Там и Здесь. Академия Парамагии

Глава 1

Что такое способности, как не средство выживания? Именно они определяют, как будет жить человек и кем станет. Выживет или упадёт на самое дно человеческого бытия.

Именно их мне сейчас и не хватало. Магических способностей, которые могли бы решить львиную долю моих проблем. Но в запасе у меня сейчас лишь страх, подогретый коктейлем гормонов, выплеснувшихся в кровь. И оставаться здесь — значит позволить надругаться над собой. А это в мои планы не входило даже когда жила в одной квартире с Владом Лисицыным. Так что будучи совершенно голой перед гигантской бабкой и заносчивым доходягой в парной, подскочить со скамейки меня заставили именно гормоны. А вовсе не магическая сила.

Со всей силы я тараном налетела на желеподобное тело бабки и сбила с ног её несуразную тушу, бабка противно взвизгнула, и мы обе начали немедленно падать.

— Ах ты окаянная! — заорала она в полете и загремела на дощатый пол всей массой.

Я оказалась поверх её рыхлых телес, что уже само по себе испытание. Зато несуразный парень взвизгнул, как девчонка, и всплеснул руками.

— Ты обязана подчиняться! — завопил он и рявкнул на бабку: — Чего разлеглась! Вставай! Лови её!

Я быстро сползла с бабки и, цапнув с крючка большое банное полотенце, обмотала вокруг себя.

— Помывка отменяется, — буркнула я и сделала шаг к двери.

Но парень моего стремления не разделял. Он решительно перегородил путь и растопырил руки, страшно выпучив большие черные, как деготь, глаза.

— Ты должна стать моей первой! — вскричал он и зачем-то потряс бедрами. От этого золотой пояс, поддерживающий набедренную повязку, зазвенел, будто парень собирается исполнить восточный танец.

— Вот уж не угадал, — ответила я и попыталась обойти его справа.

Парень не пропустил. Я дёрнулась влево, он снова перекрыл мне путь.

Если бы у меня были магические способности или хотя бы тот шаман не перекрыл мне возможность пользоваться заклинанием «Эхо», я однозначно окатила бы гаденыша магией, насколько хватало бы сил. Но сил у меня нет. И я сделала то, что инстинктивно делают все девчонки, когда им угрожает особь мужского пола: шагнула вперёд и с размаху вмазала парню коленом промеж ног.

Он резко согнулся, прижав ладони к паху, а парная наполнилась его болезненным:

— Уууу...

Я обежала гаденыша и с остервенением налетела на дверь.

— Куда! — крикнула мне в спину бабка.

— Подальше! — бросила я и ещё раз налегла на створку.

Та нехотя, но поддалась. Я выбежала в темный коридор, довольно холодный после душной парной, и понеслась разыскивать ятп. Гоблин спрятал его у себя в кармане, но без этой крохотной тарелочки с яблочком я понятия не имею, как отсюда выбираться. А на улицах Подгорода одинокую девицу в полотенце быстро приберут к рукам какие-нибудь страшилищи. Так что надо где-то спрятаться, пересидеть и подумать.

Конечно же, бегство мое заметили буквально через пять минут. Ещё бы, я же врезала по причиндалам их холеному недорослю. Позади послышались крики команды, а так же мерзкий голос страшной бабки, которая причитала на разные лады.

Я припустила ещё быстрее. Сердце ударялось в грудную клетку от бега, стопы ныли, ведь бегу я босиком по каменному и холодному полу. Но решимость гнала дальше. Не для того я родилась, чтобы стать наложницей в гареме принца бомжей.

— Стой! Остановись! — крикнули позади, что придало мне дополнительного ускорения.

Меня однозначно догнали бы, если бы в полумраке на бегу я не заметила бы небольшой вход в стене. Не раздумывая, юркнула туда. Небольшая лесенка провела меня сперва вниз, а затем прямо по извилистому коридору со множеством деревянных дверок. В одну из них я и заскочила, плотно затворив за собой и задвинув замок.

Внутри темно, тихо и пахнет ветошью. Я пошарила руками, нащупала пальцами какой-то шнурок, а когда дернула, что-то чиркнуло и комната заполнилась слабым светом желтой лампочки.

Оказалось, я то ли в кладовке, то ли в подсобке. Маленькой, но сплошь заполненной стеллажами, на которых коробки и банки. Вот же попала, а? Эх, если бы я больше посещала занятия по заклинаниям и всяким магическим практикам, меня бы точно не схватили. Ещё и шаман смотрителя что-то поколдовал надо мной, может, реально лишил магии. Впрочем как можно лишить магии того, кто ею не обладает? Ха! Дурень.

