Тени и призраки

Глава 1

– Марина Даниловна, обед на столе, – шестидесятилетняя невысокая и пышнотелая домработница Анна Андреевна, неспешно вплыла в гостиную, огляделась, ища хозяйку.

В стекла стучали голые ветки каштанов, похожие на обглоданные кости. Шумел ветер, кружа в воздухе истлевшие сморщенные прошлогодние листья. Похоже, снова будет снег с дождем.

Март такой переменчивый месяц. Парк за окном серый, с островками еще не растаявшего снега. Мокрые дорожки из гранитной брусчатки вели к кованой решетчатой ограде. За ней в сизой дымке темнел лес.

В камине потрескивали дрова. Огонь лениво лизал поленья. Правда, уютнее от этого не становилось – уж очень жалобно завывал в трубе ветер.

Пять минут назад Марина Даниловна была в гостиной, дала распоряжение подать обед. А сейчас куда-то вышла. Анна Андреевна вздохнула, увидев на чайном столике у дивана вазочку с шоколадными конфетами и пустой хрустальный бокал.

Похоже, Марина снова начала пить. Она всегда закусывала свой любимый коньяк этими конфетами. Выпивала хозяйка только когда ее муж уезжал из дома по делам на несколько дней. Где Марина прятала бутылку, домработница не знала. Не ее это дело.

Анна Андреевна подошла к столику, взяла в руки вазочку и бокал, да так и замерла от неожиданности. На ковре между диваном и камином лежала ее молодая хозяйка.

Голова запрокинута, длинные светлые волосы разметались в беспорядке. Одна нога закинута на диван.

– Марина Даниловна, – не слишком уверенно произнесла домработница. – Что с вами?

Это ж надо так напиться! До бесчувствия.

– Вам плохо? – она склонилась над Мариной и тут же отшатнулась. Распахнутые серые глаза хозяйки застыли и безжизненно смотрели в вечность.

Только этого и не хватало!

Анна Андреевна заметалась по гостиной, бросилась на кухню. Шмякнула вазочкой с конфетами о столешницу, бокал бросила в мойку и судорожно начала набирать номер на мобильнике.

– Служба спасения? – заплетающимся языком пролепетала Анна Андреевна. – Скорее, прошу вас, – назвала адрес. – Быстрее, пожалуйста. Женщине плохо. Похоже, сердечный приступ.

На другом конце провода начали задавать стандартные вопросы. Домработница отвечала невпопад. Не сразу смогла вспомнить возраст хозяйки.

– Тридцать пять… Нет, тридцать четыре… Не помню. Лежит на полу. Кажется, не дышит. Пять минут назад я с ней говорила. Все было хорошо. А теперь…

– Пульс есть? – деловито осведомилась диспетчер.

– Да я к ней не притронусь! – взвизгнула Анна Андреевна. – У нее глаза открыты. Стеклянные. Смотрят в потолок. Ужас просто! Скорее приезжайте! Может, еще что можно сделать… Может, соседей позвать, на диван ее положить? Я одна ее не подниму, – может, и подняла бы, но даже пытаться не станет. Еще ей не хватало покойников ворочать! Ей за это не платят!

– Если глаза открыты, то уже не надо. Не трогайте. Оставьте как есть. Полиции мы сообщим сами.

Полиция-то тут зачем? Анна Андреевна отличалась страшным любопытством, но при этом была хорошей домработницей и научилась не задавать лишних вопросов. Надо, значит надо, службе спасения виднее.

Теперь необходимо позвонить хозяину и сообщить страшную новость. Анна Андреевна неуверенно набрала его номер. Никто не ответил. Домработница поплотнее закрыла дверь в гостиную, машинально вымыла бокал и убрала его в шкафчик. Невольно поежилась. Она всегда боялась покойников. С детства. Это был какой-то первородный страх. На уровне инстинкта.

Снова набрала номер хозяина. На этот раз он взял трубку.

– Я занят. Что-то срочное?

– Да, строчное, – замялась она в ответ. – Евгений Павлович, тут такое дело… Не знаю, даже, как сказать…

– Я занят, – раздраженно повторил хозяин. – Говорите быстрее.

– Марине Даниловне плохо. Я скорую вызвала.

– Что с ней? – голос сердитый, но не взволнованный.

– Не знаю. Сердечный приступ, наверное. Лежит и не шевелится.

– Еду, – коротко бросил Евгений Павлович. – Буду через два часа, не раньше.

Анна Андреевна знала – у хозяина какая-то важная встреча в соседней области. Быстрее он вернуться не сможет. Значит, ей придется два часа сидеть в одном доме с трупом? Или, может, хозяйку все-таки заберут в больницу? Вдруг смогут реанимировать?

Хотя Анна Андреевна, как только увидела хозяйку на полу, сразу же поняла – Марина умерла. Вот так пить недуром! Не выдержало сердце. Была Марина и нет. И чего ей только не хватало для полного счастья?

Муж – известный в городе застройщик, уважаемый человек, планирует баллотироваться в Государственную Думу. Дом – полная чаша, на зависть всем. Марина ни дня не работала, жила как королева. Так чего пить?

У богатых свои причуды. Простому человеку их не понять. Впрочем, последние полгода Марина пила очень редко. И вот начала опять.

Анна Андреевна на нервной почве сделала себе пару бутербродов с красной икрой и машинально их съела. Потом принялась за конфеты. Еда ее успокаивала. И не давала думать о том, что за стеной на полу лежит труп хозяйки.

Глава 2

Тихо хлопнула входная дверь и Анна Андреевна едва не подскочила до потолка. Вернулся хозяин. Домработница испуганно посмотрела на полицейских.

– Пойду, встречу, – не слишком уверенно пробормотала она.

– Идемте, – поднялся участковый.

Евгений Павлович стоял в гостиной. Он уже снял пальто, бросил его на кресло.

– Что с Мариной? – посмотрел на Анну Андреевну. – Где она?

– Она… Она… – лепетала домработница. – Умерла она…

– Что вы несете? – метнул в нее строгий взгляд хозяин. – Что за бред? А вы кто? – обратился он к полицейскому в форме.

– Я участковый. Мне жаль сообщать вам это, Евгений Павлович, но ваша жена, Марина Даниловна скоропостижно скончалась два с половиной часа назад, – полицейский отвел взгляд от несчастного вдовца.

Разумеется, он не первый раз сообщал подобные скорбные известия, но привыкнуть к таким вещам невозможно. Анна Андреевна печально вздохнула. У нее совершенно неожиданно навернулись на глаза слезы.

– Держитесь, Евгений Павлович, – дрогнувшим голосом произнесла она. Ей стало жаль и молодую хозяйку, и так внезапно овдовевшего хозяина.

– Вы сказали – сердечный приступ? – поднял взгляд на домработницу Евгений Павлович.

– Так врачи сказали. Приехали, а она уже не дышит… Опоздали. Я с ней за пять минут до ее смерти разговаривала. Марина Даниловна велела обед подать. Я на стол накрыла и вернулась. А она… Лежит и не шевелится… Я сразу в скорую позвонила. Они быстро приехали. И полицию сами вызвали. Это не я. Я только в скорую звонила… – почему-то начала оправдываться домработница. Вина за собой она не чувствовала. Но как воспримет наличие полицейских в доме хозяин?

– Вы все правильно сделали, – успокоил домработницу Рогулин и повернулся к полицейским. – У вас ко мне вопросы?

– Чистая формальность, – заверил его участковый. – Неожиданная смерть молодой женщины требует соблюдения определенных правил. Ваша жена жаловалась на недомогание?

– Иногда говорила, что колет сердце. Но ко врачу не обращалась. А зря… Мне надо было настоять. Я даже подумать не мог, что все так серьезно, – Евгений Павлович бессильно опустился в кресло и прикрыл глаза рукой. – Кто бы знал, кто бы знал…

– Вы были на деловой встрече? – спросил полицейский.

– На конференции. Как только узнал, что Марине плохо, помчался домой.

– Машину сами вели?

– Нет, на дальних переездах за рулем мой шофер. Игорь Малов. Позвать его?

– Мы побеседуем с ним, если возникнет необходимость. Не будем утомлять вас, – участковый шагнул к двери. Дознаватель последовал за ним. – Возможно, нам придется встретиться еще. Все будет зависеть от результатов вскрытия. Но, скорее всего, мы больше вас не потревожим. Очевидно, это сердечный приступ.

– Я всегда готов ответить на все ваши вопросы, – тяжело поднялся с кресла Рогулин. – Куда увезли Марину?

– В Первую клиническую.

– Я могу увидеть ее?

– Вряд ли, – отрицательно качнул головой полицейский. – Позвоните и узнайте, когда сможете забрать тело жены. Предполагаю, уже завтра.

