом, вытянув руку на махровой спинке дивана и тем самым косвенно обняв гостью, которая сконфуженно отодвинулась от него. Лев сел напротив, в одно из кресел.

– Так это ты настойчиво искала моего брата? Напомни, пожалуйста, как тебя зовут.

– Кира.

– Какое красивое имя! И волосы у тебя очень необычные — яркое пятно, притягивающее взгляд.

Девушка потупилась.

Она, не прекращая, вертела кольцо с лиственным узором на указательном пальце, в недоумении вглядываясь в лицо Льва, не узнавая в нём прежнего друга.

От проницательно Виктора не ускользнуло и это.

– Лев, ты помнишь эту очаровательную незнакомку?

Льву казалось, что он видит её впервые, как и Виктора вчера утром. Единственной, кого бы он узнал, была девушка из его чудных снов, а это была не она. Он покачал головой.

– Видишь ли, Кира, твой приятель лишился памяти. Врачи установили, что он получил сотрясение мозга. Либо самостоятельно, либо ему кто–то в этом помог, что повлекло за собой такую страшную трагедию. Теперь нам ничего не остаётся, как только общими усилиями попытаться вернуть ему воспоминания. Пока мы не знаем, кратковременно ли это или надолго.

– Потерял память?! – Кира в ужасе закрыла рот рукой.

– Именно. Всё прямо как в мыльном сериале. – Виктор подвинулся ближе. – Скажи, если вы такие закадычные друзья, почему тогда я с тобой незнаком?

– К сожалению, нам не довелось встретиться. Мы уже давно тесно не общались, только в сети. Я была в вашем старом доме ещё в то время, когда мы со Львом вместе учились в колледже искусств, а вы всё время работали.

– Ну что ты, давай будем на «ты», я ведь ещё не такой старый, да и ты уже большая девочка.

Виктор очаровательно улыбнулся и убрал за ухо девушки непослушную прядь волос.

– Послушай, – Лев не узнал свой сиплый голос, – а я тебя не любил?

Щёки Киры моментально покрылись густым румянцем. Смутившись, она резко встала с дивана, по-прежнему сжимая рюкзак, будто он был способен защитить её от любых напастей, и попятилась.

– Вы оба ведёте себя очень странно! Я лучше уйду.

Лев понял, что она испугалась. Почувствовав себя полным идиотом, он тоже поднялся.

«Нужно отвести её подальше от полуголого Виктора».

– Давай продолжим разговор в моей комнате?

Кира немного поразмыслила и после непродолжительной паузы всё-таки кивнула.

– Сделать вам мой фирменный чай? Я добавлю цитрус! – Виктор подмигнул.

– Нет, мы уединимся, с твоего позволения.

Лев взял Киру за руку и стремительно потянул за собой, буквально взлетев по ступенькам. Виктор не сдвинулся с места, он лишь помахал им вслед и улыбнулся, при этом его лицо приняло злобновато-брезгливое выражение.

Глава III

«– Ты как помешанная кидаешься на первого встречного, стоит ему обратить на тебя хоть чуточку внимания. Нельзя так жить, нельзя уходить в немыслимые фантазии. Строишь воздушные замки, как только встретишься с кем-то взглядом. Ты не бережёшь своё сердце, к зрелости оно совсем пропадёт. И не спрашивай почему — его расхватают. Ты себя рвёшь на части!

– Ты просто ревнуешь.

– Тебя? Мне наплевать!»

Сантиментальное настроение.

Лев и не думал, что, заснув в автобусе, можно увидеть чёткий сон – маленькое кино про две ругающиеся тени.

Ещё несколько секунд Лев ошалело хлопал глазами, пытаясь прийти в себя и понять, где он. Дождь барабанил в стекло, сильными потоками вода стекала по окнам. Водитель плохо видел дорогу, поэтому ехал на самой медленной скорости по скользкому шоссе.

Виктор предлагал подвезти, и Кира, кажется, была не очень-то и против. Она расстроилась, когда Лев ответил отказом, решив ехать на автобусе. Теперь он и сам жалел – они ехали уже час в невыносимой влажности и жаре, несмотря на ранний час, как в коробке.

В выходные мало кто выезжал в город утром, поэтому из попутчиков попались только пожилая дачница, читающая жёлтую прессу (изредка она смачно сплёвывала на пальцы и комично переворачивала страницу), и парень в капюшоне — его то и дело кренило в разные стороны, видно, ночь выдалась бурной.

