Таяние льда

Глава 1. Семейный ужин

Кровь капала вниз, оставляя на асфальте красную пунктирную дорожку. Предплечье, кажется, очень пострадало, слишком сильно уж болело, но когда за тобой погоня, даже держаться за него было некогда. Сегодня день будний, к счастью, большинство людей сидит по домам и занимается своими обычными бытовыми делами, не обращая внимания на то, что происходит на улице. Бан Чан, пользуясь тем, что сумерки всё больше сгущаются, свернул в маленький проем между домами, обогнул машину и спрятался за ней, чтобы отдышаться и взглянуть на свое ранение. Вся ладонь, которой Чан зажимал предплечье, стала красной, как и белая рубашка, в которой он пошел на встречу с потенциальными свидетелями продажи некой пробирки, содержимое которой очень интересовало босса, кем бы он ни был. Но это был обман, всё давно уже было куплено, а Чан попал в ловушку, из которой едва выбрался живым. Если это можно так назвать, когда за тобой идет погоня, а из предплечья хлыщет кровь.

Откинув голову назад, Чан отдышался и осмотрелся. Главное не бежать сейчас домой, в штаб или в любое другое место, где их могут однажды поймать и повязать, да еще и с портфелем, полным кое-каких важных бумаг. Вряд ли государство оценит нарушение закона ради поимки преступников, даже опасных. Опасаться следовало как копов, так и тех, за кем они охотятся уже который месяц. Таинственные личности, огромная пищевая пирамида, цепочка, состоящая из рыбок поменьше и рыбок побольше. Они беспорядочно плавают в океане, хаотично исследуя его дно и поверхность, камешки и водоросли, но в итоге сбиваются в косяк, и этот-то косяк и должен был указать на след самой большой рыбы в океане — акулы, страшной шрамированной акулы-осьминога с острыми зубами, отлично думающими мозгами и длинными липкими щупальцами. Хёнджин как-то нарисовал похожий образ и приклеил его на стену, чтобы никто не забывал их главную цель. Хотя никто и не собирался забывать.

Треск стекла, крик женщины, сработавшая сигнализация. Чан рефлекторно зажал уши руками и застонал, насилу заставляя себя встать и уйти подальше от опасности, хотя он даже сам не понимал, в какую сторону ему двигаться, куда податься. Сколько их? Пять? Десять? Где они спрятались? Сердце бешено колотилось, Чан озирался по сторонам, держа здоровую руку на рукоятке пистолета, чтобы в любой момент вытащить его из кобуры. Камеры, камеры, камеры… Их не так много и они смотрят не на него, но Чан старался их избегать. Маску он где-то потерял во время побега.

Раздался еще один выстрел, и рука Чана не дрогнула, когда он нажал на спуск и услышал один тонкий всхлип и проклятье в свою сторону. Снова бег, снова учащенное сердцебиение, пот струился со лба, предплечье болело при каждом движении, ноги сами понесли в метро, чтобы затеряться с толпе людей, которые возвращались с работы домой. Чан вернул пистолет в кобуру и плотно застегнул ее, а потом аккуратно, проверив, нет ли поблизости камер, сложил его в портфель с документами, чистыми листками и диктофоном, на которых собирался записывать все свидетельские показания. А еще, спасибо Феликсу за этот совет, Чан вынул из портфеля бинт и как смог перевязал предплечье под рубашкой. Бег наконец-то сменился размеренным шагом, аккуратным и тихим, будто бы он никуда не спешит и будто бы всё действительно нормально, будто бы не было никакого ранения и преследования, хотя глаза по-орлиному смотрели во все стороны. Телефон отключен, и неясно, что безопаснее: включить его и набрать Минхо, сидящему в штабе и имеющему возможность провести Чана по безопасным путям, или оставить отключенным, чтобы кое-кто нежеланный не смог отследить его. Пожалуй, лучше не рисковать.

Просмотрев все линии метро и сообразив, где именно он находится, Чан нашел себя и понял, что ближе всего ему… нет, так нельзя. А что если его выследят и он приведет их к ней. Он не может подвергать ее такой опасности, и всё же… Чан зажмурился и прикусил губу, не зная, что ему теперь делать. Послышался гул приближающегося метропоезда, как раз того нужного, который мог привести к тому дому, где она живет. Может, это знак? Пассажиры неспешно заходили в вагоны, и Чан, еле слышно ударив кулаком по стене, направился туда же, успев запрыгнуть в самую последнюю минуту. Людей было мало, все уставшие, кто-то читал книгу, кто-то газету, кто-то сидел в наушниках и слушал музыку… Интересно, смогут ли когда-нибудь Чан и его парни добиться такого успеха, чтобы их треки слушали хотя бы в вагонах метро по пути домой?.. Так хотелось бросить всё это дело, оставить в прошлом, но…

Чан не заметил, как уснул. То ли от усталости отключился, то ли от боли, но проснулся ровно за две остановки до выхода. Его трясла за здоровое плечо какая-то женщина и просила не класть голову на ее сидение. Сонно пробормотав извинения, Чан снова огляделся по сторонам, но не находил никого хоть сколько-нибудь знакомого или подозрительного, а когда вышел из метро, то ощутил поток свежего воздуха и облегченно вдохнул носом, закрыв глаза. Ездили машины, люди куда-то шли, привычные шумы города слились в один змеиный шепоток, и Чан направился в уже известный ему дом, не помня, как успел очутиться в подъезде и, запросто взломав нужный ящик, сложил туда сумку. Он поднялся на лифте и робко постучался в дверь. Открыли не сразу. Раздался щелчок, и Чан увидел улыбчивое лицо Джин, сменившееся потом на обеспокоенное, когда она заметила его рассеченную щеку и кровь на его руках.

— Чан?.. Что слу?..

Джин оборвала сама себя и быстро затолкнула Чана в квартиру, закрывшись на все замки. Он что, подрался с кем-то, будучи пьяным? Но ведь он не пьет, да и спиртом не пахнет. Прикоснувшись к его плечу, чтобы успокоить, Джин услышала шипение и нащупала бинт. А потом Чан упал на пол.

Что, черт возьми, творится?!

*****

За пять месяцев до этого…

Мимо со свистом пронесся мотоцикл, подняв облако дорожной пыли. Весна в этом году была жаркой, не удивительно, что кто-то решил прокатиться с ветерком, и Джин, ждущая подругу, не отвечающую на звонки и сообщения, уже двадцать минут просто умирала от жары. Даже в магазинах, где, казалось бы, есть кондиционеры, и то жарко. Весьма нетипично, именно поэтому Джин, не заглядывая в интернет и не открывая прогноз погоды, оделась в обычные серые джинсы и футболку с кедами. Хорошо хоть кофту сверху не додумалась накинуть.

Глава 2. Лис и пес

Не собираясь выяснять по телефону, что именно там случилось, Чан сообщил Чанбину, что будет прямо сейчас, пусть только скинет геолокацию, и зашел назад в дом, натягивая улыбку. Правда, ему понадобился стакан воды, чтобы немного привести себя в чувство. Семья как раз подняла тост за встречу. Господин Чхон вновь взялся за бутылку дорогущего вина, чтобы налить и Чану, но тот вежливо попросил этого не делать.

— Почему бы вам не вызвать такси после встречи? Не переживайте, ваша машина будет здесь в целости и сохранности, — сказал несколько раздосадованный господин Чхон. — Вы обидите меня, если не попробуете это вино, которое я лично привез из Италии на той неделе.

— Дело не в том, что я хочу вас обидеть, господин Чхон, я просто совсем не пью, — улыбнулся Чан, хотя его нога нервно подрагивала под столом, что не укрылось от внимания Джин, сидящей с ним рядом. Она-то пила, совсем не стесняясь, так как почти член этой семьи и вхожа в этот дом уже много лет. — И, к сожалению, мне поступил срочный звонок с работы, я должен уехать. Феликс, я заеду за тобой чуть позже и отвезу домой. Госпожа Чхон, господин Чхон, я благодарен вам за вкусный ужин и радушный прием, — Чан тут же поклонился сначала старшим членам семьи, затем Рэйчел, Йоне, Джин и Оливии. — Буду рад увидеться снова.

— Мы тоже были рады знакомству с вами, господин Бан, и хотели бы видеть вас здесь почаще. Жаль, что вы не можете остаться у нас еще, — сказала госпожа Чхон, стрельнув взглядом на Йону, и вызвалась проводить Чана до машины. Все остальные, чуть охмелевшие, кроме, разве что, Оливии, тоже вышли на улицу.

— Ждем вас завтра, отказ не принимается, выходной же, — Рэйчел похлопала Феликса по плечу, чтобы он поддержал ее, но тот сообразил не сразу, думая о том, что там могло случиться, и хотел было тоже уехать, но это вызвало бы подозрения. Чан это тоже понимал, да и не хотел рушить семейный ужин.

— Я очень постараюсь прийти, — Чан уже садился в машину, глянув на экран телефона. Чанбин скинул геолокацию. — Всем еще раз до свидания! — и «Тойота» неспешно покинула особняк семейства Чхон, разогнавшись на первом же повороте.

— А кем работает господин Бан? — спросила вдруг Джин.

— У него свой бизнес, — ответил Феликс и заметил странные переглядки между Йоной и ее отцом. — Занимается своим безглютеновым рестораном, — дополнил он, возвращаясь в дом. «И очень хорошо, что это правда», — добавил про себя Феликс, выдыхая. Он должен на время забыть о делах и пообщаться с сестрами.

*****

Машина вновь разогналась до максимально допустимой скорости, обгоняя всех медлительных черепах, едущих едва ли не двадцать километров в час. Однако все светофоры Сеула будто бы сговорились переключаться на красный, как только Чан подъезжал к пешеходному переходу, что заставляло нервничать еще больше. Казалось бы, уже надо привыкнуть к тому, что далеко не всегда всё идет по плану, но размеры «проблемы», о которой сообщил Чанбин, были неизвестны. Наконец-то показался нужный многоэтажный дом, находящийся далеко не в центре. Чан, заметив камеру, аккуратно достал пистолет из бардачка и засунул его в кобуру, прикрыв длинным пальто. Чанбин нашелся недалеко от детской площадки с телефоном в руках и чемоданом у ног.

— Что случилось? — не здороваясь, спросил Чан.

— Хан поставил жучок на одежду Кан Бёнхо, чтобы я проследил за ним, и я неотрывно смотрел на то, как он передвигается. Сначала не было ничего необычного, он пешком добрался до ближайшей остановки метро, потом пересел на другой поезд и, видимо, направился домой. Застрял у супермаркета и, как я подумал, отправился спать к себе домой. А потом началось кое-что странное. Кан Бёнхо вновь вышел посреди ночи, а потом завис на какой-то лужайке, больше точка не трогалась с места. Я приехал туда, но никого не обнаружил, только нашел куртку, отправил фото Хану, он сказал, что эта куртка принадлежит Кан Бёнхо.