– Благодарю вас, – Рогулин пожал руки полицейским. – Все-таки я попробую увидеть ее сейчас. Возможно мне разрешат. Не верю, что Марина умерла…

Держался Рогулин очень хорошо. Хотя и был бледен. И пальцы у него дрожали от волнения. Он лично проводил полицейских и вернулся в гостиную.

Анна Андреевна топталась на месте, не зная, как себя вести.

– Хотите поесть? – спросила она хозяина.

– Нет, спасибо. Я отпустил Игоря. Наверное, зря… Не знаю, с чего начать, куда ехать…

– Я вас понимаю. И соболезную, – домработница вдруг вспомнила, что забыла сказать об этом. – Мне очень жаль Марину Даниловну. Это такая утрата…

Слова звучали фальшиво и глупо. Но Анна Андреевна понятия не имела, как ей вести себя в такой скорбный час.

– Да, утрата невосполнимая, – кивнул Рогулин. – Все-таки поеду в больницу. По дороге завезу вас домой. Вам тут сегодня больше делать нечего. Отдыхайте. Вы перенесли такой стресс.

Забота хозяина несколько обескуражила домработницу. Рогулин никогда не отличался особой добротой. Но, очевидно, горе делает людей сердечнее.

– Собирайтесь, я подожду вас тут, – Рогулин подошел к камину, погрел руки у огня.

Анна Андреевна поспешила на кухню, загрузила грязную посуду в посудомойку, убрала в шкафчик остатки миндального печенья. Она привыкла оставлять кухню в идеальном порядке. Переоделась в подсобной комнате и вернулась в гостиную.

Рогулин уже надел пальто и задумчиво стоял у книжных шкафов. Анна Андреевна никогда не понимала, зачем тут эти шкафы, набитые книгами. Кто сейчас читает? Книги собирал еще отец Евгения Павловича. Тогда это было модно.

Правда, шкафы – настоящее произведение искусства. Старинные, резные, отделаны черным деревом и слоновой костью. И золотые корешки собраний сочинений советских классиков солидно выглядят. Вот только места много занимают. Сюда бы дорогую посуду поставить. Лучше бы смотрелось. Но хозяевам виднее.

Глава 3

Маргарита сидела за ноутбуком и проверяла очередную статью. Бездарную, написанную корявым языком и совершенно лишенную смысла. К счастью, она работала корректором, а не редактором, и исправлять логические нестыковки в ее обязанности не входило.

Утреннее солнце белесым пятном смотрело на землю сквозь сизые облака. Где-то вдали заливисто лаяла собака. Свешивались с крыши длинные узкие сосульки, во дворе лежали сугробы подтаявшего ноздрястого снега. Весна еще не вступила в свои права. Только делала первые неуверенные шаги. А ведь уже середина марта!

Зазвонил мобильник. Рита оторвалась от работы и скосила глаза на трубку. Звонил муж сестры Евгений. Рита поморщилась. Что ему надо? Отношения с зятем у Риты с самого начала не задались. Впрочем, они не были теплыми и с сестрой. Слишком разными они всегда были.

– Привет, – Рита плечом прижала трубку к уху и нажала на сохранение файла. И очень вовремя. Серая кошка Масяня заметила, что хозяйка не работает и прыгнула на клавиатуру. Заурчала и улеглась греть живот на клавиши.

– Здравствуй, Маргарита, – голос Жени звучал как-то странно. Слишком официально, что ли…

– Что-то случилось? – почувствовала неладное Рита.

– Да. Марина вчера умерла.

Сердце Риты упало в холодную пустоту. Она едва не уронила мобильник. Схватила его в руку.

– Как умерла? Что случилось? – Рита не узнавала свой голос. Он звучал откуда-то издалека и был чужим – дребезжащим и резким.

– Скоропостижно. Сердечный приступ. Похороны завтра. Приезжай как сможешь.

– Выезжаю немедленно, – мысли метались в голове как загнанные кони.

Рита бросилась собирать вещи. Засунула в дорожную сумку черное платье. В нем она ходила на редкие корпоративы и на вечеринки. Но другого нет. Впрочем, сойдет и это. Вполне приличное классическое маленькое черное платье. Рита отличалась практичностью и к одежде относилась спокойно. Гардероб у нее более чем скромный. Только все самое необходимое, удобное и практичное.

Сколько она пробудет у зятя? После похорон можно уезжать. В доме Рогулина ей делать нечего.

Что могло случиться с сестрой? Этот вопрос Рита задавала себе снова и снова. Разговаривали по телефону сестры нечасто. Хорошо, если раз в месяц. А то и реже.

Еще недавно Марина сильно пила. Возможно, не только пила. Может, употребляла что посерьезнее. Но уже полгода как не брала в рот ни капли. Сама сказала об этом Рите. С гордостью: «Вот, и у меня есть сила воли! Могу, когда захочу. А ты не верила».

Говорят, если резко бросить пить сердце может не выдержать. Рита всегда считала это глупостью. Тем более на сердце Марина никогда не жаловалась. Хотя что знает Рита о сестре? Ничего. Совершенно ничего. Они никогда не были близки.

Марина была любимицей родителей. Талантлива во всем, красива, умна. Она подавала большие надежды. И оправдала их.

А Риту родители считали неудачницей. Не было в ней целеустремленности сестры, не было напора и желания первенствовать во всем. Серая мышка, без выдающихся способностей и со средней внешностью.

Мама всегда ставила Рите в пример старшую сестру. Только толку от этого? Ну не такая Рита, и что? Не все могут хватать звезды с неба.

Если быть до конца честным, надо признать – Риту мама родила только ради того, чтобы привязать к себе мужа. Их брак трещал по швам. Рождение второго ребенка заставило отца остаться в семье.

Марина окончила школу с золотой медалью. Рита была твердой ударницей. Марина поступила в Университет на факультет иностранных языков. В совершенстве овладела английским, неплохо знала немецкий и китайский.

Потом случилось несчастье. Родители погибли в автокатастрофе. Горе не сблизило сестер. Марина продолжила карабкаться вверх. А Рита так и оставалась середнячком во всем.

Красный диплом открыл Марине двери аспирантуры, которую она тоже окончила с отличием. Правда, работать так и не начала.

Не построила блестящую карьеру, зато удачно вышла замуж. Для Риты всегда было загадкой, как Марина смогла окрутить самого завидного холостяка в городе.

Ее старшая сестра умела добиться желаемого. Она шла к цели напролом, по головам. Наверное, это правильно, так и надо.

С Евгением Марина познакомилась на какой-то модной тусовке. Тот сразу потерял от нее голову и вуаля – великолепная свадьба и сказочная жизнь жены успешного бизнесмена. Мечта Марины сбылась. Она оказалась на вершине мира.

Бизнес Евгения процветал, к его мнению прислушивался сам губернатор. Марине завидовали все ее подруги.

У Риты все было иначе. После школы тоже поступила в Университет. На факультет журналистики. Рита почти сразу поняла – журналистка из нее не получится. Нет в ней натиска и наглости, необходимых в этой профессии. Но Рита все-таки окончила Университет и стала работать корректором. Гордиться особо нечем. Карьера так себе.

После смерти родителей Марина настояла на продаже родительской квартиры и разделе денег. Марина купила себе однушку в центре родного Златогорска и стала сдавать ее квартирантам. Деньги лишними не бывают. А Рита на полученные от продажи деньги привела в порядок бабушкин дом.

Только бабушка Катя, отцова мать любила Риту всей душой. Может, и не любила, а просто жалела. Понимала, что Рита особо не нужна родителям. Любимой внучке баба Катя и завещала свой домик с участком в районном центре Воскресенске, небольшом городке на живописном берегу реки недалеко от Златогорска.

Глава 4

Дом зятя встретил Риту печальной тишиной. В гостиной повсюду букеты живых цветов и венки. Бессмысленные, пошлые, дорогие. Какие-то люди в черном бесшумно переставляли мебель, устанавливали венки на подставки. Домработница Анна Андреевна проводила девушку в гостевую комнату на первом этаже.

– Располагайся, – поставила домработница дорожную сумку Риты на тумбочку у входа. – Не знала, что ты байкерша, – осуждающе хмыкнула Анна Андреевна.

– Я не байкерша, – Рита открыла рюкзак и выпустила из него Масяню. – На машину денег пока не накопила. А что, на мотоциклах только байкерши ездят по-вашему? – усмехнулась она.

– Да нет, – пожала плечами домработница. – И вообще это не мое дело. А вот кошку зря привезла. Хозяин их терпеть не может.

– Мне ее не с кем было оставить. И она без меня скучает, – погладила Масяню Рита. – Масяня по дому гулять не будет. Я после похорон сразу уеду. Так что потерпит Женя.

Сумку Марина распаковала быстро. Развесила немногочисленные вещи в шкаф, привела себя в порядок, надела черное платье и вышла в гостиную. Там тихо копошились флористы, формируя букеты. Декораторы убирали комнату черными креповыми лентами. От этого зрелища Рите стало не по себе.

