Танец в пламени дракона

Пролог. Пусть кому-то свет, а кому-то нет

“Чтобы выжить, надо перестать допытываться, в чем смысл жизни. Жизнь сама по себе и есть ответ”. - Рэй Брэдбери

“Война - это путь обмана” Сунь-Цзы

Маленькая девочка бежала по улице со всех ног. День, о котором мечтают все дети, наступил! Скорее, скорее. Она должна рассказать маме первая! Но ее опередили! Как жаль!

Перед их лавкой стоял экипаж, запряженный четверкой лошадей. Кучер скользнул по ней равнодушным взглядом и отвернулся, продолжив разговор со стоящим рядом солдатом в синем мундире. Солдат держал под уздцы двух лошадей. Даже самый глупый ребенок знал, что синий – это цвет магии воздуха. У них маг воздуха! Синий – цвет благородства!

Девочка подошла к дому и, встав на цыпочки, заглянула в окошко. Мужчина, сидевший за столом, совсем не соответствовал романтическому образу, который прежде жил в голове у девочки. Он был совсем немолод, с солидным брюшком и помятым, недовольным лицом. Синего цвета у него, пожалуй, был только нос. Однако, шпага, висевшая на боку, явно подтверждала его высокий статус. Мужчина прихлебывал кофе из лучшей фарфоровой чашечки и что-то писал на листочке бумаги.

- Ну, где же Ваш ребенок, мадам Элеонора. Вы же понимаете, вы здесь, в городе не одни.

- Я думаю, она сейчас придет, повелитель Альберт! Может быть, еще чашечку?

- Мамочка, я уже здесь!

Лиза вбежала в комнату и схватила мать за руку. Элеонора наклонилась и прошептала дочери на ушко.

- Флэмми! Поздоровайся с Знатоком Воздуха Альбертом! Он проделал долгий путь, чтобы провести твое Испытание.

Лиза, присела, как ее учила мама и склонила голову. Рыжее пламя скрыло ее лицо от равнодушного взгляда мужчины.

Приезжий маг промокнул губы платочком, аккуратно свернул его вчетверо и вновь склонился над белым листом.

- Приступим, пожалуй, мадам. Как зовут вашу дочь?

- Мне кажется я уже называла ее имя, господин Ре Катильон.

- Нет, нет, сейчас я буду заполнять стандартную форму и должен записать все верно. И не надо мне перечить, мадам Элеонора.

Мама неуверенно отвернулась и глядя в сторону, как будто читая какой-то только ей одной видимый документ, вздохнув, медленно почти по складам произнесла.

- Ну хорошо, Элизабет Флэмми Сомбрэ.

Повелителя что-то заинтересовало.

- Необычное имя.

- Так записал ее отец. Он говорил, что Сомбрэ – фамилия или что-то вроде. Какое-то прозвище. Мне кажется, Флэмми ей подходит.

Маг окинул девочку взглядом. Странное сочетание. Хотя… Яркое, огненное пламя волос. Словно солнечный закат. Или костер, разожженный в ночи. И эта темная летняя ночь в сверкании любопытных глаз.

- Подходит, Вы правы, мадам. Но кто отец?

Тут мать словно заколебалась и посмотрев на мага, сразу же отвела взгляд.

- Он был…военным.

- Был?

- Исчез. Вскоре после рождения дочери.

- Ну, хорошо. Девочка, как тебя лучше называть, Флэмми или Лиза?

Она неуверенно оглянулась на мать, и та успокаивающе улыбнулась.

- Флэмми мне нравится больше.

- Отлично, Флэмми! Не бойся и протяни мне ручки ладонями вверх.

Со скучающим видом Альберт начертил знак сначала на одной ладони, потом на другой. Сначала, ничего не происходило, но потом, на правой ладони начали светиться голубым какие-то линии, которые словно ожив создали воздушный образ неведомой птицы. Маг довольно улыбнулся, но через секунду улыбка сменилась удивлением. На другой ладони засветились красные линии, которые мгновенно слились в языки пламени.

Маг смотрел на это вытаращив глаза, Элеонора затаила дыхание, а Флэмми, Флэмми улыбалась. Девочку словно охватила эйфория. Она с восторгом глядела на творения мага. Наконец, Альберт очнулся и провел рукой над ладонями девочки. Необычные образы исчезли.

- Удивительно, удивительно. Я должен буду отправить специальное сообщение. Никогда такого не видел. Что ты чувствовала, Флэмми?

