Тайное местечко

Глава 1

— Нин! Нинка! Ты Леську мою не видала?

— Не, тёть Вер, не видела сегодня. А что?

— Да пришла к ней, а ее нету! Дверь закрыта на навесной. Телефон выключен!

— Так она же вроде по ягоду собиралась! Телефон, небось, забыла, кулема такая!

— Так вне зоны он…

Устало опустилась на скамейку у дома Нинки тётя Вера, мама Олеси. Силы её покинули, как сказали бы — завод кончился.

Нина присела рядом.

— А может, зарядить забыла? Она же часто забывает!

— Так зайти должна!

— Мож забыла? Ягодой увлеклась! Она ж её ведрами всегда носит! И где находит только?

— Вечереет уже! Какие ягоды? Куры видно, что не кормлены с утрева. Собаке и воды нету! На огороде не была с утра, вода нагрелась, грядки не полола, свежей травы нет. Ко мне собиралась, а вот нету. Мы же всегда сегодня встречаемся. Тьфу, по пятницам она приходит, банный у нас день-то.

— Ааа. — Протянула Нинка, — ну, она вроде за околицу ходит куда-то. Может там покричать? Ща, Максимку крикну, спрошу, можа видел, или пробежит быстро с Антошкой, ноги молодые, мигом промчат! Погодь тут.

Нинка подскочила и умчалась в дом

— Ага! Точно! Кликни ребят-то! Обожду тут я! Сил в ногах нет, что-то неспокойно мне.

— Всё будет хорошо, тёть Вер! Не накручивай себя! Жди!

Раздалось Нинкино уточнение уже из-за ворот.

И Нина ушла в дом за братом. Максимку она нашла за столом, так и сидел застывшим изваянием со стаканом молока в одной руке и мобильником в другой. Пока никто не подгонял, парнишка и завис, разве что рот удержал закрытым, хотя, за столом бы и открыть мог и пряника кусить вот он рядом лежит, с молоком вместе не у дел оказался.

— Макс! Ты опять в экране!

Завела привычную отповедь Нина. Но быстро вспомнила, зачем искала брата и переключилась на важное.

— Максим, ты Олесю, соседку нашу не видал сегодня?

— Видел, с ведрами за ягодой за дом шла. Всегда туда ходит! И тащит потом полные ведра.

Со скукой отрапортовал Максим, надеясь, что на этом допрос закончится и сестра уйдёт. Не тут то было! Нинка стала просить пойти поискать эту ягодницу. Вот же блин блинский! Антошку то позвать идея хорошая! Друган лишним не будет! Максим выскочил из-за стола.

Нина с чувством выполненного долга допила молоко с пряником и пошла к тете Вере. Вот хорошая у Олеськи мать! И дочку воспитала хорошо, с той было всегда приятно общаться! Хоть подругами не были, Олеся была старше Нины на шесть лет. Отучилась в Вузе, и вернулась в посёлок учительствовать в местной школе.

— Брррр…

Передернуло Нинку от мысли, что Олеся каждый день не из под палки ходит в школу. Кстати, в этом году она же станет для Максима Олесей Викторовной! Примет первоклашек — его и Антошку соседского. А сама Нина пойдет учиться на швею. Ну, не хочется ей быть экономистом или бухгалтером. Да и в городе если оставаться жить надо, чтобы было место где оставаться. А ее там никто не ждёт!

С такими думами и вернулась Нина к ожидавшей её на скамейке тёте Вере. Которая конечно тетей ей, не была.

— Максимка сказал, что видел, как уходила с ведрами Олеся, побёг с Антошкой. Поищут!

— Ох ты ж…

— Да что вы, тёть Вер! Найдут они её!

Глава 2 За пять лет до…

Ох и лакомка же я! Варенье ещё до Нового года заканчивается! Ну не могу удержаться! Вкусные у нас дары из природных кладовых, а уж ягоды, так вообще прелестные! Все! А ведь лес то далеко от поселка. Все вокруг в своё время в дело пустили — распахали или пустили под покосные луга для скотины. Большое поселение то было всегда, да и имя громкое! Все вождям доказать чего-то хотели. Рапортовали… Фермы были, подворье со скотом, птицеферма, элеватор, зернохранилище… И ухнуло всё в лихие девяностые. Теперь только тень былого. Олеся застала уже только упадок. Но жили в посёлке, как и раньше — дружно. На удивление другим селам и поселениям района. Были и магазинчики — до сих пор Сельпо зовут, хоть уже в частных руках они. Да, деревню из людей не вытравить. Это про то, что сладостей вдоволь стало разнообразных, но Олеся всем им предпочитала ягоды и варенье. Джемы не любила. Зряшные хлопоты!