– Где Евгений Павлович? – спросила она женщину, закрепляющую траурную ленту на очередном букете.

– Хозяин? – обернулась она. – В столовой был. Подбирает меню для поминок с представителем ресторана.

Рита прошла в столовую. Евгений сидел на диване, закинув ногу на ногу и листал меню. Увидел ее, поднялся, шагнул на встречу. Обнял:

– Мне очень жаль.

– Мне тоже. Соболезную, держись, – произнесла Рита фразу, которую говорят все в подобных случаях. Фальшивую, ничего не значащую. Бессмысленную, как и все происходящее.

– Скоро привезут Марину, – вздохнул Евгений.

– Я чем-то могу помочь? – поинтересовалась Рита.

– Можешь. Надо накормить работников бюро. Они уже заканчивают с цветами. Помоги Анне Андреевне на кухне.

– Да, конечно, – Рита погладила Евгения по плечу. – Держись…

– И ты, – он снова обнял золовку.

Домработница обрадовалась помощнице и тут же нагрузила Риту заданиями. Они быстро собрали на стол.

– Сочувствую тебе, – вздохнула Анна Андреевна, глядя на Риту. – Ты же теперь одна осталась?

– Да, – кивнула Рита.

– Мне правда жаль. Все так неожиданно произошло.

– Марина пила? – посмотрела на домработницу Рита. – Скажите правду, я хочу знать.

– Да, прикладывалась. Было такое. Я не осуждаю. В жизни всякое бывает.

– Зачем она это делала? – вздохнула Рита. – Ведь хорошо жили.

– Я не знаю, – домработница включила чайник. – Мне этого никогда не понять. Будь я на месте Марины Даниловны, жила бы да радовалась. Чего пить при хорошей то жизни? Если денег нет, тогда понятно. От безысходности. А тут дом полная чаша, живи и наслаждайся. Зови воронов, пусть поедят.

– Кого? – не поняла Рита.

– Падальщиков. Из похоронбюро. У меня от них мурашки по коже. Представляю, сколько они за свои услуги сдерут с хозяина. За каждый чих счет предоставляют. Я видела.

Вот назвала их Анна Андреевна, так назвала. Прямо в точку.

– Но хозяин платит. Любил он твою сестру, – не слишком уверенно произнесла домработница.

– Часто они ссорились?

– Не особо. Ну, бывало, ругались. А кто не ругается? – Анна Андреевна поставила на стол коробку с чайными пакетиками. – Будь у них детки, все было бы иначе. Но сейчас детей заводить не спешат. Тянут, тянут… А чего тянуть?

Рита сходила в гостиную, позвала людей в черном на кухню.

Гостиная превратилась в траурный зал. Торжественный, скорбный. По стенам причудливо собранные черные драпировки. Черный цвет везде: лентами перевязаны букеты, лента на портрете Марины над камином. Большое венецианское зеркало в золотой раме затянуто черным шелком.

Тяжелые портьеры на окнах закрыты. В комнате царит полумрак. Горят бронзовые светильники похожие на факела, предоставленные бюро. Мрачно и тревожно.

– Рита, ты зря привезла кошку, – от голоса Евгения Рита едва не вскрикнула. – Она будет везде лазить. Может зайти и в гостиную. Еще залезет к Марине.

– Не беспокойся, Масяню я из комнаты не выпущу. Я привезла с собой лоток и корм. Мне ее не с кем было оставить. Масяня никого не побеспокоит, обещаю.

– Очень на это надеюсь, – строго посмотрел на золовку Евгений. – Ты понимаешь, как все это может быть неуместно? В доме траур.

– Масяня будет сидеть в комнате тихо. Она очень спокойная.

– Следи за ней.

Рита кивнула и пошла к себе. Сейчас самое время выйти погулять и проветрить голову. Она надела на кошку шлейку, накинула куртку и вышла в сад. За воротами стоял черный фургон с золотым логотипом на лаковом борту. Лавровый венок венчала корона. Внизу надпись «Дорога в вечность». Очень претенциозно. И очень пошло.

Автоматические кованые ворота медленно открылись, фургон подъехал ко входу, развернулся на подъездной площадке. Привезли Марину.

Глава 5

Поминки в пафосном ресторане «Звездная пыль» проходили чинно. Снова звучали речи. Но с каждой выпитой рюмкой коньяка они становились короче. Зато над столами повис оживленный шум голосов. Время от времени слышался сдержанный смех. На поминках всегда так. Напряжение уходит, настает расслабление. Тем более что в жизни умершего наверняка были светлые моменты. Так почему бы и не вспомнить о них?

Рита ела стерляжью уху и никак не могла отделаться от странных мыслей. Что за дурная идея кремировать Марину? Зачем?

Или у Евгения была на это какая-то причина? Может, сестра умерла не от сердечного приступа? Может, Женя боялся, что возможно повторное вскрытие?

Чем больше думала об этом Рита, тем больше убеждалась – что-то тут нечисто. Она не сомневалась – Марина не озвучивала желание о своей кремации. Она вообще не думала о таких мрачных вещах. Иногда Рите казалось, Марина собирается жить вечно. И о будущем она никогда не задумывалась.

Но почему Марина начала пить? Очевидно, в семье был разлад. Это нормально, многие семьи переживают кризис. И многие расходятся. Это тоже не конец света. Марина наверняка отжала бы у мужа все, что ей полагается и даже больше. Так почему же она пила? Уж точно не от тоски и не от семейных проблем.

Надо разобраться, что на самом деле происходило с Мариной в последнее время.

Сосед по столу подлил Рите коньяк.

– Пейте, девушка, – в его слегка мутном взгляде Рита прочла заинтересованность.

– Нет, благодарю вас, – отодвинула фужер Рита.

– Как вас зовут? – поинтересовался мужчина. Ему было за сорок. Глубокие залысины, роскошный черный костюм. Может, деловой партнер Евгения? Но как-то слишком быстро он набрался.

– Я сестра Марины, – охладила его пыл Рита.

– Да, точно. Женька сказал. Ты ее единственная родственница. Рита, да?

Мужчина слишком резко перешел с Ритой на «ты».

– А я Илларион. Друг Жеши. Возглавляю холдинг медицинских препаратов «Здравие». Слышала о таком?

– Нет, – уставилась в тарелку Рита.

– Странно, – искренне удивился Илларион. – Ну что, выпьем за помин души Марины?

– Я не пью. У меня аллергия на алкоголь, – сейчас Рите хотелось отвесить главе холдинга пощечину. Додумался флиртовать на поминках! Да еще с сестрой покойной. Никакого уважения!

– Понял. Ну, мое дело предложить, твое право отказаться. Хорошая у тебя была сестра. Красивая. Умная. Земля ей пухом и вечная память, – залпом осушил бокал с коньяком Илларион.

Похоже, и среди элиты находятся любители выпить. И далеко не все отличаются элементарным тактом. Однако Марине нравилось вращаться в этих кругах. А Рита разницы не видит – что пьющий сантехник дядя Вася, что подвыпивший глава холдинга Илларион. И тот, и другой – пьяные придурки.

Поминки закончились. Рита возвращалась в автомобиле Евгения. Теперь тот сидел рядом с шофером, Рита сзади.

– Я рад, что ты смогла выбрать время и приехать на похороны, – произнес Евгений.

– Марина была моей сестрой, – он что, думал, Рита не приедет?

– Разумеется. Но многие не любят похороны.

– Не знаю ни одного человека, который их любит, – усмехнулась Рита.

Оставшуюся дорогу молчали.

В гостиной коттеджа их встретила Анна Андреевна.

– Будут какие-то распоряжения? – поинтересовалась она у хозяина.

– Надо убрать все это, – кивнул на траурные ленты и букеты Евгений. – Завтра утром приедут из клининговой компании. Проследите, чтобы не шлялись по дому и закончили побыстрее.

– Поняла, Евгений Павлович. Прослежу.

– Покрывало с зеркала не убирайте. Кажется, его до сорока дней надо закрывать?

– Да, до сорока дней. А лучше до сорока одного. Для надежности, – закивала всезнающая домработница. – Что-то еще?

– Пока нет. На сегодня вы мне не нужны, – отпустил домработницу Рогулин.

Рита направилась к себе.

– На девять дней приедешь? – небрежно бросил ей в спину Евгений.

– Пока не решила, – резко обернулась она. Похоже на намек, что Рите пора уезжать. У девушки неожиданно созрел план. – Не против, если останусь тут до девяти дней? Или против? – подозрительно сощурилась она, глядя на зятя.

– С чего мне быть против? – равнодушно пожал плечами Евгений. – Живи хоть до сорока дней.

– Значит, до сорока и останусь, – поспешно согласилась Рита.

Домработница осуждающе посмотрела на нее.

– Я рад, – в голосе Евгения она уловила раздражение. – Можешь забрать одежду Марины, – разрешил он ей.

