Талисман валькирии

Эпизод I

Швеция, наши дни.

Клео стояла на остановке, ожидая трамвай, который должен был прийти ещё полчаса назад. Она уже вдоволь налюбовалась скользящими по угрюмому небу тёмными тучами, мокрыми рельсами и сломанным алым зонтиком, одиноко лежащим на решётке водостока. Стеклянная крыша остановки едва укрывала от хлещущих порывов ветра и моросящего дождя.

«Что за мерзкая погода в середине мая! — дрожа от холода, мысленно ругалась девушка, посматривая по сторонам. — Даже люди на улице, и те куда-то подевались! Все машины — мимо, и никто даже подвезти не хочет! Стою тут одна с мокрыми ногами, волосы как сосульки, ещё и холодно!»

Чтобы хоть как-то согреться, Клео подняла воротник плаща и сунула руки в карманы, глубже зарываясь подбородком в шарф. Длинные, почти до пояса, медно-рыжие волосы промокли до кончиков и прилипли к плащу. Она уже сто раз успела пожалеть о том, что не захватила с собой зонтик и не надела ветровку, понадеявшись на то, что утренний туман к полудню развеется и дождь прекратится, но теперь деваться было некуда, приходилось мокнуть и мерзнуть.

«Боже, как же хочется лета! — Клео стало жалко себя. — Ну почему люди ещё не изобрели телепортацию? Сейчас произнесла бы волшебное слово — и уже дома, в тепле, уюте и с горячим кофе в руках!»

Девушка закрыла глаза и представила себе портал в виде неоново-голубого овального окна, увидела, словно со стороны, как вошла в него и тут же оказалась в своей комнате. На какой-то миг ей даже стало тепло, но, открыв глаза, она обнаружила вокруг все ту же реальность: остановку под стеклянной крышей, надоевший дождь, сырость и промозглость…

«Так, всё, хватит фантазий! Надо быстрее добраться до дома!»

Но трамвай все не приезжал, а морось и не собиралась прекращаться. Клео начала сердиться и приготовилась вызывать такси, не пешком же идти по дождю. Район, где она жила, находился на окраине Стокгольма, и чтобы добраться до дома, пришлось бы тащиться через весь город или добираться в переполненном автобусе, а до ближайшей остановки пришлось бы ещё двадцать минут идти. В очередной раз с тоской глянув влево, откуда должен был появиться долгожданный транспорт, девушка увидела лишь проезжающий мимо под мигающий жёлтый сигнал светофора серый автомобиль, разбрызгавший большую мутную лужу. Переведя взгляд на противоположную сторону, Клео неожиданно для себя заметила небольшое здание со старинным фасадом в стиле фахверк. Подумать только, она столько времени стояла и только сейчас увидела и его, и вывеску «Шкатулка старинных вещей»!

Сквозь дождливую морось мягко и уютно светились маленькие окна, они манили, манили, манили… Клео сделала шаг и быстро перешла через рельсы. Подбежав к зданию, она потянула на себя тяжёлую кованую дверь и, оказавшись внутри, осмотрелась. Полки с книгами и игрушками, антикварная мебель, одинокая стойка с бижутерией — и никого. Помещение освещала старая люстра со стеклянными подвесками. Неожиданно скрипнул тёмный мозаичный паркет, и в нос ударил затхлый запах. В воздухе стояла такая пыль, что Клео с трудом подавила желание чихнуть.

— Добрый день! — раздался приятный мужской голос у Клео за спиной.

Девушка обернулась. Возле стойки откуда ни возьмись появился невысокий и полноватый пожилой продавец магазинчика. В свете люстры загадочно сверкали линзы очков в роговой оправе. Мужчина чуть склонил голову, и блики заиграли на его бритой макушке.

— Я могу вам помочь, прекрасная фре́кен?

— Не знаю… — растерялась Клео. — Можно я посмотрю книги?

Продавец улыбнулся:

— Уверен, что вы подберете для себя что-нибудь интересное.

Клео благодарно кивнула и направилась к стеллажам.

Рассматривая книги, она обратила внимание на одну — небольшую, в кожаной обложке с потускневшим золотым тиснением.

«Ничего себе! — удивилась девушка, прочитав название на корешке. — «Тайны скандинавских богов!»

Клео попадались разные древние рукописи, но такого экземпляра она не встречала. Взяв книгу в руки, девушка взглянула на титульный лист, и ей показалось, что буквы слегка дрогнули, а ладоней коснулась прохлада древних времён — успокаивающая и таинственная.

