Тайна и ложь

Только дело и ничего личного

Тайна и ложь — это то, что мы принимаем, став взрослыми.

Дж. Роулинг

— А моим мнением вы поинтересоваться не хотите? — невысокая шатенка резко заправила непокорную прядь, норовящую выбиться из прически, и бросила испепеляющий взгляд на начальника.

— Нет, миссис Уизли, не хотим, — коротко отреагировал руководитель. — Вы, безусловно, персона в магическом мире выдающаяся, но здесь, в Отделе по борьбе с магическими правонарушениям, как ни крути, а новичок. Решение принимали люди, отдавшие этой работе многие годы. Понимающие, что и когда нужно сделать. С кем и когда посоветоваться.

— Прекрасно! Просто замечательно! — Гермиона заложила руки за спину, словно желала закружить по кабинету, но сдержалась. — А эти люди помнят, что в доме нашего нового «консультанта» я чуть жизни не лишилась?!

Слово «консультант» было произнесено с той долей презрения, которую уловил бы даже глухой. Директор отдела глухим не был. Всё понял и услышал правильно.

— Гермиона, — пожилой мужчина встал из-за стола, поправил мантию и приблизился к молодой сотруднице, — понимаю, что вам нелегко даётся наше решение, но, поверьте, оно и впрямь обдуманно и серьёзно взвешенно. Мы очень рассчитываем, что вы сможете преодолеть собственное неприятие и сработаетесь с ним. Алгоритм поиска и обнаружения запрещенных артефактов, очевидно, нуждается в пересмотре и улучшении. Вам разработка поручена не только потому, что у вас прекрасные способности и результаты. Предыдущая дорожная карта по выявлению нарушений взаимодействия с миром маглов помогла за последний квартал повысить процент выявления преступников с жалких 35 до 67.

Мужчина бережно провел по плечу молодой женщины:
— Мы нуждаемся в вас. Но, увы, в нём мы тоже нуждаемся! Попробуйте хотя бы! Ведь прошло десять лет, воспоминания уже не так болезненны, должно быть?!

Что на это можно было ответить? Что такая боль не забывается? Что ночами ей до сих пор снится, как заклятие выворачивает суставы, тянет жилы, скручивает внутренние органы. Ты не можешь дышать. Не слышишь собственного крика от боли, хотя кричишь так, что срываешь голос? Нет, если к вам не приняли заклятие Круциатуса, никто не объяснит достаточно хорошо, что это такое. Но сойти от него с ума — не диво. Гермиона не сошла, хотя, кто его знает? Может, она лишь прикидывается, а на самом деле безумна? Вот она же готова согласиться с доводами начальства? А это чистое безумие.

— Но почему именно Люциус Малфой? — наконец задает женщин вопрос, который ее мучает с самого начала. — Разве нельзя найти кого-то менее одиозного? Или более?

— Более одиозные сидят в Азкабане. Менее одиозные не прятали тёмные артефакты десятилетиями успешно. Люциус сохранил разум и обладает неоценимым опытом.

Что промелькнуло в карих глазах его молодой собеседницы, руководитель отдела не мог бы сказать точно. Вряд ли это был страх. Девушка в очередной раз поправила волосы, что никак не хотели лежать в причёске и рвались на волю, выдавая характер хозяйки, и кивнула головой в знак согласия.
— Ну что же, если вы считаете, что это неизбежно… Когда назначена первая встреча? — Гермиона смирилась, в конце концов, пытали ее не Малфои, им самим тогда доставалось.

— Ну вот и славно, — разулыбался пожилой мужчина. — Я жду вас в своём кабинете через два часа. Надеюсь, вам хватит времени, чтобы подготовиться к встрече?

— Да, я успею. — Что там готовиться, кроме успокоения нервов?

— Гермиона, — голос начальника окликнул её уже у самой двери, — если будет совсем тяжело, вы можете отказаться.

Вот уж спасибо! Порадовали! Успокоили!

— Я справлюсь! — коротко ответила шатенка, и полы мантии закрутились вокруг лодыжек от резкого шага за порог начальственного кабинета.