– Спасибо. Но вряд ли. У нас были разные фигуры.

– Это точно, – хмыкнула домработница окинув Риту недовольным взглядом. – Плоскогрудая ты. И простая. Как есть пацанка. А Марина была настоящая леди, – сокрушенно покачала головой Анна Андреевна. – Царствие ей небесное…

– Кстати, Анна Андреевна, пока не забыл. Завтра упакуйте шубы Марины. Надо сдать их в скупку. И сумочки тоже.

Глава 6

Масяня привыкла гулять по ночам. Только в мороз сидела дома. Холодно, лапки мерзнут. А чуть потеплеет и все, не найдешь. Под утро могла притащить Рите подарочек в виде мыши или даже крысы. Масяня была настоящей охотницей. Однажды летом загрызла небольшую гадюку. И тоже принесла похвалиться. Положила ее на крыльцо. Рита чуть не умерла от страха. Визжала так, что прибежала соседка тетя Маша. А Масяня обиделась и не поняла, чего хозяйка орет как резаная.

Сегодня как стемнело, Масяня запрыгнула на подоконник и забарабанила лапками по стеклу, как делала дома.

– Придется тебе сидеть тут до утра, – погладила ее по спине Рита. – Евгений на ночь сигнализацию включает. Так что окно я тебе не открою. Не будем поднимать ложную тревогу.

Кошка еще немного побарабанила лапками по оконному стеклу, поняла, что гулять ее не пустят и обиженно уселась на подоконник, уставившись с темноту.

На улице подморозило. Полная луна висела на черном бархатном небе. Ярко горели звезды. Редкие серые призраки облаков медленно плыли в тишине. Рита замерла у окна, глядя за ограду в темноту леса – такого загадочного и мрачного.

Потом прошла на кухню, сделала себе чай и бутерброд. В доме тихо. Комната Евгения на втором этаже. Может, надо пожелать ему спокойной ночи? Рита в нерешительности потопталась в подножия лестницы. Нет, ему сейчас не до того.

Она вернулась в комнату, выпила чай. На душе холодно и неуютно. Евгений сказал, что можно разобрать вещи Марины. Ее спальня дальше по коридору. Дело лучше всего отвлекает от печальных мыслей.

И только теперь у Риты возник вполне логичный вопрос. А почему ее сестра спала с мужем в разных комнатах? Да еще и на разных этажах? Похоже, все в их семье было совсем плохо.

Почему Марина ничего не рассказывала о своих проблемах, почему держала все в себе? Конечно, Марина никогда не откровенничала с младшей сестры. Даже в детстве и юности они не были близки.

А уж когда Марина удачно вышла замуж, то вообще потеряла интерес к Рите. Они стали совсем чужими.

В комнате Марины все еще пахло дорогим модным парфюмом. Пузатый флакон стоял на прикроватной тумбочке и поблескивал в сумраке перламутровым боком. Трехстворчатое зеркало в резной раме на туалетном столике завешено бледно-голубой шелковой простыней. Ткань словно светилась в полумраке спальни. Рита включила свет. Спальня сестры поразила ее элегантной роскошью и удобством. Все продумано до мелочей. Марина гордилась своим вкусом и своей рациональностью.

Большая кровать застлана шелковым покрывалом цвета темной морской воды. Такие же шторы на окнах, обивка мебели. В тон подобран пушистый ковер на полу. Высокие дверцы платяного шкафа из светлого дерева инкрустированы металлом.

Мебель поблескивала латунными ножками, с потолка свешивалась причудливая люстра из переплетений стеклянных обручей и хрустальных подвесок.

Рита потянула за тонкие латунные ручки шкафа. Они бесшумно открылись, и Рита поняла – это не шкаф, а еще одна комната. Гардеробная. Вещи в идеальном порядке рядами висели на вешалках и стопками лежали на полках как в магазине. Разумеется, раскладывала их Анна Андреевна, а не Марина. Но Марина наверняка следила, чтобы все было безукоризненно отглажено и размещалось строго на своих места.

Отдельная тумбочка для обуви стояла в углу. И зачем только Марине столько туфель? Под каждое платье своя пара?

Шубы висели в плотных чехлах. Их у Марины оказалось четыре. Одна серебристая норка, одна соболь и мех еще двух Рита определить не смогла. Сумки размещались в стеллаже над обувной полкой.

Рита обвела гардеробную взглядом. Нет, ей отсюда ничего не подойдет. Ей просто некуда ходить в этом великолепии в ее тихом провинциальном Воскресенске.

Для начала Евгений попросил сложить белье в большую сумку. Его он пожертвует в дом инвалида. Ну кому там нужны кружевные трусы от Гуччи или пояс для чулок? Но раз Евгений так решил, значит, Рита выполнит его пожелания.

Она принесла из кладовой большой пакет и начала перекладывать в него белье Марины. Было в этом что-то странное, неправильное. Но, с другой стороны, не на мусорку же выбрасывать вещи покойной? А так может хоть кому-то пригодятся.

Потом Рита сложила на кровати летние кофточки и брюки сестры. Села рядом и уставилась на них невидящим взглядом. Сколько одежды. И кому она теперь нужна? Все это было печально. Рита машинально погладила футболку с серыми цветами на груди. Что–то брендовое. Другого сестра не носила.

Разбирать вещи придется несколько дней. Наверняка, полно новых. Их Рита положит отдельно.

На туалетном столике в идеальном порядке стояли флакончики, баночки, коробочки. Рита взяла в руки духи, открыла крышку и брызнула на нее. Сладкий аромат щекотал ноздри. Роза, сандал и что-то еще, неуловимое, восточное. Марина всегда любила тяжелые, даже приторные запахи. Было в них нечто роскошное, вызывающее, как в массивном золотом украшении, надетом напоказ.

Запах духов витал в воздухе как призрак Марины. Словно она не ушла, а по-прежнему находилась в своей комнате. Рита поставила флакон на место, выключила свет и плотно закрыла дверь. Может, и правда Марина еще тут?

Черная стрелка часов в гостевой комнате перевалила за полночь. Рита и не заметила, как быстро пролетело время. Масяня разлеглась на подоконнике и продолжала смотреть в окно. Видимо, надеялась увидеть в темноте птичек.

Глава 7

Перед самым обедом Рита набрала номер Соловьева.

– Добрый день! Это Александр Анатольевич? – почему-то она волновалась. Возьмется ли он разобраться в запутанной истории?

– Да, слушаю вас, – ответил приятный баритон.

– Я от Афанасия Николаевича. Маргарита Воеводина.

– Да, да, он предупредил, что вы мне позвоните. Чем могу помочь?

– Это длинная история. И странная. У меня есть подозрения, что мою сестру убили. Может быть мы могли бы встретиться? – Рита не любила телефонное общение. Ей нравилось видеть собеседника и реакцию на ее слова.

– Хорошо. Можно сегодня. Или завтра с утра.

– Конечно, когда вам удобно, – оживилась Рита. Не отказал – уже хорошо.

– Подъезжайте сегодня ко мне в агентство, – Соловьев назвал адрес.

– Это рядом с Театральной площадью? – уточнила Рита.

– Да, все верно, жду вас, – он попрощался и сбросил вызов.

Точно в назначенное время Марина подошла к зданию, где располагалось детективное агентство с претенциозным названием «Правда». Рита всегда отличалась пунктуальностью. Не зря ведь говорят: «Точность – вежливость королей».

Старинное трехэтажное здание когда-то давным-давно, в начале прошлого века было Земельным банком. Потом здесь располагались коммуналки, и только совсем недавно оно превратилось в офисное. На первом этаже разместился магазин женской одежды, на втором – риэлтерская фирма, мастерская по ремонту обуви, юрист по семейным делам. А на третьем детективное агентство соседствовало с салоном красоты.

Здание бывшего банка сейчас походило на Ноев ковчег, в котором перемешалось все что можно и нельзя.

По ажурной чугунной лестнице Рита поднялась на третий этаж. Высокие потолки коридора все еще украшала гипсовая лепнина, изображавшая причудливо изогнутые цветы лотоса. В коридоре было тихо, и Рита слышала звуки своих шагов. Пол покрывал линолеум, имитирующий паркет. А настоящий дубовый, судя по легкому скрипу под ногами, остался лежать под линолеумом.

Нужный офис Рита нашла сразу. На солидной металлической двери красовалась золотистая табличка «Детективное агентство «Правда», написанная шрифтом времен революции 1917 года.

В просторной приемной за большим старинным дубовым столом уткнувшись в ноутбук сидела секретарша лет под пятьдесят и что-то энергично печатала. Светлые короткие волосы аккуратно уложены мягкими волнами, на носу очки в тонкой золотистой оправе, как пенсне у великого русского писателя Чехова. В облике секретарше тоже было что-то от женщин-феминисток смутной эпохи русских революций и НЭПа.

