Глава 1
Я открыла глаза в странном месте.
Почувствовав вдали от себя чье-то дыхание, я повернула голову и чуть не потеряла сознание.
Незнакомый обнаженный, красивый до розовых соплей мужчина, лежавший рядом, посмотрел на меня взглядом, полным презрения.
Его холодные глаза просто уничтожали меня.
Было в его глазах что-то гнетущее, как будто он только что обнаружил, что я изменила ему с целым симфоническим оркестром расширенного состава и завела в качестве любовника целую футбольную команду вместе с тренером и запасными.
Я не имела понятия о том, как я сюда попала, но, судя по всему, у этого красавца с ледяным взглядом ко мне определенно были вопросы.
Но у меня вопросов было куда больше!
«Мужик, а ты кто?», - мысленно прошептала я, глядя на его торс, сглатывая и мысленно одобряя каждый кубик мощного пресса. Красивое тело вызвало у меня учащенный пульс, а я почувствовала себя прямо девочкой-девочкой, глядя на такие широкие плечи. Что-то внутри замерло, затрепетало при виде такой мощи и силы.
Мне стало вдруг ужасно стыдно, что я не могу оторвать от него взгляд.
Черные жесткие длинные волосы и красивые холодные глаза на умопомрачительно мужественном лице вызывали внутри странное противоречие. С одной стороны, было желание схватить его, кричать: «Это – моя добыча!», а с другой стороны, хотелось молча созерцать эту красоту и тихо обожать.
Одеяло, прикрывшее его бедра, притягивало любопытный женский взгляд. У меня даже во рту пересохло. «Приличные девушки смотрят на лицо!», - напомнила я себе. Но краем глаза я заметила, какое счастье мне во сне привалило и ко мне привалилось!
- Как ты могла… – низким голосом произнес красавец, шумно втянув воздух. Он выдохнул его, обдавая жаром гневного дыхания. Лед в глазах даже не думал таять.
А что я могла?
Тихий шелест постели заставил меня удивленно посмотреть на комнату, которая таилась в полумраке. Золотистый свет тяжелых подсвечников освещал тяжелые гардины, бросал трепетные тени на роскошные паласы и старинные комоды — кажется, я оказалась в фильме о времени, когда они носили корсеты, а за сквернословие били канделябром по голове.
Ого! А где это я?
Это точно не моя комната! Тут одна кровать размером с мою квартиру и немного соседской кухни.
«Тише!», - успокоила я себя. – «Это сон! Просто сон!».
Я снова посмотрела на красавца.
Я едва сдержала емкое восклицание и постаралась успокоить взволнованное сердце. Не то чтобы это была любовь с первого взгляда. Но что-то в этом явно было.
И кто это мне снится?
Красавец был полностью обнажен, а покрывало скользнуло по его атлетическому телу, заставляя заинтересованно посмотреть на его сильные руки.
Да, завтра утром я буду долго вспоминать о сне, спрашивая, в каких заповедниках женских грез водятся такие мужчины?
«Какой приятный сон!», - мысленно отметила я, пробегая глазами по красивому телу незнакомца.
Внутри что-то сладко заныло от бесстыдного предвкушения продолжения. Тут как бы все располагало к жаркой ночи, кроме его взгляда.
Завтра в автобусе я буду монотонно провожать пейзажи и краснеть, вспоминая, что вытворяла ночью во сне. А все будут думать, что я – приличная женщина, которая едет на работу.
Но тут же переведя взгляд на лицо красавца, я вдруг увидела в его глазах смесь презрения, ненависти и… боли. Нет, мне не показалось.
Опираясь на одну руку, невообразимый красавец с темными волосами на мгновенье завис надо мной. Мускулы его напряглись, а я затаила дыхание, поглядывая на его напряженные руки. Он ждал ответа на вопрос, который я так и не поняла.
Холодный взгляд притягивал мой, а я удивленно смотрела ему в глаза, не понимая, а что, собственно, случилось?
Шелохнувшись, я поняла, что тоже лежу обнаженная под одеялом.
«Презираю!», - процедил его взгляд.
Но сам он таинственно молчал, не проливая ни лучика света на нарисовавшуюся проблему.
От взгляда пронзительно холодных глаз я скромно потянула наверх свое одеяло, пытаясь прикрыть хотя бы грудь. На пальце у красавца-мужчины в лучах лунного света сверкнуло золотом вычурное кольцо.
«Эм… Сон про женатого?», - удивилась я, глядя на свою руку.
Так я и знала! Даже во сне нашлась такая, которая уже присвоила эту красоту.
«Тьфу, тьфу, тьфу! Спаси и сохрани от маньяка резвого, от бандита трезвого, от бомжа поддатого и мужика женатого!», - скороговоркой прочитала я мантру.
А затем, опустив глаза, заметила на своей руке такое же вычурное кольцо.
«Фух! Фух! Это как бы мой муж!», - выдохнула я с такой радостью, что тут же устыдилась.
Красавец оторвал от меня свой обжигающий взгляд. Но свое кольцо старательно игнорировал.
Он резко вскочил с кровати, стянул со спинки кресла белую сорочку и взмахнул ею, словно крыльями. Я любовалась разлетом плеч, тому, как скользит по ним тонкая белая ткань.
Потянув за собой покрывало, незнакомец обмотал его вокруг бедер, давая мне возможность полюбоваться красивым накачанным треугольником его фигуры. Его губы были почему-то сжаты…
Я поползла спиной наверх, чтобы тоже сесть. Пока что я не понимала, что случилось. Я наблюдала свою руку с кольцом, как вдруг увидела длинные рыжие волосы, спадающие на мою грудь.
Рыжие? Я присмотрелась к пряди, а потом взяла ее двумя пальцами. Да у меня отродясь не было рыжих волос! Я всегда была темненькой! С короткой стрижкой каре!
А может, это не я? Тогда кто?
Я пошевелила пальцами, как вдруг подняла глаза на красавца. Тот уже влез в штаны, бросив покрывало прямо на пол.
Он схватил красивый синий мундир с золотыми эполетами. Мундир мелодично звякнул орденами и медалями. Незнакомец продел руку в рукав. На мгновенье наши взгляды встретились.
Мне показалось, что я никогда не видела такого взгляда! Было видно, как незнакомец стиснул зубы, пока рука механическим движением застегивала мундир. Его рука скользнула под горлышко к расшитому золотом воротнику. Небольшая сверкающая звезда поймала лучик света, сковывая воротник – стойку. Одернув мундир, красавец распрямил плечи и ровным шагом вышел вон из спальни.
Глава 2
От неожиданности я покачнулась и прижала свою холодную руку к разгоряченной щеке и посмотрела на дамочку с возмущением.
- Вы что себе… - задохнулась я, чувствуя внутри волну негодования.
- Нет! Это ты что себе возомнила! – прошипела дамочка. Ее худой палец больно ткнул меня в грудь.
Женщина дышала сквозь стиснутые зубы. В уголках ее глаз притаились слезы ярости. И сейчас эта ярость была направлена на меня.
Я видела, как ее трясло. Она расхаживала по комнате, словно разъярённая тигрица, обмахиваясь сложенным веером. Ее пудровые духи с запахом розы и карамели показались мне незнакомыми.
- Я в жизни не могла представить, что моя дочь скатится до солдатской подстилки! – задыхаясь, прошипела женщина, словно заведённая игрушка, меряя комнату шагами.
Она снова сглотнула, делая такие огромные шаги, что в два счёта достигла середины немаленькой комнаты.
Это что? Моя мать?
Ее губы сложились в беззвучное слово: «Дрянь!». Говорила она тихо, словно боялась, что кто-то услышит.
- Помнишь, я говорила тебе о баронессе Портланд, о ее репутации подстилки! О ее позоре! И ты решила стать такой! Да? Вставай! Вставай! Пойдем! – шипела она, задыхаясь яростью.
Она дернула меня за ночную рубашку, пытаясь схватить за руку. Но я уперлась.
- Куда?! – возмущенно произнесла я.
Я еще от пощечины не отошла.
- Как куда?! – задохнулась мать, скрипя зубами. – В гарнизон! Прямо в казарму! Там знаешь сколько мужиков! О! Тебе понравится! Ты же у нас подстилка для солдатни?! Твой муж… О! Он в ярости! Он взбешен! Генералу подсунули подстилку, в которой уже до него кто-то был!
- Что? – прошептала я, натурально обалдевая от произошедшего.
Сейчас она напоминала мою настоящую мать.
Слова, движения, поворот головы, привычка шипеть, когда что-то ей не нравится. Я называла ее «гиена в сиропе» и все детство боялась до судорог. Я изредка ловила моменты скупой ласки, которая была адресована не мне, а была демонстрацией для окружающих. Мол, посмотрите! Как я люблю свою дочь! Только при этом никто не знал, что в тот самый момент, когда мать хвасталась, какая я у нее красавица и умница, мою руку сжимал болезненный щипок длинных ногтей, и доносился едва слышный шепот сквозь зубы: «Держи ногу прямо!». Я с детства немного косолапила правой ногой, что вызывало у матери приступы раздражения.
- И быть может даже не один! – прошипела мать, трясясь от ярости. – Я столько сил, времени, денег вложила в тебя! В твое воспитание! В твое образование! Чтобы твой муж… Сам генерал! Посмотрел на меня как на… как на…
Она застыла посреди комнаты, пытаясь подобрать слово.
Я снова почувствовала себя маленькой девочкой, над которой коршуном вьется вечно недовольная взрослая женщина.
- А куда я смотрела?! – продолжала свой яростный монолог мать, мечась по комнате. – Вырастила подстилку! И! Сколько их у тебя было? А! Сколько!!!
Она налетела на меня, схватив за подол ночной рубашки и дернув его вверх и на себя, словно пытаясь задрать.
Я отпрянула к стене.
- Сколько мужиков у тебя было? – зашипела она. – Или что? Хочешь сказать один?! Да, один?! Еще скажи, что по первой большой любви!
- Я не… - попыталась прийти в себя я.
- Ты хоть знаешь, что такое настоящая любовь? – задыхалась мать, глядя на меня с обжигающим презрением. От нее пахло удушающе сладкими пудровыми духами. – Знаешь?! Настоящую любовь нужно заслужить! Ты своим грязным ртом не имеешь права произносить слово «любовь»! Ни о какой любви в твоем случае речи не было, и быть не может! Судьба не дает ее просто так! Нет, конечно! И уж тебе она точно ее не даст! Слышала! Посмотри на себя! Такой, как ты, она вообще не положена!
- Неправда! – возмутилась я, пытаясь перебороть внутри себя оцепеневшего от ужаса ребенка.
- Такой. Как. Ты! – ее палец больно тыкал мне в грудь в такт каждому ee слову. – Ее точно не дадут! Ты ее не заслужила! А то, что ты считаешь любовью на самом деле – просто… просто… разврат! Похоть! Низменные удовольствия! Но никакая не любовь!
Палец снова уперся мне в грудь, больно нажав.
- Ты опозорила нашу семью! – змеей прошипела мать, брызжа слюной.
Она на секунду замолчала.
- Нет, нет, - задыхалась она, а ее голос становился тише. – Ты ее растоптала! Как я теперь буду смотреть в глаза обществу! Мать потаскухи! Мать подстилки! Вот! Вот, что они скажут! Они пальцем тыкать будут! А твой отец? Он вот-вот лишится звания! Думаешь, генерал это просто так оставит? Знаешь, что он мне сказал?
Она снова пыталась отдышаться, бросая нервный взгляд на дверь.
Что-то ее напугало. Она побледнела.
За дверью послышались чьи-то шаги.
Глава 3
- О нет! – гадким шепотом протянула мать, дернув мои волосы.
Я отобрала их из ее руки, чувствуя, как внутри все заходится от возмущения.
Шаги прошли мимо…
В этот момент на меня посмотрел испепеляющий взгляд.
- А все из-за тебя! У нас здесь сплетни быстро распространяются! Глазом моргнуть не успеешь, как все в тебя пальцем тыкать будут! Сейчас-сейчас, - шепотом сглотнула мать, а в ее голосе появились неприятные многообещающие нотки. – Скоро нашу карету измажут грязью! Как я буду теперь выезжать в общество, когда все вокруг знают, что моя дочь – гулящая!
Вены на ее припудренном лице и шее вздулись. Глаза, казалось, вот-вот вылезут из орбит. Точь-в-точь, как у моей матери, когда она была в бешенстве.
Дверь открылась, а в комнату вошел маленький круглый пожилой мужчина.
Мать тут же бросилась на него.
- Гордон! Ты хоть представляешь, что сделала твоя дочь?! А?!
Я поняла, что это отец той девушки, в чье тело я попала. Для меня до сих пор было удивительно, что я – это не я.
Мать атаковала отца, который попытался отмахнуться. Он бросился ко мне, встав на колени.
- Тише, не плачь, - дрогнувшим голосом произнес отец. – Аврелька, посмотри на меня.
- Ах, тише! Ах, не плачь! Ну, Аврелька! Тьфу! – с гадкой издевкой передразнила мать. – Уси-пуси! Дверь закрой! Не хватало, чтобы гости услышали! Они еще не разъехались! Такой позор! Мы от него никогда не отмоемся!
Она бросилась к двери, закрывая ее наглухо, а потом возвращаясь к нам.
В детстве я однажды назвала маму злой мачехой. Что тогда началось! После моего бедного отца увезли на скорой.
- Ну не надо плакать, - слышала я ласковый шепот чужого отца. Теплая, жесткая рука ласково коснулась моей щеки. - Все образуется…
Я смотрела в его глаза. Пусть они были и не похожи на глаза моего папы, но в них было что-то такое, что заставило сердце вздрогнуть. Я сглотнула.
- Образуется?! – с такой яростью выдавила мать, что мне показалось, ее удар сейчас хватит. – Образуется?!! Ты хочешь сказать, что у нее там все зарастет?!
Она снова дернула меня за подол рубахи. А потом бросилась к кровати, стягивая простыню и комом бросая ее в нас с отцом.
- Вот! Вот что образуется! – шипела мать. – Где кровь?! Где она?! Утром надо предъявлять простыню, а где кровь?! Где?! Она осталась на какой-то солдатской койке! Или на траве! А должна была быть здесь! Здесь! На кровати! На брачном ложе!
- Прекрати шипеть, - произнес отец, а я увидела в его глазах страдание. Волосы его уже посеребрила седина, а он пытался меня утешить и защитить. Я всей душой тянулась к нему, чувствуя, словно нашла что-то потерянное, почти забытое, но такое родное.
- Твоя дочь – солдатская подстилка! – выплюнула мать. – Твоя дочь, Аврелия, гуляла с солдатней! Пошла по рукам! А ты ей «усю-масю»! Ты хоть понимаешь, что тебя звания лишат! Звания! За обман! На! На, держи!
Она задыхалась, доставая из рукава какой-то документ.
Глава 4
- Мы с тобой прописывали ее девственность в брачном контракте! А она нам вон какую свинью подложила! – крикнула мать, потрясая бумагой у нас перед носом.
- Тише, не надо кричать, - глухим голосом произнес отец, прижимая меня к груди. О, боже мой! Как же я мечтала снова встретить такого человека, как мой папа… Жаль, что в том мире он умер, когда мне было десять. Сердце не выдержало. – Это же наша дочь! И чтобы она ни натворила, она всегда останется ею.