- Радость! Мне было очень весело!

- Все время?

- Да, мне нравилось. Птица такая красивая и гордая, а огонь, огонь такой нежный!

- Огонь нежный?

- Нежный! Мне было с ним хорошо! И птица его не боялась!

Элеонора хотела что-то спросить, но остановилась. Маг держал левую руку девочки, а правой опять чертил какой-то знак. Вновь на руке появились линии, на этот раз зеленого цвета. Сначала, стал виден один зеленый лист, затем второй, третий… Над правой рукой не появилось ничего. Воздух не дрогнул. Альберт облегченно вздохнул. Он снова убрал с руки девочки возникшие образы.

- Ну, все хорошо. Иначе я был бы вынужден забрать тебя с собой. Ни я, ни ты ни твоя мать, наверняка, не хотите этого. Мадам Элеонора, хочу сообщить Вам стандартную процедуру. У Вашей дочери магические способности. Какие, сейчас я не могу сказать точно. По поводу некоторых странных обстоятельств необходимо отправить специальный запрос в академию.

Маг приостановил монотонную речь и откашлялся. потом снова достал свой платочек и громко высморкался. Затем пожевал губами, словно в рот ему залетело неприятное насекомое и продолжил.

- Однако, в любом случае, в течение месяца после достижения вашей дочери четырнадцати, вы должны доставить ее в Академию. Там семья обязана оплатить ее обучение в течение первого года. В случае невозможности внести необходимую сумму, вы лишаетесь родительских прав. Девушка будет обучаться за счет короны, и вы не сможете с ней встречаться до совершеннолетия. После тоже, если она пожелает. Это бывает редко, но случается.

Мастер Альберт поманил девочку.

- Флэмми, подойди сюда! Тебе очень повезло. Через несколько лет твоя жизнь сильно изменится, постарайся подготовиться к этому.

Маг как будто собрался прикоснуться к щеке девочки, но в последнюю секунду передумал и отдернул руку. Помахав ладонью в воздухе, он некоторое время с удивлением рассматривал свои пальцы, словно в поисках невидимой занозы, а потом повернувшись к матери торопливо, чуть ли не запинаясь посреди стандартной фразы, произнес.

Глава 1. Терье

В отличие от большинства собравшихся на балконе фехтовального зала, две немолодые женщины предпочли наблюдать за продолжающимися внизу поединками стоя, не поднимая скрывающие их лица вуали.

- Который из них?

- Тот, что стоит в одиночестве у окна. В черно-сером колете с вышивкой.

Незнакомка приподняла вуаль, приложила к глазу небольшую наблюдательную трубку и принялась рассматривать стоящего внизу высокого, стройного мужчину, ожидавшего своей очереди вступить в показательный поединок.

Как раз в этот момент солнце пробилось через скучную серую пелену затянувшую небо, как казалось, на весь этот важный во многих отношениях день и ярко осветило лицо еще совсем молодого человека. Могло показаться странным, что на по-юношески мягком, с едва заметной бородкой лице, серые глаза с легким прищуром горели каким-то темным пламенем. Тонкие губы были сжаты в легкой гримасе не то презрения ко всему происходящему, не то в желании скорее вступить в схватку, пускай и не настоящую.

Женщина убрала свой инструмент и глаза ее под опущенной узорчатой вуалью сверкнули.

- Достаточно экспрессивен, судя по всему. Высок ростом, силен и в то же время в нем нет этой грубой силы, всех этих излишеств, свойственных военным. Но все эти печальные тона в одежде, выражение лица… Не скучен ли этот мальчик?

- Терье Ре Вилль Сале сын Стиана, ярла Северной марки между тем является именно военным.

В голосе второй собеседницы можно было различить легкую насмешку.

- Во всяком случае, отец уже доверяет ему командование Знаменем воронов. Пускай пока только на парадах, турнирах и в коротких походах в предгорьях у границ графства.

- Там, где нет возможности встретиться с врагом?

- Молодой человек участвовал в стычках с разбойниками. После исчезновения матери и гибели брата он сопровождает отца во всех походах. Есть точные сведения что сын ярла уже получил несколько царапин. К счастью, сейчас у нас мир и даже такие безрассудные поступки отцов позволяют до сих пор любоваться живыми юношами.