Вдоль светло-серых стен стояли венские стулья с изящными гнутыми спинками. На стенах в тонких рамках гравюры с городскими пейзажами. – церквушки, лавки купцов, дворянские особняки. Обстановка приемной словно перенесла Риту в начало прошлого века.

Четыре одинаковые двери вели в кабинеты. Похоже, агентство достаточно солидное.

– Добрый день, – поздоровалась Рита с секретаршей. – Я к Соловьеву. Мы созванивались.

Дама поднялась, слегка кивнула.

– Верхнюю одежду можете оставить тут, – царственно указала она на вешалку в углу.

Рядом с вешалкой на стене разместилось узкое овальное зеркало в деревянной раме. Рита поправила выбившуюся прядь волос. Сейчас она походила на взволнованного мальчишку-подростка. Надо было хоть губы накрасить. Но Рита давно не увлекалась макияжем. Для кого ей краситься, работая по удаленке?

Секретарша неспешно подошла к одной из дверей и открыла ее:

– Шеф ждет вас, – важно произнесла она. – Прошу!

Небольшой светлый кабинет Соловьева производил странное впечатление. Он походил на кабинет врача и отличался стерильной пустотой. В узком шкафчике в идеальном порядке стояли папки. На широком столе со стеклянной черной столешницей только ноутбук, бронзовый органайзер и чистый лист бумаги.

Белые вертикальные жалюзи полуоткрыты. Через арочное окно солнце кидало яркие лучи на настоящий паркетный пол цвета янтаря.

Современная минималистичная обстановка кабинета резко контрастировала с приемной, выдержанной в винтажном стиле.

Соловьев поднялся из-за стола, приветствуя посетительницу. На вид лет тридцать пять, может даже меньше. Строгий темный костюм подчеркивал широкие плечи. Фигура у него роскошная. Настоящая мужская. Темные волосы средней длины с боковым пробором в идеальном порядке. Холодные глаза стальные глаза окинули Риту цепким внимательным взглядом:

– Вы – Воеводина? – бросил коротко.

– Да.

– Соловьев, Александр Анатольевич, – протянул он ей руку.

Крепкое энергичное рукопожатие. Рука сильная, теплая.

Рита представляла себе частного детектива совсем другим – короткая скучная стрижка типа ежика. Может, вообще лысый. Лет под пятьдесят. Взгляд строгий и усталый. Голос резкий, сердитый. А этот совсем не такой. Похож на успешного предпринимателя. Впрочем, похоже так оно и есть. Он же возглавляет частное детективное агентство.

– Присаживайтесь, – кивнул Соловьев Рите на стул на тонких хромированных ножках у его стола. Сам вернулся в роскошное кожаное кресло. – Рассказывайте, что вас беспокоит?

Глава 8

На кухне пахло жареной курицей. Анна Андреевна колдовала над соусом в маленьком ковшике.

– Не знаете, где Евгений? – Рита вошла на кухню, держа в руках коробку конфет. Она отлично знала, что зять уехал в офис. Он сам сказал ей об этом утром.

– По работе уехал, – обернулась к ней домработница и сняла с плиты ковшик. – Обещал вернуться через час-полтора.

– Можно мне чай? – скромно спросила Рита.

– Можно, – ткнула в кнопку чайника Анна Андреевна. – Замерзла?

– Да, холодно, – поежилась Рита и поставила на стол конфеты. – Составите мне компанию?

– С удовольствием, – расплылась в довольной улыбке домработница. – Черный чай хочешь? Или зеленый?

– Я не гурман, – Рита сняла целлофан с коробки шоколадного ассорти. – Какой сами будете, такой и мне.

Это заявление еще больше расположило к ней домработницу.

– А ты где была? – поинтересовалась она.

– В полицию пригласили. Дать показания.

– Какие? – удивилась Анна Андреевна. – Тебя же тут даже не было, когда все случилось? И чего они в этом капаются как жуки в навозе? Марину похоронили уже, что теперь ворошить все заново?

– Не знаю, – пожала плечами Рита.

– О чем тебя спрашивали?

– О моих отношениях с Мариной. Как давно она начала пить? Часто ли мы созванивались и виделись? Наблюдалась ли она у каких врачей? Ну и прочее, по мелочам. Говорят, так положено. Чтобы дело закрыть.

– Бюрократы, – вздохнула Анна Андреевна, разливая по чашкам зеленый чай с жасмином. – Марина ни у каких врачей не наблюдалась. Только к психотерапевту ходила регулярно. Прям как на работу. Думаю, там из нее просто деньги выкачивали. Кто такой психотерапевт? Шарлатан, настоящий шарлатан. Давайте заглянем в прошлое вашей прабабки и решим ваши проблемы. Ваша аура мне не нравится. Цвет не тот. Ага! Была я раз у такой психотерапевши. Хотела меня на деньги развести. Не вышло! – гордо подняла указательный палец вверх домработница. – Не на такую напала.

Психотерапевтам-самоучкам, окончившим ускоренные заочные курсы по интернету Рита тоже не верила. Как и психологам. Трудно найти хорошего специалиста в этой сложной области.

– Марине надо было сразу к психиатру обращаться, – взяла конфету Анна Андреевна. – Полежала бы в клинике, глядишь, вылечили бы. У нее же видения были, глюки. Тут психолог не поможет. Тут серьезно лечить надо.

– А что она видела? – поинтересовалась Рита.

– Да чего только не видела с пьяных глаз, – откусила вторую конфету домработница. – То ей волки мерещились, то покойники. Вроде на дереве висит. А потом не висит. И так по нескольку раз за ночь. И огни в лесу. Тени, призраки. Чего она мне только не рассказывала. Евгений Павлович ей не верил. Да и я тоже. Кроме нее никто ничего не видел. Значит, с ее головой беда была.

– Этого я и боюсь, – вздохнула Рита.

– Чего? – не поняла домработница.

– Того, что это наследственное. И я тоже могу начать сходить с ума. Или пить, – надо вызвать у Анны Андреевны сочувствие. Такие, как она, любят убогих и неполноценных. Это внушает им чувство превосходства.

– А что, родители были пьющие, или другие какие предпосылки? – оживилась любопытная Анна Андреевна.

– Мне сегодня ночью показалось, я тоже видела призраков… – вздохнула Рита.

– Каких?

– Стаю волков. С горящими красными глазами. Я испугалась, хотела позвать Женю. Но волки исчезли. Как растворились. Может, это только в моей голове? Мне было очень страшно.

– А дома у тебя такое бывает? – отхлебнула чай Анна Андреевна.

– Нет, никогда раньше не было.

– Так чего ты тогда тут осталась? Ехала бы к себе, а на девять дней вернулась бы. Или наследства ждешь? – сощурилась Анна Андреевна.

– Нет. Мне наследство не положено. Все отойдет Жене. Я и не претендую. Это же не я за ним замужем была, так с какой стати?

– Все правильно. Ты наследница второй очереди. Были бы твои родители живы – могли бы претендовать, – со знанием дела произнесла домработница. – А так тебе по закону ничего не положено.

– Мне и не надо.

– Да ладно, – не поверила домработница. – Деньги всем нужны.

– Нужны. Но судиться с Женей я не собираюсь. Это же глупо.

– Ну да, только время и деньги потратишь. У него сильные адвокаты. Любого в клочья порвут. Твоя сестра года полтора назад хотела с Евгением Павловичем развестись. Не получилось. Сильно они тогда скандалили. А ведь как раз тогда она и пить начала, – задумчиво произнесла домработница. – Может, от этого как раз. Хозяин не хотел с ней разводиться, а она настаивала. Потом передумала, правда. Но пить продолжила, тайно от мужа.

– Я не знала, – Рита поднесла ко рту чашку с чаем. – Вроде, пока Марина не пила, они хорошо жили?

– Хорошо, да не хорошо. Я случайно услышала, как они ругались. Что-то про недвижимость и про бизнес говорили. Марина сильно на мужа кричала. Просто орала в голос. Я в тот день задержалась. Так уходила как мышка, чтобы они меня не увидели. А то подумали бы, что я подслушиваю. Это было еще до того, как Марина развестись захотела. А ты правильно делаешь, что на наследство не претендуешь. Нервы целее будут.

Глава 9

– Можете сесть в кресло, – психотерапевт Перевертова улыбнулась одними губами. Глаза оставались холодными. – Или прилечь на кушетку. Располагайтесь, где вам удобнее.

Разумеется, за те деньги, что заплатила Рита за сеанс она расположится, как ей удобнее. Рита улеглась на кушетку и сложила руки на животе. Пока Перевертова изучала Риту, Рита изучала психотерапевта.

Елена Юрьевна была молода. Слишком молода для опытного специалиста с большим стажем, как ее позиционировали в рекламе клиники. Если у нее большой стаж, то практиковать она должна была начать лет в шестнадцать, если не раньше. До этого еще и институт не помешало бы окончить. Видимо, Перевертова родилась гениальным ребенком.

