Тёмная. Книга 1

1

Хейл пристально смотрел в огонь, наблюдая, как алые языки пламени разрывают ночь вспышками света. Внутри клокотало горькое осознание: стремление всё контролировать привело лишь к тому, что он потерял абсолютно всё. Братья мирно спали у костра, ничего не зная о его внутренних терзаниях. «Если бы… Нет. Хватит уже, хватит себя изводить», — тут же оборвал он навязчивые мысли о том, что можно было сделать иначе. За последние полгода они с братьями изучили каждый листок в лесах от Элисары до Корнита, а затем и до самого Тэмина, но следов Тэлли и Эла так и не обнаружили.

Не в силах больше терпеть эти муки, Хейл вскочил на ноги и нервно двинулся обходить лагерь, хотя в этом совершенно не было необходимости. Наёмники перестали их преследовать, поскольку с ними не было Тэлли, хотя Хейл опасался, что они уже просто её нашли. Когда они отправились на поиски Эла и Тэлли, Хейл наконец поделился с братьями всей известной ему информацией о ларинах. Они сильно разозлились, что он утаил столь важную вещь, однако признали: другого выхода и правда не было. «Ты мог бы довериться нам! Мы бы никому не проболтались, что ты полукровка!» — вспылил тогда Крест. Хейлу пришлось успокаивать его, напоминая, что обещание, данное матери, не нарушил бы никогда — ведь тайна прежде всего принадлежала ей. Лишь после этих слов братья смирились окончательно: они чтили данное слово и сами поступили бы также.

Пустынники тоже пропали с этих земель, и территории выше Великой стали совершенно безопасны. Но Хейла не покидало чувство, что их исчезновение каким-то образом связано с Тэлли и Элом. Он отчётливо помнил каждую минуту тех первых дней после нападения — словно всё случилось лишь вчера. Скользя пустым взглядом по деревьям, Хейл не замечал ничего вокруг, вновь и вновь погружаясь в воспоминания.

Когда Хейл вернулся из Элисары во дворец по приказу деда, он сразу же попытался прорваться к нему, чтобы выяснить подробности нападения на Тэлли. Но Ферандир вместе с несколькими королевскими стражниками заперли его в комнате, запретив выходить до особого распоряжения. Позже от Джаниеля, своего поверенного, Хейл узнал, что король назначил дату королевского приёма, чтобы выбрать ему невесту.

«Наивный старик», — усмехнулся Хейл, обходя лагерь уже в пятый раз.

Разумеется, как только претендентки услышали новость о дате, каждая решила немедленно проявить себя и представить все свои достоинства перед принцем. В комнату Хейла теперь впускали только Джана, Иланира и любую из девушек-претенденток, пожелавших с ним уединиться. Его попытки запретить женщинам посещать его ни к чему не привели: личную охрану Хейла сменили на королевских воинов, на которых он не имел никакого влияния. Стража даже не слушалась Иланира, хотя тот был вторым по званию после генерала королевской гвардии. Комната превратилась в проходной двор, и если раньше Хейл чувствовал себя неуютно во дворце, то теперь лишился и последнего убежища — единственного места, где ранее находил покой.

В первый день пребывания во дворце Хейл ощущал себя пойманным зверем, бесконечно наворачивая круги по комнате. Он останавливался лишь у шкафа, в котором хранилось красное платье Тэлли, которое Джаниель предусмотрительно забрал из её покоев и спрятал здесь. «Только благодаря ему никто не понял, что платье всё ещё красное. Что это была не иллюзия, а физическая магия», — с запоздалым ужасом осознал Хейл свою ошибку на балу. Но тогда, под гневным взглядом короля, никто даже не задумался, почему платье изменило цвет и форму, решив, что чары сами исчезнут через день-другой.

«Интересно, что подумал Джан? Догадался он или не придал этому значения?» — вновь задался вопросом Хейл. Ему так и не удалось тогда с ним переговорить и узнать, что именно известно другу. «Да теперь это уже неважно. Вряд ли я когда-нибудь снова войду во дворец как принц», — мрачно усмехнулся он. Как и обещал самому себе, Хейл больше не собирался следовать никаким правилам аурийского трактата. Отныне он будет действовать по собственным законам, какими бы ни оказались последствия.

