Табу. Бывшие

Табу. Пролог

Какими бы мы не были сильными, найдется тот, кому мы захотим показать свою слабость©

-Ника -

Шри-Ланка. Мирисса. Наши дни.

— Непобедимая?! — мужской голос разносится в эхо над побережьем.

На этот тембр не влияет шум волн, крики чаек, гул толпы, обсуждающей результаты заплыва. Я мгновенно настраиваюсь на него и едва различаю остальное на слух. Сердце молниеносно выдает стометровку. Устремляется к финишу, своим быстрым рывком, и грозит разорваться на части. Ни от избытка адреналина, что до сих пор бушует в крови. Ни от победы над стихией. Ни от волн сравнимых с небольшим небоскрёбом. Ни от главенствования собственного имени в турнирной таблице. Нет.

От осознания, кому принадлежит этот голос. От глупого прозвища, которым называл только он. От слова, что превращало меня во влюбленную дуру. В ту, в чьих венах когда-то пульсировало имя прославленного Берса. В ту, что жила ради одного мимолётного взгляда. Ожидала в ответ крупицы внимания; его неповторимой улыбки. И упивалась им. Не понимая, не веря друзьям, уверяющим, что нарицательное «Берс» не стыкуется с местоимением «Мой» и прилагательным для него «Единственная».

Оборачиваюсь, наблюдая приближение собственной гибели. За последние несколько лет я смогла убедить себя в том, что она настанет иначе. Я ежедневно тренируюсь в бушующем море. Порой захлебываясь солью, адреналином. Одним неловким движением, рискую свернуть себе шею. Но умирать морально намного страшней, чем подыхать от боли физически. С тем, как ноет душа, не сравнится ни одна самая сильная травма. Я знаю о чём говорю. К сожалению, знаю.

Столько времени прошло, а коленки вновь едва держат. Гидрокостюм не позволяет окружающим увидеть, как сильно меня знобит. Не позволяет считать с поверхности кожи слой ощутимых мурашек. А эти твари предательски расползаются по телу, прокалывая импульсами тока конечности.

С волос на лицо всё ещё текут струи воды. Хвост не спасает. Пышные кудри впитали весь максимум. Закрутились от соли в спирали. Так, что и не распрямить после, при всём желании.

Резко смахиваю капли, что мешают обзору. Наблюдаю поднятый вверх красный флаг. Спасатели закрепляют его на флагшток. Яркий материал развивается по ветру, за широкими мужскими плечами Стаса, реет и выглядит словно усмешка.

Всё, что связано с Бероевым для меня изначально окрашено в алый. Мой персональный «Red флаг». Запрещающий. Орущий о возможной опасности. Всё! Начиная с первого взгляда и до прыжка в пропасть...

Казалось, что это давно позади. Два года... Тысячи миль друг от друга. Разные континенты. Казалось... А щеки ощутимо пылают огнём и, если для всех я могу списать это на ветер... Берс усмехнётся и этому не поверит. Знает. Помнит. Что на меня так влияет лишь он.

Волны превысили допустимый предел. Мне бы в море. Укрыться под брызгами, но теперь следующего заплыва точно не будет. Расписание сдвигается в неизвестность. У меня нет объективной причины на то, чтобы сбежать. Ни к чему накидывать спасательный жилет и пытаться скрыться из вида. Там, куда Бероев не захочет ступить.

Его стихия — земля. Моя — всё более мокрое. Возможно, именно поэтому я на нём «поскользнулась»? Права была Златка, надо выбирать парней умом, а не сердцем. Иначе...

— Привет, Непобедимая, — выводит более глубоким и ощутимым.

Пропускаю сквозь себя вибрацию тембра, от которого начинает бомбить. Сжимаю челюсти, стараясь выдержать «poker face». А лицо Стаса, в противовес озаряется широкой белоснежной улыбкой. Глаза блестят. Призывным. Манящим. Неминуемо приковывают к себе капитулирующий взгляд.

Выдыхаю, будто срисовывая на память его изменившийся облик: привычный ёжик светлых волос слегка отрос сверху; стоячая чёлка надломилось на один бок. Влажность. Излишняя. Мои волосы здесь так же живут своей жизнью. Да и отсутствие макияжа сейчас явно не красит. Тёмный гидрокостюм, что обтягивает от шеи до щиколоток, максимально контрастирует на фоне мужского великолепия.

Как обычно: проигрываю Берсу по всем фронтам. Пусть и зовёт по-издевательски «непобедимой». Его сто восемьдесят два. Против моих ста семидесяти. Его лазурные глаза. Цвета бущующего моря, в период шторма на фоне яркого солнца. Его взгляд. Заставляющий извечно тянуться вверх. Не уступать. Соответствовать... Пыталась. Когда-то. А всё равно же проигрывала. Ни кому-то. Нет. Только ему. Беспринципному. Бездушному. Бесу.

Не выдерживаю ответного. Глаза плавно уходят на его крепкую грудь. Ветер треплет в разные стороны полы растегнутой рубашки. Оголяет рельефные мышцы, живот.

А мой взгляд неминуемо стопорит на себе золотая подвеска. Подкова, на кожаном шнурке. Безделушка с коньячным бриллиантом, что была подарена сестрой на мой день рождения. На совершеннолетие. Подкова. На счастье. Которого так и не случилось. Ведь Златка отобрала её, без объяснения причины. А сейчас это нелепое украшение Стас носит у сердца и это выглядит как форменное издевательство!

— Ниппель, я скучал, — ещё одно дурацкое прозвище.

(Маленькая, но порой самая нужная вещица для любого мотоциклиста. Кажется, чем-то подобным он объяснялся, когда адаптировал в нелепые слова моё имя).

Мужской голос не меняет привычной тональности. Он слегка хрипит на согласных и, как прежде, настраивает дыхание на определенный ритм. Колышит в памяти ассоциации.

Та девчонка, (его девчонка), что притихла внутри меня, тихо трепещет от ощущения, что Бероев обращается именно к ней. Старается его слышать и слушать, а я... нынешняя я, пережившая боль, связанную с его именем, едва не выплевываю ответные слова. Презрительно и холодно:

— Скучал? Все два года? Бероев, это особый вид мазохизма? Или у тебя появился новый список из имён бывших, от которых теперь на спор необходимо добиться прощения?

— Два года я затыкал свою совесть и старался не думать о тебе.

Визуалы/Характеристики

Пришло время показать Визуалы и напитать эту страничку афродизиаками?! =)) Ведь, девушки тоже порой любят глазами. Согласны?! Не забудьте отметить этот момент в комментариях ❤️🔥

Итак…

***

***

Он — Берс ❤️. Стас Бероев. Друг её старшего брата и тот, перед кем она всегда испытывала смущение.

Для неё — связь с ним, как прыжок в пропасть💔.

Для него — спор, в котором проставлены галочки в 101 Победу.

***

***

Обиженные девушки, за спиной, зовут его Бесом. Он не берется кого-то переубеждать, но и мук совести, по этому поводу, никогда не испытывает. «Был. Видел. Сделал». Или, в нашем случае: «был — выложил» — одно из Кредо, которому следует Стас. Для друзей, и на слух, он всегда отзывается на БерСа. Для него эта кличка или должное сокращение от полного имени, нечто среднее между силой и примитивом.

***

***

Он — вратарь местной футбольной команды. Тот, кто не мелькает на поле, но, при этом, держит на себе всю игру. Непробиваемый. И неотступный от своих целей.

Он — тот, кто делает ставки и с лёгкостью спорит. Играет. Пока молодой. На эмоциях. На чувствах. Чем результат более недоступный — тем лучше! В такой спор Стас Бероев всегда вклинится в числе первых. И победит, чтоб никому и повадно было с ним спорить.

***

Он — тот, кто обожает риск. Он быстрый. И ушлый. Он — хищник. Он — гонщик. И покоритель ночных автострад. Тот, кто достаточно крепко стоит на ногах. Его стихия: земля. Её...

***

***

Её: вода. Именно в ней она ощущает желаемую свободу. Ника Капулова❤️. Своеобразная. Бойкая. В чем-то глупа, позволительно возрасту. Чрезмерно искренняя, живая и нежная.

***

Младшая сестра Капы. Та, которую опекали настолько серьёзно, что с раннего детства отправили в закрытую частную школу. Позволили забить на учёбу и заниматься тем, что ближе по духу. При этом, лишили собственного выбора. Её свобода всегда ограничивалась четкими рамками.

Казалось бы, к своим восемнадцати, она способна всё изменить: начать учиться в том заведении, о котором даже и не мечтала; продолжить покорять спортивный Олимп, но…

***

***

Её путь пересекает Берс. И пресекает любую возможность податься Назад. Красные флаги выброшены: теперь дорога ведёт только вперёд. На всех скоростях. И в пропасть.

___________________________________________

Любимые!

Добро пожаловать в новую Историю цикла Запрет.

Как и прежде, здесь вас ждёт: молодёжка; мажоры, которым всё можно; от ненависти до...; яркие эмоции; боль; стекло; первая любовь ; искренность; чувства. Обещаю провести Героев по всем описанным пунктам и озвучить ХЭ. Фирменный. Только лишь им присущий.

Цикл: Запрет. Все истории САМОСТОЯТЕЛЬНЫЕ однотомники. Герои разные — одна компания

Эмоционально. Горячо. Больно. По осколкам к счастью

Табу. Бывшие. Цикл: Запрет — открывает ЛитМоб «Вернуть Любовь». 18 талантливых Авторов; 18 невероятных и очень эмоциональных Историй ❤️

Не пропустите шанс увидеть Это в числе первых❤️

Добавляйте Истории в библиотеку, оставляйте свои сердечки на наших страницах и пишите комментарии!

Авторы всегда рады получать обратную связь!

С Любовью ❤️ Приглашаем Вас, дорогие, собрать в своих библиотеках всю многогранную и уникальную коллекцию книг ЛитМоба «Вернуть Любовь»💔

https://litnet.com/shrt/9Vy6

Однажды совершив ошибку, они расстались, разочаровавшись в любви. Но спустя долгое время судьба решила подарить им еще один шанс.

Воспользуются ли они им, сумеют ли забыть былые обиды и начать все заново? ❤️

Все это вы узнаете из наших историй!

Глава 1. Всё началось с глупой улыбки...

Судьба посылает нам знаки, а мы, вместо должной благодарности, их настойчиво игнорируем©

- Ника -
Три года назад.
Где-то в границах Берна.

Конец сентября. Стою у парадного в исполиное здание. Голова задрана вверх. Приоткрыв рот, осматриваю всю мощь и монументальность. У подножия каменного крыльца кажется, что величественные колонны уходят ввысь к самому небу. А рядом с крышей бегут пушистые облака. Белые. Точно сахарная вата, которая вот-вот начнёт таять. Тяжёлые. Осенние.

Озорной ветер так и треплет подол моей форменной юбки, а мне до сих пор не верится, что теперь я могу здесь учиться. После специальной закрытой школы, куда проводился достаточно жёсткий отбор. Где для поступления не помогали деньги и связи. Да и мозги тоже, как бы не радела за их наличие Златка.

Там, где я училась прежде(если это вообще можно назвать обыденным словом учёба), воспитывали спортсменов, бойцов. Мы две трети года проводили в тренировках или на сборах, а оставшееся, делили на соревнованиях призовые места. Здесь же... Даже пахнет свободой. Не знаю, какая она на вкус, но по мне, так приторно сладко тягучая!

Конец сентября. Группы давно набраны, лекции идут полным ходом, а у меня сегодня первый учебный день. Стою и улыбаюсь у входа. В руках бумаги, рекомендации, — всё что необходимо для получения расписания. А буду ли я ему следовать дальше? К моему облегчению, в этих стенах так же любят спортсменов. Академия печётся за свою репутацию.

Здесь важны не оценки, а люди. Личности. С моим проходным баллом поступить сюда было бы нереально. С деньгами папы — возможно. А с приложенным списком наград и побед за последние... В общем-то с детства, — легче лёгкого. В своём стремлении забраться наверх, я вновь взяла очередную ступень. И вот я тут! Сама. Вполне заслуженно.

— Ты долго на дверь будешь пялиться, или всё же войдёшь? — женский голос подрывается вверх от кипящего негодования.

Наградил Бог сестрой! Так же, как и наличием пунктуальности. Я прекрасно чувствую время! Меня учили ощущать секунды. Я отдаю себе отчёт, что ещё никуда не опаздываю. А эта рыжая и деловитая, только и делает, что пытается убедить меня в полной никчемности и несуразности!