— Любите мифологию? — неслышно подошёл сзади мужчина.

— Конечно, — отозвалась Клео, поглаживая фолиант. — Кто же не любит историю предков?

— Уверен, эта книга вам очень понравится! — на этот раз голос продавца донёсся уже от прилавка.

— Я тоже так думаю, поэтому покупаю. — Девушка заплатила кредиткой, положила книгу в сумку и направилась к выходу. — До свидания!

— До встречи!

Как по взмаху руки или по воле небес, за то время, что она была внутри, погода резко улучшилась. Дождь прекратился, из-за серых туч выглянуло солнце. Город, который утром укрывал плотный туман, оживал на глазах — узкие улочки заполнились людьми. Мимо Клео проходили женщины с детьми, толпы школьников, спешащих на обед, гуляющие туристы и спешащие по делам клерки. Старики сидели на лавочках под зонтиками уличных кафе и кормили голубей. С характерным легким шумом проносились велосипедисты.

«Наверное, боги наконец-то услышали меня!» — обрадованно подумала Клео, подходя к остановке именно в тот момент, когда подкатил долгожданный трамвай.

Зайдя в вагон и усевшись на удобное сиденье, девушка облегчённо вздохнула, открыла антикварную книгу и начала с интересом листать пожелтевшие страницы. Солнечные лучи упали на рунический шрифт, и тот засиял золотом. Буквы чудесным образом начали растворяться, превращаясь в песок, из которого возник дворец. Не веря своим глазам, Клео поспешно захлопнула книгу. Внезапно на неё навалилась усталость, и девушка, запрокинув голову на подголовник, не заметила, как задремала.

Эпизод II

Клео стояла посреди древней обители. Свет, проникающий сквозь овальные отверстия в украшенных резьбой стенах, рассеивался в воздухе, напоенном томительно-сладким благовонием трав. В вытянутой окровавленной руке она держала трепещущее горячее сердце, от которого исходило золотое сияние, и с отчаянием смотрела на лежащую на полу женщину с развороченной грудью, раскинувшую в стороны руки. Разорванное кремовое платье было перепачкано кровью, огненно-золотые волосы медленно гасли вокруг лилейного лица, зеленые глаза становились бездонными, приобретая цвет черного опала.

Страх смерти проник до глубины сознания Клео. Не выдержав натиска горечи и скорби, она упала на колени, закричала во весь голос и тут же вскочила, промокшая от пота, пытаясь унять дрожь в руках. Это был просто страшный сон, хотя её не покидало чувство, что все происходило наяву. Клео редко снились сны, и она их никогда не запоминала, но такого рода ужасы ее еще не посещали.

— Ну и бред. Бррр… приснится же такое! — пробормотала девушка.

Старые куранты пробили девять утра. Пора было собираться в дорогу, иначе она рисковала опоздать на паром. Сборы отняли немного времени, и уже совсем скоро Клео в темных джинсах и серой кофточке стояла на кухне и любовалась подносом с чаем и нарезанным свежеиспеченным пирогом. Аромат бергамота распространился так, что у девушки потекли слюнки. Не присаживаясь к столу, она быстро перекусила и заглянула в гостиную, чтобы попрощаться с бабушкой.

Астрид отложила в сторону очередное вязание и, встав, прижала её к груди.

— Счастливого пути, мое дорогое дитя, ветер в паруса! Не забудь позвонить мне.

— Хорошо! — Клео поцеловала бабушку в щеку и крепко обняла. — Люблю тебя, буду скучать! — Затем она вышла в коридор, обулась в коричневые кожаные сапоги, захватила темно-синий плащ, сумочку и кожаный небольшой чемодан.

— Купи себе поесть! — крикнула ей вслед Астрид.

Возле подъезда уже ожидало заранее вызванное «глазастое» такси, а буквально через полчаса девушка уже поднималась на борт покачивавшегося у причала парома.

Висбю встречал Клео во всём своём великолепии — старинные башни, строгие контуры собора, черепичные крыши домов, сочная зелень сосен, красный мох, белый песок, свинцово-серый камень… Старый город пленял, очаровывал запахами цветов и морского бриза, на серебристо-синей глади бухты плавали дикие утки. Клео переполняло радостное ожидание. Глядя на все эти красоты, она решила, что как только выдастся свободное время, обязательно вырваться на пляж.

