Танцы с судьбой. Ты – всё, что я хочу

Глава 1. Эйприл

Эйприл

Канзас

Спустя две недели после событий в эпилоге первой части

Потягиваюсь на предсмертно скрипящем стуле, прохрустевшись косточками. Моя задница и поясница до сих пор ноют после многочасового переезда из Нью-Йорка в наше захолустье.

До сих пор не верю, что последний месяц я провела в городе своей мечты и поучаствовала в конкурсе, о котором грезила последние несколько лет. Вот только жаль, что вместо победы или хоть чего-нибудь, что помогло бы моей танцевальной карьере, я получила жизненный урок – не доверять никому. Даже тому, кто кажется тебе близким человеком.

Как я не смогла понять, что Смоки и Энтони — это один и тот же человек? Почему не почувствовала через его губы или прикосновения? Неужели так легко спутать их?

- Ргх, - раздосадовано рычу, откидываясь на спинку стула, и разглядываю мятную стену своей комнаты.

- Все еще злишься на своего Ромео? – голова Уилла высовывается из окна.

- Какого черта? – взвизгиваю, подпрыгивая на месте и практически падая со стула. Если бы не быстрый прыжок Уилла через подоконник и его мощная рука, то я бы сейчас валялась на полу в обнимку с деревянными щепками.

- Не ожидала меня, малявка? – хмыкает друг, нависая надо мной. Его брови сходятся на переносице. Он хмурится, дерзкая ухмылка стирается с его лица.

- Чего ты на меня пялишься? – хрипло спрашиваю я, пытаясь смотреть куда угодно, но только не на Уилла.

- Ты опять всю ночь плакала? – вздыхает он и ставит стул на место.

Я не успеваю опомниться, как его сильные руки подхватывают меня и уносят на кровать. Он расслабленно разваливается на подголовнике и держит меня как ребенка, прижимая к себе.

Слышу, как под моей щекой бьется его сердце. Его кожа теплая и пахнет пряностями, успокаивая меня и останавливая беспорядочный поток мыслей, от которого я не могу отделаться даже по ночам. Уилл – моя крепость и моя опора. Я могу доверить ему любой свой секрет. Он был моим первым во всем, но при этом мы сумели не разрушить нашу дружбу. Это о многом говорит.

После нашего быстрого побега из Нью-Йорка мы так и не успели обсудить, что произошло. Всю дорогу домой я молчала, не в силах выдавить и слова. А когда мы вернулись в наш родной штат, Уилл сразу же отправился в колледж. Он рвался остаться дома вместе со мной в качестве моральной поддержки. И я с радостью бы согласилась, но чувствовала себя ужасно виноватой. Он и так пропустил слишком много учебных дней, чтобы поддержать меня на конкурсе.

- Я просто не могу поверить, что он мог со мной так поступить, - произношу шепотом мысль, которая не покидает меня с момента отъезда. – Как он мог притворяться другим человеком, переспать со мной, а потом обвинять, что я ему изменила.

- Может у него раздвоение личности или как там это называется? – хмыкает Уилл. – Или это у него проф. деформация?

Я закатываю глаза, давя улыбку, которой и добивался друг. Но я не могу показать ему, что сдалась так быстро.

- Получается, что он знал о финале конкурса заранее…

- Эйприл, - сурово обрывает меня Уилл, - ты маринуешьсяв этих догадках уже неделю. Не проще наконец ответить на его звонок и спросить обо всем самой. Я, конечно, понимаю, что гордость и все такое, но в конечном итогеты либо про него забываешь раз и навсегда и двигаешься в ногу с настоящей реальностью, либо принимаешь тот факт, что он тебе нравится и пробуешь наладить мосты.

Я возмущенно ударяю своим маленьким кулаком по мощной груди Уилла. Его слова до ужаса раздражают меня, но только лишь потому, что он прав. Мне нужно наконец определиться и перестать мучать себя, Уилла и Энтони, который названивает мне по десять раз в день и обрывает мне все соцсети сообщениями.

- Так какое решение ты примешь, Нео? – загадочно шепчет приглушенным голосом Уилл. – Возьмешь красную таблетку или синюю?

Фыркаю со смеха, не выдерживая пародию друга на Морфиуса. Он никогда не славился актерским талантом. Видимо поэтому не стал выбирать себе творческую профессию, а решил пойти по стопам родителей и заняться сельским хозяйством.

- Я… - запинаюсь, еще раз прокрутив эту мысль в голове. – Выбираю идти в ногу с реальностью и забыть про Энтони и его… Альтер эго.