Но надо выбираться. Меня ищут. А ещё где-то там, в Москве, моя мамочка ждет и переживает, почему я так долго не навещаю её в клинике. А Влад Лисицын почит на лаврах и злорадствует, тварь. Так что некогда распускать сопли.

Закрепив полотенце на груди, чтобы не спадало, я полезла шарить по коробкам. Наверное, Фортуна, о которой говорил гоблин, пока вез меня в повозке, снова повернулась ко мне лицом, потому что в коробках я нашла одежду и обувь. Не бог весть какую, конечно — старую, потрепанную. Но это гораздо лучше, чем бегать по Подгороду в полотенце. Или без него.

Из этого тряпья нашла то, что больше всего похоже на одежду: мужские джинсы пятидесятого размера и синюю толстовку таких же габаритов. Из обуви в коробках оказались только уги. Выбор не велик, но это лучше, чем босиком. Джинсы пришлось подвязать веревкой, а, когда нацепила остальное, стала похожа на самопального рэпера.

Глава 2

То, как я плыла через Девонское подземное море на мужчине-осьминоге, я помнила, как в тумане. Несколько раз он пытался меня утопить, не знаю, каких богов благодарить, за спасение. Я душила этого кракена каждый раз, когда он заныривал в очередной попытке утащить меня ко дну или стянуть со своей спины щупальцами.

Когда высаживалась на берегу у Буферного рынка, местные торгаши шарахались от меня, как от исчадия. Видок у меня, очевидно, был такой себе. И когда я измотанная, шатаясь, доковыляла до лифта, очередь расступилась, пропуская мокрую и страшную меня вперёд.

Только когда поднялась на поверхность и вывалилась из лифта, смогла выдохнуть. Со мной сегодня случилось столько, что хватит на три жизни вперёд. Причём с учетом того, что в АКОПОС я успела насмотреться всякого.

Сердце моё все ещё гулко билось в грудную клетку, но дыхание немного успокоилось. Когда вышла из двери с надписью «Только для служебного персонала» и оказалась в метро, бегущий мимо народ покосился на меня с опаской. Я только отмахнулась: бегите-бегите. Живете тут и не знаете, что под Москвой целое море, рынок и город, в котором торгуют людьми.

Идти, кроме как в АКОПОС, мне некуда. Так что я сделала несколько пересадок и вышла на Пятницкой улице. Там по памяти добралась до исторического дома и жутко перепугала своим появлением тех, кто в нем находился.

В тайный проход я, к счастью, попала без сложностей. И только тогда расслабилась. Кто бы мог подумать, что я испытаю облегчение, оказавшись в здании агентства.

Силы у меня моментально кончились. Не помню, как я добралась до своей комнаты в общежитии Парамагии, но как только подошла к кровати — упала на неё и отрубилась.

Разбудил меня грохот в дверь. Стучали настойчиво и громко. После всего, что приключилось, мне очень хотелось поспать подольше. Но кто меня спрашивал.

— Ярослава! Яра! Ты здесь? Яра! — донесся знакомый голос из-за дверей.

Смачно зевнув, я потянулась всем телом, суставы недовольно затрещали - они тоже хотели бы полноценного отдыха. Но в дверь продолжали стучать и орать. Я разлепила веки. Так вопить может только Дубрава. Что ей от меня надо?

Подниматься было трудно, но я заставила отяжелевшие конечности напрячься и, встав, проковыляла к двери.

— Иду... Иду...

Когда открыла, на меня буквально налетела Дубрава с круглыми, как у скворчонка из мультика, глазами. Зеленые волосы растрепались и местами встали дыбом. Она ураганом пронеслась по комнате, наполнив её запахом свежей листвы и травы.

— Яра! Ты где... Ты как... Ты... Ты... — остановившись у окна, затараторила она сбивчиво.

Я выставила перед собой ладони и попросила:

— Так, так, так, полегче. Давай по очереди. Что такое?

По тому, как тяжело дышала Дубрава, как таращились её глаза и хлопали пушистые ресницы, не сложно догадаться — взволнована она на десять из десяти. Ей пришлось сделать несколько глубоких вдохов и сглотнуть прежде, чем снова начать говорить.

— Тебя потеряли! — выпалила она. — Вся академия Парамагии на ушах. В АКОПОС объявлен желтый сигнал!

У меня болели мышцы, голова соображала туго, я жутко не выспалась. Широко зевнув, я поинтересовалась вяло:

— А сколько бывает сигналов?

Дубрава растерянно отпрянула, неверяще уставившись на мое спокойное лицо.

— Что? — переспросила она.

— Ну, — пояснила я, — сколько бывает этих вот твоих сигналов? Я ж выскочка и понятия не имею о том, что для тебя очевидно.

Дубрава снова похлопала ресницами.