Порт был полон транспортными и пассажирскими кораблями, а на пристани суетились погрузчики и сновали рабочие. Недалеко от набережной находился автовокзал, где выстроенные в очереди автобусы были готовы поглотить сотни прибывших пассажиров.

Среди кучкующихся толп Клео заметила стоявшую чуть поодаль приятную женщину на вид лет сорока, среднего роста, в черном брючном костюме и с табличкой в руках, на которой было написано крупными буквами: «СТОКГОЛЬМСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ». На правом лацкане элегантного пиджака у неё был приколот значок с именем: «Э. Фальк Куратор Стокгольмского музея». Клео уверенно направилась к ней.

— Добрый день! Меня зовут Клео Юханссон, — девушка показала куратору удостоверение. — Вы на раскопки?

— Здравствуйте. Приятно познакомится, Эльвира Фальк. Да, именно туда, — улыбнулась женщина.

Клео хотела расспросить ее о подробностях, но тут к ним подъехал желтый автобус. Вместе с группой студентов она проследовала в салон. Как только автобус выехал на шоссе, куратор поправила очки и заговорила:

— Добрый день, добро пожаловать на Готланд! Меня зовут Эльвира Фальк, я - куратор Стокгольмского университета. Сегодня я проведу экскурсию по этому замечательному острову, покажу вам его древние места и много других достопримечательностей. Готланд — это земля легенд и саг, и, наверно, будет правильным, если я начну нашу экскурсию именно с легенды. Говорят, что когда-то он был заколдован: днем опускался на дно моря, а по ночам всплывал. Но один человек по имени Тиелвар увидел его однажды ночью и привез на остров огонь. После этого Готланд больше никогда не опускался на дно… Так гласит легенда, но остров славен не только ими. На его территории сохранились практически нетронутые захоронения железного и бронзового веков. В то время северные народы не сжигали умерших, а могилы выкладывали камнями в форме корабля, ладьи, солнца и лабиринта. Вместе с телом в могилу клали животных, украшения, доспехи и орудия. Археологи предполагают, что некоторые каменные ладьи были сооружены три тысячи лет назад. Возле каждого такого монумента есть стенд с пояснениями, поэтому те, кто хочет, может с ними познакомиться.

Рассеянно слушая Эльвиру, Клео с любопытством рассматривала незнакомые лица юношей и девушек, и внезапно встретилась взглядом с лысым незнакомцем, который также рассматривал её с подозрительным интересом. Он сразу привлекал к себе внимание синими орнаментами, которыми было расписано его лицо, поэтому Клео даже удивилась, что не заметила его раньше. Она старалась изо всех сил не смотреть в сторону незнакомца, но какая-то гипнотическая сила так и тянула к нему. Больше всего ее привлекали татуировки: на лбу — морда волка, на скулах — Валькнут, руна единства трех времен. Девушке стало не по себе. Ее передёрнуло и по коже побежали мурашки.

«Какой ужас! Зачем он это сделал? — невольно подумала девушка. — Как только люди с ума не сходят! Кажется, похожие орнаменты были в древности только у жрецов культа Одина. Но, насколько я знаю, точного подтверждения, что он существовал, не было. Хм… Может, мне тоже сделать тату? Например, на предплечье — руну счастья? А что он вообще тут делает?» — пришла ей в голову неожиданная в своей простоте мысль. Клео знала, что вечерние кафедры и лекции в университете посещали не только студенты, но и люди постарше, но она и подумать не могла, что туда могли приходить и бывшие заключённые. Этот человек выглядел так, будто провёл в тюрьме приличный срок.

Эпизод III

Солнечные лучи осветили руническое изображение. Клео внимательно всмотрелась в выгравированное на плите изображение четырёх мохнатых псов в ошейниках, тянувших скованное цепями солнце. Их пасти были оскалены, и на какое-то мгновение девушке показалось, что огромные животные вот-вот оживут, бросятся на нее и разорвут на части.

— Чудеса! — прошептала она. Больше всего её притягивала золотая надпись в центре солнца. Предчувствие, которое никогда не подводило девушку, нашептывало ей, что это нечто древнее и его не стоит беспокоить. А может, это было вовсе не предчувствие, а предупреждение предков?

