Таможня

Глава 0

Солнце поднялось достаточно высоко, чтобы можно было сказать что день в самом разгаре. Полдень. По крышам домов бегают солнечные зайчики, стремящиеся добежать до самого края и спрыгнуть вниз, чтобы бегать уже по бетонным плитам города. Обычного города. Самого простого и банального во всех смыслах.

Кто-то толкнул оператора в плечо и указал ему на карту. Там, над одним из домов на широком мониторе светился алый флажок. Что это означало? То, что в этом доме нужна проверка. Кто ее проведет? Ответственный за этот участок отдел.

Телефонная трубка поднялась и тихий голос уточнил, знает ли отдел о происшедшем. На том конце провода ответили: четко, кратко и по делу. Ответили что человек уже отправился на вызов и что нечего следить их в расследовании. Расследовании? Это был не первый случай и вероятно даже не последний.

Оператор положил трубку и посмотрел на алый флажок. Откуда он появился, если еще минуту назад его там не было? Кто-то дал наводку. Сообщил на главную линию о странностях в этом доме.

На другом мониторе все также виднелись скаты крыш и остекленные балконы многоэтажных домов. Грустное зрелище для того кто смотрит на них каждый день, но выбора у операторов не было. Нельзя было чтобы кто-то оказался возле точки перемещения. Особенно на этой неделе, когда разброс возможной конечной точки достигал порой невиданных размахов. Обычный разброс измерялся в сантиметрах, сейчас же в метрах, а порой и в десятках. Самый крупный промах пятнадцать метров с небольшим…

А на экране скат крыши. Два метра в сторону и человек появится в воздухе и полетит ласточкой вниз. И если полетит, то главное чтобы этого никто не видел. За это отвечал оператор.

И день в самом разгаре, и ощущение того, что все предопределено в голове словно гвоздь в доске сидит. А ничего предопределенного нет. Звонит телефон и вкрадчивый голос сообщает что снова произошел сбой. И что когда он вернется, то обязательно навестит операторов, и в первую очередь того, что отправлял именно его.

Оператор нахмурился. Отправлял конечно не он, но сбои были повсюду. И это будет продолжаться еще пару дней как минимум. Оставалось только запастись терпением и мирно ждать, надеясь на то, что отклонения в конечных пунктах будут все-таки минимальными.

А в городе в это самое время все шло своим ходом. Люди сновали повсюду словно муравьи по поверхности муравейника. Каждый спешил по своим собственным делами непременно куда-то опаздывал. Некоторые напротив никуда не спешили.

Студенты пили чай в открывшихся кафе, преподаватели проверяли работы, офисные работники с завистью смотрели на улицу и мечтали чтобы этот день поскорее закончился. И их мечта словно феникс возрождалась и сгорала каждый день на протяжении всей весны.

Весна шла полным ходом.

Весна это самое лучшее время в жизни молодых людей. Время для милых мыслей о возлюбленном или о новых встречах непременно заканчивающихся красивым романом или легким флиртом. Молодые люди искали свою половинку везде где только могли находиться. Слали милые подарки и обменивались комплиментами. Это была весна.

Самое время для любви, но ни как не для смерти или же для чего-то хоть минимально походящего на нее. Не для того что предстало перед глазами юной девушки спешащей на свидание со своим возлюбленным.

Она еще минуту назад бежала в надежде свидеться с ним. Высокая лестница ведущая на чердак не показалась ей такой уж высокой, и не работающий лифт не показался тяжелой заминкой. Она неслась вверх словно мотылек, в по летнему легком платье голубого цвета и с небольшой сумочкой на плече. Волосы мягкой гривой то вздымались то опускались на разгоряченные плечи и весь мир заброшенного здания с его мрачными стенами и свисающей с потолка нитками паутиной, казался прекрасным садом из каменных равнин и прекрасных цветов.