Ровесница Марины, ухоженная, уверенная в себе, Перевертова производила впечатление скорее успешного молодого журналиста или начинающей бизнес-леди. Но уж не как психотерапевта со стажем. Темные длинные волосы по плечам. Элегантное светло-серое платье-футляр подчеркивало отличную фигуру.

Елена Юрьевна опустилась в кресло напротив, закинула ногу на ногу. Изящные туфли цвета антрацита с прямоугольным оранжевым каблуком, выходящим под углом в подошву вносили эротичности в образ психотерапевта. Похожие туфли Рита видела у сестры. United Nude. Стоят недешево, выглядят потрясающе.

Перевертова положила на колени папку и приготовилась делать заметки. Серебристая шариковая ручка блеснула золотой стрелой на колпачке. Паркер – известный и солидный бренд.

Если бы Рите был нужен психотерапевт, она бы к такой не обратилась. Она бы выбрала мужчину в возрасте, с хорошим опытом работы. И не потому, что она сексистка. Просто ей было бы проще поведать о своих проблемах опытному врачу-мужчине, а не элегантной молодой женщине, выставляющей на показ свои прелести и бренды.

Кабинет соответствовал облику его хозяйки. Элегантный, изысканный даже в мелочах. Удобная дизайнерская мебель обтянута светлой кожей. На стенах в тонких рамках абстрактные картины – цветовые пятна сдержанных тонов дополнены золотыми кляксами. В углу в кадке какое-то экзотическое растение, похожее на баобаб – толстый ствол и небольшая крона с мелкими листочками.

На окне расположился фарфоровый Будда в позе лотоса с полуприкрытыми миндалевидными глазами и длинными мочками ушей. Будда находился в нирване и мысленно парил в районе потолка кабинета психотерапевта Перевертовой.

– Слушаю вас, – располагающе улыбнулась Елена Юрьевна. – Чувствуйте себе, как дома, отбросьте ложное стеснение. Я врач. И мне можно рассказывать абсолютно обо всем, что вас тревожит.

Врач? Ну, ну…

– Меня тревожит моя наследственность, – Рита решила, что будет придерживаться этой версии не только с домработницей, но и с психологом. – Дело в том, что у меня те же симптомы, что и у сестры. Я вижу странные вещи… – Рита вздохнула, и опустила голову. – Мне кажется, я могу сойти с ума…

– Я поняла, – кивнула Перевертова. – Так что беспокоит вас и вашу сестру?

– Ее уже не беспокоит. Она недавно умерла.

– Мне очень жаль, – Елена Юрьевна натянула на лицо скорбную маску и печально качнула головой. – Соболезную.

– Ее звали Марина Даниловна Рогулина. Она лечилась у вас.

– Не лечилась, а наблюдалась. Мы просто общаемся и разбираемся в проблемах. Я не назначаю медицинских препаратов или процедур, – в голосе психотерапевта Рита уловила с трудом скрытое раздражение.

Ну, разумеется. За просто общение никто к ответу не призовет. И признать тут медицинскую ошибку практически невозможно.

– Так что вас беспокоит? – повторила вопрос психотерапевт.

– То же, что беспокоило и мою сестру. Мне кажется, я начинаю терять связь с действительностью.

– В чем это выражается?

– Я вижу странные вещи. Марина говорила мне, что видит по ночам волков за окном. Я вижу то же самое. Это наследственное?

Сейчас Елена Юрьевна должна была бы отправить ее на консультацию к психиатру. Но она этого не сделала. Кто же откажется от денег?

– Сразу поставить диагноз невозможно. С данной ситуацией надо разобраться вдумчиво, постепенно. И, однозначно, быстрого результата я гарантировать не могу, – Перевертова уставилась в бумагу, прикрепленную серебристой скрепкой к папке. Что-то записала. – С подобными случаями я сталкивалась не раз и смогла помочь. Главное, доверие пациента и его желание понять свои проблемы и избавиться от них.

Ну, разумеется, главное доверие. И наличие денег на лечение.

– Нам придется общаться не раз и не два. Это длительный процесс.

– Да, я хочу пройти весь курс, – без зазрения совести закивала Рита. Пусть поверит, что Рита готова платить в надежде на исцеление. – Мне надо понять, что со мной происходит. Может, я схожу с ума? Марина так неожиданно умерла. Мне кажется, что от ужаса, – испуганно прошептала Рита.

– Вы думаете, что можете повторить судьбу сестры?

– Да, – вздохнула Рита.

– Хотите поговорить об этом?

Можно и поговорить. Рита не слишком надеялась, что сможет что-то выудить из Елены Юрьевны. Как ни крути, а она профессионал. Лишнего не сболтнет. Впрочем, и ничего полезного не скажет. Так, одна трепология ни о чем: «Опишите свои чувства и ощущения», «Вы сделали первый шаг, признав, что нуждаетесь в помощи специалиста», «Да, да, продолжайте, вы на верном пути». Дурь, редкая дурь! И разумеется, ключевая фраза: «Я не могу обсуждать других пациентов, даже если это ваша сестра».

Глава 10

И снова Рита оказалась в кафе «Лакомка». Похоже, его очень любят полицейские. Тем более оно расположено в центре и недалеко от отделения полиции.

С Букановым Рита уже общалась. Следователь как следователь. Уставший, строгий, с цепким взглядом голубых водянистых глаз. Лет сорок пять, внешность блеклая – коротко стриженные светлые волосы, среднего роста, коренастый. Именно так по мнению Риты и должен выглядеть настоящий следователь.

Буканов уже сидел за столиком в углу.

– Что, не справляешься без меня? – коротко рассмеялся в ответ на приветствие Соловьева.

– Справляюсь. Но с тобой проще, – в тон ему ответил Соловьев. – Вас представлять друг другу надо? Вроде общались?

– Общались, – кивнул следователь и протянул руку Рите. – Будем на «ты». Ненавижу формальности в неформальной обстановке, – усмехнулся он. – Зови меня просто Роман.

– Согласна, – пожала его руку девушка. – Тогда я просто Рита.

– Лучше бы Марго, – вздохнул Роман. – Романтичнее звучит.

– Подходит для ночной бабочки, – хмыкнул Соловьев. – Я для тебя буду Алексом.

– Да? – несколько усомнилась Рита. Она привыкла обращаться к Соловьеву официально. – Прямо так Алекс и все?

– Да, – кивнул тот. – Что не устраивает?

– Непривычно как-то, – замялась Рита.

– Привыкнешь. Если уж совсем не нравится, зови Александром. Только не Сашей. Ненавижу, когда меня так называют.

– Хорошо, – не стала возражать Рита.

Александр сделал заказ официанту и перешел к делу:

– Итак, начнем все с начала. Почему в отчете не указано, что Рогулина пила коньяк и ела шоколад? Патологоанатом об этом упомянул.

– Мне что передал дознаватель, то я и зафиксировал. Это же чистая формальность. Тем более позвонили сверху, – ткнул указательным пальцем в направлении потолка Роман, – попросили быстрее отдать тело безутешному мужу. Рогулин человек известный, в городе имеет вес. Как такому не посочувствовать?

– Вы Рогулина пожалели, отдали тело жены, а вдовец его сжег по-быстрому. И теперь повторного вскрытия не сделать, – вздохнул Александр. – Похоже, избавился значимый в городе человек от главной улики. То ли умышленно, то ли от горя.

– Дело пока не закрыто. Полковник Стрельцов тоже не последний человек в Златогорске. Он взял дело под личный контроль. Мне сегодня позвонили сверху, – в очередной раз ткнул указательным пальцем в потолок Роман. – Велели дело не закрывать, разобраться досконально.

– Те же самые сверху позвонили? – хмыкнул Алекс.

– Не поверишь, те же самые. Хрен их поймешь. Делай то так, то сяк, но чтобы все были довольны. А так не бывает. И кто за все это отвечать будет? Не они, само собой, а я.

Официант поставил на столик чайник с черным чаем, расставил чашки. На большом блюде горкой лежали миндальные печенья в сахарной глазури.

– Помнишь, что я люблю, – удовлетворенно протянул Роман, повертел в руке печенье и с хрустом откусил от него.

– Помню, что ты любишь «Кровавую Мэри». Но прости, это в другой раз, когда буду безлошадный, а ты не на службе.

– Да ладно, – отмахнулся Буканов. – Как-нибудь пересечемся и посидим душевно. Теперь о деле. Я хочу поговорить с домработницей Жуковой. Но не в присутствии ее хозяина. Когда Рогулина дома не бывает?

– Днем он почти всегда в офисе, – Рита отпила горячий чай.

– Тогда завтра отзвонись мне, как уедет. Приеду побеседовать с Жуковой. Скажи, ты подозреваешь ее или мужа сестры?