Ягоды на варенье Олеся собирала всегда сама. В садочке росли кусты смородины черной, один куст был с красной. И несколько кустов крыжовника. Конечно же были грядки с клубникой усатой. Но всё равно самой вкусной была земляника, а она лесная!

Дом, который выделил посёлок ей, как молодому специалисту, был большим, уютным, основательным. Но был чуть на отшибе — последним по улице. Лес был далековато, как уже было сказано. Но на землянику Олеся наткнулась у себя за околицей! Пошла в разведку обстановки, а тут за деревцами ягодки! С собой ведра, конечно не было, но рот то всегда есть! Да и не надеялась Олеся на богатые залежи этого лесного золота! Но… время шло, Олеся продолжала собирать ягоды в себя, а кусты с ягодой все не заканчивались! Олесе иногда казалось, что она уже ушла очень далеко от дома, тогда она испуганно оглядываясь, но ее дом то вот он, за кустиками и жидкими деревцами! И праздник живота продолжался!

Так, наевшись до отвала, Олеся поняла, что пора и домой! На сегодня она разведала все, что смогла и хотела и даже нашла настоящее сокровище — земляничную полянку. А это уже стоило очень дорогого!

На следующий день, лакомку опять потянуло на место преступления — объедания лесных кладовых. Уж очень вкусная земляничка уродилась. Духовитая, насыщенного природного вкуса. Но теперь Олеся уже запаслась тарой для сборов — взяла пакеты и в них банки с крышками. И ягода не подавится, и не выпадет. А то ведра дело не очень удобное — металлические, тяжелые!

— Надо в магазине пластиковые с крышками небольшие ведёрки заказать!

Решила Олеся и отправилась по ягоды. Конечно, она понимала, что ягодная полянка не вечная, что вчера она ее практически объела, но не оставлять же на кустиках эту прелесть! И конечно же банок она взяла в два пакета. Шла, посмеиваясь над собой за большие амбиции, но понимала, что не готова отдать ни одной ягодки! Вчерашний вкус лесного лакомства манил…

Вот и полянка, вот и первые ягодки пошли…

— Одну ягодку беру, на другую смотрю, третью примечаю… А четвертая...А, стой, вижу тебя!

Так собирала Олеся землянику, переходя от кустика к кустику. Ягоды были крупные, и вроде и было их немного, но Олеся собирала и собирала, поражаясь плодовитости и щедрости полянки! И не смотря на лесок и вечную комариную прожорливость, удивлялась иногда отсутствию назойливых комаров и оводья. Ну, вроде и кружились, но не кусали.

— Ой, наверное ведь далеко уже ушла? — Мелькнула , уже раз в третий мысль, но снова оглянувшись Олеся увидела свой дом, вот, прямо за деревцами. И девушка беззаботно продолжила собирать ягоды. Конечно же, она насобирала во все банки, что взяла с собой! И с чувством выполненного долга, отправилась домой. Ягода требовала переборки и варки… Будет зимой лакомство! Хотя, положа руку на сердце, до зимы у Олеси еще ни одно варенье не доживало.

***

Надо ли говорить, что про земляничную полянку Олеся не рассказала даже маме! Вареньем, конечно, угостила, а место заветное не раскрыла.

— Я не жадная, но это мое местечко!

Успокаивала сея Олеся.

И на следующий год, конечно же Олеся поторопилась на сборы земляники. Только на этот раз она уже запаслась легкими пластиковыми ведерками с крышками. Конечно взяла два пятилитровых! Конечно, обозвала себя мечтательницей, но шла.

Полянка опять радовала. Хотя, на первый взгляд Олеся даже взгрустнула — ягоды было не много. Но что ж поделать, видать не каждый год обилие. И Олеся стала ползать от кустика к кустику, за каждой ягодкой. Периодически девушка оглядывалась, чтобы не уйти далеко, но дом все так же радостно выглядывал из — за кустов и деревьев, радуя хозяйку обещанием безопасности. И тут Олеся как-то стала немного озадачиваться… Она заканчивала собирать уже второе пятилитровое ведро, а ягода вся не заканчивалась! Огляделась — все там же, на полянке, и дом вон! И полянка то небольшая, и исползала она ее уже, кажется, не по разу, но ягоды все виднелись! Олеся шла за ягодами и срывала их снова и снова! Ситуация озадачивала, если не сказать больше!

— Ладно, об этом я подумаю завтра, — подражая персонажу одной из любимых сказок — Алисе, подумала Олеся, и закончив собирать ягоды, засобиралась домой, вот и комарики стали как-то больше интересоваться ее особой. Дома же прагматичная Олеся сварив перебранные ягоды, позабыла свое обещание самой себе и не подумала думать про странности земляничной поляны.

***

Так прошел еще год.