Строит из себя главную. Прикрывается своей гениальностью! У нас разница-то чуть больше трёх лет, но нет, конечно, по завету родителей, нужно всегда и во всем слушаться Злату! Она опытнее, умнее! Она же старшая! А ничего, что они с Лёшкой двойняшки? Только брат почему-то тактично не торкает носом в любые проколы, а эта же...

Не успела я вернуться домой, как она навесила на меня сотню и одно обязательство! И попробуй не исполни или выступи против! Слава всем, кому только возможно, что хоть спальни у нас всё же разные!

— Я тебя долго ждать буду? — вновь пинает морально и кривится, словно я по привычке послана ей в наказание. Конечно! Кто я такая, как ни глупая среднестатистическая блондинка, рядом с умницей и красавицей!?

Тут реально встанешь с ней рядом и задашься вопросом в отражении зеркала: а никого ли из нас двоих мама, случайно, не нагуляла? Единственное, что внешне связывает обоих, так это кудрявые волосы. Только и тут, у Златки они без укладки выглядят дорого: голливудскими огненными волнами в стиле далёких тридцатых. А мои: светлые и тонкие пряди скручиваются в спирали уже при небольшой влажности; в причёске хороши только после длительной обработки и сильной фиксации.

Сестра звонко цокает языком, молчаливо высказывая всё своё недовольство и я послушно двигаюсь следом. В последний раз поднимаю глаза к бесконечному небу. Улыбаюсь ему. Придерживаю юбку свободной рукой, чтобы не задирала края от ветра.

Прошмыгиваю по пятам, огибая поток разношёрстных студентов. Злата ведёт меня в ректорат. Прекрасно знает где он находится в здании. Ведь, в отличие от меня, она уже студентка последнего курса. Помощница ректора. В общем опять, куда ни плюнь, со всех сторон умница. А я? Что я? Обычная никчемная первокурсница.

— Золотце, ты же замолвишь за меня словечко, правда?
Даже не успеваю толком заметить, как он подкатывает из-за угла. Приобнимает сзади сестру за талию. Что-то игриво шепчет на ушко.

— Стас, да пошёл ты! — огрызается она, бросая в него стрелы острого взгляда. — Ты меня за кого принимаешь? Иди к своим малолетками и подобную лапшу на уши вешай! Ника! — окрикивает меня.

Не сразу понимаю к кому идёт посыл в обращении. Стою. Прижимая к груди папку с бумагами. Обвожу взглядом две стоящие рядом фигуры. Высокую, широкую глыбу и маленькую крохотную... Даже не идёт на ум ничего лестного в должном сравнении. Парень дерзко смотрит на меня. Улыбается. Светлый ёжик волос превращает его в бунтаря. Своеобразного «плохиша», которому всегда и всё можно.

Яркие глаза блестят озорным блеском. Внешний вид не соответствует общепринятой форме. Вместо классических брюк, фирменного пиджака Академии и белой рубашки, на нём просторные штаны цвета хаки и свободная борцовка. Поверх, кожаная куртка с какими-то ремнями, заклёпками. А ещё в руке яркий шлём с темным визором. И это при том, что каждый второй здесь гоняет на люксовой тачке, полученной в знак совершеннолетия. В итоге, на ближайшие двести метров с трудом припаркуешься. А тут... Байк. Должно быть большой. Быстрый.

— Ника! Ты оглохла? Нам надо идти! — прикрикивает Златка.

Шире улыбаюсь и слегка машу рукой тому, кто в эти секунды взаимно осматривает меня.

— Привет, — выпаливаю невпопад. Ему. А не той, что в последнее время слишком часто, или всегда, меня дёргает.

— Вот это подарок судьбы, — обращается ко мне мужской голос, связывая внутренности в тугой узел. Пробивает насквозь глубинной интонацией, в которой вложено слишком много сторонних мыслей. — Капулова младшая! Когда ты успела так вырасти? — по хитрому прищуру понятно, что он меня помнит.

Я такая — Ммм. Он такой — Boom!

Секреты — это не всегда что-то милое и приятное.

Чаще это обман, который тянет за собой

ещё больший клубок лжи.©

- Ника -

— У тебя очень вредная и заносчивая сестра, — от голоса Стаса вновь проваливаюсь в состояние глубокой прострации.

Он встречает меня на выходе из Академии. Стоит у одной из колонн. Позади временной отрезок в три пары. То, что мы сейчас столкнулись нос к носу, им спланировано заранее или оказалось случайностью? Не узнавал же Бероев моё расписание? Я и сама в него от силы пару раз заглянула. Ни стыковал же он время выхода... Да? Или нет? Или я слишком много на себя беру, а?

От разрозненных мыслей и чувств голова идёт кругом! Я пытаюсь уверить себя в том, что Берс думал обо мне последние пять часов? Да куда там! Вокруг такого как он должны виться толпы! А я... Понимаю. Вроде. Всё это. А стою дура-дурой. Права Златка. Смотрю на него. Улыбаюсь так, что скулы начинает сводить нервной дрожью. Никого не вижу вокруг. И не слышу. Тоже.

— Златка порой бывает невыносимой, — поддакиваю невпопад, а сама теряюсь в догадках, что же ещё сказать, чтобы не облажаться?

Всё моё общение с сильным полом складывалось из обсуждения турнирных таблиц; оспаривания результатов. На соревнованиях, и в закрытой школе, вокруг были лишь сверстники. Зацикленные на себе. Не интересные. Не доросшие до...

Смотря в эти сумасбродные глаза сложно даже сформулировать до чего именно. А ведь я ещё ни разу даже... за свои восемнадцать... Как на зло проводит языком по губам. Переманивает мой взгляд, что сопровождает глубокий выдох. Обречённо сглатываю, теряя улыбку. Инстинктивно повторяю его жест. Словно копирую в отражении зеркала.

Спохватываюсь и ощущаю двойную неловкость. — ...она бесит своей гиперопекой, — выпаливаю, прикрываясь сестрой и прячу под ресницами глаза. А он бесстыже рассматривает меня. Чувствую. И не мешаю. Только щеки краснеют. И дурацкую юбку-тенниску хочется одернуть пониже.

— Как много гадостей успела про меня рассказать? — подначивает вернуть зрительный контакт. Вновь неловко поднять взгляд вверх. Улыбнуться. Или усмехнуться в ответ. Тому, кто уже успел сделать навстречу мне пару своих больших и серьёзных шагов. Размашистых. Отошёл от высокой колонны. Слегка наклонился вперёд, сглаживая нашу разницу в росте.

— Она крайне рекомендовала держаться от тебя подальше.

— И всё?

— Да, — звучно выдыхаю, прикрывая глаза под его исходящим дыханием. Он стоит на расстоянии меньше вытянутой. Ни касается, но окутывает «собой» так, что сбивает дыхание и зарождает мурашки под кожей.

— Хочешь от неё сбежать? — уточняет лукаво.

Машинально киваю, ощущая касание к своей ладони. Он что-то вкладывает в неё и зажимает вокруг этого мои пальцы. Кусок пластика. На ощупь. Не смотрю. Не боясь поранить кожу, складываю кулак сильнее. Прячу улику. Вокруг что-то происходит?! Нет. Мы с ним словно заперты в вакууме. Нет ни шума. Ни улицы. Ни посторонних. Только... Этот квадратный метр у входа и его центровка. В виде Бероева.

Сердце стучит не в себя, как ошпаренное. Качает, качает. Молотит.

— Украсть тебя сегодня? — издевается над моей взыгравшей фантазией. Ласкает взглядом, обращённым лишь на меня одну. Согревает озорной улыбкой.

— Невыполнимо, — шепчу пересохшими. А сама готова выпалить сотню довольных «хочу» за минуту, строча, как из пулемета.

— Глупости, — заключает он самонадеянно. — Могу устроить.

— Что именно? — пугает серьёзный голос брата, доносящийся со спины. Рефлексивно вытягиваюсь по стойке смирно. Широко распахиваю глаза и боюсь обернуться. Ещё один. На мою голову! Привыкший вечно всё и всех контролировать.

— Обзорную могу для твоей сестрёнки устроить, — подкалывает Стас небрежно спокойным тоном. — По всем актуальным злачным местам провести. Ты же у нас давно ни при делах. Невеста бдит подобные перемещения. Далеко поводок не отпускает.

— Держись подальше, — советует ему Лёшка. — Тебя это тоже касается, — указывает менее жестко, потрепывая меня по плечу. — Узнаю, что втянул тебя в игру — снесу ему башку.

Недоуменно оборачиваюсь. Прячу кулак в складках юбки. Эти двое сверлят друг друга взглядами. Только брат привычно серьёзным, а Стас — дерзким и ироничным. О какой игре речь? И почему все вокруг общаются сплошными намеками? Старшекурсники. Одним словом.

— Поехали подвезу, — командует Лёшка.

Смотрит на меня, непривычно и холодно. Блестящие тёмные волосы зачесаны назад. Лоб нахмурен. Скулы напряжены. В светлых глазах нет привычной теплоты и радушия. Они всматриваются вглубь меня. Словно ищут произошедшие изменения. Пытаюсь отренгенить насквозь. Просчитывают грядущие варианты.

— Я дождусь Злату, — поджимаю губы. Плавно веду плечами. — Она тоже домой, а тебе лишний круг. Ни к чему ехать за город.

— Я могу подкинуть до посёлка. С ветерком, — поддакивает неугомонный Стас. С трудом сдерживаю улыбку, слыша в дополнении его предложения: — Шлем второй есть. В объятиях красивых девчонок я никуда не спешу.

— Сестру дождись, — с недовольством комментирует брат. — А ты... Был — выложил, — чеканит скороговоркой. — Только увижу её...

— Да понял, не пугай, — ухмыляется Берс. Надевает яркий шлем, пряча под ним светлый ёжик коротких волос. Свои красивые глаза. Неповторимую улыбку. Призывно салютует в мою сторону. Кажется, я вновь забываюсь, наблюдая за этим, прикусывая свою нижнюю. Тёмный визор зеркалит. И манит. Подойти ближе. Открыть его вверх... И увидеть в нем своё отражение.

Выдыхаю. Он оборачивается, показывая во всей красе рисунок на спине своей куртки. Необъятный. Широкий. Состоящий их сотни мелких деталей, неподвластных воспаленному мозгу. Всё, что изображено или выгравировано лазером на коже стыкуется в одно изображение черепа. Хотя нет, я различаю там ещё и какие-то номера... Цифры.

И тут Бац! Как всё закрутилось!!!

Глупость — это то, что позволительно

умным или бесстрашным©

- Ника -

«Привет» — пишу и стираю с экрана мобильного. Лежу на постели, ещё не сменив учебную форму на что-то домашнее. Широкая юбка местами задрана вверх, измята. На коленке, как рычаг, лежит другая стопа. Нервно качаю на левой ноге свою правую. Пружиню по воздуху полосатыми гольфами.

«Это Ника» — набираю в который раз и стираю. Удаляю с экрана. Не могу придумать что вообще написать изначально. С какой фразы, приветствия начать с ним разговор. И... Получится ли он вообще? А что, если Бероев решит перезвонить? Буду тупо молчать в ответ? Я, итак, рядом с ним ничего не могу, кроме глупых улыбок.

А по телефону... Слыша в ухе чужое дыхание... Фууух... От одной мысли об этом начинает знобить. Возникает желание что-то взять в руки: теребить, перекладывать, просто перебирать пальцы. Нервная система не готова к подобной проверке.

Голос Берса... Не банальное «привет и пока». Разговор. Тет-а-тет. Дольше, чем на пару вопросов-ответов... Уффф... Нет. Если он позвонит, то я сброшу. Прикроюсь присутствием Златки. Придумаю. Что-то...

«Привет» — пишу с помощью автозамены. Не попадая дрожащим пальцем в нужные буквы. Сердце клокочет. Ему уже с лихвой бурных эмоций. Одних фантазий, что вызывает у меня наличие неброского пластика.

На нём четыре буквы и номер для связи, а ощущается так, словно выгравировано предложение всей моей жизни. Я бы с удовольствием ответила ему «да». Не задумываясь. Если бы... Могла.

В который раз стираю банальность с экрана и отбрасываю телефон в сторону. Его номер ещё не забит в память устройства. Без надобности. Я, едва увидев, выучила в нём каждую цифру. Теперь эту информацию просто так не забыть. Не выкинуть из головы за ненужностью. А что, если Златка права? А что, если он... Так спокойно! Отвлечься! Без паники!

Стук в дверь заставляет морально встряхнуться. Замок не заперт. Я не настолько чту наличие личных границ. У нас разные спальни, при этом сестра имеет полное право свободно войти ко мне в любое время.