Когда Хейлу наконец удалось переговорить с Иланиром, тот поделился с ним последними новостями и слухами из дворца. Оказалось, что его поступок на балу вызвал возмущение высших кланов, которые заявили, что не желают видеть принца Индариеля во главе королевства. «Как будто их кто-то спрашивать будет», — усмехался тогда Хейл. К его удивлению, король сумел сгладить ситуацию, списав произошедшее на молодость и горячий нрав принца, благодаря чему скандал постепенно замяли. Однако нападение на Тэлли дало понять всем во дворце, что принц Индариель сделал собственный выбор, и, пусть со скрипом, но двор был вынужден его принять.

Мнения разделились: большая часть низших кланов неожиданно встала на сторону Хейла, хотя раньше считала его недостаточно достойным правления. Вместе с Иланиром они пришли к выводу, что причина такого поворота — именно Тэлли, а точнее, то, что Хейл осмелился выбрать её в претендентки. Осознав, что принц вовсе не настолько закоснелый хранитель традиций и правил, многие низшие кланы увидели в этом свои выгоды, тогда как высшие, напротив, окончательно отвернулись от него.

Вернувшись мыслями в настоящее, Хейл с раздражением сплюнул на землю: «Как же меня достали эти бесконечные политические игры!».

Он замер, неожиданно ощутив, как его вновь захлёстывает отчаяние. Подобное случалось всё чаще, и это выводило его из себя. Странное чувство безысходности, будто весь мир сузился до крошечной точки, из которой невозможно выбраться. Прислонившись лбом к дереву, Хейл глубоко вдохнул терпкий, прелый запах коры, пытаясь усмирить бешено колотящееся сердце и хаос в мыслях.

2

На следующее утро они направились в Корнит. Город мало чем отличался от Зратиела — такой же влажный, пропитанный удушливым запахом рыбы, гнили и плесени. Его угрюмые деревянные дома с накренившимися крышами теснились вдоль узких улиц, затянутых грязью и утренним туманом. На причалах лениво покачивались на волнах полуразрушенные, подгнивающие корабли, а моряки, вечно недовольные и угрюмые, бесцельно шатались по городу, напиваясь до беспамятства. Все земли эмеринов, аури и бергмаров окружало марево болот, а в море на три дня пути простиралось его продолжение — непроходимая завеса тумана. Без возможности выбраться за пределы этих вод местные моряки оставались лишь простыми рыбаками, зарабатывающими на жизнь ловлей рыбы. Лишь избранным, кому повезло оказаться в нужное время в нужном месте, удавалось пробиться в команду к капитанам, которые курсировали на своих кораблях между прибрежными городами.

Единственным, что хоть как-то выделяло этот город среди остальных, был огромный янтарный обелиск, возвышавшийся в самом его центре. Длинный, гладкий, словно отполированный до зеркального блеска, он тускло отражал свет, казавшийся здесь вечно мутным и размытым. Чёрные линии серебра, словно трещины в застывшем янтаре, покрывали его поверхность, придавая сооружению мрачный, забытый временем вид. Никто уже не помнил, зачем и по чьей воле древние ларины установили его на этой земле. Он мог бы стать символом величия прошлого, но вместо этого лишь подчёркивал тягучую, удушающую атмосферу запустения, что пропитала весь Корнит.

Хейл никогда не любил эмеринские города, но Корнит и Зратиел, словно братья-близнецы, вызывали у него особенно тяжёлое чувство — смесь тоски и отвращения. Их тесные, пропитанные сыростью улочки и гнилой запах причалов навевали удушающее ощущение безысходности. В поисках Тэлли и Эла, Хейлу раз за разом приходилось пересекать главную площадь Корнита, и каждый раз, цепляясь взглядом за огромный янтарный обелиск, он задавался одним и тем же вопросом: зачем иль-ларины воздвигли столь величественное сооружение в таком промозглом, заброшенном месте?

Но, проведя в Корните несколько дней, они так и не нашли ни единой зацепки, ни малейшего следа, который мог бы вывести их на Тэлли и Эла. Город, словно впитавший в себя тлен и безысходность, оказался таким же глухим, как и прежде. С каждым днём внутри Хейла росла гнетущая тяжесть, словно ледяной камень, прочно осевший в груди. Он смотрел на улицы, по которым ходили местные — хмурые рыбаки, лениво разгуливающие стражники, шлюхи, охотящиеся за клиентами, — и вдруг осознавал, что этот мир идёт своим чередом, как будто ничего не случилось. Как будто Тэлли никогда здесь не было, как будто её судьба уже давно решена и стёрта из памяти. Эта мысль раз за разом раздирала его душу, пробуждая смутное, мучительное ощущение, что он опоздал. Что всё, чего он боится, уже произошло. И чем дольше они искали, тем труднее было гнать прочь жгучее осознание, что, возможно, Тэлли больше нет в живых.

