Так плачет сердце

Эсфирь Лантре
Так плачет сердце

Не спеши мстить сам, посмотри,

как красиво это сделает жизнь…

Стоял холодный зимний день. Ольга после дежурства шла к автобусу. Как-то печально было у неё на душе. А отчего? Не знала.

«Устала, вот и тяжесть на сердце легла».

У остановки никого не было.

«Как хорошо, может и место свободное в автобусе найдётся. Ноги гудят», – размечталась она, присев на узкую скамеечку. Девушка не заметила, как к остановке подошла старушечка, за собой везла маленькую тележку, с которой обычно ходят на рынок или по магазинам. В серых почти белёсых глазах бабушки застыл вопрос.

«Что она так на меня смотрит?» – удивилась Ольга.

Старушка приблизилась к ней и тихим голосом спросила:

– Покаяться не хочешь?

– Вы ко мне?

Бабушка молчала, еле заметно кивая головой.

– Вспомни, какой вчера был день?

Ольга хаотично стала перебирать в памяти даты, но так ничего и не вспомнила.

– Вы хоть намекните, – попросила она.

– Придёшь домой – всё узнаешь.

Подъехал автобус, старушка с трудом поднялась в салон, таща за собой тележку. Ольга из последних сил, пытаясь вспомнить, перебрасывала в памяти дни и числа, но так и ничего не прояснилось.

Слова случайной попутчицы врезались в память.

Ещё на лестничной площадке она услышала, как у неё в квартире разрывается телефон. Девушка ринулась к нему.

– Алло, кто это?

– Олюшка, это я – тётя Вера.

– Что-то случилось?! – от неожиданности крикнула она.

– Ты даже не хочешь поздороваться со мной?

– Ой, простите меня. С ночной смены приехала. Еле на ногах держусь.

– Оль, мама в больнице. Ты сможешь приехать?

– Когда? Сейчас?

– Ты слышишь меня? Твою маму забрали с инфарктом. Состояние тяжёлое.

– О, Господи! Что же мне делать?

– Не жить с мамой в разных городах. Но сейчас речь не об этом. Ты что же не понимаешь, что нужна ей?

– Попробую отпроситься и перезвоню вам.

– Я само собой её не оставлю. У меня одна сестра. Но ей нужна ты.

– Тёть Вер, я постараюсь.

– Я тебе сообщила. Поступай, как знаешь. Больше звонить не буду, – в трубке послышались гудки.

Оля сняла с себя пальто, сапоги, шапочку.

«Позвоню на работу. Какого числа моя следующая смена?».

И вдруг её голову пробила невыносимая мысль:

«У мамы вчера был день рождения, а я забыла… непростительно» –

Она отпрянула к стене. Закрыла глаза и тихо заплакала.

– Как нехорошо, обо всём забыла, – всхлипывала Ольга.

«Старушка права. Мне пора покаяться. Вся в работе. Всё, хватит. Нельзя терять ни минуты», – промокнув глаза, она набрала номер телефона начальника. Но ей никто не ответил. Оля отошла, желая переодеться, но её остановил телефонный звонок. Девушка ринулась к трубке, а оттуда:

– Твоей мамы больше нет, только что позвонили из больницы, – сквозь рыдания проговорила тётя и повесила трубку.

Оля сползла по стенке на пол и обхватила голову руками. Она сдерживала рыдания, не желая выпускать их свободу. А они толкались в душе, и назойливо бились о стенки, причиняя нестерпимую боль.

Сами по себе прорвались слова, от которых она бежала, пряталась, прикрывалась, только бы не задумываться над ними. И тут понёсся изо всех щелей водопад, прорвало так, что больше сдерживать эмоции она не могла.

– Ты носила меня во вред своему здоровью – врачи предупреждали о последствиях, но ты вопреки всему не согласилась прервать мою жизнь. В адских муках ты рожала меня, а потом очень долго приходила в себя. Ты растила меня, не зная сна, отдыха, покоя. Ты моталась со мной по больницам – я ведь родилась ущербной, унаследовав по линии отца болезнь, плохо поддающуюся лечению. Ты возила меня к специалистам, только бы дать мне прожить отпущенный срок полноценно. Ты сама дважды спасала меня от неминуемой смерти – я досталась тебе так тяжело и за это ты заплатила высокую цену. Ты настойчиво боролась за меня, преодолела всё, только бы я не осталась инвалидом. Ты жила только для меня и ради меня в ущерб себе. Ты кропотливо и жертвенно выполняла свою миссию. Иначе ты не представляла себе материнский долг. Отдала мне всё: своё здоровье, молодость, талант – жизнь свою посвятила мне.

А я выросла эгоисткой, не зная ни в чём отказа. И в тот момент, когда ты так нуждалась в моей помощи, я отвернулась от тебя, бросив одну с горем в обнимку, и сбежала в другой город.

Подружка позвала, это оказалось важнее. Какое заблуждение!

Расплата пришла – осталась одинокой, никому не нужной СИРОТОЙ. Кроме работы в моей жизни ничего больше нет. Теперь и тебя нет.

Я больше не нужна никому. Да, я была плохой неблагодарной дочерью. Осознала только сейчас, когда тебя больше нет, и я не могу рассказать тебе, как мне дорого было твоё участие, твоя забота и любовь.

Мама, ты мне так нужна. Что я без тебя? Прости меня, если можешь. Вряд ли. Знаю, мне никогда не вымолить у тебя прощения. И всё же, пожалуйста, прости.

В голове вереницей поплыли воспоминания, они толпились, устраивая сутолоку, одно перекрывало другое и бесконечная череда эпизодов замелькали перед глазами.

– Ты, как реликвию берегла всё, что было связано со мной. В конверте в комоде хранился бесценный клад: небольшие клеёнчатые бирки из роддома, на которых было написано: «Девочка, вес 3.200, рост-51см., твоя фамилия и номер палаты». Там же рядом лежали мои первые волосики и записки, которые писали тебе близкие и родственники после родов. В спичечном коробке ты хранила мои первые молочные выпавшие зубки. Ты берегла всё, что было связано со мной. А я тебя предала!

Откуда-то ворвался мамин голос тихий и такой родной:

«Улетаю на крыльях любви,

Завещаю хранить клятву верности,

Умоляю, не поддавайся соблазнам и лжи,