Тайфун

ПРОЛОГ

Поздно ночью Вадим лежал на кровати, закинув руки за голову, мысленно прокручивал болезненный разговор, который состоялся у него с родителями любимой девушки.

Права была Таисия, когда говорила, что ее отец с матерью не примут Ефимова и тем более не дадут согласия на их брак. Просила не знакомиться с ними.

Нет, он не жалел, что познакомился, хотя слушать, как тебя унижают, было не слишком-то приятно. Мол, безродный. Нищий. Без своего жилья. Без перспективной работы. Без достойного образования. А какое образование, если он только с армии вернулся? Предки Таисии однозначно дали понять, что не желают видеть Вадима подле своей дочери до тех пор, пока он не станет что-либо из себя представлять.

Лучший друг Илюшка советовал послать куда подальше снобов Лариных-старших, а следом и их цацу дочурку. Да… его ненаглядная была еще той цацей. При мысли о Таисии губы растянулись в улыбке, а внизу живота остро откликнулось на одни лишь воспоминания о жарких объятиях девушки.

Вадим не мог отказаться от Таисии. Потому уже на следующий день после неприятного разговора с ее родственниками купил на всю имеющуюся у него наличность металлоискатель и отправился с группкой таких же отчаянных парней искать золото в местах старинных поселений Урала. Чем не способ встать на ноги? А найти золото в тех краях было вполне реально. Многие находили. Надо было лишь набраться терпения и прочесывать землю – клочок за клочком.

ГЛАВА 1. ВАДИМ

1989 год

Да уж… после возвращения с армии меня поджидал хорошенький сюрприз. Ничего не скажешь. Вернулся, а жить негде. Конечно, отец сообщил в письме, что развелся со своей второй женой, моей мачехой, заменившей в школьные годы мне мать, но не упомянул о том, что женился в третий раз. Трехкомнатную квартиру батя продал с помощью жилищного кооператива. И через тот же кооператив приобрел своей бывшей супруге, у которой имелась еще дочка, моя сводная сестра Ленка, двушку. И меня прописал туда же. Сам живет со своей новой пассией на ее жилплощади, а оставшиеся от продажи трешки деньги вложил в покупку мебельного магазина. Решил заделаться в предприниматели, благо приход к власти Горбачева давал зеленый свет на легальную коммерцию.

Психанул я, конечно, знатно. Мне что, в одной комнате с Ленкой жить? Или на кухне в однушке новой жены отца?

Выручил Якушин. Друг детства. В школе всегда вместе. В армии вместе. И вот теперь он подставил мне свое дружеское плечо. Безусловно, я бы для него сделал то же самое, окажись он в подобной ситуации.

– Вадим, живи у меня, – предложил Илья. – Мы с мамой вдвоем в своем доме. Места всем хватит.

– А Милена Владимировна не станет возражать?

– Мама тебе только рада будет.

После армии надо было еще адаптироваться к прежней жизни вне казармы. Мы с Илюхой пока не знали, чем займемся. Решили летом перекантоваться временными заработками, чтоб совсем не сидеть без денег, а дальше посмотрим.

Илья нашел место в лесхозе на лесопилке. А я устроился охранником в новом универмаге, которого не было, когда два года назад я уходил отдавать долг Родине.

Универмаг представлял собою громоздкое трехэтажное строение с огромными раздвижными центральными дверьми. Пост охраны – на первом уровне в застекленной пристройке с проходом в служебные помещения.

Инциденты, требующие вмешательства охраны, случались довольно-таки часто. Порой даже не только из-за посетителей, но и из-за склочного персонала. Кто‑то начинал буянить, браниться, могла вспыхнуть драка, приходилось вмешиваться, чтоб восстановить порядок и растащить противников. Иногда домой возвращался с фингалом под глазом. Но все-таки спокойных дней было больше, чем напряжных.

Как-то я нес вахту, сканировал взглядом всех, кто входил в здание. Сердце вдруг стукнуло сильнее, чем обычно, кровь забурлила. Моментально мой мозг среагировал. Среагировал на девушку, перед которой разъехались двери, и она теперь поднималась по лестнице. Еще семь ступеней и поравняется со стеклянной перегородкой, за которой сижу я.