«Или это Корнит наводит на меня такие мысли?» — мрачно размышлял Хейл, покидая этот серый, протухший город. Он сжал кулаки, стараясь не поддаваться этому давящему чувству. Хейл знал, что не имеет права сдаваться, но чем дальше они уходили от города, тем отчётливее в его голове звучал внутренний голос, твердящий, что надежда становится всё более призрачной.

Спустя две недели они уже были в старом русле Правого рукава Великой, направляясь в Тэмин. Этот путь напоминал Хейлу о событиях полугодичной давности — тогда они с отрядом так же мчались по этой дороге после Зратиела, спеша в лагерь пустынников. Хейл гнал тогда лошадей до изнеможения, а в мыслях мелькали самые жуткие картины того, что могли сделать с Тэлли и Элом за те недели, что он впустую потратил на поиски. Но когда они добрались до лагеря, их ожидало нечто совершенно иное.

Пустынники исчезли.

Не просто ушли — словно испарились. Лагерь выглядел так, будто его покинули несколько месяцев назад: дома в запустении, кострища заросли пеплом, забытые вещи, которые не выглядели ни разграбленными, ни брошенными в спешке. Было ощущение, что сотни людей просто встали и ушли, оставив всё, что им было дорого, словно их никогда здесь не было.

Не найдя ни следов боя, ни малейших зацепок о том, куда они могли податься, Хейл провёл там несколько дней, тщательно исследуя окрестности. Но единственное, что ему удалось обнаружить — это следы неизвестного зверя. Отпечатки лап были ему незнакомы, но он решил, что, вероятно, просто забыл кого-то из редких животных, что нечасто показывались людям. Скорее всего, зверь просто наведался сюда после того, как пустынники покинули лагерь.

— Дым, — внезапно ворвался в сознание Хейла голос Туррена. Он был хриплым, что неудивительно — брат продолжал хранить молчание день за днём, всё реже вступая в разговоры.

— Что? — нахмурился Хейл, бросив на него быстрый взгляд.

— Впереди дым, — Туррен кивнул в сторону горизонта, где тонкая струйка сизого дыма едва заметно поднималась в воздух. — Если я не ошибаюсь, там должен быть лагерь пустынников.

Не сговариваясь, они втроём сорвались с места и побежали, будто дым впереди был тем самым проблеском, которого они так долго ждали. Они не думали о расстоянии, не берегли силы, просто мчались вперёд, ведомые внезапной надеждой. Лишь к ночи Хейл осознал, насколько это неожиданное событие вскружило им головы. Они бежали до изнеможения, выложились на полную, совершенно забыв, что до лагеря ещё несколько дней пути. Теперь, шатаясь от усталости, они были не в силах продолжать, но и полноценно отдохнуть тоже не могли.

Бродя вокруг костра, Хейл прислушивался к ровному дыханию братьев и понял, что те тоже не спят. Их тела требовали отдыха, но разум был напряжён, не позволяя расслабиться. Дым — первая зацепка за долгое время, и теперь страх упустить её сковывал Хейла сильнее, чем усталость.

3

На утро Хейл заметил, что Крест выглядел куда бодрее и довольнее, чем они с Туром вместе взятые. Решив, что тот удачно провёл ночь, он мельком задумался, не стоило ли и ему сходить в бордель, проветрить голову. Но едва эта мысль возникла, как тут же растворилась — с того самого момента, когда он увидел следы, пусть даже и не принадлежащие Тэлли, всё остальное перестало иметь значение. Словно он сам поверил в ложь, которую выдал братьям.

За завтраком Крест рассказал новые подробности о череде убийств в городах, о которых ему поведала его ночная пассия.

— Я думал, ты за другим туда ходил, — усмехнулся Хейл, искоса глядя на бодрого брата.

— Бергмары, чтоб ты знал, умеют заниматься сразу несколькими делами, — хмыкнул Крест. — Вообще, я не собирался оставаться с ней надолго, но после первого раза остановиться оказалось непросто. Вот в перерывах между… прочим она и рассказала мне странные подробности про эти убийства, — усмехнулся он, откинувшись на спинку стула и довольно поглаживая бороду.

— И что в них странного? — подал голос Тур, выглядевший помятым и сонным, словно не сомкнул глаз за всю ночь. Хейл не раз замечал за ним бессонницу, пока они рыскали по лесам. Они с Крестом даже договорились не ставить Туррена в караул, чтобы тот хоть немного поспал.