- Я несколько раз встречалась со старым ярлом, да и со Стианом. Весьма неприятное семейство. Не думаю, что они способны вырастить из своего наследника недалекого кавалерийского офицера. Терье умен?

- Согласна с вами, сестра. Это было бы весьма странно. Хотя у меня о семействе из-за Черной речки другое мнение, но в отсутствии здравомыслия и ума им не откажешь.

- Так значит какое-то образование этот юноша получил?

- Не какое-то. А весьма серьезное. Хотя и не безупречное. Особенно с точки зрения Коллегиума.

- Что ты имеешь в виду?

- Он не выезжал ни в одно учебное заведение за пределы графства своего отца. Всех учителей приглашали в Замок на скале. Причем отнюдь не всех сразу. Кто-то, например, учитель литературы господин Рейнуэль…

- Тот самый сочинитель? Внезапно умерший в объятиях…

В голосе женщины промелькнул скрытый интерес.

- Тот самый. Так вот он приезжал два раза на полгода преподавать высокую литературу и поэзию. Полковник Райнбах был учителем математики и физики.

- Немного сумбурно.

- Есть и постоянный учитель. Небезызвестный астролог мастер Бернард.

- Неудивительно вдвойне. И как мальчик воспринимал подобных учителей?

- Трудно сказать. После исчезновения его матери ручеек сведений, который мы получали совсем обмелел. Во всяком случае, совершенно точно известно, что Терье свободно говорит на четырех языках и неплохо разбирается в организации фортификационных работ.

Вторая собеседница вновь приложила наблюдательную трубу к глазу.

- Интересно. Даже вдвойне. Такой таинственный человек должен вскоре прибыть ко двору, а я узнаю об этом только сейчас. Но что еще, что может дать нам крючок, зацепочку? Что даст возможность направить на правильный путь?

- Сложно сказать. Мальчик вырос в мужском обществе, ни сестер, ни кузин, ни теток. Бабка, мать ярла не появлялась в замке ни разу. Ненавидела жену графа.

- Причина?

- Происхождение. Как известно, старый ярл привез невесту для сына из-за моря. Кто она такая, выяснить было невозможно. Слухи, слухи один нелепее другого.

- А именно?

- Ее способности… Но проверить было невозможно, ведь она никогда не переезжала на эту сторону Черной реки.

- Да-да. Бедный мальчик. Совсем без женской ласки. Но наверняка не без женского внимания. Все эти деревенские простушки, дочери разных мелких землевладельцев и замковая прислуга. Неужели ни одна из них не утешила нашего рыцаря?

- Не совсем так. И все-таки, совсем не так.

Старшая из собеседниц расправила невидимые складки на своем платье.

- Это уже что-то. Слушаю тебя.

- У наследника графства уже есть невеста. Достаточно лакомый кусочек. И, кажется, молодые относятся друг к дружке весьма положительно.

- Я не очень верю в такие романтические истории. Пускай об этом пишет господин Фортранж. Мы не юные дурочки и знаем, чего всегда добиваются молодые люди.

- Здесь у нас кажется как раз исключение из правил. Хотя они встречались всего несколько раз, но все сведения, которыми я располагаю говорят о влюбленности молодого человека.

- Ох, это рыцарское воспитание. Честь и тому подобное. Так вот почему мальчик выглядит таким зажатым. Что-же, возможно, он нам подходит.

Внизу, под ними Терье вступил в поединок с одним офицеров королевской гвардии, мужчиной достаточно крепкого телосложения, невысокого роста с черной, окладистой бородой.

Женщины некоторое время наблюдали за поединком, обмениваясь короткими репликами.

- Любопытное зрелище.

Глава 2. Мать Элоиза

Старое зеркало таилось в самом дальнем конце зала размышлений. Каждое утро рассматривая свое отражение Мать Элоиза повторяла одно и тоже изречение своей наставницы: “Красота лишь оружие в руках женщины. Но в руках неумелой или излишне самолюбивой оно может быть направлено как против врагов, так и против тебя самой. Используй свой клинок с умом. Ибо против двух объединенных стихий не устоит ничто”.

Ре Элоиза, дочь мелкого дорна из северной марки хорошо знала, что такое сила клинка.

Сквозь открытые настежь высокие окна в комнату залетали мелкие капельки дождя. Весь город, как будто, укрылся серой пеленой как бродяга, скрывающийся от стражи в нижних доках. Дождь в это время года был редкостью и для многих был отнюдь не неприятностью, а даже наоборот удачей. Но не для нее.