Я прижималась к совершенно незнакомому мужчине, от которого шло такое тепло, такая любовь, что мне захотелось плакать. Столько лет прошло, а я все помню, как папа обнял меня в последний раз…
- Правильно! Пусть плачет! – яростно зашипела мать. – Может, так до нее дойдет! У меня больше нет дочери! Нет! Такая дочь мне не нужна!
- Отставить, жена! – резко и как-то по-военному произнес отец. В его голосе прозвучала звенящая сталь. – Аврелия была и остается нашей дочерью! Даже если меня лишат звания!
- Лишат звания? – задохнулась мать. – А на что мы жить будем? На ренту с поместья? Я не собираюсь из-за этой… из-за этой…
- Выбирай выражения! – рявкнул отец, подавшись вперед. Его голос был строгим и не терпел возражений.
- … есть бобовую кашу и носить бобровую шубу! Ты хоть понимаешь! А нет! Ты не понимаешь! Ты привык к лишениям! А я не привыкла! - нервно затряслась мать.
- Я все прекрасно понимаю! – твердо произнес отец, вставая между мной и матерью. Он вырвал у нее из рук бумагу и сунул себе в карман.
- А вдруг она беременная? – прошипела мать, а ее взгляд, полный ненависти, скользнул по моему животу. – Мало того, что она с кем-то загуляла! Так еще и нагуляла! Вот этого генерал точно не простит! Этот не тот, кто будет воспитывать чужого ребенка!
- Рот закрой и сядь в кресло! – твердо произнес отец, а я видела, как он сжал кулаки. – Здесь тебе не тут! Тебе напомнить, что ты сделала в юности?
В этот момент мать побледнела. Она бросила острый как нож взгляд на меня.
- Ты не посмеешь! - задохнулась она. – Не посмеешь, Гордон!
Глава 5
Почувствовав поддержку, я осмелела. И мне тут же стало интересно, а что там случилось в юности?
- Напомнить? – спросил отец, немного повышая голос. – Так я напомню! Как ты в окно родительского дома вылезла! Как ты платье порвала, когда по плющу вниз спускалась! Пока твой отец спал! Чтобы мы с тобой могли тайно обвенчаться в часовне за городом! Как тебя наследства лишили! Как вычеркнули из списков семьи, а потом снова вписали после смерти твоего отца, который кричал, что ты ему больше не дочь! И слышать он о тебе не хочет!
Эти слова прозвучали для матери, словно пощечина. Она открыла рот и побледнела. Ее глаза стали холодными, как у рыбы. Она безотрывно смотрела на отца.
- Ты обещал, что никто об этом никогда не узнает! – змеиным шепотом произнесла мать, присаживаясь в кресло и сжимая ручки его так, что ее тонкие сухие пальцы побелели.
И при этом она с еще большей ненавистью посмотрела на меня.
- Но ты у меня был первым! И ты прекрасно об этом знаешь! – внезапно парировала мать, покачиваясь в кресле. – А генерал таким похвастаться не может! Он не может похвастаться, что был первый у своей жены! Это – несмываемый позор!
- Если надо, я готов отстаивать честь дочери, - твердо произнес отец, а я видела, что слова почему-то дались ему с трудом. – Если надо, я вызову генерала на дуэль. Кто, как не я, должен заступиться за свою малышку!
- Дракон тебя в два счета уничтожит! – процедила мать, задыхаясь от собственного яда. И тут же ее взгляд переметнулся на меня. – А ты! Что смотришь! Отец умрет из-за тебя!
- Не смей на нее кричать! – рыкнул отец.
- А вдруг она беременна? – с ядом в голосе настаивала мать, сжимая кулаки.
- Тогда тем более не сметь повышать на нее голос! – твердо произнес отец.
- Ты прекрасно знаешь, что делают с такими… невестами! – мать указала на меня дрожащей рукой. – Он убьет ее на виду у солдат! Чтобы не потерять свой авторитет перед армией! Не хватало, чтобы какой-нибудь салага с соплей на погонах тыкал генералу тем, что спал с его женой! А если таких сопляков будет много?
- Я… я… - хотел было что-то ответить отец, но простонал и покачнулся.
Он сморщился, стараясь сделать глубокий вдох.
Я уже видела такое… Мне казалось, что все, что вокруг происходит – дурной сон. Фантасмагория из образов детства.
Побелевший, как полотно, отец тяжело дышал, но при этом продолжал стоять ровно. Но я-то видела, что ему плохо. И не хватает воздуха.
- Врача! Это приступ! Это начало! – закричала я, видя, как отец отмахивается: «Не надо!».
- Сядь на место! Не позорь нас еще сильнее! – вскрикнула мать, вскакивая с кресла. – Хотя, куда уж еще сильнее!
Она сглотнула эти слова, а я чувствовала, что нужно бежать за помощью. У папы тоже так было! Это приступ! У него прихватило сердце!
Если ничего не сделать, он умрет! Как папа!
Глава 6
Я знала наизусть все симптомы. Столько раз я гуглила, что делать в таких случаях. И столько раз ругала себя за то, что была слишком маленькой, чтобы что-то сделать.
- Куда! – прошипела мать, хватая меня за руку. – Ты что? Хочешь, чтобы все узнали о том, что у твоего отца больное сердце? Его тогда спишут, и мы будем влачить жалкое существование на мизерную пенсию! А ему осталось дослужиться до полковника еще месяц!
- Ложитесь, - прошептала я, стараясь не обращать внимания на крики. – Прошу вас, ложитесь…
Мои руки тряслись, а я металась глазами по комнате.
- Я нормально себя чувствую, - произнес отец сдавленным голосом. – Все хорошо… Сейчас пройдет… Я…
Он поморщился, а я попыталась усадить его в кресло. Воздух! Срочно!
Я бросилась к окну, слыша гневные окрики матери. Распахнув бархатные шторы, я дернула створку, видя роскошный сад и настоящие кареты, рядом с которыми прогуливались разодетые дамы и господа в мундирах.
Прохладный воздух хлынул в комнату, а я снова бросилась ко второму креслу.
- Аспирин, - прошептала я, понимая, что аспирина здесь нет. – Кашляйте! Вдохнули и кашляйте! Не спрашивайте. Просто так надо! Я прошу вас…
Послышался шумный вдох, а потом начался кашель.
- Сильнее, - шептала я. – Снова глубокий вдох. И снова кашляйте…
Я видела бледность, слышала кашель. Это самый простой способ постараться нормализовать сердечную деятельность, если под рукой нет никаких лекарств. Я читала об этом в интернете. И плакала, понимая, что тогда была еще совсем крошечной, а рядом просто не оказалось того, кто знал о таком.
- Мне легче, дочь, - произнес севший голос отца. Он попытался встать, но я не дала ему.
- Рано, - прошептала я, дрожащей рукой прикасаясь к его похолодевшей руке. Сейчас я смотрела сквозь черты незнакомого мне человека, видя бледное лицо отца, которого уносили на носилках. Как оказалось, в вечность.
- Вот! Полюбуйся! – внезапно послышался голос матери за спиной. – Это ты виновата! Ты довела отца! Это все ты!
«Что мамкаешь! Руку убери! Это ты довела отца! Ты!», - послышался голос из памяти. Мать сидела с ногами в кресле, глядя в выцветший рисунок обоев. А потом заскулила, как побитая собака, сгибаясь в три погибели. Я подошла к ней, понимая, что кроме нее у меня никого не осталось. Но вместо того, чтобы обнять меня, как в фильмах, она лишь зашипела на меня с кресла, как кошка, убирая мою руку со своей. Я заметила, что ее раздражало любое мое прикосновение. И убрала руки за спину. Постояв несколько минут, я ушла в комнату папы, положила его рубашку на кровати и легла на нее, представляя, что он рядом.
- Со мной в порядке, - прокашлялся отец, вставая и продолжая покашливать. – Я чувствую себя намного лучше. Спасибо, дочь!
Внезапно дверь открылась, а на пороге замер тот самый красавец, с которым я проснулась в одной постели. У него была идеальная осанка. Это тебе не «собака сутулая» из соседнего офиса. Он стоял ровно, а я с вожделением смотрела на красивый прогиб узкой талии, затянутой золотым кушаком.
- О, господин генерал, - елейным голосом произнесла маменька, тут же поменявшись на глазах. Сейчас, глядя на нее, никто бы в жизни не подумал, что это всего лишь маска. – Я понимаю, мы слишком многого от вас просим… Но давайте мы как-то не будем горячиться… И… и…
Ее речь была спешной и елейной, а меня передернуло от брезгливости. Ненавижу, когда люди так меняются в один щелчок пальцев.
Из того, что я поняла. Я досталась вот этому красавцу не девушкой. А он, видимо, рассчитывал на неискушенную девушку. А меня уже кто-то искусил. Раньше него. И выяснил он это аккурат в первую брачную ночь.
- Отставить, - негромко произнес темноволосый красавец, не меняясь в лице. Мать тут же умолкла, бледнея. Она схватилась за спинку кресла, впиваясь в нее, словно клещ.
- Господин генерал! – тут же произнес отец, выровнявшись по струнке.
- Отставить, подполковник! – повернул голову в его сторону красавец-генерал. Он резко перевел взгляд на меня, а я стиснула зубы.
- Итак, что вы решили, господин генерал? - дрожащим голосом прошептала маменька, с заискивающей улыбкой. – По поводу нашей дочери… Я понимаю, получилось недоразумение, но мы не знали! Я даже представить себе… не могла…
Весь словесный поток оправданий был прерван одним единственным взглядом.
Отец склонил голову, зажмурился и сжал кулаки.
Все происходящее не предвещало ничего хорошего!
Глава 7
Красавец смотрел на меня. Пристально, безотрывно. Мне же хотелось провалиться сквозь землю.
Брови его хмурились, а взглядом можно было скважины бурить. Недорого. Под ключ.
Мне было ужасно неуютно от этого холодного, пронзительного, как зимний ветер, взгляда.
Генерал медлил. Он словно взвешивал решение. Только сейчас я почувствовала, что от его слова зависит моя судьба.
- Падай на колени… Умоляй… - прошипела мать так, чтобы генерал не слышал. – Клянись во всем… Умоляй о пощаде!
Я смотрела на генерала, понимая, что на колени я не встану! И умолять тоже не буду! Поэтому я отцепила руку матери, которая тянула меня вниз.
- Если бы вы мне сказали, что у нее есть возлюбленный, я бы не женился, - отчеканил генерал. – Мне не нужна жена, которая любит другого. Я не хочу делить свою женщину с кем-то другим. Это ясно?
- О, ни о какой любви там речи не было! – тут же встряла мать. – Девочка оступилась.
- Мы ничего о нем не знаем! – произнес отец. – Если бы знали, то я бы не позволил моей дочери так страдать!
- Мне не нужна жена, которую заставили выйти за меня замуж, - произнес генерал. – Мне нужна та, которая согласилась по своей воле. Я выбрал ее. Она выбрала меня.
- Никто ее не заставлял выходить за вас замуж! – тут же спохватились мать и отец.
- Тебя заставили? – спросил генерал, глядя на меня.
Я промолчала.
До чего же он красив! Мне так хотелось прижаться к нему. Казалось, это тот самый мужчина, за которым как за каменной стеной. Он напоминал глыбу, риф, о который разбивались волны. И это заставляло сердце биться чаще.
Горький ком стоял в горле, когда наши взгляды скрестились. Мне казалось, что я понимаю его чувства. Быть может, он даже любил Аврелию. И мечтал о счастье с любимой девушкой.
- Я кому с-с-сказала… - змеей прошипела мать, больно ущипнув меня за руку.
Часы на стене равнодушно отмеряли время глухим тиканьем. Я проглотила горький ком, чувствуя напряжение во всем теле.
«Я понимаю, что ты чувствуешь!», - шептала я взглядом, но мои пересохшие губы плотно сомкнулись. – «Мне жаль, что так получилось… Даже во сне, если это, конечно, сон… Мне очень жаль тебя… Но я не она…»
- Господин генерал, - снова елейно произнесла маменька, а я почувствовала приступ брезгливости. Сейчас ее голос напоминал воркование кроткой голубки. – Я понимаю, что вы чувствуете… Но мы ни в коем случае не хотели вас обмануть и… Я не думаю, что вещи подобного рода стоит афишировать… Ни вам, ни нам этого не нужно… Давайте решим все тихо…
Молниеносный взгляд переместился на мать, которая тут же умолкла. «Он опасен!», - шепнуло что-то внутри. – «Очень опасен!».
- Молчать! – твердо произнес красавец, гордо вскинув голову.
От этого резкого «молчать!», я невольно вздрогнула. Было в его голосе что-то властное, давящее и жестокое. Я смотрела, как мать притихла, и мысленно подумала, что так ей и надо.
- Помолчи, Лизбет, - послышался тихий голос отца за спиной.
Я все еще смотрела на красавца. Как хорошо, что это сон! А если это не сон? Если и правда такое возможно, чтобы человек поменялся с кем-то телами? Наука это отрицает. Но раньше и мысль о том, что у каждого в кармане будет домашний кинотеатр, развлекательный центр и доступ к любой информации в мире – тоже была за гранью фантастики. А теперь это реальность!
От этой мысли мне стало как-то не по себе.
- Вон! - приказал генерал, сверкнув глазами. Один резкий и хищный поворот головы указал посторонним на дверь. – Живо! Кроме. Моей. Жены.
Мать с отцом переглянулись. Яростно обмахиваясь веером, словно от этого будет какой-то прок, мать постучала каблуками в сторону коридора.
- Разрешите обратиться… Я прошу вас, - с мольбой в голосе отец, положив мне руку на плечо. – Я умоляю… Я знаю, что это не по уставу…
- Шагом марш! – прорычал генерал, а в его голосе был лед. Его раскатистое «р-р-р», произнесенное сквозь зубы, напоминало рычание дикого зверя. Отец медлил, а я с тревогой смотрела на то, как он направляется к двери. Он обернулся, а я постаралась ободряюще улыбнуться.
- Ну хоть решил убивать не при всех! – послышался задыхающийся голос матери, прежде чем дверь закрылась. – Уже легче! Не хватало, чтобы он вытащил ее за волосы и бросил под ноги гостям. А ведь многие так и делали, когда выяснялось, что невеста не девственница!
От ее слов у меня на голове волосы встали дыбом. Я тут же поспешила себя упокоить. Да ладно! Сомневаюсь, что он станет меня убивать.
И тут я увидела, как генерал молча направляется к роскошному столу. Выдвинув ящик, он достал небольшой кинжал. Лезвие сверкнуло, поймав луч лунного света. Я невольно вздрогнула.
Эм… Вот это вот уже вообще не смешно!
Я почувствовала, как в этом месте моей биографии пробежал северный пушной зверек с очень ценным мехом. Зверек подмигнул мне и помахал лапкой. Видимо, на прощание!
«Ну че?», - спросил писец. – «Ты готова?».
«К такому разве будешь готова?», - остолбенела я, не зная, что делать. Я с ним не справлюсь. Может, в окно? Тут третий этаж! Сломаю пару ног! Может, руку! Надеюсь, не свои!
Кинжал поймал отблеск света, заставив все внутри оцепенеть.
Холодные глаза и холодное лезвие выглядели одинаково.