Фантазия творила по истине великие чудеса в ее влюбленном сознании. Но вот реальность сегодня была в раздоре с мечтами и милыми мыслями, а потому представило ее глазам нечто совершенно не прекрасное и даже напротив, отвратительное во всех смыслах.

Девушка остановилась еще в дверях, но по инерции сделала несколько шагов вперед и в ужасе замерла, чувствуя, как жар влюбленности сменился леденящим холодом ужаса засевшего где-то глубоко в ее сознании и пускающего оттуда свои щупальца.

Перед ней на пыльном от времени и исчерченном сотней каблуков и подошв полу, распластавшись пятиконечной звездой и смотря куда-то вверх стеклянными глазами бесчувственной куклы, лежал человек. Она не могла отвести от нее глаз, и давясь собственным дыханием смотрела на то как около рта человека застыло рваное пятно темного цвета, оставшееся от кровавой пены, а может быть от крови. Она не знала что это могло быть на самом деле и только видела что из его груди торчит рукоять ножа, вогнанного в тело до упора.

Рукоять была тяжелая, золоченная, с оплеткой из черной кожи в той части, где ее должна была держать рука. Рука убийцы, или может жертвы.

Тело, человек, или просто нечто пятиконечное лежало неподвижно и напоминало фарфоровую куклу с ее бледными руками и лицом, мирно сидевшую на стуле в комнате у какой-нибудь обычной девочки или коллекционера. Но здесь не было ни девочек ни коллекционеров, а был только человек. И человек бледный и неподвижный.

И где-то в самом разгаре ее мыслей, в их чудовищном смешанном клубке собранном из детских образов и действительности, пришло осознание самого страшного. Он был ей знаком. Она узнала его волнистые волосы, и мягкие, немного скошенные черты лица. Он был одет в серый костюм с белой рубашкой. В тот самый в котором она видела его неделю назад. Он должен был уехать на неделю.

По груди пиджака расползлась потемневшая клякса, отдающая в красный цвет и все еще блестевшая в слабом свете от запыленного окна.. На ногах кожаные ботинки с прошитыми носами и тщательно завязанными шнурками, убранными под оборот.

Складывалось ощущение что он сейчас встанет и улыбнувшись скажет что это все шутка. Просто злая и совсем не смешная шутка, но все оставалось как и было. Потемневшее от пыли окно пропускало слабый свет, а осколки битого стекла в углу отчаянно пускали в небо слабые солнечные зайчики. Но их небом был потолок.

Глава 1

Раннее утро приходит всегда неожиданно, особенно если уснул под самое утро. За задернутыми шторами только рассветало, и слабые но непредсказуемо наглые первые солнечные лучи упорно и без устали пробивали тонкую ткань и начинали бросать свои крошечные тени на ковер.

В квартире царил хаос. И хаос этот отчасти напоминал уют. Разложенный диван забросанный подушками и одеялом, скинутые на пол вещи, отворенный настежь шкаф явственно говорили о том, что хозяину квартиры сил на то чтобы прибраться просто не хватило. И сам он спал тревожным и до изнеможения робким сном.

Ему снился дом наполненный светом от белых и желтых ламп. Накрытый стол и запах пирога доносившийся из кухни. Улыбчивые лица и грустные взгляды. А он смотрел на них снизу вверх и ждал, но в этом сне не мог дождаться когда придет его отец. Чем хуже был сон, тем дольше приходилось ждать, и порой гость все же не появлялся.

Агапий во мне развернулся на спину, скомкав под собой одеяло, и неожиданно понял, что уже не спит. Не спит, а только немного дремлет. Голова была свинцовая, а подушка неудобно собралась под головой и оказавшаяся практически на весу в неудобном положении шея ныла. Неудобство приносил и дергающийся хвост, длинный, крепкий и упрямый. Самая бестолковая из шуток природы, если не считать рогов, сейчас явственно требовала минимальной свободы, а не быть замурованным в куче одеял и подушек.