Дождь и туман всегда приносили вынырнувшие, как будто, из ниоткуда ладьи островных ярлов. Иногда тела заморских грабителей оставались лежать на песке среди разбитых круглых щитов и сорванных остроконечных шлемов, но чаще их корабли уходили полные награбленного и пленников. А позади оставалось лишь пламя, жадно пожирающее остатки деревень и посевы с недозревшим урожаем.

Ярлы всегда славились не только умением в сражениях и знаниями в управлении драконьими ладьями. Главное их преимущество заключалось в том, что рядом с ними любая магия, независимо от своего внутреннего естества теряла силы, превращалась в пустоту, временами способную поглотить разум того, кто попытался использовать стихии или амулеты могущества.

Святая мать вышла на балкон, и оперлась на гранитные, холодные перила. Струи дождя не касались Посвященную, и она могла просто наслаждаться, вдыхая влажную прохладу, столь редкую в конце лета. Мир внизу продолжал жить своей обычной жизнью, стараясь не оказаться в тени интересов Ордена.

Иногда ей было жаль их, придавленных повседневностью, не ведающих цели в жизни, просыпающихся и засыпающих вновь в безнадежности, вспоминающих детские мечты лишь в пьяном угаре и задыхающихся в вечной копоти тысячи печей. Тысячи и тысячи мужчин и женщин. Особенно женщин. Тянущих на своем горбу маленьких детей и неудачников мужчин, стремящихся увидеть в этом непростом мире хотя бы проблеск света.

Элоиза взмахнула рукой, отводя от себя отвратительный дух отчаянья и злости, исходящий из множества прилепившихся один к одному старых угрюмых домов. Конечно же мир жесток, но она и другие сестры стараются принести в него как можно больше справедливости. Хотя бы для тех, кто еще не упал духом и готов бороться не только за себя, но и за других. И таких людей, там внизу много и с ее помощью станет больше.

Она глубоко вдохнула. Но пока, им всем может стать значительно хуже. Война пришла в королевство. И завтра об этом объявят герольды на всех площадях Кайзерштадта. А сегодня, сегодня вороны отправились во все столицы графств, во все королевские крепости. Вперед, вперед. На юг. Под палящим солнцем, поднимая тучи пыли среди летнего зноя, неубранных полей, пустых деревень.

- Парсы идут!

Ну и пусть идут. Его величество, принц со своими друзьями-негодяями, графы со знаменами. Стучат в свои дурацкие барабаны, дуют в нелепые дудки. Пускай отправляются на бойню, но некоторым из них придется вернуться домой живыми. Иначе все полотно воображаемого гобелена придется вышивать заново и совсем не факт, что ей удастся дожить до конца всей мистерии.

Жаль, что невозможно обойтись без участия мужчин. Без этих готовых лопнуть от чувства собственного величия идиотов. Не видящих ничего дальше собственного носа. Готовых только жрать, совокупляться и мчаться навстречу своей смерти распевая дурацкие песенки. Совершая при этом поступки, не поддающиеся никакой логике.

Другое дело женщины. Матери, жены, невесты, любовницы. Они всегда понимали и свою силу и свои слабости. Знали к чему стоит стремиться и когда надо подчиниться, склониться перед силой, но не уступить до конца. И готовы были верно служить коллегиуму из благодарности или страха. В этом сила их круга названых сестер, а магия, магия лишь удобный инструмент в руках умелой хозяйки. Как щепотка приправы, позволяющая блюду приобрести особый, изысканный вкус.

Жаль, что понимание это доступно немногим. К несчастью, именно возможность обрести и сохранить навсегда внешнюю красоту привлекало в орден множество женщин, как способных подчиняться стихиям, так и подчинять их. В этом была их сила, но и слабость.

Сестра-ученица вышла на балкон и осторожно набросила на плечи главе Коллегиума теплую шерстяную шаль.

- Не нужно ли вам еще что-нибудь, Святая Мать?

Ре Элоиза покачала головой. Старательная девочка. Жаль, что ей никогда по-настоящему не овладеть силой стихий. Каково это, чувствовать природную магию и не иметь возможности повелевать ею? Печально, что таких большинство. Их судьба - служить.

И все же, именно возможность обрести и сохранить навсегда внешнюю красоту привлекала в орден множество женщин, как способных подчиняться стихиям, так и подчинять их. Впрочем, у них не было другого выбора. Академия просеивала население королевства через такое мелкое сито что избежать своего предназначения было совершенно невозможно.