— Может ты уже спустишься к ужину? — окидывает взглядом, не скрывая должного недовольства во вздохе. — За час не нашла времени переодеться? Это твоё прославленное умение всё планировать? А что будет, когда начнутся многочасовые тренировки? Мне за тебя потом бегать просить, а ты полностью забьёшь на учёбу?

— Злат, не нуди, а? — вспыхиваю очередным приступом злости. — Я прекрасно без тебя справлялась все последние годы! Выправлю и здесь минимальные баллы под норму.

— Минимальные! — подхватывает с присущей ей укоризной. — Я иду на красный диплом. Лёшка тоже отлично закончит, а она минимальные! Что тебе папа на это скажет?

— Что не всем в этой семье быть умной, кому-то суждено быть ещё и счастливой! — парирую под её весёлый смешок, а сама продолжаю выплескивать внутреннее напряжение. Уже не в силах остановиться. — Я не собираюсь тратить свою жизнь на ваши точные науки! Не срослось у нас с ними! Мне, итак, всё проставят! Даже если появляться в залах Академии перестану! И вообще, я тружусь на своё будущее больше чем ты! Не закатывай глаза! Да у меня медалей, только здесь, целая стена, не говоря уже о дипломах и грамотах! Я знаю к чему иду! И знаю, как что планировать! А ты...

— А я? — усмехается, по привычке не воспринимая меня всерьёз. Слишком взрослая. Слишком умная. — Переодевайся и вниз, к ужину. Узнаю, истинную причину твоего гормонального сбоя — лично попрошу ректора встряхнуть его за шкурятник и вышвырнуть за забор, не обращая внимания на былые заслуги. А учиться ты у меня будешь нормально. Иначе я и за тебя попрошу. Уяснила?

Кровь бурлит внутри. Ощутимо колышет все вены. И нет большего желания, чем обозвать её сукой! Сжимаю пальцы в кулаки. Кусаю до боли губы.

— Визитка, — выставляет раскрытую ладошку вперёд и призывно машет пальчиками в просьбе «о подаянии».

Разворачиваюсь на пятках. Подхожу к тумбочке. Сгребаю правой пластик. Не глядя. Телефон так и остаётся валяться на постели. С непогасшим экраном, на котором впору проверить, насколько младшая сестра вела себя «правильно».

— Да подавись, — прихлопываю чужой подарок к узкой ладони и ухожу в сторону ванной. Лишь бы не видеть. Не слышать. Сотрясаю дом грохотом закрывшейся двери. Пусть сама объясняет родителям моё поведение! Пусть копается, в своё удовольствие, в моем грязном белье! Пусть ищет! Пусть всё проверяет!

Четыре буквы.

И номер.

Стоит перед глазами, как выжженный калёным железом в подкорке памяти. Наивно оценивать чужие умения по своим. Да, мне не дано вызубрить излюбленные ей формулы и таблицы, но номера... Отсканировав визуальной... Тем более те, что для чего-то важны... Остаются в моей памяти на долгое время. Да что там... Я практически досконально помню каждую дату из минувших соревнований. Свой номер в заплыве. И точное время.

Подставляю лицо под струю ледяной воды. Стараюсь скинуть балласт эмоций. Освежить мысли. Отдышаться. Выправить сердце.

Переодеваюсь и возвращаюсь в комнату, что к этому моменту оказывается пустой. Только телефон на постели лежит немного иначе. И покрывало идеально заправлено, а не измято.

С подобной педантичностью в ближайший десяток лет ей точно не выйти замуж! Останется и дальше зубрить свою химию. Защищать результаты каких-то экспериментов и подаваться на гранды.

Подхватываю аппарат с постели. Захожу в настройки и устанавливаю длинный цифровой пароль. Пошла нафиг, Злата! Полезла везде? Удостоверилась? Хватит!

Набираю по памяти номер. Не вношу в память.

«Приятно, что ты обо мне помнишь» — быстро строчу на экране, то и дело поглядывая на прикрытую дверь. — «Давай как-нибудь встретимся?» — последний знак вопроса. Без смайлов. Отправляю. Задерживаю дыхание. Выжидаю три долгих секунды после доставки. Галочки моментально кричат о прочтении. Рядом с номером, наверху, проявляется серая надпись, оглашающая мой приговор, "абонент всё обдумал и ответно что-то печатает". Отправляю отмазку:

Уфффф. Прям Ауууч

Возможно ли ещё передумать, когда уже всё решил для себя?©

-Ника-

Чем отличается обычный студент от спортсмена? Хотя бы тем, что у первых занятия начинаются с полных восьми, а у последних нередки тренировки и в шесть утра. Правда мой график пока был выстроен довольно щадящим образом. Первые пары в восемь, далее порой окна, которые занимались на тренировки. Сокращение часов по определённым предметам. Уменьшение теории и упор на осуществление практики. Выуженные часы — опять же заняты тренировками. Ну и после окончания пар, как вишенка на торте — ещё одна, финальная тренировка. Отполировать и закрепить дневные мучения.

Сказать, что я была против? Нисколько. По мне, так и все прочие часы, выделенные на занятия, вполне можно было перенести в пространство бассейна. Я бы тренировалась ещё больше. Я бы ни жалела себя. Хотя... А когда я подобным вообще занималась? Спорт — это работа, а не игра. Каждый, кто в нём с раннего детства, вполне заслуженно уходит на пенсию раньше. Потому что порой к тридцати организм реально изношен. А у тех, кому повезло больше: мед карта представляется списком в далёкую бесконечность, где прописана травма на травме.

Почему же я до сих пор не соскочила в ряды умных и красивых? По типу Златки. Потеснила бы сестру по праву родственной линии... Потому, что спорт — это жизнь. А какая она будет далее, если его, из этой самой жизни, выкинуть?

— Капулова — на трамплин, — командует тренер. — Пиккар — тумба, — отмечает списки и распределяет стойки, помимо позиций.

— Бероев — вышка, — пародируя голос тренера, во всеуслышание заявляет Стас, появляясь в зоне бассейна в спортивной форме. Сбрасывает по пути бутсы, манерно поправляет яркие высокие носки. Поверх надеты темные шорты. Футболка с фамилией на латинице. Номер. Тринадцать. Естественно. Разве могло быть иначе?

Наблюдаю и не дышу. Картинка, что вырисовывается среди обыденности, рушит все привычные грани моего понимания.

Внизу уже собирается «группа поддержки». Десяток парней с телефонами, в аналогичной спортивной форме. Футболисты, захватывающие пространство своей мощью, силой и неповторимой аурой. Подначивают Стаса. Что-то куда-то снимают. Девчонки перешептываются вокруг. Кто-то стоит и улыбается. Кто-то кому-то приветственно машет. А я не понимаю, что происходит, но подвластно чужому веселью, так же с улыбкой за всем наблюдаю. Только дышу очень медленно. И периодически просто зависаю.

— Бероев, не смей нарушать мои порядки! — орёт тренер и машет в сторону Стаса планшеткой. Переключается на свисток. Пронзает уши раскатистым. — Что за цирк вы тут устроили? Срываете мне всю тренировку!

— Спор — есть спор, Яков Иванович, — перекрикивает гул Стас и поднимается по лестнице выше. Минует меня. Салютует. Подмигивает. Устремляется наверх к самой вышке.

— Да я на вас..., — пытается урезонить старый тренер толпу бугаев, что выше его на целую голову.

— Порог в девяносто перешагну первым! — выкрикивает Стас и прыгает с вышки. Зажмуриваюсь, понимая по первым секундам, что падение в воду выйдет болезненным. В его действиях ни умения, ни знаний, ни техники.

Выдыхаю из себя тихое:

— Аучччч, — как только слышу звук удара об воду.

Внизу ликуют. Кричат. Суетятся. Перегибаюсь через трамплин, вижу как Берс отплывает в сторону берега.

Свисток.

— Капулова, — командует тренер окриком, пресекая шум и всеобщее непослушание звенящим в нём недовольством. — Покажи эти позорникам как надо!

Улыбаюсь. Было бы сказано.

«Poker face». Вдох. Спина как струна. Руки в продолжение позвоночника. Тишина. И про выходку Стаса уже будто забыли. Всё внимание на мне. Приятно. Привычно. Выдох. Толчок. Сальто в воздух на допустимой границе. И в воду. Разрезая верхний слой, как подтаявшее масло. Брызг нет. Знаю, ещё находясь под прозрачной толщей. Ощущая изменение давления в организме, привычно анализирую прыжок, за миг до плавного всплывания на поверхность.

Мягкий толчок на воздух. Улыбка на губах появляется раньше, чем открываю глаза. А перед ними, буквально в паре метров, на бортике, сидит мокрый Бероев. Кривится от приступов спазмирующей боли, но улыбается. До безумия привлекательно. Вода стекает по лицу, с короткого ёжика волос. Футболка прилипла к телу, облепляя широкие плечи и мышцы грудины. Шорты тоже сроднились с бедрами, а забавные высокие носки и вообще сейчас смотрятся на нём очень глупо.

Бесконтрольно улыбаюсь, смахивая влагу с лица. Толпа всё так же притихшая. С кем-то из них беседует тренер. Боковым вижу движение ярких футболок, а прямой приклеен к тому, кто сидит напротив: беззащитный и мокрый.

— Что ты ещё умеешь делать в воде? —уточняет, не рискуя сразу возвращаться к команде. После удара об воду, организму необходимо дать время собраться. Просканировать «повреждения». Вырубить систему орущей сигнализации.

— Всё, — отвечаю ему коротко и многогранно. Робею. Смущаюсь. Ощущаю, как мгновенно непривычно краснею. Морально сливаюсь в раздрай.

Всё! Надо ж было так высказаться! Это слово, в моём исполнении, прозвучало слишком самоуверенно и бахвально. На деле я сказала правду. Так и есть, но... Подтекст под короткой фразой может быть считан по-разному.

— Берс, погнали на поле! — окрикивает его парень, которого я не знаю. — Или ты там себе уже новые очки набиваешь?

Гул, смех, — всё это переходит в громогласное стадное ржание. Увожу глаза в воду, а взгляд неминуемо возвращается к Стасу. Он фривольно машет пальцем команде и вещает в назидание серьёзно забавным:

— Так, давайте без лишнего! Это сестрёнка Капы. Он мне, итак, уже грозил.

Дышу кратко и часто. Расправляю сжатые лёгкие. Не пловец — не поймёт. Вот и Бероев улыбается шире принимая агонию за собственное влияние. Это так, но... Отчасти. Всё же. Наверное. Я и сама с трудом понимаю.

— Ответишь, если напишу?

Пффф! Что за бред?

Правда ли, что любовь — это наш собственный выбор? Возможно, это просто безумие©

- Ника -

Слова тренера фоном. Исполняю предписания на автомате. Не слежу за техникой конкуренток. Не цепляюсь за то, что прежде считала важным. Перед глазами до сих пор стоит его взгляд. На меня. Прямо. Без тени смущения или должной издёвки. Мужской взгляд. Настоящий. Тот, что проникает под кожу. Куда-то глубоко. Выжигает там непонятные символы. Упоминание о знаменитом Берсе. Тот, что заклеймляет.

И позволяет сместить свой лишь на ещё более притягательное — на его улыбку. Ту, что действует как искра. От неё мои щеки в миг вспыхивают пылающим факелом. Горят так, что и ледяной душ не поможет. Ощутимо пульсируют. Призывно сияют... Стопори, блин! Я словно постоянно врубаю перед ним аварийку! Сломалась. Вопрос: сможет ли он починить...?

Боюсь представить, чем мне грозит его прикосновение! Вспоминая то, мимолётное, ладошки в миг леденеют, а по телу прокатывает волна ощутимых мурашек.

— Эй, — лёгким посылом, призывает ко вниманию одна из девчонок. Хмурюсь, не понимая, чем обязана. На ней стандартный тёмный купальник. Яркая плавательная шапочка. Как ни стараюсь, а на ум не приходит чужое имя. По сути, все мы тут на одно лицо: двадцать человек в однотипных спортивных купальниках; в закрытых и слитных, это ведь тренировки, а не выступления; блондинки, брюнетки — под латексом не особо и видно; отсутствие макияжа; общепринятая естественность; а на фоне бледности кожи... Мои щеки, наверное, реально как факелы? Правда?

Убираю улыбку, представляя картинку, что увидел Бероев! Провалиться бы от стыда сквозь землю! В моём случае — проще вообще утопиться! Захлебнуться. Сразу. Чтобы не мучиться!