И приехала папина племянница, которую Олеся не видела ни разу, Жила она с уехавшими сто лет назад родителями на далеком севере. Те уехали за длинным рублем, им всем очень понравились условия, и приезжать они сюда не собиралась. О чём сразу и предупредила гостья:

«Единожды приехала, и не надолго».

Тогда Олеся, от щедрости душевной, да и что греха таить, от того, что тайну эту сестра увезет с собой, и решилась отвезти сестру на полянку с земляникой. Побаловать теплой вкусной ягодкой. Но на полянке девушки пробыли не долго — ягоды было не так уж и много, да и мошкара заедала знатно. устали отбиваться от назойливой мошкары, которой в этот год было особенно много в их районе. Весна выдалась дождливая и прохладная, вот и народились — вылупились комары да мошки в огромном количестве. Хотя, сестра поела вкусную ягоду и была этому очень рада.

Глава 3 То самое продолжение

— Так, — сказал парень, — ты же тоже в курсе, что надо быть одной на полянке?

И после кивка девушки продолжил:

— Делаем так: ты не шевелишься даже, а я ухожу с полянки вон за те деревья, а ты остаёшься одна и полянка возвращает тебя домой! Поняла?

— Нет. Не годится! Я то вернусь, а ты останешься тут, непонятно где и когда и при этом совсем один?

— Да. Но я мужчина, мне можно!

— Нет. Оба попали, оба выбираться будем!

— Так я после тебя сюда вернусь и тоже, оставшись один, просто наверняка смогу вернуться!

— Добавь еще: «чесслово».

— Чесслово! Всё, я пошел! Не шевелись, потерпи чуток.

— Нет.

Решительно встала Олеся.

— Да что ж с вами, женщинами, так трудно-то? — воскликнул парень, хлопнув от досады себя руками по бокам, — Ну и вот зачем ты загубила жизнь свою молодую? Ты же не знаешь что тут и где мы вообще! Или даже, когда. О женщины, вам имя... А как там?

— У Шекспира? Или у меня?

— Да шут с ним, с Вильямом.

— Какой именно из шутов?

— Училка что ли?

— Учитель начальных классов.

— О! Ну совершенно не мой день сегодня!— эмоционально и не наигранно снова взмахнул руками парень.

— Ну так давай я отойду за деревце, а ты останешься тут, спец по перемещениям, и вернешься в свое безмятежное «сегодня у дома».

— Мы, русские, своих не бросаем!

— Женщин бросают все.

— Грымза ты, а не женщина! Имя, сестра!

— Олеся, брат.

— Остап.

— Кто? Господи, только этого еще не хватало!

Закрыла рукой рот Олеся, в непритворном удивлении глядя на парня.

— За это спасибо моей любимой бабушке! Тоже учителкой была и обожала то ли Ильфа и Петрова, то ли Гоголя.

— Веселая старушка! Жаль, с внуком не повезло, невежда вырос.

— Чё это? Души во мне не чаяла! Всю душу из меня вытрясла, и навкладывала по самые ... пусть помидоры будут.

Поморщился парень, потирая пятую опорную точку.

— Сопротивлялся, значит.

— Ага. — покаянно проговорил Остап, повесив буйну голову.

— Делать то что предлагаешь, комедиант?

— Я уже предлагал, но некоторые упрямицы испортили всю малину!

— Земляника осталась.

— Тьфу на тебя! Ты попала то откуда? Географически? Давай с области хотя бы начнём.

— Смоленская.

— А я Пскопской. Скобари мы.

— Ну, тогда выгребай нас скобарь Петра Великого.

— Лады. Так. Ревизия добра: скажи, что есть из полезного?

— Нож, пирожки, четыре штуки, вода в бутылочке, ягоды, вот. Ведерки с крышками, авоська, платок, кофта.

— Не густо, но и это хорошо. Итого, еще складник, еще ведро металлическое, пакет, вода во фляге, моточек веревки. О, чуть не забыл: кирпич!

— Я думала, меня после Остапа уже не удивить. Ты с кирпичом по ягоды всегда ходишь?

— Да, не! Это я про мобилу! Вот! Ну кирпич же теперь ненужный! Сдохнет и только кидаться им. Даже блинчики по воде не пустить, корпус не скользкий.

— Фух! Я уже грешным делом подозревать стала самое плохое.

— А чего ж не ушла, когда предложил?

— А я тоже русская.

— Ну, русская, каких коней останавливать будем? В каких избах греться?

— Ну… Я учитель начальных классов, нам географию проходить не положено!

— Это ты так намекаешь, что выбирать дорогу буду я, а пилить меня за мой выбор будешь ты?

— Звучит многообещающе! — аж закатила глазки девушка в предвкушении прекрасного.

