Табу для мажора

Пролог

– Ваня, мы хотим поженить вас с Федором, – заявляет мой отец как-то за завтраком.

Заявляет между намазыванием тоста маслом, даже не поднимая на меня взгляд, чтобы увидеть реакцию, потому что плевать он на нее хотел. Для папы это что-то вроде очередной сделки по бизнесу.

– Умеешь же ты преподносить новости, Иван! – хмурится мама.

– Ваня, как и я, ценит свое время, и ненавидит хождения округ да около, – отмахивается папа, глядя на меня с гордостью, которая почти гасит мое возмущение. Он редко замечает меня и еще реже признает, что во мне есть что-то стоящее. Так что я на минуту даже забываю, что он только что предложил. Вернее, поставил перед фактом.

– Сомневаюсь, что вам с дядей Стасом удастся убедить Феда согласиться, – перевожу я стрелки на Дубова, который ни за что не женится на мне.

Если я слушаю своего отца, то Фед своему противоречит на каждом шагу. Дядя Стас поистине человек с неиссякаемым запасом терпения, потому что будь на их месте мы с папой, то не факт, что меня не лишили бы денег и дома за такие безумные выходки, которые позволяет себе Фед.

– Он уже дал согласие, – говорит папа, не замечая моего напряжения. – Мы все уладили, я просто хотел поставить тебя в известность.

– Но папа… – понимая, что нет другого выхода, пытаюсь возразить я. И какого черта Фед, вдруг, решил пойти навстречу желаниям своего отца? – Я не хочу замуж.

– О, не волнуйся, это случится еще нескоро, – улыбается он. – Мы же не в феодальном обществе живем, в конце концов. Придержим эту информацию при себе, вы с Федом вольны жить, как хотите, пока молодые. А после того, как ты закончишь магистратуру, объявим об этом миру и начнем готовиться к свадьбе. В любом случае, это произойдет после твоего двадцатипятилетия, так что не о чем волноваться.

Ну, конечно! Он распланировал мое будущее с парнем, которого я ненавижу, и говорит мне не волноваться. Зашибись!

Я знаю, что это означает. Мы с Федом пока продолжим жить, словно этой договоренности не существует, будем встречаться с кем захотим, но папа предупреждает, чтобы на брак я рассчитывала только с Дубовым. С драгоценным единственным сыночком его лучшего друга и партнера по бизнесу. Уродом, отравившем мое существование. И я должна это принять, как послушная дочь. Потому что я послушная дочь. Единственная дочь, на которую возлагают надежды, ведь старшая выбрала свой собственный путь, а средняя умерла.

Иван-дурак – это про меня. Потому что я не имею собственного мнения, когда дело касается решений моего отца. Вот только я не Иван, не его желанный сын, а Ваня. Просто Ваня – девочка, названная в честь своего отца, который после троих дочерей понял, что Ивана Ивановича в его династии не будет. Утешительный приз или скорее досадная ошибка, которая должна была родиться сыном, а получилась дочерью.

Внутри меня все горит от обиды и желания высказаться. Заявить родителям, что никогда я не стану женой Феда. Но я не могу. Физически не могу заставить свой рот открыться, а язык двигаться в разговоре, который не принесет ничего, кроме разочарования отца и слез матери, ведь она всегда его поддерживает. Какое бы решение он не принял. И я с детства следовала ее примеру, но чем старше я становлюсь, тем громче становится голос, который кричит в моей голове, требуя не прогибаться. Отстоять свою точку зрения. Но я не могу этого сделать.

– Хорошо, папа, – выдавливаю из себя, сжимая кулаки под столом. – Обсудим это, когда придет время.

Глава 1

Первый курс

Сначала я не поверила в чушь, которую несла моя одногруппница о том, что для всех первокурсников проводится неформальная встреча в десять вечера в нашем универе, что в переводе означает туса с алкоголем и горячими старшекурсниками. Ну, если подумать логически, кто такое позволит? Даже с учетом того, что именно родители некоторых учеников спонсируют это элитное и дико дорогое заведение. Потом, услышав то же самое еще от нескольких людей, я решила все же пойти.

Дура! Потому что только дура могла оказаться в этом положении!

– Помогите! Эй, там есть кто-нибудь? – кричу я, долбя кулаками по двери кладовки, в которой оказалась заперта с самым стремным парнем из всех, кого можно найти в нашей стране, нет в мире! – Мы застряли, выпустите нас!

– Да заткнись ты! – раздраженно требует Фед. – От твоих криков только башка болит. Сейчас ночь, кого ты надеешься дозваться в такой час?

– Сам заткнись, Дубов! Я лучше голос сорву, пытаясь позвать на помощь, чем буду сидеть тут с тобой до утра. И перестань ко мне прижиматься!

– Да кому ты нужна, идиотка! Если ты не заметила, тут не очень много места. Если есть куда двигаться, то валяй. Это не я же жмусь к тебе своей филейной…

– Ох, да молчи уже! – рычу я, ерзая в безуспешной попытке отстраниться. – Ай, что это? Только не говори, что у тебя… Убери это от меня немедленно!

У меня глаза округляются от шока, когда я чувствую прижимающуюся к моей попе твердость. У него встал?! Вот ведь извращенец!

– Сама убери, извращенка, – смеется надо мной Фед. – Как бы тебе не мечталось, это всего лишь швабра, которую, кстати, ты же и сдвинула, ерзая тут.

Меня накрывает волна унижения, от которой хочется провалиться сквозь землю.

– Какой же ты придурок! – заявляю совершенно по-детски глупо. – Ненавижу тебя!

– Взаимно, Стужа. Я сам, пиздец, как тебя ненавижу! – выдыхает прямо мне в ухо Фед, специально раздражая еще больше.

Я уже на грани слез. Нет, я в панике! Тут темно, тесно и я наедине с парнем, которого при других обстоятельствах даже на расстоянии трех метров видеть не хочу. А ведь все так хорошо начиналось…

Я пришла не слишком рано и не слишком опоздав, одетая в сексуальное короткое красное платье с грубыми ботинками, сразу же ловя на себе многочисленные чужие взгляды. Страстные от парней и неприязненные от девушек. Я к такому привыкла, ведь природа не обделила красотой, а папочка деньгами, чтобы эту красоту подчеркивать. Но все пошло по одному месту, когда я ввязалась в новую, извращенную версию игры «Правда или действие». Одна стерва загадала мне провести в темной кладовке десять минут. Даже самолично сопроводила и заперла здесь, чтобы я не вздумала жульничать. Сучка крашеная! Я бы ей все наращенные волосы выдрала, попадись она мне! Ведь грубо втолкнув меня в кладовку, она сразу закрыла дверь и ушла, несмотря на мои испуганные крики, ведь я совсем не ожидала натолкнуться тут на другое тело.

– Стужа, это ты что ли? – раздался в темноте слишком знакомый голос и я тут же замолкла, осознавая, что ночной монстр, которого навоображала в своей голове, был бы предпочтительнее Дубова, с которым я оказалась взаперти.

– Что ты тут делаешь?!

– Пришел потрахаться, – отвечает он и я прямо чувствую, как он наслаждается происходящим, гад!

– Со своим кулаком? – язвлю я, пытаясь отодвинуться от него как можно дальше, что нелегко сделать в узком пространстве.

– Нет, с одной горячей первокурсницей и заметь, я не тебя имею в виду.

– И где же твоя девушка? – спрашиваю я. – Что-то тут никого, кроме нас, не ощущается. Или тебя кинули?

– Похоже, что так, – ничуть не смущаясь, признает он. – Придется искать другой вариант.

Меня просто воротит от его мерзости. Шлюхан неразборчивый! Но раз мы тут оказались вдвоем, то можно ведь нарушить слово, так? Я должна была сидеть тут в одиночестве, а не с кем-то еще.

– Позвони кому-нибудь и попроси нас выпустить, – требую я. – Мой телефон остался на столе.

Вообще-то, ребята не позволили мне его взять с собой, потому что сидеть в кладовке с подсветкой не так страшно, но не говорить же об этом Дубову.

– Не повезло, потому что мой телефон на зарядке и тоже не со мной, – ничуть не волнуясь по поводу того, что оказался заперт, говорит Фед.

Делать нечего, придется как-то переждать эти десять минут. Я считаю про себя секунды, игнорируя Дубова, который попытавшись меня разговорить и наткнувшись на молчание, тоже замолкает, но десять минут, а то и все пятнадцать, проходят, а нас никто не спешит выпустить. И тогда я начинаю кричать и долбиться в дверь, пока силы не иссякают.