— Думаешь, он нашел жучок и просто выбросил одежду?

— Поначалу я так и подумал, а потом решил постучаться к нему домой… А дальше тебе лучше взглянуть самому, — Чанбин прибрал телефон в карман и повел Чана за собой. Поднявшись с помощью лифта на девятый этаж, они быстро нашли нужную квартиру и надели перчатки, чтобы не оставлять отпечатков пальцев. К счастью, большинство жильцов уже спали или просто сидели по домам, а потому на пути они не встретили никого. Чан схватился за пистолет, на всякий случай, и зашел внутрь, Чанбин прикрыл дверь и достал фонарик.

Кан Бёнхо лежал на кровати без сознания с закрытыми глазами, одна его рука касалась пола, на тумбочке стоял стакан с соджу и бутылка из-под него же, в доме очень сильно пахло спиртом. Чан прощупал пульс на шее и запястье Кан Бёнхо, и в том, что тот мертв, не было никаких сомнений. Направив фонарик на ноги трупа, Чанбин заметил грязь на штанине и показал Чану. Ни пулевых ранений, ни ножевых, кроме тех, что оставил Хан, на нем не было.

— От него избавились, хён, — заключил шепотом Чанбин, соскребая грязь со штанин Кан Бёнхо в маленький пакетик. — И меня беспокоит, что они могли увидеть жучок на его одежде, а потому оставили куртку валяться там.

— Чего ради оставлять жучок на каком-то газоне? — Чан аккуратно приоткрыл веки Кан Бёнхо, проверяя, не красные ли у него глаза, потом тщательно осмотрел руки, в особенности там, где располагались вены, и взглянул на язык. — Почему бы просто не избавиться от него и не оставить дома, чтобы мы ничего не заподозрили? Они, должно быть, не знали. Быть может, он скинул пиджак, приготовившись драться. Ты не видел, там есть камеры?

— Это бедный район, здесь их не так уж и много, — ответил Чанбин, пожимая плечами. — И я, в общем-то, не очень понимаю, что здесь произошло.

— Возможно, они выкурили его из дома, чтобы подсыпать что-то, а когда он вернулся и решил выпить, то и не подозревал, что с ним может случиться, — предположил Чан, думая, что ему делать. В местном полицейском участке «друзей» у них нет, едва ли можно будет попросить сбросить заключение экспертизы, а потому надо действовать самим. Чанбин достал медицинский скарификатор и проколол Кан Бёнхо палец, стер первую порцию хлынувшей крови тампоном, а ту, что выступила после, собрал в пробирку. На всякий случай пришлось надрезать палец так, чтобы казалось, будто это лишь глубокая случайная царапина.

Глава 3. Корейская кухня

Сеульский лес был прекрасен в это время года, и цветущая сакура — в особенности, а если к ней подойти близко-близко, то можно учуять запах, похожий на аромат сливы, но куда мягче и интереснее, не столь приторный. Только жаль, что сегодня у Джин не получалось вполне насладиться несколько ветреной, но одновременно очень теплой погодой. Выбежать из дома пришлось настолько быстро, насколько это вообще было возможным, чтобы спастись от криков отца, ударяющих в спину, словно несколько заточенных топоров. Иногда Джин казалось, что ее родители сходят с ума, сочиняя всё более нелепые поводы для ссоры. И с каждым днем становилось невыносимее, хотя казалось бы, куда уж хуже?

Иногда Джин винила себя за подобные мысли о том, что ей плохо. В конце концов, у нее есть крыша над головой, ее родители не хлещут каждый вечер соджу без перерыва, ей не приходится особо подрабатывать, кроме как летом, деньги всегда есть. Но почему-то каждый вечер совсем не хотелось возвращаться домой. Джин задерживалась у Йоны, оставалась у нее ночевать (за что тоже получала в ответ ругань, а иногда и полный бойкот), гуляла одна в наушниках по городу часами напролет, оставалась на дополнительные занятия в университете, брала курсы английского, ходила на фитнес, делала что угодно, лишь бы вернуться как можно позже, и желательно тогда, когда родители уже легли спать. Отчасти она была рада, что Йона пригласила ее вчера на семейный ужин, это помогло хоть немного отвлечься и посмотреть на действительно нормальную семью. Отношения Феликса с сестрами и всех сестер друг с другом показались такими милыми и крепкими, что можно было только позавидовать.

У Джин же было ощущение, что все беды мира и всё то напряжение, которое она испытывает по жизни, исходит только из дома. Экзамены, сессии, ссоры с друзьями — всё это приходящее и уходящее, а дома плохо всегда. Но стоит выйти из него, как жизнь тут же начинала преображаться. И как бы Джин ни отрицала этого в детстве, с возврастом понимание и принятие всё же пришло. Слезы, которые бежали по щекам, уже высохли, она пришла в лес куда раньше назначенного времени и села недалеко от места встречи на скамейку, положив голову на колени и включив музыку. В ее сумке всегда было всё необходимое на случай, если придется сбежать из дома, чтобы развеяться, в том числе книга, тетрадь для уроков по английскому и заветная коробочка с наушниками.

Кто-то коснулся плеча, и Джин оторопело сняла наушники. К ней периодически подкатывали всякие проходимцы или приставали прохожие со своими вопросами, но на сей раз она увидела улыбающегося Чана, надеясь, что она выглядит нормально, без покраснений в уголках глаз и без опухших век.

— Джин, всё в порядке? — спросил Чан, и она всё же поняла, что ее недавние слезы были заметны. — Я тебя звал, но ты не откликалась, вот я и подошел. Тебе нужна какая-то помощь?

— Нет, всё в порядке, — она тут же положила наушники в кейс и случайно уронила сумку на пол. Вот неловкая… — Пришла чуть пораньше, решила подождать здесь, в тени. Да и мне нравится запах цветущей сакуры.

— Мне тоже нравится, — улыбнулся в ответ ей Чан и помог собрать все разбросанные вещи, мимолетом заметив забавную тетрадь с тюленями и подписью «английский язык». — Занимаешься у репетитора или учишь самостоятельно?

— Хожу на курсы, но английский мне тяжело дается, я совсем не могу подружиться с грамматикой. Она вроде как и точно выверена, как у нас, а вроде и тяжелая. Особенно все эти времена и предлоги, которые невозможно запомнить, ужасная фонетика, да и идиомы, не имеющие никакого смысла… У меня экзамен по английскому в этом семестре, нельзя его провалить, иначе моей стипендии конец… А мне нельзя ее потерять, иначе… — Джин повела плечами, задумавшись над тем, какой, во-первых, тогда дома будет скандал, во-вторых, как потеряет все свои карманные деньги, на которые она может покупать то, что нужно ей, а не на то, на что родители соизволят выделить ей средства. — В общем, я решила пойти на курсы и подтянуть английский, но всё равно мало что понимаю.

— Для Феликса английский — родной язык, как и для меня. Может быть, мы сможем тебе помочь с освоением каких-то правил. Обращайся, если тебе понадобится моя помощь. Могу дать тебе свой инстаграм, если хочешь.

— О-о-о! Большое спасибо! Может, вы наконец-то сможете объяснить мне разницу между всеми этими временами! — былое плохое настроение окончательно сошло на нет. Вот так всегда: с другими людьми радостно и прикольно, а дома ужасно. Зато у нее появились помощники. — Напиши мне свой ник, я тебя найду, — Джин протянула листочек и ручку. — А как ты меня нашел? Я ведь далековато от места встречи.

— Просто шел мимо, тоже пришел пораньше, потому что не люблю опаздывать. Скоро должен подъехать Феликс, он сказал, что доберется сам. А с ними еще один наш друг. Надеюсь, никто не будет против того, что он погуляет с нами? А то он человек очень общительный, дома сидеть ему надоело.

— Йона тоже общительный человек, она уж точно против не будет, а насчет остальных не знаю. Но видимо, друзья Феликса — друзья и его сестер, — Джин закинула сумку на плечо и кивнула головой в сторону дорожки. Время пробежало быстро. — Господин и госпожа Чхон были тобой просто очарованы и спрашивали, навестишь ли ты их еще раз. Их немного возмутило, что ты так рано уехал с семейного ужина.

— Бизнес есть бизнес, — пожал плечами Чан, не понимая, с чего он вдруг вызвал такой интерес. — Иногда возникают непредвиденные проблемы, которые нужно решать, вот и приходится подрываться в любое время суток. Все друзья давно привыкли.

— И семья тоже? — если бы она не взяла трубку, когда ей звонили родители, или же уезжала в любой момент, был бы тако-о-ой скандал.

— Моя семья живет в Сиднее, так что им к такому привыкать не приходится. Только в случае, если я резко сбрасываю звонки, когда звонят по работе или когда мне надо куда-то ехать.

Они шли медленным неспешным шагом, наслаждаясь запахами природы и одновременно творящейся вокруг суетой. Дети катались на велосипедах и самокатах, молодые парочки сидели на скамейках, держась за руки, девушки неподалеку играли в бадминтон. Недалеко кто-то кормил уточек в озере, из-за деревьев были видны крыши небоскребов. Красота, да и только. Жаль, что несколько жарковато. Чан увидел неподалеку киоск с мороженым и подошел к нему, спросив у Джин, что она хочет. Как только два рожка с пломбиром были поданы приветливой продавщицей, Чан приложил карту, убирая руку Джин, которая хотела сама заплатить за себя.

Глава 4. Жемчужина морей

Звонок в дверь раздался настолько нежданно и негаданно, что До Нунг, уборщик из магазина сладостей, дернулся, припрятав заветную таблетку под подушку. Требовательный посетитель на сей раз постучался, причем очень громко, будто стоит в коридоре уже давно. Натянув штаны, чтобы не появляться перед гостем в одних боксерах, До Нунг приоткрыл дверь, оставив щеколду с цепочкой закрытой, и увидел молодого человека в синей форменной куртке перчатках с каким-то измерительным прибором в руках.

— Добрый день, нам пришло сообщение, что в вашем доме сильно пахнет газом. Чтобы предотвратить возможную утечку, я и мои коллеги должны осмотреть квартиру. Если вы позволите, я войду.

— Но в моей квартире газом не пахнет, — возмутился До Нунг, чуть подергивая пальцами и слегка трясясь, будто от холода. — Всё настолько серьезно?

— Боюсь, что да, запах может уходить из вашей к квартиры в другую, но вы ничего и не почувствуете, — уверял газовщик, приветливо, но сдержанно улыбаясь. — Боюсь, мне приходится настаивать на том, чтобы вы открыли мне дверь. Поймите, что от каждой квартиры зависит безопасность всех жильцов. Будьте ответственным гражданином, иначе мне придется вызвать участкового.