— Мир, возможно, другой, а порядки те же — почесал «тыковку» Остап.

— Кстати, а с чего ты вообще взял, что это другой Мир? Может, мы только в областях заблудились? Сейчас на сосну тебя залезем, ты все оттуда увидишь и мне расскажешь, а я и пойду за сеном до ближайшей деревни.

— Зачем?

— Ну, тебе подстелить, куда ж ты прыгать будешь? А сам ты уже обратно и не слезешь с той сосны, я ее отсюда вижу.

— М-да, ты не совсем права, не приучены мы кролики по соснам лазать. Я туда и не влезу.

— Почему, кролики?

— А я в год кролика родился.

— Ха! Он же год кота! Очень даже приучены! Особенно вверх. Вот со спуском я отлично угадала, это вы очень не любите. Сидите потом наверху и орете благим матом.

— А ты мне сливочек налей, я и спущусь!

— Ты лезть будешь?

— Не, землелюбивые мы!

— Городские! — закатила глаза Олеся и решительно направилась к соснам.

— Э! Ты че, серьезно? Да это же пальма! Ты ж глянь! Она и салом натерта, вон как блестит на солнце!

— Вот именно, пока на солнце,— выделила интонацией Олеся слово «пока», — а скоро у нас и того не будет. Надо определяться с направлением.

— Слушай, это отличный выход! Ночью и поймем — наш это Мир или нет! Уж звезды то мы с тобой видали не раз. Созвездия, глядишь и узнаем, или... не узнаем!

— Ага, здесь и заночуем? А если зверь дикий?

— А вот на соседней полянке его нету? Там травка от волков растет, да? Ты ее разглядеть хочешь, училка?

— Я хочу рассмотреть признаки близкого жилья: дым из труб, города, дороги, или хоть реки, вдоль которых точно должны быть поселения людей.

— Вот реально, не заберёшься ты! Не усугубляй ситуацию.

— Да не дрейфь, Остапчик! Я столько отлазила в свое время…

— Именно, что — в свое!

— Это ты на что намекаешь?

— Не-не, показалось тебе, девочка! Лезь! Даже подсажу! — и добавил шепотом, — Если сил хватит.

— Я все слышу! Вот залезу сейчас, а ты с полянки то один и отправишься куда Макар телят не гонял!

— А ты рыбкой оттуда и за мной!

— Ох, и доведет тебя язык до …

— Счастья земного!

Так перекидываясь фразочками они и дошли до края поляны к высокой сосне, что приглянулась Олесе. Она поставила свои пожитки на землю и стала присматривать — с какой стороны сподручнее забираться будет. Ещё раз порадовалась, что пошла по-ягоды в спортивках и кроссовках, лезть было сподручно и вообще удобно.

А Остап потерянно стоял рядом с сосной. Ну не умел он лазать по деревьям. Права была Олеся, рос он городским мальчишкой. Вот книги, беготня, пацанские игры в мяч, ножички — это было его, а вот стройки, деревья — это прошло мимо. Какие деревья в городе, а строек давно и не было в округе. Вот и приходилось сейчас смотреть, как Олеся ловко карабкается на дерево. Было немного стыдно. Но делать глупости, после которых добавить им обоим проблем со здоровьем не хотелось.

Глава 4

Только раз они сделали привал, попив воды и перекусив ягод на новой полянке, и отправились дальше. Чтобы не сбиться с направления, Олеся еще раз залезала на дерево и сверялась с местоположением реки. Это было не зря, ибо все же они стали немного отклоняться.. Дорогу сокращали легкой беседой, прощупывая интересы в их прошлой, дополянной жизни. Пока было больше общего, молодым людям было приятно в обществе друг — друга.

Ближе к вечеру, оба стали понимать, что сегодня они не доберутся до речной дороги. Хотя у Остапа была надежда дойти, построить плот и переночевать в дали от опасных берегов. Но… Мечты останутся мечтами. Еще не известно, в какую сторону несет свои воды та речка. А вдруг как раз к тому поселению с висельниками, что тогда делать? Хотя, опять же, есть выбор — переправиться на другой берег, чтобы быть еще дальше от негостеприимных жителей поседения. Опаска подстегивала спутников весь день, но силы все же не бесконечны. Пришли к окончанию они. И даже пережитый ужас от осознания близкой опасности притупился под действием усталости. Попаданцы решили пройти еще час и устраиваться на ночлег. Больше тянуть было нельзя, оставался риск не успеть обустроиться до темноты.