— Только упорный труд приносит плоды, верно? — хохочет девчонка, что скатила меня в полный моральный раздрай. В пору наглотаться таблеток. Сродни тех, что выписывают врачи, и продают исключительно по рецепту!

Сиди теперь, представляй, как он обсуждает меня с пацанами. Красивый. Идеально везде, во всём скроенный... Взять те же широченные плечи. Стальные. Мокрая футболка настолько сильно их облепила... Я бы тоже хотела. Прикоснуться. Так же бесстыже. Потрогать. Пройтись по этой спине руками.

Никогда не задумывалась над тем, насколько красива может быть спина у мужчины. Крепкая. Сильная. За которой точно можно стоять, как за каменной. И ничего не страшно. Её обладатель, без слов уверяет: «не психуй, всё решаемо».

Молчу, а в мысли неминуемо врывается стоп-кадр с его венкой на шее. Та, самой. Которая настолько призывно пульсировала. Я не присматривалась. Честно. Кажется. При этом, смогла детально рассмотреть всё, что касается Стаса. Серия фото на память, распиханных по чертогам моего подсознания. Портреты, позирование в полный рост... Бероев весь. Сразу. И мелкими штрихами. Незначительными деталями.

Как эпицентры притяжения: его стальной пресс; крепкие ноги. И даже... Ощутимый бугорок слегка выше...

Твою ж мать! Златка опять права! Я рехнулась!

Выдыхаю на глаза, заворачивая вверх нижнюю губу. Более по-идиотски невозможно и выглядеть! Щеки жжет ощутимым огнём! Непривычно! Невероятно! Непозволительно! Эмоции должны быть под чётким контролем! Меня так учили! Дрессировали! Воспитывали! А я... Блин, да чтоб ему...

— Так где ты Берса подцепила? — не отстаёт та, про чьё присутствие рядом периодически забываю.

Помимо всех своих мыслей и невидящих взглядов, приходится ещё слушать тренера. Частично...

— Никого я нигде не цепляла, — ворчу и сжимаю сильнее зубы в нежелании разговаривать, а прилипала не отстаёт. Тёмный купальник, яркая шапочка — пиявка, блин!

— Так это он..., — начинает за здравие, с придыханием и высоким посылом, а заканчивает своим звонким хохотом, привлекая чужое внимание. — Капулова, да ты же влюбилась!

— Пфф! Что за бред? — наседаю, пытаясь отстоять свою правду. — При чём тут это вообще?! Ты не слышала, что он друг моего брата? Мы соседи с самого детства.

Девчонка резко уходит под воду и оказывается рядом, спустя секунды. Только и успеваю, что выдохнуть.

Смахивает воду с лица и заговорщически шепчет:

— Хотела бы я пользоваться такой популярностью у соседей или друзей брата. Но, если он тебе не нужен, так и скажи. Познакомь меня с ним поближе. Папаша у него вроде тип ещё тот. Серьёзный. Рвёт кусками всё в чём видит выгоду. Репутация у него такая, что закачаешься! Имея подобного тестя и врагов по жизни не будет! А твой отец из таких же крышующих?

— Мой дипломат, — сглатываю и тушуюсь под любопытным взглядом. Не хочу говорить, а тренер, будто специально оставляет стоять в стороне и ждать вызова среди «запасных».

— Мм, давно? — льстит примеривая на себя поступающее.

— Последние двадцать точно.

— Везёт. А мой..., — выдыхает со смешком, а после и вовсе хохочет. — Забей. Ни сватаю же я тебя за него? Так что, при возможности познакомишь меня поближе с другом своего брата? Раз для тебя такие не катят, готова взять на свои хрупкие плечи эту непосильную ношу.

— Ага, — выдаю неопределенно. А сама понятия не имею, как от неё теперь отвязаться. Представить её Стасу? Серьёзно? А может ещё и очередь на близкое знакомство составить из всех присутствующих в бассейне?!

— Чудно, — заключает она довольно. Натянуто улыбаюсь в ответ. Привычное отстраненное выражение лица тут не спасает. Вытаскивает тренер. Свистит. Называет фамилию и отсылает на вышку.

Иду с благодарностью, пытаясь отметить взглядом ту, что теперь стану обходить стороной. В моей жизни вообще нет друзей. Так, всё больше знакомые. Конкуренты. Соперники. И эта, явно не впишется в роль лучшей подружки.

Выдыхаю. Глубоким и освобождающим. Нет надобности искать в разговоре новые реплики. Нет смысла держать лицо при чужом упоминании Бероева. Выбежала по ступеням. На недрогнувших подошла к краю. А теперь прыжок. Колючий воздух под раздраженным щекам. И с наслаждением под воду. Красиво. Без фальши.

Глава 2. И всё это прям.... до мурашек

У нас столько общего, но при этом,

мы совсем разные©

- Ника -

«Меня не выпустят в такое время из дома», — отсылаю, а сама едва не начинаю выть в голос от горькой досады. Стас Бероев зовёт меня прокатиться с ним вечером?! Но все выходы и входы в родительском доме оцеплены местной «охраной»! Пройти мимо Златки считай нереально! Дверь её спальни ровно напротив. И, если я предпочитаю спать с плотно закрытой, то Злата... Ну, в общем все поняли.

Осматриваюсь по сторонам. Паркуюсь на подоконник в пустом коридоре. Эта часть корпуса сейчас будто бы вымерла. В это время никто не спешит ни в спортзал, ни в бассейне. Мои тренировки на сегодня окончены. Вечерние подразумевает подготовка к сборам или соревнованиям. По графику, в ближайший месяц, ничего не предвидится. И всё былое пройдено мною успешно. Крайний кубок подпирает книги на полке. Такие красивые. Толстые. Из той серии, что любит сестра, а я всё собираюсь, но так ни одной и не прочитала. Некогда. Ударение на первый слог. С грамотностью у меня вроде и без книжек неплохо. В банальности не допускаю ошибок. Но книги стоят. Рядом с наградами. И давят. Морально.

Утверждают, что искусство не горит? Но, к сожалению, тонет. Или же, в моём случае всё же к счастью? В бассейн таскать томики классики как-то нелепо. Да и по Златке то реально не скажешь, что умные книги провели её короткой тропинкой к какому-то неоспоримому счастью!

Даже и не знаю, был ли у неё кто? А задавать вопрос в лоб... тем более сейчас... как-то...

«Во сколько?» — прилетает на экран короткий вопрос. И я уже не могу ответить что-то иное, кроме конкретики. Стас подвёл к тому, что мне абсолютно не хочется ходить вокруг да около. Набираю сообщение на экране и отсылаю моментом. Торкаю в очертание кнопки с размаха, не позволяя себе передумать.

Телефон от такого напора едва не вылетает из пальцев.

«Она встаёт в шесть. Здоровый сон умещается в восемь часов».

Исходя из этого... В десять, в половину одиннадцатого я должна быть свободна.

«Хочешь я тебя украду?» — этот посыл прилетает быстрее, чем я успеваю перечитать своё сообщение. Иступлено пялюсь в экран. Искусываю губы и одобрительно машу головой. Часто. Много. Как будто Стас может видеть. Хочу. Конечно хочу! Он ещё спрашивает?! От одной только мысли об этом, пальцы сжимаю телефон так, будто вот-вот продавят экран.

Где Бероев? Сейчас. Чем он занят? В эту минуту. Один ли? Или рядом команда? В тот момент, когда он набирает мне сообщения. Что там у футболистов с расписанием на сезон? Когда у них ближайшие сборы?

Куча разнообразных вопросов крутится в мыслях и все не находят ответа.

Так что с их расписанием?

Пока не ясно. Я успела сфотографировать чужую турнирную таблицу на выходе из зала. Старалась не привлекать при этом чужого внимания. К чему оно? Чтобы слухи и сплетни долетели до брата? Будто мало мне Златы!

Расписание. Листаю галерею на экране. Увеличиваю. Хмурюсь. Строю недовольные рожицы. Пытаюсь разобраться в чужих каракулях. Знать бы вообще что-то о футболе, помимо банальностей!

Буквально завтра по плану толи игра, толи начало чего-то глобального. Вся неделя исчеркана ярким маркером и пестрит обилием сносок. Слишком выделена, среди предыдущей серости. Но мне, как стороннему обывателю, и в этих дополнениях ничего не понятно.

«Какая спальня твоя? Правая или левая?» — красуется на экране.

Звучно фыркаю, пытаясь обосновать для себя данный вопрос. Это он сейчас что у меня уточнил?! Кровь к щекам приливает быстрее, чем приходит ещё одно осознание. Улыбка сползает с губ от ощущения того, за кого Берс меня принял. Хочется отбросить телефон в сторону, но руки не слушаются от накрывшей обиды. Лишь звучно хлюпаю носом, разнося эхо эмоций по всему коридору. Поджимаю дрожащие губы. Перечитываю. Выдыхаю рывками… И снова всхлипываю. А он звонит! Аж рот самопроизвольно открывается от такой наглости! Смотрю на экран. Звучно хлопаю глазами. И понятия не имею, что с этим делать.

Сбрасываю. Бероев настойчиво перенабирает вновь. Оглушает любимым рингтоном, который уже порядком нервирует.

— Да, — отзываюсь тихо. И молчу. Не желая говорить ему что-то большее.

— Богиня, — протягивает игриво, а мне так и хочется в этот момент его чем-нибудь треснуть. — Кажется ты неправильно поняла мой посыл, — усмехается в трубку его весёлый голос. — Коттеджи в поселке все однотипные. Разница лишь в участке, да в начинке домов. Я всего-то хотел уточнить, какое окно поможет спасти из заточения принцессу, а не нарваться на её злобного дракона.

— А ты типо рыцарь? — хмыкаю обиженно, стараясь принять за правду чужие слова. Не хочу, чтобы Златка оказалась права. И хочу... Доказать ей какую-то свою правду.

— Для тебя могу быть кем угодно, — парирует он двояко и иронично. И меня морально слегка отпускает. Даже подобие улыбки на губах слегка формируется. И напряжение со всего тела тоже спадает. Так глупо и приятно звучит эта фраза. Обволакивающая. Как теплое, мягкое облако. — Будь готова в одиннадцать. Буду ждать тебя под окном. Покажу ночной город, да и вообще..., — берет паузу, а я звучно выдыхаю в трубку. Выходит как-то по-дурацки мечтательно. Даже отдаляюсь, чтобы не долбить эмоциями в динамик. Дыхание непослушное. Глаза нервно бегают. Ладошки потеют. А Стас добивает весёлым и энергичным: — Не хочу, чтобы ты стала похожей на сестру. Родственники у тебя ещё те! Слишком правильные и пассивные, для такой активной девчонки.

— Левое крыло, вид на бассейн, — проговариваю не своим голосом. Зажмуриваюсь, ожидая его ответа.

— Так и подумал, — успокаивает дребезжание сердца своим размеренным тоном. — Там водосточная труба рядом. Я тебя поймаю. Ты ж не из тех кто боится?

— Нет, — отзываюсь смешком. А в голове оседает его уверенное: «я тебя поймаю». И я знаю, что это так. Верю, что правда. Остальное неважно. — В одиннадцать, — дублирую с мягкой улыбкой. Не удивлюсь, если она касается глаз. Отражается в них. Бесконтрольно. До назначенного чуть больше семи часов. А я уже готова считать секунды. Установить на таймере обратный отсчёт? Начать гипнотизировать взглядом, чтобы время мчалось быстрее?

А если он вообще не появится...?

Если загадывать одно и тоже желание бесконечное количество раз, в конечном счёте

оно непременно сбудется ©

- Ника -

Десять вечера. Сижу как на иголках. Ужин с родителями давно позади. Мои натянутые улыбки тоже.

Телефон стоит на бесшумке. Без надобности. Бероев более не писал и не звонил. И не понятно, чего я жду. Златка уже ушла спать, а я всё чего-то высиживаю. На постели. С томиком классики, которую уже ненавижу. Страдания, страдания... А где любовь то и счастье в самых простых проявлениях? Почему общепринято вечно страдать? Почему счастье, обретенное без боли и мук не имеет цены? А добытое на осколках мечты и надежды — бесценно?

Отшвыриваю книгу в сторону и вздыхаю. Отмеряю время. Десять ноль пять. Под широкой пижамной кофтой надет короткий топ. Под резинкой необъемных штанов спрятана пышная юбка. В складку. С родни той, что обязана носить в Академии. Только эта даже немного длиннее.

Взгляд пинает минутную стрелку. Она и не движется. Напряжение внутри нарастает. Настроение скатывается в полный раздрай. А если он вообще не появится? Что тогда? Писать? Звонить? Навязываться?