— Э... Ну вообще шесть, — ответила она неуверенно. — Желтый, оранжевый, красный, малиновый, коричневый и черный...

У меня квакнуло в желудке — не ела я со вчерашнего дня. Надо бы наведаться в столовую академии. А может, даже в АКОПОСовскую. Там пряники вкусные.

— То есть, даже не красный? — уточнила я со слабым интересом. — Как жалко. Мое исчезновение не заслужило даже красного сигнала, что бы это ни значило.

Развернувшись, я проковыляла обратно к постели и повалилась спиной на мягкое одеяло. Сейчас оно сырое, потому что вчера я не сняла с себя мокрую одежду.

Дубрава ещё пару секунд с непониманием и оторопью пучила на меня глаза, а потом встрепенулась и затараторила:

— Яра! Ты спятила? Тебя ищут! Где ты была? Что случилось???

Сейчас мне больше всего хотелось, чтобы все оставили меня в покое и дали выспаться. Отвратительно, когда будят в неправильную фазу сна, потом весь день чувствуешь себя разбитым. А когда ещё и недоспал, после того, как сражался со всякими чудиками — тем более.

— Дубрава, — отозвалась я уставшим голосом, — если меня ищут, то очень плохо. Но, как видишь, я нашлась сама. Так что если кому-то хочется меня видеть, пускай сами приходят.

— Резонно, — донесся низкий, резкий мужской голос со стороны двери.

В груди моей ухнуло, сон моментально слизало, а я села на кровати и уставилась на Алекса Хрома, который остановился в дверях. Руки сложены на груди, голова наклонена вперед, будто лбом собирается боднуть воздух, а взгляд злой и не предвещает ничего хорошего. Мне бы испугаться, но я так устала, что сил на это просто нет.

Глава 3

Соловей меня самолично отвел до дверей комнаты, по пути бормоча ругательства в сторону Алекса Хрома, благодаря чему я узнала множество старославянских ругательств. Даже не знала, что можно так сказочно и красиво ругаться.

— Вот же негораздок суемудрый, буня коломесъный. Надо ж быть таким королобом... Такой опасности подвергать человека... А сам?

— А сам? — вторила я на автомате, потому что не знала, что сказать на его живописные вещания.

— А сам куёлда и мордофиля! Вот что! — кряхтя и морщась от боли, выдавил он.

Кто такой куёлда и мордофиля, я не знала, но, видимо, кто-то неумный и сварливый.

— Сол, — решила я прервать поток старинной брани, когда мы остановились возле двери в мою комнату, — а почему ты мне помогаешь? Нет, ты не подумай, мне нужна и важна твоя помощь. Просто хочу знать, что нет подвоха.

— Его и нет, — сообщил Соловей перекошенным ртом. — Мне, как никому другому, хорошо известно, что такое пробиваться и доказывать всем вокруг, что ты достоин и годен.

— Вот оно как... — протянула я.

— Алекс противник серьезный, — добавил Сол, — но я верю, у тебя получится. Ты уже здесь. Теперь докажи им, что не за красивые глазки. Я, чем смогу, помогу.

— Спасибо, — искренне поблагодарила я.

— Судя по всему, сейчас ты будешь по большей степени занята в академии Парамагии, так что дела АКОПОС отойдут на второй план, — проговорил Соловей, придерживая распухшую щеку. — Но все равно будь наготове в случае чего.

— Хорошо.

— Ладно, Воронцова, пойду писать объяснительные. После твоего исчезновения мы с Михой подняли на уши весь Подгород.

— К лекарю не забудь зайти, — посоветовала я.

— Да уж не забуду.

Когда Соловей ушел, я еще пару секунд стояла и смотрела на опустевший коридор. Сегодня у меня совершенно четко обрисовались союзник и противник. И хорошо, что хотя бы так, потому что раньше у меня были только те, кто меня недолюбливал. А теперь хотя бы Соловей. Ну и Миха, если не разозлился на меня за то, что огреб по моей милости.

Войдя в комнату, я никак не ожидала найти там Дубраву. Она расселась на моей кровати и с увлечением листает один из фолиантов.

— Ты что, все это время сидела здесь? — изумилась я.

— Ой, прости, — заторопилась Дубрава. — Просто я не могла уйти и не узнать, что случилось и что все это значит. Я слышала голос за дверью. Тебя привел агент Разбойник? Да?

— Угу, — отозвалась я и вдруг ощутила жуткую усталость.

Беготня предыдущего дня и невыспанность дали о себе знать. К тому же я не помню, когда последний раз ела, а это тоже не добавляет сил. Я прошла к креслу и обессиленно в него рухнула.

— Дубрава, я очень устала...