Ей лет семнадцать-восемнадцать, может, чуть больше.

Не встречал я прежде таких красавиц. Не попадались как-то на пути. Тоненькая. С идеальной осанкой. Белокожая. Волосы до самой талии завиты в крупные локоны. И цвет такой необычный – рыжий, но не красный или ржавый, а пудровый какой-то. Личико без единого изъяна, аккуратный прямой носик, мягко очерченные скулы. Сочные губы едва тронуты бежевой помадой. Одета модно, но не выпендрежно – джинсы «варенки» с высокой талией и белая маечка с широкими лямками. Открытые летние босоножки подчеркивают изящные ступни. Никаких побрякушек дешевых. Из украшений – два колечка золотых, на мизинчике и указательном пальце.

Не вполне сознавая, что делаю, оставляю свой пост и выхожу к лестнице. Преграждаю ей путь. Вблизи вижу ее глаза, и меня пробирает окончательно. Светло-серые, миндалевидные. И пахнет девушка вкусно. Я не знаю, какой аромат у фиалок, но почему-то решаю, что пахнет она именно фиалками. Возможно, потому, что этот цветок ассоциируется у меня с нежной и трепетной красотой.

– И что это значит? – иронично спросила рыженькая. – Ты кто?

– Любовь всей твоей жизни, – сам от себя не ожидая, брякнул я.

– В таком случае мне придется окружить тебя лаской и заботой, – хмыкнула девчонка и перевела взгляд с моего лица на бейджик, пришитый к форменной рубашке. – Вадим Ефимов, – вслух прочла она.

– А тебя как зовут? – спиной ощущал любопытство второго охранника и мысленно просил его не выходить из караулки и не мешать мне.

– Таисия. Таисия Ларина.

Я вдруг только увидел, что из ее сумки торчит ручка от детского зонтика. У нее ребенок? Но она такая молоденькая. С удивлением понял, что меня это и не смущает вовсе. Колечка на безымянном пальчике нет. Это главное.

– Необычное у тебя имя, Таисия. Мне нравится, – прямо-таки любовался я ею, глаз отвести не мог. – Встретимся сегодня вечером? – предложил, волнуясь, что откажет. – Моя смена в семь вечера заканчивается. Можем в кино сходить. Или просто в парке погулять.

– Сегодня не смогу, – разочаровала она меня.

– С ребенком надо сидеть? – желал я знать причину отказа.

– Я похожа на няньку? Или молодую мать? – рассмеялась рыжуля.

– Ты похожа на королеву, – заверил поспешно. – Еще на фиалку. Но у тебя в сумочке лежит детский зонт. Вот я и подумал…

– Это моего брата, – плескалось веселье в светло-серых омутах, что пленили меня сразу и бесповоротно. – Я его в детский сад сегодня отводила, зонтик с собой забрала, – пояснила Таисия, хотя могла бы этого и не делать. – А встретиться с тобой не могу не потому, что не хочу, а потому что у меня сегодня курсы вечерние. В институт готовлюсь поступать. На экономический факультет.

ГЛАВА 2. ТАИСИЯ

Мне сразу он понравился. Вот так – бац! – и понравился. Иначе болтала бы я с ним, хлопая ресницами? Ресницы у меня длинные, загибаются красиво, никогда парней равнодушными не оставляют. Вообще давно заметила, мальчики в ступор впадают, когда я смотрю на них. Или не смотрю. Все равно впадают в ступор. Такая я вот яркая получилась у родителей.

Вадим привлекательный. В меру наглый. Он старше. Ненамного, но старше, оттого, наверное, и не мялся, не робел, как часто бывало, когда ко мне клеились ровесники. Не стал ходить вокруг да около, обозначил, что ждет встречи.

Он так жадно рассматривал меня… Но и у меня была возможность рассмотреть его. Худощавый, притом фигура такая крепкая, спортивная. Выше меня на голову. Темные волосы подстрижены и слегка топорщатся, но ему идет. В сочетании с густыми бровями и черными глазами его внешность можно охарактеризовать, как демоническую. Но он не злой демон, он очень обаятельный демон. Настолько обаятельный, что я, внешне спокойная, но внутри ликующая, соглашаюсь пойти с ним на свидание.