***

– Все, выдохлась? – язвительно спрашивает меня Фед, когда я замолкаю.

Наши тела все еще соприкасаются в некоторых местах, хотя я практически лежу спиной на чертовой двери.

– Кому вообще придет в голову заниматься сексом в такой тесной кладовке? – раздраженно спрашиваю я.

– Тут слепая зона для камер, – как ни в чем не бывало вдается в пояснения Фед, хотя вопрос был риторическим. – Уж получше, чем в туалете, а в аудиториях тоже камеры.

– Ты такой придурок!

– А у тебя скудный словарный запас, – усмехается он.

– Я не собираюсь опускаться до твоего уровня даже чтобы обматерить тебя! – парирую я. – И чего ты застыл? У тебя голос громче, зови на помощь.

– Зачем? Нас и так выпустят, как только кому-то еще придет в голову трахнуться. Об этой кладовке знаю не я один.

Меня неимоверно бесит его спокойствие, но не могу же я его заставить. Фед что угодно, даже в ущерб себе, сделает мне назло из чистого ослиного упрямства. Не знаю почему он меня так невзлюбил, но его безразличное с детства отношение ко мне изменилось с тех пор, как мне исполнилось шестнадцать. И я бы рада потешить свое эго теориями о том, что он мог таким образом маскировать свой внезапно проснувшийся интерес ко мне, но в такое поверит лишь полная тупица. У Дубова никогда не возникает проблем с девушками. Он безобразно красив, умеет быть обаятельным и у него куча денег. Что еще нужно женщинам?

Глава 2

– Ваня! Эй, Ваня, да постой же ты! – пробивается сквозь музыку в наушниках голос моего одногруппника, и я оборачиваюсь, выключая свою любимую песню.

– Чего тебе? – бросаю грубо, потому что мне совсем неинтересно смотреть на нелепые потуги этого приставучего Астахова позвать меня погулять.

– Вань, а ты сегодня пойдешь к Феду? – спрашивает он, пытаясь отдышаться после бега за мной по коридору.

– Конечно нет! – в отвращении кривлюсь я. – Когда это я ходила на тусы Феда?

– Это все потому, что тебя никогда не приглашают, Стужа, – раздается за спиной ненавистный голос Дубова, но я даже не оборачиваюсь, игнорируя его присутствие и слова.

– У тебя все, Астахов? – обращаюсь к одногруппнику. – У меня и другие дела есть, или ты хочешь предпринять еще одну жалкую попытку подкатить ко мне?

Парень краснеет, а за спиной слышится издевательский смех гиен в обличье Феда Дубова и его друзей, но я быстро душу в себе чувство вины. Пора бы уже понять этому Мише или Мите, как там этого Астахова зовут, что я не заинтересована и лучше ему переключить свою щенячью любовь на кого-то еще.

– Не парься, Астахов, на моей хате сегодня соберутся такие девочки, что ты даже имя Стужи забудешь при виде них, – решает «поддержать» беднягу Фед. – И что ты в ней нашел? Это же… Стужа.

Они снова ржут, но я не доставляю им удовольствия видеть свою реакцию. Развернувшись, продолжаю свой путь, даже не глядя в сторону Дубова, мимо которого приходится пройти. Это моя новая тактика – делать вид, что его не существует. Он невидим и не слышим. Ноль.

Дохожу до аудитории уверенной походкой, доведенной до совершенства, и зайдя внутрь, сразу же сажусь на место в конце ряда, утыкаясь в свой телефон с ужасно занятым видом, чтобы никто из девчонок не подходил. Строчу по клавиатуре, словно пишу сообщение, а сама пытаюсь сдержать слезы. Да, как бы мне этого не хотелось, я не скала, не безэмоциональная машина!

Каждое утро, глядя на себя в зеркало, я вижу красивую девушку с длинными золотистыми волосами и лицом, достойным обложки журнала. У меня светлая кожа, яркие глаза и шикарная фигура. Да я практически идеал! Всегда так считала и знала, что красива. Даже очень. Но с тех пор, как я поступила в универ, Фед не устает повторять, что я посредственность, что при моей внешности даже характер не спасает, потому что он еще хуже, что я просто холодная фригидная стерва. Стужа, одним словом. Испоганил мою фамилию так, что и для всех остальных я не Стужева, не Ваня, а Стужа. Патологическая стерва. И все с этим соглашаются. На меня даже парни не обращают внимание, только такие ботаны и задроты, как Астахов. Всего каких-то два месяца в универе практически наповал убили мою самооценку, а мне ведь здесь пять лет учиться! Как же все было легко в школе…

– Вань, ты чего? – подсаживается ко мне Тася, кладя на стол свой ноут.

Перевожу на нее взгляд и пожимаю плечами, типа, все ок. До сих пор не верится, что моей подругой в универе стала какая-то заучка. Вообще-то, даже две. Тесно я общаюсь только с Тасей и Ликой, потому что никто особо не горит желанием со мной дружить, а эти две подружки решили меня пожалеть и первыми протянули руку помощи, когда уже на третий день учебы Фед опозорил меня, слив глупое видео из школы на всю «Сеть» – социальную сеть нашего ВУЗа. Доступ в нее открывается только по личному идентификационному номеру студента, так что это работает лишь для тех, кто учится с нами. Популярность именно этой социальной сети в том, что там действует система рейтинга, причем на этот рейтинг влияют оценки студентов и естественно, Фед-чертов-Дубов находится на самой вершине еще с первого года своего обучения здесь. А я…

М-да-а-а… Грустная картина.

Являясь красивой и уверенной в себе девушкой, я привыкла к тому, что мое мнение важно для людей, окружающих меня. В школе, после выпуска Феда, следующие три года я была авторитетом и вполне логично ожидала, что в университете будет так же. Но Фед унизил меня, прилюдно, и все решили, что я ничего не стою, ведь он был их самопровозглашенным королем. Чертово стадо придурков!

Он где-то откопал и распространил видео, на котором я в самой агрессивно-ледяной форме угрожаю, не церемонясь с выражениями, своей бывшей однокласснице Наташе. Стоит признать, даже у меня мурашки пробегают по телу, когда смотрю его. Я похожа на безжалостного психопата на том видео, но в свое оправдание могу сказать, что это был первый месяц после смерти моей старшей сестры Васи, а Наташа говорила про нее гадости. Я тогда находилась в ужасном состоянии и не контролировала свои действия, поглощенная горем и злостью. И даже эту ситуацию Фед умудрился использовать против меня, за что я и ненавижу его всей душой. Буллинг в наше время осуждается, так что неудивительно, что меня опустили ниже плинтуса.

– Слышала, что Кир вернулся? – внезапно привлекает мое внимание шушуканье Лики с Тасей, которые, как я и хотела, не втягивают меня в свой разговор.

– Ага, наверное, снова начнут ставки делать.

– Девочки, вы о чем? – чувствуя любопытство, спрашиваю я.

– О Кире, он вернулся из Швейцарии, – начинает вводить меня в курс Лика.

Я уже знаю о том, кто такой Кирилл, которого все называют просто Киром. В «Сети» он постоянно на первом или втором месте в рейтинге, они с Федом обгоняют один другого, но всегда держатся в пределе первых двух мест. А еще, они лучшие друзья, если верить слухам, но я сама его пока не видела, хотя, судя по фото он секси – высокий, спортивный блондин с классически красивым лицом.

– Пашка Калугин с четвертого курса устраивает тотализатор в начале каждого учебного года. В прошлом году спорили, кто из придурков заполучит Оксанку, а в этом сто пудов будет еще что-то покруче.

Придурками мы с девочками называем компанию Феда, состоящую из его ближайших друзей: Кира, Жеки, Дима и Алекса. Для всех других они самые крутые ребята в универе, элита, мать ее! Но то, что все эти парни самодовольные свиньи – это факт. Как и упомянутая Оксана – возомнившая себя богиней дура.

Глава 3

Подъехав к дому Дубовых, я поднимаюсь и меня сразу на пороге встречает Ари, крепко сжимая в объятиях.

– Я скучала по тебе, малышка! – заявляет она, осматривая меня с ног до головы. – Ты стала выше или мне кажется?

– Ага, вытянулась аж на три сантиметра, – фыркаю я, тоже оглядывая ее.

Арина Дубова всегда была настоящей красавицей, даже в детстве. В отличие от темноволосого Феда она натуральная блондинка, стройная, но с формами, с удивительно пронзительными, ангельско-голубыми глазами, доставшимися обоим детям Дубовых от их отца Стаса.