Речку они не достигли и через час. Приглядели полянку поудобнее и просторнее и стали думать, как же суметь пережить эту ночь, не зная от какой опасности стоит беречься. Решили спать по очереди. Не спать совсем было не реально. Олеся предложила все же устроиться на деревьях. Там безопаснее. Если опасность угрожает от волка или кабана. А если медведь… Или люди — охотники? Выбирать было тяжко, подсказок-то никаких. И оставалась очень серьезная проблема: по деревьям лазить Остап не умел.

— Ты, прекрасно придумала, полезай на дерево! И спать и сторожить оттуда сможешь более эффективно! А я уж тут внизу. Если вдруг заметишь зверя, предупредишь меня, но сама не слезай. Смысла не будет, и моя смерть будет напрасной и себя погубишь. Ну хоть сейчас прислушайся к голосу разума!

— Эй, голос разума! Успокойся. Ты чего удумал? Оставить меня в одиночестве не известно где и кода? Во мужик пошел! Так и норовит свалить, хоть за грань, но быстро и без напряга!

— Олесь, ну реально! Ну чем ты сможешь мне помочь? Оттянуть время поедания? Так пусть бы и это быстрее прошло! Зато ты потом сможешь все же добраться до безопасного места, и даже найти дорогу домой, я в тебя верю!

— Да где тут безопасное место? На другую ночь я где еще такого Остапа найду? Ты же единственный и неповторимый! Тебя экономить надо. Сегодня руку отдадим на откуп, завтра вторую, потом ухи может сгодятся?

— Да что ты все шутишь? Я же с тобой серьезно говорю.

— Да не хочу я на эту тему серьезно говорить! Не выживу я тут одна, вот сердцем чую! Не в тебе на той полянке загвоздка случилась, мы же с тобой в разных областях были за сотни километров! А перенесло нас и соединило уже тут. И должны мы быть вместе, без этого не выжить.

— Она права, внучек. Хоть и девка простоволосая, да дело говорит.

Олеся взвизгнула, а Остап попытался схватиться за складень, да рука только успела судорожно дернуться и опуститься, ведь перед ними предстала бабушка божий одуванчик, с охапкой хвороста на спине. Вот, смотрели сказку «Морозко»? Там была как раз подобная бабушка. Вышла себе на полянку из-за деревца и улыбаясь разговаривает с путниками. Ни страха, ни оглядки вокруг. А они и по сторонам, и за карманы, да все поздно!

— Вот такие мы с тобой наблюдательные, Олесь.

— Ага, хоть в караул, хоть в ощип.

— Ой, здравствуйте, ба… Добрая женщина.

Смех старушки звонко прокатился по полянке. Молодой и озорной! Она оценила и испуг ребят и их движения и добрые слова парня.

— Здравствуйте!

Добавила Олеся, перестав прятаться высматривать рядом хоть кого-нибудь. Ведь по логике вещей: если бы у бабушки кто-то был, она сама бы хворост в лесу не собирала!

— Может вам помочь?

Тоже сориентировался ловелас.

— О, а то кстати будет! Вот от помощи не откажусь, и отплатить за нее смогу сполна! Да самым желанным вам!

— Да что вы, ничего не нужно, мы так поможем!

— Ты мне, внучек, не выкай! Я тебе с добрым словом! И не гоже от подарков отказываться! От души предложено, в ответ на душевный порыв! Да и предлагаю я в ответ безопасный ночлег обоим и ужин нехитрый. А назавтра и дальше своей дорогой отправитесь.

Ребята переглянулись, молча кивнули друг другу и быстро собрав пожитки, решились принять помощь от своей спасительницы.

— А как к… как звать — величать тебя, спасительница наша?

— Во, то дело, девонька! Аглая Дормидонтовна я.

— А я Остап, это Олеся. Я возьму хворост? Чем еще помочь?

— Может, я по дороге еще набирать буду? — спросила Олеся.

— Ой, сколько же помощников и сразу то! Вот же повезло мне! Ребятушки, я смотрю, и ведра и крынки у вас есть? Водички то уже набрать успели? Или может по дороге наберем?

— Да у нас еще осталась, — начал было Остап.

Но Аглая Дормидонтовна его перебила:

— Позволь-ко полюбопытствовать, вдруг и вправду… Чего только не бывает.

Олеся протянула бутылку, свернув крышечку. А та и не подумала нюхать или пить, как подумалось ребятам, она посмотрела воду на просвет и запричитала:

— Ох ти, тошненько! Это же где у нас такая мерзость образоваться смогла? Вы в полночь у старой коряги в болотце ее набирали что ли? Детоньки! Это ж для кого вы ее припасли? Кого извести задумали смертью лютою?

— Не, она чистая, мы сами пьем, вот! — и в доказательство своих намерений и правдивости слов Остап взял бутылку и собирался отпить из нее, а то вдруг что подумают на них. Но старушка оказалась проворнее, выбила из его рук страшное питье:

— Чур меня! Фух! Что ж ты окаянный делашь-то?

