Танцуй, ведьма!

Глава 1. Часть 1

— Сжечь ведьму!

— Но она такая красивая…

— Хорошо. Но потом – сжечь!

На главной и единственной площади городка Пьетро готовились сжечь ведьму.

Привязанная к столбу и обложенная соломой женщина казалась серой тенью. После пыток инквизиции от ее былой красоты ничего не осталось. Грязно-серая роба скрывала переломанные на дыбе ноги, бледная кожа обтягивала лицо, ставшее похожим на череп скелета. Некогда каштановые локоны с медным отливом почернели от грязи и свалялись в колтун. Изумрудно-зеленые глаза потухли, в них отражалась лишь усталая покорность и надежда на быструю смерть.

Собравшаяся у деревянного помоста толпа улюлюкала и в ожидании жесткого зрелища осыпала ведьму проклятиями. В задних рядах топтался и мужчина, с которым приговоренная некогда делила ложе. В ее затуманенном от боли разуме мелькнула едкая мысль: пока они кувыркались на сеновале, она была не мерзкой ведьмой, а сочным яблочком и милой, но лишь запахло жаренным, ее возлюбленный принялся трусливо твердить, что его околдовали.

На помосте стоял местный священник — тщедушный, дрожащий человечек. На его фоне инквизитор, прибывший в Пьетро для расследования дела о ведьме, казался еще выше ростом и шире в плечах. На бледном суровом лице отражалась подобающая случаю скорбь о потерянной душе и стремление выполнить долг. Но в уголках глаз прятались морщинки улыбки — инквизитор особенно любил сжигать женщин, ему нравились их тонкие надрывные крики.

Рядом со святыми отцами топтались трое солдат, привычных ко всему и со скукой ожидающих окончания казни, после которой им можно будет наконец-то пойти в трактир.

Палач зажег факел и, под одобрительные крики толпы, направился к столбу.

— Братья и сестры, остановитесь!

Зычный голос человека, явно привыкшего вещать с амвона, перекрыл шум. Люди почтительно расступились, пропуская к помосту священника в простой коричневой рясе с пелериной и с железным крестом, висящим на шее на веревке. Он легко взбежал по ступеням и, развернувшись к притихшей толпе, воздел руки.

— Братья и сестры, мне стыдно за вас! — Слова священника разнеслись над всей площадью, эхом отразились от стен домов. — Разве пристало верующим людям наслаждаться видом казни? Господь завещал нам любить друг друга и проявлять милосердие. Пусть даже эта несчастная женщина ведьма, в чем я сильно сомневаюсь, то вместо того, чтобы убивать ее, истинным клириканам стоило попытаться помочь ей! Вернуть к свету, не дав Лукавому поглотить еще одну душу и стать на шаг ближе к победе!

Люди в толпе начали неуверенно переглядываться: кто-то стыдливо опускал глаза, кто-то упрямо выпячивал челюсть или зло усмехался.

Священник продолжал вещать:

— Но знаете, братья и сестры, я уверен, что вы собираетесь сжечь невинную. Если она действительно ведьма, то почему не взлетит к небу на черных крыльях? Почему не зовет на помощь своего проклятого покровителя? — Священник иронично рассмеялся и вдруг указал обличающим перстом на толпу, так что некоторые попятились.

— Если бы любого из вас подвергли тем пыткам, через которые прошла она, вы бы с радостью признались в связи с Врагом рода человеческого!

Тут инквизитор, который, пораженный наглостью священника, застыл каменным изваянием, пришел в себя.

— Не слушайте его, люди! Это посланник Лукавого!

— Посланец Диавола здесь ты! — крикнул в ответ священник.

Толпа заволновалась. В сердцах некоторых людей упреки священника посеяли сомнения: одни думали, что действительно недостойно клириканина радоваться чьей-то мучительной смерти, пусть даже ведьмы. Другие вспомнили все то хорошее, что осужденная и ее почившие много лет назад родители сделали для города. Пусть они были чужеземцами, но лекарства, которые ведьма и ее мать готовили, вылечили многих детей во время эпидемии краснухи. А отец приговоренной всегда был готов помочь таким же бедным, как и его семья, соседям.

Но все же очень многие сочли священника помощником Дьявола, которого тот послал, чтобы спасти ведьму. На помост полетело несколько камней, большинство не попали в цель, а от двух священник с ловкостью, необычной для святых отцов, увернулся.

— Сейчас ты познаешь божий гнев, — пригрозил инквизитор и уже громче, так, чтобы слышали все на площади, произнес:

— Смотрите люди, как небо покарает богомерзкого посланца тьмы!

Воздев руки к синевато-белым облакам, плотно затянувшими небо, он принялся читать молитву пророку Илие, призывая того послать молнию на голову священника, посмевшего защищать ведьму. Наглец, бросивший вызов самой Инквизиции, в свою очередь стоял совершенно спокойно и даже посмел ехидно улыбнуться. Но вот зарокотал далекий гром, ветвистая молния пронзила небо и землю.

За несколько секунд до того губы священника начали едва заметно шевелиться. Когда сверкающая вспышка полетела к нему, он вскинул руку и, начертив над своей головой крест, звучно произнес лишь одно слово:

— Аминь.

Крест у него на груди вспыхнул серебряным огнем и будто отразился вверх, создав над священником сияющий щит. Молния ударила в него и, разлетевшись на множество искр, исчезла.

Толпа замерла в гробовом молчании. Некоторые святые отцы всегда могли доказать свою святость — тем, кто истово верил, Бог даровал свою силу. Люди, кто с радостным предвкушением, кто с сожалением, ожидали, что инквизитор легко повергнет священника-еретика. Но получалось, что Господь покровительствовал обоим.

И что же теперь? Как понять, кто из них прав?

У инквизитора, который всегда считал себя весьма сильным в призывах божьего гнева, самым глупейшим образом отвисла челюсть. Местный, пьетровский священник спрятался за него и мелко дрожал.

Глава 1. Часть 2

Веки были тяжелыми, точно их отлили из свинца. С трудом Дора открыла глаза и тут же зажмурилась от яркого света.

Тело казалось таким легким, что любое движение, даже простое моргание, давалось с трудом. Ведь нельзя же поднять воздух.

В голове было пусто-пусто, и некоторое время Дора просто наслаждалась ощущением того, что жива. Пусть тело не подчиняется, пусть трудно двигаться. Но все же она жива. Может дышать, видеть солнце, слушать пение птиц.

Но нельзя было просто так валяться, так что Дора напряглась, стараясь вспомнить, что же с ней произошло.

И тут же пожалела.

Трещащие на дыбе кости. Раскаленный прут, прижимающийся к коже в жестком поцелуе. И вкрадчивый, почти ласковый голос инквизитора.

«Сознайся, и тогда боль закончится».

«Ты губила скот? Ты насылала на людей болезни? Отвечай! Не хочешь? Палач, приготовьте-ка для нее сапожки…»

«Некоторые люди говорят, что ночью ты ходила на болото рядом с городом и танцевала там обнаженная с болотными огнями».

И она хрипит из последних сил.

«Как же они это узнали… Значит, они тоже ходили на болота ночью?»

У самого богатого человека в Пьетро, Сальвадора да Суареса все племенные коровы погибли от какой-то заразы. Дора, как и многие разумные люди в городе, не сомневались, что это устроила бывшая жена Сальвадора, с которой он развелся, заплатив немалые деньги священнику за разрешение, а затем женился на молодухе.

Но будут ли жители страны, где правит бал Инквизиция, думать разумно?

Кто первый закричал «Ведьма!» Дора не знала, возможно, бывшая донья да Суарес, чтобы отвести подозрения от себя.

А кто лучше годился на роль ведьмы, чем чужестранка?

Как Дора позже узнала, бдительные инквизиторы тайно прибыли в Пьетро уже через два дня после гибели стада. У нее еще был шанс спастись: следовало бы собрать все, что можно унести, и дать деру, едва начался падеж скота. Но она по дурости верила в человеческую разумность, ожидала, что все закончится обычным судебным разбирательством без привлечения церковников. К тому же в городе было много тех, кто обязан ей жизнью, кого она вылечила или спасла от порчи.

А еще она не хотела бросать землю и дом, доставшиеся с таким трудом. В глубине души жил страх пред одинокими скитаниями без кола и двора, когда за поворотом дороги поджидают разбойники.

Все это она уже пережила в детстве…

Семья Доры когда-то перебралась в Элизар из гибнущего под ударами басарцев Вермилиона. В стране с такой же теплой погодой, как на родине, в маленьком уютном городке они надеялись начать новую жизнь, не подумав о том, что веселые и улыбчивые элизарцы в один миг могут превратиться в жаждущих крови фанатиков.

Дора плохо помнила Вермилион и белый Василевсин — его столицу, где прошли первые десять лет ее жизни. Для нее Пьетро был городом юности. Она научилась от матери науке ворожбы, передававшейся в семье по женской линии. Дора и ее предки всегда использовали силу во благо — приготовление целебных отваров, снятие порчи, создание талисманов для привлечения удачи.

Но люди быстро забывают добро, которое им делаешь. Зато всегда рады обвинить тех, кто хоть в чем-то не похож на других, во всех смертных грехах. Дора к тому же еще обладала внешностью ведьм из сказок: зеленые глаза и волосы, при ярком солнечном свете кажущиеся темно-рыжими.

Когда в ее домик на окраине городка ворвались солдаты Инквизиции, Дора пыталась сопротивляться. Но чтобы прочесть заклинание, нужно время, а опытному воину, чтобы ударить тебя по голове — лишь миг.

Хотя магический порошок, который Дора все же успела кинуть в одного из солдат, вызвал у того лишь приступы чихания, это ей тоже вменили в вину, как страшное покушение на слугу Трибунала.

Понимая по фанатичному взгляду инквизитора, что приговор неизбежен, Дора честно призналась в том, что отравила скотину. Она надеялась на быструю смерть, но оказалась слишком наивна.

Инквизитор был уверен, что без пыток никак нельзя, пусть ведьма и призналась. Наверняка у нее есть грехи, которые она скрыла, и, не раскаявшись, потеряет шанс спастись. Жуткая, извращенная логика церковников.

А может конкретно этот инквизитор просто любил мучить людей.

Сперва Дора думала, что если признаваться во всем, то ее, наконец, оставят в покое.

Соблазняла ли она мужчин?

Да, да!

Наслала ли проклятье на сад доньи Эстебан?

Да!

Но когда Дора осознала, что согласие только распаляет инквизитора, то стала материть его, на чем свет стоит. Увы, только мысленно, потому что ее рот почти всегда был забит специальным освященным кляпом, руки — скованы серебряными кандалами с охраняющими молитвами, написанными на древнем иллирийском языке, которым пользовались только церковники. Чтобы не произносила заклинаний и не делала магических пассов. Особые оковы даже ослабляли произносимые про себя проклятия, которые могли теперь разве что вызвать у инквизитора икоту.

Мучения превратились в ало-черную пелену, полную боли и криков. Дора не в состоянии была вспомнить подробностей, но тело отзывалось болью даже без четких образов в голове.

Никто из тех, кому она помогла когда-то, не заступился. Даже Хосе отвернулся от нее. Жалкая трусливая скотина. От мыслей о жарких ночах с ним хотелось блевать.

Дора сжала зубы, хотя даже для этого простого движения пришлось здорово напрячься.

Она не будет больше думать о прошлом. Соберет все воспоминания в сундук и закопает в темных глубинах души, там же, где тлеют дома горящего Василевсина и звенят ятаганы басарцев.

Снова открыв глаза, Дора смогла осмотреться и поняла, что на самом деле находится вовсе не под палящим солнцем, а в тени густой кроны старого дуба. Под спиной она чувствовала одеяло, сверху ее накрыли плащом.

Глава 1. Часть 3

Карл аккуратно уложил Дору под кустом шиповника, рядом с ней замерла Бланка, с решительным видом взяв обеими руками лютню, будто это был меч.

Фриц и Карл встали рядом, плечом к плечу, как братья по оружию.

К ним подбежали две брешущие собаки, здоровые, размером с теленка, с белоснежными клыками. Но Карл вдруг оскалил зубы и так рыкнул, что у Доры по коже побежали холодные мурашки страха. Зато Бланка, расплывшись в восхищенной улыбке, с придыханием шепнула:

— Ах, Карлито прекрасен!

Однако собаки разделяли страх Доры и, поджав хвосты, жалобно заскулили. Карл рыкнул еще раз, кажется несколько по-другому, и жуткие псы, явно не раз и не два рвавшие не только звериную, но и человеческую плоть, поползли прочь, пятясь задом.

Из-за деревьев уже появились всадники, во главе, на гнедом жеребце ехал сам инквизитор, за ним — шестеро солдат. Фриц оказался прав, магической подмоги у слуги Трибунала не было.

Один из солдат прикрикнул на собак, давая команду атаковать, но те заскулили еще жалобнее и спрятались в ближайшие кусты. Хозяева собак были не столь разумны и подъехали прямо к перегораживавшим дорогу к Доре мужчинам.

— О, как трогательно вы защищаете мерзкую ведьму, — протянул инквизитор. — Только она мне не нужна…

— Что же ты тогда сюда притащился? — без всякой почтительности осведомился Карл, с шелестящим звуком извлекая из ножен меч.

Инквизитор расплылся в змеиной улыбке.

— Пусть еретик Фридрих-Вильгельм фон Ауэрбах пойдет с нами без сопротивления. Тогда остальные могут забрать ведьму, раз она вам хе-хе… так нужна, и отправляться на все четыре стороны.

Вот как… Теперь Доре стало ясно, почему на самом деле Карл не дал Фрицу полностью назвать свое имя, главной причиной был не страх перед ведьминым колдовством, вовсе нет…

Дора покосилась на остававшегося невозмутимым Фрица. Почему он не боялся, что его предадут? Так верил друзьям? Но чтобы спасти свою шкуру люди способны на любую низость. Перед глазами Доры предстал Хосе…

«Не поддавайтесь на обман! — хотелось крикнуть Доре. — Не предавайте!»

Разве можно поверить, что инквизитор их отпустит?

Но Доре и не нужно было ничего говорить.

— Мы не выдаем друзей! — звонко крикнула Бланка.

Инквизитор пожал плечами.

— Ну, я дал вам шанс…

Его голос перекрыл звериный рык Карла. Лошади заволновались, та, на которой гордо восседал инквизитор, встала на дыбы, еще две рванули прочь, унося седоков, напрасно дергавших удила.

Остальные солдаты успели спрыгнуть на землю, даже инквизитор показал себя хорошим наездником, сумев усмирить коня и спешиться. Оказавшиеся на свободе лошади рванули в разные стороны.

Четверо солдат без лишних слов обнажили оружие и атаковали. Благо плотно окруженная деревьями прогалина в лесу, на которой остановилась компания беглецов, не позволяла напасть всем скопом, и Карл мог схватиться сразу только с двумя противниками.