Клео моментально расшифровала надпись и испугалась, как быстро у нее получилось справиться с переводом, на который она обычно тратит недели. Сердце забилось тревожнее, словно загнанный зверь, мечущийся во все стороны. Руны предупреждали о великом зле, скованном прочными магическими цепями вечности. Если его освободить, мир погрузится в хаос и тьму. Клео тут же вспомнила строчки из «Старшей Эдды», где слепая пророчица предупреждала о конце света, и о легенде, что тех, кто вскроет королевскую гробницу, ожидает проклятие.

Клео была настолько поглощена смыслом предупреждения, что поначалу не услышала, как стоящие рядом с ней Сигге и профессор заговорили о входе в гробницу.

— Итак, дорогие мои, я предполагаю, что перед нами — усыпальница супруги одного из конунгов севера, а может, и всей семьи. Я думаю, давайте оставим в тайне нашу находку? Не будем оповещать прессу, чтобы не привлекать внимание вандалов и сектантов, — предложил профессор, вытирая вспотевший лоб белым платком.

— Будем открывать или подождем до завтра? — поинтересовался Сигге. Он был полностью согласен с мнением профессора, но немного нервничал: видимо, ему не терпелось заглянуть внутрь гробницы.

— Конечно, будем! Только представь: мы найдем тела, которым предположительно около трех тысяч лет. Я не хочу с этим тянуть. На этом острове такого открытия ещё не было! Итак, давайте же открывать дверь.

Студенты взяли в руки монтировки и принялись за дело.

В отличие от Клео, которая все еще была под впечатлением от прочитанного, Сигге не остался в стороне и принялся помогать. Когда дверь сдвинулась с места, Клео как будто очнулась от сна и бросилась к профессору.

— Стойте, подождите! Там надпись предупреждает: в гробнице запечатано зло! Если её откроем, нас всех ждёт беда!

Все с изумлением уставились на нее. Профессор, кажется, даже потерял дар речи, зато Сигге с усмешкой спросил:

— И какая же беда на нас обрушится, по твоему мнению?

— А если эти люди умерли от какой-нибудь неизвестной нам болезни или от эпидемии? Вы разве не помните, что в таких гробницах могут ещё жить вирусы? А проклятие фараонов — вы забыли о нём? Вдруг здесь то же самое? — на полном серьёзе выдала Клео, не в силах подобрать другого аргумента.

— Тогда их тела наверняка сожгли, а здесь хранится прах. Ты же об этом знаешь! — Сигге явно недоумевал, почему Клео так странно себя ведёт. Да и остальные переглядывались. Клео и сама понимала, что выглядит нелепо… Ведь эта находка принесет им славу, которую они заслужили. И вот он — шанс!

Клео видела, что Сигге не хотел отступать, и понимала, что ни его, никого-либо другого она остановить не в силах. Единственное, что ей оставалось — это смириться с возможными последствиями. Девушка взялась за голову и отвернулась, когда они вскрывали плиту.

«А если это гробница чудовища или ведьмы? Ведь именно их заковывали в цепи и хоронили заживо. Нет, это невозможно, что я несу, это лишь слова из эпоса. А ну-ка, рыжая, возьми себя в руки! — одёрнула себя Клео. — Не наводи раньше времени панику на людей и себя! Я должна успокоиться, иначе меня посчитают сумасшедшей».

После часа изнурительной работы дверь погребальной камеры наконец-то была вскрыта. Воздух проник внутрь, послышалось шипение. Никто из археологов не ожидал, что гробница может оказаться не менее загадочной, чем рунический кодекс скандинавов. Вход был открыт, печать сломана, пути назад не существовало. Судьба застыла в ожидании. Профессор, взяв в руки фонарь, жестом пригласил всех следовать за ним и сделал шаг в темноту.

— Простите, предки, что мы нарушаем ваш покой, — прошептала Клео, вдохнув царивший в гробнице три тысячелетия резкий и сладковатый аромат смерти и трав.

Её обуял страх. Всё тело кричало: «Спасайся бегством!» Но Клео заставила себя пойти дальше, в глубь гробницы, которая была сделана в форме круглой хижины из обтесанных бревен. Свет фонарей рассеял мрак. Впервые это скорбное место увидело столь яркое освещение.

Клео увидела тело молодой женщины, лежащее на высохших травах, ей стало не по себе, но она заставила себя подойти ближе.

— Очевидно, в гробницу не проникал воздух и влага, что позволило телу мумифицироваться.

— Вероятнее всего, — подтвердил Сигге, освещая фонарём дубовую ладью и погребальные дары. Он насчитал пять закрытых глиняных сосудов, инструктированные чеканной бронзой.