– Ваня, как я рада тебя видеть! – стоит нам зайти в гостиную, встает мне навстречу тетя Марина.

– Тебя просто не узнать, красавица, – улыбается дядя Стас. – Повезло тебе с невестой, Федор, а?

Черт, только не сейчас! Дядя Стас любит дразнить своего сына, но я ненавижу, когда мне напоминают, что чертов Фед мой жених. И он, похоже, испытывает схожие эмоции, потому что смотрит на меня так, словно я пришла и нагадила ему на ботинки, как сделал когда-то мой любимый песик Эппл, пусть он покоится с миром! Хороший был пес, понимающий. И так же не любил Феда, как и я.

– Сам своему счастью не верю, – язвит Фед, окидывая меня брезгливым взглядом.

Я быстро отворачиваюсь к тете Марине, потому что на миг забыла о своей тактике игнорирования и посмотрела прямо на этого гада, и начинаю расспрашивать ее о делах благотворительного фонда, которым она занимается. Мне всегда нравились родители Феда, они самые приятные из всех друзей моего отца, так что с ними даже не приходится притворяться дружелюбной.

После короткой светской беседы, Ари, наконец, бесцеремонно заявляет, что нам пора.

– Вы отлично выглядите, девочки, – умиляется тетя Марина. – Специально оделись одинаково?

– Не поверишь, но случайно, мам, – хихикает Ари.

– У дураков мысли сходятся, – вставляет свои пять копеек Фед.

– Федор! Не будь таким грубым, – хмурится тетя Марина. – Если твоя сестра привычна к твоей грубости, то хотя бы с Ваней…

– Ваня моя невеста, если ты забыла, мама. Она тоже привыкла ко мне всякому. Ладно уже, поехали, – встает он с кресла.

– А ты куда собрался? – в панике спрашиваю я, прежде чем успеваю подумать, испугавшись, что он навяжется с нами.

– Переигрываешь, милая. Я еще не твой муж, чтобы отчитываться о своих передвижениях, – одаривает он меня акульей улыбкой, прежде чем пройти мимо к выходу.

Подавив смущение, я прощаюсь с его родителями и выхожу вместе с Ари, которая яростно что-то печатает на ходу. Сегодня мы едем на моей машине, потому что у меня новая система питания, исключающая алкоголь и я могу быть нашим трезвым водителем.

– Прости, малышка, обещаю, что уберу телефон, как только сделаю хоть парочку интересных историй для блога, – морщится она, когда я пытаюсь расспросить о ее поездке в Европу.

Я унимаю свое раздражение при знакомом прозвище, ведь малышкой меня всегда называла Вася и то, что Ари использует это, дает ей дополнительные очки.

Приехав на место, мы паркуемся и поднимаемся на верхний этаж. У меня внутри все дрожит от предвкушения, но внешне это никак не заметно. Я давно научилась прятать за маской пресыщенности свои настоящие эмоции.

В клубе у Леки все так, как я видела через истории в соц сетях Ари и других звезд. Минималистический дизайн, приглушенный свет, ничего пошло-роскошного, что придает месту очень стильный вид. Уровней три и мы с Ари сразу идем на верхний по стеклянной лестнице, попутно здороваясь со знакомыми.

– Леки сегодня нет, но будет Рус, – взволнованно говорит она. – Он расстался со своей танцовщицей, так что я собираюсь им заняться.

– Только не говори, что я сегодня третье колесо! – возмущаюсь я. – Ари, мы же собирались потусоваться вместе!

– Вместе в компании, – уточняет она. – Я никуда с ним не уйду, не волнуйся.

– Врешь! Ты точно с ним уйдешь, если все пойдет по плану.

Она прикусывает губу и смотрит на меня виноватым взглядом. Черт, так я и знала!

– Я тебе это просто так не спущу! – предупреждаю ее, потому что ненавижу, когда мной пренебрегают.

– Ладно-ладно, оставлю Руса на потом, – уступает она, прежде чем мы замечаем нужную нам компанию людей за столиком.

Рус там, а рядом с ним его друг Лекс – любитель пофлиртовать и популярная телеведущая Ксана с двумя незнакомыми мне девушками. Естественно, при нашем с Ари появлении, нас тут же начинают оценивать, но стоит нам оказаться в двух шагах от столика, как внимание переключается куда-то нам за спину.

– Фед! – неожиданно взвизгивает подружка Ксаны и оглянувшись, я зло прищуриваюсь, наблюдая, как к нам вальяжно приближается ушлепок Дубов, которого здесь быть точно не должно.

***

Я хочу, чтобы Стужа ушла. Из моего универа, моей жизни. И если для этого мне нужно тратить свое время на то, чтобы бесить ее, то я готов на эту жертву.

Меня не должно быть в этом клубе для напыщенных придурков. Я на дух не выношу большинство представителей шоубиза, хоть моя сестра и является одной из них, а сам я всегда вращался в кругу звездных детей, пока рос. Вот только моя жизнь изменилась в лучшую сторону с тех пор, как я вырос и обрел самостоятельность. Конечно, у меня и сейчас в друзьях не самые простые люди, но они-то точно не зациклены на том, чтобы везде светиться и вляпываться в бесконечные громкие скандалы, лишь бы их имя всплывало как можно чаще. Быть богатым приятно, но знаменитым при этом? Совершенно не то, чего я хочу.

– Фед, я сто лет тебя не видела! – с восторгом обнимает меня Ксана, как только я подхожу.

Аришка со Стужей кипят от злости, что я приехал за ними, но остальные девушки мне рады. Чем я и пользуюсь, проскальзывая между двух горячих штучек, которые могут стать моим бонусом в конце этой нудной ночи. И зачем только Аришка продолжает цепляться за младшую Стужеву? Я понимаю, что она тяжело пережила смерть Васи, но заменить свою подругу ее младшей сестрой? Бред.

Глава 4

Второй курс

– Малышка, ты великолепна в этом бикини! – улыбается мне Ари, отпивая свой мохито. – Что это за бренд?

– Новый, российский, – улыбаюсь, поправляя бретельку фиолетово-зеленого верха. – Скину тебе ссылку позже.

Я обожаю находить малоизвестные бренды, чтобы удивлять своих подписчиков новыми, неизбитыми нарядами, которые комбинирую с вещами от знаковых модных домов.

– Признавайся, для моего братца переоделась? – играет она бровями, уже немного пьяная, хотя еще даже не вечер.

– Для твоего братца я бы и пальцем не двинула, – отрезаю я, беря свой собственный напиток и поудобнее устраиваясь на шезлонге.

М-м-м… Ну просто блаженство! Всего неделю назад я рассталась со своим парнем, решившим, что раз я уезжаю на отдых без него, то он имеет полное право пристроить свой член к другой девушке, и, хотя в первые дни мне было грустно из-за этого, сейчас я даже рада, что все так получилось. Не нужен мне такой придурок!

– Хорошо, что Фед решил к нам присоединиться, – вздыхает Ари. – Мама будет рада, а то ее мальчик в последние годы стал слишком взрослым, чтобы отдыхать с семьей.

– И не лень ему лететь в такую даль ради трех дней? – искренне не понимаю я.

Каждый год родители Ари и Феда в одно и то же время летают на Мальдивы, где проводят месяц. Иногда к ним присоединяются мои родители, иногда их собственные дети. В этом году Ари привезла меня на недельку, чтобы провести немного времени с семьей, а потом уехать на соседний остров для отдыха вдвоем и уйти в полный отрыв. Мы прилетели вчера и узнали, что Фед решил ненадолго заехать, прежде чем встретиться со своими ужасными дружками и провести с ними последние деньки перед учебой. А я так хорошо жила без него последние пару месяцев!

– Так он же не домой обратно полетит, ему по пути, – резонно замечает Ари. – Перестань так париться из-за него, Ваня! Эта ваша неприязнь меня уже напрягает. Ну решили родители вас поженить, и что? Вы же все равно не собираетесь их слушаться. Зачем срываться друг на друге?

– Это он срывается на мне, я всего лишь защищаюсь. И вообще, этот вонючий…

– Скорее, пахнущий, как лучший мужчина в твоей жизни, Стужа, – слышится смешок за моей спиной и обернувшись, я возмущенно округляю глаза при виде Дубова.

– Ты же должен был приехать завтра! – обвиняюще тычу в него пальцем.

– Кто сказал? – с усмешкой движется он к нам, одетый в одни только шорты.