Два духовных лица тоже затеяли некрасивую драку: Фриц без лишних молитв собрался врезать инквизитору кулаком, но того загородил один из солдат и замахнулся мечом. Тут выяснилось, что Фриц, оказавшийся еретиком, может преподнести еще сюрпризы. Выхватив откуда-то (Дора не успела за ним уследить) длинный нож, больше похожий на короткий меч, Фриц умело парировал удар солдата. Сталь зазвенела о сталь.

Инквизитор начал читать молитву, одновременно с ним Бланка, все это время перебиравшая струны лютни, заиграла. Она выбрала ядовитую и довольно грубую песню о священнике, который имел многих любовниц, сперва он осыпал женщину золотом, а потом отправлял на костер, и так шесть раз. Но седьмая соблазнила уже состарившегося священника специально, чтобы отомстить за погибшую сестру.

— И семь мое проклятое число!

Дора, не помнившая, как Бланка пела на площади возле костра, уставилась на нее с удивлением. Такая песенка только разозлит инквизитора и его людей. И затем еще больше удивилась, заметив, как один из солдат прижал руки к животу и скривился, будто от зубной боли. На инквизитора песенка явно тоже влияла, он уже не атаковал, а призвал щит, за которым спрятался от молний и кулаков Фрица.

У Карла тоже все шло хорошо, двое солдат уже лежали на земле, видимо, оглушенные — Дора заметила, что оба дышат. Странно, что Карл их не убил, хотя мог.

И тут Дора увидела солдат, чьи лошади понесли. Избавившись от скакунов, воины подбирались к Фрицу сбоку, а тот, войдя в раж и атакуя барьер инквизитора, ничего не замечал.

Сперва Дора хотела окликнуть Бланку, но, впервые столкнувшись с магией слова и музыки, решила не прерывать песню.

В конце концов, Дора была обязана новым знакомым жизнью и должна хоть как-то им отплатить. Пусть она еще ощущала слабость во всем теле, но руки ей уже повиновались. Подняв трясущуюся ладонь, Дора сложила пальцы особым образом и, направив на крадущихся солдат, зашептала заклинание сна.

Фигуры солдат окутала белая дымка, те засуетились, но поздно.

Грохот. Вспышка.

Дымка рассеялась, глазам Доры и всех остальных, привлеченных громким звуком, предстали… два горшка. Коричневых с грубо намалеванными белыми цветочками.

Карл и дравшийся с ним солдат застыли с занесенными мечами, Фриц озадаченно заморгал. Инквизитор выпучил глаза, а потом быстро закрыл нос рукой: над поляной распространялась жуткая вонь, не оставлявшая сомнений в том, что же находится в горшках. Точно не мед.

Только Бланка продолжала, как ни в чем не бывало, терзать струны и распевать уже новую песню, тоже весьма нелестную для церковников.

Первым очнулся Фриц и, воспользовавшись замешательством инквизитора, свалил того ударом в челюсть. Дора как будто даже расслышала, как что-то хрустнуло.

Глава 2. Часть 1

Купец спрашивает священника:

— Святой отец, если я пожертвую

сотню золотых на храм,

я обрету спасение на Небесах?

Священник, чуть подумав, отвечает:

— Обещать не могу, сын мой…

но, думаю, попробовать стоит!

При каждом шаге колени отдавались болью, а башмаки, купленные в одной из деревень, уже натерли мозоли. Дора сжимала зубы, стараясь мысленно не бранить новых товарищей за то, что они не взяли ни одной из лошадей преследователей с собой. Тогда Дора была не в том состоянии, чтобы думать, как будет ходить после лечения, хорошо, если кости вообще срастутся. А теперь решила не спрашивать, почему Карл, Фриц и Бланка отказались от лошадей. И так ведь Карл сколько таскал Дору на руках, теперь ей нужно было заново учиться ходить. Она, как целительница, много лет помогавшая жителям Пьетро в том числе и с переломами, сама прекрасно знала: ноги надо разминать.

Но боже, как тяжело!

Уже пять дней Дора путешествовала в компании троицы друзей по холмистым, пустынным землям Несской марки. Фриц и Бланка возились с ее ногами во время каждого привала в лесу или остановки в трактире, который, увы, попался всего один раз. Фриц читал молитвы, Бланка пела. Они уверяли, что кости срослись. Дора, бесконечно благодарная им, и сама это чувствовала.

Эх, вот бы еще существовала магия, после которой можно сразу же бегать на только что исцеленных ногах!

— Понести тебя? — спросил Карл, заметив страдальческую мину Доры.

— Нет-нет, ты и так уже столько меня таскал! Мне нужно ходить самой, а то разучусь. — Дора выдавила улыбку. — Ты, наверняка, устал.

Карл почесал темечко.

— Да нет, ты не тяжелая.

— Карлито очень сильный! — добавила Бланка, не упускающая случая похвалить Карла.

Дора подозревала, что они — пара, но не была уверена, все же Бланка вообще не скупилась на добрые слова для всех.

— Думаю, Карл действительно утомился, поэтому тебя могу понести я. — Фриц красноречиво подвигал бровями.

Дора закатила глаза: она никак не могла привыкнуть к его шуточкам, иногда двусмысленным, а иногда настолько непристойным, что покраснели бы грубоватые элизарские хлебопашцы. Но если отбросить это, Фриц был довольно-таки обходительным, особенно на взгляд выросшей в глуши Доры.

— Уже близко деревня, как-нибудь дойду, — пробормотала Дора, только теперь поняв, что пока они шли и болтали, не обращала внимания на боль в ногах.

Впереди действительно виднелись зажатые среди холмов домики. Деревня была бедной, как и все, через которые маленький отряд проходил до этого. Про Несскую марку в Элизаре говорили «нищая, но гордая». Здесь, среди гор, отделявших Элизар от соседнего Алиссена жили суровые пастухи, недолюбливавшие так любимую элизарцами Инквизицию, а та сюда и не лезла. Что взять с нищих горцев, земли которых, и без того скудные, постоянно опустошались войнами между Элизаром и Алиссеном? Церкви не нужны бедные прихожане.

Но, как ни странно, на сей раз в деревне, среди землянок и маленьких домиков, возвышался, точно принц среди нищих, двухэтажный особняк, обнесенный высоким каменным забором. Что ж, даже в Несской марке были свои богачи.

Гораздо более удивительным для Доры стало то, что Фриц уверенно направился именно к этому дому.

— Он что, собирается попроситься сюда на ночлег? — прикрыв рот ладонью, спросила она у Бланки. — Вряд ли такие зажиточные люди примут бедных странников, вроде нас.

Бланка в ответ хитро улыбнулась.

— Просто смотри, будет весело.

— Но что бы ни делал и ни говорил Фриц, не мешай ему, — добавил Карл.

Больше не задавая вопросов, Дора вместе с остальными пошла за Фрицем. Тот уже стучал в деревянную дверь в заборе. Долго на стук никто не отвечал, но затем в двери открылось малюсенькое окошко, откуда показался длинный нос, за которым с трудом можно было рассмотреть загорелое лицо с малюсенькими черными глазками.

— Покайтесь, грешники! — пугающим голосом возвестил Фриц на довольно скверном элизарском.

Но другого языка, если не считать их родного, в этой области Несской марки не понимали.

Нос, похоже, совсем не испугался, спросил деловито:

— Тебе чего надо?

— Как смеешь дерзить, смерд?! — Спеси в голосе Фрица хватило бы на сотню элизарских идальго, печально прославившихся своей гордыней во всех Срединных Землях. — Немедленно отведи нас к своему хозяину!

Дора продолжала удивляться: во время пути они два раза останавливались на ночлег в крестьянских дома, и Фриц держался с простолюдинами, как с равными.

Ну что взять с дворянина? Чем длиннее имя, тем больше гонора. Просто раньше Фриц сдерживался, может перед ней хотел покрасоваться. Так, по крайней мере, решила Дора.

Впечатленный окриком слуга открыл дверь, перед этим окинув оценивающим взглядом стоящую за Фрицем троицу и, видимо, счел их неопасными.

Они потянулись за Фрицем в дверь и вышли на небольшой двор с хозяйственными постройками, льнувшими к большому дому.

Нос, оказавшийся кругленьким мужичком со щекастым лицом, повел всю компанию к украшенным резьбой дверям.

Кучеряво жили хозяева дома: все встреченные по пути к дверям слуги оказались такими же упитанными, как и Нос, да и сараи выглядели аккуратными, чистыми и крепко сколоченными.

В самом доме обстановка тоже наводила на мысли о богатстве хозяев. В холле, где Нос оставил отряд дожидаться, со стен взирали пустыми глазами головы оленей и медведей, а также парочка кривых портретов предков хозяина, которые мало отличались от своих соседей-животных.

Глава 2. Часть 2

Несмотря на заявления Фрица о посте, поднос был завален едой. Тут тебе и лепешки, и овощи, два пирога (как выяснилось в процессе дегустации — мясной и яблочный), несколько куриных ножек, запеченных с травами.

Никто не стал отказываться от еды, невозможно соблюдать пост, если каждый день преодолеваешь огромные расстояния. Нужно набираться сил. Священники давали людям, которым нужно много работать, разрешение делать послабления в посте. Ну, а у богачей такое разрешение было круглый год.

Карл сразу же набросился на мясо, ему, как воину, которому необходимо сражаться со всякими тварями, конечно же, требовалось немало еды.

Хотя возможно истории о помощи людям лишь вранье, чтобы достичь каких-то своих непонятных целей. Дора заставляла себя быть настороже. Но, говоря по чести, Карл мог легко свернуть ей шею, прежде чем Дора успела бы прочесть хоть какое-то, даже самое короткое заклинание. Так что смысла пускать ей пыль в глаза у троицы друзей не было никакого.

Дора тоже принялась на еду, пока они с Карлом улетали за обе щеки, Бланка болтала с принесшей поднос женщиной. Она оказалась кухаркой, стоило догадаться, если учесть, что она едва пролезла в дверь.

Бланке, которая владела элизарским получше Фрица, быстро удалось договориться насчет кадки с теплой водой для мытья и разных дамских принадлежностей. Она попыталась упросить кухарку подобрать какую-нибудь одежду для Доры, но та вмешалась, не желая получать бесплатно больше необходимого. Походит пока в платье, которое дала Бланка. Пусть оно коротко и жмет везде, даже после того, как Дора поработала над ним иголкой.

Разговор плавно перетек от одежды и теплой воды к местным сплетням. Бланка, к удивлению Доры, попыталась осторожно расспросить про Адские врата.

Кухарка, в отличие от своего хозяина, не боялась каждой тени.

— Сказывают, что они появились на севере, в Арабьярской долине. Слухи уже месяца два ходят. Но по мне, так байки все это. Годятся только чтобы детишек, да дона Ибаргучи пугать.

Дора, в общем-то, и не сомневалась, что Адские врата в Несской марке выдумали какие-нибудь ушлые священники. Правда, Карл, похоже, отнесся к страхам дона Ибаргучи всерьез, внимательно слушал причитания кухарки по поводу глупых сплетен и хмурился.

Через некоторое время Дора с довольным стоном опустилась в большую бадью, которую для них с Бланкой поставили в сарае возле дома. Пришлось признать, что дурить богачей не так уж и плохо. С них не убудет! Вон как разжирели! Дора мельком видела хозяйское семейство, все как на подбор круглые, словно только что слепленные из мякиша шарики.

Бланка добыла у все той же кухарки медное зеркальце, и Дора смогла полюбоваться на свою физиономию. Пусть и ожидала, что увидит нечто скверное, все равно расстроилась. Дора с грустью взвесила в руке куцый хвостик волос. Провела ладонями по выступающим ребрам, с дрожью прикоснулась к следам от раскаленного пыточного прута… Нет, нельзя об этом думать!

— Дорочка, давай заплету тебе косу! — предложила Бланка, отвлекая ее от мрачных мыслей. — У тебя такой необычный цвет волос! Иногда они кажутся темно-каштановыми, иногда рыжими!

— Это просто освещение… и ты эм… тоже очень милая, — неловко промямлила Дора.

Она довольно слабо представляла как себя вести, ведь у нее никогда не было друзей-девушек. Потерянную в горящем Василевсине сестру Дора помнила плохо, в детстве всегда играла с братьями, поэтому ей проще было найти общий язык с мужчинами.

— Спасибочки! — Бланка расцвела от такой простой похвалы и старательно принялась заплетать Доре косу.

Собственно заплетать там было особо нечего, Бланка справилась быстро и вскоре они с Дорой покинули «купальню», уступив место мужчинам.

Как ни странно и Фриц, и Карл с удовольствием отправились мыться. Раньше единственными чистоплотными мужчинами, которых знала Дора, были ее отец и два брата. Так что ей пришлось привыкнуть к запаху пота, который элизарские представители сильного пола считали признаком своей мужественности.

Что ж можно мысленно положить еще одну монетку в копилку новых знакомых, с помощью которой Дора отмечала их достоинства и недостатки.

Приятная неожиданность, ничего не скажешь. Теперь не придется всю ночь нюхать убийственный запах пота Карла, который во время ночевок в лесу или на сеновале у крестьян уносился ветерком.

На землю уже опустилось бархатное покрывало ночи, недосягаемыми для человека драгоценными камнями вспыхнули первые звезды.

Дора готовилась спать и они с Бланкой никак не могли решить, кто с какой стороны кровати ляжет. Дора хотела уступить место подальше от окна, ночи в Несской марке несмотря на лето были прохладными — все же местность гористая.

Бланка упорно отвергала широкий жест Доры, заявляя, что та еще не оправилась, значит, должна спать в тепле.

Спор разрешил заглянувший в комнату Фриц.

— Бланка права, пусть Дора спит дальше от окна. — Он улыбнулся. — Это я как доктор советую.

Дора не стала спорить, решив, что переложит потом крепко спящую Бланку на место получше. Сама-то Дора почти каждую ночь просыпалась от кошмаров, в которых она снова и снова оказывалась на дыбе, а из темноты слышался шелестящий голос инквизитора.

Дора терпела и надеялась, что кошмары уйдут сами собой.

Бланка и Фриц занялись лечением ее ног. Дора чувствовала себя ужасно неловко от того, что лишь принимает помощь и ничем не может отплатить взамен. Пока она успела только собрать немножко трав, надеясь приготовить целебный бальзам и подарить в благодарность перед уходом или просто так. Дора так и не решила пока, что будет делать, когда выздоровеет.

Закончив заниматься лечением, Фриц с показной серьезностью спросил:

Глава 2. Часть 3

Раскаленный прут завис у самого лица. Дора чувствовала дикую боль в том месте, где кожа обуглилась и почернела от ожога.

— Покайся… — прошелестело рядом.