— Нет, нет, и ещё раз нет, — решительно заявила зеленоволосая лесовичка. — Никаких «устала». Шутишь? Ты весь АКОПОС и академию перевернула с ног на голову, а теперь спрятаться решила?

— Ну что ты от меня хочешь, а? — взмолилась я.

Дубрава выпучила на меня свои глаза травяного цвета и проговорила:

— Как что? Подробностей!

— Ну каких ещё подробностей, — устало протянула я, уже понимая, что отделаться от Дубравы не получится.

— Всех! — решительно сообщила она.

Я попыталась сделать жалобное выражение лица, надеясь, что хоть это вызовет в ней сочувствие. Но Дубрава помотала головой и проговорила:

— Возражения не принимаются.

— Я вообще-то голодная, — произнесла я вяло. — Сил нет рассказывать.

Дубрава всплеснула руками и почему-то радостно воскликнула:

— Так пойдем в столовую! Как раз обед идет.

Пришлось подниматься с такого мягкого и уютного кресла, переодеваться в чистое, ведь со вчерашнего дня я до сих пор в той же одежде, которую утащила из кладовки Подгорода и в которой плавала в Девонском море. А затем тащиться за Дубравой через коридоры в столовую академии.

— Хорошо, что ты надела эти голубые брюки и блузку, — вещала Дубрава. — Даже не знаю, откуда ты взяла те страшные штаны и балахон.

— Лучше и не знать, — отозвалась я глухо.

— Так что с тобой произошло? — спросила Дубрава, когда мы уже входили в столовую академии.

Я раскрыла рот, но воздух застрял в горле, потому что все, кто находился в столовке, а народу на обеде здесь всегда прилично, разом уставились на меня и замолчали. Ощущения не понравились — никогда не любила, когда на меня глазеют. Пришлось натянуть улыбку и потянуть Дубраву за рукав.

— Пойдем быстрее, на меня пялятся, как на чудо дивное.

— Ты сейчас и есть чудо дивное, — отозвалась Дубрава, но поддалась моему натиску, и мы прошли ко столу раздачи.

К моему облегчению, народ все же вернулся к своим делам, хотя я буквально кожей ощущала, что половина студентов академии активно обсуждает именно меня. Что ж, пора привыкать к тому, что белой вороной я буду здесь долго.

Глава 4

Вместо приветствия эльфийка в красном комбинезоне, обтягивающем её так туго, что грудь вот-вот сама выскочит, с шипением бросилась на меня.

— Ах ты вредительша!

Её миниатюрный, но уверенный кулак пронесся мимо меня за секунду перед тем, как я успела увернуться.

С кушетки я буквально свалилась, зацепив при этом треножную полку, с которой на пол загремели склянки и приборы.

— Я тебя придушу! — разъярилась Свирэль и снова ринулась на меня с атакой.

Убегать от эльфийки, которая отличается не только злостью, но и скоростью, получалось плохо. Пришлось перевернуть кушетку и загораживаться ею, как щитом, отражая быстрые атаки Свирэль.

В смотровую вбежал перепуганный гном с зелеными склянками в обеих руках.

— Что за раскудрыть тут творится?! — вскричал он гулким басом. — А ну прекратить потасовку!

Я пропищала, выдерживая очередной налет эльфийки на кушетку:

— Это она! Она начала!

— Да я её в порошок сотру! — шипела остроухая.

— Я тебя саму в порошок обращу, коли не прекратишь! — гаркнул гном. — А ну стоять по углам, кому говорят!

Угроза превратиться в пыль на эльфийку подействовала. Все ещё щуря бешеные глаза, которые сейчас аж светятся фиолетовым, она, тяжело дыша, нехотя отошла от меня и сдула со лба выбившуюся белокурую прядь.

Гном упер кулаки в бока и, пройдя вперед, встал между нами.

— Ну, сказывай теперь, в чем дело?

Я осторожно вылезла из-за своей баррикады и сообщила со всей жалобностью:

— Да не знаю я. Она вошла и напала.

Гном развернул сердитое лицо к эльфийке.

— Ну?

— Из-за этой выскочки Мишеньку оштрафовали! — буквально выплюнула она. — Не надо было ему вообще с ней связываться. Выскочка! Только проблемы от неё одни!

Меня как обухом по голове ударили. В первую очередь потому, что сказанное Свирэлью, по сути, правда. Я действительно выскочка. А если из-за меня ещё и Миха получил штраф... А ведь Спрутовская обещала, что не станет его наказывать.

— Так, — произнес грозно гном, — остроухая, иди работай. Здесь у меня лекарня, а не бойцовский клуб. А хочешь выяснять отношения, делай это как культурное создание, а не помойная кошка.

Сиреневые глаза Свирэль сверкнули, она гневно зыркнула на гнома.

— Следи за языком, метр с кепкой, — огрызнулась она.