Я глубоко вдыхаю, невольно скользя взглядом по его идеально вылепленному торсу, по грудным мышцам вниз, туда, где четко очерченные кубики ведут к косым мышцам, к которым я питаю особую слабость, и резко отвожу взгляд, осознав свои действия. Да, Фед очень привлекательный внешне, он высокий красавчик с идеальным телом, голубыми глазами и темными густыми волосами – мой любимый типаж, если быть честной с самой собой, но он гад. Первостатейный. И мне точно не следует так жадно рассматривать это горячее тело только потому, что я немного пьяна и тоскую из-за недавнего расставания.

– Тут занято, так что иди в другое место, – в конце концов, ворчу я, отворачиваясь и прикладываясь к своему напитку. Надо бы увеличить дозу рома, хм-м… – Я собираюсь позагорать и не хочу, чтобы ты пялился на мою грудь, когда я сниму верх купальника.

– Как будто там есть, на что пялиться, – со смешком говорит он, наклоняясь, чтобы клюнуть в лоб свою сестру. – Привет, Ариш.

– Не называй меня так, Федя! – дует губки та, шлепая его по плечу.

– Иди уже отсюда, Федя, – повторяю я.

И ему это очень не нравится. А я ведь в последнее время совсем об этом забыла… Фед ненавидит, когда его называют Федей.

***

Вот ведь сучка мелкая! Я бы ей этот язык… Ух, не так, как нужно, она его применяет.

Чертова Стужа! Даже во время каникул от нее не отдохнуть. Я не хотел сюда ехать, когда узнал, кого Аришка притащила с собой, но не смог разочаровать мать. И так редко видимся в последнее время из-за моих напряженных отношений с отцом, а он все давит и давит, бля! Я думал, что получив мое согласие на этот нелепый договорной брак со Стужей он ослабит вожжи, но куда там! Мой старик настаивает на том, чтобы я влился в семейный бизнес, а мне это на хер не упало. Я не хочу заниматься этим и он прекрасно это знает, но продолжает свои манипуляции, шантажируя меня деньгами. И я бы рад послать его с его наследством, но деньги мне нужны, я же не могу жить, как нищий, на среднестатистическую зарплату от какой-нибудь подработки. Да я даже на оплату универа не потяну, вот и решил до выпуска, до которого всего год остался, делать вид, что я более-менее послушный сын. А дальше уже буду воплощать собственный бизнес-план в жизнь.

– Фед, мы с тобой вечером поболтаем, – пытается утрясти конфликт Аришка, улыбаясь мне. – Дай девочкам позагорать, я уже предупредила родителей, чтобы пока не совались сюда, если не хотят шокирующий вид на свою полуголую дочь.

– Мне стоит начать беспокоиться из-за ваших голых посиделок? – ухмыляюсь я. – Ты ведь не пытаешься отбить мою невесту?

– Не пытайся быть забавным, выходит жалко, – фыркает Стужа.

Вместо ответа я беру телефон и щелкаю ее фото. Она даже рот открывает от шока.

– Какого черта ты делаешь?

– Скидываю в группу наших ботанов из универа. Они все равно не поймут, что модель средненькая, они голых баб в жизни не видели, так что и тебе порадуются.

– Ах ты гад ползучий! А ну живо удалил меня! – вскакивает на ноги Стужа, тянясь к моему телефону.

– Ты повторяешься, неужели и правда кроме гада ничего придумать не можешь? – демонстративно кладу его в карман своих шортов, а сам тайком бросаю взгляд на ее раскачивающиеся в этом откровенном купальнике сиськи. На удивление приличные на таком маленьком, тщедушном тельце.

– Дубов! – рычит она, глядя на меня снизу вверх и вот ни капельки не впечатляя, как крошка чихуахуа, тявкающая на овчарку.

– Я.

Глава 5

– А она, все-таки, на тебя похожа, – шепчет мне на ухо Ира, когда наша новенькая заходит в аудиторию.

– Ничуть, оборванка какая-то, – закатываю я глаза.

Бесит просто! Ну как можно сравнивать меня с этой пацанкой? Кто бы знал, как меня бесит эта Ася Белова, которая перевелась к нам и сразу подружилась чуть ли не с половиной группы, вся такая общительная и своя в доску.

Мне потребовался весь прошлый учебный год, чтобы меня, наконец, заметили. Я для этого, блин, отшила своих единственных подруг здесь и влилась в компанию этой тупой сучки Оксаны, постепенно отодвинув ее на задний план. Да и выставление напоказ своей дружбы с Ари и ее тусовкой помогло. Я теперь та, кто в тренде. Если я покупаю себе сумочку, то на следующий день куча девушек приходят с такой же. Те, кто поумнее, покупают тот же бренд, но другую модель, так что недавно вышедший на рынок российский модный дом должен мне кучу бабла за свою раскрутку, о чем они и не подозревают. А все моя любовь к эксклюзиву, эх…

Мои усилия и постоянная работа над ошибками не прошли даром. У меня сейчас третье место в рейтинге этой тупой «Сети». Феда с Киром обойти не удалось, но я сдвинула Алекса и Дима, не говоря уже о Жеке, из-за которого пришлось попотеть. Дружки Феда с трудом сдали свои позиции, и я уверена, что скоро обгоню и его самого. И мне совсем не нужны сравнения с этой непримечательной новенькой, с которой у нас ничего общего, кроме того, что мы обе блондинки одной комплекции. В конце концов, у меня даже грудь больше! Не намного, но все же… Это имеет значение, если ты за естественность.

– Если ее приодеть, то будет еще больше на тебя похожа, – не унимается Ира. – И я бы не сказала, что она оборванка. Толстовка из мужской коллекции Эм Ко, Кир постоянно в таких ходит.

– Я же не буквально, – закатываю глаза от ее тупости. – Тут в принципе бомжи не учатся. В общем, забей. Не похожа она на меня и точка. Чтобы я этого больше не слышала!

– Ладно тебе, я же пошутила, – фальшиво улыбается Ира. Знает, что не стоит со мной ссориться.

После нудной пары я выхожу из аудитории, раздумывая над тем, стоит ли идти на следующую, когда замечаю в коридоре картину, которую ожидала увидеть меньше всего. Федор, мать его, Дубов, клеит эту ботанку Асю! Как это вообще возможно, блядь?! Она же совершенно не в его вкусе и вообще не похожа на ту, которую интересуют потрахушки без отношений. Но эта дура стоит там и улыбается, глупо хлопая ресничками, словно перед ней прекрасный принц из сказок. Вот что за хрень, а? Потому что иначе этот сюр никак не назовешь…

– С каких пор тебя тянет на простушек, Дубов? – не могу удержаться от насмешки, потому что он реально сейчас выставляет себя дураком, при всех уламывая эту краснеющую девственницу на свидание.

Белова так удивляется, что даже очки обратно надевает, глядя на меня взглядом щеночка, умоляющего о вкусняшке. Она просто не знает, что Фед Дубов – редкостная гадость.

– Иди, куда шла, Стужа, – грубо говорит он, даже не глядя на меня.

– Как ты меня назвал? – шиплю на него, не веря, что он это сделал.

Никто больше не смеет называть меня Стужей. Я ясно дала ему понять во время нашего отдыха с его семьей, что и ему лучше бросить эту привычку, если не хочет, чтобы я рассказала несколько занимательных историй о нем своим подружкам, у которых информация надолго не задерживается в секрете.

– Расслабься, детка, я не вхожу в твою свиту, чтобы звать тебя твоим именем лишь за спиной, – насмешливо усмехается гаденыш. – Ты должна радоваться. Стужа звучит намного лучше, чем Ваня.

Я на грани взрыва. Реально. И это настолько странно, учитывая, что он и похлеще меня доводил, что в какой-то мере даже отрезвляет. Я не набрасываюсь на него, как мне безумно хочется, а собрав все свое самообладание в кулак, улыбаюсь так, что челюсть сводит, и пробормотав «С придурками не спорю», ухожу прочь, чтобы дать волю глупым слезам в своей машине, где меня точно никто не увидит.

***

Я собираюсь трахнуть сестру Кира.

Черт, не думал, что могу настолько опуститься в собственных глазах, но назад уже не повернуть. Я ее увидел. Я ее захотел. Я ее получу.

Проблема в том, что я не уверен, так ли легко переживу потерю своего якобы лучшего друга, как мне сейчас кажется. Ведь Кир, по сути, был более честен со мной, чем я с ним. Он реально считает меня близким человеком, раз так легко отступился от Стужи после одного моего слова. Да он даже на объяснениях настаивать не стал, когда я дал понять, что их не будет! Это заставляет меня испытывать чувство вины, хотя я в принципе редко вспоминаю о наличии у меня совести. Но не настолько, чтобы отказаться от эгоистичного желания трахнуть такую красотку, как Ася.