— Да, конечно, входите… Раз уж это так серьезно… — До Нунг впустил газовщика, несколько секунд понаблюдав за ним, проверил наличие таблетки под подушкой, будто бы она могла куда-то исчезнуть, и облегченно вздохнул. Дрожь в руках не прекращалась, по венам плавно потекла боль, которая вскоре превратится в адскую, если вовремя не принять «лекарство».

Раздался еще один звонок в дверь, и на этот раз До Нунг встал сразу, проклиная вся и всех и желая, чтобы они поскорее убрались. И на сей раз он не мог не впустить гостей, потому что перед ним стояли два сотрудника полиции — один незнакомый и другой весьма знакомый, помощник инспектора, который его расспрашивал у магазина сладостей.

— Помощник инспектора? Выяснились какие-то новые обстоятельства дела Лин Вуна? Вы поймали преступника? — До Нунг сделал широкий пригласительный жест, не в пример тому, как когда впустил газовщика, и попросил господ полицейских присесть на диван, а также спросил, не хотят ли они чаю.

— Нет, спасибо, мы ненадолго. Нам нужно лишь уточнить пару деталей в вашем рассказе, — Чонин улыбался, как и в тот раз, но что-то в нем было не то, До Нунг не мог это объяснить, но чувствовал. — Вы рассказали нам один любопытный случай: однажды, когда Лин Вун пришел на работу раньше вас, он попросил не вытирать пыль с верхних полок. У нас есть подозрение на то, что Лин Вун тайно хранил наркотики и передавал их неким торговцам этих самых наркотиков. Замечали ли вы в поведении работодателя что-то странное? Быть может, он сам что-то принимал?

— Хм… — До Нунг нахмурился, постучав подушечками пальцев друг об друга. — Однажды я видел, как господин Лин размешивает какой-то порошок в стакане. Через час он сказал, что ему стало плохо и чтобы я закруглялся, и ушел. Разумеется, я предположил, что это может быть лекарство для желудка или для чего-нибудь еще, но теперь, когда вы сказали о наркотиках… — его нога бешено задергалась. — Пожалуй, еще на верхних полках лежали какие-то склянки, но не со сладостями, а с чем-то другим, издалека похожими на сахарную пудру.

— Почему вы нервничаете, господин До? Мы всего лишь задаем уточняющие вопросы, — Сынмин заметил, как дрожат ноги, руки и челюсть До Нунга, как его глаза начинают бегать из стороны в сторону и то и дело приковываются к его кровати. — То есть я правильно понимаю, что почти ничего странного в поведении Лин Вуна вы не замечали? Совсем-совсем? — голос из спокойного превратился в несколько угрожающий. — Вы работали там почти каждый день, но ничего не видели, кроме человека в черном пальто и с козырьком на голове?

— Да, всё верно. К сожалению, я не могу рассказать вам больше, кроме, разве что… — До Нунг задумался, а Сынмин подозрительно прищурился. Уборщик попался на несостыковке. — Я слышал, как господин Лин говорит по телефону, кажется, о каком-то порошке и о своем сыне. Вслушиваться я не собирался, но из того, что сказал господин Лин, я сделал вывод, что его сын употребляет наркотики. Сын с ним давно не живет, как однажды господин обмолвился, но… В общем, я не знаю, что там дальше.

— И по каким словам вы сделали такой вывод? Что указывало на то, что сын Лин Вуна мог употреблять наркотики? Если всё так, как вы говорите, у сына мог быть некий мотив, о котором мы пока не можем вам рассказать, — Сынмин насупился еще больше, а у До Нунга руки заходили ходуном, он попытался скрыть дрожь, обняв себя за плечи, но всё и так уже было понятно.

До Нунг хотел было ответить, но из другой комнаты вышел газовщик и, сказав, что уже всё проверил, направился к выходу. Все только молча и с безразличием кивнули ему, а потом решили вернуться к разговору.

— Так что же тогда сказал Лин Вун? — напирал Чонин.

— Он сказал, что сына нужно забрать из какого-то бара, чтобы тот «снова не наделал глупостей» и чтобы снова не покупал «то самое»… Это всё… — До Нунгу становилось всё хуже, он не мог совладать с собой, дрожь еще всё более дерганной и неконтрлируемой. — Простите, мне больше нечего вам рассказать, я очень нервничаю. Воспоминания о господине Лин вызывают у меня страх и дрожь. Если что-то еще будет нужно, звоните.

— Обязательно позвоним, господин До, можете не сомневаться, — елейным голосом проговорил Чонин, похлопав уборщика по плечу, а потом вновь повернулся к нему. — Подозреваемые у нас уже есть, и не один, и все из ближайшего окружения Лин Вуна. Не нервничайте, виновных всё равно найдут, они ответят за свое преступление.

Захлопнув дверь за полицейскими и закрыв ее на замок, До Нунг тут же подбежал к таблетке и проглотил ее, начиная трястись всё больше и больше. Потом громко задышал и упал головой на подушку, погружаясь в мир своих иллюзий и воображения.

*****

Довольный Сынмин сел в машину, смачно захлопнув дверь, и постучал пальцами по рулю. Следом Чонин опустился на переднее сиденье, радуясь тому, что они наконец-то нашли зацепку в этом запутанном деле. До Нунг путался в своих показаниях, и главная его ошибка была в том, что он не запомнил собственную ложь, когда рассказывал о некоем таинственном человеке с британской шляпой. И когда Сынмин называл ее козырьком, До Нунг тут же с ним согласился, мол, да, именно это я и рассказывал и именно это я и знаю. Кроме того, сын Лин Вуна давно живет и учится заграницей, его нахождение в США уже давно было подтверждено полицией. Разумеется, может, однажды он и приезжал в Корею и употреблял что-то запрещенное, как сейчас употребляет там, но что-то не очень верилось. Вскоре хлопнула еще одна дверь, и на заднее сиденье сел газовщик, тут же с отвращением снявший синюю куртку и пристегнувший ремень.

Глава 5. Всего лишь дружба

Буквы сыпались на голову, словно дождь. Вихрь из правил окутал, как плед, в голове то и дело крутилось то, что правильно, а что неправильно, и Джин говорила сама с собой, перед ней то и дело вскакивали то зеленые галочки, то красные крестики, то целые выражения вписывались в пробелы. Открыв глаза, Джин не сразу поняла, что это был лишь один сплошной кошмар, и ничего не больше. Такое случалось каждый раз, когда она слишком упорно занималась или готовилась к сессии, в такие моменты границы между грезами и реальностью размывались настолько сильно, что спустя время Джин не понимала: это она делала все эти упражнения или они ей просто приснились. Вся постель была перевернута, словно здесь пронеслось цунами: простынь смялась по углам, наволочка наполовину слезла с подушки, одеяло валялось на полу. Первым делом Джин сняла телефон с зарядки и, разблокировав его, зашла в директ, чтобы проверить, прочитал ли Чан ее сообщение. И… нет, не прочитал. И только после этого она посмотрела на время. Сегодня понедельник, и она проспала.

К счастью, родители всегда уходили куда раньше нее, потому что пары, как правило, начинались не с восьми, а на полтора часа позже. Даже если она начнет собираться сейчас, то всё равно наверняка не успеет вовремя, и Джин просто легла обратно в постель. Голова раскалывалась, снова начало клонить в сон, глаза болели. В целом, сегодня не те пары, которые совсем уж нельзя было пропустить, а потому, наверное, стоило дать себе небольшой выходной. Не так уж и много их осталось перед сессией. Главное уйти из дома сейчас, чтобы соседка в очередной раз не рассказала родителям о том, куда ходит или не ходит их дочь. Борясь с сонливостью, Джин таки надела свои пушистые теплые тапочки, заплела волосы в хвост и побрела в ванную, попутно строча сообщение Йоне о том, чтобы она сказала преподавателям, будто Джин приболела и будет отсутствовать пару дней.

— Прости, Йона, как бы ни сильно было мое желание вызнать, что ты задумала относительно Чана, я не приду, — сказала она сама себе, потом быстренько умылась, нанесла легкий макияж, схватила шоппер, предварительно кинув в него всё необходимое, схватила сумку с ноутбуком и пешком отправилась в любимую кофейню, в которую она частенько заходила почитать.

Весь работающий здесь персонал ее уже знал, а потому вместе с меню официантка принесла потерянную здесь ручку, чему Джин была безумно благодарна. Снова засев за английский и прочитав объяснения Чана, она решила найти в интернете задания подобного типа и сделать их самой. Одна чашка кофе с десертом после сытного завтрака летела за другой, время неслось бешеным галопом, и за несколько часов Джин успела сделать парочку крупных университетских заданий, почти дочитать книгу, выполнить массу упражнений по английскому и на свой страх и риск написать еще одно сообщение Чану, не подозревая, что прямо сейчас он выходит из машины с поднятыми вверх руками вместе с Минхо. Однако Джин всё больше начинало казаться, что он просто ее игнорирует, потому что когда они гуляли, на свой телефон он смотрел постоянно. То же самое делала и она, вздрагивая из-за каждого уведомления, однако почти каждый раз это была Йона, рассказывающая всё, что прямо сейчас происходит в университете, включая то, как она всё же поговорила с тем красавчиком, который ей понравился.

— Что тебе тогда, черт возьми, от Чана нужно? — прослушав голосовое сообщение, раздраженно прошептала Джин и заметила, что время близится к четырем дня.

А потом вечер настиг ее так же внезапно, как и утро, родители наверняка уже вернулись с работы, однако Джин идти домой совсем не хотелось. Она решила в очередной раз пройтись пешком и, надеясь остаться незамеченной, как и вчера, но в этот раз беда не миновала. Джин уже поднималась по лестнице, когда ее окликнула мать.

— Долго ты еще собираешься шляться по городу допоздна? — госпожа Мун надула губы, как делала всегда во время глубокой обиды. — Тебе совсем не интересно хотя бы узнать, чем живет твоя семья? Почему твоя сестра звонит мне каждый день, тогда как ты не можешь хотя бы спросить, как у матери дела?

Опять это сумасшествие… Джин поставила сумку с ноутбуком и шоппер на ступеньку и устало повернулась к матери. Сколько еще раз она услышит все эти обвинения за всю свою жизнь?

— Чего молчишь? Ответить нечего? — Мун Еджи требовательно смотрела на дочь, хотя и понимала, что Джин будет молчать, потому что знает — каждое ее слово будет использовано против нее. — Чем ты опять занималась весь день?

— Я была в университете, потом мы с Йоной занимались английским и гуляли, — заранее выучив эту ложь, ответила Джин, но не рисковала смотреть матери глаза в глаза. Мун Еджи будто бешеная собака: если дразнить ее своей смелостью и долгим не моргающим взглядом, то тут же кинется. В ее случае — бросит кухонное полотенце.

— Да? А приготовить ужин ты, как и всегда, не додумалась? — ничего неожиданного в этом вопросе не было.