– Не знаю, – задумалась Рита. – Я про домработницу вообще не думала. Какая ей выгода от смерти Марины?

– Иногда людей убивают просто из личной неприязни. Может, у них трения какие были? Поговори с вдовцом. Ненавязчиво выясни, как Марина относилась к Анне Андреевне. Может, придирками изводила, или унижала? Или просто требовала от домработницы слишком много?

– Неприязнь может и была, – кивнула Рита. – Только Анна Андреевна вроде на маньячку не похожа. Чтобы из-за придирок убить? Она бы просто уволилась, и все. Хотя, кто ее знает… А вот когда умерла сестра, Жени дома не было. У него, как вы, полицейские, выражаетесь, железное алиби. Он был в другом городе.

– Возможно, у кого-то из них есть сообщник. Не знаешь, был ли у твоей сестры любовник?

– Не знаю. Если и был, она мне о нем не говорила. Мы редко общались.

– А у ее мужа может быть любовница? – спросил Александр.

– Тоже не знаю. Думаете, может быть убийство на почве ревности или страсти?

– Надо рассмотреть все варианты. Но главное понять, кому была выгодна смерть Марины. Если все имущество Рогулина записано на нее, то у него мотив есть. Но возможности совершить преступления не было. Если он только кого-то не привлек для этого. Домработницу тоже исключать нельзя. И, как ты говорила, на территорию коттеджа мог проникнуть посторонний.

– На участок попасть можно со стороны леса. Место там безлюдное. Замок на калитке недавно точно открывали.

– Вот только ключом, или отмычкой?

Глава 11

– Так почему вы не сказали дознавателю и участковому о том, что Марина Даниловна прямо перед смертью пила коньяк и ела конфеты? – строго смотрел на Анну Андреевну следователь Буканов.

Он сидел на диване в гостиной, закинув ногу на ногу. Домработница расположилась в кресле напротив, положив руки на колени и нервно теребя край фартука.

– Забыла, просто забыла, – прижала к груди руки домработница. – Я даже подумать не могла, что это важно. Бокал я вымыла по привычке.

– Похоже на сокрытие улик, – заметил Буканов.

– Да нет никаких улик. Марина Даниловна от сердечного приступа умерла. Есть же заключение вашего эксперта.

– Заключение есть. И есть обоснованные сомнения, что все не так просто, как кажется. Нестыковки появились. Нам надо все выяснить. А вы нам в этом мешаете. Это серьезное правонарушение.

– Как вы не понимаете! – едва не плакала домработница. – Я страшно испугалась, когда увидела Марину Даниловну на полу. Я вообще покойников боюсь. Ну и забыла об этих проклятых конфетах. Их, кстати, ваши коллеги съели.

– Кто? О ком вы? – не понял Буканов.

– Участковый и второй. Дознаватель, как вы его называете. Они захотели чай. Я им его налила и подала конфет. Не пустой же чай пить?

– А если бы конфеты были отравлены? Вы об этом подумали?

– Глупость какая. Да кто ж их отравит и зачем? – удивилась домработница. И тут же побледнела как полотно. – А ведь я их тоже ела… – она схватилась за сердце.

– Раз до сих пор все живы, значит, не были отравлены, – усмехнулся Буканов.

– А если это медленно действующий яд? – продолжала держаться за сердце Анна Андреевна.

– Не думаю, – покачал головой следователь. – Скажите, а бутылку вы выкинули?

– Какую?

– Рогулина, как показало вскрытие, пила коньяк. Так где бутылка, из которой она его наливала?

– Не было бутылки. Нигде не было. Ни в гостиной, ни в ее комнате, ни на кухне. Я не видела. Это правда! Не было бутылки, клянусь! Хозяйка пила в последнее время редко. И только когда ее муж уезжал по делам на несколько дней. Чтобы по запаху не догадался. Прятала она выпивку где-то. Я знаю, что она прикладывалась только потому, что от Марины Даниловны иногда пахло алкоголем.

– Так почему дознавателю и участковому об этом не сказали? – нахмурился Буканов.

– Они не спрашивали. А я забыла. У меня стресс был. Меня всю колотило. Я вообще об этом не подумала. Честное слово!

– Верю, – успокоил ее Буканов – Так где же может быть бутылка?

– Не знаю… – растеряно пробормотала Анна Андреевна. – Не знаю я, где Марина ее прятала.

– По-хорошему, надо провести в доме обыск, – задумчиво произнес Буканов.

– А ордер у вас есть? – приободрилась домработница и недобро сощурилась. – Я законы знаю. Не имеете права без ордера. Это произвол!

– Позвоните хозяину, поставьте его в известность. Сами видите, чем дальше, тем больше вопросов, – Буканов нахмурился. Он не ожидал, что домработница начнет чинить препятствия. Вроде не похоже, что она беззаветно предана хозяину. Скорее всего, просто не хочет лишних проблем. – Позвоните, я жду, – повторил он.

– Сами ему звоните, – отрезала Анна Андреевна. – Он разозлится. Еще не хватало, чтобы вы весь дом вверх дном перевернули! А кто убирать будет? Я? А мне за переработку кто заплатит?

– Хорошо, я позвоню ему сам. И завтра приеду с ордером, – кивнул Буканов. Он не слишком верил, что сможет его получить. – А теперь я переговорю с сестрой Марины Даниловны.

– А с ней-то о чем говорить? Ее тогда тут не было, она только на похороны приехала.

– Давайте я буду решать, что надо, а что не надо, – осадил домработницу следователь. – Пригласите ее сюда, пожалуйста.

Домработница нехотя сходила за Ритой.

– Теперь я могу заниматься своими делами? – недовольно посмотрела на Буканова. – Мне платят не за то, что я языком чешу.

– Да, я вас больше не задерживаю, – кивнул он. – Если возникнет необходимость, вас пригласят в участок.

Последняя фраза домработницу не обрадовала. Она метнула очередной сердитый взгляд на следователя, вздохнула и вышла, оставив дверь чуть приоткрытой.

– Маргарита Даниловна, будьте добры, закройте дверь плотнее, – громко произнес Буканов. Если домработница стоит под дверью, то услышит.

Он не ошибся, в коридоре раздались тихие торопливые шаги.

Рита плотно прикрыла дверь и подошла к дивану, на котором сидел следователь.

– Садись, – кивнул ей Буканов на соседнее кресло, в котором совсем недавно сидела Анна Андреевна. – У меня к тебе будет просьба.

– Слушаю. И все сделаю, – Рита напряглась. – Что-то узнали?

– Узнал, что бутылка пропала. Твоя сестра пила коньяк. Бутылки нет. А должна быть. Откуда-то она его наливала.

– Может, Марина ее прятала, чтобы Евгений не увидел? Скорее всего так и было.

– Вот и домработница так сказала. Поискать бы, но ордера у меня нет.

Глава 12

Дверь распахнулась и Евгений ворвался в комнату Риты как ураган.

– Мог бы постучаться, – Рита поднялась из-за стола, где сидела за ноутбуком, изучая местные легенды.

– Ты ментов вызвала? – зарычал он, подходя к ней вплотную.

– Нет, зачем? – удивилась Рита. – Кто их вызывает? Они сами приходят.

– Не ври. Живешь в моем доме, жрешь в три горла и тут же гадишь! Чего ты копаешься в грязном белье, чего хочешь найти? Думаешь, Маринка тебе денег оставила? Не оставила. Ничего тебе не положено. Так что угомонись!

– Что ты говоришь? – искренне возмутилась Рита. – Ты пьян?

– Я, в отличие от твоей сестры, не пью до белой горячки. Что ты в полиции наплела, что они сюда притащились?

– Полиция делает свое дело. Разбирается, почему умерла моя сестра.

– Чего тут разбираться? Был сердечный приступ. Патологоанатом дал заключение. Марину похоронили. Все. Так чего вы вынюхиваете?

Рита отступила от Евгения на пару шагов:

– Прекрати орать, – потребовала она. – Чего ты психуешь, если все чисто? Отчитаются они перед руководством и закроют дело. Можно немого потерпеть неудобства, – она пытливо посмотрела на зятя. Тот мерил широкими шагами комнату и сердито сопел носом, как разъясненный носорог. – И я у тебя не жру, как ты выразился. Я себе еду покупаю. Спроси у Анны Андреевны. И готовлю я себе сама. Не утруждаю ее и не объедаю тебя. После сорока дней я уеду и больше мы не увидимся. Это я тебе обещаю. Могу и сейчас уйти, раз ты так хочешь. И пусть полицейские все вопросы задают тебе. Лично мне от них скрывать нечего. Спросят, почему я уехала, отвечу, что ты меня выпроводил.

Последнее замечание охладило гнев Евгения. Он остановился, шумно выдохнул и повернулся к Рите:

– Извини, погорячился. Сама понимаешь – полиция в доме не может не раздражать. Анна Андреевна сказала, завтра они с обыском придут. Перевернут тут все, и ради чего?

