Тайны Нового порядка

Глава 1. Начало контроля

Воздух в спальной капсуле Астеры №7-Этаж-Дельта-Сектор-4 был стерильным, лишенным запаха, как и положено по Стандарту Жилой Среды (СЖС-45.2). Он циркулировал с едва слышным гудением, поддерживая постоянные 21.5°C и влажность 45% — параметры, оптимизированные для пробуждения и последующей продуктивности. Не было пения птиц, шелеста листьев за окном — только мерцающий голубоватый свет, исходящий от потолочной панели, начавший нарастать ровно в 05:30 по Центральному Системному Времени (ЦСВ).

05:30:00 ЦСВ. Точность была абсолютной. Свет достиг максимальной интенсивности, безжалостно вырывая Астеру из бездны сна. Никакого плавного перехода, никакой возможности перевернуться на другой бок. Это был сигнал к началу дня, к началу функции. Она открыла глаза, мгновенно осознавая себя, свое место, свой статус: Астера Гамма, Сотрудник Второго Уровня, Отдел Социальной Гармонии, Министерство Общественной Морали (МОМ). Идентификационный номер: D4-G7-023-АСТ.

Прежде чем она успела сделать первый вдох, мягкий, но настойчивый голос заполнил капсулу. Это был не человеческий голос, а сгенерированный модулем "Пробуждение-Мотивация" (ПМ-7), встроенным в систему жизнеобеспечения жилого блока.

"Доброе утро, Гражданин D4-G7-023-АСТ. Начало нового цикла продуктивности. Помните: Ваша эффективность — залог стабильности Системы. Ваша дисциплина — фундамент Нового Порядка. Сегодняшний индекс общественного благополучия: 92.7%. Цель дня: повышение до 93.0%. Ваш вклад значим."

Слова звучали как мантра, повторяемая бесчисленное количество раз. Астера автоматически села, ее движения были отработаны до мелочей. Спальное место мгновенно трансформировалось в компактное сиденье. Перед ней на стене активировался голографический дисплей, проецирующий ее расписание, показатели здоровья за ночь (пульс, фазы сна, уровень стресс-кортизола — все в пределах зеленой зоны) и прогноз погоды в городе: "Оптимальные условия для трудовой деятельности. УФ-индекс: умеренный. Атмосферные загрязнители: в пределах нормы СЗ-8."

Она скользнула в стандартную рабочую униформу — костюм из серо-голубого самоочищающегося полимера, строгий, безликий, идеально подогнанный под ее параметры, считанные биометрическим сканером при выдаче. Единственным отличием был небольшой бейдж с ее идентификационным номером и штрих-кодом на груди. Любое отклонение в ношении униформы, любая попытка "индивидуализации" (даже неправильно застегнутая молния) фиксировались камерами наблюдения в жилом блоке и могли привести к вычету Социальных Баллов (СБ).

05:45:00 ЦСВ. Дверь капсулы беззвучно открылась. Астера шагнула в узкий, ярко освещенный коридор своего жилого сектора. Стены были гладкими, металлическими, без украшений, лишь с информационными панелями, транслирующими новости, погоду и короткие мотивационные ролики о важности коллективного труда и соблюдения Норм. Над каждым дверным проемом горел маленький индикатор: зеленый — занято, красный — требуется уборка/проверка. По коридору, бесшумно паря в сантиметре от пола, двигался уборочный дрон, его сенсоры сканировали пространство на предмет мусора или биологических отклонений от нормы. На потолке каждые пять метров были встроены купольные камеры с красными точками-индикаторами, неумолимо следящие за всем. Астера почувствовала привычное, почти незаметное напряжение в плечах — осознание постоянного наблюдения. Она автоматически выпрямила спину, проверила, аккуратно ли лежат волосы (собраны в предписанную "функциональную пучку"), и направилась к лифтовому узлу.