— Тебе не нравится, когда я начинаю хозяйничать на кухне, — Джин изо всех сил держалась, чтобы не начать грубить матери, но внутренние усталость и подавленность, усиливающиеся после каждого подобного выговора, начинали сказываться всё чаще. Всю жизнь мать недовольна, чем бы ее дочь ни занималась, и Джин давно бросила все попытки завоевать ее расположение. — В последний раз, когда я готовила, ты раскритиковала всё.

— Потому что готовить надо учиться, Джин! И лучше бы ты вместо своего дурацкого английского пошла на кулинарные курсы. Конечно же, ты гуляла, чем ты могла еще заниматься? Мозгов на это только и хватает. Ты хоть понимаешь, как мне тяжело? Ты хоть понимаешь, какого это — приходить домой после тяжелого дня и стоять у плиты, чтобы тебе и твоему отцу было что поесть? Но нет, ты даже не задумываешься, потому что у тебя на уме нет ничего, кроме прогулок с Йоной. Не удивлюсь, если ты гуляешь с парнем, а не с Йоной. У тебя и в школе одни мальчики в мыслях были, ничего нового! — Мун Еджи махнула рукой и отвернулась к столешнице, намекая на то, что разговор окончен и что оправдания дочери ей не нужны.

Глава 6. Братья и сестры

— Что ж, английский — родной язык, вы хорошо говорите по-корейски, имеете опыт работы с людьми и представительно выглядите. Я считаю, что думать здесь не нужно, мы давно искали такого человека, господин Ли, — госпожа Нам, молодая блондинка лет двадцати пяти с красивыми выразительными глазами и очень милым лицом, ярко улыбнулась. — Трудовой договор составят совсем скоро, а пока мы выслушаем ваших друзей. Я просмотрела ваше резюме, господин Бан и господин Хан, и оно… впечатляющее. Знание трех языков — большая редкость для молодых людей. И у меня только один вопрос: почему вы хотите работать именно в нашем отеле?

— Я думаю, что «Жемчужина морей» — это отель с безупречной репутацией, не замешанный ни в каких скандалах и доступный далеко не всем. Мы были бы рады пообщаться с иностранными гостями и стать частью этого маленького, но уютного мира, — ответил сразу за себя и за Чана Хан, не переставая улыбаться. Госпожа Нам явно была довольна ответом. Ее глаза оценивающе пробежались по одежде и лицам каждого из кандидатов, что не ускользнуло от внимания Феликса, и в конце концов она протянула руку каждому из них. Отелю нужны симпатичные сотрудники и сотрудницы, чтобы очаровывать гостей и вынудить их остаться подольше.

— Добро пожаловать в «Жемчужину морей», — эта фраза прозвучала в голове Хана, как завязка для шпионского фильма. Собственно, почти так оно и было. Вот только если в кино ясно, что всё закончится хорошо, то здесь никто не был в этом уверен.

Госпожа Нам пронеслась с бумагами подмышкой мимо Хёнджина и Минхо, явно о них забыв, и даже не обернулась, когда ее попытались окликнуть.

— Да, кому нужно говорить с будущими уборщиками, — невесело хмыкнул Хёнджин, а Минхо, резко встав и схватив свою куртку, пошел уточнять, когда их вызовут на собеседование. Секретарша сначала было удивилась, а потом сказала, что их уже приняли, и махнула рукой, мол, занята и сейчас не до вас.

— Какие странные, даже посмотреть на нас не захотели. Я зря всю ночь писал нам рекомендации, что ли? Там от и до было рассказано о том, как хорошо мы убираемся! — не сказать, что Минхо был так уж разочарован. Сложно разговаривать, когда ты не выспался, но может быть, за эту ночь он написал такие прекрасные рекомендации с вымышленных мест работы, что администрация решила, будто собеседования излишни.

Хёнджин и Феликс отправились за горячими напитками для них всех, на улице стоял страшный холод, и Чан, печатающий сообщение Джин, почувствовал, как околели его пальцы.

Последние три дня Чан и Джин проводили вместе, и каждый раз оба словно нарочно придумывали причины, чтобы побыть в обществе друг друга как можно дольше. Они катались на коньках, кормили белок, долго пили кофе, разговаривая о разном, гуляли и чуть было не договорились пойти в кино, но в последний момент написала Йона и попросила ей с чем-то помочь, а Джин, как верная подруга, не могла ей отказать. Печально было только то, что осталось всего пара спокойных дней, а уже в понедельник они выйдут на работу и возьмутся за дело. Помимо общения с Джин, Чану приходилось общаться и еще кое с кем, кто называл себя их таинственным заказчиком. Вернее, говорили они через его доверенное лицо. И пока что результатами их работы были недовольны, Чану пришлось много раз заверять, что всё идет не гладко, но близко к этому, и что они знают, в каком направлении нужно копать.

— Чонина и Сынмина до сих пор нет? — из отеля вышел Чанбин, деловито поправив пальто. — Странно, я думал, что буду последним.

— Я думал, они увидят тебя, скажут «ни слова больше» и сразу трудоустроят, — Хёнджин грел руки о кофе и тихо стучал зубами, надеясь, что скоро эти двое поварят соизволят прийти. — Что же заставило их засомневаться в твоей кандидатуре?

— Ничего, мы просто говорили о качалке и упражнениях, а так всё было, как ты и сказал, — Чанбин едва сдержал улыбку, когда заметил муку на лице Хёнджина, и, не спросив разрешения, отпил у Феликса кофе. — Хорошие там ребята работают, мне понравились. Можно сказать, что я втерся к ним в доверие. А у вас как всё прошло?

— Ты сомневался, что нас возьмут? — Феликс отнял свой кофе обратно и начал переминаться с ноги на ногу. Тучи, ледяной пронизывающий ветер, холодный воздух. Еще чуть-чуть, и они точно что-нибудь себе отморозят.

Сынмин и Чонин вышли на улицу, толкая друг друга и громко о чем-то споря. Длилось это до тех пор, пока Феликс быстренько их не разнял.

— Да он начихал на специи, когда нам показывали кухню и меню! — Чонин возмущенно указывал рукой на друга. — А еще сознался, что не умеет готовить кучу блюд, его чуть было не выгнали отсюда с позором пинком под зад. В общем, я дал взятку, чтобы его взяли на работу. Должен будешь! И вся твоя первая зарплата моя.

— Еще чего, — пробурчал себе под нос Сынмин и скрестил руки на груди.

— Так, главное, что как-никак, а мы все трудоустроены и все, я так понимаю, приступаем к работе в один и тот же день, то есть в понедельник? — Чан получил в ответ кивок от каждого и продолжил: — Дело серьезное, ухо придется держать востро и работать добросовестно, чтобы нас не выгнали раньше времени. Таинственный заказчик уже интересуется результатами, а из результатов у нас только то, что большинство из нас едва не погибло, и хилый шанс на то, что нас не повели по ложному следу. Если этот отель — самая настоящая наркоманская кондитерская, то мы должны об этом узнать в рекордные сроки. Чонин, не переживай, если это всё затянется слишком надолго, мы тебя отпустим.

— Спасибо, для меня это важно, — он чуть поклонился Чану в знак благодарности и посмотрел на наручные часы. — Здесь жуткий холод и нам пора в боулинг, так что давайте уже поедем. Пожалуйста.

Все парни выдвинулись на машинах Чана и Сынмина, кроме Минхо, оседлавшего свой верный мотоцикл.

*****

Несмотря на то, что лекции профессора Чон ей очень нравились, Джин постоянно смотрела на часы, то и дело надеясь, что прошло хотя бы еще пять минут, но время ползло медленно, а сосредоточиться на записях не получалось. Учеба за год высосала из студентов все соки, оставалось лишь надеяться на успешную сдачу скорой сессии и отличный летний отдых. Йона сидела справа и тихо вздыхала, уже даже не пытаясь что-то записывать, думала о чем-то своем, копаясь в инстаграме и набирая какие-то варианты ников в поисковике. Краем глаза Джин заметила, что латинские буквы подозрительно сливаются в слова «Бан» и «Чан», и закусила губу, борясь с желанием спросить у подруги, что она собралась делать и какие у нее планы. И чем больше времени Джин проводила с Чаном, тем больше в ней взыгрывало негодование, вот и сейчас ее ногти недовольно застучали по поверхности парты.

Глава 7. Принц без короны

Встретившись со своим отражением в зеркале, Хёнджин вдруг осознал, что у него не получается бороться с собственным волнением. Устроившись на работу в «Жемчужину морей», он рисковал куда больше, чем остальные, прежде всего быть узнанным любым из знакомых его родителей, постоянно заседающих в дорогущих ресторанах, — легче легкого. И потому, несмотря на внешнее недовольство, Хёнджин был рад, что поработает именно уборщиком вместо того, чтобы постоянно трястись от страха, что в ресторан зайдет кто-то из знакомых лиц. Оставалось только благодарить парней за то, что они заблаговременно подумали обо всем и позаботились о нем. А рядом с Минхо будет совсем не скучно.

Феликс остался у Хёнджина на все выходные и, только что выйдя из душа, принялся наводить марафет, дабы соответствовать званию привлекательного официанта одного из самых дорогих и престижных ресторанов Кореи. Легкий макияж, прическа, рабочая форма — всё на высоте, и упрекнуть не в чем, тогда как Хёнджин, ни о чем не заботясь, заплел светлые волосы в хвост, оставив короткие пряди лежать на тыльной стороне шеи. Если ему еще нарисовать пару морщин и круги под глазами, то его точно ни одна живая душа не узнает. А так всё еще неотразим без всяких стараний.

— Наш принц сеульский — уборщик, поверить до сих пор не могу, — сказал Чанбин, присвистнув, как только увидел Хёнджина в рабочем костюме. Тот закатил глаза и поджал губы, и с таким взглядом он выглядел действительно угрожающе. — Не переживай, ты будешь красив, даже если наденешь на себя мешок!

На бедре самого Чанбина, одетого во все черное так, чтобы футболка и штаны с кучей карманов подчеркивали его мышцы, красовался чехол с рацией внутри, в ухо вставлен еще пока не включенный наушник с тянущимся от него проводом, на втором бедре — кобура с пистолетом, не хватает только солнцезащитных очков и какой-нибудь татуировки, чтобы от него все в округе разбежались.

— Ты тоже вполне сносно выглядишь, — кивнул Хёнджин и показал большой палец вверх, а потом мгновенно опустил его вниз.

— А мне форма мала, — Хан без конца поправлял ее, чтобы не выправлялась из штанов, но белоснежная рубашка так и норовила поползти вверх, оголяя небольшую часть живота. — Какой-то кошмар! Либо они что-то напутали с размером, либо это я что-то с ним напутал. Как здесь сосредоточиться на работе?