Два часа и впрямь оказались минимально необходимыми, чтобы прийти в чувство и вернуть себе душевный покой. В кабинет, который она покинула совершенно разобранной морально, к началу встречи подошла женщина спокойная, сосредоточенная, как и подобает профессионалу, помнящая только о главном: о деле.

Формально стукнула предупреждающе кулаком о косяк, чтобы хозяин знал, что сейчас зайдет кто-то, и тут же открыла двери. На удивление, руководителя в кабинете не было. На месте посетителя сидел высокий стройный мужчина с длинными волосами цвета белого золота. Он повернул лицо к вошедшей, и Гермиона обратила внимание, что одна из прядей у лица была совершенно серебряной. Пожалуй, только это и выдавало возраст Люциуса. В остальном он ничуть не изменился за прошедшее десятилетие.

«Вот что значит порода», — невольно пронеслось в голове. Женщина тут же отогнала неуместную мысль.

— А я думал, что вы не появитесь, — мягкий низкий баритон наполнил комнату. — Мисс Грейнджер, скажите, я настолько не будоражу ваши воспоминания или вы настолько бесчувственны?

Люциус легко поднялся из кресла и по-кошачьи плавно приблизился к молчащей старой знакомой.

— Вам время пошло на пользу, — прозвучало у самого уха. — Или это влияние чистой крови так украшает вас, мадам Уизли? — её фамилию по мужу Малфой-старший произнёс почти шёпотом.

— Мы обсуждаем мою внешность или ваш вклад в работу, которой я занимаюсь? — попыталась прервать неуместный разговор Гермиона.

— Видите ли, мисс Грейнджер, — Люциус на мгновение умолк, но тут же продолжил, — не хочу вас называть фамилией мужа, мне не нравится... Так вот, мисс Грейнджер, я намного лучше сотрудничаю с теми, кто мне приятен. И я бы хотел, чтобы вы мне были приятны.

Так же мягко, как наступал на неё, волшебник отошёл на место и сел в кресло, что покинул чуть ранее.
— Я слышал, у вас дочь? — посмотрел в ничего не выражающее лицо Гермионы мужчина. — Уизли наконец разбавили свою благородную кровь магловской! Должно быть, они в восторге! Если вы не против, я восторгаться не буду! Впрочем, если и против, то всё равно не буду.

За столь непродолжительное время, которое Гермиона провела в обществе этого заносчивого красавца, она успела взбеситься дальше всякого предела. И, не исключено, что высказала бы всё, что думала, но дверь чуть скрипнула, и зашёл хозяин кабинета, нарушив планы женщины.

— Прошу прощения, мистер Малфой, миссис Уизли, неотложный разговор с министром магии. Мы можем начинать? — он перевёл взгляд с мужчины на женщину.

Оба присутствующих кивнули почти синхронно.
— В таком случае, миссис Уизли, присаживайтесь и введите нашего консультанта в суть проблемы.
Волшебница подняла взгляд от документов и тут же наткнулась на пристальные светлые глаза. И, ей показалось, что Люциус выгнул край губы в лёгкой насмешке. Отвратительный тип! Попросту заносчивая пустота!

Вечер в кругу семьи

Всегда следуй своему инстинкту,

он почти никогда не ошибается.

Дж. Роулинг

— Милая, так тоже нельзя, — Рон провёл по усталым напряжённым плечам жены. — Чёрт с ней, с этой дорожной картой! Как-то все обходились без неё десятилетиями. Обойдутся и сейчас!

Мужчина нежно сдавил мышцы у выступающего позвонка, и Гермиона протяжно вздохнула, почувствовав, как от нажима наконец-то ослабевает спазм.

— Не останавливайся, — попросила мужа таким голосом, что тот только хмыкнул.

— Знаешь, я ведь и не остановлюсь, — он нежно прикоснулся губами к щеке, продолжая массировать шею.

— Рон, я согласна на всё, но сначала массаж! — промурлыкала супруга.

— А ты умеешь торговаться, милая! — он поднял жену на руки и перенёс от банкетки у зеркала на кровать.