Я понял, что это будет не одноразовое развлечение, как только увидел ее. Хрупкая светлокожая блондинка с голубыми глазами и нежным ртом. Не совсем тот тип, который меня обычно привлекает, но от нее торкнуло, как только я случайно увидел ее пьяную и веселую в клубе, в сексуальном платье, дающем хороший обзор на аппетитную грудь и ножки. Я определенно захочу ее на некоторое время, а не на один раз. И хотя Кир предупредил всех держаться подальше от своей сестры, это меня не остановит. Если подумать, я легко могу завести себе нового друга, они не очень-то мне и важны.

Кир, Дим, Алекс и Жека условно мои друзья. И Кир мне немного ближе остальных, потому что у нас есть компании внутри компании. Дим и Алекс держатся вместе, а Жека настолько увлечен тем, чтобы трахнуть в течение суток как можно больше девушек, что проводит с остальными меньше всех времени. Кир же держится поближе ко мне и его компания меня устраивает, но не настолько, чтобы отступиться от своих желаний. Все-таки, где я найду вторую такую Асю? Она слишком сильно меня заводит, чтобы отмахнуться и забыть. Да и сама девушка, судя по ее взглядам, течет от одного моего вида, к чему я привык, конечно, но все равно приятно.

Глава 6

Прием по случаю юбилея моего папы – событие настолько важное для него, что даже моя сестра Варя согласилась прийти. А она практически отлучена от семьи после того, как бросила учебу, чтобы стать кондитером и выйти замуж за простого парня из маленького города, приехавшего в Москву на заработки. Родители год с ней не общались, прежде чем со скрипом согласились встретиться, но с условием, что она не будет водить в наш дом своего «нищеброда». В итоге, Варя появляется только на дни рождения родителей, которые далеко не всегда празднуются с таким размахом, как сегодня.

– Тебе подошло платье? – звоню я ей перед тем, как начать собираться вечером.

Так как Варя теперь живет только на то, что зарабатывает сама и что приносит в дом ее муж, у моей сестры нет возможности тратиться на вечерние платья. Пришлось покупать ей на свой вкус, ведь размеры у нас разные и одолжить одно из своих я бы не смогла, оно просто на нее не налезло бы.

– Да, очень красивое и село, как влитое, – с восторгом сообщает сестра. – Спасибо, малышка!

– Не за что. Ладно тогда, увидимся на месте. Пока.

Положив трубку, я смаргиваю слезы, потому что слышать в голосе Вари такую радость от какого-то платья больно бьет меня. Я все еще злюсь на нее за то, что она сделала со своей жизнью. В ее понимании это свобода, в моем же – чистый эгоизм. Варя, как самая старшая, всегда была самостоятельнее, менее зависима от родителей и больше отстранена от всех нас в эмоциональном плане. Поэтому ей легко было нас бросить ради своих личных желаний. Но я… Я никогда так не поступила бы. Не пошла бы против семьи. Моя помолвка с Федом тому доказательство. И даже если Варя дошла до того, что радуется платью, которых у нее раньше были сотни, она все равно не выглядит несчастной, живя от зарплаты до зарплаты, и это уязвляет меня, потому что имея все, что только душе угодно, я и вполовину не так счастлива, как моя сестра. И Вася не была…

– Ты выглядишь, как ангел! – делает мне восторженный комплимент Олег – мой сегодняшний сопровождающий, когда я снимаю верхнюю одежду.

Он ждал меня перед отелем, выглядя до нелепого взволнованным, но все равно привлекательным в своем смокинге. Тем не менее, внешняя красота Олега Ларцева никогда меня не трогала из-за его нудного характера, так что этот вечер станет тем еще испытанием.

– Спасибо, Олег, ты тоже ничего, – улыбаюсь ему, потому что пока рано вести себя, как стерва.

На мне шикарное розово-белое платье в пол, которое мне сшили по моему собственному эскизу и, хотя оно свободного кроя, из-за чего кажется воздушным и невинным спереди, сзади на спине такой глубокий вырез, что никаких мыслей о невинности уже не остается. Я специально подчеркнула эту маленькую деталь, собрав волосы в высокий пучок, так что, когда поворачиваюсь к Олегу спиной, он громко втягивает в себя воздух, поднимая мою самооценку до небес.

Я уже хочу пошутить на тему его самообладания, когда замечаю родителей. Они прилетели только сегодня из рабочей поездки, поэтому лично я его еще не поздравила, только по телефону с утра.

– Олег, пойдем, поздравим папу, – тяну своего кавалера в их сторону. – Я его еще не видела сегодня.

– Да, конечно, – соглашается Ларцев, кладя ладонь на мою обнаженную поясницу.

Мы подходим к ним, когда с другой стороны я замечаю двигающихся в том же направлении Дубовых всей семьей, и непроизвольно встретившись глазами с Федом, на секунду даже замираю, потому что он уставился на меня с такой злостью, словно я уже успела ему досадить. Хотя чего еще ожидать от этого придурка с явной биполяркой?

К моей радости, мы с Олегом первыми доходим до родителей и я поздравляю папу, сдержанно целуя его в щеку, так как он не любит проявления эмоций на людях. Варя тоже стоит рядом, о чем-то перешептываясь с мамой, пока Олег долго и нудно поздравляет отца. Его речь, однако, прерывает дошедший до нас дядя Стас с семьей.

– Иван! – пожимая папе руку, говорит он. – Поздравляю, старый друг! Теперь уже буквально старый.

– Кто бы говорил, – недовольно бурчит папа.

Меня всегда удивляло, как могут дружить два таких разных человека, как мой занудный и строгий папа, и язвительный, эмоциональный Станислав Дубов. Но они дружат, причем уже не одно десятилетие.

Бросив взгляд на эффектную пару, которую составляют Дубовы, я с удивлением осознаю, что они ведь и правда примерно одного возраста с моими собственными родителями. Но выглядят намного моложе. Моя мама настоящая красавица от природы, но она быстро постарела, несмотря на все филеры, которые не очень удачно легли на ее лицо, а папа был лысым и полным еще в свои тридцать. Дядя Стас же все еще подтянутый и мускулистый, а его светлая шевелюра по-прежнему густая, да и седина лишь добавила ему привлекательности. Тетя Марина тоже выглядит максимум на тридцать пять и не зная фактов, никто в жизни не скажет, что у нее такие взрослые дети, как Ари и Фед. Даже сейчас, видя, как восхищенно папа смотрит на ее хрупкую фигуру в шикарном вечернем платье золотистого цвета, я чувствую укол ревности за маму, ведь ее привлекательность он перестал замечать уже давно. Понимаю, что тетя Марина не виновата в том, что красива, но на данный момент я бы предпочла, чтобы она не наряжалась так в этот вечер.

– … с ним, правда, Ваня? – выводит меня из моих мыслей вопрос дяди Стаса, начало которого я пропустила.

– Да, конечно, – говорю наугад, вежливо улыбаясь, и по удовольствию на лице папы, понимаю, что ответила верно.

– Тогда идите, не позволяйте старикам вас задерживать, – улыбается папа. – Варя, ты тоже иди, потанцуй с Олегом.

Какого… Вот блин! Во что я себя втянула?

– Пойдем, любительница танцев, – сквозь зубы цедит Фед, вставая передо мной и протягивая руку ладонью вверх.

Я смотрю на нее, как на инородный предмет, но Фед не дает мне времени переварить информацию. Просто грубо хватает меня за талию и ведет за собой к танцполу. Моя кожа, кажется, расплавилась от жара, который исходит от прикосновения его пальцев к моей обнаженной спине, и я изо всех сил пытаюсь игнорировать это ощущение, ударяющее прямо в низ живота, заставляя мышцы конвульсивно сжиматься. Это просто неприязнь и отвращение, естественно.

Глава 7

– Что тебе нужно? – злобно спрашиваю у него, мечтая стереть это дурацкое выражение самодовольства с его лица.

– Что мне нужно – я получу. Не беспокойся, – подмигивает придурок, подходя ко мне и останавливаясь на расстоянии двух шагов.

– Ладно, я ухожу. Тебя становится слишком много для одного вечера, – пытаюсь обойти его, но Дубов делает шаг вбок, перекрывая мне путь, и я нехотя поднимаю на него взгляд. – Ну серьезно, чего тебе?