- Серьезно? – брови Уилла подлетают к середине лба. – Не пожалеешь, упустив богатенького Буратино?

- Дело не в его деньгах, - пожимаю плечами, ощущая как озноб прокатывается по спине и рукам. – Точнее не только в них. Да, мы из разных миров. Нам не быть вместе. Для него поступить так, как он сделал со мной – это в порядке вещей. Богачи привыкли обманывать друг друга, играть в непонятные игры и действовать за спиной. Это не для меня.

- Большие деньги не для тебя? – хохочет Уилл, и я чувствую всем телом исходящую от него вибрацию. – А я, наоборот, с легкостью представляю тебя в дорогих нарядах и выходящей из лимузинов. В моих глазах ты создана для этого, а не для того, чтобы чахнуть над золотой рожью в полях своих родителей, - он указывает подбородком за окно моей спальни, откуда виднеются те самые поля.

Я выбираюсь из объятий Уилла и переползаю на кровать.

- Уилл, даже если я найду в себе силы простить его, то мне не стать частью его жизни. Он намекал, что у него плохие взаимоотношения с родителями. И уж поверь, ворвавшаяся в жизнь их сына деревенщина точно не облегчит ситуацию.

- А если… - Уилл отворачивается от меня, будто передумал говорить, и взмахивает рукой. – Забей, - он неожиданно снова натягивает жизнерадостную улыбку на лицо и переворачивается на другой бог, подпирает рукой голову и смотрит на меня. – Значит хочешь забыть Нью-Йорк?

- Нет, - мотаю головой, улыбаясь. – Нью-Йорк был прекрасен.

- Я бы не был так категоричен. Там слишком много людей и бетона, - Уилл кривит губы. - Может быть, вернемся туда летом? – он тыкает меня пальцем под ребра, заставляя извиваться, как уж на сковородке.

Глава 2. Эйприл

– Я слышала крики, – мама ставит передо мной тарелку с жаркое. – Уилл опять пробрался в твою комнату?

Мои щеки становятся пунцовыми. Я знаю, что мы ничего такого не делали, но тот факт, что от мамы не укроется ничего, заставляет меня смущаться. Непонятно, что она себе на придумывала в голове. Хорошо, что отец, который предпочитает ужинать в гостиной, не услышал этого. Иначе мне бы опять пришлось выслушивать лекцию о важности секса исключительно после замужества.

– Да, он сдал все экзамены в колледже и теперь у него недельный перерыв, – протыкаю вилкой кусочек мяса и отправляю себе в рот.

А еще он приехал, чтобы поддержать меня, ведь завтра выходит первая серия нового сезона танцевального конкурса, в котором участвую я и за который вы можете снести мне голову, когда поймете, что все это время я не присматривалась к месту для учебы, а была на съемках, - добавляю про себя, настолько усердно пережевывая еду, что кажется сейчас эмаль сотрется.

Будто издеваясь надо мной включается реклама Танцев. В этом году они сделали все максимально загадочно, даже не показывают лиц участников. Мне это определенно на руку, но и я все равно каждый раз боюсь, что вот-вот промелькнет мое лицо и в следующий же момент я буду закопана на заднем дворе.

– Шерил говорит, что это будет грандиозный сезон, – мама кивает на экран небольшого телевизора, который повешен в углу кухни. – Она где-то вычитала об этом.

Сглатываю ком в горле. Вот об этом я совсем не подумала. Шерил – ярая фанатка любых тв-шоу и бывшая одноклассница моей мамы, с которой они недолюбливают друг друга со старшей школы, но все равно продолжают общаться. Сплошное лицемерие – вот за что я не люблю наше захолустье.

– Ты же не любишь это шоу? – пытаюсь придать своему голосу будничный тон и подавить дрожь в связках.

– Не люблю, – мама берет свою тарелку и садится рядом. – Но завтра Шерил устраивает вечер мартини за просмотром первой серии. Так что придется втянуться.

Мой зубы скрежещут так, что меня пробирает дрожь до самых нервов. Чертова Шерил, местная звезда деревни, на которую равняются все даже моя мама.

Даже не хочу представлять, какой завтра будет пиздец, когда дюжина дамочек в платьях в горошек увидят меня завтра по телевизору и начнут спрашивать мою маму, что я там делаю.

К черту все, сбегу завтра к Уиллу и запрусь у него в амбаре. Пускай ищут с факелами, но я не хочу видеть побагровевшие от злости лица родителей.

Глава 3. Энтони

Манхеттен

Эйприл извивается в моих руках, пока я быстрыми поцелуями покрываю её шею. Моя яркая девочка, как долго я ждал этого момента…

Впиваюсь пальцами в упругие ягодицы и слышу её томный стон, который сменяется мелодией моего будильника.