Из тьмы вынырнуло лицо инквизитора, белое, как мел.

«Я уже покаялась, пощадите», — хочет взмолиться Дора, но потрескавшиеся губы не движутся.

— Упрямишься, дочь греха? — В голосе инквизитора слышится неприкрытое наслаждение.

И пылающий алым кончик прута вонзается в кожу…

Дора резко села на кровати, глотая крик. Тело, чистенькое после мытья, теперь покрывал противный липкий пот. На щеке все еще ощущалось жжение.

Пытаясь подавить дрожь, Дора глубоко вдохнула и выдохнула, но это не помогло. Образы кружились в голове, такие яркие, полные звуков и запахов. Как бы Дора хотела все забыть…

Вдруг она ощутила, как на плечи опустились маленькие ладошки.

Дора испуганно дернулась, но Бланка только крепче обняла ее и шепнула по-матерински ласково:

— Ну-ну, все хорошо, тебя больше никто не обидит.

Бланка попыталась погладить ее по голове, но Дора отодвинулась, стыдясь собственной слабости.

— Все в порядке, просто дурацкий сон…

— Не надо скрывать, если тебе плохо, — со смесью укора и сопереживания сказала Бланка. — Мы с мальчиками давно заметили, что ты плохо спишь… Кошмары, да?

Резко кивнув, Дора пробормотала:

— Ничего страшного, пройдет.

— Даже самым сильным людям бывает нужна поддержка, — с неожиданной для себя мудростью сказала Бланка. — Не стыдно иногда проявить слабость.

Ее тон напомнил Доре о матери: добродушной женщине, которая никогда не повышала голос на своих детей и уж тем более не поднимала руку, считая, что только любовь может сделать человека лучше. Дора пошла в отца, сурового, немногословного кузнеца, который в Вермилионе делал мечи из лучшей стали, а в Пьетро гнул спину на любой подворачивающейся работе, лишь бы прокормить семью. Но один раз, когда они только-только добрались до Пьетро и пытались соорудить временную землянку, Дора подглядела, как отец рыдал, спрятав лицо на груди матери. Она гладила его по спине, шептала что-то утешающее. Его могучие плечи сотрясались, он, гнувший подковы двумя руками, казался таким жалким…

Тогда Дора поклялась себе, что не будет плакать. Никогда.

Но сейчас в горле щипало и хотелось разреветься.

— Если поплачешь, станет легче. — Бланка словно читала ее мысли.

Слезы потекли, как ни сдерживалась Дора, кусая губы. Горячие дорожки скользнули по щекам. Бланка снова обняла ее, и на этот раз Дора не сопротивлялась. Хныкала, уткнувшись носом в мягкую ткань рубахи на плече Бланки.

— Что случилось? — раздался в темноте обеспокоенный голос Карла.

— Дорочке приснился кошмар, — шепнула Бланка и сделала многозначительную паузу.

В наступившей тишине Дора слышала только свои всхлипы. Бланка была права, слезы принесли удивительное облегчение, казалось, вместе с влагой уходят образы из страшного сна.

Вдруг Карл неловко, будто не привык утешать других, сказал:

— Ты не волнуйся, Дора, теперь все будет хорошо… Если нам еще раз попадется какой инквизитор, я ему ух… задам!

Дора невольно улыбнулась, Карл для своего жуткого вида был слишком уж милым. Отстранившись от Бланки, она вытерла тыльной стороной ладони глаза и сказала с чувством:

— Надеюсь, мне выпадет шанс отплатить вам за все хорошее, что вы для меня сделали.

— Ну, если тут действительно есть Адские врата, то… — начал Карл, но Бланка его перебила:

— Не стоит говорить об этом на ночь, а то кошмары приснятся уже всем.

Они снова стали укладываться спать, и теперь, когда тишину нарушало разве что завывание собаки вдалеке, все услышали доносящийся из соседней комнаты скрип пополам с напряженным сопением.

У Доры вытянулось лицо, она тут же пожурила себя за догадку, наверняка ведь ошиблась. Но прозвучавший в соседней комнате едва слышный стон не оставил сомнений.

Карл недовольно скрипнул зубами, Бланка хихикнула. Дора тоже усмехнулась.

Ох уж этот Фриц, даже не присутствуя лично, умудрился испортить такой драматичный момент.

Дора давно догадывалась, что он не слишком старается блюсти целомудрие, вот и получила доказательство.

— Давайте спать, — процедил Карл.

— Под такие звуки будет трудно спокойно задремать, — пошутила Дора.

Но вопреки собственным словам провалилась в сон, едва ее голова коснулась подушки.

На сей раз ей ничего не снилось.

Утром, после обильного завтрака, отряд прощался с гостеприимными обитателями дома на крыльце. Дон Аржи и его семейство — жена и две дочери, все такие же кругленькие, как и он — благодарили Фрица за спасение от зла. Тот отнекивался от похвал, приняв суровый вид. Хозяйские дочки стреляли в его сторону глазками и явно были не прочь увидеть, что скрывается под маской благолепного священника. Но у них не было шансов, ведь Фриц отдал свою мимолетную любовь пышнотелой кухарке, смотревшей на него томным взглядом. Она украдкой помахала Фрицу, а тот, когда семейство Ибаргучи уже уходило в дом, прижал ладонь к губам и подул на нее, посылая кухарке воздушный поцелуй.

Доре хотелось и смеяться, и ругаться. С одной стороны ее пробивало на хохот, едва она представляла, как прошлой ночью Фриц возился с телесами кухарки, с другой было неприятно видеть, что еще один священник нарушает чистоту. Дора надеялась, что несмотря на любовь к скабрезным шуточкам, Фриц все же не похож на обычных священников. И он так жарко говорил о вере… Эх, все они одинаковые.

Глава 2. Часть 4

Путь занял четыре дня, Дора отказывалась от предложений Карла поработать носильщиком, и ее ноги медленно привыкали к тому, что снова могут ходить. К тому же Доре удалось во время одного из привалов сварить укрепляющий кости напиток, состоящий из разных трав. Бланка очень им заинтересовалась, но попробовав эту горькую гадость, потом еще долго плевалась.

Если не считать боли в ногах, к которой Дора даже привыкла, путешествие можно было бы называть приятным. Зеленые луга, заросшие вереском холмы, ветер, доносящий запахи полевых цветов. Иногда Дора просто шагала, ни о чем не думая, впитывая в себя мир вокруг и отдыхая душой.

Но вот компания остановилась у двух высоких холмов, который сжимали вход в Арабьярскую долину.

— Похоже, слухи не врали, — процедил Фриц. — Чувствуете?

Дора ощущала, что ветер, до этого теплый и игривый, теперь стал ледяным, так и норовящим задрать юбку или вырвать из рук мешок. Но она решила, что это связано с положением холмов или еще чем-нибудь.

— Ты же знаешь, у меня не такое тонкое чутье на тьму. — Карл прищурился. — Но я не слышу стрекота насекомых, это дурной знак.

Бланка вздрогнула и вдруг взяла Дору за руку, словно ища поддержки. Та, помня, как Бланка обнимала ее после жуткого кошмара, ответила теплым пожатием.

— Ну, вперед, дети мои! — Фриц, который наверняка и на смертном одре будет шутить, первым шагнул в проход.

Остальные потянулись следом.

Вопреки ожиданиям Доры Арабьярская долина вовсе не была безжизненной пустыней, по которой бродят призраки неприкаянных душ.

Перед глазами Доры открылось совершенно обычное место, какие она уже в изобилии видела в Несской марке. Небольшая долина, с двух сторон окруженная горами. Несколько рощиц, луга. Пожалуй, только ближе к горам растительности становилось меньше, и еще, пожалуй, именно оттуда дул странный ветер. Дора быстро отвернулась: почему-то ей не хотелось туда смотреть.

Зато Фриц смотрел в ту сторону довольно долго, но потом тоже отвернулся и протер глаза.

— Думаю, врата там. Эх, жаль, мы не дошли сюда засветло. Теперь придется останавливаться в деревне.

— Скверное место… Давайте отойдем как можно дальше. — Бланка обняла себя за плечи, и от Доры не укрылось, что Карл тут же переместился, оказавшись точно между входом в долину и Бланкой.

— Лучше как следует отдохнуть в доме, — возразил Фриц и улыбнулся Бланке. — Я смогу нас защитить.

— Я тоже, — вставила Дора. — Я собрала кое-какие отпугивающие зло травы.

Ноги гудели и Дора не сомневалась, что сможет уснуть даже в таком жутковатом месте.

Они вернулись в деревеньку, через которую прошли, двигаясь к долине.

Тогда Дора только мельком отметила вопиющую даже для Несской марки бедность. Но теперь заметила больше: и обилие помоев на улицах, и отсутствие нормальных домов из дерева или камня, и парочку пьяных, спящих в лужах вместе со свиньями.

Один из любителей топить тоску в вине еще держался на ногах и попытался подкатить то ли к Доре, то ли к Бланке. Поворачивался он то к одной, то к другой, пытаясь что-то сказать. Но пока пьяница решал, какой же из дам отдать сердце в купе с прочими частями тела, Карл схватил его за ворот грязной рубахи и встряхнул так, что клацнули зубы.

Когда Карл опустил пьяницу на землю, у того пропало желание знакомиться с кем-то, кроме земли.

Друзья прошлись по деревне, выбирая, в какой дом попроситься на ночлег. Домов то было не больше десятка, все как на подбор построенные из дерна или вырытые прямо в земле. Среди них выделялась деревянная часовня, из нее двое мужчин перетаскивали вещи на телегу, а третий что-то втолковывал сгорбленной старушке в бесформенном коричневом платье.

Они разговаривали на несском, так что Дора поняла немного. Старушка постоянно повторяла: «Пожалуйста, пожалуйста». Мужчина ругался и говорил, что священник занят. Когда старушка попыталась схватить его за руку, резко толкнул ее.

Бросившись вперед, Карл едва успел поймать старушку у самой земли.

Мужчина, так грубо обошедшийся с женщиной, годящейся ему в матери, сплюнул и пошел к церкви.

— Даже не извинился! — возмутилась Бланка.

И спросила у старушки, которую Карл аккуратно поднял на ноги, держа за одно плечо:

— Как вы, бабушка?

Та обвела взглядом весь маленький отряд и, уставившись на Фрица, вдруг залилась слезами. Ее маленькое тело била дрожь, слова застревали в горле, так что Дора едва смогла разобрать что-то про мужа и смерть.

— Все в порядке, — мягко сказала Бланка, гладя старушку по плечу. — Скажите, что у вас стряслось, и мы сделаем все, что в наших силах.

Тяжело сглотнув, старушка, похоже, поняла, что нужно говорить на элизарском и произнесла, коверкая слова:

— Падре… Муж… умирать… священник… исповедь!

Она бросилась к Фрицу, схватила его за пелерину на рясе, и снова заплакала.

— Ведите нас, фрау, я провожу вашего супруга в последний путь, — твердо сказал Фриц.

Старушка просияла, полезла в карман и, достав оттуда горсть медяков, попыталась впихнуть Фрицу в руку.

— У меня… мало… очень мало. Наш падре не хотеть помогать за мало. Но вы взять, взять все. Только муж… скорей.

Фриц взял ее маленькие сухие ручки в свои ладони.

— Уберите деньги, фрау, тот, кто надел рясу, не может брать деньги.

Дора едва слышно фыркнула. Помнится, совсем недавно Фриц был не прочь ободрать свою паству и не гнушался враньем.

Старушка, которую, звали Гэйнко, повела всю компанию к себе домой. Увы, принять их пышно она не могла.

Во дворе за покосившимся плетнем важно прохаживался, защищая двух куриц и сплетенный из веток сарай, потрепанный петух с единственным пером в хвосте. Завидев незнакомцев, он тут же принял боевую стойку и попытался клюнуть Фрица.

Глава 2. Часть 5

В сарае на куче прелого сена было не слишком удобно, но все же лучше, чем на земле. Перед сном Дора, уединившись в углу, достала из кармана пучки трав и собрала из листиков полыни, зверобоя, чабреца и чертополоха что-то вроде трех букетов. Подумала, и добавила четвертый, чтобы отдать Фрицу утром. Конечно, его защищает святая сила, но дополнительный оберег не помешает.

Дора прочитала над каждым букетиком заговор, а когда все было готово, вернулась к Бланке и Карлу. Те не мешали Доре, пока она творила магию, но теперь с любопытством смотрели на букеты.

— Это вам. Держите где-нибудь в надежном месте, лучше под одеждой, — объясняла Дора, раздавая пучки трав. — Обереги защитят от зла.

Понюхав букетик, Бланка восхитилась:

— Чудесно! Впервые вижу магию ведьм… то есть добрых волшебниц.

Дора вымученно улыбнулась.

— Надеюсь, отгоняющие зло травы хоть немного помогут…

— Твой прощальный подарок? — спросил Карл, серьезно глядя на Дору.

Бланка открыла рот, собираясь что-то сказать, но Карл остановил ее властным жестом, будто хотел, чтобы Дора приняла решение без чьего бы то ни было влияния.

Прощальный подарок? Да, Дора может уйти сейчас, когда стало ясно, что Адские врата существуют. Трое друзей ее не осудят. А если осудят, то какое ей дело, что они там думают! Небеса подарили ей жизнь и нельзя больше рисковать…

Вот только, если бы не Фриц, Карл и Бланка, не сидеть бы Доре сейчас здесь. Ей было очень страшно, но она уже решилась. Может быть, Бог послал к ней этих людей как раз для того, чтобы Дора помогла им в трудной битве со злом.

— Я пойду с вами, так что это не прощальный подарок, — твердо сказала Дора.

Бланка с радостным визгом бросилась ее обнимать, Крал облегченно вздохнул. По крайней мере, так показалось Доре или ей просто хотелось надеяться, что маленький отряд действительно в ней нуждается, и она сделала правильный выбор.

— Знаешь, не стоит помогать нам только из чувства долга, — серьезно сказала Бланка. — Если с тобой что-то случится из-за нас, я не смогу успокоиться даже после смерти.

Дора тряхнула головой так, что куцая косичка едва не хлестнула ее по щекам.

— Я так решила. Меня никто не заставлял, и я не привыкла отказываться от выбранного пути.

Когда возникала необходимость выбора, Дора всегда долго раздумывала, но, как только останавливалась на одной из дорог, с выбранного пути уже не сворачивала. К добру, к худу ли.

— Меня удивляет, почему вы суетесь в пекло.

— Если не мы, то кто? — задал риторический вопрос Карл. — Ты сама слышала, Инквизиция не торопится вступать в дело, отправила всего одного священника и то сгинул.

— Может, были еще… — пробормотала Дора.

— Тогда почему врата до сих пор на месте? — мрачно осведомился Карл.

— Монахи-воины могут вот-вот появиться. — Дора не сдавалась.