С этими мыслями пришла и еще одна, а именно что сон прошел. Исчез запах пирога, исчезла комната и главное то невинное ожидание, которое он так давно не испытывал наяву. Исчезло ровным счетом все, кроме неприятного привкуса во рту и непреодолимого желания курить.

Но что-то было необычным в его пробуждении. Что-то заставило его вынырнуть из собственных грез в реальность, и остаться в ней. Глаза слипались, но он понимал что уснуть уже больше не сумеет.

Разнесшаяся по однокомнатной квартире трель дверного звонка развеяла все его догадки, пронзительным колоколом вломившись в, и без того, больную голову. И эта трель показалась ему до боли знакомой, будто она была в его сне. Нахмурившись, Аапий осознал, что так оно и было. Дверной звонок вырвал его из царства Морфея, и заставил вернуться в реальную жизнь.

Немного полежав смотря в белый потолок темный собрал свои раздробленные силы в тугой комок и не без усилий выбрался из под одеяла. Тело горело, сердце бешено колотилось, и руки немного дрожали. Ощущения были самые что бывают неприятные.

Расклад был не лучшим для стоявшего за дверью, и ему надо было иметь крайне вескую причину, чтобы явиться к нему столь рано и поднять с постели. Потянувшись к тумбочке стоящей возле кровати и посмотрев на будильник, темный прикусил губу. Небольшие часы предательски показывали семь часов утра, а когда он смотрел на них в последний раз, они демонстративно уверяли что уже четыре утра. И того получалось, что проспал он от силы три часа и то, крайне тревожным и больным сном.

Но отчего все же болела голова? Чего он такого пил накануне, чтобы столь сильно мучиться с утра? Вопрос оставался открытым, а неведомый посетитель в очередной раз нажал на звонок.

С ракурса с которого сидел Агапий комната, казалась в наихудшем из всех состояний, а потому принимать гостей просто не стоило. И посетитель, кем бы он ни был, был в любом случае нежелательным гостем и собственно был не к месту и ни ко времени.

Но упрямство ему было не занимать и звонок звонил снова и снова словно кляня своего владельца на чем свет стоит.

Встав на подкашивающихся ногах, Агапий взял с пола джинсы и натянув потертую ткань на себя, практически по стенке добрался до входной двери. Смотреть в дверной глазок было бесполезно, так как половина из его возможных посетителей по разным причинам просто не попадали в радиус его захвата, он сразу принялся за замок. Понимание того, что бояться кого-то нет смысла, так как в любом случае самым страшным существом на данный момент является он сам, он открыл дверь настежь.

Но пожалеть об этом успел только после, так как более освещенный, нежели его квартира коридор в доме ударил ярким светом по воспаленным глазам. Темный зажмурился и утер лицо правой рукой. Облокотившись при этом левой о дверной косяк он не потерял равновесие и через секунду сумел посмотреть на пришедшего.

Удивление было намного больше по размерам нежели все его утренние неприятности вместе взятые и на время он даже забыл про головную боль и неприятную сухость во рту. За дверью стоял Гаврила из отдела по исполнениям желаний. Его прямой начальник и довольно хороший друг, который периодически находил ему какую-то халтурку, пока не было настоящих заданий. Но не одна халтура не проводилась столь рано и не стоила того, чтобы заставить этого блондина явиться перед работой к нему домой.

– Ты хоть знаешь, каких мне нервов стоило найти для тебя работу? – спросил он сквозь зубы, убирая набок свою непослушную светлую челку.