Весь день только и могу думать, что о предстоящей встрече. Надо готовиться к экзаменам. Я и готовлюсь. Но формулы и интегралы сегодня меня не слушаются. Куда приятнее думать о Вадиме, чем о математике. То и дело смотрю на часы. Почему стрелки передвигаются так медленно?

Наконец-то можно отложить учебники, быстренько перекусить и начинать собираться. Хорошо, что Володьку из сада мама заберет сама.

Прихорашиваюсь тщательно. Из волос собираю два бублика. Смотрится дерзко и в то же время трогательно. Персиковый сарафан с квадратным вырезом и юбкой до колен мне невероятно к лицу, в нем чувствую себя феей. Мои родители занимают высокие должности в банке, поэтому все вещи, что я ношу, не с прилавков ширпотребного рынка и сидят на мне идеально, нигде ничего не топорщится, не расходится по швам и не линяет после стирки.

К универмагу прибываю раньше означенного времени, но внутрь не захожу. Пусть не думает, что я так уж торопилась. Захожу в книжный магазин напротив и толкусь там до тех пор, пока не замечаю через оконное стекло Вадима. Он переодел форменную рубашку на темно-синюю футболку и так нравится мне еще больше. Мой новый знакомый не озирается по сторонам, просто стоит и ждет. Никаких сигарет и флирта с проходящими мимо девушками в мини-юбках.

Я довольна. Оставляю некупленные книги на прилавке, перехожу дорогу и появляюсь в поле его зрения.

Вадим прячет руки в карманах черных брюк, не делает шага мне навстречу, но смотрит с таким восхищением, что меня охватывает эйфория. Я нравлюсь ему! Нравлюсь!

– Привет, Огонёк! – здоровается он, все еще не отводя очарованного взгляда от моего лица.

– Вчера я была королевой и фиалкой, – останавливаюсь достаточно близко, чтоб он мог уловить шлейф моих французских духов. Сама же улавливаю терпкий и приятный аромат. Вадим пользуется туалетной водой без резкого запаха.

– Ты очень красивая, Таисия, – отодвигает он меня от края проезжей части, и это быстрое прикосновение его руки к моей талии посылает по всему моему телу электрический разряд.

– Ты тоже ничего, – стараюсь не выдать охватившего меня волнения.

– В кино? Или в парк? – предоставляет он мне выбор.

На ясное небо наползает непонятная туча, потому я выбираю фильм. Не хочется испортить наше первое свидание дождем.

Мы мало говорим, пока идем к кинотеатру, но не испытываем неловкости. Такое чувство, что я давно его знаю, будто мы были знакомы и раньше, и я просто ждала его с армии, а теперь мы вновь встретились и ловим кайф от возможности вновь быть вместе. Не знаю, откуда это взялось, только мне кажется, что Вадим тоже испытывает нечто подобное.

До первых дождевых капель успеваем зайти во Дворец Культуры, где расположен кинозал. Вадим покупает билеты на единственный сеанс. Зрителей в зале почти нет, такие же, как и мы, решившие переждать дождик.

Можно садиться на любые места, но мы, как самые правильные, устраиваемся на бархатных креслах согласно купленным билетам.

Фильм полный отстой, но нам с Вадимом так хорошо, между нами такая химия, что я и не понимаю, на каком кадре мы начинаем отчаянно целоваться. Просто сминаем губы друг друга до полного забытья, становится неважно, где ты находишься и вообще на какой планете.

Я никогда не целовалась так страстно с мальчиками. Ни разу не испытывала таких оглушительных и упоительных ощущений. Не отпуская моих губ, сквозь ткань сарафана, Вадим поглаживает мою грудь, и я не убираю его руки, хотя еще ни разу не позволяла мальчишкам подобной вольности. Да он и не мальчишка вовсе. И опыт в обращении с девушками у него явно имеется. А я ревную. Ревную к тем, с кем он набирался опыта.

С того самого фильма, сюжет которого я не в силах пересказать, мы встречаемся ежедневно. И совсем не можем друг без друга.