— Фрици говорил, что чем дольше врата существуют, тем сложнее их запечатать, — принялась объяснять Бланка, от усердия размахивая руками. — Вроде как где-то в северных землях лет двести назад появились врата на месте логова темного колдуна. Местная церковь долго не верила в их существование и спохватилась, когда прошел год… Там полегли все местные святые отцы и монахи, которые не побоялись отправиться к вратам. Кое-кто разбежался, решив, что удастся пересидеть, если отъехать подальше. Так или иначе, врата удалось закрыть только усилиями нескольких соседних государств. Даже Повелитель прислал свою личную гвардию монахов… Раз мы узнали об Адских вратах, то должны постараться запечатать их, пока не стало хуже.

Помолчав, Дора сказала, не скрывая восхищения:

— Удивляюсь, как вы готовы рисковать жизнями ради других людей…

— Уж лучше рисковать жизнью ради кого-то, чем ради золота и преходящей мирской славы. — Голос Карла при этих словах прозвучал странно, будто он вспомнил то, что не хотел вспоминать.

— Наш мир суров, — медленно проговорила Бланка, глядя не на собеседников, а на черное небо в дырах между ветками, будто видела там саму суть мироздания.

— Нечисть, темные колдуны и ведьмы, костры инквизиции, красная смерть и другие недуги… Мы пытаемся принести в мир что-то хорошее, частичку тепла и доброты. Ведь если никто не будет бороться со злом, то что станет с людьми?

Она повернулась к Доре, буквально пригвоздила ту к месту пронзительным взглядом.

— На таких людях, как вы, наш прогнивший мир и держится. — Дора с трудом выдавила улыбку, хотя в голове спорили два голоса: один восторгался самоотверженностью троицы друзей, другой называл их полными кретинами, понапрасну жертвующими жизнями.

После этого разговора повисла вязкая тишина, которую, казалось, можно было потрогать руками.

— Ладно, давайте спать. — Карл первым улегся на свое одеяло.

— Всем спокойной ночи! — Бланка плюхнулась на солому, раскинув руки.

Дора спала крепко, все же сказывалась усталость. Но утром она не почувствовала себя отдохнувшей. Голова гудела, словно после попойки на праздник урожая, во время которого Дора как-то перебрала с вином.

Остальные, похоже, тоже чувствовали себя не ахти. Бланка все время зевала, Карл казался вялым. Вышедший из дома Фриц мог похвастаться темными кругами под глазами, его загорелая кожа в слабом утреннем свете казалась серой.

— Как сеньор Зеру? — спросила Бланка.

— Отошел к Богу, — коротко ответил Фриц.

— Не повезло нам, — с досадой проговорила Дора. — Смерть только усилит ауру зла.

Фриц помотал головой и тут же, нахмурившись, прижал ладонь ко лбу.

— Нет, мы сделали доброе дело, — выдавил он. — Это должно хоть немного прибавить сил свету… Давайте помолимся, должно стать лучше.

Глава 2. Часть 6

Четверо путешественников снова стояли напротив узкого прохода, в котором жутко завывал ветер. Как и раньше от одной мысли, что придется лезть туда, озноб пробирал до костей, но крест, касающийся кожи Доры, давал уверенность.

— Что может быть там, внутри? — спросила она у Фрица, который уж точно должен был разбираться в Адских вратах.

Но ответ Дору обескуражил.

— Понятия и не имею. — Фриц изобразил полубезумную улыбку залихватского удальца, но затем стал серьезным. — Каждые Адские врата совершенно не похожи на другие. Там могут обитать монстры, но скорее всего появятся разные весьма соблазнительные иллюзии. Темные силы будут играть нашими чувствами: страхом, ненавистью, жадностью, завистью и так далее. Поэтому нужно сохранять веселый настрой. И обязательно верить. Господь наш главный помощник здесь.

Вера… Семья Доры не была фанатично религиозной, но они регулярно посещали мессу и старались делать добрые дела. Скольких людей мать Доры спасла от смерти, не взяв ни гроша?

Но искренняя вера Доры пошатнулась в застенках инквизиции, растянулась на дыбе и сгорела в жаровне, над которой раскаляли железные прутья. Как бы истово она не молилась, пытки продолжались. И в какой-то момент Дора задала себе вопрос: почему Бог отвернулся от нее? Разве совершила она грех, за который нужно расплатиться мучениями? Нет! Так, может быть, Бога не существует, Небеса пусты…

Но молитвы Доры все же были услышаны, Всевышний спас ее от смерти.

Или все это просто случайность?

Заставив себя отвлечься от запутанных рассуждений, Дора сосредоточилась на том, что обсуждали остальные.

— Если я буду петь веселые куплеты, это поможет? — спрашивала Бланка.

— Еще бы! Так и сделай! — Фриц в знак одобрения потрепал ее по голове.

— Мне стоит идти первым, — заметил Карл. — На случай появления монстров.

— Нет, — возразил Фриц. — Первым пойду я, ты — замыкающим. Дам — посредине.

Обычно Дору раздражало, если ее считали кисейной барышней, которую нужно всячески оберегать, но сейчас она предпочла не спорить.

Как только все выстроились в нужном порядке, Фриц повел товарищей вперед по проходу между холмов.

Ветер как будто стал еще холоднее. Дора передернула плечами и пожалела, что не захватила одеяло из оставшихся у Гэйнко в доме вещевых мешков — сейчас бы оно пригодилось вместо плаща. Оставалось надеяться, что Адские врата не попытаются превратить их всех в ледышки.

— Постарайтесь мысленно молиться в перерывах между песнями Бланки, — не оборачиваясь, велел Фриц.

Последовав его совету, Дора начала читать «Отче наш» и вскоре зашагала в такт возникавшим в разуме словам.

Долина со вчерашнего дня не изменилась, все те же поля, рощицы и горы вдалеке, окутанные туманной дымкой. Гэйнко рассказала, что здесь была деревня, которую так и называли — Арабьяра, но Дора никаких следов людского жилья пока не видела. Возможно, домики прятались за какой-нибудь из рощ.

Путешественники осторожно спустились с каменистого откоса, ступили на зеленый луг. Пока все было нормально, не считая уже ставшего привычным ощущения тяжести, но если не смотреть в сторону гор, то можно было его терпеть.

Ударив по струнам лютни, Бланка исполнила первый куплет веселой песенки про глупого селянина, который отправился продавать на рынок корову. Пела Бланка на кеттнианском, чтобы всем было понятно, так что Дора, не слышавшая раньше этой песни, внимательно вслушивалась и даже пару раз хихикнула над особо смешными моментами.

Бланка исполнила еще несколько таких же забавных песенок, а затем взяла перерыв, чтобы не сорвать голос. Все это время отряд продвигался вперед, Дора старалась не терять бдительности и, слушая Бланку, вертела головой по сторонам, но пока ничего страшного не произошло.

— Слышите? — вдруг тихо спросил Карл.

— Что? — Дора тут же подобралась.

— Вот именно, что ничего.

Только теперь Дора поняла, что подспудно волновало ее все это время. В долине, кроме шелеста ветра и звука шагов товарищей больше не было ни одного привычного звука. Ни криков птиц, ни жужжания насекомых. Как будто весь пейзаж нарисовали на холсте — лишь безжизненное изображение реальности.

Дора изумилась, как раньше не обратила на это внимания, и ей стало не по себе.

— Птицы и звери погибают первыми, деревья остаются дольше, а возможно их поддерживает сила тьмы, чтобы обмануть людей и заманить к себе, — пояснил Фриц. — Молитесь, друзья.

Дора и без его напоминания уже снова начала читать молитвы, но они перестали дарить уверенность, ведь ожидание опасности всегда хуже самой опасности. Четверка путников продвигалась вперед, но не происходило совершенно ничего, казалось, даже солнце перестало двигаться по небу.

Дора вскинула голову. Может так и есть? По ее ощущениям прошла уже куча времени, но солнце как висело над холмами на востоке, так и оставалось висеть.

С каждым шагом напряжение, разлитое в воздухе, становилось все сильнее. Казалось вот-вот что-то должно случиться… Вот-вот.

Четверо людей зависли в пустоте, стали мухами, навсегда застывшими в смоле. Они думают, что живут, но на самом деле — давно мертвы.

Уж лучше бы на маленький отряд напал монстр!

По лицам товарищей Дора видела, что те тоже тревожатся. Голос Бланки, затянувшей очередную веселую песню, слегка дрожал, и шутки, произнесенные ей, уже не веселили. Фриц сжимал крест и бормотал молитвы, сосредоточенно глядя прямо перед собой. Карл…

Дора обернулась, чтобы посмотреть, как там Карл… И застыла каменным изваянием.

— Карл исчез! — Собственный голос показался Доре отвратительным визгом.

Глава 3. Часть 1

Чтобы мир казался нормальным,

надо быть сумасшедшим.

Ударившая в лицо струя ледяной воды словно обожгла кожу.

В любое другое время Дора бы удивилась пришедшему в голову странному сравнению, но сейчас ей было не до праздных мыслей.

— Вставай, дьявольское отродье!

— Слушай, может она подохла?

— Не гони на палача. Старик знает свое дело. Сучка жива, просто притворяется.

Чьи-то грубые руки схватили ее и рывком поставили на ноги.

С трудом разлепив веки, Дора увидела каменные стены без окон и железные прутья решетки.

Внутренности свернулись в ледяной комок, а сердце замерло, точно попавшая в силки птица.

Тюремная камера. Ухмыляющиеся стражники. Палач.

Нет-нет!

Ее спасли от костра. Она больше не увидит поганый Пьетро и его злобных жителей. Теперь она путешествует с новыми друзьями…

Или… Что если все произошедшее — лишь прекрасный сон?

Дора зажмурилась. То, что происходит сейчас — вот кошмар. Темная магия Адских врат.

Стоит только собрать волю в кулак, тщательно вспомнить лица друзей и морок исчезнет.

Ощущая, что ее куда-то тащат, слушая насмешливые голоса, Дора считала в уме. Но она не успела добраться даже до цифры пять, как ногу пронзила такая дикая боль, что из глаз брызнули слезы.

«Верно, правую ногу мне сломали первой», — с безразличием, поразившим ее саму, подумала Дора.

Мерзкий голосок где-то на краю сознания старательно нашептывал, что это и есть реальность. Боль, унижения, предательства — такова жизнь ведьмы Феодоры, сироты без роду и племени.

Ее притащили в комнату, знакомую ей до каждого камня на стенах, каждого предмета на столе. Здесь лежали лишь пыточные инструменты.

Плач в скрывающем лицо колпаке и прячущий за скучающим видом жажду крови инквизитор уже ждали.

Без лишних слов Дору привязали к дыбе, веревки впились в руки, а правая нога, казалось, от боли сейчас развалится на куски. Все ощущения были слишком яркими для сна или иллюзии.

— Раскаялась ли ты, грешница? — Инквизитор произносил каждое слово с почти сладострастным наслаждением, предвкушая грядущие пытки.

— Я раскаялась, помилуйте, святой отец, — привычные слова слетели с губ прежде, чем Дора успела их обдумать.

На самом деле никакое раскаяние не могло ее спасти.

— Не верится, что служительница тьмы так быстро одумалась, — привычно протянул инквизитор. — Боюсь, ты пытаешься ввести Трибунал в заблуждение, дочь лжи, носительница первородного греха!

Его подбородок трясся от возбуждения.

— Только пройдя через страдания, ты можешь очиститься! Начинайте, дон Санчо.

И палач приступил к делу.

Боль подбиралась медленно, палач знал свое дело и старался, чтобы ведьма не умерла раньше времени.

Руки и ноги растягивались, словно Дора была куклой, с которой играл злой ребенок. Хрустели кости, лопались сухожилия. От невыносимой боли Дора теряла сознание, но ее грубо возвращали в реальность, обливая водой.

Бесконечный круг страданий. В какой-то момент Дора настолько привыкла к боли, что даже перестала кричать. Глупая ошибка. Слух инквизитора нужно услаждать криками, и, раздосадованный, он дал палачу команду взять раскаленное железо.

Когда боль становилась настолько нестерпимой, что даже крик не мог принести облегчения, Дора вспоминала свой счастливый сон и добрых людей, которых выдумала. Веселая Бланка, серьезный Карл, дурашливый Фриц. Они казались такими живыми. Могла ли Дора, никогда не отличавшаяся богатым воображением, действительно создать таких необыкновенных людей? Наделить их чертами, которые у нее вызывали раздражение, вроде пошлых шуточек Фрица или глуповатой безмятежности Бланки?

Когда Дора подумала так, грудной клетки нежно коснулось что-то прохладное, похожее по форме на крест. С его появлением боль как будто ослабла и Дора смогла вынырнуть из водоворота образов, сосредоточиться.

Крест.

Но ведь с нее перед отправкой в тюрьму сорвали крест, ведьма не достойна того, чтобы носить божий знак. Новый крест Доре купил Фриц перед походом к Адским вратам!

Ей не чудилось: Дора ощущала тяжесть висящего на шее креста, неровности на железе, когда оно касалось кожи. Это был самый простой, грубой работы крест, не тот изящный, оставшийся с Дорой со времен жизни в Василевсине.

Накатывающая волнами боль и голоса мешали мыслить связно. Дора постаралась отвлечься от ощущения ломоты во всем теле и вызвать в памяти образы из новой жизни, вспомнить все путешествие от Пьетро до Арабьярской долины.

Дора поклялась себе, что даже если сдохнет, то сдохнет не в пыточной камере, а на лесной поляне, среди друзей.

Умрет с улыбкой, назло гаденышу из Трибунала.

Закрыв глаза, Дора стала рисовать в голове картины из путешествия. Ее тело растягивали в разные стороны как при казни, когда преступника привязывают к диким лошадям и те разрывают его на части. Но Дора пыталась не обращать внимания на боль. Ведь боль лишь мираж.

Инквизитор бесновался, палач старательно давил на кожу Доры раскаленным прутом.

Но она вспоминала и с каждым новым образом боль становилась все слабее, словно гаснущее эхо от крика.

Вот лес недалеко от Пьетро и первое знакомство Доры с ее спасителями.

Вот нападение отряда инквизитора. Как он, однако, глупо смотрится со стороны.

А его солдаты, превращенные Дорой в ночные горшки? Вот потеха!

Тут Дора поколебалась, не в силах вспомнить, что было дальше, и боль тут же вернулась вместе с вонью горелой плоти.

Глава 3. Часть 2

Шарик все катился и катился вперед. Пару раз Дора останавливалась, чтобы перевести дух. Ноги ныли, в каждом колене будто поселился клубок огненных червей, но Дора продолжала путь.

Совершенно неожиданно тьма в конце очередной лестницы раздвинулась, открывая перед Дорой зал таверны. За изящными маленькими столиками сидели странно одетые мужчины с дымящимися палками в руках и женщины в настолько неприличных платьях, что за такие их бы стразу потащили на костер.