Настроение у него видимо было немногим лучше чем у темного, и скрыть это светлому никак не удавалось. Он прикусил губу и посмотрев в сторону, видимо стараясь не вспыхнуть как спичка поднесенная к огню, тяжело вздохнул. Вновь переведя взгляд на лицо темного, и мягко улыбнувшись, он продолжил свою ранее не заготовленную речь:

– Ты хоть знаешь, сколько сейчас времени и во сколько мне пришлось вставать, чтобы зайти к тебе и ты не проспал? – уточнил он, посмотрев при этом на наручные часы на правой руке. – Я надеюсь у тебя были веские причины, чтобы так долго не подходить к двери…

– Чего не проспал? – перебил его попавший в тупик Агапий, чувствуя как его хвост нервно дрожит. Такое поведение могло означать только одно, а именно предвкушение далеких и близких неприятностей. При этом, как правило, оказывалось что все далекие неприятности становились непременно близкими.

– Отправку, – широко улыбнулся Гаврила, давая всем своим видом понять, что зря свой хлеб не ест и упорно работает, в отличии от некоторых своих коллег. Заглянув через плечо в квартиру, он однако немного нахмурился, но мотнув головой, так что челка вернулась на свое прежнее место, сурово посмотрел на темного. – Слушай меня внимательно, – начал он, потягиваясь перед дверью и немного нервничая, переступая с ноги на ногу. – Берешь сейчас самое необходимое и идем, и без лишних разговоров. На все про все у тебя один час, так как в девять ты должен уже мчаться к своему клиенту, и ни как иначе. Намек понят?

Глава 2

Чтобы не происходило на земле, контора продолжала жить своей собственной жизнью. Ее работники степенно занимались каждый своим делом, а у кого-то был перерыв. Так молодой парень сидевший на лестнице с книгой в руках и бокалом с кофе невольно удивился, когда на него со спины кто-то налетел. Налетел и проскочил дальше, словно не заметив того, что он сидел на лестнице.

Светловолосый парень конечно не обратил бы внимания на эту маленькую странность, но пошатывающаяся фигура не могла не привлечь к себе внимания. Он было хотел догнать неизвестного и узнать что это за шутки такие, когда сверху его громко и отчетливо позвали. Перерыв закончился, а вместе с ним исчез и интерес к незнакомому типу.

Парень схватил бокал с книгой и побежал наверх по не очень широкой светлой лестнице. А вот на этаже где он только что сидел жизнь имела несколько другой стиль нежели ей задавал светловолосый читатель книг.

По длинному коридору разносился густой бас с примесями фальшивых высоких нот. Бас был надрывный и даже скулящий, но ничего забавного работники как минимум половины конторы в нем не находили. Ведь все знали кому он принадлежал, и что следует когда его обладатель так срывает голос.

По всему этажу звенели телефоны и не в чем не повинные работники зло посматривали на аппараты не в силах решить: лучше переждать, или разбить телефон? Новый не факт что купят, а за старый еще и компенсацию потребуют. Но с другой стороны, это были просто разговоры, отвлекающие всех от общения на тему шефа, который не в силах сдержаться жал на все кнопки своего аппарата и попадал во все кабинеты в поисках одного единственного виновника.

– Живо его сюда!!!!! – ревел он в своем кабинете, нервно посматривая на часы и в его круглой голове, уже давно роились предположения того, что надо бы расстроиться и снять парня с должности, а на его место посадить кого-нибудь потолковее и посолиднее. Даже вероятно постарше и аристократичнее.

Но имеющий отношение к данной ситуации спрятал голову под столом и снова уткнулся в отчеты дрожащие в его руках. Все же как он мог нести такую вескую ошибку как упорядоченный недовоз груза на поездах? Как? Его же уволят, разжалобят, и это при том что он на эту должность не просился. И более того, грезил тем, чтобы не попасть на нее ни под каким предлогам.

Но судьба как известно злодейка и его работу оценили как превосходную, и вот он попадает на повышение. И далеко не на то, о котором может думать его маленькая светлая душа.

Попадать на раздачу комплиментов от начальства в очередной раз ему совсем не хотелось, но и не попасть тоже никак не получалось. Бумаги были напечатаны и их копии еще с утра лежали на столе у начальства. И то что их не просмотрели еще утром, говорили не столько о завале работой, сколько не хваткой времени в принципе. Но этот маленький факт не мог успокоить его. В конце концов ни сегодня, так завтра их бы обязательно посмотрели.