Я была уверена, что я сейчас как выскочу, как выпрыгну, а потом раскидаю всех, как Джеки Чан! Но не тут-то было. Животный страх заставил меня смотреть на нож взглядом кота, которого понесут купать. Все внутри сжалось и похолодело.
Лезвие приближалось ко мне.
Глава 8
Я с удивлением видела, как генерал делает шаг в мою сторону. Каждый шаг отдавался внутри ужасом и паникой. Я вздрагивала от звука его шагов. Словно палач, генерал двигался ко мне без сомнений и колебаний, и скоро его тень заслонила собой бледный отсвет луны, проникающий сквозь шторы.
Оцепенев, я следила за острым лезвием в его руке.
«Гражданин!» — атаковали меня мысли. — «Мы же с вами взрослые люди! В самом деле! Ну давайте не будем опускаться до убийства! Караул! Хулиган жизни лишает!»
Секунды растянулись в пугающую вечность. Казалось, что всё продолжается так долго, что у меня жизнь успела пролететь перед глазами.
«Мужчина! Ошибочка вышла!» — снова набрасывались на меня мысли. — «Я не она! Я вообще другая женщина! Тоже не девственница, но другая! Я понимаю, что вы возлагали на меня всякие надежды. И надежды у вас… очень даже интригующие… Я просто краем глаза видела силуэт ваших надежд под одеялом… Но не надо так со мной!»
Я попыталась разлепить пересохшие губы, но ничего не вышло. Спазм держал меня за горло, не давая проронить ни слова.
А поверил бы он мне сейчас, если бы я сказала ему, что я из другого мира? Я бы на его месте точно не поверила!
Страх подкатывался к горлу волной тошноты. Я в панике не знала, что делать!
Меня еще никогда не пытались убить. В этом деле я неопытная. Если не считать всяких ешек в составе продуктов и шокирующих новостей в ленте. Но чтобы так, в открытую…
Я трусливо пятилась от генерала в сторону кровати. Может, если я сейчас усну, то проснусь у себя дома? Ну очень на это надеюсь! А если меня убьют во сне? Я умру и наяву?
Лезвие притягивало взгляд, а я понимала, что нужно умолять, просить, но во рту пересохло. Ну и сон!
Сейчас мне, как никогда, хотелось верить, что это просто сон! Ну не может быть такое на самом деле!
Я споткнулась о кровать и упала спиной на нее. Глаза красавца опустились на кинжал, а потом он перевел взгляд на меня. Он на мгновение закрыл глаза, словно решаясь на что-то. И этот жест мне ужасно не понравился!
Подняв на меня покрасневшие глаза, я увидела, что они мокрые. Но ни одной предательской слезинки не скатилось по красивой скуле вниз на волевой подбородок.
Резкий обжигающий взгляд на меня заставил меня похолодеть.
Он решился.
Глава 9
Я сжалась в комочек, понимая, что нужно бежать. Пятясь на кровати, я смотрела безотрывно в глаза будущему убийце.
Генерал опустил глаза на свою руку. Он стянул с пальца обручальное кольцо и положил его на одеяло. Красивое, необычное кольцо с драгоценным камнем поблескивало тайной в лунном свете.
«Всё! Он как бы показал, что брака больше нет!», - задохнулись мои мысли.
От этого символического жеста мне стало еще страшнее.
Генерал смотрел на свою руку, а потом вздохнул, резко поднимая на меня глаза. Лезвие прикоснулось к тому месту, на котором остался отпечаток кольца. Едва поморщившись, он надавил, и на лезвии показалась кровь. Несколько крупных капель упало на белизну простыни.
С удивлением и изумлением я смотрела, как вторая капля крови стекает с лезвия на кровать. Алое пятнышко расползлось по белизне.
Я сглотнула. Не выношу вида крови… При виде капель мне стало нехорошо. В голове загудело, в ушах все зазвенело. Я с трудом заставила себя поднять глаза.
Поймав взгляд генерала, я почувствовала, как внутри что-то дрогнуло. Он смотрел на меня пристально. Глаза его казались мертвыми.
В этот момент я оценила его благородство. Он решил прикрыть мой позор.
Видимо, он действительно любил Аврелию. Но я ведь не она! И от мысли, что я молчаливо лгу ему, на душе стало тревожно.
Сердце налилось какой-то странной теплотой, когда я смотрела на то, как кровь пачкает простыню, стекая по огромной руке. Я была искренне тронута таким жестом. Он порезал руку, чтобы сымитировать девственность!
- Достаточно. А то подумают, что я тебя убил, - с хриплым смешком произнес генерал.
От звука его голоса у меня мурашки побежали по коже.
Чувство неловкости и благодарности разливалось по телу. А я ведь была уверена, что он убьет меня! А он решил спасти меня… После холода страха внезапное тепло заставило меня задрожать.
Красавец взял кольцо с одеяла и надел его обратно на палец, поправляя камень.
Я попыталась встать, но меня схватили за руку, удерживая на месте.
- Ты заставляешь меня пойти на подлог, - хрипловато произнес генерал, опуская глаза на простыню, по которой его рука размазала кровь. - Я обманываю всех так же, как и ты.
Его рука сжала мою.
- Я не привык лгать. Мне противна ложь. Я всегда говорю прямо. Как есть.
Я молчала, глядя на такое благородство. Сердце в груди забилось, а я смотрела на свою хрупкую руку в его руке. Сколько же в нем благородства! После того, что мне тут описали, я ожидала смерти, но вместо этого он… Он… Я даже додумать мысль не успела, как мои глаза защипало от слез. Пусть это был не мой обман, но этот жест был таким трогательным, что я не могла сдержаться…
«Ду-у-ура Аврелия! Просто ду-у-ура!», - выло что-то внутри, когда я смотрела на мужа. – «Но губа у нее не дура. Пожалуй, только губа! А остальное все «дура».
- Я думала, что вы делаете это ради себя, - прошептала я, глядя на его руку. - Чтобы о вас ничего не сказали…
- Тебе лучше не знать, что я бы хотел сделать ради себя, - произнес коротко генерал. А его глаза сверкнули. - Больше всего на свете я дорожу своей честью. Честью офицера. Честью мундира. Ты не понимаешь этого. И не можешь понять. Я хотел жену. С безупречной репутацией. И поэтому из всех девушек выбрал тебя.
Я снова посмотрела на кровь, испачкавшую простыню.
- Я готов закрыть глаза на тот факт, что ты меня обманула. Ты могла бы сказать мне сразу. Еще до свадьбы. Я ведь спрашивал. И тогда ты мне солгала. Ты сказала, что ты – девственница. И твои родители это подтвердили.
Н-да… Неприятно. То, что Аврелия, в чьем теле я нахожусь, соврала – было еще ужасней, чем то, что она не донесла девичью честь до супружеской постели.
- Ты могла бы честно сказать мне, что я у тебя не первый. Это бы ничего не изменило… - произнес генерал, глядя на меня. - Но начинать отношения со лжи… А теперь мои условия…
Глава 10
Я смотрела на красавца, в глазах которого плескалось бескрайнее разочарование. Понимаю, что он чувствует. И ничего не могу сделать. Мне безумно было жаль его, но фарш невозможно провернуть назад.
- Всё, что было до меня, тебе придется забыть. Мы будем жить вместе. Как положено мужу и жене, - в голосе слышалась твердость. Покрасневшие от бессонной ночи и усталости глаза смотрели на меня пристально, словно пытаясь найти во мне ответ. - Если я вдруг узнаю, что ты вернулась к каким-то прежним отношениям, встречаешься с посторонним мужчиной за моей спиной… Или найду письма, переписку… Я за себя не ручаюсь. Чтобы я больше не видел рядом ни одного мужчины! Поняла?!
Голос был негромким, но таким давящим, словно бетонная плита.
Я сглотнула и кивнула.
Я всё поняла. Как бы он сильно не любил Аврелию, но после такой лжи отношения никогда не станут прежними. Теперь в них поселилось недоверие. А рано или поздно оно даст о себе знать. Интересно, осталось ли в нем что-то от любви, или только чувство долга вместе с честью?
Но, считай, я еще дешево отделалась. Я действительно была уверена, что он убьет меня, как ревнивый Отелло, а потом еще сделает контрольный выстрел стулом в спину. Так, на всякий случай. Но муж проявил благоразумие.
- Я не стану отправлять тебя в какую-то глушь! - произнес генерал. - Я не дам тебе шанс возобновить какую-то прежнюю любовь. Я никогда не буду уверен, что ты не крутишь роман за моей спиной. Поэтому ты всегда будешь у меня перед глазами. А сейчас я предлагаю забыть об этом навсегда. И об этой ночи тоже!
Фуф! У меня чуть сердце не встало.
Забудет он, ага! Конечно! Прямо взял ластик и стер из памяти. Такое не сотрется.
- Можно я встану и схожу в… - произнесла я, видя, как муж пытается успокоиться. Нет, ну почему накосячила Аврелия, а разгребаю я! Где справедливость?
- Разрешаю, - кивнул муж, сгребая простыню с кровати.
Он направился к дверям, открыл их, а я увидела бледные лица родителей Аврелии.
- Вы точно хорошо подумали… Может, не надо… - бессвязно лепетала мать, глядя на белый сверток в его руках. Генерал вышел из комнаты.
Я почувствовала приступ тошноты. Неприятное чувство усиливалось, а я прижала руку ко рту. Сползя с кровати, я направилась к неприметной двери. Толкнув ее, я увидела, как вспыхнул уютный свет.
- Что ж так плохо, - простонала я, чувствуя, как меня выворачивает наизнанку, как чулок.
Мучительно делая над собой усилие, я встала, направилась к крану и пустила струю воды, умываясь. Золотой кран поблескивал над красивой раковиной из черного мрамора. Я чувствовала, как в ушах все гудит, а ноги почти не держат.
Покачнувшись, я схватилась за раковину, понимая, что сознание уплывает и машет мне рукой. Давление? Все может быть. Или просто нервы?
- Не-не-не, - вяло пробормотала я, как вдруг наступила темнота.
Очнулась я на кровати, когда надо мной склонился солидный дядька с пушистыми седыми усами. Дядька пах лекарствами и травами, выглядел чопорно и строго.
- Мадам пришла в себя, - заметил он, обращаясь к кому-то. Его взгляд снова вернулся ко мне, а я понимала, что не могу сфокусироваться.
В комнате было светло. Дневной свет пробивался сквозь шторы и слепил меня. В кресле сидела мать, нервно перебирая свой веер. Над ней стоял отец, бледный, как полотно. Возле окна стоял темный силуэт генерала. Больше в комнате никого не было. Двери были закрыты.
- Мадам, - произнес доктор, стараясь говорить тише. - Как вы себя чувствуете?
- Нормально, - соврала я. Странно, но я все еще не дома. Значит, это был никакой не сон?
О нет! Только не это! Почему я должна разгребать за какой-то Аврелией, причем не лопатой, а уже звонит экскаваторщику по объявлению.
- Я так подозреваю, что причина вашего недомогания - нервы! - заметил доктор, а я попыталась сесть в кровати. - Но я бы хотел проверить кое-что еще... Например, беременность!
Глава 11
Мать побледнела. Отец покачнулся. Я тоже замерла. Беременность? У меня? Точнее, у Аврелии? Вот такого поворота событий я не ожидала. Честно сказать, даже поворотник не включила.
- Ой, доктор, - послышался воркующий голос маменьки. Эти ее интонации, которые всеми силами пытаются показать, как она меня сильно любит, начинали выбешивать. - Если с моей любимой доченькой что-то случится, я не переживу! Ее бабушка умерла от язвы… Ее тоже тошнило! И теперь я так боюсь, что язва передалась по наследству!
В ее голосе было столько трагизма, что доктор поверил. А я смотрела на ее наигранно обеспокоенное лицо, зная, что это всего лишь маска. От этой мысли стало тошно. У-у-у! Так бы и двинула ее. Прямо руки чешутся. Интересно, а леди имеет право бить кого-то стулом? «О, да!», - послышался чопорный внутренний голос. – «Но только если обивка стула в тон ее платью!»
Доктор неспешно достал свой саквояж, щелкнул им и достал какой-то странный медальон на длинной цепочке. Медальон провернулся вокруг своей оси, показывая всем молочно-белый камень, похожий на лунный.
- Я не хочу нарушать правила приличия, - послышалось покашливание доктора. Он обернулся, глядя на мужа, который застыл возле окна.
Генерал завел руки за спину, а я на мгновенье подумала, какая же красивая у него выправка. Было в его фигуре что-то притягательное, манящее… Красивое лицо в полупрофиль выглядело, как у греческого божества. Но плотно сжатые губы давали понять, как сильно он напряжен. Не мужик, а прямо двести двадцать вольт!
- Господин генерал… Вы позволите? - произнес доктор, улыбаясь мне. - Мне нужно, чтобы дама приподняла ночную рубашку. Кристалл лучше работает, если его приложить к обнаженному телу.
- Позволяю, - коротко произнес генерал и отвернулся в сторону окна. - Делайте то, что посчитаете нужным.
Доктор удивленно вскинул бровь.
- Это так… удивительно, что вы так быстро согласились! - заметил старик, выкладывая кристалл на стол. - Прямо удивительно. Вот я давеча был в одной семье… И у мадам прихватил живот. Она лежала бледная, как полотно. Я прошу разрешения у ее мужа, чтобы продиагностировать ее. И говорю то же самое, что и вам. Муж уперся, мол, нет и всё! А я не могу действовать без согласия. Бедняжка мучается, стонет… А муж возмущен. Я ему говорю, что ваша жена умирает, а он ни в какую. Говорит, что это неприлично! Сам чуть не плачет. Ему воспитание не позволяет. Короче, спор наш продолжался до глубокой ночи, пока бедняжка не стала кричать страшным голосом. И только тогда муж дал согласие. Бедняжку спасти не удалось… Мы опоздали. Вот… О, как он плакал. Я такого горя никогда не видел. И, надеюсь, не увижу…
Доктор вздохнул. Занятная история. Вежливый и хорошо воспитанный муж – горе в семье. На смену удивлению пришел гнев. Какой ужас! Если речь идет о жизни и смерти, то какие уж тут правила этикета? Хотела бы я посмотреть на этого садиста, когда ему вилка в глаз попадет, а он сознание потеряет. «Сэр! Могу ли я вас осмотреть? О! Он молчит! Увы, пациент не дал своего согласия. Медицина тут бессильна!».
- Я военный. На войне нет места скромности, стыду и этикету. Так что можете приступать, - коротко произнес генерал, а я посмотрела на него.
Конкретный мужик. Четкий. И это мне безумно нравилось.
- Одну минутку, кристаллу нужно немного зарядиться… - потрогал доктор кристалл, поворачивая его к свету другой стороной. - Мадам, я отвернусь, вы закатываете рубашку.
Доктор сел ко мне спиной, а я полезла поднимать рубашку. Закатав ее на груди, я обнажила живот, прикрыв одеялом то, что ниже. Интересно, что будет? Я даже похолодела от мысли, что сейчас раздастся какой-нибудь треск, вспышка или что-то в этом роде.
- Хорошо, - кивнул доктор, положив мне прохладный кристалл на живот. В кристалле заклубился туман. Я втянула живот, чувствуя легкое покалывание. Словно тысячу маленьких иголочек забегали по моей коже и внутренностям.