Я с трудом разлипаю глаза и пялюсь в стену, на которой пляшут лучи закатного солнца. Это был всего лишь очередной сон из бесконечной вереницы снов, которые хоть как-то сглаживали то напряжение, которое на меня свалилось за последние две недели.

У отца крупные проблемы из-за его незаконных махинаций с акциями, грозит арест, громкое следствие, арест всего нашего имущества, а мои мысли только об Эйприл. Она присутствует со мной везде: на допросах, в кабинетах офиса, на разговорах с юристом и адвокатом. Утешает меня, когда мне совсем хреново, что хочется просто разбить какое-нибудь окно или чью-то рожу. Обнимает меня перед сном – я даже чувствую запах её волос и её тепло.

Сходить провериться что ли на какое-то расстройство, так и с ума сойти можно.

Потягиваюсь и встаю, оглядев себя в зеркало. Я помятый и взлохмаченный,

а ещё опухший – после бодуна неудивительно. Статуя Свободы на груди начинает выглядеть для меня как издевательское клеймо, которое я сам себе поставил, привязав себя к Нью-Йорку навечно.

Кидаю косой взгляд на клетку с попугаем – она накрыта чёрным бархатным куском ткани, и сам Сильвестр всё ещё спит.

Выдыхаю и иду к ванной комнате, чтобы принять душ, и не забываю захватить телефон на всякий случай. И в момент, когда я мою голову, раздается звонок. Я плюю на то, что пена стекает мне в глаза и их начинает щипать, и на то, что все руки в пене, и хватаю телефон в надежде на то, что это Эйприл. Но на экране высвечивается имя адвоката отца, и я разочарованно выдыхаю.

Да ну в пень, подождёт.

Как можно скорее я привожу себя в порядок, надеваю белую рубашку и костюм, укладываю волосы во что-то небрежное и иду курить перед поездкой в офис отца. Пока курю, перезваниваю мистеру Полаку.

– Энтони, – без приветствия говорит он. – Вы где? Мы ждём только Вас.

Собираюсь спросить, куда, но запоздало голову простреливает мысль о том, что сегодня – очередное закрытое собрание по делу отца внутри компании. И я его благополучнопроспал. Думал, что сегодня обычный день в офисе без этой нервотрёпки, и я могу приехать чуть позже. Хотя куда там – теперь каждый день как на пороховой бочке: мама постоянно плакала, когда я видел её в последние разы, а я в постоянном напряжении по поводу ситуации с отцом, вникать в которую мне вообще бы не хотелось. Но приходилось держать руку на пульсе и быть постоянно на связи с независимыми адвокатами насчёт своих денег и недвижимости, заработанных на имени Смоки. Отнять свои честно заработанные деньги или вмешать меня в какое-то дерьмо я не дам.

– Дома. Не услышал будильник, – хрипло говорю я и прокашливаюсь. – Скоро буду.

Без спешки докуриваю сигарету и вызываю такси бизнес-класса. На ходу беру портфель типичного офисного работника – при взгляде на себя в зеркало аж зубы сводит, только небрежная причёска спасает мою индивидуальность – и заодно хватаю с вешалки чёрное пальто. Смотрю на свой уставший вид в зеркало ещё раз и выбегаю встречать такси, в котором я сажусь на заднее сиденье и просто смотрю в окно на пасмурный город.

Буквально за пятнадцать минут промчавшись по улицам Нью-Йорка и каким-то чудом не застряв вечерних пробках, такси паркуется около нужного мне небоскрёба.

– Работаете тут? – спрашивает таксист, разглядывая красивую вывеску с названием компании и само здание.

– Да, – киваю я.

– Много платят?

Дохрена и больше.

Неопределённо пожимаю плечами. Пусть понимает как хочет.

– С карты списалась оплата? – уточняю перед тем, как пойти в свой личный ад.

Таксист проверяет, подтверждает оплату и желает мне хорошего дня. Я нервно усмехаюсь: пожелание мне точно необходимо.

Прикрываю глаза на несколько секунд и запрокидываю голову, делаю глубокий вдох, затем разворачиваюсь и иду ко входу в здание, на ходу расстегивая пальто.

Глава 4. Энтони

Лифт пришёл довольно быстро, и через две минуты я, запыхавшись, вбегаю в конференц-зал. Все и правда ждут только меня.