— Ну как-то так я это себе и представляла, — добавила Клео, рассматривая хорошо сохранившееся расшитое пунцовое платье-сарафан умершей и насыщенный золотисто-огненный цвет волос.

— Ничего подобного на всей Фенноскандии прежде я не встречал, — произнес профессор с благоговейным восторгом.

Эпизод IV

Ладони саднило. Клео попыталась подняться, но её хватило лишь на то, чтобы сесть на мокрую траву.

— Слава Богу, вы живы! — раздался над ней молодой взволнованный голос.

Клео подняла голову и увидела стоящих рядом незнакомых парня и девушку. Когда она наконец-то поднялась, то всмотрелась в их лица и в свете фонаря узнала студентов, которые прибыли вместе с ней на раскопки. В первую минуту Клео удивилась, не понимая, с чего ей надо умирать, однако у девушки было заплаканное лицо, а её худенькие плечи трогательно вздрагивали. Парень крепко обнимал спутницу и грустно смотрел на Клео, словно просил за что-то прощения.

— Что случилось? — спросила Клео и тут же почувствовала, как внутри все сжалось. Ох, как же ей было знакомо это предчувствие чего-то плохого!

— Профессор… — начала было девушка. — Он… — На полуслове она разрыдалась.

— Профессор мертв, — глухо отозвался вместо неё парень. — А в гробнице…

Клео тут же сорвалась с места и ворвалась в шатёр. Ларссон сидел в своём рабочем мягком кресле спиной к входу. Казалось, будто он над чем-то работал.

— Профессор! — позвала Клео, однако ей никто не ответил.

Девушка сделала шаг, другой… Чем ближе она подходила к креслу, тем тревожнее ей становилось, но где-то внутри всё ещё жила надежда на то, что вот-вот старик развернется и с вдохновением произнесет ее имя — имя музы. Однако Ларссон так и не отзывался. Уже понимая, что случилось непоправимое, но ещё не принимая и не веря в это, Клео дрожащими руками развернула кресло. Профессор сидел в застывшей позе, сжимая в руках открытую пустую бронзовую шкатулку из гробницы. В расширенных от ужаса глазах застыла безумная боль.

Девичий крик услышали, наверно, в самых отдалённых уголках лагеря.

— Покиньте, пожалуйста, место происшествия, — произнёс кто-то над ней вежливым, однако не терпящим возражения тоном.

Клео подняла голову и непонимающе уставилась на мужчину средних лет в сером неприметном пиджаке и с зажжённой сигаретой в руке. Сзади него толпилось ещё несколько человек в чёрных костюмах, один из них сразу начал делать снимки. В просторной до того палатке стало тесно и как-то слишком многолюдно.

— Фрекен, прошу вас, — настойчиво повторил мужчина.

Клео наконец-то поняла, что уже прибыли полицейские и коронеры, и машинально подчинилась вежливой просьбе.

Яркие фары полицейских машин освещали лагерь. Возле желтого автобуса полицейский опрашивал студентов. Два офицера стояли у входа в гробницу, никого, не пуская внутрь и ожидая коллег, чтобы сформировать оцепление. Повар спешно загружал свои вещи в Transporter Kombi. Сонный лагерь археологов превращался в оживленное место расследования.

К Клео подошла женщина в офицерской форме и протянула ей теплый серый плед. Она непонимающе посмотрела на офицера, потом на плед, машинально взяла его, укуталась и присела на самодельную, сколоченную из досок лавку. Девушку трясло. Она бросила взгляд на часы: была уже полночь.

— Младший лейтенант Норберг, — представилась женщина и, не сводя с Клео пристального взгляда, открыла невесть откуда взявшийся в её руках кожаный блокнот. — Фрекен Юханссон, у меня к вам пара вопросов. Когда вы последний раз видели профессора Ларссона живым?

— На раскопках, — машинально ответила девушка. — Мы закончили работу, я пошла отдыхать, а он остался в гробнице.

— Вы можете сказать примерно, во сколько это было?

— К сожалению, нет. Могу только предположить, что где-то около двадцати трех часов…

Из палатки вынесли большой чёрный полиэтиленовый мешок и, положив на носилки, загрузили в реанимобиль. Когда захлопнулись двери и машина с включёнными мигалками тронулась с места, Клео наконец-то тихо заплакала.