- Ну что там, доктор? - встревоженно елейным голосом произнесла маменька. - Не пугайте нас своим молчанием!
- Эм… - вздохнул доктор, а кристалл почему-то стал розоветь.
Глава 12
- Ну что там! - заерзала, шурша платьем, мать. - Доктор… Не молчите! Вы не имеете права молчать!
Сейчас в ней проснулось столько заботы, что бабками не вышепчешь.
Доктор выдохнул, снял с меня кристалл, а я успела накрыться одеялом. Доктор рассматривал что-то внутри кристалла так сосредоточенно и внимательно, что я тоже вгляделась в красивое сплетение нитей магии.
- Господин генерал! - радостно и удивленно произнес доктор, расцветая на глазах. - Я вас поздравляю! Ваша супруга ждет ребенка!
Новость заставила меня застыть на подушках. Мать простонала и стекла по креслу.
- Дорогая, - засуетился бледный отец, а веер выпал из рук матери. Ее безвольная рука, украшенная драгоценным браслетом, повисла в воздухе. - Дорогая!
Он усадил мать в кресло, бросив тревожный взгляд на меня.
- Срок… - прокашлялся доктор, вглядываясь в кристалл. - О! Целых два месяца! Два месяца…
- Два месяца… - слабым эхом повторила мать, снова стекая вниз с шуршанием платья.
Генерал повернулся в мою сторону, а я сидела, пришибленная новостью. Я… Я беременна? Неужели? О, боже мой! У нас только наладилось! А тут беременность! И, судя по глазам генерала, явно от кого-то другого!
- Я вас горячо поздравляю! - заметил доктор, улыбаясь мне. - Вы скоро станете мамой!
Заметив мое выражение лица, доктор вздохнул и потрепал меня за руку. Выражение моего лица было настолько живописным, что доктор с тревогой заглянул в него.
- Юная мадам, - произнес доктор с улыбкой. - В беременности нет ничего страшного. Не верьте слухам. Большая часть беременностей заканчивается благополучно! И я уверен, что вы тоже успешно разродитесь! Сейчас я дам вам рекомендации, которые вы обязаны соблюдать.
Доктор достал листок бумаги, выписывая все красивым черным пером рецепт.
- Никаких волнений и нервов, - произнес доктор, а я смотрела на генерала. Я не видела его лица, но боялась представить, что он сейчас чувствует. - Никаких нагрузок. Не вздумайте поднимать тяжелое… Правильное питание. Вы должны не отказываться от еды. Талия потом вернется. Главное - жизнь ребенка. Старайтесь не применять магические зелья. Перед применением обязательно проконсультируйтесь с целителем. Некоторые из них могут негативно сказаться на здоровье ребенка. Вот вам специальная укрепляющая настойка. Вот лекарство от тошноты… Я рекомендую вам воздержаться от изнуряющих танцев, балов и тугих корсетов! Вам нужно купить специальные платья для беременных и специальную обувь! Не хватало, чтобы вы случайно поскользнулись, что часто бывает из-за модных туфель… Я вот недавно осматривал одну леди, которая упала с лестницы из-за неудобных туфель… Так вот, ребенка спасти не удалось…
Доктор вручил рекомендации отцу, который дрожащей рукой принял их, даже не глянув.
- А теперь я откланяюсь, - заметил доктор, защелкивая чемоданчик. Он надел шляпу.
- Сколько я вам должен? – глухим голосом спросил генерал.
- Пятьдесят золотых за осмотр, двадцать золотых за зелья, - перечислял доктор.
- Я… я… заплачу, - спешно произнес отец, бегая глазами.
- Вот деньги, - коротко произнес генерал, а доктор забрал мешочек, откланялся и вышел. Генерал вышел следом. Четкими, уверенными шагами он прошел через всю комнату. И каждый его шаг вторил удару моего сердца.
О, боже мой… Что сейчас будет!
Глава 13
Когда дверь за ним закрылась, умирающая мать резво вскочила с кресла, бросаясь ко мне.
- Ах ты паршивка… - задыхалась мать. Она покраснела. Нет, побагровела от гнева. - Одного позора тебе мало! Тебе еще подавай! Чем ты думала, когда ноги раздвигала? Хотя я прекрасно знаю, чем! Вот этим местом бесстыжим ты думала! И больше ничем!
- Прекрати! - произнес отец, пытаясь осадить мать и встать между нами. - Ей сейчас нельзя нервничать!
- А нам можно? Можно? - шипела мать ему в лицо. Она на секунду умолкла, глядя на меня с таким презрением, с которым смотрят на грязный туалет. - Опозорила нас! Ниже падать уже некуда! А это все твоя вина, дорогой! Ты! Ты в этом виноват! Ах, она же у нас самостоятельная! Ах, Аврелька, поедем вместе, я тебе что-то интересное покажу! Доездились! Вот сидела бы дома, как все приличные девушки, сейчас позора бы не было! Это все твое воспитание! Ты ей все разрешал!
- Сейчас мы ничего не можем изменить, - произнес отец смиренным голосом. Он раскинул руки, не пуская мать ко мне. - Так уж получилось. Теперь решение за генералом.
- Решение, говоришь? А! - скривилась мать. - Я знаю решение! Оно есть! Одно-единственное! От позора надо избавляться! И чем раньше, тем лучше! Я немедленно пошлю за зельем мадам Рэдворд! И к вечеру от позора не будет и воспоминаний! А ты лучше думай, сколько мы сможем заплатить доктору Вергеру за молчание! Ведь он ужасный сплетник!
Что?! Она хочет, чтобы я выпила какое зелье и… И…
Я положила руку на живот, который еще пока ничем не выдавал тот факт, что в нем кто-то живет. Кто-то маленький и беззащитный. Чувство какого-то тепла внезапно пробежало по телу, а мне захотелось обнять крошечку. Это что-то маленькое, родное… Оно же не виновато ни в чем!
- Ты что говоришь?! - рявкнул отец. - Ты хоть знаешь, что это может убить нашу дочь! Вспомни жену ротмистра Бербурга! Она тоже не хотела третьего ребенка! Когда ее мужа убило, она боялась, что троих не вытянет. А теперь двое ее детей остались круглыми сиротами! Ты такой судьбы хочешь для нашей дочери? Такой, я спрашиваю?!
- Раньше надо было думать! Головой! - шипела в ответ мать.
- Не позволю гробить мою дочь! - грозно произнес отец.
- А ты хочешь, чтобы муж ее попрекал этим ребенком всю жизнь? Генерал вправе не давать чужому ребенку свою фамилию! И не признавать его! - прошипела в ответ мать. - Я не удивлюсь, если он прямо сейчас, в своем кабинете, договаривается с доктором о зелье мадам Рэдворд.
Внезапно мать понизила голос и снова присела в кресло. Отец сглотнул, а я слышала приближающиеся к дверям шаги. Дверь открылась, а на пороге появился генерал.
- Итак, у меня вопрос, - произнес генерал.
Муж внимательно посмотрел на меня.
- Кто отец ребенка?
Глава 14
Я молчала, глядя на генерала. Но молчать было нельзя.
Он может решить, что я до сих пор в кого-то влюблена и пытаюсь его выгородить! Это будет ужасно! Врать тоже не хотелось. А вдруг в этом странном мире, где беременность определяют кристаллами, могут с такой же легкостью разоблачить ложь? Вот тогда отношениям окончательный конец. Хотя им и так, собственно, не начало. Не каждый мужчина согласится принять чужого ребенка. Тем более при таких обстоятельствах!
Оставался один вариант. Сказать правду, как она есть.
- Я не знаю, - произнесла я, глядя на генерала. - Я ничего не помню… До момента брачной ночи я не помню ничего… Собственно, не помню даже брачную ночь. Я не знаю, как так вышло! Я даже не помню, как вышла замуж… Вот. Хотите верьте, хотите нет…
В этот момент мать вскочила с кресла, щелкнув веером.
- Ах ты, - зашлась мать, багровея от гнева. - Она не помнит! Сколько же их у тебя было, раз ты не запомнила!
- Сидеть! - рявкнул генерал, и мать присела, как дрессированная собачка. Она глупо моргнула, замирая в одной очень неудобной позе на краю кресла.
- Я, видимо, сильно ударилась головой, когда упала в ванной, - произнесла я. - И многое не помню…
Ну, как бы вроде бы и права, а вроде бы и логично.
- Господин генерал, я всё понимаю… - заметила мать, тут же меняясь в лице. - Чужой ребенок… Мы с отцом честно не знали! Ах, если бы мы знали, то, вероятнее всего, отменили бы свадьбу, чтобы вас не позорить… Но мы не знали… Я прекрасно понимаю ваши чувства. Воспитывать ребенка неизвестно от кого — это не самое приятное. Но ведь вопрос можно решить прямо сейчас! И мы все забудем об этом инциденте. Мы все сделаем вид, что ничего не было!
Она заискивающе улыбнулась. Так, есть ли где-то здесь стул под цвет ночной рубашки?
- Я не позволю! - произнес отец, вытянувшись по струнке. - Господин генерал! Я понимаю, что после такого заявления я могу подавать в отставку… Но я против! Я готов сейчас же собрать вещи дочери и уехать вместе с ней в дальний гарнизон. Насовсем. Обещаю, вы ее больше никогда не увидите.
- Да что ты такое говоришь! - змеей прошипела мать. - Я не поеду с тобой в дальний гарнизон! Господин генерал! Не слушайте моего мужа! Он слишком любит свою дочь, слишком избаловал ее! И вот к чему это привело!
- То есть, - генерал повернулся к матери. Брови его сошлись на переносице. Он нахмурился. - Это не ваша дочь?
- Как не моя? - заметила мать, присматриваясь внимательно к генералу. Она сейчас глупо улыбалась, хлопая ресницами. - Она и моя дочь тоже! Разумеется, а как иначе?
- Пожалуй, я обойдусь без ваших советов, - произнес генерал. - Вы свободны, подполковник. Свободен! Мадам, вы можете уезжать вместе с супругом.
Мать встала и стала расправлять платье. Нервные движения цепляли кружева.
- Господин генерал, - понизил голос отец. - Я прошу вас… Давайте я заберу дочь…
- Пойдем! - сквозь зубы произнесла мать, легонько ударив отца по плечу веером. - Не задерживайся!
Она попыталась елейно улыбнуться, а отец шумно вздохнул.
Через пару минут дверь за ними закрылась.
Я сидела на кровати, понимая, что сейчас решение будет принимать муж. Этот благородный мужчина не заслужил всех тех бед, которые свалились ему на голову. И он вправе ненавидеть Аврелию.
- Мадам, - произнес генерал, глядя на меня. Я со стыдом осознала, что даже не знаю его имени. - В силу открывшихся обстоятельств мне нужно побыть одному.
Не дожидаясь моего ответа, он вышел из комнаты, оставив меня наедине с мыслями. Я встала, подошла к окну, глядя на красивый сад. Раньше я бы обрадовалась такой красоте. Ведь в моей прошлой жизни меня окружали панельные обшарпанные многоэтажки с редкими островками зелени, придомовые сарайчики, сколоченные на скорую руку, и гаражи.
Я любила смотреть в окно, как на горизонте дымят в тумане трубы металлургического завода, как весело бегают дети, как сосед выгуливает собаку. Но иногда мне хотелось увидеть нечто прекрасное. Сколько раз я закрывала глаза, представляя красивый сад, лес… Да что-нибудь! И сейчас этот сад казался произведением искусства.
И тут мне принесли еду. Служанка молча поставила поднос и тут же поспешила из комнаты. Я открыла крышечку, вдыхая запах мяса. Раньше я очень любила жареное мясо, но сейчас мне показалось, что оно пахнет не мясом. Запах напоминал запах старой прелой тряпки.
И тут я почувствовала очередной приступ тошноты. Раздув щеки, как хомяк, я сорвалась в сторону туалета, а потом вернулась, стараясь не смотреть на еду. Но запах висел в комнате. Я открыла окно, стараясь глубоко дышать.
- Мадам есть не стала? Неужели не вкусно? - спросила служанка, которая, видимо, пришла забрать посуду.
- Унесите, прошу вас! - прошептала я, повиснув на подоконнике. Ой, какое ужасное состояние.
Служанка собрала еду и вынесла, а я стояла и проветривала. Тошнота постепенно проходила. Запах сырой плесневелой тряпки все еще висел в воздухе.
- Мадам, - послышался стук. - Может, вы хотите десерт?
Я одновременно хотела есть, но при этом не могла отделаться от навязчивого запаха.
- Несите, - кивнула я, понимая, что голодный желудок заходится в истерике.
Служанка тут же удалилась. Потом послышался звук, словно кто-то громыхает подносом. На подносе стояла изящная фарфоровая кружка, и лежало несколько пирожных.
Служанка поставила его на столик и удалилась.
Я подошла и стала пробовать пирожное. Маленький кусочек отправился мне в рот. Ну хоть это не пахнет! На вкус оно напоминало дешевый сыр. Я с трудом попыталась проглотить, но тут же выплюнула в салфетку. Взяв кружку, я понюхала. Пахло шоколадом. Осторожно сделав глоток, я почувствовала резкую горечь.
Отставив кружку, я вздохнула, понимая, что ничего есть не могу.
- Десерт вам тоже не понравился? – с удивлением спросила служанка.
- Горький очень, - прошептала я, стоя возле окна.
Глава 15
- Что это? - спросила я дрогнувшим голосом, изучая грани флакона.
Генерал промолчал. Он был задумчив и хмур. Красивые брови сошлись на переносице, образуя глубокую морщину.
- Вам следует это выпить, - твердо произнес генерал, а его взгляд скользнул по моему животу.
- Я не стану пить то, что я не знаю, - негромко произнесла я, вглядываясь в лицо мужа.
- Ты и дальше хочешь мучиться? - спросил он, уставившись мне в глаза. - И дальше хочешь, чтобы это продолжалось? Ты сама понимаешь, что дальше будет только хуже. Это и так зашло слишком далеко. Выпьешь один раз, и все.
Значит, это все-таки то зелье, о котором говорила маменька. Я смотрела на флакон, понимая, что выбора как такового нет. Но в этот момент я понимала, что волею судьбы ответственна за крошечную жизнь внутри меня. И лишать крошку права на первый вдох, на первую улыбку, на первое: «Мама!» я не стану!
- Нет, - прошептала я, отчаянно мотая головой. - Я не хочу… Я не стану это пить! Не стану! Я понимаю, что ситуация неприятная!
- Тогда в чем дело? - настаивал генерал, перебив меня тоном, который не терпит возражений. - Если ситуация тебе неприятна, то пей!
- Нет! Мне жаль, что так получилось! Мне очень жаль. Но я не готова это выпить! - произнесла я с твердостью, на которую, казалось, была не способна. - Делайте со мной что хотите! Хоть стреляйте! Но я не притронусь к этому флакону!
- То есть ты готова умереть? - спросил дракон, изучая меня горделивым взглядом.
- Я готова немедленно уйти отсюда, если вам это так мешает! - произнесла я. - Я согласна поехать с отцом в какой-нибудь дальний гарнизон, где нас никто не знает!
Я помолчала, чувствуя, как гулко бьется внутри меня возмущенное сердце.
- Я не позволю вам убить моего ребенка! Не позволю! Он ни в чем не виноват! - выкрикнула я.
Внезапно генерал удивленно поднял брови.