— А ты попробуй просто не съесть всё, что плохо лежит, и забыть о своей рубашке, тогда, может быть, что-то и получится, — Чонин не собирался надевать свой поварский колпак, точно не при парнях, а вот Сынмин им будто гордился, разве что фартук не надел. Радости столько, будто готовить умеет, но кто такой Чонин, чтобы мешать другу быть счастливым?

— Заканчивайте препираться и сосредоточьтесь, — Чан посмотрел на всех них с укоризной и прищурился, глядя на двери для персонала, а потом раздал каждому микро-наушник для связи друг с другом. — Наша основная задача — смотреть в оба глаза, выискивая всё, что может показаться хоть сколько-нибудь подозрительным. На мне, Хане и Феликсе — посетители. Прислушиваемся к беседам и телефонным разговорам, следим за состоянием гостей и их вменяемостью, особенно на пляже. На Чанбине — камеры, будет нас прикрывать, если что-то пойдет не так, и патруль коридоров. На Хёнджине и Минхо — номера отеля. Проверяете всё, что плохо лежит, запоминаете планировку комнат, смотрите, что хранится в холодильниках и морозильных камерах, везде, где может быть спрятано нечто подозрительное. На Сынмине и Чонине — кухня. Мы не знаем, с чем мы имеем дело и что здесь происходит. Но если в этом месте производят наркотик, вы должны заметить запрещенные ингредиенты, странности в поведении других поваров, тайники в кладовых, что угодно. Если с кем-то из вас свяжутся и предложат, например, сотрудничество — тут же докладывайте мне, я решу, что с этим делать. Всем всё ясно?

— Есть, начальник Вулфчан, — Чанбин встал по стойке смирно и, откланявшись, отправился на свое рабочее место.

Свежий утренний воздух ударил в нос сразу же, стоило выйти во внутренний двор отеля с кучей столиков по всему периметру, огромным танцполом и двумя барами: один на земле, другой — прямо на воде. Наиболее работоспособные постояльцы спустились из своих номеров к завтраку. Родители с детьми, женатые пары, куча иностранцев — пока ничего удивительного. Чан и Хан пока только и занимались тем, что слушали различные семейные истории, рассказы, шутки, детский смех да разносили по столикам заказы. Какая-то молодая девица, похожая на француженку, опустила в карман Чана бумажку со своим номером телефона, которую тот решил оставить на всякий случай. Мало ли что в работе может пригодиться. Ближе к обеду нудная обстановка явно оживилась. Заиграла куда более веселая музыка, на танцпол вышла молодежь, компания только что достигших совершеннолетия парней взяла себе выпить что покрепче, в воде начали плескаться люди разных возрастов.

— Ты слышала, члена национальной ассамблеи Ги нашли мертвым в своей квартире? — спросил мужчина у своей, видимо, знакомой или коллеги, пока Чан подносил им напитки. Еще одна смерть. — Вскрытие провели, мои знакомые «оттуда», — мужчина указал пальцем вверх, — рассказали, и ничего такого врачи не нашли. Причина смерти не выяснена, похоже, что это какой-то яд или что-то вроде того. Пока допрашивают знакомых и друзей члена ассамблеи, стараются выяснить, чем он занимался вне работы.

— По новостям передавали о его смерти, но я ничего такого не слышала, — удивленно сказала женщина, и Чан поспешил принести и заказанные блинчики, чтобы успеть послушать, что еще расскажут. — Мой коллега из офиса тоже недавно умер, и тоже неясно, из-за чего. Неужели в наших клиниках сидят настолько глупые эксперты, что не могут найти причину смерти?

— Да в последнее время вообще дела странные творятся. Недалеко от трассы нашли несколько трупов, пробили по документам, у некоторых они липовые, некоторые сидели. Говорят, неделю назад слышали как раз там какую-то перестрелку. Вопрос только в том, почему уполномоченные люди ничего не делают. Такая халатность. Неужели нельзя поставить камеры в радиусе километра от трассы? Столько людей там убивают и похищают!

Глава 8. Один в поле не воин

Разбив яйца, проследив за тем, чтобы скорлупа не попала в миску, как прошлый раз, и добавив молоко, Сынмин принялся размешивать получившуюся массу венчиком. Пока ему доверяли только блюда попроще, тогда как Чонин блистал навыками кулинарного искусства, нарезая овощи и мясо даже быстрее, чем тех паршивцев, на которых они охотятся. Третий день работы, и су-шеф уже оценил Чонина по достоинству, а тот даже и не знал, что так может. Однако мастерство в данном случае скорее мешало, чем помогало, потому что работы сегодня обрушилось непочатый край, не было возможности отойти от плиты и разделочной доски, а премия в конце месяца — бонус, безусловно, приятный, но для тех, кто хочет построить здесь карьеру, а не для тех, кто пришел сюда, чтобы расследовать.

— Сынмин, принеси мне помидоры и кабачки, они лежат в дальних ящиках в кладовой, — не отвлекаясь от тушения мяса, сказал Чонин, но успел подмигнуть одним глазом, при этом умудряясь сохранять серьезное выражение лица.

Быстро, насколько это возможно, закончив с омлетом, Сынмин отправился в кладовую, чтобы немного порыскать в мешках и ящиках. Ранее ничего подозрительного найти не удалось, но интуиция подсказывала, что кто-то однозначно прячет там нечто противозаконное. Помидоры, огурцы, различные фрукты, запасы трав вроде розмарина, мяты, чечевицы и прочее, прочее. Кто-то зашел внутрь, но эта была еще одна повариха, а потому Сынмин сделал вид, что просто выискивает кабачки получше и посочнее, но стоило ей уйти, как он тут же начал рыться в нижних мешках, валявшихся по углам. Посмотрев позади стеллажей и между полками, Сынмин тихо выругался, так ничего и не обнаружив, но потом оступился, пытаясь выбраться, и почувствовал прогнувшуюся под ним доску, заинтересованно сел на корточки и попробовал нажать снова. Убрав рассыпавшиеся картофелины и с трудом отодвинув мешок в сторону, Сынмин обнаружил люк, причем не такой пыльный и грязный, как остальные углы в этой кладовой.

Взглянув на дверь и прислушавшись к возможным шагам, Сынмин услышал только ругань поваров и осмелился попробовать поднять люк за широкое железное кольцо. В разные стороны разлетелась пыль, но со второго раза сдвинуть его с места всё же удалось, однако под ним оказалось двойное дно, постучав по которому, Сынмин сделал вывод, что старый ход замурован и вернул всё на свои места. Потом услышал шаги, тут же спрятавшись за мешками с картофелем и задержав дыхание.

— Вот, можете положить эти травы на ту полку, — шеф-повар указал на стеллаж напротив того места, где находился Сынмин, и двое мужчин принялись сносить туда мешочки. Казалось, что они вечность уже ходят туда-сюда, свет из кухни лился в кладовую струей, пыль была видна совсем не так, как до этого, в темноте, и Сынмин едва не чихнул, надышавшись ей сполна. Он зажал рот ладонями, сдерживая порыв и молясь о том, чтобы все эти люди поскорее ушли.

Как только чудо свершилось и дверь наконец захлопнулась, Сынмин почти сразу же поднялся с места и оттряхнул одежду. Схватив кабачки и помидоры, он прошел рядом с мешками с травами, с секунду подумав, сгреб себе немного в мешочек, и вырвался обратно на кухню. По лицу Сынмина Чонин сразу понял, что там нашлось нечто странное, но решил, что сейчас не время для расспросов, и продолжил готовить.

— Тебе повезло, что возле той камеры встал я, как только увидел, что ты начал рыться в мешках, щеночек. Впредь предупреждай заранее, — в наушнике внезапно раздался насмешливый голос Чанбина. — Лучше сходи сейчас к посуде, там есть темный угол, не отображается пара шкафов. Поройся, может, что найдешь.

Сдержавшись, чтобы ничего не ответить, Сынмин отдал Чонину овощи и направился туда, куда диктовал ему идти Чанбин.

— Так, направо, теперь налево, не наискось, а налево! Нет, в соседний, да нет, другой соседний! Да нет же, в том углу, рядом с этим шкафом! — почти кричал Чанбин прямо в ухо, и бедный Сынмин, почти не замечая косые взгляды других поваров, метался из стороны в сторону. — Да, вот здесь, открой шкаф и залезь подальше.

— Тебе что-то подсказать?.. — спросила озадаченная поведением коллеги повариха, когда Сынмин почти наполовину скрылся в шкафу, рассматривая каждую тарелку и каждый стакан, который попадался ему на пути, и обнаружил там наполовину выпитую настойку, похожую на коньяк или что-то вроде того. — Да что ты здесь ищешь?! — женщина вырвала его из шкафа и обнаружила бутылку в руках у Сынмина. — Т-с-с! — зашипела она. — Здесь наш шеф прячет свою выпивку и гуляет с любовницей, не лезь не в свое дело! И делай вид, что ты ничего не знаешь!

— Ладно… — только и смог сказать Сынмин. Он поставил коньяк на место, достал первую попавшуюся тарелку и вернулся к готовке, не переставая думать о том люке в кладовой. Закрыт он был наглухо и поддался не сразу, а дальше — второе дно, которое либо замуровали относительно недавно, либо люк открывается еще и с той стороны… Может, и несущественно, но однозначно заслуживает внимания.

*****

Второй день подряд начался у Чанбина с того, что он пытался узнать, где можно найти список гостей, заселяющихся в тот или иной номер, и выяснил только то, что все паспортные данные гостей, прикрепленные к определенной комнате, хранятся в какой-то базе данных, а вот где именно она находится — вопрос. Купив маленькую, но вполне вместительную флэшку, Чанбин отдал ее Минхо и наказал подобраться к компьютеру, стоящему на ресепшене, как только появится возможность, но пока что приветливые девушки-портье, встречающие гостей отеля, никак не хотели уходить со своих мест, усердно работая и не переставая улыбаться. Пришлось пойти на крайние меры.

Схватив ведро и тряпки, Минхо направился в сторону ресепшена, чтобы помыть полки и фигурки с жемчужинами, а также протереть пол. Чанбин, пользуясь тем, что его коллеги занимаются своими делами, играя в настольные игры и по-тихому потягивая пиво, пока он работает, следил за нужными ему камерами. Сейчас он видел, как Минхо, будто случайно, толкнул девушку-портье локтем. Та вылила на его грудь горячий кофе и, всё осознав, кинулась в шкаф за салфетками.

Глава 9. Хранят секреты только мертвые

Как только дверь закрылась на замок, Джин устало упала на диван, сложив руки на коленях. Ее взгляд блуждал по комнате, изучая от пола до потолка, и находил всё больше интересных вещей, связанных с музыкой. На светильнике возле кровати болтались маленькие подвески в виде нот, наушники и большая голубая тетрадь. Не совладав с любопытством, Джин открыла ее и увидела несколько исписанных листов с зачеркнутыми строками и подписями, сделанными карандашом. Почти на каждой странице красовалось заглавие, что-то вроде названия. Джин попробовала прочитать вслух и поняла, что это не просто стихи, а песни… Самые разные. Если пролистнуть дальше, то можно было найти и нарисованные ноты с такими же заголовками.