Предназначение. О какое великолепное слово. С его помощью можно объяснить все, что угодно. Например, обязанность после окончания учебы наследницы графского рода работать помощницей аптекаря в захудалом городке за тридевять земель от родного дома. Всю жизнь.

Элоиза позволила каплям дождя коснуться ее лица. Иногда бывает по-настоящему приятно ощутить живую силу природы. Ей уже очень редко приходилось покидать столицу, и каждая возможность вдохнуть, ощутить чистоту мира доставляла удовольствие.

Святая мать отправилась обратно в свой кабинет. Времени чтобы еще раз все обдумать оставалось мало. Сегодня необходимо принять решения, которые должны определить судьбу королевства и трех графских династий. Не всем решения Коллегиума придутся по вкусу, но круговорот человеческих страстей для нее не значил ничего. Или почти ничего.

Глава 3. Терье

В свой первый самостоятельный поход ему посчастливилось вывести целое Знамя воронов. Четыре сотни всадников вместе с немаленьким обозом растянулись по дороге на добрых пятьсот лакенов. Или даже больше. Ступив на Старую дорогу вся эта уйма людей и лошадей подняла немаленький шум, возвещавший на всю околицу - здесь идет армия! И, забери их всех Локи, это была его армия!

Флажки на пиках трепетали на ветру, стяг с вороном время от времени накрывал его тенью и Терье чувствовал, как гордость поднимается изнутри, заставляя распрямлять спину. Но тут же он вспоминал, что еще никак не заслужил эту гордость.

Лес скрывал городские стены, и только Башня орлов выглядывала словно голова гигантского воина, спрятавшегося среди деревьев-великанов. На фоне глубокой тени, укрывающей опушку зарослей, поблекли флажки королевской гвардии, выстроившейся в несколько рядов. Копейщики и арбалетчики по обе стороны от королевского знамени.

Терье привстал в стременах пытаясь что-то разглядеть сквозь туман берег реки, невысокие холмы и вражеское войско, расположившееся там по донесениям разведчиков. Туман был густой, по странному стечению обстоятельств эта молочная река не желала спускаться с высокого берега вниз, оставляя королевскую армию на виду с самого того момента, когда солнце поднялось над верхушками деревьев и осветила равнину со всеми нагромождениями камней, дорогой что упрямо поднималась вверх по склонам, местами пересекая узкие даже не ручьи, а просто грязные канавы, заметные только благодаря тому что трава по их берегам росла чуть выше и гуще.

- Ничего не видно.

Магнус Горн, не стал отвечать не реплику своего командира. Сидя на уже сильно прогнившем от времени поваленном стволе дерева, он, кажется, вообще не смотрел в сторону укрытого туманом речного берега. Старый вояка старательно пережевывал очередную порцию южного табака. Равномерное, механическое движение челюстей несказанно раздражало сына ярла, Он злился на своего офицера, а еще больше на самого себя. Стоило ли произносить такую глупую фразу?

Всем и без того было понятно, что армия парсов заняла самую удобную позицию и теперь королевской коннице придется атаковать снизу вверх по склонам этого еле заметного пригорка, под стрелами лучших лучников мира. И пускай вся эта армия по слухам не превышала числом даже одной королевской гвардии, но с парсами, на самом деле всегда следовало держать ухо востро.

Мало ли кто там еще затаился среди этих степных конников и стрелков. Вполне могло оказаться что за рядами людей в невзрачных доспехах из сыромятной кожи или стеганых куртках выстроились бессмертные катафрактарии в хорасанской броне. Или вообще боевые маги.

Старина Горн все также продолжал наслаждаться утренним солнышком вытянув ноги в высоких ботфортах. Кальтская трехрядная бригантина, время от времени поблескивала в лучах утреннего светила. Старикан в разговорах за бокалом эля уже не раз сетовал, что настоящая броня ему уже не по плечу, да и с гусарской пикой ему уже не управиться как надо.

Однако Терье был уверен, что все эти шутки, может быть, и имели под собой какую-то основу, ведь шестьдесят лет для воина срок уже более чем солидный, но не рискнул выйти с капитаном первого отцовского знамени побаловаться в поединке на шпагах. Даже если он успел бы смочить свои длинные седые усищи в старом добром напитке из Кальтенбургских пивоварен.