- При чем здесь убить ребенка? - спросил он, глядя на меня сверху вниз.
- Но вы же сами сказали, что это решит проблему раз и навсегда! - произнесла я, глядя на него.
- С тошнотой это решит проблему! - повысил голос генерал. Глаза его сверкнули.
Что?
Мои глаза скользнули по флакону.
- Чтобы вы есть могли нормально! Слуги донесли мне, что вы не можете есть! Я поднял ротмистера Клепфорда! Тот посоветовал мне хорошее средство, которым пользуется его жена! - произнес генерал. - Я послал за ним к аптекарю.
- Я… Я думала, что вы хотите избавиться от ребенка, - прошептала я, положив руки на живот.
Н-да, неловко получилось.
- Какого же вы обо мне мнения! - выплюнул генерал. - Я, значит, узнаю, где принимает портниха, способная пошить для специальные платья с поддерживающим корсетом. И какая у нее сейчас очередь. Не все портные делают правильные платья! Я тоже уже об этом узнал. Там достаточно не там перетянуть, и все! Ребенок задохнулся! Или матери больно!
Мне казалось, что это сон. Нет, это действительно сон! Таких мужчин не существует! Они вымерли, кажется, в… эм… Затрудняюсь сказать, в каком веке. Но до нас они не дошли. До нас, в основном, дошли потомки тех, кто на дуэлях за честь не стрелялись. Короче, от принца на белом коне до нас дошли короны и блохи. Или блохи в короне.
- Правда? - прошептала я, а у меня по щекам покатились слезы. Мне было ужасно стыдно перед мужем за то, что я так о нем плохо подумала. Мне тут же захотелось спрятать лицо в руках, накрыться одеялом и сгореть от стыда.
- И кстати, - произнес генерал, глядя на меня. - Плакать вам не рекомендуется.
В этот момент его голос стал почти мягким.
- Давайте начистоту, - вздохнул генерал, видя мое состояние. - Вы сейчас же вытрете слезы, сядете в кресло, а я скажу вам как есть.
Он протянул мне платок, а я осторожно вытерла мокрые щеки. Кресло, на котором сидела матушка в своем пышном платье, жалобно скрипнуло.
- Я не в восторге от новостей, - произнес генерал, глядя мне в глаза. - Но раз я вчера дал клятву вам, значит, ее слышал и ваш ребенок. Я поклялся, что буду заботиться, защищать, любить… Вас. Обоих. Насчет заботы — за это можете не волноваться. Насчет защиты — тоже. А вот любить… Я постараюсь любить вас обоих. Я буду учиться любить вас двоих. Вы просто мне не оставляете выбора. Но при одном условии.
- Каком? - прошептала я, чувствуя, как у меня все внутри сводит при мысли о благородстве этого мужчины.
- Ребенок никогда ни при каких обстоятельствах не узнает, что я не его отец, - произнес генерал, глядя мне в глаза. - Это второе условие, которое я вам ставлю. Надеюсь, вы помните про первое!
Он помолчал.
- Я многого не прошу, - произнес генерал, пока я сидела, положив руки на свой живот. - А я буду учиться любить. Заново.
- Вы… вы… - прошептала я. Мне так хотелось поблагодарить его… От всего сердца… Я никогда в жизни не встречала таких, как он. Платья! Он ищет портниху, чтобы мне пошили правильные платья! Чувства переполняли меня, а я не знала даже, как их выразить. Я никогда в жизни не встречала таких мужчин! Никогда! И теперь у меня в горле стоял ком.
- Я… надеюсь… - прошептала я сдавленным голосом. - У вас… по-получится…
Я почувствовала, как меня рука утерла мои слезы, а мне дико захотелось прижаться к ней.
Встав, я нервно прошлась по комнате. Чувства внутри бушевали, а я не знала, как их выразить.
- И не надо плакать, - произнес генерал уставшим голосом, откинувшись в кресле. - Сейчас это вредно…
После таких слов мне ужасно захотелось расплакаться, как маленькая девочка.
- Х-х-хорошо, - прошептала я, чувствуя, как на душе светлеет. - Я не буду… Обещаю…
В этот момент он встал, подошел ко мне. Неужели обнимет? После такого я бы обняла жену шнуром от фена. Но генерал бережно обнял меня, а я застыла и прижалась, поглаживая пуговицы его мундира. Я боялась спугнуть свое счастье. Мысли крутились вокруг него, словно вихрь. Аврелия не ценила, но я — не она. Я готова ценить… И тоже попытаюсь полюбить, хотя, кажется, почти влюбилась.
Глава 16
Генерал посмотрел на меня странным взглядом, а потом наклонился, поднимая немного смятый, распечатанный конверт.
Конверт? Откуда он здесь?
- Я не знаю, что это, - прошептала я, удивившись. Тут же мой взгляд переместился на пол. Под креслами был светлый ковер цвета бумаги. Теперь понятно, почему я не заметила конверта на полу!
Генерал вздохнул и открыл его, вынимая бумагу, сложенную втрое.
- Любовь моя, счастье мое… - прочитал он, а брови его нахмурились. Мне казалось, что это какой-то дурной сон! Не иначе! Судьба словно смеется надо мной! Я сжала кулаки, предчувствуя что-то нехорошее.
Я была уверена, что это чужое письмо, пока не услышала фамилию!
- Моя Прекрасная и Дражайшая леди Брайс! - прочитал генерал, глядя на меня коротким, словно выстрел, взглядом. - С трепетом и благоговением беру в руки перо, дабы выразить Вам те чувства, что переполняют моё сердце. О, как сладостно и мучительно это бремя любви, что я несу с тех пор, как впервые узрел Ваш светлый лик! Ваши очи, подобные звёздам на ночном небосклоне, пленили мою душу и затмили разум. Ваша улыбка, нежная и чарующая, словно весенний ветерок, коснулась моего сердца и пробудила в нём самые возвышенные чувства. Как же я жажду вновь увидеть Вас, услышать Ваш мелодичный голос, ощутить тепло Вашего взгляда! Каждый миг, проведённый вдали от Вас, кажется мне вечностью. Я живу лишь воспоминаниями о наших встречах, о тех мгновениях, когда я мог наслаждаться Вашим присутствием. О, как же я мечтаю о том дне, когда судьба вновь сведёт нас вместе, и я смогу поведать Вам о своей любви, не скрываясь за строками письма. Прошу Вас, моя Прекрасная, сообщите мне немедля, как только вашего супруга не окажется дома. Пусть это письмо станет мостом между нашими сердцами, пусть оно донесёт до Вас всю силу и искренность моей любви. Я верю, что наши души созданы друг для друга и что ничто не сможет разлучить нас. Даже ваш супруг. Надеюсь, он пребывает в неведении! С глубочайшим почтением и любовью, Ваш преданный и верный барон Армфельт.
Последние строчки еще звенели в воздухе, а я стояла в растерянности и ужасе. Я ничего не знала про это письмо! И знать не могла! И про какого-то барона я тоже не в курсе!
- Я не знаю ничего об этом письме, - произнесла я, расширяя глаза. - Я даже не знаю, кто этот барон.
На мгновенье мне показалось, что это проверка на верность. И письмо написал сам генерал. Но, глядя на то, как напряглось его лицо и свирепо раздулись ноздри, я поняла, это была не проверка. Письмо настоящее. Оно не поддельное!
Потом промелькнула мысль, что письмо мог подбросить кто-то из слуг! Может, хотел пошутить… А может… Может, это красивая служанка, решившая, что генерал, женившись, будет не таким щедрым, как раньше.
- Я жду объяснений, - ледяным голосом произнес генерал.
Казалось, по комнате пронеслась Снежная Королева на своих санях и заморозила всё. Даже огонь в камине. А потом ударила молния.
- Мне нечего объяснять, - произнесла я.
Внутри всё дрожало. Не то от волнения, не то от холода. Словно я только что улыбалась и была счастлива, как вдруг страшная новость обрушилась на меня всей тяжестью. И я не знаю, что делать. - Всё, что я думаю, я уже сказала. Можете проверить. Хотя я не знаю, как это сделать!
Может, письмо передал Аврелии кто-то на свадьбе? И оно выпало из платья, пока ее раздевали? А если этот барон Арм… как-то там и является отцом ребенка? Так или иначе, ситуация была очень неприятной.
- Вы куда? - прошептала я, видя, как решительной походкой генерал направился в сторону дверей.
- Смывать позор семьи! - грубо произнес генерал. Он сжал письмо в руке так, что мне стало страшно. - Если уж моя супруга не умеет вести себя достойно и обещает мне то, чего не может выполнить, придется взять всё в свои руки.
- Вы зря так говорите обо мне! - выдохнула я. - Письмо могли подбросить! Я не знаю никакого Армфе-фе-феля! Или как его там!
- Опять пытаешься солгать? - медленно произнес генерал, остановившись возле двери. - Сколько можно! Сядьте, мадам, в кресло!
Я гордо стояла перед ним, глядя ему прямо в глаза. Теперь я понимала, что просто обязана доказать свою непричастность, но как? Если бы можно было бы как-то проверить, что я не лгу… Но генерал сразу же проверил бы!
- Не сяду! – со всей твердостью в голосе произнесла я. - Я не имею к этому письму никакого отношения. И это правда.
- Я устал от лжи и недосказанностей, - произнес генерал, глядя на меня пристально. - Я уже начинаю жалеть, что женился на вас. Не прошло и дня с момента брака, как я уже жалею!
- Я не солгала вам! - звонко произнесла я, не отводя взгляда.
- Я тоже не шучу, - отрезал дракон, глядя в письмо. - Он обращается к вам как к замужней даме. И даже упоминал мужа. Значит, письмо свежее.
Он вышел и закрыл дверь.
Сердце замерло, а я предчувствовала беду.
Глава 17
Сидеть и ждать, чем закончится дело, я не собиралась. Мне было плевать на этого барона с высокой колокольни.
Я выскочила за дверь, глядя то в одну сторону, то в другую. Дом был незнакомым. А я еще ни разу не покидала этой комнаты.
Бросившись наугад, я стала прислушиваться. Я выбежала к лестнице, ведущей в просторный холл. Изысканная плитка шахматной доской блестела. Служанки убирали остатки нарядных украшений, снимая их со стен. Лепестки цветов осыпались вниз, где уже расхаживала девушка с метлой и совком на длинной ручке.
- Мадам! - послышался голос старика, который подошел ко мне. - Вам что-то нужно?
- Где хозяин? - спросила я, не скрывая тревоги в голосе.
- Хозяин уже уехал, - удивленно произнес старый слуга. - Он сказал, что у него неотложное дело к барону Армфельту!
- Простите, а вы не знаете, кто такой барон Армфельт? - спросила я, понимая, что на меня искоса поглядывают девушки-служанки. Я видела, как они едва заметно перебрасываются парочкой тайных фраз, явно не предназначенных для моих ушей.
Эти слова заставили меня напрячься. А если с ним что-то случится? Нет, ну мало ли!
Внезапно послышался стук колес.
- О, кто-то приехал? В столь поздний час? - удивился старик, расправив плечи. - Может, кто-то из гостей что-то забыл? Или потерял? И послал слугу? Ах, нет покоя старому дворецкому!
Я с надеждой смотрела на дверь, видя, как к ней подходит старик. Он приосанился и открыл роскошную дверь.
- Мадам! - удивился дворецкий, а я увидела на пороге свою мать. Она нервно осмотрелась по сторонам. - Что-то случилось?
На мгновенье я испугалась, думая, что что-то случилось с папой.
- Мне нужно срочно увидеть дочь! – резко произнесла маман, глядя на служанок с презрением увядающей красоты и богатства к юности и бедности.
Щелкнув веером в руках, она увидела меня.
- Проходите, - чинно произнес дворецкий, приглашая ее внутрь. Ее энергичные каблучки отбивали дробь по паркету, а потом приглушенно стучали по лестнице.
- Ты как, моя дорогая? - приторно-елейным голосом произнесла мать, поглядывая на слуг.
- Что ты здесь делаешь? – холодно спросила я, глядя в ее бегающие глаза.
- Решила тебя навестить! Как ты вышла из комнаты! В каком виде?! - ужаснулась мать, глядя на меня. И тут же, поравнявшись со мной змеиным шепотом добавила. - Ты еще раз подтверждаешь сплетни о своем распутном и беспутном поведении! Сквозь рубашку все видно! Это позор!
Она нервными шагами направилась в мою комнату, а я, подняв брови, направилась за ней. Мать влетела в мою спальню, осматриваясь по сторонам. Подозрения, которые закрались у меня, рвались наружу, когда я видела, как мать смотрит на пол.
- Письмо потеряла? – насмешливо спросила я, вспоминая обращение к леди Брайс.
Мать замерла возле кресла, а потом медленно повернулась в мою сторону.
- Моей дорогой леди Брайс от барона Армфельта? - спросила я, видя, как мать бледнеет.
О! Я запомнила, как его зовут! Прямо наслаждение какое-то видеть, как мать покрывается пятнышками.
Только сейчас неприятное чувство заставило меня нервно сглотнуть. Она изменяет отцу с каким-то бароном! Нет, ладно, что муж подумал на меня! Но… Я вспомнила добрейшего и честнейшего подполковника Брайса, который готов был укрыть свою дочь от любой беды, и мне срочно понадобился стул. Но вместо этого я сжала кулаки.
- Какое ты имела право читать чужие письма! - разъяренно произнесла мать, а ее бледные, напудренные щеки вспыхнули болезненным румянцем. - Кто разрешал тебе его вскрывать!
Она задыхалась от ярости, а глаза ее превратились в узкие щелочки.
- А кто разрешил тебе читать мне нотации о правильном поведении, пряча под юбкой письмо от любовника? – нагло спросила я, внезапно осмелев. - Кто?
Мать на секунду растерялась.
- А не твоего ума дело! - произнесла мать с вызовом. - Ты не смеешь меня судить! Не смеешь! Ты думаешь что? Все вот это вот куплено на жалование твоего отца?! На те семь тысяч золотых, которые он получает в год? Разве это много? Одно твое платье дебютантки стоило почти тысячу золотых! Сережки с сапфирами? Все это на деньги твоего отца? О, нет! Я сказала твоему отцу, что получаю доход с имения! И благодаря ему мы сумели вывести тебя в свет! Ты не стояла в углу, не отплясывала в доме офицеров кадриль с каким-нибудь нищим лейтенантом!
- Вот именно, что деньги с имения. Только имения тебя, - строго произнесла я. Но мать тут же занесла руку для пощечины. Потом остановилась, обжигая меня холодным взглядом.
- Я сделала всё, чтобы тебя не постигла моя судьба! Всё! - прошипела мать. - Чтобы ты ни в чём не нуждалась! Или ты хотела бегать, как гарнизонные дочки? В обносках с чужого плеча? В старых перешитых платьях матерей? У тебя всегда всё было новеньким! Ты ездила в карете! У тебя были лучшие учителя!
Странное, двойственное чувство не давало мне покоя. Она вроде бы и старается для меня, а вроде бы и нет. Бедная Аврелька. Она явно недополучала материнской любви.
- Мне кажется, - с вызовом произнесла я. – Что я куда больше нуждалась в любви матери, чем платьях!
Это я говорила не только ей, но и своей матери, которая меня не слышала.