— Да ты, оказывается, не только поешь, но еще и пишешь сам, — сказала сама себе Джин, дотрагиваясь до страниц нежными касаниями. Чувство, что она делает что-то неправильное, беря без спроса личные вещи Чана, не покидало ее, но она не могла остановиться читать, проговаривая в голове каждую строчку и думая, как она звучала бы в сочетании с музыкой. Положить на место эту тетрадь было выше сил Джин, она вдруг закрыла глаза и вспомнила, как Чан наклонялся к ее губам, готовясь поцеловать. То ли под влиянием момента, то ли из каких-то чувств… И если второе, с Йоной будет ох как тяжко. В одном Джин точно была уверена: просто взять и начать резко отдаляться от Чана она не сможет, да и не хочет, даже ради подруги. Вот только к чему это приведет, если они продолжат видеться наедине едва ли не каждый день?

Всё произошло как-то слишком быстро, словно тайфун пролетел и снес привычную жизнь Джин ко всем чертям, оставив вместо старого новых друзей, новые силы и новые чувства… То, что произошло сегодня, казалось страшным сном с хорошим концом, в котором девушку спасают от нависшей над ней беды и забирают туда, где ее больше не настигнет страх или горе. Джин было тепло здесь, необъяснимо тепло, словно ее душу накрыли пледом и дали согреться.

Йона прислала сообщение о том, что обязательно прикроет ее, но ни к месту решила поинтересоваться, где же подруга пропадает в такой поздний час и где собирается провести ночь. Джин даже отвечать не собиралась: ни ей, ни Донхёну, ни матери, приславшей сухое «хорошо» на ее извещение о том, что она останется у подруги. Завтра она сочинит оправдание для всех, но сегодня ей просто хотелось побыть в тишине и покое, которых ей так внезапно подарила эта квартира и человек по имени Бан Чан.

Взгляд переместился с одной тумбы на другую, и теперь Джин увидела фотографию, стоящую в рамке. Чан, куда моложе, чем сейчас, с очень светлыми волосами обнимал какую-то девушку, а она — его в ответ. А сзади них стояли уже взрослые мужчина и женщина, видимо, это родители и сестра. Джин села на кровать, всё еще держа рамку в руках, и ее сердце ёкнуло. У ее семьи никогда не было и не будет фотографии, где они такие счастливые рядом друг с другом, порой просто не верилось, что теплые семейные взаимоотношения и правда существуют, что это не такой же миф, как кумихо, ёнван или квищин. Даже между Феликсом и Рэйчел, кажущимися такими дружными, видимо, пробежала кошка.

— Интересно было бы узнать о тебе побольше, Бан Чан. Но у нас еще много времени, и я не собираюсь тебя терять только потому, что Йона тоже на тебя запала, — сказала она сфотографированному Чану, погладив его щеку. — Не знаю, что у нас там будет дальше, но сегодня здесь мне определенно хорошо. Надеюсь, и тебе со мной тоже, — Джин с улыбкой вернула фотографию на место и решила всё же взять планшет, чтобы немного скоротать время.

*****

— Да, повторите еще раз, пожалуйста, — сказал Чан в трубку телефона, зажав второе ухо ладонью. — Почему не было состава преступления, если Ан Тиён проник в номер отеля незаконно? — раздался крик, и Чан спешно выбежал из комнаты, чтобы договорить и чтобы полицейского не испугал лязг металла. Пусть Чон Ванху и был осведомлен о многих делах Бан Чана и его команды и даже обращался к ним за помощью, когда дело не получалось распутать законным путем, но подробностей ему лучше не знать и не слышать. — Я понимаю, что он ничего не украл, но проник ведь! Нарушил общественный порядок и избил целую уйму людей. Выясните, пожалуйста, не заплатил ли кто-то за выход Ан Тиёна. Да, спасибо.

Чан отключился и вернулся к вовсю развлекающимся парням. Молоток Минхо ударил по коленке Ан Тиёна, и тот вскрикнул от невыносимой боли, его даже впору было пожалеть. Но стоило вспомнить, что он ударил Хёнджина по лицу деревянной мебелью и собирался разбить голову Хана бутылкой, да еще и позвал своего дружка, чтобы придушить Феликса, всякая, даже едва уловимая жалость катилась в пропасть.

— Я спрашиваю еще раз, для непонятливых, — Хан стоял рядом с Ан Тиёном, угрожающе крутя нож между пальцами, — что ты забыл в отеле и как ты был связан с Черным соколом? Про то, что делаем с тобой мы — это детский лепет по сравнению с тем, что с тобой сделают какие-то «они», мы уже слышали. Но сейчас ты у нас, а не у них. И на этот раз от удара бутылкой или, еще лучше, молотком по голове тебя капюшон не спасет. Выбор у тебя весьма невелик, как мне кажется.

— Уж лучше бы в тюрьме посидел, — хмыкнул Минхо, не выпуская молоток из рук.

— Я был там по поручению… — дрожащей окровавленной челюстью проговорил Ан Тиён, не рискуя смотреть в глаза стоящему перед ним Хану, держащему нож. — Кое-кто из отеля оповестил нас, что кто-то проникал в номер Черного сокола и что-то в нем искал… — слизнув в губы кровь и сплюнув ее, он продолжил: — Мне было поручено проверить, так ли это. Я был уверен, что это вы разворотили так комнату, но если вы не в курсе, тогда у нас есть общий интерес… — Ан Тиён явно хватался за любую возможность избавиться от той боли, которую ему причиняют, и с надеждой взглянул на Хана.

— И что же сокол такое прятал, что тебя отправили всё проверить?

— Наркотик, — сдавшись на волю обстоятельствам, ответил Ан Тиён, — тот, который мы собирались увезти в США с помощью Черного сокола. Он лежал в сейфе, а сейф был вскрыт. Ваш приятель открыл шкаф как раз в тот момент, когда я проверял замок, потом я узнал его, и мне ничего не оставалось, кроме как броситься наутек.

Глава 10. Из огня в полымя

Чонин держал телефон напротив своего лица, но упорно не хотел смотреть в камеру, отвлекаясь то на пролетающую мимо бабочку, то на рев моторов машин, то на разговоры посторонних людей. За его спиной находился корпус экономического факультета, в котором вот-вот должен был прозвенеть звонок, оповещающий о том, что студенты уже должны были находиться в аудитории. Постоянно поглядывая на время, Чонин пытался перебить отца, но тот болтал без умолку, тем не менее периодически оглядываясь на дверь позади себя. Голос Ян Инсу разносился по всей улице, некоторые прохожие неоднозначно оборачивались, но замечаний не делали, однако Чонину всё равно было неловко.

— Может ты всё же приедешь на лето, а? — спросил Ян Инсу, наклоняясь чуть ближе к камере и низводя свой голос почти до шепота. — Мать скучает, хоть и не говорит, твой младший брат заканчивает в этом году старшую школу, Мину тоже приедет в гости в отпуск. Давай и ты, чего один там сидишь? Учебный год почти закончился.

— Пап, у меня тоже работа, и мне не дадут отпуск, — Чонин откинул голову назад, пытаясь взять себя в руки и не нагрубить. — Я уже приезжал, когда поступил и оплатил себе первый семестр, и услышал, как мама звонит в деканат. После этого я никуда не поеду. Лучше уж ты ко мне.

— О-о-о, если мама и твои братья узнают, что я к тебе поехал, домой мне можно будет не возвращаться, ни один корабль обратно до Пусана не довезет, — Ян Инсу неловко рассмеялся, стесняясь своей трусости и гнета жены, и схватил яблоко. — Сынок, у тебя там обучение поди дорогущее, денежек-то не хватает. Ты же на вокзале не живешь? На коробке не спишь? Ты рассказывал, что у тебя там квартира какая-то. Платить успеваешь?

— Да, успеваю, у меня хорошая съемная квартира, пап, — Чонин прекрасно понимал, что отец за него волнуется, ему было приятно, но постоянные разговоры о деньгах или, вернее, об их отсутствии, начали очень сильно надоедать. Ян Инсу звонил редко, чаще всего по праздникам, или когда госпожи Ян нет дома, чтобы не вызвать ее гнев, но почти не делал никаких попыток примирить Чонина со всем остальным семейством, надеясь лишь на благоразумие с обеих сторон. — Тебе может выслать немного деньжат, я здесь скопил…

— Лучше оставь брату на поступление, они ему нужнее, — у Чонина, без ложной скромности, денег было достаточно, чтобы покрыть расходы на образование, квартиру и относительно полную довольствий жизнь. Мог бы — поделился с семьей, но и братья, и мать отсылали всё обратно, не говоря ни словечка, как это было недавно. Каждый раз Чонин клялся себе, что не будет пытаться, но у мамы был день рождения, и ему очень хотелось ее порадовать, однако он ее, скорее, расстроил напоминанием о себе.

— А кем ты там работаешь, сынок?

— Фрилансер я, пап. И сейчас подрабатываю в ресторане, — еще одна вещь, которую Чонин повторил тысячу раз, но Ян Инсу был далек от всех этих современных понятий и профессий, что отчасти было даже хорошо, потому что не приходилось объяснять, чем именно он занимается во фрилансинге. — Пап, у меня совсем скоро пара начнется, мне пора. Может быть, я тебе сам позвоню попозже.

— Лучше просто приезжай.

Ян Инсу улыбнулся сыну и отключился. Чонин закинул телефон в сумку и с несколько секунд просидел в раздумьях, смотря в одну точку. Он так много сделал для того, чтобы семья гордилась им, даже если он пошел наперекор их выбору и мнению, но с каждой бесплодной попыткой завоевать расположение матери и братьев начинало казаться, что это невозможно, ни при каких обстоятельствах, даже если он покорит Эверест, получит Нобелевскую премию и построит им дом на Гавайях. В здании университета, как и всегда, было шумно. Жизнь кипела. Чонину очень хотелось бы жить так же беззаботно, как и все студенты, крутящиеся вокруг него в коридорах и аудиториях, но деньги сами себя не заработают. По крайней мере, здесь он всего лишь Ян Чонин, который постоянно прогуливает пары, но тем не менее хорошо сдает каждую сессию благодаря своим знаниям и умениям. Пока на работе у него выходные, стоило хотя бы зайти и поучиться, пообщаться с однокурсниками, напомнить о себе преподавателям.

— Надо же, кого я вижу? Это же Ян Чонин, вновь радует нас своим присутствием, — преподаватель по бухгалтерскому учету, язвительный, как и всегда, вошел в аудиторию именно в тот момент, когда Чонин лежал головой на портфеле, словно собираясь уснуть. Однокурсники принялись посмеиваться, но тихо, чтобы он не слышал. — Итак, достаем тетради, у нас лекция, а не тихий час, — преподаватель стоял спиной, но его слова явно были адресованы Чонину, и тот, широко зевнув, достал тетрадь, принявшись слушать настолько внимательно, насколько ему позволяло его состояние.