– Заколдовала ты меня, фиалка. Зачаровала, – говорит мне Вадим.

Я прихожу к нему в универмаг, и иногда мы с ним прячемся в укромных уголках большого здания, целуемся до ярких звездочек в глазах и сладкого томления во всем теле. Но границ пока не переходим, и мне нравится, что Вадик меня не торопит. Он слишком меня любит, оттого готов ждать. И я люблю слишком, настолько, что хочу, чтобы именно он стал моим первым и единственным мужчиной.

ГЛАВА 3. ВАДИМ

Впервые оказавшись на пороге квартиры Таси, мне впервые пришло в голову, что одной моей любви и желания жениться недостаточно для того, чтобы заполучить девушку и уж тем более завоевать расположение ее родителей. Я знал, что ее предки банкиры. И, конечно, подмечал, как хорошо одета моя любимая. Она никогда не жаловалась на отсутствие карманных денег и не искала, где купить товар подешевле, как делали все вокруг. Но я не предполагал насколько высок достаток семьи Лариных, пока не явился самонадеянно в ее дом с предложением руки и сердца.

Прежде мне еще не доводилось бывать в подобных квартирах. С шелковистыми обоями, иностранной мебелью, сверкающими люстрами, дорогими коврами. Семья жила не просто богато. Роскошно они жили. Поразило меня и то, как Ларины выглядят в домашней обстановке в воскресный день. Никаких спортивных штанов с вытянутыми коленками и рваных футболок, заляпанных борщом. Даже пятилетний мальчик был одет в адидасовский спортивный костюм, пошитый не на советской фабрике трикотажа. Его костюмчик был фирменным. За такой взрослые парни пару лет назад готовы были драться, вырывая у спекулянтов и переплачивая втридорога. А пацан в нем дома ходит, по полу ползает.

Понятное дело, Вадим Ефимов без собственного жилья, престижной работы и обеспеченных родственников никак не вписывался в идеальный мир старших Лариных. Совершенно точно не такого зятя желали они для своей чудо-дочки, о чем популярно мне и объяснили.

Сергей Степанович и Мария Николаевна говорили со мной жестко, не любезничали, четко указывали на мое место в их картине мира. Чувствовал себя, словно беспородная шавка, перепутавшая блохастую будку с дворцом для элитного помета. Ужасно обидело меня подозрение в том, что я специально кручусь вокруг Таисии, ради положения ее семьи. Вот уж точно, чего у меня никогда не было в мыслях, так это заполучить для себя богатую невесту. Я вообще собирался с любимой в общежитии жить и сам нас обеспечивать. Ни на чью помощь не рассчитывал и обосновываться в квартире Лариных не собирался. Никаких корыстных помыслов не имел, а меня помоями облили.

Обычно меня трудно вывести из равновесия, никогда особо не отличался взрывным характером, обычно все внутри себя переживал, вот и сейчас, можно было бы нагрубить, наговорить чего-нибудь в ответ, высказать все, что думаю о таких снобах и выскочках. Но не стал. Из-за Таисии. Она не такая, как ее родители. Люблю свою девушку безмерно и отказываться от нее не стану. Лишь бы она от меня не отказалась.

После общения с родственниками Таси долго и бесцельно бродил по знакомым улочкам, игнорируя моросящий дождь. Как ни странно, я быстро остыл и даже согласился с позицией старших Лариных по некоторым вопросам. Мое желание жениться на девушке было продиктовано сердечной тягой, но никак не было обдумано с точки зрения практичных нужд. Мне действительно необходимо встать на ноги и иметь какой-то капитал, чтобы обеспечить Тасе достойный уровень жизни, тот, к которому она привыкла. Это сейчас она влюблена и обожает меня. Но все может измениться, если я не смогу дать ей тот же комфорт, что она получает под родительским кровом. Вряд ли заезженная фраза «с милым рай и в шалаше» подходит моей ухоженной и изысканной Таисии.

Несмотря на обиду за обвинение в меркантильности, я был даже благодарен Лариным за то, что именно их жестокие слова подтолкнули меня действовать, заставили усиленно думать о своих дальнейших перспективах и планах не в далеком будущем, а конкретно сейчас.