Дора услышала чарующую мелодию и, посмотрев в дальний конец зала, увидела стоящую на помосте Бланку. На той было платье, похожее на наряды женщин, только блестящее как серебро.

Бланка сжимала в руках посох и, почти касаясь губами его навершия, пела так прекрасно, что Дора забыла обо всем на свете. Она нашла Бланку, это же чудесно! А кто такие Фриц и Карл? Плевать…

Дора двинулась к помосту, зная, что она называется «сцена», а посох в руках у Бланки — микрофон.

Мужчины за столами окидывали Дору оценивающими взглядами, женщины завистливо шипели. Еще бы — ведь на Доре было такое же блестящее платье, как на Бланке, только золотое. Ткань обтекала кожу, точно вода…

Что-то обожгло грудь, и мощная сила дернула Дору за руку, рванула назад. Ресторан… хотя что это за странное слово… зал таверны окутала дымка. Перед глазами у Доры появился бешено скачущий тканевый шарик.

«Морок! — догадалась Дора. — Я чуть не поддалась, вот дура! Показали красивое платье, а я рада бежать!»

Когда она осознала, что зал таверны лишь мираж, то все изменилось. Лица сидящих за столиками людей превратились в звериные морды, призрак Бланки раскрыл зубастую пасть и зашипел.

Дора что есть мочи побежала прочь, шарик несся впереди, указывая путь. Вскоре под ногами появился знакомый камень, вокруг сгустился мрак.

Остановившись, Дора уперлась руками в колени и глубоко втянула прохладный воздух. Шарик нетерпеливо скакал рядом, ну, он-то не уставал!

Равномерно дыша, Дора внушала себе, что надо быть осторожной. Надо же, чуть не попалась так глупо, спасибо шарику и… крестику? Наверняка он ее обжог, не зря Фриц перед тем, как вручить ей крест, прочел над ним молитву.

Дальше Дора пошла, читая молитвы не мысленно, а громко, так чтобы слышала вся эта проклятая тьма, все лестницы, все платформы. И все черти, которые прятались здесь. Но на сей раз Дора вкладывала в молитвы свои чувства, каждое слово писала сияющими буквами перед мысленным взором, как невидимая рука Бога на пиру погрязшего в грехах царя.

Шарик как будто стал быстрее бежать вперед, и в конце очередной из бесконечной череды лестниц Дора снова попала не на платформу, а словно бы в другой мир.

В нос ударил смрад разлагающейся плоти, Дора поспешила закрыть нижнюю часть лица рукавом.

Перед ней открылась улица незнакомого города. Судя по цветным ставням на домах и песочного цвета стенам, место располагалось где-то на юге.

Но Дора едва скользнула взглядом по пейзажу, все внимание приковали люди, лежащие на улице едва ли не грудами. С некоторых искореженных тел уже сползала кожа и над открывающимся мясом вились трупные мухи. Другие люди явно только что умерли. Кое-кто еще шевелился. Но всех объединяло одно — алые язвы, покрывавшие всю кожу. Они источали белесый гной, который добавлял к общей вони сладкие нотки, похожие на запах увядших роз.

Дора узнала эту болезнь, хотя видела разрушения, которые она может принести, лишь раз, в далеком детстве, еще в Василевсине.

Красная смерть.

В мире существовало много разных видов лечебной магии: начиная от божьего дара церковников, клирикан или вернианцев, и заканчивая странным колдовством звездочетов востока. Но волшебство не всесильно, а владеющих им не так много, чтобы вылечить всех нуждающихся.

Красная смерть была одной из тех болезней, которые с трудом поддавались воздействию магии или целебных трав. Вспышки заразы случались то там, то здесь, силами церкви и знахарей их удавалось подавить, но до полного уничтожения болезни сотни людей успевали погибнуть в муках.

Шарик не дал Доре ужасаться, резво поскакав вперед и перепрыгивая через трупы, лежащие прямо на дороге.

«Это все иллюзия, — сказала самой себе Дора. — Бедная Бланка страдает где-то здесь… Или нет. Может быть, больные созданы, чтобы пугать меня. Ха! После поганой рожи инквизитора мне ничего не страшно!»

Дора смело пошла вперед, обходя тела и отбиваясь ногами от попыток живых схватить ее за лодыжки.

«Они не люди. Они не настоящие люди», — повторяла себе Дора, подавляя желание опуститься на колени перед плачущим мальчиком, на щеке которого расползалось красное пятно язвы.

Шарик свернул за угол, Дора — за ним. И еще не дойдя до нужного места услышала настоящий звук в этом царстве стонов умирающих.

— Папочка… братик… — Детский плач ножом резал по сердцу.

Дора ускорила шаг, зная, кого увидит.

В переулке, забившись между стеной и бочкой, рыдала Бланка. Только она была мало похожа на ту смешливую девушку, которую знала Дора. Сейчас перед ней предстала тощая девочка в грязном платье, с царапинами на ногах и руках.

Бланка совершенно не замечала ни Доры, ни радостно прыгающего шарика. Тот заскочил Бланке на колени и распался, снова став лишь куском такни.

Только тогда Бланка подняла взгляд и, увидев Дору, попыталась еще глубже залезть в свое убежище, хотя глубже было некуда.

— Не бойся, я пришла помочь, — как можно ласковее сказал Дора.

С детьми она общаться не умела, так что теперь не знала, как быть.

Бланка таращилась на нее с ужасом, будто увидела привидение или… тех, от кого пряталась здесь?

— Все это — морок, — продолжала говорить Дора. — Иллюзия. Ты уже не маленькая девочка, ты взрослая, у тебя есть друзья, защитники… Фриц и Карл…

Глава 3. Часть 3

Снова потянулись похожие друг на друга, как близнецы, лестницы и платформы, висящие в черной пустоте. Иногда Доре казалось, что из мрака доносятся голоса и стоны. Она старалась не обращать внимания, а вот Бланка, похоже, различала даже отдельные слова и утверждала, что слышит мольбы грешников в Аду к Богу, который их не слышит.

— Это все морок, — со всей доступной ей уверенностью говорила Дора.

После спуска по очередной лестнице, Дора ощутила под ногами не камень, а землю. Но не успела толком разобраться в происходящем, когда раздался ужасный грохот и мир вокруг вздрогнул, словно в агонии.

Взвизгнув, Бланка вцепилась в ладонь Доры обеими руками. Та бы тоже с удовольствием заорала, прижавшись к кому-то сильному. Но сейчас Доре нужно было самой быть сильной и несгибаемой.

Собравшись с духом, Дора быстро осмотрелась. Как и следовало ожидать, они с Бланкой оказались в очередном необычном месте.

Вокруг стлался туман, мешая видеть. Но, принюхавшись, Дора поняла, что эти серые облака — дым от пожарищ. В прорехе, возникшей в удушающем мареве, появились несколько мужчин, одетых в одинаковые коричневые камзолы и штаны, заправленные в сапоги. На головах — шлемы без забрал, в руках — какие-то черные палки. Один мужчина вскинула такую палку и с ее тонкого конца вырвалась вспышка огня.

«Колдовство!» — Дора попятилась назад, однако Бланка вдруг выпустила ее руку и бросилась вперед, точно выпущенная из лука стрела.

— Карлито!

Тогда только Дора узнала в одном из мужчин Карла, без бороды и усов, с заросшим щетиной тяжелым подбородком он казался совсем другим человеком.

Понимание озарило Дору. Здравомыслие подсказывало, что раз и она сама, и Бланка попали в капкан самого жуткого воспоминания, то и Карл с Фрицем должны были оказаться в подобных местах.

Хотя Дора мало что знала о расположенном далеко на севере Сванстадте, родине Карла, она не сомневалась — там точно нет изрыгающих огонь палок.

Весь этот мир — очередной морок.

Мысли пронеслись в голове Доры со скоростью пикирующего на добычу ястреба, еще не до конца осознав происходящее, она уже рванулась вперед. Поймала Бланку за руку, не давая добраться до лже-Карла.

Бланка начала отбиваться! Царапалась, кусалась, пыталась ударить Дору маленьким кулачком. И все кричала, что ей надо к «Карлито».

Будто услышав ее крики, «Карл» обернулся, растянул губы в улыбке, от которой у Доры душа ушла в пятки.

Нужно быстрее бежать!

Дора обхватила руками тонкую шею Бланки, надавила. Все же Дора была крупнее и сильнее, так что, подергавшись немного, Бланка потеряла сознание.

Закинув ее бесчувственное тело на плечо, Дора припустила прочь от грохота, от дыма, от страшного двойника Карла. Крест летел вперед, указывая путь.

Снова оказавшись на каменной платформе, Дора почти обрадовалась. По крайней мере, это место — уже хорошо знакомо, и пока не подкидывало сюрпризов.

Подумав немного, Дора решила пока нести Бланку на плече. Та почти ничего не весила, зато при встрече с очередным призраком Карла могла рассвирепеть.

И так Дора снова побрела вперед. Лестницы, лестницы, от них уже начинало ломить в висках и подташнивать. Пару раз Дору развлекли миражи.

В одном в залитой мягким светом зале кружились в танце пары на полу, будто бы созданном из блестящих зеркал. Широкие юбки дам, яркие камзолы кавалеров. Прически, украшенные множеством лент, перьев и драгоценных камней…

Дора замерла, любуясь. Но, когда один из кавалеров — прекрасный синеглазый мужчина — направился к ней, явно собираясь пригласить на танец, Дора смогла вырваться из цепких лап сна. Помог циничный голос внутри, который подсказал, что такой знатный господин ни за что не будет танцевать с ведьмой, дочкой кузнеца. А значит — что-то здесь не чисто.

Черты кавалера поплыли, точно тающий воск, превращаясь в лицо Хосе. Увидев его, Дора снова побежала, чувствуя себя принцессой из сказки. Та была простой служанкой, но благодаря помощи волшебницы получила красивое платье и смогла попасть на бал к принцу. Вот только магия действовала лишь до полуночи, когда же время вышло простолюдинка, дерзнувшая вторгнуться на праздник дворян, бросилась бежать без оглядки. Принц так и не нашел принцессу, а для нее бал остался прекрасным воспоминанием…

Когда Дора отдыхала на очередной платформе, Бланка очнулась, и пришлось ей объяснить, что произошло.

— Больше я на такие уловки не попадусь! — уверенно заявила Бланка. — Давай, я пойду сама.

Дора согласилась: каким бы легким ни был груз, таскать его постоянно не сможет никто…

Второй морок появился неожиданно. Вроде бы крестик привел их на платформу, но мрак вдруг начал наливаться алым, и вперед появился трон. Сперва Доре показалось, что он сделан из слоновой кости — она видела этот материал бежевого цвета и в Василевсине, и у проезжавших через Пьетро купцов.

Но подойдя ближе, Дора поняла, что трон образовали вставшие друг на друга голые люди. Мужчины и женщины застыли в развратных позах, на возвышении, подпирая две широкие спины, восседал Фриц. В черной одежде, с горящим зеленым огнем глазами он казался не человеком, а демоном. Вокруг него суетились женщины: разминали плечи, поглаживали пепельные волосы, целовали сапоги.

Скривившись от отвращения, Дора собралась подойти и как следует врезать похотливому священнику. Да как он смеет позорить рясу!

На сей раз спасителем выступила Бланка.

— Фу, что за безвкусица! — Ее звонкий голосок прорезал вязкий, алый воздух, точно нож — масло. — Фрици бы никогда не позволил женщинам унижаться! Он — благородный и галантный. Ты, мерзкий морок, совсем на него не похож.

Глава 3. Часть 4

— Фрици, как же Карлито? — с дрожью в голосе спросила Бланка. — Неужели…

Взмахнув рукой, Фриц резко сказал:

— Мы найдем его. Просто Карл застрял глубже, ведь он…

Фриц осекся и его лицо посуровело.

— Я буду молиться, а вы внимательно смотрите по сторонам… Не верится, что кроме иллюзий нас здесь ничего не подстерегает.

На взгляд Доры как раз мороки были самым страшным в Адских вратах. Ведь если бы она сама с помощью дара, высших сил и собственного упрямства ни выбралась из кошмара, то каждый из них четверых был вынужден вечно переживать самые ужасные моменты в жизни.

Дора задумалась, почему Фриц оказался где-то на востоке и что же чувствовал среди песков, но, быстро отбросив посторонние мысли, стала внимательно вглядываться во тьму.

Сжав в руках крест, Фриц тихо молился. Дора расслышала упоминание имени Карла, но больше ничего не разобрала.

Сперва казалось, что призывы Фрица к Богу ничего не дают. Но вдруг одновременно со всех сторон, заполняя мрак, раздался шелестящий шепот:

— Он наш… наш… убийца… чудовище… кровь… кровь на руках…

Побелевшая Бланка прижалась к подолу рясы Фрица, по коже у Доры побежали мурашки, она бы тоже с удовольствием к кому-нибудь прижалась, а еще лучше слилась бы с платформой. Все, лишь бы ее не заметили обладатели голосов.

Один Фриц стоял несгибаемым старым деревом, которое не смогли сломать никакие бури. И сказал громко, словно бросая вызов мраку:

— Ты лжешь, злой дух. Господь в великой милости своей даровал Карлу Сигурдсону второй шанс. Он искупает грехи!

— Не-е-ет… грешник… Грешник! — понеслось со всех сторон.

— Карлито хороший человек! — Вдруг вступил в спор дрожащий голосок Бланки. — Он помог стольким людям! Карлито, вернись к нам! Я не смогу жить без тебя!

Сомневаясь, что это как-то поможет, Дора вызвала в памяти образ Карла. Конечно, жуткий голос врал, ведь Карл был добродушным, сдержанным и надежным, готовым рискнуть жизнью ради спасения осужденной на сожжение невинной… Нет, Карл не мог быть злодеем.

Услышав или скорее ощутив какой-то скрежет, Дора резко обернулась и увидела, как во тьме раскрывается фиолетовый провал. Из него показались скрюченные пальцы, судорожно хватающиеся за край, потом рука. И, наконец, начал выползать Карл.

Дора подалась назад, совершенно недостойно храброй ведьмы пятясь подальше от провала.

Карл, которого она только что превозносила, теперь внушал ужас. Изможденное лицо с посеревшей кожей, оскаленные зубы и взгляд затравленного волка, готового броситься на врага.

Следом за Карлом из дыры потянулись те, кто когда-то были людьми, и теперь восстали из могил по велению темных сил.

Мужчина с отрубленной головой, держащейся только на обрывках плоти и готовой вот-вот оторваться.

Другой — с дырой в груди, из которой торчали белые ребра.

Женщина в порванном, запачканном кровью платье.

Было ясно, что за ними есть еще и еще.

Толпа мертвецов напирала на Карла, они хватали его, тащили назад.