— Да она правда чистая, — вступилась за попутчика Олеся, но была так же отчитана бабушкой, что превратилась в строгую наставницу двух нерадивых несмышленышей.

— Воду пить можно только ту, что сами набрали!

Глава 5

— На Землю? Мой дом в Смоленской области, Остапа в Псковской. И где мы?

— Не, позабудьте таперича ваши вобласти, ваш дом тут! Предки ваши испокон веку на этой земле жили! Ещё с тех пор, когда Ярило с братом светили.

— Как это, Ярило с братом?

— Ярило — это так солнце раньше называли, — вспомнила Олеся, — а брат, это луна?

— Тьфу, ты, вы там на Земле и про второе светило забыли тоже? Ну, знать сызнова узнаете. Светило на нашей Мидгард — Земле два солнца. А луны у нас и по сейчас три крутится. Фата, Леля и Месяц. А вы находитесь в самом что ни на есть царстве Государстве Мира Яви, Нави и Прави. Но бывало, околдовывают кого слуги Мораны, а то и плутали на перекрёстках родичи ваши почём зря не в то время, и провалились, бродили они по окраинам Миров, но бывало, что и оказывались на Земле, как ваши. А дорогу обратно найти не могут. Но Сварог собирает обратно детей своих! Манит их земляничными полянами, проверяет, присматривается и забирает домой! С возвращеньицем вас! То радость для нас великая! Дети дома!

— Подождите, бабушка Глаша.

— Ты пошто же меня все с тьмой ровняешь, внучек? Я тебе что злого причинила?

Накинулась с отповедью на парня бабушка.

— Да что я такого сказал?

— Не выкай мне! Ты что, драться со мной удумал?

— Да и в мыслях не было!

— Дык не выкай мне! Ишь, земноводное!

— Почему, земноводное? — не сдержал удивление Остап.

— Дык род твой… Дай ка руку, хлопчик. А! Да ты не ведаешь рода.

— Ведаю, ну, знаю я! Моя фамилия Барсуков.

— Ну, Барсук и есть! Их породу сразу и видать. Потому и на деревья ты лазить не могешь! А по земле тропы ищешь хорошо, шкура ваша прочная. Ваш род живучий и сильный. Вот ведь и породу вашу сразу видать: коренастые, сильные, добрые, но своего не отдадут. Порядок любят во всём, гостей могут и не замечать, лишь бы не мешали, да не сорили вокруг, ни словами, ни делами. Потому дед твой и выжил даже на войне, когда на Землю попал. Нашел, как приспособиться. Но тосковал по родине, вот долго и не протянул поди? Да еще и… Но про то потом. Про род он старался, передавал знания, да вот каждый следующий в роду их за сказки считал, верно? А родовича за сказочника… или сумасшедшего? Ох ты ж… Вот и свела кручина его в могилу. А ты, дивчинка дай ручку свою белую… М-да, Вот Лесеньке повезло еще меньше, она, вишь, свой род не может знать. У нее прабабка на Землю попала. В тягости была. А по роду свои особенности не передала, не успела… Только доченьку родить смогла, да померла, родимая! Так, Лесюшка?

— Я не знаю, бабушка сиротой жила, в приживалках у чужих людей. Ой, а ведь и точно. Не узнали откуда была прабабушка или прадед.

— Ох, ты ж, бедняжечка. А муж то здесь, искал всё милушку свою! И дитятко искал, а никто дальше околесья Мира Яви, Нави, Прави не видит!

— Но вы… ты же сейчас увидела.

— Так по тебе то и судьбу твою и рода видать! Душенька нараспашку!

— А, …мой прадед жив еще?

— Нет, девонька, сгинул от лихоманки, извела его одна из дочерей Мораны. Добила… И род прервался. На Землю то она и не пошла за Пелагеей. Потому и убереглась та, выжила дочь ее и Евсея из рода Сойки! А теперь и ты вот возвернуться смогла. Не тужи, твои дальние родичи живут в стольном граде СлАвинске. Сможешь и ты туда добраться, рады тебе будут, устроиться помогут. Назовешься: Сойка, Евсея и Пелагеи рода дитя, так и примут тебя с радостью, научат всему, помогут устроиться. Сейчас старший рода Гнат. Род у него большой под рукой, весело тебе будет, звонкая моя! Вишь, Остапушко, какая она тонкая да звонкая, ну чистая Соечка!

— Да я и птицу такую только по названию знаю, — почесал тыковку Барсучий родственник.

— Ох, ты ж, а что так? Не водились в твоём краю такие?

— Да, водились, наверное, но мы то в городе живём, там их точно нет. Как и барсуков. Их я только о книгам знаю, но от других животных отличу.