Что поделать, ей и правда очень непросто давались встречи с Малфоем. При том, что Люциус вроде и вёл себя вполне сносно, и помогал, казалось, честно. Да и, уж стоит признаться, пользы от его вмешательства было много, знал этот тёртый калач такое, о чём Гермиона, при всём её воистину боевом опыте, не имела представления. Всё-таки быть солдатом, сражаться, пусть и в тылу врага — это одно, а тихо жить и нелегально заниматься запрещёнными делами — другие навыки и другие качества характера.

И всё же этот высокий, зрелый и опытный подонок — тут Гермиона была неуступчива в определении — ей не нравился. Вносил напряжение самим присутствием, поведением, словами.

Несколько раз по этому поводу она разговаривала со своим начальником. Тот сочувствовал, просил как-то преодолевать напряжение, отмечал большой прогресс в работе, давал высокую оценку тому, как движется их совместный труд, но помощи для неё в этих словах не было никакой. Что мог сделать начальник их отдела, тем более в своё отсутствие? А отсутствовал он всё чаще, да и наивно было ожидать, что занятой руководитель привяжет себя на часы к столу, где велась разработка даже не чистового проекта.

В отсутствии посторонних Люциус становился ещё более высокомерным, холодным, язвительным, всем своим видом выражал презрение.

— Знаете ли вы, мисс Грейнджер, что ещё несколько десятилетий назад таких как вы и даже таких, как ваша дочь, никогда бы не подпустили к должностям в Министерстве Магии? В этом был свой смысл и своё уважение к нашему миру.

Она мужественно пыталась не реагировать или оппонировать ему, но энергии на это уходило безумно много. Каждый новый вечер после такой «работы» ощущался всё бóльшим утомлением. Не будь Гермиона прекрасной волшебницей, ей богу, она бы заподозрила Малфоя в использовании каких-нибудь чар, отнимающих силы.

Поцелуй Рона упал на спину между лопатками. Муж прижался сверху и опустил голову, прикасаясь рыжей шевелюрой к женской щеке, пока губы целовали плечо. Гермиона довольно замурлыкала от знакомых прикосновений, в ожидании продолжения нежной игры, как в комнате раздалось хныканье. Чары усиления звука из детской полноценно передавали любые шумы в комнате Рози. Сейчас дочка собиралась, очевидно, расплакаться то ли от плохого сна, то ли от какого-то другого непокоя в маленьком тельце.

— Как только нашим родителям удалось семерыми обзавестись? — заворчал недовольно Рон, сползая с постели. — Отдыхай, я проверю её.

— Не надо, я сама, — поймала мужа за руку Гермиона, поднимаясь с постели. — Я её и так совсем не вижу с этими вечными задержками на работе.

Она соскользнула с кровати, засунула ноги в тапочки и снова почувствовала объятия Рона. Густая прядь его волос коснулась виска, и тихий голос за спиной произнёс:

— Я буду ждать!

Ей бы обрадоваться, но внезапно накатило воспоминание сегодняшнего дня. Она склонилась над пергаментом, внося правки, пока Люциус бродил по комнате.

Малфой-старший только что раскритиковал очередной этап работы, сетуя между делом на то, что понимания в нынешних волшебниках всё меньше, да и профессионализма — тоже. Собрав и зафиксировав весь перечень недостатков, Гермиона аккуратно колдовала, исправляя текст, и вдруг почувствовала, как за её спиной остановились.

Мужчина склонился ниже, то ли вглядываясь в написанное, то ли следя за работой, и произнёс негромко:

— А вы знаете, мисс Грейнджер, что ваша палочка просто создана для непростительных заклятий?

Светлая прядь прикоснулась к плечу, от длинных волос шёл тонкий дорогой запах, протянувшаяся к её ладони рука с тяжелым серебряным кольцом обхватила палочку чуть ниже пальцев Гермионы, не давая убрать ту подальше с глаз.

— Сердечная жила дракона! — Она не видела лица Люциуса, но слышала, что он улыбнулся. — А мы с вами похожи намного больше, чем может показаться, не так ли, девочка?

— Мне кажется, или ты сейчас не слишком рада моему желанию тебя дождаться? — муж успел обойти её кругом и заглянуть в лицо.