– Ты ведь знаешь, что я ненавижу Ларцева, да? – серьезно спрашивает он, глядя на меня со странным напряжением.

– И что?

– А то, что я просто не могу упустить такой хороший шанс, – бормочет Дубов, резко хватая меня за талию и прижимая к себе.

Я шокировано открываю рот, уставившись на него во все глаза. Мои руки ложатся на широкую грудь в попытке оттолкнуть от себя этого большого шутника, но Фед тверд, как камень и не сдвигается ни на миллиметр.

– Отпусти, придурок! – шиплю на него, чувствуя, как внутри разливается тепло от нашей близости и злясь на себя за такую предательскую реакцию.

Обе его ладони распластаны на моей обнаженной спине, горячие, как ад, и по моей коже ползут мурашки, а дыхание учащается. Я смотрю в яркие глаза Феда Дубова и вижу в них собственную погибель, потому что чем ниже он наклоняется ко мне, трогая дыханием мои губы, тем неподвижнее я становлюсь, готовая обмякнуть и открыться. Не знаю, каким волшебным образом ему удается так воздействовать на меня, но близость к Феду всегда была моим криптонитом.

– Не сопротивляйся, – шепчет он мне в самые губы и не успеваю я переварить его слова, как его рот сминает мой в жестком поцелуе, от которого саднит губы, а из горла вырывается ужасный нуждающийся стон.

Черт, я тону… Меня никто и никогда не целовал настолько горячо и жадно. Открыв рот, я впускаю его язык, который вытворяет дикие вещи, устанавливая господство и подавляя меня самым сладким образом, а потом запускаю пальцы в его волосы, тяня за них, что вызывает у него возбужденный рык. Мы целуемся, как дикари – мокро, непристойно, глубоко, издавая звуки возбуждения, идущие из самого нутра, и умудряясь лапать друг друга так, словно завтра не наступит.

В моей голове не остается ни одной здравой мысли, пока я отдаюсь болезненному возбуждению, терзающему тело, пока подставляю грудь под его руки, которые находят и щипают за соски прямо через ткань платья, а я сама выгибаюсь и трусь о него, как кошка в течке, пытаясь найти контакт там, где болит и пульсирует больше всего. И только когда раздается звук разбитого стекла, я резко прихожу в себя и открыв затуманенные глаза, отталкиваю от себя Дубова, с ужасом глядя за его спину, где стоит Олег, выпучив на нас злющие глаза и даже умудрившийся раздавить бокал в руке, как какой-то герой фильма.

Ему хватает двух секунд, прежде чем окинуть меня взглядом, говорящим, что я шалава, и развернувшись, уйти, снова оставляя меня наедине с Федом, который смотрит чуть прищурившись, но явно очень довольный, несмотря на сбитое дыхание и натянутую ширинку. Это действует на меня, как ушат ледяной воды.

– Надеюсь, ты доволен произведенным впечатлением, – хмыкаю своим лучшим стервозным тоном, поправляя платье.

– Сойдет, – усмехается он.

В наших головах наверняка сейчас мелькают одинаковые мысли, потому что мы одним взглядом передаем то, что хотим сказать друг другу.

«Это ничего не значило. Так, спектакль, на который я поддалась. Это не настоящие эмоции и мы на самом деле не чувствуем никакого влечения».

– Советую тебе все же поправить помаду, – говорит Фед, прежде чем пройти мимо меня в мужской туалет.

Значит, он слышал мой разговор с мамой! А вот это уже унизительно, потому что меня отчитывали, как ребенка. Чувствуя, как горю, я захожу в дамскую комнату и в шоке смотрю на свое отражение в зеркале, потому что никогда в жизни я не выглядела такой возбужденной и растрепанной. А что до моей помады… Она размазана по всей окружности рта, что неудивительно, учитывая как целуется Фед Дубов, и меня просто выводит из себя то, как поджимаются пальчики на моих ногах, стоит вспомнить об этом, потому что лучшего в моей жизни еще не было, как бы не хотелось этого признавать.

***

После того, как Ася выздоравливает и снова появляется в универе, я продолжаю с ней общаться, потому что еще не выкинул из головы мысль ее трахнуть. И пофиг на то, что Кир в очередной раз взбесился. Мне физически необходимо спустить пар и хочу я для этой цели только Асю Белову. Как представлю ее на коленях, со светлыми прядями, в которые хочу обернуть пятерню, с припухшим красным ртом, с этими ее блядскими синими глазами…

«У нее не синие глаза», – мелькает в голове мысль и я чертыхаюсь. Потому что снова моя фантазия пошла не по тому сценарию и вместо Аси я увидел перед собой Стужу. Злую, ненавидящую, смотрящую на меня с яростью в слезящихся глазах, но все равно жадно заглатывающую член по самое горло.

«А ты ведь этого хочешь, – издевается мозг. – Хочешь посмотреть на сиськи, которые трогал, хочешь снова попробовать рот, который трахал языком. Ты хочешь Ваню Стужеву».

Ебать, я идиот! Да, признаю, что испытываю желание трахнуть Стужу, но это рождено нашей взаимной ненавистью. Уверен, секс был бы феерическим, потому что даже от одного поцелуя у меня был такой болезненный стояк, что пришлось передернуть в туалете, пока не остался хромоножкой. Но скорее ад замерзнет, чем я суну свой член в чертову Стужу! Каким бы сильным не было искушение и как бы она меня не провоцировала, да даже если сама разденется и залезет на меня, не бывать этому! Потому что я не смогу жить в мире с собой, если допущу это.

Не нужно было вообще к ней прикасаться! Ну ходил бы Ларцев весь вечер со счастливой рожей, заглядывая ей в рот, и что? Все равно Америку я для него не открыл, он и так понимает, что Стужа к нему совершенно ровно дышит и как бы он не изгалялся, взаимности ему от нее не получить. Вообще, глупо это все. Да, Олежка здорово попортил кровь мне и Антону в школе, но я не подросток, чтобы выбирать такие глупые способы отмщения. Он свое еще обязательно получит, как и Стужа, которая не меньше него виновата, но всему свое время. Лучше вообще держать их в своей голове порознь, больше я так не лоханусь.

Глава 8

Фото нашего с Киром поцелуя быстро распространяется по «Сети» и я довольно улыбаюсь каждый раз, когда слышу перешептывания за спиной в универе. Поехав прямо домой после пар, я тщательно выбираю наряд для тусы Жеки и когда Кир заезжает за мной, настаиваю на том, чтобы поехать на собственной машине. Зато в квартиру Жеки мы поднимаемся вместе, как пара, и сразу же приковываем к себе все взгляды. Фед тоже здесь, обжимается в углу с сестрой Кира, делая вид, что игнорирует нас.

Естественно, я не удивляюсь тому, что друзья Кира облепляют меня, пожирая взглядом, ведь выгляжу я сегодня очень сексуально в маленьком черном платьице на тонких бретельках, едва прикрывающем попку.

Когда Кир садится в кресло, я устраиваюсь на его подлокотнике, закинув парню руку на плечо, но он тянет меня к себе на колени, целуя в шею на публику, и я игриво хихикаю, делая вид, что без ума от него.

– Так что, вы реально теперь вместе? – спрашивает его Дим, который вместе с Алексом сидит на диване.

– А ты разве не видишь? – отвечаю я за Кира, кидая на его друга ледяной взгляд.

– И что, у вас прям эксклюзив? – продолжает расспросы Дим, жадно разглядывая мои обнаженные ноги. Какая пошлость! Еще секунда и у него слюни потекут.

– Сунешься к ней и узнаешь! – с угрозой говорит Кир, пока я пытаюсь не пялиться на Дубова, который подошел ближе к нам и выбирает бутылку в баре, оставив свою Белову с ее другом у окна.

– Не советую, Дим, – подает голос этот гад, все еще копаясь в бутылках и даже не глядя на нас. – Эта ледяная дырка тебе все яйца отморозит, если рискнешь сунуться.

Я шокировано ахаю, совершенно не ожидая от него такой грубости, хотя он и раньше меня оскорблял. Но не так же! От обиды и ярости даже слезы на глаза наворачиваются. Прерывисто дышу, стараясь не расплакаться, и совершенно упускаю момент, когда Кир пересаживает меня на свое место, а сам разъяренно несется к Феду, после чего начинается настоящий мордобой.