— Они никак не связаны, — шёпотом произнёс Крест, наклоняясь ближе. — У Литы есть постоянный клиент, кто-то из верхушки, и уж поверьте, я понимаю, почему он к ней ходит, — ухмыльнулся он, явно вспоминая минувшую ночь.

— Не отвлекайся, — недовольно проворчал Туррен.

— Ладно-ладно, просто это было…

— Халдар! — внезапно воскликнул Тур, грозно выпрямляясь.

Хейл удивлённо уставился на него. Услышать, как Туррен называет Креста по имени, было равносильно тому, что увидеть снег в разгар лета — редкость, граничащая с невозможным.

— Брат, ты чего? — Крест прищурился, ошарашенный столь неожиданной реакцией.

— Я не хочу знать, кого ты с удовольствием имеешь, пока Тэлли где-то корчится от боли, — прорычал Туррен, сжимая кулаки.

И тут Хейл понял, что Туррена гложет то же самое, что и его самого — вина. Ему было невыносимо слушать рассказы Креста, осознавая, что пока они сидят здесь, отвлекаясь на пустые разговоры, Тэлли может быть в опасности. Или, что ещё хуже, мертва.

Он протянул руку и примирительно сжал плечо Тура, пытаясь поддержать его, но знал, что эта поддержка не продержится долго. Ему самому хватало её лишь на мгновение — и затем пустота снова поглощала всё. Бросив взгляд на Креста, Хейл заметил, что брату явно не понравилась реакция Туррена. Не потому, что его задели слова — а потому, что он сам мучился не меньше. Просто Крест пытался спрятать это за бравадой, за показной беззаботностью и за натянутой ухмылкой, которая не могла скрыть пустоту в глазах.

Тяжело вздохнув, словно приняв какое-то решение, Крест продолжил, будто ничего и не было:

— В общем, жертвы между собой не связаны. Они не знали друг друга, у них не было общих дел. И что самое любопытное — братство тут ни при чём. По словам того клиента Литы, они сами ищут убийцу, но пока находят только свежие трупы, — усмехнулся он, почесав бороду.

— А что говорят в братстве? — спросил Хейл.

— Не знаю, но думаю, стоит наведаться к ним сегодня и разузнать. Уж очень мне интересно, кто устроил тут такую бойню, — Крест потянулся, будто разговор о жестоких убийствах не был для него чем-то необычным.

— Вы про новое убийство в городе? — раздался голос служанки, убирающей грязную посуду со столов неподалёку.

— Новое? — Хейл вскинул брови. — Кого-то ещё убили?

— Да, сегодня утром, совсем рядом, буквально в нескольких домах отсюда, — вздохнула она, качая головой. — А ведь это почти центр… Нигде теперь не безопасно.

— Где именно? — Крест чуть подался вперёд, внимательно изучая её лицо.

— Да вот, за булочной, — ответила служанка, вытирая руки о передник. — Я утром туда заходила и видела толпу. Все обсуждали их смерть.

— Их? Их много? — удивился Хейл. До этого ему представлялся одинокий безумец, выжидающий затерявшихся путников, чтобы убивать их поодиночке. Но если жертв было больше… быть может, это была целая банда?

— Шестеро, может, семеро. Не знаю даже, — женщина понизила голос, словно боялась, что её услышат лишние уши. — Но если вы отправитесь туда, то, думаю, ещё застанете их. Говорят, лорды уже подключили своих людей к поиску убийцы.

Хейл с Крестом переглянулись, понимая друг друга без слов. Делая вид, что ничего не произошло, Хейл бросил на стол пару монет за еду, натянул капюшон и первым направился к выходу. Уже на улице, бросив взгляд на друзей, он заметил, как Туррен вдруг переменился. Будто зажёгся изнутри, напряжение, сковывавшее его последние дни, исчезло. «Интересно, о чём он сейчас думает? Что так изменился в лице?» — с этой мыслью Хейл шагнул в переулок, ведущий к булочной.

Город давно проснулся, и Хейл слышал, как со всех сторон разносятся разговоры о новых убийствах. Прежде, прочёсывая улицы и таверны, он пропускал подобные сплетни мимо ушей — они не могли помочь ему в поисках. Но сейчас вдруг осознал: этот убийца может представлять угрозу не только для горожан, но и для Тэлли. Если только это была она в лагере…