«Верил ли профессор в жизнь после смерти? Ведь сегодня он отправится в царство мертвых…»

— Фрекен Юханссон! — голос офицера оторвал ее от странных мыслей. — А когда вы видели в последний раз господина Бергмана?

Клео вздрогнула, словно ее ударили, и вскочила.

— А что с Сигге? — Голос девушки задрожал, тело затрясло, и она почувствовала, что вот-вот потеряет самообладание и разрыдается во весь голос.

— На господина Бергмана покушались. Он в критическом состоянии. Так, когда вы его последний раз видели?

Клео попыталась собраться с мыслями. Ночью на острове было прохладно. Поднимался туман, становилось жутко, и Клео хотелось скорее покинуть это место.

— Я не знаю… Он ушел позвонить и больше не вернулся. Я хочу, чтобы меня немедленно доставили к нему! — Клео отвернулась и разрыдалась навзрыд, пряча всхлипы в плюшевом пледе.

— Фрекен Юханссон, пожалуйста, успокойтесь! — как в тумане услышала она голос младшего лейтенанта.

Внезапно Клео затошнило. Она быстро зашла за машину скорой помощи, и ее тут же вырвало. Ей было настолько плохо, что она не заметила, как сзади подошёл спасатель. Мужчина взял ее за плечи и помог взобраться внутрь медицинского салона, где усадил на кушетку и дал стакан с какой-то холодной жидкостью. Следом за ним в салон взобралась Норберг и закрыла двери.

«Что эта стерва ко мне пристала? — неприязненно взглянула на неё Клео. — Ей что, допрашивать больше некого? Или она не видит, как мне плохо?»

Эпизод V

Перед глазами Клео стоял густой снежно-белый туман. Она ощущала его тяжесть: он окутывал со всех сторон, клубился, то сворачиваясь в кольца, то собираясь в облака.

Девушку кто-то вел, скрутив руки за спиной: она слышала собственное прерывистое дыхание и чувствовала, как ее проталкивают вперед, вглубь туманного туннеля, казавшегося бесконечным. На любое ее сопротивление отвечали силой, болезненно выворачивая плечи, — с каждым шагом ступни пронзала колкая боль от холода влажных каменных плит.

Но внезапно туман рассеялся, и они оказались в огромном просторном зале. От сильного толчка Клео упала на колени, больно ударившись о мраморный пол. И в зеркальной голубой плите поймала отражение израненной женщины с разбитым лицом и слипшимися от крови рыжими прядями волос, свесившимися на щеки.

— Что ты наделала, Свава?! — раскатом прогремел мужской голос, отзываясь эхом под сводами потолка.

Клео с трудом подняла веки — и ее ослепил яркий белый свет. Впереди на троне — в окружении воинов — восседал облаченный в белое одноглазый старик с длинной седой бородой: на его голове сияла золотая корона, украшенная крыльями, правая рука покоилась на подлокотнике, в левой он держал копье — у ног его мирно возлежали два огромных скалящихся пса.

Старик, чуть щурясь, величественно взирал на нее печальным, но всепроникающим, грозным взглядом. Клео сковал небывалый страх, она хотела сказать, что это ошибка, и её зовут Клео, но не смогла вымолвить ни слова.

А старик уже приставил копье к ее сердцу. Острая жгучая боль пронзила тело, когда остриё вонзилось в кожу, стало невыносимо трудно дышать, девушка ловила ртом воздух, чувствуя себя маленькой рыбкой, которую выбросили из воды, лишая жизни. В ушах раздался пронзительный звон, по щекам покатились горькие слезы отчаянья. От бессилия она упала на мраморный пол, больно ударившись головой и ощущая ускользающим сознанием, как теплая жгучая кровь заливает глаза и веки.

От резкого пробуждения Клео подскочила на стуле. Она ещё чувствовала удушье от нехватки воздуха и пыталась закричать, но получалось только хрипеть.

— Помогите, я задыхаюсь! — Клео схватилась за стол. К ней подбежала медсестра, взяла за плечи и усадила обратно на стул.

— Дышите спокойно, сделайте глубокий вдох и выдох. Вы задремали — это был всего лишь страшный сон!

Клео огляделась и поняла, что находится в больничной палате, она откинулась на спинку стула и закрыла глаза, пытаясь расслабиться. Девушка чувствовала смятение и тревогу и попыталась внушить себе, что это дурной сон. Но сердце продолжало учащенно биться, потому что не видело разницы между сном и явью. Грудь и вправду что-то кололо, девушка засунула руку под футболку и вытащила нательный крестик.