- Я бы с удовольствием поменялась бы с любой девочкой в обносках, зная, что мать пошила ей платье с любовью! И она всегда может прийти к матери, рассказать о своих бедах и просто поплакать. Что мать её поймёт! А не смотреть на красивую глыбу льда, которая ведёт себя так, словно я ей по гроб жизни обязана! Что из-за меня она испортила свою безупречную фигуру! И теперь я обязана почитать её, целовать паркет, по которому она ходила, и молиться на неё!
Повисла звенящая тишина. Или от моего голоса всё ещё звенели стёкла, или просто в голове был звон от собственных слов.
- Больше всего на свете… - внезапно произнесла мать, а голос её упал. Сейчас она казалась сломанной женщиной. - Я не хотела, чтобы ты повторила мою судьбу. Мою несчастную судьбу. Когда я была в твоём возрасте, то отчаянно влюбилась. Он был лейтенантом в красивом мундире… И ни гроша за душой. Но тогда я не думала о деньгах! Я привыкла к драгоценностям и считала, что они появляются сами собой! Поэтому вместо того, чтобы выйти за барона Армфельта, которого мне сватал отец, я сбежала с лейтенантом Брайсом! Если бы можно было бы вернуться в тот день! Ах, я бы никогда не допустила этой страшной ошибки! Отец лишил меня всего. Он вычеркнул меня из наследников. И только спустя несколько лет я осознала. Я всё осознала! Ты знаешь, какие огромные крысы обитают в северном форте? Одна генеральша придумала бить их каблуком! Поверь, когда ты спишь с туфлёй в руках, всё в голове меняется. Я была не готова к таким лишениям. И да, любовь быстро выветрилась у меня из головы. Барон купил нам дом! Чтобы я с грудным ребёнком не таскалась по гарнизонам! А теперь… Отдай мне письмо! Немедленно!
Глава 18. Дракон
- Мне нужна помощь. Со стороны опытного человека. Моя жена беременна, - произнес я, глядя на ротмистра Клепфорда.
Полноватый, с рыжими усами, с носом-картошкой и хитрыми лисьими глазами, он застыл в стойке смирно.
- А! Это я всегда могу! - усмехнулся Клепфорд, поднятый по моей просьбе. Он расслабился и выдохнул. Ремень на животе тут же натянулся. - Ой, а можно я у вас тут подольше посижу?
- Это еще почему? - спросил я, усаживаясь за стол. Мне до сих пор не верилось, что мне досталась беременная жена. Чувство было неприятным. И я пытался вернуть на место пошатнувшийся мир. Ладно, не девственница. Но беременна? Хороший вопрос, от кого? И он не давал мне покоя.
Трудно принять чужого ребенка, пусть даже еще не рожденного. Я был уверен, что вопрос с детьми мы отложим на будущее… А тут вот…
- У меня десять детей, - усмехнулся ротмистр Клепфорд, кивая в сторону двери. - Любая отлучка для меня - праздник! У меня поход в туалет - выходной.
- А как жена твоя справляется? - спросил я, отвлекаясь от неприятных мыслей.
- Вот поверьте, лучше, чем я, - заметил ротмистр, покаянно опустив голову.
- Если дети в тягость, зачем столько? - удивился я.
- Это все моя жена. Чуть что - сразу беременна! Я пройду рядом, а она опять беременна… Это какая-то магия, не иначе! - заметил ротмистр. И тут же понизил голос до шепота. - Или проклятье... Вот в последнее я верю. Так нехорошо на нас тогда одна бабка посмотрела. И брякнула: «Ой, что-то детишек у вас маловато!».
- А ты уверен, что все от тебя? - спросил я, чувствуя, что вопрос напоминает о своей проблеме.
- А какая разница? Мне их воспитывать! Они меня отцом называют! - вздохнул ротмистр. - Им-то все равно, кто их там мог сделать. Но каждый раз они бегут ко мне: «Папа-папа-папа!». Мне все некогда разобраться. Я три года назад хотел заняться этим вопросом. Да просто интересно. А тут жена говорит, что двойню ждет! Опять.
По-крайней мере, я-то точно знаю, что ребенок не от меня. Не было обмана, лжи, которая вскрылась через годы в каком-то внезапном скандале. Здесь хотя бы все честно. И у меня есть выбор.
- Расскажи мне про зелье какой-то там мадам? - спросил я, как-то до этого не вникая в тонкости отцовства и материнства.
- А! - заметил Клепфорд, прохаживаясь по кабинету. - Есть такое... Только бабы мрут, как мухи! У меня однажды жена выпила... Я прихожу домой, а она бледная и по стенке ползет... Что-то сказать пытается... А под ней... Простите, лужа... Крови... Как ранение... Еле спасли... После этого я махнул рукой и сказал: «Рожай!».
- Благородно, - кивнул я.
- Да у нас уже пятеро было... Я как представлю, что один вдовцом с ними останусь, так нет, лучше увольте! - усмехнулся Клепфорд.
Он уселся в кресло, пока я нервно расхаживал по комнате.
- Расскажи мне про беременность, - произнес я. - Мне нужно знать, к чему готовиться.
- Итак, записывайте! Баба становится нервной! - усмехнулся ротмистр. - Вот прямо на ровном месте истерить начинает... Чуть что не так, тут же слезы... Ранимая, короче. Но это - моя. Как ваша - не знаю...
- Понятно, - вздохнул я, записывая.
- Потом у них что-то в голову ударяет, они начинают уют создавать… Тут с ней разговаривать бесполезно. Запомни фразу «Да, дорогая!». Больше тебе, как мужику, ничего не пригодится. И не вздумай спорить… - вздохнул Клепфорд. - Потом у бабы вкусы меняются. Они начинают есть такое, от чего у вас аппетит в трубочку сворачивается… Прихожу, а моя сидит, камень меловой жует. И вареньем поливает. Счастливая…. Или варенье с горчицей мешает. Однажды листики фикуса отрывала, в чай макала и ела. Как печенье… Банку варенья в суп вылила… И довольная такая стоит… Но это потом. Их, бывало, тошнить начинает… От всего прямо… Мою от запаха мяса. Просто наизнанку. Моя поначалу душила мясо…
- В смысле душила? - спросил я.
- Ну, сидит, пшикает своими духами на кусок. А у нас пахнет, как на балу. Это она запах перебивает, - заметил ротмистр. - А вокруг меня, как светские красавицы, шашлыки кружатся… И отбивные… Теперь на балы ходить не могу… Везде ножки куриные мерещатся. И рулька.
Я услышал шаги и стук в дверь.
- Господин генерал. Ваша супруга отказывается есть, - послышался голос служанки. – Она так ничего и не съела.
- О! Началось! А я говорил! Это ее тошнит! Это нормально! Сейчас… - похлопал себя по карманам ротмистр.
Он полез в один карман. Оттуда вывалилась детская соска, причем жеваная. Он поднял ее с пола, протер, спрятав обратно в карман. Потом он вытащил не самый чистый платок, детский рисунок и какую-то пеленку… Следом на ковер выпала оторванная рука какой-то куклы… Наконец, он извлёк флакон и поставил на столик.
- Вот! От тошнотиков! - гордо произнёс ротмистр. - Я всегда с собой ношу… У неё чуть что, так сразу… Лучшее зелье… Сама варит… Рецепт нашла… Она подсмотрела, как его аптекарь варит, и сама приготовила. Но у вас деньги есть, так что можете и в аптеке взять. А нам цены кусаются. Леденцы будут предлагать — не берите. Толку никакого! Только зубы портятся! Но если надо, я попрошу, жена еще сварит… Тут на несколько дней хватит… Она у меня как раз в положении… Так что у нас они по всему дому стоят… И мясо в духах и духовке…
- Благодарю, - кивнул я, глядя на флакон.
- Туда дальше, как живот расти будет, нужно платьюшко! Специальное. Для беременных!
- Это какое? - спросил я, видя, как Клепфорд задумался.
Ротмистр встал, выпятил живот, а сам руками обрисовал что-то в воздухе.
- Когда баба беременная, она ходит как неуклюжая утка! - заметил ротмистр. - И ей нужен специальный корсет! Чтобы вот тут держать… А если тут пережимает, то всё не доносит… Надо правильное… А это мадама одна шьёт… Сейчас скажу, как её найти… Дорогущие, зараза! Это для меня. А вот для вас нормально… Они там с разными финтифлюшками его шьют. Разберётесь… Но только смотрите, чтобы тут не давило… И вот тут поддерживало…
Глава 19. Дракон
Я шел с мыслью о том, что взял себе не только жену, но и ребенка. Как же странно складывается судьба.
Когда-то мой отец женился на моей матушке, зная, что она носила под сердцем меня. Чужого ребенка. Он подарил ей любовь, свое имя, титул, провернул авантюру со сроками рождения, поэтому по документам я на год младше, чем должен быть. Отец погиб, а я стал главой семьи, ведь титул передавался по мужской линии.
Судьба решила, что я должен отдать ей долг.
А вдруг она все еще любит того мужчину. Вдруг она поддерживает с ним отношения? И врет мне в глаза?
От злости я сжал кулаки.
Если бы я знал, что где-то есть еще кто-то, то я бы отменил свадьбу.
Зачем заставлять женщину выходить замуж против ее воли? Но перед свадьбой не было ни намека на то, что у девушки были отношения. Более того, родители в один голос утверждали, что она мужчину в глаза не видела!
“Быть может, она оступилась. И побоялась открыться родителям!”, - пронеслась в голове мысль перед самой дверью. – «Или…»
Я замер.
«Или кто-то применил силу. И девушка побоялась об этом рассказать!».
Мысль обожгла меня изнутри.
Ну что ж…
Я должен попытаться.
“Я попытаюсь полюбить обоих. Но это не так просто”, - сглотнул я, положив руку на ручку двери.
Молодая жена смотрела на меня взглядом побитой собаки. Ее рыжие волосы красивыми волнами спадали на плечи. Белизна тонкой сорочки подчеркивала изгибы тела… Тонкие белые руки выдавали нервы.
“Неужели он любит кого-то?”, - задумался я, пытаясь найти ответ на свой вопрос. – «Или это была вовсе не любовь?».
- Я не позволю вам убить моего ребенка! Не позволю! Он ни в чем не виноват! - выкрикнула она, глядя на флакон зелья от тошноты. В ее глазах сверкнула решимость.
Сейчас я сам сорвусь. За кого она меня держит? Она что? Думает, я принес ей то зелье, которое пьют дамы, чтобы избавиться от результатов внезапно вспыхнувшей любви и страсти? Да она в своем уме?! Я еле себя успокоил.
- При чем здесь убить ребенка? - спросил я, стараясь сдерживать свой гнев.
- Но вы же сами сказали, что это решит проблему раз и навсегда! - произнесла моя жена дрогнувшим голосом. Я видел, как ее рука скользит по пока еще плоскому животу, словно пытаясь защитить то, что внутри. В ее глазах была паника.
- С тошнотой это решит проблему! - пришлось повысить голос. Мне так и хотелось рявкнуть: “Отставить эти сопли-слезы!”. Но я вовремя постарался сдержаться.
И сдержаться было, наверное, самым сложным. Военная стезя сильно меняет манеру разговора. С дамами становится непросто разговаривать. То и дело норовят проскользнуть армейские словечки и крепкие выражения. Очень часто нас называют грубиянами, хамами и падают в обморок. Но перестроиться действительно сложно. Не буду же я, идя мимо казармы, видя, как возле нее стоит и курит молодое офицерье, начинать разговор с “Господа, какая сегодня чудесная погода. Извольте поинтересоваться, обязательно ли портить ее свежесть своей вонью. А не должно ли вам сейчас находиться на построении? Если должно, то почему вы еще не там? С превеликим уважением!”.
От этой мысли я едва не усмехнулся. Обычно у меня все это помещается в одно короткое, но емкое предложение, от которого некоторые даже глотают папиросы.
Но если с обычной вежливостью еще можно как-то справиться, то с дамами совсем беда. Не умею я говорить ласковые слова. Обласкать могу. Но вот эти карамельно-сахарные словечки, которые так и ждут женские ушки, у меня получаются плохо. Наверное, я все-таки закостенел в своей армии. Не буду же я обращаться к прапорщику: “Зайка-лапушка, а почему у нас на складе крысы отобедали и, видимо, вкусно, тремя комплектами новой формы? Что ж ты с крысами не борешься, рыбонька моя? И как ты, солнышко, объяснишь то, что подлые крысы не оставили ни одной пуговки! Как ты, моя курочка, объяснишь то, что крысоньки были так голодны, что не оставили даже клочка ткани?”.
Обычно у меня это выглядит коротко и очень емко, не всегда нецензурно, но зато громко и очень доходчиво.
И вот сейчас на меня смотрят удивленные глаза моей жены. А мне хочется рявкнуть: “Отставить эти нюни! Шагом марш в кресло! А то ноги простудишь! А не то я зверствовать буду!”.
Но я - герцог. Я обязан сдерживаться.
- Чтобы вы есть могли нормально! Слуги донесли мне, что вы не можете есть! Я поднял ротмистера Клепфорда! Тот посоветовал мне хорошее средство, которым пользуется его жена! - произнес я, делая паузы в предложении на тех местах, где обычно пролетали крепкие слова. - Я послал за ним…
- Я… Я думала, что вы хотите избавиться от ребенка, - прошептала она. Сейчас, в ореоле рыжих волос, она словно светилась золотом. Я посмотрел на ее живот. На ее руку, которая скользила по нему.
- Какого же вы обо мне мнения! - произнес я на повышенных тонах. - Я, значит, узнаю, где принимает портниха, способная пошить для специальные платья с поддерживающим корсетом. И какая у нее сейчас очередь. Не все портные делают правильные платья! Я тоже уже об этом узнал. Там достаточно не там перетянуть, и всё! Ребенок задохнулся! Или матери больно!
Я чувствовал, что надо себя сдерживать. На меня посмотрели красивые глаза, в которых стояли слезы. Я мысленно выругался.
- Правда? - прошептала жена. Сейчас она смотрела на меня так, что у меня внутри все сжалось.
- И кстати, - чуть прокашлялся я, стараясь говорить мягким и спокойным голосом. Обычно я рвал его на построении, а тут приходилось говорить тихо и плавно. Получалось так себе. - Плакать вам не рекомендуется.
- Давайте начистоту, - вздохнул я, любуясь ею. Она была похожа на красивую статуэтку. Что-то нежное, маленькое, красивое. - Вы сейчас же вытрете слезы, сядете в кресло, а я скажу вам как есть.
Я достал из рукава чистый платок. Жена взяла его дрожащей рукой и, утирая слезы, уселась в кресло.
- Я не в восторге от новостей, - произнес я, тщательно подбирая слова. - Но раз я вчера дал клятву вам, значит, ее слышал и ваш ребенок. Я поклялся, что буду заботиться, защищать, любить… Вас. Насчет заботы - за это можете не волноваться. Насчет защиты - тоже. А вот любить… Я постараюсь любить вас обоих. Я буду учиться любить вас двоих. Вы просто мне не оставляете выбора. Но при одном условии.
Глава 20. Дракон
- Я многого не прошу, - произнес я, пока жена смотрела на меня, положив руки на свой живот. - А я буду учиться любить. Заново.
И я сказал правду. Мне придется научиться любить их обоих.
- Вы… вы… Я… надеюсь… У вас… по-получится… - прошептала жена, а я вздохнул. Я тоже очень надеюсь.