Выплюнув жвачку, старый рыцарь достал из-за отворота платок и старательно вытер губы, бороду и длинные усы, придающие его лицу странное, удивленное выражение. Потом еще раз сплюнул и медленно растер желтоватую жидкость кончиком сапога.

- Вы, муже кнеж, сошли бы с коня. Нечего тут на солнышке греться. Да и заметит кто оттуда, с берега. А нам вроде и не надо этого.

Постоянное использование в разговоре старых словечек, тем более титулов, хотя якобы и принадлежащих его роду, но давным-давно существовавших только на бумаге или в помыслах таких вот стариков раздражало сына ярла. И ведь ко всему Магнус, кажется, не происходил из антов, а наоборот, гордился своей по большей части морской родословной, но он всю жизнь служил в коннице. И его отец. И дед. Все они никогда не стояли в стене щитов. Впрочем, и сама стена уже лет эдак с полсотни существовала только в воображении некоторых весьма подобных Магнусу старцев.

- Мне вот, милорд вообще думается, что смотреть стоит вон туда. - И Горн сделал неопределенный жест в сторону поросшего высоким камышом пологого берега дальше за холмами, уже почти освободившегося от утреннего тумана. За достаточно густыми зарослями кое-где даже пробивался блеск водной глади, но в основном в этих зарослях камыша и осоки распознать что-либо было невозможно.

Терье некоторое время всматривался в эти заросли, отметив про себя что ручьи пересекающие равнину между опушкой леса и рекой все как один вливались в основное русло Лиары как раз где-то среди этих темных зарослей.

- И вообще, наше дело десятое. Ждем приказа его величества, а там как все святое семейство распорядится, или во тьму к Кротосу, или к свету вместе с Боргуапьдой.

Терье не стал слушать слова старца, все-таки именно он командовал сегодня отрядом и именно ему сегодня выпадет повести гусаров в бой под знаменем с головой волка. Только тронул коня и медленно проехал вдоль гусарского строя.

Конники расположились группами на траве, в тени деревьев, как думал юноша, достаточно скрывающих отряд от лишних глаз. В тени незаметен ни блеск стальных панцирей, ни яркие цвета родовых знамен в руках оруженосцев, ни плащи, сшитые из шкур хищных зверей. Крылья на спине гусар серебрились перьями морских и горных птиц, указывая из каких повятов происходил тот или другой дорн.

Удивительно, что в лесу не слышно ни звука, ни свиста птиц, ни криков диких лесных обитателей, кажется даже шорох листвы замер, боясь не услышать тайного сигнала хозяев леса. Все затаились напуганные дыханием тысяч людей готовых идти на смерть.

Глава 4. Сестра Марисоль

В ответ, Аэтель поклонилась, отчего ее платье вспыхнуло всеми оттенками пламени и произнесла глубоким и в то же время певучим, бархатистым голосом, кажется совсем неподходящим для женщины, которая назло всему миру не скрывала серебряные нитей, прячущихся среди темных прядей, свободно спадающих до самого кожаного пояса, украшенного серебряными застежками.

- Благодарю вас, сестра. Позвольте вас покинуть?

Марисоль постаралась всем своим видом скрыть осадок, оставшийся от визита шпионки. Вечно она все вынюхивает и высматривает. Из-за нее начинаешь задумываться о том, кто тебя окружает, даже в своих покоях. Кто все эти девочки, лица которых мелькают как опавшие листья в осеннем речном водовороте. И куда они бегают с докладами, в кабинет Святой матери, к проректору коллегии или вот к ней, желающей все знать и всеми манипулировать?

Как все это мешает работе! Отвлекает, нервирует, заставляет придумывать ответные ходы! В конце концов, эти интриги совсем не для нее, пускай психология и является ее основной областью познания. Человеческие мысли, человеческие страхи. И еще ветер, ветер только играя с которым, она может по-прежнему чувствовать себя той юной дочерью писаря, с восторгом ворвавшуюся в коридоры Академии.

- Да, идите, сестра Аэтель, у вас всегда столько дел. Надеюсь, вы узнали все что хотели.

Легкая улыбка тронула губы красной сестры. Некоторые дураки, зная любовь Аэтель именно к этому цвету подбирали для нее другие имена, иногда они называли ее багровой, или даже кровавой сестрой. Впрочем, любительница столь ярких нарядов внешне никогда не реагировала на подобные слухи. Для нее существовала только одна любовь - огонь. Огонь был ее стихией, ее властью. Огонь жизни, огонь страсти, который она научилась подавлять и направлять с самых юных лет.