***

Я нахожусь в таком странном ступоре, что просто замираю на месте, пока люди кругом носятся, словно сумасшедшие, сначала подбадривая дерущихся, а потом почему-то спеша сбежать из квартиры, пока в помещении не остается только компания друзей Феда, да мы с Беловой, которая зачем-то пытается разнять драку, из-за чего оказывается сметенной с ног разъяренными парнями.

– Черт, ах ты падла! – кричит Кир, а потом отпускает Феда, с которым сцепился, и подхватив на руки, несет свою сестру на диван, тщательно осматривая поврежденные участки кожи на ее голых коленках.

– Отстань, это все ты виноват! – сердито бьет его по руке Ася.

Я пялюсь сначала на истекающего кровью Кира, у которого сломан нос, а потом перевожу взгляд на такого же помятого Феда, все еще не веря в реальность происходящего, когда Дубов просто подходит и схватив за предплечье, тащит меня к выходу, пока остальные заняты порезами Аси, упавшей прямо на осколки разбитой бутылки.

В себя я прихожу только в лифте и ярость с новой силой охватывает меня.

– Ах ты ублюдок! Гад! Ненавижу тебя! – зло бью Дубова кулаками по плечам и груди, но он быстро перехватывает мои руки и встряхивает, как котенка.

– А ну прекратила истерить!

– Пошел ты! – вырвав одну руку, залепляю ему оплеуху со всей силы, ахнув от боли в пульсирующей ладони.

А в следующий миг, Фед со злым рыком впечатывает меня в стенку лифта, впиваясь в мой рот злым поцелуем с привкусом крови от его разбитой губы.

Для меня это срабатывает, как красная тряпка для быка. В моей голове все еще звучат его отвратительные слова, сказанные при всех, так что я не перестаю сопротивляться, если это именно то, на что он надеялся. Наоборот, отбиваюсь от этого придурка с биполяркой, как могу, но заехать коленкой ему по яйцам не удается, а мои руки Фед надежно фиксирует в своей крепкой хватке, толкаясь языком в мой рот и пытаясь устроить в нем оргию. Так что я делаю то, что доступно мне на данный момент – кусаю наглый язык и это помогает, потому что Дубов с болезненным стоном отпускает меня, держась за свой и так разбитый Киром рот. Наш лифт уже стоит на первом этаже, так что я выскакиваю из него, как ошпаренная, чувствуя, как долго сдерживаемые слезы катятся по щекам, и бегу к своей машине, припаркованной у самого тротуара.

Взгляд становится мутным из-за слез, но я тру глаза, прежде чем завести авто и вырулить на дорогу, ведущую из закрытого двора элитной многоэтажки. И лишь благодаря чудом обострившимся инстинктам успеваю затормозить, потому что Дубов загораживает мне выезд своим телом. Гаденыш просто стоит, глядя на меня через лобовое стекло с вызовом на лице, и не дает мне уехать. Для чего? Нам не о чем с ним говорить и тем более я не собираюсь больше целоваться с этим уродом.

Я сигналю, требуя убраться с моей дороги, но он даже не реагирует, продолжая впиваться в меня взглядом.

– Уйди с дороги! – опустив боковое стекло, кричу ему.

– Выходи, Стужа, – жестко приказывает мудак.

Ага, а то я прям послушаюсь!

– Уйди, Фед, или пожалеешь!

– Ты ничего не сделаешь, – насмехается он надо мной, скрестив руки на груди и с вызовом расставив ноги пошире.

Это становится последней каплей.

Я уверена, что он отпрыгнет, все-таки не совсем дебил, но сдаться и позволить ему доказать его правоту не могу, поэтому предупреждающе зарычав мотором своей крошки, жму на газ, но в течение считанных секунд происходит то, что я не могу уже остановить: моя машина врезается в живое тело, которое не додумалось поддаться инстинкту самосохранения и убраться на обочину.

Я сбила его! Сбила!

В панике выскочив наружу, я подбегаю к лежащему на земле Феду и плюхаюсь на колени, с отчаянным всхлипом убеждаясь, что он жив.

– Ты, блядь, больная! – стонет Фед, прижимая свою руку к груди.

– Боже, Боже, я не хотела! Ты должен был уйти с дороги! Черт, нужна скорая! Лежи, Фед, не двигайся. Тебе нельзя двигаться до приезда скорой!

Глава 9

Вчерашнее происшествие подействовало на меня отрезвляюще. Теперь, вместо ожидаемой злости, я испытываю облегчение, ведь Стужа в очередной раз напомнила мне, что она за человек. Сучка мелкая, надавать бы ей по заднице! Остудила потекшую голову, так сказать. А остудить ее было необходимо, потому что я начал жестко тупить с ней.

– Что происходит у вас с Ваней? – насел на меня папа на следующее утро.

Ночью приехали мама с Аришей, охали и ахали, словно я умираю тут, но от вопросов воздержались, видимо, решили, что мне слишком плохо для допроса. И как следствие, с утра папа решил, что самое время.

– Все ок, ты же знаешь, как это бывает, – не хочу вдаваться в подробности.

– Нет, не знаю! – рявкает он. – Потому что это ненормально, Федор! Да, молодые люди, бывает, ругаются, женщина может на эмоциях поднять руку, но не переехать же машиной!

– Никто меня не переехал, – морщусь я. – Так, слегка задело. Я и запястье-то сломал, потому что неудачно упал, а так, обошлось бы вообще без травм.

– Ты защищаешь ее, – хмурится папа. – Честно сказать, я удивлен. Тем не менее, теперь я по-новому посмотрел на Ваню, мне и в голову не приходило, что она способна на такие дикие выходки.

– Она же моя невеста, пап. Я сам разберусь, лады? Мне не нужно, чтобы родители вмешивались в мою личную жизнь. Я давно уже не мальчик.

– А то я не заметил, – язвит отец. – Когда ты был мальчиком, то не доставлял столько проблем.

Дальше разговор у нас не клеится и папа уходит, прихватив с собой маму, которая перед отъездом наготовила мне завтрак и обед, оставив меня, наконец, одного в моей квартире. Я, естественно, не иду никуда в этот день, а просто лежу перед телеком, решив устроить себе ленивый день. Даже друзьям не сообщаю о произошедшем, потому что никого не хочу видеть. Хватило с меня мамы, которая осталась ночевать прошлой ночью, чтобы присмотреть за мной, словно я получил серьезное ранение.

Днем ко мне забегает Аришка, которая возмущена до глубины души поведением Стужи.

– Нет, я просто все еще не могу в это поверить! – ходит она туда-сюда по моей гостиной, мельтеша перед глазами. – Я даже видеть ее пока не хочу, Федь. Мне надо остыть, прежде чем я устрою ей допрос и выясняю, куда она дела свои ебанные мозги!

– Ой-ой, Ариша ругается, значит, дело плохо, – смеюсь я над ней.

Не собираюсь заступаться за Стужу еще и перед сестрой. У них с ней свои отношения и я в них лезть не буду, а вот родителей убрать с дороги было необходимо. Стужа от своего наказания не уйдет, но пока я не буду в форме, пусть думает, что ей все сошло с рук.

Аришка убегает, потому что у нее дела, а я решаю разнообразить нудный вечер еще одним посетителем, потому что чем дольше я размышляю, тем больше склоняюсь к мысли, что ситуацию с Киром и его сестрой нужно разруливать. Взяв телефон, я пишу ему сообщение:

«Есть разговор, можешь подъехать? Я дома».

«Скоро буду» – получаю ответ и принимаюсь ждать.

Кто же знал, что торчать дома весь день так скучно, что я готов даже встретиться лицом к лицу с человеком, которого еще вчера хотел забить к хуям собачьим?

***

Кир приезжает даже быстрее, чем я ожидал. Как только я открываю дверь, он осматривает меня, задерживая взгляд на загипсованной руке, и проходит в квартиру, задавая вопрос, на который я не хочу отвечать:

– И как ты умудрился?

– Не важно, – отрезаю я, идя следом и устраиваясь на своем кресле. Не хочу, чтобы о произошедшем кто-нибудь узнал. Отец вроде сказал, что с парнем, который стал свидетелем, они договорились.

Кир усаживается напротив меня и мы несколько секунд просто обмениваемся взглядами, прежде чем я решаю выложить все начистоту:

– Держись подальше от Стужи.

– Пока ты продолжишь окучивать мою сестру? – скептически смотрит на меня друг.

– Твоя сестра совершеннолетняя и наверняка я не первый, кто хочет уложить ее в койку. Почему ты так паришься из-за этого? Уверен, она давно уже не девочка-целочка.