— Я слежу, слежу, — отозвался гном, — и ты следи. Ясно? И теперь вон отсюда, если ничего не болит. А если заболит, приходи.

Свирэль зло рыкнула и, поправив необъятную грудь, резко развернулась и вышла из лекарской.

У меня колотилось сердце. Не только от того, что едва не огребла от взбешенной эльфийки, но и от стыда, который буквально прожигал во мне дыру. Миха мне во всем помогал, вступался, из Девонского моря вытащил, а ему из-за меня вменили штраф. За что? Он же не виноват ни в чем.

Гном тем временем подошел и смешал содержимое склянок.

— Ничо, — сказал он, — не куксись. Ну влепили ему штраф. И что? Сам виноват, если потерял подопечную. Будто ему впервой.

— Я сама убежала... — шмыгнула я носом.

— А надо было лучше смотреть, чтобы не убежала, — проговорил гном и протянул мне склянку. — Пей.

— Что это?

— Дымку сладострастия с тебя снимет, — усмехнулся он, а на мой непонимающий взгляд добавил: — Этот недошаман в Подгороде не заблокировал твои способности, а попытался наложить дымку сладострастия. Видать, чтобы ты воспылала страстию великой и отдалась кому-то.

Мое лицо невольно скривилось, едва вспомнила лысого отпрыска смотрителя Подгорода. Я схватила склянку и залпом её осушила.

Гном, усмехаясь, крякнул и отправил меня из лекарской с наставлением не попадаться первое время на глаза Свирэли. Сказал, что она вспыльчивая, как вулкан, но отходчивая. Надо только дать время.

Поэтому в спальный корпус я пробиралась перебежками, оглядываясь и прячась за углами. Когда добралась до своей комнаты, воздух в ней оказался таким холодным, что пришлось активировать гномий камень. К счастью, делалось это просто — нужно лишь потереть его с любого бока. Затем переоделась в майку с шортами и, забравшись под одеяло, моментально уснула.

Снилась мне какая-то дикая ерунда, причем невероятно яркая и реалистичная, как это иногда бывает в очумелых снах. Но, несмотря на это, проснулась я выспавшейся и очень бодрой. Правда в три часа ночи. Что не удивительно, ведь спать я легла, когда ещё не было и шести вечера.

Сев на постели, я покрутила головой. В комнате тихо, только гномий камень иногда пощелкивает, разогревшись сверху докрасна. За окном звездное небо, и слишком свежий ветер колышет шторку у форточки.

Я снова легла и попробовала уснуть. Но, как ни старалась, ничего не выходило — организм полностью восстановился и спать не хочет.

— Ну здорово, — пробормотала я под нос. — Теперь буду полуночничать.

Глава 5

Известие о том, что мне предстоит работать в группе с кареглазым новеньким, который приснился мне то ли в эротическом сне, то ли в кошмаре, взвинтило нервы настолько, что я выдохнула:

— Так он же только перевелся!

На что профессор Чистослов бросил на меня равнодушный взгляд и размеренно провел пальцами по бороде.

— Если не забыли, вы тоже в академии без году неделя, — заметил он. — Давайте-давайте, не тратьте время занятий. Группируйтесь бодрее.

Биан Ас поднялся с места. Наверное, если бы лопата была человеком и обладала лицом, на нем отразилось бы больше эмоций, чем на бесстрастной физиономии новенького. Он приблизился к нам и встал слева от меня. Возможно, я себя накрутила, но кожа моя тут же пошла пупырышками.

Дубрава наклонилась ко мне и шепнула:

— Вот тебе и шанс нормально познакомиться.

— Не собираюсь я с ним знакомиться, — отозвалась я таким же шепотом. — У меня от него мурашки. Забыла?

— Ага, а ещё он тебе снится.

— Расскажешь кому-нибудь — листья пообрываю. Или что там у тебя? — предупредила я лесовичку.

Она хмыкнула.

— Да не дрейфь. Не хочешь знакомиться с новеньким, познакомишься с кем-нибудь в «Тайниках».

— Да не хочу я... — начала я, но тут подоспел волкодлак.

— Хоба! — выдохнул он прямо над ухом.

Оборотень очень вовремя впихнулся между мной и Бианом, так что несмотря на болтливость и самоуверенность волкодлака, я ему даже обрадовалась.

— Ну чего вы? Классно будет. Не бойтесь, сейчас мы быстро заставим эту вазу светиться. Я же с вами, — сообщил он самоуверенно.

Ясень все это время внимательно изучал что-то в фолианте, поэтому молчал. Но, когда нагрянул волкодлак и залился соловьем, лесовик оторвал взгляд от текста и произнес:

— Не помню, когда это среди волкодлаков встречались сильные маги.