— Я очень надеюсь, что дождёшься, — провела тонким пальцем по шее женщина. — У меня на тебя большие планы Рональд Уизли. И я буду не я, если не реализую их сегодня полностью.

Сложности коммуникации

Вечно ноете, жалуетесь, как несправедливо

обошлась с вами жизнь! Может быть вы ещё

не заметили, но жизнь вообще несправедлива!

Дж. Роулинг

Бывают такие дни, когда всё не задается с самого утра. У Гермионы этот день был сегодня. Началось всё с того, что с самого утра муж засобирался в магазин. Бизнес — дело непредсказуемое даже в волшебном мире, кому-то ровно в полночь приспичило сделать срочный заказ чуть не на половину ассортимента. И тут уж будь ты сотню раз волшебником, а только и успевай крутиться.

Итак, Рон, вопреки ожиданиям Гермионы, не смог выполнить долг хорошего отца и супруга, передав дочь с рук на руки любящей бабуле Молли. Извиняясь на ходу, сдал полномочия по этой задаче и без того с утра вечно опаздывающей и суетящейся жене и исчез.

Роза тоже не порадовала мать: пробудилась ото сна нервная, кислая, то и дело заливающаяся слезами и на все предложения отвечающая недовольно — неть! Ну, «неть» ли, «дя» ли, а если не пошевеливаться, а то на работу точно опоздаешь. Женщина наспех собрала каштановую непослушную гриву волос под первую попавшуюся заколку, впихнула на бегу в ребёнка какую-то еду, подхватила дочь на руки, прижав к себе, сунула ноги в деловые туфли, в которых ходить нормально можно было лишь по гладким полам министерства, и с резким хлопком трансгрессировала.

И снова день летел наперекосяк. Что уж вечная отличница сделала не так, поди знай, но вместо Норы она очутилась в полукилометре от родового гнезда Уизли.

Ругаясь на себя и весь мир, Гермиона брела по тропинке, которая ровно ничем не напоминала мрамор и паркет рабочих коридоров. Даже пару раз прикрикнула на хнычущую Розу, пока добрела до дома свекрови.

Молли, ещё больше округлившаяся за прошедшие годы и теперь уж точно похожая совсем не на великую волшебницу, убившую в бою саму Беллатрису, а максимум на добродушную розовощекую бабушку из магловскй сказки, открыла двери дома ещё до появления невестки и ждала их на пороге. Перехватив на руки ребёнка, заворковала:

— Милая, я уж волноваться начала! Ждала сначала в доме, потом вот на порог вышла.

— Всё у меня сегодня не так, — вздохнула Гермиона. — И дальше лучше не будет.

Она скинула туфли, разглядывая масштаб ущерба на них, потом посмотрела на свои измученные дорогой ноги. Да уж! День пошёл по кривой. Вздохнула и начала бормотать заклинания, проводя волшебной палочкой над грязными носами и ободравшимися каблуками туфель.

— Давай я тебя завтраком накормлю? — предложила Молли.

— Нет, побегу я! — заспешила молодая женщина. — У меня сегодня с самого утра…

Не договорила, махнув рукой. С утра была очередная встреча с Люциусом. В прошлый раз они закончили на жизнеутверждающей мысли гостя о том, что, подобно всем маглорождённым, Гермионе не додали банальной внимательности к важнейшим волшебным деталям мира, где она вздумала обосноваться. Давать заносчивому хаму новые поводы высказаться на её счёт, волшебнице не хотелось.

Засунула ноги в туфли и чуть не прослезилась. Пожалуй, главная пытка будет не в Люциусе. Потёртые дорогой стопы от новой экзекуции буквально взвыли болью. На лечение времени уже точно не было, так что, мужественно сцепив зубы и очень сосредоточенно думая о месте работы, Гермиона с хлопком трансгрессировала, даже не став прощаться с дочкой. И некогда. И не хотелось новой порции капризов Рози.