Я бы извинился за опоздание, но блин, ритм жизни последних недель совершенно меня вымотал: по ночам я репетирую в своей студии, снимаю свежий контент для своих соцсетей и заодно продумываю, как можно быстрее запустить свой проект до того, как покажут финал Танцев; затем вечные совещания по утрам в офисе, а днём я иногда ловлю два-три часа сна, чтобы потом проводить вечер, обучая танцам малышню. Я зависаю там каждый вечер – общение с ними заставляет отвлечься от тяжёлых размышлений.

Ну, кроме вчерашнего вечера. Вчера я неистово пил и думал о том, когда же мне поехать за своей рыжей в её пшеничное хозяйство – чуть позже или в ближайший выходной? Только непонятно, когда он будет…

Отец смотрит с недовольством, а сидящий рядом с ним адвокат кивает мне.

– Наконец-то, Энтони, – басит Питер, один из купленных мною людей.

– Пробки, – кратко отвечаю я и занимаю своё место: спиной к окну и так, чтобы вход было видно. Идеально.

Мистер Полак откашливается и произносит:

– Ну что ж, раз все в сборе, теперь можем начинать. Сегодня мы собрались здесь, чтобы обсудить...

К нам без стука врывается секретарша и по совместительству любовница отца – невысокая индианка с чёрными длинными волосами, забранными в хвост. Она кидает восторженный взгляд на меня, и я хмурюсь. К чему это? Мозг сразу же начинает анализировать всевозможные варианты, но не может понять этого восторга.

– Мисс Кумар, что-то случилось? – максимально вежливо спрашивает прерванный адвокат.

– Подождите, сейчас покажу! – восклицает девушка и берёт пульт от телевизора.
– Мы заняты, ты не можешь показать это позже? – раздражённо спрашивает отец.
– Нет, это важно, – упорствует она.

А, наверное по Си-Эн-Эн какие-то хорошие новости про отца, поэтому она так радуется, что ничего от фирмы не достанется мне?

Пару секунд играет знакомая мелодия, а затем экран загорается, и я вижу своё сосредоточенное лицо крупным планом.

Вот же блять, сегодня первый выпуск Танцев. если бы вовремя вспомнил про это – не пришёл бы.

Вдох. Выдох. Спокойно, Энтони.

Камера отъезжает назад, и я вижу танцующую Эйприл.

Я просто в ступоре от неожиданности, что даже не думаю о реакции окружающих и не вслушиваюсь в чьё-то бормотание.

На периферии сознания бьётся мысль, что теперь со стороны понятно, как я смотрю на рыжую. С интересом, разгорающимся всё больше во время танца.

Отстранённо думаю, что было бы интересно проанализировать то, как менялся мой взгляд на протяжении всех выпусков.

Ну, этим я пожалуй и займусь на досуге.

Танец заканчивается, и я перевожу бесстрастный взгляд на злющего отца, которого сейчас от злости разорвёт на сто тысяч мистеров Ричардов Алленов, попутно доставая пачку сигарет из кармана пиджака.

– Я не увидел здесь чего-то важного, что хоть как-то относится к нашей работе, мисс Кумар, – кидаю я любовнице отца, которая всё с таким же восторгом смотрит на меня. – Займитесь делом, а не просмотром глупых шоу в рабочее время, за которое Вам платят.

Вытаскиваю зубами сигарету и кидаю пачку на стол.

– Вопросы будут или перейдём к делу? – кратко произношу я, пока зажигаю сигарету. Затем окидываю всех присутствующих тяжёлым взглядом и затягиваюсь самой длинной затяжкой в своей жизни.

Глава 5. Эйприл

Канзас

– Ну что, ты готова? – Уилл плюхается рядом со мной на диван и отдает миску со свежим и еще горячим попкорном.

– Разве к такому можно быть готовым? – вздыхаю и запихиваю в рот целую горсть кукурузной закуски. Соленый, как я люблю.

– Да ладно тебе, – друг ободряюще треплет меня по плечу. – Твой отец с друзьями в баре, а брат у друга. Они вряд ли увидят шоу. Если только в нашем местном баре не начали вместо пива подавать гламурный космополитен. Но боюсь в нашей глуши не найдется даже тоненьких трубочек для коктейлей.

Я хихикаю, представив себе папиных друзей с пивными животиками попивая розовый коктейль через тонкую трубочку. Уилл знает, как отвлечь меня от тяжелых мыслей.

– Зато мама точно увидит шоу, – стон вырывается из горла против моей воли. – Готова поспорить, что она прискачет домой чтобы отчитать меня спустя секунду, как увидит мое лицо по телевизору.

