Танец забытой памяти

***

Опустевший мир багрянился закатом, словно рана, расползающаяся по небу. Ржавые шпили небоскрёбов, словно кости мёртвых гигантов, торчали из пепла, напоминая о былом величии. Электра, единственная выжившая, скиталась по этому кладбищу надежд, её сердце – окаменевший уголёк в груди.

— Всё проходит, — шептала она, слова, ставшие горькой мантрой. — И это пройдёт…

В её руках – компас, стрелка которого безумно вращалась, и дневник отца, испещренный безумными формулами и пророчествами о Звёздных Вратах, вратах в мир, где "слёзы не текут, и сердца не знают боли".

Однажды, средь руин, она нашла их – врата, пульсирующие чужим светом, словно сердце инопланетного бога. Страх и надежда сплелись в ней, как две змеи. Электра шагнула в портал, оставив позади мир, ставший ее личным адом.

Что ждёт её по ту сторону? Рай, обещанный отцом, или новый, еще более изощренный кошмар? Лишь время покажет, но одно Электра знала точно: "Per aspera ad astra" – через тернии к звёздам. Даже если звёзды – лишь иллюзия.

За вратами плескалось марево невозможных цветов, симфония света, написанная рукой безумного гения. Электра ступила на землю, где гравитация танцевала под чужую дудку, а воздух звенел мелодией, режущей слух, но одновременно завораживающей. Деревья, словно живые витражи, простирали к небу ветви, усыпанные плодами, похожими на застывшие слёзы.

Но рай ли это? В этой идиллической картине сквозила тревога, словно фальшивая нота в прекрасной мелодии. Тени здесь были слишком густыми, а цветы источали дурманящий аромат, заставляющий забыть о боли, но вместе с тем – о себе.

— Остерегайся даров, что не просят ничего взамен, — прошептал в ее памяти голос отца.

И Электра поняла: этот мир – ловушка, искусно сотканная из надежд и желаний. Здесь не было спасения, лишь забвение в объятиях сладкой лжи. И тогда, в сердце, опаленном пеплом, вновь вспыхнул уголёк – искра бунта, жажда борьбы.

— Даже если звёзды – лишь иллюзия, — прошептала она, — я заставлю их сиять!

Она сорвала один из "кристальных" плодов. Прикосновение отозвалось морозом, пронзающим до костей, и видениями – осколками чужих жизней, чужих радостей. Электра отбросила его, словно обронила раскаленный уголь.

— Здесь платят памятью, — поняла она, ощущая, как мир вокруг нее становится все более настойчивым в своем "гостеприимстве".

Впереди мерцала тропа, вымощенная обещаниями. Каждый шаг по ней отзывался эхом несбывшихся мечтаний.

"Путь в никуда вымощен благими намерениями," – пронеслось в голове, словно предостережение.

Она остановилась, вдыхая "аромат забвения".

— Я буду помнить, — прошептала она, словно клятву. — Даже если этот мир попытается стереть меня из моей же истории.

И тогда Электра повернула обратно. Прочь от тропы обещаний, прочь от сладкой лжи. Впереди – лишь тьма, но в этой тьме горел её собственный свет – свет памяти, свет бунта, свет надежды.

Она шла, утопая в колючем сумраке, словно корабль, пробивающийся сквозь шторм отчаяния. Каждый шаг назад – это плевок в лицо всепоглощающей амнезии, вызов мирозданию, жаждущему растворить её в небытии.

— Ad astra per aspera, — шептали губы, превращая латынь в броню.

Тьма сгущалась, превращаясь в осязаемую сущность, но Электра чувствовала, как внутри разгорается пламя. Не огонь ярости, но жар непокорности. Память, словно маяк, пробивался сквозь мрак, освещая тропу, сотканную не из обещаний, а из шрамов.

“Истина дороже," – думала она, ощущая, как чужие воспоминания, словно призрачные руки, тянутся к ней, пытаясь удержать. Но она была тверда, словно скала, о которую разбиваются волны отчаяния.

Впереди не было ничего, кроме неизвестности, но Электра знала: даже в самой глубокой тьме можно найти искру, способную разжечь костер. Костер памяти. Костер надежды. Костер бунта.

С каждым шагом лабиринт сумрака становился все более причудливым, отражая изломы ее собственной души. Воспоминания, словно осколки разбитого зеркала, вспыхивали то тут, то там, являя обрывки прошлого: лица, голоса, места, – все ускользающее и манящее одновременно. Она чувствовала, как нити судьбы натягиваются, сплетаясь в узел, который ей предстоит распутать.

Электра остановилась, ощущая чье-то присутствие. Незримый наблюдатель, тень, затаившаяся в глубине мрака. Она знала, что ей не позволят так просто уйти. Ей придется сразиться не только с тьмой внешней, но и с той, что живет внутри.

Собравшись с силами, она повернулась лицом к неизвестности. В глазах ее горел огонь, отражая пламя непокорности. Она не позволит амнезии поглотить ее. Она будет бороться за каждую крупицу памяти, за каждую секунду своей жизни.

— Я не сдамся, — прошептала она, и голос ее эхом разнесся по лабиринту, нарушая тишину. — Я найду истину, чего бы мне это ни стоило.

Но из мрака не ответил никто. Лишь леденящий душу ветер пронесся по коридорам, словно зловещий шепот, предвещающий беду. Электра почувствовала, как по спине пробегают мурашки, а сердце начинает отсчитывать последние удары перед неизбежным.

Внезапно, впереди замаячил свет. Призрачный, неверный, он манил, словно надежда в беспросветной тьме. Электра, не раздумывая, бросилась вперед, к этому хрупкому лучу, рискуя всем.

Добравшись до источника света, она замерла в ужасе. Это был не выход, а лишь иллюзия. В центре сияющего круга стояла фигура, закутанная в темный плащ. Лица не было видно, лишь холодная пустота, от которой веяло смертью.

— Ты думала, что сможешь убежать? — прозвучал голос, лишенный эмоций. — Твоя память – моя, твоя жизнь – моя. Ты ничто без меня.

Электра ощутила, как ужас сковывает ее движения, но в глубине души все еще тлел огонь непокорности. Она знала, что это лишь игра, и ей предстоит сыграть свою роль до конца.

Электра попыталась заговорить, но из горла вырвался лишь хрип. Фигура приблизилась, и в тусклом свете стали различимы костлявые руки, тянущиеся к ней. Казалось, сама смерть протягивает к ней свои объятия.