– Послал бы ты всю семейку к черту! – возмутился Илья, когда, вернувшись домой и сменив мокрую одежду на сухую, рассказал ему о визите к Лариным. – Вадим, прости, конечно, но твоя Таисия вырастет и станет точно такой же. Высокомерной и брезгливой, как ее мамаша.

– Не станет, – мутнел от счастья и желания мой взгляд, стоило заговорить о рыжеволосой фее.

– Вадим, да очнись ты уже! – злился Илья. – Она к нам домой приходит, тапочки не надевает, боится микробов подцепить. Мама на стол накрывает-убирает, она ни разу помощи не предложила. Белоручка твоя фея. Делать ничего не умеет и не хочет. Лишь собой любуется. Зачем тебе такая стерва?

– Люблю я ее, Илюш. Плевать, что делать ничего не умеет.

– И что? Все домашние дела на себя возьмешь? А она что делать станет? Волосы свои завивать, да ногти красить?

– Ты просто зол на всех девчонок из-за Ленки. Потому и другие тебя бесят, – не сердился я на друга за выпады в адрес Таисии. После предательства моей сводной сестры он теперь ненавидит весь женский пол.

– Просто говорю, как есть, – пожал плечами Илья. – Нужна тебе эта рыжая – вперед. Только как ты собрался соответствовать запросам ее предков? Пока добьешься высот, они к тому времени свою дочурку замуж за какого-нибудь крутого финансиста пристроят. А то и за дипломата. Она яркая, красивая. Важным людям нравится при себе подобных стрекоз держать.

– Есть у меня одна мыслишка, – поделился с Ильей тем, что надумал, пока мок под дождем.

Пару дней назад в караулку универмага к моему напарнику завалились его приятели. Парни оказались копателями и охотно делились реалиями своего ремесла.

– Старыми картами пользуемся, шестнадцатого-семнадцатого веков. Оттуда информацию черпаем, где поселения располагались, – пояснял бритоголовый Николай. – Еще выискиваем данные, в каких деревнях после гражданской войны жителей не осталось. Они же клады, сокровища в землю зарывали, в надежде вернуться. Ну и поля, конечно, шерстим, где ярмарки прежде устраивались. Там монеты реально найти.

ГЛАВА 4. ТАИСИЯ

Вадик уехал, а на меня напала хандра. Весь мир как будто окрасился в черно-белые краски. Без моего любимого попросту все потускнело, не знаю, как и выдержу двухнедельную разлуку. Мы с ним словно единое, неделимое целое. Вадика всего пару дней нет, а в меня словно нож воткнули, так не хватает моей второй половинки. Валяюсь на кровати, слушаю музыку через наушники и рассматриваю цветные фотографии, сделанные новеньким Polaroidom, подаренным мне родителями на новый год. На всех снимках мы вдвоем с Вадиком. Просили случайных прохожих фоткать нас. Один мужик чуть не убежал с моим фотоаппаратом, но Вадим догнал, забрал. Я смеюсь, вспоминая тот эпизод.

– Таисия, – заявляется в мою комнату мама. У нее отпуск, и она теперь постоянно мельтешит перед глазами. – Папа просит тебя несколько дней пожить у Розы Ибрагимовны, – выдает неожиданно.

– Зачем? – в первую секунду воспринимаю просьбу в штыки. Роза Ибрагимовна является матерью делового партнера моего отца. Дряхлая старушка, за которой требуется круглосуточный уход.

– Сиделка собралась возвращаться на родину. Вроде бы в Башкирию. У Розы кроме сына в городе никого нет. Сама понимаешь, Мартын Захарович со своей нелегкой и важной работой не имеет возможности постоянно находиться при матери. Вот он и обратился за помощью к твоему папе, пока у тебя не началась учеба в институте – помочь. За это время он либо найдет сиделку, либо вызовет тетку из деревни.

– Ей, наверное, уколы надо делать? Я ведь не умею, – уже не казалась мне просьба дурацкой. Возможность чем-то занять себя, пока Вадика нет рядом. Почему бы нет? Да и не придется терпеть постоянный тяжелый взгляд матери и ее шушуканья с отцом по поводу неподходящего мальчика, с которым встречается дочь.