Ну, хотя бы тут всё прошло успешно, обрадовалась женщина, обнаружив себя в знакомом холле. Из зеркальной стены на неё посмотрела растрёпанная шатенка, в которой, приглядевшись, Гермиона узнала саму себя. Да уж, видок! Но время до начала рабочего дня у неё ещё есть, приведёт в порядок лицо и голову, да и с ногами разберётся. Даже настроение почти наладилось.

Нажала кнопку лифта и вошла в пустую кабину, собираясь отправиться наверх. Уже и дверь начала закрываться, как раздался знакомый голос, останавливающий весь процесс, а в полуоткрытые створки проскользнул Малфой-старший. И лифт покатил на этаж.

Первые несколько секунд оба молчали, глядя друг на друга. Люциус был как всегда наглажен, начищен, безразличен и высокомерен. В том виде и состоянии, в которых находилась Гермиона, она чувствовала себя рядом с ним хуже, чем голая.

Со стороны Малфоя шло не менее детальное исследование образа напротив. В конце концов, он только и смог сказать:

— Неужели в мире маглов в таком виде допустимо появляться на рабочем месте?

— И в том, и в этом мире рабочий день ещё не начался, чтобы переживать за мой вид! — ощерилась Гермиона.

— Вы планируете это, — презрительно обведя взглядом женскую фигуру и сделав ударение на последнем слове, сказал Малфой, — за оставшиеся десять минут превратить во что-то достойное?

В руках Люциуса появилась волшебная палочка. Женщина вздрогнула. Она вообще мало кому позволяла наводить на себя их смертельно опасное оружие, а уж таким, как Малфои, и подавно. Мужчина пошевелил губами, и с рукава мантии Гермионы исчезло пятно от каши, которой она пыталась накормить дочь, после он легко провёл палочкой, указывая на подол, и исчезла грязь от утренней пробежки до Норы.

— Вы не стали выглядеть подобающе, — презрительно поморщился мужчина, — но теперь на вас хотя бы можно смотреть без возмущения.

С этими словами он спрятал волшебную палочку и уставился в стену за спиной спутницы.

— Люциус Малфой, работающий домовым эльфом, — ядовито пробормотала женщина. — А вам идёт! Вы даже на человека иногда похожи бываете, когда совершаете подобное.

— Забавно, — вдруг легко улыбнулся Люциус, — именно вы, так активно боровшаяся за права эльфов, решили оскорбить сравнением с ними. Всегда подозревал, что правозащитники подобные вам — скрытые ненавистники тех, кого защищают.

— Да как вы смеете! — вспылила, превращаясь в настоящую ведьму волшебница. — Свобода эльфов — одно из великих достижений нового мира!

— Великие достижения! — криво улыбнулся Малфой, откидываясь спиной на стену лифта. — Мисс Грейнджер, а вы в курсе, сколько домовых эльфов оказалось без нормальных домов и дела, когда законы обязали нас, волшебников, оплачивать их труд? Хозяева не могли позволить себе или не захотели платить за то, что веками делалось бесплатно, а эльфы не захотели остаться в домах на прежних условиях. Вы думаете, это хоть кому-то из них облегчило жизнь?

Неожиданные грани

Всё возможно, если никто не доказал,

что этого не существует.

Дж. Роулинг

— Всё это рассчитано на неумех и сопливых подростков, решивших поиграть в хранителей тёмных артефактов, — Люциус махнул рукой на очередной пергамент, испещрённый списком заклятий, которые регламентировали использовать для поиска наполненных злом предметов. — Я разочарован вами, мисс Грейнджер. Похоже, слухи о том, что ваша компашка скрывалась от Темного Лорда так успешно благодаря вашему уму, огромное преувеличение.

У молодой волшебницы даже усталые вздохи закончились, так часто и небрежно консультант, которого ей навязало Министерство, произносил что-то в подобном духе.

— Мистер Малфой, скажите, если вы хоть раз, внося исправления, не унизите меня, вам откажут в чистокровности и родстве с вашими знатными предками? — огрызнулась Гермиона.

— Не откажут, — коротко улыбнулся Люциус, — просто интересно, есть ли у вас характер и какой он.