В лифте, заполненном такими же безликими фигурами в серо-голубом, царила гнетущая тишина. Никаких разговоров, никаких улыбок. Люди смотрели прямо перед собой, на бегущую строку новостей на стене лифта или в пустоту. Запах был все тот же — стерильный, с легким оттенком озона от систем фильтрации. Астера уловила лишь мимолетный взгляд женщины напротив — быстрый, осторожный, полный того же немого вопроса и страха, что жил в ней самой. Контакт длился долю секунды, затем взгляды разорвались, уткнулись в пол. Запрет на нерегламентированное социальное взаимодействие в общественных зонах перемещения. Статья 17 Кодекса Общественного Поведения (КОП). Мысль промелькнула автоматически, как защитный барьер. Любое неформальное общение могло быть истолковано как потенциальный сговор, распространение дезинформации или "нездоровый эмоциональный контакт". Страх был лучшим сдерживающим фактором.

06:00:00 ЦСВ. Лифт остановился на Транзитном Уровне Сектора 4. Астера вышла в просторный, шумный зал транспортного хаба. Здесь царил гул — не голосов, а двигателей, шасси, систем вентиляции и непрерывных объявлений из динамиков. Голос Системы Транспортного Контроля (СТК), безличный и металлический, доносился повсюду:

"Граждане. Соблюдайте график перемещения. Платформа А-7: Маршрут 14 в Центральный Административный Кластер. Отправление через 2 минуты 15 секунд. Займите обозначенные места согласно вашим персональным маршрутным картам. Помните: Оптимальное использование пространства — эффективность Системы."

Над головой простирался высокий купол из армированного стекла, но сквозь него не было видно неба — только бесконечная стена соседнего небоскреба, покрытая гигантскими голографическими баннерами. На них сменялись образы: стройные, улыбающиеся люди в безупречных униформах, работающие на безукоризненно чистых производствах; дети в одинаковой форме, синхронно выполняющие гимнастические упражнения; символ Нового Порядка — стилизованный белый щит с перекрещенными золотыми шестеренкой и колосом. Слоганы вспыхивали ярким неоновым светом: "Единство — Сила!", "Дисциплина — Путь к Процветанию!", "Новый Порядок — Гарантия Будущего!". Свет неоновых вывесок коммерческих юнитов (разрешены только для предоставления стандартизированных услуг: питание СБ-пайками, пошив/ремонт униформы, базовый медсервис) мерцал назойливо, отражаясь в полированных поверхностях. Все было ярко, технологично, но абсолютно лишено души, как декорация фантастического спектакля.

Глава 2. Параллельные миры

08:45:00 ЦСВ. Рабочий ритм в Отделе Социальной Гармонии оставался неизменным, словно тиканье системных часов. Астера сидела в своей кабинке G-47-023, погруженная в бесконечный поток данных с камер наблюдения. Лица, движения, жесты — всё анализировалось, классифицировалось, отмечалось. Её пальцы механически скользили по сенсорной панели, фиксируя малейшие отклонения от Норм. Долгий взгляд в очереди за СБ-пайками — "потенциально подозрительный контакт". Неуместная улыбка на платформе транспортного хаба — "возможное нарушение эмоциональной сдержанности". Каждый клик был её вкладом в поддержание иллюзии совершенного Порядка. Но сегодня под этой отточенной рутиной тлело что-то новое — слабая, но упрямая искра сомнения, зажжённая вчерашними мыслями и мимолётными взглядами на экране.

09:15:00 ЦСВ. Система выдала уведомление о необходимости краткосрочного перерыва на "восстановление когнитивной эффективности". Астера откинулась на спинку кресла, сняв гарнитуру. Её взгляд скользнул по открытому пространству отдела. Сотни сотрудников, таких же, как она, сидели в своих кабинках, их лица освещались бледным светом терминалов. Никто не говорил. Никто не смотрел по сторонам. Только редкие звуки — шорох униформы, едва слышимый писк уведомлений, шелест искусственного воздуха из вентиляционных решёток. Всё было идеально. Стерильно. Мёртво.

Она встала, чтобы пройти к зоне выдачи гидратационного раствона (стандартного напитка для поддержания уровня жидкости в организме, без вкуса и запаха, одобренного по СЖС-45.2). Зона находилась в конце этажа, за рядом высоких экранов, транслирующих текущие показатели Индекса Лояльности и мотивационные слоганы: "Твой контроль — щит Системы!" и "Дисциплина — твоя свобода!". Астера двигалась привычным маршрутом, её шаги были размеренными, взгляд — устремлённым вперёд, как предписывали Нормы Поведения в Общественных Зонах Служебного Пространства.