В голове что-то зазвенело, словно колокол тронули. Гай выглянул из-под стола и увидел стоящую рядом с его дверью высокую фигуру облаченную в светлую одежду. Но освещение было выключено и потому рассмотреть незнакомца внимательнее просто не удавалось. Да и сам незнакомец не простояв в комнате и минуты неожиданно вышел из нее и тихо прикрыл за собой дверь. Но шагов его рыжий сотрудник не услышал, отчего легкая тень пробежалась по его лицу.

И что вот он должен делать в такой ситуации? Неизвестные бродят по его кабинету, начальство орет, а отчеты хуже с каждым разом. И если на других рейсах он еще сумел что-то выправить, то два несчастных просто вынесли ему мозг, как говорилось на путях, где он раньше работал.

Правда там это выражение пусть редко, но имело полностью реальный смысл и потому сказать, что профессии касающиеся поездов были безопасными, было равно как соврать не краснея. Он на собственном опыте знал, что и как может пропасть с поездов. Как-то ему досталось ехать на поезде с тремя ангелами и, главным у них был почему-то демон. Крайне странная картина получалась, но смешно было не это, а тот маленький факт что они как рас и проверяли откуда недостача идет. Ехали всю дорогу, что-то записывали и ничего особенно не говорили. А после выяснилось, что так и не поняли откуда берется недостача. Это после Гай с начальником поезда смеясь показали им на брешь в днище одного вагона, которую просто не успели залатать после встречи с морским змеем. Зверек был тогда славный и из-за этого несчастного поезд неделю терял грузы, а встать на ремонт не мог. Никто просто не верил в то, что такое возможно.

И вот теперь оставалось только спокойно встать, выпрямиться и идти на растерзание, так как на этот раз была уже не неделя а куда более крупный срок потери грузов. И при том, можно было хоть таблицу составлять, по этим потерям. Они были более чем постоянны и в одних и тех же пропорциях относительно табеля приемки.

«Нетушки, – наконец с грустью решил он. – Своя шкура конечно дороже, но надо собраться и пойти пока шеф окончательно не рассвирепел».

В конце концов то, это пусть другие, свое получают, а он пока за чужое постарается не получить. А то что если и будут орать то не по его вине, он знал наперед. С табелями и расчетами все было верно как ни крути, а значит пропажа была на самих поездах или же на пунктах приема товара.

По коридору в очередной раз разнесся протяжный вой, явно говорящий о том, что спад ситуации не наступит никогда, и надо все-таки выдвигаться по направлению к и без того заждавшемуся начальству.

Он уже начал вылезать из-под стола, когда на глаза ему попался дальний угол собственного стола. Снизу мебель выглядела самым неприглядным и скучным образом, но не коричневые доски с тонкой кромкой пыли его удивили. В дальнем углу плел свою паутину маленький паучок. Меленький, длинноногий и спокойный. Он мерно водил двумя лапками и собирал все ниточки воедино.

Рыжий нахмурился. С чего бы это в его кабинете объявился паук? Они обычно так высоко не забираются. Конечно мало ли с чем его принесло, но он был явно с верхних этажей. Ближе к подземельям водились толстые и откормленные насекомые, а этот совсем худой и мелкий.

Глава 3

Что было с Гаем, Гаврила уже не видел. Взяв папки, он задумчиво и почти не замечая ничего вокруг, прошел по длинным коридорам мимо многих открытых и закрытых дверей. Для него было необходимо хоть в чем-то разобраться, и первоначально со странным обстоятельством задания Агапия.

Ситуация усложнялась тем, что все обстоятельства он знал исключительно со слов темного. Конечно можно было многое что предположить, но одно светлый знал точно: телепортация на зрение и сознание темных не влияла. А значит ничего перепутать Агапий не мог. Темные вообще отличались своей невероятной выносливостью. Телепортация могла довести до переломов, или же галлюцинаций у многих представителей конторы с обеих сторон. Но темные от подобного были застрахованы.