Окно призывно открыто. Свежего воздуха полно, а мне не хватает! Душно. Жарко. Кондей гоняет воздух на максимум ни остужая ни разу!

Отсутствие косметики. Волосы собраны в простой хвост. Мой внешний вид соответствует отходу ко сну. Если Златка заявится с проверкой, то... То всё поймёт. Слишком уж я какая-то дерганая. Никогда подобного не испытывала! Ни в одних самых сложных соревнованиях. А тут... Ощущение, что грядёт событие целой жизни! И я абсолютно к нему не готова. Ни сколько. Ни разу.

Десять пятнадцать. Губы нервно искусанные. Яркие. Увеличенные в размере на манер уточки. Глаза мечутся: на стену к часам и обратно. Пальцы не выпускают из рук телефон. Тёмный. Молчащий. Ноги дергано ходят туда-сюда свисая с кровати. Где он? Почему нет звонка? Что мне делать в сложившейся ситуации?

Мысли давят и бесят. Нервная система ещё больше расшатывается.

Десять тридцать. Я успела накрутить себя так, что пару раз мысленно ему позвонила. И высказала. Всё! Чем только захватывало изнутри. Доказала свою правоту. Рьяно. Самоотверженно. Возможно, даже с излишком.

Десять сорок пять. Сижу зажмурившись и упёршись в колени. Уже ничего не хочу. И хочу. Одновременно.

— Привет, Богиня, — доносится от окна. Едва не подскакиваю на кровати от резкого испуга. Сердце грозит пробить рёбра. Мечется в клетке запертой птицей. Бьётся о прутья. Болезненно. Часто.

А ведь ещё секунду назад я не слышала даже шороха или скрипа. Да, только, сейчас Бероев забирается на широкий подоконник и бесшумно влезает внутрь. Моей спальни. Вот так. Просто. Без видимого напрягу. Без тени стеснения. Хотя, о чём это я... В описании к нему данный термин вообще не присущий.

— Привет, — выдавливаю из себя тихо и продолжаю сидеть на месте. Осматриваю его в полутьме. А он меня наоборот, под светом ночника для чтения, направленного на постель. Кому из нас повезло больше? Конечно мне. Тени разматывают фантазию до предела. Его темная футболка, облепившая крепкий торс, так и манит скользить по ней взглядом. Мышцы спрятаны в полутьме. А кажется, я ощущаю их в прикосновении взгляда. Стальные. Крепкие. Футболка призывно обтягивает... А брюки с кучей молний, заклёпок, кармашков так и порождают желание прощупать ладошками всё выпирающее, узнав, что таится внутри.

Щеки моментально вспыхивают от очередной двоякости мысли. Я ведь про карманы. Всего-то. Из-за любопытства. Звучно вздыхаю. Та картинка, что вижу я, всё же безоговорочно, куда больше привлекательная для взгляда.

— Отличная пижама, — констатирует он со смешком, осматривая меня. — Ты куда собралась в таком виде? В кино на ужастик? В клуб танцевать? Или погонять по ночному городу?

— Без разницы, — разжигаю его веселье своей открытой улыбкой. И объясняю. После. Что оставила открытой заднюю дверь, а пижаму сниму внизу. В юбке не очень удобно лазать по водосточным трубам. Да и назад подниматься я вообще не планировала. Переоденусь на улице и войду. Пусть родители примут за лунатика, если наткнутся.

— Отличный план, — комментирует Берс смеясь. Красиво. Маняще. Зависаю на его смехе. И сама улыбаюсь. Любуюсь. До одури. А он делает вид, что не замечает. Или замечает. Но делает вид. Помогает мне подняться с постели и соорудить обманку в виде спящего человека. Ждёт, пока зашнурую кеды.

Оставляю свет. У лампы есть таймер. Смотрю на Стаса и не верю в происходящее. Держу его за руку. Смущённо. Слабо.

— Давай, вначале я, а ты смотри и повторяй каждый шаг. Пара тренировок и станешь проделывать это не хуже, чем я.

Киваю и отпускаю мужскую ладонь. Болезненно выдыхаю, оставшись одна. На целый метр вдалеке от него.

— А если что-то пойдет не так? — задаюсь неуверенно. Дома не новые, хотя и содержатся в идеальном порядке. А вдруг та же самая труба прикреплена не столь крепко. Или... Хмурюсь, наблюдая за тем, как Стас ловко перелезает и перешагивает. Захватывает трубу. Переносит вес тела на одну ногу. Протягивает мне руку. Ожидает моего шага навстречу.

— Я тебя поймаю, — уверяет глазами, которые светятся как маяки. Яркие. Сильные. Чистые. На такие идти и идти. Без напора. Без принуждения. Самостоятельно. По своей воле.

Улыбаюсь. Невольно. И киваю. Ему.

Залезаю. На подоконник. Даю руку. Ощущаю его сильный захват. И прошу мягким шепотом:

— Ты меня только держи. Пожалуйста.

— Буду. Крепко, — парирует ощутимой серьёзностью. — Просто доверься.

Выдыхаю. И делаю шаг. Первый. На встречу. Над пропастью.

Не дрейфь. Всё под контролем

Как часто сердце ставит под сомнение

доводы разума? ©

- Ника -

Пижама снята и осталась приторкнутой в кустах у заднего входа. Периметр двора пересечен. Байк Стаса оказался припаркованным у соседнего дома. В округе нет собак. Больших, породистых. А мелочь, что живёт в домах на равных правах с хозяевами, нас не облаяла.

Вокруг тишина. Полумрак от фонарей на участках. Пустота. Мягкие газоны скрывают звуки шагов. И лишь охрана фиксирует наши передвижения на многочисленные камеры. Доложат ли они об этом утром отцу? Не знаю. Не хочется думать. Неважно. Совершенно не важно!

Стас критично осматривает меня у байка. Пушистые волосы собраны в хвост; короткий белый топ заканчивается чуть ниже груди; пышная бирюзовая юбка подпрыгивает вверх при каждом движении; светлые кеды, тоже выбраны мной не вполне логично.

— Извини, — пожимаю плечами. — Я не знала, как правильно одеться. Да и под пижаму мало что спрячешь.

— Всё отлично, — комментирует спорно. Интонация, в противовес былой лёгкости, задумчивая, рассудительная. — Не хватает только одного штриха.

Достает из багажника байка свою куртку. Кожаную. Ту самую. С нереально крутым черепом сзади. Помогает надеть. Стою и утопаю. В его размере. В запахе его парфюма. Дышу и задыхаюсь. От эмоций. От внутренней дрожи. От сердца, что пульсирует в горле.

— Большевата, конечно, но так лучше, — констатирует Берс. — В ней ты даже смахиваешь на мою девчонку, — усмехается над своей же фразой, заключая менее весело. — Надеюсь, твоему брату не донесут обо всё этом.

— Мне восемнадцать, — сообщаю ему, в попытке повысить какую-то значимость. «Смахиваешь на мою девчонку...», дурацкая оговорка ещё долго будет преследовать меня в снах. И настраивать на то, что всё это было...

— Отлично, — заключает Бероев смешком, помогая мне надеть шлем. Проверяет. Что-то затягивает. Помогает усесться. Слегка обнимаю его руками, на что получаю строгое указание: — Держись крепче.

Держусь. Прижимаясь всем телом. Упиваясь этим моментом. Им. В целом. Захлёбываюсь эмоциями. Почти не дышу. Но не хочу в отдаление. Не требую воздуха. Только запах. Его. Концентрат. Осаждающий лёгкие. Пропитывающий. Меня. Насквозь. Учащийся ритм загнанного сердца.

— Куда едем? — уточняет лукаво. — Где мы с тобой проведём эту ночь? Ты решила?

— Стас..., — начинаю несмело. «Мы с тобой...» кружит голову. Мысли разлетаются словно птицы.

— Мм? — подначивает продолжить. Прижимаюсь шлемом к его широкой спине. Выдыхаю. Тяжко. Молчу. Сама с трудом осознаю и не решаюсь озвучить. Банальность и глупость. Бероев, я и в правду в тебя влюбляюсь. Или влюбилась. Уже. Возможно. Сильно.

— Ты любишь танцевать? — заполняет своим голосом эту недолгую паузу. «Любишь...» хлестко бьёт по вискам. Киваю, несколько раз подряд. Скольжу по нему шлемом, в неспособности что-то оспорить. Он и не требует. Продолжает начатое. Заполняет меня собой. Проникает в каждую клеточку. Теплом. Запахом. Вибрацией, что ощущаю от его тела. Ударами сердца, что чувствую под своими руками.

— Погнали! — выдает решительно. — Покажу тебе одно интересное место.

Смотрит на меня в пол оборота. Задираю голову вверх, чтобы ему было удобнее. Улыбается моим грустным глазам. Не замечает? Или считывает взгляд как-то иначе? Ловко щелкает вниз моим визером и сообщает игриво.

— Только держись за меня крепко. Я с девчонками никогда не гоняю, но если потеряю тебя, от твоего брата получу по полной.

— Боишься? — бьюсь громким дыханием в шлем. Держусь за стальной торс. Не позволяя опустить руки ниже. Не сковывая его движений. Цепляюсь. Где-то посередине. Крепко-накрепко. Как он и просил. И отчего-то хочется плакать. Так и подкатывает ком к горлу. А лучше вообще горько взвыть и начать себя жалеть. Скатиться в разряд меланхоликов, которых на дух не переношу. Закрыться от всего и от всех... Это ж надо...! Попасться... Так... Вляпаться... Да ещё в кого...? В Берса... Так глупо...

— Если бы я боялся твоего брата, то меня бы здесь не было, — выводит он из забвения своим фривольным напевом. Одевает свой яркий шлем. Прячет под ним неповторимую улыбку. Бездонные глаза. Короткий ёжик светлых волос в которых так хочется затеряться пальцами. Всеми сразу. — Нет, Непобедимая, — заключает резонно. —Я привык рисковать. Везде и во всем. Без этого жизнь скучна и нелепа. Плыть по течению не для меня. По крайней мере сейчас. Может после всего. Когда-то.

Сглатываю, примеряя на себя чужую действительность. А я...? Умею ли я так? Когда риск — это нечто сродни обыденности? То, без чего не прожить и дня. Наверное. Всё же да. Спорт, вообще, штука серьезная. Не для слабаков. Но и излишне я никогда не рискую. Хотела бы. Возможно. Попробовать. Многое. Пожалуй. Но... Ранее мне этого не разрешали. Я и не просила. Соглашалась и брала что дают. А Стас... Он какой-то иной. Он не просит разрешения на свои поступки. Он действует импульсивно. Этим и берёт... Вербует. Влюбляет.

— Поехали танцевать.

Улыбаюсь. Под опущенным визером. Через силу. Будто он видит. Чувствует.

— Поехали, — вторю тише.

Куда угодно. Вообще. Лишь бы подальше от дома. С ним. Вот так. Лишь бы иметь возможность обнимать. Не обнимая. Прижиматься. Крепко-накрепко. И не думать о чём-то лишнем.

Рев мотора пытается перекричать моё сердце, что грохочет в висках. Не выходит. Железная машина проигрывает. Зато меня крепче плющит. К тому, кто не похож ни на одного из знакомых. Впечатывает на первом же ускорении. И бедра крепко зажимают его, а руки сжимают грудную клетку. Глаза зажмуриваются. Он же, уже стартуя с места, в движении, спокойно похлопывает меня по ноге, типо «не дрейфь, всё под контролем»; «расслабься, не дергайся».

И чего же ты хочешь теперь...?

Иногда одна ночь может заменить собой целую жизнь.

А жизнь наоборот, проносится, словно

короткий солнечный день ©

- Ника -

Рука в его руке. Слегка на вытянутой при ходьбе. Стас спереди. Я за горой мышц. Идем. Сквозь неон и софиты. Световая иллюминация изматывает сетчатку. Смотрю в пол. Он темный. Потолок тоже. А по бокам просторного зала, пучками света, взрываются яркие краски. Моргают. Переливаются. То и дело отвлекают меня от главного. От самого притягательного, уже ставшим классическим жестом: «follow me»; следуй за мной, всё остальное неважно.