Вот и сейчас ее улыбка могла означать все что угодно. Марисоль совсем не была бы удивлена если бы узнала, что копии бумаг, находящихся сейчас в тени яблонь на столике в ее любимом саду, уже лежали в рабочем столе шпионки.

- Благодарю Вас, дорогая сестра-наставница.

Аэтель выпрямила спину, слегка склонила голову и повернувшись медленно направилась к выходу, ритмично постукивая по серым, гранитным глыбам каблучками своих красных туфелек.

После такого визита трудно было набраться сил для работы, и сестра Марисоль решила некоторое время просто спокойно насладиться видом своего сада. Когда-то давно, уход за деревьями в их кругу был ее обязанностью. Неприятной потерей времени. Но все меняется. Что-то река жизни уносит в темноту забвения, что-то приносит взамен, заставляя радоваться тому, что казалось тебе неважным пустяком.

Сестра Марисоль оторвалась от созерцания яблонь, склонивших ветви под тяжестью плодов, и со вздохом вернулась к столу. Здоровье все чаще подводило немолодую хозяйку стихий, вот и сейчас пальцы, в которых она пыталась удержать письмо более молодой и энергичной служительницы, предательски начали дрожать. Что же делать, даже магия врачевательниц не всегда способна победить болезнь свойственную всем без исключения - старость.

Но сейчас она должна собраться с мыслями и понять, почему эта негодница Николь столь категорично приписала в самом конце одну фразу “не годится”.

Дождавшись пока дрожь утихла, Посвященная сестра Марисоль вновь вернулась к чтению истории молодой девушки, стараясь не упустить ни одной, самой незначительной детали. Ведь прочитать оставленные на чистом листе бумаги слова еще не значит понять внутренний смысл написанного.

“Гаэлль Ре Каллантьер, графиня Доржуа.

Отец Мориц Ре Каллантьер четвертый граф Доржуа

Мать Анне (Аниса) Ре Каллантьер графиня Доржуа. Происходит из пограничного знатного сарматского рода. Умерла от родов двенадцать лет назад.

В девушке смешалось все от двух народов, долго враждовавших, потом торговавших и живущих рядом, но все-таки отдельно. От отца стройность и порывистый характер, от матери светлую, почти белоснежную кожу, рыжие волосы и отстраненность, свойственную степнякам терпение и задумчивость”.

Здесь сестра Марисоль остановилась в первый раз. Порывистость и терпение. Весьма странная смесь. Вспомнились истории о огнедышащих горах на юге, которые способны притворяться тихими и безобидными десятки и сотни лет, а потом… Пожилая женщина достала носовой платок и высморкалась. “Вот примерно так”.

“Оставшись в пять лет без матери девочка воспитывалась бабушкой, старой графиней Розой и стоит отметить, что архаичные взгляды матроны несомненно оставили на характере и привычках девочки определенный отпечаток. В то же время через два года после смерти матери Гаэлль, в Доржуа приехали две сестры Анисы со своими сарматскими привычками и сарматскими воинами-телохранителями. Тетки вложили в девочку значительно больше чем старая женщина и сейчас, без сомнения это весьма заметно.

Конечно же, отец приставил к своей наследнице учителей, которые научили ее письму, чтению и придворному этикету. Но молодая графиня явно не проявляла к этим занятиям особого интереса, предпочитая скакать по полям в обществе придворных и сарматских телохранителей. Такое общество должно было бы подействовать на девушку определенным образом, но, судя по всему, она проявляет несвойственную юным особам осторожность и хладнокровие. Неизвестно ни об одном случае отношений, который продвинулся бы дальше самого невинного поцелуя”.

Здесь Марисоль вновь остановилась, прикрыла веки и покачала головой. Пока вулкан не взорвался, но тем он опаснее.

“Молодая графиня прибыла в столицу полгода назад и пока ведет себя достаточно скромно. Их встреча с принцем Оддером на охоте выглядит совершенной случайностью, но именно после этой встречи леди Гаэлль стала фрейлиной ее величества. Хотя это может быть совпадением, ведь титул молодой особы позволяет ей претендовать на эту должность. И прошение было подано гораздо раньше, еще до того, как девушка прибыла ко двору”.