– Не. Твое. Гребаное. Дело, – медленно выговаривает Кир, явно начиная злиться.

– Я не понимаю твоей реакции, и как бы абсурдно это не звучало, иногда мне кажется, что… – подначиваю его, делая вид, что не понимаю, из-за чего он так выпрыгивает из штанишек, потому что быть единственным, кто узнал тайну этого закрытого засранца очень приятно. – Блядь, да так и есть! Ты трахаешь ее! – делаю вид, что до меня только дошло.

– Нет, – быстро отрицает он.

– Она же твоя сестра! Что ты за извращенец?! – угораю я, выглядя глубоко шокированным, хотя инфу о Кире я пробил, как только начал с ним общаться и давно в курсе, что сестра ему неродная.

– Я ее не трахаю, придурок! И нет, она мне не сестра, понял? Просто ее отец взял надо мной опеку после смерти родителей. Мы не родственники.

– Охренеть! – качаю головой, очень «удивившись» этому откровению. – Я, конечно, знаю, что ты псих, но не до такой же степени?!

– Ты, бля, тупой? – злится Кир. – Я не трахаюсь с Асей, что непонятно? И то, что я не хочу, чтобы она стала для тебя одноразовой соской не значит, что я просто не хочу делиться.

– Ну да, убеждай в этом других, – ухмыляюсь я. – Фух, слава Богу хоть не сестра, а то я реально засомневался в твоем психическом здоровье!

– Дубов…

– Не кипятись, у меня нет ни сил, ни желания снова надирать тебе зад. Я просто рад, что не дружу с извращенцем. Давай просто договоримся: ты навсегда забываешь о Стуже, а я, так и быть, разобью сердце твоей не сестры.

И нет бы порадоваться тому, что я практически признал свой проигрыш, этот придурок решает устроить мне допрос.

– Почему ты так зациклен на Стуже?

– Я не зациклен на ней.

– Значит, ты просто трахаешь ее, – приходит он к самому очевидному, хоть и неверному, выводу.

– Нам не по пять лет, чтобы заниматься этой ерундой, – раздраженно выдыхаю я. – Давай сойдемся на том, что я не лезу в твою личную жизнь, а ты в мою. И для справки: я не трахаю Стужу. Я скорее выебу крокодила, чем ее.

Глава 10

Я жду, что Фед вот-вот что-нибудь выкинет, поэтому всю следующую неделю хожу, оглядываясь, образно говоря. Но он меня игнорирует. Как и его сестра.

Ари перестала отвечать на мои сообщения и звонки, а это задевает. Она моя единственная искренняя подруга, которой от меня не нужно ничего, кроме общения. И вот, из-за происшествия с ее братом, Ари, очевидно, на меня злится. Это обидно, но у меня есть гордость, так что я перестаю ей звонить через два дня игнора. К черту! Если она меня даже не выслушала, значит, не настолько я ей близка, как она мне. Хватит с меня односторонних отношений!

У нас есть обязательная к посещению пара по физре с очень вредным преподом, так что в следующую пятницу, я вся потная и уставшая устало плетусь в душевую в женской раздевалке. Ассистент препода задержала меня после пары, чтобы полчаса уговаривать вступить в команду по бегу, но у меня нет ни времени, ни желания, так что я с трудом отвязалась от нее и как следствие, пришла в уже пустую раздевалку. Мне же лучше.

Стянув с себя леггинсы и спортивный лифчик, я иду со своими принадлежностями из личного шкафчика в душевую и выбрав себе местечко получше, вступаю в кабинку, прикрыв за собой шторку. Пока моюсь, накидываю варианты, как получше написать работу по микроэкономике, потому что учусь я не для галочки и по возможности все задания выполняю в одиночку, ведь я твердо намерена встать во главе компании папы и мне нужно разбираться в том, чем я собираюсь заняться. Именно поэтому я не замечаю звуков чужих шагов, пока не становится слишком поздно. Шторку моей кабинки резко отдергивают в сторону и вскрикнув от неожиданности, я оборачиваюсь, с выпученными глазами глядя на Феда, который стоит в одних шортах и пялится на меня, словно это в порядке вещей.

– Какого черта, придурок!? – кричу я, прикрывая руками грудь и низ живота. – Вон!

– Не визжи, все равно никто не услышит, да и дверь я запер, – самодовольно ухмыляется он, делая шаг вперед и закрывая шторку за своей спиной, запирая нас в тесном пространстве своим большим телом, стоящим на моем пути.

Сердце бешено колотится в груди, а по шее бегут мурашки. Мне одновременно и страшно, и как-то остро интригующе, что пугает еще больше. Это ненормальная реакция на подобные выходки! Точно не от Дубова!

– Фед, это уже не смешно, – севшим голосом говорю я, глядя на него во все глаза и прижимаясь спиной к кафельной стене за собой.

– Не смешно, – хмыкает он, резко выключая воду, чтобы она не лилась на него.

Одна его рука все еще в гипсе и я продумываю способы уйти от этого здоровяка, даже если придется причинить ему для этого сильную боль, использовав эту травму.

– Даже не думай, – проследив за направлением моего взгляда, качает он головой.

– Ты ведь понимаешь, что это ненормально? – пытаюсь воззвать к его разуму. – Всему есть предел, есть границы, Фед! Просто выйди и я забуду об этом.

– О чем? – веселится он, все еще держась в шаге от меня с самым расслабленным видом, словно у нас тут беседа за кофе. – Ты думаешь, я пришел тебя насиловать? Какая у тебя буйная фантазия, Стужа.

Я сжимаю зубы, чувствуя унижение от его насмешек.

– Мне плевать, зачем ты пришел. Ты нарушаешь мои личные границы, так что вон!

– Не так сразу, – цокает он языком. – Я же пришел с определенной целью. Секунду.

Он достает из кармана шорт телефон и ищет в нем что-то, пока я пытаюсь не пялиться на его грудь, которую уже давно признала сексуальной, как бы паршиво это не было для меня. У Феда новая татуировка, спускающаяся с плеча немного на руку, немного на грудь. Видимо, начинается она на спине и мне очень хочется увидеть всю картину целиком. Странно, что я не заметила ее неделю назад, когда ездила к нему, ведь он и в тот день был без рубашки.

– Смотри, – наконец показывает мне экран своего телефона этот гаденыш и я почти сразу узнаю кадры, в шоке открыв рот.

Камера на улице засняла, как я выбегаю из подъезда, сажусь в свою машину и сбиваю его. И он достал это видео! Так вот что за месть он мне приготовил… Это пиздец, полный пиздец! Боже, за что?!

На глаза наворачиваются слезы, но я зло смаргиваю их, поднимая взгляд и глядя в его бесстыжие глаза.

– И что это? Шантаж? Или ты просто опубликуешь видео?

– Ну что ты, я же не настолько плох, – насмешливо улыбается он уголком рта. – Никакого шантажа, это не мои методы, Стужа. Ты просто вернешь мне долг и я забуду об этом видео навсегда.

– Какой долг?! – почти визжу я, трясясь от нервов.

– Извинения, – уточняет он. – На коленках, детка. И так как ты слишком долго заставила меня ждать, тебе придется принести их своим ротиком на моем члене. Не стесняйся, можешь приступать прямо сейчас.

– Ты же несерьезно, – не верю я, продолжая прикрываться и с сомнением глядя на совершенно нечитаемое лицо этого придурка.

– Очень даже серьезно, – ухмыляется он, спуская свои шорты, пока они не падают вниз, являя моим округлившимся от шока глазам огромный член, от вида которого я непроизвольно отшатываюсь, да только за спиной стена.

– Дубов, прикройся! – паникуя, что и он теперь голый, требую я.

– Зачем, разве ты не хочешь меня порадовать? Или все-таки предпочитаешь крах своей репутации?

– Это шантаж! – возмущаюсь я. – Самый настоящий шантаж! Ты не даешь мне выбора!

– Я даю тебе выбор, Стужа. Ты просто не хочешь выбирать.

Черт, он серьезно! Он реально хочет заставить меня сделать минет. Хочет унизить меня самым изощренным способом. А я, блин, даже не умею этого делать! Всегда считала ниже своего достоинства опускаться на колени перед парнем, хотя он у меня и был-то всего один. А теперь придется ублажать ртом Дубова? Самый худший мой кошмар!

– Если ты не выберешь, я просто выйду отсюда и отправлю видео, – торопит он меня.

Я не могу этого допустить. Я лучше переживу один минет, чем стану изгоем. Жестокой сучкой, которая наехала на всеобщего краша.