Уилл задорно хохочет. Его прерывает звон микроволновки, и он срывается с места. Друг возвращается с небольшим керамическим молочником, из которого пахнет сладкой карамелью.

– Надеюсь, что это поднимет тебе настроение, – улыбается он и поливает попкорн вкусным соусом.

– Сладкое вместе с соленым, – философски постукиваю ногтями по стеклянной миске. – Совсем как жизнь.

– Что за кислая вечеринка? – голос отца басом раскатывается по гостиной, а входная дверь ударяется об стену, с которой откалывается очередной кусок краски вместе со шпаклевкой.

Я подскакиваю на месте, чуть не выронив тарелку на ковролин. Спасают только сильные руки Уилла, который удерживает меня на месте, не давая сбежать куда подальше.

– Добрый вечер, мистер Уитли, – лучезарно улыбается он, салютуя ладонью. – А мы тут шоу смотрим. А вы чего не в баре? Папа сказал, что там какой-то важный матч.

– На побережье очередной ураган, – ворчит отец, устраиваясь на свое любимое кресло. – Матч отменили. И нахрена организовывать их в штате, где постоянные торнадо и смерчи?

Мои нервы готовы вот-вот лопнуть, когда я вижу, как папа достает жестяную банку пива из переносного холодильника, который он удобно устроил рядом со своим местом еще несколько лет назад.

– Ты собираешься остаться с нами? – не скрывая нервной дрожи в голосе спрашиваю я.

На экране уже вовсю играет заставка Танцев. Совсем скоро, если мне не изменяет память, по сценарию начнется знакомство с судьями, а затем начнется первый этап. Благо мы не выходим первыми. Но я все еще боюсь, что мое лицо может мелькнуть в закулисных кадрах или его поместят на кадры в проигрышах.

– Конечно, – фыркает отец. – Или я слишком стар для того, чтобы проводить время с молодежью? Мне все равно смотреть нечего, – пожимает он плечами.

– Совсем нет, – неожиданно выдает Уилл вместо того, чтобы уйти отсюда подальше или уговорить его пойти спать. – Оставайтесь с нами. Будет весело.

– Вот видишь, доча, – указывает отец пальцем на Уилла. – Хоть кто-то ценит мою компанию.

В любой другой момент я бы нашла самый ехидный ответ на планете, но сейчас в моем горле стоит большой ком, который я не могу проглотить.

– Ты с ума сошел? – тихо шепчу я Уиллу на ухо.

– Быстрее сорвешь пластырь – меньше боли испытаешь, – подмигивает он мне.

На протяжении следующего получаса я вздрагиваю каждый раз, когда начинается заставка перед и после рекламной паузы. Лишь теплые руки Уилла немного успокаивают меня и сдерживают от постоянной нервной дрожи. Вот только когда на экране появляется крупным планом лицо Энтони, мне кажется, что диван начинает ходить ходуном подо мной. Я уже несколько дней не пересматриваю свою ленту фотографий и не захожу в социальные сети, чтобы не смотреть на своего Демона.

– О боже, сейчас объявят нас, – шепчу я себе под нос и сжимаю предплечье Уилла так сильно, что он охает.

Уилл обнимает меня за плечи и слегка встряхивает.

– Все будет хорошо, я рядом, – произносит он мне на ухо и слегка целует в щеку.

Краем глаза смотрю на реакцию отца, который как раз отвлекся на открытие новой банки пива. Он не видит моего первого крупного плана на экране, но поднимает взгляд ровно тогда, когда объявляют наши имена и мы выходим на сцену.

Знакомый трек начинает звучать, но сердцебиение заглушает ее в барабанных перепонках. Отец постукивает ногой в такт, но резко прекращает, когда мое лицо вновь показывают крупным планом.

– Какого… – тихо произносит он, а потом тычет пальцем в экран. – Вот это я напился. Эйприл, мне кажется или эта девушка похожа на тебя? Да и имя такое же, – добавляет он, когда появляется текст с нашими именами и названием трека.

– Так это и есть Эйприл, – подливает масла в огонь Уилл, гордо прижимая меня за плечи. – Наша талантливая звездочка.

Мне хочется одновременно побить его кулаками и провалиться под пол, лишь бы не услышать ругательств со стороны отца. На протяжении всего выступления он молчит, будто проглотил язык. А я словно напряженная пружина, готовая в любой момент сорваться. Уилл тоже молчит, внимательно смотря на наше с Энтони выступление. Он похлопывает меня по плечу, каждый раз, когда у меня удается пируэт.

– Ну нихрена себе, – слышу тихий голос отца в конце выступления и зажмуриваюсь, готовясь к моральной порке.