«Святой Зигфрид, какой страшный сон, словно вещий. Что за чертовщина творится со мной? Пойду умоюсь и схожу за кофе».

Клео взяла со стола мобильный и чуть не выронила его, дисплей отражал время — без пятнадцати одиннадцать — и целую вереницу пропущенных звонков. Два из них от бабушки и один неизвестный. Она положила мобильный обратно на стол и подошла к Сигге, который неподвижно лежал на кровати с закрытыми глазами, подключенный к паутине трубок и датчиков.

— Сигге, я здесь, пожалуйста, вернись, ты мне нужен! — Клео взяла молчаливого пациента за руку и заплакала. Она рассматривала спокойное расслабленное лицо друга: его ресницы дрожали, грудь мерно поднималась и опускалась.

Потратив ещё минуту, чтобы побыть с другом, Клео встала и пошла в душ, девушке хотелось смыть с себя все плохое, что накопилось за эти дни. Ласковые теплые струи и в самом деле оказали благотворное действие — она почувствовала себя лучше, надела свежее белье и вернулась в палату.

В звенящей тишине подошла к окну. Небо было серым и хмурым, как будто не в настроении. По каштановой аллее гуляли пациенты в сопровождении медперсонала. Но тут, рассматривая цветущие ветки каштана, она уловила на себе чей-то взгляд — за толстым стволом стоял человек. Клео присмотрелась и увидела его лицо, изрисованное татуировками. Девушка нервно сглотнула.

А лысый мужчина, поймав ее взгляд, странно посмотрел в ответ — так, будто звал с собой, и скрылся в гуще кустарников. Клео зажмурилась.

«Его там нет, мне это просто кажется… О боги, я схожу с сума!» — засмотревшись на дерево, Клео не услышала, как в палату вошел доктор. Девушка вздрогнула, только услышав за спиной мужской голос.

— Добрый день! — поздоровался вошедший, мимолетно взглянув на Клео. — Покиньте, пожалуйста, палату, нам нужно осмотреть пациента.

— Скажите, доктор, мой друг придет в себя? — отчаянно и тихо спросила готовая разрыдаться девушка.

— Не беспокойтесь. Он придет в себя, это лишь вопрос времени, — доктор просмотрел данные на мониторе, а потом сделал запись в истории болезни.

Клео сделала глубокий вздох и вышла.

Возле дверей палаты дежурил полицейский — он сидел на длинной, обтянутой дерматином, скамье, неторопливо листая газету. Девушка прошла по нескончаемому коридору и свернула направо в зал ожидания. Приемная больницы с бледно-желтыми стенами и короткими полосатыми шторами на окнах была небольшой — всего десять зеленых стульев и низкая скамейка. Тут сильно пахло медикаментами, а под потолком висел большой плазменный телевизор, по которому транслировались новости.

Эпизод VI

Через двадцать минут, прошедших после событий в парке, Клео с заплаканным лицом сидела в большой светлой библиотеке института за длинным столом и писала заявление. Рука ее дрожала, буквы выходили косыми и корявыми, увы, красивым почерком она сейчас не могла похвастаться.

По воле богов перед девушкой, словно строгий надзиратель, стояла младший лейтенант Норберг, которая уже брала у Клео показания на раскопках. Перепуганная до смерти девушка чувствовала себя маленьким ребенком. Честно говоря, Клео было немного стыдно перед офицером за то, что она такая плакса. Хотя девушка и держала себя в руках, не желая демонстрировать приступы истерики. В левой руке Клео мяла скомканный носовой платок профессора Густафссона.

Пожилой темноволосый мужчина в очках сидел рядом, сложив на столе руки, и смотрел на Клео. Последний раз он видел девушку пять лет назад на раскопках в Старой Упсале, но бывшая аспирантка ничуть не изменилась. Со своими красно-рыжими волнистыми волосами она по-прежнему походила на богиню. И отсутствие обручального кольца на безымянном пальце профессора не удивило.