Алан тряхнул кудрями и оскалился уверенной улыбкой.

— Не помнишь, потому что у лешаков память плохая, — не растерялся он.

— А волкодлаков от концентрации отвлекают блохи.

— Боюсь представить, откуда лешаки так много знают о блохах, — весело огрызнулся Алан.

Ясень не уступал.

— Боишься — это правильно. Лешаков есть за что бояться.

Они бы наверняка продолжили препираться, но вмешалась Дубрава.

— Вам заняться нечем? У нас вообще-то задание. Вон, смотрите, все уже стоят вокруг своих ваз. Гортензия и Береза даже одну разбили. А мы — последние.

— Сейчас будем первыми, — улыбнулся Алан.

Ясень закатил глаза и покачал головой, но все же в круг встал. Я предусмотрительно затесалась между Аланом и Дубравой, чтобы быть подальше от Биана. За все время он не обменялся с нами ни словом. Только иногда бросал на меня взгляды, от которых в животе все сжимается.

— Итак, — возвестил начало практической части профессор Чистослов, с укором глядя на Гортензию с Березой, которые со своим фальш-стартом успели уничтожить его тренировочную вазу, — сейчас мы применим одни из простых чар. С текстовой их версией вы уже ознакомились. Теперь нужно соединить их с пассами. Глядите и запоминайте.

Мы все уставились на профессора Чистослова, который выпрямил спину и сделал круг правой рукой, наподобие взмаха в балете, но в конце еле заметно пошевелил пальцами.

— Будьте внимательны, — сказал профессор. — Движения пальцев должны быть последовательными. Сперва безымянный, затем средний и в конце — указательный. Читать чары, как вы помните, требуется в момент локтевого сгиба. Выполняйте синхронно. По-одному у вас пока недостаточно концентрации, но групповое поле усилит ваши старания.

Мысль о том, что я нахожусь в одном поле с Бианом Асом, концентрации моей не помогала. Мы крутили пассы и читали слова чар, но все мое внимание неумолимо сползало к кареглазому брюнету с правильными чертами лица и бесстрастным его выражением.

Дубрава произнесла тихо:

— Яра, ты бы так не глазела на него. А то ну... Видно слишком.

— Да я не глазею!

— Ладно-ладно, не глазей. Только не глазей как-нибудь в другую сторону.

Я тихо выругалась под нос. Дубрава наблюдательная, заметила, что я действительно поглядываю на Биана. А как не поглядывать, если его присутствие мешает мне сосредоточиться. Если заметила лесовичка, скорее всего и сам новенький углядел.

От этой мысли мои щеки потеплели, к тому же снова поймала себя на том, что кошусь на него. Я торопливо перевела взгляд на вазу и уставилась на неё изо всех сил.

Ваза тем временем светиться никак не хотела. Ясень и Алан усердно размахивали руками, Дубрава повторяла за ними. У меня получались какие-то несуразные движения, и только у новенького выходили не попытки ощипанного воробья махать крыльями, а настоящие красивые пассы.

— Так мы до завтра не справимся, — пробормотала я.

— А ты соберись, — посоветовал Алан, он напрягся так, что лоб покрылся испариной. — Видишь, как я стараюсь, но всех вас мне не вытянуть.

Глава 6

До кабинета Михи я добиралась окольными путями, оглядываясь и выглядывая — не идет ли где Свирэль. Спрутовская меня предупреждала не попадаться ей на глаза какое-то время. А стычка в лекарской только подтвердила совет командира. Так что стучала я в дверь Михи, вжимая голову в плечи и прикидываясь стеной.

Из кабинета донесся рычащий голос медведя:

— Свирэль, я занят, мне некогда.

Его настрой энтузиазма мне не добавил, но я, морщась и опасаясь, снова постучала.

— Миха, это я, Ярослава.

В кабинете что-то громыхнуло, затем чиркнул замок и дверь отворилась, впуская меня в кабинет. Миха сидел, развалившись на своем широченном стуле. Лапы, которые ноги, крест на крест на столе, шерсть взъерошена, в руке громадная миска, кажется, меда, а глаза уставшие, но злобы в них я не увидела.

— О, Ярослава Воронцова, заходи, — прорычал медведь, и дверь за мной захлопнулась, звякнул замок.

Я с озадаченностью оглядела кабинет с окнами на бескрайнюю Тайгу и остановила взгляд на Михе. Таким очумевшим я его ещё не видела, поэтому спросила:

— Миха, ты вообще как? В порядке?

Он отпил из миски мед, губы заблестели от вязкой субстанции.

— Ну а как ещё? — отозвался медведь и обвел себя свободной рукой. — Отдыхаю и снимаю стресс.

Как реагировать на эту картину, я все ещё не знала, но решила не юлить и говорить прямо.