— Блан… ка… — прохрипел он, из последних сил держась за край провала.

Та бесстрашно бросилась вперед, принялась лупить кулачками по рукам мертвецов, пыталась оторвать их синюшные пальцы от Карла.

— Брысь! Прочь! Карлито самый лучший!

— Нет! — прозвучал неровный хор низких голосов. — Он убил нас… мучил… обесчестил… Он останется с нами…

Фриц бросился на помощь Бланке. Дора, преодолевая отвращение, на негнущихся ногах потащилась за ним.

— Это может быть очередной морок!

— Сейчас проверим! — Фриц прижал снятый с шеи крест к одной из жадно хватающих Карла рук.

С диким визгом мертвец отшатнулся, сгинул где-то в фиолетово-черном мареве внутри дыры. Другие тоже ослабили хватку на Карле, а вот он креста не испугался, доказывая, что не является дьявольским мороком.

— Помогай! — с необычной для себя властностью крикнула Бланка.

Она схватила Карла за одну руку, Дора — за другую. Потянули. Карл им никак не помогал, лежал мешком, то ли потерял сознание, то ли окончательно уверился в своей вине и перестал сопротивляться. Тащить здорового воина да еще вместе со всем оружием было и так-то не просто, а тут с другой стороны его тянули назад.

Но вот Фриц крестом и молитвой разогнал мертвецов. Сделав последний рывок, девушки, наконец-то, вытащили Карла. Он упал на них сверху, Бланка успела отскочить, зато Дора оказалась погребена под огромной тушей. Но все же успела заметить, как захлопнулась дыра, забирая с собой орущих мертвецов.

Дора с трудом сбросила с себя Карла, благо Фриц помогал. Все это выглядело бы комичным, если бы перед глазами все еще не стояли изуродованные трупы.

«Как же много смертей было в жизни каждого из нас», — подумала Дора.

Пришедший в себя Карл обвел друзей каким-то больным взглядом. Бланка потянулась к нему, погладила по плечу.

— Все это — лишь мираж. Мы тоже видели всякие ужасы, злые силы пытаются нас запугать…

Но Карл резко отстранился от нее, будто прикосновения Бланки обжигали. Он провел руками по лицу, вцепился в волосы и простонал:

— Лучше бы вы оставили меня там… я заслужил… я — плохой человек…

— Если бы так и было, мы бы не смогли тебя вытащить. — Присев напротив Карла, Фриц схватил его за плечи и сильно встряхнул. — Не раскисай. Мы выберемся отсюда все вместе.

Карл ничего не ответил, но воспаленные, покрасневшие глаза говорили за него. Бланка снова подсела ближе к нему, взяла его здоровенную пятерню в свои ладони, стала гладить мозолистые пальцы. Теперь Карл не отталкивал Бланку, однако, понурив голову, не пытался ответить на ласку.

Глава 3. Часть 5

Путь закончился совершенно неожиданно: вот еще мгновение назад впереди были лишь две ступеньки, но затем появилась узенькая платформа, а над ней…

Если бы Дору прямо сейчас кто-то из друзей попросил описать это, она бы не смогла. Пожалуй, самым подходящим словом было «дыра». Прореха во времени и пространстве, из которой сочилась такая тьма, по сравнению с которой мрак мира лестниц казался разноцветной радугой.

Даже сквозь слегка светящийся святой барьер дыра казалась неправильной, отвратительной, словно вздувшаяся на коже человека опухоль. Но если на подобные недуги Дора могла смотреть без содрогания и лечить, то от дыры мучительно хотелось отвести взгляд.

— Вот оно, — выдохнул Фриц.

— Жуть какая. — Бланка вздрогнула, но тут же поспешила выдавить улыбку. — То есть ничего страшного. Подумаешь, черная дырка!

— Нам еще повезло, оттуда хотя бы не лезут чудовища, — процедила Дора. — Что дальше-то? Вот пришли мы сюда…

— Дальше только молитвы, — произнес Фриц и, повернувшись, ухмыльнулся. — Карл, дружище, я, конечно, понимаю, как приятно держать на руках столь прекрасных дам, но все же попрошу тебя их отпустить. Мне понадобится сила каждого.

Карл поставил девушек на каменный пол, пожалуй, даже слишком быстро, Дора покачнулась на негнущихся ногах, но Бланка поддержала ее, не давая упасть.

— Возьмитесь за руки, и пусть кто-нибудь держит меня за плечи, — начал распоряжаться Фриц. — В общем, нужно образовать круг, чтобы магическая сила могла свободно циркулировать.

Дора не поняла последнее слово, но общую мысль уловила. Она положила ладонь Фрицу на плечо, а пальцы другой руки переплела с прохладными пальчиками Бланки. Карл встал с другой стороны от нее, так что теперь они четверо действительно образовали круг.

— Читайте молитву, отгоняющую зло. Любую. — Чуть обернувшись, Фриц подмигнул. — Тебе, Бланка, лучше спеть, ведь твоя сила сильнее проявляется в музыке.

Закрыв глаза, Дора сосредоточилась на вернианской молитве и надеялась, что сила веры, принесенной из горящего Василевсина, поможет сейчас, перед лицом величайшей тьмы. Серебристый чистый голос Бланки вплетался в привычные слова, словно толстая нить сплеталась с тонкой, делая прочнее веревку. Дора не могла разобрать шепот Фрица, а Карл вообще молился молча, но все же почему-то она даже не слышала… чувствовала их веру.

Сила начинала медленно течь по кругу, от человека к человеку. Набирала мощь, а затем вырвалась… Куда? Хотя Дора закрыла глаза, перед внутренним взором все равно остался образ черного провала, как бывает отпечатывается свет солнца на веках.

Дора видела, что вокруг клубящегося мрака собираются блестящие золотые светлячки. С каждым словом молитвы их становилось все больше и больше. Они соткались в две сияющие ладони, которые начали давить на тьму. Было похоже на то, словно они пытаются закрыть дверь дома от бушующей снаружи бури.

Чернота вытягивала щупальца, хватала руки и отрывала пальцы, но на их месте тут же появлялись новые. Руки продолжали давить на тьму, сжимая ее все сильнее.

Вдруг раздался надрывный вой, бьющий по ушам кувалдой. Дора сбилась со слов молитвы, тьма тут же рванулась, сметая сияющие руки. Но Бланка сильнее сжала ладонь Доры, давая поддержку, и стала петь громче, перекрывая вой. К ней присоединялся Фриц, с силой выкрикивающий непонятные Доре слова, смысл которых при этом казался ей смутно знакомым.

— Аминь! Аминь! Аминь! — Фриц словно вбивал гвозди в невидимую дверь.

Сияющие руки сжали тьму в трепещущий комок. Вой звучал уже на таком уровне, что Дора его скорее не слышала, а ощущала всем телом.

Вспышка. Визг.

Позже, когда друзья обсуждали произошедшее, Дора говорила, что в этот момент словно бы на краткий миг перестала думать. Голова совершенно опустела, тело вдруг показалось легким, точно пух. Остальные испытали нечто похожее.

Первым, что ощутила Дора, когда вновь обрела способность чувствовать, был холод. Но не леденящий холод кошмаров Адских врат, а вполне обычная, земная прохлада.

Затем Дора почувствовала в своей руке ладошку Бланки и, облегченно вздохнув, открыла глаза.

Сперва Дора не поняла, куда они попали. Вокруг — каменные стены, и только вдалеке виднеется сероватое пятно, откуда приходит рассеивающий мрак слабый свет.

— Пещера, — первым догадался Карл.

— И, похоже, жилая. — Фриц указал на нечто на полу.

Приглядевшись, Дора распознала глубокий чугунный котел, на стенках которого остались буровые разводы от какой-то высохшей жидкости.

— Сейчас мы в том месте, откуда начали разрастаться врата, — деловито сказал Фриц. — Наверняка здесь прятался темный колдун или ведьма. Зло не появляется просто так, его создают люди… Нужно осмотреть тут все, если найдем тело, то предадим огню.

Фриц собрался подать всем пример, но сделав шаг, едва не упал. Благо Карл быстро оказался рядом, и поймал друга, спасая от близкого знакомства с грязным полом.

В итоге только Бланка и Карл рыскали по пещере. Доре хватило сил только на то, чтобы усесться возле стены. Фриц привалился к ней плечом и, вытерев пот со лба, улыбнулся.

— Все-таки мы выжили…

— Надеюсь, пещера не очередной морок, — буркнула Дора.

Ей все еще не верилось, что они действительно вернулись из врат. Разве может человек выстоять против адских сил, столкнувшись с ними лицом к лицу?

Фриц испытующе посмотрел на Дору и сказал твердо:

— Господь помог нам. Мы стали проводниками для Его силы. Конечно, человеку не познать всей широты Божьего замысла, но я все же рискну предположить, что и наша с тобой встреча, и то, что мы остановились у дона Ибаргучи, и даже знакомство с доньей Гэйнко — все было ради того, чтобы мы закрыли Адские врата.

Глава 4. Часть 1

Поцеловал Иван лягушку,

и обратилась она добрым молодцем.

«Самец», - подумал Иван.

Последний постоялый двор перед Троллиным перевалом напоминал крепость. За высокой каменной стеной раскинулся обширный двор с сараями, над которыми возвышался двухэтажный каменный дом.

Хозяин потребовал немалую цену за две комнаты, и оказалось, что у четверки друзей нет такой суммы.

— Я могла бы поиграть, развлекая вас и ваших постояльцев, — предложила Бланка.

Хозяин задумался, поглаживая куцую бороденку, и, наконец, спросил:

— Балладу о Нессе Великом знаешь?

— Конечно. — Бланка кивнула. — Но только на элизарском.

Хозяин скривился, но все же милостиво произнес:

— Так уж и быть, оставайтесь.

Он выделил друзьям две малюсенькие комнатушки прямо рядом с лестницей, ведущей вниз, так что было отлично слышно пьяные голоса и чавканье других постояльцев. Но уж лучше так, чем ночевать на улице.

— Мне казалось, у нас было много денег. — На правах постоянного члена отряда, спасшего задницы остальных, Дора позволила себе ворчливый тон.

— Ах, в Несской марке столько красивых женщин. — Фриц томно вздохнул.

Дора тут же вспомнила четверых пышнотелых «красоток», в чьих теплых постелях побывал Фриц, и зачесались кулаки от невыносимого желания отвесить ему подзатыльник.

Бланка подняла указательный палец и, встав на цыпочки, попыталась строго покачать им перед носом Фрица, хотя дотянулась тому только для подбородка.

— Фрици, я же только недавно говорила: не надо показывать себя в самом скверном свете. Мы ведь отдали деньги семье бабули Гэйнко.

— Эм… ну… — Фриц натянуто улыбнулся и взъерошил волосы.

— Да он просто перед Дорой рисуется, — со свойственным ему ехидным юмором заметил Карл.

— Ну вот, а я уже так хотела ему врезать, — капризно протянула Дора, поддерживая игру.

— Никто меня не понимает. — Фриц скорчил обиженную рожу и, вдруг взяв Дору за руку, заметил с придыханием. — Но ты можешь избить меня в нашей с Карлом комнате, подальше от глаз невинной Бланки.

— Уже не хочется, — отпарировала Дора.

— На самом деле это я так тонко предлагал тебе потренироваться в соединении святой силы и ведьминской магии.

Дора удивленно вскинула брови.

— Прямо сейчас?

Фриц пожал плечами.

— Почему нет?

— Я пойду настрою лютню, — объявила Бланка, хитро взглянув на Дору.

Та тяжко вздохнула и все же поплелась следом за Фрицем и Карлом в их комнату.

Едва они оказались внутри, Фриц закрыл дверь, ругаясь сквозь зубы на то, что, содрав с путников немалые деньжищи, хозяин постоялого двора пожадничал на засовы. В итоге Фриц приставил к двери стул, затем прижался ухом к каменной стене, за которой находилась комната девушек.

— Что происходит? — настороженно спросила Дора.

За месяц, проведенный вместе, она уже перестала ждать от друзей подвоха, однако сейчас снова забеспокоилась.

Фриц не обратил внимания на вопрос Доры, а, повернувшись к Карлу, сказал:

— Ничего не слышно. В кои-то веки оказались в месте с толстыми стенами.

— Не нравится мне твой дурацкий план, — процедил Карл, покосившись на растерянную Дору.

— Отличный план, — возразил Фриц и, чуть приобняв Дору за плечи, слегка подтолкнул вперед. — Я тебе помочь не смог, но теперь у нас в отряде есть та, кто сможет объяснить все движения тонкой дамской души. Ведь кто лучше поймет сердце женщины как не другая женщина?

Дора начала догадываться, в чем дело, но не спешила озвучивать свои мысли, слишком уж невероятным казался вывод, к которому она пришла. Да и болтливый Фриц все скажет сам, без всяких вопросов.

— Несмотря на все мои усилия, Карл уже почти два года не может признаться в любви малышке Бланке, — трагично сообщил Фриц и тут же получил злобный взгляд от Карла.

— Я просто… хм… ну… я не бросаюсь на каждую женщину как ты! То есть сейчас не бросаюсь… — Карл совсем запутался и сник.

Дора молча открывала и закрывала рот, как выброшенная на берег рыба. Оказывается, ее догадка была верной. Невозможно.

— Я-то думала, вы с Бланкой чуть ли не женаты, — пробормотала она.

Карл тяжко вздохнул, Фриц закатил глаза.

— Ах если бы!

Присев на кровать рядом с Карлом, Дора как можно мягче спросила:

— В чем же дело? Неужели у тебя совсем нет опыта…

— Опыта у меня навалом! — надрывно простонал Карл. — Раньше… — Он сглотнул. — Я скверно вел себя с женщинами.

— На севере весьма вольные нравы, — пояснил Фриц. — У нас, конечно, тоже распутничают, но вера это порицает, а вот у сванстадцев и холгалярлцев — нет.

— С рабынями свободный мужчина может делать все, что хочет, — бесцветным голосом сказал Карл, глядя прямо перед собой. — Да и свободные женщины из простолюдин всегда готовы раздвинуть ноги перед славным генвиндом, который дарит золото, добытое в далеких краях… Но теперь я изменился! Бланка… я… Я уважаю ее… Она такая… Э-э-э… ну… я был бы счастлив, если бы она согласилась стать моей женой.

— Так в чем дело? Просто позови ее замуж. — Дора ободряюще потрепала Карла по плечу. — Уверена, она согласится.

— Откуда ты знаешь? — Карл недоверчиво зыркунл на нее исподлобья. — Умеешь читать мысли?

— Это же очевидно! — в сердцах воскликнула Дора и повернулась к Фрицу за помощью, но тот только красноречиво улыбнулся, мол сама видишь, как все запущено.