А значит следовало опираться на его слова. И слова эти были совсем не утешающими. Выяснить что там, на земле, есть незарегистрированный один человек не самое страшное, но узнать, что их двое и они видимо полудемоны, было еще страннее.

Вокруг сновали ангелы, демоны, попалось несколько бесов. Средний рост, копыта и, хвосты и рога. Все как полагается. Они шли и о чем-то оживленно беседовали. Один все время смеялся, а второй что-то рассказывал чуть ли не захлебываясь собственной слюной.

– … а общем похоже жизненную силу похищают…– донеслось откуда-то со спины Гаврилы и светлый резко остановившись, посмотрел назад.

За спиной стоял черт. Самый натуральный: низкий, лохматый как нестриженная коза, с немного витыми рогами и тяжелыми копытами. Он стоял возле стены и улыбаясь выставлял напоказ квадратные зубы. Перед ним стоял высокий парень с черными волосами до пояса и странным угловатым лицом.

Гаврила прошел мимо них даже не заметив этой парочки, но сейчас их разговор заинтересовал светлого и он осторожно приблизился к ним. Облокотившись спиной о стену он раскрыл одну из папок и уставился в кривой почерк Гая, не читая при этом ни строчки.

– То есть жизненную силу похищают? – тем временем, в пол голоса переспросил черноволосый парень. – Это разве, возможно, чтобы осталось без ведения?

– В том то и дело что нет, – шипящим голосом отозвался черт. – Понимаешь, там и место пустое и говорят у людей жизненную силу похищают. Сам посуди, как можно устроить все это, да что бы контора не прознала?

– А контора точно не знала?

– Так души по три часа томятся. Вон, смертоносцы как грызутся! – усмехнулся черт, показав рукой куда-то в сторону Гаврилы. – К ним сейчас в контору зайди, и сам увидишь как смертоносцы на диванах сидят да журналы читают. У них вся отчетность летит, словно ее кто-то штрихует не в меру.

– А тебе это откуда известно? – не понял черноволосый, таким тоном, будто это была страшная тайна, и черт решил поведать ее всему миру.

– Так я сам от смертей иду, вон душу им принес. А они как увидели так и рассвирепели не на шутку. Представляешь, заплатили полгревна, не то что обычно!

– Да, – поджал губы темный. – Получается, сейчас душа подорожала?

– Да нет, она вовремя на учет попала, – отмахнулся черт. – Я ее случайно подобрал пока с задания переправку ждал. См ведь знаешь, неделя бессилия идет своим чередом.

– Да, – согласился темный. – Неделя бессилия любой катастрофе фору даст…

– А пошли выпьем, а? – неожиданно опомнился черт. – У меня тут калым, а ты кажись и не спешишь никуда. Я угощаю.

Темный звонко рассмеялся и оба тихо переговариваясь направились прочь от отделов смертей.

Гаврила невольно поежился, подняв на них глаза. Все же черти были удивительными существами и все еще были широко задействованы в разведывательных операциях. Они боялись крестов, святых, икон и даже металлических крестиков. Но были способны обмануть кого угодно и схватить в свои тонкие пальцы заплутавшую душу им не стоило никакого вреда. Конечно сами убить они не могли, а значит черт и вправду случайно увидел душу и решил повысить свой рейтинг успешного работника конторы и помочь коллегам. То есть, отделу смерти, а там эту самую душу потеряли, что для них было само по себе преступлением…

Но смерти на земле показались Гавриле странным обстоятельством. Все же из разговора двоих ничего понять было просто невозможно, но интересную нить они давали.

Дойдя до нужной двери в стене, он вошел внутрь и невольно потоптался на пороге.