– Укол ставить раз в неделю медсестра из поликлиники приходит, – успокоила родительница. – Все инструкции тебе прежняя сиделка оставит. И лучше поторопиться, у нее самолет ночью.

На деле все оказалось жестко. Совсем не так, как я себе представляла. Где-то год назад мы с родителями заезжали к Розе Ибрагимовне, поздравить женщину с юбилеем. И тогда она выглядела гораздо лучше, передвигалась по квартире в инвалидном кресле. Теперь же только лежала на специальном матрасе. Не вставала вообще и уже не могла самостоятельно держать в руках ложку.

Ее надо было обмывать, переодевать, поить-кормить, заставлять проглатывать горькие пилюли строго по времени.

В единственной комнате пахло затхлостью и лекарствами, никакое проветривание не помогало. Запах настигал меня даже на балконе, куда я сбегала немного подышать свежим воздухом. Спать приходилось на раскладушке подле постели больной женщины. Настоящей мукой стала для меня готовка. Холодильник был забит продуктами, но все их требовалось тщательно перетирать и готовить исключительно в пароварке. Хорошо, что сиделка написала для меня пошаговую последовательность действий, иначе я бы не управилась ни с паровым агрегатом, ни с приготовлением пюре. Важно было не только приготовить, но и накормить бабулю. Аппетит у нее напрочь отсутствовал.

Несмотря на тяготы и периодически возникающий ропот с моей стороны, с Розой Ибрагимовной мы вполне ладили. Старушка абсолютно не помнила, кто она такая, но с упоением пересказывала истории из своей молодости. Она родилась еще в царской России, расцвет ее юности и красоты пришелся на период гражданской войны, в Великую Отечественную воевала в партизанском отряде. Совру, если скажу, что мне было неинтересно.

Порой, правда, Роза Ибрагимовна начинала чудить. Вспоминала о Боге и подолгу разглагольствовала о небесном. Божественное в ее голове путалось с суеверным, но это не мешало ей поучать меня.

– Смотри, деточка, не позволяй никогда, чтоб тебя прокляли, – глядела она на меня своими выцветшими водянистыми глазами. – Проклятье, даже самое слабое, оно как яд, отравляет и выпивает все соки. Мумия от человека остается, оболочка одна, а не человек.

Через неделю вернулась сиделка, та самая, что должна была отчалить в Башкирию. А почему не отчалила, я поняла, вернувшись домой. Оказалось, за моей спиной устроили настоящий сговор, а меня попросту нейтрализовали на время, чтоб не вопила и не путалась под ногами. По всему выходило, это не Мартын Захарович просил моего отца об услуге, а наоборот.

Из нашей квартиры выносили запакованные коробки.

– Мама, что происходит? – растерянно наблюдала я за грузчиками, тащившими к выходу коробку, подписанную фломастером – Таисия.

– Мы переезжаем в Ленинград, – невозмутимо ответила она.

– Что значит переезжаем? – стало трудно мне дышать. Я слышала ранее разговор о том, что папе предлагали повышение со служебной квартирой в северной столице, но он тогда отказался. А теперь вот так – бац! И переезжаем? – Но как же моя учеба? Институт? – не стала добавлять о Вадиме, чтоб не злить мамочку.

– С институтом все улажено, – появилась снисходительная улыбка на лице женщины, давшей мне жизнь. – У твоего отца хорошие связи. Тебя зачислили в один из ленинградских вузов. Твои документы уже отправлены.

– И что это за институт? – охрип мой голос.

– Узнаешь на месте.

Понятно, они все провернули втихую от меня, чтоб я ничего не успела предпринять. И адрес вуза мама сейчас намеренно не сообщает, хочет помучить моего Вадима.

– Неужели тебе так наплевать на меня? На мои чувства? – налились влагой глаза.

– Это для твоего же блага, Таисия, – отчеканила мать. – Тебе стоит забыть этого мальчишку. Тебя ждет блестящее будущее, какого не будет рядом с ним.