Глава 4. Часть 2

Дора воодушевилась, но не только потому, что сможет разобраться в своих странных ощущениях от объединения сил. Впереди друзей ждал Троллиный перевал, и к возможной встрече с его обителями следовало подготовиться.

Как и многим местам на земле, давая перевалу название, люди особо не задумывались. Имя четко указывало на то, что здесь живут тролли.

Когда-то давно купец не мог пройти здесь, не заплатив большой пошлины троллям, все окрестные поселения подчинялись им, а вовсе не великому герцогу Несской марки. После многолетних воин троллей удалось отбросить в горы, но все же этой дорогой предпочитали не пользоваться, выбирая перевал Берриа, располагавшийся на территории Элизара.

Когда несколько дней назад друзьям обсуждали свой дальнейший путь, Дора предложила пойти через Берриа, но Фриц возразил:

— Опасно. Наш новый приятель инквизитор наверняка еще не успокоился, и за перевалом следят.

— Лучше иметь дело с троллями, чем с Инквизицией, — добавила Бланка и мечтательно сощурилась. — Ни разу не видела живого тролля, вот бы на них посмотреть…

— Я вот совершенно не хочу на них смотреть, — обронила Дора, чувствуя себя неловко из-за того, что друзьям приходится рисковать из-за нее. — Может, все-таки как-нибудь замаскируемся и пройдем через Берриа?

— Меня не замаскируешь, разве что под лошадь, — кисло заметил Карл.

— Да нас всех ищут, а уж меня — особенно, — рисуясь, сказал Фриц.

Но затем Дора поняла, что, скорее всего, он хочет таким образом унять ее чувство вины.

— Да и вряд ли тролли нападут, — продолжал рассуждать Фриц. — Их осталось очень мало. Троллихи предпочитают человеческих мужчин соплеменникам, так что появилось много полукровок, которые, конечно же, остаются жить с людьми.

— Ого, троллихи красивые?! — тут же заинтересовалась Бланка.

— Говорят, что они не такие уродливые, как тролли. — Фриц пожал плечами. — Понравятся любителям крупных женщин.

— Меня больше интересует не любовная жизнь троллей, а способы бороться с ними, — заметила Дора.

— В сванстадтских горах в древности жили тролли, — задумчиво заговорил Карл. — В легендах бог Вениар разбивал их на куски своей волшебной секирой. Люди помогали ему, выкапывали глубокие ямы и, заманив туда троллей, затем засыпали их камнями. Или заливали расплавленным железом.

— Вряд ли у нас получится быстро вырыть яму и добыть расплавленное железо, — с иронией сказала Дора. — Хотя если вдруг на нас нападут троллихи, то просто отдадим им Фрица.

— Думаю, в их вкусе, скорее, Карл, — отшутился тот.

— Может быть, пригодится песня о том, как храбрый юноша победил тролля? — спросила Бланка, и почему-то в ее голосе звучали недовольные нотки.

— Стоит попробовать. — Фриц стал серьезным. — Легенды говорят, что кожу троллей покрывают разного вида камни. Если это так, то божественная молния поразит троллей, состоящих из миллерита, висмутита и кучи других горных пород. Проблем в том, что я понятия не имею, как выглядит большинство из них.

Фриц беззаботно рассмеялся.

— Можно использовать что-нибудь попроще. Например, разрушить камни за счет перепада между холодом и жаром, — высказала Дора только что пришедшую в голову мысль. — Правда, лед я создавать не могу.

— Я тоже могу призвать разве что огонь, — поддакнул Фриц.

— Но ведь это все убьет троллей, верно? — тихонько спросила Бланка. — Но разве они заслуживают смерти? Тролли просто защищают свою землю…

— Этих богомерзких тварей стоит уничтожить под корень, — резко бросила Дора. — Сколько бед они людям причинили…

Под взглядами друзей она замолчала, ощутив неловкость.

— Ты говоришь прямо как инквизитор, — обронила Бланка. — У троллей ведь наверняка тоже есть семьи, родные, любимые, которые будут по ним плакать…

— Мда… — Фриц почесал макушку. — Сложный вопрос… Тролли, конечно, опасные существа. Но сейчас все же не война. Да и мы не вправе судить, кому жить, кому умирать.

— Я не хочу больше убивать без крайней на то необходимости. — Слова Карла падали, как тяжелые камни.

Дора не стала спорить, но внутренне не готова была принять такое милосердие. Тролли ведь всего лишь чудовища, верно?..

Нарушая затянувшееся молчание, заговорил Фриц:

— Есть еще возможность превратить троллей в соляные статуи, помните, как в рассказе из Святой Книги о чрезмерно любопытном юноше?

Остальные закивали, Дора, припомнив текст Книги, подивилась силе магии священников. Однако следующие слова Фрица показали, что на самом деле магия эта не так велика.

— Чтобы заставить хотя бы одного тролля застыть надолго, мне придется потратить все силы. Но как насчет того, чтобы объединить магию, Дора? Есть в твоем распоряжении похожее волшебство?

Быстро перебрав в уме все заклятия, какие смогла припомнить прямо сейчас, Дора ответила:

— Да, кое-что есть, нужно будет попробовать.

— Ага, потренируемся при первой же возможности. — Фриц кивнул.

Но подходящий момент все не наступал. Несколько дней ушло на то, чтобы проводить Гэйнко к сыну, который сперва не особо обрадовался появлению метрии в компании странных людей. Но потом смягчился, теперь стало ясно, что не последнюю роль в возвращении ему доброжелательности сыграли звонкие монеты.

Пока Гэйнко была с ними, Дора не хотела поднимать такие личные темы, как объединение магии. Да и обсуждать это дело на привалах, после трудного дня пути по холмистой местности, не было сил. Но сейчас они с Фрицем вдвоем, да еще в относительно удобной комнате гостиницы. Самое время.

— У меня возникли довольно странные ощущения при объединении наших сил, — подбирая слова, медленно заговорила Дора, все еще не привыкшая к тому, что можно обсуждать магию с кем-то, кроме почившей пять лет назад матери.

Глава 4. Часть 3

Полночи друзья шли, чтобы оказаться подальше от постоялого двора. Под руководством Карла, который умел запутывать следы, они петляли и при свете полной луны подметали за собой землю ветками. Наконец, друзья остановились на ночлег в роще подальше от тракта. Дежурили по очереди, но погони, похоже, не было. Дора не сомневалась, что наемники были слишком пьяны, чтобы гоняться за кем бы то ни было, кроме зеленых чертей.

Утром друзья начали путь по перевалу. Дора ожидала, что на них сразу же нападет орава жаждущих крови троллей. Но местность оказалась на диво пустынной. Зеленые долины, с высоты кажущиеся изумрудами в ожерелье скал. Окутанные дымкой горные пики вдали. Пестрые луга, на которых Дора собирала полезные травы, а Бланка — просто красивые цветы для венков. Свежий, бодрящий воздух.

И никого, кроме зверей да птиц.

На второй день друзья остановились возле горного озера, чья ярко-голубая вода казалась расплавленным сапфиром. Дора с удовольствием бы искупалась, но думала, что получится только наполнить бурдюки, ведь вода в горных озерах обычно ледяная. Однако здесь она была теплой, точно парное молоко, видимо где-то на дне били горячие ключи.

— Ура, купаемся! — Бланка присела возле воды и начала шлепать руками по поверхности, поднимая тучу брызг.

Дора молча разделяла ее радость: они не мылись уже семь дней, а до кадки с теплой водой в постоялом дворе не успели добраться из-за драки. Дора решила, что, пожалуй, теперь в любой гостинице надо в-первую очередь мыться, чтобы сбегать чистыми.

— Дамы, вперед. — Изобразив куртуазный поклон, Фриц показал рукой на озеро. — Мы пока разобьем лагерь и будем караулить.

Да, конечно, не стоило расслабляться только потому, что тролли до сих пор не появились, но Дора подозревала: Фриц вовсе не будет караулить. Ведь впервые девушки будут купаться на свежем воздухе, раньше как-то удавалось вымыться в сараях у крестьян, пустивших на ночлег.

Ухмыльнувшись, Дора достала из своего мешка веревку. Нужно ведь было на всякий случай защититься от нападения троллей. А также похотливых мужчин. Если Фриц вздумает подглядывать, его будет ждать неприятная неожиданность.

Озеро со всех сторон окружали скалы, подойти к нему можно было только по узкой полоске песчаного берега. Именно этот уязвимый подступ к крепости женского целомудрия Дора и решила обезопасить.

Конечно, сама она не могла похвастаться особым целомудрием, а насчет Бланки ничего сказать не могла. Но все же неприятно, когда за тобой подглядывают.

Дора разложила веревку полукругом за кустами, которые словно бы выросли по берегу как раз для того, чтобы за ними прятались всякие охальники. Прочитав над веревкой заклинание и почувствовав в переплетении холщовых ниток дрожь, сообщающую о том, что магия подействовала, Дора удовлетворенно хмыкнула.

— Дорочка, что это ты делаешь? — с любопытством спросила Бланка, появляясь у Дора за плечом так неожиданно, что та вздрогнула.

— Защиту от троллей. — Дора решила не врать. — Да и от наших мужиков. Фриц так точно подглядывает, Карл, наверное, нет.

Бланка сразу погрустнела.

— Эх, Карлито не будет подглядывать.

Остро взглянув на нее, Дора обронила:

— Звучит так, будто ты хочешь, чтобы он подглядывал.

— Мне кажется, он совсем не видит во мне женщину. — Бланка провела ладонями по маленькой груди, выступающей под рубахой.

Дора воодушевилась, решив, что появился отличный шанс разобраться в этой романтической «трагедии» и все расставить по своим местам.

— Ты очень нравишься Карлу! — Дора сразу ринулась в атаку. — В гостинице мы с Фрицем как раз пытались помочь Карлу признаться тебе в любви!

Бланка наградила ее недоверчивым взглядом.

— Вчера вы совсем другое говорили…

— Так Карл просил соврать, стесняется он очень, волнуется, что ты ему откажешь. — Дора положила ладонь на худенькое плечико Бланки. — Мужчины иногда бывают такими дурачками. Думаю, тебе надо взять дело в свои руки и признаться Карлу в чувствах.

При этих словах Бланка уставилась на Дору так, будто она предложила нагишом пробежаться по главной площади Святого города Сейнта.

— Ох, нет-нет! Девушка не должна сама признаваться мужчине! Какой позор! Какой стыд! Будто я ему навязываюсь.

Дора с трудом вернула на место отвисшую челюсть. У нее-то никогда не было проблем с тем, чтобы самой подойти к понравившемуся парню, призывно улыбнуться и предложить прогуляться до ближайшего сеновала.

— Знаешь, если ты сама не проявишь эту… как ее… инициативу!.. то вы с Карлом вообще можете не пожениться никогда. — Дора специально использовала мудреное слово, услышанное как-то у Фрица, но на Бланку даже это не подействовало.

— Меня так воспитали. — Она выдавила извиняющуюся улыбку. — Девушка не должна делать первый шаг… То есть я не хочу сказать, что это плохо, просто сама не могу быть такой смелой.

Бланка жалобно взглянула на Дору.

— Может, Карлито, все же наберется храбрости… И он точно говорил, что я ему нравлюсь?

— Говорил, говорил. — Вздохнув, Дора занялась маскировкой веревки: набросала на нее немного песка, чтобы сделать незаметной.

— Твоя магия ведь не причинит мальчикам вреда? — обеспокоенно спросила Бланка, наблюдая за работой Доры.

— Нет, конечно, я не собираюсь лишать наш отряд сильной половины. Заклятие просто обездвижит их ненадолго.

Успокоенная Бланка сняла оставшуюся одежду и вбежала в озеро, радостно хохоча.

Дора раздевалась медленно, аккуратно складывая вещи. Не хотелось порвать недавно купленную длинную рубаху из некрашеного льна и коричневую юбку. Наряд не ахти какой, но все лучше тюремного рубища или узкого платья Бланки, натиравшего в разных местах.

Глава 4. Часть 4

Бланка нашлась на полянке рядом с озером, где мужчины успели развести костер и подвесить над ним котелок.

— Не стоило кричать, — неловко сказала Дора, ободряюще поглаживая Бланку по спине.

— Просто я растерялась и немного испугалась, та эм… штука… такая огромная и мерзкая! — Бланку передернуло.

— Для крупного мужчины вроде Карл эта, как ты говоришь, шутка, не такая уж и большая, — заметила Дора.

Она-то ожидала увидеть нечто монструозное, а тут вполне нормальный… стручок.

— Бывают и больше?! — Бланка побагровела до корней волос.

На мгновение Дора растерялась, совершенно не понимая, из-за чего весь сыр-бор. Но потом вспомнила свой первый опыт с мужчиной, который был весьма неприятным, и поняла Бланку.

— Но у тебя ведь был брат, наверняка ты знаешь, как выглядит… часть мужского тела.

Бланка покачала головой.

— Мы с братиком мылись вместе только в детстве… Но я понимаю, что обидела Карлито, и обязательно перед ним извинюсь!

— Ты поняла, что он хотел тебе признаться в любви? — осведомилась Дора.

— Признание в такой ситуации?! Отвратительно! — Бланка взвилась, точно ошпаренная. — Я всегда мечтала о признании в любви при свете луны и звезд… или в каком-нибудь красивом месте!

Дора едва не застонала, но сдержалась, ведь в чем-то Бланка была права. Доре бы тоже не понравилось, если бы ей признавался в любви голый мужчина, которой только что превратился назад из жабы в человека, да еще со стоящим торчком органом.

На поляну пришли Фриц и Карл, лицо последнего ничего не выражало, словно окаменело.

— Прости, Карлито, я не хотела тебя обидеть, — выпалила Бланка, пряча взгляд.

— Тут во многом виновата я, — добавила Дора. — Все же магия моя.

— Ничего страшного, бывает, — без всякого выражения проговорил Карл.

— Ты не собирался мне кое-что сказать? — робко спросила Бланка, и Дора мысленно похвалила ее за попытку.

На несколько мгновений Карл застыл, точно каменный истукан, затем процедил:

— Ничего такого.

И поспешил к своим вещам, делая вид, что вот прямо сейчас нужно наточить секиру.

Дора вопросительно взглянула на Фрица, но тот только покачал головой и прикрыл лицо ладонью, лучше всяких слов демонстрируя то, что он думает о заморочках Карла и Бланки.

— Между прочим, ты во всем виноват, — бросила Дора, вспомнив, что Фриц так и не получил выволочку за попытку подглядывания.

Тот попытался сменить тему, воскликнув с преувеличенным изумлением:

— Ой, смотрите, кажется, эта жаба нас преследует!

Жаба, с которой недавно «беседовал» Карл, а может ее сестра-близнец, действительно сидела неподалеку от людей и буравила их пристальным взглядом. Однако как бы необычно это ни выглядело, Дора не собиралась позволить Фрицу уйти от ответа.