— Командир Спрутовская сказала, что оштрафует тебя, — сообщила я. — А потом Свирэль... Гм, тоже заходила и сообщила, что ты весь в штрафах из-за меня. Так что я это... Пришла извиняться. Миха, прости, я же не знала, что...

— Та, — отозвался медведь, махнув рукой. — Никто меня не штрафовал. Мы с Соловьем, когда тебя искали, весь Подгород на уши подняли и перевернули. Нашли группу рабов, оказалось, их похитили с поверхности. Так что благодаря твоей пропаже удалось выявить серьезное нарушение мирного сосуществования.

Я впечатлилась.

— Ого. И что с этими рабами?

Миха сдвинул плечами и ответил:

— Ну как, всех доставили в очистительную зону, между прочим, двадцать человек, двенадцать женщин и восемь мужчин. Стерли ненужные воспоминания пыльцой фей и отправили домой. А смотрителю Подгорода запрет на выход к Буферному рынку в течение полугода. А это, как понимаешь, серьезный удар по экономике Подгорода.

Меня эта новость так впечатлила, что я даже присела на край кресла.

— И это все из-за моей пропажи? — не поверила я.

Миха снова отхлебнул меда и вытер медвежьи губы тыльной стороной ладони.

— Ага. Вообще весело было, хе-хе, мы с Соловьем ту таверну в груду палок превратили. Когда ты не появилась через пять минут, мы полезли разбираться. Вот тут-то и началась потеха. Такая потеха, что...

Миха многозначительно хохотнул и отхлебнул из миски, затем довольно зарычал.

— Так что нет у меня никакого штрафа в общем, — заключил он.

У меня остался только один вопрос.

— А почему Свирэли не сказал?

Громадная медвежья морда Михи неоднозначно покривилась, он проговорил:

— Да просто... Она славная эльфийка и нравится мне, все при ней, грудь во, задница — во. Но иногда мужчине, тем более зверю, надо побыть одному что ли. Понимаешь, а, Ярослава Воронцова?

Его морда приняла такое выражение, будто своей лохматой мимикой пытается дополнить суть сказанного. Не могу утверждать, что в точности поняла его посыл, но, учитывая опыт проживания с Владом Лисицыным, прекрасно понимаю, когда хочется уединения.

Я кивнула.

— Понимаю.

— Ты только ей не говори, — попросил Миха, — а то у ней истерика будет.

Я улыбнулась и сделала жест, будто застегиваю рот на замок.

— Не переживай, я умею хранить секреты.

Из кабинета Михи я вышла в приподнятом расположении духа. День сразу стал казаться лучше, воздух чище, а солнце теплее. Миха на меня не злится, да к тому же обошелся без штрафов.

Довольная, что удалось разобраться хотя бы с одним вопросом, я направилась по коридору в сторону корпуса академии. Но не успела зайти за второй поворот, на как на меня ураганом с визгом и руганью налетело нечто.

— Ах ты потаскуха малолетняя! — раздалось над ухом, а потом в это же ухо прилетел увесистый и меткий удар.

В голове зазвенело, перед глазами поплыло, меня откинуло в сторону и, если бы не стена, в которую я врезалась, точно свалилась бы на пол.

Не требовалось долго думать, чтобы понять, кому я опять помешала. Высокий голос Свирэль не перепутать ни с чьим.

— Хватит окучивать моего медведя! — завопила она, и я краем глаза успела заметить, как эльфийка снова ринулась на меня.

Не знаю, откуда у меня возникли сила и прыть, но, развернувшись, я бросилась вниз по коридору.

— Стой, зараза! — донеслось мне в спину.

Идея убегать от эльфийки заведомо провальная, если ты не эльф или какой-нибудь бегун-супергерой, так что остроухая настигла меня метров через пятьдесят на следующем уровне коридоров. Резкая подсечка сбила меня с ног, я грохнулась на пол, больно ушибив колено, а в следующий момент Свирэль оседлала меня и схватила шею в локтевой захват.

Глава 7

Конечно же, после этого с Алексом у нас разразился скандал, порадоваться в котором можно было лишь тому, что в это время в коридоре никого не оказалось. Я орала на него, упрашивала, требовала не идти к Спрутовской. Но Алекс оставался неумолимым и волок меня к командиру АКОПОС, как приговоренную.

— Ты меня ненавидишь, — тараторила я в панике и крутилась вокруг него юлой, когда получилось высвободить локоть из железной хватки, — но, пожалуйста, не порть мне жизнь. Ты не понимаешь, что меня ждет, если выпрут из академии.

Лицо Хрома оставалось мрачным и ухмыляющимся, а соколиные брови периодически сдвигались.