Но на полпути она заметила его. Он стоял у одного из экранов, чуть в стороне от основного потока сотрудников, направляющихся к зоне отдыха. Его униформа была серо-голубой, как у всех, но выглядела слегка небрежно — верхняя пуговица расстёгнута, манжеты чуть закатаны, словно он намеренно игнорировал строгие правила ношения одежды. Это было едва уловимое, но явное отклонение, которое камеры могли зафиксировать как "потенциальное нарушение внешнего вида". И всё же он казался уверенным, почти вызывающим в своей небрежности. Его осанка была расслабленной, но полной скрытой силы, а взгляд — устремлённым куда-то за пределы экрана с показателями, как будто он видел нечто, недоступное остальным. На его бейдже значилось: Орион Эпсилон, Сотрудник Второго Уровня, Отдел Социальной Гармонии. Идентификационный номер: D4-G7-089-ОРИ.

Астера замедлила шаг, не осознавая этого. Её биометрические датчики, встроенные в униформу, могли уже зафиксировать лёгкий скачок пульса. Она знала, что должна пройти мимо, не задерживаясь, не устанавливая визуальный контакт дольше положенного. Но что-то в его присутствии — в этой тихой, почти дерзкой уверенности — притягивало её. Она остановилась в нескольких метрах, делая вид, что изучает объявление на соседнем экране: "Напоминание: Сессия коллективной медитации в 14:30 ЦСВ. Участие обязательно. Отсутствие снижает личный Индекс Эффективности."

— Ты тоже заметил, как эти цифры никогда не падают ниже 89%? — его голос был низким, бархатистым, с лёгкой насмешкой, которая разрезала стерильную тишину отдела, как острый клинок. Он не смотрел на неё, продолжая разглядывать экран с Индексом Лояльности. — Как будто кто-то решил, что 89 — это магическая граница "достаточно хорошо". А что, если однажды будет 88? Или 85? Что тогда? Система рухнет? Или они просто нарисуют новую цифру?

Астера замерла. Его слова были не просто нарушением Норм Межличностного Взаимодействия на Рабочем Месте — они граничили с открытой крамолой. Статья 12 Кодекса Общественного Поведения: "Запрещается обсуждение системных показателей в тоне, подразумевающем сомнение в их достоверности или целесообразности." Её первая реакция была инстинктивной — страх. Она должна была немедленно уйти, отметить инцидент в системе, возможно, даже сообщить куратору. Но вместо этого она осталась на месте, чувствуя, как её сердце бьётся быстрее, чем положено по биометрическим нормам.

— Я... не понимаю, о чём вы, — её голос был тихим, почти шёпотом, но в нём сквозила неуверенность. Она бросила быстрый взгляд по сторонам, проверяя, нет ли поблизости камер с красными индикаторами или коллег, которые могли бы подслушать. Ближайшая купольная камера находилась в десяти метрах, её объектив был направлен в противоположную сторону. Пока.

Орион наконец повернулся к ней. Его лицо было молодым — ему едва ли исполнилось больше 20 лет, — но в его тёмных глазах горела зрелость, которая не соответствовала возрасту. Они были проницательными, полными страсти и вызова, как будто он видел мир не таким, каким его навязывала Система, а таким, каким он мог бы быть. Его улыбка была лёгкой, но тёплой, почти живой — такой, каких Астера не видела ни у кого, даже у Лиры. Эта улыбка казалась свободной, неподвластной контролю, и от этого ещё более опасной. Его волосы, хотя и уложены по предписаниям, имели лёгкий намёк на беспорядок, как будто он нарочно сопротивлялся стерильности, окружающей их.

— О, ты понимаешь, — сказал он, понизив голос до шёпота, но его тон был твёрдым, харизматичным, словно он привык говорить так, чтобы его слушали. — Ты видишь это каждый день. На экранах. В отчётах. В лицах людей, которые боятся даже дышать не по расписанию. Ты видишь, как нас превратили в функции. В винтики. Но скажи мне, Астера, — он прочёл её имя на бейдже, и это прозвучало как личное обращение, а не формальность, — разве ты никогда не задавалась вопросом: а что, если есть другой мир? Не тот, где каждый шаг под камерами, а тот, где ты можешь быть собой? Где можно говорить, чувствовать, жить без страха?