— Только попробуй еще раз за нами подглядывать…

Дора не смогла договорить страшную угрозу, ее перебил Карл.

— Хвост демона-волка, совсем забыл! Жаба предлагала нам работу.

На лицах Фрица и Бланки отразилась одна и та же мысль: «Надо же как превращение на него подействовало…». Сама Дора наверняка выглядела не менее растерянной.

— Эй, я серьезно! — Карл слегка покраснел. — Пока я был… жабой, то мог разговаривать на их языке.

Он ткнул пальцем в жабу, которая все еще пялилась на людей.

— Вот он, Кваквак, сказал, что у водяного, который живет в озере, есть для нас задание. И мы получим щедрую плату.

Оправившись от изумления, Дора поняла, что в рассказе Карла нет ничего странного. Духи лесов и вод были вполне реальными, ее мать один раз общалась с лешим из дубравы возле Пьетро. Он гневался на людей за то, что те слишком уж часто стали убивать животных просто ради забавы, матери Доры не удалось его успокоить, потом прибыли инквизиторы и, скорее всего, уничтожили разбушевавшегося духа…

— Что за работа? — требовательно спросил Фриц.

— Кваквак не успел рассказать, — ответил Карл и поспешно добавил:

— Не надо снова превращать меня в жабу, чтобы поговорить с ним.

Взяв в руки лютню, Бланка задумчиво погладила деку.

— Не случится ведь ничего страшного, если мы просто встретимся с водяным?

— Если даже водяной и готовит нам ловушку, то это его проблемы. — Фриц ухмыльнулся. — Что думаешь, Дора?

— В качестве награды у водяного можно попросить радужный цветок. Он излечивает любые болезни и раны, но этим растением владеют только духи природы и обычно требуют за него очень высокую плату. — Дора особо не верила, что ей с друзьями улыбнулась удача, но все же в душе просыпалась надежда.

— Отлично, тогда вперед! — Фриц хлопнул в ладоши. — Только вот как сообщить жабе, что мы согласны?

— Я попробую… — Карл смущенно потер пальцем щеку. — Похоже, в голове еще остались знания о жабьем языке.

Усевшись на корточки перед терпеливо ждущим Квакваком, Карл кивнул и вдруг с серьезной миной выдал:

— Квак-квак-квак!

Жаба моргнула и, развернувшись, поскакала к озеру длинными прыжками.

— Видимо, хочет сообщить ответ своему хозяину? — предположил Фриц.

— Думаю да, — сказал Карл на правах новоявленного знатока жаб. — Остается только ждать.

И ждать на берегу пришлось довольно долго, Дора уже начала думать, что Карлу только примерещилось общение с жабой.

Вдруг вода в центре озера забурлила, словно на дне варили зелье. Медленно и степенно из голубых глубин поднялось невероятное существо.

Дора ожидала, что водяной будет похож на человека, как в сказках, и это создание действительно имело две руки и голову. Но здесь сходство и заканчивалось. Тело водяного было прозрачным, точно созданное из дорогого стекла, которое раньше делали в Вермилионе, а теперь только в Иллирии. Внутри, за просвечиваемой солнцем стеной плескалась вода, в которой плавали разноцветные рыбы: золотые, серебряные, аквамариновые, алые — в глазах рябило от пестроты.

Глава 5. Часть 1

— Вы любите музыку?

— Да, но ничего страшного, продолжайте играть.

— Что будем делать? — озвучила Бланка вопрос, который наверняка крутился в голове у каждого.

— Осторожно пойдем туда, где засел колдун, и разведаем обстановку… Всех троллей Дора превратит в жаб. — Фриц хохотнул.

— Это вышло случайно, — процедила та. — Я хотела использовать обездвиживающее заклинание.

— Когда мы тренировались вместе, у тебя ведь получалось, — недоуменно проговорил Фриц.

Тогда Дора заставила себя сказать то, что, по-хорошему, следовало сообщить уже давно:

— Мне не всегда удаются заклинания превращения.

— Ну, если будем колдовать вместе, то точно разберемся с троллями, — бодро произнес Фриц.

— Кстати о троллях… — Карл дернул себя за бороду. — Если колдун их нанял и занимается какими-то темными делишками, то наверняка за трактом он следит. И знает, что мы здесь.

— Даже если и знает, то не будет нападать, пока мы не вторгнемся в его владения, — возразил Фриц.

— Тогда пошли, — решил Карл. — Я впереди — вы за мной. И тихо!

Они двинулись через лес на северо-восток. Карл быстро нашел звериную тропу, так что идти стало легче.

Дора старательно прислушивалась и смотрела по сторонам, однако пока не чувствовала присутствие опасности. Вдруг издалека донесся странный звук, будто бы стук топора, одновременно с этим Карл поднял руку, давая сигнал остановиться.

Тут же поросший мхом валун, лежавший недалеко от дороги в куче других, начал двигаться.

Крик застыл у Доры на губах, когда булыжник оказался человекоподобным существом. Две руки, две ноги, голова. Но на форме тела сходство с людьми заканчивалось. Темно-серую кожу существа покрывали наросты, на плоском, как речная галька, лице было три отверстия, одно, видимо, рот, а два других — горящие зеленым огнем глаза. Ростом чудовище было не меньше Карла, а по ширине плеч даже превосходило его.

Мельком Дора порадовалась, что чудовище все же обмотало вокруг талии шкуру, любоваться на его здоровые каменные причиндалы совершенно не хотелось.

Тролль, а это был, конечно же, он, поднял с земли дубинку, которая раньше успешно маскировалась под ствол небольшого дерева, поваленного бурей.

Прыгнув вперед, Карл встал между товарищами и троллем. Дубина затрещала, столкнувшись с лезвием меча, и к ужасу Доры могучий Карл покачнулся и присел, с явным трудом сдерживая удар тролля.

— Быстрее! — Фриц пихнул в руки Доре веревку.

Они начали читать заклинание и теперь Доре было уже не до всяких странных ощущений, возникающих при объединении сил. Бланка, желая помочь, заиграла на лютне и выдала первые строки песни о храбром юноше, победившем тролля.

Но настоящий, живой, а не сказочный тролль пока не обратился в бегство от строк баллады. Более того, топая так, что дрожала земля, ему на помощь спешил еще один каменный монстр.

Тролль осыпал Карла градом тяжелых ударов, тот с видимым трудом парировал их, но пока держался. Однако Дора заметила, что от очередного столкновения меча с дубинкой, ступни Карла будто бы чуть-чуть погрузились в мягкую почву.

И вот веревка была наполнена магией. Фриц, переместившись троллю за спину, взмахнул ей и хлестко ударил по покрытым камнями плечам.

По телу тролля пробежали мелкие синие молнии, он замер с занесенной дубиной, хоть сейчас статую лепи. Наверняка ведь такое уродство удалось бы продать за большие деньги.

Но времени на занятия искусством не было, второй тролль, хотя и двигался медленно, уже успел добежать до друзей.

Он размахивал кистенем, шипастый шар на конце которого был размером с человеческую голову. Карл увернулся, и шипы оставили на стволе одного из деревьев глубокие борозды. В ответ Карл ударил тролля мечом, но лезвие лишь высекло искры, без толку чиркнув по камням на коже монстра.

Тролль даже головы не повернул, словно не заметил атаку, он целеустремленно пер на Дору и Фрица. Вот и верь теперь легендам, где тролли описываются тупицами. Всамделишный тролль однако быстро сообразил, кто превратил его соплеменника в статую, и собирался избавиться от опасных людишек.

Дора и Фриц бросились бежать, подхватив Бланку, которая все еще пыталась петь.

— На деревья! — скомандовала Дора и первая ухватилась за ветку раскидистого дуба, попавшегося на пути.

Она ловко полезла наверх, невольно вспоминая, как в детстве вместе с братьями воображала, что деревья — это роскошные дворцы.

Фриц подсадил Бланку, помогая зацепиться за самую низкую ветку.

Карл отвлекал тролля, не давая ему добраться до друзей. Но, уклоняясь от особо мощного замаха тролля, Карл напоролся на кулак другой руки. Тролль с силой отбросил противника в ближайшие кусты.

— Карлито! — Бланка дернулась вперед и упала бы с ветки, если бы Дора не поймала ее за штаны.

Тролль двинулся к дереву, сбивая кистенем все, что попадалось на пути. Он почти достал Фрица, но тот все же успел залезть повыше, правда, остался без части подола рясы.

Взревев, как медведь, который лишился добычи, тролль принялся лупить по стволу кистенем. Дерево закачалось, чтобы удержаться на нем, всем пришлось схватиться за ветки и сучки. О том, чтобы произнести заклинание над еще одной веревкой не могло быть и речи.

— Однажды утром рано, когда все птицы спят, фройляйн из рода-а-а тролле-е-ей, вдруг в сердце запал ры-ы-ыцарь, — затянула было песню Бланка, но едва не прикусила язык, когда дерево в очередной раз вздрогнуло.

Дора мысленно прикидывала, получится ли убежать, когда ствол упадет. От одной мысли, что придется оставить Карла, желудок сводило от злости и досады.

Глава 5. Часть 2

Друзья двинулись вперед со всей возможной осторожностью, часто прячась за деревьями, ожидая, не раздастся ли подозрительных звуков. Но земля больше не дрожала, и даже топоры умолкли. Либо тролли затаились, либо заклинания превратили в статуи всех, кто служил колдуну.

Но остался сам маг, который пока никак себя не проявил.

Вскоре друзья оказались у кромки леса. Дальше открывалось ровное пространство, усеянное пнями, похожими на покореженные кресты на могилах.

Кое-где на месте деревьев в земле зияли ямы, точно свежие раны, все еще гноящиеся и причиняющие боль.

При виде отвратительной картины загубленной природы, Дора скривилась.

Раскинувшиеся дальше поля, на которых колосились зеленые стебли, усыпанные грязно-красными цветами, вызывали у Доры ругательство:

— Ядрена кочерыжка, это же…

— Алмунашитат-еашуб, — закончил Фриц, сурово сводя брови.

За красивым, сложным названием пряталась редкостная отрава. Порошок, сделанный из цветов растения, если его вдохнуть или выпить, вызывал чудесные видения. Но после нескольких проб, человек привыкал и уже не мог жить без новых доз. Видения переставали нести радость, превращались в кошмары. Однако жизнь без алмунашитат-еашуба была еще хуже ужасов, порожденных им. Человек отдавал торговцам последние деньги за щепотку порошка, продавал все, даже родных, если была такая возможность. И, в конце концов, умирал, корчась от мук.

Сама Дора сейчас видела алмунашитат-еашуб впервые, но мать рассказывала ей, что порошок в последние десятилетия перед падением Вермилиона стал очень востребован у знати. Возможно, поэтому басарцам так легко удалось победить, кто знает…

— Что такого в этих цветочках? — дергая себя за ус, спросил Карл.

Дора заколебалась, не зная как объяснить то, с чем жители материка, отделенного от восточных земель морем, не были знакомы. Но Фриц нашелся быстро:

— Цветочки эти пострашнее самогона будут. Попробуешь порошок из них пару раз, привыкнешь к неземному наслаждению, а потом не сможешь без него жить. Бедняги, подсевшие на коричневый порошок, быстро расстаются со всеми деньгами и так же быстро подыхают… Алмунашитат-еашуб пользуется спросом в восточных землях, но и там ее разведение и продажа вне закона. Так что, похоже, наш колдун решил осваивать новые рынки.

— Какая мерзость богатеть на страданиях других! — возмутилась Бланка.

Поглощенные рассматриванием полей дурманной травы, друзья не сразу обратили внимание на находившийся дальше домик. Сложенный из новеньких бревен, он жался к скале, начинавшейся за полями. Рядом по стене бежала струйка воды, превращаясь у земли в небольшой ручеек. Видимо, отсюда и брали воду для поливки полей.

— Вот и избушка колдуна, — шепнул Фриц. — Ваши предложения по нападению?

— Разделимся и нападем с тыла, — тут же высказался Карл, с явной неохотой добавив:

— Лучше пусть в каждой группе будет по магу. Я пойду с Дорой, Фриц — с Бланкой.

— Я здорово устала, вряд ли смогу нормально колдовать, — поспешила сказать Дора.

Отчасти это было правдой, но главной целью Доры было как можно скорее свести Карла и Бланку.

— Думаю, ей лучше остаться со мной. — Фриц красноречиво подвигал бровями, чуть приобнимая Дору за талию.

Оставалось надеяться, что он ведет себя так исключительно ради плана.

Однако, увидев хитрющую улыбочку Бланки, Дора на миг ощутила подозрение, что вовсе не является главной сводницей в их отряде.

Карл не стал возражать и двинулся в обход поля с Бланкой, наступающей ему на пятки. Дора и Фриц пошли в другую сторону.

Ничего вокруг не указывало на присутствие мага или троллей. Легкий ветерок колыхал стебли алмунашитат-еашуба, издалека доносился щебет птиц, но пернатые держались от полей в отдалении, лучше людей понимая, где таится отрава.

Друзья смыкали кольцо вокруг дома и, когда они подобрались совсем близко, дверь вдруг распахнулась.

На пороге стоял колдун, в этом не было никаких сомнений. Кто бы еще стал носить черный балахон, расшитый странными символами и серебристыми звездами? Белый тюрбан, с поднимающимся из его складок остроконечным колпаком, заканчивал образ сумасшедшего волшебника из сказок.

Колдун оказался уже не молодым тощим мужичком с темной бородой и миндалевидными глазами — типичный выходец с востока.

В руках колдун держал штуку, похожую на кадило, из которой валил густой сизый дым.

— Закройте нос и рот! — крикнула Дора, снимая с головы платок и обвязывая им нижнюю часть лица.

Фриц поспешил создать святой барьер, Карл закрыл нос ладонью и загородил Бланку, пока та спешно рылась в мешке, ища подходящие тряпки. Наконец, она прижала к лицу берет, а Карлу протянула платок.

Эти приготовления колдуна не смутили, размахивая неправильным кадилом, он распространял дым вокруг так, что вскоре из-за серой завесы стало сложно что-либо разглядеть.

И проклятый дым проникал за барьер Фрица!

Дора чувствовала, как покалывает кожу, в крови словно бы бурлило молодое вино. Возникло острое желание рассмеяться.

— Он проникает через открытые участки тела… — Услышала она чей-то голос, но чей?

Она видела, как в дыме двигается крупный силуэт, а другой, поменьше, убегает от него. И поняла, кто же она.

Ястреб!

Могучий воин неба, падающий камнем на жертву. Вот эти самые силуэты были ее добычей!

Сложив крылья (руки же, руки!) она спикировала на врага, клюнув в… как у людей называется эта часть туши? Спина?

Человек вздрогнул и закричал. Дым уже немного рассеялся, так что она увидела его морду и в сознании появились какие-то обрывки слов.