И я иду. Безропотно следую. Притягиваюсь токами, что пробивают ладошку от его пальцев. Бушуют в Берсе, а долбят меня. Ощущаю себя заземлителем. Не иначе. Беров, в спокойном нормальном — это сродни чему-то нечеловеческому. В нем ежемоментно шквал разных эмоций. То радуется чему, как ребенок, то хмурится, то в недовольстве о чем-то думает. И каждое его состояние слишком насыщенное. Глубокое. Яркое. Чистое. И это заразно. Я не умею так, а рядом с ним... Пытаюсь.
Он увлечён этой жизнью. Ему всё и везде надо. А я... Опять же эти проклятые я... Просто рядом. Сейчас. И это ощущение безумно приятное.

Стас останавливается где-то посередине танцпола. В самой толпе, которая, при виде его слегка расступается. Он «разрезает» её своей широкой грудью. Иду за ним следом и улыбаюсь. Ощущаю себя за его спиной совсем небольшой, незначительной и всё же... Окутанной неимоверной защитой. Со всех сторон. Меня даже никто не касается. В толпе. Боятся затронуть? Словно его энергетика располагается и на меня тоже. Хватает радиуса. Или... Всему виной та самая рука. В руке. Моя. В его крепкой. И бесконтрольная улыбка. Дурацкая. Глупая.

— Как тебе тут? — пытается перекричать басы, в разговоре со мной. Для этого оборачивается. Наклоняется. Так что губы едва не касаются мочки уха. А щека, такая гладкая и пахнущая каким-то пряным бальзамом, находится совсем близко к моей щеке. Прикрываю глаза и вдыхаю. Пальцы рефлексивно сжимают его. Музыка вроде и медленная, но долбит вибрацией. Проходит волнами сквозь тело. Колышет внутри. Мои внутренние настройки рядом с ним, итак, сбиты, а тут ещё это...

— Отлично, — моргаю, спохватываюсь. Пытаюсь обосновать мышечный спазм своим молчаливым знаком согласия. Будто дублирую жест, боясь, что он не услышит.
А губы так и тянутся к нему. К его губам. И думать становится всё сложнее. Рационально.

Рука Стаса, вместе с моей ладонью уходит за мою спину. Голова слегка отдаляется. Замечаю боковым, как он прикрывает глаза и плавно начинает двигаться в такт музыке. Покачивает меня.
В сотый раз сожалею о выборе наряда на вечер. Юбка колышется и бьёт по ногам. Топик слишком короткий, и от прикосновения его пальцев ощутимо знобит. Мельчайшие волоски встали дыбом и кожа в мурашках. Его куртка осталась в багажнике байка. Жаль. В ней бы меня точно обходили стороной. Даже если бы по какой-то причине его не было рядом. Она пахнет Стасом и я... Я бы тоже не против им пахнуть.

Спасительно прикрываю глаза, чтобы не смотреть и не думать. Не срабатывает. Наоборот ещё больше сносит. Машинально подстраиваюсь под его движения. Копирую дыхание. Кажется, сердце, и то бьётся иначе. В более жёстком и рваном ритме. Мужском. Смелом. И дерзком. Настолько присущим Стасу.
Обнимаю его за шею свободной рукой. Его вторая припечатывает мои лопатки. Ноги не слушаются, а двигаются с ним в такт. И только сказать ничего не могу, а он выводит у уха смеясь:
— Непобедимая, если ты меня задушишь, то домой придется идти пешком. Отсюда порядка десяти километров.

Приотпускаю напряжённую руку. Слегка увеличиваю зазор между телами и извинительно улыбаюсь, а он провоцирует дерзкой ухмылкой:
— Да я пошутил, прижимайся, раз нравится.

Плавно бью его по спине, ощущая поток воздуха прилетающий в ухо. Прикрываю глаза. И прижимаюсь. Плавно двигаюсь с ним в такт музыке, будто мы одни в этом зале. И нет никакой толпы, и не моргают световые эффекты. Лишь жар внутри достигает своего апогея. Без дополнительных горячительных. Без всего, чем большинство здесь разбавляет веселье. Стас должен это чувствовать. Его рука на моей коже уже должна начать плавится.

Музыка наращивает ритм. Движения меняются тоже. Тот кто ведёт меня в танце выбивает из головы все лишние мысли. Слегка отдаляется. Танцует. Со мной. Перебирает пальцами по спине. Ещё хлеще разогревает. Меня. Накрывает собой. Этой безудержной энергетикой. Заменяет всё вокруг. Застилает. И меня уже не заботит то, насколько высоко поднимается моя юбка; насколько провокационными или откровенными рядом с ним выходят движения. Мои с ним лаконичны. Они не идут вразрез общему вайбу. И, кажется, ни одна я сейчас это чувствую.

— Пить хочешь? — уточняет спустя десяток минувших песен. На коже испарина. Волосы у висков слегка мокрые. Мужской голос хрипит у моего уха. Становится более глубоким. Отяжелевшим. Наши движения давно стали более свободными. Словно между нами никогда ранее не стояло каких-то преград, рамок или условностей. Я успела пройтись подушечками по его острому, светлому ёжику на макушке. Раздразнила рецепторы пальцев. Разулыбалась шире, от осознания, насколько же это приятно. Вот так. Просто. Гладить. Вдыхать. Прогонять сквозь себя. Другого. Чувствовать. Как себя.

— Поехали кататься, — прошу смеясь. — Здесь очень душно и жарко.
— И куда ты хочешь теперь?
Мотаю головой, не находя правильного ответа. Куда... Угодно. Разве и в молчании этого непонятно?
На его часах за полночь. Считываю электронный циферблат взглядом.
— У тебя есть самое любимое место? — задаю и краснею. Ощутимо чувствую как пылают от огня щеки. Если он сейчас предложит поехать к нему, то я...
— Километров двадцать пять отсюда, — парирует Стас без раздумья. И это пригород. Дальний. Не поселок. Не квартира.
— Покажешь?
— Сейчас? — усмехается. Пожимает плечами. Кивает. — Тогда нам надо купить воды. Как минимум. Или желаешь чего-то покрепче?
— Уу-у, — невнятно мычу, понимая, что мне не нужны психотропные. И анальгетики с ним не нужны тоже. Хочу на живую. Без лишних добавок. Прожить и прочувствовать. До конца. Эти сверхчеловеческие эмоции.

— Во сколько я должен доставить тебя домой?
— К шести утра, до будильника Златки.
Ухмыляется. Смотрит на меня с довольным прищуром.
— Так у нас ещё куча времени. Да?
— Да, — выдыхаю бесшумно. И я очень надеюсь, что мы всё-всё успеем.

Глава 3. Прыгнешь со мной...?

Чем больше страшит неизвестность, тем ярче удовольствие от порабощения собственного страха©

- Ника -

— Бероев, ты..., — смеюсь и отбираю у него бутылку, которую он едва ли не осушает в один присест. Жадно пью, испытывая нереальное наслаждение. Внутри клуба нечем дышать, а на улице свежо и даже отчасти прохладно.

Возвращаю владельцу пустую тару. Подхватывает бутылку за горлышко и ловко бросает в ближайшую урну. Метрах в пяти от нас. Отправляет пластик в самую её середину. Прищуривается смеясь, при этом, окидывает меня внимательным взглядом. Достаёт своё куртку. Упаковывает, точно подарок. Медленно. Планомерно. Застенчивая на мне все замки.

— Двадцать пять километров, — напоминает серьёзным. Совершает попытку отговорить? Надоело возиться со мной в этот вечер?

— Стас, ты же понимаешь, что о моём побеге либо уже знают, либо ещё нет, — не хочу даже думать. Прикрываю глаза. Задираю подбородок к самому небу и вдыхаю. Терпкий запах свободы. — В любом случае, до утра нет смысла туда возвращаться.

— Непобедимая, — звучно фыркает подтверждая сам себе какую-то мысль. — Ты в курсе, что тебе больше всех повезло из всего семейства? — смутно понимаю к чему он ведёт, а Стас продолжает. Довольно. Игриво. — На Лёху и Златку сверху чрезмерно отсыпали рационализма, а тебе досталось умение наслаждаться этой самой жизнью.

— Это очень двоякий комплимент, — выпаливаю, собираясь обидеться, поджав губы, но Берс и тут опережает реакцией. Проводит большим пальцем по моей нижней и выдает назидательно строго:

— Ни куксись, Никусь, — щелкает, как маленькую по носу.

Смеётся над прозвучавшей нелепостью. Подначивает энергично: — Садись и поехали.

Всё равно поджимаю губы. Пусть и с небольшим опозданием. Действую, так как хотела. Уже больше из вредности. Но теперь внутри меня нет досады. Губы, хоть и поджаты, но хранят легко считываемую улыбку.

Шлем. Кольцо моих рук, обнимающих его корпус ровно под сердцем. Прижимаюсь. Без зазора. Визор темный. На улице без фонарей темно тоже. Дорога, поведёт за город. Там может быть и вовсе непроглядная тьма. Страшно?! Немного. Торкаюсь в спину Стаса. Словно слепой котёнок. Ищу защиту в тепле его тела. Надёжное укрытие.

— Точно не уснёшь? — задаётся он громким и излишне серьёзным. Воспринимает мои жесты немного иначе.

— Точно, — отзываюсь уверенным. — Я не намерена с тобой спать, — не меняя тональности, заключаю бездумно. Вкладываю во фразу истинный смысл, а не двоякий посыл. Неумелый флирт или кокетство, которые он видит.

— Да и я с тобой тоже не собираюсь, — парирует дерзко, опуская свой визор. Осекаюсь. Осмысливаю услышанное. И понимаю, что я ему верю. По самолюбию, конечно же, бьёт, но... Наверное, это и правильно. Да?

Рев мотора. Один — один. В этот раз моё сердце звучит тише. Пропускает удары. Берс, в напутствии, похлопывает меня по ноге. И стартует. Куда-то. К чему-то. А мне остаётся молчать. Принимать неизбежное. Я для него... Кто? Младшая сестра друга. Та, с кем что-то и можно, но все больше нельзя.

А под пальцами долбит его учащенный сердечный ритм. Моя грудь так и ноет от желания стучать с ним в унисон. Выданная Берсом роль, сейчас, меня полностью не устраивает.

Фонари. Повороты. Не слежу за дорогой. Стас едет быстро, но не гоняет. Остаётся верным своему слову. И это понимание в очередной раз добивает своей простотой. Принципы. Долбанные. Проклятые. Принципы!

Дорога петляет. Становится более узкой. Мы поднимаемся куда-то под гору. За гулом мотора и бьющими порывами ветра я различаю ещё какие-то звуки. Что это? Журчание воды? Соответственный шум. Реки? Водопада?

Осмотреться по сторонам выходит только после окончательной остановки. Стас помогает снять с меня шлем. Упрощает спуск с байка. Крепко держит за руку в темноте и уверенно ведёт меня к краю.

Мы на скале? Или обрыве. Высоком и остром.

Осматриваюсь по сторонам ошалелым взглядом. Шумно, громко выдыхаю. В горле комом застревают тысячи слов, а Бероев выводит спокойно:

— Красиво, да?

Уточняет и поднимает взгляд к небу.

— Очень, — подтверждаю, глядя вниз на бушующую воду.

— Я про звёзды, Богиня, — издевается, ярым смешком. А я, привычно про воду. — Здесь в темноте, на обрыве Святого Павла, они видны все, — продолжает он отсмеявшись. — Вон, видишь? — торкает пальцем куда в сторону. Отслеживаю взглядом траекторию. — Это астероид, прозванный в честь тебя. Никс. Он периодически пересекает орбиту Марса. Виден исключительно в темноте, от чего его именовали именем греческой Богини ночи. А ещё у Платона есть одноименный спутник.

— Ты это всё ради меня загуглил или реально разбираешься в звёздах? — вопрос выходит каким-то наивным. Недоверчивым. Глупым. Я понятия не имею даже о порядке расстановки планет. Назову их все. Возможно. Но, не больше.

— Реально разбираюсь, — передразнивает Бероев. — В детстве увлекался, помимо борьбы и футбола.

— Покажи ещё раз, где он находится, — задумчиво прошу, а взгляд неминуемо кренит вниз. В темноту. К шумным порогам. В темную бездну. В бурлящую пучину.

— Прыгнешь со мной? — соблазнительно шепчет Берс у самого уха.

— Да, — выдыхаю бездумно и сжимаю его сильную руку.

— Мне это, конечно, льстит, — радикально иначе проговаривает Стас. Голос уходит в глубину подсознания и припечатывает там истину: — Но даже не думай об этом. Если не покалечишься, то в миг вылетишь из Академии. В уставе четко прописано подобное правило. Чтобы не мерились..., — делает паузу, дополняя серьёзно, — бесстрашием. И не склоняли других к верному суе*иду.

Открываю взгляд от воды. Разворачиваюсь к нему. Поднимаю вверх глаза. Рука в руке. А вторая свободна.