Две пары тянулись медленно, Чонин уже отвык так долго сидеть на месте, но слушать преподавателей и структурировать информацию в тетради было для него сродни удовольствию. С однокурсниками он не общался, потому что в университет захаживал, а потому гулял по коридорам в наушниках, иногда что-то напевая себе под нос. Кто-то прыгнул на него сзади, и Чонин едва не упал от испуга, но увидев перед собой Йону, вдруг улыбнулся, схватившись за грудь, в которой бешено билось сердце.

— Больше так не делай, — сказал он ей, поднимая вылетевший наушник. — Ты откуда?

— В нашем спортзале ремонт, направили в соседний корпус, чтобы заниматься. Рада, что вижу знакомое лицо, потому что не знаю, где находится автомат со сладким, очень хочется шоколадку, — Йона захлопала глазами, явно надеясь на то, что он окажется хорошим гидом и настоящим джентльменом, галантно проводившим ее к автомату.

На долю секунды Чонин растерялся. Он не настолько часто бывал в своем корпусе, чтобы знать, где здесь находятся автоматы, и потому повел Йону наугад, надеясь, что они быстро доберутся до цели.

— Ты чего от группы отбилась? Потом будешь полпары искать спортзал, — Джин не сразу заметила Чонина, а когда наконец поняла, кто перед ней, тут же с улыбкой протянула ему руку, которую тот радушно пожал в ответ. — Привет, ты как?! Не видела тебя с караоке, ты тогда пьяным уехал. Нормально добрался?

Глава 11. Учение — свет

Очередная учебная неделя подходила к концу, и никому не верилось, что уже на следующей нагрянут зачеты, поэтому весело провести выходные получится разве что только у тех, кто либо совсем не готовится и собирается списать, либо кто знает всё и так. Джин и Йона не выходили ни в первую, ни во вторую категорию, а потому настраивались на свидание с учебниками и конспектами, не говоря уже о практических частях заданий. Договорившись встретиться с подругой завтра вечером, Джин подошла к Донхёну, намереваясь исполнить обещание и попить с ним в кои-то веки кофе. Одногруппники уже начали шушукаться за их спиной, обсуждая возможную будущую парочку, и даже отпускали колкие шуточки, не догадываясь о том, что на самом деле происходит и что вне университета Джин предпочитает видеться с совсем другой компанией.

— Я видела, как за тобой вчера приезжал какой-то парень на мотоцикле, — бестактная по своей сути Ли Хэми, как и всегда, тут как тут. Она села на край парты и попыталась заглянуть в телефон Джин, где была открыта переписка с Чаном, но не успела. — Кто это, ну, на мотоцикле? Твой парень, что ли? Бедный Донхён, ты бы видела, с какой ревностью он на вас смотрел, — Хэми похихикала, постучав подушечками указательных пальцев друг об друга. — Не думала, что тихоня Джин такая ветреная.

— Если тебе больше нечего обсудить, то я, пожалуй, пойду, — меньше всего Джин хотелось посвящать весь студенческий коллектив в свои личные дела и в то, с кем она встречается. — Если тебе нравится Донхён и у тебя есть большое желание его утешить, то забирай, я не против.

— Щедро, — хмыкнула Хэми, сидя всё с таким же добродушным лицом. — Не обижайся на меня, просто интересно. Ты всегда была такой тихоней, ни с кем не общалась, а потом тебя постоянно стали видеть с Донхёном, а еще с каким-то симпатичным парнем из караоке. Да-да, не смотри так, в нашем коллективе ничего не утаишь. В корпусе у экономистов тебя заметили еще с одним. Ну и мне просто стало любопытно: тот парень из караоке и тот, что приехал за тобой на мотоцикле, — это один и тот же или разные? — Хэми пошла за Джин, бесцеремонно взяв ее под руку. — Не хочу разевать рот на твое, вот и спрашиваю, с кем из всех них ты встречаешься. Да и за тебя переживаю. После твоих последних неудавшихся отношений ты так закрылась…

Джин резко остановилась, испытывая жгучее желание замахнуться на Хэми рюкзаком. Вспоминать о тех отношениях давно было уже не больно, но делать свою личную жизнь достоянием общественности она не собиралась, а уж тем более — выслушивать разные версии того, с кем она встречается сейчас.

— Не стоит беспокойства, я в полном порядке и счастливо проживаю свою жизнь. Тебе нужен номерок одного из этих парней? Я тебе его дам, только не удивляйся, когда будешь послана далеко и надолго, — Джин вырвала руку и ускорила шаг, а потом вдруг рассмеялась, представив, как Хэми пытается закадрить Минхо или Хёнджина. Те точно молчать не будут и дадут знать, что они о ней думают.

Донхён ждал на улице, смотря очередные смешные видео, которые осмелился вчера прислать Джин, понявшей, что их чувство юмора максимально разное, и ответившей на эти сообщения только из вежливости. Одногруппницы, стоящие поодаль и являющиеся подружками Хэми, тут же начали переговариваться, стоило ей подойти к Донхёну, пытавшемуся приобнять ее за плечи так, словно он ее парень. Джин, среагировав молниеносно, наклонилась к земле, будто бы перевязать шнурки, и стала держаться на приличном расстоянии, подумав о том, что зря она всё же согласилась на эту встречу. До Донхёна явно не доходило, что она не собирается заводить с ним любовные отношения, но можно было попробовать прояснить этот момент с глазу на глаз. Болтая о чем-то незначительном, они добрались до того кафе, в котором были в прошлый раз, но Джин, увидев это место, где ее едва не изнасиловали и где ее спас Чан, поспешила оттуда прочь.

— Классные же там десерты. Может быть, в этот раз снова десерт на халяву дали! — начал возмущаться Донхён, но Джин упрямо пошла дальше, не удостаивая его ответом. — Слушай, ты какая-то странная. Либо с тобой что-то происходит, о чем ты не говоришь, либо у тебя настроение меняется по щелчку пальцев. Еще вчера ты улыбалась и звала меня попить кофе, а сегодня ведешь себя так, как будто я незнакомый тебе человек. Я хотя бы имею право знать, что происходит? — он нагнал ее и схватил за локоть. Усилием воли Джин заставила себя улыбнуться, но страх не уходил от нее ни на секунду, будто бы если она снова пройдется около этого кафе, те парни вернутся. И на сей раз Чан не защитит ее.

— Я просто очень устала. Можно попросить тебя купить мне воды? Очень пить хочется, а я пока подумаю, куда нам сходить, — она проводила с готовностью побежавшего Донхёна взглядом, ожидая, пока он скроется за дверями супермаркета, и достала успокоительные вместе с бутылкой сока. Лишь два человека знают о том, что она принимает эти таблетки, — Чан и Йона. Пусть так и остается.

Джин заглянула в киноафиши, стараясь отвлечься от тяжелых мыслей и липкого страха, просмотрела всё, что сейчас идет в прокате, и сделала заметку в голове о том, что хочет сходить на боевик. Через пять минут Донхён был тут как тут с бутылкой воды, и Джин пришлось сделать вид, что она действительно мучается от жажды.

— Ты хотел бы… сходить в кино сегодня? На вечерний сеанс? — спросила она, закрывая бутылку крышкой. — Я выбрала…

— Романтическую комедию? Я не против, почти похоже на свидание, — Донхён протянул ей мороженое, но улыбка Джин уже увяла. Какой кретин решил, что если девушка хочет сходить на фильм, то обязательно на романтическую комедию? Ах да, тот кретин, который стоит напротив нее. Ничего против романтики Джин не имела, но оставляла ее для дорам, а не для кинотеатров. — Так что? На какой фильм идем?

— Знаешь что, забудь, мне вечером нужно будет заниматься, да и сегодня родители хотели поужинать вместе со мной. Я и так часто пропадаю вне дома, — отмахнулась Джин, а потом на ее плечо опустилась капля. Да, сегодня обещали небольшой дождь. — Лучше давай всё же попьем кофе, нам нужно кое-что обсудить, а кино как-нибудь в следующий раз.

Глава 12. Воскрешение

Медленно идя по улице уже который час, Хан вдумчиво слушал записанные ими недавно песни, попутно оценивая сделанную им же аранжировку и придираясь к самому себе. В заметках он писал, что на какой секунде нужно поправить, и попутно размышлял о том, что бы ему на этот раз взять в магазине для детей. Побрезговав добираться на транспорте и больше всего желая немного побыть одному, Хан решил, что пешая прогулка поможет ему немного привести мысли в порядок и расставить всё по полочкам. За удачное продвижение дела таинственный заказчик отправил им определенную сумму, поделенную Чаном поровну, так что о финансах пока что можно было не волноваться… Сейчас ему на всё хватит: и на подарки для детей, и на лекарства, и на операцию. Как и всегда, глаза в магазине у него разбежались, но Хан знал, кому и что нравится, так что собрал огромный пакет с разными дорогими деликатесами, зашел еще в пару магазинов и отдельно купил мягкую игрушку для малышки Юны, любившей его больше всех.

— Господин Хан! Вас так давно не было, дети успели заскучать! — Тен Джису, воспитательница детского дома, встретила Хана с распростертыми объятьями, предлагая ему чай или кофе на выбор и попросив коллегу собрать всех детей в зале. — Юна каждый день подбегает ко мне, спрашивает, где ангел, а я и не знаю, что ей сказать. Так неудобно вас тревожить…

— У меня было много работы, — Хан широко улыбнулся, согласившись на чай, и поставил пакет на стол. — Вам что-нибудь нужно? Вещи на лето детям? Может быть, новая мебель?

— Да у нас только окно в спортзале что-то расшаталось, дует ветром во все щели, но это ничего. Одежда пока есть, спасибо, — Тен Джису, казалось, радовалась Хану не меньше, чем дети, а то и больше. Она сама любила каждого из своих воспитанников и старалась всем уделить внимание, а потому знала, кому что нужно, кому чего не хватает, что творится в каждом уголке детского дома и находила деньги на все нужды. Не без помощи Хана, разумеется.

— Если вам что-то нужно, сразу звоните, — Хан выпил чай почти залпом и направился в зал, где уже собрали детей и сказали им, что у воспитателей для них сюрприз.