Профессор тяжело вздохнул и опустил взгляд. Он помнил любовную драму, которая разыгралась тогда на раскопках. Она повлияла тогда на ход событий. Всю славу после открытия древнего языческого капища на курганах присвоил себе Датской университет, в котором работал бывший молодой человек Клео. Отчаявшаяся и разочарованная девушка не справилась со своими эмоциями, плюнула на все, покинула место раскопок и команду. Профессор Ларссон, конечно же, поддержал свою аспирантку, которая не хотела судиться с бывшим коллегой из-за того, кто из них первым вошел в святилище предков. Тогда разразился большой скандал между университетами. Улаживать это дело перед судом пришлось именно профессору Густафссону, и он добился того, чтобы бывшего парня Клео уволили. С тех пор Стокгольмский и Датский университеты стали конкурентами.

Все это, конечно, в прошлом. Пролетело много лет, но вот незадача: рыжеволосая богиня снова сидит вся в слезах перед бывшим учителем, а он ломает голову над тем, в какую историю девушка вляпалась. Поэтому профессору Густафссону хотелось поскорее проводить офицера за двери и поговорить с коллегой наедине.

Наконец, Клео расписалась в конце бланка, перечитала и отдала его женщине.

— Фрекен Юханссон, вы для следствия очень ценный свидетель и в любой момент можете понадобиться. Поэтому я прошу вас, не ходите одна, подумайте о своей безопасности, тем более на вас покушались. Впредь, пожалуйста, сообщайте полиции о ваших передвижениях, — предупредила Норберг.

— Могу ли я попросить вас, госпожа Норберг, вернуть нам все записи профессора Ларссона и господина Бергмана, это ценный для нас рабочий материал, — вмешался профессор Густафссон.

— Пока полиция не раскроет это дело, вряд ли мы что-то вам вернем. По этому поводу я бы посоветовала вам написать официальную просьбу прокурору или следователю, увы, это уже не входит в мои полномочия, — женщина развернулась, чтобы уйти. — Всего хорошего!

Клео тяжело вздохнула и закрыла лицо руками. Профессор погладил девушку по спине.

— Не переживай, что бы ни случилось, мы все уладим. А теперь рассказывай, кто тебя преследует?

— Знаете, профессор, я бы сейчас не отказалась от крепкого кофе и бутерброда, я очень голодна, в клинике не удалось поесть, — Клео сняла резинку и, собрав волосы в хвостик, встала. — Сейчас вернусь — и мы с вами пойдем в столовую.

Девушка вышла из библиотеки и зашла в женскую уборную. Включила кран, ополоснула лицо прохладной водой и посмотрела в зеркало. От недосыпания и постоянных слез под глазами образовались мешки. Она снова смочила лицо, достала из косметички подводной карандаш и принялась подкрашивать веки.

Внезапно длинные лампы над зеркалами начали мигать, и через пару секунд одна погасла, а вторая теперь светила еле-еле. Клео, не придав значения короткому замыканию, подалась к зеркалу, чтобы лучше видеть, — здание университета было уже старым, давно нуждалось в ремонте, ничего удивительного в том, что проводка барахлила.

И на мгновение время застыло, как прозрачная капля воды, висящая на кране. А когда Клео еще раз взглянула в зеркало, то увидела в углу крылатое существо с длинными золотистыми волосами — в белом одеянии, с копьем в руке. Девушку как будто заморозило на месте, она замерла с карандашом в руке. Едва горевшая лампа снова начала мигать, и Клео показалось, что существо подошло ближе. От страха она зажмурила глаза и почувствовала возле уха чье-то дыхание. А затем раздался шепот:

— Это не твоя вина, сестра, что богиня проснулась. Скоро это чудовище придет за тобой. Но ты, сестра, будь тверда и не поддавайся ее чарам...

Существо, похожее на деву-ангела, продолжало и продолжало нашептывать ей странные слова предостережения. Но тут Клео почувствовала, как закружилась голова, желудок потянуло вниз — и через мгновение она осела на плиты пола.

А когда пришла в себя, обнаружила, что лежит на белом кафеле, лампы горят, как и прежде, а в углу никого нет.

В дверь громко стучал профессор.

— Клео, ты там? С тобой все в порядке?

— Да… Я сейчас… — отозвалась девушка, с трудом приходя в себя после увиденного. — Ужас! Что это было? Я уже от видений начинаю в обмороки падать.

Она встала, встряхнулась и вышла из уборной. Вместе с профессором они неторопливо добрели до столовой института. Там было шумно, и почти все столики оказались заняты группами студентов. Педагоги мирно смаковали пищу, заботливо приготовленную шеф-поваром, мастерство которого было выше всяких похвал. Профессор попросил обеденное меню, и они с Клео разместились за столом у решетчатого окна.