Лев наблюдал за ними, пока не задремал.

А теперь он смотрел на Киру, а она смотрела на запотевшее от её дыхания стекло. Она слушала музыку и притоптывала в такт. Проводок от наушников она продела через футболку – он утопал где-то в её маленькой груди. Со своей высоты Льву удалось разглядеть только очертания лифчика, чашки которого топорщились из-за отсутствия содержимого. Кира тяжело дышала: от жары или подхватила насморк? Льву подумалось, что ей нужно избавиться от такого экзотического цвета волос, волнистые пряди выглядели сожжёнными и неухоженными.

Кира, видно, глубоко задумалась, она совершенно не замечала исследующих взглядов Льва. Но его прервал неуклюже опустившийся рядом парень в капюшоне, который он теперь снял. Его почти наголо выбритая голова была усеяна шрамами, глаза как две сливы налились красным, они лихорадочно бегали, не в силах сфокусироваться на одном предмете. Парень протянул руку и попросил закурить. Лев хотел прогнать его, раздражённый тем, что его так бесцеремонно оторвали от созерцания, но Кира, покопавшись в своём рюкзаке, достала пачку сигарет и отдала ему несколько. Парень заулыбался, и, вставив в беззубый рот сигарету, выбежал на следующей остановке.

– Зря ты, он её всё равно намочит. Не думал, что ты куришь.

– Ты, между прочим, тоже. Но мечта сбылась – ты бросил!

Кира пожала Льву руку. Так слабенько, она, наверное, даже консервную банку сама не откроет.

– Не совсем. Мне постоянно хочется.

Но она будто не услышала отрицания.

Через несколько остановок автобус грузно затормозил, и после объявления о конечной остановке Кира будто опомнилась. Спешно засобиравшись, она снова схватила Льва за руку, и они выбежали в дождь. Одежда и волосы моментально промокли насквозь. Лев понял, что обходить лужи нет никакого смысла, и шлёпал прямо по воде, кеды его захлюпали. Кира же предусмотрительно сняла обувь и носки и шла босиком. Лицо то и дело заливали крупные капли, Лев вытирал его тыльной стороной ладони.

Это был настоящий циклон. Вода реками сливалась по тротуарам и тропинкам дворов, сбитые с деревьев листья быстро плыли в бурных потоках. А сами деревья устрашающе шатались от ветра.

Лев представил, как одно из них падает на чей-нибудь автомобиль, а ещё лучше на них с Кирой. Вообще, он поймал себя на мысли, что представляет только трагическое развитие событий.

Вчера, возвращаясь, домой в машине Виктора, Лев чётко увидел аварию, в которой он от столкновения вылетает через лобовое стекло и катится по асфальту, ломая конечности. Он даже услышал хруст, когда череп лопнул от удара.

Да уж, богатое воображение, видимо, не захотело уйти вместе с памятью.

Кира резко повернулась к Льву (она бежала немного впереди):

– Это какой-то день четырёх ненастий[1]! Но радуйся, мы пришли!

Как оказалось, Кира жила в девятиэтажном доме, на последнем этаже. Дом стоял немного отдалённо, на отшибе. Ни детской площадки, ни парковки, вокруг — редкий лесок да мусор. За пеленой дождя серая высотка выглядела устрашающе.

В подъезде было грязно: в нос сразу ударил запах мочи, наверняка, из-за плохо функционирующего мусоропровода здесь водились крысы. Обшарпанные стены были увешаны объявлениями о помощи нарко–алкозависимым.

Пака они ехали в лифте, тот пару раз останавливался. Кира с улыбкой начинала прыгать, и он возобновлял движение. Лев подумал, что Кира ездит в этом лифте поздними вечерами невесть с кем, судя по антуражу. Девушке опасно жить совсем одной в таком доме.

– Может, тебе переехать? Не боишься? Здесь наверняка рассадник криминала.

– Ну это не ваши хоромы! – Кира засмеялась. – Квартирка у меня маленькая, зато своя. Мне её выдали как сироте.

Ключ щёлкнул в замке, и Лев, замёрзший и вымокший до нитки, прошёл в обиталище Киры. Тут же в коридор прибежал противно мяукающий рыжий кот. Классический беспризорник. Лев наклонился, чтобы погладить его, но тот зашипел.