— Непобедимая, тебе всё понятно? — отсекает в моих мыслях всё лишнее.

Усмехаюсь. На манер ему. И шепчу «да». Я бы прыгнула. С ним. Не задумываясь о грядущем.

Отступать...? Я вообще не привыкла.

Судьба решается одномоментно,

если нет возможности передумать©

- Ника -

— Непобедимая, ты что творишь? — в голосе Стаса слышится смех, а взгляд остаётся предельно серьёзным. Смотрит на меня. Пристально. Губы облизывает. Медленно. Не отталкивает. Руку не сбрасывает. Дышит... Я чаще. — Ты же даже целоваться ещё не умеешь.

— Умею, — не пряча взгляд, оспариваю в ответ.

— Не умеешь, — констатирует мягким смешком. А после медлит со словами. Зависает своими губами рядом с моими и выдыхает горячим воздухом в приоткрытые. — Не делай так больше. Это осознание торкает. Слишком.

Моя рука всё ещё лежит на его щеке. Или дрожит. Приклеенной к его коже. Этот момент Берса будто и не волнует. Его пальцы сжимают мою вторую. Где-то внизу. И только мужские ноздри бесконтрольно расширяются. Рядом. Вижу. Прогоняют сквозь себя литры воздуха и нашего общего запаха.

За его спиной непроглядная тьма. Фары освещают нам ноги. За моей — бурлящая бездна. Отступать некуда.
Отступать...?
Я вообще не привыкла.

Подаюсь вперёд и повторяю попытку. Медленно веду языком по его губе. Вбираю в себя нижнюю так, что слегка оттягиваю вниз. Зажмуриваю глаза от удовольствия. По наитию делаю шажок вперёд. Подаюсь. Ещё ближе. Впечатываюсь в него грудью. Ладонью ползу на колючий затылок. Обкалываю кожу и морщусь сильнее. От удовольствия. От глупости. От настигающей радости.

Стас фиксирует мой затылок свободной ладонью. Заламывает, обе в связке, за мою спину. Давит. Собой. Вдавливает. Меня. В себя.

Рывком захватывает мою верхнюю губу. Томно выдыхаю, раскрывая рот шире. Позволяю беспрепятственное вторжение его языка. Принимаю. С дрожью и трепетом, что пронизывает всё тело. Тянусь ещё ближе. Куда уже? Клоню его шею. Целую. Так как чувствую. Ощущаю. И пусть неумело. Прогоняю сквозь движения языка все свои желания, мысли. Темно. Это к лучшему. Всего что не видно — можно почувствовать.

— Ник, ты реально астероид, — ухмыляется Стас, отдаляясь на шаг. Отпускает меня. Одномоментно. Всю и везде. Из своего кокона. Освобождается сам из захвата. Обдает меня холодом. Встряхивает морально. — Непослушная. Курс неизменен. Прёшь, как бульдозер, — добивает он яро. Мои руки безвольно падают вниз. Пальцы правой нервно цепляются за него в попытке удержать ускользающее. Сжимают футболку. Комкают материал в кулаке. Сердце колотит и стонет. Пронзительно.

— Тормози, — просит Стас тише и менее рьяно. — С тобой же изначально надо было дружить. И чтобы всё медленно. Плавно. А не так.

— Не надо со мной дружить, — прошу хрипло. Болезненно. На выдохе. Опустошаюсь, чтобы он снова наполнил. На глазах слёзы. В ушах пульсация. Все настройки сбиты. Давление шкалит. Руки дрожат. Ноги не слушаются. Стою. Как-то. Держусь за него, а впору упасть и размозжить колени о камень. — Я тебя..., — шепчу, смыкая ресницы. На щеки падают солёные капли. Скатываются к губам. Рефлексивно слизываю и морщусь.

Стас обдает окантовку губ горячим дыханием. Ощутимо ведёт им к уху. Проговаривает тихо:
— Непобедимая, ты меня пополам ломаешь. Просто скажи «нет» и я отвезу тебя домой. Через месяц, другой, встретишь парня, который будет тебя достоин...

— Да, — парирую звучно. Накрываю его шею ледяной рукой. — Бероев, я не хочу никого другого. Кроме тебя.

— Очень опрометчиво, — заключает нервно смеясь. И глушит порывистое дыхание в моей коже. Целует. Шею. Щекочет. Болезненно всасывает. Ласкает. Так что запрокидываю голову, чтобы открыть ему полный доступ. Падаю затылком в его широкую пятерню.
Улыбаюсь. По наитию. И плевать на то, что соленые ручейки на щеках ещё не просохли. Не было этих слёз. Сотни эмоций сменяют одну другой за секунду. Его губы мягкие. Требовательные. Расслабляю кулак и веду ладонь по стальному прессу. Закатываю футболку вверх. Ощущаю под пальцами горячую кожу, безудержную долбежку сильного сердца.

Стас выводит языком узоры на коже. Напрягает во мне каждую мышцу. Разводит непотушимый пожар в каждой клеточке. Под его курткой и вовсе ощущаю себя словно в сауне. Путаюсь в материале. Тяну свои пальцы к заклепкам куртки. Замки не поддаются. Подушечки скользят. Металл бьётся друг о друга. Нервно лязгает. Кое-как открываю одну и резко дёргаю молнию вниз. Полной грудью вдыхаю и выдыхаю гулко, со стоном. На поясе ещё пара сложных горизонтальных замков. Стас бережно упаковал меня полностью.
Отрывается. Нависает смотря в глаза. Его зрачки в свете луны кажутся огромными. Темными. А сама радужка предстает чем-то тихим. Безоблачным.

— Передумай, — настаивает или предлагает? А сам губы облизывает и ощутимо сглатывает.

— Поможешь мне расстегнуть замки? — уточняю, стараясь казаться спокойной. Губы дрожат. Голос вибрирует. Тело горит. Мышцы крутит.

— Зубами разорву, — выдыхает Бероев и подхватывает меня на руки.

Рефлексивно обхватываю его руками. Едва не душу. Крепкая ладонь держит спину. Другая впечатывается в оголённые бёдра. Юбка висит, сама по себе, долбит его по пальцам при каждом шаге.

Под его подошвами скрежет камней. Берс уносит меня с обрыва. В сторону. Туда, где начинается мягкая зелень. И где темно. Даже слишком. Лишь свет луны, слегка обводит черты, а отблеск горящего города туда уже не доходит. Его затемняет каменный выступ. Пологое место расположено как бы в низине.

Опускается на колени. Как на тренировке со штангой. Только сейчас вместе со мной. Ощутимо напрягает каждый мускул, а действует медленно. Плавно.

— Передумай, — настаивает, аккуратно укладывая меня на траву. Нависает, обжигая жаром лицо. — Я отвезу тебя домой.

— После, — шепчу, выгибаясь к нему. Касаюсь губ языком.

— Непобедимая, я очень тебя хочу, — выпаливает скороговоркой. — Но, чёрт, Капулова, ты же...

— Заткнись..., — стеснительно прошу и целую. Как могу. Как дотягиваюсь. Щеки в пепел. Кровь в венах уже закипает. Мыслей нет. Обрывки слов. Звуков. Эмоций.

Глава 4. Победа? Или поражение...?

Наши доводы, в своё оправдание, так редко стыкуются с истинным смыслом поступков©

- Ника -

Лежим на прохладной земле. Бероев и я. Трава рядом порядком примята. Небо стало уже заметно светлее. Природа вокруг словно замерла в ожидании. Даже бурление воды стало тише. Словно всё до сих прислушивается к нам. Или приготовилось к встрече нового утра? Рассвета. Яркого и прекрасного. Я — точно к нему готова.

Молчу. Лежу, рядом с ним, запоминая расположение меркнущих звёзд. Стас периодически находит знакомые созвездия, торкает в них сильным пальцем. Рассказывает что-то занимательное по памяти. А может выдумывает? Не знаю. Выходит интересно и даже забавно. Слушаю. Прослеживаю движение его руки по серому небосклону. Повернувшись на бок, наблюдаю за движением его губ. Притягательных, таких мягких и сладких. Улыбаюсь. Облаченная только в его футболку. Лежащая на его куртке. Пропахшая запахом Берса. Впитавшая его в глубинные слои. Вся и полностью, отдавшая ему себя. Без остатка. К чему мелочиться и расщепляться на атомы? «Это — даю. Это — нет». В любви так не бывает. Только сейчас понимаю. «Или всё и вся, или начинать не надо». Я слишком переплелась с ним морально. И слишком... Всё слишком. Но с ним невозможно иначе!

Каждый сантиметр моего тела нежно обласкан Стасом. Каждая клеточка — хранит в себе память о прикосновениях и поцелуях Бероева. Я до сих пор ощущаю их физически. И не могу поверить, что всё это в реальности было со мною!

Берс плавно выводит пальцем узоры на моей шеи. Цепляет подарок сестры. Приближает к себе. Рассматривает. Сейчас бриллиант наверняка не играет привычными искрами и смотрится тёмным. Но его и тут не интересует металл, и камни. Он считывает саму символику. А мне остаётся лишь удивляться и поражаться тому, сколько нового и необъятного скрыто под этой маской «веселого, привлекательного плохиша». Ведь, глядя на него, никогда не подумаешь, что этот парень знает кучу интересных вещей; много читает, а не просто тупо сидит в интернете или гоняет мяч, обсуждая красивых девчонок с парнями на поле.

— В каких-то вопросах твоя сестра очень умна, но здесь она облажалась, — заключает он самоуверенно. — Подкова — символ созвездий из галактик Льва, а твой день рождения, насколько я помню, по знаку позднее.

Смеюсь над тем, что кому-то удалось утереть нос Златке. Без стеснения выражаю эмоции. Это ж надо! Поставить под сомнение знания той, кто считает, что не допускает ошибок! И, главное, что обошёл её Берс! Столь непонятный и неприятный для неё с виду. Подобное выглядит вдвойне забавно. И не идёт из мыслей. Не понимаю, с чего она вообще-то на него взъелась?! Если я бы я только могла рассказать... Но нет, всё, что происходит здесь не должно стать кому-то известным.

— Полагаю, она просто вкладывала в неё символику удачи и счастья, — проговариваю, закрывая для себя эту тему. Мы выросли. И если раньше нас разделяли маленькие секреты, то теперь они тоже изменили объем. Стали более личными.

— Зачем тебе такое счастье, Непобедимая? — задаётся серьёзным вопросом Стас и нависает надо мной огромной глыбой. Касается губ своими. Горячо выдыхает. — Ценно то, чего добиваешься, а не то что просто падает в руки.

Убираю улыбку, осмысливая услышанное. Он будто и не замечает своей оговорки, а я уже примеряю на себя его колкую фразу. Берс же отвлекается на часы и звук рингтона поблизости. Замечаю, как экран на руке, в синхронизации с мобильным, выписывает входящий файл, и несколько не открытых сообщений. Бероев тут же всё скидывает.

Садится. Резко. Меняется в лице. Нервно ищет в вещах телефон. В одно мгновение становится весь напряженный. Каждый мускул натянут. Желваки аж подпрыгивают. Его что-то раздражает. Добивает. Фатально. По движениям вижу. Они далеки от прежних. Он чем-то в миг стал предельно накрученный.

— Всё нормально? — задаюсь отстранённым. Лежу. Боюсь сдвинуться с места. Увидеть. То что написано на большом экране, который он взял в руки. Тот, что откроется взгляду, если поднимусь выше.

Стас быстро листает что-то на аппарате. Просматривает чат? Некую переписку. Похоже. Меня же мгновенно начинает знобить, хотя секунды назад тело горело огнем, и окружающая прохлада совершенно не чувствовалась.

Спустя десяток секунд, он задумчиво гасит экран. Натянуто улыбается мне. Наклоняется ближе. Проходит пятерней по спутанным волосам. Иначе, чем прежде. Более обдуманным жестом, не инстинктивным. Ни от желания запутаться в них пальцами, или сжать в кулаке. Ни топя в них своё дыхание, или вдыхая присущий мне запах. Просто. Гладит. Будто успокаивая. Подготавливая к чему-то. Морально.

— Всё отлично, Богиня, — выводит тихим смешком. Наклоняется к губам. Целует. Не столь долго. Но сладко. И нежно. Обвиваю его руками. Как прежде. И слегка успокаиваюсь. Если у него кто-то есть... Он же... Скажет? Правда?