Я обнял ее, потому что утешать словами я умею только армию. Но жене это вряд ли понравится. Многие женщины любят, когда в этот момент им начинают говорить всякие глупости. Я не умел говорить глупости, поэтому предпочитал сразу обнимать.
Жена выскользнула из объятий и отошла к окну.
Я собирался уходить, как вдруг мой взгляд зацепился за что-то лежащее на полу. Я увидел конверт… Он лежал возле кресла и почти сливался с ковром. Я поднял письмо, видя, что оно открыто.
- Мадам, а это что? - спросил я, видя, как она обернулась. Только что на ее губах блуждала загадочная улыбка, как тут же ее сменила бледность. До меня донесся запах мужских духов.
Ясно. Все с ней ясно. Она заглядывает мне в глаза, заставляя поверить в то, что у нас все будет хорошо, а сама прячет письмо от любовника. Чудесная актриса! А я чуть было не поверил! Глупец!
Все внутри ожесточилось.
- Мадам, вы что? Нарушили данное мне обещание? - спросил я, видя несколько строк письма.
Я прочитал письмо вслух, видя, с каким изумлением на меня смотрит жена. Я могу потерпеть то, что она не девушка. Сколько раз я видел и пресекал бесчинства на войне. И помнил слезы бедных женщин, с трудом пытающихся придержать на плечах разорванные платья.
Она отпиралась, а я видел, что в письме черным по белому написано “Леди Брайс”. Неужели она мне лжет? Сколько можно этой лжи!
Мне хотелось разнести комнату, ударить кулаком стену так, чтобы пробить ее насквозь. И быть может так я смогу пережить этот удар судьбы.
Я вышел из комнаты, понимая, что убью его. Как теперь ей верить? Только что она рассказывала о том, что она тоже хочет построить отношения, заглядывала в глаза, кивала и смотрела на меня взглядом, полным тепла и нежности. И тут же письмо!
- Господин, - послышался голос дворецкого. - Вы куда?
- Карету, - потребовал я. Это проклятое письмо выжигало мне руку и сердце. Как можно быть настолько двуличной! А как она врала. Она смотрела прямо в глаза. И уверяла, что ничего не знает о письме. Кажется, я наговорил ей грубостей. Но это заслуженно! Хватит издеваться надо мной!
Я чувствовал, как внутри все закипает. Кровь бурлила, а мне хотелось сломать шею этому любовнику.
- Господин! Вы что? Решили лететь? - бежал за мной дворецкий. Я вышел на улицу, слыша, как за мной бежит старый дворецкий.
- По делам! Для всех я уехал! - прорычал я, оборачиваясь.
- Вы забыли зонтик… - заметил дворецкий, протягивая зонт.
Я уже раскинул крылья и взмыл вверх.
Ревность душила меня. Я задыхался ею, чувствуя, как меня трясет. Я выпустил струю пламени вперед и заревел. Барон, значит. Будет тебе, барон!
Роскошная вилла барона уже спала, когда я приземлился в его саду. Пройдя к двери и открыв ее вместе с закрытым замком, я вошел внутрь. Обалдевшие слуги вжались в стены, о чем-то перешептываясь.
- Где хозяин? - спросил я, а мой голос напоминал рев.
- Т-т-там, - икнул лакей, показывая пальцем наверх. - Он уже спит… Ему что-то передать?
- Передайте ему, что если я не сломал ему шею, то он просто счастливчик, - произнес я. – Пусть его это утешит, когда над ним будут колдовать целители.
Я не слушал лепет слуг, поднимаясь по лестнице в сторону второго этажа. Я открыл одну дверь, затем вторую, за третьей дверью была спальня.
Грохот двери разбудил спящего хозяина. С кровати подскочил перепуганный барон. Уже с проседью, средних лет, удивленный и одновременно возмущенный.
- Я к вам по поводу письма! - резко произнес я. Мой взгляд скользил по барону. Неужели он отец ребенка?
Я бросил ему письмо на одеяло, а барон схватил его, спросонья посмотрел на конверт и уголок, исписанный убористым почерком.
- Я не обязан отчитываться вам по поводу моей личной жизни! – с достоинством произнес барон, покашливая.
Я чувствовал внутри пламя ревности и желание свернуть ему шею. Но барон был не из робкого десятка. И даже сейчас внушал некое уважение.
- Если она не касается моей семейной жизни! - медленно и отчетливо произнес я.
- Вы на что намекаете?! - возмутился барон, глядя на письмо. - Это моя тайна! И я, как джентльмен, не обязан предавать ее огласке! К тому же… Дама не согласилась! Это к вашему сведению. Чтобы вы знали. Да, она мне нравится. Давно нравится! Не скрою! И я имел неосторожность написать ей любовное письмо! И, знаете ли, дама оказалась… эм… строгой морали. Между нами ничего не было. Во всем виноват один я. И мои необузданные чувства! Поэтому бросать тень на даму не позволю!
- Вы сейчас пытаетесь ее отбелить? - спросил я.
Что она в нем могла найти? Неужели ей нравятся мужчины - ровесники отца? Я смотрел на сухощавого барона, который спешно надевал халат. Я думал застать молодого красавца, но не старого весьма облезлого барона, который прямо сейчас свирепо раздувал ноздри и доставал бутылку с бокалами. Он ей в отцы годится!
- Да! - кивнул барон.
Барону следовало отдать должное. Он вел себя как джентльмен и всячески выгораживал даму. Что бывало крайне редко. Он не бежал трусливо и позорно, а старался сохранять самообладание. Хотя горлышко бутылки нервно звякало о фужер.
- Будете? Хороший урожай! Зря отказываетесь! Это — мои виноградники! — заметил барон, протягивая второй бокал мне. — Я понимаю, что ситуация получилась неприятной, особенно в свете вашей свадьбы…
Я удивленно поднял брови. Барон осушил бокал и сделал шумный вдох.
- Я понимаю, это бросает тень на вашу семью. Но я вас уверяю. Между нами ничего не было. Я просто был пьян и… написал это письмо! Я люблю эту даму уже двадцать лет! — со вздохом произнес барон, глядя на меня с вызовом.
Глава 21
- Ну где же он! - расхаживала мать, словно маятник. Такое чувство, что по комнате блуждает свободный радикал, задевая пышной юбкой столик. - Неужели он убил барона? Как мы теперь жить будем! А главное, на что?!
В этот момент мать посмотрела на меня так, словно я пухлым розовощеким купидоном сводила их вместе, стреляя исподтишка. Ей в сердце, а ему в кошелек. Или наоборот.
Я сидела в кресле и меньше всего переживала за барона! Я его в глаза не видела, поэтому переживать за человека, с которым ни разу не общалась, просто не могла. Неприятный осадок после разговора с генералом ворочался у меня в душе. А что, если он убьет барона раньше, чем тот успеет сказать о том, что во всем виновата не я, а моя мать?
- Хоть бы чаю матери предложила! - воскликнула мать, нервно задыхаясь и обмахиваясь веером так, что ее впору назвать вентилятором. Даже на меня попадали колебания воздуха.
Она вдруг вышла в коридор и крикнула слугам, чтобы принесли чаю.
- Совсем забыли про гостеприимство! - недовольным голосом произнесла мать, останавливаясь посреди комнаты. - В случае чего, тебе придется взять вину на себя!
- Что значит «вину на себя»? - возмутилась я. - Я не собираюсь портить отношения с мужем! Я скажу, как есть! И тебе придется во всем признаться!
- Твоей репутации уже конец, - усмехнулась мать. – Ее и так везде полощут!
- Чем больше полощут, тем чище репутация, - усмехнулась я.
- Я не стану ни в чем признаваться! - расправила плечи маман, сверкнув глазами. - Чтобы меня потом полоскали во всем гарнизоне? Ну уже нет!
- Я сказала, что я не собираюсь портить отношения с мужем, - ответила я.
- Это ты во всем виновата! - произнесла мать. - Ты! Если бы не ты, то мне бы не пришлось заводить любовника! Был бы мальчик, ему платья не нужны. Платья, заколки, приданое! А если бы ты не испортила свою репутацию, письмо посчитали бы глупой шуткой пьяного гостя! А так твоей репутации терять нечего!
- А нечего было разбрасываться письмами! - восстала я, чувствуя, что маман любую ситуацию умеет перекрутить в свою пользу и к тому же обвинить других! Я еще раз повторяю. Я не собираюсь портить…
- Портить! Ха! Было бы что! - дернула плечами маман, перебивая меня. - Как ты думаешь, какое отношение может быть к женщине, которая мало того, что не сберегла себя до свадьбы, так еще и беременна неизвестно от кого! Запомни! Мужчины не любят чужих детей! Именно поэтому они берут замуж девственниц! Для них это как бы гарантия того, что первый шанс и первая попытка принадлежит только им! А ваш брак, считай, уже обречен! Он был обречен с самого начала, как только муж узнал, что ты беременна! Мало ли что он тебе наговорил. Говорить мужчины умеют, не сомневайся. Тебе вон уже лапшу о любви на уши навешали, а ты ноги раздвинула!
- Не смей так говорить в моем доме! - произнесла я, понимая, что мать здесь гость.
- Твой дом? Тебя скоро вышвырнут отсюда вместе с твоим ребенком! - заметила мать, насмешливо кривя губы. - Твой ребенок будет обузой для ваших отношений! Он каждый день будет напоминать о твоем позоре. Бегает такое маленькое напоминание о позоре, ножками топает! Разве ты этого хочешь?
- Но ведь можно построить отношения с ребенком! - я почувствовала, как внутри зреет бунт. - Тем более, что для кого-то и свой ребенок обуза! Раз пришлось заводить любовника!
- Как ты смеешь так разговаривать с матерью! Никакого почтения! - произнесла мать, но умолкла. Я сначала подумала, что она прикусила язык, потому что аргумент попал в точку. Я даже успела возгордиться тем, что смогла дать достойный отпор, но потом поняла, что дело в шагах за дверью.
Служанка медленно открыла двери и бочком внесла поднос с чаем, на котором стояли две кружки.
- Благодарю, - высокомерно произнесла мать, глядя на свой чай. - А почему так мало салфеток?
“А вы что? Собираетесь вся уделаться?!” - прочитала я в глазах служанки. Но вслух она вежливо сказала: “Я сейчас принесу еще!”.
Время шло, но генерала не было. Я старалась не показывать, что нервничаю.
- Горький, фу, - скривилась мать, пробуя чай. - Ты не могла бы закрыть дверь. Я не хочу, чтобы наши семейные разговоры стали добычей чужих ушей.
- Ты можешь сама пойти и закрыть, - выдохнула я, глядя на нее.
Я услышала странный звук, словно к дому подъехала карета. Поднявшись с кресла, я бросилась к окну, слыша, как мать прозвенела кружкой за моей спиной.
- Вернулся?! - дернулась мать, когда я посмотрела на нее.
- Нет, - произнесла я, возвращаясь к столу.
- Ты просто послушай меня! - произнесла мать, а тон ее стал тише. - Выбрось эту чепуху про «чужих детей не бывает» из головы… Я могу помочь тебе раздобыть это зелье. Вуаля! Мы снова вызываем доктора, только другого. А он утверждает, что ты не беременна! Прежний доктор ошибся! С кем не бывает! Даже магические артефакты дают сбой! Все это знают!
- Я не буду пить никакие зелья, - твердо произнесла я, беря в руки чашку. В горле пересохло.
- Глупая, - заметила мать, тут же сменив тон на почти мягкий. - Впрочем, твое право. Потом не ной и не визжи, что муж выгнал тебя из дома! Тебя и твоего ребенка! А так, мужчина будет испытывать вину за ложные обвинения. А на мужской вине можно играть бесконечно. Он будет чувствовать себя негодяем. И всячески пытаться загладить вину. А это украшения, платья, дорогие подарки… Вот правило счастливого брака. Виноватый мужчина и хитрая женщина, которая умеет делать мужчину виноватым!
- Я не хочу ему лгать! - произнесла я, делая глоток травяного чая.
- Посмотрите на нее! Не хочет она лгать! Тяжело тебе придется в семейной жизни! - усмехнулась мать. Видимо, травяной чай ее успокаивал так же, как и меня. - Все построено на лжи! Думаешь, у твоего мужа нет любовницы? О! Есть, конечно! И даже не одна! Хочешь, я назову пару имен?
Глава 22. Дракон
- Двадцать лет? - уточнил я, глядя на то, как барон наливает еще себе и залпом выпивает. А потом шумно втягивает воздух.
- Да, время быстротечно, - вздохнул барон, словно смакуя. - Двадцать лет! Завидное постоянство!
Он мечтательно посмотрел на портретик. На портрете была изображена моя супруга.
- Мы точно говорим о моей жене? Ей всего девятнадцать, - спросил я, недоверчиво глядя на барона.
- Вы на днях женились на дочери той, которую я люблю, - заметил барон, усмехаясь. - А ведь я бы мог быть ее отцом… Хотя, кто его знает… Я и сам не уверен, что это не моя дочь. Знаете историю? Так вот, когда я впервые увидел мою невесту, я загорелся. Свадьбу отложили по причине каких-то семейных обстоятельств на целый месяц. Ну, я и подумал, что может случиться за этот месяц?
Я почувствовал такое облегчение, что словами не передать. Барон вздыхал и задумчиво смотрел на портрет.
- Будете? - спросил барон. Он протянул мне бокал.
- Пожалуй, теперь да, - усмехнулся я, понимая, что это письмо адресовалось моей… теще!
- А потом новость! Невеста сбежала с каким-то военным! Я приезжаю, а там в доме истерика! - усмехнулся барон. - Пришлось семье невесты платить неустойку. Солидную, между прочим. Она была в контракте прописана. Да что деньги! Она меня в самое сердце ранила! Ведь еще недавно мы гуляли с ней и она обещала мне, что станет моей женой… Я держал ее руку в своей руке… А она прятала глаза… О, знаете, что я почувствовал в тот момент? Будете еще?
- Давайте, - усмехнулся я, расслабившись. Барон вручил мне бокал и усмехнулся каким-то своим мыслям. - А ведь меня предупреждали! Мои родственники в два уха твердили, чтобы я выбрал кого-то другого! Но я был очарован настолько, что даже думать не мог о ком-то другом…. Ик… Ой… Простите… Но я, дурак, не поверил! Вы, господин генерал, очень неудачно женились!
Он помолчал, а потом усмехнулся.
- Эти женщины - просто мечта. Они словно розы. Только у них есть шипы… Они могут улыбаться в лицо, говорить о любви к тебе… Ик… А в их очаровательных головках уже царит другой… Вы на ее бабку посмотрите! Красавицей была такой, что до сих пор вспоминают. Она меняла любовников постоянно… Испортила себе репутацию? О, нет! Они, если хотят, могут изобразить такую скромность, что в жизни не поверите, что эти слухи - про нее… Ик!
Барон помолчал и вздохнул.
- Не будьте как я. Не влюбляйтесь в нее. Иначе пропадете! За их прабабку дуэли были каждый день. Ее даже от королевского дворца отлучили за это. За высокую смертность среди нужных королю людей. Не верьте… Ни единому ее слову! Что бы она вам не пообещала! Их обещания - пустой звук! - усмехнулся барон. - Иначе будете как я! Пропадете! Мне уже столько лет, а я даже для формальности не женился, чтобы обзавестись наследником! Вот не могу и все! Только она… На других даже смотреть не хочу.