Многие завидев серебряную табличку с золотой окантовкой предпочитали обходить ее стороной. Все же характер у ребят из нижних отделов, был мягко говоря как правило скверный. На нижние этажи Гаврила никогда не спускался, но изредка заходя в этот отдел, наивно предполагал что и в подвале они выглядят точно так же.

Отдел смертей, это было огромное помещение, разбитое на отдельные кабинеты со столами стеклянными перегородками. Вокруг сновали люди различных возрастов. Около двери оставалась небольшая часть отделенная на кофейный аппарат и удобные диванчики для отдыха. Все помещение в светлых тонах, а вот работники предпочитали носить темную одежду.

На одном из диванчиков сидел высокий человек с молодым лицом и волосами собранными в косу, чей конец скрывался под воротом черного балахона надетого на него. Рядом прижатая к стене стояла зачехленная коса, какой обычно крестьяне косят рожь на поле. В руках у мужчины был журнал с розовой обложкой. Один из тех, что лежали здесь же на небольшом журнальном столике в огромном количестве.

Когда Гаврила только входил из помещения вышел более взрослый человек с сердитым выражением лица и такой же косой за спиной. Это все были смертоносцы, как их называли по всей конторе. Их работа была забирать души, отделившиеся от тела. А косами они могли отсечь от души все связи, что не позволяли ей уйти с земли. Но на живых они свое оружие никогда не использовали.

Человек сидящий на диване молча читал не обращая ни на кого внимания. Его лицо было чересчур спокойно, и светлому стало даже как-то неуютно рядом с ним.

– Извините, – сглотнув, обратился к нему Гаврила. – А начальник Снарк здесь?

Глава 4

Вечер, а за ним и ночь подошли незаметно и крайне неожиданно. На небе зажглись звезды, и можно было даже различить несколько созвездий. Ужин пошел на пользу, и состояние темного резко улучшилось. Голова больше не болела с такой силой как прежде, а тошнота и вовсе удалилась куда-то восвояси.

Но вот минусы у этого вечера были. И минусы крайне тяжелые.

Агапий потянулся на неудобном диване и невольно выругался в темному. Все же на клиента, пусть и не состоявшегося злиться не стоило. Хорошие были ребята, и подушку принесли, и плед. Одним словом, создали все условия для временного проживания неожиданного, но все же желанного, гостя.

Конечно, многое из их рассказов оставалось неясным, как например: почему один полудемон, а второй нет? И все же сам темный придерживался одной версии, ведь как говорится: время все решит. А пока он потягивался, чувствуя всем телом как жесткий диван злиться на разлегшегося гостя. Конечно, диван злиться не мог, но от этого легче не становилось.

И того, хвост высвобожденный из джинсов ложился самым неудобными образом. То ногу обовьет, словно дикий виноград, отчего движения теряли несколько пунктов. То рядом ляжет, и на спину не повернешься, обязательно на нем ляжешь.

Все же для существ с хвостами требовалась площадка побольше, нежели узкий и жесткий диван. Хвост, он ведь живое, твое продолжение. И ему удобство нужно. И самое смешное, что с рождения к нему вроде бы привык, а лечь в определенных условиях удобно никак. Спасибо хоть рога короткие…

Невольно вспомнились коллеги черти с демонами, у которых рога порой были по двадцать сантиметров в длину. Такие и под кепку не спрячешь и на подушке удобно не ляжешь. Но жили же ребята, и спокойно выполняли свою работу. Но только работа у таких как правило на сам мир людей не распространялась, а значит и спали они всегда только в своих удобных и привычных постелях.

Потянувшись в очередной раз темный осторожно замер и прислушался. В квартире при погашенном свете было тихо. Как в могиле, хотя такое сравнение пожалуй было излишне. Но в нос ударил еле заметный запах. И временами все же подступал неясный гул в ушах, но отходил быстрее чем можно было сообразить что это, или же откуда оно появляется.