— Угу, не барсуков, — подколола Олеся, — бабушка, а к себе, на Землю, как вернуться? Мама у меня там, работа!

— А зачем тебе? Ты же дома, внученька! Теперь, дома! И здесь будет твой дом, и работа будет здесь. Мамке, чтобы не волновалась, весточку туда послать не получится, конечно, но во сне душой встретиться сможешь, если она ищет тебя и ждет. Тому научу тебя. Скажи, чтобы не кручинилась, что ты дома теперь!

— Да какое дома? Мне назад надо! Может, с поляны можно обратно? Или… долго до ночи Морены? Может сможем через перекрестки? Как это сделать, подскажи бабушка Глаша.

— О том и не думай, глупенькая! Нешто замыслила Сварога осердить? Он вас таких собирает, манит обратно, возвернуть старается в лоно своего рода во славу его, а ты, неразумное дитя, под другие звезды, к ложным богам на почитание? То тебе они разум застят! Но пройдет! Ты водички испей, с полянки Марьянкиной, вот и полегчает тебе. А на завтра и утихнет кручинушка. А ты, Остапушка. Ты то понял радость свою? Не родич юродивого Акимки, а добрый сродственик большой семьи из Порвинга, что на Запад от Уставы. Хоть, разделиться то вам придется, тут Лесенька ошибалася. Расходятся ваши пути дорожки! Могу и весточку помочь послать родичам вашим и отправят они кого к вам на встречу.

— Пока не нужно, бабушка. Нам бы подумать чуток. Можно ли это? Подскажи, чего нам тут опасаться и кого? Волкодлаки, Берендей, тут и магия есть?

— Магия? А! Ворожба? Да как без неё то? В ней, родимой, и живем, по Ладу и Укладу! По Правде и как испокон веку Пращурами нашими нам завещано! А бояться… Бояться Кривды надобно! Ну, Волкодлаки сейчас Берендеями укорот получили, притихли и те и эти. Вот всё по кривой дороженьке пойти норовят, а у Берендея не забалуешь! Он Кривду не терпит. Дикий зверь тут давно присмирел. Потому, идти сможете смело. Завтрева пути каждому и покажу.

— А можем мы где-то на пару дней остановиться: обдумать все, что на нас навалилось? — спросил задумчивый Остап, что молча слушал бабушку и Олесю.

— Да хоть и у меня оставайтесь, я ж не гоню, гостям рада буду, если подсобите, то и поживем, хоть и пару, хоть и неделю! Вот и научу вас тому, что наперво знать нужно. Хатка у меня небольшая, но места хватит всем!

Глава 6

— А может, бабушка, мы лучше сразу и пойдём, светло еще...

Прервал слова парня озорной смех бабы Яги, ох и заливалась она смехом, аж присела на пенек, что так кстати тут и подвернулся ей. И давай смеяться, да слёзы вытирать передником своим, или как этот предмет одежды тут звался. А ребятам было не до смеху. В голове Остапа невольно всплыли строки известной песни «КиШа» :

«...Но вскоре возвратился

С ружьем наперевес

Друзья хотят покушать

Пойдем приятель в лес.

Будь как дома путник,

Я не в чём не откажу,

Я не в чём не откажу,

Я не в чём не откажу,

Множество историй,

Коль желаешь расскажу.

Коль желаешь расскажу.

Коль желаешь расскажу...»

А бабка вроде стала успокаиваться, но тут глянула на Остапа, и словно прочитав его эти мысли расхохоталась снова.

— Не смешно! Мы не вкусные, — попыталась защититься Олеся, чем только вызвала новый приступ хохота у «бабушки».

— Ой, ну повеселили, ну повеселили старушку! Вот ведь, так почитай под пять кругов жизни так не смеялась! И за то отдариваться придётся, затейники вы мои! Да вины вашей в тех ваших придумках нету. Про то народ ваш сочинил. То слыхала кой –чаво и от других детушек. Много глупостей и домыслов родилось от искажения Прави. Но были у вас и честные сказы. Да мало. Все умники истребить хотят, чтобы Кривда была, вместо Прави. И слушать не хочется ничего из ваших выдумок. Обидно бывает то. Не кушаю я деток неразумных, я больше белую уху люблю. Из судачка, ерша, окунька речного. Да и Мир Прави и Мир Нави не пустит к себе убийцу и душегубицу, прости меня Сварог — батюшка! Вишь, что удумали! Ну, что, идём дальше то, аль забоялись рассказок ваших глупых? Проводник я, потому и встречаю путников, дороги указую, плату беру душевным теплом и знаниями, что живые сами и делятся. И я делюсь. Щедрый обмен. Довольны все. А с мертвых и платы не беру, то моя стезя. Не забалуешь тут, и Берендей рядом, а он суров на расправу, не посмотрел бы и на возраст мой и заслуги прошлые. Да и Морена сурова будет на суд, чуть не так что. Жила двадцать кругов жизни, почти 3000 лет по вашему, иль нет, давно бы стерли они меня с лица Мира нашего и даже упоминание обо мне бы не осталось. А я ещё бытие бабки моей Мертоны помню, да матушку мою Удельку. Спервась вот она и ушла, я то ужо в старшаках была, да всё одно, матушку терять больно. Но тогда немирье по всей Земле было. Многие уходили вот так, в славном бою, оставив после себя семя своё, да память о себе, да делах своих. Потом бабушка ушла к Морене, но то уже в другое немирье случилось, аль уже срок её пришёл, про то я не ведаю, а Морена не щедра на такие подарочки. Мне туда путь заказан. Вот и осталась одна я на века тут. Сёстры на века далеча, да так и заведено было, не мне то менять, а уговор Богами даден. Вот тут я одна на Земле и осталась.