– Не придут они, не переживай, – усмехнулась Рита. – Они блефовали. Вдруг Анна Андреевна разрешит осмотреться? Ну кто им ордер выдаст и на основании чего? – пусть Женька успокоится и поверит – Рита ему не враг. – Да и что им искать?

Да она и не враг. Пока, по крайней мере. Она только хочет разобраться, от чего умерла Марина.

– Да, ты права, – согласился Евгений. – Я весь на нервах после смерти жены. Мне ее очень не хватает…

Слова прозвучали не слишком убедительно, но Рита сделала вид, что поверила и обняла Евгения:

– Мне ее тоже не хватает… Мне надо чем-нибудь занять себя. Сегодня закончу разбирать ее вещи, там немного осталось.

– Спасибо, – изобразил на лице благодарность Евгений. – Точно ничего не хочешь взять себе?

– Нет, мне ничего не подойдет. И фигуры у нас были разные, и образ жизни. Некуда мне носить ее брендовую одежду.

– Тогда рассортируй что осталось. Отбери то, в чем она ходила на фитнес и занималась споротом. Отвезу в детский дом. Их выпускникам подойдет. А вечерние платья в театральную студию. То, что совсем новое – отложи отдельно.

– Поняла, – кивнула Рита. – Сегодня-завтра все разберу.

Неужели хочет продать новые вещи? Впрочем, почему нет? Это его право. Ведь за все в свое время платил Евгений. Только как-то это мелочно. Но не ей судить об этом.

Не стоит откладывать дела в долгий ящик. После разговора с зятем Рита отправилась в комнату сестры и первым делом обыскала ее. Но бутылку не нашла. Скорее всего Марина не стала бы прятать ее у себя. Вполне возможно, Марина подозревала – муж может догадаться о ее заначке и в очередной раз разразится скандал о ее пристрастии к алкоголю.

Мешки с вещами Рита сложила у двери спальни, закрыла дверь, прошла по коридору. На кухне гремела посудой Анна Андреевна. Рита тихо поднялась на второй этаж. В комнате Евгения работал телевизор. Ужинать он будет через полчаса.

Рита вернулась в гостиную, и начала методично обыскивать ее. Собственно, обыскивать там было особо нечего. Она заглянула в напольные вазы. Но в них в день похорон стояли цветы, значит бутылки там быть не может.

Камин постоянно топят, и там ничего спрятать нельзя. Попробовала поднять сиденье кресел и дивана. Нет, они прикреплены намертво и не открываются. Рита подошла к двум книжным шкафам, открыла одни из них. Никому не нужные собрания сочинений стояли ровными рядами. Интересно, их хоть когда-нибудь кто-то хотя бы открывал? Какой-то Гладилин, какой-то Соколов. О них Рита даже не слышала. Может, и хорошо писали, только кто их сейчас читает? Прошло их время…

А вот Солженицына Рита даже пыталась читать. Не пошло, не ее это…

Рядом с классиками советской литературы разместились зарубежные. Их, очевидно, расставляли по цвету корешков. Чтобы сочетались. Дюма и Мопассан были Рите знакомы еще со школы. Она невольно погладила корешки книг, словно здороваясь со старыми знакомыми. Но и эти прекрасные авторы стояли непрочитанными в дорогом антикварном шкафу.

Рита вынула несколько книг. За ними оказался еще ряд. Похоже, отец Евгения считал, что так удачно вкладывает деньги. Когда-то книги можно было выгодно продать. А теперь только даром отдать в библиотеку или сдать в макулатуру. Печально, но таковы нынешние реалии.

Глава 13

Секретаря в приемной уже не было. У нее рабочий день до шести вечера. На ее месте сидел Алекс и что-то распечатывал на принтере.

– Заходи, – кивнул в сторону двери своего кабинета. – Чай будешь?

– Потом, – сейчас Рите было не до того.

В кабинете она поставила бутылку и бокал на стол, не вынув их из пакетов.

– Все-таки нашла, – улыбнулся Соловьев, кидая распечатанные бумаги на стол. – И где были?

– В книжном шкафу за собранием сочинений Бальзака.

Соловьев достал из бокового ящика стола набор для дактилоскопирования. Нанес кисточкой темный порошок на бутылку, осмотрел ее и отставил в сторону. То же самое проделал со стаканом. Отлил немного коньяка во флакон, тщательно закупорил его. Сковырнул скальпелем часть засохшего коньяка на дне бокала, упаковал в пластиковый мешочек.

– Ну? – с надежной уставилась на него Рита.

– Чисто, отпечатков нет. В чем, собственно, я и не сомневался.

– И что это доказывает?

– Что твоя сестра не пила отсюда коньяк. Нет никаких отпечатков. Содержимое бутылки и стакана я отдам на экспертизу. Но уверен – никакого яда обнаружено не будет. Однозначно, Марина прятала выпивку именно там, где ты нашла бутылку – за книгами. И кто-то об этом знал.

– Евгений? Или Анна Андреевна?

– Может, и еще кто-то, вхожий в дом. Думаю, все было так: Марина в очередной раз решила выпить. В бутылку накануне подмешали яд. Она выпила и умерла. На лицо – сердечный приступ. Значит, использовали яд, способный вызвать его. Потом бутылку заменили на эту. С коньяком без яда. И без отпечатков пальцев Марины. Про них очевидно, просто забыли.

– Почему бутылку не выбросили?

– Чтобы лишний раз указать на то, что Марина была алкоголичкой. А отсутствие отпечатков вообще ничего не доказывает. Может, Марина любила выпивать, надев для антуража черные шелковые перчатки? Мало ли какие у нее были причуды? Женщина она была неуравновешенная, экзальтированная, взбалмошная.

– Но это же глупость, – возразила Рита. – Марина была избалованной, капризной, но не идиоткой. С чего ей пить, надев перчатки?

– Это просто предположение. Но оспорить его сложно. Любой мало-мальски опытный адвокат убедит суд, что это не доказательство убийства твоей сестры.

– Но все-таки Марину убили, – вздохнула Рита. – Я в этом убеждена.

– Я тоже. Только доказать это будет очень сложно.

– И я уверена – сначала Марину пугали и убеждали, что у нее проблемы с головой. От страха и безысходности она начала пить. А потом ее отравили с помощью коньяка, а бутылку заменили на эту.

– Надо понять, кому это выгодно. Анна Андреевна сделала это из неприязни, или Евгений, чтобы избавиться от надоевшей жены, на которую он записал все свое состояние и которая хотела от него уйти?

– Мне кажется, это выгоднее Евгению.

– Когда кажется, надо креститься – говорила моя бабушка, – усмехнулся Александр. – Нужны веские доказательства. У нас их нет. Зато мы почти наверняка знаем, как умерла твоя сестра. Ее отравили.

– А толку от этих знаний? Доказать ничего нельзя. Но ведь именно Евгений придумал кремировать Марину.

– Это тоже недоказуемо. Твое слово против его. Он будет стоять на том, что так пожелала Марина. А ты сама говоришь, что вы с сестрой не были близки.

– И что дальше? Дело просто закроют?

– Пока нет. Для начала разузнаем побольше о прошлом твоего зятя. Роман уже во всю копает. Он человек скрупулезный, дело на середине не бросает. Да и я сидеть сложа руки не собираюсь.

– А что с волками? Мне начинает казаться, что это только в моей голове. Я себя накрутила, перенервничала, устала. И вот результат… Я все время думаю о словах сестры. Может это быть самовнушением? В призраков я не верю, но игра воображения и все в таком роде возможны, – с сомнением произнесла Рита.

– Не сомневаюсь – ты видела собак. Тебе это не показалось. Никакие это не призрачные волки. Ночью их вполне можно спутать. Значит, и тебя хотели напугать. Чтобы побыстрее убралась восвояси, – Алекс положил свою руку на ее и Рите стало вдруг спокойно. Сомнения ушли.

– В это время Евгений был дома. Это я точно знаю, – как бы она не относилась к зятю, факты остаются фактами.

– Может, он вообще не при чем. А может, у него есть сообщник. На карту поставлены большие деньги. Развод создал бы для Рогулина серьезные проблемы. Впрочем, возможно, это домработница захотела избавиться от хозяйки. Или у твоей сестры были еще недоброжелатели, о которых мы пока не знаем.

– У меня руки опускаются, – призналась Рита. – Я и раньше не сомневалась, что Марину убили, а теперь убедилась окончательно. Как это сделали – понятно.

– Бутылку к делу не приложишь. Добыли ее без ордера на обыск, без протокола. Фактически ты ее украла. Могла сама ее там спрятать и сделать вид, что нашла. На лицо оговор твоего зятя. Нет, это не прокатит.

– Значит, и толка от бутылки ноль?

Зря Рита радовалась своей находке. Девушка вздохнула и погрустнела.