Но запах был более реален и постоянен. Такой тонкий и неясный, но до боли знакомый. Аж желудок свело. Все же странное обстоятельство. И не пирогом уже пахло, но все же так вкусно и аппетитно, что во рту набиралась слюна.

Что-то до боли знакомое. Что-то съедобное… Что-то, что заставляло его демоническую часть чуть ли не трястись от воспоминаний. Не его конечно, а может быть и его…

Но догадка внезапно озарившая голову заставила открыть глаза и сесть на диван. Это был запах одной известной в их мире приправы. Кровавой травы. Эту приправу безумно любили демоны, они трепетали от одного ее запаха, но она была редка и потому за жизнь та ее ни один раз успевал съесть, но не столько чтобы можно было наесться. И самое главное, трава растущая на пастбищах горных тварей, не могла никоим образом оказаться на земле. А значит, можно было ожидать чего угодно от данной ситуации.

Прищурившись и дав глазам возможность привыкнуть к темноте, он осмотрелся и от изумления раскрыл рот.

Все же не зря он мелком себя оградил.

Вокруг него чернела квартира. В прямом смысле этого слова. Белый потолок, бежевый ковролин на полу и светлая стенка провалились в черный цвет. Единственным светлым пятном в комнате осталось то месте, где он очертил мелком. То есть диван, на котором лежал и еще кусок стены за ним и пола где остались ботинки. Но все остальное тонуло в таком мраке, что даже его хваленое зрение в темноте, не могло различить четких линий.

Осторожно размяв ноги, Агапий наклонился и всмотрелся в черноту. Словно что-то разлили. Темное и вязкое. Ни звездочки тебе, ни искорки. Сплошная чернота.

И запах такой еле заметный. Даже толком не чувствуется, но это без сомнения был запах кровавой травы…

– Евгений! – позвал он вызывавшего, но ничего в ответ не услышал.

В квартире словно звукоизоляцию установили. Даже звук ночи, еле слышный, и тот пропал. Ни шороха, ни звука…

Проверив свой браслет и убедившись что вещица все еще находится на правой руке, он потер камень и осознав что ничего не происходит, прикусил губу. Полное заземление. Словно квартиры и не существует более, и никогда не существовало. А он находится в воздушном пузырьке, где все еще остались силы и потому не чувствует их упадка.

А может быть только комната пропала, но это были уже детали. Все же браслет не мог самостоятельно пробиться через темноту, а он не мог ничего сделать, так как не обладал нужными способностями.

Некоторые темные могли создавать связующие каналы между мирами, но они все были в соответствующих отделах. И эта способность была врожденной и чисто усредненной. Ни у одного чистокровного не могло ее наблюдаться. И у Агапия ее не было с рождения, а значит нет никаких шансов что она могла просто где-нибудь затаиться в его недрах.

Встав на пол, на тот кусок который остался светлым он еще раз осмотрелся по сторонам. Ничего. Только чернота. Проемы и без того пропадавшие всегда по ночам провалились словно пустые глазницы. Квартирка начинала его пугать.

– Евгений! – позвал он еще раз, но вновь безрезультатно. – И вот так всегда, – возмутился он, покачав головой и поворошив жидкие волосы на голове левой рукой сел обратно на диван.

Диван протестующее скрипнул, но снова более ничего не случилось.

Не долго думая темный полез в свой рюкзак лежавший в ногах и начал в нем шарить. Под руку попадались бесконечные крайне необходимые для жизни вещи, но ничего нужного на этот момент не было.

Наконец в руку лег небольшой мешочек. Поначалу темный скривился но после вспомнив, что за презент ему дал Гаврила, широко улыбнулся.

Взяв мешочек в левую руку, он пальцами правой руки зацепил щепотку из него, и кинул перед собой в черноту. Чернота расступилась довольно широким участком от блестящей пыли. Теперь было видно, что ее края колыхаются, словно темнота была живой, и ее спугнули, но она готова заново заполонить отобранный у нее участок.