— Я сто раз говорил, что не ненавижу тебя, Ярослава, — произнес он.

— Тогда, пожалуйста, не сдавай меня, — взмолилась я. — Мне ведь даже жить негде.

— До этого же ты где-то жила, — парировал Алекс.

Мы завернули за угол, кабинет Спрутовкой неумолимо приближался.

— Жила, — ответила я. — Но теперь там жить не могу.

— А ты смоги, — пожав плечами, отозвался Хром.

На меня накатила очередная волна гнева, я выпалила:

— Да нет у меня больше дома! Нет! Понимаешь? Мне маму спасать надо!

Мы остановились у дверей кабинета Виолетты, Алекс развернулся ко мне, на его лице отразилось что-то вроде сожаления, но губы произнесли иное.

— Дела гражданских меня не касаются. А ты без пяти минут гражданская. Заходи.

После чего открыл дверь и втолкнул меня в кабинет.

Зал Спрутовской в этот раз встретил нас прохладой и полумраком. За окнами сумерки, а бледные кварцевые кристаллы по стенам освещают помещение слабо. Спрутовкая восседает на своем здоровенном стуле у дальней стены, подпирая кулаком подбородок, фиолетовые щупальца покачиваются, кольца с драгоценными камнями на них поредели, а волосы сиреневым водопадом растеклись по плечам.

Увидев нас, Виолетта подняла левую бровь и произнесла:

— Интересно, у вас теперь новая традиция — врываться ко мне? Хром, ты совсем страх потерял?

Алекс коротко кивнул, я не поняла — он так соглашается со словами Спрутовской или приветствует.

— Понимаю, командир, — сказал он. — Виноват. Приношу извинения. Но, уверен, вы простите мне эту оплошность. У нас тут серьезное дело.

Когда Виолетта с немым вопросом перевела на меня взгляд, в груди ухнуло молотом и я вжала голову в плечи.

— Ну? Потрудись объяснить, — позволила она.

— Слушаюсь, — с готовностью отозвался Алекс.

И пока он в подробностях обрисовывал ситуацию с запрещенным приложением «Тайники», я испытала всю палитру значения слова «фиаско». Каждая фраза Алекса вбивала по гвоздю в гроб моего будущего, и я не знала, как остановить свое падение.

Спрутовская слушала сосредоточенно, лицо её хмурилось все больше, между бровей пролегла глубокая морщина, а глаза потемнели, как грозовое небо. Щупальца нервно подергивались, и мое нутро подсказывало — гроза, бушующая в глазах женщины-осьминога, вот-вот обрушится на меня.

— Вот такая обстановка, — закончил вещать Алекс и победно покосился на меня.

Надежды мои давно осыпались прахом, теперь я просто стояла и молчаливо ожидала своей участи, потому что противопоставить его словам мне нечего.

Виолетта несколько минут молча пронзала меня взглядом, и мне хотелось провалиться сквозь пол до самого Подгорода, чтобы только скрыться подальше от её распекающего взгляда.

Когда командир заговорила, я вздрогнула. Почему-то до этого казалось, что мы так и будем молчать целую вечность, пока не кончится мир.

— Ярослава, ты подтверждаешь слова агента Хрома? — поинтересовалась она низким и тяжелым голосом.

Голова моя бессильно упала на грудь, сердце сжалось ледяной лапой — это конец. В лучшем случае меня ждет участь подстилки отчима, а в худшем — не только его.

Когда в звенящей тишине зала прозвучал мой голос, я сама его не узнала — так глухо и бесцветно он прозвучал.

— Так и есть, — ответила я. — Все правда.

— То есть ты действительно зарегистрировалась в анонимном сообществе «Тайники» и с кем-то там переписываешься? — напирая, уточнила Спрутовская.

Её слова ударяли мне в солнечное сплетение, подобно кулакам, я поморщилась и кивнула.

— Переписываюсь...

— Угу, — протянула командир и замолчала, уставившись куда-то в пол и потирая подбородок.

Повисла тишина, в которой я слышала только биение своего сердца и свое же дыхание. Они казались таким громкими, что оглушали, и, когда спустя какое-то время рядом покашлял Алекс, даже обрадовалась, что в этом мире ещё остались хоть какие-то звуки, кроме грохота в моем теле.

Алекс осторожно обратился:

— Командир?

Спрутовская вскинула голову, будто очнулась ото сна, когда заговорила, слова зазвучали вдумчиво и с расстановкой.

— Мда. Мои планы по экспедиции в Небулан, возможно, придется скорректировать. Ситуация, конечно, непростая, — сказала она. — По правилам после того, как студента поймали с поличным на пользовании «Тайниками», его обязаны исключить из академии Парамагии. Естественно, ни о какой работе в АКОПОС также речи быть не может...