Хан шел по коридорам, придирчиво рассматривая интерьер и мебель, чтобы оценить, что будет нужно. Не так давно он купил новое постельное белье для каждой кровати, шторы и стулья. И каждый раз приходилось настаивать на том, чтобы потратиться, потому что Тен Джису, испытывая неловкость и чувство вины, всегда отвечала, что всё хорошо и что дети ни в чем не нуждаются. Но они нуждались. И больше всего в любви и ласке, которыми Хан готов был одарить их сполна, отдать им ровно столько, сколько есть в его сердце. Когда двери в зал открылись и дети едва увидели своего ангела, то с криком кинулись к нему обниматься, сбив с ног. Девчонки радостно бросались ему на шею, расцеловывая, спрашивали, что это у него за новые сережки, как он поживает, почему давно не приходил, а мальчишки жали ему руку и прыгали на месте. Малышка Юна начала по привычке трепать Хана за щеки и корчить рожицы, а он в ответ делал то же самое, из-за чего они оба мило хохотали.

— Ты почему давно не приходил?! — спросила Ен, самая старшая девочка пятнадцати лет, не прекращая рассматривать сережки Хана, лежащего на полу. — Какие красивые…

— Знаю, я и тебе тоже серьги привез, — Хан встал, оттряхнув одежду, и вынул из сумки набор сережек, по одной паре для каждой из девчонок, не смогших сдержать удивленного вздоха, полного восхищения.

Помимо сладостей, Хан привез и давно заготовленные вещицы, так, по мелочи, но он знал, что таким образом он сможет обрадовать детей. И пока девчонки не могли поделить, кому какие серьги достанутся, а воспитательница их успокаивала, мальчишки довольствовались кто чем. Юна получила своего игрушечного хомяка, обняла Хана за коленку, так как выше не доставала, и на ломаном детском языке сказала:

— Хомячок на тебя похож. Буду его обнимать, когда ты уйдешь, — она закрыла глаза, не прекращая улыбаться, и Хан подхватил ее на руки, прижав к себе крепко-крепко.

— Девочки, ну вы еще подеритесь! — прикрикнула на них воспитательница. — Это так некрасиво! Каждая немедленно себе выбрала по паре сережек, а потом идите наливать чай! Господин Хан наверняка устал и заслужил то, чтобы вы за ним поухаживали.

— Всё в порядке, госпожа, я и сам им очень рад, — Хан потрепал одну из девчонок по голове и опустился на стул, усадив Юну на колени. — Однако от еще одной чашки чая не откажусь.

Тен Джису заварила чай и попросила старших детей разлить по чашкам. Из пакета достали сладкое и деликатесы, расставили всё на столе и принялись наперебой рассказывать кто о чем. Со всех сторон Хану посыпались жалобы друг на друга: кто чей мяч украл, кто кого обидел словом, кто кого делом, и каждый из них явно надеялся на то, что их ангел станет вершителем справедливости и разрешит все их вопросы. Хан, конечно, помог чем смог и провел несколько воспитательных бесед, попивая чай с Юной из одной чашки. Мальчишки несколько раз едва не подрались, споря о том, в чьей команде будет Хан, когда они все вместе пойдут играть в футбол. В итоге было решено, что они кинут жребий. Воспитательницы не прекращали усмирять детей и делать им постоянные замечания, им было несколько неудобно от того, что каждый из них доставал Хана своими проблемами и разговорами, но тот был только рад. Ему так хотелось подарить всем этим детям того, чего он сам был лишен, когда воспитывался в детском доме: ласки, заботы и уверенности в том, что их кто-то любит. Кто-то, кто всегда придет на помощь, если понадобится.

Если бы Хан только мог помочь всем детям мира, лишенным родителей, он бы сделал это, но пока его хватало только на то, чтобы заботиться об этом детском доме, о каждом ребенке, который здесь живет, и они из-за своей детской непосредственности не стеснялись говорить обо всех своих желаниях, а Хан радостно бежал их выполнять, так, будто у него есть капризная невеста.

После чаепития на футбольное поле вышли не только мальчишки, но и девчонки, соревнующиеся не на жизнь, а на смерть. Хан присоединился к команде, в которой были участники помладше, миновав жребий, и тоже играл от всей души, как ребенок, смеясь и падая на траву. Ему было всё равно на то, что он замарал и порвал джинсы, на то, что свою кепку пришлось подарить одному из мальчиков, на то, что у него впереди работа. Душой Хан отдыхал, пытаясь выкинуть из головы воспоминания о том, как в него специально бросали мяч, стараясь ударить как можно больнее, и радовались, если видели на нем синяки, да чтобы побольше и потемнее.

Глава 13. Золотая пригоршня

На морском причале, кроме пьяни и молодых парочек, изредка встречающихся на пути, не было никого. Тишина, течение воды да шелест листьев, перебираемых ветром. А еще звук мотора мотоцикла. Минхо крутил головой по сторонам в поисках До Нунга, но тот либо спрятался, трясясь от страха, либо его здесь нет и всё это — ловушка. Однако уверенность отчего-то была в обратном. Резко затормозив, сняв шлем и набрав До Нунгу, Минхо пошел куда глаза глядят. Долгие гудки, второй раз звонок, снова гудки… А потом экран засветился.

— Я под мостом, — прочитал Минхо вслух и, расстегнув кобуру, отправился туда.

Он ступал настолько тихо, что начал слышать шелест травы и шум стекающей с камней морской воды. Слева и справа виднелся город во всем его великолепии: сияющие огни, небоскребы, обвитые гирляндами деревья, до волн долетали листья цветущей сакуры. Минхо шел, не сводя глаз с моста, и держал руку на рукоятке пистолета, нутро подсказывало, что что-то здесь не так и что эта тишина не сулит ничего хорошего. Людей почти нет, а те, что есть, находятся далеко, все до одного, кроме встречного паренька-бейсболиста, поющего себе под нос, качающего головой в такт музыке и уверенного, что его никто не видит и не слышит. Тут же прикрыв кобуру кофтой, Минхо прошел мимо и не обернулся, а затем услышал быстрые шаги и, не успев среагировать, ощутил веревку на собственной шее. Мудрее всего было бы схватиться за пистолет, но разум Минхо более не подчинялся. Он поднес руки к горлу и всеми силами пытался стянуть с себя удавку, хрипя и задыхаясь. Ноги свело судорогой, голова готова была лопнуть от давления, но незнакомец не смягчал натиск, а, напротив, будто бы усиливал хватку.

Уже теряя сознание, Минхо услышал крик, отвлекший неизвестного, и вдруг почувствовал, что может дышать. Веревка так и осталась лежать на его шее, ватные ноги подгибались в коленях, ладони встретились с плиткой, а рот и нос жадно брали воздух. Еще чуть-чуть, и голова лопнет от хлынувшего потоком кислорода, на месте веревки осталась красная линия, жгущая горло огнем. Кто-то подбежал к Минхо, перекинул его руку через плечо и поднял на ноги, а впереди откуда ни возьмись появился Чанбин с бейсбольной битой в руках. Его окружили трое в капюшонах, почти безоружные, Минхо сделал шаг навстречу, чтобы помочь, но удержался на ногах только благодаря несшему его человеку. Паренек, еще пару минут назад качающий головой в такт музыке, забыл об отобранной Чанбином бейсбольной бите и бросился наутек.

Двое бросились на Чанбина, словно хищные змеи, а третий подходил к Минхо всё ближе, чтобы завершить начатое. В округе никого не было, зрение потихоньку восстанавливалось, силы — тоже, но легкие еще не до конца насытились воздухом. Потом из кобуры вдруг вытащили пистолет, тот человек, на чье плечо оперся Минхо, сделал выстрел, затем второй, но несостоявшийся убийца оказался быстрым и проворным, как профессиональный боец, и между этими двумя неизвестными завязалась драка, в которой неожиданный помощник явно проигрывал, получив не один десяток ударов. Зато Чанбин махал битой и кулаками, словно танцевал, и рассек одному из нападавших бровь, а второму ударил по уху так, что он закричал, вытирая пальцами липкую кровь. Окончательно восстановившийся Минхо оттащил урода от своего спасителя за капюшон и бросил на землю, а потом навалился сверху, но не успел, так как тот перекатился и выхватил нож, поняв, что встретился с более опасным противником. А Минхо, наконец узрев лицо нападавшего, понял, что где-то уже его видел. Они с секунду смотрели друг на друга, а потом сцепились, как две кошки, используя самые грязные приемы. Не сводя глаз с лезвия ножа, Минхо нанес удар под дых, сам получил по лицу, затем, пригнувшись и сделав подсечку, вырвал из рук негодяя нож, а потом достал свой из-за голенища.

Противник сдаваться не собирался и бросился на Минхо, пытаясь заломить его левую руку, но не учел то, что тот владеет ей так же хорошо, как и правой, и почувствовал, как из-под его уха потекла кровь. Не обращая внимания на боль, оппонент попытался выбить один из ножей ногой, Минхо увернулся, сделал быстрый прыжок и оставил на ноге, ближе к бедру, противника глубокий порез. Ветер усилился, листьев сакуры становилось всё больше. Они падали в воду и уносились вниз по течению, туда же Минхо теснил и своего несостоявшегося убийцу, отступающего и судорожно соображающего, что ему делать. Чанбин яростно закричал, нанося удар по голове одного из оппонентов, и вышвырнул второго в воду. Тот, с которым боролся Минхо, решил уйти вместе с остальными, поняв, что делать здесь нечего, и Чанбин, заметив на плитке пистолет, сделал три выстрела подряд, предупреждая о том, что если еще раз эти уроды появятся, то получат пулю в затылок.

— Крольчонок, ты как? — Чанбин вернул Минхо его пистолет и закинул окровавленную биту на плечо, толкая щеку языком.

— Благодаря вот этому жить буду, — Минхо указал на своего спасителя и понял, что перед ним стоит До Нунг собственной персоной. В пылу драки задуматься о том, что здесь делают эти трое, было некогда, но теперь, когда они увидели уборщика, еще недавно водившего их за нос, то неслабо удивились. — Ты таки решил выскочить из-под моста? — с издевкой спросил Минхо, тем не менее благодарный за спасение.

— Эти люди охотились за мной, я уже видел их лица, — До Нунг, весь в ожогах, ссадинах и побоях, подошел поближе, почти заикаясь. — Как только я понял, что за мной идет охота, то начал опасаться выходить из той бедной квартирки, которую снял во Франции, но не мог же я вечность там просидеть. За мной следили, я постоянно видел двух человек, следовавших за мной по пятам. И вот, когда я покупал себе очередную порцию наркотиков в переулке, они напали, — Чанбин посмотрел на До Нунга, осуждающе цокнув языком, но тот только виновато развел руками. — Спасла меня только полиция, и я, воспользовавшись тем временем, что располагал, вернулся в Сеул и понял, что слежка всё еще идет. Нашел свой старый телефон и начал звонить полицейскому Ким Сынмину и его напарнику Ян Чонину, но никто из них трубку не брал. Потом обзвонил всех своих друзей из мира наркотиков, один из них дал мне номер Бан Чана и ваш, Ли Минхо, номер. Я спрятался под мостом и стал терпеливо ждать. Увидел вас издалека, а потом… В общем, дальше сами знаете.