— Ты безумно красивая, — шепчет, спустя минуты, заменившие для меня вечность. — И не слушай мой бред, про подарок сестры, — усиливает важность подачи неповторимым тоном, порой хрипя на шипящих. — Эта подвеска, когда-нибудь и вправду, принесёт тебе счастье. Можно сейчас я урву и для себя от неё небольшой кусочек удачи?

— Как? — улыбаюсь и дышу рвано. Не понимаю смысла услышанного. Руки всё ещё крепко прижимают его к груди. Губы касаются его щек, а низ живота вновь заходится ощутимой пульсацией.

— Хочу твой снимок. С ней. Частично. Без палева. Только твоя красивая шея, моя футболка и немного удачи в кадре.

— Боюсь, что за это ты со мной не расплатишься, — смеюсь, сама не понимая, что попадаю в самую точку. Интуитивно. Проговариваю первое пришедшее в голову. Проклинаю? Его? Себя? Считываю совместное будущее? Сама не зная, предвижу. Пророчу.

Стас слегка дёргается назад. Прогоняет по мне задумчивым взглядом. Пару секунд пристально смотрит в глаза. Словно на что-то решается.

Мне просто повезло...?

Громче всего звучит тишина.

Больнее всего плачет сердце ©

-Ника-

Пять утра. Поселок. Бероев паркует байк на том же месте, откуда мы ранее стартовали. Слезает сам. Снимает шлем, подводя к осознанию, что намерен проводить меня до дома, а не просто взять и оставить тут.

Подходит вплотную. Расстёгивает под подбородком мой. Освобождает. Из своей куртки тоже. Всё лишнее молча убирает в багажник.

Отдаю с сожалением. Или сожалею, что отдаю. Сама смутно всё понимаю. Зачем? Почему? Он молчит. Я молчу тоже. Осознание наверное придёт. Позже.

Невесомо берёт на руки, словно я не способна идти. Прижимает к себе. Крепкая пятерня вновь прочно держит под голые бедра, юбка топорщится во все стороны. От движений. На ветру. А меня накрывает ощущением жесточайшей неловкости. Всё, что было там, в темноте, столь чувственно и откровенно, сейчас кажется неимоверно далёким. Увиденным со стороны. Произошедшем ни со мной. И не с нами.

Меня всегда так напрягали эти страшилки про обилие крови, неимоверные боли и прочие ужасы, связанные с... началом взрослой жизни. Сейчас же, настигает понимание, что всё это были лишь чьи-то глупые выдумки. Или мне просто повезло? С ним. С тем, насколько нежным и чутким может быть Стас? С тем, что именно Бероев стал... первым... Как бы не радела за противоположное Златка.

Робко поднимаю глаза вверх. Обхватываю его стальную шею руками. Крепко. Утыкаюсь носом в приятный запах. Тот, что теперь навсегда возглавит личный рейтинг моих любимых. Стараюсь досконально запомнить его. Разложить на какие-то ассоциации.

— Через боковой или помочь подняться? — уточняет он немногословно.

— Уже слишком светло. Не хочу привлекать внимание соседей.

— Ник, я..., — начинает Бероев. Бессовестно отвлекаю от лишнего, целуя его в шею. Вырываю для себя ещё одно воспоминание. Свежее. Чистое. Когда вот так, просто. Не задумываясь о том, что увидят: я обнимаю Берса крепко-накрепко, впиваясь в его кожу губами; он останавливается, держит меня на руках и всё позволяет.

Ещё секунда.

— Стас, я..., — выдыхаю смущённо. Хочу сказать, или признаться, что чувствую, а вновь не рискую.

— Тебе пора, — осекает задумчивым. Плавно опускает мои ступни на землю. Придерживает. За корпус. Убеждается, что стою и не падаю. Молча киваю. На негнущихся иду к кустам. Достаю пижаму. Кое-как одеваю, морщась от прикосновений материала к телу. Моя заначка измятая. Холодная. Влажная. Сработал автополив? Неважно.

— Пока, — бросаю, натянуто улыбаясь. Отчасти устало. Всё больше нервно. Не понимая, как с ним себя вести дальше. Что говорить? Что делать?

— Поспи хоть пару часов, — советует тихо. Киваю. В очередной раз. В пустоту. От него уже давно отвернулась. И иду на автопилоте. Как пьяная: руки дрожат; ноги совсем непослушны. Ступенька. Ещё. Стеклянная дверь. Бесшумно. Как мышка.

Моя спальня встречает открытой дверью. Иду медленно, стараясь не грохотать на весь коридор своим сбитым дыханием.

На постели сидит сонная Златка. Волосы взъерошены. Глаза красные. Держит в руках телефон. Смотрит на меня исподлобья. Уставшая? Или слишком злая? Мажу взглядом. Вообще не особо понятно.

— Лунатишь? — ухмыляется, перекашивая улыбку непонятным оттенком эмоций.

— Похоже, — веду плечами, как ни в чём не бывало. Увожу глаза в пол. Не собираюсь продолжать эту бессмыслицу. Запоздало замечаю, как она оказывается рядом. Подлетает. Быстро. В противовес моей отсутствующей реакции. Истинная фурия. Цербер. Как справедливо заметил Бероев. Вечно она всё знает. Высматривает. Вынюхивает. Кошусь боковым на ножницы, которые она держит в руках. Не успеваю отступить, как она ловко обрезает кожаный шнурок, на котором я носила её подарок. Ловит в скольжении. Прячет в своем кулаке. Под чечётку, что выплясывают мои ресницы. Под моё полное недоумение.

— Ты сегодня дома, — командует беспрекословно. — Заболела. Простыла. И только попробуй мне выйти за периметр в ближайшие дни! Расскажу Лешке с кем ты сегодня лунатила, и у брата тут же станет на одного друга меньше!

— Подарок-то верни, — прошу тихо, а в ответ прилетает колючее и язвительное:

— Наградил же Бог сестрой! Господи, Ника, какая же ты дура!

Хлопает дверью, не заботясь о том, что разбудит родителей. У меня нет сил ей противостоять. И злиться в ответ. Тоже.

Пропускаю удар. Закрываюсь от неё морально. Устало раздеваюсь, отбрасывая в сторону мокрую пижаму и вещи, частично перепачканные травой. Порываюсь пойти в душ и останавливаюсь на полу шаге. Не хочу смывать с себя его запах. И вообще. Без него ничего не хочу.

Натягиваю первую попавшуюся футболку из шкафа и прячусь под одеяло. Кутаюсь с головой.

Закрываю глаза. Дышу отголосками парфюма Бероева. И засыпаю, путая воспоминания с поверхностным сном.

_________________________________

Приготовьтесь, далее Бероев...❤️

Она крутая. Просто не вовремя

101 Победа до окончания старшего курса — спор, изменивший всю его жизнь©

- Берс -

— Жду в деканате через десять минут, — бортует в коридоре Златка, задевая находу плечом так, чтобы приостановил шаг и точно услышал тихо произнесенное обращение.

Рядом идущие и не замечают ничего интересного в происходящем. Ну, зацепила девчонка. Ну, прошла мимо. А я напрягаюсь, с*ка. Сильно напрягаюсь. С учётом того, что не увидел с утра её младшую у входа.

Десять минут. Есть время прикинуть грядущее и всё немного обдумать. Голова от бессонной ночи не варит, но, надо, так надо.

Стучусь. Пребываю к нужному кабинету спустя указанное. Капулова старшая одна. У окна. Полу боком. Волосы на солнце горят огнем. Щеки сияют от злости. А у младшей от робости. Даже в этом две сестры отличаются друг от друга.

Разворачивается. В резком броске. Реагирую, подхватывая летящее в руки. На испорченном шнурке красуется знакомый кулон. Сияет. Тысячей резных граней. Запускает перед моими глазами сотни кадров-воспоминаний.

— Сегодня же пойдешь и сдашь все анализы. Результаты мне на стол, — отдаёт строгий приказ рыжая.

— Злат, ты не охренела? — усмехаюсь, а сам присматриваюсь, ожидая мгновенной реакции. Её желания запульнуть в меня чем-то ещё или налететь с кулаками. Она держит себя в руках. Продолжает скупо эмоциональным, а при этом ощущается, словно режет нервные окончания острой бритвой. Медленно. В своё удовольствие. Плавно.

— Ты имбецил, Бероев, — доносит женский голос смеясь, и уходит в низы, уточняя замедленно: — Как ты мог её слить? Думал, что я ни о чём не узнаю?

— Думал, что тебя нет в чате.

— Конечно! — заходится весёлыми нотками, в которых от первого ощущения только название. Выплескивает на меня гнев и нескрываемое разочарование. — Куда же тебе за этим следить?! Ты же у нас ежедневно голы забиваешь! Просвети, это что: перекрытие неких комплексов? Детских травм? Тебя нападающим не поставил тренер, так ты таким образом по жизни самоутверждаешься? Все эти ваши игры? Ставки. Они же не от большого ума?

— Да успокойся ты, — хмыкаю в желании сплюнуть. Отвожу глаза, озвучивая свою правду: — Не собирался я это выкладывать. Гэр, с*ка, чат не вовремя обновил. А тут она. Рядом. Такая красивая. Мозги на место ещё не встали. Снял. Выложил. Привычно приписал номер. Паскудно вышло.

— Мягко сказано, Берс. Очень мягко, — фыркает, отстраняясь к столу. Берет ручку, бумагу. Подталкивает в мою сторону с призывным: — Пиши. Что угодно. Своим почерком. Так, чтобы она поверила. Ни звонила после, ни ждала и ничего от тебя не просила.

— Невыполнимо, — ухмыляюсь собственным мыслям, припоминания девчонку, что, при желании, сшибает на своём пути все преграды. — Злат, я не собирался с ней спать. Она же..., — смешок вылетает, а слова не идут. Вообще, бл*дь перемешалось всё в кучу. — Ну, может и собирался, каким-то естеством внутри, но мозгами понимал пределы, а тут она целоваться полезла, и понеслось. Торкнуло, что и сам себе не могу объяснить, что это было.

— Поэтому ты её слил? — повторяет, пропуская никому ненужные оправдания. — Стас, я всегда знала, что ты придурок, но чтобы настолько! — голос дрожит, хоть и пытается строить из себя ту, кому всё подчиняется. Самообладание. Самоконтроль. И вся остальная муть, от которой у меня внутри нихера не осталось. Всё пошло прахом. Начиная со вчерашнего вечера и до текущего момента. — Она же маленькая. Глупая, — проговаривает, а сама впивает ногти в ладони. Кулаки сжимает до одури. С*ка и ведь лучше бы ударила. Стою и слушаю, перелистывая перед глазами картинки сегодняшнего утра, вчерашнего вечера. — До тебя не дошло сразу, что ты у неё первый?

— Дошло, — парирую максимально нейтрально, на что способен.

— И?! — бьёт презрением и присущим цинизмом.

Беру ручку, быстро выписывая на бумаге две короткие фразы. Подписываюсь фамилией, пририсовывая рядом сердечко. Отбрасываю ручку в сторону за ненадобностью. Златка недовольно наклоняется, чтобы прочесть.

— Анализы скину тебе по готовности, — заверяю, отступая в сторону выхода.

— Стас, твою мать! — заходится криком, сподвигаясь меня вернуть. — Что это за фигня?

— Я сделал всё как надо и с ней там тоже. Она бы не отступилась от желаемого.

— Придурок, — подытоживает, ещё с пару раз перечитывая написанное.

— У меня сборы, — напоминаю той, кто наверняка это знает. — Отъезд на несколько недель. Уже после обеда. Она у тебя крутая, но для меня просто не вовремя.

— Уйди. И удали всё, — дотягивается до ручки и злостно бросает. Уворачиваюсь, объясняя, что уже не могу. Поздно. Номер засчитан.

— Тогда закончи свой список как можно быстрее! — взрывается ярым криком, который слышу впервые. — Сколько у вас там плюсиков? Сто?

— Сто один.

— Даже не смей подходить к ней, пока это всё не закончится! Я тебя сдам, Берс! И ей! И брату!

Салютую, не понятно чего опасаясь больше. Первого. Со вторым, как минимум можно будет поговорить. Объясниться. А девчонка, что всю ночь была в моих руках, просто так слушать не будет. У неё превалируют чувства.

Замыкаю за собой дверь, а записка так и остаётся лежать на столе. Две фразы, в которые попытался вместить необъятное:

«Непобедимая, ты лучшая.

Всегда помни об этом.

Бероев❤️»

__________________________________

БУКТРЕЙЛЕР в отдельной вкладке к книге. Он очень крут))

Сердечно благодарю Всех тех, кто остаётся рядом со мной в этой Истории ❤️ Погнали разруливать всё, что успели натворить ранее?