— А дети, дети у тебя есть?

— Да как же не быть-то? Доченька моя… Да об том потом поговорим как нибудь.

— Прости нас, баба Глаша, Глупости наговорили, позволь принять гостеприимное предложение твоё, — поклонился в пояс пристыженный Остап, а Олеся подхватила и тоже поклонилась, не переломится! Бабушка и правда только добром словно светилась. А в людях Олеся не ошибалась никогда.

Бабушка Глаша же продолжала, словно не видела и не слышала речей ребят, и словно наблюдая сейчас эти картины прошлой своей жизни:

— Наша роль в стародавние времена больше была: Волхвов мы растили для Руси Матушки, Князюшкам в помощь, да Богам нашим на радость. Собирали мы до уговора ещё, деток к себе в скит. Кто и сам отдавал, жили то разно. Кто то хотел ребёнку своему лучшей доли, кто-то видела в этом призвание ребёнка, а то и они сами просились. Кто-то — во спасения жизни чада сваво. Ведь, каждый знал, что если уж к нам, то славная жизнь, мудрёная будет у дитя. Людям и тяженько приходилось. А то бывало, ребёночек слабонький рОдится, так тот, как успевали к нам принесть, непременно выживал! Мы ж его судьбу и перепекали в печи, закаляли дух, перерождался ребёночек и волховать опосля учился. Сильных деток мы готовили! Добрые волхвы были. Сильные. И живущим помогали: учили, лечили, охранял и души и тела, знания Кона и любви Божественой несли в Мир. А потом… Потом было немирье страшное. Тогда луны стало три, а нас связали договором. И не могли мы больше Волховать, и волхвы стали пропадать их Мира. Взамен появились цепные псы княжеские. Но много радости то не принесло, а смыло слезами — кручинами много с тех времён. Вот и дочерь моя не появится в Мире, пока я не уйду. Но Боги стерпели, а нам и подавно терпеть. А надежды на перемены и нет. Но вот, хоть своих Сварог собирать научился, хоть и не все бреши Мира закрыл. Так то лучше, а то… И у вас, ишь, что удумали, глупости поминать. Пойдемте ужо. Недалеча тут. А то с такими рассказами, да остановками к завтрему как раз и придём.

Пришли они буквально через минут пять. Им открылась полянка, с вросшей в землю избушкой. Едва окошечки над землей были, а с боку бы подошёл — и не отличил бы крышу домика от бугорка лесного. Опять расхождение с каноном: никаких избушек на курьих ножках не было. А чтобы войти пришлось спускаться чуть вниз и кланяться порогу. Зато и тепло там держалось дольше. Хоть и было темнее.

Остап и Олеся сложили хворост в указанное бабушкой место. рядом со входом и после приглашения вошли в хатку бабушки Яги. Не сумев скрыть удивление от вида домика Остап спросил:

— А где же куриные ноги?

— Чего, милок?

— Ну, все знают, что баба Яга живет в избушке на курьих ногах, и та поворачивается либо входом к путнику, либо к лесу стоит повернута.

И опять ответом ему был только хохот бабушки.

— Да как жешь можно жить, если дом не стоит, а пляшет на двух лапках! А уж если поворачиваться начнёт по каждому запросу проходящего, так меня же укачает! Что же за враль такое придумал? Не куриные, а курныи ножки то были. От того, что окуривали их дымом. И не жилая хата, а изба смерти, в коей усопшего хоронили. Ох, ребятушки, ну всё у вас в кучу, да кувырком в головах! Ну, повеселили старушку, теперь моя очередь потчевать вас, да не сказками, а ужином. Остапушка, принеси хворосту для розжига, щами вас угощу. Знатно настоялись они в печи.