— Прелестно, — процедила женщина, отбрасывая прядь толком не убранных с утра волос. — И что же вам не нравится на этот раз?

Малфой снял с пальца тяжёлое витое кольцо, направил на его палочку и коротким движением очертил непонятный знак, произнеся:

— Обумбрационис, — и бросил кольцо на стол. — Это тёмный артефакт? — поинтересовался он у хозяйки кабинета.

У Гермионы брови так поднялись от удивления, что того и гляди покинули бы определённое им природой место:

— Вы смогли пронести в министерство тёмный артефакт?!

— Проверьте, — хмыкнул мужчина, — у вас вон там список крайне полезных заклинаний и мер длиной отсюда и до Хогвартса.

Никакого списка не понадобилось. От первого же заклинания кольцо засветилось так недвусмысленно, что никаких сомнений быть не могло — тёмный артефакт во всей красе. И в полную силу функционирующий.

Гермиона почувствовала, как от лица отлила кровь, мысли метались в голове птицами перед грозой. Что делать с открывшейся правдой, было непонятно.

— Ну вот, видите, — Люциус спокойно протянул руку к кольцу.

— Не трогайте! — рявкнула волшебница. — Это кольцо должно быть изъято!

— Да ради бога! — поморщился мужчина, взмахнул волшебной палочкой повторно и что-то шепнул себе под нос. — Это фамильная реликвия. И, конечно, никакой тёмной энергии в ней нет. Прекрасное украшение.

Мужчина вернул кольцо на палец.

— Я не верю! — палочка в тонкой руке чуть вздрагивала, но тёмный взгляд не позволял думать, что её хозяйка отступит, если решит применить силу против человека напротив.

— Всё-таки, милая мисс, мы с вами весьма похожи, — развеселился Люциус и протянул раскрытую ладонь с кольцом на среднем пальце. — Проверьте!

— Снимите, — поморщилась та.

Палочка всё так же была наведена на собеседника, но во взгляде появилось характерное напряжение, спутник сомнения.

— Вы планируете оторвать мне палец, если окажется, что оно всё так же несёт злые чары? — приподнял бровь Малфой.

— Я боюсь, что оно оторвёт вам палец, если окажется, что ваше представление не было шуткой! — возмутилась Гермиона.

— Трогательно! — с сарказмом пробормотал Люциус.

— Я всего лишь опасаюсь, что кровь зальёт мой кабинет, — внезапно ответила так же саркастически женщина.

Сегодня был день, когда эти двое удивляли друг друга.

Палочка, наведенная на Малфоя, переместилась, указывая теперь на стол, где было положено кольцо. Волшебница повторила заклинание, которым до этого разбудила тёмные силы в предмете. Но кольцо на этот раз не отреагировало никак. Она попробовала второе и третье. Результат прежний. Самое обычное украшение. Красивое. И не более того.

Выражение лица Гермионы сменилось с сосредоточенного на растерянное. Она перевела взгляд на хозяина исследуемого кольца и обескуражено спросила:

— Как это возможно?

— Видите ли, милая мисс Грейнджер, при всех ваших достоинствах, вы человек прямой, — мужчина снова надел тяжёлый перстень на палец и опустился на стул для посетителей, вытягивая длинные ноги. — Я думаю, в кругу ваших друзей это считается большим достоинством. Но вряд ли является таковым с учётом вашей работы.

— Не стоит меня посвящать в вашу систему ценностей, — поморщилась Гермиона, — я примерно знаю, что она из себя представляет.

— Эта система ценностей, мисс Грейнджер, позволяет моей семье неплохо жить в любые времена. Что будет делать ваша семья, когда маятник снова качнётся? — светлые глаза пристально взглянули на молодую женщину.

— Мы немного в курсе, как вести себя в тёмные времена, — усмехнулась волшебница.

— С детьми на руках? — Малфой был неприятен, но это не отменяло того, что ситуацию он видел правильно. — О своих потомках необходимо заботиться. Даже если они не совсем полноценные волшебники. Вы ведь любите свою дочь, мисс Грейнджер?

— Ну, уж моей-то дочери ничего не грозит, — пальцы Гермионы сами собой сжались в кулак.