Я слушал его, видя, как барон почти в одиночестве осушил графин.
- Не верьте ей, если не хотите бесславно сгинуть! Вы - храбрый воин… Ик… Ой! - прижал барон к губам руку. И тут же поморщился. - Такие, как вы, нужны нашей стране… Я слышал про вашу блестящую победу под Деррингтоном, где вы разгромили противника, почти не понеся потери. Когда вы выломали стену и обрушили на голову противника башни его же собственной крепости.
Я почувствовал, как меня снова опалило призрачное пламя заклинаний. Перед глазами был огонь, а внутри ярость. Как летели ошметки огромных камней под моими когтями, а я войско шло в атаку в пробитую мною дыру.
«Господин генерал, вы как?» - послышался призрачный голос, когда я стоял посреди мертвых тел и догорающего пламени. А в ушах еще звучали крики и грохот.
«Лучше, чем они!» - ответил я, глядя на груды доспехов и искореженных тел.
- А ведь крепость казалась неприступной! А ваша победа при Валлердауне? Это же просто триумф стратегии и тактики. Главное, какой момент вы выбрали! Передали в крепость отравленные продукты.
Я сглотнул, вспоминая, как смотрел в глаза дрожащему лазутчику, который и сдал туннель, через который поставлялись защитникам крепости припасы. Как узнав то, что мне нужно, я бросил короткий приказ, слыша за спиной крики и мольбы, которые тут же стихли.
- И вот что меня в вас восхищает! В отличие от других вы не отсиживаетесь в крепости. Вы идете первым.
Он вздохнул.
- Я что? Пришел поговорить про мои подвиги? - насмешливо спросил я, видя, как барон наливает себе еще. Глупый романтик! Он так романтизирует войну, что хочет его вытащить на поле боя и показать, что это такое.
Сердце гулко забилось. Губы искривила улыбка. Насмешка над смертью. Я вспомнил свист ветра, крики, лязг, шипение заклинаний, стены огня, свой хриплый голос, отдающий приказы.
- Вы – легендарный. Как и ваш отец. Как и ваш дед. И как ваш прадед. Вами нельзя не восхищаться, - усмехнулся барон.
Барон со звоном поставил бокал на поднос.
- Поэтому я вас умоляю. Держитесь от этой женщины подальше, пока не поздно! - добавил барон, глядя мне в глаза.
Глава 23
- Не надо перечислять, - произнесла я, чувствуя внутри неприятный осадок. То, что мой муж - красавец, я и так вижу. А вокруг красивого, богатого героя всегда крутится много женщин.
- Нет, почему же! Я перечислю. Мария Легольд, дочь трактирщика. А ты думаешь, почему он так зачастил в этот трактир? Сара Брю, дочь покойного капрала Брю, Дисса Беринг, молодая вдова майора Беринга, графиня Мейерблаунт, маркиза Грюнинг, леди Хэйерспот. Достаточно или еще?
- И когда это он успевает? - спросила я. - У него же их шесть? А ему, бедному, надо то в трактир, то в поместье, то к одной, то к другой? Только штаны надел, сразу к следующей? У него что? День по минутам расписан?
- Не надо смеяться, - высокомерно заметила мать.
- Полагаю, у него шестидневка и есть один выходной на законную жену? - спросила я, но сама чувствовала… ревность. Словно кислота, ревность плескалась во мне, оставляя гадкий осадок от каждой мысли.
Чувство уверенности возвращалось ко мне, но я все равно понимала, что сейчас столкнулась с кошмаром моего детства. Жестокой, истеричной женщиной, которая никогда не извиняется, ни разу не проявила доброты просто так, вечно раздраженной и тайком вымещающей зло на ребенке. Осознание этого дало мне толчок к сопротивлению.
- Так что он променяет тебя на любую из них! - заметила мать спокойным и уверенным голосом, словно это уже случилось. - Ты сама свое счастье испортила. Не надо было отправлять тебя к тетушке Маргарите! Старуха предоставила тебе полную свободу, и вот во что это вылилось! Ты так и не сказала, кто отец ребенка? Понимаю, ты не хотела говорить генералу и при отце, но мне-то можешь сказать?
- Нет, - произнесла я. - А по поводу отношений с мужем, приму к сведению и попытаюсь разобраться сама! Спасибо за совет. Ма-ма.
Внезапно послышался странный звук, словно кто-то хлопает крыльями. Я сначала испугалась, а потом подбежала к окну. Огромные крылья, чешуя и жуткий глаз.
- Д-д-дракон, - задрожала я.
"На нас напал дракон!" - перепугалось все внутри. Я до этого никогда не видела драконов! Картинки не в счет! И когда возле дома приземлилась эта жуткая громадина, мне стало так страшно. Я почувствовала себя крошечной мышкой, которой хочется забиться куда-то, а от страха я даже разучилась членораздельно разговаривать и икала междометиями.
- А вот и твой муж вернулся, - послышался голос матери.
Муж? Вот это вот - мой муж? Я была уверена, что дракон - это аллегория! Ну, называли же каких-то средневековых правителей волками? Ястребами? Ну, и дракон, я была уверена, что из той же оперы. Но сейчас я воочию видела, как это пугающее нечто сворачивается до размеров человеческой фигуры.
Слов не было. Одни икотные междометия. Такого ночью увидишь - ни одним войском не отмашешься!
- Господин вернулся, - учтиво сообщил нам дворецкий.
Я обернулась к двери, слыша тяжелые шаги. Дверь открылась, а я все еще не в силах принять тот факт, что когда мужа называли драконом - это была не шутка, застыла возле окна.
- Ты почему не спишь? - спросил генерал. Что-то в нем изменилось. Я не могла понять, что именно. Исчезла какая-то теплота в голосе. И нервная бледность.
- Мадам, я так понимаю, вы приехали за своим письмом? - спросил генерал, обжигая взглядом обескураженную маман. - Я уже все выяснил для себя. Забирайте вашу переписку! Ваши постыдные тайны меня не интересуют.
- С чего вы решили, что это мои постыдные тайны? - тут же начала выкручиваться маман. Она напоминала ужа на сковородке. И даже не протянула руку к письму.
- Барон мне всё рассказал, - заметил снисходительным голосом муж. - Про ваш давний роман.
- О! Как вы могли такое подумать! - заметила мать, нервно расправляя платье. - Я - честная женщина, которая не позволит себе интрижку на стороне! А барона, да! Я знаю. Только он - пьяница! И верить ему нельзя! Он как напьется, так сразу же начинает плести такую чепуху! Вы его не слушайте…
Сейчас она казалась такой милой и растерянной, что мне захотелось отвернуться от этого лицемерия.
- Я смотрю, вы так хорошо его знаете, - подколол генерал, но он не шутил.
Мать побледнела и замялась.
- Разбирайтесь сами! Но чтоб больше я вас в этом доме не видел без приглашения! - произнес генерал довольно резко. Он все еще протягивал вскрытое письмо матери. - Вы забираете письмо?
- Оно не мое! - заметила мать, глядя на меня.
- И не мое тоже, - твердо ответила я.
- Хорошо, тогда я отдам его подполковнику! Пусть он решает, что с ним делать! - произнес генерал суровым голосом.
- Нет! - перепугалась я, вспоминая про папино большое сердце. Таких новостей о предательстве он не переживет. Мать тоже воскликнула: «Нет!». Она боялась, что честный отец устроит скандал. И вышвырнет мать на улицу. С позором.
В этот момент мы обе протянули руки. И хмурый взгляд мужа сравнил нас. И что-то ему не понравилось. Снова. Красивые темные брови нахмурились, а он резким выпадом сунул письмо матери.
- Избавьте меня от вашей личной жизни! - отрезал муж.
Мать выхватила письмо и тут же спрятала его.
- Я очень… очень надеюсь на вашу порядочность, - тихим и проникновенным заметила мать. - Я очень надеюсь, что вы никому не расскажете про этот случай… Я бы не хотела, чтобы по гарнизону ходили ненужные слухи… Это бросит тень на репутацию вашей супруги, вы же сами понимаете…
- Я что? Похож на болтливую трактирщицу? - резко спросил муж, а мать опешила. - Мадам, вы уже уходите. Всего хорошего.
- Да, но… - начала мать, но взгляд генерала был таким красноречивым, что мать поняла. Это не вопрос. Это приказ.
Мы остались в комнате одни.
- У меня к вам разговор, - твердо обозначил муж.
Я смотрела на него, чувствуя себя немного странно. Не то от усталости, не то от переживаний, вокруг все подплывало. Приступ тошноты подкатывал к горлу, а по телу пробежал озноб слабости.
- Я хотел бы принести свои извинения за то, что посчитал письмо вашим, - голос мужа был тверд и спокоен. Он разговаривал со мной, стоя вполоборота. - Я выяснил, что это - письмо вашей матери. Беру все свои обвинения обратно.
Глава 24
Мне было тяжело сосредоточиться.
Казалось, комната вокруг меня расплывается, словно акварельные краски. Леденящий озноб сменился пылающим жаром, от которого мгновенно пересохли губы.
- Мне плохо… - выдохнула я, чувствуя, как разум снова затуманился. И меня стало потряхивать. Руки мгновенно превратились в ледышки.
- Мадам, только я прошу вас, не надо этих театральных жестов, - устало заметил генерал, глядя на меня. - Оставьте свое представление для других…
- Мне… - слова давались мне с трудом. - Дейст… вительно… Нехорошо…
Казалось, я проглотила эти слова, чувствуя, как меня начинает выворачивать изнутри.
- Мадам, я понимаю, что вам нехорошо. Разговор не самый приятный. Но я попросил прощения за свои слова. Если вы привыкли принимать прощения в виде подарка, то выберете то, что вы хотите, и скажите мне. Я куплю, - начал было генерал, стоя ко мне спиной. - Мне не составит труда… Только не надо устраивать сцен с умиранием. Я вас умоляю.
Боже мой! Что со мной? Откуда это чувство, словно внутри меня вращается спица?
- Мне… Мне… - выдохнула я, замирая на полуслове.
Я снова почувствовала резкую боль внизу живота. Словно меня полоснули ножом. От этой боли я замерла, чувствуя, как все вокруг смазывается и меркнет в свете этой боли. С силой я втянула воздух сквозь решетку стиснутых зубов.
- А! - застыла я в немом крике, позабыв обо всем на свете. Перед глазами расплывалось черное пятно… Оно резко дернулось вверх, а я увидела расплывшуюся люстру, которая почему-то двоилась в глазах, и смазанный узор потолка. Судороги заставили меня задрожать и попытаться свернуться.
- Что с тобой? - послышался голос генерала. Он был другим. Рука коснулась меня, а я даже не почувствовала прикосновения. Меня трясло, я задыхалась…
- Где болит? - прошептал генерал, прикасаясь к моей руке, которая судорожно сжимала живот.
Я хотела что-то сказать, но уши заложило. Гул в голове стал невыносимо громким.
- Я… не… - пыталась сказать я, но боль заставила меня окосеть.
Он резким и нервным движением убрал спадающие волосы назад, осмотрелся, словно принимая решение.
- Я… - прошептала я, видя, как он поднимает меня, неся в кровать. Звуки вокруг стихли, превращаясь в единый монотонный гул.
Топот шагов, крик, который утонул в темноте: «Доктора! Быстро!».
Темнота казалась спасительной и уютной. В ней не было ничего. Даже мыслей. Да и те, которые были, лениво проплывали мимо. Ни одна из них не цепляла мой мозг. Казалось, я парю в какой-то невесомости, свободная от всех переживаний и страха…
Потом темнота стала сменяться туманом. Серым, похожим на ноябрьские туманы, ползущие между деревьями и залегающие в низинах.
- …если не очнется? - донеслась до меня далекая фраза. Кто не очнется? Зачем? Почему не очнется?
- …будем надеяться, что очнется…
Я не различала голоса. Они казались далекими и такими одинаковыми.
- …что я могу сделать?
- …что могли, вы уже сделали… Сейчас будем надеяться, что она выкарабкается… Понимаете ли, господин генерал…
Генерал? У меня муж генерал. Я почувствовала смутную тревогу, а меня словно тащило куда-то вверх, где становилось светлее.
- …я против данного зелья, - произнес голос, а я вспомнила, что он принадлежит доктору. Тому самому, старенькому доктору, который осматривал меня. - Очень много смертей! Тут главное правильно рассчитать дозу. Но дамы часто решают, что лучше выпить всё… Вашей жене повезло. Она выпила меньше, чем… чем… дама, у которой я был позавчера. Я сразу, как вошел, понял, что дама не жилец. Здесь я чувствую пульс… И есть еще легкие краски в лице…
Я плохо понимала, о чем говорил доктор. Какое зелье?
- …то есть, вы хотите сказать, что она пыталась избавиться от ребенка? - послышался голос генерала.
- …Ну… как бы… Сомневаюсь, что она выпила это зелье, потому что в нем много витаминов для роста волос и ногтей, - усмехнулся уставшим смехом доктор.
Я открыла глаза, видя светлую комнату и балдахин кровати.
- Не-не-не! Никаких грелок! Гоните служанок с их инициативами в шею! - послышался голос доктора. - Вам придется караулить жену, чтобы маменьки-тетюшки-бабушки-дуэньи, которые всегда знают, как лучше, не угробили ее окончательно!
- Она очнулась! - внезапно послышался голос генерала. Я вздохнула, чувствуя, что все тело было таким ватным и слабым.
- Пить, - прошептала я.
- Принесите лучше ей воды! И побольше! Сейчас ей надо пить по стакану каждые десять минут! - скомандовал доктор. - Ну что ж, я покидаю вас. А вы гоняйте от нее всех. Рекомендации на столике. Там же укрепляющие настойки. Всего хорошего. Скорейшего выздоровления.
Дверь закрылась.
- Что слу-чи-лось? - прошелестела я, понимая, что от слабости почти не шевелится язык.
- Зачем вы это сделали? - послышался голос генерала. Муж говорил со мной в официально-любезном тоне, словно мы чужие люди. Он держал в руках стакан с водой, а я почувствовала себя умирающей. Я всегда отшучивалась на вопрос «когда замуж, когда дети, и кто в старости стакан воды подаст» фразой, что соберусь умирать в поезде, когда проводница будет спрашивать: «Чай, кофе, вода?».
- Что? - прошептала я, жадно нападая на стакан. О, вода! Какое блаженство! Я чувствовала себя засохшим гербарием, на который полилась живительная влага.
- Мы же с вами говорили. Я сказал, что я принимаю ребенка. Зачем вы попытались от него избавиться? - послышался голос генерала. Он налил мне еще один стакан, который я выпила до половины.
- Я… Я не пыталась, - прошептала я. - У меня и в мыслях не было!
- Тогда что это? - послышался голос генерала, а я увидела тени, которые залегли под его глазами.
- Я не знаю… Во время разговора я почувствовала себя плохо. Я подумала, что это… это… от того, что целый день не ела… - пролепетала я, поглаживая прохладный изгиб фужера. - Я сказала вам… Мы же договаривались не лгать друг другу?
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)
Поиск книг
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
Отборные классические книги
Классика
ВКОНТАКТЕБиблиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории
Любовные романы
Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров
Фантастика
Самые популярные книги в формате фб2
Топ фб2
книги